Рубаи против кинжала глава 11

Глава  11  ЗЛОБНЫЙ  ОБМАНЩИК                За городом Рей, месте рождения Хасана ибн Саббаха, дорога раздваивалась подобно змеиному язык, один путь вёл в город Хамадан,  другой – в горную крепость Аламут. В ней был центр невидимой паутины, которая опутала Подлунный мир от Поднебесной Империи до Кордовского халифата в Испании с Востока на Запад,  от реки Итиля и до Индии -  с Севера на Юг. Так захотел Аллах, устроитель судеб, что после Первого крестового похода за гробом Господнем в 1096-99 годы, европейские рыцари захватили Иерусалим вместе с большей частью Сирии и Палестины, образовали христианское королевство. Владения сельджуков были отрезаны от Персидского залива и Красного моря.  Султанская межусобица разодрала некогда могучую державу на мелкие уделы,  в которых царили  страх и растерянность. Мудрено ли, что в эти годы  Старец Гор задумал присоединить к своим владениям остаток Сирии.  Там он отыскал  себе царственного покровителя в лице султана города  Халеба по имени Ридван. Деспот и  убийца своих родных братьев из-за престола, постоянно враждовавший с соседями,  он оказался теперь  между молотом и наковальней. Его теснили крестоносцы, закованные в латы, ему угрожали родственники. Поэтому коварный Ридван искал себе союзников где  и среди кого угодно. Лишь только послы Хасана ибн Саббаха появились в пределах Халеба и едва пообещали ему могущественную помощь из Аламута, султан разрешил сектантам  жить и проповедовать в своём городе. Исмаилитам  нужны были горные крепости, Ридвану надо было убивать своих врагов. Через год был убит свободолюбивый владетель города Хомса. Он был зарезан прямо на улице тремя федаями. Среди горожан воцарилась такая паника, что многие из них бежали в соседний Дамаск. С этого дня один за другим погибали враги Ридвана. Убийцу  иногда ловили, иногда убивали на месте преступления, но все они не скрывали, что они являются гвардией Старца Гор. С каждым новым убийством он требовал от султана Халеба новых уступок и поблажек. Дошло до такой наглости, что исмаилита можно было без труда узнать на улицах города по спесивой походке и надменному виду. Они не скрывали, что Ридван, обязанный им султанской властью, заставит всех правоверных горожан перейти в истинное учение. И с гордецами в Халебе случилось то, что с ними случилось и в Исфагане. Федаи узнали, что в город приезжает богатый персидский купец. Они решили его ограбить и убить, как противника секты, но перс был готов к нападению и его стражники вовремя схватили убийц. В городе поднялось возмущение и началась резня исмаилитов. Большинство открытых сектантов было убито, но горные крепости в Сирии остались в руках Хасана ибн Саббаха.    Но старость  не жалеет никого. Её неизбежной жертвой стал и  безжалостный паук в центре всемирной  паутины, но собирался прожить не одну сотню лет!  Он никогда не покидал Орлиного Гнезда, ибо как всякий тиран, боялся убийц, потому, что сам учил федаев этому ремеслу и знал, насколько трудно скрыться от них. Вот почему он пригласил письмом к себе в Аламут из Нишапура  хорасанского одноклассника, учёного мужа, поэта и  табиба Омара иб Ибрахима Хайяма. Знающий наставник  в науках и государственных делах нужен был для двух его сыновей,  искусный лекарь для него самого! Первая задача была для звездочёта не очень сложной, ибо он перед отъездом из отчего дома  окончил писать мудрую рукопись под названием «Книга учёных». В нескольких тетрадях им вписано всё, что ему известно о больших учёных  Подноса Земли. Древнегреческих. Римских. Индусских. Китайских. Персидских. Арабских.  Об их жизни. Об их трудах и открытиях. Исписанные тетради  историк науки привёз с собой  к Старцу Горы. Как взмахи палаческого меча над головой, в голове автора часто звучали имена великих людей; великих географов, астрономов, математиков, поэтов и философов. Тот ослеплён в султанской тюрьме. Тот оскоплён  шахским палачём в гареме. Брошен  в зиндан. Забит камнями, подобно Шайтану, по приговору богословов. Изгнан из страны. Затравлен. Живьём сожжён на костре. Бежал из отечества. Умер от голода в нищете и в безвестности. Одно-два имени счастливцев на тысячу несчастных, у кого жизненные обстоятельства сложились удачно. Персидский поэт Абу-л-Касим Фирдоуси, создатель бессмертной «Шах-намэ»,  был настолько богат, что не боялся даже самого султана Махмуда Газневийского. И ссора поэта с буйным повелителем была внутренней ссорой, размолвкой между своевольным вельможей с излишне требовательным султаном. Ни богатства, ни высокого происхождения у Омара Хайяма нет с его холодным, трезвым умом, но хмельной горячей кровью. С его легкоранимым сердцем. Страх! Впервые в жизни он испытывает страх, от которого  тухнет улыбка, опускаются руки, чернеет душа. Учёный муж  заранее негодовал  в ожидании слов осуждения в адрес его «Книги учёных». - Ложь! Клевета! – завопят седобородые чалмоносцы. – Посмотрите, какими он изобразил правоверных мусульман. Кого восхваляет? Людей беспокойных. Бунтарей-одиночек, предателей веры,  пусть и наделённых Алахом мудростью. Кого порицает? Кощунство! Он уязвляет, где может, шариат, власть имущих, султанов и шахов. Он позорит свою отчизну! В чём смысл этой книги? Для чего она написана? - Да книга получилась страшной! – говорит своим обличителям Омар. – Книга-упрёк вам, обывателям! Книга-вызов. Книга-бунт. И меня тоже могут ослепить, оскопить, забить камнями, бросить в зиндан, сжечь на костре, изгнать на чужбину! Да, я боюсь! Но ведь кто-то должен защитить память безвинно загубленных мудрецов, учёных мужей и поэтов!  Тех, кто путём мучительно-трудных раздумий и горького опыта убидился: Подлунный Мир устроен со всем не так, как толкуют о том жрецы и шаманы всех мастей, и жизнь устроена не так, как надо. Сколько терзаний им стоило вырваться из железного круга расхожих представлений и заявить своё.  Пусть не я, но кто-то должен был написать такую книгу! Не ради тех, кто уже уничтожен. Ради тех, кто жив сейчас  и будет жить после меня и вас: созидателей дворцов, прочных мостов, прямых дорог, прочных плотин на реках, полноводных каналов! К немалому удивлению писателя и старший сын Старца Горы по имени Устад  и младший - Мухаммед приняли знаменитого наставника радушно и почтительно. Горная крепость Аламут была для них хоть и роскошной, но крепкой  клеткой заточения, без живительного ветерка знаний о далёких странах, народах, обычаях и верованиях!  Самозванный и уродливый телом шейх по прозвищу Змей  Благочестия сколько мог, столько и вливал в молодые души злобу ко всем людям, зависть к богачам, подлость к сильным мира сего. Но доброта и   начитанность нового наставника  через каких-нибудь два-три года ослабили весь вред от усилий человеконенавистного калеки. Но роковая беда Устада и Мухаммеда  заключалась в том, что  отец не только не любил своих сынов, но и боялся их, как претендентов на престол. И пока их удавалось обкуривать хашишем и  растлевать в «Рукотворном Раю» с земными гуриями, обоим братьям не грозила смерть. Но стоило им под благотворным влиянием Омара Хайяма приобщиться к волшебному искусству сочинения рубаи, управления государством и к знаниям об устройстве Подлунного Мира и Небесних Тел, как  они стали  избавляться от пороков и не хотели теперь жить по-старому. И не мудрено! старый наставник с высоты своих прожитых лет не один раз давал юношам  клятву на Коране в том, что внимание восторженных слушателей к твоим стихам для поэтов в тысячу раз слаще соития мужчины с женщиной, а удовлетворение души стихотворца от всенародной  славы не идёт ни в какое сравнение с дурманом от хашиша или крепкого вина. Более того, учитель обратил внимание своих учеников на никчемность того образа жизни, какой они вели до сих пор. В назидание влиятельным пустоцветам он сочинил вот какие строки: О. если б, захватив с собой стихов диван Да в кувшине вина и, сунув хлеб в карман, Мне провести с тобой денёк в саду тенистом, - Мне позавидовать бы мог любой султан. Обо всех изменениях в душе и в облике сыновей соглядатаи неустанно докладывали злобному отцу. Не прошёл  мимо их взора и тайный порок старого учителя – винопитие! Но наказания никакого не последовало, ибо Омар Хайям не приобщал к этому пороку своих учеников, как и пообещал это  их отцу при первой встрече с хозяином Орлиного гнезда. А встреча та была весьма занимательной. Два одноклассника Хорасанской медресе обнялись с юношеским задором. Вспомнили школьные вечеринки с жидким белым  вином на дастархане, друзей и наставника шейха Назира. Двуличный Хасан так искренне сожалел о преждевременной кончине Низама аль-Мулька от кинжала посланного им  убийцы, что  менее сведущий слушатель мог подумать о его полной непричастности к смерти третьего их друга-одноклассника! Несмотря на запрет Пророка Мухаммеда, да благословит его Аллах и да приветствует, седобородые одноклассники медресе немало выпили хорошего вина. После обильной трапезы хозяин потянулся к кальяну с хашишем и жадно  втянул в себя несколько раз дурманящий дым. Предложил гостю, но тот отказался от кальяна, а выпил ещё одну пиалу вина. Далее Хасан ещё более удивил Омара своим признанием о том, что это он наябедничал  шейху уль -исламу  о расцвете безбожия в Хорасанской  медресе. Правда,  имён одноклассников и учителя доносчик  в список вольнодумцев не внёс. Поэтому, дескать, тюрки при разгроме медресе их пощадили.  Ха-ха-ха! - Зачем ты это сделал, о сын греха? – запоздало ужаснулся поэт так сильно, что даже  поперхнулся хмельным напитком.  – Какую же ты прибыль от этого доноса поимел, корыстолюбец? - У тебя чалма упадёт с головы, о Омар, от удивления после моего признания. - Пусть падает… Говори… - В поднявшейся суматохе я украл в нашей келье твою книгу под названием ««Благоухающий сад для прогулок мысли» учёнейшего шейха сиди Мухаммада ибн Мухаммада ан –Нафтази…».  Помнишь такую. Ты ещё наизусть читал нам из неё о пользе совокупления мужчины с женщинами… Сколько лет прошло со дня воровства, а я не перестаю читать эту книгу, ибо с каждым годом со мною случаются разные немочи в деле моих совокуплений с женщинами… И если я в юности читал первую главу о проделках шута Бахлула с женой своего господина, то с приближением старости выучил  восемнадцатую главу под названием «О том, что увеличивает маленький айр и укрупняет его». Но  вот уже сколько лет читаю главу двадцать первую «О пользе куриных яиц и напитке, что увеличивает способность к совокуплению». - О сластолюбец, побойся Аллаха, всевышнего и великого! Какие яйца? Какое совокупление? Не пора ли тебе засесть за Книгу Книг,  Коран Нерукотворный!  Не  лучше о душе своей подумать, греховодник! - Ты хороший табиб, о Омар! – совсем не услышал Старец Горы призыва к  благонравию. -   Вся держава знает, что ты вылечил от оспы трёх сыновей Мелик –шаха!  Избавь  меня от горького бессилия при совокуплении с женщинами! Избавишь, награжу тебя так, как не наградят тебя десять султанов! - Каким был ты двуличным, о Хасан, таким и остался. Я думал, что ты пригласил меня наставником для  своих сынов, а ты, старый развратник, радеешь о плотских утехах. - Мне они важнее, о Омар, чем судьба наследников… -Ты несчастный безумец, о Хасан! – поставил  диагноз опытный табиб. - Давай мы заключим с тобой вот какую секретную сделку о сохранении в тайне наших пороков: ты не говоришь никому о моей тяге к вину и ячменной водке, а я за это  никому не говорю о твоей  неизлечимой мании к совокуплениям. Согласен, о школьный товарищ? - Согласен. Но, ты поищи в своём бездонном хурджуме со  знаниями чудодейственное для меня средство… Озолочу… - А чтобы я поверил в честность твоих намерений, то верни мне уворованную книгу шейха  ан -Нафзави… - Сейчас я прикажу слуге принести её из мектебханы… - Хорошо же ты собираешься хранить секрет нашей сделки, если даже для похода в библиотеку ты привлекаешь третьего, постороннего человека. Тайна, известная двум людям, половина тайны, трём людям – уже не тайна. Поднимайся с ковра, о чревоугодник и развратник,  чтобы пройтись по твоему  дворцу вдвоём! Заодно обсудим пределы моего наставничества над твоими сыновьями! - Да что их обсуждать? Ты опытный учёный муж,  ты даже Звёздный Храм строил с помощью сотен каменщиков и звездочётов.   Поэтому без труда разберёшься с моими наследниками сам. Ты лучше о моём недуге подумай… - Кто про что, а вшивый про баню! –  невольно пошутил гость. -Ты, словоблуд, не забывайся с кем говоришь! – с угрозой в голосе вдруг произнёс собеседник. –  Знай, неразумный, что у меня во дворце много слуг с отрезанными языками! Молчат и прислуживают по одному знаку,  Смотри, договоришься, что и ты будешь не лишним в ряду их! - Слушаюсь и повинуюсь, о Хасан ибн Саббах. – поклонился поэт хозяину горного замка, кляня себя за опасную  неосторожность. Не иначе, как не обошлось здесь без Шайтана, камнями побитого, но к  мектебхане подошли уже не бывшие сотоварищи из медресе, а всесильный господин и бесправный слуга. Искомая книга была вскоре найдена в богатой библиотеке. Судя по потрёпанным  обложкам и грязным углам на страницах книги безнравственный текст её часто читали. Вор отдал пропажу с очень большой неохотой. И тут у табиба невольно усилилось подозрение о глубоком душевном недуге у Скрытого Имама.  Распрощались собеседники сухо, без привычного восточного витийства. Хасан ибн Саббах щёлкнул пальцем правой руки и тут же из ниоткуда незаметно и бесшумно возник за спиной у  Омара Хайяма покорный слуга, в самом деле  без языка!  - Такому гулю в этом заколдованном замке ничего не стоит   воткнуть кинжал под лопатку? - испуганно подумал наставник, шествуя в свой покой в то крыло замка, где проживали его ученики Устад и Мухаммед. К большому удовольствию гостя в приготовленной для него келье были уже зажжены яркие светильники, приготовлено мягкое ложе, накрыт обильный дастархан с кувшином вина в центре, В его багаже судя по приметам, никто не рылся, хурджумы и ковровые сумы лежали не развязанными. Совершив малое омовение, гость с аппетитом выпил и закусил, смочил вином пальцы рук с целью убить заразу со страниц книги и только тогда взял её  в руки, чтобы  освежить в памяти советы шейха  ан-Нафтази. - «Знай же, о визир, да помилует тебя Аллах, - начиналась глава  двадцать первая. – что в главе этой содержится упоминание о многочисленных полезных вещах, кои увеличивают способность к совокуплению как у древнего старца, так и у юного младенца. В первую очередь  еда яичных желтков в сыром виде… Следует также жарить яйца на сале, посыпая их пряностями, и есть их постоянно. Кто станет так делать, тот испытывает стремление к соитию. А если кто мелко растолчёт лук, положит его в горшок, посыплет душистыми зёрнами и зажарит на масле с яичными жёлтками, и станет есть  это кушанье в течении нескольких дней, увидит, что способность к совокуплению увеличилась  неописуемым образом.  Если же пить верблюжье молоко с мёдом, то айр вообще никогда опускаться не будет – ни днём, ни ночью. Также будет и  у того, кто несколько дней поест  куриных яиц, жаренных с перцем и другими пряностями…» С немалым огорчением табиб захлопнул книгу, выпил две пиалы вина и насмешливо произнёс: Один Телец висит высоко в небесах, Другой своим хребтом поддерживает прах, А меж обоими тельцами, -  поглядите, - Какое множество ослов пасёт Аллах! - Главная ценность твоих  советов, о шейх, - обратился вслух читатель к памяти  писателя. – От предложенных тобою кушаний никто не умрёт, коль у него не случиться заворот кишок от подобного количества яичных желтков. Что  же  до увеличения способности к совокуплению, то  подтверждаю, что сытый  мужчина более любвеобилен, чем голодный. Поэтому я тоже самое посоветую своему сластолюбивому однокласснику! С таким благоразумным намерением  знаменитый лекарь заснул после первой встречи со Старцем Горы…