Глава тридцать третья. Во власти у Оноре

     Здравствуйте, зрители сегодняшнего дня, которые проснулись с настроением подвига, и вот без тщеславия, позавтракав часа в два дня, подумали, а ну её жизнь и подвиг, снова легли, нечаянно уснули и тут...

     Открыв глаза и не зная, как у других это происходит, опускаю ноги с кровати, смотрю по сторонам пустующей комнаты.
     Чёрт возьми, опять дома, думается мне, а не на круизном лайнере до Сиднея, в кругосветке на полгода. Жаль- мысль одинаково ласковая, поскольку лайнер моих мыслей просыпается, позже меня.
     Обычная привычка за 41 год и 2 месяца, курить, может остановить только мертвеца Рому, и я, встаю, потягиваюсь и снова смел, для жизни нового дня.
     Кухня, взглядом глаз на часы, 10:01, пачка сигарет начатая невернувшимся вчера, а только доказательством того, то что вчера было, а сегодня начавшееся вчера.
     Сигарета в руке, балкон, посмотреть стоп-кадр фильма, утро в 10:01.
     После третей затяжки, (некурящему в это трудно поверить)сознание умывается тем, то что жив,(редко думаешь об этом)здоров, ничего не болит, хотя болит всё, намечен план на выходной, моей третий год свободной от постоянной женщины жизни, и сделав ещё пару поцелуев, с фильтром сигареты, взгляд просыпается.
     Автор этих строк, собрался посетить в славном городе Петра, пригород его, станцию Ладожское озеро. Выдалась теплая осень и не смотря на конец октября, на улице +15, как ни странно для Петербурга, а ещё солнечно и небо глубоко-голубое.
     Сигарета на треть, а в голове. Трамвай номер 27, до Финляндского вокзала, сорок минут, покупка билета, потом час до станции Ладожское озеро, всего пару часов, плюс минус пешком.
     Докурив и убив уголёк сигареты в пепельнице, замечаю то, что на электронных часах снова единицы и нули, 10:10, причём время 11:00, 11:01, 11:11, и 00:01, уже не удивляет меня, другой обыватель, бросая взгляд(неосторожный)свихнулся от этого, поддавшись каждодневному 10:01, 10:10, 11:00, после 11:01 и натягивая одеяло к подбородку, 00:01.
     Читая роман "Шагреневая кожа", Оноре де Бальзака, в школьном возрасте, мне не удавалось понять, как ему удавалось на восьми страницах описывать комнату. Главное я читал первую страницу, а поскольку старинные книги стараешься читать от диалога к диалогу, то перелистнув страницу, вчитываешься снова в описание комнаты, снова страница, монологом мысль Оноре, после страница описания комнаты, перелистываешь снова одну без диалога, вторую, о, диалог, останавливаешься, а это хозяйка комнаты зашла и спросила, будет ли сударь пить молоко. Снова листаешь ища диалог, страница, другая, снова текст описания комнаты, листаешь, встречается диалог, (хозяйка принесла молоко)снова описание комнаты, страница комната, страница комната, и ты уже готовый плюнуть на прочтение великой "Шагреневой кожи", доходишь до страницы с диалогами, где Оноре описывает свою возлюбленную, страниц на тридцать.
     К чему это он подвел, подумает читающий. К тому, то что Двадцать первый век и здесь, докурил, оделся, закрыл за собой двери и пошёл на остановку трамвая, иначе читать никто не будет, время дорого, и не важно о чём ты. В Двадцать первом веке, как меня приободрила уважаемая мной писательница из Германии Галина, у всех клиповое мышление и воображение, стараться особо не надо. Для кого как 10:01, для меня это зелёный циферблат электронных часов, у других это...не буду Оноре, докурил, оделся, закрыл за собой двери, стал добираться на остановку, Двадцать первый век, Оноре, действие, действие, действие.
     Остановка трамвая на Зольной улице. Прошёл трамвай номер 10, не мой, 39 номер, не мой, октябрьский, осенний, солнечный день, безветренный, вдали следующий. Снова номер 10, опять не мой, снова в дали ещё один. Мой, мой, мой, это мой и точно мой, смотря на не уехавших на прежних, уже породнившихся ждущих, верится мне.
     Подошёл номер 39, потом снова 10, и наконец-то, через десять минут, 27.
     Приложив карточку к мудилятору, сел к окну и посмотрел на часы, 11:01.
     График сутки через трое, позволяет Ромке-человеку, жить припеваючи. К примеру в четверг ты работаешь сутки, пятница выходной сумбурный, поскольку отсыпаешься, суббота твой день, воскресенье твой.
     Октябрь, +15, суббота, 11:01, выходной, я в трамвае номер 27, ещё и еду с денежкой в кармане, посмотреть на Ладожское озеро, вернее конечную станцию Ладожское озеро, пригорода Петербурга. 41 год и 2 месяца, коренной житель, а не был ни разу, кто поверит, этому факту.
    Глубоко задумавшись и прислонив голову к окну трамвая, проехал станцию метро "Новочеркасскую", и доехал до Среднеохтинского моста. Это сооружение можно увидеть в компьютере, что-бы мне не превращаться в Оноре. Могу описать Среднеохтинский, Оноре, но кто выдержит четыре страницы, если можно в компьютере посмотреть в Двадцать первом веке, как он выглядит.
     У меня как обычно, для свободного от отношений с женщиной или для этого, с собой, пузырь пятизвёздочного армянского коньяка.
     Что делать? Чернышевский, спрашиваю я у него мысленно и на повороте на Пискарёвский проспект, достав пузырь, сворачиваю пробку. Мне не стыдно, поскольку я сижу на последнем сидении вагона, слева на одиночном месте. Кондуктор, а место кондуктора сразу видно, там куртка, там сумка, там термос, недоступен для внимания, да и пассажиров два-три.
     Короткое лето кануло всеми красками прекрасного, не оставив осадка и разочарования происходившего в нём. И снова осень, снова осень Оноре, как жаль, я по-своему недоразвит, что-бы описать все те чувства, всплывающие во мне, этой осенней порой. Могу только наслаждаться и этой порой, и этой жизнью, и этим глотком коньяку, и ударом в нос, от глотка, а вот выразить художественное восприятие осени, нет, и не стесняюсь этого. Зачем, снова повторюсь, Двадцать первый век, в Двадцать втором только и будет в книге, во смотри, и листать будешь картинки, во смотри пошёл, во смотри умер, во смотри живёт.
     Странные они эти люди, думается после второго глотка, особенно женщины. Попытка найти свой спутник жизни, свою благородную барышню без приданного, незнакомку незатейливого сна, редкую картинку из журнала мод, не удается третий год. Не жалуясь на это объстоятельство, все мои начала терпят крах, то на этапе встречи во второй раз, то на этапе пустующего кошелька, то на этапе её капризов. Вывод делать мне, и он один этот вывод, я один, без вывода.
     Трамвайчик номер 27, проскрипел поворотом на прямую до Финляндского вокзала, осталось ехать минут пять-семь, и я делаю третий глоток.
     Была однажды бессонная ночь и я пересчитывал количество встреч со слабым полом в своей жизни, начиная с школы, всплывала то одна любовь, то другая, то третья, потом юность, ещё одна, ещё, Боже ещё, брак, крепкая ещё, но не любовь. Брак отрава, в коротком предложении, такая сила, о мой Оноре, ты бы описал страниц на пятьдесят, у меня же такая власть слов отвращения, к слову брак. После брака ещё подружка, ещё, ещё. Под утро думая ведь пересчитал всех, успокоился и уснул. Минут через двадцать проснулся с ужасом от сна, мне разом приснились все непосчитанные мною, случайные встречи, просыпания в чужой квартире, концерты, на которые ходил и танцевал на них с кем-то "Калинку". Ужас влюблённости в лица женского пола в метро(нечаянно понравилась, не забыть её мысленное фото), на улице, в гостях. Проснулся мокрый от липкого пота и решил больше такие комбинации перед сном не проигрывать.
     Говорю с улыбкой кондуктору спасибо и выхожу у вокзала, многолюдно стоящему, на площади Ленина, набережной Невы. Многолюдный народ вокзала и Ленин, памятником на вечно в этом городе, указывает рукою путь на север земного шара, путь в коммунизм.
     Ну что, Владимир Ильич, мысленно говорю я, ошибся ты со своим коммунизмом, вот Двадцать первый век, и снова народ на заводах за копейки, а на земле плодородной, крестьянина нет, одни фермеры, по-современному, бывшие кулаки.
     Незаметно, в здании вокзала, делаю глоток из бумажного пакета коньяку, и смотрю расписание. Моя в 13:01. Опять 01, пожарная часть жизни, 10:01, 11:01, 00:01, и опять, он ноль, она одна.
     Финляндский вокзал, самый денежный по своей сути. Направление на Финский залив, Ладожское озеро и заграница, Скандинавия, как никак. Как тебе описать его Оноре, в середине один зал ожидания, справа ещё один, там же кассы, а на втором этаже кафе № 1. Вот и все мои восемь страниц описания вокзала, города Петра, приезжайте, посмотрите.
     Но об электричке, с названием "Ласточка", смогу написать несколько строк.
     "Ласточка", название действительно прямое, как ласточка в живую, стала для жителей Петербурга, удобным сообщением пригорода и города. Западный уровень, как есть, в железе. Единственное не понять, почему сиденья внутри расположены то так, то сяк, объясните создатели неразумному обывателю. Ехал раз до Выборга, задом, кружилась голова, всю дорогу, тошнило, было такое ощущение, возвращаюсь в прошлое каких-то неведомых мною событий. Но прелесть "Ласточки" в том, есть туалет, и в первом, и последнем вагоне, не надо ходить в тамбур, и между вагонами справлять малую нужду, держась одной рукой, неизвестно за что. Ещё в "Ласточке" разных направлении Выборга, Новгорода, Рогавки, есть катающийся мальчик-официант, с чаем, кофе, лимонадом. Жаль у него нет крепких спиртных напитков, а то скучающие рыбаки, возвращающиеся с больной головой с ловли, посылают его за горизонт, узнав то, что нет похмелиться. "Ласточка" тихая, спокойная птичка, на которой вся власть движения, дрожаще-бешенной скорости, не ощущается.
     Сев в неё и опорожнив пузырь ещё на треть, я смотрел на перрон с тем чувством, которое не покидает, пока не вобьют гвоздь в гроб, или ввинтят саморез поскольку Двадцать первый век, счастливые они пассажиры. Есть билет, а как говорится, железнодорожный билет в руке, лучше чем лотерейный, и это жестокая правда.
     Монолог моих строк о любви к приключениям, самый яркий и искренний Оноре, чем твой диалог с мастером, по твердению Шагреневой кожи.
     Остановись мгновение.
     Поезд тронулся в путь, снова как в детстве уперся носом в стекло и ожидаю чуда от поездки. Сердце с возрастом ведь не стареет, только приобретает аритмию, ипохондрию, массу средств хвататься за него по пустякам, мелочам, в поисках смысла жизни, нашего бренного мира. А смысл жизни, это просто настоящее, мелькающие остановки, лес, пустующие поля, грустные пассажиры уставившиеся кто куда, пряча глаза, от посторонних взглядов, в пустом пузыре коньяка, выкинутом в окно, где-то перед Всеволожском, в ветре, выбивающем слёзы из этого окна и в предложении кондуктора:-Закройте окно уважаемый, у нас кондиционер. Вот он часах, временем 14:01, он ноль, она одна, пустяки. Единственное жаль, за последние три года научился выпивать один, и мне не скучно без компании, признак приближающейся старости и неизвестности в ней, поскольку старость по словам старых - это мрак.
      Выйдя на станции Ладожское озеро, в нос ударил настолько свежий воздух, стал задыхаться, кашлять, чихать, минут пять.
     Оглядевшись, увидел паровоз времен Великой Отечественной войны, с прицепленным вагоном угля сзади. После коньяка состав показался живым, стоящим в готовности тронуться в обратном направлении, к городу. Пришлось отвернуться от наваждения, и искать глазами магазин, для дозаправки.
     Резко обернувшись от обозрения паровоза, предо мною предстал ниже ростом человек, с избитым лицом, напугавший своим неожиданным появлением.
     -Привет, ты откуда-произнёс он-вроде тебя не знаю.
     -Из города, первый раз здесь-ответил я, очухавшись от внезапного появления постороннего, грязного, измазанного, избитого, человека.
     -Паровоза что-ли не видел.
     -Нет не видел, ты кто и чего такой и грязный и избитый?
     -Володя я, не обращай внимания, с крыши упал, чинил кровлю и на тебе, подскользнулся, и на тебе.-повторил он-местный я, не обращай внимания - снова повторил он - то что грязный, не обращай внимания, здесь все такие, ты чего здесь потерял?
     Да интересно стало, не был ни разу и вот тебе дожил, выбрался посмотреть.
     -А есть кто здесь?
     -Нет, дорогой - ответил я - кстати Рома.
     -Володя.
     -Ты говорил - улыбнулся я, подумав здорово он грохнулся с крыши, повторяться стал.
     -Где у вас здесь магазин, мне бы дозаправиться, коньячком или, или.
    -Да полно, целых три на посёлок, да и кафе на берегу, только оно закрыто, сезон закончился.
     -Пойдём?
     -Пошли покажу.
     -Ты то будешь пять грамм?
     -Нет дорогой, ребра болят, никак. Так с крыши намахнулся, не поверишь. Летел, вся жизнь перед глазами, ей Богу, и лицом о доски, на тебе. Вечером другого дня, как специально их подложил рядом с крышей. Такие искры из глаз, ты не представляешь.
     -Представляю, один раз в качели качающиеся головой со всего маху влетел, по-моему искры там до сих пор лежат.
     -Вон магазин, пойдём- вставил Володя в моё воспоминание.
     Быстрое знакомство не удивляет меня по жизни. Странное дело, постоянно везде, на улице, в кафе, в автобусе, при знакомстве, говорят, я тебя где-то видел. Говорю незнакомому, да брось ты, я тебя не знаю, помнил бы. Нет видел. Приходиться шутить, снимался пару раз в порнухе.
     -Вот магазин - подходя к зданию без названия, сказал он.
     -Володя-голос издали, неожиданно, как и встреча с Володей - Володя ты куда пропал?
     Обернувшись, навстречу шла неплохая с виду женщина средних лет(Оноре, женщина средних лет), светленькая(Оноре, ты бы описывал её на тридцать страниц), с пузырём водки,(Оноре, я смог бы написать о вреде пьянства, страниц сто пятьдесят)сразу видно незамужняя.
     -Володя, ты мне нужен-сказала она, смотря на меня.
     -Здрасте-вставил я в разговор.
     -Не могу я Лена, не могу, отлеживался, с крыши упал, честно. Парня попроси-он незаметно подмигнул мне - там мешки с листвой выкинуть, пару минут.
     -Мне, если не одну-опять вставил я.
     -А вас как зовут?-спросила она.
     -Роман.
     -Елена.
     -Ой, Роман помогите мне листья выкинуть со двора.
     -Да легко, когда- спросил я смотря на часы, 15:01. Совпадение? Он ноль, она одна, чёрт возьми опять совпадение.
     -Часа через два, я тогда до соберу не много и подойду сюда.
     -Хорошо, вопросов нет.
     Елена пошла в сторону посёлка, и мы оценили её октябрьскую, осеннюю походку в летней короткой юбке, далеко не мини, а мини-мини.
     -Смотри Роман, будь с ней осторожен, Ленка такая, если кто попадётся ей на встречу, может заманить, она богатая вдова.
     -А сколько ей лет?
     -41 с лишним..
     Меня передёрнуло в лице. Парадокс. Ровно, ровно как мне, 41 с лишним, ей 41 с лишним, время 10:01, 11:01, и 00:01, боюсь смотреть на часы, как факт.
     -Я ушёл, пить не буду, рёбра болят.
     -Володя, может за знакомство остограмишься, давай, а?-лукаво подмигнул я ему.
     -Нет, иди на озеро, там люди попадаются разные, может там познакомишься с кем, да ты купи, погуляй пару часов, потом Лена подойдёт, с ней то, да сё.
     -Смотри, как хочешь.
     Мы пожали друг другу руку, я пожелал ему крепкого здоровья, Володя мне успехов с листвой, и расстались, как это бывает при встрече незнакомых людей, нечаянно.
     Крутой горкой меняется однодневная жизнь, когда попадаешь в новое, чужое место. Выйдя из магазина я заметил два больших экскурсионных автобуса, высаживающих японцев. Удивительное, рядом. Японцы всего лишь туристы, но посмотреть границу удерживания блокады Ленинграда, им было интересно.
     Пройдя мимо них в единственном экземпляре из присутствующих, они помахали мне рукой.
     По дороге прямо, чуть-чуть направо и вот оно озеро. Сосновый лес,(Оноре, десять страниц твои)заканчивался небольшим обрывом, на песчаный пляж, где лежали арктическими тюленями, валуны.
     Вдоль обрыва находились три компании из наблюдателей искрящегося пейзажа озера. Пара девочек, сидящих на песке, столик с закуской у молодоженов, и мальчик рисующий свою девочку, с рисунком берега. Четвёртой компанией с бутылкой коньяка и палкой краковской колбасы, был я. Снял туфли, носки, закатал джинсы по колено и зашёл в воду.
     Отрезвел сразу. Вода настолько холодная, жуть, самое ласковое слово из всех, что можно подобрать. Октябрь в +15, превратился сначала в ноябрь+2, после в снежный декабрь в-10, мёрзни, мёрзни волчий хвост, от боли было не выйти из воды на берег.
     Кряхтя, как утка, через силу, вылез на сушу и сказал тихо вслух:-Во дурак, ты чего наделал, сейчас бы Кондрат словил, и всё.
     Дойдя до куртки на песке, сел и начал растирать ноги. Кроваво-красные половинки ног, белеть от растирания не хотели и не согревались. Откупорив пробку с бутылки, налил в ладошку со словами вслух:-во дурак, во дурак.-стал растирать с удвоенной силой. Вторую часть пузыря засадил в себя, а когда начал согреваться ,поглядел по сторонам.
     Меня насторожило то объстоятельство, то, что засмотревшись вдаль я не обнаружил присутствующих трёх компаний. Пляж был пуст. По моим босым ногам бегали божьи коровки, я менял взгляд, то на них, то в горизонт озера и упустил время. То, что в октябре в Петербурге в семь-восемь темнеет, знают все.
     Как же не замечаешь времени на дивном берегу озера, забываешь о нём(интересно, сколько страниц о времени, написал бы Оноре)оно виртуально, может исчезать в пространстве, ты теряешься в нём,  как воздушный шарик в небо.
     Как ни странно, а это странно, на темнеющей станции вокзала нет ни одной стоящей электрички. Касса закрыта, вокзальчик пуст, какой там охранник. Пришлось вернуться в магазин, который одинокой лампочкой на входе, ещё работал.
     -Уважаемая - спросил я у удивившейся продавщицы - во сколько электричка в город?
     -Ты что ненормальный, утром.
     -Когда? - ужаснулся я.
     -Утром в 7:15, придёт в 6:45, уйдет в 7:15.
     -А сегодня во сколько ушла?
     18:45, пятнадцать минут назад.
     -Вот я влетел, хорошо то, что завтра выходной, а то край.
     -Что делать будешь? - щелкая семечки спросила она - я в восемь закрываюсь.
     -А сейчас сколько?
     -Ровно семь.
     Смотрю на свои, 19:01. Бред, не может такого быть, как ни посмотрю, весь день 01. Пожар, без пожарных.
     -Гостиницы здесь нет - подливала масла в огонь продавец, - ночью +5, тебе время вешаться.
     Я понимал то, что моя обаятельная улыбка меня не спасёт, и продавец-кассир словно читая мои мысли произнесла: - У меня муж.
     -Слушай, я здесь Лену продинамил, она просила листья вынести, а я замечтался на берегу и опоздал.
     -Ленка то - взвизгнула она,- конечно знаю, вы во сколько договаривались?
     -Часов в шесть.
     -Хочешь позвоню ей.
     -Конечно.
     -А мне что?
     -Самая большая шоколадка! - унизительным голосом сказал я.
     -Вина хочу.
     -Давай куплю тебе вина.
     Она поднялась, достала вино за 570 рубликов.
     -Такое хочу - воспользовавшись моим положением, произнесла она - деньги на такое есть, бедолага?
     -Есть, спасительница моя, как хоть зовут тебя?
     -Марина.
     -Спасибо Марина.
     -Ленка, моя подруга, ты не первый такой заблудившийся, я ей звонить не буду, пойдешь со мною, у неё сарай с раскладушкой, переночуешь там.
     -Серьёзно?
     -Сказала же, непонятливый, не ты первый такой, летом знаешь как, напьются приезжие школяра, и шатаются по посёлку в поисках ночлега, вот Ленкин сарай всем в помощь, себе чего будешь брать?
     -Бутылку коньяку давай, пачку сигарет, вон тех.
     -Богатый что ли - с крикливым возгласом, спросила кассир Марина.
     -Нет, просто деньги водятся.
     Она сложила всё в пакет и сказала:
     -Как зовут то тебя, бедолага?
     -Рома.
     -Скоро яйца седые будут, а всё Рома, Роман что ли?
     -Да Марина, Роман.
     -Бери давай пакет, закрываю магазин.
     -Он же до восьми.
     -Мужа моего магазин, во сколько хочу, во столько закрываю. Местные всё равно самогон пьют, тебе повезло, семечки доедала, так бы в 18:45 с последней электричкой, двери на замок, бедолага.
     Вот и всё Оноре. Мы вышли в темень посёлка. До Ленина дома дошли с фонариком. Марина смеялась, когда я чертыхался на тропинке и называла бедолагой.
     Темень, двор дома, женщина средних лет, Елена(прости Оноре, последние строчки, без описания диалогов)сжигание листвы на костре, водка из единственного стопаря.
     На раскладушку я лёг в 00:01,а через час в 01:01 пришла пьяная Елена со своей бессонницей.
     Костёр во дворе дома, горел всю ночь Оноре.

     Не слушайте ни других считающих себя авторитетами авторов, ни критиков, помня слова из басни Крылова Ивана Андреевича, полают да отстанут, оставайтесь сами собой.
    
                Храни Вас Бог.