Зимой

Зимой

Пока жил в Тимонино, зима ничем особенным не запомнилась. Помню, что пытался с горки покататься на лыжах, сделанных моим дедушкой, но ничего не получалось. Позже говорили, что он души не чаял во мне. Качал меня на ноге и брал с собой в столярную мастерскую. Потом, когда его уже не стало, я один ходил в мастерскую. Там всё ещё пахло стружкой и керосином. Под потолком сохли заготовки и висела 25 - линейная лампа, а на полках везде лежал прадедовский английский инструмент с немецкими названиями: фальцгебель, шерхебель, шпунтубель.
Иногда видел, как ребята постарше ходили в овин играть в войну, прятки, бороться, когда женщины закончат работу и уйдут по домам. В овине так вкусно пахло льном и льняным маслом! Везде был порядок, особенно штабеля с чёсаных куделей, как длинные русые женские волосы. После нашего набега оставалось всё измято и перепутано. На следующий день получали рвань за такие игры берёзовым прутиком, а кто постарше, так и ремнём. После взбучки желание воевать в овине пропадало на несколько дней.
Мне уже было лет шесть, а тётушке двенадцать, приходилось работать. За время войны и после, железные крыши в Белозерске начали ржаветь, а, чтобы покрасить, нужно было варёное льняное масло. У бабушки был пресс и всё оборудование, и - главное - технология производства масла. Из города привозили машину льняного семени, и нужно было сделать масло. Бабушка семя сушила, молола, а толочь в ступе - все, кому не лень. Когда тётушка приходила из школы, мы шли с ней на двор и толкли в ступе молотое зерно до такой степени, пока не сожмёшь горсточку, и не развалится комочек, - значит, готово. Пест на очепе висел высоко и всё дёргал меня за руки вверх до кровяных мозолей.
Вот однажды задание выполнили, и Римма убежала домой, я помыл руки снегом, а мороз был крепкий. Только тронул большую бронзовую ручку на дверях, пальцы и примёрзли. Аккуратно отклеился от ручки. «Дай, - думаю, - языком попробую». Ну и прилип крепко. Дома услышали, что я на мосту плачу, бабушка выскочила, хвать, и оторвала меня, а кожа от языка осталась на ручке. Ой, как больно было, а чтоб не так сильно болело, "берёзовой кашей "угостили хорошенько. Я и уснул, а дальше не помню, что было?