***

С докладом в Кремль
После снятия в 1986 году секретности с информа-
ции об авиакатастрофах, в народе укрепилось
представление, что их стало гораздо больше.
Лукин помнит сводки за тот год. Сравнивать было не с чем.
Снижение было вполне очевидным. Но Лукин вновь соби-
рал свой «тревожный чемодан» в командировку, а из ут-
ренних новостей его друзья и знакомые узнают, где он
находится. Его разбудил резкий писк мультитона, по шиф-
рам которого надо явиться к дежурному по Госкомиссии
и быть готовым к вылету в командировку. На сборы отво-
дился всего час времени. Сигнал был продублирован звон-
ком дежурного Бочарова:
– Дежурная машина вышла за начальником управления
расследования Алексеем Алексеевичем. Он живет у метро
«Сокол» и на обратном пути заберет Вас. Он позвонит.
179
180
Будьте готовы. Вылет из Домодедово. Рейс самолета за-
держан до прибытия комиссии.
– Что произошло?
– Катастрофа Ту-154 в аэропорту Красноводска. Са-
молет при посадке переломило на две части, – доложил де-
журный, – есть жертвы.
Дежурный «рафик» был специально оборудован на за-
воде, где выпускали автомобили скорой помощи, под
штабную машину со столом, радиотелефоном, оборудован
фарами-искателями. Лукину позвонил Куцков и сообщил,
что они подъезжают. Он вышел на улицу встречать
«рафик».
– Доброе утро, Алексей Алексеевич! – Лукин сел в ав-
томобиль.
– Скорее, ночь… – он протянул руку Лукину.
– Вас назначили Председателем комиссии?
– Нет, комиссии дан статус Правительственной, и ее
возглавит Иван Ефремович, сам Председатель Госавиа-
надзора. В Совете Министров СССР расследование ката-
строфы взято на контроль. Вот вам копия приказа с
составом комиссии, и командировочные дежурный пере-
дал. Вы назначены начальником штаба комиссии, а я заме-
стителем председателя. Так что приступай к руководству.
Обычно их забирала дежурная машина, как сегодня, но
иногда они самостоятельно приезжали в аэропорт и полу-
чали все необходимое для вылета в «рафике», а «тревож-
ные чемоданчики» с сухим пайком они брали с собой, но,
как правило, на местах происшествиях комиссию обес-
печивали всем необходимым.
Водитель имел пропуск для выезда на летное поле. Он
уже знал номер стоянки самолета и подвез их к трапу. Ра-
ботники аэропорта оперативно на месте оформили им би-
181
леты через депутатскую комнату. Пассажиры в салоне
тихо возмущались за задержку рейса, а когда стюардессы
попросили сойти нескольких пассажиров с борта, то при-
тихли. На освободившихся местах устроилась комиссия.
Лукин оказался рядом с любопытной девушкой лет два-
дцати пяти. Она была довольно-таки симпатичной со свет-
лыми ниже плеч волосами и в темном облегающем
свитере, подчеркивающим высокую грудь.
– Это из-за вас нас полночи держали в Домодедово?
Кто же вы такие?
– Милая девушка, не знаю, как Вас зовут. Мы обычные
пассажиры. Нам сказали, что билетов нет, а потом объ-
явили задержку по метеоусловиям в Красноводске. В это
время кто-то отказался лететь, и нам просто повезло, а мне
вдвойне, потому что оказался рядом с такой симпатичной
попутчицей.
– Меня зовут Татьяна. Вот чувствую, что обманываете
меня, но складно получается. Что ж не хотите говорить кто
Вы, ну и не надо, только пассажиры не отказывались ле-
теть из-за плохой погоды, а им стюардесса предложила хо-
рошие условия, но через сутки. Потом вы заняли их места,
так что не заливайте, – улыбнулась Татьяна.
– Меня зовут Виктором. Должен признаться, Ваша
правда, мы работаем в Министерстве Землетрясения.
– А разве такое есть?
– Если случаются землетрясения, то значит и Мини-
стерство такое есть, но только оно немного засекречено.
– Опять шутите со мной.
– А Вы, Татьяна, чем занимаетесь?
– Работаю юристом в одной компании.
– Так мы с Вами коллеги. Я тоже работаю юристом в
том Министерстве. Вы в Красноводске живете?
182
– Нет, я лечу в командировку, а живу и работаю в
Москве.
– Видите, как все удачно складывается. Запишите мой
телефон, и если у Вас будут вопросы по землетрясениям,
то могу в чем-то помочь, – Лукин не дал ей свою визитку.
Алексей Алексеевич сидел ближе к проходу и време-
нами улыбался его «заходам» на пассажирку Татьяну. Но
бессонная ночь взяла свое, и очаровательная спутница
Виктора погрузилась в дремоту, так как полноценный сон
в кресле самолета не возможен, да и вскоре пришлось про-
буждаться на бортовое питание и кофе.
На подлете к Красноводску под крылом самолета рас-
кинулась то ли пустыня, то ли степь с переплетением про-
селочных дорог, и разноцветный залив Кара-Бугаз. После
посадки самолет долго добирался до стоянки мимо врытых
в гору капониров с военными самолетами, которые, рас-
правив крылья, покидают гору, а после взлета прижимают
их к фюзеляжу и стремительно набирают скорость. В
Красноводске было уже светло, и на краю летного поля
все увидели сломанный пополам, как сигара, самолет Ту-
154. Только несколько часов назад многотонная махина
легко взмывала в воздух с полутора сотнями пассажиров,
перенося их за тысячи километров. Пассажиры прилетели
на таком же Ту-154 в Красноводск и увидели, что могло
случиться с ними, если бы они вылетели предыдущим рей-
сом. Передняя половина самолета уткнулась носом в
землю, а задняя часть опустилась после разлома на тяже-
лые двигатели самолета. Зрелище было жуткое. Из разлома
свисали оторванные кресла пассажиров, жгуты проводов
и разорванные ковры. По взлетной полосе были разбро-
саны обломки фюзеляжа и различные вещи. По салону
тихо шептались пассажиры. Им стала понятна причина за-
183
держки рейса. Стюардесса попросила пассажиров пропу-
стить комиссию к выходу. Лукин встал и застегнул куртку.
– Теперь ясно, какими землетрясениями Вы занимае-
тесь, – сказала Татьяна.
– Татьяна, Вы мне позвоните примерно через месяц.
Раньше у меня не получится вернуться в Москву, – Лукин
протянул ей визитку.
– Спасибо, позвоню обязательно.
В кабинете руководителя аэропорта провели первое за-
седание комиссии, назначили руководителей подкомиссий
и группой аварийно-спасательных работ, которым пред-
стояло решить проблемы по устранению последствий ка-
тастрофы и возмещению ущерба потерпевшим. Для
работы в комиссии прилетел заместитель главного кон-
структора КБ им. Туполева Шингард, а министерство
авиапрома представил начальник Главка Евгений Глубо-
ков. Самолет Ту-154 принимает на борт основной поток
от всех авиапассажиров, поэтому расследование было на
особом контроле с первых минут у руководства госу-
дарства. Работа комиссии в «полевых условиях» или, как
они выражались, «на яме» проходит напряженно. Заседа-
ния комиссии проходят рано утром. Ежедневные итоги
подводят ближе к полуночи.
На погодные условия во время расследования никто не
обращает внимания. Одежда и обувь во время дождей не
успевает за ночь просохнуть. Летчики исследуют сам полет
и правильность действий экипажа. Здесь работали опыт-
нейшие летчики-инструкторы в классе Ту-154. Владимир
Терентьевич Герасимов недавно защитил кандидатскую
диссертацию по расследованию авиапроисшествий, а с
ним в паре другой пилот-инструктор из МГА – Александр
Касаткин, душа компании.
184
Инженеры составили опись обломов самолета на месте
катастрофы и вывезли затем их на площадку аэродрома,
собирая разрушенный планер на земле. Потом направили
на исследование пробы топлива и агрегаты самолета, вне
зависимости даже от видимой причины катастрофы. Они
должны были быть точно уверены, что самолет до столк-
новения с землей был исправен, и все работало, как часы.
Их выводы должны были подтвердить расшифровки «чер-
ного ящика» и других средств объективного контроля,
которые уже отправили в Москву на исследование. Они
не повреждены и, наверное, во многом прояснят причину
катастрофы. Сделаны снимки глиссады и последних минут
полета, которые исследовала группа управления воздуш-
ным движением, которая будет расшифровывать перего-
воры экипажа с диспетчером.
Расследование велось, как всегда, по всем правилам.
Причина катастрофы как будто бы лежала на поверхности.
У диспетчеров на экране было видно, что летчик пытался
поднырнуть под глиссаду при посадке. Ту-154 хороший
планер, и если его не раскачивать при посадке вверх-вниз,
то он сам сядет. Здесь же летчик забрал выше глиссады, и
надо было бы принять решение по уходу на второй круг, а
он решил выровнять полет по схеме захода и нырнул под
глиссаду. Это такая невидимая нить в виде дуги, по кото-
рой снижается самолет на посадке. И тот «нырок» под
невидимую дугу оказался для него роковым.
Расшифровка «черного ящика» подтвердила ошибку
пилота при посадке, однако комиссия должна была иссле-
довать все возможные факторы, которые могли иметь от-
ношение к катастрофе, поэтому работы продолжались
около двадцати дней на месте и потом еще в ГосНИИ ГА
и конструкторском бюро им. Туполева. Причина ката-
185
строфы осталась прежней, но летчик-инструктор Гераси-
мов утверждал, что на хвостовом стабилизаторе Ту-154
при таких «ныряниях» под глиссаду и «раскачке» пла-
нера появляются какие-то завихрения, которые могли спо-
собствовать грубой посадке. Опять повторили
«продувку» модели планера ТУ-154 в Центральный аэро-
гидродинамический институт. Однако завихрения уловить
не удалось. Версия Герасимова осталась на уровне гипо-
тезы. Многие вопросы по исследованию причин катастрофы
заносились в протоколы заседаний комиссии, но впослед-
ствии и многие из них отметались в ходе проверки, но не-
которые зависали в воздухе и не находили ответа, так как
не было технической возможности, чтобы доказать или
опровергнуть некоторые явления. А они были очень ин-
тересны, тем более что касались человеческого фактора
или, как они проще называли, ошибкой пилота. Но пи-
лоты, которые сидели за штурвалами самолетов, потерпев-
ших катастрофы, опытнейшие летчики, и они не
самоубийцы, чтобы своей ошибкой ставить под вопрос
жизнь пассажиров и свою. При заходе на посадку летчик
бросает самолет о землю с большой перегрузкой или не
обращает внимания на показания высотомера. Он думает,
что еще снижается, а в результате получает столкновение
с горой или, когда «черный ящик» показывает, что тех-
ника была в полной исправности, а самолет падает с вы-
соты, как при отказе двигателей. Вот и появились у
геофизиков вопросы о гравитационном происхождении
вихря. Может, это имел в виду летчик-ас Владимир Гера-
симов, который говорил о завихрениях, возникающих на
стабилизаторе Ту-154 при посадке, но точного научного
обоснования этих явлений не было, и все осталось на
186
уровне обсуждения.
Лукин только из-за своей любознательности коснулся
этой темы поближе. С согласия руководства вместе с лет-
ной подкомиссией пригласили геофизиков. Они и выска-
зали предположения на основе исследований о влиянии
вихревых поясов и зон в тропосфере, которые создают ло-
кальные вихри в атмосфере, и они могут быть опасными
для самолетов. Особенно при заходе на посадку они могут
сбить самолет с глиссады. Как мы говорим, попали в «воз-
душную яму», но она не опасна в полете, а при посадке
может привести к катастрофе, тем более что приборы не
фиксируют кратковременный провал по высоте полета.
Геофизики давно стучаться в двери авиационных бос-
сов, предлагая свои услуги в создании карты аномальных
зон, где летать опасно или не рекомендуется. Но исследо-
вания требовали вложения больших средств, ведь кроме
исследований надо было кому-то еще замерять те или
иные вихри. Но это, как прогноз погоды, а сама тема очень
схожа с тайной Бермудского треугольника. Хотелось бы
помочь летчикам и отмести от них какую-то часть вины
при оценке человеческого фактора, но нечем.
Причины катастрофы в выводах комиссии основыва-
лись на реальных фактах, которые были зафиксированы в
результате расследования. А они были таковы: «…За три-
дцать секунд до посадки самолет «нырнул» под глиссаду,
а за десять секунд до касания с землей командир потерял
ВПП и только за три секунды определил ее местоположе-
ние. Угловое движение летательного судна перед посадкой
достигло величины шести градусов, то есть самолет со-
вершал пикирование со скоростью девять метров в се-
кунду, как при свободном падении. Самолет просто падал
при посадке. В последний момент командир взял штурвал
187
на себя, чтобы уйти на второй круг, но было уже поздно.
Самолет с перегрузкой пять «ж» (это как будто вес само-
лета был увеличен в пять раз) ударился о землю. При ударе
многотонная махина, увеличенная, по весу в пять раз, раз-
ломилась от 24 до 26 ряда пассажирских кресел. Пассажи-
ров, сидевших в этих креслах, выбросило в
образовавшийся разлом на летное поле. Многие из них по-
гибли».
На шестой день расследования Алексей Алексеевич со-
общил:
– Мне сегодня позвонил дежурный Госавианадзора и
сообщил, что в Нижневартовске произошла катастрофа с
самолетом ЯК-40. По предварительным сведениям на
взлете отказали двигатели. На место вылетела наша комис-
сия. По ходу расследования нас будут держать в курсе. С
причиной катастрофы с Ту-154 мы определились, и Иван
Ефремович улетает в Москву, а мы ждем от Кофмана рас-
шифровки самописцев.
В конце лета 1986 года Лукин с друзьями был на ры-
балке в низовье Волги, где они отдыхали почти каждый
год, но в тот раз ему что-то навеяло съездить на своем ав-
томобиле через Красноводск в Самарканд. Ребята знали,
что его невозможно отговорить от необузданного жела-
ния. Он проехал по пустыням Туркмении и Узбекистана,
пару дней пообщался с друзьями в Самарканде и на обрат-
ном пути вновь побывал в Красноводске, откуда на пароме
пересек Каспийское море до Баку. Потом проехал по жи-
вописным местам Азербайджана, Грузии, Абхазии, по Чер-
номорскому побережью и через Ростов вернулся в
Москву. Прекрасное путешествие получилось и есть, что
вспомнить, а в Москве потом была романтическая встреча
188
с любимой женщиной Лаурой, воспоминания о которой
и позвали его в Самарканд – город, где они были счаст-
ливы. Правда, после той встречи судьба забросила его из
уголовного розыска в авиацию, но у него не было причин
для разочарования, что так произошло. Встреча с любимой
покрывала все неприятности с лихвой, а работа в авиации
ему нравилась все больше.
– Николай, я дважды бывал в Красноводске год назад и
все проездом, а хотелось бы посмотреть город, побывать
на рынке, купить что-нибудь для дома, – попросил Виктор
председателя подкомиссии Медведева, который был
одним из руководителей Красноводского авиаотряда.
– Не проблема, да и мне надо купить продукты для
семьи, – сказал Николай. – Поедем на моей машине, я и
город покажу, хотя здесь смотреть нечего. Вот по Каспию
бы проехать.
– Если недалеко, то можно и по берегу моря, – сказал
Лукин.
– Алексей Алексеевич, нас кормят неплохо в столовой
аэропорта, а может быть нам побаловать наших коллег из
комиссии шашлыками из осетрины? – спросил Лукин за-
местителя Председателя комиссии Куцкова.
– Я могу тебе помочь только финансово, а наши кол-
леги заняты до предела.
– Но у них с Вами найдется пару часов вечером на
ужин, а мы с Медведевым все организуем. Побывать на бе-
регу Каспийского моря и не отведать парной осетрины. Я
сделаю необходимые покупки, а потом разберемся с фи-
нансами.
– Вечером согласен.
– Николай, где мы можем вечером пожарить шашлыки
и накрыть стол для комиссии? – спросил Лукин.
189
– Извините, мне самому надо было давно предложить,
но мы работали в авральном режиме. Можем организовать
на берегу Каспия, у нас есть там заимка с баней и гостевым
домиком.
– Только баню не топить, иначе можем завестись.
– Баня у нас всегда горячая, а почему бы не смыть с себя
пыль пустыни, у кого будет желание, и потом присесть за
стол?
– Да, ты прав, когда еще баня мешала работоспособно-
сти комиссии? Поехали на рынок, – сказал Лукин.
Виктору припомнилась его симпатичная спутница в са-
молете Татьяна, но он не спросил ее телефона, а дал ей ви-
зитку с московским телефоном и не потому, что она не
зацепила его душу. Он знал, что при встрече с женщиной
решающее слово остается за ней. Она, в конечном итоге,
выбирает, нравится ли ей мужчина. А Татьяна была еще
девчонкой лет на десять моложе его. Да и женатый он. Но
ведь вспомнил же и хотел, чтобы она позвонила. Но когда
он будет в Москве и надолго ли? К сожалению, его коман-
дировки были связаны с трагическими событиями, но он
комфортнее чувствовал себя вдали от дома.
– Я предлагаю поехать к рыбакам на берег моря. Там
на месте за пару бутылок спирта можно взять осетра или
белугу килограмм на двадцать, да кефали с селедкой-залом
дадут в придачу, – сказал Николай.
– Думаю, что это хороший обмен. А как у нас со спир-
том?
– Когда в авиации со спиртом было плохо?
– Тогда едем.
От аэропорта они в очередной раз проехали через
ущелье в сторону Красноводска. Лукин давно обратил
внимание на рукотворное сооружение в горах, которые
190
окружали город.
– Николай, все хочу спросить об ущелье в горах. Когда
его построили?
– Сразу после войны, когда задумали построить аэро-
порт, но дорога до города должна была пройти через горы.
Вот и привлекли японских пленных на строительство. Они
вручную рубили эти скалы, потом завершали строитель-
ство наши заключенные. Нам очевидцы рассказывали, ка-
кими интересными были японцы. До их островов десять
тысяч километров, а они ходили на работы строем, в
форме и с развернутым знаменем. Им НКВД разрешило.
И если бы не наши автоматчики по бокам, то можно было
поверить японцам, которые уверяли, что они не считают
себя пленными, а помогают СССР строить объекты.
Японцы застроили практически весь центр города уди-
вительными домами с потолками под четыре метра и ши-
рокими дверными проемами. Отличительной чертой
японских домов были вытесанные вручную строительные
камни из прочной пористой горной породы. Следы их
ручной работы отчетливо видны на наружных стенах
домов. Потом поставили в каменном карьере комбайны
для нарезки блоков из этого камня. Они построили квар-
тал жилых домов для заводчан и Дворец культуры.
Николай поставил машину на площадке, и они прошли
к берегу, на котором стояли баркасы рыбаков. Трудно
было разобраться, кто из них был рыбаком Госрыбтреста,
а кто представлял местные рыболовные колхозы. Скорее,
все были браконьерами, но в тот момент это не могло вол-
новать ни Николая, ни Виктора. Они подошли к шаланде
колхозников-туркменов, но те продавали осетров по два
рубля за кило вместе с икрой. Цена была дармовая, но Ни-
колай прошел дальше.
191
– Пройдемся, посмотрим еще. С икрой возни много, а
у нас нет времени. Некоторые браконьеры добывают
только икру, рыбу бросают или отдают за копейки, – ска-
зал Николай.
– Эй, летчики! Что ищем? – спросил их рыбак в одной
из шаланд.
Они с Лукиным были одеты в летные куртки, а Николай
еще был в фуражке гражданской авиации.
– Хотим рыбы на шашлык, – ответил Николай.
– На шашлык лучше осетра брать. А спирт найдется? –
спросил рыбак, видимо привычный, что при «сухом» за-
коне спиртным можно у летчиков разжиться.
– Для хороших людей найдется.
– Тогда подходи к борту, – рыбак приподнял за жабры
распотрошенного осетра килограмм на двадцать пять.
– Свежий? – спросил Николай.
– Обижаешь, только два часа назад плавал, а погода
прохладная, так что то, что вам нужно.
– А икры пару банок литровых найдем? Гостей уго-
стить.
– Могу предложить малосольную белужью, попро-
буйте сами.
– И сколько за все?
– Четыре бутылки спирта.
– А не многовато будет? – спросил Николай.
– Так возьмите угостить гостей кефали и селедки Кас-
пийской, для разнообразия или балыка копченого.
– Договорились. Ты все упакуй, чтобы машину не ис-
пачкать рыбой и отнеси на стоянку, спирт у меня в ма-
шине.
– Я сейчас мигом, – сказал рыбак и достал бумажные
мешки на 50 кг.
192
– Николай, а как мы все съедим?
– Так мы поедем на нашу заимку, а там есть холодиль-
ник. Разделаем осетра и приготовим шашлыки, сколько
нам надо, а остальное не пропадет. Можем еще собраться,
если понравится.
– Николай, деньги ты с меня не возьмешь за рыбу, по-
тому что халявным спиртом расплачивался, но водка или
коньяк с меня, – предложил Лукин.
– Сложности могут возникнуть, если в Москве посто-
ять несколько часов, то можно купить пару бутылок, то у
нас в Туркмении и такого нет.
– Значит, шашлыки будут с чаем? – улыбнулся Лукин.
– Со спиртом у нас нет проблем, и на заимке есть за-
пасы. Потом наши летчики летают в Армению, а там
коньяк в свободной продаже, да и паром привозит неле-
гально из Баку коньяк «Апшерон».
– Неплохо устроились. А как я буду объяснять Куцкову,
что у вас расплачиваются жидкой валютой?
– Нам надо заехать на рынок за зеленью и хлебом. Вот
там можешь потратиться, – улыбнулся Николай.
На рынке присутствовал небольшой шарм восточного
базара, но было бедновато, и никак не тянул на Самар-
кандский базар, хотя туркмены в папахах сидели среди
дынь и арбузов, сохранившихся до конца января. На при-
лавках лежала ярко-желтая морковь, розовый картофель,
много винограда, гранатов, яблок, груш, орехов, но они
прошли к зелени и пряностям. Около мешка с табаком
сидел пожилой туркмен в папахе и предложил им поню-
хать ядовито-зеленого нюхательного табаку для улучше-
ния зрения. Они купили зелень, картошку и лепешки.
– Нам больше ничего не надо. Поедем, отвезем все на
нашу дачу, там наша хозяйка все приготовит, а я пока по-
193
кажу наш птичий базар на берегу Каспия. Только осет-
рину я сам замариную, женщине доверять нельзя, – сказал
Николай.
Их дача находилась в пятнадцати километрах от города
на берегу моря. На большой террасе их встретила мило-
видная женщина лет тридцати пяти.
– Наташа, у нас сегодня гости из Москвы. Мы сейчас
разделаем осетра на шашлыки, остальное на твое усмотре-
ние. Приготовь солянку рыбную или плов каспийский.
Виктор ты пробовал плов из осетрины? – спросил Нико-
лай.–
Да, я его сам готовил под Астраханью. Мы с друзьями
каждых год в низовьях Волги рыбачим. Только плов там
называют Волжским кавардаком, – сказал Лукин.
– Тогда тебя трудно чем-то удивить, – улыбнулся Ни-
колай. – Наташа сделай, пожалуйста, солянку нашу фир-
менную с раками и осетриной. У нас ведро раков еще
осталось.
Он разделал осетра для шашлыков, порезав рыбу
крупно, размером со среднюю луковицу, посолил, попер-
чил и порезал лук.
– Для свежей осетрины больше ничего не надо, чтобы
вкус не перебить, – сказал Николай. – Пойдем, подышим
морским воздухом, пока солнышко светит.
Они вышли за ворота со стороны моря. Пляж был ров-
ным, как взлетная полоса, и уходил за горизонт по кромке
зеленоватого и прозрачного моря. По выходным трудя-
щиеся Красноводска рассыпались по берегу дикого пляжа,
но сезон купанья был не таким долгим, как на Черном
море. Еще в начале июня холодное течение не дает воде
достаточно прогреться, а в середине лета температура до-
стигает тридцати градусов, что тоже не очень комфортно,
194
да и к сентябрю быстро остывает. Правда сейчас под
Астраханью море скованно льдом, а здесь градусов двена-
дцать и можно окунуться после бани.
– Поистине благодатное местечко с чистейшими пес-
чаными пляжами на тридцать километров, щедрое солнце,
целебный воздух и теплое море. Наша Аваза расположена
чуть севернее, вне пределов городской бухты, на открытой
морской береговой линии. Называют ее краем поющих
волн. Здесь снимали «Белое солнце пустыни», – сказал
Николай.
– А кому принадлежит эта заимка с десятью спальнями?
И кто такая Наташа? – спросил Лукин.
– Понравилась? Шучу. Заимкой мы называем что-то
вроде профилактория для руководства авиаотряда, а На-
таша сегодня дежурный администратор. Если есть жела-
ние, то можешь остаться помочь ей на кухне. Я вижу, ты
понимаешь в ней толк, а я привезу комиссию. Хотя На-
таша сама справится к нашему приезду.
– Я бы остался, но наши без меня никуда не поедут, да
и птичий базар хочется посмотреть.
– Тогда поехали. На самом деле зрелище достойное, –
сказал Николай.
– А я останусь потом, посуду помыть, если Наташа со-
гласиться на мою помощь, – улыбнулся Виктор.
– Значит, я не ошибся, увидев, как вы посмотрели друг
на друга, – улыбнулся Николай.
Они выехали на высокий берег моря, с которого откры-
лась необычно розовая картина. На скудных, просоленных
почвах побережья росла лишь полынь да верблюжья ко-
лючка, но они скрашивались солнечной погодой с пре-
красной видимостью на многие километры, а на просторах
каспийского заповедника вышагивали строем непуганые
195
розовые фламинго и водоплавающие птицы.
– У нас зимуют с октября до апреля вместе с фламинго
серые гуси, лебеди, а уток и не счесть – лысухи, кряквы,
чирки, шилохвосты.
– На охоту ходите? – спросил Лукин.
– Заповедник здесь, и птицы чувствуют свою безопас-
ность. Сама природа их охраняет. Не в каждом водоеме
встретишь такой птичий базар. Фламинго выбирают для
своих гнезд обмелевшие морские заливы с изобилием кор-
мов, да и труднодоступны те места. Берега здесь илистые,
потому очень топкие, и до гнезд не может добраться ни-
какой зверь. Здесь можно видеть погибший в глубоких
топях домашний скот, томимый в летнюю жару жаждой.
Животные стремятся добраться до воды и гибнут. Потому
здесь даже браконьеров не бывает. Подстрелить дичь
здесь не проблема, но достать ее невозможно. Пешком
хода нет. Ноги вязнут глубоко и можно не выбраться об-
ратно. Даже на лодке по мелководью не пройти. Зато фла-
минго чувствуют себя превосходно, их лапы с
перепонками, а вес мал, вот они и расхаживают, не прова-
ливаясь, и в любой момент могут взлететь. Я люблю поси-
деть здесь в птичьем гомоне.
Николай подошел к машине и достал из багажника два
складных стула для рыбака. На берегу присесть было не-
возможно, да и холодновато было. Лукин слышал о фла-
минго на Каспии, но видеть не приходилось. Фигура
«розовой легенды» была до нелепости неуклюжа и голос
у нее далеко не соловьиный, а скрипит, как старая телега.
На высоких лапах, опустив в воду голову на длинной шее,
они бродят по илу, доставая корм, но в том-то и была кра-
сота фламинго, особенно в их скоплении. На солнышке их
бело-розовая окраска красиво смотрелась на бледно-зеле-
196
ном фоне морской воды. Фламинго всегда настороже и
близко не подпустит, потому с ними и другие водоплаваю-
щие спокойны. Вот что-то побеспокоило некоторых птиц,
и ярко-красное оперение расправленных крыльев окраши-
вают в красный цвет весь строй, словно по воде бежит
огонь. Над морем стая поднимается вверх и уже на голу-
бом фоне неба плывет розовое облако. Зрелище завора-
живает.
– Николай поедем в аэропорт, иначе наши слюной
изойдут. Я не думаю, что ни обедали.
– Мы на одной машине уедем?
– Они сами решат, кто поедет, но думаю, человек шесть
будет.
Ранний ужин или поздний обед удался на славу. Наташа
подала рыбную солянку с осетриной и красными раками
в каждой тарелке, а потом Николай подал шашлыки из
осетрины. После борща, котлет с макаронами и компота
в столовой аэропорта обед с блюдами из осетрины и чер-
ной икрой с коньяком был по истине царским.
– Виктор Павлович, у нас хватит командировочных,
чтобы за такой обед расплатиться? – спросил Алексей
Алексеевич.
– Я пытался потратиться, но смог только купить ле-
пешки и зелень на рынке, осетрину, черную икру и балыки
мы обменяли у браконьеров на берегу моря на спирт. Вот
если Наташе подарок сделать за солянку и праздничный
стол.
– А что мы можем подарить? – спросил Куцков.
– Может посуду помыть? – сказал Виктор.
– Ты на завтрашний отгул намекаешь? – улыбнулся
Куцков.
– А почему я?
197
– Как самого молодого. Не оставлять же главного кон-
структора из туполевской фирмы.
– Хорошо, я все решу сам.
Лукин подошел к Николаю и спросил, нужна ли по-
мощь. Но тот ответил, что Наташа справится. Ему же
остаться, помогать по хозяйству у всех на глазах было
слишком откровенно.
Утром комиссия получила из Москвы расшифровки са-
мописцев, которые подтвердили их выводы. Теперь Лу-
кину было не до шашлыков и мытья посуды. Он готовил
документы для расследования уголовного дела и ознако-
мился с расшифровкой записи бортового самописца по-
следних шести минут полета, на которой был разговор
экипажа и диспетчера аэропорта с условными обозначе-
ниями командира воздушного судна – КВС, второго пи-
лота – ВП, штурмана – ШТ, бортинженера – БИ и
диспетчера – Д:
«04.13.29. КВС: Горизонт, эшелон перехода, давление
765 установить.
КВС: Закрылки 28.
ВП: На 28, режим 7-5.
ШТ: Закрылки выпускаются синхронно, стабилизатор
перекладывается, табло мигает.
04.17.42. Д: 254, удаление 9, на курсе, подходите к глис-
саде.
КВС: Закрылки 45 (одновременно с информацией диспет-
чера).
04.17.45. КВС: 254, понял (накладка на информацию
штурмана о выпуске механизации).
04.17.45. ШТ: Стабилизатор перекладывается, пред-
крылки выпущены, подходим к глиссаде.
04.18.00. ШТ: Скорость 275, на курсе, на глиссаде.
198
04.18.19. ШТ: До торца 6, на курсе, на глиссаде, ско-
рость 270.
04.18.30. Д: 254, удаление 5, на курсе, на глиссаде, готов-
ность к посадке?
04.18.41. КВС: 254, в глиссаде, шасси выпустил, к посадке
готов, стабилизатор.+
04.18.46. Д: 254 – дальний, на курсе, на глиссаде, посадку
разрешаю.
04.18.52. ВП: загружатели?
04.18.53. ШТ: Закрылки 45 выпущены, 5.5, загружатели
отключены. Табло «Взлет-посадка» горят.
04.19.01. Б: Фары впущены.
04.19.05. ШТ: Скорость 280 на курсе, на глиссаде.
04.19.13. ШТ: Скорость 270, глиссада немножко ниже.
04.19.20. ШТ: 110, оценка! Скорость 270.
04.19.23. ШТ: 100 метров, скорость 270.
ШТ: Предел!
КВС: 80 метров, решение? Полоса по курсу.
ВП: Садимся!
Д: 254 правее 20 (накладка информации диспетчера на
внутреннюю связь).
04.19.32. КВС: Полоса где?
КВС: Полоса-то где?
04.19.39. ШТ: 50.
ШТ: 40.
ШТ: 30.
КВС: Держи.
04.19.41. ШТ: 20.
ВП: Что держать?
КВС: Где?
ШТ: 2.
04.19.43 момент касания». Конец записи.
199
В акте комиссии были изложены причина катастрофы
и выводы: «Экипаж выполнял рейс по маршруту Домоде-
дово – Красноводск – Ашхабад. На борту находилось 137
пассажиров. После взлета ночной полет проходил без от-
клонений. Во время пред посадочной подготовки второй
пилот попросил КВС выполнить посадку: «Дай, попро-
бую, сяду», на что КВС ответил: «Попробуй... Только
уйди у меня на второй круг, я тебе попробую потом.
Понял?». Этой фразой КВС лишил второго пилота воз-
можности ухода на второй круг. По команде второго пи-
лота экипаж приступил к снижению. На удалении 4,5 км
от торца ВПП экипаж доложил о готовности к посадке, и
диспетчер разрешил посадку. Пролет ДПРМ был осу-
ществлен на скорости 275 км/ч и высоте 285 м над уров-
нем ВПП, что выше глиссады на 20 м. С удаления 4,2 км
начался постепенный уход самолета с курса вправо. За
300-400 м до пролета БПРМ зарегистрировано срабаты-
вание разовой команды «Предел курса» в течение 10 сек.,
максимальное боковое удаление при этом составило 25-
30 м, что согласуется с информацией диспетчера – «пра-
вее 20».
После пролета БПРМ, когда самолет находился выше
глиссады примерно на 7 м, зарегистрирована кратковре-
менная разовая команда «Предел глиссады». В момент
команды командира «Садимся», вертикальная скорость
самолета составляла 4-5 м/с, превышение над глиссадой
6-8 м, боковое уклонение около 20 м. При дальнейшем
снижении уход самолета от глиссады вверх увеличился и
достиг своего максимального значения – приблизительно
10 м, на удалении 750 м от торца ВПП. В этот момент КВС
обратился ко второму пилоту с фразами: «Полоса где?»
и «Глиссада где?».
200
Второй пилот на высоте 50 м увеличил вертикальную
скорость снижения до 5-5,5 м/с. Самолет перешел в более
крутое снижение. На высоте 35 м вновь последовала энер-
гичная отдача штурвальной колонки на пикирование, что
привело к значительному увеличению вертикальной ско-
рости снижения, и за 1,5 секунды до касания торца ВПП
вертикальная скорость возросла до 8-10 метров в секунду.
КВС только за 2,5 секунды до касания, на высоте 20-25 м,
взял управление на себя и отклонил штурвал полностью
на кабрирование, но в тот момент самолет снижался с вер-
тикальной скоростью 8-10 м/с, со скоростью 275 км/ч и
находился ниже глиссады. После отклонения штурвала на
кабрирование вертикальная перегрузка возросла. Недо-
статок высоты не позволил уменьшить вертикальную ско-
рость снижения к моменту приземления. Самолет
приземлился на три точки с перегрузкой 4,8 ед. В резуль-
тате превышения расчетных нагрузок фюзеляж самолета
разрушился в хвостовой части по шпангоутам № 49-54 и в
носовой части по шпангоутам № 12-14. В результате раз-
рушения и последующего отделения хвостовой части са-
молета, при его движении по ВПП, 11 пассажиров,
находящихся на пассажирских креслах (24-26 ряд) в рай-
оне 45-54 шпангоута, выпали из самолета и погибли».
Комиссия закончила «полевое расследование» и
можно было лететь домой, но на Москву ближайший рейс
был через сутки и все решили добраться паромом до Баку,
а оттуда уже в Москву. Коллеги из Азербайджанского
управления гражданской авиации встретили их с уваже-
нием и отправили домой ближайшим рейсом. В Москве
акт расследования комиссии Куцков докладывал в Совете
Министров СССР и пригласил с собой Лукина. Они при-
ехали в Кремль, где над зданием развивался огромный
201
красный флаг Союза ССР. Лукин впервые шагал с Алек-
сеем Алексеевичем по коридорам Совета Министров
СССР в Кремле.
– Алексей Алексеевич, мы шагаем, как Штирлиц шел в
фильме по коридору Главного управления имперской без-
опасности. На каждом повороте коридора по офицеру
КГБ в форме, которые контролируют, чтобы посетители
не заблудились и не зашли в другой кабинет, а в середине
коридора их старший смены, так что дальше, чем поло-
жено, не пропустят. Здесь особо не разгуляешься, – тихо
сказал Лукин.
– Тише. Ну и шуточки у тебя. Здесь у стен уши
имеются.
Вокруг все сверкало полированным белым мрамором,
а под ногами ковровые дорожки, потому ходят по тем ко-
ридорам неслышно и без всякой суеты. Никого в коридо-
рах они не встретили, кроме чекистов в форме. Чиновники
трудились в кабинетах, и не создавали лишними хожде-
ниями эффекта бурной деятельности.
«Вот откуда исходил застой в экономике государства»,
– уже про себя подумал Лукин.
Их попросили подождать в небольшом холле в сере-
дине коридора с большим эркером. На стеклянном сто-
лике стояла минеральная вода «Боржоми», «Джермук»,
«Нарзан» и хрустальные стаканы. Вероятно, для пригла-
шенных хозяйственников «на ковер» в Правительство
СССР, чтобы погасить жажду от волнения. Ведь после бе-
седы их могли повысить или опустить ниже ватерлинии,
но они с Куцковым пришли на доклад о результатах рас-
следования авиакатастрофы, потому были спокойны.
– Давайте попробуем, какой водой поят в Кремле?
Такой точно мы не купим в магазинах, – предложил Лукин.
202
– Ну, наливай.
Виктор открыл бутылку и плеснул по полстакана бур-
лящей от газов «Боржоми». Пузыри лопались во рту, так
сильно была вода загазованная.
– А ничего, хорошая,– Виктор, открыв, дипломат выта-
щил из него папку с документами для доклада и уложил че-
тыре бутылки минералки разного сорта. Сама вода не
особо была ему нужна, так как у него были знакомые на
продуктовой базе под ГУМом, которые снабжали «слуг
народа». Его просто охватил кураж, именно из приемной
главы Правительства.
– Ну ты даешь, – проговорил Алексей Алексеевич.
– Что им воды жалко? Она для нас и выставлена, а по-
пробовать разную воду на месте не получится. У них все
удобства в комнатах отдыха, – улыбнулся Лукин.
В Кремле их должен был встретить помощник предсе-
дателя Правительства, но их неожиданно принял сам Рыж-
ков Николай Иванович. Алексей Алексеевич четко
доложил результаты расследования, без каких-либо волне-
ний, как будто каждый день на совещаниях встречался со
вторым лицом в государстве. Николай Иванович выслу-
шал доклад, и у него не возникло дополнительных вопро-
сов. Все было ясно. Ошибка пилота. Он пожелал им
успехов в работе. После общения с Рыжковым в Кремле
Лукин еще раз убедился, насколько серьезна их работа по
расследованию авиакатастроф. Можно было теперь руки
неделю не мыть после рукопожатия главы Правительства.
Лукин передал материалы в Генеральную прокуратуру, ко-
торая примет решение по виновникам катастрофы. Ко-
миссия выявила причины катастрофы и приняла все меры
на их устранение, а вершить закон не их проблема.
В управлении расследования работал только аналити-
203
ческий отдел генерала Абрамова, остальные специалисты
разлетелись на расследования катастроф. Еще комиссия
не закончила расследование катастрофы самолета ЯК-40
в Нижневартовске, а следом пришлось собирать новую ко-
миссию и направить опять к нефтяникам в Сургут.
Из сводки дежурного Госавианадзора СССР:
«27 февраля 1988 года самолет Ту-134 выполнял рейс
№7867 по маршруту Минск – Куйбышев – Тюмень – Сур-
гут. В 06:07:30 местного времени при заходе на посадку в
аэропорт Сургута потерпел катастрофу, в результате чего
погибли 20 человек».
В управлении было известно, что причины катастрофы
с самолетом Ту-154 в Красноводске и с самолетом Ту-134
в Сургуте были схожими грубой посадкой и послед-
ствиями, но точнее должна была сказать комиссия по при-
лету. Лукин с коллегами расследовал катастрофы с
гражданскими воздушными судами и его не касались даже
попытки угона самолетов за границу, а такие тоже случа-
лись. Он поднялся в отдел военной авиации, давно не ви-
делся с коллегами, но у них застал только Владимира
Грищенко, с кем учился в Академии гражданской авиации.
– Нам скоро госэкзамены сдавать. Ты готовишься? –
спросил Лукин.
– С одной стороны надо бы, но командировки на рас-
следования замотали, – сказал Грищенко.
– А я думал, что только у нас с гражданскими бортами
запарка.
– Мы знаем о катастрофах в Красноводске, Нижневар-
товске и Сургуте, а с другой стороны на профессора га-
рантировали нашу сдачу экзаменов на «отлично».
– Да как-то неудобно, хоть мы и законодатели в рассле-
дованиях катастроф и по нашим документам обучают аби-
204
туриентов Академии, – сказал Лукин.
– Вот именно. Чайник поставлю? Чай, кофе или по пять
капель, – вспомним Питер.
– Нет, только чай. Я за рулем.
– Когда полковнику МВД мешали сто грамм за рулем?
– Только рот пачкать. А куда ваш отдел разогнали? К
нам тоже поступают сводки о катастрофах военных бор-
тов, когда мы в Москве.
– Да вот сам посмотри, что творится, пока я чай на-
крою. Бутерброды у меня с колбасой и сыром, а икра за-
кончилась, – сказал Владимир.
Лукин открыл папку со сводками и удивился.
– Володя, не знаю, как выглядели сводки с фронтов во
время войны, но теперь вижу, что вашему отделу скучать
не дают.
– А ты говоришь о подготовке к экзаменам. В нашем
отделе двадцать полковников и генералов, но далеко не все
занимаются расследование катастроф и аварий. У меня
уже семь командировок и у коллег не меньше. Новый год
я встречал на Северном Кавказе, в полку в Моздоке. Еще
вначале 60-х на аэродроме в северной части Моздока был
сформирован гвардейский полк Дальней авиации с три-
дцатью самолетами «ТУ-95К» и впервые в полку присту-
пили к дозаправке самолетов в воздухе. Экипажи
выполняли полеты по разведке ударных авианосцев США
в Северной Атлантике, по всей акватории Северного Ле-
довитого океана до берегов Канады по радиотехнической
разведке. А вот два месяца назад экипаж самолета Ту-95К
выполнял тренировочный полет по кругу на аэродроме
Моздок при метеоминимуме погоды ночью. После набора
высоты круга 400 метров сработала сигнализации обледе-
нения самолета, и командир включил противообледени-
205
тельную систему двигателей и винтов. При этом за не-
сколько секунд выключились три двигателя с автоматиче-
ским флюгированием их винтов. Командир доложил о
случившемся руководителю полетов и приказал экипажу
покинуть самолет. Пять членов экипажа покинули самолет
и благополучно приземлились на парашютах, а командир
с двумя членами экипажа попытались посадить самолет с
одним работающим внешним двигателем. Выпустив шасси
и включив посадочные фары, они пытались выполнить вы-
нужденную посадку вне аэродрома. Приземление про-
изошло на вспаханное поле с большой вертикальной
скоростью на основные стойки шасси с последующим раз-
рушением самолета. Только начальник связи остался жив
с повреждением позвоночника.
– Да, трудно было подобрать место для посадки ночью
на одном двигателе, когда у тебя под крылом всего 400
метров.
– Мне летчики в Моздоке рассказали, как пять лет назад
экипаж бомбардировщика Ту-22К, который прозвали
«шило», взлетал ночью с авиабазы Моздок на учения в
Курск в режиме радиомолчания. Перед вылетом поменя-
лось направление ветра и бомбардировщику поменяли на-
правление взлета, но штурман не установил датчик
курсовой системы «наоборот», потому самолет улетел в
противоположную сторону от Курска. Штурман первым
заметил восход солнца с левого борта – значит, они вместо
севера летели на юг. Командир отшутился, что все нор-
мально и солнце неправильно встает. В полете никто из
экипажа не контролировал маршрут и на рассвете при-
няли ночной Тегеран за Курск. Включили сигнал «Бед-
ствие». Их услышал руководитель полетов на авиабазе
Мары и вывел по ее радиолокационному маяку на свой
206
аэродром. Командир удачно совершил посадку.
– Владимир, а как же твои коллеги из ПВО? – спросил
Лукин.
– Прохлопали. «Шило» пересекло незаметно для себя
и для приграничной ПВО границу туда и обратно. С авиа-
базы Моздок тяжелые бомбардировщики летали в Афга-
нистан для выполнения боевых заданий, поэтому
командир и штурман отделались увольнением, а вместе с
ними и ПВОшники закончили службу.
– Да, «граница на замке». Как хорошо было в Питере
на учебе, ни забот, ни хлопот. Когда теперь соберемся вме-
сте?–
На экзаменах и соберемся в июне.
– «Белые ночи» в Питере. А где сейчас твой коллега
Литвиненко?
– На твоей любимой Камчатке расследует катастрофу.
На следующий день в кабинет Лукина зашел начальник
Алексей Алексеевич:
– Ты слышал, что вчера произошло в Сумгаите?
– Кошмар. Мы же две недели назад были в Баку, а Сум-
гаит в 25-ти километрах и никакой напряженности не чув-
ствовалось, – сказал Лукин.
– Но не может же погром в таких масштабах возник-
нуть за один день?
– Я звонил своим коллегам в МВД. Резня в Сумгаите не
обошлась без провокаций, и за день до того в соседних
районах разместили азербайджанских беженцев из нагор-
ного Карабаха, которые расписывали происходящие
ужасы с азербайджанским населением в Армении и при-
зывали к ответным мерам. Судя по всему, погромы и резня
должны были произойти в Баку, но власти перекрыли все
дороги в столицу Азербайджана, а на Апшеронском полу-
207
острове в Сумгаите проживало около десяти процентов
армян.
– А куда власти и КГБ смотрели? – спросил Куцков.
– Не знаю, куда КГБ смотрит, но во время беспорядков
партийно-советские органы и милиция бездействовали.
На заседании Политбюро Министр обороны Язов пред-
ложил ввести в Сумгаите военное положение и навести
порядок. Но Горбачев сказал, что введение войск озлобит
азербайджанцев против армии, а на борьбу с хулиганьем
надо подключить рабочий класс и дружинников. В Сум-
гаите десятки убитых и сотни раненых, а против них – дру-
жинников. Нормально?
– Виктор Павлович, я слышал о твоих связях в партий-
ных кругах и видел, как ты в Кремле чувствуешь себя рас-
кованно, но Политбюро только вчера было.
– Так ведь гласность Алексей Алексеевич. Раньше было
секретно, а теперь «сорока на хвосте» быстро разносит,
– улыбнулся Лукин. – Еще недавно армяне как всегда шу-
тили, обращаясь с вопросами к «Армянскому радио»:
«Чем в СССР закончится Перестройка?» Радио отве-
тило: «Перестрелкой». Только армяне не предвидели, что
стрелять начнут в Армении и соседнем Азербайджане.
Не стал Лукин будоражить мозги главного расследова-
теля своими мыслями, что гибли мирные люди и прав был
Язов, а глава государства потворствует своими реше-
ниями погромщикам, которые уверовали в свою безнака-
занность. Лукин не сомневался, что в провокациях и
четком расписанном сценарии самих событиях просмат-
ривалась государственная машина, и еще не настало время
для ее пресечения силами армии. Кощунственно было
спланировать пролившуюся кровь невинных жертв, но
спектаклю отведено определенное время, а сценарий есть
208
сценарий. Егор Лигачев на заседаниях ЦК КПСС делился
опытом разгона демонстрантов в Новочеркасске в 1962
году, когда принимал решение в составе партийной комис-
сии ЦК о применении автоматов и танков по демонстра-
ции рабочих завода. Теперь Сумгаит принес первую
серьезную трещину между братскими народами Совет-
ского Союза, замешанную на крови.
В женский праздник 8 марта в квартире Лукина раз-
дался телефонный звонок. Даша приняла поздравления от
дежурного по Госавианадзору СССР и передала ему
трубку.
«Снова тревожный чемодан?», – подумал Лукин.
– Это дежурный. Над Уралом преступники захватили
рейсовый самолет ТУ-154 из Иркутска в Ленинград с пас-
сажирами. Руководство приказало быть готовым к вылету.
О дополнительных указаниях я пошлю сигналом по муль-
титону и продублирую звонком. От нас этим вопросом за-
нимается заместитель Председателя Госавианадзора
Сафронов.
– Хорошо, я буду дома на телефоне, – Лукин положил
трубку.
– Что? Опять в командировку? – поинтересовалась
Даша.
– Пока быть готовым к вылету, но до особого распоря-
жения.
Расследование фактов захвата воздушных судов не вхо-
дило в компетенцию Лукина и его коллег, однако и не ис-
ключало их участие в работе комиссии или в качестве
экспертов. Заместитель Председателя Сафронов Николай
Иванович был прикомандирован из КГБ, а до этого рабо-
тал начальником отдела КГБ в аэропорту Шереметьево,
209
где у Лукина было много знакомых коллег из линейного
отдела милиции. Они и рассказывали Лукину о дружбе
Николая Ивановича с начальником райотдела КГБ центра
Москвы Вадимом, который предложил руководству уво-
лить Лукина. Но могли ли они предположить, что через
пару месяцев их кабинеты окажутся рядом в Госавианад-
зоре?
В октябре 1987 году гриф секретности с темы сняли.
Но сколько произошло попыток захвата и угона самолетов
в СССР за последние тридцать лет, никто точно сказать
не мог. Однако во многих отчетах указывали, что в Совет-
ском Союзе в тот период было предпринято более ста по-
пыток и реальных угонов самолетов. В годы «холодной
войны» в СССР о проблеме воздушного терроризма
предпочитали не говорить, хотя наши преступники регу-
лярно захватывали самолеты с целью перебраться на
Запад. Они не выдвигали политических требований, но не
хотели жить за «железным занавесом», а другого способа
не видели.
После смерти Сталина карательные функции НКВД за-
метно поубавились. В СССР впервые столкнулись с про-
блемой советского воздушного пиратства. Первый
вооруженный захват пассажирского самолета произошел
8 января 1954 года с Ли-2, выполнявшим рейс по марш-
руту Таллин – Минск – Ленинград, на борту которого на-
ходились пять пассажиров и три члена экипажа. Мужчина
и женщина, угрожая оружием, связали бортрадиста и по-
требовали лететь в Финляндию. Экипаж оказал сопротив-
ление и с пассажирами нейтрализовал преступников.
Лукин включил телевизор и посмотрел новости по всем
программам, но о захвате самолета Ту-154 ни слова. Его
не отправили в командировку, и на следующий день он
210
зашел к начальнику секретного отдела Анатолию Кара-
севу, прикомандированному, как и Сафронов, из КГБ. Тот
поведал жуткую историю гибели семьи музыкантов, поло-
вина из которых были подростами.
Из сообщения дежурному Госавианадзора СССР:
«8 марта 1988 года в 15.01 Главный центр управления
воздушным движением Гражданской авиации СССР по-
лучил информацию о захвате на траверзе Вологды само-
лета Ту-154, следующего рейсом Иркутск – Курган –
Ленинград. Высота полета 11 600 метров».
Вскоре после вылета из Кургана молодой парень в
сером свитере и легкомысленном фетровом берете в хво-
стовой части лайнера передал стюардессе записку с тре-
бованием лететь в Лондон, иначе самолет будет взорван.
В 15.15. бортрадист передал диспетчеру, что двое терро-
ристов вооружены обрезами охотничьих ружей, у
третьего – взрывчатка, а всего их человек шесть. Топлива
хватит на полтора часа полета до аэропорта Пулково.
Экстренно был создан оперативный штаб по руковод-
ству операцией. Заместитель Министра гражданской авиа-
ции по безопасности полетов Тимофеев из КГБ доложил,
что захваченный террористами Ту-154 не оборудован
специальными навигационными системами для полетов на
международных трассах и экипаж лайнера не знает анг-
лийского языка. Штабом принято решение не выпускать
самолет за пределы СССР. При поступлении сообщения
о захвате Ту-154 подняли по тревоге группу «А» 7-го
управления КГБ СССР, которую в аэропорту ждал гото-
вый к вылету самолет специального авиационного отряда
пограничных войск. Летчики в зеленых фуражках всегда
доставляли группу «А» в нужное время. Их самолет вы-
летел на военный аэродром, куда деятели из штаба решили
211
посадить угнанный Ту-154. К тому времени было установ-
лено, что захват самолета совершила семья музыкантов
Овечкиных. В штабе решили, что не составит труда обез-
вредить музыкальную группу. Это была роковая ошибка,
но никто не мог предположить, что такое решение приве-
дет к трагедии.
Лукин бывал на военных аэродромах, а устройство
гражданских он просто изучил, так на них только похожие
взлетно-посадочные полосы. В системе Аэрофлота суще-
ствует продуманная до мелочей система обеспечения без-
опасности воздушных полетов, в том числе по
противодействию попытки захвата воздушных судов. По-
жарным, спасателям, сотрудникам милиции аэропорта
Пулково вполне хватало времени организовать достойную
встречу захваченного самолета, и группа «А» успела бы
вовремя. На военном аэродроме под Выборгом угнанный
Ту-154 так посадили, что группа «А» не смогла там при-
землиться и ей пришлось садиться в Пулково и потерять
время на пересадку в вертолеты. А в это время уже нача-
лась плохо продуманная операция. На военном аэродроме
была только рота охраны, не готовая для разрешения кри-
зисных ситуаций. В штабе не подумали о возможных по-
следствиях в случае самого жесткого развития событий, а
они и получили такое развитие.
Штаб проинструктировал экипаж, что террористов не-
обходимо заверить, что самолет скоро приземлится на
аэродроме в Финляндии. Когда же Ту-154 коснулся коле-
сами бетонки военного аэродрома, стюардесса Тамара
Жаркая принялась уверять террористов, что авиалайнер
произвел посадку в Финляндии, но они увидели в иллюми-
наторы бегущих к самолету советских солдат в шинелях и
шапках. Это была рота охраны аэродрома со знаменитыми
212
на весь мир «калашами». Они по команде окружали са-
молет, но в штабе не подумали, что охрана финского аэро-
дрома выглядит не так, как в СССР. Музыканты в панике
произвели несколько выстрелов по обшивке самолета. Им
объясняют, что самолету нужна дозаправка, но они ло-
мятся в дверь пилотской кабины. Стюардесса Тамара обе-
щает им, что после заправки они полетят в Лондон. В
кабине заправщика террорист видит, как водитель с корот-
кой стрижкой сдирает с шапки кокарду и убивает Тамару.
Практика таких операций показала, что важно удержи-
вать террористов от пролития первой крови, после кото-
рой их действия зачастую выходят из-под контроля.
Профессионалы уверяют, что необходимо для сохранения
диалога соблюдать корректность и придерживаться
правды до удачного момента для завершения операции.
Руководство штаба совместно с командованием военного
аэродрома приняло решение начать штурм за несколько
минут до посадки вертолетов с оснащенной группой «вол-
кодавов» группы «А». В «штурмовики» самолета на-
брали военнослужащих внутренних войск, которые,
прикрываясь щитами, ворвались в салон с двух сторон, за-
ливая его беспорядочным шквальным огнем из автоматов.
Как только сами себя не поубивали? На штурм самолета
пошли мужественные люди, готовые рисковать своими
жизнями, чтобы спасти пассажиров и экипаж, но слабо
представляющие, как это сделать. Даже их экипировка не
спасала от дробовиков террористов, а средства связи в
такой операции были немаловажным фактором.
Бойцы приоткрыли дверь и начали беспорядочную
стрельбу по салону, не думая, что, кроме преступников,
здесь находятся пассажиры, которые выпрыгивали на бе-
тонную полосу и получали удары солдатских сапог и при-
213
кладов, так как их перепутали с террористами. В коротком
бою террористы не получили ни единой царапины, но они
поняли, что улететь за границу им уже не удастся. И они
решили уничтожить и себя, и самолет. Старший сын, Ва-
силий, по просьбе матери убил ее из обреза, а затем застре-
лился сам. Его примеру следуют еще двое братьев.
Оставшиеся Овечкины, сбившись в кучу в хвосте самолета,
взрывают самодельную бомбу. Салон заволокло дымом,
затем показались языки пламени. Начинающийся пожар
еще можно было потушить имеющимися на борту сред-
ствами, но желающих воспользоваться ими не нашлось.
Побывав в роли заложников, пассажиры спешили как
можно скорее покинуть проклятый самолет. Пламя все
сильнее охватывало самолет, но подкатившие к авиалай-
неру пожарные машины с военного аэродрома не были
приспособлены для тушения подобных пожаров. Самолет
сгорел полностью.
Известная поговорка гласит: «После драки кулаками
не машут». Но в данном случае была не драка, а целая вой-
сковая операция и махать кулаками здесь должна была Ге-
неральная прокуратура при расследовании уголовного
дела. Они должны дать правовую оценку не только дей-
ствиям террористов, но и руководителям операции, кото-
рые даже не пытались договориться с террористами и
недооценили их одержимости в желании покинуть СССР.
Прохлопали ушами и сотрудники госбезопасности, кото-
рые не получили оперативной информации о намерении
семьи из девяти человек угнать самолет. Досмотровая
служба аэропорта Иркутска пропустила обрезы и взрыв-
чатку на борт самолета.
Накануне семья побывала на гастролях в Японии и уви-
дела, как живет народ за бугром, где к ним подкатывали
214
американцы, которые рассказали о сказочной жизни за
океаном, где с их музыкальными способностями можно за-
писывать диски и жить припеваючи. Остаться они не
могли, так как выпустили на гастроли не всю семью. Вот
они и решили убежать все вместе. А когда поняли, что их
затея провалилась, то перестреляли друг друга. Такая вот
тяга к свободе и красивой жизни у них была. А в СССР,
скорее, уничтожат, чем выпустят за бугор. Еще одна без-
дарно проведенная операция по «освобождению», а вер-
нее расстрелу, – совсем не красила власти в той трагедии.
В странах, которые не строили социализм и не дай Бог
коммунизм, с не меньшей ответственностью охраняли
границы, но там не угоняли самолетов, чтобы покинуть
Родину. Граждане тех стран могли сесть в рейсовый само-
лет, поезд или пароход и по расписанию переехать в дру-
гую страну. А уж если есть проблема в СССР с угонами
самолетов, то надо научиться разговаривать с террори-
стами и при необходимости выпускать их за границу, а
потом с дипломатами возвращать на Родину невредимых
пассажиров, а преступников вместе с воздушным судном.
Понятно, что появится много желающих покинуть СССР
таким способом и не все пассажиры сразу долетят до
пункта назначения, но хоть простые граждане краешком
глаза на мир посмотрят. Во всяком случае, не проводить
штурм, как общевойсковую операцию с беспорядочной
стрельбой из автоматов, избиением заложников, которых
ошибочно приняли за террористов.
Лукин припомнил события восемнадцатилетней давно-
сти. 15 октября 1970 года пассажирский самолет Ан-24,
выполнявший рейс Сухуми – Батуми, захватили отец и
сын Бразинскасы. Они без проблем пронесли с собой на
борт самолета пистолет, обрез и несколько гранат. Когда
215
лайнер набрал высоту, Бразинскасы выхватили оружие и
направились к кабине пилотов. Им преградила путь 19-
летняя бортпроводница Надя Курченко и попыталась вы-
бить обрез из рук отца, но тот дважды выстрелил ей в упор,
от чего она скончалась на месте. В кабине пилотов, потря-
сая оружием и гранатами, они потребовали лететь по бе-
регу моря в Турцию. Экипаж оказал террористам
сопротивление, но все были ранены бандитскими пулями,
после чего в целях обеспечения безопасности пассажиров
летчикам разрешили лететь в Турцию. Это был первый в
СССР удавшийся террористам угон самолета.
В том же 1970 году все самолеты в приграничные рай-
оны стали сопровождать вооруженные сотрудники уго-
ловного розыска. В московских аэропортах сопровождали
рейсы коллеги Лукина из спецслужбы ГУВД Москвы с
удостоверениями МУРа. Самым дальним перелетом были
рейсы на Камчатку и Анадырь, куда самолет летел шестна-
дцать часов. Кроме того, выдавали три пистолета Мака-
рова на экипаж самолета. Аэрофлот стал единственной
компанией, кто вооружил пилотов. Но кто-то не подумал,
что стрельба в самолете на высоте нескольких тысяч мет-
ров – смертельно опасное занятие. Пули могли ранить
пассажиров или повредить коммуникации жизнеобеспе-
чения воздушного судна. Через полтора года 18 мая 1973
года диспетчеру аэропорта Читы поступил сигнал о за-
хвате самолета Ту-104, выполнявшего рейс Москва – Че-
лябинск – Новосибирск – Иркутск – Чита. Находившийся
на борту самолета сотрудник МВД принял самостоятель-
ное решение и выстрелил в террориста. Пуля угодила ему
прямо в сердце, но тот успел нажать кнопку взрывного
устройства. С момента доклада командира о требовании
из салона изменить курс до взрыва бомбы прошло около
216
двух минут. В результате погибли все 9 членов экипажа и
72 пассажира. После той трагедии в аэропортах ввели до-
смотры пассажиров и багажа, но снова после невинных
жертв. К сожалению, и правила по безопасности полетов
написаны кровью.
Прилетел Борис из Нижневартовска, который рассле-
довал катастрофу Як-40, а следом вернулся Валера с Алек-
сандром Нерадько из Сургута с расследования Ту-134.
Александр перешел в управление расследований из Вну-
ково в конце прошлого года и пока не работал самостоя-
тельно на «ямах» и в Сургут летал с Валерой. Он был лет
на десять моложе всех. Коллеги давно не виделись и по слу-
чаю окончания расследований решили поделиться инфор-
мацией о причинах катастроф за дружеским столом в
управлении. Борис привез от сибирских нефтяников пи-
щевого спирта, а Лукин съездил на Черемушкинский
рынок за сыром и зеленью, а Сергей принес закуски из бу-
фета. Борис налил по стаканам чистого спирта. Саша от-
казался, но ему была интересна всякая информация о
расследованиях.
– Кто хочет, может разбавить. Вода в графине, – пред-
ложил Борис.
– Не будем портить продукт, – сказал Сергей.
– Я хочу всех поздравить с Новым годом, – улыбнулся
Лукин, – некоторые из нас так и не виделись в этом году.
Чтобы мы встречались, как можно чаще, и чтобы реже
были инциденты, из-за которых мы вылетаем в команди-
ровки.
Сибирский спирт показался Виктору немного жестче,
чем на Дальнем Востоке. Видимо, там другими были за-
куска и воздух. Да, черная икра отлично снимала же-
сткость спирта.
217
– Борис, а не расскажешь, что произошло с самолетом
в Нижневартовске? Материалы я прочитал, но Председа-
тель комиссии всегда знает больше, чем написано, – по-
просил Александр.
– Да мы старались в акте изложить все, как было. Во
время взлета сразу после отрыва произошло уменьшение
оборотов двух двигателей, а через секунду – упали обо-
роты и третьего двигателя. В течение минуты выключи-
лись два двигателя, а третий вышел на взлетный режим.
Самолет набрал высоту 35 метров, но полет продолжался
на одном двигателе с потерей скорости. На удалении двух
километров от конца взлетной полосы самолет через пол-
торы минуты столкнулся с холмом, а затем с опорой ЛЭП
и полностью разрушился. При столкновении с землей все
двигатели находились в положении «взлет». Причину
уменьшения оборотов двигателей и их последующего от-
ключения точно установить не удалось. Предположи-
тельно образовалась воздушная пробка, которая повлекла
самовыключение, либо экипаж ошибочно выключил дви-
гатели, так как самописец зафиксировал срабатывание
табло «воздушный стартер открыт». Ко всему прочему
аварийно-спасательная команда сработала безобразно и
обнаружила самолет только через пять часов, а мороз был
минус 35 градусов. Многие замерзли, не дождавшись по-
мощи. Выжили четыре пассажира из тридцати, – сказал
Борис.
– Борис, пока мы трезвые и при памяти, у меня вопрос
имеется, – улыбнулся Лукин.
Ему не хотелось за дружеским столом устраивать сове-
щание по вопросам расследования, и опять же «отъехать»
можно при напряженности.
– Хочу тебя спросить по катастрофам с самолетами ЯК-
218
40, которые произошли на взлете. У меня возник вопрос
год назад в Ташкенте, когда ЯК-40 попал в спутный след
на взлете и разбился. Никто тот спутный след не зафикси-
ровал. Есть такое явление, и взлетал он через полторы ми-
нуты вслед за ИЛ-76. Только теперь после
предположительных причин катастрофы в Нижневар-
товске у меня закралось подозрение, что в Ташкенте на
ЯК-40 тоже могла появиться воздушная пробка в топлив-
ной системе двигателя самолета, поэтому ему не хватило
тяги преодолеть спутный след.
– Коллеги, а Лукин совсем не похож на простого сы-
щика из уголовного розыска и профана в наших делах, –
подколол Валера.
– Я извиняюсь, профессора расследований, если упо-
треблю какой-нибудь авиационный термин неправильно,
но аналитиком я всегда был неплохим, а между расследо-
ваниями я обучаюсь в Академии гражданской авиации и
копаюсь в специальной литературе по тем вопросам, ко-
торые мне интересны. У вас нет свободного времени, по-
тому что летаете с «ямы» на «яму».
– Виктор, а если серьезно, то мне, например, инте-
ресно, какие выводы ты сделал из своих анализов свежим
взглядом, – спросил Борис.
– Ну, если вам на самом деле интересно, то извольте.
Только еще раз предупреждаю, что мой анализ больше сы-
щика, нежели авиатора. Так вот некоторые специалисты
предполагают, что топливная система самолета Як-40
имеет конструктивные недостатки, оказывающие влияние
на частичное снижение работоспособности двигателей.
– И те специалисты, наверняка летчики, – Валера явно
намекал на дружбу Лукина с коллегами из летного управ-
ления.
219
– Да, они рассказывали, что в трубках топлива на Як-
40 иногда возникают воздушные пробки, которые могут
реально уменьшить тягу двигателей и даже остановить их.
В автомобилях можно дать газу, но он на земле и «прочи-
хаться», а самолет на взлете упадет на землю. Или я не
прав?
– Не совсем по-научному, но я с тобой согласен, – под-
твердил Борис, – выводы нашей комиссии прописали, как
возможную причину.
– Тогда почему не исследованы материалы одинна-
дцати авиационных инцидентов, произошедших в послед-
ние два года по самопроизвольным изменениям оборотов
двигателей самолетов ЯК-40? Я уж не беру случаи в конце
семидесятых, когда такое случалось не только на взлете.
Чтобы быть точным, то с самолетами ЯК-40 за последние
пятнадцать лет было сорок девять катастроф. Как по за-
казу, по три катастрофы в году, – сказал Лукин.
– Так коллеги. Это не Виктор Павлович, а Лаврентий
Павлович Берия. Надо срочно выпить, а потом «по-трез-
вому» обсудить, – предложил Валера.
– Я только «за». Вы сами хотели узнать мое свежее
мнение. Давайте за стол, – согласился Лукин.– Но, чтобы
быть до конца объективным, то ты Валера полгода назад
расследовал катастрофу с ЯК-40 в моем любимом городе
Бердянске.
– Но там была катастрофа при посадке. Интересно в
МВД все такие занудные? – пытался возразить Валера.
– Нет, такой в МВД был один и того вам отдали. Вам
сказочно повезло, – улыбнулся Лукин и почувствовал, что
«завелся». – При подлете к Бердянску борт оказался в
эпицентре сильного ливня. Диспетчер дал «добро» на по-
садку, сообщив, что в зоне аэропорта видимость состав-
220
ляет четыре километра и то была одна из ошибок, которая
привела к катастрофе. Я только к тому, что не бывает у ка-
тастроф одна причина. Когда лайнер уже начал заходить
на полосу, «дворники» не успевали смахивать со стекол
кабины воду, сквозь сплошную стену дождя невозможно
было толком что-либо разглядеть. Шасси коснулись по-
лосы. Экипаж включил реверс для торможения. На Як-40
им оснащен только один средний двигатель. Однако, не
видя, куда мчится самолет, командир принял решение
взлетать, чтобы зайти на посадку повторно. Двигатели
были переведены во взлетное положение «полный газ»,
однако торможение не убрали. Видимо, в спешке пилоты
не поняли друг друга. С увеличением оборотов двигателей
возросла и работа реверса, из-за чего лайнер не смог на-
брать необходимую для взлета скорость. Взлетная полоса
оборвалась и не оторвавшийся от земли ЯК-40 проскочил
после ВПП по раскисшему чернозему, пересек дорогу и
врезался в лесопосадку. Поэтому я не говорил бы только
о посадке, потому что самолет взлетал.
Правое крыло от удара о дерево отвалилось. Самолет
перевернулся и загорелся в молодом подсолнечнике. Ви-
новны обе стороны – и диспетчер, и экипаж. Но я привел
в пример эту катастрофу потому, что это была не совсем
посадка, а скорее неудавшийся взлет. И вы скажите, что
экипаж виноват, потому как не выключил тормоз двига-
теля. Нет, ребята, экипаж мог в такой суматохе упустить,
но должна была сработать техника. Мы запускаем косми-
ческие корабли со спутниками на другие планеты, а не
можем поставить в самолет прибор, который отключал бы
автоматически «тормоза двигателя» при взлетном ре-
жиме. Пионерам ясно, что такого не должно было быть.
– Точно Лаврентий Павлович. Всем раздал. И кон-
221
структорам досталось. Откуда такие познания про Бер-
дянскую катастрофу?
– Я же сказал, что мой любимый город, где живут мои
друзья. А конструкторам должны вы сделать рекоменда-
ции комиссии по результатам расследований, если наша
контора независима, а не как в прошлые годы, когда об
авиапроисшествиях народу вообще не сообщалось. Упал
самолет и упал, мол, компетентные люди разберутся, что
к чему, зачем народ зря нервировать. Вот и сложилось впе-
чатление, что советские самолеты самые надежные. Пом-
ните, как Высоцкий пел про весь гражданский флот:
В который раз лечу Москва – Одесса,
Опять не выпускают самолет,
А вот прошла вся в синем
Стюардесса, как принцесса,
Надежная, как весь гражданский флот.
Лукин пропел хриплым голосом, подражая автору
песни, а потом решил закончить серьезный разговор шут-
ками, чтобы не сложилось у его друзей впечатления, что
он занял позицию обвинителя. На самом деле ребята были
грамотными расследователями и знали, что делать.
– Знаете, что летчики называют Як-40 «окурком» за
короткий фюзеляж и дымный выхлоп двигателей, а по
причине высокого расхода топлива самолет еще прозвали
«истребителем керосина», – улыбнулся Лукин
– Так, с Лукиным все понятно. У него и шутки с укло-
ном на двигатели ЯК-40, – засмеялся Валера. – Мы будем
сегодня выпивать или день потерян?
Они выпили по сто грамм и, как обычно, завелись. Но
спирт заканчивался. Подошел Леонид Каширский, и все
управление теперь было в сборе.
– Александр, мне неудобно посылать тебя за бутылкой,
222
потому что ты не выпиваешь, но мы пока по пять капель
еще выпьем, – попросил Валера.
Александр ни слова не говоря взял со стола деньги, на-
бросил куртку и вышел. Вернулся он минут через тридцать
с двумя бутылками водки, которые не так легко было ку-
пить в магазине, но ему повезло. Вернее, им повезло, а
могло бы и не быть.
– Валера, зря ты послал Александра за бутылкой. Вы
еще находитесь под его руководством. Вот вспомните мои
слова. Я у вас прикомандированный, а он будет у вас на-
чальником. Валера, а что произошло в Сургуте? Саша был
вместе с тобой и ему не интересно, – сказал Лукин.
– Мы просили руководство, чтобы включили тебя в ко-
миссию, но сказали, что ты занят Красноводском, хотя то
расследование практически закончилось, – сказал Валера
с тенью обиды.
– Ты прав, осталась одна экспертиза, и я вполне мог
уложиться по времени, но руководству виднее.
– Понятно, что они не хотят летать на расследования
без тебя, а в Сибири мы попали на «яму» в жуткие мо-
розы. 26 февраля самолет ТУ-134 выполнял пассажирский
рейс Минск – Куйбышев – Тюмень – Сургут. Вылет из
аэропорта Рощино города Тюмени был в 3 часа ночи по
Москве.
В 03:35 через полчаса после вылета экипаж получил
сведения о погоде. В Сургуте было тихо и видимость 8 ки-
лометров. Экипаж решил сэкономить время и топливо, за-
просив разрешения совершить посадку не с Востока, а с
Запада. Руководитель полетов разрешил, но не организо-
вал метеонаблюдение и не включил курсоглиссадную си-
стему с Запада.
В 04:02 самолет находился в 17 километрах от торца
223
взлетной полосы и в 3200 метрах правее линии курса. Эки-
паж перешел на связь с диспетчером посадки, который
разрешил выполнять четвертый разворот. Далее экипаж
вошел в глиссаду и доложил о готовности к посадке, на что
получил от диспетчера разрешение. В 04:06 до торца ВПП
оставалось 3 километра. Диспетчер предупредил экипаж,
что они находятся в 20 метрах левее глиссады и в 10 метрах
выше ее, но экипаж с этого момента проявил расслаблен-
ность. Командир молчал, а когда самолет подходил к вы-
соте 130 метров, штурман, в нарушение правил, не дал
команду «Оценка». На высоте 110 метров экипаж вклю-
чил фары, но лучи попали в дымку, и возник световой
экран. Фары пришлось выключить. Диспетчер передал
экипажу, что их удаление 2 километра на курсе, выше 15
метров. Через несколько секунд Ту-134 прошел высоту
принятия решения – 100 метров, но штурман вновь про-
молчал и командир на данной высоте не давал команд ни
на посадку, ни на уход на второй круг. Второй пилот, не
услышав решения командира, был обязан начать выпол-
нять уход на второй круг. Однако он этого не сделал, и эки-
паж продолжал снижаться.
В 04:07:01 самолет прошел ближний радиомаяк на вы-
соте 86 метров, вместо положенных 70 метров, и в 18 мет-
рах правее линии посадки, о чем экипаж предупредил
диспетчер, а через пять секунд сработал сигнал «Опасная
высота». Командир на три секунды потянул штурвал на
себя, чем снизил вертикальную скорость с 5,7 до 1 метра в
секунду, но самолет снизился с 60 до 43 метров, после чего
в 700 метрах от торца ВПП пересек линию посадки и стал
уклоняться влево, но пилоты не заметили.
В 04:07:10 штурман доложил о полосе по курсу, а через
секунду диспетчер передал экипажу, что удаление 500, по-
224
лоса перед нами. Самолет в тот момент был в 40 метрах над
землей. Командир решил произвести посадку, и в 04:07:15
увеличил вертикальную скорость снижения с 1 до 5,5 м/с,
хотя наземных ориентиров не было видно, и посадка про-
ходила с выключенными фарами. Ту-134 на высоте 38 мет-
ров и при скорости 286 км/ч пролетел торец ВПП,
находясь при этом в 50 метрах левее посадочного курса.
Пытаясь определить, где они находятся, командир факти-
чески потерял контроль за своими действиями, а второй
пилот не предпринимал никаких активных действий по пи-
лотированию. Командир начал двигать штурвал, создавая
крен, но определить пространственное положение не смог.
А самолет, уклонившись влево, летел над покрытой снегом
землей и приближался к параллельной грунтовой полосе
в сотне метров северней. Определение высоты также было
затруднено, так как бортинженер докладывал только про-
хождение высот 40, 25 и 20 метров, после чего перестал
передавать данные. Диспетчеры сургутского аэропорта
из-за нестандартного расположения стартовых диспетчер-
ских пунктов не видели со своих рабочих мест самолет, а
потому не могли предупредить экипаж о его непосадочном
положении.
В 04:07:29 командир экипажа принял решение уходить
на второй круг и взял штурвал, увеличив режим двигате-
лей, но ни времени, ни высоты не хватило предотвратить
катастрофу. Всего через секунду Ту-134 с высокой верти-
кальной скоростью ударился стойками шасси о заснежен-
ную грунтовую полосу в 113 метрах левее основной ВПП
с пятикратной перегрузкой, в результате чего разрушилась
и отделилась правая плоскость крыла, а фюзеляж перевер-
нулся на спину, при этом оторвало правый двигатель. Са-
молет прошел по заснеженной грунтовке около трехсот
225
метров, но вытекшее топливо воспламенилось, и произо-
шел пожар в салоне самолета с выделением токсичных
газов. От отравления газами погибли две стюардессы и 17
пассажиров, а второй пилот погиб от травм.
– Валера, получается, что все в экипаже показали, как
не надо летать, а руководитель полетов усугубил их поло-
жение при посадке? – спросил Лукин. – Опять сочетание
нескольких человеческих факторов привели к катастрофе
самолета. Одни не включили посадочные огни и приборы,
а летчики при плохой видимости и заснеженности пона-
деялись все сами разглядеть, а когда увидели перед собой
землю, то парировали удар, взятием руля на себя, но ката-
строфы не предотвратили. Вновь понадеялись на русскую
«авось».
– Да, твоим коллегам из прокуратуры есть над чем ра-
ботать, – сказал Валера.
Было неправильно после спирта пить водку или наобо-
рот, но на следующий день была суббота и на работу никто
из них не собирался.
– Виктор, а почему тебя наш начальник кадров в шутку
называет «летающим Мусоршмиттом»? Похоже, как не-
мецкий «Мессершмидт», но я думаю из-за «мусора», как
милицию дразнят, – Леонид всегда подкалывал Лукина, но
и получал от него тем же.
– Я понял твой намек на мое отношение к «мусорам»,
но, видишь ли, Леонид Алексеевич, то словечко совсем не
обидное для работников милиции, кто знает историю
сыска в России, – пояснил Лукин с улыбкой на лице.
Он знал хорошее отношение коллег к его персоне, а с
Леонидом они были в дружеских отношениях, поэтому на
взаимные подковырки не обижались.
– И что в истории прописано про «мусоров»? – не
226
унимался Леонид.
– Именно про них, почему их так называли жулики, а
теперь невежды, не знающие историю, поэтому повто-
ряют, как попугаи.
– Так расскажи! Ребятам будет интересно!
– Правда, Палыч, интересно же! – поддержал его
Борис.
– А у вас, что с руками случилось? Болят что ли?
– Все нормально у нас с руками. Уже наливаем,– Борис
знал шутку Лукина, когда долго не наливали в стаканы
водку.
Они хватили по глотку водки и закусили домашними
солениями с рынка. Сочетание было сказочным.
– Первые упоминания об уголовном сыске появились
в Москве в середине семнадцатого века, вот и сократили
название до «МУС», как московский уголовный сыск, а
позже значки появились с такими буквами. Сначала перед
сыщиками поставили задачу по поимке беглых крепостных
крестьян и смутьянов. А когда отменили крепостное
право, произошел всплеск преступности, и жулики стали
называть их «МУСорами», потому что на их значках свер-
кали золотом буквы «МУС».
– Так получается, что это были твои коллеги их уголов-
ного розыска?
– Да, Борис, они самые. Только «МУР» образовался 5
октября 1918 года. После Февральской, да и после Ок-
тябрьской революции Московский уголовный сыск про-
должал функционировать почти год. Все полицейские и
тюремных зданий тогда пожгли вместе с архивами. А
«МУС» не тронули потому, что они ловили жуликов и
бандитов, что нужно любой власти, да и размещались сы-
щики в отдельных зданиях царской полиции.
227
– Коллеги, мне кажется, что наш Лаврентий Палыч был
грозой для уголовного мира, – улыбнулся Леонид.
– Леонид, спасибо, но то было тогда, а теперь давайте
поднимем бокалы за всех нас. За нашу мужскую профес-
сию. За нашу нужную профессию и романтичную, не-
смотря на трагедии, с которыми нам приходится
сталкиваться, – сказал Лукин.
Лукин продолжал работу со следователем Прокура-
туры СССР по расследованию катастрофы в Красновод-
ске. В понедельник утром он довез в Генеральную
прокуратуру экспертизу из ГосНИИ ГА, потом по пути
заехал на Сретенку в свое бывшее районное управление
милиции. Начальник райуправления Виктор Григорьевич
накрыл чайный стол, и «на чай» зашли руководители от-
делов уголовного розыска и ОБХСС, Михалыч и Борис.
– Вот Лукин бросил нас, и смотрите, как шагает, уже
полковник, – заметил начальник управления.
– Да, он такой. Наверняка, сам придумал Государствен-
ную комиссию. Мы о ней и не слышали, а он теперь с ру-
ководителями государства за руку здоровается. Я не
удивлюсь, что скоро и генерала получит, – начальник
ОБХСС Борис был в своем амплуа на подколках.
– Нет, мужики, генерала я не получу, должность не поз-
воляет.
– Ну, у тебя не заржавеет, что-нибудь придумаешь, и
должность себе генеральскую состряпаешь.
– А знаешь, Боря, ты где-то в своих шутках прав. Есть у
меня мысль о создании таких Госкомиссий в союзных рес-
публиках. Вот тогда и должность у меня будет генераль-
ская. Думаю, меня руководство наше поддержит, а почему
не может быть, например, Госавианадзора Армении? Да
армяне меня первые поддержат, и другие союзные респуб-
228
лики.
– Что я говорил. Это вы, Виктор Григорьевич, не дали
ему здесь «на земле» крылья расправить, а там он себя
еще покажет. Я думаю, они там в авиации не скучают?
– Думаю, нет. Недавно мы пробили в Совете Минист-
ров вопрос о приравнивании нашей деятельности к работе
летчиков-испытателей, правда, по экипировке. Нам вы-
дали одежду и обувь из кожи с натуральным мехом для ры-
балки и охоты.
– Вот-вот. Он раньше шутил над нашими сотрудниками
с продажей списанных милицейских полушубков и авто-
мобилей, а теперь его шутки на государственном уровне.
Вот так генералы и получаются.
– Боря, сдался тебе генерал, мне и так неплохо, я же
форму не ношу.
– Но нам-то приятно, что такого орла воспитали.
– И не забывайте, что потом вытолкнули того орла из
родного гнезда.
– Но это не мы, ты же знаешь. После твоих шуток с КГБ
мы даже не смогли заступиться за тебя, – сказал Виктор
Григорьевич.
– Да ладно, я понимаю. Что так и будете чаем поить? –
Лукин решил сгладить появившуюся напряженность.
Хотя никто из них не пытался его защитить от «само-
дурства» некоторых сотрудников КГБ, так как боялись их
гнева.
– Как-то неудобно Центральный аппарат МВД СССР
спаивать.
– Это вы бросьте. Скажите, что зажали хороший
коньяк?
На стол посыпались запасы начальника управления:
коньяк, фрукты и конфеты. Раскатив бутылку коньяка, ре-
229
шили остановиться, дело шло к обеду. Лукин специально
заглянул к руководству управления, чтобы видели его не-
други, что не сломили его стукачи КГБ. Он стал гораздо
выше их всех и, самое главное, совершенно свободным от
недалеких «отцов-командиров», которых еще хватает в
милиции. Но встречался он теперь в управлении только с
теми, с кем всегда поддерживал дружеские отношения.
Вечером Виктор заглянул к другу детства Прохе на
Сокол. Тот правильно воспринял «перестройку» и бро-
сил работу в МИДе, по причине низкой зарплаты, органи-
зовав свой бизнес. Теперь он занимается установкой
«продвинутой» пожарно-охранной сигнализации. А Вик-
тору попала капля коньяка в рот, так надо было продол-
жить «банкет». Но сейчас его интересовал не коньяк, а
послание из Парижа. Письмо было адресовано жене
Прохи, и Надежда зачитала несколько строк, адресован-
ные ему. Лаура писала, что не потеряла еще окончательную
надежду на их встречу. Когда они будут вместе, не надо
будет провожать ее обратно в Париж. Лукина все больше
одолевали сомнения, что они когда-нибудь будут вместе.
Прошло пятнадцать лет их пылкой любви, но не получи-
лось жить вместе, по независящим от них причинам. Ему
была «заказана» дорога в Париж, а теперь и она не может
переехать жить в СССР, потому что французские власти
не выпустят ее вместе с сыном. Жаль, конечно, но надо ис-
ходить из реальной жизни.
230