Парикмахер Жора

        Георгий Иосифович, которого все называли просто Жорой, был известен каждому. В новой, теперь просторной, парикмахерской, которая открылась в самом центре нашего большого посёлка, рядом с недавно построенным рестораном «Факел», он худо-бедно вырабатывал свой трудовой стаж, тянул до пенсии. Ниже среднего роста, брюнет с благородной проседью, с носом Василия Тёркина, Жора состоял в неопределённой национальности. Видно, в его родословной варилась каша. Когда-то он слыл городским франтом, но чем занимался раньше, никто не знал, в наш посёлок он прибыл уже парикмахером. У женщин пользовался завидным вниманием, бесконечно женился и разводился, искал чего-то лучшего, а когда стукнуло за пятьдесят, понял, что жизнь его пролетела почти что зря: ничего не нажил, не приобрёл, детей не имел. И чтобы уж совсем не остаться у разбитого корыта, сошёлся с одинокой бездетной вдовой.

        К своей работе относился плёво. Клиента посолиднее, впрочем, мог хорошо подстричь, а всех остальных, особенно нас, пацанов, кроил абы как. Почти всегда во время стрижки минут на десять уходил на перекур. Мы, мелюзга, старались к нему в руки не попадать, но бесконечные очереди в парикмахерскую выбора не давали.

        В мужском зале стояло четыре кресла для клиентов. Одно всегда пустовало, у второго работал Жора, а ещё за двумя стояли женщины средних лет. Они, как сороки, без устали трещали если не со своими клиентами, то между собой, перемывая косточки общим знакомым, от директора сельпо до рубщика мяса Вани Попика. Жора же говорил мало, он всё больше слушал или где-то мысленно витал, наверное, что-то вспоминал. А вот курил беспрестанно, и только «Беломор-канал», всякий раз прерывая процесс стрижки. А так как, по всему видно было, работа для него была в тягость и чтобы продвигалась хоть чуточку веселее, то ещё под видом перекура умудрялся заскочить в буфет ресторана, чтобы остограммиться рюмкой водки. После этой процедуры ему сразу становилось лучше и он, видать, так же, как и раньше, чувствовал себя тем далёким городским франтом, всегда готовым выбросить коленце. Надо отметить, что одевался он щеголевато, и костюмчик сидел на нём очень даже ловко.

        Однажды посадил Жора в своё кресло рослого рыжеволосого пацана, который заказал ему «полубокс» за пятнадцать копеек. Накинул на плечи клиенту белую накидку, взял электрическую машинку.., и понял, что без перекура работа не пойдёт. Предупредил, что отлучится на несколько минут, вышел на свежий воздух и увидел идущего мимо своего соседа, который год назад уехал на заработки куда-то на Север. Сосед тут же предложил зайти в буфет ресторана и за его же счёт опрокинуть по сто пятьдесят и чем-нибудь по-быстрому закусить, а уж вечером – милости просим к его столу вместе с женой, чтобы как следует обмыть его приезд. Ну как откажешься от такого заманчивого предложения? Через пару минут они сидели за столиком, и сосед рассказывал Жоре о вожделенных длинных рублях, которые на Севере можно заработать даже парикмахеру, а такому мастеру, как Жора, и подавно.

        А в парикмахерской рыжеволосый парень, минут двадцать протомившись в кресле, понял, что может просидеть в нём ещё бог знает сколько времени, попросил одну из женщин постричь его. Завершив работу над своим клиентом, парикмахерша Люба постригла в своём кресле и рыжеволосого, а после решила пойти в буфет за мастером, чтобы тому не пришлось возвращаться оттуда на четвереньках. Люба вышла из парикмахерской и сразу увидела идущего со стороны ресторана Жору в приподнятом настроении. В это же время мимо неё прошмыгнула её знакомая, на ходу сообщив, что за углом, в «Юбилейном», выкинули дефицитный товар. Не мешкая, Люба забежала обратно в мужской зал, а за ней зашёл очередной клиент с такими же рыжими волосами, как и у предыдущего. «Нет, нет, не сюда, а вон в то кресло, мастер уже на подходе», - указала она на кресло Жоры. А сама, предупредив напарницу и прихватив деньги, умчалась за дефицитом.

        Когда Жора стал на своё рабочее место, увидел, будучи уверенным, того же рыжеволосого клиента, но без накидки. «Ну да, от жары и долгого ожидания снял её, чтобы не париться», - подумал. В шестидесятых кондиционеров и в помине не было, а температура в зале даже при открытых настежь окнах в полуденный зной зашкаливала. «Извини, немного задержался», - обратился он к сидящему, набросив на него  ту же накидку. А клиентом-то был хоть и рыжеволосый, но другой человек – только что прибывший после окончания института в наш совхоз «Горьковский» агроном, человек учёный, знающий себе цену, холостой. А рыжеволосые, плюс к этому, нынче на любовном фронте нарасхват, и потому он нуждался в свежей, в то время модной стрижке «под демократку». «Мне бы…» - начал было агроном. «Да знаю, знаю, сейчас всё сделаю», - уверенным тоном перебил его Жора и, взяв в руки машинку, принялся за дело. После первого же прохода машинки по затылку агроном со словами «да что же вы это делаете!» как ошпаренный вскочил с кресла. Он с ужасом понял, что его «демократка» безвозвратно испорчена, и теперь остаётся идти разве что на мальчишеский «бокс» а то и «полубокс». И это при его-то должности и в его-то возрасте! Это была катастрофа. Как он завтра покажется в правлении совхоза?

        «Да как же так? Ведь я же своими ушами слышал от тебя: «полубокс». Жора застыл в недоумении. Ну да, тот же рыжий, да что-то уж очень строптивым стал за его отсутствие, никак не угомонится, обещает жаловаться.  «Уж больно долго вы перекуривали, Георгий Иосифович, - сказала улыбающаяся подруга Любы, - того вашего клиента постригла Люба, а это новый, такой же масти, как и тот».

        Жора долго извинялся. А потом, чтобы замять свою вину, смастерил из остатков агрономовых волос нечто необычное, которое понравилось всем присутствующим, прибежавшей с дефицитом Любе и даже самому заказчику.

        Деньги за свой шедевр Жора не взял. Агроном, конечно, никому не жаловался и впоследствии доверял свою рыжую шевелюру только мастеру Георгию Иосифовичу.