Равенство

  В каждом из нас живёт свой ясновидящий, ясно (чаще неясно) слышащий, ощущающий только далёкий гул событий, свой оракул, своя пифия, блуждающая в дыму курений, свой волхв, предсказатель, изрекающий загадочные пророчества: «и примешь ты смерть от коня своего…». Как бы ни называть эту способность: внутренний голос, тёмное наитие, она есть. Всмотрись, прислушайся – и ты увидишь, узнаешь и почувствуешь истину задолго до того, как она станет очевидной. Вот великий философ сказал, что все люди равны от природы, по крайней мере, перед лицом Бога. Это легло в основание хартии прав человека и гражданина. Попробуй я это отрицать, меня тотчас запишут в ретрограды, апологеты тоталитарных режимов. Но я знаю, что один рождается, чтобы стать высоким и статным, другой, чтобы прозябать малорослым и испытывать от этого комплекс неполноценности. В нём зреет и растёт Наполеон или Акакий Акакиевич Башмачкин. Он смиренен, но когда-нибудь взорвётся. Один, не поднимаясь на цыпочки, срывает с райского дерева плод наслаждения, может быть, не к добру. Другой, надуваясь, разжигает пламя мирового пожара. Они не равны, но стремятся не к равенству, а к первенству, к власти, к доминированию, как самец в стае обезьян или волк в своём клане.
Эволюция не идёт по горизонтали, не ползёт по пустынной равнине. Она стремится ввысь, к вертикали, иерархии,к борьбе и разнообразию, к неравенству форм. Нет не только природного, но и социального равенства. Каждый стремится вверх. Каждый не прочь стать первым. Один начальник, другой - подчинённый. Нет равенства и в любви: один раб, другой господин. И быть сладко не только начальником и господином, но и подчинённым и рабом. Жизнь - две чаши весов. Они не стоят на месте. Тот, кто вчера был господином, становится рабом, «кто был ничем, становится всем!»
Неравенство, судя по всему, угодно Творцу. Одного при рождении Он записывает в Книгу жизни, другого пускает в путь, наделив едва тлеющим огоньком надежды. Его задувает случайный порыв ветра. Один талантлив, другой бездарен; один здоров, другой  уже несёт в себе с рождения какой-нибудь изъян тела и души. Кто согрешил: он или его родители? Никто, но на нём совершается промысел божий,как сказано в Евангелии. Жаль его, но что поделать? Если уж сам Всемилостивый и Всемилосердный допускает такое, значит существует закон не равенства, а несправедливой справедливости, на языке человеческом, закон диалектики. Сама жизнь, её начало, Большой страшный взрыв уже был несправедливостью к тому, что погибло при нарушении точки покоя.
Вот, пожалуй, и всё, что я могу сказать о чашах жизни и судьбы, всё, что подсказал мне внутренний голос, тёмное наитие и колышущиеся тени неясных снов.