Живая вода

ЖИВАЯ    ВОДА

РАССКАЗ 

1
Она взялась за ручку двери, и дверь тихо отворилась. Во всю стену –  окно. За ним – картина ранней осени.
Больница находилась в центре города, на Петроградской стороне. За окном – огромные клёны, берёзы, дубы. С шестого этажа почти не видно земли. Внизу перекатываются волны зелени вперемешку с жёлтыми прядями берёз.
Она стояла заворожённая неожиданной красотой пейзажа. Однако, впечатление портило приближение некоего события.
Налюбовавшись пейзажем, начала медленно располагаться. Неспешно постелила постель, разложила на тумбочке вещи первой необходимости. Куда торопиться? Здесь время всегда течёт медленно. Она знала это по опыту. Закончив с обустройством, легла. В палате для двоих она всё это время будет одна. Двадцать один день. Три недели. Одна, как в монастырской келье. С огромным бездонным небом. С неистовым пожаром закатов. С ультрамариновыми громадными облаками. С их появлением вид за окном становится похожим на горный пейзаж.
Рассмотрев его во всех деталях, Таня почувствовала крайнюю усталость. Нет, не физическую. Нервное перенапряжение быстро текущей, пресыщенной информацией суеты с названием «жизнь» иногда достигало таких пределов, что подумывалось: не сойти бы с ума. Она с радостью оставила всё, что не касалось грядущего события, за порогом больницы: развлечения, удовольствия, ненужные знакомства, лживые речи. Чтобы высвободить душевные силы и выдержать испытание.
Палата – в конце коридора. Потому рядом с ней всегда тихо.
Заныла почка. Боялась шевелиться. Пошевелишься, – и тут же железные клещи вопьются в плоть, чтобы рвать её на части, на мелкие кусочки. Закусив губу, закрыла глаза.
В дверь постучали. Вошёл высокий молодой врач: я – Ваш лечащий доктор. Давайте знакомиться.
На больших больничных бланках постепенно обозначился анамнез: Архангельская Татьяна Александровна; 56 лет; неработающая; поступила как плановая больная; камень в почке. Последние полгода…
Заполнив бланки, доктор заметил: Вас посмотрят зав отделением и хирург. Но это – завтра. А сейчас – отдыхайте.

Итак, операция. Таня не знала, что это такое, а потому не испугалась. С приступами она научилась справляться сама. Не дожидаясь, когда боль разбушуется, отсыпала из разных коробочек штук пять таблеток, запила водой, свернулась калачиком и заснула.

2

Утро началось с посещения заведующего отделением и хирурга.
Вошли оба – большие, в белых чистых халатах. И сразу в палате стало тесно. Смотрели снимки, щупали почку. Хирург резюмировал: будем делать операцию. В нашей клинике можно сделать закрытую и открытую. Открытая – традиционная: стол, скальпель, кровь. Закрытая – новое направление в хирургии. Ультразвук дробит камни до мелких фракций и песка. Затем они сами потихоньку выходят. В течение полугода. Эту операцию делают людям со здоровым сердцем…
Хирург продолжил: я советую Вам традиционную. Зачем терпеть боль неоднократно? Камень может оказаться очень твёрдым. Дробить будут долго. Каждую часть в отдельности. С интервалом в полгода. Только после того, как почка восстановит себя от предыдущей операции. В ином же случае Вы решаете проблему за один приём. И один общий наркоз.
Раздумье целого дня было нелёгким. Как поступить? На что решиться? Таня видела больных прошедших и тот, и другой путь. И те, и другие с трудом передвигались по коридору, держась за стенки, пять-восемь дней после операции.

Она предпочла ультразвук.
Последней в череде врачей посетивших её была врач-анестезиолог. Ласковый голос… Красивая женщина…  Доверие и надежда…  Буду непрерывно с Вами…    Отслеживать Ваше состояние… Ничего неожиданного... Ваша задача – не нервничать…  Нормальное давление… Укол морфина успокоит... Вот таблетки на ночь… Вас возьмут первой…  Спокойной ночи… Не волнуйтесь...

3

Холодный неуют чистого предутреннего неба со звёздами отринул сон окончательно. Абсолютная тишина больницы сосредоточила на грядущем действе. Волнение усиливали фигуры набежавших тёмных туч. Они мчались под напором ветра неведомо куда в суете сует. Метаморфозы небесного свода привели к мысли простой и неожиданной: островок памяти, где она была счастлива, поможет преодолеть страх. Оттуда прибудут силы, чтобы окрепнуть духом. «Солярис» Тарковского возник и протянул руку помощи. Мыслящий океан в контакте с разумом Криса мгновенно уносил в детство. По-настоящему человек счастлив именно там, откуда мы все родом.
Это там молодые сильные родители – с любовью и заботой к своим чадам.
Это там среди вековых елей и сосен в лесах Зеленогорска затерялся уютный финский коттедж. Деревья окружили со всех сторон её, брата и маленький домик. В нём было тепло зимой и прохладно летом.
Погрузившись в воспоминания, Таня вернулась на полвека назад. Возникли подробности интерьера, одежды, утвари. Мама – молодая красавица вставала рано, топила печь зимой, чтобы дети, проснувшись, могли начать день в тёплом доме.
Воспоминания о блаженной тишине детства в родительской любви подарили ассоциации молодости. Ей привиделся сочинский пляж и огромный валун в море. Ныряешь с открытыми глазами в прозрачную прохладную морскую воду, и мгновенно зной солнца, шум моря и людских голосов, – всё исчезает, словно повернули выключатель. Погружаясь в иной мир – безмолвный и сказочный, ты вдруг понимаешь, что когда-то хорошо знал его , но забыл.
Творя беззвучно молитву знакомую с детства, Таня надеялась ещё не единожды вернуться на островок памяти. Чтоб на душе, как на спящей воде, воцарилось спокойствие.
Татьяна Александровна закрыла глаза. Перед ними возникла рябь, точно на озере при слабом ветре. Потом… нет, это был не сон. Созерцание пространства в полёте над землёй повергло в изумление. Вид из космоса был ошеломителен: голубые сверкающие океаны; желтовато-коричневые с замыленными вершинами горы; серо-белые плешины предгорий. Она любовалась фантастической картиной недолго. Внезапно начавшееся падение замедлилось, и взгляд упал на поле с жёлтой дорогой и белокаменный храм с чёрными куполами без крестов. За ним – негустая берёзовая роща вся пронизанная светом. Ей стало так хорошо, как бывает только в состоянии восторга счастья. Чистый хранимый рощей родник сверкал жидким хрусталём в лучах заходящего солнца. От него невозможно было оторвать взгляд. Живая вода родника её детства – родительская любовь и нежность дадут ей силы. Уберегут. Спасут. Она поняла это. Ей стало легче и покойней.   
Совсем рассвело. Медсёстры ходили по палатам, делая свою работу. Утренние таблетки помогли Тане заснуть. 

4

Её разбудило появление медбрата. Обещанный укол  и… операция.
Происходящее с ней и вокруг неё было само по себе, она – в своём мире. Волнение и страх исчезли. Всё плыло перед глазами, как утренние гонимые ветром облака. Последняя мысль перед забытьём преобразилась в стремительный полёт к роднику с живой водой. 

***
Сознание возвращало слабые звуки из коридора. Открыв глаза, Таня увидела на фоне белёсой стены ожидавшую её пробуждения маму. Едва шевеля губами, дочь произнесла:
 - Всё позади, мама.
***
Утром вошёл врач и сказал:
- Сожалею, но камень... Он распался надвое. Большую часть раздробили. Меньшую  -  месяцев через пять-шесть. Мне искренне жаль...
Горькая правда повергла пациентку хирургического отделения в глубокое оцепенение. Ещё раз пережить всё это?! Волосы на висках побелели от боли, и это не конец? Слёзы ещё никогда не были так горьки. Охватив голову руками, Таня стала думать, что ей в тринадцатом билете выпала безысходность. Что она не знает, чем ответить и как преодолеть это вновь. И не ведает, как быть дальше со всей этой физической и нравственной болью. С ощущением, что мир разваливается на части, как сидевший в почке камень. Желая погрести её под собой. Таня вдруг поняла, что силы поддерживавшие в ней жизнь всё это время, оставляют её.
Накатившее безразличие отодвинуло в сторону родителей, друзей, желания, дорогие сердцу воспоминания. Безразличие было бесчувственно, как стена напротив.
***
Буфетчица шумно прошла по коридору, приглашая поужинать. Таня не пошевелилась. И последний солнечный луч, заглянувший в палату не вызвал никаких эмоций. Она забралась глубже под одеяло, невидящим взором уставилась в некую отметку на спасительной стене и замерла.

5

Начавшееся выздоровление было медленным и тяжёлым. Жизненные силы остались на операционном столе. 
Приближение каждой ночи усиливало страх увидеть всё тот же кошмарный сон: люди в белых халатах с лопатами в руках бросали на грудь и лицо тяжёлую мокрую глину. Сквозь толстый слой грязи Таня шептала: я живая…живая…живая…
Проснувшись однажды ночью, почувствовала, как по лицу струится холодный пот. Сердце трепещет, словно овечий хвост. И нет сил пошевелиться. Она хотела позвать медсестру. Но вместо крика в четырёх стенах услышала свой слабый хриплый голос.
Сумрачным взглядом упёрлась в противоположную стену, пустую и белёсую, на которой странным образом стал проявляться пейзаж в разнообразной цветовой гамме: жёлтая дорога, белый храм, чёрные купола без крестов…
Последний раз стихи складывались сами в далёкой юности. Но она не удивилась пришедшим в голову строчкам:
А к роще с чудо-ручейком
Ведёт знакомая дорога.
Там тихо струится
Целебный родник,
Чтоб страждущий путник
Губами приник.
Ещё немного, и можно коснуться прозрачной воды. Но нет сил. Она сказала себе, нет, приказала: я дойду и сделаю глоток. Я соберусь в единое целое и оживу. Как в сказке. Таня старательно тянулась к живой воде. Но неожиданно картинка растаяла и обернулась белёсой стеной напротив. Исчезнувшее видение породило в душе умиротворение. По всему слабому телу разливались спасительные силы. Стало легче дышать. Божественным покоем зазвенели колокола. И, засыпая, хотелось слушать, слушать, слушать этот малиновый звон.
Неясная мысль перед забытьём вызвала лёгкое беспокойство. Но оно было затёрто навалившимся внезапно сном. Бесцветное поначалу, сновидение преобразилось в уже знакомую цветовую гамму: серебряная роща, жёлтая дорога, белый храм, хрусталь родника. Зачем я здесь? – подумала Таня, против воли всё же вглядываясь в некую неясную точку вдали и испытывая волнение.
Ручеёк из родника долгой своей звонкой песней всё по камушкам тянулся к непонятному, но уже интересующему её предмету. И ей во что бы то ни стало захотелось увидеть и постичь это явление. Там. Вдали.
Таня неспешно двигалась вдоль да по ручейку. И вдруг увидела, что манящее нечто, собственно, не предмет, а нечто живое. Поскольку в нём заметно движение.
Господи, откуда здесь ребёнок?! В оторопи стала наблюдать, как девочка играет камешками, перебирая их. Малышка подняла голову, и, поражённая увиденным, Таня проснулась, соображая, где она и что с ней. Села с трудом в постели, вглядываясь в сумрак за окном. Её внучка – маленькая беззащитная девочка у ручья зовёт её к жизни. За бесконечными делами ею были забыты согревающие душу радости. Тане нестерпимо захотелось нежности тоненьких рук, блеска милых глаз. Она сожалела, что тратила силы на ненужную суету, негодуя над лживыми речами, чужой завистью, злобой, невежеством. Зачем ей всё это? Мир не переделать. Простота решения вызвала улыбку: отринуть всё, что принижало. Есть вечные истины. Одна из них – ребёнок у ручья с живой водой. Её любовь, счастье и спасение. Для душевных сил есть достойное приложение: она всё переможет-преодолеет ради этой девочки. И пройдёт бесконечные многотрудные дороги к здоровью.
Никто, кроме нас самих.