Таран над пропастью
Зима прошла, но еще цеплялась то ночными замороз-
ками, то снежными зарядами и дождем. Она выда-
лась с декабрьским рекордным теплом и январскими
морозами со снежными заносами, которые до сих пор не
растаяли, хотя дороги в Москве были уже сухими, а на га-
зонах местами появилась зеленая трава. В управлении рас-
следования после зимнего кошмара с катастрофами
самолетов воцарилась относительная тишина, и у Лукина
появилось свободное время. Он поменял на автомобиле
резину на летнюю. Его шестой модели «Жигулей» пошел
восьмой год, но он следил за ее состоянием, и она не под-
водила его даже в лютые морозы. Купить новый автомо-
биль можно было только с переплатой, но у полковника
милиции не было морального права кормить спекулянтов,
а по записи в МВД до пенсии ждать. В конце октября
231
Лукин побывал на Камчатке и попросил тестя выписать в
обкоме партии ордер на покупку автомобиля «Волга».
«Нужно хоть чем-то поживиться у партии», – подумал
Лукин.
Николай Сергеевич с радостью откликнулся на его
единственную просьбу, тем более что Лукин не просил
добавить денег на покупку. Не было проблем продать его
«шаху», да при его зарплате, Министра, о которой в семье
никто не знал, он уже накопил на «Волгу». Жена Даша
оставила комсомольскую работу и с подачи его друзей
преподавала политэкономию в Московском техническом
университете «Станкин». Ее зарплаты хватало на хозяй-
ство, да еще с Камчатки Даше подбрасывали на карманные
расходы. На двоих денег было слишком много, хотя гово-
рят, что их много не бывает.
Вскоре позвонил Николай Сергеевич, сообщив, что
получил разрешение на покупку «Волги», и ему надо
найти время, чтобы получить ее на Горьковском заводе.
Можно было бы дать Виктору доверенность, все ровно
потом пришлось бы, но он решил приехать сам. Лукин
тихо ожидал его прилета. Об автомобиле «Волга» можно
было только мечтать. Она теперь стоила двенадцать тысяч
рублей, а с рук ее продавали за тридцать пять. Три цены.
За десять тысяч рублей можно было бы обставить квар-
тиру мебелью или купить кооперативную квартиру, но
опять же, как и автомобиль, чисто теоретически, да и была
у него квартира с мебелью.
Однако не все так было погано в стране. Комиссия По-
литбюро приняла решение по изучению материалов, свя-
занных с репрессиями в период 30-40-х и начала 50-х
годов и появилась надежда, что деда Алексея Михайло-
вича, наконец, реабилитируют официально с публикацией
232
в газете. Жаль, что он об этом уже не узнает. А еще вышел
Указ о порядке оказания психиатрической помощи, что
означало прекращение практики применения карательных
мер и помещения в психушки неугодных граждан СССР
на основании письма из КГБ, а большей частью по их уст-
ным рекомендациям. Можно было поздравить всех мни-
мых больных и посочувствовать властям, так как теперь
трудно будет закрыть им рот. В прошедшие годы Лукину
грозили психушкой за любовный роман с француженкой
и желание быть вместе. Значит, в стране появились поло-
жительные перемены. Появился еще один продвинутый
Указ, запрещающий рассматривать анонимки.
Вскоре прилетел Николай Сергеевич, но по партийным
делам. Теперь в ЦК КПСС было много работы, а ордер на
автомобиль «Волга» он отдал своему водителю. Лукин
еще осенью обратил внимание на его лакейское отноше-
ние, с которым он мог без мыла, куда угодно влезть и про-
звал его «Жучком».
– Извини, так получилось. Мой водитель накануне отъ-
езда разбил свою личную машину и попросил меня помочь
купить новый автомобиль, а у тебя есть, на чем ездить. На
следующий год я могу выписать еще одну машину, как
участник войны, – сказал Николай Сергеевич.
Что ему скажешь, ведь его «водила» знал об ордере на
новую «Волгу» и сыграл на жалость. А Лукину показали
конфетку, но не дали.
– Да ничего, Николай Сергеевич, решение уже при-
нято, но Вы подарили чужому человеку двадцать пять
тысяч рублей, а за них даже на Камчатке года три работать
надо. Подарок на ровном месте, а они бы Вам пригодились
при переезде с Камчатки в Москву.
233
У Лукина и мысли не возникло, что Николай Сергеевич
«поимел» с водителя за тот подарок. Он был не коммуни-
стом, а настоящим большевиком и такие сделки не для
него.
– Так я и подумал, что ты мог бы ее перепродать и «сго-
реть» на работе.
«Вот это правда, что он подумал в первую очередь обо
мне, чтобы я не «сгорел» на перепродаже, но такой аргу-
мент мог ему подбросить только его водитель», – подумал
Лукин.
– Николай Сергеевич, я же на оперативной работе
почти двадцать лет, и если б у меня такие мысли были, то,
наверное, я отдал бы «Волгу» по доверенности знако-
мому, который никогда и никому не сказал бы, что запла-
тил мне «сверху».
– Ну, извини. Он смог меня уговорить, да еще и свою
машину разбил.
– Ладно, чего там. Только сдается мне, что ваш
«Жучок» и свою машину специально разбил. Наверное,
развалюха ничего не стоила, – улыбнулся Лукин. – Шучу.
А если серьезно, то не надо на следующий год записы-
ваться на «Волгу». Неправильно могут истолковать в пар-
тийных кругах, да и вам надо готовиться к переезду в
Москву. Я займусь этим вопросом сам. Мне одно инте-
ресно, где «Жучок» наворовал на «Волгу» при скромном
окладе водителя. Все, я молчу. Давайте лучше отметим Ваш
приезд и обсудим насущные проблемы по вашему пере-
езду в Москву.
– Дом в городе Домодедово сдан, ордер мы получили
и можем переезжать, но вот с мебелью пока не получается,
– сказал Николай Сергеевич.
– Ну, это дело поправимое. Мои бывшие коллеги запи-
234
сали меня на мягкую мебель, спальню, стенку и гостиную.
Скоро должны прийти открытки на получение, и если Вам
подойдет, то считайте мебель в вашей трехкомнатной
квартире.
– А как же вы с Дашей?
– У нас, в принципе, все есть необходимое, а в другой
раз попробую и нам достать.
В Союзе вместо слова «купить» бытовало выражение
«достать». Одни доставали при помощи своих связей
среди торговых работников, как Лукин, другие – у спеку-
лянтов с большой переплатой. На мебель, автомобили,
ювелирные изделия наценка исчислялась не процентами,
а разами. От двух и более раз. На улицах Петровка и Пуш-
кинская располагались два мебельных магазина, около ко-
торых выстраивались очереди на право записи для
покупки мебели. В очередях народ простаивал по не-
сколько дней, рисуя номерки на ладонях для контроля. А
около кабинета директора стояла другая очередь, которая
образовалась по звонкам руководства столичного района.
Лукин не попал ни в ту, ни в другую очередь. Он отдал
свой паспорт и жены начальнику ОБХСС вместе с от-
крытками и тот записал его. Что поделаешь, если тесть у
него такой большевик, что не может позволить себе даже
такой малости. Лукину нравилось его поведение, и он все-
гда ставил Николая Сергеевича в пример против других
хапуг в партии.
Вскоре почтальон принес открытку на мебель. Было
много граждан, которые не имели возможности приобре-
сти мебель. Лукин записался на все, что можно было, но
стенка, спальня и гостиная предназначалась его знакомым,
но не по двойной цене, а они оплачивали его мягкую ме-
бель, которая доставалась Лукину бесплатно. Такой ма-
235
ленький бизнес назывался спекуляцией, но в связи с тем,
что сделка была среди его знакомых, то это выглядело, как
оказанная им услуга. Так Лукин уговорил себя на ту
сделку, но и она не состоялась. Вся мебель перешла роди-
телям его жены, но его коллеги из ОБХСС были вправе
проверить, купил ли он мебель для своей квартиры или
кому-то продал. Однако его в районе знали, и никто про-
верять бы не стал. Лукин и не стал бы тратить свои сбере-
жения на мебель, так как они нужны были на
приобретение нового автомобиля, а Николаю Сергеевичу
«упаковал» квартиру.
– Теперь пора думать о переезде в Москву. Вот только
с работой ничего не получается, – сказал Николай Серге-
евич.
– Ничего, все образуется. Сейчас оформите прописку
в новой квартире. Сдадите на Камчатке дела, переедете, и
тогда займетесь трудоустройствам, хотя это слово к Вам
не подходит, так как Ваши коллеги должны Вам предло-
жить должность соответствующую, – сказал Лукин.
– Да, я, как говорится, не претендую. Мне бы что-ни-
будь интересное, но поспокойней. Но не будем о груст-
ном. Давай, взбрызнем по чуть-чуть нашу мебельную
сделку. Я не очень порушил твои планы?
– Николай Сергеевич, все нормально. Я себе еще до-
стану после покупки автомобиля.
– Ты меня еще раз извини, что так получилось с «Вол-
гой».
– Мы же договорились. Я много езжу за рулем, и мне
на самом деле больше нравятся «Жигули», – улыбнулся
Виктор.
– Ну, ты прямо дипломат. Хорошо, забыли.
– Николай Сергеевич, что будем? Коньяк или водку? У
236
меня еще остались запасы из буфета гостиницы «Москва»
с последней всероссийской партийной конференции, –
похвастался Виктор и прикрыл ладонью рот после слова
«последней».
Николай Сергеевич заметил это и улыбнулся, но не
стал заострять внимание.
– Ну, ты везде успеваешь, где продают дефицит. Даже
отоварился в буфете для делегатов партконференции. У
меня и то не было времени. Давай по коньяку немного.
Они на самом деле уже давно уменьшили дозы, кото-
рые раньше принимали при встрече. Николай Сергеевич
был намного старше Лукина, но его фронтовая закалка
позволяла успешно соперничать и не пьянеть.
– Николай Сергеевич, не могли бы Вы рассказать об
оценке партии событиям в Сумгаите и Нагорном Кара-
бахе.
– Я уже чувствую, что ты не просто так спрашиваешь,
и у тебя есть какая-то противоположная информация от
той, что дала партия. Или я не прав?
– Возможно, но я не знаю точной позиции партии по
этому вопросу.
– А у партии нет однозначной оценки этим трагиче-
ским событиям.
– Вот это я и хотел услышать, что в партии нет единого
мнения по этому вопросу. Тогда что же мы хотим от Ар-
мении и Азербайджана? Они тем более понимают эту про-
блему, как им выгодно. Заострился я на этой проблеме по
многим причинам. Вы лучше меня знаете о разноголосице
в партии по этому вопросу, а порою откровенной прово-
кации этих столкновений из-за непонимания проблемы
или из-за незнания истории, а может быть по причине
простого невежества, в связи с отсутствием культуры и до-
237
статочного образования у наших партийных деятелей. А
мои коллеги после этих «ляпов» в политике, рискуя
жизнью, наводят порядок в «горячих точках», поэтому
мы интересуемся ходом развития этих событий.
– Крепко ты отбрил моих коллег, но и поделом. Это уже
похоже на независимое расследование. Чем же я могу Вам
помочь?
– Николай Сергеевич, если Вы заметили, что я никогда
не трогаю роль КГБ в этих конфликтах, хотя это их работа,
а вернее недоработки. Но КГБ является лишь инструмен-
том в руках ЦК КПСС, поэтому надо знать о руководящих
указаниях. Вы же знаете, что сказал Егор Лигачев на сек-
ретном заседании Политбюро в конце февраля по этому
поводу?
– Вижу, что для тебя не существует секретов даже на
таком уровне.
– Мы же с Вами говорили на эту тему еще на Камчатке,
что в период гласности нельзя засекретить, а тем более
такие острые вопросы. Они только обрастают ненужными
слухами, а вот некоторым членам Политбюро точно надо
рот закрыть на замок по обсуждению этих событий на
Политбюро и не показывать свою некомпетентность, я бы
мягко сказал. В свое время засекретили свои беспределы
в отношении народа, а теперь делятся опытом по рас-
стрелу мирной демонстрации. Что опять кровавые чер-
тики им мерещатся? Поэтому секретными стали их
высказывания.
– Я тебя вполне понимаю и, видимо, ты прав. Так тебя
интересуют высказывания Лигачева? Егор Кузьмич уда-
рился в воспоминания, что в далекие времена, когда были
события в Новочеркасске, они ввели туда части внутрен-
них войск. Он там был вместе со своим заведующим отде-
238
лом ЦК КПСС Степановым и секретарями ЦК. Микоян
был с ними. Сам он тогда был заместителем у Степанова,
– Николай Сергеевич сделал паузу, и они смочили горло
хорошим армянским коньяком.
– Ох, лукавит Егор Кузьмич. Он прав, что в Новочер-
касске ввод войск подействовал, и в миг все закончилось,
но не от ввода войск, а от расстрела демонстрации рабочих
завода, которые требовали хлеба и нормальной зарплаты.
В Политбюро, конечно же, знали, что он был участником
тех событий и знали его настроения по Сумгаиту. И все-
таки направили его в Баку, хотя и Яковлев – посланец По-
литбюро в Ереване отработал не лучшим образом, как и
его предшественники.
– Видишь, в кои-то веки ты решился бы так жестко кри-
тиковать второе лицо в партии и других членов Полит-
бюро?
– Но я и сейчас их не критикую, а пересказываю их вы-
ражения по тем событиям и сопоставляю с тем, что они
делали ранее. И потом я рассказываю Вам, а не на митинге
диссидентов, потому что там стоит только открыть рот, и
ты уже на койке в дурдоме. Хоть сейчас и отменили эту ре-
прессивную форму наказания, но могут сделать исключе-
ние.–
Хорошо, что хоть это ты понимаешь, что даже дома
говоришь в полголоса, и я заметил, что музыку включил
рядом с телефонным аппаратом. Значит, бдительности не
теряешь. После закрытого заседания Политбюро в Баку
отправился Егор Лигачев, а в Ереван – Александр Яковлев.
Но один вдруг заявил, что Карабах – это исторически ис-
конная территория Армении. А другой сказал, что никаких
пересмотров границ не будет и Карабах остается в составе
Азербайджана. Этот коммунистический идеолог заявил в
239
Ереване, что кровавые события считает карабахским на-
родно-освободительным движением. В этом ты был прав,
что историю надо знать, чтобы не разжигать конфликты,
– еще раз подтвердил Николай Сергеевич.
– Да, он явно симпатизировал Армении, дестабилизи-
руя обстановку вокруг карабахской проблемы. Не это ли
называется провокацией и за что страдают мои коллеги и
простые солдатики? И если бы встал вопрос о моей коман-
дировке в «горячую точку», то я бы сказал в лицо своим
командирам, что о них думаю, а там пусть решают, как им
зачищать дерьмо после таких политиков. Незадолго до
этих событий один Секретарь ЦК КПСС, присланный из
Москвы в Ереван на месте разобраться в карабахском кон-
фликте, и в одном из своих выступлений произнес: «Ну
что вы не можете поделить с азербайджанцами – старые
соседи, и те, и другие мусульмане», а другой в Баку был
уверен, что Карабах передал Азербайджану Хрущев, когда
он передал Крым Украине. Это невежество и порождает
конфликты. Это говорили руководители страны, посланцы
ЦК КПСС. После их выступлений нельзя догадаться, чего
они хотели добиться этими словами? Мира или войны?
– Ты заметил, что мы с тобой и о выпивке позабыли.
Увлекла нас с тобой эта беседа. И, что ты раньше отмалчи-
вался?
– Я же сказал, что и сейчас молчу. Мы же вдвоем, а зна-
чит, я ничего такого не говорил.
– Ты и меня на измену ставишь? Ну-ка давай по рюмке,
тоже мне конспиратор нашелся.
– Николай Сергеевич, я только объяснил доходчиво,
почему я помалкивал.
– Ну, тогда – другое дело. Ты совершенно прав по по-
воду некоторых высказывания наших партийных лидеров.
240
Они что-то слышали на лекциях в Высшей партийной
школе, но высказались перед народом, как двоечники. В
истории Карабаха были и ранее допущены ошибки наших
руководителей страны. По моему мнению, не надо было
тот кусок земли присоединять ни к Армении, ни к Азер-
байджану. А их вопрос начали «шельмовать» еще до уста-
новления Советской власти в Закавказье. Я помню
содержание письма Анастаса Микояна, который в 1919
году сообщал Ленину, что армянское крестьянство Кара-
баха на пятом съезде решило признать и примкнуть к
Азербайджану, так как с Ереваном их ничего и никогда не
связывало.
– Это что – все те же лживые формулировки партии:
«По многочисленным просьбам трудящихся граждан…
», которые она применяла неоднократно в истории для
принятия какого-нибудь решения? Как это армяне отка-
зались от своей Родины и захотели пойти под мусульман?
– спросил Лукин.
– Похоже, что так. И чтобы быть совсем объективным,
то надо вспомнить и высказывания Хрущева по поводу Ка-
рабаха. Конечно же, он не присоединял его ни к одной из
республик. В начале 1964 года все тот же Микоян был на-
значен Председателем Президиума Верховного Совета
СССР и сразу предложил Хрущеву присоединить Карабах
к Армении. Это было через десять лет после передачи
Крыма Украине. Хрущеву это не понравилось, и он пообе-
щал Микояну за одну ночь переселить армян из Карабаха
в Армению. А он это мог осуществить. Опыт был у наших
руководителей по республикам Северного Кавказа. Напу-
гал ли Хрущев своим предложением Микояна, который
хотел протолкнуть этот вопрос в пользу своих земляков,
но в Карабахе сохранялось относительное спокойствие.
241
– До провокационных заявлений, как Вы их назвали,
«двоечников» из ЦК КПСС, которые прогуливали лек-
ции в партийной Академии.
– Ну, о прогулах Вам видней. Николай Сергеевич, да-
вайте по рюмке, чтобы не так горько было вспоминать
наше светлое прошлое.
Они махнули по рюмке коньяку без закуски. Коньяк
принял комнатную температуру и отдавал ароматом.
– А из тебя получился бы хороший историк. Не думал
над этим?
– Кому нужна такая история, написанная под себя? А
опер из меня получился неплохой. Разрешили бы написать
историю, как было на самом деле, тогда бы и получился из
меня историк.
– Я сказал тебе еще на Камчатке, что диссиденты про-
тив тебя отдыхают.
– Николай Сергеевич, я надеюсь, но я не в их рядах. Вы
остановитесь у нас?
– Спасибо. Я поеду к себе в гостиницу «Москва». Там
у меня люксовский номер, а то скоро уйду на пенсию, и
больше туда не пустят. Надо пока пользоваться привиле-
гиями.
– Ну если только из-за этого. А то Даша приготовила
Вам отдельную комнату, но если у Вас апартаменты в
«Москве», то нам нечем на это возразить.
На кухню, которая была и столовой, вошла Даша. Ви-
димо, отдельные фразы их беседы долетали до нее, и она
поняла, что они наговорились.
– Давайте я напою вас хорошим чаем с тортом, – пред-
ложила она.
– Сейчас скажешь, что муж достал хороший чай, – под-
колол Николай Сергеевич свою дочь.
242
– Да, папа. Знаешь, чай краснодарский, но не уступает
цейлонскому.
Даша была полной непосредственностью и не умела
хитрить, поэтому они и беседовали вдвоем. Ей надо было
утром читать студентам лекции по политэкономии, а после
рассказов мужа мозги могли встать набекрень.
– Как краснодарский чай может уступать цейлонскому,
если его выращивали для делегатов партийной конферен-
ции ЦК КПСС, – пояснил Виктор.
– Ну и заноза, твой муженек. Отоваривается в нашем
буфете и еще подшучивает.
– Николай Сергеевич, это я восхищаюсь хорошими
продуктами, которых больше нигде не увидишь, а не то,
чтобы купить. В партийном буфете я покупаю спиртное,
сырокопченые колбасы и чай, хотя там все вкусно, но меня
только это интересует.
– Вот я и говорю, что заноза. У тебя каждое слова с под-
ковыркой. Вроде бы не обидно, но жестко.
Они с Дашей проводили Николая Сергеевича в номер
«Люкс» ЦКовской гостиницы «Москва», а на следую-
щий день он улетел на Камчатку готовиться к переезду в
столицу.
После морозной и снежной зимы Лукина неумолимо
тянуло в пробуждающийся после зимнего сна лес на ве-
сеннюю охоту. Полая вода еще не сошла в реках и в лесу
стояли лужи от талого снега, а на полянах пробивалась зе-
леная трава сквозь густой слой прошлогодней. Он зашел
к начальнику кадров Владимиру Николаевичу.
– Николаевич, скажи, скоро открывается весенняя
охота на вальдшнепа на тяге? – спросил Лукин.
– Проснулся. Уже с пятницы из леса слышна канонада.
Нас генерал Ивашка приглашал на открытие, но у меня не
243
было времени, а теперь в эти выходные он звал уже на за-
крытие. Ты, наверное, хочешь прокатить меня на новой
«Волге» с Камчатки? – улыбнулся Крахмалев.
– Нет, на стареньких «Жигулях» поедем.
– А что так? Финансы не позволили? Ты же говорил,
что скоро поедешь на Горьковский завод получать ГАЗ-
24?
– Видишь ли, Владимир Николаевич, у «старой гвар-
дии» свои понятия по данному вопросу. Водитель тестя
разбил свою личную машину и тот отдал ему ордер на
новую «Волгу». У меня же есть на чем ездить.
– А при чем здесь водитель?
– Понятия не имею, но факт есть факт. Я не в обиде, но
чтобы тестю было стыдно, подарил ему три открытки на
покупку мебели для новой квартиры, – улыбнулся Лукин.
– Ну и молодец, по-нашему.
– Тесть предложил записаться на «Волгу», как участ-
нику войны, но я отказался. Ему переезжать в Москву и
две машины подряд, это перебор.
– Можем поехать на охоту на моей «Волге» – только
ты за рулем. Заедем на птицефабрику за цыплятами и
яйцами к Пасхе.
– А какой смысл, поедем на моей, я уже и техосмотр
прошел.
– Подожди, надо посмотреть, как у нас распределили
автомобили, которые выделили нашей Госкомиссии из
Совета министров СССР. Если все распределили, то
можно запросить дополнительно для сотрудников управ-
ления расследований. Нам не откажут и выделят в течение
месяца, – сказал Владимир Николаевич и набрал телефон-
ный номер.
– Маргарита, как профсоюз распределил списки авто-
244
мобилей и есть ли свободные? – спросил Николаевич. –
Все понятно, спасибо. Придержи этот автомобиль. Я тебе
перезвоню.
– Значит, так. На «Волгу» и шестые модели «Жигу-
лей» поступило по нескольку заявлений от наших сотруд-
ников, и будут распределены «лучшим из лучших», –
Николаевич сделал короткую паузу и улыбнулся.
– А вот к «восьмерке», которую недавно стали выпус-
кать, еще существует подозрительное отношение автолю-
бителей, а учитывая хорошее отношение к Лукину со
стороны руководства, то можно выдать ему. Ты, как к
«восьмерке»? – спросил Николаевич.
– Хорошая машина, а главное новая. У нее две двери,
но я в основном один езжу, – сказал Лукин.
– Тогда считай, что она твоя, – улыбнулся Николаевич.
– А удобно будет, я вроде бы не ваш.
– Ты вообще непонятно чей, – усмехнулся Николаевич,
– зарплату, как у Министра получаешь у нас, мы пишем
представления на полковника, а твоя трудовая книжка и
личное дело в МВД СССР, потому я даже при желании не
смогу написать в твою трудовую, что ты у нас работал.
Тебе же в МВД автомобиль не предложат?
– Я выяснял про автомобили, но какой-то деятель про-
писал в Положении, что сотрудникам резерва Министра
внутренних дел автомобили не выделять, – сказал Лукин.
– А ты говоришь неудобно. Посиди у меня, я сейчас за-
бегу к заместителю министра Рудольфу. А твой начальник,
Алексей Алексеевич, не будет против? И копи деньги, –
улыбнулся Николаевич.
Минут через десять он вернулся в приподнятом на-
строении.
– Поздравляю, пиши заявление на «восьмерку» – во-
245
прос решен. Рудольф позвонил Маргарите и попросил вы-
нести решение о выделении тебе автомобиля.
– Николаевич, спасибо. Ресторан «Узбечка» с меня.
Лукин написал заявление и заполнил «открытки» у
Маргариты, выяснив, кому какие автомобили достались.
В основном получили расследователи: Сергей записался
на «шаху», Леонид – на «Москвича-2141», а Валера Лит-
виненко из отдела военной авиации – на ВАЗ-2109, кото-
рая отличалась от «восьмерки» количеством дверей. Он
поднялся к Литвиненко, который только недавно вернулся
с Камчатки после расследования.
– Валера, я записался на ВАЗ-2108. Других не осталось,
а ты решил опробовать похожую модель. Что за машина?
– спросил Лукин.
– Эти модели только вышли, но, говорят, хороший ав-
томобиль. Электроникой уменьшили расход топлива, а пе-
редний привод обеспечивает большую проходимость. Для
охоты и рыбалки самый раз, да и твоя модель дешевле моей
на тысячу с лишним.
– Спасибо, уговорил, – улыбнулся Виктор. – Ты не-
давно прилетел с моей малой родины – Камчатки. Я там
раз двенадцать бывал.
– И мне давно хотелось побывать на Камчатке, но не на
расследовании.
– Тяжко пришлось?
– Ты сталкивался катастрофой в Комсомольске-на-
Амуре, когда самолет сгорел полностью, а у нас он утонул
в океане, но тяжело в том, что могли бы кроме командира
и других членов экипажа спасти, они ведь сели на воду.
– Наши спасательные службы опять не сработали?
– И не только. У нас по Тихому океану морская граница
составляет семнадцать тысяч километров, а по Северному
246
Ледовитому океану около двадцати тысяч. Всюду летает
морская авиация. Мы хорошо экипированы теплой одеж-
дой и мехами для суши, а в холодной воде наши люди со-
всем не защищены.
– Но давно уже существуют костюмы с подогревом, в
которых можно долго продержаться в ледяной воде, – ска-
зал Лукин.
– Такие костюмы есть, но в американской армии. Тра-
гические события на Камчатке еще раз показали нашу бес-
помощность в суровых условиях.
– Да, я читал только сводку, что дальний бомбардиров-
щик Ту-16 совершил вынужденную посадку в Авачинской
бухте и больше ни слова.
Из сводки Госавианадзора СССР:
«26 февраля 1988 года при выполнении полета над
Тихим океаном из-за остановки обоих двигателей разве-
дывательный самолет Ту-16Р совершил вынужденную по-
садку на воду Авачинской бухты в 70 километрах от
побережья Камчатки и затонул».
– А что еще можно было сказать, если утонул, – сказал
Литвиненко. – Руководитель полетов после доклада
командира самолета: «Я – четыреста шестой, прохожу
контрольный...» разрешил снижение, задал курс, эшелон
и дождался подтверждения. Светящаяся метка самолета
вдруг пропала на обзорном экране локатора. РП вызвал
406-й самолет по основному радиоканалу и по запасному,
но в ответ тишина. Запросил службу ПВО и другие пункты
наведения, но ни на одном индикаторе самолет не про-
явился. В таких случаях у авиаторов механизм спасатель-
ных действий срабатывает незамедлительно. Через
двадцать минут вылетел самолет Ан-12 отряда поисково-
спасательной службы, а следом взлетел гидроплан. В Ава-
247
чинском заливе Тихий океан был на редкость спокойным.
Погода ясная, что обнадеживало поиск. На закате солнца
шуга на поверхности океана рябила, блестела и отсвечи-
вала красным цветом. Самолеты шли на высоте 1 800 мет-
ров вдоль берега над морем. В 17 часов экипаж АН-12
услышал позывные передатчика и сработал автоматиче-
ский пеленгатор. Они развернулись и определили: источ-
ник сигнала был где-то под ними, но передатчик работал
всего 3 минуты и замолк. Они прошли над тем местом, но
в эфире было тихо. Увидев какую-то красную точку, кото-
рая то появлялась, то исчезала, подтянули в район поиска
гидроплан и два вертолета. Навели вертолетчиков прямо
на место, где видели точку, но они ничего не нашли.
Ночью мороз стоял около двадцати градусов, а на воде
температура близкая к нулю с ледяной шугой на поверх-
ности. Медики утверждают, что человек, оказавшийся в
такой воде, может прожить не более получаса. Ночью по-
иски были прекращены до утра.
– Непонятно. Ведь погода была ясной и тихой, – сказал
Лукин.
– Рядом в аэропорту Елизово отряд гражданских вер-
толетчиков был готов к вылету на поиски экипажа, но Ми-
8-м так и не поступила команда на взлет. Пилоты только
посетовали на ненужный покров тайны, которым при-
крыли катастрофу военные. Командира ТУ-16 обнару-
жили моряки-подводники случайно утром через
семнадцать часов. Атомный подводный крейсер миновал
ворота Авачинской бухты и в заливе шел на перископной
глубине. Вдали среди шуги подводники увидели что-то
красное. Когда всплыли и подошли ближе, то обнаружили
спасательную лодку с командиром ТУ-16, который один
выжил в суровых условиях. Другая пятиместная спасатель-
248
ная лодка не была связана фалами с лодкой командира и
дрейфовала отдельно с двумя замерзшими штурманами,
которых вечером можно было бы спасти. Командира атом-
ной подлодки представили к награде медалью за спасение
утопающего. Самолет и других членов экипажа не обна-
ружили и причины катастрофы были неясны. Глубина в за-
ливе около 150 метров и поиски самолета невозможны.
Помимо нашей военной комиссии выяснением причин ка-
тастрофы занималась военная прокуратура, но пролить
свет мог лишь обмороженный в бинтах командир, кото-
рый лечился в госпитале. Как всегда появились желающие
возложить всю вину на командира экипажа, что он сам
ошибочно выключил двигатели и затем не справился с
управлением, – сказал Литвиненко.
– Все верно. Самолет лежит на глубине и до него до-
браться невозможно, а командир выжил. Значит, есть, кого
обвинить.
– Командир сначала в бреду говорил, что заходил на по-
садку от мыса Шипунского, и не было какой-то пере-
мычки, предохраняющей случайное выключение
двигателей в воздухе, за что и зацепилась прокуратура.
– Но человек в бреду может говорить, что угодно. Как
можно обвинять человека за его же галлюцинации? – спро-
сил Лукин.
– Ты прав, но командир сам потом подтвердил случай-
ное выключение обоих двигателей самолета в воздухе.
Когда он смог отвечать на вопросы я поехал к нему в гос-
питаль, и мы долго беседовали. И мне, и ему хотелось
найти ответы на многие вопросы, но кроме его показаний
у нас ничего не было. Самолет возвращался из полета на
Елизовский аэродром. Командир экипажа доложил руко-
водителю полетов о прохождении контрольного и полу-
249
чил разрешение на снижение, но на эшелоне 9600 метров
командир ошибочно установил рычаги обоих двигателей
ниже проходной защелки «малый газ», вследствие чего
двигатели остановились. Защелку устанавливают вручную
после взлета, чтобы такого не произошло. В кабине ТУ-16
очень шумно от работающих приборов и экипаж не сразу
заметили, что они уже не летят, а падают к тому же борто-
вая аппаратура и локатор подсадили аккумуляторы.
В самолете после остановки двигателей воцарилась
угрожающая тишина. Вышли из строя приборы, прерва-
лась связь внутри самолета и с аэродромом. Все попытки
запуска двигателей не увенчались успехом. Авторотация
тоже не помогла из-за потери скорости, и было принято
решение посадить самолет на воду Авачинского залива у
побережья Камчатки. Бомбардировщик, весивший около
пятидесяти тонн, словно подстреленная огромная сереб-
ристая птица со скошенными крыльями, падал в океан.
Впереди по курсу экипаж уже видел знакомый берег Кам-
чатки с очертаниями вулкана. Они понимали, что теперь
все зависело только от техники пилотирования, но никому
ни разу не приходилось сажать многотонный самолет на
воду, да еще с выключенными двигателями. Отказ энерге-
тики исключал возможность маневрирования скоростью
и закрылками. Они знали, что самолет должен сесть на
воду исключительно ровно, иначе на огромной скорости
крен на одно крыло может перевернуть и разрушить са-
молет. Темная поверхность океана быстро приближалась,
и второй пилот открыл верхний люк. Самолет в такой си-
туации удачно приводнился, коснувшись сначала хвостом,
а потом всей плоскостью фюзеляжа и крыльев. Он недолго
покачивался на легкой зыби с шугой и стал медленно про-
валиваться кормой в темную пучину. Из люка оператор-
250
ской кабины в центре фюзеляжа показался второй штур-
ман с окровавленным лицом. Ему помог выбраться коман-
дир, отстегнул парашют и усадил в одноместную
резиновую лодку. Они успели лишь посмотреть в сторону
кормы самолета, которая уже погрузилась в воду. В кор-
мовой кабине оставались воздушный стрелок-радист и
командир огневых установок, но командиру экипажа по-
казалось, что оба прапорщика из кормы могли катапуль-
тироваться до приводнения самолета. Они же успели
отстрелить пятиместную спасательную лодку, которая по-
качивалась в четырехстах метрах от них, но, скорее всего,
погибли, так как самолет кормой вниз затонул верти-
кально, и спастись было невозможно.
Добирались до большой лодки на одноместных надув-
ных лодках, но она оказалась перевернутой. Второй пилот
влез на ее дно и за бортовые шнуры опрокинул лодку на
себя. Двое с командиром разместились в большой лодке,
а одноместную привязали к ним, где остался второй штур-
ман. Промокли насквозь и руки онемели, поэтому они не
сумели завернуть тугую резиновую манжету и поставить
батарею питания на портативную радиостанцию.
Так совпало, что командир соединил рацию с пита-
нием, когда на горизонте появился поисковый самолет Ан-
12. Самолет повернул в их сторону и пошел по кругу.
Командир передал радиостанцию штурману, а сам схватил
маленькую лодку и ее блестящим дном отражал лучи за-
катного солнца в сторону самолета. Они напряженно сле-
дили за кругами Ан-12, но после двух виражей самолет
скрылся с глаз. Осталась надежда, что их обнаружил.
Командир спорил со вторым пилотом, кто убрал газ и
отключил двигатели. Он уверял, что это сделал второй
пилот, а к ночи тот замерз и уже не дышал. Один штурман
251
замерз, а другой застрелился. Командир, оставшись один,
всю ночь боролся с холодом и шевелил бесчувственными
ногами, а потом напрягался, когда не мог уже двигаться.
Утром, услышав сквозь бредовое состояние, голоса отки-
нул парус, которым укрывался и увидел моряков.
– А почему они не катапультировались?
– Они начали снижение над океаном. Двигатели от-
ключились. Поэтому катапультирование. И без купания в
ледяной воде не обошлось бы, а до суши они не дотянули
бы. Не смогли они повернуть самолет из-за отказа тех-
ники. Шли курсом вдоль берега, надеясь приблизиться к
нему. Но многие действия экипажа непонятны в воздухе,
да и после приводнения. Я уж не говорю о спасательных
службах, которые реально могли найти их еще вечером.
Если бы военные подключили гражданские вертолеты в
Елизово и с Халактырского аэродрома, который рядом с
океаном. Летчики находились в океане в семидесяти ки-
лометрах от берега, а это почти дома.
– К сожалению, ничего у нас не меняется, чтобы убе-
речь личный состав, – сказал Лукин.
Они встретились с Литвиненко через две недели и уже
по приятному поводу. Очередь на получение автомобилей
по распределению Совмина СССР двигалась неожиданно
быстро. Лукин с коллегами получили ордера на покупку
автомобилей. На тестя он уже не рассчитывал. Слишком
правильным он был большевиком. Виктор его не осуждал,
а наоборот, поддерживал и гордился, поэтому своими
просьбами ему не досаждал. Да и факт передачи новой
«Волги» водителю он воспринял, как должное. По-дру-
гому и не могло быть у этого человека. Он же заботился и
о нем, чтобы Виктор не «сгорел» при перепродаже авто-
мобиля. А он именно так бы и поступил. Зачем ездить на
252
такой дорогой машине «Волга», если на эти деньги у него
была возможность купить четыре автомобиля «Жигули»,
которые ему больше нравились? Вот если бы он купил ста-
рую иномарку, то на работе могли быть «разборки», где
взял деньги. А «Жигули» по такой же цене можно было
менять каждый год и без вопросов. И хорошо, что он от-
казался от обкомовской «Волги». Ничем ему не помогали
родители его жены, и он ничего от них не хотел. «Сохра-
нил независимость», – шутливо подумал Лукин.
Он впервые держал в руках открытку на получение «Жи-
гулей». Не покупки, а именно получение, потому что денег
хватало у многих, чтобы купить автомобиль, но их распреде-
ляли среди передовиков производства и партийных работ-
ников. Чтобы выбрать цвет автомобиля и его комплектацию,
надо было дать взятку в магазине продавцам, которые зара-
батывали на этом больше летчиков-испытателей. Но Лукин
не умел и не хотел учиться давать и брать взятки. Он решил
действовать более проверенным способом: набрал телефон
прокурора Советского района Москвы, на земле которого
был автоцентр на Варшавке. Они были с ним в приятельских
отношениях и такая просьба для прокурора ничего не
стоила. Тем более что он не стал бы сам звонить в автоцентр,
а попросил бы помочь Лукину их знакомого – знатного гру-
зина Виталия Калистратовича.
Знатный грузин был родом из Кутаиси. Проживал он в
одной из башен на Калининском проспекте столицы, да и
других грузин не бывает. Если армяне, то они должны быть
обязательно богатыми, а грузины только знатными. Вита-
лий был каким-то родственником Эдуарда Шеварднадзе,
так как его жена была ему крестной матерью. Ничем он
особенно не занимался, как говорят: «без определенного
рода занятий». Но его знакомые работали прокурорами
253
в Москве или в Прокуратуре СССР, а жулики, которые
общались с ним, были в основном «законниками». Он
нужен был и тем, и другим. Недавно в Москву подтянулся
Сергей Васильевич, которого в их компании в шутку на-
зывали «СВ». Он отбывал срок в городе Шахты Ростов-
ской области на свободном поселении за мошенничество.
Виталий и «СВ» иногда оказывали «юридические»
услуги жуликам, выискивая с работниками правоохрани-
тельной системы «пробелы» в советском законодатель-
стве, и освобождая их от ответственности, а заодно от
излишков наворованных ими денежных средств. Эти ма-
ленькие победы над правосудием широко отмечались в
банях и ресторанах. Виктор участвовал в финальных меро-
приятиях, что его вполне устраивало. Виталий позвонил
своему земляку директору автоцентра на Варшавском
шоссе Нодару, и тот выкатил Лукину белую «восьмерку»
из салона-магазина «Березка» с пятого этажа автоцентра.
Виктор оплатил покупку и выехал за ворота. В магазине
так быстро все оформили, что не было времени даже
осмотреть автомобиль. Продавцы выполняли указание
своего директора Нодара, и Лукин не сомневался в каче-
стве автомобиля. Однако надо было потрогать все кно-
почки и рычаги, чтобы не заниматься этим при езде. Он
припарковался рядом с воротами. Солнышко припекало,
и он открыл окошко.
– Скажите, пожалуйста, а чем отличается «Самара» от
«Лады»? – спросил парень с девушкой.
– Понятия не имею, – ответил Лукин.
– Но Вы же купили «Самару», – не унимался парень.
– Разве?
– Вы не знали, что у Вас «Самара»? Надо же, как по-
везло.
254
А Лукин и сам не успел обратить внимания, что у него
«Самара». Он попросил Нодара, чтобы ему дали автомо-
биль с дворником на заднем стекле, чтобы не бегать вокруг
машины с тряпкой и ведром. Тот сказал, что такие авто-
мобили только в «Березке» на чеки. Кто же мог знать, что
«Лады» выпускались без задних дворников. И конечно,
как можно было выехать из автоцентра, не пообщавшись
с представителями солнечного Азербайджана, которые не
пропускали ни одного автомобиля, чтобы не предложить
выгодную сделку в покупке. На белый цвет автомобиля,
который был оклеен липкой лентой с надписью магазина
Внешторга «Березка» они слетелись, как мухи на мед.
– Машину белий хотим. Хозяин, может, продашь свой
авто? Восемнадцать дадим, – сказал один из них.
– Не могу, сам хочу на новом покататься, – сказал
Лукин.
– Девятнадцать тысяч, больше нас тебе никто не даст,
– не унимался тот.
Лукин поманил его пальцем к окошку и тот подошел
улыбаясь уже состоявшейся сделке, но он сунул ему под
нос удостоверение полковника МВД СССР и у того
улыбка пропала.
– Ты мне сейчас двадцать отдашь и машины не получишь,
ведь вы так же поступаете с теми, кто клюет на ваши дешевые
предложения. Передай своим землякам, что через десять
минут проведу операцию на Варшавке и посмотрю, есть ли у
вас деньги на покупку. Чеши отсюда, пока не поздно.
– Вай, начальник, извини.
Две цены за машину, а кооперативная трехкомнатная
квартира стоила около десяти тысяч. Но встать на очередь
было еще труднее, чем на автомобиль, да и была у Лукина
своя квартира.
255
Он проехал несколько метров и вернулся к воротам ма-
газина. Охрана видела его беседу с азербайджанцами и, на-
верное, узнали, кто он и откуда.
– Что-нибудь не так? – спросил подошедший продавец.
– Все не так. Машина гремит как консервная банка и
это на асфальте. Что же будет на проселке? Она не рассып-
лется? – спросил Лукин.
– Да, у нее против шестой модели Жигулей, шумы по-
вышены в салоне.
– А, я думал, что у нее пластмасса не приклеена.
Подошел продавец салона «Березка» и они про-
стучали весь салон.
– Все в порядке. Просто это такая модель. Если хотите,
то у нас могут улучшать комфорт этой модели. Снимаем
облицовку салона, крепим титановый каркас для жестко-
сти кузова, прокладываем тонкий войлок и вновь клеим
облицовку. Из «восьмерки» получается «Мерседес», ко-
нечно, по шумоподавлению. А так, конечно, пластик при-
клеен к металлическому кузову, поэтому и гремит.
– А сколько стоит такой «Мерседес»?
– Тысячу рублей.
– Но это пятнадцать процентов стоимости машины!
Нет, спасибо. Не нужен мне такой Мерседес под номером
2108.
Виктор выехал вновь за ворота, где до того толпились
«купцы». Он осмотрелся, но те предусмотрительно скры-
лись. С постановкой на учет тоже не было проблем, так
как он проживал в том же районе, где был начальником уг-
розыска. Пока он пил чай с коллегами в ГАИ, они выдали
ему номера с двумя нулями, что для «восьмерки» было
сверх крутизны. Все произошло так быстро, что он не
успел продать свою старенькую «шаху».
256
В субботу рано утром Лукин налил в термос горячий
кофе и нарезал бутербродов на двоих. Анатолий Прохо-
ров, с которым они дружили еще с завода, уже неделю
ездил, как на работу в Южный порт на автомобильный
рынок с целью продажи своей «шахи», которую купил
после работы в посольстве Китая. Площадка с автомоби-
лями была отгорожена забором из сетки, и Виктор без
труда нашел Анатолия и припарковался рядом.
– Привет, как торговля? – спросил Виктор.
– Подходят, спрашивают, осматривают и уходят ду-
мать.
– Давай перекусим, у меня кофе и бутерброды с сыром
и бужениной.
– С удовольствием. Поздравляю тебя с покупкой. Сей-
час бы не кофе, – сказал Анатолий.
– Так нет проблем. После обеда поедем в гараж, ко мне
приедут мои бывшие коллеги из угрозыска обмыть ма-
шину. Да ты их всех знаешь.
Около «шахи» Лукина остановились двое парней, по-
смотрели вокруг и подошли к ним.
– Не подскажите, кто хозяин автомобиля? – спросил
один из них.
– Моя. А что? – спросил Виктор.
– Продаете? Сколько хотите? – спросил он же.
– Да пока не думал. Приехал товарища подкормить, –
слукавил Виктор.
– А если мы три тысячи предложим после осмотра, не
надумаете продавать?
– Да можно подумать.
– Тогда откройте капот и заведите машину, – сказал па-
рень.
Виктор открыл капот и запустил двигатель. Они при-
257
слушались к работе двигателя и попросили дать газу.
– Точно приехал не на продажу. Движок весь в пыли, а
работает хорошо, – сказал первый парень.
– Да и машину не помыл, – сказал второй парень.
– Я думаю, надо брать, – сказал первый и обратился к
Виктору, – мы готовы прямо сейчас переоформить за три
тысячи.
Лукин уже и не помнил, когда покупал подержанную
«шаху» за ту же цену, потому не было смысла торго-
ваться, да и новый автомобиль уже стоял в гараже.
– Поехали в ГАИ снимем с учета, – предложил Виктор.
– Натан, – представился первый парень.
– Виктор, – протянул руку Лукин.
В том же ГАИ на Вятской улице их встретил инспектор
Николай Степанов, который проводил технический
осмотр автомобилей.
– Здравия желаю, товарищ полковник, – подошел он к
Лукину. – Какие-то проблемы?
– Мою машину снять с учета. Ну и обмыть это дело, –
улыбнулся Лукин.
– Всего делов-то. Давайте документы, ставьте машину
на площадку. Сейчас мы ее осмотрим и номера снимем.
На кого оформить транзитные номера и техпаспорт?
– Натан давай паспорт, сейчас оформим, – Лукин пере-
дал его паспорт со своими документами инспектору Сте-
панову.
– Никогда бы не подумал, что Вы полковник милиции,
– сказал Натан. – А с постановкой на учет не поможете?
– В каком районе?
– В Советском районе, я в Чертаново живу.
– Да нет проблем, только машину помой. В моем рай-
оне меня все знают, потому принимают в таком виде, –
258
улыбнулся Лукин.
Вечером собрались с друзьями в гараже. Анатолий по-
жаловался в шутку на Виктора, который смог за один день
продать свой грязный автомобиль, и он тоже погоняет на
своем по пыльным проселочным дорогам, а потом на
рынок.
У него опять было неплохо с финансами и было на что
отметить получение диплома Ленинградской Академии
гражданской авиации. Они вместе с Борисом и Владими-
ром получили вызов из Академии на госэкзамены и рас-
сматривали учебный отпуск выше очередного.
Оплачиваемый отпуск на Белые ночи в Ленинград, о чем
еще можно мечтать? Получение дипломов для этих слуша-
телей было простой формальностью, и они предались про-
гулкам по Ленинграду, Петродворцу и посетили Павловск.
По вечерам расписывали пулю и обмывали сыгранные ми-
зера.
– Коллеги, а вам не надоело закусывать в номере сосис-
ками, пельменями и салом? Я понимаю, что в Питере эти
продукты вкуснее, чем в Москве, но уже приелись, – сказал
Лукин.
– А у тебя какое предложение? – спросил Борис.
– Отметить получение дипломов в ресторане. Я пони-
маю, что они у нас не первые, но все ровно событие в
жизни, а у меня теперь диплом по профилю работы.
– Поедем до Невского проспекта на метро, а там зай-
дем в какой-нибудь ресторан, – сказал Владимир.
– Какой-нибудь я не хочу. Дипломы будем обмывать в
ресторане «Астория», – сказал Лукин.
– Так туда точно не попадешь в белые ночи, – сказал
Борис.
– Сейчас что-нибудь придумаем, – Лукин снял трубку
259
телефона.
Он позвонил знакомому Николаю Седову на Литей-
ный проспект и тот заказал им столик в ресторане. Они
доехали на метро до станции Адмиралтейская и, прогуляв-
шись по Александровскому саду до Исаакиевского собора,
вышли к ресторану «Астория». Метрдотелю Лукин на-
звал свою фамилию и тот, расшаркиваясь, проводил их за
столик.
– Питерскую ЧК здесь уважают со времен Феликса, –
улыбнулся Лукин. – Что будем заказывать? Может быть,
сосиски по рублю двадцать и бутылку водки?
– А почем у них огурцы соленые? – спросил с улыбкой
Борис.
– Я думаю, на два огурца у нас хватит зарплаты, – засме-
ялся Лукин.
– Но вы же сказали, что сосиски надоели, а сами соби-
раетесь огурцами солеными закусывать, – недоумевал Вла-
димир.
– Надо классику знать. Так закусывал Киса Воробьяни-
нов, а я предлагаю водку под рыбную солянку, здесь ее го-
товят классно, да с расстегайчиками, семгой малосольной,
икорки пару порций осетровой. Горячее сами посмот-
рите, что вам нравится, – сказал Лукин.
– А ты что бывал уже здесь? – спросил Владимир.
– С друзьями раньше ездили в Питер на выходные. В
пятницу после работы на поезде, а утром в понедельник
на работу с пустыми карманами после ужина в «Асто-
рии». Зато есть, что вспомнить.
– Что будешь на горячее? – спросил Борис.
– Я бы взял осетрину по-монастырски. Сегодня у нас
четверг, а в СССР рыбный день. Не будем его нарушать,
– улыбнулся Лукин.
260
– Однако, – сказал Борис, как Киса, заглянув в меню, –
ну и цены у них. Если такой рыбный день был бы у всего
населения, то они бы не были против.
– Так это цена за блюдо, а его хватит на компанию из
четырех человек, – сказал Лукин.
– Тогда заказывай и пока 500 грамм водки.
– Вот правильное слово пока, – улыбнулся Владимир.
Посидели они хорошо, что не решились ехать на метро,
а долго выгуливались по Питеру, когда еще увидишь чу-
десные белые ночи. На следующий день они могли возвра-
щаться или отдохнуть на берегу Балтийского моря.
Обратные билеты были уже заказаны, и они решили
ничего не менять, да и отдохнули уже хорошо.
В понедельник они вышли на работу, и Виктор зашел к
начальнику кадров, похвалившись дипломом.
– Поздравляю. Ты до этого был единственным специа-
листом в СССР, который в милицейских погонах рассле-
довал авиационные катастрофы, а теперь стал
дипломированным и если захочешь закончить службу в
МВД, то можешь работать у нас, – сказал Владимир Ни-
колаевич.
– Но сейчас я получаю за милицейское звание и вы-
слугу, а при увольнении буду получать только оклад, по-
этому я не тороплюсь расстаться с погонами, – улыбнулся
Лукин.
– Я так, для примера, что без работы ты не останешься.
Когда отметим получение диплома?
– В любое время, хоть сегодня.
– Нет, пока не получится. Один твой руководитель в
командировке, а другой в отпуске, да и тебе по графику
пора отдыхать. Давай после отпуска.
– Хорошо, как скажите. После отпуска сезон охоты от-
261
кроется, – сказал Лукин.
Он договорился как всегда с Борисом, шеф-поваром
ресторана «Узбекистан» и пенсионером Анатолием Ми-
хайловичем на двух машинах сначала поехать в Крым под
Феодосию, где Черное и Азовское море рядом, а позже в
низовья Волги под Астрахань в хутор Глухое, в котором
сейчас комары лютуют. Они уже не один год отдыхали
такой компанией, но на этот раз его жена Даша вдруг ре-
шилась отдохнуть в частном секторе Крыма. Конечно, ее
надоумила мама, посоветовав Даше не отпускать далеко
от себя молодого полковника, да еще на новой машине и
на море. Последние годы они отдыхали с мамой в Венгрии
на озере Балатон, куда не пускали Виктора в связи с его
службой, а теперь они вышли на пенсию, переехали в До-
модедово и с путевками ЦК КПСС стало трудно.
Михалыч с Борисом были не против участия в их от-
дыхе Даши, тем более что в Крыму они жили у хозяйки, и
у каждого была своя комната. А вот новая «восьмерка»
отреагировала на такое решение своеобразно. Под горо-
дом Орлом Виктор заправил автомобиль на бензоколонке,
и машина начала чихать. Двигатель дергался и выключался.
В автосервисах эту модель не знали, и запчастей никаких
не было. Первое, что они могли сделать, это поменять бен-
зонасос, но от другой модели Жигулей. Вроде бы машина
поехала, но не более десяти километров, и опять тот же ре-
зультат. Под капот этой машины впервые поставили элек-
тронику в виде коммутатора и электромагнитного клапана
на карбюратор, но на станциях не знали, как они работают.
Было понятно, что подача топлива засорена. Поэтому ре-
монт происходил стандартно: продуть карбюратор, заме-
нить фильтр очистки топлива, и так до следующей станции
по пути в Крым. В Курске сняли бензобак и промыли. В
262
нем только глины не было, а другой грязи, сколько хочешь,
но машина вела себя безукоризненно недолго. В Харькове
заменили еще раз топливный фильтр и машина, как будто
ей пинка под зад дали, рванула вперед. Она устала вместе
с хозяином от многочисленных ремонтов и соскучилась
по свободной скорости. Никакие неполадки ее уже не
сдерживали. Чтобы как-то разнообразить отдых в Крыму,
Виктор решил проехать с Дашей по черноморскому побе-
режью, по любимым местам.
Рано утром Михалыч с Борисом отправились удить ка-
расей, а он с Дашей поехал в Новый Свет за шампанским
на Голицынский завод. Серпантин дороги от Судака до
Нового Света кружил по горам, то уходя языками в
ущелья, то приближаясь к обрывам, открывая морские
дали Черного моря. Прямые участки дороги были не более
двух-трех сотен метров, а потом спускались или поднима-
лись к следующему крутому повороту, за которым види-
мости никакой. Лукин неоднократно ездил по этому
серпантину и знал каждый метр, поэтому был всегда пре-
дельно внимательным на опасной дороге. В заводском
пансионате Нового Света их встретил заместитель дирек-
тора Саша Егоров, который предложил им пообедать.
После обеда они прогулялись по набережной, но от от-
дыха в пансионате отказались. Они хотели поездить по
Крыму на новом автомобиле, а в пансионате пляж да про-
гулки по набережной, потому их устраивал отдых в част-
ном секторе, когда нет зависимости от расписания отдыха.
Да и Виктору не хотелось оставаться в пансионате, где еще
все напоминало о женщине, с которой он был здесь счаст-
лив. А какой был вальс под песню «Эти глаза напро-
тив»…
Саша загрузил им багажник три коробки шампанского,
263
чтобы и на Новый год осталось, и они тронулись по сер-
пантину в сторону Судака. Даша любовалась пейзажами
живописного берега, вдоль которого они ехали, а Виктор
не отвлекался от шоссе ни на мгновение, так как в некото-
рых местах на обочине дороги рухнули в пропасть бортики
безопасности. И его опасения были не напрасны. Ядовито
зеленый "Москвич-412" выскочил из-за очередного пово-
рота сверху, как «Мессершмидт», а Виктор только начал
подъем навстречу. Вдруг «зелененький» нырнул на его
встречную полосу движения, и он отчетливо увидел лицо
носатого хохла, который размахивал руками и что-то по-
казывал в сторону моря своим спутницам. Он, возможно,
рассказывал о заповедных местах этого края и о бухте, где
снимали комедию «Три плюс два».
Зеленый «Москвич» продолжал движение по встреч-
ной полосе «в лобовую» с «восьмеркой» Лукина. Ви-
димо, на их полосе около скал спутницам хохла плохо был
виден живописный берег моря. В следующее мгновение
Виктор включил дальний свет и нажал на звуковой сигнал,
резко нажав на тормоза и приняв вправо, насколько поз-
воляла обочина дороги. Его «восьмерка» просвистела ре-
зиной по асфальту и остановилась, а «Москвич» даже не
притормозил, и если бы не лобовой удар в автомобиль Лу-
кина, неизвестно смог бы он увернуться от падения в про-
пасть. "Зелененький" врезался в левую фару «восьмерки»,
и машину отбросило на полметра к обрыву. Педаль тор-
моза Виктор нажал до пола и не отпускал, больше он
ничего не мог сделать, чтобы избежать удара. За окном его
автомобиля резко вниз уходили отвесные скалы горы
Орел, и народ на пляже был размером с муравьев. Он при-
кинул, что высота была около пятисот метров. Вполне до-
статочно, чтобы никогда не вспоминать о том эпизоде
264
жизни, да и о других тоже. Даша открыла свою правую
дверь и вышла из машины, через ту же дверь пролез Вик-
тор. Его левую дверь заклинило от удара. Он увидел, что
правое заднее колесо автомобиля было в двадцати санти-
метрах от обрыва и только чудом они не улетели в про-
пасть. Виктор вновь глянул вниз в сторону моря, и ему
стало жутковато.
– Ты как себя чувствуешь? – поинтересовался он у
жены.
– Вроде ничего. Немного головой ударилась о стойку
машины. Может быть, шишка. А ты как?
– Да ничего. Тоже небольшой удар головой. Со здо-
ровьем, слава Богу, все нормально. Пойду, разберусь с
придурком.
Виктор сначала осмотрел повреждения машины. Удар
зеленого «Москвича» пришелся в левую фару и бампер
под ней. Задняя часть крыла наехала на левую дверь вна-
хлест миллиметров на пять, поэтому дверь не открывалась,
а передняя часть крыла смята до колеса. Капот немного
деформировался и тоже не открывался. Левая фара была
изуродована, и разбито стекло фары, пластиковый бампер
незначительно сместился от удара в сторону колеса. Вик-
тор запустил двигатель. Он работал ровно, радиатор цел
и не было никаких протечек, значит, автомобиль был на
ходу.
«Необходимо оттянуть на пять сантиметров крыло от
левого колеса и можно ехать»,– прикинул Лукин.
Убедившись, что может двигаться самостоятельно, он
поинтересовался мнением своего обидчика:
– Ну и что думаете делать?
– Извините, я виноват. Можем, поедем в мой автосер-
вис в Новом свете, я там все отремонтирую, ничего не
265
будет заметно. Будет, как новая. И страховку мы здесь
оформим. Я в Судаке работаю председателем клуба авто-
любителей, поэтому сделаю все быстро. Меня зовут Фе-
дором Пантелеевичем, – представился он.
Виктор прикинул моментально, чего хочет Федор Пан-
телеевич, владелец зеленого «Москвича». Выправить на
его машине покореженную «железку», зашпаклевать и
покрасить, но она уже не будет, как новая. Да потом еще
и «обуть» его в «своем» Госстрахе. А что у него там все
свои, в том у Лукина не было сомнений.
– Ремонт возможен своими силами, если у Вас есть
новое крыло, капот, бампер, верхняя облицовка и фара,
они взаимозаменяемы и с хорошей покраской можно
выйти из положения. Останется потом заплатить только
за потерю товарного вида.
– Нет, у нас на эту машину ничего нет. Даже в Москве
на «восьмерку» трудно что-то достать. Причем потеря
товарного вида, если все взаимозаменяемо? – спросил
Федор.
– Вот я и говорю. Никаких деталей нет, а машине всего
месяц. Она новая, а вы сейчас налепите и машину с гаран-
тии снимут. Ведь по пластиковому бамперу и облицовке
будет видно, что была авария, так как пластик не правится.
Вот и осколки стекол фары Вашего автомобиля прошили
бампер насквозь.
– Мы все сделаем, что ничего не заметят.
– Сомнения у меня большие на этот счет. А как же по-
теря товарного вида, ведь машина новая? – спросил Лукин.
– Ну пока машину будут ремонтировать, поживете с
женой у меня в Новом Свете.
– И все.
– А что еще?
266
– Нет, Порфирьевич, спасибо. За тарелку борща я не
согласен. Вызываем ГАИ и оформляем аварию, – Виктор
специально спутал его отчество.
– Почему за борщ? И зовут меня Пантелеич.
– Да потому, что потеря товарного вида стоит столько
же, сколько ремонт. Вызывай сотрудников ГАИ.
Около них остановились несколько местных машин, и
Виктор попросил их вызвать милицию, но Пантелеич
отводил их в сторону, и они уезжали. Виктор понял, что
так ему ГАИ не дождаться. И тут подъехала черная
«Волга» с московскими номерами.
– Помощь нужна? – спросил водитель «Волги» зем-
ляка Лукина.
– Да, ребята, вызовите ГАИ, а то местные не хотят
оформлять.
– А сами как?
– Все нормально. Царапина на ноге и шишка на голове.
– Хорошо. Мы сейчас в Судак заедем в ГАИ и пришлем
сотрудников, – сказал водитель «Волги» и тронулся в сто-
рону Судака.
– Ну, хорошо, поехали в Госстрах Судака, там у меня
свои люди. Они все оформят, как надо, – Пантелеич про-
должал канючить.
– Как раз в этом у меня нет никаких сомнений. Они
оформят, как надо Вам. А у меня знакомые в Госстрахе
Москвы, и они оформят правильно, как есть на самом деле,
– возразил Лукин, хотя знал, что в Московском Госстрахе
этот ремонт встанет Пантелеичу в копеечку.
– Но я же сделаю ремонт.
– Деталей нет новых, и разговор окончен. Вы же не со-
бираетесь мне компенсировать сумму запчастей, покраску
и потерю товарного вида?
267
– Я отремонтирую бесплатно.
– Прокофьевич, все. Мы уже договорились, ждем ГАИ.
Виктор, может быть, и сдался Пантелеевичу, но тот не
хотел даже торговаться о возмещении ущерба.
– Я бы согласился даже без потери товарного вида, но
все детали мне придется покупать за свой счет и без полу-
чения страховки, – Лукин сделал последний намек на мир-
ное урегулирование их взаимоотношений.
Он уже прикинул, чтобы время не тратить, заплатил бы
ему Пантелеевич за детали и покраску, на том они бы и
разъехались, а уж потом Лукин в своем Госстрахе оформил
бы повреждения от неустановленной машины и получил
бы страховку без этого чудака на букву «м». От тугодум-
ства Пантелеевича ему не хотелось с ним уже общаться на
разборах в ГАИ и Госстрахе.
– У меня времени нет, чтобы заниматься с тобой, Пан-
телеймонович, оформлением протоколов, но у тебя, кроме
дешевого ремонта без новых деталей и борща, нет других
предложений.
– Да, ничего другого я не могу предложить. Все равно
нашу аварию местное ГАИ будет оформлять и в Госстрах
тебе придется обращаться здесь, в Судаке, по месту ава-
рии, так что вряд ли ты получишь больше, чем я предла-
гаю. Сам будешь ремонтировать за свой счет, а может быть
и мою машину, потому что ты и будешь виновником ава-
рии, – не удержался Пантелеевич и показал себя во всей
красе, как начальник местного клуба автолюбителей.
После таких слов Лукин мог бы забыть на время о своем
интеллигентном воспитании и полковнике да врезать Пан-
телеевичу промеж глаз своим коронным ударом, а потом
списать все на последствия аварии, но рядом стояли две
его пассажирки и он решил наказать его рублем. Лукин
268
после разговора с ним понял, насколько тот жаден. Удар
рублем был бы для него, как высшая мера наказания.
– Все, ждем ГАИ. Ты меня, Порфирьевич, достал. Зря
ты меня раздразнил. Я думал, ты мужичок-простачок, а ты
просто охамел от важности своего положения в Судаке.
Председатель ВДОАМ. Да к тебе, похоже, и начальник
ГАИ с поклоном обращается. Все уже прикинул и решил
за меня. Даже калькуляцию, наверное, составил по ре-
монту своей машины за мой счет. Так что иди пока обсчи-
тывай ремонт своей машины, а я погляжу, как ГАИ
разберется.
– Здесь и смотреть нечего. Будет вина обоюдная или ты
виноват.
– Ах, ты хохол недодолбанный. Ты меня стоячего чуть
ли не скинул с моей полосы движения в пропасть, и я еще
виноват?
Виктор только сейчас обратил внимание на «Зеленень-
кого», и от первого взгляда у него появилась улыбка на
лице. Правильно «восьмерку» назвали в народе «зуби-
лом» по форме машины. Она на самом деле вырубила
«Москвича» по диагонали всего передка машины, а пе-
реднее левое колесо вывалилось из всех креплений в ша-
ровых опорах или, что там его держало. Радиатору тоже
был конец, так как жидкость из него вытекла. А улыбка у
него была на лице, потому что Пантелеевич, видимо, в
обед пережрал сала и решил его ободрать, как «Москаля»
и гостя Крыма.
«Эко важно вышагивает, как гусак животом вперед и
вразвалочку. Его аж распирает в этой части тела, то ли от
сала, то ли от важности своего положения перед «Моска-
лем», – Лукин не без удовольствия посматривал на Пан-
телеевича, предчувствуя, что скоро разочарует его
269
ожидания до глубины души.
В это время подъехала милицейская «буханка», так на-
зывали «уазик», с надписью «милиция» на кабине. Вы-
шедшие капитан и лейтенант милиции прямым ходом
подошли к Пантелеевичу, поздоровались и посочувство-
вали. Виновник данного «торжества» отошел с работни-
ками ГАИ в сторону и они о чем-то переговорили.
«Ну и наглецы. Без всякого стеснения показывают
свой сговор. Ну-ну», – прикинул про себя Лукин.
– Ничего, Федор Пантелеевич, мы отбуксируем Вашу
машину после осмотра домой, – подчеркнуто громко со-
общил капитан.
Виктор сразу по их поведению почувствовал недоброе
к себе отношение и решил пока «не качать права». Они
опять уединились с Пантелеечем и о чем-то шушукались.
Капитан милиции, кивая головой, обошел со всех сторон
место столкновения и после попросил у Лукина водитель-
ские права и документы на автомобиль.
– Так, товарищ Лукин, Вы сегодня выпивали спиртное?
– спросил капитан.
– Ни сегодня, ни неделю назад в рот не брал. На отдыхе
я кушаю фрукты и отдыхаю, – улыбнулся Лукин, поняв,
куда клонит капитан милиции.
– Как же Вы так ездите неаккуратно. Похоже, здесь
будет «обоюдка», – сообщил капитан и пошел к милицей-
ской машине опрашивать Пантелеевича.
«Да, видимо, Пантелеевич был уверен, что не заплатит
ни копейки за его поврежденный автомобиль, поэтому не
хотел двигаться в сторону компенсации ущерба, – подумал
Лукин, – и правильно, что вызвал ГАИ, иначе и ремонт был
бы обманом. Как только он тронулся бы с места, Пантеле-
евич послал бы его «подальше» вместе с ремонтом. Но и
270
при ГАИ тот был уверен в положительном исходе разбо-
рок для себя. А, что капитан усмотрел здесь «обоюдку»,
так это легко поправить. Не хотелось «качать права»
своими удостоверениями, но местные «менты» совсем
охамели. У них, наверное, свои понятия о законе».
В таких случаях Лукин называл своих «цветных» кол-
лег, которые носили форму, «ментами» и то про себя.
Лейтенант приступил к описанию места происшествия.
Лукин, все также молча, подошел к пассажиркам «зеле-
ненького». Они смазывали царапины на ногах и руках
йодом. По цвету их слегка пышных тел, нетронутого
Крымским солнышком, можно было догадаться, что отды-
хать они только начинают и весьма неудачно.
– Я извиняюсь, красавицы за доставленные вам неудоб-
ства, и заметьте не мной. Вы откуда будете?
– Из Москвы, – сказала блондинка.
– И если сейчас скажите, что едете отдыхать в пансио-
нат завода «Знамя Революции», то я достану из багаж-
ника бутылку шампанского, – Виктор мог ошибиться в том
предположении, но не намного, потому что почти все от-
дыхающие Нового Света были с путевками завода, на ко-
тором он работал до службы в армии.
– Да с вас шампанское. Мы едем именно туда, – игриво
заморгала глазками блондинка.
Виктор открыл багажник и обнаружил, что все бутылки
шампанского были целехонькими. Саша знал, что ему
везти до Москвы и переложил ячейки дополнительно бу-
магой.
– Нет вопросов. К сожалению, не могу составить вам
компанию. Сами понимаете за рулем. А что хотел показать
вам Федор, когда свернул на встречную полосу?
– Ненормальный какой-то этот Пантелеевич. Мы и так
271
боимся ездить по серпантину в горах, а он еще принялся
рассказывать о бухте, где снимали фильм «Три плюс два»,
и вылетел на вашу полосу, чтобы бухту было видно.
– Я так и подумал, когда увидел его, извините, рожу за
рулем. Вы должны мне быть благодарны, что я принял удар
на себя, иначе улетели бы с обрыва вместе с Пантелееви-
чем. Посмотрите, в том месте нет ограждения. Могли бы
сразу на пляж угодить, но вряд ли бы получили удоволь-
ствие от купания, – Виктор специально «разогревал» сви-
детелей аварии.
– Мы с середины дороги увидели весь этот ужас внизу,
а вам большое спасибо. Мы не слушали Пантелеевича, ко-
торый повернулся к нам во время столкновения, и видели,
как вы пытались предотвратить столкновение. Так, что
шампанское с нас, – сказала блондинка.
– Нет уж дамы, извините, слово офицера, – Лукин пре-
дал ей бутылку и достал блокнот с ручкой.
– Вы не против, если я запишу ваши телефоны в Москве
и, думаю, что они мне понадобятся только для того, чтобы
рядом с заводом в ресторане «Советский» выпить с вами
еще одну бутылку шампанского, а с этим делом я сам
справлюсь.
– Конечно, запишите. А вы хорошо знаете наш завод?
Вы там работаете?
– Работал, но это было давно. В пансионате скажите за-
местителю директора Саше Егорову, что шампанское не
разбилось, а остальное мелочи.
Лукин на глазах у изумленных сотрудников ГАИ запи-
сал их телефоны и передал им бутылку шампанского. У них
не возникло сомнений, что пассажирки Пантелеевича
будут свидетельствовать не в его пользу. Да еще председа-
тель клуба занимался частным извозом от Симферополь-
272
ского аэропорта до Нового Света, а Лукин знал, какие
цены объявляли те хапуги.
Тем временем капитан милиции приступил к опросу
Даши и готовил почву для получения объяснения Лукина.
И первый вопрос к Даше был о выпивке, и когда Лукин
принимал спиртное. Виктор достал из багажника машины
фотоаппарат «Зенит» последней модели, а всего у него
было их семь штук, которые он получил, как ценные по-
дарки за раскрытие особо опасных преступлений и по-
имку жуликов. Виктор со знанием дела сделал несколько
снимков места происшествия. Количество осмотров, ко-
торые он провел за время службы, исчислялись сотнями.
Вид спереди и сзади, потом он поднялся на гору и сделал
вид сверху, который отражал схему места происшествия в
точности, а не то, что собирались нарисовать гаишники.
Капитан с лейтенантом только ухмылялись его мероприя-
тиям, а Лукин подошел к своей машине, положил рядом с
правым задним колесом коробок спичек и сделал не-
сколько снимков, показывающих, что его колесо нахо-
дится за обочиной и до обрыва 20 сантиметров. Этот
прием съемки навел лейтенанта на трезвые мысли.
– А вы, товарищ Лукин, что знакомы с криминалисти-
кой?
– И не только, лейтенант. После осмотра поеду в Сим-
ферополь к начальнику УВД Крыма Николаю Петровичу.
Он даст команду распечатать эти фото, вызовет началь-
ника милиции Судака с вашей фальсификацией места про-
исшествия, а утром вы с капитаном будете уже на
«гражданке» заниматься подвозом пассажиров от вокза-
лов на отдых.
– А вы что нашего генерала знаете?
– Это он меня знает. Лейтенант, не хотел я козырять
273
удостоверениями, но, видимо, ваш капитан не разбирается
в авариях, и его надо перевести в участковые. Моя машина
стоит на краю пропасти. «Москвич», ударивший меня,
полностью находится на моей, на встречной для него по-
лосе. На место удара показывают многочисленные стекла
и осыпавшаяся грязь, то есть на полосе встречного движе-
ния, и капитан говорит, что здесь «похоже обоюдка». –
Лукин развернул удостоверение МВД СССР, разрисован-
ное вензелями, как бубновый туз, и для пущей важности
удостоверение Совета Министров.
Лейтенант пробежал глазами по надписям в удостове-
рениях, и сквозь южный загар было видно, что на его лице
появилась местами краснота.
– Прежде, чем меня опрашивать, лейтенант, произве-
дите осмотр места аварии, сделайте фотографии и осмотр
машин, а потом уже поговорим о моих показаниях. Если
нет фотоаппарата, то попросите меня сделать это. Идите,
доложите капитану и выполняйте свои обязанности, как
положено, а я пока сделаю еще фотоснимки аварии для
доклада Министру.
Виктор слышал, как лейтенант, запинаясь, видимо, от
избытка чувств и эмоций, доложил капитану:
– Лукин, полковник милиции МВД СССР, работает в
Совете Министров. Он все отснял для доклада нашему ге-
нералу.
А Виктор отщелкал и личности сотрудников ГАИ вме-
сте с Пантелеевичем, который тут же закрутился вокруг
них, чувствуя, что от их договоренности не осталось и
следа.
– Товарищ полковник, разрешите, мы сделаем замеры
аварий и составим схему? – спросил капитан.
– Вы лучше меня знаете, что надо делать. Я не вмеши-
274
ваюсь в вашу работу.
Виктор был уверен, что после таких удостоверений ка-
питан был готов обвинить в аварии родную мать, не то
чтобы Пантелеевича, руководителя автоклуба, с которым
они вместе с ГАИ выдают водительские удостоверения.
Лукину было их не жалко, они долго выпрашивали своим
поведением и охамели до предела. А был бы он простым
гражданином? Капитан приступил к описанию поврежде-
ний автомобиля.
– Товарищ полковник, можно открыть капот? – попро-
сил он.
– Нельзя. Его заклинило от удара, он не открывается, и
левую дверь тоже перекосило, наверное, стойка пошла, по-
этому не надо доламывать. Все откроют на автосервисе.
От этого может и лобовое стекло вот-вот треснет.
– Я сейчас открою, там всего-то пять миллиметров пе-
рекосило крыло, и оно мешает двери, и капот открою, –
подсуетился Пантелеевич.
– Не надо, Порфирьевич, не трогай машину. Вы свое
поганое дело уже сделали. Капитан, так и запишите, как
есть, что дверь левая и капот не открываются из-за по-
вреждений от удара и стойка «пошла», а на сервисе, на-
верное, обнаружат, что и лонжероны «пошли». Удар-то
лобовым был.
– Хорошо, так и укажу.
– Ага, а потом при осмотре в Госстрахе появится целый
список скрытых дефектов от удара, – Пантелеевич начал
догадываться, что может сделать с ним Лукин. От его хам-
ства и надменности не осталось и следа.
– А я сейчас не знаю, что там под капотом. В этом углу
стоит аккумулятор, здесь же радиатор и многое другое.
– Но машина ведь заводится.
275
– Парамонович, мы с Вами уже все обсудили и пришли
к выводу, что будем оформлять по правилам, а машина за-
велась и заглохла. Я не могу рисковать новым автомобилем
и потащу ее на веревке до Феодосии. Там, в автосервисе,
посмотрят, что к чему.
– Почему Вы меня называете по-разному?
– Да отчество у Вас заковыристое, никак не могу запом-
нить, – улыбнулся Лукин.
Сотрудники ГАИ усмехнулись в кулачок, понимая, что
Пантелеевич «попал».
– Тогда зовите меня просто Федором, в автосервис
будет проще заехать в Судаке.
– Где у вас все знакомые. На этом, Федя, давайте закон-
чим наше общение. Пусть за нас скажут сотрудники ГАИ
и Госстраха.
– Конечно, они скажут в Вашу пользу.
– Вы же обещали сделать меня виновным и отремонти-
ровать свою машину за мой счет или свести на «обо-
юдку», а первоначально сами признались, что виноваты.
Так бы оно и было, если на моем месте был простой граж-
данин или, как ты называешь «Москаль», но он оказался
полковником из МВД. Все, я от Вас устал.
Капитан окончил осмотр. Они все подписали прото-
кол.–
Товарищ полковник. Вы меня извините, не разо-
брался.
– Я все понимаю – друзья-товарищи, но от этого не
должны страдать честные граждане, капитан. Кстати,
опросите пассажирок «Зелененького» и направьте мате-
риалы в ОБХСС за частный извоз на вашего Председателя
автоклуба и за нарушение правил движения накажите. Я
проверю.
276
– Хорошо все сделаем. Вам нужна наша помощь в бук-
сировке? – спросил капитан.
– У вас найдется в машине тяжелый молоток и деревян-
ный брусок? Бампер и крыло надо оттянуть от колеса и
можно ехать.
– Это мы сейчас сделаем в миг.
Лейтенант попросил своего водителя помочь и тот до-
стал молоток, брусок и монтажки.
– Если хотите, товарищ полковник, то у него есть хоро-
ший автосервис.
– Спасибо, мне бы поправить крыло и капот, чтобы до
Москвы доехать. Мне надо позвонить и зарегистрировать
факт аварии в Госстрахе в Москве. Да и справку об аварии
получить бы сразу, а то потом письменные запросы не до-
ждешься.
– Поедем сейчас с нами в отдел ГАИ, и все сделаем. Вам
все ровно по пути.
Водитель милицейского УАЗика и лейтенант ловкими
ударами молотка по бруску поставили крыло и бампер на
место, а искореженную фару обтянули целлофановой
пленкой. Пантелеевич явно ревностно наблюдал за про-
цессом.
– Капитан, вы же обещали меня отбуксировать домой?
– спросил он.
– Вы что? Мы этим не занимаемся. У нас еще вызовы
есть. Поедемте, товарищ полковник, – капитана словно
подменили, и их дружба с Пантелеевичем дала трещину.
Лукин включил фары, и галогеновая лампа разбитой
фара залилась ярким светом. Правда, светила она не в ту
сторону, но от увиденного Пантелеевич был готов укусить
себя за яйцо. Машина была на ходу, но самое главное, что
они живы и здоровы. Да, крепкую машину сделал Авто-
277
ВАЗ. «Зубило», одним словом.
В Судаке капитан зашел к директору автосервиса, и его
машину загнали в бокс.
– Что надо сделать? – спросил директор.
– Немного поправить крыло, можно молотком и закра-
сить места правки кистью без шпаклевки. Сделать, чтобы
особо не бросались в глаза следы аварии, – сказал Лукин.
– Оставите машину на сутки? Мы все сделаем акку-
ратно.
– Нет, ребята, мне деваться некуда, да и мои друзья
будут волноваться. И ремонт пока не нужен, мне еще по-
казать в Госстрахе, – Виктор знал, что для милых девчонок
из Госстраха достаточно будет фотографий и справки
ГАИ, да еще его улыбающегося личика, а остальное Ка-
тюша с Надеждой сделают, как надо.
Лукин предупредил Михалыча, что может заночевать в
Новом Свете в заводском пансионате, который начинал
строить в юности, где его с радостью приютили бы, по-
тому как помнят «солдата Шадрина». Так заводские его
окрестили, когда он работал на заводе во время службы в
армии рядовым срочной службы. Но ему хотелось побы-
стрей уехать отсюда.
– Ну хорошо, пару часов нам дадите? – спросил дирек-
тор.–
Вот это другой разговор, а я пока с капитаном
оформлю справки об аварии. Блеск не наводите.
– Мы все поняли.
После оформления справки и легкого ужина в кафе их
с женой привезли в автосервис. Мастера уже ставили об-
ратно бампер и капот. Они поправили крепления бампера,
и он встал на место, крыло вытянули с нагревом, кроме
ребер жесткости и покрасили белой эмалью вместе с ка-
278
потом и верхней облицовкой. Краска немного отличалась
оттенком белого, но сделано было аккуратно за два часа.
В фару вставили пятимиллиметровое оргстекло и отрегу-
лировали свет, чтобы дорогу освещала, а не небо, как
ранее.
– Вот все, что смогли за два часа, – сказал директор.
– Я даже такого не ожидал. Если вблизи, то видны следы
аварии, а подальше отойти, совсем новая машина. Сколько
я вам должен? – спросил Лукин.
– Такая работа у нас не оценивается. Мы понимаем, что
эти детали будут заменены и выброшены, потому все во-
просы к капитану.
– Ничего не надо, товарищ полковник, это компенса-
ция за мою недальновидность при осмотре аварии, хо-
рошо? Вы не в обиде на меня?
– Ну, Вы тоже меня извините. Может, был излишне
жестким.
– Все нормально. Я бы на Вашем месте не такое
устроил бы.
– Вот в этом я не сомневаюсь, поэтому останемся на
своих местах, – улыбнулся Лукин.
– Вы в «семисотке» отдыхаете. Если будет скучно, то
милости просим к нам, в Судак, или в Новый Свет.
– Спасибо, капитан, у меня здесь много друзей и зна-
комых в Новом Свете, поэтому не остался там ночевать,
иначе бы это закончилось бы стрельбой шампанского на
царском пляже или в гроте Шаляпина не на один день, а я
хочу отдохнуть без алкоголя.
– Я понимаю. Еще раз извините.
– Да, все в порядке. Бывает. Может, все-таки заплатить
ребятам за работу, я не обедняю, пусть скажут сколько.
Они же работали.
279
– Товарищ полковник, все нормально. Я сам разберусь.
Они ко мне чаще обращаются, и я тоже с них не беру.
– Ну, спасибо, тебе видней.
– Счастливого пути.
В «семисотку» Виктор приехал, когда уже стемнело.
Фара светила идеально и через оргстекло выдавало пучок
света без рассеивания, как прожектор.
– Вы чего по ночам раскатываете. Могли бы и там за-
ночевать? – поинтересовался Михалыч.
– Да в небольшую аварию попали на том серпантине,
где ты меня обучал езде по горным дорогам.
– Вижу, что сами целы, а машина как?
– Пошли, покажу.
Михалыч обошел вокруг машины, но ночью следов ава-
рии совсем не было видно.
– Ну и где авария? Опять шуточки.
– Посмотри левую фару.
Михалыч потрогал фару, капот, крыло. В полутьме
места правки железа были незаметными, но под рукой
ощущались.
– И отремонтировать успел. Ну, мастер.
– Это не я, а гаишники. Налейте мне сто грамм, не-
много переволновался.
За столом с жареными карасями Виктор в двух словах
поведало случившимся.
– Да, сволочь большая этот Федор, и правильно сделал,
что поставил их на место. А попал бы, не дай Бог, я в такую
ситуацию, то «обули» бы по полной программе. Моло-
дец, а в Москве тебе все сделают, эти детали меняются, и
не будет видно, что отремонтирована. Можем ехать на
Волгу, в хутор Глухое. Даша, ты с нами? – спросил Миха-
лыч.
280
– Пожалуй, я уже вкусила все прелести дикого отдыха
и в Москву поехала бы поездом из Феодосии. А вы можете
продолжать рыбачить.
– Мне все равно надо в Москву, оформить в Госстрахе
аварию, так что смотри, можем еще пару дней отдохнуть
здесь, а потом вместе в Москву, – сказал Виктор.
– Нет, я, пожалуй, поездом, – настояла Даша.
– Хорошо, я не против. Видимо, тебя напугала авария?
Тогда зачем себя нервировать дальней дорогой на ма-
шине. Когда ты хочешь поехать поездом в Москву?
– Одновременно с тобой. Ты на машине, а я на поезде.
– Хорошо, договоритесь. Вещи и фрукты я привезу,
возьми с собой, что необходимо в поезде.
Утром они поехали на дикий пляж Азовского моря с па-
кетом жареных карасей и фотоаппаратом. Природа Кер-
ченского полуострова и берега Азовского моря совсем не
такие, как на Черном море. Природа здесь особая и непо-
вторимая. Дорога тянется по степи с холма на холм, но
стоит свернуть влево в сторону моря, и ты оказываешься
на диком пляже Татарской бухты Казантипского залива.
И ни одного человека, словно рай земной стал лично
твоим. Высокие берега из ракушечника розового и жел-
того цвета оберегают твое тело на пляже от ветров. Под
ногами мелкий песок с ракушками и абсолютно прозрач-
ная вода среди небольших рифов, обросших ракушечни-
ком. И много различных рыбок, как в аквариуме.
Дождей в Крыму бывает мало, поэтому грунтовые до-
роги по глине, ведущие к заповедным местам, накатаны,
как асфальт. Народ здесь отдыхает в основном в выходные
дни на автомобилях, иначе сюда не доберешься. И кто еще
поедет из Москвы в такую глушь, а эти места надо еще
знать. Тонкое сочетание запахов степных трав и морского
281
воздуха в другом месте не почувствуешь. Знали бы об этом
нудисты. А то выйдут на людской пляж Черного моря, где
присесть негде, и трясут своими безобразиями в откры-
тую. Да, было бы еще на что посмотреть, а то один срам.
В Арабатском заливе тоже очень красиво, и он рядом с их
домом в «семисотке». И, конечно же, Сиваш.
– Даша, поехали, посмотрим закаты на Сиваше? – пред-
ложил Виктор.
– А это далеко?
– Пешком можно пройти. Хозяйка обещала пригото-
вить сегодня настоящий украинский борщ и вареники с
вишней и картошкой, так что надо аппетит нагуливать.
– Да, на счет вкусно покушать у Галины получается иде-
ально. Она, кажется, тебе симпатизирует.
– Это ты брось, у нее муж и она не в моем вкусе.
– Муж-то в больнице, в Керчи, работает, и по три дня
не бывает дома.
– Я когда здесь отдыхал без тебя, и то на Галину не по-
глядывал. А уж теперь тем более. Так что прекрати прика-
лывать. Сейчас Михалыч с Борисом, наверняка,
промышляют карасями. Они тебе еще не надоели?
– Нет, они вкусные.
Михалыч облюбовал с Борисом пруды, заросшие камы-
шом и соединенные оросительными каналами, где караси
заглатывали червей вместе с крючком. Очень они их лю-
били, а в местной глине они не водились. Они с Дашей спу-
стились по проселку с очередного холма, и спереди на
горизонте появилось далекое марево залива Сиваш. Ма-
шина катила по высокой влажной траве.
– Ты уверен, что дальше можно ехать, и мы не утонем
в жидком грунте? – спросила Даша.
– Пожалуй, да, надо держаться поближе к холму.
282
Окошки машины были открыты, и им по носу удрал
запах сероводорода, похожий на протухшие яйца.
– Сейчас поднимемся на холм, оттуда вид лучше и таких
запахов нет.
Виктору припомнилась красивая казачка Ольга из Ли-
пецка, с которой он два года назад познакомимся на мест-
ном пляже в Каменском. Потом они объехали все
Черноморское побережье. Как же с ней ему было уютно
отдыхать. В их отношениях не было тени напряжения, а
может быть, море и солнце все сглаживали? Хотя нет, они
явно были влюблены. Сейчас тот же воздух и море, все от-
лично и отношения у него с женой хорошие, и все-таки
что-то не так, как он представлял семейную жизнь. И со-
всем не факт, что у них нет пока детей, это вполне еще по-
правимо. Но, скорее всего, Даша отравила в нем те первые
нежные чувства к ней своим неправильным поведением в
начале семейной жизни, и теперь он никак не может на-
строиться на семейный лад. Поэтому ему вспоминается
красавица казачка.
Значит, что-то не так получилось в его личной жизни.
Вспомнилось, как они с Ольгой встречали закаты на Ара-
батской стрелке, когда малиновое солнце медленно опус-
калось в Сиваш, и все вокруг становилось малиновым, как
художники-фантасты изображали Марсианские картины.
Потом они гуляли до утра по берегу Черного моря. В рай-
оне залива Сиваш ночью комары могут испортить все впе-
чатления от красоты, а на Черном море воздух свежее, и
всегда небольшой ветерок. Потом он провожал ее в Фео-
досию, где она остановилась, и возвращался утром отсы-
паться в «семисотку» под шуточки Михалыча и косые
взгляды хозяйки Галины. А Даша говорит, что хозяйка к
нему неравнодушна. Да, Галина видела Ольгу и могла быть
283
неравнодушна, только видя его неустроенность в жизни.
Обратно через Каменку они с Дашей вернулись в Се-
мисотку. За ними осталась Арабатская стрелка – длинная
песчаная коса, отделяющая Сиваш от Азовского моря.
Очень интересное историческое место. Они с Ольгой
облазили и Арабатскую крепость, повидавшую многое на
своем веку, а теперь заросшую кустарником. Здесь прохо-
дила граница Босфорского царства. Но его приятные вос-
поминания оборвал Михалыч, который встретил их у
калитки. И надо сказать вовремя. Как можно прогули-
ваться с женой, а вспоминать другую женщину, с которой
любовался теми же красотами.
– Виктор, к тебе гости из Судака приехали, – сказал Ми-
халыч.
– Откуда они взялись? Я никому, кроме капитана из
ГАИ, не говорил, что отдыхаю в «семисотке», но и он не
знал, в каком доме.
– Эх, ты, сыщик. Село-то всего с десяток домов, так что
все приезжие на виду. Это не курорт на Черном море, –
улыбнулся Михалыч.
В это время у калитки нарисовался Федор Пантелеевич
со своим другом.
– Ну, и что ты ходишь, тревожишь отдыхающих. Кто
тебе дал мой адрес, капитан? – спросил Лукин.
– В автосервисе, где ремонтировали вашу машину.
Виктор вспомнил, что говорил директору, что отдыхает
в «семисотке», а остальное труда не составляло выяснить,
к кому приехала белая «восьмерка» из Москвы.
– Ну и что ты хочешь, Федя? – поинтересовался Вик-
тор.–
Хочу договориться.
– Мы уже все обговорили и протокол в ГАИ составили.
284
– Я договорился с начальником милиции, и протокол
могут убрать, если вы согласны.
– А мне это надо? Как я буду выглядеть в лице сотруд-
ников ГАИ? Ты об этом подумал, Федор?
– Они поймут.
– Что именно?
– Ну, давайте я сделаю Вашу машину.
– Мы об этом тоже уже говорили. Или нашли детали,
которые надо заменить?
– Нет, деталей в Крыму нет.
– Говорить больше не о чем. Если бы даже я согласился
переписать протокол в милиции, что будто бы поврежде-
ния получил от столкновения со столбом, то мне бы не
оплатили потерю товарного вида машины. Вы готовы это
сделать?
– А сколько это?
– Примерно сумма равная ремонту машины. Может
быть, рублей двести. Более точно скажут в вашем Гос-
страхе. Я не думаю, что они сильно занизят сумму даже для
Вас.–
Нет, я не согласен. Вместе с ремонтом и стоимостью
деталей получится восемьсот рублей, – замотал головой
Федор, который уже заранее все просчитал. – А потом Вы
уже отремонтировали машину, и какой Госстрах оформит
Вам страховку? Я буду писать об этом жалобу.
– Знаешь что, Федя. У тебя с головой не все в порядке.
Или ты здесь возомнил из себя большого начальника?
Мало того, что ты обещал свалить свою вину в аварии на
меня, чтобы я сам ремонтировал за свой счет обе машины,
и теперь продолжаешь шантажировать. Объясняю для
таких непонятливых, как ты. Место аварии вместе с твоей
машиной и сотрудниками ГАИ я сфотографировал, а
285
места повреждений машины отснял детально. Случай за-
регистрирован в Москве по телефону. Этого достаточно
для Госстраха в Москве и еще подтверждено справкой из
ГАИ.
– Капитана накажут за эту справку.
– Ну, ты совсем, Федор, оборзел, и если сейчас не убе-
решься, то я вызову милицию, местную, а не из Судака. А
ты хотел, чтобы я ехал в Москву на буксире или чтобы
меня «обули» в Госстрахе вашего Судака?
– У Вас все равно не получится со скрытыми дефек-
тами. Машина на ходу и у меня есть свидетели.
– Да, машина на ходу, но внутри под капотом многое
чего треснуло, и эти детали могут выйти из строя по до-
роге в Москву. Вы будете вызваны на осмотр машины те-
леграммой московского Госстраха. Я не хотел этой
волокиты, мне было бы проще оформить повреждения без
Вас, как будто мы с Вами никогда не встречались, потому
что не испытываю большого удовольствия видеть Ваше
личико. Но Вы отнимаете у меня драгоценное время, и
сейчас мешаете отдыхать. Твой наглый напор вполне объ-
ясним. Ты, наконец, понял, что может сделать с тобой пол-
ковник в Москве. Но еще раз увижу тебя рядом со мной,
то напишу заявление, что Вы мне угрожаете и матом ру-
гаетесь. Получишь ты в местном суде арест на две недели
и один день,– так Лукин называл административный арест
на пятнадцать суток.
Виктор развернулся и пошел в дом.
– А он ничего нам не сделает? – спросила Даша.
– Он все уже сделал. Ты когда хочешь уехать?
– Завтра поезд около 19 часов из Феодосии.
– Хорошо, я тоже поеду, но рано утром послезавтра.
Виктор проводил Дашу на поезд и договорился с му-
286
жиками о встрече на хуторе Глухое на берегу Волги. Рано
утром, как только забрезжил рассвет, Виктор рванул по пу-
стому шоссе домой. Справа мелькнул вид на Азовское
море, а слева уже вскоре показалось Приморское с бере-
гом Черного моря, на который накатывали белые гре-
бешки небольших волн. Дальше дорога на Симферополь
шла через Крымские горы по холмам и степям.
Перед указателем на Севастополь он, как на автомате,
нажал на тормоза и остановился. Лет двадцать назад и
потом позже он рвался в этот город. Там жила Наташа, ко-
торая в далекой юности «присушила» его так, что он до
сих пор тормозит у знакомого названия ее города в на-
дежде увидаться с ней. Казалось бы, все прошло. И любовь
была после разлуки с ней и теперь вот женитьба, а нога все
ровно надавила на тормоз. А все ли прошло? Если бы не
было той разлуки, то не было бы его скитаний в поисках
той, которая была способна перебить те чувства. Как го-
ворят, клин клином вышибают. Тогда не было бы Парижа
и Камчатки, да многого чего не было бы. А может он при-
думал такую Наташу, чтобы пуститься на поиски своего
счастья, как Иванушка-дурачок из сказки? Или Иван-ца-
ревич все-таки на сером волке? Он понимал, что в Сева-
стополь не поедет. С Наташей проще было встретиться в
Москве, но этого делать не надо было, а очень хотелось.
«А если нельзя и очень хочется, то можно», – заключил
Лукин, но повернул на Симферополь.
Отдых на море был скоротечным, и дорога домой было
быстрой. В Москву въехал до полуночи. Усталость почув-
ствовал после душа, да красные глаза выдавали напряже-
ние от дороги в полторы тысячи километров, что он
покрыл за двадцать часов. Вскоре позвонила Даша с вок-
зала.
287
– Здравствуй, я позвонила и не надеялась услышать
тебя. Ты, что на самолете прилетел?
– Привет, я подъеду на Курский вокзал?
– Вещей у меня нет, и метро еще работает, подъезжай к
метро Новослободская.
– Хорошо, до встречи.
Утром в Госстрахе его встретила всегда улыбающаяся
белокурая красавица Катерина. Между ними давно уста-
новилась взаимная симпатия, которая никогда не выходила
дальше улыбок и комплементов. Иногда они с другом Про-
хой заезжали к девчонкам раскатить пару бутылок шампан-
ского под фрукты и конфеты. Так они отмечали
полученные суммы за повреждения своих автомобилей.
Один раз ребята «схулиганили» и обратились повторно в
Госстрах с разбитым лобовым стеклом, не производя его
замену после получения первого "жука" на стекле, но в эту
маленькую мошенническую хитрость они не посвящали
девчонок, а они им доверяли, глядя в их честные глаза и
обезоруживающие улыбки. После бокалов шампанского
Лукину даже казалось, что он влюблен в Катерину, но он
знал, что у нее есть друг, его коллега с Петровки, 38 и тоже
женатый, поэтому и Катерина незамужней ходит. И это
удивительно, что она такая красивая и характер золотой, а
вот неустроенная в личной жизни. Но Лукин ничего не
мог ей предложить по кардинальному изменению ее, и его
семейного положения. А потом он уже знал, что после
шампанского чувства обостряются, а семья у него уже
есть.
– Алексей, можешь осмотреть машину нашего това-
рища Лукина? – спросила Катерина своего коллегу.
– Конечно. Давно уже ждем. Я могу и так все описать,
но лучше поедем в автосервис на подъемник.
288
В автосервисе машину подняли, осмотрели. Сделали за-
меры по кузову и лонжеронам.
– Ну что я могу вам сказать, – начал независимый экс-
перт или, как они называли его, инженером, – вам крупно
повезло. Кроме тех деталей, крыло, капот, бампер, осталь-
ное не повреждено. Ответчик у нас в Крыму, правильно?
– Да, и паразит попался редкостный, – Виктор в двух
словах объяснил Алексею, с кем пришлось столкнуться на
«самостийной Украине».
– Есть возможность поставить его на место ударом по
карману. Как он потянет?
– Думаю, что да. Кроме сдачи двух домов отдыхающим
с большим хозяйством, он еще председатель клуба автолю-
бителей, а это водительские права, стоянки, гаражи и все
это в Крыму на берегу моря, – сказал Лукин.
– Намек понял. Что здесь могло быть повреждено при
таком ударе, и что нельзя увидеть визуально. Это повреж-
ден лонжерон, левая полуось колеса, вся железка левой сто-
роны с креплениями бампера, фары и облицовки. Пошла
левая стойка, ну и все, что описано в ГАИ, не считая тре-
щин в аккумуляторе, радиаторе, распределителя зажига-
ния. Вот это на первый взгляд. Я готов сегодня дать
телеграмму о вызове товарища из Крыма через три дня.
Он вряд ли поедет в Москву, а сколько Вам еще отдыхать в
отпуске?
– Да, я рассчитываю побыть несколько дней в Москве.
– Тогда я продублирую еще одной телеграммой его
вызов через пять дней, чтобы соблюсти все формальности,
и прошу Вас на осмотр прибыть с машиной еще раз. Я все
уже описал, поэтому сделаю остальное быстро. Все детали,
которые съемные для потери товарного вида погоды не де-
лают, а вот стойка и лонжерон могут потянуть на опреде-
289
ленную сумму. Резину не жуем?
– Вроде бы нет, – улыбнулся Лукин, а потом понял, к
чему клонит Алексей и добавил, – хотя нет, жует и перед-
нее левое колесо придется менять.
– Ну и хорошо. Так и запишем. До встречи.
Виктор поехал к Нодару в Варшавский автоцентр. Но
и там не было железа на "восьмерку". Они оформили заказ
на ремонт через месяц, и к этому времени должны подве-
сти все необходимое. Единственное, что ему повезло ку-
пить левую блокфару, которую он решил поменять после
осмотра в Госстрахе, а остальное еще терпит. Вот так ма-
шину выпустили, а запасные части еще не успели. И это
при его знакомствах, и только через оформление наряда
на ремонт, который возможно придется делать в другом
месте, так как на Варшавке запись на год вперед.
На третий день Виктор явился в назначенный час в Гос-
страх, думая, что осмотр не состоится, и будут ждать еще
два дня из Крыма его обидчика. И каково было удивление
Виктора, когда он увидел Федора Пантелеевича при входе
в Госстрах. Он зашел к инженеру Алексею.
– Приехал твой. Видно, не жалко ему ни времени, ни
денег на поездку. Похоже, на самом деле жаден куркуль,
но его приезд ничего не меняет. Я все повреждения
опишу, как положено.
После общеизвестных повреждений пошло описание
стойки, лонжерона, полуоси и другого.
– Но позвольте, где это видно, что они повреждены? –
спросил Федор.
– Это установлено моими замерами в автосервисе, и
визуально это определить невозможно.
– Я понял, это скрытые дефекты.
– Да, да, именно они. Распишитесь об участии в
290
осмотре.
– Я ничего подписывать не буду.
–Тогда зачем вообще приезжали? Свидетели осмотра,
попрошу расписаться и зафиксировать присутствие обоих
сторон на осмотре, – сказал Алексей.
– Я хочу заявить, чтобы мне выдали все детали, которые
будут заменены за мой счет – сказал Федор.
– Но они же поврежденные.
– Ничего, бампер почти цел, да и капот с дверью можно
отремонтировать, а таких деталей в Крыму нет.
– У Вас машина «восьмерка»? – спросил Алексей.
– Нет, я их продам.
– Это Вы решайте с владельцем автомобиля, но я
думаю, что после ремонта, не раньше.
– Нет, я хочу получить сразу, как с меня высчитают
деньги за ремонт.
– Но его надо еще произвести.
– Не обязательно. Я не могу годами ждать.
– Я все понял. До свидания.
– Лукин, так, когда я могу получить свои детали?
– Федя по данному вопросу лучше обратиться в сервис,
где я буду проводить ремонт через год, а уж если решил
сделать бизнес на утиле, то лучше подъехать на помойку
рядом с автосервисом. Там столько всего от ремонта ав-
томобилей, – сказал Лукин.
Когда они остались одни с Виктором, Алексей ему по-
сочувствовал.
– Да, тугой мужик на всю голову. Из Крыма приехал на
осмотр, чтобы покореженные детали с машины посни-
мать. Я все понял.
Понятие Алексея выразилось в ремонте машины на
сумму тысяча семьсот рублей, и потеря товарного вида на
291
восемьсот рублей, а это почти треть стоимости машины.
Настроение у Лукина явно поднялось. Федор Пантеле-
евич выпросил, что хотел, и даже при осмотре проявил
свою гнилую сущность. Лукин считал, что совесть его
чиста. Это была плата Федора Пантелеевича за причинен-
ные ему неудобства во время отпуска и, главное, за по-
пытку "обуть" его по полной программе. Как говорят,
"подкоп нарвался на подкоп", но ему хотелось уже думать
о хорошем. Пора ехать в низовья Волги к друзьям. Он за-
менил блокфару и отправился в путь.
Ребята встретили его ухой из стерляди на берегу Волги,
ведром вареных раков с различной зеленью и пивом. Да,
конечно, была «черняшка» на белом хлебе с маслом под
запотевшую рюмку водки. Борис с Михалычем уже устали
отдыхать на Волге, пока он мотался в Москву, да и Виктору
было уже скучно от рыбалки в мужской компании. Днев-
ная жара астраханских степей выматывала, а вечером до-
ставали комары. Просто он посмотрел на всю красивую
экзотику. Но, с другой стороны, надоело «цыганить»,
живя в палатке и готовя еду на костре. Хотя был еще по-
ложительный момент в таком отдыхе. На берегу Волги
тратить деньги было не на что. Рыбу они ловили в реке, а
помидоры на рынке стоили 10 копеек ведро. Все другие
овощи с фруктами стоили примерно так же.
Возвращались домой груженые Быковскими арбузами,
которые расходятся на местных базарах. До Москвы они
не доезжают, потому что их не так много выращивают.
Вкус этих арбузов заметно отличатся от других, накачен-
ных селитрой. А еще они прихватили с собой помидоры
«Бычье сердце», дыни и, конечно, дары Волги, соленую
осетрину и черную икру.
Отпуск у Лукина был большим и оставалось еще пол-
292
тора месяца. В сосновом бору Тамбовской области справа
и слева стояли небольшие домашние кафе. Меню у всех
было примерно одинаковое, но качество приготовленных
ими блюд уже давно оценили водители-дальнобойщики,
которые постоянно крутят баранку своих грузовиков по
этой трассе. Их желудки трудно заманить рекламой, по-
этому они остановились около кафе, где стояло несколько
грузовиков. Это была гарантия, чтобы вкусно покушать.
За последнее время их компания кушала только рыбу, по-
этому они стали не только умнее, но и, наверное, ночью
светились от избытка фосфора.
– Мужики, я понял, почему в последнее время у меня
было немного унылое настроение. Мясо хочу. А в Астра-
ханскую область его не завозят. Что будем заказывать?
– Здесь выбор небольшой. Из баранины шашлыки, лю-
ляшки и харчо, а из свинины шашлыки и по-домашнему,
но все из парного мяса из подсобного хозяйства. Мне, ка-
жется, это то, что нужно, – зачитал меню Борис.
– Я буду харчо и шашлык из свинины, – заказал Виктор.
– Может быть, закажем всем харчо, а шашлыки и люля-
кебаб на большое блюдо? – предложил Борис.
– Согласен, – одобрил Михалыч.
Борис сделал заказ и попросил официанта сделать салат
из их помидоров, которые достал из багажника машины.
После изнурительной жары в низовьях Волги обед в сос-
новом бору оказался настолько комфортным, что никуда
больше не хотелось ехать. От хвойного запаха сосен ды-
шалось полной грудью. После утренней росы солнышко
успело пропарить сосновый бор, и запах был на столько
насыщенным, что напоминал запах русской бани, когда на
раскаленные камни поддавали экстрактом хвои.
– Михалыч, через двести километров будет маленький
293
городок Михайлов, и если свернуть влево, то через два-
дцать минут будем в селе Бутырки.
– Как-как? Бутырка? Ты шутишь?– переспросил Борис.
– Не Бутырка, а Бутырки – так называют это село, хотя
официально его наименование Беломестное на реке
Проня. Сейчас там мама отдыхает. Хочу поделиться с ней
волжскими гостиницами. Это по пути.
– Нет, Палыч. Вечером мы будем дома, где уже забыли,
как мы выглядим, а ты обязательно съезди к матери.
Перед поворотом на Михайлов они остановились и по-
желали друг другу счастливого пути, а через двадцать
минут Виктор свернул на булыжную мостовую и спу-
стился к реке, от которой повеяло свежестью. Деревня,
как всегда, пахла своими неповторимыми запахами. Здесь
запах реки был смешан с запахом сена, даже запах парного
молока стоял в воздухе, правда вперемешку с запахами де-
ревенского стада и коровьего дерьма, и с годами ничего в
деревне не поменялось.
Мама копалась на небольшом огороде перед домом,
поэтому не была похожа на старушек, которые сидели на
лавочках у подъездов своих домов в Москве и обсуждали
своих соседей. Как только появлялась травка после зимы,
она вырывалась из столицы в деревню, в которой родилась
почти семьдесят лет назад, но никогда не жила постоянно.
От того она была седой, но шустрой и красивой, хотя и по-
жилой женщиной. Она обернулась на шум автомобиля, ко-
торый был ей незнаком, а потом всплеснула руками,
увидев Виктора.
– А я думала, что совсем забыл про деревню. Спасибо,
что приехал сынок. Сейчас я на стол соберу.
– Мама, подожди, не беспокойся, я сыт, – остановил ее
Виктор.
294
– Тогда, может быть, молочка парного или чай поста-
вить в самоваре?
– Давай, я сам самовар разожгу. Чашка чая с чабрецом
и мятой, да медком мне после дороги не помешает.
– Ты из дома? А почему Дашу не взял с собой?
– Нет, мама. Я из-под Астрахани заехал с подарками, а
с Дашей мы отдыхали недавно в Крыму. Ей не очень нра-
вится ездить на машине.
Виктор разделил дары Волги поровну, и не было у него
мыслей рассказывать маме об истинной причине, почему
Даше не нравится путешествовать на автомобиле. Она
только недавно успокоилась, когда он оставил занятия мо-
токроссом. От сухих лучинок самовар быстро запыхтел па-
рами, извещая о своей готовности к заварке чая крутым
кипятком. Виктор получал удовольствие от обжигающего
ароматного чая с душистым медом.
– Мама, а кто из моих друзей отдыхает в деревне?
– Отдыхали в этом году и Ленька «Бобок», и Мишка
Капустин, но давно уехали. А вот твои севастопольские
друзья и подруги до сих пор отдыхают в Иваньково с семь-
ями. Что приготовить тебе на ужин?
– Что обычно готовишь себе, то и мне.
– Ну и сказанул. Ты же с детства не любил овсянку и
тыкву, а я из этого кашу варю.
– Да, это я точно не буду. Я хочу съездить в соседнюю
деревню Иваньково, а когда вернусь, что-нибудь приду-
маем с ужином.
Виктор спустился пешком к реке с куском мыла и по-
лотенцем. Река была для него большой ванной и душем,
правда температура была более чем освежающая, так как
в реку впадали через каждые сто метров родники с ледя-
ной водой, а в самой реке били несосчитанные ключи. И
295
один из них совсем рядом с пляжем. Виктор нырнул и уви-
дел под водой маленький гейзер, как на Камчатке, который
колпаком выбрасывал ледяную воду вместе с песком на
дне реки. Эти места считали опасными для купания, из-за
круговоротов и ледяной воды, которая сводит мышцы ног.
Виктор нарвал травы вместо мочалки, намылился и опять
нырнул, прополоскав голову руками под водой от мыла.
Вышел на солнышко, которое уже уходило за гору. Сразу
почувствовал облегчение, как будто бы не было с утра про-
бега в тысячу километров.
Нет, не просто так он десять дней назад остановился в
Крыму перед указателем на Севастополь и вспомнил На-
ташу из того города. А она оказывается, в это время отды-
хала в соседней деревне, рядом с его мамой. Наташа была
рядом, и это обстоятельство изменило его маршрут домой.
Он долгие годы за ней ухаживал, а потом ездил неодно-
кратно в Севастополь, чтобы увести от мужа. Но не сло-
жилось. Теперь она мать троих детей. Все уже быльем
поросло, но почему-то все также хотелось увидеть ее.
Как только он переступил через калитку, вышла На-
таша, все такая же статная и красивая, обняла его и поце-
ловала.
– Я так давно тебя не видела. Где ты пропадал? Как у
тебя дела? – засыпала она его вопросами.
Ему казалось, что ничего другого ему в жизни не надо.
Была бы возможность видеть ее, хотя бы временами. Да,
видимо, не все еще поросло быльем. Их отношения оста-
лись почти, как раньше. Во всяком случае, ему так показа-
лось. Хотя нет, зачем себя обманывать. Да, они давно не
виделись, поэтому Наташа в порыве обняла и поцеловала,
но в щеку, как у старых друзей, которые давно не виделись,
а он уже «губу раскатал». Все остались на прежних полю-
296
сах. Лукин достал из багажника дыни и арбузы, шампанское
из Нового Света и, конечно, основные продукты Волги.
Компания их детства собралась стихийно. Все семейные,
кто с женой, а кто с мужем, кружком присели на сене во-
круг костра напротив дома Наташи. Гришка принес ги-
тару. Прошло двадцати лет после их первой разлуки, а
потом были еще встречи и вновь разлуки, но ничего они
тогда так и не решили. Вот так двадцать лет посматривают
они украдкой от друзей друг на друга неравнодушными
взглядами и целуются в щеку. Все у них хорошо в жизни, а
могло бы быть еще лучше, если бы не расставались. Ком-
пания наговорилась, и тихо посматривали на всполохи ко-
стра. Лукин взял гитару и во влажном воздухе над рекой
зазвучали струны гитары и запел спокойным голосом:
Словно сумеpек наплыла тень
То ли ночь, то ли день.
Так сегодня и для нас с тобой
Гаснет свет дневной.
Этот сумpачный белесый свет
То ли есть, то ли нет.
И стоим с тобою pядом мы,
На поpоге тьмы.
Только в глазах пустота и печаль.
А на губах пpивычки печать
Так скажи, зачем ты скажи, зачем
Ты скажи, зачем мы с тобою pядом?
Пеpвых писем и объятий пыл
То ли есть, то ли был.
Только кажется, что встpеч тепло
Hавсегда ушло.
И никто из нас не даст ответ
297
То ли жаль, то ли нет.
Что pазлука наша так близка,
Как твоя pука.
Кто из нас не убеpег мечты,
То ли я, то ли ты.
Hам ненужные слова опять
Ни к чему бpосать.
Вот и стоим пpитворившись вдвоем
Что есть любовь, что ею живем.
Hо, скажи, зачем, ты скажи, зачем
Ты скажи, зачем мы с тобою pядом?
Словно сумеpек наплыла тень
То ли ночь, то ли день.
Так сегодня и для нас с тобой
Гаснет свет дневной, гаснет свет дневной,
Гаснет свет дневной…
В тишине слышались только потрескивание поленьев в
костре. Прошло ровно двадцать лет, когда «Поющие ги-
тары» записали эту песню, и они с Наташей танцевали на
свадьбе ее сестры Тамары. Эту песню несколько раз кру-
тили, и каждых раз он был с ней. Виктор выпросил у своих
командиров увольнение до отхода поезда для встречи с
Наташей. Потом была секретная служба и разлука. И сей-
час, пожалуй, только Наташа, да, возможно, Тамара дога-
дывались о его настроении.
– Виктор, а давай споем нашу, про Серегу, – предло-
жила Тамара.
Тамара вместе с ними занималась в аэроклубе и дру-
жила с Сергеем Павловым, который один из них стал лет-
чиком-истребителем, да вот Виктор теперь работает в
авиации. А Сергея тогда отправили служить на Дальний
Восток. Может потому они с Тамарой расстались, и она
298
вышла замуж за Сашу, но он недавно нашел другую и ушел
из семьи. А Тамара до сих пор любит эту песню, и Виктор
тронул струны гитары:
С моим Серегой мы шагаем по Петровке,
По самой бровке, по самой бровке.
Жуем мороженное мы без остановки-
В тайге мороженного нам не подадут.
То взлет, то посадка, то снег, то дожди
сырая палатка и почте не жди….
Посудачили они вокруг костра до «петухов», и для
Виктора эта встреча было пределом всех мечтаний. Два-
дцать лет назад Наташа решила оставить все как есть, а
Виктор устал переубеждать ее и сдался. Потом он встре-
тил клин, которым вышибают из мозгов прежнюю любовь,
как говорят в народе, но на самом деле покоя не обретаешь,
а в жизни только больше запутываешься. Ушел «глубоко в
Париж». И вот на тебе. Встреча с Наташей все так же вол-
нует, а когда она поцеловала, правда, не тем поцелуем, а то-
варищеским, ком к горлу подкатил. Видно, не остыла за эти
двадцать лет. А может шампанское и романтика у костра с
воспоминаниями юности, но ему не в чем было упрекнуть
себя за разлуку с Наташей, а ее тем более. Он долго пы-
тался убедить Наташу, что им надо быть вместе. Но у нее
были сомнения, видимо, серьезные по ее понятиям, и она
отказалась бросать семью и уходить к нему, сказав, что так
случилось, и так тому и быть. Может быть, не оттолкни она
его тогда, как им казалось окончательно, и не встретил бы
он взбалмошную парижанку, то увез бы он Наташу из Се-
вастополя и закончились бы его мотания по устройству
личной жизни. Лопнуло у него терпение, и закружил его
другой водоворот любови. А встречи с Наташей всегда
волнительны и приятны, но он не хотел выглядеть в ее гла-
299
зах неудачником в семейной жизни, чтобы она не винила
себя.
Наташа стала совсем взрослой женщиной, степенной,
рассудительной, в общем семейной, хотя другой она ни-
когда и не была. Может, еще от этого его тянет к этой жен-
щине, что она, несмотря на их отношения, никогда не
позволяла ничего лишнего, выходящего за рамки прили-
чия. Правда, каждый понимает их отношения по-своему,
но, тем не менее, так получилось, что они пронесли эти
чувства через десятки лет и могут спокойно смотреть в
глаза своим друзьям и близким. Они просто берегли свой
покой. Он был уверен, что достаточно чиркнуть спичкой,
и от их рамок приличия ничего бы не осталось, и закончи-
лись бы их встречи раз в году или раз в три года. Они могли
быть реально вместе, но что-то помешало их возможному
счастью. Все это от не устроенной семейной жизни Лу-
кина. Было бы у него дома в полном порядке, а он себя
знает, не встречался бы он с черноволосой красавицей из
Липецка, да и с Наташей, возможно, вел бы себя спокой-
ней, хотя вряд ли. Здесь совсем другое. Это история
любви, если разобраться. А что же тогда с Лаурой из Па-
рижа? Трагедия? Надо меньше пить шампанского, иначе
мысли могут далеко убежать.
Он возвращался домой в Москву с приподнятым на-
строением, где к нему последнее время воспылали любо-
вью не только со стороны Даши, но и ее родителей.
Видимо, поняли, что он пробивается в жизни сам, без
какой-либо помощи. Да, теперь и обкомы партии как-то
не в моде, в плане решения жизненных проблем. Раньше
не помогали. А теперь уже все. Сдулись. Он и раньше
ничего не хотел в смысле помощи, чтобы не упрекали, что
обкомовский зять. Хороший отпуск получился, насыщен-
300
ный многими событиями, и даже из аварии он вытянул по-
ложительные эмоции для себя. Поправил свое финансовое
положение. Даже при его повышенной зарплате деньги
никогда не были лишними.
Но вскоре его развеселил новый приезд гостя из
Крыма, Федора Пантелеевича. Рано утром звонок в дверь
его квартиры. Виктор открывает, а перед ним во всей
красе «отец Федор», как в «Двенадцати стульях».
– Я приехал забрать бамфер.
– Что-что?
– Бамфер заменен за мои деньги, и я его заберу.
– Но я еще ремонта не сделал, только деньги получил
из Госстраха, а деталей в продаже нет. Так что ждите, я из-
вещу, куда подъехать за бампером, а не бамфером. Ты даже
не знаешь толком, как он называется, а хочешь забрать.
– Нет, Вы обязаны отдать его мне сейчас.
– Вот, Федор, бери гаечные ключи. Машина стоит во
дворе. Иди, снимай свой бампер, если он так тебе нужен,
– сказал Виктор.
– А еще капот, крыло и все другое.
– Да, конечно, снимай, что тебе понравится.
– А Вы со мной пойдете. Побудите, пока я буду снимать
детали.
– Нет, зачем. Я не идиот. Снимай один, а я пока мили-
цию вызову. У меня здесь в Москве тоже все знакомые, как
у тебя в Судаке. Здесь тебя быстро в чувства приведут и
года на три за кражу упакуют. Кто тебе мой адрес дал?
– Хорошо, я в суд подам на тебя. Думаю, там знакомых
нет. Когда он ушел, Лукин подумал, что и здесь Федор глу-
боко ошибся. В суде у Виктора было знакомых еще
больше. Суд находился в районе, где он проработал на-
301
чальником уголовного розыска около десяти лет. Тем не
менее, вскоре пришла повестка из народного суда на рас-
смотрение иска. Судья Елена Цветкова на самом деле ока-
залась давнишней знакомой Лукина. Он явился на
заседание, где выслушал претензии Федора Пантелеевича.
Тот, наверное, уже прописался в Москве и потратил на до-
рогу круглую сумму. Видимо, деньги у него были, что чет-
вертый раз приезжал в Москву, чтобы удовлетворить свою
жадность. Все это рассказал Лукин судье, сравнив его с
«отцом Федором».
– Но он прав, я должна принять решение в его пользу,
– сказала судья Цветкова.
– А я согласен, тем более, мне не нужно покореженное
железо.
– Когда будет ремонт?
– Пока не получили нужные детали.
– Может взять в автосервисе справку, что все заменено,
и эти детали утилизированы, чтобы наш Федор Пантеле-
евич мог их забрать, – спросила Цветкова.
– Хорошо. Такую справку я через пару часов привезу,
а искореженного железа на свалке автосервиса целая гора.
Я договорюсь, пусть вывозит, если ему так оно нужно.
Виктор подъехал на Варшавку в автоцентр. Директор
ему объяснил, что запчасти все пришли, но ремонт сде-
лают не скоро.
– Тогда выпишите калькуляцию на установку этих де-
талей без покраски на мою машину. Я их заберу, а ремонт
сделаю сам. Ведь без ремонта, как я понял, Вы детали не
можете продать мне, поэтому напишите минимальные ра-
боты, снять и поставить.
– Это мы мигом.
– И для суда дайте справку, что старые детали утилизи-
302
рованы и в каком месте.
– Хорошо, и такую справку дадим, хотя ни разу не пи-
сали такого.
– Да, мой обидчик, кто аварию совершил, требует эти
детали вернуть ему, и подал в суд.
– Впервые такое встречаю.
– Я тоже, но судья просила.
– Присылай его ко мне, а то я плачу за вывоз на свалку
поврежденного металла. Пускай приходит и забирает, я
ему все отдам бесплатно.
Виктор отвез справку в суд, и дело на этом закончилось
бы, но «отец Федор» не унимался и через день вернулся.
– Я видел, что на Вашей машине ничего не менялось, а
справку с печатью дали, и дело в суде закрыли. Я ездил в
автосервис, а они отвели меня на какую-то помойку с
битым железом и предложили выбрать, что мне нужно.
– А ты что же хотел Федор, чтобы я привез тебе в Крым
эти детали и еще красным бантом повязал?
– Теперь я все понял. У тебя здесь в Москве кругом
связи, и что хотите, можете сделать. Даже судью обманули
справками.
– Если бы ты еще раньше это понял, то ремонт обо-
шелся бы тебе раз в пять дешевле, и никуда из Крыма не
надо было выезжать. А детали на эту модель можно купить
только с ремонтом, поэтому и справка такая. Так что
никто никого не обманывал. Ты сам себя в жизни обманул
и не хочешь в этом признаться. Только опять на дорогу
потратился.
– Ладно, я все понял. Приезжайте ко мне отдыхать. С
тобой лучше дружить, чем воевать.
– Спасибо за приглашение, но у меня есть определен-
ные места для отдыха, которые я не меняю.
303
Лукин понял, что до Федора Пантелеевича, наконец,
дошло, что дальнейшее общение с ним приведет к оконча-
тельному разорению.
Утром на работе зашел в отдел ВВС, где летчики-истре-
бители обсуждали своего коллегу летчика Руцкого. Быв-
ший сокурсник Лукина по Ленинградской Академии
гражданской авиации Владимир Геращенко сокрушался:
– Не понимаю, как можно дважды попасть в плен?
Впервые Руцкого сбили 6 апреля 1986 года на самолете
Су-25 с земли ракетой ЗРК на границе с Пакистаном. Он
катапультировался, но при ударе о землю Руцкой серь-
езно повредил позвоночник и получил ранение в руку. По
словам врачей, Руцкой выжил чудом и после лечения был
отстранен от полетов, получив назначение в Липецкий
Центр боевой подготовки Военно-воздушных сил СССР.
Ясно, что летчик геройский, постоянно лезет "на рожон".
Говорят, что сажал самолет без двигателей, весь в пробои-
нах. Другой раз горел самолет, а он катапультировался и
сам вернулся на базу. Его личность обросла слухами, и те-
перь неизвестно, где правда, а где вымысел. Неделю назад
его сбил пакистанский летчик на F-16. Он катапультиро-
вался, и его снесло ветром в Пакистан, а он был уже коман-
дующим ВВС в армии Громова. Понятна его горячность,
но на такой должности ему нечего было делать над Паки-
станом. У него более четырехсот боевых вылетов. Летчики
уже шутят, что руководство договорилось выкупить Руц-
кого из плена за автомобиль «Волга» и какие-то побря-
кушки либо обменяют на кого-нибудь. Если бы пятьдесят
лет назад летчик попал в плен, то потом служил бы в луч-
шем случае в пехоте. А его поставили командующим, но
он опять в плен. Много здесь непонятного. Рассказать о
его поведении в плену могут только пакистанские спец-
304
службы, напичканные сотрудниками ЦРУ. Сам он тоже
расскажет…
Владимир был летчиком-испытателем и много раз ка-
тапультировался при испытаниях истребителей. В послед-
ний раз приземление было не совсем удачным. Он получил
серьезные травмы, поэтому теперь командирован на рас-
следование авиакатастроф с военными бортами.
– Говорят, у него необузданная энергия. После по-
вреждения позвоночника и ранения он добился назначе-
ния в Афганистан. Может, обиделся, что его сбили
моджахеды? – предположил генерал-майор морской авиа-
ции Иван Прокопьевич.
– Не знаю. Меня после катастрофы истребителя спи-
сали на землю, и теперь я расследую. А Руцкой с таким на-
пором рвется в драку. Вот и результат. Он второй раз в
плену потому, что за ним охотились в воздухе. Но непо-
нятно зачем? Он им был известен? – недоумевал «Истре-
битель».
– Командиры разберутся. Как Виктор, отремонтировал
машину? – поинтересовался Иван.
– Нет пока, – посетовал Лукин.
– На твою машину охотятся, как на самолет Руцкого.
Пора продавать, – посмеялся «Истребитель».
– Зачем? Она меня кормит. Я уже компенсировал за-
траты на страховку и третью часть стоимости машины по-
лучил. Теперь можно и ремонтировать. Да и ремонт – это
громко сказано. Я отдал в покраску крыло и капот. Надо
заехать в сервис поменять за час, да левую фару отрегули-
ровать, и машина, как новая.
– Хорошо у тебя получается, поделись опытом, – по-
просил Литвиненко.
– Через магазин, – пошутил Лукин.
305
– Зачем магазин? У летчиков все в холодильнике. Бу-
дешь? – «Истребитель» открыл холодильник, где стояли
три бутылки водки «Столичная».
– Нет, ребята, спасибо, надо машину вести в ремонт. А
как твоя «девятка»? – поинтересовался Лукин у Литви-
ненко.
– Нормально, только дребезжит больше твоей.
– У моей «восьмерки» кузов жестче, а Руцкого рано
списали. Он еще вами покомандует.
– Судя по его напору, похоже. Он лезет напролом.
Наши командиры с ним доиграются, – предположил гене-
рал.–
Сбываются предсказания некоторых афганцев, что
будет после ухода «шурави», – переключился с Руцкого
на обстановку в стране Литвиненко. – Наши уже закон-
чили первый вывод войск, причем из районов Кандагара
и Джелалабада, поэтому грызня между бандами в борьбе
за власть обострилась. Наджибулла недолго продержался
даже с нашей поддержкой. Так что непонятно, с кем вое-
вали и за что положили наших ребят. Только разворошили
осиные гнезда, да вооружились они «до зубов» американ-
ским оружием и техникой. Вот теперь они будут друг
другу носы сворачивать. Только за это лето было сбито
пятнадцать самолетов и тридцать вертолетов ВВС Афга-
нистана.
– Да, ребят жалко, какие там ВВС Афганистана. Они
только на ишаках могут верхом. Поздно приняли решение,
что надо из Афгана уходить. Побеждать там некого. Они
все воюют и, наверное, сами не знают, за кого, – поддер-
жал его Владимир.
– Коллеги, я сам не люблю тех, кто рассуждает, сидя в
уютном кабинете за чашкой чая о войне. А многие коман-
306
дуют из своих кабинетов. Вы летчик, и если видели Афга-
нистан, то с высоты в тысячи метров. А я встречался с про-
стыми афганцами до начала боевых действий, как вот
сейчас с вами. Мы пили чай или араку, и я точно знаю, что
большинство населения относилась к нам вполне друже-
любно. Так что же случилось через восемь лет, если сейчас
даже подростки в Афганистане смотрят на нас через при-
цел винтовки? Если была необходимость взять дворец
Амина, то надо было уходить после штурма и смены вла-
сти. А уж если завязли там и проигрываем в небе, то не
надо было гоняться по горам за бандами, а построить ук-
репрайоны в городах с пулеметными гнездами и танки за-
крыть на блокпостах, чтобы только пушки торчали. А в
горах пускай они между собой долбятся за власть. За что
погибли наши ребята? Почему мы предаем их память и
уходим? Что будет с нашими пленными? Одни вопросы, и
я не могу найти на них ответов, – Лукин никогда не испы-
тывал восторга от этой войны.
– Прав наш НКВД, – сказал Литвиненко. – Столько
наших положили и никто не скажет за что. А теперь ухо-
дим, как побитые.
– Да, не для трезвых голов такой разговор, – сказал Вла-
димир.
– Ты прав, Владимир, но тебе утром вылетать в Ейск, –
сказал генерал.
– А что там случилось? Я не видел сводок о происше-
ствиях в тех краях, – сказал Лукин.
– Руководство ВВС решило засекретить катастрофу с
АН-12 в Ейске. Она произошла среди бела дня. Спасали
летчиков рыбаки всего побережья Азовского моря, по-
этому скрыть не удастся. После моего возвращения по-
общаемся, – сказал Владимир.
307
Прошло несколько дней со дня катастрофы. Многие
летчики Госкомиссии учились, а потом служили в тех
краях. Как можно было сохранить в тайне трагическое со-
бытие, о котором говорили многи? С кого-то взяли под-
писки о неразглашении, но уже было поздно. Секретность
с подписками о неразглашении военной тайны, которую
давал каждый военнослужащий, только подогревали инте-
рес у летчиков вокруг этого полета. Многие знали, что за
секретностью руководство ВВС хранит свою халатность,
а за ней и уголовную ответственность за гибель летчиков.
Было понятно, что официальные результаты расследова-
ния останутся секретными. Значит, в них будут содер-
жаться данные, позволяющие освободить от уголовной
ответственности виновных в гибели 24-х летчиков.
От Батайска до Ейска 150 километров. Самолету АН-
12 на таком расстоянии даже не надо набирать обычную
высоту полета. Непонятно почему командиры ВВС отпра-
вили летчиков на АН-12, не приспособленном для пере-
возки пассажиров. В самолете было девять служебных
мест, а в остальном пространстве было размещено иссле-
довательское оборудование. И как можно было разместить
в нем пятьдесят летчиков? В тот день в Батайске прохо-
дила партийная конференция авиационных подразделений
и многие обратили внимание, что день будет дурной.
После окончания конференции руководство приказало пе-
ревезти летчиков авиаэскадрильи с аэродрома Батайск на
аэродром Ейск на том злополучном АН-12.
На косе правого берега Ейского лимана показалось
село Глафировка, а на другом берегу аэродром Ейска. Эки-
паж самолета АН-12 выпустил шасси. В самолете было
жарко. Летчики с завистью смотрели на лазурную поверх-
ность моря и песчаные пляжи Азовского моря, мечтая по-
308
плавать или порыбачить. Сверкало солнце на ровной глади
Ейского лимана, в котором расположились многочислен-
ные лодки рыбаков. У летчиков такая погода называется
«миллион на миллион». До посадочной полосы остава-
лось несколько километров. Летчики не могли предвидеть,
что в следующее мгновение в кабине воцарится непривыч-
ная тишина, и они увидят в окошках, как винты мощных
двигателей вдруг замедлят вращение и остановятся. Один
или два – это еще куда ни шло, а тут встали разом все че-
тыре. Если бы немного раньше остановились, экипаж не
выпускал бы шасси, а приводнился на брюхо фюзеляжа, и
последствия не были бы такими тяжелыми. Но самолет уже
падал. Поверхность воды быстро приближалась. Передняя
стойка разорвала водную гладь. Самолет, резко опустив
нос, нырнул под воду. Глубина была небольшой, и он уда-
рился о дно лимана. От удара корпус самолета разломился,
в салон хлынула морская вода вместе с топливом из по-
врежденных авиационных баков. И опять по трагической
случайности на месте катастрофы глубина не позволила со-
хранить хотя бы полметра воздуха под крышей салона,
чтобы можно было дышать. Самолет затонул не пол-
ностью. На поверхности торчали плоскости крыльев и об-
шивка крыши фюзеляжа. Несколько летчиков выбрались
через верхний аварийный люк кабины экипажа и стояли
на крыльях.
Первую помощь оказали подоспевшие рыбацкие лодки.
Рыбаки забирали в первую очередь раненых и отправляли
на берег, где их уже ожидали машины «скорой помощи».
На спасательной станции тоже видели падающий самолет
и выслали катер к месту падения, но проникнуть внутрь
самолета аварийно-спасательной группе не удалось, так
как через люк они увидели, что салон самолета заполнен
309
морской водой, перемешанной с керосином. Многие лет-
чики не смогли выбраться из грузового отсека и погибли.
Вслед за спасателями прибыли военные и отправили всех
на берег, закрыв место падения самолета для плавания, а
заодно и от разговоров…
Лето в Москве подходило к концу, но погода стояла
теплая и солнечная.
Владимир вернулся с расследования через неделю.
Лукин поднялся в отдел военной авиации. Время было
обеденное. В кабинете находился один летчик-истреби-
тель.
– А ты что не обедаешь? – спросил Лукин.
– В Ейске летчики перекормили, – сказал Владимир.
– Может быть, в ресторан «Пицунда» сходим на харчо
и салатик?
Ресторан «Пицунда» с грузинской кухней находился
в двух шагах от их работы. Готовили там неплохо.
– Нет, правда, что-то не хочется.
– Тогда пойдем, прогуляемся по скверу на Профсоюз-
ной, аппетит нагуляем и купим что-нибудь к чаю, – пред-
ложил Лукин.
– Ты думаешь, наш кабинет могут прослушивать? –
спросил Владимир на улице.
– А чем заниматься сотрудникам КГБ в нашей Госко-
миссии? Хотя нам с тобой не привыкать. Всю жизнь в
армии существуют особисты из КГБ, а пять лет назад опе-
ративные работники МВД попали под их всевидящее око.
Ну как слетал в Ейск?
– Впервые со времен создания нашей Госкомиссии
попал на такое расследование. Цирковое представление,
а не расследование, – сокрушался Владимир.
– Я слышал о попытках скрыть истинную причину ка-
310
тастрофы.
– Вот видишь, до Москвы докатились разговоры, а рас-
следование засекретили. Я доложил нашему руководству,
что выводы военной комиссии будут, мягко говоря, не сов-
падать с причинами катастрофы и попросил отозвать меня
в Москву, чтобы не подписывать акт расследования с вы-
думанными причинами.
– Неужели так все плохо? А какой смысл было перево-
зить летчиков на грузовом самолете за 150 километров,
ведь он даже высоту не успел бы набрать. Могли бы авто-
бусом, вышло бы дешевле. – сказал Лукин.
– В авиационных эскадрильях всегда летали и на корот-
кие расстояния. Летчики не ездили на автобусах. Если са-
молетов не было, летали они на АН-12 десантного
варианта с герметичным салоном, приспособленным к пе-
ревозке людей.
– Да я сам летал на АН-12 на Дальнем Востоке. Не-
много неуютно на деревянных сиденьях. Душновато и
шумно в таком салоне, не так, как в пассажирском. Но ле-
тать можно.
– Да, немного неуютно. Такой самолет стоял рядом с
АН-12 с девятью служебными местами в отдельном от-
секе. А в грузовом негерметичном отсеке в нем было раз-
мещено оборудование. Один из руководителей ВВС
допустил роковую ошибку, указав пальцем на этот само-
лет, который должен был перевезти пятьдесят летчиков
после партийной конференции из Батайска в Ейск. Само-
лет давно стоял на аэродроме в Батайске, не совершал по-
летов, а два месяца назад его заправили. Но полет
отменили, оставив керосин в баках. На том самолете был
установлен дополнительный топливный бак под полом,
который техники не осмотрели, а там собралась вода от
311
конденсата. Бортмеханик не проверил состояние топлива
в отстойниках, а бортинженер в полете переключил дви-
гатели на напольные баки. В результате одним разом
встали все четыре двигателя. Генералам хотелось свалить
вину за отказ двигателей на промышленность или на каче-
ство топлива. В курилке я слышал разговор, что кран на на-
польных баках был с заводской пломбой, а значит, никогда
топливный бак под полом не проверялся. Потом этот кран
исчез, иначе борттехник попал бы в тюрьму.
– Опять одна ошибка легла на другую. И катастрофа.
Генерал указал пальцем на самолет, не пригодный к пере-
возке пассажиров, бортмеханик не проверил топливные
баки, и никто не доложил: «Самолет к полету готов», а
бортинженер принял роковое решение переключиться на
топливные баки под полом, чтобы выработать его в по-
лете, вместо того, чтобы слить на аэродроме, – сказал
Лукин.
– Все верно: летчики ничего не могли сделать, чтобы
спасти людей. Конструкторское бюро Антонова возмути-
лось решением генералов свалить вину на промышлен-
ность и провело свое исследование работы двигателей.
– Генералы сделали серьезное заявление в рамках сек-
ретного расследования и не подумали, что на двигателях
АИ-20 летают не только военно-транспортные самолеты
АН-12. А запорожский «Прогресс» изготовил свыше две-
надцати тысяч таких двигателей. На них успешно летают
пассажирские самолеты ИЛ-18, АН-24 и транспортные
АН-10, АН-12, АН-32. По конструкции двигатель про-
стой, недорогой в производстве, с большим ресурсом и
высокой надежностью эксплуатации. Я понимаю возму-
щение конструкторов.
– Вот именно. На запорожском «Прогрессе» поста-
312
вили двигатель АИ-20 на стенд и гоняли на всякой смеси
топлива, добавляя в нее воду до полного вывода из строя.
Они доказали, что в летний период времени двигатель
может работать с большой дозой до 200 литров воды в
топливной системе самолета, после чего глохнет. Сколько
было воды в баке под полом самолета, теперь установить
невозможно. Однако запорожцы еще раз доказали надеж-
ность своих двигателей, – сказал Владимир.
– И все-таки есть один положительный момент в том
расследовании, что ты, действующий полковник авиации,
выразил генералам свой молчаливый протест и не стал
подписывать акт расследования, – сказал Лукин.
– Не надо тешить себя иллюзиями о независимости
нашей Госкомиссии. Меня прикрыло наше руководство.
Всем было ясно, чем руководствовались генералы, засек-
ретив материалы расследования, и я не подчиняюсь ро-
стовским генералам. Они не могли мне ни приказать, ни
уволить на гражданку. Но нас с тобой, прикомандирован-
ных к Госкомиссии в погонах, могут отозвать в свои ми-
нистерства и решить вопрос о дальнейшей службе.
После секретных выводов комиссии заместителя
командующего ВВС округа, указавшего пальцем на тот са-
молет для доставки офицеров, отправили в отставку. Не-
полное служебное соответствие было объявлено
командиру полка, которому принадлежал тот самолет, а
через некоторое время он получил повышение. То была
цена секретности.
В конце рабочей недели под Иркутском произошла ка-
тастрофа с самолетом Л-410, и Валера улетел председате-
лем комиссии. Он попросил руководство включить в
комиссию Лукина, но его опять не отпустили с той же мо-
тивировкой: «На всякий случай должен быть рядом с ру-
313
ководством». А Виктору самому хотелось вновь побывать
на Байкале. Расследование катастрофы было не сложным.
На Байкале осень сказочно красива и комары не достают.
Но не только красоты манили его в те места. В тот год, в
июле, у него образовался первый очередной отпуск. Мо-
лодой лейтенант из Московского уголовного розыска по
причине душевных переживаний решил удалиться из сто-
лицы, как можно дальше. Месяц отпуска, а с дорогой и от-
гулами получалось полтора. Кати куда хочешь в пределах
границ СССР. Он хотел провести тот отпуск в Севасто-
поле с Наташей, и если бы она согласилась, то месяц был
бы у них медовым. Однако ранней весной ее сестра со-
общила, что она вышла замуж. Поэтому у него было на-
строение, как писал классик:
…В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов,
Там будешь горе горевать,
За пяльцами сидеть, за святцами зевать….
А он и в деревне не мог обрести покой потому, что они
с Наташей проводили все школьные каникулы в той де-
ревне на берегу реки. Друзья Виктора поехали отдыхать в
Крым, а там Севастополь рядом. Поэтому он уехал в дру-
гую сторону. Совершенно случайно он оказался на тур-
базе ЦК профсоюзов в бухте Песчаная на Байкале, где его
сразили не только красоты озера. Его настроение убежать
от городской суеты и найти спокойный приют в тайге на
берегу озера развеялось, когда он в первый вечер увидел
на танцевальной площадке турбазы ангарскую красавицу
Ольгу. Так часто бывает в жизни: «А я в ответ на твой
обман найду еще кудрявее!».
Многие профсоюзники положили глаз на Ольгу, как
только она пришла на танцы, но с «муровцем» им тя-
гаться было бесполезно. Он закружил ее и от себя не от-
314
пускал. Тут же на танцплощадке Виктор уговорил дирек-
тора турбазы, Анатолия Ивановича, включить его в группу
туристов, в которой была Ольга. Анатолий посмеялся над
его походным видом: Виктор приехал на турбазу в ко-
стюме и галстуке, потому что толком не знал, куда ехал,
потом обозвал его истребителем-перехватчиком по его
поведению с Ольгой и включил в ее группу. Они с Ольгой
в составе туристической группы прошли по берегу Бай-
кала с рюкзаками сто двадцать километров. Две недели
спали в палатках, как в пионерском лагере, ловили рыбу и
готовили уху и другие блюда на костре. В тайге им каза-
лось, что они и дня не смогут прожить друг без друга.
После турбазы он заехал к ней в Ангарск, познакомился с
родителями. Потом все пошло к тому, чтобы она вышла за
него замуж. Но рассудительная красавица предложила по-
дождать несколько месяцев и проверить свои чувства.
Байкал и тайга завораживают и обостряют чувства го-
раздо сильнее, чем на берегу моря. Виктору не пришлось
долго проверять свои чувства, его в Москве ждала встреча
с Наташей, и все снова закружилось. Ничего не поделаешь,
мужики слабый пол, но воспоминания об Ольге тянули его
на берега Байкала…
Девятнадцати местный двухмоторный самолет Л-410
для местных воздушных авиалиний был разработан в кон-
структорском бюро Бериева, но доработку и производ-
ство поручили чехам, которые были более опытными в
развитии малой авиации. Л-410 может взлетать и садиться
на грунтовые, травяные и снежные площадки, он пришел
на смену «кукурузнику» АН-2 и в народе его прозвали
«чебурашкой». На Л-410 не было ни качки, ни воздушных
«ям». Вместо деревянных лавок появились мягкие кресла.
Скорость увеличилась в два раза. Самолет считали очень
315
надежным в плане безопасности полетов, но вот ката-
строфа.
Из материалов расследования установлено, что ката-
строфа произошла не из-за отказа техники, а были нару-
шения со стороны летчиков и диспетчеров: «Экипаж
Л-410 выполнял заказной рейс по маршруту Батагай –
Маган – Ленск – Киренск – Иркутск. На борту было два
члена экипажа и два пассажира от заказчика с багажом
весом четыреста килограмм. В аэропорту Киренска эки-
паж получил информацию о ремонте взлетной полосы
аэропорта Иркутск. Вылет был отложен и диспетчер на-
правил экипаж на отдых в профилакторий, но в профилак-
тории они не появились. Дождавшись в самолете
открытия аэропорта Иркутск, в 15:06 экипаж вылетел из
Киренска в конечный пункт назначения, имея за плечами
четырнадцать с половиной часов рабочего времени. Уста-
лость экипажа могла оказать влияние на дальнейший ход
трагических ошибок. При установлении связи с диспетче-
ром аэропорта Иркутск экипаж не произвел установку
давления на высотомерах на давление аэродрома в 710 мм
ртутного столба и не доложил об этом диспетчеру круга,
а тот, не получив доклада, не потребовал от экипажа под-
твердить установку давления. В результате на высотомерах
остались показания стандартного давления в 760 мм ртут-
ного столба, которые отличались от истинной высоты
аэродрома над уровнем моря в 510 метров. По команде
диспетчера круга экипаж продолжил снижение и выпол-
нил третий разворот, заняв эшелон 700 метров. А на самом
деле самолет был на высоте 190 метров. Диспетчер дал
указание переходить на связь с диспетчером посадки, но
подтвердить команду экипаж не успел, так как через 2 се-
кунды, в 17:18:10, самолет задел верхушки деревьев высо-
316
той 25-35 м, находящихся на возвышенности в 163 метра.
На высоте 190 метров были верхушки деревьев. Экипаж
дал взлетный режим, но произошло лобовое столкновение
с деревьями, стволы которых достигали метрового диа-
метра, от чего самолет разрушился и частично сгорел. Все
погибли.
Точную причину, почему это произошло, установить
не удалось. Не понятной осталась причина отсутствия ре-
акции командира на звуковую сигнализацию опасной вы-
соты. И сработала ли она? Причины катастрофы были
вполне очевидны, но комиссия не смогла документально
подтвердить свои выводы.
«Бабье лето» баловало москвичей теплой и солнечной
погодой. В отделе расследований сотрудники трудились в
том же режиме. Одни улетали на расследование ката-
строф, а другие возвращались в дом №7 по улице Кржижа-
новского после «полевого» расследования. А их коллеги
снова собирали чемоданы на другую «яму», где рухнул са-
молет.
В отделе военной авиации обстановка с катастрофами
была не лучше. Недавно вернулся из-под Астрахани Вла-
димир. Он расследовал катастрофу с военным самолетом
Ан-12ППС, которая произошла при заходе на посадку на
аэродроме "Приволжский". Хоть и сняли с авиационных
катастроф гриф секретности, но у военных в сводках
можно было прочитать, что она произошла 1 сентября и
все. Они с Лукиным встречались в свободную минуту и
пили чай в кабинете, а более мужские напитки они упо-
требляли во время «полевых» расследований, когда на-
смотришься на ужасные последствия катастрофы.
– Владимир, я слышал, что при посадке летчик совер-
шил ошибку и самолет садился с большой вертикальной
317
скоростью, – сказал Лукин.
– В гражданской авиации, да и у военных летчиков в
мирное время такая посадка называется «ошибкой пи-
лота». Здесь тоже командир не имел права рисковать, при-
меняя на посадке «афганский заход» с большой
вертикальной скоростью.
– Я был в Афганистане весной перед московской олим-
пиадой, но не слышал от летчиков об «афганском заходе».
– Восемь лет назад война была только на земле, а небо
было все наше. Потом население Афганистана все больше
втягивалось в стихию вооруженной борьбы. Ты сам гово-
рил, что нам нужно было вовремя уходить оттуда. Моджа-
хедов готовили для борьбы с авиацией иностранные
инструкторы. К особо важным целям они относили во-
енно-транспортные самолеты. Для их поражения моджа-
хедов вооружили переносными зенитно-ракетными
комплексами, и они засели на горных перевалах вокруг
аэродромов, откуда вели «охоту» за нашими самолетами.
Ведь самолет при заходе на посадку наиболее уязвим для
ракет. За последние годы мы потеряли десятки военно-
транспортных бортов, в основном АН-12. Есть сбитые
ИЛ-76, но их в Афганистане не так много. И для противо-
действия поражению на посадке был выработан уникаль-
ный прием, который ранее в тяжелой авиации никогда не
применялся. Можешь себе представить виртуозные ма-
невры транспортного самолета с посадочным весом под
150 тонн? Кто еще в мире способен выполнить подобные
заходы на посадку, на грузовом самолете? Летчики военно-
транспортной авиации специально отрабатывают заход на
посадку с максимальной скоростью снижения и к полетам
в Афганистане допускаются после тренировок на «домаш-
них аэродромах».
318
– Представить такой цирк после расследования ката-
строф с гражданскими бортами. Я понимаю, что военные
летчики в борьбе за свою жизнь идут на такой риск, но при
такой посадке тоже борьба за жизнь идет на секунды, когда
ошибку невозможно исправить, – сказал Лукин.
– Да, и уйти на второй круг невозможно. Обычно «аф-
ганский заход» проводится перпендикулярно посадоч-
ному курсу, откуда моджахеды не ждут самолеты, вылетая
из-за горных вершин со стороны солнца, чтобы затруднить
их прицеливание. На высоте 7000 метров летчики умень-
шают скорость, выпускают шасси и механизацию. Самолет
устремляется к земле с креном в разворотах по спирали и
вертикальной скоростью до 25 метров в секунду. Крутое
пикирование сопровождается отстрелом инфракрасных
ловушек для тепловых ракет. После третьего разворота са-
молет выходит на посадочную прямую в километре от по-
лосы и летчику отводится несколько секунд на
выравнивание самолета и посадку. При большой верти-
кальной скорости нос самолета опущен к земле, и первое
касание полосы может принять передняя стойка шасси. И
никакого цирка.
– Так почему же под Астраханью «афганский заход»
на посадку закончился катастрофой?
– Такие заходы на посадку могут выполнять летчики со
стальными яйцами. В тот день экипаж самолета Ан-
12ППС не учел для такой посадки сильный боковой ветер
и большой посадочный вес самолета из-за оборудования.
Они шли на посадку после выполнения задания по обес-
печению учений ПВО со странами Варшавского Дого-
вора. При заходе на посадку рычаги управления
двигателями были установлены ниже положения «малый
газ», а недостаток высоты командир решил компенсиро-
319
вать выводом самолет на закритические углы атаки. Но са-
молет полностью потерял скорость и рухнул вниз, столк-
нувшись с землей перед взлетной полосой.
– Да, Ан-12 даже при небольших скоростях сложно
уронить на землю, – сказал Лукин. – А что за модель ППС?
– Поставщик помех, а буква «С» говорит о наличии
помехового оборудования станций типа «Сирень». Лет-
чики прозвали этот самолет Папуасом. «Сирень» проти-
водействует станциям наведения зенитно-ракетных
комплексов, ракетам «воздух-воздух» с головками само-
наведения.
– Серьезная техника. А не могли летчики показать «аф-
ганский заход» на посадку своим коллегам из стран Вар-
шавского Договора?
– Теперь об этом никто не расскажет, – сказал со вздо-
хом Владимир.
Утром 25 сентября 1988 года Лукин прочитал в дежур-
ной части Госкомиссии, что накануне из Ереванского
аэропорта Звартноц вылетел самолет Ту-154 в Сирию.
Заход на посадку в аэропорту Алеппо экипаж выполнял в
условиях порывистого ветра или, как говорят летчики, в
условиях турбулентности. Экипаж допустил грубую по-
садку, в результате передняя опора шасси подломилась, и
самолет выкатился за пределы взлетной полосы. Самолет
принадлежал Армянскому управлению гражданской авиа-
ции.
– Виктор Павлович, если бы у тебя был заграничный
паспорт, то мог бы отправить тебя на расследование с
моим заместителем за «бугор», – сказал начальник управ-
ления Алексей Алексеевич. – Хотя нам для участия в рас-
следовании за рубежом в МИДе оформляют синие
паспорта за сутки.
320
– Это гражданским лицам. А мне будут оформлять
долго. Вы уже вернетесь на родину с расследования. И
потом говорят: «Курица не птица, а Сирия не заграница»,
– улыбнулся Лукин.
– Хорошо, что в Сирии все живы остались. Самолет
пропахал без передней стойки шасси по взлетной полосе,
а потом на грунте оставил половину фюзеляжа и чудом не
загорелся.
– Можно сказать, удачно при таком приземлении.
Немного позже расшифровали параметрические за-
писи «черного ящика». Комиссия установила, что
ошибки экипажа при катастрофе в Красноводске повто-
рились в Алеппо. При заходе на посадку по глиссаде при-
борная скорость самолета увеличилась с 265 до 290 км/ч,
что выше предписанной на двадцать километров в час. На
высоте 35 метров экипаж отдал штурвал от себя, что при-
вело к увеличению скорости снижения от 3,5 до 5,9 метров
в секунду за 2 секунды до касания, а за полторы секунды
экипаж полностью взял штурвала на себя, но было уже
поздно. Перегрузка при приземлении составила более че-
тырех единиц, что привело к разлому фюзеляжа между 51-
53 шпангоутами и подлому передней опоры шасси. Была
нарушена центровка самолета, которая усложнила эки-
пажу управлением. Однако, как показали расчеты, это не
оказало решающего влияния на исход полета. Самолет не
подлежал восстановлению, и больше никогда не будет вы-
летать из аэропорта Звартноц.
Вечером 27 сентября Лукин приехал домой. После
ужина расположился в кресле перед телевизором посмот-
реть программу «Время», которая известила об авиака-
тастрофе под Козельском. Минут через тридцать зазвонил
телефон, и у него не было сомнений, что звонок был с ра-
321
боты.
– Меня назначили председателем комиссии по ката-
строфе с АН-8, – сказал по телефону Борис Горюнов. – Я
хочу попросить руководство, чтобы оно назначило тебя
моим заместителем. Ты как?
– Борис, буду рад поработать вместе, тем более в трех
часах езды от дома, – сказал Виктор.
Прошло несколько томительных минут, и Виктор уже
осмотрел свой «тревожный» чемодан, но он не понадо-
бился.
– Руководство и слушать не захотело мои доводы, что
ты можешь вернуться на работу через три часа, – сказал
Борис.
– Борис, мне жаль. Сам засиделся в кабинете. В Калуге
начальником уголовного розыска области работает мой
хороший знакомый Владимир Семенович. Если будут про-
блемы, передай от меня привет, он поможет.
– Спасибо. До встречи.
Утром Лукин прочитал в сводке, что накануне в 18:38
Ан-8 вылетел из московского аэропорта Домодедово, вы-
полняя грузовой рейс по маршруту Москва–Львов–Баку.
В 19:14 экипаж доложил диспетчеру о выключении левого
двигателя и запросил разрешения вернуться в аэропорт
Домодедово. Самолет находился на высоте 7200 метров.
Диспетчер дал разрешение, а в 19:16 экипаж доложил о
пожаре в левом двигателе и неудачной попытке ликвиди-
ровать пожар, запросив информацию о возможности по-
садки на ближайшем аэродроме. Экипажу была передана
информация о тульском аэродроме Клоково, до которого
было 140 километров. До аэродрома самолет не дотянул:
в 19:20 он врезался в леси взорвался, в результате чего
погиб весь экипаж. Катастрофа произошла в трех километ-
322
рах от поселка Сосенский Козельского района Калужской
области.
МВД СССР готовилось к празднованию семидесяти-
летия уголовного розыска. Полковника милиции Лукина
пригласили бывшие коллеги на Петровку. К празднику за-
готовили медали, грамоты, памятные знаки и попросили
его прийти в форме. Бывшие сыщики района ждали за сто-
лом ресторана «Будапешт». Более шестнадцати лет он
отдал службе в уголовном розыске. Лукин с грустью до-
стал из шкафа парадный мундир с медалями. То ли слиш-
ком тяжелым показался ему мундир, то ли он не захотел
сверкать излишним металлом медалей. Он перевесил ме-
дали на повседневный мундир, а с него взял орденскую
планку. Оставил на мундире золотой знак отличника ми-
лиции и отличника МВД. Все награды были ему дороги,
так как они были за обезвреживание вооруженных пре-
ступников.
Форма Лукину нравилась. Он подогнал ее по фигуре в
ателье. С полковничьими погонами можно было прогу-
ляться по улице, но он чувствовал себя, как на площади в
одних трусах и штиблетах на босу ногу. Утром он поехал
на работу на машине, решив на Петровке не выпивать, а
вечером поставить машину. Как обычно, на работе он за-
глянул первым делом к дежурному по Госавианадзору,
чтобы узнать обстановку.
– Лукин, ты решил в форме лететь в Якутию? – спросил
дежурный Бочаров.
– А что случилось? Почему раньше не сообщили мне по
телефону?
– Ночью произошла катастрофа с Ан-12 Якутии под
Батагаем. Руководство решает, в каком составе полетит
комиссия. Я подумал, что тебе уже объявили, и ты приехал
323
в форме, – сказал дежурный.
В отделе расследований происшествий с самолетами
были только начальник отдела Петр Семенович Сидоров
и молодой специалист Александр Нерадко. Начальника
отдела и назначили председателем комиссии, а в инже-
нерно-техническую подкомиссию Александра. Другие со-
трудники были в командировках.
– Хотел слетать на расследование вместе с полковни-
ком милиции, но куда там. Лукин у нас «особо важная пер-
сона». Руководство не отпускает от себя, – сокрушался
Сидоров.
– Петр Семенович, поверьте, что я тоже хотел бы с
Вами в Якутию.
Он давно не был в тех краях, где река Лена заканчивает
свой бег к Северному Ледовитому океану. Здесь полвека
назад построили арктический порт Тикси. Сюда достав-
ляют продукты и промышленные товары для Якутии и
районов крайнего Севера, а потом тянут баржами по Лене
или перевозят транспортными самолетами. 4 октября
1988 года взлет самолета Ан-12 был произведен в 14:50 по
московскому времени с аэродрома Тикси. До аэродрома
Батагай было около 800 километров, и там ожидали 15
тонн яблок. Экипаж с разрешения руководителя полетов
выполнял заход на посадку ночью на полосу, для которой
был предусмотрен только визуальный заход, так как при-
землиться с другим курсом не позволял ветер, выходящий
за пределы ограничений самолета. Командир принял ре-
шение, но выполнил снижение с нарушением схемы захода
на посадку с большой вертикальной скоростью. Сигнали-
зация об опасном сближении с землей была отключена. В
15:58 по Москве или в 21:58 местного времени самолет в
горизонтальном полете на высоте 530 м на удалении 25 км
324
от аэродрома Батагай столкнулся с горой, полностью раз-
рушился и сгорел. От самолета остался один хвост. По-
гибли все 6 членов экипажа. В Москве продолжалось
«бабье лето», а в Батагае морозы под двадцать градусов.
От взрыва самолета яблоки разбросало по снегу на склоне
горы.
Лукин заехал к директору магазина Николаю Ивано-
вичу на Башиловской улице отовариться, чтобы накрыть
праздничный стол. Николай Иванович сначала бросил
взгляд на погоны, а уже потом на веселые глаза Лукина,
прикрытые наполовину козырьком фуражки.
– Тебя и не узнать, – улыбнулся он. – А я подумал, что
пришли брать.
– А ты так набедокурил, что за тобой должны прислать
не ниже полковника, хотя с твоими связями можно и ге-
нералов посылать на три буквы, – засмеялся Лукин.
– Хорошо, что я по линии уголовного розыска чистый.
Не хотелось бы общаться с такими шутниками, как ты. А
что сегодня в форме? Стали забывать на земле? И больше
по имени отчеству не величают? Да и к столу не зовут? –
улыбнулся Николай Иванович.
– У нас сегодня 70 лет уголовному розыску. Николай
Иванович сообрази что-нибудь для дома вкусненького на
твое усмотрение.
– Скидку сделаю в честь юбилея. Хотя ты, теперь гово-
рят, в авиации работаешь.
– От скидки кто же отказывался. А я теперь получаю в
три раза больше начальника районного управления мили-
ции.
– Серьезная зарплата, поздравляю, – сказал Николай
Иванович. – Тогда смело могу предложить для дома осет-
ринки горячего копчения, буженины, пару батанов сыро-
325
копченой. Икра только красная. Коньяк получил армян-
ский, но ты его не очень любишь.
– Я не люблю паленый коньяк, а от армянского не от-
кажусь. Можно бутылок пять? Тесть в выходные подъедет,
угощу. У него закончились партийные пайки.
– Да, сложно людям, которые десятилетиями поль-
зуются многими благами, а потом выходят к людям в обыч-
ные магазины.
– Вот поэтому я в форме и пришел, чтобы не обижали
в магазине.
– Ко мне ты можешь заваливаться хоть в трусах. Я тебя
обслужу в лучшем виде. А если ты в трусах придешь к Ва-
лентине в соседний магазин, то она все отдаст.
– Тебе все шуточки.
– Про трусы да, но к Валентине загляни в форме, она
будет очень рада.
– Иванович, ты же знаешь, у нас с ней дружба.
– У тебя может быть.
– А ты сегодня за сваху?
– Все молчу. Твой заказ готов. Дай ключи от машины:
мой администратор положит все в багажник. Неудобно
полковнику выходить из кабинета с сумками.
Администратор Анатолий вернулся и с растерянным
видом сообщил:
– Товарищ полковник, я все положил в багажник. Но
там самосвал ЗИЛ-130 парковался. Задним колесом снес
Вам переднее крыло и бампер.
– И скрылся? Номер запомнил? – спросил Лукин.
– Да нет, он сидит в кабине и, похоже, не заметил, что
повредил Вашу машину.
Самосвал голубого цвета стоял впереди его "вось-
мерки". Лукин посмотрел повреждения и улыбнулся. Тот
326
зацепил задним правым колесом его левую, уже битую сто-
рону. Опять тоже крыло, бампер и облицовку, которые
были повреждены до того в аварии Федором Пантелееви-
чем. Крыло он поправил и покрасил губкой с заметными
буграми. Пластиковые бампер и облицовка снова от удара
слетели с креплений. Водитель грузовика не обратил вни-
мания на свои чудачества и никуда не торопился. Виктор
надел фуражку и постучал в стекло кабины самосвала, на
двери которого была надпись Первого автокомбината с
Хорошовского шоссе. При виде полковника милиции во-
дила ничуть не стушевался.
– Что случилось, командир? – поинтересовался он.
– Вы при парковке зацепили мою машину, что стоит
сзади вашей.
– Не может быть!
– Пройдите, посмотрите.
– Не может быть, чтобы это я. Я парковался аккуратно.
Вы на меня наговариваете.
– Еще один Федор Пантелеевич. Да, конечно, а Ваше
правое заднее колесо я намазал белой краской своего ав-
томобиля, – Лукин сохранял спокойствие на его хамство.
Тот посмотрел на свое заднее колесо, потом на черные
следы резины на «восьмерке» и согласился.
– Да, похоже, что зацепил. Но у Вас крыло-то уже битое
было, так что Вы за него ничего не получите.
– Да, крыло битое, но это не значит, что можно безна-
казанно сносить полморды стоячей автомашины.
– Я сейчас поставлю бампер на место, и все будет в по-
рядке. А крыло все равно надо ремонтировать. Если вызы-
вать ГАИ, то я найду, где у Вас была авария и докажу, что
все это уже было повреждено до меня, – уперся водила.
Но почему ему попадаются одни хамы на дороге, кото-
327
рые отнимают у него время для разборок с ними. А этот
виноват в полный рост, и тоже права качает, да и плевать
ему на форму полковника милиции.
– Записывайте, – резко сменил тон Лукин.
– Что записывать?
– Авария с моей машиной была совершена в городе Су-
даке. Номер протокола дать?
– А, зачем?
– Чтобы ты не искал, где была авария, и когда были эти
повреждениями.
– Во дает полковник!
– А когда ты получишь оттуда ответ, то я тебе покажу
другую бумагу. Она у меня в бардачке машины лежит, что
ремонт произведен, и детали поставлены все новые.
– Но я же вижу, что все битое. И зачем Вам такой фор-
тель?
– Да до хрена еще по Москве ездит таких чудаков на
букву «М», как ты.
– Ну, ты, полковник, даешь, – на этом у него закончи-
лись возражения.
«Водила, одним словом», – подумал про себя Лукин.
В это время показалась машина ГАИ и Виктор помахал
ему рукой. Майор милиции вышел из машины.
– Командир, выручай. Сегодня праздник уголовного
розыска, а этот чудик снес мне левую сторону.
– И что денег не дает? – спросил майор.
– Да, еще хамит.
– Правда, участок не мой, но придется помочь, а про-
токол я передам в местное ГАИ на Вятской улице. Справку
у них получишь. Машина застрахована?
– Да, конечно, на полную катушку.
– Тогда пусть хамит дальше.
328
– Ну, за потерю товарного вида с меня не получите, буду
жаловаться, – не унимался водитель грузовика.
– А я не претендую на потерю товарного вида. Мне и
этого хватит.
– Вижу, вы грамотный в вопросах аварий, – майор ми-
лиции из ГАИ обратился к водителю грузовика.
– А вы как думали! Все ровно за аварию будет платить
1-й автокомбинат, а он богатый.
– Тогда попрошу Ваши водительские права для прото-
кола за наезд на препятствие, – улыбнулся майор.
В Госстрахе встретили Лукина с улыбкой.
– Нет, Виктор, ты эту машину продавай. Я на осмотр
вызову, но, как правило, с первого автокомбината никто не
приезжает. Наверное, богатые, – предположил инженер
Госстраха Алексей.
Виктор оперативно оформил аварию в ГАИ и Гос-
страха. Теперь осталось привести справку из ГАИ и ожи-
дать причитающуюся ему сумму на повторный ремонт.
На Петровке 38 ощущался праздник уголовного розы-
ска. Пообщавшись с коллегами, он ушел с торжественного
заседания в ресторан «Будапешт», где ждали его бывшие
подчиненные. Машину оставил около отделения милиции
на Пушкинской улице. Встретили его в ресторане очень
радушно. Руководство ресторана никогда не видели его в
форме, и не только они, но и некоторые дамы, чье поведе-
ние сыщики называли легким. Да и не принято было хо-
дить в милицейской форме в ресторан. Комплементы
сыпались в оба уха, намекая, что вечер может окончиться
в бане «полной расслабухой». Их фантазиям не было пре-
дела. Виктор знал, что стоит только «повестись» и тебя
тут же сгребет какая-нибудь красавица и оприходует в но-
мере гостиницы на первом этаже. Сыщики выпили, заку-
329
сили и начали шарить опытным «всевидящим оком», вы-
искивая объект для танцев. Через полчаса многие в ресто-
ране знали, что они празднуют. К Виктору подошла Лера
с длинными светлыми волосами, пригласила на танец.
– А ничего, что в форме? – спросил он.
– Она Вам очень идет, да еще столько медалей, как с
войны.
– Лера, ты же знаешь, что у нас своя война, – Виктор
давно знал Леру и ее компанию продавцов из «Детского
мира». Они еще операми во время обеденной прогулки
заглядывали в «Детский мир» и пугали продавцов новым
строящимся серым зданием КГБ, который с торца окнами
выходил на «Детский мир»: «Вот скоро чекисты до-
строят свое здание и поменяют всех продавцов вашего ма-
газина на своих сотрудников, чтобы не заглядывали к ним
в окна».
Шутка не очень удачная, но повод для знакомства был.
Их компания обычно мальчишником отмечали разные со-
бытия в «Будапеште», а девчата из «Детского мира» или
ЦУМа праздновали свое, а потом потихоньку столы их
объединялись в общий. А дальше все по индивидуальному
плану.
Виктор как-то неуютно чувствовал себя в форме, как
голый среди толпы, постоянно ловил чей-то взгляд на себе.
Он потихоньку ретировался в сторону дома. Да и пора
уже, так как день получился насыщенным событиями, а
утром на работу.
Борис вернулся с расследования катастрофы под Ко-
зельском. Лукин не задавал вопросов Борису, как предсе-
дателю комиссии, зная, что тот не сможет на них ответить.
Диспетчер развернул самолет с горящим двигателем и от-
правил на аэродром Клоково, который находился в 150 ки-
330
лометрах под Тулой. А в 50-ти километрах прямо по их
курсу на границе Смоленской области был военный аэро-
дром дальней авиации Шайковка, на котором принимали
тяжелые бомбардировщики ТУ-16 и ТУ-22, и взлетно-по-
садочная полоса могла спасти самолет от катастрофы.
Через девять минут полета, когда самолет набрал высоту
3600 метров, экипаж обнаружил потерю низкого давления
в магистрали топлива левого двигателя. Бортмеханик
предложил бортрадисту осмотреть самолет с целью обна-
ружения утечки топлива. Откуда было знать радисту, в
каких местах искать ту утечку и доложил, что ничего не об-
наружил. Давление продолжало падать. Топливо вылива-
лось из системы наружу. Командиру экипажа сразу бы
запросить у диспетчера разрешения на возвращение для
проверки топливной системы и устранения течи, а он про-
должил полет. Но через двадцать минут при наборе вы-
соты в 7200 метров он увидел повышенный расход
топлива. Командир дал команду бортмеханику самому
осмотреть самолет, но было уже поздно. Начался пожар.
Однако пожарных датчиков не было в очаге возгорания,
и аварийный сигнал на пульте бортмеханика не загорелся.
Вытекшее топливо воспламенилось. Левый двигатель стал
работать неустойчиво. Экипаж уменьшил режим работы
двигателя, но пламя уже вырывалось из двигателя. Срабо-
тала сигнализация, введя в действие систему пожаротуше-
ния. Бортмеханик увидел через боковой иллюминатор,
выбивающееся наружу пламя. Система пожаротушения
сработала, но пожара не потушила. Командир связался с
диспетчером и тот направил его на аэродром под Тулой.
Попытка экипажа сбить пламя скольжением привела к
повышению температуры в очаге. Начался титановый
пожар, от которого не было спасения в воздухе. Коман-
331
дир, запросив диспетчера о своем местонахождении,
понял, что спасение может быть только на земле. До аэро-
дрома под Тулой было 114 километров, и командир решил
совершить вынужденную посадку на местности. С высоты
3000 метров самолет прошил сплошную облачность с вер-
тикальной скоростью 100 метров в секунду и вышел из нее
на высоте 300 метров с большим креном. Плоскость крыла
в районе установки левого двигателя от титанового по-
жара прогорела насквозь, и двигатель упал на шахтерский
поселок Сосновский. Самолет на большой скорости и с
большим креном врезался в лесной массив в трех километ-
рах восточнее поселка. Все пять членов экипажа погибли.
В 19:25 теплым осенним вечером жители шахтерского
поселка Сосновский вздрогнули от оглушительного
взрыва. На месте падения самолета образовалась воронка
в три метра глубиной и размером 30 на 8 метров. Начался
лесной пожар. Жители поселка были уверены, что самолет
должен был упасть в центре Сосенского, но командир эки-
пажа в последние минуты жизни вывел падающий самолет
за пределы поселка и предотвратил страшную трагедию.
В комнате дежурного Лукин встретил полковника Лит-
виненко с «тревожным» чемоданом в руках.
– Валерий, ты опять в полет? В какую сторону на сей
раз? – Лукин протянул руку и поздоровался.
– В Тбилиси. Там на военном аэродроме ПВО около
Марнеули угробили экипаж самолета АН-12, – сказал Лит-
виненко.
– Я знаю Марнеули. На юге от аэропорта Тбилиси в
тридцати километрах. Там военный аэродром в 12-ти ки-
лометрах, окруженный горами Малого Кавказа. Тебя
встретят?
– В Грузии умеют встречать и застолье устраивать, но
332
не тот случай.
– Ты сказал, что экипаж угробили, значит, наземные
службы?
– Дежурным по приему и выпуску самолетов на воен-
ном аэродроме Сандар посадили молодого лейтенанта-
вертолетчика, а тот проглядел уклонение самолета от
линии заданного пути вправо на удалении 41 километра
от аэродрома и разрешил снижение в горах до высоты 600
метров. Через несколько минут отметка на локаторе про-
пала, а экипаж на связь не выходил. Высланный вертолет
обнаружил место столкновение самолета с горой высотой
свыше тысячи метров.
– Да, там и без расследования все ясно, – сказал Лукин.
– Надо все задокументировать для расследования и
приказ подготовить о наказании. Экипаж жаль. Они не
могли ничего предпринять, чтобы избежать гибели.
– Счастливого тебе полета, – пожелал Лукин.
Многие катастрофы можно было бы избежать, будь
чуть внимательнее в те моменты диспетчеры на земле и
экипажи в воздухе. Военные летчики выполняли «афган-
ский заход» на посадку с оправданным риском для жизни,
потому что моджахеды целились в них ракетами. А что же
мешало летать без нарушений правил полетов и без риска
для жизни летчикам в мирном небе?
Вернулась бригада из Якутии во главе с Петром Сидо-
ровым.
– Виктор Павлович, помогите специалисту нашей ко-
миссии передать материалы в прокуратуру, – попросил
Сидоров. – Причина катастрофы ясна, но прокуратура
должна сказать свое слово.
– Хорошо, Петр Семенович.
Лукин открыл материалы и опять схожие ошибки. Дис-
333
петчер не доглядел и экипаж не принял мер, чтобы пред-
отвратить катастрофу. При заходе на посадку ночью на
горный аэродром Батагай экипаж Ан-12 с разрешения ру-
ководителя полетов выбрал курс, предназначенный только
для визуального захода, так как приземлиться с другим
стартом не позволял ветер, выходящий за пределы
ограничений самолета. Данное решение было принято с
нарушением правил полетов командиром-инструктором,
но на всех этапах полета пилотирование осуществлял
командир-стажер. И прогноз погоды аэропорта был не-
утешительным со штормовым ветром у земли до 12 метров
в секунду, с видимостью более 10 км, облачностью слои-
сто-кучевой, частично закрывающей горы.
С прогнозом по ветру было ясно еще при вылете из
Тикси, что заход на посадку в Батагае возможен только ви-
зуальный. В 21:31 местного времени экипаж доложил о
входе в район управления воздушным движением Батагая
на эшелоне 6300 м. В 21:40 экипаж по команде диспетчера
без информации о направлении и скорости ветра присту-
пил к визуальному заходу. По команде командира-ин-
структора был заранее определен порядок захода на
посадку по несуществующей схеме, о чем экипаж не ин-
формировал службу УВД. На высоте 3000 метров в
21:55:03 на удалении 6 километров и скорости 360 кило-
метров в час экипаж дезинформировал диспетчера докла-
дом о пролете дальнего радиомаяка. Диспетчер не
определил фактическое местоположение самолета и в
21:55:07 разрешил экипажу дальнейшее снижение до эше-
лона 1200 м и заход на посадку левым разворотом по
схеме, хотя заход на посадку в горах возможен только при
наличии непрерывного радиолокационного контроля.
Через две минуты у диспетчеров произошла смена. Эки-
334
паж доложил новому диспетчеру о занятии высоты 1200
метров. Диспетчер сообщил экипажу давление аэродрома
и разрешил снижение до 500 м. Экипаж подтвердил уста-
новку давления и продолжил снижение. Новый диспетчер
не контролировал полет самолета по радиопеленгатору и
разрешил заход на посадку. Экипаж продолжал снижение
на повышенных скоростях без выпуска шасси и закрылков.
В 21:58:13 диспетчер определил по пеленгу самолета
нарушение экипажем схемы захода на посадку, но экипажу
не сообщил и мер по предотвращению нарушения не при-
нял. На высоте 530 метров самолет с креном вышел на го-
ризонтальный полет. В 21:58:49 сработал сигнал
радиовысотомера об опасном сближении с землей, но эки-
паж не перевел самолет в набор высоты и по команде
командира-инструктора радиовысотомер был выключен.
В 21:58:56 самолет в горизонтальном полете на высоте
530 метров с приборной скоростью 355 километров в час
на удалении 25 километров столкнулся с горой, полностью
разрушился и сгорел. От самолета остался один хост…
То взлет, то Глава 5 - Таран над пропастью
© Copyright: Владимир Луканенков, 2019
Свидетельство о публикации №219032201616
Свидетельство о публикации №219032201616
Рецензии