Пионерский актив на диком Западе

В школе придумали новую игру.
Нет, это сейчас, в наше время, такие игры для детей придумывают педагоги и чёртова прорва администрации, которой развелось в школах столько, что у них безработица, и они, похоже, понятия не имеют, чем заняться.
А когда учились мы, из администрации были у нас директор, секретарь и завуч – ну, и всё, в общем. Так что игры мы придумывали сами.
Так вот, наши мальчишки, Олежка Хмуров и Серёжка Одинцов, придумали игру, чем-то смахивающую на монополию, только не настольную. Карточки они нарисовали сами, деньги и акции – тоже, правила разработали такие: каждый держатель десяти и более акций может открывать предприятие, нанимать рабочих, платить им деньги и т.п.
Задача всех предприятий была одна и та же: собирать пробки (да-да, те же самые, от бутылок, которыми мы играли в «котёл»). Пробки тоже стоили «денег», их можно было продавать и покупать, менять на акции, наконец, менять на настоящие «всамделишные» деньги по курсу рубль игровой – копейка натуральная.
Жестокая реальность проникала в наши игры с экранов первых, ещё прибалтийских, фильмов про «тот мир». Это были детективы по Агате Кристи, Чейзу и Чандлеру.
Так вот, в классе сразу образовалась преступность в лице Кирилла Мухина и его соседа по парте Андрюшки Попова, которые принялись рисовать фальшивые «деньги», отлично подделываясь под Серёжкин оригинал, а также здорового, но глуповатого Димона Сергушина, который занялся простым и незатейливым грабежом, отбирая деньги и акции у счастливых обладателей.
Поскольку делал он это не всегда корректно и недостаточно скрытно, в нашу игру очень скоро вмешался преподаватель истории Александр Рудольфович Леве, услышавший краем уха про продажу акций и игру на понижение.
Александр Рудольфович ничего против этой игры не имел, но зато имел неосторожность между делом рассказать о ней в учительской, и слухи дошли, в конце концов, до завуча по воспитательной работе – её я позабыла упомянуть, говоря об администрации, а зря. Татьяна Васильевна была могучим ростком современной бессмысленной и беспощадной школьной бюрократии.
Разразился скандал.
Мы узнали, что мы, пионеры, имеем бессовестность – клянусь, она именно так и сказала «бессовестность» - подражать оголтелому капитализму с его пороками, поклонением деньгам и тому подобными пакостными атрибутами, вроде, например, акций.
Была призвана старшая пионервожатая и все прочие должностные лица, составляющие «ум, честь и совесть» пионерской дружины имени Павлика Морозова средней общеобразовательной школы Кировского района номер двадцать один. Всю смену вывели, прервав занятия, на экстренное построение для коллективного разбора «вопиющего случая», под привычный барабанный марш вынесли дружинное знамя, отряды отрапортовали о готовности слушать, что им будут говорить, и завуч по воспитательной работе торжественно взяла слово.
Честно говоря, само изложение проблемы в её устах показалось народу смертельно скучным – об игре все и без неё знали, о резонансе догадывались – слухами земля полнится, так что теперь просто позёвывали и почёсывались, искренне недоумевая « шо за фигня».
На дворе стояли не пятидесятые и даже уже не семидесятые – шёл восемьдесят второй год. Пионерского задора к тому времени в ребятах поубавилось, потому что никто из них не страдал слепотой и глухотой, а обюрокрачивание коммунистической партии и всех её дочерних организаций сделалось уже самоочевидным.
Так что клятва пионера уже звучала формальностью, а главным достоинством пионера становилось умение «не вякать и слушать старших». Ну, мы и слушали – куда деваться-то!
«Мы должны выявить зачинщиков и вдохновителей этого безобразия! – вещала Татьяна Васильевна, входя в раж, - Совет дружины должен обратить особое внимание на таких пионеров, и, возможно, даже поставить вопрос о целесооборазности их дальнейшего членства в пионерской организации!»
А вот это было уже не хорошо. Как ни формальна была к тому времени пионерия, прецедент изгнания из неё мог отразиться на значительном периоде дальнейшей жизни изгнанника. Вожатая это понимала прекрасно. И она была не злой девушкой. Поэтому поспешно перехватила инициативу:
«Если виновные, если зачинщики сейчас, при всех, признаются в своём легкомыслии и раскаются, я думаю, мы сможем обойтись не настолько крутыми мерами. Ну, ребята? Кто начал эту игру? Кто вовлёк в неё остальных пионеров? Кто  та инициативная группа, которая всё это затеяла? Найдите мужество признаться!» - а во взгляде её читалось:« а то хуже будет».
Председатель совета отряда, ученик шестого класса Олег Хмуров, наш Олежек, повесил голову и довольно внятно сказал:
- Это моя идея. Я придумал эту игру.
Где-то за спинами пионеров несдержанно фыркнул Александр Рудольфович Леве.
- А я рисовал деньги, - покаялся Серёжа Одинцов – дружинный знаменосец.
- И я, - пискнул его маленький ассистент Мишка Сорокин.
- А я акции рисовал, - признался председатель совета отряда шестого «В»  Игорёк Строков.
- А я – магнат, - похвастался Андрей Сурков, младший брат завуча по воспитательной работе.
Несдержанный Александр Рудольфович захрюкал. Следом захрюкала сдержанный и строгий директор Надежда Павловна, потом – видимо от облегчения – наша «класснуха» Вера Петровна.
- Пионерский актив! – трагически провозгласила вожатая, тоже с трудом сдерживая предосудительный смех.
- На диком западе, - добавил откуда-то из задних рядов Кирилл Мухин, и теперь уже вся дружина, не выдержав, грохнула.