Из жизни женщин. Мысли про себя и вслух

Зеленый глаз светофора. Еще есть в запасе двадцать секунд. Если ускорить шаг то можно успеть.
Красный будет гореть  и раздражать медлительным светом целых три минуты.
Да нет,  не побегу. Зачем мне эта суета. Надоело. Я никуда не опаздываю. Подожду. Так спокойно уговаривала она себя, невольно ускоряя шаг до скорости бега.
А почему и нет? Эти властолюбивые хапуги гаишники с похмельного бодуна придумали занудливые временные переключатели. Ни себе, ни машинам, ни пешеходам. Нет, для себя у них всегда все пути открыты и даже пристегиваться необязательно.
А я чем хуже? Быстрым шагом марш, бегом, пока твой пропускной свет…
Вот и  пешеходный переход позади. Можно легко вздохнуть и выдохнуть.  Успела. Наверное, правы мужики, когда говорят: «Послушай женщину и сделай наоборот».

О, какие милые и скромные, симпатичные   путешественницы  встречаются в аэропорту. Подошли, спросили вежливо, можно ли занять рядом свободные места. Конечно, нужно, а не можно. Воспитанные. Разговаривают деликатно вполголоса. Только чемоданы вместе с ними громоздкие, объемные. Неподходящие под размеры бесплатной ручной клади. И как с такими  монстрами  на колесах пропустили  их в зону посадки?  Но мне то до этого, какое  дело.  Уже в самолете одна из пассажирок оказывается соседкой. Возмущается громко с визгливыми нотками в голосе, когда видит, что ее груз не помещается в отсек верхних полок, предназначенных для незатейливых вещей авиапассажиров. Помогает тактичная хрупкая бортпроводница.  Каким то образом чемоданный великан укладывается между соседними  ноутбуком и несессером. Полетели! Мстительно показываю язык. Ишь, какая притязательная сварливая  москвичка. Понаехали тут! Вернее, понасели рядом.

Позже,  в аэропорту приземления судьба сталкивает  нас еще раз. Приходится бок о бок коротать время ночного  ожидания уже наземного утреннего транспорта.  Вольно или невольно начинает завязываться беседа. Слово за слово. Оказывается, с прошлого года многое изменилось.  Попутчица решила показать мне перемены. Удивляется сама.  Прямо сейчас, не ожидая рассвета,  можно купить в открывшихся круглосуточных кассах билеты до места отдыха. Я без  портмоне. Пошла гулять налегке. Нужно пройти пункт контроля, чтобы приобрести проездные документы, тогда обратно  в зал прилета не вернуться. Либо через  пластиковую высокую стенку упрашивать случайных пассажиров, сидящих по ту сторону оказать такую услугу. Легче уговорить  непроницаемую на первый взгляд, непробиваемую, судя по жилету и камуфляжу охранницу на выходе из зоны посадки. Я думаю про себя, что если бы  на ее месте находился мужчина – получилось наверняка, можно было  обаять  его улыбкой, ласковой просительной интонаций, нежным взглядом. А с  суровой дамочкой не выйдет однозначно. Все получается  с точностью наоборот. С первой фразы та, вникая в ситуацию, понимает, охотно соглашается  пропустить одну из нас  к кассам. Москвичка идет за билетами. Она  предусмотрительно при деньгах. Покупает себе и мне.  Позже, когда я возвращаю долг  и даю немного на чай, не требуя сдачи, та  отдает все до копейки. Мне стыдно. Стыдно за высунутый  ранее пренебрежительно язык, за думы горделивые, осуждающие, омерзительно-оскорбительные. Стыдно… Расстаемся, как лучшие подруги, как любимые сестры. В надежде встретиться снова.

Гуляю по набережной  приморского города с родным дядечкой. Разговоры возвышенные. О поэзии, искусстве, архитектуре. Присаживаемся в тенечек на скамейку передохнуть от жарких дебатов. За спиной, на открытой веранде  летнего кафе две подвыпившие дамочки внушительных размеров и видов базарных хабалок, смачно прихлебывают вино.  Громко и подробно размышляют   вслух о недостатках своих подруг, о их мужьях, о несостоявшихся свиданиях и прочей житейской суете - ерунде. Я горестно вздыхаю. Как омерзительны эти чужие бытовые сплетни на уровне чистки кухонных кастрюль и сковородок. Как противны до тошноты. И вдруг слышу  их  искренний восхищенный возглас о том, какая мы гармоничная пара. Как красиво смотримся. Понятно, что у дяди, как у любого мужика, молодые крылья вырастают за спиной при таком сравнении. У меня – смятение душевное. Я что, уже стала выглядеть в диапазоне его лет? О, ужас!.. Так нечестно. А тетки, узнав, что мы любим поэзию зовут радушно за столик, начинают цитировать Пастернака, задавать творческие нестандартные вопросы. Я пренебрежительно отмалчиваюсь. Дядюшка на высоте.  Пастернак его поэтический конек, да к тому же он высококвалифицированный талантливый преподаватель, которого обожает молодежь. Собеседницы уже смотрят на него влюбленными глазами и предлагают встретиться завтра. И снова мне стыдно. Нет, не за сравнение в пользу дядечки. Он реально молод и красив душой. И внешность не подкачала.  Стыдно за свои  высокомерные  осуждающие мысли  о приземленности и обмирщении совершенно незнакомых людей. За себя всю в полноте всех своих сил и чувств.


«Все мужики козлы!» - Так банально заявила после тренировки одна самодостаточная одинокая бабёночка в женском спортивном клубе. На мою ответную, ехидно-улыбчивую вопросительную  гримасу поправилась, что не все. Есть среди них и… породистые козлы. Я возразила в ответ, что может, она не там ходит – бродит? Надо попробовать научиться летать. И тогда вокруг будут одни орлы, которые соколами взовьются.  Или наоборот. «Взвейтесь соколы орлами!» Но сможет ли она тогда потерпеть их гордую осанку, взгляд и мощный клюв? И не услышит ли в ответ, что все бабы сво…

Пригородная маршрутка.  Заходит расплывчатая в телесах и  согбенная  в осанке старуха, но никак не в характере,  протягивает кондуктору городскую проездную карту. Та, относительно вежливо объясняет, что здесь такая недействительна и надо платить наличкой. В ответ недоразумение, возмущение, оскорбление. Стоящая рядом полупьяная, на первый взгляд совершенно неадекватная, бомжеватого дауновского вида  женщина, мгновенно вытаскивает пригоршню мелочи из кармана,  желая заплатить за скандальную бедолагу. Та высокомерно отказывается и выходит на следующей остановке. Вернее, гордо выковыливает. Мне снова стыдно. За себя, что не первая протянула деньги, за притязательные взгляды на окружающих людей и не поехавшую скандальную бабульку.

Раннее, самое раннее утро. Первый транспорт на вокзал. Из пассажиров три человека. И те спящие. Сквозь смеженные ресницы, полусонная,  лицезрею, как  на очередной остановке вдруг срывается с места кондукторша и протягивает руки какой-то «солохе», обвешенной тюками и сумками, грузной страннице  - нищенке. Конечно, это не кондуктор, а случайная пассажирка у входа,  видящая, что не подняться по ступенькам самостоятельно той побирушке - калике. Впереди сидящий здоровый мужик в расцвете лет, смотря на происходящее,  осуждено качает головой. Просыпаюсь окончательно.   Мысленно радуюсь увиденному эпизоду. И утвердительно рассуждаю про себя, что  планета вертится благодаря таким замечательным сочувствующим и помогающим  женщинам.  А следующая остановка - вокзал. И я с ужасом понимаю, что мне не по силам вытаскивать эту грузную вонючую бабку с ее  грязными мешками. А мимо  равнодушно пройти не смогу. Боком – боком, в заднюю дверь, быстрее и незаметнее выйти. Как бы,  не при чем. А там, с той бедолагой,  как получится, выходить из автобуса,  не входить… Но не мне. Не мне ей помогать.

Пока Земля еще вертится, пока еще ярок свет, Господи, дай же ты каждому, чего у него нет: мудрому дай голову, трусливому дай коня, дай счастливому денег... И не забудь про меня. *

Позже, на исповеди в храме плачешь, почему так происходит в жизни.  Почему не ты была первой. Не протянула руку помощи просто так, не задумываясь, безответно, от души. Каешься, искренне, но не можешь отпустить ситуацию до конца. Совесть обличает, разъедает всю женскую сущность, как пресловутая  серная кислота. Знаешь, уверена, что Господь этих случайных прохожих первыми возьмет в свои  райские обители, но не тебя, «праведницу». И наступает облегчение. Ты  сердечно рада за них.

Сколько таких случаев  мгновениями пролетает – мелькает ежечасно, ежедневно в нашей жизни. Всматриваемся, вдумываемся, останавливаемся, вскакиваем – помогаем, отзываемся? Сомневаюсь, увы. Но как часто и яростно, мгновенно вскипаем, как  чайник. Горячо и «справедливо» возмущаемся,  ничтоже сумняшеся в правоте, булькаем, свистим, поливаем кипятком оскорблений, осуждаем. Скорее всего равнодушно проходим мимо.  Какие люди все разные. Умеем ли мы понимать, сочувствовать, помогать и любить бескорыстно. Любим ли мы?  Как любят нас.

* «Молитва».  Булат Окуджава.