Роман с кладбищем. Телефон доверия

Глава первая


----- . . . -----

Даже по телефону чувствовалось подавленное настроение позвонившего в «Частное детективное бюро НикитаточкаRU». Сбиваясь с мысли, мужчина просил как можно скорее приехать к нему на квартиру, чтобы помочь в поисках пропавшей супруги.
– Вы инвалид? – спросил удивленный Никита, выслушав потенциального клиента.
– Нет… А почему вы спросили?
– Ну, я в том смысле, чтобы узнать, можете ли вы передвигаться самостоятельно, чтобы приехать к нам в офис.
– Могу, конечно. Я не инвалид.
– Ну, так приезжайте. Здесь и обсудим все ваши проблемы. Вы же не в полицию позвонили, а частным детективам. Кстати, где вы узнали номер нашего телефона?
– Из Интернета.
– Замечательно. Приезжайте прямо сейчас, поговорим. Адрес подсказать?
– Нет, спасибо. Я вижу адрес.
Никита взглянул на часы и понял, что погорячился. Рабочий день подходил к концу, Михаил Иванович и Натали еще в полдень уехали по каким-то своим семейным делам. Теперь придется неизвестно, сколько времени, дожидаться клиента. Но позвонивший через полчаса вошел в офис. Это был молодой, не старше сорока лет, но уже заметно начинающий полнеть, светловолосый, значительно выше среднего роста, мужчина. Одет он был налегке, в джинсах и светлом пиджаке, несмотря на то, что стояла достаточно прохладная погода. Осень, хотя и поздняя выдалась в этом году, но конец октября давал о себе знать холодными ветрами и периодически срывающимся дождем. «Наверное, на машине приехал», – решил Никита, бросив оценивающий взгляд на позднего посетителя.
– Присаживайтесь. – Никита жестом указал на кресло, сам встал из-за стола, закрыв ноутбук, и тоже погрузился в соседнее кресло, тем самым показывая посетителю, что предстоящий разговор может иметь вполне доверительный характер. И откровенность – это то, чего обычно ожидают в этом заведении от потенциальных клиентов. – Может, чай? Кофе?
– Нет, спасибо, – чуть помедлив, ответил мужчина, пристально глядя Никите в глаза. Возможно, в эти мгновения он пытался понять, не совершает ли ошибку, намереваясь доверить какие-то свои сокровенные мысли человеку, которого видит впервые в жизни. – Я, собственно, вот по какому делу. – И опять наступила пауза. Но Никита продолжал терпеливо ждать, давая возможность человеку сосредоточиться, и все же спросил, когда пауза начала затягиваться:
– У вас что-то случилось?
– Да. – Незнакомец заметно оживился. – Понимаете… У меня пропала жена.
– Так, – произнес Никита. – Кое-что начинает проясняться. Поступим следующим образом. Меня зовут Никита. Я частный детектив, но не один здесь работаю. Просто рабочий день закончился, и мои коллеги отсутствуют. Сейчас вы представитесь и расскажете с самого начала все по порядку. Но прежде ответьте на один вопрос. Вы в полицию обращались?
– Да, но… – Мужчина смутился.
– Ну, хорошо, – приветливо улыбнулся Никита. Я вас слушаю.
– Меня зовут Виталий, фамилия Иванов. Работаю в Москве в одном из холдингов, который занимается в том числе поставкой различного оборудования в ресторанном бизнесе. И по делам фирмы находился в командировке в соседних регионах в течение недели. Вернулся сегодня рано утром домой, а жены нет.
– А должна быть? Она работает?
– Да, работает, но так рано не уезжает на работу. И потом… Есть одна странность, ее телефон остался дома – то ли забыла, то ли намеренно не взяла. И на работе она так и не появилась.
– Она знала, что вы должны были вернуться именно в это время?
– Конечно, я накануне разговаривал с ней, назвал время, когда прилечу. Из Нижнего Новгорода вылетал ночью. Естественно, не стал ее беспокоить перед вылетом.
– Да, конечно. – Никита на некоторое время задумался. – А, когда звонили последний раз, уверены, что супруга была дома?
– Да, уверен. Дело в том, что квартира наша охраняется. И утром же сегодня я позвонил на пульт и выяснил, что жена сдала ее под охрану вчера около семи часов вечера, после нашего с ней разговора буквально через пятнадцать минут.
– Ну, и как насчет полиции, были?
– Да, после обеда я заехал в наше отделение. Все объяснил, но в ответ услышал, что заявление рано писать, надо подождать три дня.
– И вы решили больше не связываться с полицией. Я правильно понимаю?
– Совершенно верно. В отделении прозвучали недвусмысленные намеки в адрес жены. Поэтому я понял, что с таким отношением к людям от полиции вряд ли можно дождаться каких-либо положительных результатов.
– Вы говорите, ее мобильник остался дома. А проверили входящие и исходящие звонки?
– Конечно. Ничего лишнего – рабочие телефоны, подруг, знакомых. В общем, мне все известные. За последние шесть месяцев проверил.
Поговорив с Ивановым еще около получаса, и убедившись, что никаких версий у того нет, Никита дал ему для ознакомления прайс-лист на оказываемые услуги и, предупредив, что будет ждать звонка об окончательном решении, распрощался с ним. Пожав протянутую руку, неприятно удивился – рука была потной. Очень не любил Никита мужиков с потными руками.

----- . . . -----

Наутро, не дожидаясь звонка от вечернего посетителя, Никита вкратце рассказал о разговоре с ним шефу. Причем, попросил присутствовать при этом Натали, зная, что к семейным делам она питает особенное пристрастие.
– Если я правильно понял, звонков о каких-либо требованиях от предполагаемых похитителей не поступало. – Михаил Иванович, в отличие от супруги, не проявил явной заинтересованности в возможном расследовании. Ему претило копание в чужих семейных неурядицах. А в том, что это как раз тот случай, судя по первому впечатлению от рассказа Никиты, Михаил Иванович не сомневался.
– Нет, никаких звонков не было. Не похоже на похищение.
– Почему так думаешь?
– Не тот статус. Семья, конечно, обеспеченная. Муж – заместитель начальника отдела в крупном холдинге, жена – архитектор-дизайнер в строительной компании, специализирующейся на строительстве коттеджных поселков. Но таких не похищают.
– Тогда – что?
– Ну, Михал Иваныч! Не думал я пока ни о каких версиях. – Никита взглянул на часы. – Возможно, передумал мужик сотрудничать с нами.
В это время раздался телефонный звонок. Трубку взял Никита. Выслушав абонента, он произнес:
– Хорошо. Через два часа я к вам подъеду с договором.
– Вот видишь, все-таки внушил ты ему доверие. А что Иванов об отношениях с женой рассказал?
– Говорит, что живут душа в душу. Прямо-таки идеальная семья, не считая того, что дети отсутствуют. Правда, я не стал сразу уточнять, по какой причине.
– Правильно сделал. Сегодня поговори с ним об этом. И имей в виду следующее. Во-первых, идеальных семей не бывает. А во-вторых, в семье, где отношения выстроены более-менее ровно, жены не уходят из дому, на ночь глядя, в неизвестном направлении накануне возвращения мужа из командировки. Так что присмотрись там ко всему, что касается супруги Иванова, внимательнее. Кстати, где живут Ивановы?
– В Строгино.
– Хорошо, сделаем так. Я завтра все-таки подъеду по адресу фирмы Иванова, покручусь там, пока он меня не знает. Если у него есть любовница, то можно будет выстроить более-менее внятную версию. С чего-то надо начинать, мало ли… Вполне вероятно, что жена Виталия накануне его возращения о чем-нибудь узнала, и решила устроить разборку. Но что-то пошло не так… А ты к месту ее работы съездишь, пообщаешься с начальством и коллегами.

Осмотр квартиры Ивановых ничего не дал такого, за что можно было бы зацепиться. Михаил Иванович тоже ничего интересного на следующий день не обнаружил – Виталий на работу приехал один, вечером также один сел в машину. На всякий случай Нарывайло проследовал за ним. Но и по пути домой ничего, достойного внимания, не произошло – кроме супермаркета за покупками, никуда Иванов не заезжал. Поездка Никиты к месту работы Аллы Ивановой тоже оказалась нерезультативной. Ни у начальства, ни у сотрудников никаких предположений об исчезновении Аллы не было. В приватных беседах с женским персоналом вопросы Никиты о ее возможной любовной связи остались без ответа. Несмотря на позднее время, и Никита, и Михаил Иванович вернулись в офис, где их терпеливо дожидалась Натали. Услышав, что день прошел впустую, она спросила:
– А как насчет родителей супруги? Может, к маме по какой-то причине решила сбежать?
– Да, это мой прокол, – спохватился Никита и набрал номер телефона Виталия. Но ответа не последовало. При повторном наборе – аналогично.
– Михал Иваныч, он точно домой приехал?
– Обижаешь, Никита! Я минут пятнадцать на всякий случай простоял у подъезда. Он, конечно, мог к соседке зайти за солью, да и зацепился за ее колготки. Давай, звони!
Никита со смехом еще раз набрал телефон Иванова, услышав все то же «абонент не отвечает». Но Натали, судя по всему, шутку не поняла.
– Послушайте, остряки! Даже если вы правы, и все дело в колготках соседки, то в любом случае на все про все ему тридцати минут хватит за глаза. Соседка – не любовница.
– И почему это? – удивился Никита. – А Михаил Иванович тоже вопросительно взглянул на жену.
– Вот, сыщики! Ведь все элементарно. График работы у супругов практически одинаков. Поэтому только по этой причине любовная связь с соседкой исключена. А поскольку, если я правильно поняла, более-менее длительные командировки существуют у мужа, то скорей всего соседская любовная связь возможна у жены, местонахождение которой в настоящий момент не известно. Ну, а если соседка не любовница, чего ему задерживаться у нее больше, чем на полчаса.
– Аргумент железобетонный, – уже серьезно произнес Михаил Иванович. – Поехали! Натали, поезжай домой, а меня Никита подбросит.

Михаил Иванович сразу же обратил внимание на то, что «Лексус» Виталия стоял там же, где тот припарковался после возвращения с работы. На лифте поднялись на пятнадцатый этаж, но, сколько ни давили на кнопку звонка нужной квартиры, никто не откликнулся. Хотели уже уходить, но Никита нажал на ручку замка, и дверь внезапно приоткрылась. А Михаил Иванович при этом машинально выхватил из кармана куртки ствол, чем удивил Никиту, который свой ПМ захватить не подумал. Виталий неподвижно лежал на спине сразу за дверью, а из груди в районе сердца торчала рукоятка ножа. Во всех комнатах, которые сразу обследовал Нарывайло, а их было три, был включен свет. Дверцы всех шкафов были распахнуты, а ящики выдвинуты. Но вещи не были разбросаны, как это обычно бывает при ограблении.
– Шеф, у Виталия пульс есть! – вскрикнул Никита.
– Не трогай его! – Михаил Иванович набрал номер телефона генерала Петрова. – Владимир Дмитриевич! Нет времени сейчас объяснять, у нас форс-мажор. Зашли с Никитой в квартиру клиента, а у него нож в груди, но пульс есть. Завтра все доложим, а сейчас, сами понимаете, просьба к вам вызвать наряд и скорую.
Продиктовав генералу адрес, Михаил Иванович спросил:
– Как думаешь, что могли искать?
Но Никита уже выходил из гостиной.
– Мобильника Аллы на месте нет, шеф!
– Уверен?
– Да, я видел, куда Виталий положил его.
– Сразу надо было изъять.
– Но я проверял, ничего интересного не нашел.
– Зато преступник, очевидно, знает, что искать. Ладно, если пальчики свои нигде не оставил, уходим. Надеюсь, успеют беднягу спасти. – Михаил Иванович наклонился к Иванову, пощупал пульс. – Жив, правда, крови много потерял. Целился убивец в сердце, но чуток промахнулся.

----- . . . -----

На следующий день Михаил Иванович в подробностях доложил Петрову, заскочившему в офис по пути в министерство, о начатом деле Ивановых, после чего выслушал несколько нелестных слов, высказанных генералом сгоряча в свой адрес по поводу вчерашнего происшествия. Но, сразу же остыв, Владимир Дмитриевич примирительно произнес:
– Ну, ладно. Что произошло, то случилось. Я позвоню начальнику нашего отдела по району Строгино, объясню ситуацию. Но теперь твоему клиенту, если придет в себя, придется официально заявить об исчезновении супруги. Уголовное дело о покушение на убийство будет, естественно, возбуждено и, скорее всего, свяжут его с пропажей жены. Если Иванов – его, кстати, в Склифосовского отвезли, не откажется от ваших услуг, ты знаешь, что делать.
– Разумеется, договоримся со следаком о совместных действиях. – Нарывайло посмотрел в сторону Никиты. – Кажется, ты однажды рассказывал, что в ОВД Строгино кто-то из твоих приятелей работает?
– Так точно! Одноклассник, следователь по особо важным…
– Ну, значит, порешаете. – Генерал направился к выходу, у двери обернулся. – Не затягивайте с этим делом, у меня к вам скоро будет личное поручение.
– Ну, коли личное, то опять вляпаетесь во что-нибудь, – с иронией произнесла Натали после того как за генералом захлопнулась дверь, все это время молча присутствовавшая при разговоре мужчин.
– Не будем бежать впереди паровоза, – нахмурился Михаил Иванович. – Никита, позвони в СКЛИФ, поинтересуйся здоровьем Иванова и спроси, когда можно будет поговорить с ним. А вас, мадам, попрошу не вмешиваться в дела мужчин, старших по званию.
– Ну, попроси!
– И попрошу!
– Ой, какие мы серьезные! – Что бы вы без меня делали? – рассмеялась Натали. –Кстати, настоятельно рекомендую, когда будете общаться с Ивановым, постарайтесь как-то вызвать его на откровение о взаимоотношениях с женой. Не может быть все гладко в семье, где нет детей.
– В этом я с тобой совершенно согласен, и Никите сказал то же самое.
– Да я и сам чувствовал, что рассказ Виталия о семейном счастье выглядел не очень убедительно, – попытался оправдаться Никита. – Но в душу человеку сразу нелегко влезть.
– Ну, это понятно. Жаль, конечно, что так получилось – время теряем. Хотя, поскольку сердце лезвие ножа не задело, быстро оклематься должен. – Михаил Иванович немного подумал, затем взглянул на часы. – А знаешь, Никита… Не надо звонить, поезжай в институт, пока следаки нас не опередили. Может быть, все-таки доктора допустят к телу.

И действительно, долго Никите не пришлось уговаривать лечащего врача, молодую женщину с привлекательной внешностью. С кем-с кем, а со слабым полом он умел находить общий язык. Рана на самом деле не представляла угрозы для жизни Виталия, он окончательно пришел в себя. И, очевидно, до смерти напуганный, оказался более разговорчивым, чем в первой беседе с Никитой при посещении офиса, и у себя на квартире. Хотя, сколько не напрягался, не мог никак описать напавшего на него человека, за исключением того, что тот был среднего роста и в темной куртке с надвинутым на глаза капюшоном. Иванов признался, что был неискренен, скрыв факт своей связи на стороне, ошибочно полагая, что это не имеет отношения к исчезновению жены. На самом деле у него чуть больше года назад случился служебный роман с молодой сотрудницей, который он тщательно, как ему казалось, скрывал от Аллы, имея возможность прикрываться командировками. Назвать даму сердца Иванов категорически отказался, а Никита не стал настаивать, дабы не волновать больного. Но, вследствие вновь открывшихся обстоятельств попросил разрешения еще раз более тщательно осмотреть квартиру, когда, немного подумав, Виталий все-таки вспомнил, что в последнее время начал замечать некоторые перемены в поведении супруги. Реже стал звучать ее веселый смех, и выглядела несколько рассеянной. Перед уходом Никита все-таки решил задать вопрос о детях.
– Скажите, Виталий, а почему у вас до сих пор нет детей? Или, может быть, вопрос некорректный?
– Нет, все нормально. Как-то так получилось… Сначала из-за отсутствия средств и нормального жилья откладывали. Затем, когда появились приличные заработки, решили, что надо крепче на ноги встать. Так и пролетели годы.
– А родители… Не могла жена к родителям уехать?
– У нее нет родителей, отец ушел из семьи, когда она была совсем ребенком, а мать несколько лет назад умерла. А у своих я даже не собираюсь спрашивать, чтобы лишний раз не волновать, поскольку точно знаю, что туда ей дорога заказана – с самого начала отношения не сложились.
– А где живут ваши родители?
– Далеко. В Ростовской области.
– Понятно. И еще один вопрос. Я правильно понимаю, что от наших услуг по поиску супруги вы не отказываетесь?
– Нет, конечно. Договор остается в силе.
– Ну, хорошо. Вас в скором времени, я думаю, посетит следователь. Если спросит, ничего от него не скрывайте относительно взаимоотношений с нашим детективным бюро. Выздоравливайте, а мы продолжим работать.
– Спасибо. Запасные ключи от квартиры попросите у соседки слева. Симпатичная такая старушка, Анна Николаевна. Она всегда дома. Я ей сейчас позвоню, чтобы предупредить о вашем приходе.
Выйдя из института, Никита созвонился с Михаилом Ивановичем и пригласил поучаствовать в осмотре квартиры Ивановых, дабы сложить с себя ответственность в случае неудовлетворительного результата. Узнав о причине повторного осмотра, начальник любезно ответил согласием, предупредив, чтобы без него Никита в квартиру не входил.

Соседка Ивановых оказалась действительно приветливой старушкой. Она долго сокрушалась по поводу того, что произошло с Виталием, и на вопрос сыщиков, не замечала ли она в последнее время каких-либо странностей в поведении соседей, не задумываясь, ответила:
– Да, вы знаете, Алла очень изменилась прямо на глазах. Всегда такая улыбчивая, могла терпеливо выслушивать при встрече мои старушечьи сетования. А тут вдруг ни с того, ни с сего стала делать вид, что ей некогда. Все время куда-то торопится. А то и вовсе норовила избежать встречи со мной.
– А Виталий? – спросил Михаил Иванович.
– А что – Виталий? Он – мужчина, со мной никогда не общался. Здрасьте да до свидания. Нет, за Виталием я никаких изменений не замечала. И тут вдруг такое. Господи, спаси и сохрани! Анна Николаевна перекрестилась, отдала сыщикам ключи и исчезла в своей квартире.

----- . . . -----

– Никита, ты что почерпнул из разговора со старушкой? – спросил Михаил Иванович, когда вошли в квартиру.
– Что странно вела себя Алла в последнее время. Без причины стала избегать общения с соседкой. Вернее, без видимой причины.
– Но это то, что бабушка рассказала. А ты и попробуй на основании этой информации понять, что заставило молодую женщину, можно сказать, закрыться от соседей. Сопоставь с признанием Виталия.
Никита задумался. После продолжительной паузы произнес:
– Неловко себя чувствовала из-за возникших неурядиц в семье.
Михаил Иванович с иронией посмотрел Никите в глаза.
– Не разбираешься ты в семейных вопросах, поскольку холостяк. Типичное поведение достаточно молодой женщины, которая узнала об изменах мужа. Таким женщинам свойственна мнительность. Им начинает казаться, что последними узнали о кобелиной сущности своих мужей, и окружающие показывают на них пальцами. И рефлекторно начинают избегать встреч со знакомыми людьми. Вот, что происходило с Аллой в последнее время. Поэтому сейчас мы с тобой, кровь из носу, должны что-нибудь нарыть.
– Понятно. Только знать бы, что будем искать.
– Ты, Никита, ищи, – улыбнулся Михаил Иванович. – Когда найдешь, поймешь, что это именно то, что надо.
Медленно, шаг за шагом, от комнаты к комнате, от шкафчика к шкафчику, от тумбочки к тумбочке и так далее, сыщики тщательно просмотрели каждый уголок интерьера. Но ничего, что указало бы на странное поведение молодой женщины перед ее исчезновением, в поле зрения не попалось. В последний момент Нарывайло обратил внимание на газету, лежавшую поверх стройного ряда собраний сочинений в книжном шкафу, который только что осмотрел Никита.
– Что за газета, смотрел?
– Да, шеф. С рекламой. Ничего интересного. Такие обычно по почтовым ящикам рассовывают.
– Ты чего там ковыряешься?
– Из альбома вынимаю снимок Аллы. Не первой, конечно, свежести, но для опознания возможными свидетелями вполне подойдет.
– Хорошо, возвращаемся. Ничего мы здесь, по-видимому, интересного не найдем. Надо будет рабочее место в компании, где она работала, просмотреть.

Натали, расспросив мужчин о результатах поездки, увидела на столе рекламную газету.
– Что это? Уже прямо в офис всякую дрянь приносить стали, что ли?
– Нет, это из квартиры Ивановых газета. Прихватил машинально с собой зачем-то. Посмотри. Может, что-то любопытное в глаза бросится. Пока никаких зацепок у нас нет.
Натали недолго листала страницы. Положив перед мужем газету, она молча показала на одно из объявлений, подчеркнутое простым карандашом, после прочтения которого Михаил Иванович сердито посмотрел в сторону Никиты, удобно расположившегося на диване.
– Говоришь, ничего интересного? Подойди-ка сюда и прочти вслух.
Никита, инстинктивно почувствовав, что в чем-то прокололся, осторожно приблизился к столу. После того как Михаил Иванович ткнул пальцем в объявление, напечатанное мелким шрифтом, взял в руки газету и медленно прочитал:
– Телефон доверия. Профессиональный психоаналитик. Помогу разобраться с проблемами в семье, справиться с душевной болью. Звонить в любое время. Телефон… – Никита досадливо почесал затылок. – Да, это возможная зацепка. Виноват, товарищ начальник. Будем звонить?
– Погоди каяться. Дай подумать. – Наступила непродолжительная пауза. Михаил Иванович взял опять в руки газету. – Адреса нет. Только телефон, и тот мобильный. О чем это говорит?
– Да ни о чем не говорит, обычная практика, – произнесла Натали. – Надо звонить, не теряя времени, и спрашивать.
Никита взглянул на дату.
– Месяц май. Прошло полгода, а Виталий сказал, что связь с любовницей началась чуть более года назад. Ну, все совпадает. Через несколько месяцев жена либо от доброжелателей получила сигнал об измене мужа, либо сама случайно где-нибудь застукала сладкую парочку. Какое-то время была в трансе, не знала, какое принять решение. А потом случайно увидела объявление психоаналитика и позвонила. Если психолог начал с ней работать, то может вспомнить, и что-то рассказать об этом. Хотя, не факт, что Алла вообще с ним связалась. Но, по любому, надо с ним поговорить.
– Ну, в таком случае, звонить будешь с этого аппарата. На всякий случай. – Михаил Иванович достал из ящика стола мобильный телефон. – Его номер нигде не засвечен в связи с реквизитами нашей фирмы. В общем, расскажи ему, что у тебя выросли рога, нужна срочная психологическая помощь прямо сейчас, поскольку жизнь – дерьмо, одолевают суицидальные мысли. Куда можно подъехать?
Никита так изобразил несчастного, обманутого мужа, что Натали и Михаил Иванович с трудом сдерживали смех во время его разговора с психоаналитиком. Записав адрес офиса, Никита долго смотрел на него, затем показал Михаилу Ивановичу.
– Знакомый адрес на Ленинградке, но не могу вспомнить, где его видел.
Натали через плечо мужа заглянула в бумажку и сразу сказала:
– А помните дело с липовой благотворительной организацией? У них офис был в здании по этому же адресу.
– Да, действительно, – вспомнил Никита. – Там большое офисное здание. Завтра на десять утра мне назначено.
– На десять утра завтра? – удивилась Натали. – Не очень у него с клиентурой, раз по такому позднему звонку на следующий день тебя с утра примут.
– Ну, всякое бывает, – вставил слово Михаил Иванович. – Может, кто-то отказался от этого времени.
– Да нет, шеф! Натали права. Конкуренция огромна в этом бизнесе. Психологов сейчас, как собак или косметических хирургов, немерено – всем халявного бабла хочется срубить по легкому.


Глава вторая


----- . . . -----

Психоаналитик Сушанский Семен Яковлевич, несколько озадаченный визитом необычного клиента, взглянув на снимок, твердо произнес, что никогда эту женщину не видел. На просьбу Никиты посмотреть внимательно, снисходительно ответил:
– Молодой человек! У меня память профессиональная, фотографическая. Если я сказал, что никогда не видел эту красивую женщину, значит, так оно и есть.
– Женщина сейчас несколько старше, чем на снимке, – продолжал настаивать Никита. – Возможно, она была у вас полгода назад, посмотрите в журнале регистрации. Есть у вас такой журнал?
– Обижаете! Все у меня есть в электронном виде. – Сушанский открыл ноутбук. – Как вы сказали, Иванова Алла?
– Да, Алла Викторовна.
Но в регистрационном списке такой клиентки не оказалось. Извинившись, Никита распрощался с хозяином офиса.

– А как он выглядит? – спросил Михаил Иванович, выслушав доклад Никиты.
– Солидно выглядит. В дорогом костюме, лет пятьдесят, среднего роста, смуглолицый, совершенно седой. Располагает к общению. Такие женщинам нравятся.
– И не бросились в глаза какие-либо странности?
– Ну, разве что поспешный ответ, когда я снимок предъявил. Какими бы феноменальными способностями человек не обладал, несколько секунд у него уйдет на то, чтобы воспроизвести в памяти чей-то образ, или наоборот – его отсутствие.
– Будем иметь в виду этот факт, а пока давай съездим в ОВД Строгино, пообщаемся с теми, кого пристегнули к делу о покушении на Иванова.

Благодаря, конечно, генералу Петрову, в Строгино следователи, одним из которых, как и предполагал Никита, действительно был его одноклассник, отнеслись лояльно к просьбе частных сыщиков поделиться информацией по мере ее поступления. В частности, в первую очередь, материалами из камер видеонаблюдения в районе дома, где жили Ивановы. Как ни странно, эти материалы уже имелись в наличии, но во время просмотра стала очевидной их непригодность для следствия. Да, в предполагаемое время совершения преступления какой-то мужчина в темной куртке с нахлобученным капюшоном подошел к подъезду со стороны автобусной остановки, набрал на входной двери код, и через несколько секунд оказался в подъезде. Лица злоумышленника не было видно, да и видеозапись низкого качества. Код, очевидно, он набрал произвольный, попав в первую попавшуюся квартиру, и представился разносчиком почты.
Поблагодарив коллег по профессии и договорившись о взаимном информировании, Нарывайло с Никитой посетили офис компании, где работала Иванова. Ничего нового они не услышали от сотрудников, которые лично знали Аллу. Но в ее рабочем компьютере в истории обнаружили на ресурсе «Яндекс-карты» адрес, по которому располагалось знакомое офисное здание, с датой на месяц позже выхода рекламной газеты, обнаруженной в квартире Ивановых.
– Итак, что мы имеем, мой юный друг? – спросил Михаил Иванович, но не стал дожидаться ответа Никиты. – А имеем вот, что. Алла Николаевна достаточно долго раздумывала, после того как на глаза ей попалось объявление психоаналитика. Наконец, месяц спустя решилась…
– И господин Сушанский беззастенчиво врал мне, глядя прямо в глаза, когда говорил, что не знает Иванову, – продолжил мысль начальника Никита. – И доказательство тому – ее компьютер.
– Не спеши, Никита. Не факт, что Алла побывала у Сушанского. Могла даже позвонить ему, чтобы задать пару вопросов. Посмотрела в Яндексе, как найти офис, но… В последний момент передумала. По какой причине – неважно. Поэтому психоаналитик и не признал ее.
– А если все-таки регулярно у него бывала? Следовательно, периодически выходила на связь. Наконец, психолог прикончил Иванову и, чтобы замести следы, проник в квартиру, попытался убить Виталия, который случайно остался жив, и похитил мобильник.
– Господь с тобой, Никита! Зачем психоаналитику ее убивать?
– Ну, мало ли… Может, он маньяк. Заманивает красивых женщин, гипнотизирует, насилует, затем убивает.
– А ты не обратил внимания, Сушанский похож на маньяка? – рассмеялся Михаил Иванович.
– Нет, он похож на еврея. Но, шеф! Вы же знаете лучше меня – на лбу у маньяка не написано, что он маньяк?
– Вот! Он не просто похож на еврея, Никита. Он на самом деле еврей, судя по фамилии. Но я не припомню за свою практику ни одного маньяка еврейской национальности. Так что сомнительна твоя версия. Кстати, мы знаем, что грабитель, проникший в квартиру Ивановых, предположительно стащил мобильный телефон Аллы. Но почему мы решили, что он приходил за мобильником? Мы ведь пока не знаем, что он еще унес из квартиры. Что-то прояснится, когда Виталий домой вернется.
– А у вас есть версия.
– Пока нет. Подождем. Может быть, что-то коллеги из Строгино нароют. А ты пока вот чем займись завтра. Меня беспокоит, почему Виталий скрывает от нас любовницу. И его коллеги, как в рот воды набрали в этом вопросе. Ты не находишь странным этот сюжет?
– Ну, Виталий поступает как джентльмен, его можно понять. А коллеги были просто в шоке от происшедшего. Думаю, теперь удастся кого-нибудь разговорить.
– Все правильно. Поэтому ставлю тебе задачу вычислить даму его сердца. Сразу подсказываю, как грамотно это сделать. Узнай часы приема в СКЛИФе и дождись, когда она приедет к болезному. Наверняка это происходит в вечернее время. Иванов признался ведь, что роман служебный. Значит, она работает днем. Но ни в коем случае не иди с ней на контакт, скрытно все должно быть. Не знаю, как ты это сделаешь – с медперсоналом порешай вопрос. Как только вычислишь зазнобу, следующим этапом поезжай в их офис, и попробуй одурачить какую-нибудь барышню, которая выложит тебе, как на духу, кто есть ху, как говорится.
– А почему бы не начать сразу с офиса? – удивился Никита.
– Ну, ты чего тормозишь? А если сразу на нее нарвешься? В общем, на все про все даю тебе три дня, а я пока со следаками перетру.
– Четыре, Михал Иваныч!
– Что – четыре?
– Четыре дня мне надо как минимум, а то и пять. Сами посудите. Если в СКЛИФе завтра ее не окажется, уже два дня. Потом какую-то барышню у них в офисе отыскать, которую мне соблазнить захочется. И сам этот процесс, как вы понимаете, требует времени.
– Во-первых, – Нарывайло взглянул на часы, – с института начать ты можешь прямо сейчас, не откладывая на завтра. А во-вторых, я разве ставил тебе задачу кого-то соблазнять? Нет, дорогой. Одурачить! А это, как говорят в Одессе, две большие разницы. И дешевле обойдется. Так что действуй, не теряй времени.

----- . . . -----

Если бы Никита своими лазами не увидел барышню, входившую в палату к Иванову, и на следующий день, посетив офис холдинга, где работал Виталий, не убедился, что она и есть его любовница, то ни за что не поверил бы с чужих слов. Она не была уродиной, как, впрочем, и красавицей. Просто маленькая – метр с кепкой, серая мышка, всем своим видом напоминающая несчастную золушку. Нет, не мог он понять, что в этой мышке могло быть привлекательным настолько, чтобы изменять, судя по фотографиям, красавице жене, высокой стройной брюнетке. Может быть, подумал Никита, в постели чем-то околдовала? С другой стороны, чем? Все у всех одинаково, в одних и тех же местах. Этим же вечером он в который раз убедился в том, что со времен прародительницы всех женщин природа не преуспела в каких-либо кардинальных изменениях в строении женских тел.
Томная блондинка Инна, сотрудница отдела кадров холдинга, без особых колебаний согласилась оказать посильную помощь молодому обаятельному сыщику в добывании необходимой следствию информации. Причем, сделала это совершенно бескорыстно у него дома на диване, задержавшись до утра. Трезво рассудив, что требуемая информация на ресторан не тянула, на дорогое шампанское и коробку конфет Никита все же не поскупился. А поскольку из отведенных на операцию трех дней он уложился в два, то в качестве бонуса решил закрепить успех, пригласив Инну еще на один вечер, чему девушка была несказанно рада. Допив кофе, который Никита подал ей в постель в качестве ответного жеста благодарности, Инна мечтательно спросила:
– Скажи, Никита, я тебе нравлюсь?
– Ты просто прелесть!
– А мог бы на мне жениться?
Может быть, кого-то и смутил такой неожиданный поворот в краткосрочных отношениях, но только не нашего сыщика, готового к самым неожиданным вопросам представительниц прекрасного пола при схожих обстоятельствах. Он нежно погладил обнаженную белоснежную грудь девушки, поочередно приложился губами к ее соскам, которые стремительно стали набухать, и, оказавшись в крепких объятиях Инны, понял, что прозвучавший вопрос не требует срочного ответа. После непродолжительных, но необыкновенно острых мгновений, как правило, всегда сопровождающих утренний секс, едва отдышавшись, Никита произнес:
– Конечно, мог бы! Ты замечательная женщина. Но, понимаешь… Как бы так выразиться, чтобы не обидеть… Я еще не готов к семейным отношениям – боюсь, что не справлюсь с налагаемой в таких случаях ответственностью в отношении тех, кого приручил.
– Глупенький! – засмеялась Инна. – Я не обиделась. Обижаться – удел слабых женщин. А я сильная. На работу отвезешь?
Перед тем, как выйти из машины, Инна с лукавой искоркой в глазах театрально вздохнула.
– Как жаль, что ты такой трусишка! Но телефон мой знаешь. Пока!

– Что-нибудь нарыл, сыщик? – спросил Михаил Иванович, едва Никита появился на пороге кабинета. – Надеюсь, уложился в отведенное время?
– С трудом, шеф! – весело ответил Никита. При этом Нарывайло очень уж недоверчиво на него посмотрел, словно ожидая какой-то подвох.
– Ну, докладывай, коли так.
Выслушав рассказ Никиты о том, что ничем не примечательная девушка по имени Алевтина Веселкина, приехавшая из Воронежской области в столицу чуть больше года назад, сразу по протекции кого-то из членов совета директоров холдинга была принята на работу в бухгалтерию, Михаил Иванович не удивился.
– Видать, чья-то внебрачная дочь – папаша замаливает грехи молодости. Естественно, из малообеспеченной неполной семьи. То есть, вырастила ее мать-одиночка, затем в поле зрения попал непутевый, но разбогатевший отец. Что еще?
– Именно так, – удивился Никита проницательности начальника. – Живет в съемной квартире в одном из спальных районов. Образование высшее, в Воронеже какой-то институт закончила по специальности, связанной с экономикой – длинное название, не запомнил. Практически сразу захомутала Иванова – вцепилась мертвой хваткой. Имеются даже свидетельства того, что любовники занимаются сексом в офисе по окончании рабочего дня. На работе отношения с коллегами, в том числе женского пола, ровные, но подруг не имеет. По характеру замкнутая. В связях, порочащих ее, замечена не была, за исключением той, что нам известна. Не привлекалась.
– От кого такие подробные сведения? – Нарывайло с подозрением нахмурился.
– От одного сотрудника отдела кадров, – скромно ответил Никита, явно не желая углубляться в интересующий начальника вопрос.
– Достоверная информация? Можно доверять источнику?
– Конечно. Я перепроверил.
– Каким образом? – удивился Михаил Иванович.
– Перекрестными вопросами. Источник тот же.
Незаметно вошедшая в кабинет Натали рассмеялась.
– Да в койку затащил он девицу, работающую, наверняка, в отделе кадров. И две ночи подряд с ней кувыркался. Неужели не понятно?
– Ну, зачем так грубо, Натали? – скорчил обиженную гримасу Никита. – Этому процессу есть название – работа с информатором.
– Это так теперь называется? – Натали подошла вплотную к Михаилу Ивановичу. – Скажи-ка, дорогой, у тебя тоже есть свои информаторы?
– Ну, что ты, дорогая! Я только осуществляю общее руководство, это Никита у нас мастер по вербовке. Последним ценным агентом, которого я завербовал, была ты.
– Странно, – улыбнулась Натали. – Я всю жизнь была уверена, что это ты попался в ловко раскинутые мною сети. И вдруг такое заявление.
– Вынужден тебя разочаровать, дорогая. В том и заключается мастерство – соблазнить женщину так, чтобы она была на все сто процентов уверена, что это ее заслуга.
– А не могли бы вы у себя дома в спокойной обстановке разобраться, кто там из вас кого?.. Вообще-то, шеф, я уважаю ваши выдающиеся качества как сыщика. Но в этом вопросе вынужден принять сторону Натали. Потому как способности в отношении женского пола, которые вы себе приписываете, на мой взгляд, весьма сомнительного свойства.
– Ладно. Будем считать, что погорячился, – проворчал Михаил Иванович, преданно глядя в глаза улыбающейся Натали. – Принял однажды желаемое за действительное. А ты, умник, сейчас в подробностях расскажешь, как тебе удалось добыть информацию практически конфиденциального характера.
– О каких подробностях идет речь, Михал Иваныч? – захохотал Никита, глядя на изумленную супругу начальника.
– Обо всех, поминутно! – невозмутимо произнес Нарывайло, не обращая внимания на реакцию жены и своего не в меру, как, очевидно, сейчас полагал, остроумного помощника. – Я должен убедиться в том, что ты не нарвался на подставу в какой-нибудь хитроумной комбинации.
– Ну, вы тут разбирайтесь с подробностями, извращенцы. А я займусь своими непосредственными обязанностями. Сегодня в Некрополь какой-то, то ли народный депутат, то ли бандит, привезет усопшую безвременно тещу. Жена этого, то ли депутата, то ли бандита, настояла, чтобы похоронили ее с армейскими почестями, и увековечили как выдающуюся в прошлом фотомодель. Хотя, по слухам, она была заурядной проституткой – выше гостиницы министерства обороны не поднялась.
При этой фразе едва заметная тень пробежала по лицу Михаила Ивановича. Но вряд ли на это мог обратить внимание сторонний наблюдатель, не посвященный в прошлое легендарного сыщика МУРа.

----- . . . -----

Когда за Натали закрылась дверь, Михаил Иванович серьезно произнес:
– А теперь изложи подробно с самого начала. Как вышел на эту кадровичку, и так далее. Без постельных сцен, разумеется. У меня есть ощущение, что жену Виталия мы не увидим живой. И, вполне вероятно, покушался на жизнь Иванова не случайный какой-то грабитель, а тот, кто имеет непосредственное отношение к исчезновению Аллы, или киллер по его заказу.
Выслушав подробный рассказ Никиты, Михаил Иванович никакой ловушки не увидел.
– Все нормально. Надо будет, конечно, попросить генерала, чтобы оперативника нам организовал. Посмотреть за этой Алевтиной не будет лишним. Хотя, считаю, мотива у нее нет. Я заказал у оператора сотовой связи распечатку телефонных звонков с мобильника Аллы. Но их количество будет максимум за последнюю неделю. Ты не узнавал, когда Виталия выпишут из СКЛИФа? Нам важно выяснить, что еще вынес из квартиры преступник.
– Нет, но попробую узнать. Наверное, несколько дней еще проваляется.
– Звони… Или нет, поезжай к нему вечером. Возможно, Иванов вспомнил что-нибудь нас интересующее. Но основная задача – поговорить с этой Алевтиной. Наверняка она каждый вечер к нему приезжает. Если ей есть, что нам рассказать, она сделает это охотнее, чем в офисе под взглядами любопытных коллег.

Но ни Иванов ничего нового не вспомнил, ни любовница не заинтересовала Никиту в личной беседе после посещения ею Виталия. «Мышка, она и есть мышка» – подумал Никита, утвердившись в мысли, что ни в какую версию в деле исчезновения Аллы и покушения на убийство Виталия она не вписывается. Наблюдение за Алевтиной Веселкиной в течение трех дней ни к чему не привело, а Виталий, выписавшись из института, тщательно обследовал квартиру и сделал вывод, что кроме мобильного телефона супруги исчезли ее ювелирные украшения, хранившиеся в небольшой шкатулке в ящике ее комода.
Не было пока никаких результатов и у следователя и оперативников ОВД Строгино. Кроме того, что на имеющихся записях камер видеонаблюдения нельзя было рассмотреть личность входившего в подъезд дома и выходившего из него, в квартире эксперт не обнаружил посторонних отпечатков пальцев. Морги и больницы также ничем не порадовали, как и распечатка телефонных разговоров Аллы, полученная от сотового оператора. Учитывая все эти факторы, несмотря на имеющееся алиби и отсутствие прямых улик, следствие сделало Иванова Виталия подозреваемым номер один в деле исчезновения его жены, выделив попытку покушения на его жизнь в отдельное производство, считая, что два этих события не связаны между собой. Михаил Иванович и Никита с трудом уговорили следака не помещать Виталия в изолятор временного содержания, ограничившись подпиской о невыезде.
После этих событий Натали, хотя и была, в основном, осведомлена по делу, попросила от начала до конца рассказать ей всю историю в подробностях. Выслушав, некоторое время молчала, затем поинтересовалась:
– Ну, и что собираетесь предпринять? Вы понимаете, что менты долго не будут держать Иванова под подпиской? Чтобы сделать его основным подозреваемым, оказалось достаточно того факта, что из квартиры исчезли драгоценности, а мобильник грабитель прихватил только потому, что под руку попался. Найдут предлог типа подброшенного пакетика с наркотой, и все! Замордуют человека. Он после этого признается в убийстве принцессы Дианы.
– Есть конкретные предложения? – слегка раздраженно, надеясь, что Натали отстанет со своими вопросами, спросил Михаил Иванович.
– Есть одна идея, если принять во внимание версию, что к исчезновению Аллы некоторым образом имеет отношение психоаналитик.
Никита и Михаил Иванович с удивлением переглянулись. Нарывайло при этом неопределенно пожал плечами.
– Ну, излагай.
– Вот только убери со своего лица иронию, муженек! Иначе в отсутствии Никиты тебя будет ждать серьезная разборка.
– Тебе показалось, – Михаил Иванович поспешил изобразить одобрительную улыбку. – Мы внимательно слушаем.
– То-то же! Я позвоню Сушанскому.
– Да? – Еще больше удивился Михаил Иванович. – С какой целью? Попробуешь его разговорить, и преступный психоаналитик, задушивший свою пациентку, покается в совершении злодеяния?
– Как вы примитивно мыслите, сыщик! Не угадали. Я позвоню ему в качестве предполагаемой пациентки.
– А вот это уже интересно. И кем представишься? Что придумаешь?
– А что тут придумывать? Все очень просто. Представлюсь несчастной женщиной, замученной депрессией. Расскажу, какой у меня муж скотина. День и ночь отсутствует под предлогом того, что на работе дел невпроворот. А сам завел молодую любовницу… Ну, и так далее. Как вам идея?
– А что… – немного подумав, произнес Михаил Иванович. – Можешь поэкспериментировать, пока мы с Никитой будем прорабатывать свои версии.
– Можно подумать, они у вас есть. Вы же в тупик уже зашли – признайтесь в этом хотя бы самим себе.
– Ну, хорошо, хорошо! Версии у нас обязательно будут. А ты можешь заняться этим психоаналитиком, но при одном условии: как только тебе покажется, что возникла необходимость с ним встретиться, обязательно поставишь нас в известность. Не забывай, что произошло, когда Никита, увлекшись легким флиртом в Интернете, помчался сломя голову на встречу с несчастной женщиной. Ну, и еще один совет: не изображай своего суженого таким уж законченным мерзавцем, не переигрывай. Главное здесь – расставить правильно акценты. Этот еврей должен понять, что ты все еще любишь своего мужа. В противном случае не поверит, что с ним общается женщина, замученная депрессией.
Никита едва сдерживал смех, прислушиваясь к наставлениям Михаила Ивановича. Когда тот закончил, решил поучаствовать в стихийно возникшем плане оперативной разработки.
– А если случится так, Натали, что не поверит в версию несчастной обманутой жены, набросай в уме план «Б». Но обязательно продумай, как перейти к этому плану ненавязчиво.
– И что это за план? – поинтересовался заинтригованный Нарывайло.
– Ну, смотрите… Как напечатано объявление в газете? «Профессиональный психоаналитик. Помогу разобраться с проблемами в семье». И еще что-то про душевную боль. А между строк можно при желании увидеть несколько иную смысловую нагрузку: «Профессиональный киллер предоставляет свои услуги».
– Тема, конечно, достойна внимания, но я надеюсь, что Натали не придется меня заказывать. Ты, Никита, слишком далеко зашел в своих фантазиях.
Но Натали с энтузиазмом восприняла предложение Никиты, и под общий смех пообещала, что обязательно подумает над тем, как в случае необходимости перейти к разговору о реализации плана «Б».


Глава третья


----- . . . -----

Сколько не пыталась Натали мысленно построить диалог с психоаналитиком, у нее это не бог весть как получалось. В конце концов она махнула рукой на безуспешные попытки и решила, что в данном случае заранее определить какие-то рамки для разговора – не лучший вариант, хороший психолог почувствует постановочную сцену. Нужен экспромт.
Номер телефона Сушанского она набрала поздним вечером уже после того, как Михаил Иванович крепко заснул. С одной стороны, Натали, получившая в прошлой жизни медицинское образование, знала, что для откровенного разговора с психологом нужна интимная обстановка, в том смысле, что не предполагается присутствие на визуальной видимости посторонних лиц. А с другой – ей хотелось прочувствовать реакцию психоаналитика на поздний звонок. Натали считала, что его поведение в таких обстоятельствах может послужить дополнительным штрихом к определению, при необходимости, психологического портрета.
После третьего гудка она услышала приятный мужской голос. В трубке прозвучало короткое «Да». Натали медлила с ответом. Она решила, что если собеседник окажется нетерпеливым и выключит телефон, то начинать с ним задуманную игру она не будет. Причину такого решения она не могла сформулировать, просто мысль пришла спонтанно. Между тем, Сушанский, если это был он, не проявлял нетерпения. Наоборот – казалось, поощряет позвонившего в столь неурочный час к началу разговора. Выдержав небольшую паузу, он произнес:
– Я вас слушаю!
«Кажется, этот тембр голоса называется мягким баритоном», – подумала Натали и, решив, что дальнейшее молчание будет уже моветоном, представилась:
– Здравствуйте, меня зовут Натали. Скажите, я правильно набрала номер? Вы – Семен Яковлевич?
– Добрый вечер, Натали, очень приятно! Да, вы не ошиблись. – Голос Сушанского по-прежнему оставался приветливым. – Мое имя Семен Яковлевич.
Не отдавая себе отчета в том, что делает, Натали опять замолчала. Но психоаналитику, очевидно, не хотелось отпускать перспективную клиентку. Его вопрос прозвучал более чем доброжелательно:
– Скажите, Натали, я правильно понял, что вы испытываете по какому-то поводу беспокойство, если решились на поздний телефонный звонок?
– А что, бывает такое, что звонят от скуки? Только потому, что поговорить больше не с кем? – ответила Натали вопросом на вопрос.
– Да, такие звонки имеют место.
– Мне почему-то кажется, что сейчас должна была прозвучать фраза «к сожалению». Или я ошибаюсь? И как вы реагируете, если вдруг начинаете понимать, что человек вышел на связь просто от безделья?
– Ошибаетесь, Натали, не все так просто. И я объясню, почему. Дело в том, что, если у человека отсутствует мотивация общения с психоаналитиком, и он решил поговорить с ним, по вашему выражению, просто от безделья, я все равно понимаю, что потенциально это мой клиент. И его надо разговорить. Кстати, сразу оговорюсь, речь в таких случаях идет исключительно о женщинах, поскольку мужчина сразу называет причину, по которой нуждается в общении с психологом. Поэтому в произнесенной мною фразе о том, что его надо разговорить, уместно местоимение «её». Так вот, когда женщина звонит, как ей самой кажется, от скуки, на самом деле ее действиями руководит засевшее глубоко в подсознании чувство какой-то, даже ей не совсем понятной, неудовлетворенности.
– Интересно, как часто психоаналитики сталкиваются с такими клиентками? – Натали намеренно употребила название профессии обезличенно, дабы Сушанский не уловил в ее вопросе повышенного внимания к своей личности.
– Общая статистика мне не известна, но в моей практике встречались. Как правило, это молодые женщины с неуравновешенным типом нервной системы, которым присущи мнительность, замкнутость. Темперамент такого, знаете ли, по большей части меланхолического свойства.
Наступила довольно продолжительная пауза, во время которой Натали попыталась определить, насколько перспективной клиенткой она могла выглядеть в глазах психоаналитика по прошествии нескольких минут общения. Но сам разговор с Сушанским ей показался забавным. Очевидно, решила Натали, пришло время сделать признание.
– Семен Яковлевич, мы с вами сконцентрировались на моих вопросах. А я так еще и не ответила, чем вызван мой телефонный звонок в столь позднее время. Действительно, меня беспокоит ситуация, сложившаяся в семье. Не так давно я узнала об изменах мужа. Причем, это совершенно очевидный факт, а не какие-то беспочвенные предположения.
– Ну, что ж, нечто подобное я и ожидал услышать, – без тени удивления ответил Сушанский. – Узнав об измене, вы были потрясены, но сцен ревности устраивать не стали. Более того, муж до сих пор не в курсе, что вы располагаете информацией о его измене. Но, прилагая максимум усилий к стремлению не обнаруживать внешних признаков тревоги, ощущаете душевную пустоту, впали в состояние глубокой депрессии. Я не ошибаюсь?
– Ну, еще бы! С какой же целью может звонить психоаналитику в полночное время дама бальзаковского возраста! Признайтесь, именно так вы подумали обо мне, начав разговор?
– Могу ошибиться, но, скорей всего, у вас нет детей, Натали. Поэтому вы не представляете, что в тупик могут зайти не только взаимоотношения между супругами, но и между родителями и детьми, или, к примеру, между остальными близкими родственниками. Или я не прав?
– А вы не зря свой хлеб едите, Семен Яковлевич! – поощрительно произнесла Натали, стараясь быть как можно убедительнее. – Вот только мне послышалась ирония в вашем голосе, когда вы говорили о моем душевном состоянии. Мне представляется, что в поведении психоаналитика это недопустимо.
– Ну, что вы такое говорите! Вам просто показалось. Это – к вопросу о мнительности. А в том, что ирония для психоаналитика – непозволительная роскошь, вы совершенно правы. И вот что я хочу сказать: вы не похожи на женщину, страдающую от депрессии. – В этот момент в голосе Сушанского Натали послышались металлические нотки.
– Интересно! А на кого я похожа, хотелось бы узнать?
– Здесь два варианта. Вы либо на самом деле скучающая дама, которой захотелось поговорить с посторонним мужчиной на случайно возникшую в мыслях тему. Либо, если принять на веру ваше признание, женщина с сильным характером. Ни в том, ни в другом случае в психологической помощи в настоящее время, на мой профессиональный взгляд, не нуждаетесь, и со своими душевными треволнениями, если они имеют место, вполне можете справиться самостоятельно.
– Ну, вы просто ясновидящий!
– А вот вы, Натали, сейчас иронизируете. Предлагаю поступить следующим образом. Мы закончим разговор, поскольку время довольно позднее. Но, как только почувствуете потребность в общении со мной, звоните. Причем, в любое время. И вот еще что. Возможно, вы скрываете какой-то факт из своей биографии, по поводу которого испытываете комплекс неполноценности. Подумайте над этим. – В этот момент Натали показалось, что Сушанский улыбнулся. И это, по ее мнению, должно было означать, что психологический контакт установлен. Но к следующему разговору, решила Натали, следует подготовиться.

----- . . . -----

Между тем произошло событие, которое обескураженными сыщиками было отнесено, несомненно, к разряду странных. На следующий день после разговора Натали с психоаналитиком Никите позвонила Инна и сообщила, что для него есть важная информация.
– Рад тебя слышать, Инна! Я весь во внимании, записываю… – Вот как, не телефонный разговор? Ну, сейчас подъеду… – Ах, не сможешь?.. – Только вечером? Ну, хорошо, договорились.
Михаил Иванович переглянулся с Натали, только что в общих чертах рассказавшей о ночном разговоре с психоаналитиком, и ехидно произнес:
– Что-то очень быстро ты согласился перенести встречу на вечернее время. Натали полночи беседовала с психологом, но не до чего еще с ним не договорилась.
– Да мне и самому чертовски не терпится узнать, шеф, что там за информация. Но Инна сейчас на выезде где-то в области, просто недоступна физически.
– Я знаю, чего тебе не терпится. Поэтому убери с физиономии глупую улыбку – она выдает твои нетерпеливые желания с головой. Я прав, дорогая?
– Ты, конечно, прав, дорогой! Но ведь это нормальное желание нормального мужика, разве не согласен?
– Так-так! Я смотрю, первая же беседа с психоаналитиком начала приносить свои плоды, – проворчал Михаил Иванович. – Что нас ожидает дальше?
– Ну, не знаю, чем все закончится, – игриво ответила Натали. – Но, в отличие от некоторых господ офицеров, этот дядечка умеет красиво разговаривать с женщинами. И вообще, чувствуются глубокие познания в вопросах женской психологии.
– Вот-вот! – не унимался Михаил Иванович. – Таким дядечкам и попадаются на удочку глупые дурочки. Хорошо, если изнасилует, а то ведь и напугать может. А ты, Никита, вот что – поезжай к своему однокласснику в Строгино, и выуди информацию об аналогичных пропажах молодых женщин за последние, ну, хотя бы три года. Информация должна быть полной – обстоятельства, возраст, местожительство, национальность, семейное и социальное положение, время исчезновения, цвет волос… Ну, и что там еще…
– Цвет трусов, наверное! – сострил Никита, и стал собираться. Натали многозначительно покрутила пальцем у виска и ушла к себе. А Михаил Иванович, глядя обоим вслед, задумчиво произнес.
– Да-да. И цвет трусов. Возможно…
Но, проанализировав дела, по которым Никита собрал информацию, ничего похожего за последние три года они не обнаружили. Имелись исчезновения трех девушек от восемнадцати до двадцати лет в разное время и в разных районах Москвы. Но вскоре их след обнаружился в турецких борделях. Пропали и до сих пор не найдены две старушки и одна женщина предпенсионного возраста.
– Что думаешь, Никита? – с плохо скрываемым раздражением спросил Нарывайло.
– А что тут думать? Все, что угодно, может быть. От глупой шутки до летального исхода. Мы здесь мозги выворачиваем наизнанку, а мадам Иванова сейчас с каким-нибудь любовником – и не удивлюсь, если с альфонсом – на египетских курортах нежатся. Мало таких случаев, что ли?
– Ты прав, немало, – вздохнул Михаил Иванович, и посмотрел на часы. – За получением ценной информации не опоздай!

А уже через час Никита позвонил начальнику.
– Михал Иваныч, ты не поверишь, но Алевтина Веселкина срочно уволилась с работы и уехала на свою родину.
– Ты откуда звонишь, умник?
– Из дома, а что?
– Попробую угадать – ты не один. Со своим информатором?
– Так точно, шеф! Работаю.
Порекомендовав Никите не переусердствовать в работе, Нарывайло набрал номер телефона Иванова. Тот долго не откликался, но все-таки ответил, когда у Михаила Ивановича начало иссякать терпение.
– Добрый вечер, Виталий! Я вас не разбудил? – как можно вежливее спросил сыщик.
– Здравствуйте, Михаил Иванович! Нет, я не ложусь так рано.
– А вы ни о чем не хотите мне рассказать? – В наступившей паузе в трубке слышалось только сопение. Наконец, Иванов, очевидно, собрался с мыслями.
– Я не думал, что должен докладывать обо всех мелочах. Да, Алевтина уволилась и уехала к родителям в Воронежской области.
– Это не мелочи, Виталий! Далеко не мелочи! Покинув в спешном порядке Москву, ваша любовница автоматически становится подозреваемой номер два после вас. Более того, следователь может это квалифицировать как сговор. Когда она уехала?
– Сегодня утром. Но я не могу до нее дозвониться и ужасно волнуюсь. Аля давно должна быть дома.
– Ну, вот… Что и требовалось доказать.
– Нет-нет! Даже не думайте, Михаил Иванович! Понимаете, Алевтина – женщина с тонкой душевной организацией, легкоранима. После исчезновения супруги и нападения на меня она почувствовала на себе осуждающие взгляды коллег по работе, и не смогла этого перенести.
– А когда вы с ней связывались последний раз?
– В десять часов утра я посадил ее на автобус. А через три часа она сама мне позвонила и сказала, что все нормально, перезвонит по приезду. Но не позвонила. И все! С тех пор абонент недоступен. Я не знаю, что делать.
– А родителям ее звонили?
– Нет. Я не знаю их телефонов.
– Но город, в который она уехала, вы хотя бы знаете?
– Конечно! Воронеж. То есть, из Воронежа она должна была уехать в Бобров, где живут родители.
– Ну, хоть что-то, – с облегчением произнес Михаил Иванович. – Сейчас уже поздно, а завтра с утра мы займемся поисками вашей легкоранимой. Не переживайте, могла просто потерять телефон – такое случается иногда с людьми тонкой душевной организации. Или временно сети нет по какой-то причине в этом ее Боброве. Ну, в крайнем случае, разлюбила. Это в столице вы были ей нужны, а в Боброве своих парней хватает. Шучу.
– Вообще-то, мне не до шуток.
– Ладно, извините! Ничего не предпринимайте, сбросьте мне эсэмэской номер ее телефона. Как только что-то выясним, вам сообщим.
Нарывайло выключил телефон, а в голове почему-то промелькнула мысль, что мышка попала в мышеловку. Вскоре пришло сообщение от Виталия с номером мобильника Алевтины, показавшимся Михаилу Ивановичу знакомым. Что-то вспомнив, он позвонил Никите. И, когда тот отозвался с недовольством в голосе, произнес:
– Кажется, оторвал тебя от важных дел. Но, думаю, переживешь. Скажи, куда ты дел распечатку звонков Ивановой?
– Не помню, сейчас посмотрю… Ну, здесь она, в ноутбуке лежала. А что за срочность, шеф? До завтра нельзя было подождать?
– Нельзя. – Михаил Иванович продиктовал номер телефона Веселкиной. – Посмотри, есть он в списке?
– Да, есть, – через мгновение ответил Никита. – Среди исходящих. Я этот номер видел в мобильнике Аллы до того, как он исчез. Он был забит под именем «Подруга».
– И что, вот так запросто запомнил?
– Это легко было сделать. Посмотрите внимательно – он практически совпадает с моим, за исключением последней цифры. Только оператор другой.
– Последний вопрос – в какое время был сделан звонок?
– За пару часов до того, как Виталий звонил жене, сообщая о своем прилете.

----- . . . -----

Утром, едва переступив порог кабинета, Никита услышал вопрос начальника:
– Ну, и как отработал?
– Да вроде без замечаний, шеф. Как учили.
– Интересно, где тебя этому учили? – Михаил Иванович кивнул в сторону телефонного аппарата. – Звони своему объекту по домашней работе и уточняй, есть ли в кадрах телефон родителей Алевтины. Если вдруг отсутствует, готовься к поездке в славный город Бобров Воронежской губернии.
– С какой целью? – удивился Никита.
– Разыскивать норку, в которую мышка спряталась. Это же ты так окрестил госпожу Веселкину?
– Ну, я. А в чем дело?
– А дело в том, что ни вчера, ни сегодня она не откликнулась на звонки Иванова, а родительских телефонов он не знает. По этому поводу клиент в сильном волнении, испереживался весь. И, полагаю, не напрасно. Потому как, если ты сам еще не догадался, перед тем, как исчезнуть, Алла, вероятно, встретилась с Веселкиной.
– Понял, сейчас сделаем.
– И фотографию сразу проси. Я уже почти уверен, что она нам понадобится.
Сведения о работниках холдинга, как и должно быть в серьезных предприятиях, оказались максимально полными, и буквально в считанные минуты Никита благодарил уже Инну за оперативно предоставленную информацию. Но опытная работница отдела кадров для получения благодарности потребовала отдельной встречи. Причем, за фотографию – в двойном размере.
– Ох, чувствую, Никита, однажды наступит такой момент, что ты не в силах будешь отблагодарить своего ценного информатора, – с улыбкой произнесла Натали, принесшая мужчинам кофе.
Лишь рассмеявшись в ответ на ее шутку, Никита хотел уже набирать номер телефона матери Алевтины, но Натали его вовремя остановила.
– Погоди, я сама позвоню. Что ты скажешь маме? Что частное детективное бюро разыскивает ее дочь? Так недалеко и еще до одного покойника. А я представлюсь подругой, которая потеряла номер телефона Алевтины.

Опасения Иванова после разговора Натали с мамой Алевтины подтвердились – домой она не приехала. Заручившись поддержкой генерала Петрова, прежде чем официально объявлять Веселкину Алевтину Федоровну в розыск, Михаил Иванович уговорил следаков ОВД Строгино связаться с коллегами из Воронежа, и те на основании материалов, полученных с камер видеонаблюдения, установленных на автовокзале, сделали вывод, что гражданка Веселкина прибыла рейсовым автобусом из Москвы в Воронеж. Но далее ее следы терялись. Чтобы объявить Веселкину в розыск в качестве подозреваемой в совершении преступления, предусмотренного вполне конкретными статьями уголовного кодекса, необходимо было представить в прокуратуру убедительные доказательства причастности указанной гражданки к похищению человека либо покушению на убийство, что практически не представлялось возможным по причине отсутствия прямых улик. Поэтому пришлось связываться с родителями Алевтины, чтобы сообщить о ее исчезновении. И уже на основании их заявления в полицию дочь была объявлена во всероссийский розыск. Как выяснилось, о ее возвращении родные ничего не знали.
И все-таки, несмотря на то, что поспешное бегство Веселкиной из Москвы наводило на определенные размышления, Михаила Ивановича не покидало ощущение, будто что-то упущено. Никита тоже засомневался в том, что отъезд любовницы напрямую связан с происшествиями в семье Ивановых. Он так и заявил:
– Определенную причинно-следственную связь, конечно, мы не можем игнорировать. Но, если замкнемся на поиске этой дамочки, можем что-то упустить. Почему мы решили, что она должна была сразу поехать в свой Бобров, если даже родителей не предупредила о приезде?
– А что мы должны были еще решать, – недовольно проворчал Михаил Иванович, – если она сказала об этом Иванову?
– Я вас умоляю, шеф! – снисходительно произнес Никита. – Это разве аргумент? Возможно, девушка от природы слаба на передок, и в Воронеже ее ждала старая любовь, которая, говорят, не ржавеет. Покуролесит, пока не удовлетворит свои эротические фантазии, и вернется блудная дочь в родительский дом.
– Ну, Никита! – взмутилась Натали. – Перестань в моем присутствии плохо отзываться о женщинах! Иначе…
– Кстати, Натали! – перебил жену Михаил Иванович, и Никита так и не узнал о возможных санкциях в отношении своей персоны. – Ты с психоаналитиком намерена продолжать общение, или потеряла к нему интерес? Отозвалась о нем, помнится, весьма положительно.
– А ты знаешь, я вчера позвонила Сушанскому. Но разговор состоялся совсем короткий. Ни о чем. Я поняла, что у него был кто-то из пациентов, поэтому мне он просто не мог уделить внимания.
– Ну, поговори еще разок. Может, как-то намеками наведешь психолога на тему супружеских измен, и он вспомнит что-нибудь об интересующей нас пациентке. Хотя, честно признаться, в этом направлении я перспектив не вижу.
– Поговорю, конечно, – пообещала Натали, а про себя подумала: «Какие уж тут намеки, если я прямым текстом заявила, что муж наставляет рога, а психоаналитик назвал меня сильной женщиной, хотя наверняка решил, что я безмозглая дура, которая держит эмоции в себе». Немного подумав, Натали спросила:
– Мальчики, я упустила один момент. Вопрос морального облика Аллы Викторовны вы прорабатывали?
– Ты имеешь в виду возможные любовные связи Ивановой? – Нарывайло свой взгляд почему-то остановил на Никите.
– Ну, сотрудникам компании, где она работает, я задавал аналогичный вопрос, – понял намек начальника Никита. – Ответ был отрицательным. А вот у Виталия я об этом не осведомился.
– Напрасно, – задумчиво произнесла Натали, которой внезапно пришла идея поднять такую тему во время предстоящего разговора с психоаналитиком. – Я вот что думаю. Вряд ли женщине, впервые столкнувшейся с изменой мужа, потребуются услуги психолога, если только у нее самой рыльце не в пуху. Возможно, я ошибаюсь, но эта информация в определенных обстоятельствах поможет найти ответы на те или иные вопросы.

----- . . . -----

В этот раз Сушанский довольно долго не отвечал на вызов. Натали даже решила, что по случаю позднего времени он лег спать. Но, услышав ее голос, он сразу догадался, с кем говорит, чем немало удивил свою потенциальную клиентку. В особенности ее поразил тот факт, что психоаналитик запомнил первый разговор в деталях.
– Рад вас слышать, Натали! Надеюсь, вы определились с тем, кто вы есть на самом деле – скучающая дама или женщина, которая нуждается в психологической помощи.
– Либо я скрыла от вас некий факт из моей жизни, по поводу которого комплексую. Кажется, этот вариант вы еще имели в виду, нагрубив в завершении разговора?
– Ну, почему же вы восприняли это как грубость? Видите ли, я психолог. И, как врач, должен вызывать своих пациентов на откровенность. То есть, как и адвокату, вы должны говорить врачу только правду. Если, конечно, питать надежду на получение определенного эффекта от общения со мной.
После небольшой паузы, собравшись с мыслями, Натали спросила:
– Скажите, а вы всех своих потенциальных клиентов запоминаете, если хотя бы один раз поговорили с ними по телефону?
– Нет, конечно. Только тех, которые показались мне интересными.
– С точки зрения подопытных кроликов, или их платежеспособности?
– Вы шутите, следовательно, не все так плохо в вашей жизни.
– Или все-таки скучающая дама? – попыталась Натали сбить с мысли психоаналитика, отступив на более раннюю позицию.
– Однозначно, нет. Если вы обратили внимание, Натали, я сказал, что не все так плохо. – Сушанский сделал ударение на слове «все». – То есть, шутливой интонацией вы пытаетесь замаскировать что-то, что вас беспокоит. И до настоящего момента все еще не решились озвучить свои проблемы. Или я не прав?
Наступила продолжительная пауза, во время которой Натали сделала попытку представить выражение лица собеседника, который дал ей понять, что четко контролирует линию разговора. Наконец, она решилась.
– Ну, что ж, Семен Яковлевич, я поняла, что с вами и впрямь надо, как с адвокатом. Первым моим желанием было, когда я узнала об изменах мужа, немедленно устроить скандал. И, если бы в тот момент он находился рядом со мной, так бы все и произошло. Но у меня было время подумать, а если точнее – задуматься над одним моим жизненным периодом. Весьма неприглядным, надо сказать, касающимся ранней молодости. – Натали замолчала, решая, как бы деликатнее преподнести этот давний факт из своей биографии. А Сушанский терпеливо ждал признания. – Короче говоря, будучи студенткой, я подрабатывала, оказывая специфические услуги… Ну, думаю, вы догадались уже, я была проституткой.
– Вижу, что вам, с учетом сложившихся жизненных обстоятельств, нелегко было произнести название этой профессии, – после короткой паузы произнес Сушанский.
– Да, возможно, вы правы. Но самое ужасное состоит в том, что я не знаю, как мне поступить в связи все с теми же, как вы правильно заметили, жизненными обстоятельствами, черт бы их побрал! Дело в том, что муж в курсе моих увлечений молодости. И женился на мне вполне осознанно после того, как я во всем ему призналась.
– То есть, ваш брак официально зарегистрирован, я правильно понял?
– Да.
– Очень интересно! Ну, в таком случае, будет правильным, если дальнейшие наши отношения перейдут в другую плоскость, то есть – не по телефону. Подумайте, и, если примете решение, перезвоните – мы вместе подберем для консультации любое, удобное для вас время. Ну, и, конечно же, я должен предупредить, что консультации платные. Этот момент вас не смущает?
– Нисколько. Любая работа должна оплачиваться. Единственное, что остается за гранью моего понимания, это сам механизм оказания психологической помощи в очень интимном вопросе совершенно посторонним человеком. Не помню, говорила я вам или открою сейчас маленький секрет – я в свое время получила медицинское образование, о чем имеется свидетельство в виде диплома. И все же слабо представляю, как можно распутать завязавшийся гордиев узел, не причинив друг другу при этом, мягко выражаясь, определенные неудобства.
– Замечательно! – несколько, как показалось Натали, театрально воскликнул Сушанский. – Я все больше проникаюсь к вам симпатией, и уверен, что общими усилиями мы разрубим этот узел. Буду ждать вашего звонка.


Глава четвертая


----- . . . -----

Утром по дороге в офис Натали рассказала Михаилу Ивановичу, опуская подробности, о ночных телефонных беседах с психоаналитиком, результатом которых явилось приглашение ее не консультации. Нарывайло, сосредоточившись на управлении машиной в сложной дорожной ситуации, характерной для часа пик, молча кивнул, продолжая следить за дорогой во избежание возможных встреч с дураками за рулем.
– Послушай, дорогой! – возмущенно произнесла Натали. – Ты, кажется, ничего не понял. Я изобразила своего муженька этаким мерзавцем, изменяющим любимой жене направо и, главным образом, налево, а он – ноль внимания!
– В интересах общего дела можешь представить меня хоть чертом с рогами, я не обижусь. А вот относительно того, когда отправиться к психологу на прием, обсудим. Хотя, откровенно говоря, не вижу острой необходимости встречаться с ним. Впрочем, эту версию все равно надо будет отработать.
Но не успели сыщики, удобно расположившись в креслах, выпить кофе, как из ОВД Строгино позвонил следователь по особо важным делам, одноклассник Никиты Савельев Николай, и сообщил, что по дороге из Воронежа в Бобров обнаружен труп молодой женщины с признаками насильственной смерти в виде ножевого ранения в области сердца. На труп в лесу наткнулись грибники в километре от трассы «Дон». Судя по документам, это была Алевтина Федоровна Веселкина. Родители ее уже опознали. Смерть наступила в тот же день, когда Веселкина прибыла из Москвы в Воронеж. Следаки успели даже проверить алиби Виталия Иванова, подозреваемого в причастности к исчезновению собственной жены. Стопроцентное алиби подтвердили сотрудники компании, в которой работает Виталий.
– Бедняга, столько на него свалилось, – сочувственно произнес Никита. – Надо бы встретиться с ним.
– Правильно, поезжай, – подтвердил Михаил Иванович. – Поддержи парня. Может быть, вспомнит что-нибудь.
Но почти сразу раздался телефонный звонок – Иванов уже подъезжал к офису. Сказать, что на нем лица не было – ничего не сказать. И все-таки Виталий держался, не раскис окончательно. Ничего, что могло бы пролить свет на произошедшие события, он не вспомнил, но заявил о том, что внутренний голос намекает ему на связь между гибелью Алевтины и исчезновением Аллы. Но сыщики, в том числе и Натали, уже нисколько в этом не сомневались. Но не сомневаться – это одно, а раскопать эту связь – совсем другое.
– Давайте, с самого начала, – без особого энтузиазма вымолвил Михаил Иванович, взяв в руки карандаш и лист бумаги. – Что мы имеем? Алла догадывается, но, вернее всего, знает о служебном романе мужа, поскольку мир – не без добрых людей, в смысле – доброжелателей, стоящих на страже моральных устоев нашего общества. В пользу этого предположения говорит тот факт, что в ее поведении в предшествующее настоящим событиям время были замечены некие странности. – Нарывайло сделал какие-то наброски на листе бумаги и взглянул в сторону Виталия. Тот утвердительно кивнул. – Далее, в ночь накануне прилета мужа уходит из дома в неизвестном направлении, причем, так торопливо, что забывает взять мобильный телефон. Но за несколько часов до этого Алла позвонила Веселкиной. Можно предположить, что женщины договорились встретиться. В таком случае, у Аллы было достаточно времени, чтобы подготовиться, и не второпях убегать из квартиры. Есть по этому поводу какие-либо соображения?
– Есть, – после достаточно продолжительной паузы произнесла Натали. – Я думаю, Алла сомневалась в правильности своего решения устроить скандал. И, очевидно, у нее были для этого основания. – Натали пристально посмотрела в глаза Виталия, но тот не выдержал ее взгляда и отвернулся. – А в последний момент верх взяло обыкновенное бабье любопытство: решила просто взглянуть на свою соперницу, не предпринимая каких-либо активных действий. Поэтому и заспешила, так как времени до назначенной встречи оставалось в обрез. – Натали опять посмотрела на Иванова. – Скажите, Виталий, все-таки могли быть у вашей супруги сомнения в том, правильно ли она выбирает линию поведения в сложившихся обстоятельствах?
Михаил Иванович и Никита с любопытством слушали Натали, пытаясь предугадать ход ее мыслей, в то время как Иванов уже знал, о чем идет речь.
– Вы правы, Натали. Я должен сказать, что однажды у моей жены случилась любовная интрижка с ее одноклассником. Но это было года за два до того, как… – Иванов замялся, пытаясь найти нужные слова.
– До вашей интрижки с Веселкиной? – подсказала Натали.
– Да. Только у нас с Алевтиной не интрижка, а любовь.
– Час от часу не легче, – возмутился Михаил Иванович. – Что еще вы от нас скрываете? Что за одноклассник, выкладывайте!
– Работал в каком-то научно-исследовательском институте здесь, в Москве. В общем, школьная любовь, и все такое. А потом встретились случайно. Короче говоря, мы должны были развестись, потому что этот парень улетал в Штаты на постоянное место жительства, и Алла решила, что он возьмет ее с собой. Но, как оказалось, этот мерзавец ей просто голову морочил.
– Понятно, – усмехнулся Нарывайло. – Развод не состоялся, вы простили жене невинную интрижку. И что же этот одноклассник? Больше не появлялся на горизонте? Или, может быть, в связи с вновь открывшимися обстоятельствами еще одну версию будем рассматривать?
– Нет, кто-то из общих знакомых Аллы рассказал ей, что он женился на американке, и в Россию не прилетал ни разу.
– Ну, а кроме внутреннего голоса, который сообщил о том, что имеется связь между исчезновением супруги и гибелью любовницы, более материальные признаки, надо полагать, отсутствуют? – не без сарказма спросил Никита.
– Вы правы, это всего лишь интуиция.
– Да, не густо, – подытожил разговор Михаил Иванович. – Интуицию к делу не подошьешь. И, как появился номер телефона Веселкиной у супруги, тоже нет никаких соображений? Он присутствует в ее мобильнике среди исходящих в тот день, когда Алла ушла из дома.
– Нет, – удивился Виталий. – Впервые об этом слышу от вас.
– Ну, хорошо. – Михаил Иванович встал, давая понять Иванову, что беседа подошла к концу. – Звоните, как только еще что-нибудь вспомните. Мы тоже будем держать вас в курсе о ходе расследования.

----- . . . -----

– Итак, на чем мы остановились? – спросил Михаил Иванович, когда за Ивановым закрылась дверь.
– Вы, шеф, хотели, наверное, спросить, насколько мы продвинулись в своем расследовании? – Никита скептически ухмыльнулся. – У меня есть ощущение, что топчемся на месте.
Но Натали была другого мнения.
– Не забывайте, что мы узнали об одном немаловажном факте – наша Алла Викторовна была небезгрешна в плане супружеской верности еще до того, как муж замутил служебный роман. На мой взгляд, именно это мешало ей, с психологической точки зрения, устроить грандиозный скандал, когда раскрылась измена Виталия. Раздираемая противоречивыми чувствами, она какое-то время пыталась найти выход из тупиковой ситуации, пока случайно не наткнулась на рекламу психоаналитика. Но вот вопрос: почему Сушанский не узнал Аллу на предъявленной фотографии? Или не захотел узнавать по какой-то одному ему понятной причине?
– Я допускаю, что возможно ни то, ни другое, – не совсем уверенно произнес Никита.
– Не умничай, а сразу поясняй свою мысль, – потребовал Михаил Иванович.
– Не претендую на истину в последней инстанции, но газета с рекламой психоаналитика могла всего лишь послужить подсказкой к дальнейшим действиям. А в инете на этот счет есть масса предложений. Хотя я и не увидел в ее ноутбуке историю соответствующих поисков. Но она могла просто очистить историю, как это все делают время от времени.
– Есть возможность попробовать еще раз разговорить психолога, – сказала вдруг Натали. – Мои телефонные консультации закончились, и Сушанский предложил прийти на прием в любое удобное для меня время.
– Даже не думай! – резко возразил Михаил Иванович.
– Почему? – удивилась Натали.
– Потому что, – назидательно вставил свое слово Никита, – мы еще не определились со статусом психоаналитика – то ли свидетелем будет проходить, то ли в качестве подозреваемого. Если Аллу закопал так понравившийся тебе этот тип, то, произнося ее имя, ты сразу подписываешь себе смертный приговор. Сушанский сопоставит мой визит с твоим любопытством, и после этого его действия будут непредсказуемыми. Я прав, Михал Иваныч?
– Это даже не обсуждается, – подтвердил Нарывайло, сердито глядя на жену. – Просто продолжишь рассказ о своем неверном муже. Посмотрим, что он будет рекомендовать, и, возможно, появится какая-нибудь зацепка.
– Но… – попыталась возразить Натали, имея в виду, что доблестные сыщики ее подстрахуют.
– Никаких «но»!
В это время зазвонил телефон. Никита взял трубку и, слушая собеседника, что-то писал на листе бумаги. Положив трубку, произнес:
– Ну, вот. Кажется, есть новости. Звонил Коля Савельев – Алла Викторовна не одинока. В соседних областях за последние несколько лет пропадали молодые женщины, а через некоторое время их трупы с камнем на шее находили в различных водоемах. Ни одного раскрытого дела – все висяки.
– Показывай, что написал.
– Да ничего особенного, список городов – Белгород, Воронеж, Владимир, Рязань.
– И это вся информация?
– Нет, Николай просто торопился. Сказал, чтобы я приехал к ним в отдел, если хотим узнать подробности.
– Выходит, если есть какие-то факторы, объединяющие эти преступления, то вырисовывается серия. Правда, география ее настораживает. – Михаил Иванович нахмурился. – Только этого нам и не хватало.
– Ну, а что! – Никита пессимизма своего начальника явно не хотел разделять. – Вполне возможно, в делах наших соседей кроется подсказка. Чем черт не шутит…
– Ну, хорошо, у нас нет выбора – поезжай к своему Савельеву. Но имей в виду, что информация по эти женщинам должна быть максимально полной.
Никита, не мешкая, уехал, Натали принесла кофе, на ходу бросив, что ненадолго отъедет по каким-то своим делам, а Михаил Иванович задумался, вспомнив предположение Виталия о связи исчезновения жены с убийством любовницы. В такой связи он и сам не сомневался, доверяя своей интуиции. Но именно эта же интуиция подсказывала об имеющемся здесь диссонансе, порожденном, выражаясь математическим языком, некой случайной величиной. То есть, непосредственная связь отсутствует – есть опосредованная, вызванная какой-то случайностью.
Пока Михаил Иванович ломал голову над решением задачи со многими неизвестными, появился Никита.
– Вижу по твоей довольной физиономии, что вернулся не с пустыми руками. Выкладывай!
– Любопытная картина, Михал Иваныч, получается. Имеем на сегодняшний день семь эпизодов. Шесть лет назад в Воронеже две женщины, затем, спустя год, во Владимире – одна, и через полгода там же – вторая. После этого в Рязани еще две с разницей в полгода. И, наконец, одна жертва в Белгороде. Смерть наступала от ножевых ранений, а уже потом, образно выражаясь – в прорубь. Возраст всех семерых от тридцати до тридцати пяти лет. На момент исчезновения были все замужем. Род деятельности разный, относительно внешности тоже ничего общего. Но есть одна черта, всех объединяющая. Угадайте с трех раз, какая?
– Неужели все б…ди?
– Ну, зачем так грубо, шеф? Но вы близки к истине, в семьях всех этих женщин, по свидетельским показаниям соседей и коллег по работе, происходили частые скандалы на почве ревности, причем – обоюдной.
– И все жертвы, конечно же, перед тем, как исчезнуть, обращались за психологической помощью? – не без иронии спросил Нарывайло.
– Возможно. Но об этом в делах нет никаких упоминаний.
– А что с подозреваемыми?
– В подозреваемые, разумеется, сразу же попадали мужья. Но потом оказывалось, что у всех есть алиби. В общем, ни по одному делу раскрытия пока не произошло.
– Ну, и что нам дает эта информация? – без энтузиазма спросил Михаил Иванович. – Наличие в списке города Воронежа шестилетней давности, куда в спешке уехала Веселкина? Это не зацепка. Погоди… Нарывайло взял телефон.
– Владимир Дмитриевич! Вы вчера обещали, что у меня не позднее сегодняшнего дня будет вся информация о Сушанском Семене Яковлевиче… – Электронную почту? Нет, не смотрел… – Понял, сейчас загляну.

----- . . . -----

Когда Натали позвонила Сушанскому, тот сразу предложил приехать, поскольку одна из клиенток перенесла запланированный визит, и у него появилось свободное время. Натали узнала офисное здание, которое она посещала в связи с делом о преступном сообществе, организовавшем подставную благотворительную организацию. Охранник на входе, узнав, куда направляется посетительница, только проверил паспорт и назвал номер офиса, расположенного на втором этаже. Но регистрировать в журнале не стал.
По описанию Никиты Натали сразу узнала Сушанского, который вышел из-за стола навстречу, приветливо улыбаясь. Но, прежде чем на лице психоаналитика появилась дежурная улыбка, она успела заметить промелькнувшую легкую тень не то удивления, не то разочарования. «Наверное, ожидал появления более молодой дурочки», – усмехнулась про себя Натали, в свою очередь изобразив улыбку. Сдержанно поздоровавшись, она окинула взглядом просторное помещение без всяких излишеств, но с дорогой, удобной мягкой мебелью. На стенах, окрашенных в розовый цвет, выдержанный в пастельных тонах, в немалом количестве висели репродукции картин известных русских художников. В общем, обстановка располагала к доверительной беседе, образно выражаясь, пациента с врачом.
– Присаживайтесь, пожалуйста, – Сушанский жестом указал на диван, а сам сел в кресло напротив.
– Благодарю, – тихо произнесла Натали и сразу утонула в мягком диване так, что ей захотелось, если бы не обувь, поджать под себя ноги. В таком положении она оказалась как бы во власти человека, молчаливо сидящего напротив, и пристально смотревшего ей в глаза. Чтобы плавно врасти в обстановку, Натали, нисколько не смутившись, вынула из сумочки зеркальце, поправила прическу, и решила, что должна первой нарушить начавшуюся паузу.
– Мне показалось, или вы на самом деле несколько разочарованы в связи с моим появлением? Не ожидали увидеть такую, скажем, взрослую женщину?
– Не буду выкручиваться, я действительно считал, что общаюсь с очень молодой женщиной. Только почему же разочарован? Напротив – приятно удивлен, выглядите вы потрясающе. И, уверяю вас, это не лицемерие.
– Я верю. Благодарю за комплимент. И все же, мне кажется, вам приятней… Нет, наверное, правильнее будет – сподручней, общаться с молоденькими женщинами, не имеющими богатого жизненного опыта. Они более доверчивы, более откровенны с психологом, который намного старше. Следовательно, такими пациентками легче манипулировать.
– В каком смысле? – спросил Сушанский. И Натали показалось, что в этот момент в его глазах мелькнула настороженность.
– Что – в каком смысле? – спросила, в свою очередь, Натали.
– Ну, вы сказали, что такими пациентками легче манипулировать. Что вы понимаете под этой фразой?
– Простите, Семен Яковлевич! – виновато улыбнулась Натали. – Я, наверное, неправильно выразилась, поскольку являюсь дилетантом в вашей профессии. Вы ведь даете какие-то рекомендации, нацеливаете своих клиенток на определенные ожидания. Вот это я и имела в виду.
– Я понял. Вы полагаете, что с женщинами как пациентками в зрелом возрасте, мне сложнее работать. И, конечно же, ошибаетесь. Если мне не изменяет память, вы, Натали, медик по профессии, поэтому должны знать, что врачу для исполнения своих обязанностей безразлично, сколько лет его больному. Да, есть особенности, связанные с возрастом, и мы должны их учитывать. Скажите, а чем занимается ваш муж?
Натали была готова к такому вопросу, и внезапная смена контекста беседы ее не смутила. Но удивила. Тем не менее, она спокойно ответила:
– Он работает в одном из министерств. Чиновник среднего уровня, если можно так выразиться.
– А как он отреагировал на ваше признание в том, что были, извините, проституткой?
– Сказать, что спокойно, было бы неправдой. Но он старше меня, был безнадежно влюблен. А после моего признания мы достаточно длительное время еще общались, прежде чем он сделал мне предложение. Видимо, все хорошо обдумал перед тем, как принять такое ответственное решение.
– Я его хорошо понимаю, вряд ли кто-то другой мог устоять перед такой женщиной.
– А, может быть, мы все-таки займемся делом, а не комплименты будем произносить? – как можно любезнее спросила Натали.
– Да, конечно. Но мы с вами, собственно, уже вплотную этим занялись, только вы еще не поняли этого. Кстати, мне не очень приятно это делать, но я должен озвучить…
– Стоимость ваших услуг? – догадалась Натали. – Не стоит, я не бедная женщина. И не тороплюсь, как вы, возможно, успели сделать вывод из моего замечания. Это немаловажно для вас, я догадываюсь, поскольку оплата консультаций почасовая, так ведь?
Сушанский не ответил. В наступившей паузе от его пронзительного взгляда Натали стало даже немного не по себе. Затем он спросил:
– Кофе хотите?
– Пожалуй, хочу. Сладкий. – Натали только сейчас обратила внимание на тумбочку позади стола, на которой стояла кофемашина.
– Скажите, а за время вашего совместного проживания муж хотя бы раз напомнил вам как-то о прежней профессии? – спросил Сушанский, подавая Натали чашку с кофе.
– Нет, ни разу. Он у меня вообще тактичный человек, слова грубого от него не услышать. Был окружен заботой и вниманием с моей стороны. Я не представляю, что могло произойти, что он стал мне изменять.
– Служебный роман?
– Да.
– А узнали от доброжелателя в женском обличье, так?
– Совершенно верно. Но я попробую угадать, что вы сейчас скажете.
– И что же?
– Обычная история. Не я первая, не я последняя. Только мне от этого не легче, понимаете?
– Хорошо понимаю, – усмехнулся Сушанский. – А вам не приходило в голову, что это может быть неправдой? Или хотите сказать, что информация проверенная?
– Нет, но…
– Что, но? Не так часто стал хотеть вас, как в прошлые годы? Но вы же умная женщина, медик! И не знаете, что с годами сексуальное влечение к постоянному партнеру снижается? Тем более, что супругу уже много лет. Прожили с мужем достаточно долго и счастливо, и вдруг поверили в первый же сигнал. А не приходило в голову, что это может быть провокация с какой-то, не известной вам целью, или банальная месть хотя бы за то, что супруг отверг сексуальные домогательства не в меру настойчивой дамы, коллеги по службе?
– Послушайте! На каком основании вы меня отчитываете? Или это обычный ваш прием в работе с пациентами? Спасибо за кофе, и – сколько я вам должна?
– Ну, извините, Натали! Я живо представил себе картину, при которой ваш супруг невиновен. И знаете, что? Настоятельно рекомендую поговорить с ним. Причем, изобразить вашу ревность в шутливом тоне. То есть, дайте ему понять, что получили анонимный звонок, абсолютно не верите этой клевете, но, в случае чего закатите грандиозный скандал. А потом позвоните мне, расскажете, чем все закончилось. И мы решим с вами, что предпринять далее.

----- . . . -----

Закончив разговор с Петровым, Нарывайло включил ноутбук, и через пару минут, усмехнувшись, подвинул его к Никите.
– Смотри! Только внимательно смотри, и не говори, что не видел.
Никита прильнул к монитору и побежал глазами по тексту, произнося вслух прочитанное.
– Сушанский… Год, место рождения, медицинский институт… Женат… Первая чеченская война… Ранение… Вторая чеченская война… Развод. Регистрация – город Москва, улица… Место предыдущей регистрации – город Воронеж, Владимир… Что?!
– Да-да! До конца читай!
– Рязань? Белгород? В той же последовательности, те же годы…
– Картина ясна? Ну-ка, позови сюда Натали!
Никита вышел, но быстро вернулся.
– Ее нет, Михал Иваныч.
– Ах да. Она же предупредила, что куда-то уедет. Нарывайло набрал номер Натали, но абонент был временно недоступен.
– И не сказала, куда?
– Нет.
– Сейчас посмотрим. – Никита достал смартфон, а через несколько секунд испуганно взглянул на Михаила Ивановича. – Шеф, она в районе Динамо!
– Твою мать! Едем!
Уже в машине Нарывайло спросил:
– Когда успел маячок поставить?
– Сегодня, перед отъездом в Строгино. Натали ведь заикнулась о том, что к психологу на прием поедет. Ну, я и подумал…
– Правильно подумал. – Михаил Иванович взглянул на часы. – Она давно уже у Сушанского. Жми на газ!
Лексус Натали с включенной сигнализацией был припаркован у здания, но офис психоаналитика был закрыт. Ничего не понимающий охранник рассказал, что минут сорок назад Сушанский вышел с одной из своих клиенток. На вопрос, не обратил ли он внимания на какие-нибудь странности в их поведении, ответил, что ничего такого не заметил, кроме того, что психолог поддерживал женщину под руку и что-то шептал ей на ухо. Было такое ощущение, что они состоят в давних приятельских отношениях.
– Ты что-нибудь понимаешь? – с тревогой в голосе спросил Михаил Иванович. – Он что, к себе домой повез Натали?
– Ага! Чаем решил напоить, а перед этим заставил выключить телефон, – ответил Никита. – Московский адрес его запомнили?
– Люблинская, дом сто двадцать шесть, кажется. Надо в почту заглянуть.
– Ладно, сейчас попробуем разобраться. Не суетимся и садимся в машину. – Никита включил свой ноутбук, который предусмотрительно захватил, выходя из офиса. – Нет, Михал Иваныч! Они движутся явно не в сторону Люблинской, а по Минскому шоссе удаляются от Москвы.
Нарывайло изумленно спросил:
– Что значит, по Минскому шоссе? Ты как определил?
– Видите ли, шеф. Это в машину Натали я только сегодня маячок заложил. А в ее смартфон чуть раньше. Ну, очень мне не нравилось предполагаемое развитие событий с участием вашей ненаглядной. Да и вообще, с самого начала история с телефоном доверия мне не давала покоя.
– А почему мне не доложил?
– Сомневаюсь, что вы разрешили бы это сделать. Да и кто же знал, что Натали втихую поедет на прием к этому психопату.
– Психоаналитику, – поправил Михаил Иванович.
– Да нет, шеф. Это не оговорка, если вспомнить, что произошло с женщинами в тех городах, где раньше проживал этот, с позволения сказать, психоаналитик. Хотя, конечно, пока это всего лишь предположения, фактов не имеется.
Кровь прильнула к лицу Михаила Ивановича, как только он на секунду представил Натали с камнем на шее, идущую ко дну неизвестного водоема.
– Чего сидим? Вперед! Пока этот гад мобильник Натали не выбросил.
Никита включил зажигание, в ту же секунду раздался визг колес резко сорвавшегося с места внедорожника, напугав прохожих, идущих вблизи парковки.
– Фора у него приличная, ничего не скажешь, – произнес Никита, – если учесть, что начался час пик. Долго будем выбираться из Москвы. Но я не думаю, что Сушанский заподозрил в Натали засланного казачка. Она является для него той, кем и представила себя – коварной изменщицей.
– Погоди, что значит – изменщицей? Натали должна была пожаловаться на меня, кобеля, условно говоря.
– Да, но вы забыли, что Алла Иванова еще до того, как у Виталия начался роман с этой мышкой, наставила ему рога со своим одноклассником. И те утопленницы тоже в этом же были грешны. Выходит, Натали могла спровоцировать Сушанского каким-либо признанием. За всем этим, Михал Иваныч, скрывается некая загадка. Кстати, убийство Веселкиной некоторым образом выбивается из общего ряда преступлений.
– Знаю, что выбивается. Но о каком еще признании ты говоришь? – недовольно проворчал Нарывайло.
– О мнимом, шеф, мнимом.
Не отрывая взгляда от монитора, Нарывайло открыл бардачок.
– Без спецсигналов до утра из Москвы не выберемся. – Опустив стекло, он прилепил мигалку к крыше. – И крякалкой чаще пользуйся.
Начинался дождь, который после того, как выехали на Минское шоссе, усилился, перейдя в ливневой. И в этот момент метка от автомобиля Сушанского резко изменила направление.
– Он ушел вправо, – произнес Нарывайло. – Думаю, это признак того, что конечный пункт маршрута не так далеко.
– А что там у нас? – спросил Никита, не отрывая взгляда от дороги. Дождь поливал с такой силой, что дворники едва справлялись.
– Да много чего там у нас. Из крупных – Руза километрах в двадцати от нашего шоссе. А вообще-то, дорога в ту сторону вдоль Москвы-реки идет, поэтому всяких деревень вместе с дачными поселками там до черта и больше.

----- . . . -----

Натали поднялась с дивана и примирительно произнесла:
– Ну, что ж, пожалуй, так и поступлю.
– И еще один момент, – как бы между прочим проронил Сушанский. – Муж не знает, что вы общаетесь с психологом?
– Нет, конечно.
– Замечательно. Вот, что еще советую. Удалите из мобильника все ваши исходящие на мой телефон.
– Что?! – машинально спросила Натали, внезапно изменившись в лице.
– Я говорю, удалите все звонки, адресованные мне, из своего мобильника. Если муж случайно их обнаружит, у него могут появиться нежелательные вопросы.
– Какие вопросы? Вы о чем?
– Что с вами? – резко спросил Сушанский. – На вас лица нет, Натали. Почему вы так испугались?
Натали попыталась взять себя в руки, но Сушанский внезапно к ней приблизился с перекошенным от злобы лицом. Она успела только ощутить укол в шею, и сразу куда-то провалилась. Сколько прошло времени до момента, когда сознание вернулось, Натали не могла понять. Как не понимала и того, почему, помимо своей воли, она оказалась в машине Сушанского.

Вся поездка происходила для Натали, как в тумане. Она не понимала, почему оставила свой Лексус, и куда едет в машине, за рулем которой сидел Сушанский. Временами она испытывала даже ничем не объяснимое чувство эйфории. В особенности, когда за окном начали проплывать в лучах заходящего солнца ни с чем не сравнимые осенние пейзажи Подмосковья. Когда совсем стемнело, подъехали к какому-то мрачному строению, особняком стоявшему среди высоких сосен поодаль от небольшого загородного поселка, возможно – дачного товарищества. Трудно было понять, потому что сплошная завеса дождя не позволяла рассмотреть характер строений. За все время Сушанский не проронил ни слова. Да и Натали не хотелось разговаривать, ею с самого начала овладело безразличие к тому, что происходит. А к концу поездки она начала испытывать нестерпимое желание поспать. Поэтому ужасно обрадовалась, когда, войдя в дом, увидела перед собой диван. Казалось, стоит только лечь, и сон окончательно овладеет ею. Но еще Натали ощутила острый приступ жажды. А, когда, присев все на тот же диван, залпом выпила стакан воды, услужливо поднесенный хозяином дома, с удивлением почувствовала, как желание уснуть ее покинуло. Более того, Натали поняла, что к ней возвращаются самообладание и способность оценить происходящее после того, как Сушанский сел напротив на стул и внимательно стал ее изучать, словно только что увидел.
– Что происходит, можете внятно ответить? – спросила Натали, потирая ладонью место укола. – Кто вы такой, и что вам от меня надо? Что вы мне вкололи?
– Много вопросов! – резко ответил Сушанский. – Но на один отвечу: фенобарбитал. В общем-то, безобидный препарат, подавляющий волю. Доза небольшая, действия которой хватило, чтобы привезти вас сюда. А теперь я хочу услышать, кто вы такая, кто и с какой целью подослал вас ко мне?
– Я не понимаю, о чем вы, – ответила Натали, пытаясь понять, когда этот человек догадался, что она не та, за кого себя выдавала. Мысленно восстановив сегодняшний с ним разговор, с ужасом отметила про себя, что прокололась после того, как Сушанский порекомендовал удалить из телефона исходящие звонки. Слишком эмоционально отреагировала. Сомнений в том, что Иванова Алла и женщины из соседних областей погибли от рук этого психоаналитика, отпали. Натали с тоской вспомнила предостережение Михаила Ивановича относительно поездки на прием к Сушанскому. В то же время она не сомневалась, что муж с Никитой обо всем уже догадались и, безусловно, предпринимают в настоящее время все меры к розыску. Надо лишь придумать, как протянуть время.
– Бросьте, Натали! Все вы понимаете, не надо водить меня за нос. – Сушанский взглянул на часы. Он явно нервничал. – У нас мало времени, и я хочу как можно быстрей получить ответы на мои вопросы.
– А почему вы не добавляете, что это в моих же интересах? – с сарказмом спросила Натали. – Очевидно, потому, что мои интересы в сложившихся обстоятельствах не имеют ровным счетом никакого значения? И что предпримите, если я буду молчать? Пытать начнете? Иголки под ногти загонять? Торопитесь до наступления рассвета избавиться от меня традиционным способом, утопив с камнем на шее?
Сушанский с последней фразой Натали едва заметно вздрогнул.
– Вам и это известно? Да кто вы такая, черт возьми? – Психолог заметно начинал терять терпение, и Натали всерьез стала опасаться того, что он прямо сейчас начнет приводить свой черный замысел в исполнение. Наверняка поблизости есть какой-нибудь водоем – озеро или река. Она взглянула на окно, стекла которого заливал сильный дождь, и живо представила, как этот маньяк тащит ее еще не остывшее тело к реке, и никому из местных жителей не придет в голову, что рядом с их домами в этот поздний час совершается жуткое преступление.


Глава пятая


----- . . . -----

Метка от автомобиля Сушанского заметно сбавила скорость, сделала несколько поворотов и остановилась.
– По-моему, они прибыли на место, – произнес Михаил Иванович. – Давай, Никита, поднажми.
– Где это? Далеко?
– В деревне Линьково, или вблизи нее. Нам до съезда с шоссе еще километров тридцать. Следовательно, осталось километров пятьдесят в общей сложности.

Дождь лил не переставая, но все-таки до места предполагаемой остановки Сушанского добрались без происшествий, несмотря на то, что около километра пришлось пробираться по напрочь раскисшей от дождя грунтовке. У довольно внушительных размеров бревенчатого дома с почерневшими от времени стенами, расположенного на опушке леса поодаль от деревни, был припаркован Патриот. Вне всяких сомнений, маячок подавал сигналы из этого строения.
– Ну, правильно, – произнес Никита. – Только на такой тачке можно сюда добираться без проблем. Представляю, что зимой здесь творится. Что дальше? – он вопросительно посмотрел на Михаила Ивановича. – Штурмом брать будем?
– Погоди! На улице, мимо которой мы сейчас проехали, несколько машин стоят. Давай, на всякий случай, не будем здесь светиться, там же припаркуемся. Мало ли что…
– Как черти, в грязи вымажемся, пока дойдем, – проворчал Никита, но послушно развернулся.
– Ничего страшного, не раскиснем. Ствол при тебе?
– Да, со мной.
Территория участка, на которой стоял дом, была огорожена обыкновенным штакетником, как это принято в большинстве русских деревень уже лет сто пятьдесят. Такой же была и калитка, открывшаяся от легкого прикосновения. Никита медленно подошел к окну, из которого сквозь пелену дождя струился свет, и осторожно заглянул. Вернувшись, прошептал:
– Картина, шеф, более чем странная. Натали сидит на диване, психопат рядом на стуле.
– И чем занимаются?
– Кажется, беседуют.
– О чем?
– Михал Иваныч, – съехидничал Никита. – По-моему, вы переутомились за время поездки. Ну, откуда мне знать, о чем?
Нарывайло показал Никите кулак и вынул из кармана Макаров.
– Заходим. Если дверь на замке, выбиваем.
Но ни наружная дверь не была заперта, ни дверь из большой прихожей в комнату, из-под которой пробивался свет. Это тоже показалось сыщикам странным, как и сцена, свидетелем которой стал Никита, заглянув в окно. Но медлить не стали и, с шумом распахнув дверь, ворвались в комнату. Никита при этом заорал нечеловеческим голосом: «Всем оставаться на своих местах, работает ОМОН!». Эффект, конечно, был ожидаемым. Сушанский от неожиданности чуть не свалился со стула, но вовремя вскочил, подняв руки. Даже Натали испуганно вскрикнула, не сразу узнав ворвавшихся, и тоже машинально поднялась с дивана. Но тут же произнесла «Ой!» и обратно упала на диван, закрыв лицо обеими руками. Плечи ее затряслись от рыданий. Михаил Иванович сел рядом, обнял жену и нежно поцеловал.
– Ну, успокойся, дорогая! Все будет хорошо!
Впрочем, Натали быстро взяла себя в руки, и, вытирая слезы, спросила:
– Ничего не понимаю… Как вы здесь оказались? И вообще, где мы находимся?
Между тем Сушанский, с которого не спускал глаз и не отводил направленный на него ствол Никита, тоже быстро очухался.
– Что происходит? Кто вы такие? – опуская руки, спросил он возмущенно, словно незваные гости прервали мирный семейный ужин.
– Это нам хотелось бы узнать, чем вы здесь занимаетесь, – спокойно, словно ничего не произошло, произнес Нарывайло и надел на психолога наручники. – Сядьте на место, вопросы будем задавать мы. – При этом он вынул из кармана удостоверение МУРа и поднес к глазам Сушанского в развернутом виде. Тот послушно сел на стул, а Никита по знаку Михаила Ивановича спрятал свой пистолет, но обошел весь дом, внимательно осмотрев каждое помещение. Вернувшись, подошел к единственному в этой комнате окну, в которое заглядывал, и задернул плотные шторы. Затем сел в кресло, стоявшее чуть в стороне от дивана, развернув его так, чтобы в поле зрения оставались окно и выход в прихожую.
– Ну, хорошо, – психоаналитик послушно опустился на свой стул и обреченно вздохнул. – Я вас слушаю.
По внезапно изменившемуся настроению хозяина дома Михаил Иванович предположил, что клиент готов сотрудничать со следствием.
– Вопрос первый: где в настоящее время находится Иванова Алла, и что с ней? Она жива?
– Я не знаю, – устало произнес Сушанский, опустив голову, несколько раз кивнув перед тем, как ответить, словно ожидал именно этот вопрос. – Если вы об этом спрашиваете, подозреваю, что, вполне вероятно, ее нет в живых. Но я никого не убивал, поверьте. – Он вдруг посмотрел в сторону Натали. – А вы хорошая актриса. Надо полагать, этот мужчина и есть ваш супруг, о взаимоотношениях с которым вы сочинили увлекательную легенду?
Натали не ответила, но удивилась самообладанию человека, которому предъявляют убийство молодой женщины.
– Кстати, я с самого начала общения с вами по телефону почувствовал: что-то здесь не так. Но, что именно, конечно, долго не мог понять.
– Вы хотите сказать, – продолжал Михаил Иванович, несколько обескураженный заявлением Сушанского о непричастности к совершенным преступлениям, – что в Воронеже и остальных городах, где проживали ранее, тоже не имеете отношения к убийству нескольких женщин?
– Это долгая история.
– Мы не спешим, – резко сказал Нарывайло. – Впереди вся ночь.
После длительной паузы, во время которой Сушанскому, очевидно, пришлось принять непростое решение, он тяжело вздохнул и обратился к Натали:
– В таком случае, я хочу кое о чем попросить вас, Натали. По-прежнему можно к вам так обращаться?
– Можете, конечно. Только я не уверена, что сумею выполнить любую просьбу. Надеюсь, вы уже поняли, кто здесь старший?
– Да все я понял. Пожалуйста, раз уж предстоит долгий разговор, приготовьте кофе, если вас не затруднит. – Сушанский кивнул в сторону прихожей. – Там вход на кухню. Вы найдете все, что нужно.
Натали и Никита направились на кухню с молчаливого согласия Михаила Ивановича, который подвинул ближе к дивану небольшой журнальный столик и, немного подумав, снял с Сушанского наручники.

----- . . . -----

После того, как готов был кофе, все заняли свои места.
– Мы слушаем вас внимательно, – сказал Нарывайло, обращаясь к Сушанскому, который не выглядел уже столь подавленным, сделав пару глотков крепкого кофе. Положив перед собой пачку сигарет, Михаил Иванович взглянул на жену. – Извини, дорогая, но мне так легче сосредоточиться.
– Ну, и ты меня извини, я тоже закурю, чтобы окончательно снять стресс. – Натали с улыбкой оглянулась. Никита, удобно расположившись в мягком кресле в стороне от всех, дымил уже, ни у кого не спрашивая на то разрешения.
– Я был молодым хирургом, – не спеша начал Сушанский, – когда добровольно уехал в Чечню. Практика, как вы понимаете, была хорошая, резать приходилось порой с утра до ночи. Не знаю, как, но обо мне узнали чеченские боевики. Однажды внезапно затолкали в остановившуюся возле меня машину, завязали глаза и увезли в какое-то горное селение, где приказали оперировать боевика с тяжелым ранением. Что я и сделал. Это не составило никакого труда, поскольку дом, где все происходило, был, на удивление, хорошо оборудован даже для интенсивной терапии.
– И чем все закончилось? – после короткой паузы спросил Михаил Иванович.
– Тем, что мне хорошо заплатили американской валютой, затем отвезли назад. Но на этом такая моя деятельность не закончилась. Меня снова и снова находили в самых неожиданных местах, разве что из операционной, где я оперировал наших бойцов, не вытаскивали. Потом, перед самым окончанием первой чеченской кампании я был ранен. Подлечившись, уехал на родину. Когда началась вторая война, снова оказался в Чечне. Но теперь я и сам хотел, чтобы меня разыскали чеченские боевики, и они не заставили себя долго ждать.
– Наверное, совесть не давала покоя? – спросил не без подвоха Михаил Иванович.
– Ваш сарказм понятен. Но я врач, и клятва Гиппократа для меня не является пустым звуком, это – во-первых. Во-вторых, вы помните девяностые – хотелось не просто выжить, но и жить по-человечески.
– Ну, хорошо. Оставим морально-нравственную сторону вашей деятельности в тот период. Продолжим по существу.
– Да, конечно! После войны я вернулся в Воронеж, но решил, что хирургом больше не буду работать. Конечно, звучит цинично, но я привык уже к большим деньгам, да и не мог в дальнейшем переносить одного вида человеческих внутренних органов. В общем, занялся индивидуальной трудовой деятельностью, так сказать – вы уже знаете, какой. Людей в девяностые годы с надорванной психикой было немало, поэтому недостатка в клиентах, в том числе – состоятельных, психологи не ощущали. Да и вообще, слабых людей, которые не могут самостоятельно справиться с проблемами психологического характера, мало не бывает во всем мире, не только в нашей несчастной стране. Следовательно, профессия психолога, психоаналитика во все времена будет востребована. Короче говоря, жизнь стала налаживаться, но у меня был младший брат, которому я заменил в его детстве отца и мать – мы рано остались без родителей.
– Погодите, – удивился Михаил Иванович. – Мы наводили справки обо всех Сушанских, но информацией о том, что у вас есть брат, не располагаем.
– Ну, это объяснимо, у него другая фамилия, материнская. Зовут его Борис Невельский.
– Почему?
– Видите ли, – несколько смутился Сушанский, – с самого детства характер у него был – не подарок. С ростом дурные качества становились очевиднее. Он был импульсивен, неразборчив в выборе друзей, мог связаться с дурной компанией.
– Попробуем угадать, – не выдержала долгого молчания Натали. – Вы боялись, что однажды он мог каким-нибудь нехорошим поступком скомпрометировать вашу фамилию. Поэтому при наступлении совершеннолетия вам как-то удалось уговорить брата сменить фамилию.
– Именно так все и было, – подтвердил Сушанский, ничуть не удивившись проницательности своей бывшей клиентки. – Однажды в жизни Бориса появилась девушка. Я видел, что он влюблен был до беспамятства, но в скором времени она изменила брату с его приятелем. И вот тогда в психике Бориса произошел надлом. Я все свои усилия сосредоточил на том, чтобы вылечить его от психологической травмы, и постепенно брат пришел в норму.
– А чем он занимался? – опять не выдержала Натали. – Какое у него образование? Служил ли в армии?
– Образования никакого, Борис вообще с трудом школу закончил. От армии я, пользуясь связями, его освободил. Естественно, не имея никакого образования, он не работал, моих доходов хватало с лихвой, чтобы жить с ним, не считая денег. У меня были определенные планы на расширение бизнеса со временем, рассчитывал и брата приобщить к делу в качестве какого-нибудь помощника. А потом случилось непредвиденное. Я как-то рассказал Борису о своей очередной клиентке, которая изменила мужу и, мучаясь угрызениями совести, обратилась за психологической помощью. Но вскоре она перестала приезжать ко мне на прием, и не выходила на связь. Через некоторое время подобная история произошла с другой клиенткой. А Борис уже активно начал интересоваться моей работой. Я был только рад тому, что вскоре у меня мог появиться помощник в делах. И вот однажды он предъявил мне снимки, сделанные моим же мобильным телефоном. Трудно описать словами, в какой ужас я пришел, увидев на этих снимках двух моих окровавленных клиенток с перерезанным горлом. А когда он сказал, что сделано это нашим кухонным ножом, на котором имеются отпечатки моих пальцев, и нож этот спрятан в надежном месте, я понял, что попал в ловушку.
– Как он объяснил содеянное? – спросил Нарывайло.
– Практически, никак. Просто сказал, что зло должно быть наказано. Я понял в тот момент, что на почве разрыва с изменившей Борису девушкой у него просто крышу снесло. А я этого не заметил. Наверное, мне следовало тогда обратиться в полицию. Но, независимо от того, на чьей стороне оказались бы следствие и суд, я понимал, что не перенесу любого результата. Ведь я любил своего брата.
– И конечно же испугались, что в процессе следственных действий вскроется ваше прошлое во время войны в Чечне?
– Да, и это я принимал во внимание. В общем, был долгий, тяжелый разговор с братом, в результате чего Борису в конце концов удалось убедить меня в искреннем раскаянии в совершенном преступлении. Мы решили навсегда уехать из нашего города.
– Далее были Воронеж, Владимир, Рязань, Белгород? И аналогичные преступления?
– Совершенно верно. Я не понимал, как ему это удавалось. Ситуация вышла из-под контроля, я окончательно запутался и не видел выхода из создавшегося положения.
– Где сейчас находится ваш брат?
– Не знаю. Неделю назад или чуть больше он куда-то исчез. В последнее время в его разговорах я стал улавливать суицидальные настроения. Стыдно признаться, но я даже обрадовался вероятному исходу. А сегодня услышал от вас об исчезновении Ивановой Аллы. Да, она была некоторое время моей клиенткой.
– А почему вы отрицали этот факт, когда мой коллега приезжал к вам по данному вопросу?
– Поверьте, чисто интуитивно. Я к этому времени, несмотря на то, что жизнь стала вроде бы налаживаться – по моим наблюдениям, Борис решил отказаться от кровавых дел, – все же продолжал бояться даже собственной тени.
– Но в общении со мной вас трудно было в этом заподозрить, – произнесла Натали. – С какой целью вы меня похитили?
– Я уже говорил, возникли подозрения, что вы не та, за кого себя выдаете. И в какой-то момент связал ваше появление на моем горизонте в качестве потенциальной клиентки с исчезновением брата. То есть, заподозрил готовящуюся в отношении меня какую-то провокацию. Вот нервы и не выдержали, решил все выяснить.

----- . . . -----

Михаил Иванович встал, чтобы размять затекшие от долгого сидения ноги. Подошел к окну и, отдернув шторы, с удивлением увидел, что светает. Обернувшись, спросил, впервые обратившись к Сушанскому по имени и отчеству:
– Семен Яковлевич, вы не будете возражать, если Натали еще раз приготовит кофе?
– Ради Бога, кухня в вашем распоряжении. К сожалению, накормить вас нечем – в последнее время, с тех пор, как исчез брат, питаюсь в ресторане. Поэтому здесь нет съестных припасов.
Взбодрившись после выпитого кофе, Нарывайло, тем не менее, отказался от дальнейшей беседы с подозреваемым. Рассудив, что большей информации из психоаналитика не выжать, он решил отвезти его в ОВД Строгино и передать следакам по делу вместе с записью ночного разговора. После того, что сообщил Сушанский, Михаил Иванович просто обязан был сдать его в полицию для проведения дальнейших следственных действий. Но еще один вопрос он решил задать перед отъездом:
– Скажите, а вы часто бываете на этой даче?
– Летом каждые выходные, осенью и зимой тоже бываю, но реже, конечно.
– Вместе с братом?
– Да, он всегда со мной… был, – тяжело вздохнул Сушанский.
– А без вас он мог приезжать сюда?
– Не то, чтобы мог. Он часто бывал здесь один в будние дни.
– А как добирался?
– На моей машине.
– Доверяли ему во всем?
– А как иначе? Я же рассказал вам, что попал в такую зависимость от него, что до сих пор в себя не могу прийти. Снова и снова задаю себе вопрос: как я, профессионал, который занимается психологическими исследованиями человеческих душ, мог допустить такое?
– А действительно, как? – спросил Михаил Иванович, адресовав, скорее всего, этот вопрос себе, не требуя ответа. – И еще, чем ваш брат занимался на даче? Есть какие-нибудь… ну, скажем, места, где он любил бывать?
– Ничем особенным он не занимался. Как и все дачники, ходил за грибами. На речке любил с удочкой посидеть, но без фанатизма.
– Река недалеко?
– Да в двух шагах, сразу за лесочком, на опушке которого стоит наш дом. – Сушанский вдруг насторожился. – Вы думаете…
– Пока ничего не думаю, – ответил Михаил Иванович, взглянув на часы. – Сейчас мы отвезем вас в полицию, следователю вы все расскажете подробно.
– Следователю? – испуганно спросил психолог. – А по какому делу? Что расследуется?
– Да не волнуйтесь вы так! По делу исчезновения гражданки Ивановой Аллы Викторовны.
– Ах, да… Конечно. Я сразу не сообразил.
В это время зазвонил мобильный телефон Михаила Ивановича. Удивившись столь раннему звонку, он ответил. С кем-то поздоровавшись, молча выслушал, затем назвал адрес и неожиданно для всех надел на оторопевшего Сушанского наручники. Ничего не объясняя, накинул плащ и вышел, приказав всем оставаться на местах.
Сразу от дома в лес вела давно протоптанная тропинка, по которой не спеша пошел Нарывайло. Дождь, по всей видимости, давно закончился, но с мокрых деревьев срывались капли холодной воды, попадавшие за шиворот, от чего Михаил Иванович периодически зябко ежился. Наконец, вскоре он оказался на слегка обрывистом берегу реки. По хорошо вытоптанной траве и воткнутым в землю рогатинам было видно, что этот небольшой клочок берега рыбаки не обходят стороной. Для того, чтобы при желании избавиться от какого-нибудь груза, место тоже было удобным – приличная глубина начиналась практически от самого берега, а довольно быстрое течение без труда должно довершить задуманное. Старый сыщик задумчиво всматривался в темную воду, в которой отражались тяжелые свинцовые облака, и в этот момент почти физически ощутил короткий всплеск женского тела, быстро увлекаемого на дно реки тяжелым грузом.
Встряхнувшись, чтобы сбросить наваждение, Михаил Иванович решил пройтись вдоль берега, и в одном месте, продираясь сквозь густой кустарник, поднял с земли тонкую, но прочную веревку длиной около трех метров. Отряхнув от налипшего мусора, хотел положить ее в карман плаща, но передумал, оставил на прежнем месте для судмедэкспертов. Вернувшись в дом, он ощутил на себе вопросительные взгляды Никиты и Натали, которые с нетерпением ожидали разъяснений по поводу поступившего телефонного звонка и внезапного его исчезновения. А Сушанский заметно нервничал, хотя и пытался придать себе вид беспечного человека, уверенного в том, что недоразумение, возникшее вследствие непредвиденных обстоятельств, будет вскоре устранено. Впрочем, трудно представить человека, который мог соблюдать спокойствие с неожиданно надетыми на него наручниками.
– Скажите, Сушанский! – резко спросил Михаил Иванович прямо с порога, рассчитывая на внезапность. – За что вы убили Алевтину Веселкину?
– Кто такая эта Веселкина, и почему я должен ее убивать? – молниеносно ответил психолог.
Нарывайло усмехнулся, отдавая должное умению Сушанского сохранять хладнокровие при возникновении чрезвычайных обстоятельств.
– Упорство, Семен Яковлевич, бессмысленно, потому что видеокамера зафиксировала ваше появление на автовокзале Воронежа рядом с Веселкиной по ее прибытию из Москвы. – Михаил Иванович решил блефануть и, к своему немалому удивлению, попал в цель.
– Там нет камер, – уверенно произнес Сушанский, и… прикусил губу.
– Вы правы, – улыбнулся Михаил Иванович. – Оперативники тоже убедились в том, что стоянка, на которую прибывает автобус из Москвы, по недосмотру администрации автовокзала находилась вне поля зрения видеокамер наружного наблюдения. Опытным взглядом вы это заметили, как только подъехали к автовокзалу, опередив автобус. Но не могли предвидеть, что окажетесь на кадрах видеорегистратора какого-нибудь случайного автомобиля. И воронежские опера нашли такую машину, которая попала в поле зрения одной из видеокамер с хорошо читаемым госномером. Найти владельца этого авто, как вы понимаете, не составило труда. Видеорегистратор зафиксировал, как вы неожиданно для Алевтины, изобразив встречающего, подошли к ней, обняли, сделали укольчик в шею и повели к своей машине. Жить несчастной женщине оставалось считанные минуты.
Сушанский, очевидно, хотел что-то возразить, но Михаил Иванович жестом руки остановил его.
– Не надо! Работа частных сыщиков на этом завершена, сейчас за вами приедут сотрудники полиции.
– Может, все-таки объяснишь, дорогой, что произошло? – не выдержала Натали.
– Да ничего сверхъестественного. Звонок был от начальника ОВД Строгино, который сообщил, что вчера вечером в одно из отделений областной полиции вошли женщина и молодой мужчина. Представившись, они сказали, что нуждаются в помощи. Как вы уже догадались, это были Алла Иванова и Борис Невельский, брат нашего уважаемого психоаналитика.
– Что?! – воскликнул Сушанский, но тут же сник, и вопросов больше не задавал.

----- . . . -----

В силу того, что расследованием занимался следователь по особо важным делам отдела ОВД Строгино Николай Савельев, Никите, как его однокласснику, и поручил Михаил Иванович выяснить, что же произошло на самом деле в этой истории, о чем они не знали на момент ареста Сушанского Семена Яковлевича.
Через несколько дней Никита, с утра пораньше уехавший в Строгино, задержался там несколько дольше, чем предполагал. Но, когда вернулся, прежде чем что-то рассказать, спросил:
– Михал Иваныч, а не могли бы вы пояснить один момент?
– С удовольствием, Никита. Только скажи, какой?
– Хорошо, скажу. Вы были в курсе, мне Николай сказал, одного эпизода в Воронеже. Когда на видеорегистратор случайного водилы попал Сушанский во время приезда из Москвы Веселкиной.
– Верно. Об этом эпизоде меня проинформировали. Но, кто в нем фигурировал, невозможно было понять в то время. Сушанский был в капюшоне, нахлобученном по самый нос, тачка с замазанными номерами. Да и качество записи низкое. Конечно, я мог догадываться, но ты же понимаешь, что следствию нужны факты, а не предположения. Да, в конце концов, мы и не знали о том, что у психолога есть машина. И, кстати, это твоя недоработка. Ты ведь добывал о нем сведения?
– Я, конечно. Только вот машина зарегистрирована на брата, как ни странно.
– И что здесь может быть странного? – спросила Натали.
– Сейчас поймете.
– Ну, так не тяни кота за хвост, рассказывай!
Никита выразительно посмотрел на шкаф.
– Ты прохвост и вымогатель! – догадался Михаил Иванович, доставая коньяк. А Натали вышла, чтобы сразу вернуться с коробкой конфет. – Но учти, поедешь общественным транспортом домой.
– Но вы же сами говорили, что пятьдесят граммов коньяка только жизненный тонус повышают.
– Когда я такое говорил? Не помню.
– Достаточно того, что я хорошо запомнил. Ладно, слушайте. Все, о чем рассказал нам Сушанский, на самом деле так и происходило, только с точностью до наоборот. Его младший брат, о котором психолог рассказал на даче трогательную историю – на самом деле несчастный парень, с детства болен аутизмом, хотя и в легкой форме. Кстати, поэтому я и назвал странным тот факт, что машина была зарегистрирована на него. Поскольку братья рано остались без родителей, Борис сильно привязался к старшему брату, который заменил ему и отца, и мать. Очень болезненно переносил разлуку, когда Сушанский оставлял его у какой-то дальней родственницы по материнской линии, чтобы не обременять жену, уезжая в Чечню.
– А ближе к телу можно, Склифосовский? – начал терять терпение Нарывайло.
– Не перебивай, нетерпеливый! – Натали с упреком посмотрела на мужа. – Он увлекательно рассказывает. Продолжай, Никита, не обращай внимания на этого ворчуна.
– Так я в самый раз к вполне конкретному телу и подошел, Михал Иваныч! Этих преступлений могло бы не быть, но опять-таки – шерше ля фам! Пока Сушанский занимался на войне своими хирургическими делами, семейная жизнь дала трещину – супруга нашла ему замену, и укатила с новым суженым в дальние страны, известив о разводе по почте. То ли от большой любви, то ли от уязвленного мужского самолюбия, но, когда по возвращению из Чечни он об этом узнал, что-то в его голове перемкнуло. Видать, по части функционирования головного мозга, учитывая болезнь брата, какие-то наследственные перекосы дали о себе знать – нашего доктора обуяла патологическая ненависть к противоположному полу. Причем, ненависть эта носит, как мы уже знаем, избирательный характер. Переквалифицировавшись в психоаналитика, в Воронеже он принимал клиентов на своей квартире. Там и нашла свой конец первая жертва, которой обезумивший Сушанский вонзил нож прямо в сердце. И в этот момент, услышав шум, в комнату вошел Борис. Быстро пришедший в себя Сушанский выхватил из тела жертвы кухонный нож и вложил в руку ничего не понимающего брата. Ведь в голове у людей с такой болезнью полный кавардак – смешение реальности с фантазией, невосприятие действительности, и все такое. Конечно, он не без удивления спросил, что произошло. Но Сушанскому не составило труда убедить больного брата в том, что он сделал доброе дело, избавив общество от женщины легкого поведения. Более того, сумел внушить, что это их совместная святая обязанность.
– О, Господи! – ужаснулась Натали. – А как убийца объяснил брату вложение ножа в его руку?
– Очень просто. Сказал, что в случае чего, Бориса с его болезнью освободят от наказания. А вот ему, старшему брату, грозит пожизненное заключение. Естественно, мысль о том, что он потеряет навсегда любимого брата, привела Бориса в ужас. И он безропотно согласился со всем этим бредом. И даже помог Сушанскому избавиться от трупа. А в последующих эпизодах, участвуя в сокрытии следов преступления, воспринимал эти действа как некую игру.
– А что же пошло не так с женой Виталия? – с оттенком некоторого скептицизма спросил Михаил Иванович.
– Ну, как бы ни была слепа любовь к брату, уверенность в том, что в случае с Аллой Борис выполнит все указания Сушанского, дала осечку. Здесь, во-первых, его величество случай, как это иногда бывает, сыграл главенствующую роль. Сушанский обратил внимание на то, что в последних двух эпизодах что-то произошло в сознании Бориса – некоторое подобие прояснения. И тогда он решил повязать брата кровью, разумеется, под своим контролем. И, как ему показалось, Борис с готовностью согласился. Происходило это на даче в Линьково. Но, когда они оказались темной ночью на берегу реки, раздался телефонный звонок. Охранник сообщил, что в офисе Сушанского сработала сигнализация. Запаниковав от мысли, что полиция, вскрыв офис, получит доступ к компьютеру с компрометирующей его информацией, он доверил Борису самостоятельно исполнить приговор, и срочно отбыл в Москву. А дальше следует во-вторых. Алла заметила, что Борис смотрит на нее с жалостью, поняла его нерешительность и задала вопрос, который попал, по мнению всех, участвовавших в расследовании, в точку. Она спросила, есть ли у Бориса мама. Трудно сказать, что в тот момент почувствовал больной парень. Женщина-психолог, поработавшая с Борисом, предположила, что перед ним всплыл образ матери из раннего детства, которую напомнила ему Алла. В общем, они решили бежать. Верхнюю одежду Бориса догадались бросить на берегу, поэтому Сушанский не очень волновался по поводу отсутствия брата, решив, что в силу стечения каких-то обстоятельств тот утонул вместе с Ивановой. На юге Подмосковья Алла с некоторых пор присматривала за старенькой дачей одной из своих подруг, которая с мужем уехала работать за границу. Ключи от дома хранила прямо во дворе в укромном месте. На эту дачу они с Борисом и отправились на перекладных, чтобы отсидеться некоторое время. Затем пришли в полицию. Вот такая история.
– Не вся, – произнес Михаил Иванович. – Непонятно, за что Алевтина Веселкина попала под раздачу. Сушанский так и не ответил мне на этот вопрос.
– Да, я просто забыл упомянуть об этом. По иронии судьбы, можно сказать, Алла именно в день своего исчезновения позвонила Алевтине, чтобы увидеться. Хотелось взглянуть, как она выразилась, в бесстыжие глаза любовницы мужа. Встречу назначила возле офиса Сушанского, с которым накануне была договоренность о приеме. Иванова не рассказывала подробности разговора. Но, когда Веселкиной стало известно о том, что пропала жена Виталия, она вдруг приехала в офис, узнав о существовании Сушанского, очевидно, у охранника. Впрочем, без умысла подозревать в чем-то психоаналитика. Просто спросила, что он может знать об исчезновении Ивановой. Возможно, тот повел себя подозрительно, потому что после покушения на Виталия в срочном порядке уволилась и уехала, чего-то напугавшись. А Сушанский, естественно, тоже был напуган, и устроил слежку за Алевтиной. Когда та взяла билет до Воронежа, опередил ее приезд. Жаль, ни за что, ни про что лишилась жизни.
– Ну, как говорил один известный персонаж, наказания без вины не бывает, – задумчиво произнес Михаил Иванович. – Надо было следить за своим моральным обликом.
– Ой, какие мы моралисты! – насмешливо произнесла Натали, но сразу же сменила тему, вспомнив, очевидно, о последствиях эпизода, сколь давнего, столь и приятного, о котором хотела напомнить мужу. – А у нас, Никита, тоже есть новость. В твое отсутствие приезжали Ивановы с благодарностью, и даже растрогали нас с Мишей. Они решили после того, как все закончится, взять опеку над Борисом, который пока находится в психиатрической клинике. Кажется, он успел привязаться к Алле не меньше, чем когда-то к родному брату, о котором, кстати, ему не очень хочется вспоминать.
– Ну, что ж, даже в нашем деле случаются приятные вещи. – Никита вдруг засуетился, взглянув на часы. – А теперь, с вашего разрешения, шеф, я должен уехать, поскольку меня ждет еще один заинтересованный и благодарный слушатель, которому я обещал рассказать об этой детективной истории.
– Я полагаю, слушатель этот женского пола, не так ли? – со смехом спросила Натали.
– Вы, мадам, как всегда, проницательны. Но что делать? В свое время мы получили от нее ценную информацию – не могу отказать.
– Только не забывай, что после твоих рассказов могут дети родиться, – засмеялся Михаил Иванович. Он хотел еще что-то прибавить, но в это время зазвонил телефон.
Увидев устремленный в свою сторону взгляд начальника, Никита испуганно вскрикнул:
– Нет-нет! Только не сейчас, шеф!
– Ладно, проваливай! – Михаил Иванович снял трубку. – Вы позвонили в «Частное детективное бюро НикитаточкаRU». Вас внимательно слушают!