От А мура до Кам чатки
Лето пролетело для Лукина незаметно. То на учебе
в Питере, то потом в Яку тии, а в у правлении рас-
следо ваний создал и новый аналитический отдел,
который возгл авил генера л-лейтенант авиации в отставке,
и одно й и з его подчиненной стал а нова я сотрудница Га-
л ина Войтюк. Ее муж работал инструктором ЦК КПСС и
ку р ировал расследовани я авиапроисшес т вий. Они при-
были из Казахс тана после событий в декабре 1986 года, и
Галина рассказывала ст рашные вещи, творимые азиатами
в от ношении русского населения.
В Казахстан была направлена группа бывших коллег Лу-
кина из Г УУРа МВД. Сыщики открыли счет «горячим точ-
кам», а по су ти, на них возложили функции политической
полиции. После «горячие точки» в СССР буду т возникать
часто, с ловно какой-то д ирижер указывал своей палочкой,
114
в какой точке должны прогреметь очередные выстрелы и
погромы на межнациональной почве. Между теми точ-
ками были тысячи километров, и скорее то был не дири-
жер, а факир из цирка, который зажигал огонь, где ему
вздумается, показывая свое искусство дурачить народы. А
происходило все под влиянием западных спецслужб и при
наличии в СССР «железного занавеса». Видимо, для ЦРУ
он не был железным. КГБ явно не дорабатывало. Теперь
в обязанности Лукина, и опять же по воле КГБ, не входило
выезжать в «горячие точки», если там не было авиацион-
ных катастроф. В глубине души он благодарил чекистов,
которые вытолкнули его из района на большое повыше-
ние.–
Виктор Павлович, здравствуйте! Вас просил зайти
Владимир Николаевич, – сообщила по телефону Татьяна
из управления кадров.
– Спасибо, сейчас приду.
Начальник управления кадров Крахмалев встретил его
с улыбкой:
– Тебя стало трудно застать в кабинете, даже не знаю,
как назвать твою должность в переводе на язык летчиков.
Может быть летающим Муссоршмиттом? А что? Звучит.
Шутка, а если серьезно, то скоро грядут великие празд-
ники – 70-летие Октябрьской революции и такой же юби-
лей у Советской милиции.
– А еще раньше, 5 октября, день уголовного розыска,
69-годовщина, – сказал Лукин.
– Не забываешь прежнюю службу, и правильно дела-
ешь.
– Как можно, ведь более пятнадцати лет. Скажу не по-
бабски, но всю молодость отдал любимому делу, хотя те-
перь в авиации нравится все больше.
115
116
– Я уж вижу, руководство о тебе хорошего мнения, как
о профессионале, а наш «большой Иван» подписывает
твои командировки с оговоркой, что может тебя вернуть,
если ему придется вылетать на расследование.
– Спасибо, Владимир Николаевич, мне коллеги об этом
говорили.
– Я ценю твою скромность, а после стычки с КГБ
боюсь, ты сам не заикнешься о поощрении к милицей-
скому юбилею.
– Думал, что руководству виднее, – улыбнулся Лукин.
– Ну, казанская сиротинушка, ни дать ни взять. Откуда
знать нашему руководству про милицейский юбилей и как
у вас награждают? А твоим милицейским начальникам до
тебя дела нет, потому что командирован к нам. Сколько
тебе осталось до полковника?
– Около года.
– Вот решен вопрос о твоей награде. Я дружу с твоими
начальниками, Алексеем Алексеевичем и Рудольфом Ам-
барцумовичем, и сегодня переговорю с ними о представ-
лении в МВД.
– Спасибо, Владимир Николаевич.
В конце рабочего дня Владимир Николаевич сообщил,
что согласовал с его руководством представление в МВД
о присвоении ему звания полковника досрочно за успеш-
ное расследование авиационных катастроф. Председатель
Иван Ефремович сказал, что ему приятней будет летать в
командировки с полковником.
– Владимир Николаевич, не знаю, как в авиации, а ты
бывший военный летчик, но у нас в МВД заведено обмы-
вать прохождение представления к званию поэтапно. Под-
писал руководитель – накрывается стол.
– Очень правильное отношение к наградам, только у
117
тебя будет в один этап. Когда наш Министр пишет Ва-
шему, то отказа не будет и можно обмывать полковника.
Так какое будет предложение? – улыбнулся Владимир Ни-
колаевич.
– Сегодня пятница и я знаю, что никто из нас дачами
не обзавелся, потому предлагаю ресторан «Будапешт».
Там у меня все свои и примут, как родных.
– Не сомневаюсь, но давай ресторан оставим, когда
звездочки получим, а сейчас можно и в кабинете.
– Но я за рулем. Тогда у меня другое предложение. Мы
все живем в одной стороне, я у Белорусского, Алексей
Алексеевич у Сокола, Рудольф на Войковской, а Вы в
Строгино, поэтому у меня дома могли бы посидеть.
– А выпивать будем те виски, которыми американцев
угощал?
– Дома есть любые напитки, мне теперь даже выпить
нет времени. То руль, то полеты.
– Нет уж, ты нас угости тем же, что и американцев. А
жена не будет ворчать, если мы завалимся компанией?
– Она каждый год отдыхает с тещей в Венгрии на озере
Балатон. Меня за бугор не выпускают, а тесть на работе
занят, вот они и отрываются одни.
– И не боятся такого орла оставлять без присмотра?
– Да я тихий в этом плане, – улыбнулся Лукин.
– Настолько тихий, что КГБ заинтересовалось твоей
любовницей.
– Отголоски молодости.
– Ой-ой, старичок. Сейчас спрошу у коллектива и по-
ехали.
Лукин выехал немного раньше, но что-то готовить вре-
мени не было, и он заехал к директору ресторана Узбеки-
стан Константину Матвеевичу. Тот дал команду
118
администратору упаковать шашлыки в лепешки, плов и хо-
лодные закуски. В ресторанах центра столицы к Лукину
всегда относились с уважением, хотя знали, что бывший
начальник угрозыска перешел в МВД. На Центральном
рынке его с улыбкой встретил подпольный директор Фа-
зиль и отгрузил для стола зелень, овощи и фрукты. Цены
на продукты Лукин знал, но Фазиль брал с него чисто сим-
волическую плату. Он обращался к подпольному дирек-
тору рынка только при необходимости быстрого
обслуживания, а заплатить при его высокой зарплате не
было проблем.
Лукин накрыл стол в гостиной и вскоре пришли его ру-
ководители. Все только ахали, что он так быстро накрыл
шикарный стол. Плов пришлось подогреть, а шашлыки
остыть не успели, пропитав запахом жареного мяса ле-
пешки. Его домашние виски были немного выше по гра-
дусам, чем казенные, но намного легче пились.
– Под столом тоже отголоски молодости? – Владимир
Николаевич указал на Эйфелеву башню в половину пола
из наборной паркетной доски под лаком.
– Знакомый художник исполнил.
– Спиши мне рецепт своего напитка. Я тоже делаю, но
так хорошо не получается, – сказал Владимир Николаевич.
– Алексей, мы с тобой попали в компанию самогонщи-
ков, – улыбнулся первый заместитель Министра Рудольф
Амбарцумович, – но надо, Николаевич, признать, что в
МВД получается гораздо качественнее, чем в авиации.
Даже Президент американских расследователей при-
знался, что виски хорошие, правда, прослезился от их кре-
пости. Мне часто родня привозит спиртное с Кавказа.
– А рецепт очень простой. Надо иметь сырье из чего
сделать и терпение. Из Тульской области я привез мешок
119
ячменя и немного овса для мягкости виски. Можно на-
звать самогоном, но технология у меня, как готовят виски
в Шотландии, а терпение нужно для очистки и настаива-
ния не меньше года. Тоже самое я делаю с коньячным
спиртом, который готовлю из винограда.
– А виноград откуда? – спросил Николаевич. – Да и
сахар теперь по талонам продают?
– Все очень просто. По антиалкогольному закону ЦК
партии дало команду порубить все виноградники для вина
и поставить на все столы в столовых вазы с виноградом, но
забыли, что виноград через пару дней начинает бродить.
В древние века изобрели вино именно для того, чтобы со-
хранить сок винограда, а в средние века стали перегонять
забродившее зерно и так получили виски. Наши руково-
дители пошли против природы, есть излишки зерна и со-
хранить его можно только в спирте, а виноград в вине, так
как у сока тоже есть срок хранения. Что касается сахара,
то мне привезли с завода мешок.
– Да коллеги, с МВД бороться невозможно. Куда мне
тягаться с десятилитровой емкостью для браги. Из него
получается три литра, а если его очистить, то останется
два, – сказал Николаевич. – А сколько же ты ставишь?
– Сейчас сезон и я поставил две молочные фляги с ви-
ноградом и одну с ячменным солодом, – Лукин показал на
застекленную лоджию, где стояло 120 литров виноград-
ного вина и солодовой браги.
– Но восемьдесят килограмм винограда дорого, – ска-
зал Николаевич.
– Моя хорошая знакомая работает директором овощ-
ного магазина, а виноград скоропортящийся продукт, по-
тому отгружается мне бесплатно. Для брожения мятый
виноград самое оно, – улыбнулся Лукин, – давайте попро-
120
буем виноградную, которая два года стояла в дубовой
бочке.
Лукин наполнил рюмки самогоном с коньячным цве-
том.
– Да, Николаевич, ты нашел не только специалиста по
расследованию, но и винодела со стажем. Я предлагаю вы-
пить за хозяина дома, за его искусство в области спиртных
напитков, – сказал Алексей Алексеевич.
Гости отказались от чая и кофе, выпив по рюмке на по-
сошок.
На следующей неделе Владимир Николаевич сообщил,
что его представление ушло в МВД фельдсвязью.
– Ты давно не был на охоте? – спросил Владимир Ни-
колаевич.
– Да лет семь, как начальником угрозыска поставили.
Только за жульем и охотился.
– В эту пятницу приглашаю тебя на царскую охоту на
рябчиков за Истрой. Одному моему сослуживцу, Ива-
щенко, генерала присвоили. Он пригласил нас на дачу и
охоту организовал. После работы заедем ко мне, я пере-
оденусь и возьму ружье, а ты сразу в машину упакуй все
необходимое.
– Спиртное взять?
– Коля Ивашка все купил, но пара бутылок лишними на
охоте не бывают. Да, патроны возьми вплоть до картечи,
с нами егерь будет и, возможно, на кабанчика выведет.
Они до начала сезона могут провести контрольный от-
стрел.
– С егерем охота может состояться.
– Тогда едем на твоей машине, – улыбнулся Николае-
вич.– Хорошо, – согласился Лукин.
121
В пятницу выехали с работы после обеда. Владимир Ни-
колаевич забежал домой, схватил приготовленные нака-
нуне вечером ружье с рюкзаком и они успели до пробок
проехать Красногорск. Слева была станция Опалиха, а
справа лес, в котором Лукин в начале 70-х охотился на ка-
банов и косулей. Теперь выросли вокруг леса дачные по-
селки, и вся живность ушла дальше от Москвы. За Истрой
они свернули направо в сторону Глебовской птицефаб-
рики.
– С нами на охоту пойдет друг хозяина дачи Николая,
заместитель директора птицефабрики Петрович, который
нам уже приготовил по три ячейки яиц и по лотку цыплят,
так что охота уже состоялась, – улыбнулся Владимир Ни-
колаевич.
– А мы сами не закукарекаем от такого количества яиц
и цыплят? – с улыбкой спросил Лукин.
– Как говорит наш Генсек Горбачев, мы выполняем
продовольственную программу. Если у тебя есть знакомые
директора магазинов, то у нас, летчиков, кроме Петровича
с птицефабрики, никого нет, а семьи надо кормить.
После переезда через железную дорогу они свернули
налево в поселок из пяти домов рядом со станцией Хол-
щевики. Около одного из домов, стоящего на участке
рядом с железной дорогой, они остановились у ворот и
посигналили. Вышел худощавый лет пятидесяти мужчина
в сапогах и летной кожаной куртке, в такой же униформе
были и Лукин с Николаевичем.
– Николай, – он протянул руку, – ставь машину, где
удобно. Остальные пешком придут, а егерь рано утром нас
разбудит.
– Виктор, – поздоровался Лукин.
– Владимир Николаевич, вижу опытных охотников. Ре-
122
зиновые сапожки взяли? У нас в лесу обильная роса по
утрам, да ручейки с болотцами встречаются.
Лукин с Николаевичем стали вынимать и рюкзаков раз-
личные копчености и колбасы, тушенку и рыбные кон-
сервы.
– Вы приехали ко мне зимовать с таким количеством
продуктов? Я предлагаю ваши продукты убрать в холо-
дильник, а я буду угощать вас сегодня диким мясо. Меня
наш егерь Василий снабдил, когда узнал, что гости при-
едут, – сказал Николай.
Домик генерала был более чем скромный, но внутри
похож на музей охотничьих трофеев. На коврах висели
ружья и охотничьи ножи, лосиные рога и огромная голова
кабана с клыками, рога косули и чучела тетеревов с рябчи-
ками. Лукин с интересом разглядывал трофеи.
– Николай все трофеи добыл в здешнем лесу недалеко
от дачи, – сказал Владимир Николаевич.
На столе была нарезка буженины из кабанины и кот-
леты из нее же пополам с лосятиной, морковью, луком и
чесноком, а также сало с черной и жесткой, как броня,
шкуркой и квашеная капуста, соленые опята. Николай до-
стал из-под подушки кастрюлю с горячей картошкой, а из
морозилки бутылку «запотевшей» водки. После несколь-
ких рюмок боевые летчики вспоминали некоторые эпи-
зоды своего героического прошлого.
– Владимир Николаевич, помнишь наши ПВО, когда
мы перебросили в Египет зенитно-ракетные комплексы С-
125. Они в марте 1970-го сбили первый самолет, а он ока-
зался египетским Ил-28. Экипаж не успел
катапультироваться, и все погибли.
– Да неуютно было нам летать, когда они еще пристре-
ливались, но в основном по нашим самолетам, сбили Су-
123
7Б египтян, а потом пассажирские Ан-24 и Боинг. Тогда
офицеров ПВО могли отдать под суд, но их защитило еги-
петское руководство и те исправились, уничтожив поло-
вину израильских самолетов.
– Мы летали на МиГ-21, а потом поступили новые
МиГ-25 с потолком полета свыше 20 километров, а ско-
рость в три раза превышала скорость звука. Израильские
истребители и ракеты нас не могли достать, и мы в небе
чувствовали себя в полной безопасности.
– Да, командиры в 1970 году мы могли бы с вами встре-
титься в Египте в каком-нибудь баре, – улыбнулся Лукин.
– Нам особисты не разрешали посещать бары с тан-
цами живота, но разве нас удержишь. А ты, как там ока-
зался? – спросил Владимир Николаевич.
– Да я в том году окончил курсы снайперов спецназа
под Солнечногорском, и мои однокашники попали в Еги-
пет, а меня райком партии захотел видеть в уголовном ро-
зыске, правда, по моей просьбе.
– Сколько еще секретов хранит твоя биография? Вот
завтра в лесу посмотрим, какой ты снайпер, – сказал Ни-
колаевич.
– А где вы еще летали после Египта? – спросил Лукин.
– Да все в Африке? – сухо ответил Николай.
– Генерал еще служит и ему нельзя рассказывать даже
в нашей компании, а воевали мы всю жизнь, как окончили
Качинское училище. Еще с 1964 года наша страна оказы-
вала помощь Сомали, поставляли оружия и готовили в
племенах военные кадры. Однако территориальные
споры между Сомали и Эфиопией переросли в 1977 году
в крупномасштабную войну, а в Сомали находилась совет-
ская военно-морская база и они считались союзниками
СССР в Африке. Все бы ничего, но в Эфиопии к тому вре-
124
мени к власти пришли лидеры с коммунистическими
идеями и СССР совместно с Чехословакией, ГДР, Кубой
и Ливией перебросил в Эфиопию оружие на сумму свыше
миллиарда долларов, а Сомали обязало двухтысячную
армию советских военспецов в трехдневный срок поки-
нуть страну.
Владимир Николаевич сделал паузу, и они выпили по
рюмке.
– До сих пор идет гражданская война в Мозамбике, где
наш Иван Донцов расследует катастрофу с самолетом и
гибель их Президента. После завершения войны за неза-
висимость Анголы, в стране началась гражданская война,
которой не видно конца. И наши помогают этим странам,
потому что их руководство говорит, что они выбрали ком-
мунистический путь развития.
Все наши военные прибывали в те страны тайно под
видом туристов. Нам приходилось носить чужую форму
без погон. После выполнения задания мы думали, что на
Родине нас будут встречать, как героев, но нас вывезли в
закрытые военные городки и посадили «на карантин». За-
прещено было звонить родным и близким, а почта прове-
рялась цензурой. Потом с нас взяли подписки о
неразглашении сведений о пребывании за границей. В ре-
зультате таких мер, многие военные остались без «бое-
вых» при начислении пенсий, так как райвоенкоматы не
имели сведений, а некоторые умные говорят, что нас туда
не посылали.
– Да, мы иногда только догадывались, куда нас везут на
службу и узнавали только по пустыни, где оказались, – ска-
зал Николай.
– Николай, твой инструмент? – Лукин указал на гитару,
висящую на ковре.
125
– Да, иногда в компании поем для души, – сказал Ни-
колай.
– Разреши, – Лукин снял гитару и тронул струны. Ги-
тара была настроена, и он лишь по привычке деловито по-
трогал колки для натяжки струн, а потом тихо запел:
С моим Серегой мы шагаем по Петровке,
По самой бровке, по самой бровке.
Жуем мороженое мы без остановки,
В тайге мороженого нам не подают.
Боевые летчики подхватили:
То взлет, то посадка,
То снег, то дожди.
Сырая палатка,
И почты не жди.
Идет молчаливо
В распадок рассвет.
Уходишь – «Счастливо!»,
Приходишь – «Привет!»
Идет на взлет по полосе мой друг Серега,
Мой друг Серега, Серега Санин.
Сереге Санину легко под небесами,
Другого парня в пекло не пошлют.
Два дня искали мы в тайге капот и крылья.
Два дня искали мы Серегу.
А он чуть-чуть не долетел, совсем немного
Не дотянул он до посадочных огней.
– Да, «То взлет, то…». Ты помнишь, Николай,
сколько наших ребят сбили в Анголе? – спросил Владимир
Николаевич.
– Я всех помню. 25 ноября 1985 года при подлете к ан-
гольскому аэропорту Менонге был сбит зенитно-ракет-
ным комплексом «Стрела» наш самолет Ан-12. Наш
126
экипаж выполнял транспортный полет по перевозке
группы советских военных советников и ангольских воен-
нослужащих, а был сбит диверсионной группой спецназа
ЮАР, организовавшей засаду вблизи аэропорта с целью
уничтожения воздушных судов правительственных сил.
Ракета попала в двигатель, и оторвало крыло, после чего
самолет упал в лес в 43 километрах от аэропорта. Через де-
сять дней на вертолете Ми-17 наши вылетели на место па-
дения самолета, но тоже были сбиты. В Анголе и сейчас
гремят бои между странами НАТО и странами Варшав-
ского договора, которые называют «Сталинградской бит-
вой» с участием танков и самолетов. Выполняя
«интернациональный долг» наши военные советники и
специалисты защищают ценности социализма и помогают
Анголе в создании вооруженных сил и отражении агрес-
сии. На юге Африки нас интересует не только Ангола, но
и Мозамбик, и Зимбабве, и от Намибии мы не отказались
вместе с ЮАР. Однако только в Анголе уже сбито и про-
пало без вести около десятка самолетов и вертолетов с со-
ветскими экипажами, а сколько их еще будет? Мы помним
всех ребят, а вспомнят ли их наши чиновники? Нет, Вла-
димир Николаевич, генералы не молчат.
Лукин передал гитару Николаю и наполнил рюмки.
Они выпили, молча не чокаясь.
– Виктор, ты правильно перевел наш разговор на лири-
ческий лад. Мы собрались отдохнуть на охоте, а как вы-
пьем, так нас несет немыслимо куда-то, – сказал Николай
и, взяв аккорды на гитаре, запел:
Кожаные куртки, брошенные в угол,
Тряпкой занавешенное низкое окно.
Бродит за ангарами северная вьюга,
В маленькой гостинице пусто и темно.
127
Командир со штурманом мотив припомнят старый,
Голову рукою подопрет второй пилот.
Подтянувши струны старенькой гитары,
Следом бортмеханик им тихо подпоет.
Эту песню грустную позабыть пора нам,
Наглухо моторы и сердца зачехлены.
Снова тянет с берега снегом и туманом,
Снова ночь нелетная, даже для Луны.
Лысые романтики, воздушные бродяги!
Наша жизнь – мальчишеские вечные года.
Вы летите по ветру посадочные флаги,
Ты, метеослужба, нам счастья нагадай.
Солнце незакатное и теплый ветер с Веста.
И штурвал послушный в стосковавшихся руках.
Ждите нас невстреченные школьницы – невесты
В маленьких асфальтовых южных городах…
– Во сколько встаем? – спросил Виктор.
– Обычно мы встаем затемно, и рассвет встречаем в
лесу, но завтра нам особо спешить не надо. Рябчик любит
поспать и к 9 часам начинает отряхивать крылья после сна.
Другие пернатые уже на крыле, а рябчик только просыпа-
ется. Нахохлившись, сидит в гуще деревьев, озираясь по
сторонам. Пока он не проснется, можешь сколько угодно
его манить, рябчик не отзовется.
Утром их разбудил егерь Василий, который приехал с
Петровичем, заместителем директора птицефабрики.
– Всем доброе утро! С вами новый боец приехал? Егерь
Василий, – егерь протянул руку Лукину.
– Виктор, – пожал руку Лукин.
– Петрович, – поздоровался замдиректора.
– У нас Виктор бывший снайпер спецназа, – улыбнулся
Владимир Николаевич.
128
– Хорошо, значит, голодными не останемся. Виктор уж
точно кабанчика завалит или лося, – сказал егерь Василий.
– Василий, если ты намекаешь, что мы плохо стреляем,
то скажи, когда мы промазали мимо кабана? – спросил Ни-
колаевич.
– Мужики, не спорьте! Я всю сознательную жизнь за-
нимался пулевой стрельбой, и ни одного дня не стоял на
стенде с тарелочками, – улыбнулся Лукин.
– Я предлагаю собрать завтрак и положить в мой
«уазик», а на поляне перекусите, – сказал Василий. – Свои
машины оставьте здесь и поедем на одной. Погода сегодня
благоприятная для охоты на рябчика. Он любит солнеч-
ную и без ветра, а по его поведению можно погоду пред-
сказывать. Если охота с манком не получается, потому что
рябчик не поет и не отзывается на манок, то жди ненастья.
Вроде бы солнце светит, а он знает, что скоро пойдет
дождь.
Василий проехал деревню Глебово, потом речушку Ма-
глуша и у деревни Филатово свернул на лесную дорогу и
вскоре выехал на поляну, на которой был смастерен стол
и две лавки. На поляне встретило их солнышко, и было до-
вольно-таки тепло, возможно, началось «бабье лето»,
хотя в конце августа и календарное не закончилось. В лучах
солнца сверкала еще не высохшая от росы трава.
– Я не буду вас долго инструктировать. Все охотники
бывалые и местные леса знаете. Виктор заблудиться здесь
невозможно, так как лес с юга на север километров восемь
и в поперечине около шесть. Деревня Глебово находится
на юге, а там, совсем рядом, дача Николая. Я предлагаю
разделиться на две группы. Николай с Петровичем знают
эти места лучше меня, а я пойду с Владимиром Николае-
вичем и Виктором. Через километр будут две лощины с
129
ручьями, вот мы эти склоны и обойдем с двух сторон.
Самые места для рябчиков. Предупреждать не надо, чтобы
стреляли, соблюдая безопасность, сейчас грибной сезон и
в лесу любителей тихой охоты больше чем грибов. Если
всем все понятно, то наливайте кому кофе из термоса, а
кому водочки, – сказал Василий.
– Я думаю, что пятьдесят граммов никому не поме-
шают, а кофе лучше в постель, – улыбнулся Владимир Ни-
колаевич.
– Всем успеха в охоте, – пожелал Василий, – Виктор,
когда рябчик подлетает и садится на ветку, то нет времени
на перезарядку патрона, птица снимется и улетит. Да, пе-
резарядка в ружье ИЖ-27Е немного шумная. Надо при-
ловчиться бить рябчика на любом расстоянии тем, что
заряжено в стволе. Большей частью приходится бить
сквозь ветки, потому лучше тройкой или двумя нулями.
Рябчику и одной дробинки хватит, ведь в нем всего-то пол-
кило.
Они углубились в лес и медленно продвигались в ста
метрах друг от друга по направлению на Восток. Солнце
светило им слева. Какая-то неизвестная птица раскатисто
горланила на макушке высокой ели. Егерь с Николаевичем
свистели манками рябчиков, и похожие звуки доносились
из чащи леса, но рябчиков не было. У Виктора манка не
было, и он прислушивался к звукам из леса. Отчетливый
треск издавал дятел, долбя ствол старой ели, круша куски
отставшей коры. А вот и пестрый рябчик сел на ветку ели
метрах в двадцати от Лукина. Было настолько близко, что
он не успел остановиться и вскинуть ружье, как рябчик
вспорхнул с дерева и тут же исчез в ельнике. Лукин прово-
дил его полет взглядом. Через несколько секунд справа от
него грянули два выстрела дуплетом, там был Владимир
130
Николаевич. Виктор свернул в его сторону и увидел на
кольце его ягдташа рябчика, возможно, того, что улетел от
него. Подошел егерь Василий.
– Рябчики, как грибы и в одиночку не летают. Смот-
рите, должны быть где-то рядом, они выстрелов боятся,
но далеко не улетают. Так и есть. Виктор, смотри на самой
макушке высокой ели сидит. Видишь? – спросил егерь.
– Тихо, вижу, метров восемьдесят будет, – ответил Вик-
тор.–
Подготовься, я его сейчас подманю, – тихо сказал
егерь.
– И он сядет тебе на голову или совсем рядом и что я с
ним буду делать? Я его там сниму, – сказал Виктор.
Егерь с Николаевичем посмотрели на него с удивле-
нием, но спорить не стали, а Виктор тихо извлек патрон с
третьим номером дроби и вложил картечь. Грянул вы-
стрел, и рябчик вместе с макушкой ели упал к ногам егеря.
– Николаевич, он оставит нас в этом лесу без дичи. Ты
чем его снял вместе с макушкой?
– Картечью.
– Николаевич, ты слышал, по рябчику картечью и
шкуру не попортил. Он, наверное, от разрыва сердца сва-
лился с елки, – засмеялся егерь, – с почином тебя.
Дальше они шли, не разбредаясь по лесу, охота уже со-
стоялась, и дичь висела на боку.
– Николай с Петровичем настреляют рябчиков, а по
мне лучше поджарить цыплят-табака с птицефабрики. Они
вкуснее, – сказал Владимир Николаевич.
– Смотря, как приготовить рябчиков, – сказал Виктор.
– Мы тебя за язык не тянули, – улыбнулся Николаевич,
– удиви нас своими кулинарными способностями.
– Да с удовольствием.
131
Виктор с удовольствием брел с ружьем по лесу. Лето
шло к концу, и на лугах уже пожухла трава, а на лесных по-
лянах стояла еще густая и зеленая, да изредка попадалась
последняя красная и сладкая, как сахар, земляника. Однако
в густой и по-летнему яркой зелени лесов появилось пер-
вое легкое дуновение приближающейся осени. Кружатся
в воздухе одинокие пожелтевшие листья, оторванные от
веток порывом ветра и, кружась, медленно падают на
землю в зеленые травы. Виктор задержал взгляд на полете
желтого листочка, который падал вниз, но порыв ветра
вновь поднимал его вверх, но полет длился несколько се-
кунд. Ему припомнилась осень, проведенная с Лаурой на
берегу лесного озера.
– Виктор стой, – тихо сказал Николаевич, – смотри на
ветке сидит парочка рябчиков. Можно снять одним вы-
стрелом.
Самка ворковала с самцом на нижней еловой ветке, да
и сама ель еще стояла внизу лощины, потому выстрел по-
лучался сверху вниз и хоть заряд был дробовой, но все
ровно было опасно для грибников. Виктор взял ружье в
правую руку, а левой вспугнул парочку, крикнув: «Кишь,
кишь!». Он думал, что рябчики взмоют вверх, но они
упали с ветки и с провалом улетели в ельник.
– Ну, что же ты. Надо было бить их на ветке, – сказал
Николаевич.
И через пару минут из чащи ельника, как раз в том
месте, где недавно сидели рябчики, вышли Николай и Пет-
рович, обвешанные десятком рябчиков. Виктор обратил
свой взор к небу с чувством благодарности. Николаевич
перехватил его взгляд.
– Извини! Я был не прав, – сказал он тихо. – Николай,
у тебя появился помощник по кухне. Виктор обещал при-
132
готовить рябчиков по своему рецепту.
– Так он говорил, что никогда не охотился на рябчи-
ков.–
Николай, я работал на улице Сретенка – напротив ма-
газина «Лесная быль», потому руку набил на приготовле-
нии рябчиков, глухарей и тетеревов. Что не сделаешь на
кухне, чтобы удивить любимую женщину, – сказал Виктор.
– Если никто не возражает, то можем завершить охоту
и оставить рябчиков на следующий раз, – сказал, вышед-
ший из леса Василий.
– Да и в магазин при фабрике надо успеть за цыпля-
тами, – сказал Николаевич.
Они завалились в магазин шумной компанией с ружь-
ями и обвешанные дичью.
– Что домашние цыплята больше нравятся? – спросила
продавец охотников.
– Возни поменьше, – сказал Николаевич.
– Валентина, там отложено для моих друзей по лотку
цыплят и по две ячейки яиц, – сказал Петрович.
– Тогда сзади подъезжайте, рабочие вам загрузят в ма-
шину, – сказала Валентина.
– Николай, у тебя на даче найдется немного коньяка и
сухого красного вина, сливочное масло, сливки и специи
какие-нибудь? – спросил Виктор.
– Все есть, кроме сливок. Надо в магазине купить, а спе-
ции и зелень есть и в огороде.
На даче Виктор перегрузил трофеи с птицефабрики в
багажник Жигулей, хотя ему столько и не надо было. Ночи
были холодными, и цыплята не испортятся без холодиль-
ника.
– Николай покажи, где у тебя кастрюли, сковорода.
Мне кто-нибудь поможет ощипать и распотрошить ряб-
133
чиков.
– В этом мне всегда помогали Василий с Петровичем.
Давайте пока немного перекусим и отметим удачную
охоту.
– Я пока прогуляюсь по твоему саду-огороду, сорву зе-
лени для рябчиков и несколько яблок, – сказал Виктор.
– Судя по его подходу к кухне, я спокоен за блюдо из
рябчиков, – сказал Николай.
Виктор нашел на грядках укроп, петрушку, сельдерей и
кресс-салат, потом сорвал десяток антоновских яблок и
принес все на кухню. Николай накрывал на стол и погля-
дывал за профессиональными движениями Виктора на
кухне. Василий с Петровичем уже ощипали и опалили ряб-
чиков.
– Виктор, как разделать рябчиков? – спросил Василий.
– Разрежьте их на половинки, чтобы удобнее было об-
жаривать, – сказал Виктор.
А сам растопил сливочное масло и подрумянил поло-
винки рябчиков, потом поставил большую кастрюлю с
толстым дном на средний огонь, добавил немного свежего
масла и уложил в нее рябчиков. Потом влил двести грам-
мов коньяка и поджег, пламя взметнулось на метр от ка-
стрюли.
– Ты мне дачу не спалишь? – засмеялся Николай.
– Все нормально, спирт сгорел, а вкус коньяка остался.
Потом залил рябчиков красным сухим вином «Муку-
зани» и добавил куриного бульона из кубиков, оставив их
тушиться. В сковороде на сливочном масле пожарил по-
ловинки яблок без сердцевины, лук, сельдерей и петрушку
с тимьяном до золотистого цвета. Выложил поджаренную
смесь поверх рябчиков и вновь поставил тушить на час.
Когда рябчики были готовы, взбил четыре яйца со слив-
134
ками, и постоянно помешивая до тех пор, пока соус не за-
густел до состояния густой сметаны. Затем соус посолил
и поперчил, отставив в сторону, а на сковороде вновь рас-
топил сливочное масло и уложил нарезанные кубиками
яблоки, поджарив их до готовности, потом посыпал их са-
харом и они облились сверкающей карамелью. Все было
готово. Виктор уложил на тарелки рябчиков, полил их сли-
вочным соусом, рядом положил яблоки в карамели и укра-
сил петрушкой или кресс-салатом.
– Ешь ананасы, рябчиков жуй, день твой последний
приходит, буржуй, – прочитал Николаевич строки Мая-
ковского.
– Ты почти угадал, я приготовил рябчиков по-француз-
ски, – улыбнулся Виктор.
– Крепко она зацепила тебя. Хотелось хоть одним глаз-
ком взглянуть на ту даму, – покачал головой Николаевич.
– Только не поломайте зубы от дробинок. Я вытащил
много, но мог и пропустить, – сказал Василий.
– Да таких рябчиков можно с языком проглотить, какие
там дробинки, – сказал Петрович, цокая языком.
Василий с Петровичем после ужина поехали по домам,
а Николай растопил камин. Его дача не отапливалась, и за
неделю стены набирали ночной прохлады и осенней сы-
рости. Приятно было посидеть после прогулки по лесу и
застолья в креслах у камина. Дрова слегка потрескивали,
отдавая жар и запах костра. Виктор перешел на чай, утром
предстояло рулить. Хоть у него и было удостоверение
МВД, но и принцип был, чтобы не садиться за руль даже с
перегаром. Он взял кружку горячего чая, накинул на плечи
летную куртку и вышел на крыльцо подышать свежим воз-
духом перед сном. Вслед за ним вышел с кружкой чая Вла-
димир Николаевич.
135
– Горячий чай на краю темного леса, прекрасно, – ска-
зал он.
– А у тебя дачи нет? – спросил Виктор.
– Не успел обзавестись, нам давали участки в Рязанской
области и на болоте. Я отказался, а Николай нашел себе
участок на земле, принадлежащей железной дороге, и по-
строился, – сказал Николаевич.
– Умеют у нас ценить заслуги защитников Отечества, а
вы с Николаем награждены орденами «Красной Звезды».
– Придется самим думать. Ты мне лучше скажи, чем у
тебя закончился скандал с КГБ?
– Да с тех пор никто из них не проявлялся, да и я не
давал повода, – сказал Лукин.
– Вот и правильно. Я почему спросил. Ты улетел в Таш-
кент с Алексеем Алексеевичем, а мне позвонили и пред-
ставились из КГБ. Я уже не помню фамилии, да он мог
представиться любой фамилией, но что он был оттуда, со-
мнений не было. Он поинтересовался, как ты попал в Гос-
комиссию и потребовал уволить тебя за антисоветскую
деятельность. Я попросил его прислать письмо с обосно-
ванием увольнения, а он сказал, что ничего писать не будет
и ты бандит из милиции. Я обрезал его, что нам такие со-
трудники и нужны. У нас в Госкомиссии работает замести-
телем Председателя Сафронов из КГБ и начальник
секретной части оттуда же, но почему-то твой недруг не
позвонил им о твоем увольнении, а начальнику управления
кадров. Я понял, что у того чекиста что-то личное с тобой.
Ведь недавно Сафронов визировал твое представление в
МВД и не задал ни одного вопроса.
– Владимир Николаевич, мог позвонить только один
чудак на букву «м», который спалился на работе по моей
дезинформации.
136
– Это ты потом представил ее дезой, а на самом деле ты
сообщил им саму достоверную информацию о францу-
женке, – улыбнулся Николаевич.
– Так это кто на кого учился. Так все запутано в той ис-
тории, что и сам не помню, где правда, а где вымысел.
Одно знаю точно, что Сафронов меня понял и вопросов
не задавал, а он дружит с начальником того сотрудника,
который тебе звонил.
– Да, запутано, не то слово. Только не оставит тот вра-
жина тебя в покое.
– Свое пакостное дело он совершил в духе 37-го года,
представив меня резидентом иностранной разведки и ан-
тисоветчиком, но он не ожидал, что я пойду к его руково-
дителю и докажу, что это полный бред. Его сняли с
оперативной работы, а теперь он может укусить свое
левое яйцо, но у него ничего не получится.
– Про яйцо ты сказал убедительно, – засмеялся Нико-
лаевич.
В Москве опять не было бабьего лета, но и зима не то-
ропилась, окутав Подмосковье густым туманом на две не-
дели. По утрам даже на автомобиле было трудно
пробираться по Москве. В понедельник 19 октября 1987
года на два часа раньше будильника засвистел мультитон
Лукина, известив его шифром о необходимости прибыть
через два часа на рабочее место и быть готовым к вылету,
что могло означать очередную катастрофу.
По прибытии в Госавианадзор дежурный Бочаров из-
вестил Лукина, что на аэродроме авиационного завода в
Комсомольске-на-Амуре, где производят самолеты СУ-27,
при взлете разбился самолет Ан-12, принадлежавший Ми-
нистерству авиационной промышленности. Самолет
ночью выполнял грузовой рейс из заводского аэропорта
137
Дземги, при попутном ветре и по заснеженной полосе, в
результате чего Ан-12 оторвался от земли, но врезался в
гараж, где находились автомобили с топливозаправщи-
ками, и взорвался. На его борту находились 5 членов эки-
пажа и 4 пассажира. Все погибли.
Лукин получил у дежурного «тревожный» чемодан для
осмотра места происшествия. Дежурный вручил приказ о
назначении Госкомиссии, командировочное удостовере-
ние и деньги. Возглавил комиссию опытнейший начальник
летного управления Иван Васильевич Донцов. Председа-
телем инженерно-технической подкомиссии назначили
Сергея Лещинского, а летной – Василия Шалыгина – пи-
лота-инструктора, Лукина – заместителем Донцова, но с
вылетом на место происшествия были сложности. Над
аэропортом Домодедово стоял сильный туман, и за две не-
дели не было принято ни одного самолета, поэтому выле-
тать на Дальний Восток было не на чем.
Катастрофа произошла с самолетом МАП, и замести-
тель Председателя Совета Министров СССР Иван Сте-
панович Силаев выделил свой персональный самолет
Ту-134. Силаев год назад возглавлял это министерство. Но
его самолет должен был пилотировать летчик-испытатель,
который допущен к полетам в таких метеоусловиях. До го-
рода Жуковского ехали на дежурной машине, что называ-
ется «ползком». Туман в том районе стоял, как
«молоко». Взлетали с аэродрома ЛИИ в Жуковском. В
таком «молоке» взлететь было можно, но вот на посадку,
наверное, ни один летчик не рискнул бы.
– Ровно год назад 19 октября 1986 года я вылетал в Мо-
замбик на расследование катастрофы с ТУ-134, – вспом-
нил Иван Васильевич Донцов.
В первом салоне самолета была оборудована прибор-
138
ная доска, как у пилотов, и можно было наблюдать по при-
борам о наборе высоты и скорость самолета, сидя на боль-
ших диванах. Здесь же стояли два кресла с большим
столом, за которым можно было проводить служебное со-
вещание или устроить небольшой банкет. Во втором са-
лоне стояли большие, как в квартире, кресла, на которых
можно было спать, что многие и сделали, так как их под-
няли по тревоге ночью. Лукин и Сергей разглядывали по-
казания приборов. В коем-то веке им придется еще
полетать на самолете Силаева. Полеты ТУ-134 рассчитаны
на средние расстояния, потому в полете наметили две по-
садки для дозаправки в Свердловске и Иркутске.
В аэропорту Кольцово города Свердловска их самолет
отправили на дальнюю стоянку и не подали трап, да и с за-
правкой никто не шевелился. Самолет был из правитель-
ственного авиаотряда и рейс вне расписания, а по
радиосвязи им сообщили, чтобы ждали. Прошел час и ни-
каких шевелений вокруг их самолета.
– Я понимаю, на Урале ночь. Но почему они не ува-
жают Государственную комиссию и морочат нам голову
более часа? Мы же не на пельмени к ним прилетели, – ска-
зал Лукин Председателю комиссии.
– Они что-то не поняли по радиосвязи. Лещинский,
спуститесь с Шалыгиным на землю по аварийному канату
и наведите в аэропорту революционный порядок.
Они спустились на летное поле. На борту их самолета
не было бортпроводниц, и не у кого было попросить даже
воды. Самолет упаковывали, когда на нем летал Силаев.
Из Москвы они вылетали не с пассажирского аэропорта,
поэтому их некому было обеспечить самым необходимым.
Чтобы подали трап и к нему подкатили руководители
Уральского управления гражданской авиации, нужно было
139
времени ровно столько, сколько Лещинскому и Шалыгину
дойти до диспетчерской аэропорта. Пока самолет заправ-
лялся, их угощали уральскими пельменями в ресторане и
загрузили на борт сухие пайки, сообщив, что они уже из-
вестили аэропорт Иркутска, чтобы их встретили и запра-
вили.
В Иркутске только не было оркестра, а так прием был
теплый, хотя в Сибирь уже пришла настоящая зима. Руко-
водитель полетов зашел в ресторан, чтобы дополнительно
проинструктировать летчиков, узнав, что они летчики-ис-
пытатели и ни разу не летали по этой трассе.
– Мы бы дали вам своего летчика, но нет, ни одного в
резерве. Вся сложность этой трассы после Иркутска в том,
что сначала надо лететь на Север и потом поворот на вос-
ток, огибая Китай.
– Да, мы знаем, – сказал летчик-испытатель.
– У нас недавно Ан-8, военно-транспортной авиации
залетел в Китай и почти четыре часа блуждал по его тер-
ритории, пока сами не очухались, – сказал руководитель
полетами.
– Это как же?
– Экипаж, как обычно, пьянствовал на борту, но одного
оставляли трезвым рулить. Так было и в тот раз. Выпили и
отдыхать, а штурман тоже сорвался, дернул дозу, включил
автопилот и спать, а когда командир проснулся и проверил
местонахождение, то сразу протрезвел, оказывается, они
были глубоко за «Великой стеной». Выбрались. Китайцы
их не заметили, а наше ПВО засекло их уход через границу
и возврат. Разборки полета были серьезными.
– Ну, такое нам не грозит, мы не пьем, и автопилотом
не пользуемся.
– Тогда счастливого Вам полета, – пожелал руководи-
140
тель полетов.
В Комсмольске-на-Амуре они приземлились на завод-
ском аэродроме Дземги и увидели дымящийся до сих пор
хвост Ан-12, рухнувшего на гаражи и топливозаправщики
с керосином. Вокруг лежали сугробы снега. Взлетно-поса-
дочная полоса была высушена тепловыми «пушками» к
прилету комиссии, хотя так же ее сушат перед испытатель-
ными полетами истребителей СУ-27. Транспортную авиа-
цию держали на заводе для доставки электроники,
которую монтировали в кресло пилотов истребителей.
Электронику нельзя доставлять по железной дороге. Рас-
трясет.
Комиссия установила, что в тот день шел мокрый снег,
и взлетная полоса не чистилась, так как не проводились ис-
пытательные полеты СУ-27. Аэродром был совместного
базирования с ВВС СССР, и чистили его насухо для поле-
тов истребительной авиации, которую здесь выпускали и
испытывали. Ан-12 был перегружен на пять тонн, да еще
взлетал с попутным ветром и толщиной снежного покрова
на взлетной полосе 110 мм. Усугубило его судьбу и нали-
пание снега на крылья самолета, которые не обработали
«Арктикой». Командир понимал, что взлететь будет тя-
жело, поэтому прорулил по полосе и сделал на полосе «до-
рожку» по снежному покрову для взлета. Развернулся в
обратную сторону и побежал по своей «дорожке», но
этого оказалось недостаточно. Отрыв от полосы произо-
шел одновременно с трех точек в пятистах метрах от ее
среза. Через двадцать метров произошло касание основ-
ными стойками шасси за антенны радиорелейной станции,
стоящей в створе полосы, да еще рубанул винтами по
кунгу ГАЗ-66 радиорелейщиков. В результате произошло
падение на грунт и неуправляемое скольжение до столк-
141
новения со зданием гаража и автозаправщиками. Самолет
был полностью заправлен, и после взрыва возник пожар,
который не могли потушить три дня. Экипаж погиб. При
осмотре места происшествия обнаружили «черный
ящик». На этот раз он на самом деле был черным, так как
находился в очаге пожара. На крыше кунга ГАЗ-66 были
обнаружены следы, прорубленные винтом двигателя того
самолета при взлете.
Вскрывал «черный ящик», который пишет параметры
работы двигателей и управления самолетом, в Московской
лаборатории Госкомиссии Виктор Трусов и обрадовался,
что пленка осталось цела, но когда он к ней притронулся,
то она начала распадаться. Ведь три дня контейнер с маг-
нитной пленкой находился в очаге пожара. Сколько они
не колдовали со всей наукой над пленкой, но восстановить
и расшифровать записи не удалось. В Комсомольск при-
шло сообщение, что помочь ничем не могут.
Получается, взлетел самолет, и ничего от него не оста-
лось, никакой информации о полете. Даже загрузка не
была оформлена, как полагается. Везли все в виде подар-
ков, рыбу, да икру черную с красной. Состояние взлетного
поля тоже не зафиксировано, так как метеослужба рабо-
тает, когда летают истребители. На месте происшествия
остался догорающий хвост самолета и разрушенный
гараж.
«К чему вспомнилось про закуску, – подумал Лукин.–
А как в Комсомольске обстоит дело по борьбе с алкого-
лем? Надо бы проверить».
Он набрал телефон командира летного отряда.
– Владимир Яковлевич, добрый день. Это Лукин из Гос-
комиссии. Будет свободная минутка, загляни ко мне в ка-
бинет.
142
– Уже иду.
В кабинет вошел командира летного отряда Попов.
Среднего роста, светловолосый с чуть заметной рыжиной
и курносый. Одет он был в кожаную летную куртку, как
все летчики транспортной авиации. Такую же куртку по-
лучил Лукин и тем гордился. Не куртке, конечно. Таких
курток у него было много, когда он рассекал на мотоцикле
Ява с девчонками по Подмосковью. Но была большая раз-
ница в тех куртках. Те он покупал у знакомых летчиков, а
эту он теперь носил на полном законном основании, так
как получил ее на складе летного обмундирования по на-
кладной. Тем она и была дорога.
– Владимир Яковлевич, у меня есть один житейский во-
прос. Какую водку можно пить в городе, чтобы не отра-
виться?
– Не надо пить местную водку.
– Нет, ты меня не понял. Мы в комиссии не выпиваем
обычно в Москве, а на расследовании после двенадцати
часов пребывания на месте происшествия на свежем воз-
духе хочется после принятия горячего душа в номере го-
стиницы немного расслабиться.
– Я и говорю, что не надо водку местную пить. Я вам
спирта пищевого подгоню. Он опробован и нам его офи-
циально выдают, так как мы летаем по всему Северу. А на
закуску, что принести?
– Спасибо. С закуской мы сами разберемся. У нас еще
домашние заготовки не кончались.
– Хорошо. Тогда с закуской немного позже, и если поз-
волите, то на мое усмотрение.
Яковлевич удалился, а через час в кабинет постучались,
и вошел с деревянным ящиком в руках авиационный тех-
ник Михайлов, который был прикомандирован к инже-
143
нерно-технической подкомиссии. Он поставил ящик на
пол у двери и сообщил, что Попов велел передать. Лукин
подошел и увидел в ячейках ящика двадцать бутылок ми-
неральной воды «Боржоми», которую стюардессы пред-
лагают пассажирам во время полета. Он пожал плечами,
так как жажда его не мучила, и он был сторонником зеле-
ного чая, который регулярно приносила ему в кабинет ми-
ловидная Вера, секретарь директора авиационного завода,
у которой был взгляд, как говорят, с поволокой. Кокетли-
вая девица.
Немного позже зашел председатель летной подкомис-
сии Василий Шалыгин и увидел «Боржоми»:
– Павлович, я возьму бутылочку, а то сушняк во рту.
– Наверное, местную пробовал?
– Ты же знаешь, что я только со своими из комиссии
могу позволить. А кстати, не интересовался, как с этим
делом в городе обстоит?
– Как не узнавать. Это товары первой необходимости
в командировках, а в Комсомольске с этим гораздо хуже,
чем в Москве. Мало того, что нет водки в магазинах, но и
она не очень качественная.
– Так что не будет у нас ничего расщепляющего для
улучшения пищеварения на ужин?
– Обижаешь летчик. Все будет.
Василий с улыбкой удалился, а через десять минут
зашли коллеги сначала из его подкомиссии, а потом из ин-
женерно-технической и все за «Боржоми». Лукину не
жалко было минеральной воды, но когда забрали шесть бу-
тылок, то он убрал остальные вместе с ящиком в шкаф.
Пригодится еще. В конце рабочего дня Лукин набрал те-
лефон командира летного отряда.
– Яковлевич, это Лукин. Как дела с тем вопросом? Пора
144
уже выдвигаться в гостиницу.
– А что уже кончился? Я же целый ящик пищевого при-
слал.
– Так это не «Боржоми»?
– Конечно, нет. Я минералку не пью.
– Ты бы хоть предупредил, а то я смотрю, кто мне кол-
леги зачастили и все хотят минералочки.
– Я надеюсь, ты не всю раздал? Сам понимаешь, борьба
с пьянством обязывает маскироваться.
– Нет, всего шесть бутылок забрали.
Они посмеялись от души. Лукин переложил остав-
шиеся бутылки со спиртом в «тревожный» чемодан, с ко-
торым летал в командировки и с легким бряцанием стекла
поехал в гостиницу. Не оставлять же спирт в кабинете.
Можно было позволить членам комиссии расслабиться
после работы. На очередной кочке в чемодане опять бряк-
нула стеклотара.
– Одна звенеть не будет, а две звенят не так, – улыб-
нулся Василий Шалыгин, уже отведавший «Боржоми».
– Да и пустые бутылки звенят не так, – подхватил Иван
Васильевич.
– С МВД нигде не пропадешь, даже во время борьбы с
этим делом, – продолжил петь дифирамбы Лукину Васи-
лий.–
Придется тебе заначку с салом доставать, – предло-
жил Лукин.
– Для такого дела все достанем, а что не хватит, то в ма-
газине доберем.
Комиссию поселили в обкомовской гостинице, вернее,
в бывшем детском садике, переоборудованном под госте-
вой дом. На первом этаже находилась большая кухня-сто-
ловая и банкетный зал, а на втором этаже три
145
номера-люкса и один полулюкс. И называлась та гости-
ница по-детски «Бурундучок». В магазин бегать не при-
шлось, у командировочных всего было в достатке из
московских продуктов. После тяжелого трудового дня
ужин с «Боржоми» удался на славу.
Разгадкой тайн трагических событий в Госкомиссии за-
нимались люди редкой профессии. Председателем комис-
сии был Иван Васильевич, который работал в авиации не
один десяток лет, в том числе и на расследованиях авиа-
происшествий. Картина происшествия восстанавливалась
по крупицам методом многочисленных опросов свидете-
лей и очевидцев. Здесь и опыт Лукина пригодился. Взяли
сводку метеостанции из города со снежным покровом на
момент взлета, со скоростью и направлением ветра в рай-
оне аэродрома. Вызвали специалистов-винтовиков со Сту-
пинского авиационного завода, что в Московской
области, которые произвели сложный расчет скорости са-
молета на взлете по расстоянию между зарубками на
крыше кунга Газ-66, оставленных винтом самолета на
взлете. Свидетели дополнили картину несостоявшегося
взлета от налипшего снега на крыльях самолета, до его пе-
регруза. При взлете многие видели, как самолет перешел
на «глиссирование», то есть не бежал по ВПП, а шел, как
торпедный катер по реке. Такую картину создавал мокрый
снег, под которым была вода.
В итоге получилось заключение Госкомиссии, что са-
молет взлетел с налипшим снегом на крыльях и с перегру-
зом на борту. На взлетной полосе снежный покров из
мокрого снега не обеспечил самолету достаточное сцеп-
ление с полосой, поэтому произошло «глиссирование».
По расчетам ступинских винтовиков, получалось, что с
такой скоростью самолет не мог взлететь, и, если бы он не
146
упал до гаража, то упал бы через сотни метров на город.
Когда самолет сделал себе «дорожку» и взлетел обратным
курсом, то еще усугубил свое трагическое положение, так
как попал в условия попутного ветра 6 метров в секунду.
В момент взлета сложились отрицательные факторы за от-
мену полета, потому что самолет не мог взлететь, но
командир не имел о том информации, когда потянул штур-
вал на себя. Ему никто из наземных служб не мог подска-
зать, потому что их не было на месте. Командир экипажа
был и диспетчером, и синоптиком. Сам себе разрешил
полет. «Вперед и вверх», как говорят летчики. Так было
заведено на этом аэродроме.
Вечером Иван Васильевич в гостинице огласил предва-
рительные причины катастрофы членам комиссии. Пред-
седатель летной подкомиссии Шалыгин полностью
согласился с выводами. В инженерно-технической подко-
миссии у Сергея Лещинского работы было немного, так
как от самолета почти ничего не осталось. Даже у замести-
теля Председателя комиссии Рябинина, одного из руко-
водителей транспортной авиации, которой принадлежал
этот самолет, не возникло вопросов, хотя на всем протя-
жении работы комиссии он выступал в роли оппонента
Председателю.
Первые дни, как обычно, комиссия работала в авраль-
ном режиме, не упуская никаких мелочей и только сегодня
можно было немного расслабиться. Работа комиссии еще
продолжалась, но основная причина катастрофы установ-
лена и теперь будут дорабатываться отдельные факты, и
вырабатываться рекомендации комиссии в целях недопу-
щения подобных трагедий.
Вечером к ним «на огонек» заглянул директор завода
Артеменко и командир заводского авиаотряда Попов с
147
местными угощениями. Попов поставил на стол литровую
банку черной икры и кусок замороженной осетрины ки-
лограмм на семь, которая была, как камень.
– И чего мы с ней будем делать? Ей растаивать надо три
дня, – Виктор уже прикинул, что из нее получиться хоро-
шее блюдо "осетрина по-монастырски".
– Я вам сейчас покажу, что с ней будем делать, – улыб-
нулся Попов.
Он поставил на стол пять бутылок «Боржоми», выло-
жил в салатницу черную икру и насыпал в тарелку крупной
соли и черного молотого перца, которые перемешал.
Потом взял разделочную доску, большой острый нож и
стал, ловко строгать осетрину, как деревяшку. Завитки
осетрины в виде стружки ссыпались на большой поднос.
– Все, готово. Хлеб нарезали для бутербродов? Хо-
рошо, – он взял бутылку «Боржоми» и налил по сто
грамм.
– Кто хочет, может чистым или разбавить? Спирт пи-
щевой и дают его нашей Северной авиации на случай об-
морожения при вынужденных посадках.
– Знаем, плавали, а вот что делать дальше с осетриной?
– поинтересовался Иван Васильевич.
– Показываю. Делай, как я, – Владимир Яковлевич
опрокинул дозу спирта и затем, обмакнув завиток осет-
рины в соль с перцем, опустил его в рот.
Все повторили за ним. После спирта положить в рот ле-
дяной кусок осетрины с солью и перцем могли только экс-
тремалы и летчики, но осетрина вмиг растаяла во рту,
оставив приятное послевкусие.
– Вкусно, – оценил Виктор.
– А, теперь бутерброд с толстым слоем черной икры, и
можно еще по сто грамм, кто хочет. Дозу сами регули-
148
руйте, а вот икру я рекомендую. Свежайшая. Сами пой-
мали и посолили. Такой икры в Москве нет. Икринка к
икринке, – Яковлевич нахваливал продукт, который не
нуждался в рекламе.
– А чем ловите? – поинтересовался Лукин.
– Вертолетом.
– Это как?
– У нас в отряде есть вертолет Ми-14, который садится
на воду. Вот мы иногда и хулиганим на Амуре. Погранич-
ники и рыбнадзор давно пристают к нам, уступить им
нашу «вертушку», но нельзя, это наша кормилица. Пока
они отойдут от берега на катере в нашу сторону для про-
верки, мы подняли наши снасти с рыбкой и улетели. А
рыбка здесь водится очень крупная под сотни килограм-
мов, что на лодке не довезти. Потом морозим осетринку,
и вот готовая «тала» на столе. Как закусочка?
– Просто сказочная, даже спирт «не берет», – сказал
Шалыгин.
– В выходные дни могу организовать экскурсию по го-
роду Комсомольску-на-Амуре или показать рыбалку с вер-
толета.
– Лучше «или», так как в городе, наверное, кроме па-
мятника комсомольцам-добровольцам и посмотреть не-
чего, так как город был закрытым, и не на каждой карте
его можно было увидеть, а вот природа здесь мало чем из-
менилась со времен Дерсу-Узала, – сказал Шалыгин.
– Да, памятник из камня поставили комсомольцам. Они
построили город и оборонные заводы. Один судострои-
тельный чего стоит. Они спустили на воду первый корабль
через шесть лет после закладки фундамента завода. Вот это
были темпы ударной стройки. Теперь подводные лодки
отправляют в плавание по Тихому океану, – сказал дирек-
149
тор завода.
– Если бы не забайкальские комсомольцы, то вряд ли
бы комсомол осилил бы ту задачу, – уточнил Лукин.
– А здесь были и забайкальские комсомольцы? – спро-
сил Сергей.
– Да, в годы репрессий по «ДальГУЛАГу» прошли
миллионы заключенных, и центром их пересылки было
место, где сейчас стоит город. Через пересыльный пункт
в Комсомольске прошло не менее 900 тысяч подневоль-
ных строителей. В послевоенные годы на территории го-
рода находилось четырнадцать лагерей японских
военнопленных, где содержалось до 16 тысяч человек.
Всех так и называли «ЗэК», забайкальские комсомольцы.
Вот они-то и построили, в том числе и авиационный завод,
поэтому и город был закрытым. Оборонка и заключенные.
Честь и хвала нашим комсомольцам-добровольцам.
Только не все они ехали сюда добровольно строить город
на болоте. Сам работал в комсомоле и знаю, что такое раз-
нарядка на определенное количество комсомольцев, ко-
торую по решению партии коммунистов надо отправить
на стройку или еще куда. Выдают тебе путевку ЦК
ВЛКСМ и одновременно подписку отбирают, чтобы в
течение трех лет не смог сбежать с той стройки. Так что
они не очень-то отличались от «зеков», разве, что конвоя
за ними не было, но и бежать им было некуда.
– В НКВД все знают, – улыбнулся Сергей.
– Да, там многое знают, но вряд ли расскажут. Мне уда-
лось побывать в Государственном архиве, когда работали
над Воздушным кодексом СССР. Интересные там папки
хранятся в кожаных переплетах. Я бы жертвам сталин-
ского режима высек на самой большой скале высокого бе-
рега Амура памятник с надписью от благодарных
150
потомков, – сказал Лукин.
– Совсем недавно за такие разговоры могли отправить
к забайкальским комсомольцам, – сказал Попов.
– Яковлевич, не знаю, как у Вас на Дальнем Востоке, а
в Москве обычно поговорят, поговорят, да выпьют, – ска-
зал Лукин.
– Давайте, наливайте по чуть-чуть, а то утром отправ-
ляю свой борт на Камчатку.
– А обратно с Камчатки?
– Через два дня. Они груз заводской доставят и об-
ратно. Да, черную икру на камчатских крабов поменяют.
– Иван Васильевич, впереди выходные. Пока комиссия
будет оформлять акты, согласовывать выводы, мне делать
нечего, а на Камчатке у меня родня, и мой день рождения
можем отметить с крабами и красной икрой, – попросил
Лукин.
– Должен тебя предупредить, что полет на транспорт-
ном самолете Ан-12 через океан процедура не из при-
ятных. На деревянных сиденьях, как в десантном варианте,
если хочешь, то пожалуйста. Даже можешь обратно пас-
сажирским рейсом до Хабаровска, а здесь недалеко, если
не очень понравится полет в транспортной авиации, – ска-
зал Донцов.
– Иван Васильевич, не пугайте Лукина. Он все-таки
Ваш заместитель в комиссии, и мы его посадим в кабину
на место пилота-инструктора, – сказал Попов.
– Да вижу, командир авиаотряда подбивает «клинья»
к руководству комиссии.
– Ну что Вы, Иван Васильевич. Вашу принципиаль-
ность все авиаторы страны знают.
– Шучу. Конечно, слетай к родне.
– А кто у него там родственники?– услышал Лукин
151
голос Яковлевича.
– Тесть Лукина партийный босс на Камчатке, – тихо
сказал Сергей.
– С вами не соскучишься. Давайте по три капли за зав-
трашний удачный полет, – предложил Яковлевич. – Вик-
тор, с гостиницами не беспокойся, я дам команду, чтобы
приготовили то же самое, что было сегодня на столе. Будет
с чем прилететь в гости к родне на Камчатку.
– Владимир Яковлевич, наверное, с таким руководите-
лем легко работается вашим подчиненным. Вам не успева-
ешь задать вопрос, вы уже сыплете предложения. Это
приятно, и спасибо за сегодняшний стол. Пойду, позвоню
на Камчатку, пока еще не уснули. Здесь разница неболь-
шая, час или два? – сказал Лукин.
– Два часа. Пора звонить.
Николай Сергеевич снял трубку.
– Здравствуйте, не разбудил? – спросил Лукин.
– Нет, мы еще чаем за столом балуемся, а потом я
поздно ложусь спать. Что-то случилось?
– Нет. Все хорошо. Я нахожусь недалеко в Комсомоль-
ске.–
Да, дочка звонила, что ты в наших краях. Если будет
возможность, то прилетай, хоть на пару дней через Хаба-
ровск. У тебя на днях день рождения. Все в семейном кругу
веселей будет, чем в гостинице.
– Я могу утром вылететь, только не хотелось стеснять
вас дома. Мне бы на рыбалку, а то я и вас, Николай Серге-
евич, на уху вытащу из кабинета.
– Вполне возможно. Я вышлю за тобой собою машину.
Завтра пятница, и водитель отвезет тебя на нашу дачу в Па-
ратунке, а к вечеру вся компания будет в сборе. Думаю, что
скучать тебе не дадут. Вот только, как у тебя с одеждой по
152
камчатским меркам? У нас в горах уже морозы.
– Меня здесь летчики из транспортной авиации одели
и обули. Я могу спать даже в сугробе.
– Тогда вопрос решен. Во сколько прилетаешь?
– Где-то к обеду, но если будем задерживаться, то пе-
резвоню утром на работу.
– Хорошо. Машина будет стоять у выхода из аэро-
порта, а если водитель выяснит место стоянки на поле, то
подъедет к самолету.
– Не надо, Николай Сергеевич, меня ребята довезут до
стоянки на площади аэропорта. Найду я Сашу.
Встретил Виктора в аэропорту водитель тестя Саша.
Жучок еще тот.
– Мне велено отвезти Вас на дачу на реке Паратунка.
Здесь недалеко от Елизово, а вечером Николай Сергеевич
приедет. Поздравляю с днем рождения.
– Так у меня оно будет в понедельник, а за встречу спа-
сибо.
– В вашей экипировке морозы не страшны и на Север-
ном полюсе.
– Обычная рабочая спецодежда, меховая куртка с пол-
зунками и унтами.
– В городе не очень холодно, а в районе Паратунки все-
гда снежнее и холодней. Вы уже бывали на даче у шефа.
– И даже окна заклеивал на зиму.
– Вот и хорошо. Пока погреетесь в бане, поплаваете в
бассейне на гейзерах, а я мотнусь в город за шефом.
– Хорошо, хорошо, я сам разберусь, а гостинцы с бере-
гов Амура положи в холодильник, – сказал Лукин.
Попов завернул ему в плотную бумагу замороженный
кусок осетрины килограммов на десять. В другом свертке
была литровая банка черной икры и, конечно же, пять бу-
153
тылок пищевого спирта. С такой упаковкой можно было
приземляться за любым праздничным столом, если учесть,
что в стране шла усиленная борьба с алкоголем. А чтобы
не смущать партийных боссов спирт, как обычно, был упа-
кован в бутылки «Боржоми». Попов называл его фирмен-
ным «Боржоми».
Как прекрасно путешествовать без гардероба, зубная
щека, плавки для бассейна и вперед. Он успел сделать один
заход в баню и окунуться в бассейн с довольно горячей
водой под открытым небом, как приехали родители его
жены. Как обычно в пятницу дом наполнился их друзьями.
Все они жили в одном обкомовском доме, и дачи распола-
гались в двухэтажном доме с большими квартирами. Во
дворе были русские и финские бани с бассейном на гейзе-
рах. К дому примыкали небольшими участками земли во
дворе, для тех, кто не хотел отрываться от земли и имел
большое желание вырастить редиску и зелень. Другое не
успевало созреть, хотя коряки сажали и картошку, и
огурцы с помидорами, но этим надо было заниматься
всерьез. А условия для этого были предоставлены самой
природой. Термальные воды выдавали круглый год халяв-
ное тепло, а земля была удобрена пеплом вулканов.
Застолье получилось веселым. Всем понравились его го-
стинцы с Амура, так как кроме красной рыбы, икры и кра-
бов на Камчатке не было. Желающие спускались в баню и
бассейн. Плавание в термальных водах с запахом серово-
дорода, похожего на протухшие яйца. Вода расслабляла и
выматывала, но одновременно и отрезвляла. В бассейне
Николай Сергеевич подошел с Виктором к Ивану Петро-
вичу, одному из командиров Камчатской флотилии. Они
уже давно были представлены друг другу, еще на параде в
Авачинской бухте в день Военно-морского флота, когда
154
пили чай по-флотски на торпедном катере адмирала.
– Это, Иван Петрович, ученик нашего Ивана Матве-
евича Капитанца, ну, вас не надо представлять друг другу.
– Надолго в наши края? – спросил Иван Петрович.
– На выходные. Я здесь недалеко в командировке в Ком-
сомольск-на-Амуре.
– Да, по понятиям Дальнего Востока это совсем рядом.
Часа три лететь на самолете, – улыбнулся Иван Петрович,
– чем хотите заняться в выходные, наверное, бани и в
Москве надоели.
– Конечно, хотелось бы съездить на рыбалку. Николай
Сергеевич обещал организовать.
– Да что его мучить, он же не рыбак, поэтому ему надо
напрягаться, чтобы организовать, а мои офицеры зани-
маются рыбалкой каждый выходной и ездить никуда не
надо, все здесь рядом с дачей. Николай Петрович, можно
тебя на минуту.
– Да, Иван Петрович, я весь во внимании, – подошел
мужчина лет на двадцать старше Лукина.
– К нам гость прилетел из Москвы на выходные специ-
ально на рыбалку. Можете взять его в свою компанию?
– Богато живете, из Москвы на два дня порыбачить на
Камчатку.
– Это Виктор Павлович зять Николая Сергеевича, он
здесь недалеко находится в командировке, вот и залетел к
нам на огонек.
– Мичман в отставке Максимов, – представился Нико-
лай Петрович, – для гостя Николая Сергеевича я все орга-
низую, как для Вас, Иван Петрович. Мы отойдем с
Виктором, обсудим наши планы?
– Да, конечно. Спасибо, Петрович, – сказал адмирал.
– Виктор, мы собираемся завтра утром удить гольца.
155
Очень интересная рыбалка. Арктический голец зимует в
реках Камчатки до весны, и ехать за ним никуда не надо.
Он рядом, но мы поедем на машинах. Они уже упакованы
всем необходимым для нашего отдыха на берегу. Вот
только один вопрос, как вы одеты для рыбалки? – спросил
Николай Петрович.
– Меня обули и одели военные летчики, которые доста-
вили сюда, и, наверное, с ними я улечу обратно в Комсо-
мольск.
– Тогда вопрос решен. Утром мы за вами заедем в во-
семь часов. Идет?
– Хорошо, спасибо, Николай Петрович. Может быть,
по пять капель за знакомство?
– Нет, спасибо. Давайте завтра на рыбалке, а то будет
тяжело вставать. Кстати, в вашей компании еще два ры-
бака, которые едут утром с нами, поэтому сильно не заво-
дитесь. Пока, до утра.
Виктор проводил мичмана и вернулся за стол.
– Николай Сергеевич, спасибо. Мы договорились. Все
выше крыши. Даже не ожидал, – сказал Лукин.
– Ну и хорошо. Я беспокоился, чтобы ты не пожалел,
что прилетел к нам.
– Как можно, я же прилетел к Вам на Камчатку. Да если
бы и остался в вашей квартире, то с удовольствием поко-
пался бы в вашей библиотеке.
– Спасибо. Наверное, пора потихоньку переходить на
чай.–
По-флотски?
– Это ты с Иваном Петровичем упражняйся, а я уже в
отставке для чая по-флотски. Пойдем к морякам?
– Нет, пожалуй, я тоже просто чаю.
– Вот и правильно, тебе еще предстоит с ними завтра
156
потягаться на рыбалке. На Камчатке, вернее, в Петропав-
ловске-2 после Ивана Матвеевича осталось сплоченное
ядро морских офицеров с порядочными отношениями
между собой. Они в свой круг особо никого не допускали,
но ты уже летом с ними пообщался и кое-кто тебя знает,
поэтому завтра, я думаю, в их компании будет комфортно.
– Спасибо, Николай Сергеевич.
В центре России хватает простора с ее обширными ле-
сами, полями, болотами и реками, но Камчатка – это осо-
бенный край, где можно сойти с лесной тропы и спокойно
представить, что здесь не ступала нога человека. Оттого
дикая природа Камчатки с ее просторами становится еще
прекрасней. Да, и народ здесь живет совсем с другим
укладом. Особо не торопится в своих делах и поступках,
нет такой суеты, как у москвичей и это, наверное, от при-
роды и погодных условий, оттого, что полуостров оторван
от материка и, как поют в песне: «А Камчатка от меня да-
лековато… и только самолетом можно долететь».
Лукина пригласили на рыбалку командиры высокого
ранга, но командовал рыбалкой мичман в отставке Макси-
мов. Они с любовью иногда называли его «Максимкой»,
потому как он на флоте служил еще во время войны юнгой.
Максимов свое дело знал четко. Раздал удочки для ры-
балки всей команде. Это так, для баловства, чтобы не за-
бывали, зачем собрались, а сам начал таскать гольцов для
ухи. Через полчаса огромный котелок висел над костром
и заполнялся очищенной рыбой. Камчадалы всегда ловят
гольца недалеко от дома на реке Паратунке на обычную
поплавочную удочку, пока лед на реках еще не стал. На-
живку Петрович подготовил из «варенки» – это крупная
вареная красная икра. Первые разделанные рыбины были
под килограмм каждая с мясом красного цвета, отдающего
157
желтизной. Здесь другой рыбы не водится, только красная.
Голец, видимо, «варенку» любит, потому как набрасыва-
ется на наживку, не дав устояться поплавку, и необходимо
поймать момент и подсечь, а там как повезет. Но везло
всем. Голец хватал один за другим.
– Виктор, ты домой будешь брать рыбу? – спросил Мак-
симов.
– Нет, меня предупредили, чтобы домой ничего не при-
носил, а вот в Комсомольск-на-Амуре, я бы взял своим лет-
чикам. Они меня отпустили на выходные.
– А ты там работаешь?
– Нет, я там в командировке. Мы с Государственной
комиссией расследуем катастрофу Ан-12 на заводе Су-
хого, может, слышал.
– Конечно же, слышал, а ты вроде как служишь в МВД?
– Да, но год назад был я командирован в Госкомиссию
для расследований авиакатастроф.
– Серьезная мужская работа. Мы приготовим камчат-
ский подарок для летчиков, ты ничего не бери, мы все упа-
куем, как надо.
– Вот спасибо, мужики будут довольны. У Вас опять
дергает.
– Да уже хватит на уху, и пожарить, а наши рыбаки для
дома и семьи стараются. Пусть пока побалуются с голь-
цом, а то скоро реки замерзнут, и рыбалка будет другая,
подледная, но на открытой воде мне больше нравится. Ты
не пробовал ухи из гольца? – спросил Максимов.
– Пока не приходилось.
– У него мясо нежнее омуля байкальского, потому как
питается в основном красной икрой. Нерест идет с весны
до октября, и сейчас голец нагулялся, откормился, но все
равно не прочь полакомиться икрой. К зиме готовится, а
158
весной ранней голец вместе со льдом сходит в море, а
после опять возвращается на нерест. Вот такая рыбина.
У Максимова все горело в руках. Два раскладных стола
накрыты белой скатертью. Этим и отличаются военные
моряки, что любят они белые скатерти и чистоту даже на
рыбалке. На стол посыпались различные закуски из крабов
и лосося, даже пирог был с рыбой и лимонами. Конечно
же, какая уха без водки, которую успели охладить. Пока
варилась уха, Максимов посолил икру пятиминутку в со-
левом растворе. Не стол, а сказка. Да у военных моряков
даже на берегу стол накрывают по-своему, как в ресто-
ране.
Тосты сыпались один за другим.
– Давайте выпьем за королевский флот. За наш Балтий-
ский флот. Мы почти все выходцы с того флота вместе с
нашим командующим, – сказал Максимов.
Троекратное ура разорвало тишину.
– Виктор, а ты имеешь какое-то отношение к флоту? –
спросил Максимов.
– Конечно, я четыре часа служил в морских погранич-
никах, получил все печати в военный билет, где прописано:
«ВМФ – плавсостав», но до моря в Анапе так и не доехал.
– Это как же? – спросил один из офицеров.
– Меня в КГБ забрали.
– Вот это да! А за что?
– Я сын лейтенанта Шмидта, – пошутил Лукин.
– Нет, серьезно.
– Меня забрали как спортсмена. Я был в сборной «Ди-
намо» по пулевой стрельбе, вот и взяли, чтобы я выступал
на соревнованиях за Центральный аппарат КГБ.
– Так у них и остался?
– Нет, после демобилизации перешел в уголовный ро-
159
зыск, – сказал Лукин.
– Да, он от МВД расследует авиационные катастрофы
в Государственной комиссии, – пояснил Максимов.
– Конечно же, у порядочного человека и зять должен
быть такой же. Мы твоего тестя уважаем, одного из не-
многих руководителей обкома. А у нас есть свой последо-
ватель лейтенанта Шмидта – это наш Максимка, которого
перевели вместе с кораблем с Балтики на Тихоокеанский
флот. Если у него будет настроение, то он может поде-
литься воспоминаниями. Прошло уже двенадцать лет, а он
нет-нет да вспомнит эпизод другой, но это бывает только
индивидуально и тет-а-тет. Только сейчас о том стали
вспоминать, но в узких кругах, примерно как сегодня со-
брался, – сказал тот же офицер, что сидел от него справа.
Виктор сразу догадался, о чем идет речь. Он, будучи в
Риге, слышал в те дни, от своего друга Ткаченко, который
работал в УВД Риги, о событиях в ноябрьские праздники
1975 года. Сколько он не пытался хоть что-то выяснить у
моряков или чекистов, но никто толком ничего не знал.
После застолья Виктор подошел к Максимову и пред-
ложил свою помощь в приготовлении чая.
– Николай Петрович, у меня есть вопрос не из празд-
ного любопытства. Просто я в то время был в Риге в
командировке, и мне рассказал мой товарищ, что в Балтий-
ском море наш корабль поднял мятеж, как на «Очакове»,
но потом я не нашел нигде подтверждения. Не могли бы
вы мне рассказать то, что можно.
– Но я сам не участвовал в том мятеже, поэтому до сих
пор жив, но свидетелем был, так как служил на «Стороже-
вом». Светлая ему память. Рассказать, конечно, можно,
только закончим с чаепитием и пойдем, посидим на бе-
режку вдвоем. У нас здесь речки шумные и на берегу
160
можно разговаривать на любые темы. Я уже на пенсии, а
некоторым командирам рано такое слушать, им надо мат-
росов воспитывать.
«Видимо мичману после тех событий не жилось спо-
койно», – подумал Лукин.
Через некоторое время Максимов взял бутылку водки,
рюмки, чашку икры и ложку. Он заговорщицки подмигнул
Лукину, указав взглядом на берег реки. Положив на боль-
шой камень водку с икрой и ложку, Петрович поставил два
раскладных стула.
– Ну, давай по пять капель под икру, все разбрелись по
своим интересам. Тебя интересуют те события не просто
так? Ты что поддерживаешь оппозицию Ельцина?
– Есть немного. Хоть какая-то свежая струя в нашем бо-
лоте.
– Вот ты правильно выразился. Но пока одни разго-
воры, а сможет ли он воплотить свои мысли в жизнь – вот
это вопрос.
– Да это будет тяжело, но уже видно, даже по партий-
ным собраниям, и где? В нашем Министерстве уже нет
единогласного «одобрям» на все решения собрания. А
коммунисты пишут замечания и предложения. Нет, он
что-то разбудил в мозгах народа, но что из этого полу-
чится?
– Да, вижу, что вопрос о «Сторожевом» для тебя не
праздный. Ну, хорошо. Служба на корабле проходила
тихо и мирно, как и у всех на Балтийском флоте. И как
такое проморгали особисты, ума не приложу. Но, видимо,
потому что руководил тем мятежом сам заместитель
командира корабля по политчасти. Он и должен был снаб-
жать сигналами о неблагонадежности офицеров и матро-
сов на корабле особистов из КГБ. А здесь у них получился
161
облом.
Виктор умел слушать, не перебивая рассказчика, а здесь
такое, что он на время замер.
– Я долго размышлял, ведь и революция в 1917 году на-
чиналась с моряков, причем балтийских. Вот, видимо, наш
замполит Саблин, светлая ему память, начитался правиль-
ных книг Маркса, Энгельса и Ленина. Иначе, как это
можно объяснить, что его лозунги были против верхушки
партийной элиты, создавшей себе блага, как при комму-
низме. У него даже политзанятия проходили «на ура», не
как у некоторых замполитов, когда половина спит, а дру-
гие «гоняют в балду» или играют в «морской бой».
Кстати сказать, мужик был грамотный, мы много но-
вого узнали об Октябрьской революции и истинных ле-
нинских идеях. Правда, с такими правильными мыслями,
сам знаешь, всех отправляли в дурдом на лечение. А вот он
избежал этого и, наверное, чувствовал, что этим может
кончиться, и так никто не узнает о его мыслях. Вот сейчас
бы он был востребован со своими мыслями и энергией или
немного позже. А тогда он решил действовать в одиночку.
Бывший мичман «Сторожевого» плеснул по рюмкам
водку, не прицеливаясь, и как отмерил по поясок узора –
видимо, посуда была очень знакома и они молча махнули.
Какие уж тут тосты.
– Но не совсем в одиночку, – продолжил свой рассказ
мичман. – Замполит подобрал на своих лекциях о действи-
тельном равенстве и братстве сторонников из матросов.
Мы на «Сторожевом» прибыли в Ригу в годовщину Ок-
тябрьской революции для участия в параде. Сначала у
командира корабля произошла буза с пьяными матросами,
и они заперли его в каюте. Саблин, видимо, понял, что
пора. Собрал матросов и показал фильм «Броненосец По-
162
темкин», а после объяснил, что партийная бюрократия
предала идеи Ленина и Октябрьской революции, и един-
ственный выход – это новая революция. Надо идти в Ле-
нинград, встать на рейд рядом с Авророй и призвать народ
к свержению кремлевской верхушки. Надо выйти в эфир
и призвать народ на решительные действия. После речи –
а говорил он грамотно, доходчиво – команда корабля раз-
делилась пополам вместе с офицерами. Я выдержал ней-
тралитет, целиком и полностью поддерживая мысленно
замполита. Но у меня большая семья и я знал, что будет с
ними, так как эта затея была обречена на провал, а потом
допросы, очные ставки, аресты – ты лучше меня знаешь,
как это бывает. В общем, не имел я права обречь семью на
нищету. А замполит нашел нужные слова, ибо те, кто под-
держал его мятеж, делали все с энтузиазмом и верой, что
они смогут перевернуть все.
– В принципе, они сделали что-то похожее, что Борис
Ельцин три дня назад на юбилейном Пленуме ЦК КПСС,
посвященном семидесятой годовщине Октябрьской рево-
люции, где его пожурил лишь Егор Лигачев: «Борис, ты
не прав». А потом турнули Бориса из первых секретарей
Московского горкома партии.
– Вот именно. Саблин смог переубедить молодых мат-
росов своими неоднократными речами, а как можно при-
звать народ, который в то время шесть десятилетий
водили за нос, обещая светлое будущее. И в общей массе
народ им в чем-то верил. А больше было напуганных про-
шлыми репрессиями, еще живо то поколение, которое
прошло через эти ужасы. Но, тем не менее, некоторые
офицеры тоже поверили в успех, что можно поменять ру-
ководство страной заходом «Сторожевого» в Неву. Не-
согласные с их действиями сошли на берег и подняли
163
тревогу. Я остался на корабле выполнять свои обязанно-
сти. Было небольшое замешательство, но потом принято
окончательное решение идти в Ленинград, как в 1917 году.
«Сторожевой» тихо вышел из рижского порта в откры-
тое море, набирая ход. Рано утром мы подошли к эстон-
скому острову Сааремаа, от которого должны были
повернуть к Ленинграду, хотя до Швеции было гораздо
ближе, поэтому и были предложения отправиться сразу
туда и тогда бы за ночь мы были бы недосягаемы. Но в это
время нас нагнали около десятка военных кораблей, с ко-
торых поступила команда «Стоп машинам и сдаться». В
противном случае грозили утопить всех вместе с кораблем.
Самолеты сделали несколько заходов поперек палубы на
низкой высоте и были видны их ракеты. Потом улетели и
снова появились, начав бросать бомбы перед носом и за
кормой корабля. Были повреждены рули. Все поняли, что
это конец. Сопротивления никто не оказывал, решили
сдаться. Арестовали всех, в том числе и тех, кто не участво-
вал в мятеже. Допрашивали нас следователи КГБ, их
больше интересовал масштаб заговора, насколько он
широк для страны, кто еще участвовал в нем. Нас отпу-
стили раньше других через полгода под особое наблюде-
ние, а Саблина и одного матроса расстреляли. Вот так я
оказался вместе с кораблем, который переименовали, на
Тихом океане. С нас со всех взяли подписки о неразглаше-
нии, но по Риге прокатились слухи о советском «Потем-
кине». Вот бы фильм снять, но восстание было всего
сутки, и если бы офицеры, сошедшие на берег не подняли
бы тревогу, то еще неизвестно, чем бы оно закончилось,
когда «Сторожевой» встал бы рядом с «Авророй». Вот
такие дела. Уж коли у нас произошел такой разговор, как
говорится по рекомендации, то хотелось бы знать твое
164
мнение по этому поводу, как представителя органов.
– Николай Петрович, если откровенно, то я никогда
никому свои мысли по подобным событиям не высказы-
вал, но тебе в благодарность за рассказ могу сказать только
одно. Я, к счастью, не из тех органов, которые военные не
очень любят, а в данном случае был чистый их промах. 3–
е управление КГБ прощелкало клювом и допустило те со-
бытия. С одной стороны, хороший был у вас на корабле
экипаж, сплоченный до того случая и не было на корабле
«стукачей» от особого отдела. Я целиком поддерживаю
твою позицию нейтралитета, хотя ты скорее склонялся к
тому выступлению и трудно осуждать тех, кто остался на
берегу и поднял шум. Ты правильно оценил дальнейшие
разборки с тем делом и что станет с родными и близкими
в итоге. Я это знаю не понаслышке. Мой дед был политза-
ключенным во время репрессий тридцатых годов, но ему
выпал счастливый билет и он остался жив. Однако его
детям и нам, внукам, досталось почти нищенское суще-
ствование после тех репрессий, когда все отобрали, и де-
сяток лет пришлось бесплатно работать в лагерях. А уж
потом все начинать с нуля. Я в подробностях знаю о со-
бытиях в Новочеркасске в 1962 году, но как учил меня мой
дед, пока помалкиваю, оттого и служу в МВД.
– Ну и правильно, а что там было в Новочеркасске?
– Видишь, как у нас в стране. Накрыли нас не «желез-
ным занавесом», а «медным тазом», а, вернее, стеклянной
колбой, а внутри еще много колб с вакуумом, которым на-
крывают многие события. Борис Ельцин выступил с
«большой» трибуны ЦК КПСС, и уже доклад его заперли
под семь замков, а то и вообще засекретят, но сейчас время
немного не то, что раньше. Его доклад уже на руках у на-
рода. В Новочеркасске рабочие завода вышли на улицу с
165
такими же лозунгами и портретами Ленина, как в празд-
ники Великого Октября, к зданию горкома партии с тре-
бованиями не повышать цены на продукты и не снижать
зарплату, потому что жить было не на что. Они были за
смену жуликов у власти в их городе. На ваш корабль
бомбы бросили, а там в толпу народа направили танки и
расстреляли около сотни человек из автоматов. А на пло-
щади были женщины и дети, да и, в общем-то, мирная была
демонстрация. Потом осудили около сотни человек к дли-
тельным срокам, и человек двадцать приговорили к рас-
стрелу. Жестко власти расправились за свои же ошибки в
управлении государством, а те события сразу засекретили.
Но меня жизнь случайно свела с пастухом, который стоял
тогда на площади Новочеркасска с автоматом перед де-
монстрацией рабочих. Он тогда служил во внутренних
войсках, но не стреляли его сослуживцы в народ. Витька
Носов тогда побожился. Это сделала «дикая дивизия» из
Средней Азии и Кавказа, но командовали ими русские.
Да, кстати, мы сегодня одного из них вспомнили, кото-
рый сказал знаменитую фразу: «Борис ты не прав». Он
тогда был заведующим сектором ЦК КПСС по идеологии,
и Хрущев направил его в Новочеркасск на урегулирование
конфликта местных властей с рабочими завода. Вот они и
отрегулировали этот вопрос десятками погибших и сот-
нями раненых, не считая расстрелянных и осужденных.
Потом этот партийный деятель сам перевелся в Сибирь.
Наверное, чертики по ночам снились, а теперь усиленно
борется в стране с алкоголем. Так вот почему я тебе рас-
сказал об этих события. Рабочих в Новочеркасске поддер-
живаю целиком и полностью, потому что это был почти
голодный бунт, до которого довело руководство страной.
И рабочие вышли на площадь с транспарантами КПСС,
166
выпрашивая хлеба, а кто расстреливал их за это, те уголов-
ные преступники. И совсем по-другому на этом фоне рас-
сматриваются действия замполита Саблина. Мысли у него
были правильными, а его действия я не одобряю.
– Мне почему-то сразу показалось, что ты правильный
мужик, наш.
– Ну, может, не «герой нашего времени», но мне по-
счастливилось познакомиться с тобой, Николай Петро-
вич, настоящим участником событий на «Потемкине-75».
– Как ты сказал – «Потемкин-75»? А в этом что-то
есть. А под стеклянный колпак угодила вся наша команда,
так и не дав никому проявить себя. Повсюду за нами на-
блюдало «всевидящее око» КГБ.
– Одно я тебе скажу, Петрович, все эти выступления
неспроста. Помнишь, как перед революцией семнадца-
того. Был «Потемкин», «Очаков» с лейтенантом Шмид-
том, кровавое воскресенье с расстрелом демонстрантов
на площади в 1905 году, а потом смели всех. Вот и сейчас
что-то в воздухе вертится. И выступления «Стороже-
вого», и события в Новочеркасске неспроста, но меня ин-
тересует другое. Если что-нибудь свершится и поменяется
власть, то, как они оценят этих героев, какую честь и славу
им воздадут? Неужели такую же, как событиям 1905 года
или матросам «Потемкина» и «Очакова»? Тогда осу-
дили тех, кто расстреливал и сажал в царское время, а вер-
нее расправились с ними без суда и следствия. Вот мы
сразу и оценим, с кем придет к власти Борис Николаевич,
и как они оценят память тех героев, кто «ковал» для них
победу. Об этом сейчас никто не знает, но я не думаю, что
эти события войдут в учебники, как лейтенант Шмидт и
матросы «Потемкина». Ты вспомнишь, тогда наш разго-
вор.
167
– Да, интересные у тебя предположения. Ты почаще
прилетай к нам на рыбалку.
– Пока дорога бесплатная, это можно, а потом видно
будет. У нас на реке Проне рыбы не так богато, но тоже
места красивые. Я тебя официально приглашаю весной на
ловлю щуки, она после нереста, голодная как крокодил,
очень интересная рыбалка.
– Спасибо. Если все удачно срастется, то обязательно
заеду, когда буду в Москве у родственников.
Они поднялись и присоединились к веселой компании
офицеров.
– Ну как, Петрович, не утомил тебя расспросами мос-
ковский гость?
– Надо сказать, «зубастый» мужик, и если он на работе
такой, то не дай Бог попасть к нему в лапы.
– Да, наверное. Николай Сергеевич сказал, что он на
днях полковника получит. Это у нас, моряков, звания бы-
стро получают – одни боевые походы, а в МВД идет очень
туго, – вот и судите о его лапах.
– Нет, мужики, у меня никакой «лапы», если имеете в
виду тестя, то он никак не помогал мне.
– Да у него и с юмором все нормально. В общем, все ре-
комендации командующего совпадают, с ним можно идти
в разведку.
– Рода войск у нас немного не совпадают. Мне больше
партизанщина подходит, а вот от следующего похода на
рыбалку я не откажусь.
– Будете извещены заранее вестовым.
У тестя освободился вечер, и они решили перед его вы-
летом гостей не собирать.
– Тебе, наверное, хватило на рыбалке крепких напит-
ков, поэтому предлагаю, немного коньяка для восстанов-
168
ления сил и здоровья. Если пригласить кого-то, то отдыха
не получится.
– Все правильно. Мне завтра надо быть в Комсомоль-
ске и в форме.
– Как прошла рыбалка? С кем общался?
– С одним мичманом по кличке «Максимка». Очень
интересный мужчина.
– Я хорошо знаю Николая Петровича. Мы с ним вое-
вали совсем молодыми.
Лукин рассказал о беседе с Николаем Петровичем, о
замполите Саблине и крейсере «Сторожевом».
– Что это вдруг вас на эту тему занесло?
– После выступления Ельцина 21 октября на Пленуме
ЦК навеяло.
– А что об этом известно в народе?
– С одной стороны, известно немного. Знаем, что Ель-
цин выступил на юбилейном Пленуме ЦК с критикой в
адрес Егора Лигачева и результатов перестройки. Но
потом сведения засекретили. Теперь они могут сказать,
как в том анекдоте: «…А, нехай, клевещут гады».
А с другой стороны, Ваши коллеги из ЦК КПСС посту-
пили, как всегда по шаблону и неправильно. Сейчас не то
время, чтобы засекречивать такие документы. Сами же
объявили о гласности, и вдруг секретной стала критика от
Секретаря Московского горкома партии Ельцина. Теперь
эти секреты обрастают слухами, и народ получает в уши
ту информацию, которую хотел бы услышать. А это поли-
тически неправильно и недальновидно. ЦК делает из кри-
тика великого мученика, а на Руси всегда почитались
святые мученики, которые были за народе. Вот и придают
слухам соответствующий окрас. Сюда уже приплели жену
Генсека Горбачева, а он руководитель государства, хотя
169
Ельцин говорил о других недостатках. Николай Серге-
евич, скажите, кому в голову пришло делать из этого сек-
рет? Сейчас надо, наоборот, выложить стенограмму
выступления Ельцина хотя бы партийному народу на об-
суждение, и если он прав, то исправить ошибки. Этим бы
только подняли авторитет партии, а секретностью нанесли
удар по ее имиджу. Вообще получилось, как всегда, и на-
роду очень не нравится. Значит, прав Ельцин, что нет в
стране никакой «Перестройки и Гласности»? Очередная
фикция Политбюро?
Николай Сергеевич налил коньяк в маленькие сереб-
ряные с позолотой рюмочки.
– Да. После твоего пояснения, что творится в народе,
надо не в рюмки наливать, а в алюминиевые кружки, как
на фронте. Ты совершенно прав, и я вынужден с тобой во
всем согласиться. Но почему ты раньше в наших разгово-
рах ни разу не обмолвился, что тебя интересовали выступ-
ления народа в Новочеркасске и замполита Саблина?
– Николай Сергеевич, не было повода. И потом я знаю
о Ваших спорах на острые темы с братом жены Валерь-
яном. Такие же споры по вопросам марксистко-ленин-
ского учения я слушал между своим отцом и дедом. Вам
хватало Валерьяна, поэтому я берег Ваши уши.
– Ну, спасибо и на этом зятек,– Николай Сергеевич
пригубил коньяк, – а ты мне никогда не рассказывал о
своем дедушке.
– Я из этого никогда не делал секрета. Но и для рассказа
у нас с Вами не было повода и подходящей обстановки, как
сейчас. Согласитесь, что я не мог рассказывать о своих ре-
прессированных родственниках среди Ваших друзей из
ЦК. Мой дед, Алексей Михайлович, был участником фев-
ральской революции в 1917 году. Он работал инженером
170
и возглавлял профсоюз на московском заводе Гужона, ко-
торый сейчас «Серп и молот». Они брали Арсенал в
Кремле, а через двенадцать лет его осудили за шпионаж в
глухой Смоленской деревне. Сидел он на Соловках и ра-
ботал в «шарашке». После отправили его на Северный
Урал, на поселение к семье, которую сослали после его
ареста. А перед войной, в 1939 году, назначили его руко-
водителем Подольского оборонного завода. Его уже два-
дцать лет, как нет, а до настоящего времени еще не
реабилитировали. Он писал в свое время письма Моло-
тову, а потом Хрущеву, Косыгину и Брежневу, но получал
ответы, что еще не время для реабилитации. Для незакон-
ного ареста время нашлось и, когда руководил заводом,
время у государства было, а для восстановления справед-
ливости времени не нашлось. А я так Вам скажу, Николай
Сергеевич, ссылались, что еще не наступило время для
массовой реабилитации потомки тех, кто был причастен к
беспределам в масштабе государства. Они сидят у руля и
не хотят ворошить прошлое, когда могут сплыть фамилии
уважаемых в обществе руководителей, потому никто ни-
когда не будет проводить реальное расследование позор-
ной страницы нашей истории. Мои коллеги из МВД
работают в комиссии по реабилитации, которые пояснили
мне, что им предстоит пересмотреть уголовные дела в от-
ношении не одного миллиона граждан.
Николай Сергеевич удивленно посмотрел на Виктора
и хотел возразить, но тот только улыбнулся и остановил
его жестом руки.
– Николай Сергеевич, я приведу пару цифр из стати-
стики Госархива, а потом можете возразить. После смерти
Сталина реабилитировали 440 тысяч граждан. При Хру-
щеве – до 1961 года – еще 270 тысяч, а потом руководи-
171
тели нашего государства забыли, что незаконно было
осуждено около 4 миллионов граждан. Но только сейчас
через тридцать лет создали комиссии по рассмотрению тех
дел. Знаете, что сказал деду «особист» на Подольском за-
воде по выпуску патронов после его очередного письмен-
ного прошения Брежневу о реабилитации: «Вы, Алексей
Михайлович, прекратите писать руководству страны.
Будьте довольны, что живы остались». Я уверен, что скоро
реабилитация будет, но она пройдет тихо, никто не назовет
публично тех лиц, кто выносил незаконные приговоры.
Лукин перевел дух и пригубил коньяку. Он всегда бесе-
довал тихо и без волнений, потому что пользовался только
фактами. Но беседы на такие темы могли расшатать и его
крепкие нервы. Он взглянул на тестя, но тому не чем было
возразить. Он молча выпил за память о своих предках.
– Теперь мне понятен твой интерес к годам репрессий
и нападки на власть. Я тебя понимаю и рад, что это не
праздное любопытство, – сказал Николай Сергеевич.
– Я не готовлю себя в бунтари или революционеры.
Мне дедушка на своем примере показал, как бывает в
жизни у революционеров. Знаменитый Бисмарк сказал,
что революцию готовят гении, совершают ее фанатики, а
результатами пользуются проходимцы. Николай Серге-
евич, так что там было на Пленуме ЦК на самом деле, мо-
жете рассказать?
– Ну, какие от тебя секреты? Ты все правильно сказал.
Но я сообщу тебе более точную информацию, чтобы ты не
пользовался слухами. Я тебя понял, что на митинги ты не
пойдешь с этой информацией. Уроки деда, светлая ему па-
мять, не прошли для тебя даром. Борис Ельцин выразил
недовольство руководством Егора Лигачева в Секрета-
риате ЦК, который замедляет темп перестройки. Партия
172
должна выбрать революционный путь. У народа упала вера
в перестройку, так как они реально ничего за это время не
получили. В последнее время обозначился рост славосло-
вия от некоторых членов Политбюро в адрес генерального
секретаря, что может стать «нормой и культом личности».
Закончил Ельцин свою бунтарскую речь прошением об от-
ставке: «Видимо, у меня не получается работа в составе
Политбюро. Видимо, опыт и отсутствие некоторой под-
держки со стороны, особенно товарища Лигачева, я бы
подчеркнул, привели меня к мысли, что я перед вами дол-
жен поставить вопрос об освобождении меня от должно-
сти».
В итоге Пленум принял постановление, в котором вы-
ступление Ельцина признавалось «политически ошибоч-
ным» и Московскому горкому партии поручалось
рассмотреть его заявление об отставке. Вот так было на
самом деле. И ты совершенно прав, что не надо было де-
лать из этого секрета. На этой волне гласности, наоборот,
можно было настроить народ против Ельцина.
– Но Вы же сказали, что его практически спас Горбачев?
Значит, он ему нужен в борьбе с другими членами Полит-
бюро. У них, видимо, был какой-то совместный план, но
Ельцин разыграл свою карту.
– Да, видимо, у них что-то было другое в планах, по-
этому он Ельцина не отпустил на Пленуме. Время покажет.
Давай по рюмке за тебя. Ты всегда отмалчивался в нашей
компании, и теперь я понимаю почему. Но скажу честно,
ты сегодня меня удивил. Рано ты все-таки ушел с комсо-
мольской, а потом и с партийной работы. Из тебя бы не
получилось бы партийного функционера, а вот хорошим
партийным руководителем ты стал бы.
– Вряд ли, Николай Сергеевич. Был бы я среди Вашей
173
публики «белой вороной». А что касается моего молча-
ния в компании партийных боссов, на то есть детский
анекдот. В одной семье родился сын и до пяти лет не умел
говорить. Все думали, что он глухонемой. Однажды вече-
ром за столом он отложил ложку от чашки с кашей и про-
изнес: «А каша-то не соленая». Все всплеснули руками.
Чудо. Заговорил. Научился? «А я и раньше умел гово-
рить».– «Чего ж тогда молчал?» – «А все нормально
было».
– Ну ты и зануда. Переходим на чай? Летом прилечу в
Москву, договорим. Теперь Пленумы ЦК, чувствую, часто
будут.
В обкомовской квартире на Камчатке у Лукина была
своя спальня с видом на Авачинскую бухту. Спать совсем
не хотелось. И он, откинувшись в кресле, смотрел на
«уснувшие» портовые краны и корабли в порту. Вспом-
нились события 1975 года и мятеж замполита Саблина под
Ригой. Саблин был по возрасту схож с лейтенантом
Шмидтом, у которого и требования к царю были при-
мерно такие же – о немедленном созыве учредительного
собрания. В первую очередь его подвиг был признан Вре-
менным правительством и Керенским, которые воздали
его памяти все воинские почести и наградили Георгиев-
ским крестом, а он также нарушил присягу, поднял мятеж
на корабле, который в течение суток был подавлен.
Да, заслуженный герой, в его честь названы улицы в
пятнадцати городах, а в Севастополе стоит памятник. Все
правильно, и семьдесят лет им гордится страна. А что же
будет когда-нибудь с памятью о Саблине и его соратни-
ках? Как оценят его поступок потомки? Или скажут, что
утопист, и забудут. Будет видно. Их поступки очень схожи,
так же как и они сами.
174
«Но если быть объективным, – воспоминал Лукин, –
то надо заметить, что Петр Шмидт трижды списывался с
флота, причем один раз во время дальнего похода в Япо-
нии из-за обострения нервной болезни. О как! Немного
был «не от мира сего»? Пойти на такое, заранее зная, чем
это закончится, или на самом деле верили в успех своего
дела. В обоих поступках никакой реальности, хотя какой-
то смысл был. Это, наверное, вера, что за ними встанет
народ. Перед восстанием 1905 года можно было в это ве-
рить, когда всю Россию будоражили революционные на-
строения. А в 1975 году вряд ли можно было кого-нибудь
поднять с дивана, чтобы вышли на площадь митинговать.
Это было дико».
На обратном полете через Тихий океан потряхивания
самолета ощущались немного больше, чем над сушей. АН-
12 приземлился на заводском аэродроме Комсомольска-
на-Амуре. Лукину предстояло отметить свой день
рождения, и на Камчатке его загрузили дарами моря.
Оставалось только попросить у Яковлевича его фирмен-
ного «Боржоми».
Работа комиссии подошла к концу. Вечером они собра-
лись за праздничным столом по поводу дня рождения Лу-
кина. Стол в «Бурундуке» – так называли небольшой
гостиный дом – был накрыт дарами Амура и Камчатки.
Вряд ли где можно было бы увидеть в таком количестве
красной и черной икры, осетрины и чавычи. Но самыми
привлекательными на столе были отварные крабы. А
Лукин еще блеснул камчатской кулинарией и подал чугун-
ную сковороду с жареными крабами.
С мясом на Камчатке было туговато, но почти везде ле-
жала сырокопченая колбаса, которую давали на материке
в наборах к праздникам. Красная рыба вместе с жесткой
175
колбасой камчадалам уже приелась, но котлеты из только
что пойманного лосося были очень вкусными. Виктор за-
глядывал на Камчатке в магазины только из любопытства,
потому как в «обкомовском пайке», который получал
еженедельно Николай Сергеевич, было все необходимое,
чтобы прожить небедно семье из четырех человек в тече-
ние недели.
Из Комсомольска-на-Амуре они с комиссией вылетели
на Ил-76. Их уговорил лететь тем бортом руководитель
транспортной авиации Рябинин, который был заместите-
лем Председателя Государственной комиссии по рассле-
дованию авиакатастрофы. Ему надо было набрать
количество летных часов, так как он был еще пилотом-ин-
структором, и чтобы получать зарплату вдвое больше Ми-
нистра, он должен был налетать тридцать часов в месяц. А
здесь рейс с Дальнего Востока давал половину нормы.
Лукин встал на его сторону, чтобы лететь на Ил-76, а не с
пересадкой в Хабаровске. Ему предстояло еще тащить
тома материалов расследования.
Ил-76 стоял на взлетной полосе завода, и Рябинин про-
водил его в кабину самолета. Десантный вариант самолета
со стеклянным полом кабины и полным обзором местно-
сти сверху был просто сказочным. Виктор сначала занял
кресло пилота-инструктора. Рябинин предупредил, чтобы
в кабине пилота ни о чем не разговаривать. Он и сам знал,
что в кабине пилота постоянно включен бортовой магни-
тофон, который пишет все, а потом авиационная инспек-
ция проверяет эти записи, и если будет посторонний
голос, то к экипажу могут быть вопросы.
После взлета и набора высоты Рябинин передал управ-
ление самолетом второму пилоту и кивнул Лукину, указав
на выход.
176
– Хочешь посидеть за штурвалом и под моим контро-
лем сделать доворот вправо или влево по курсу? – спросил
он в коридоре за кабиной.
– Еще спрашиваешь. Конечно, хочу.
– Я буду стоять рядом, и страховать, а второй пилот
будет пилотировать, только передаст управление на ко-
роткое время.
– Да, конечно, я понимаю.
В кабинете он сел в кресло командира, ему одели на-
ушники. Ну, все по-взрослому. Рябинин на корточках
сидел рядом и руководил только жестами.
Лукин немного взял штурвал на себя и почувствовал,
как самолет стал набирать высоту. Рябинин при этом по-
казал на высотомер и рукой загасил его движения, а после
показал, в какую сторону чуть-чуть дать штурвалом, чтобы
сделать доворот вправо по курсу. Лукин это сделал и опять
почувствовал, как самолет немного накренился. Самолет,
как машина на земле, слушался руля в воздухе. После Ря-
бинин показал жестом, чтобы второй пилот взял управле-
ние самолетом на себя и сел в кресло инструктора, оставив
Лукина в кресле командира. Включили автопилот и при-
несли обед, который был вкуснее, чем икра с крабами.
Погода была ясная, и было ощущение, что летишь сам,
а не в самолете, во всяком случае, совсем другие ощуще-
ния, нежели у окошка пассажирского лайнера. Рябинин
поменялся с ним местами, и они удачно приземлились в
Раменском, откуда и вылетали две недели назад.
Владимир Яковлевич, командир авиаотряда постарался
на славу, загрузив их гостинцами, выловленными в реке
Амур. По большой рыбине осетрины или, как они назы-
вают ее, «Калуга», икры немерено по московским поня-
тиям, да еще балыки с икрой с Камчатки. Будет чем
177
угостить друзей на день милиции.
Прилетели они около десяти утра. В тот же час они вы-
летели из Комсомольска-на-Амуре, обогнав время. Как там
говорил великий Джордано Бруно: «А она все-таки вер-
тится». Этот день увеличился для них на семь часов. При
перелете с Востока на Запад организм не очень ощущает
провалы во времени, нежели при перелете из Москвы на
Камчатку, когда в течение нескольких дней тебя клонит ко
сну. Спишь, как медведь в берлоге, можешь сутки проспать,
перепутать день с ночью, а когда приходишь в норму, то
пора уже улетать. Но сейчас он уже дома и никаких пере-
падов не предвидится.
В Москву комиссия вернулась с Дальнего Востока к се-
мидесятилетию октябрьской революции. А через три дня
будет семьдесят лет образования советской милиции. Пер-
вым поздравил Лукина с полковником начальник управле-
ния кадров Владимир Николаевич.
– Спасибо, – поблагодарил Лукин, – но теперь думаю,
мы можем в ресторане бросить звездочки в стакан?
– Командуй. Все, кто имел отношение к процессу при-
своения тебе полковника, сейчас в Москве.
– Отдельный кабинет ресторана «Узбекистан» ждет
нас в любое время.
– Тогда тем же коллективом, с Алексеем и Рудольфом.
Можем и сегодня, – сказал Владимир Николаевич.
– Сейчас позвоню директору, чтобы оставил нам зал
«Бухара», он на шесть персон.
Вечер удался на славу, а по-другому и быть не могло. В
ресторане «Узбекистан» их обслужили под контролем ди-
ректора Константина Матвеевича. Лукина здесь знали и
уважали от официантов до администрации. Пять лет назад
неизвестные преступники взломали ночью двери бара ре-
сторана и похитили видеомагнитофон с телевизором, ко-
торые стоили по тем временам, как автомобиль «Жи-
гули». Не просто было вести поиски преступников в
центре столицы. Но Лукина лично попросили директор
ресторана Константин и начальник управления милиции
Жеглов. Он приложил максимум усилий с коллегами, об-
наружив через месяц похищенное и изобличив преступ-
ников. Ими оказались администратор ресторана Лаврухин
и официант Павлушкин. Арест проводили в ресторане у
всех на глазах. Эта парочка изрядно достала коллег своей
наглостью, да еще кражу совершили у своих. Начальника
уголовного розыска и его гостей всегда принимали в ре-
сторане с уважением, а в тот вечер они мочили звезды в
бокале шампанского. Лукин не носил форму, но в полков-
ничьих погонах в его молодом возрасте можно было по-
явиться среди друзей и отпраздновать это событие на
широкую ногу.
178
То взлет, то - Глава 3 - От Амура до Камчатки
© Copyright: Владимир Луканенков, 2019
Свидетельство о публикации №219032201588
Свидетельство о публикации №219032201588
Рецензии