Сыщики районного масштаба главы 1-6

Сыщики районного масштаба. — М.: Кучково
поле, 2012. — 560 с.
ISBN 978-5-9950-0229-1
Автор книги, ветеран МУРа, в новом детективном романе рас-
сказывает о работе инспектора Виктора Лукина и его коллег по отделу
уголовного розыска Свердловского РУВД столицы. Книга написана
на основе реальных событий, происходивших в 1970-х годах в центре
Москвы, с покоряющей достоверностью, знанием специфики и тон-
костей оперативно-розыскного искусства. Подпольные антиквары и
«антикварная мафия», действующая в Москве и Грузии, квартирные
воры, матерые разбойники и убийцы, богатые бизнесмены, в то
время называемые «цеховиками», сногсшибательные красавицы
и, конечно, головокружительная любовь…

Будням уголовного розыска
посвящается

Глава 1
Виктор Лукин пребывал еще под впечатлением картин
дикой природы. Он предпочел проехать на поезде до озера
Байкал вместо традиционного отдыха на берегу Черного
моря. На поезде за пять тысяч километров через Урал по
безграничной таежной Сибири, где никого не знал. Ему
хотелось убежать подальше от той грязи, в которую пыта-
лись окунуть его руководители, да, как оказалось, и партия
приложила к этому руку. И уйти именно в тайгу, чтобы по-
размыслить в одиночестве.
Его поставили на грань, когда могли реально отправить
его в это путешествие под конвоем, как говорится, в места
не столь отдаленные, а главное — ни за что, как иногда
бывало и бывает в стране, строящей светлое будущее для
своего народа.
С рюкзаком и котелком за плечами пробирался он по
сопкам берега Байкала между сосен и кедрача, и было ему о
чем поразмыслить. Реально их, молодых оперов, руковод-
ство подставило под прокурорскую проверку нарушений
социалистической законности, а на нормальном языке
это выражалось в сокрытии преступлений путем отказа в
возбуждении уголовного дела. Так было по мнению проку-
ратуры. Лукин с этим категорически не согласился и довел
до заинтересованных лиц свое мнение по этому поводу,
поставив себя тем самым по другую сторону баррикад.
Будням уголовного розыска
посвящается
Милицейское руководство к этому времени пересело на
более высокие кресла за отличные показатели в раскрыва-
емости преступлений, а молодых оперов бросило, как это
у Оси Бендера: «Спасение утопающих — дело рук самих
утопающих». И молодые опера вместе с Лукиным выплы-
ли из этой тины чистыми, им только нервы потрепали да
морально чуток придавили. А вот руководителей наказали
по служебной и партийной линии. И не было в том вины
молодых оперов. Они «держали стойку» во время провер-
ки их деятельности особой инспекцией по личному составу
и прокуратурой города Москвы, а Лукину достался еще и
разбор на бюро райкома партии. Защищая себя, молодые
инспектора уголовного розыска прикрыли и руководство,
которое все-таки наказали, но уже за его беззубость против
партии и генералов.
Когда же Лукина оставили наедине со следователем
городской прокуратуры и персональным делом в райкоме
партии, он пошел напролом против системы. А это была
именно система, когда партийные деятели требовали от
милицейского руководства постоянного снижения пре-
ступности и повышения раскрываемости, да все это препод-
носилось в процентах по сравнению с предыдущим годом.
Вот и рождались отказы в возбуждении уголовных дел по
малозначительным преступлениям. Но Лукин доказал, что
таково было его мнение как молодого юриста, и его надо
было просто вовремя поправить, для чего и существует
прокурорский надзор. Однако в этом и была вся закавыка,
потому что городская прокуратура решила ткнуть носом в
грязь районную за недостаточный прокурорский надзор
за работой милиции. Вот так попали молодые сыщики от-
деления милиции в эту «молотилку».
Лукину пришлось доказывать сначала следователю, а
потом на бюро райкома партии, что он не нарушал социа-
листическую законность, а уж тем более уголовный кодекс.
На заседании бюро райкома важно восседали партийные
избранники с производства, готовые поставить крест на
~7~
карьере члена КПСС, чье персональное дело заслушивали.
За огромным овальным столом сидел со Звездой Героя Соц-
труда Евгений Прокофьев, с которым они вместе работали
на заводе и занимались пулевой стрельбой, а в центре за
столом — секретарь райкома Александра Андреевна. Это
она в свое время направила его на работу в уголовный ро-
зыск, потому что знала его еще по комсомольской работе.
Рядом еще один секретарь райкома — Павел Кондратьев, с
ним он руководил комсомолом завода. Поэтому поддержка
на бюро райкома была неплохая, и Лукину удалось доказать
свою невиновность. Ограничились обсуждением, а его
руководителей уже заслушали раньше, так что все вышли
из райкома с выговорами с занесением в учетную карточку.
Это наказание было на ступень ниже исключения из партии.
Вот поэтому мнение руководства о поведении Лукина
разделилось. Одни считали его бойцом и уважали за то,
что не сдался, а другие были недовольны, что их вполне
жестко наказали, а он, исполнитель, остался чистым. И не
просто остался чистым, а мог смотреть в глаза всем своим
руководителям, потому что в этой борьбе на выживаемость
не сделал на них ни одной ссылки, никак не подставил, а
принял все на себя. И победил. Только не было у него удов-
летворения от этой победы, потому что он потратил много
нервов и сил. Хотя один на один он и сказал бывшему на-
чальнику 15-го отделения милиции Максиму Никоновичу
Ширяеву, который получил повышение по службе и стал
теперь начальником уголовного розыска района, то есть
еще большим начальником для Лукина, чтобы тот сопел в
две дырочки и не возмущался. И это не было откровенным
хамством потому хотя бы, что молодой сыщик Лукин был
еще и секретарем партбюро отделения милиции. Нет, он
не являлся таким уж идейным коммунистом, скорее его
личные знакомства с партийным руководством района
да их решение о направлении его на работу в уголовный
розыск стали определяющим обстоятельством того, что он
попал в секретари. Именно попал, а не избрали, хотя все
~8~
на партсобрании проголосовали единогласно. А как иначе,
если райком партии за него?
«Вероятно, после такого шума сместят с этого «по-
ста», — подумал Лукин, и это его не огорчило. Восторги
от этой деятельности уже умерились. Когда ему предло-
жили работу в райкоме партии, отказываться было нельзя.
Противопоставить себя решению партии означало крах
любой карьеры, а в данном конкретном случае желания его
и партии совпадали.
И все так красиво начиналось! Говорят, что жизнь бьет
ключом, а если применять это к Лукину, то в его жизни
бил гейзер. Хотя второе значение этого выражения — бьет
ключом и попадает по голове — он теперь ощутил в полной
мере.
Мечту стать военным летчиком Лукину пришлось от-
ложить сначала на год по решению медкомиссии, так как
он перед этим получил травму на велогонке. Да и травма-то
была даже без временной потери памяти, но с медициной не
поспоришь, и ему предложили прийти на следующий год, а
в следующем году уже маячил призыв в армию. Он понимал,
что этого не избежать, да и не хотел быть «полуфабрика-
том», ведь когда парень не служит в армии, на него смотрят,
как на больного, потому что по-другому «откосить» от
армии никак нельзя. И Лукин после школы отправился
работать на авиационный завод, а чтобы не терять этот год,
поступил на вечернее отделение Московского авиационно-
го института. Ему хотелось строить самолеты, да и деньги
молодой человек должен зарабатывать сам, чтобы спокойно
пригласить девушку в кафе или театр. У родителей на такие
мероприятия денег не попросишь, да и им самим уже нужно
было помогать.
Романтика строительства самолетов улетучилась уже
на входе в заводской цех, когда в нос ударил запах подго-
ревшего машинного масла, а вокруг собрались слесари в
промасленных спецовках. Но Виктор Лукин не сдался, он
показал, чего стоит, и вскоре стал «лучшим молодым рабо-
~9~
чим завода» по результатам соцсоревнований, а одновре-
менно его избрали секретарем комсомола, и промасленную
спецовку он сменил на костюм с галстуком. Вот там-то его
и разглядела секретарь райкома партии Александра Андре-
евна, которая предложила вступить в коммунистическую
партию. Он сделал робкую попытку отказаться, мотивируя
тем, что ему исполнится восемнадцать лет только через два
месяца, но секретарь сказала, что эти два месяца легко про-
бегут при подготовке рекомендаций, а одна из них была
комсомольской, которая оформлялась не проще, чем само
вступление в комсомол, со всеми решениями собраний. На
том и порешили.
Комсомол его поддержал, да другого и быть не могло
после решения партии. Так Лукин вступил в партию в во-
семнадцать лет, но оставался работать в комсомоле. Эти
мероприятия не освобождали его от службы в армии, и,
готовясь к ней, он поменял «лошадиный спорт», как на-
зывали велошоссе, на аналогичный по нагрузкам, который
назывался биатлон. Биатлон набирал популярность, перей-
дя из «гонок военного патруля», в СССР его называли
военным двоеборьем. Хорошо физически подготовленный
Лукин неплохо молотил по десять километров на лыжах, но
потом потери восполнял точной стрельбой. А самое главное,
что этот вид спорта был востребован в армии, и он мог ока-
заться в спортроте, а это уже не казарма. Обычно тренеры
по биатлону подбирают спортсменов среди лыжников, но у
Лукина ведь все не как у людей, и его стрельбой заинтересо-
вался тренер по пулевой стрельбе из «Спартака» Селезнев.
Он был пистолетчиком, а Лукина пригласил тренироваться
в стрельбе из винтовки. Стрельба производилась из трех-
линейки — винтовки образца 1891 года, со ста метров, и
Лукин лупил из нее без промаха, но тут его тренер узнал,
что можно использовать винтовку калибра 6,5 мм, — и
результаты гонки и стрельбы заметно улучшились, потому
что она сама была легче и стрельба мягче по сравнению с
трехлинейкой.
~10~
«Лошадиные виды спорта» требовали полной отдачи.
По окончании гонки он буквально валился с ног и долго
не мог отдышаться, лежа в сугробе. Так Лукин понял, чего
ему не хватало в жизни. Через полгода он выполнил на
соревнованиях норму Мастера спорта СССР, а через два
дня тренер принес ему газету «Советский патриот», где в
небольшой заметке сообщалось о его спортивных успехах.
Лукин этим попал в десятку, и для него это было серьезно.
Он передал бразды правления комсомолом своему другу и
заместителю Анатолию Прохорову, а сам укатил на спор-
тивные сборы. После соревнований тренер предложил ему
служить в спортроте ЦСКА. Это означало, что службу в
армии можно совмещать с продолжением учебы в МАИ,
чтобы не терять эти два года.
Всё сложилось, как требовалось, жизнь шла и шла служ-
ба. И тут ему подфартило. Его переманили в «Динамо», и
он стал выступать на соревнованиях по стрельбе за КГБ,
причем за Центральный аппарат КГБ в составе сборной
второго райсовета. Таким образом, успехи в спорте закон-
чились предложением продолжить службу в офицерских
погонах, так как к концу службы рядовым красноармейцем
он перешел на четвертый курс. Лукину нравилась военная
форма, которая ему шла, но не нравились военная дисципли-
на, казармы и щелканье каблуками при отдаче чести. Кроме
того, на службе ему предложили учебу в Высшей школе КГБ,
что была около его дома, рядом с Белорусским вокзалом, но
там вся учеба опять сводилась к участию в соревнованиях.
А тут еще представитель МВД Еремин стал уговаривать
его поступать в Высшую школу милиции в Омске, которая
готовит оперативных работников, а потом отправляет на
работу в МУР, — и практически уговорил. Но и этому не
суждено было сбыться. Так как во время постановки на
учет по окончании службы райком партии сделал ему пред-
ложение, от которого он не смог отказаться. А через неделю
ему выдали удостоверение сотрудника МУРа и отправили
работать в 15-е отделение милиции города Москвы.
~11~
Так через неделю после демобилизации Лукин вышел на
работу, потому что все его документы были уже собраны и,
проверенные, лежали в отделе кадров на Петровке, 38, как
на кандидата на обучение в Высшей школе милиции. Только
потом он узнал, что райком партии, который находился
в соседнем здании с домом № 38, попросил милицейское
руководство укрепить кадры уголовного розыска района.
Кадровики посоветовали ему поступить в московскую
Высшую школу милиции, что на Войковской, так как авиа-
ционное образование, разумеется, не будет способствовать
его росту по службе… И он оставил МАИ, выполнив реко-
мендации начальника отдела кадров, и в тот же год поступил
на учебу в указанный вуз.
«Вот и укрепили себе на голову», — подумал про себя
в шутку Лукин, перебрав в памяти прошлое.
Только во время своего долгого отпуска он смог оце-
нить всю опасность круговерти, затеянной прокуратурой
города. Следователь предложил ему уволиться из милиции
и пообещал на этом основании прекратить уголовное дело.
Есть такая статья в УПК, когда лицо, проходящее по делу,
перестает быть общественно опасным, и дело прекращается.
Лукин тогда рассмеялся ему в лицо, сообщив, чтобы тот за-
был о столь легких вариантах прекращения уголовного дела,
губивших его карьеру. Такого удовольствия, чтобы потом
все списали на него, Лукин прокуратуре не предоставил и
ухитрился таки доказать всю абсурдность обвинения его в
нарушении соцзаконности.
Он на своей шкуре почувствовал, какую опасность
представляют указания руководителей, которые не дружат с
законом. Он и ранее не допускал особых вольностей в этом
плане, но после изложения своей позиции на бюро райкома
партии вряд ли его руководители решатся отдавать ему по-
добные указания в дальнейшем. А это означало, что он об-
рел некоторую свободу в своих действиях, которые самому
ему ясны как день. Жулики воруют, а он должен их ловить.
~12~
Лукин выбрал отдых на Байкале по многим причинам.
Прежде всего, он хотел уехать подальше от всей этой не-
справедливости и лжи, десять дней дороги туда и обратно
оплачивались, да и отпуск продлевался на этот срок. К тому
же рассказы о сказочных красотах этого озера положительно
повлияли на его решение.
В поезде и на отдыхе он познакомился с замечательными,
душевными людьми, от которых остались самые лучшие вос-
поминания. В их компании ему было легко и комфортно, но
теперь они очень далеко…
А в конце отпуска произошла неожиданная встреча с
любимой девушкой Наташей. Он уже и не знал, имеет ли
право так ее называть. Они дружили с пятнадцати лет, и ча-
стенько бывает, что такая дружба заканчивается браком, но
только не между ними. Виктор ни в чем ее не винил. Сам где-
то хлопнул ушами, затянул с предложением руки и сердца.
Может, все было бы по-другому, но она живет в Севастополе,
а у него служба здесь. Во время службы красноармейцем он
получал зарплату как командир полка. Его оформили как
инструктора по спорту и платили 120 рублей, а это была
зарплата лейтенанта или инженера, но он еще и умудрялся
работать вечерами на родном заводе, откуда призывался,
и там получал 250 рублей, не считая трешки, положенной
рядовому. Казармы в его жизни не было, он обитал в своей
квартире. Он сколотил капитальчик и готовился к свадьбе,
но произошел облом, и вот теперь он получал всего 120 ру-
блей, на которые трудно содержать семью. И тут Наташа
приехала в Москву… Все закрутилось как в кино. Им было,
что вспомнить. Они не стали выяснять причину, почему у
них ничего не получилось и она вышла замуж за другого. Но
все эти дни Лукин надеялся, что еще можно что-то попра-
вить. А она в аэропорту предложила оставить все, как есть.
Вот в таких смятенных чувствах он вышел после очеред-
ного отпуска на работу, где «земельным» оперативникам
быстро ставили мозги на место. На «земле», то есть в
городских отделениях милиции, происходят постоянные
~13~
«разборки» в собственных парткомах управлений, рай-
комах партии и прокуратурах, которые по долгу службы
надзирают за деятельностью милиции. Работники прокура-
туры подозревают «земельных» сотрудников в нарушении
социалистической законности, выраженной в сокрытии
преступлений от учета. А что их подозревать, когда так на
самом деле и есть! Сыщики никогда не забывали основ-
ной принцип социализма — учет и контроль, а при таком
принципе приписки с целью улучшения статистики совер-
шаются во многих областях производства в государствен-
ном масштабе. Так чем же сыщики отличаются, например,
от хлопкоробов? Партийные органы требуют ежегодного
улучшения раскрываемости преступлений и их сокраще-
ния, но, к сожалению, еще никто в мире не придумал, как
это воплотить в жизнь. Вот и приходится «земельным»
сыщикам брать эту неприятную миссию на себя. Частично
это происходит за счет отказов в возбуждении уголовных
дел по незначительным преступлениям, но большей частью
хороших показателей в борьбе с преступностью добиваются,
не регистрируя сообщения о преступлениях, но это касается
опять же малозначительных преступлений. Это, к примеру,
могут быть карманные кражи, когда доказать вину жулика
можно только при задержании с поличным, поэтому, за-
регистрировав такое заявление, сыщик может уменьшить
процент раскрываемости и больше ничего, а без кошелька
доказать вину карманника невозможно. Да и кошелек дол-
жен быть при нем, когда пишется протокол. Все это отлично
знают в партийных органах и прокуратуре, однако делают
удивленные лица при обнаружении таких фактов, и их воз-
мущению нет конца. Опять же надо вспомнить принцип
социализма об учете и контроле, и тогда станет ясно, что
удивляются они театрально, а в их системах тоже есть графы
отчетности, где они должны ежегодно проставлять цифры
по выявлению количества фактов нарушения соцзаконно-
сти. А Лукина еще и партийные дела отвлекали от борьбы
с преступностью. Какой он секретарь партийного бюро
~14~
отделения милиции? Да, еще с такими мыслями. У других
сыщиков таких мыслей и не могло быть, потому что они
не были допущены в кабинеты партийных и милицейских
руководителей, как он, секретарь партийного бюро.
В оперсоставе отделения произошло пополнение.
Пришел на работу парень из «лиц кавказской националь-
ности», так называли выходцев с Кавказа. Армянин Мартик
Арутюнян оказался обрусевшим офицером запаса, который
женился на москвичке и пришел в паспортный стол мили-
ции прописываться, а начальник этого заведения Егорыч
со своими шутками уговорил его работать в уголовном
розыске.
Владимир Егорович Киселев, которого все звали Его-
рычем, перешел в отделение из Фрунзенского района и
был другом Максима Никоновича, бывшего начальника
15-го отделения милиции. Егорыч ростом был за 190, имел
крепкое телосложение и слыл большим юмористом. В его
руке целиком помещался ватерпольный мяч, и до работы в
милиции он играл в водное поло за «Динамо» (Москва).
Короткие рыжеватые волосы мелкими кудряшками, как у
капитана Врунгеля, как будто персонажа мультика рисовали
с него. Да и был он в звании капитана. Егорыч со своей ко-
лоритной фигурой и не менее колоритным юмором любил
выпить на халяву. Кто же не любит это дело? Но как любил
халяву он, так не любил никто. Халяву Егорыч обыгрывал
с солдатским юморком. При этом он не выговаривал букву
«р», «кося» под вождя пролетариата. Оперативным ма-
стерством он особо не блистал, поэтому, когда совершались
серьезные преступления, розыском преступников руково-
дил Максим Никонович, который к тому времени возглавил
отдел уголовного розыска в их Свердловском районе. Вот
он и пошел на повышение за высокие показатели в опера-
тивно-служебной деятельности отделения, а своего друга
вместе с оперативниками бросил на съедение прокурорским.
Сам он был из сыщиков и очень грамотно выдавал версии
и планы оперативных мероприятий по совершенным пре-
~15~
ступлениям, но после этой проверки с Лукиным у него
были сложные отношения, потому что его как начальника
наказали, а Лукин отбился и вышел чистым.
Прокурорская проверка и последующие разборки здо-
рово напугали оперативный состав, и многие присматрива-
ли себе работу сыщиков, которые не связаны с проверкой
заявлений. Подходило для этого любое управление, где нет
обслуживаемой земли.
В одном кабинете с Лукиным трудился Слава Кочкин,
бывший командир разведроты ВДВ. Да и жил он недалеко,
на Новослободской, поэтому в разговорах всплыло много
общих друзей и знакомых. Первым оказался старый друг
Лукина Анатолий, который после армии вернулся на завод,
где они вместе работали по комсомольской линии, и теперь
он уже был секретарем комитета комсомола на правах райко-
ма, потому что комсомольцев у него на учете состояла целая
армия. Его кабинет находился напротив отделения милиции,
и Лукин как-то привел к нему своих друзей-оперативников,
чтобы расслабиться и выпить по сто граммов. Оказалось,
что и Анатолий, и Кочкин командовали разведротами
воздушного десанта, но с разницей в два года, пока Слава
оканчивал институт физкультуры. Когда разговорились,
выяснилось, что у Кочкина была любовь с одноклассницей
Лукина Наташей Гавриловой, и после этого круг их общих
друзей еще расширился.
После совещания к ним в кабинет зашел Валера Титков,
который посмеялся над кадровым подбором начальника
уголовного розыска Владимира Егоровича, сообщив, что
за месяц до этого он доставлял Мартика в милицию за то,
что тот находился в Москве без прописки. Потом разобра-
лись, и оказалось, что Мартик женился на москвичке и уже
подал документы на прописку в жилищную контору. Тогда
начальник и уговорил его работать в уголовном розыске.
Опера тогда не знали, что он — офицер. Для них он был
«простым армяном», как они выражались.
~16~
Сам Валера Титков пришел в уголовный розыск после
окончания юридического факультета МГУ и был самым
подкованным юристом среди них. Влад Численко учился
там же, но на вечернем отделении, а Лукин на таком же
отделении, но в Высшей школе милиции, на Войковской.
Редкий случай, чтобы после юрфака пойти опером в отделе-
ние милиции. Титков тогда сказал, что папа посоветовал, и
на этом молчок. Потом они как-то загуляли по поводу при-
своения Титкову первичного звания «лейтенант» и всей
компанией с Численко и Кочкиным провожали друг друга
домой, заверяя, что каждый провожающий из них самый
трезвый, но, подходя к дому, добавляли посошком и вновь
принимались провожать, но уже другого члена компании.
Так они оказались на Соколе, рядом с домом Титкова. Лукин
предлагал всем сходить на пару часов в кинотеатр «Ленин-
град», что был рядом, чтобы проветриться от алкоголя. Он
один из них был холостым, а им всем от жен могло перепасть,
но Численко настоял, что пора по домам и Валеру надо на-
конец довести до квартиры. Может, этого не стоило делать,
нужно было просто распрощаться в подъезде, но сообразили
они поздно, когда были застуканы его папой, который всех
поблагодарил, сказав, что товарищей не бросают, и при-
гласил на кухню выпить чаю. Этого им как раз и не хватало,
но в прихожей квартиры они протрезвели в одну секунду,
узрев на вешалке черную шинель с погонами генерал-майора
юстиции с малиновом околышем. Так они узнали, что отец
Валеры — именно тот Титков, который был в свое время
военным прокурором Черноморского, а потом Северного
флота, а теперь прокурор Московского военного округа.
Лукин, конечно, так уж сильно не стушевался, поскольку в
армии ему часто приходилось общаться с генералами КГБ
на соревнованиях, и стал беседовать с Титковым-старшим за
кружкой чая о тяготах их работы. Младший заикнулся было
по поводу рюмки коньяку на посошок, но под сердитым
взглядом папы быстро ретировался в спальню в сопрово-
ждении матери, а Титков-старший с улыбкой сообщил, что
~17~
коньяку им предложить не может, чтобы потом самому
не провожать их по домам. Лукин всегда знал, что генера-
лы — самые добрые дядьки из всех военных, потому что
генерал — это не звание, а счастье.
Когда над оперативным составом отделения милиции
нависла беда с прокурорской проверкой, Титков-старший
помогал своему сыну Валере выйти из этого положения
с честью. Его тоже зацепили слегка с одним материалом,
но вскоре проверили и отстали. Вот тогда Лукин многое
узнал от Валеры, которого проинформировал папа. Лу-
кину надо было только зацепиться за что-то незаконное в
этом деле, а потом он пошел по знакомым в прокуратуре и
райкоме партии, в беседе с которыми обрисовал истинную
картину этой прокурорской проверки. Это на самом деле
была система показательных выступлений прокуроров по
надзору за соблюдением законов в органах внутренних
дел. Началось все с недовольства прокуратуры столицы
руководством районной прокуратуры, вот они и накопали
проблем в отделении милиции, чтобы нос им утереть. Даже
«натянули» некоторые материалы и возбудили уголовное
дело по факту сокрытий преступлений от учета методом
отказа в возбуждении уголовных дел. По мере проведения
следствия из материалов этого дела отсеивались оператив-
ники и участковые, которые принимали решения по данным
материалам. В конце концов остался один Лукин, которого
сначала решили пустить «паровозом», как говорят жулики,
по этому делу, но поскольку доказательств его вины не на-
шлось, ему предложили уволиться, чтобы списать на него все
дело, а потом прекратить. Он к этому времени выяснил всю
подоплеку этой «прокурорской проверки» и пригрозил за-
интересованным лицам большим скандалом. Кто мог тогда
знать, что молодой опер окажется партийным комиссаром
отделения, да еще и бойцом за свою честь и достоинство.
Лукин стеснялся столь высоких слов, но ведь это было в
самом деле именно так, и морально помог ему в этом деле
Титков-старший.
~18~
После совещания определили рабочее место для Ару-
тюняна в кабинете Чугункина, как они ласково называли
Вадима Железнова. Он пришел в уголовный розыск, как
и Лукин, по разнарядке райкома партии. До этого Вадим
работал начальником цеха на заводе, который выпускал
агрегаты для космических кораблей и спутников. После
хорошей зарплаты, какую он получал раньше, здесь ему при-
своили, как и всем, лейтенанта и 120 рублей в месяц. Кол-
леги подшучивали: «Ему еще пятьдесят, а он уже старший
лейтенант», — и содержалась в этой шутке доля правды,
потому что Вадиму было за тридцать, его сверстники были
уже не ниже майоров. Вадим тоже входил в их компанию
и был хорошим парнем. Надо отдать должное работникам
кадров их управления милиции — плохих парней в уголов-
ном розыске не было. Но Вадиму вряд ли светило задер-
жаться у них надолго. Жена его уже приходила жаловаться
начальнику, что муж дома совсем не бывает, а зарплаты на
жизнь не хватает.
Егорыч принес Арутюняну книгу о Шерлоке Холмсе,
дабы Мартик пока изучал методы классиков сыска. Все по-
смеялись, но парень не обиделся.
«Значит, сработаемся», — подумал Лукин.
После первой получки Мартик решил «прописаться» в
коллективе. Ему прислали из Еревана посылку с коньяком и
бастурмой. Да, на самом деле бывший офицер оказался дав-
но обрусевшим армянином, только иногда в русских словах
путал ударение, ставя его на последний слог, чем веселил
своих новых коллег. И погоду он подгадал подходящую.
На улице беспрестанно сыпал мелкий осенний дождь, дул
холодный ветер. Квартира Мартика располагалась на первом
этаже дома напротив парка Калинина, в Петровско-Ра-
зумовском проезде. Вернее, квартира его жены-москвички,
а вот подвал под кухней этой квартиры был сработан уже
им. Вот что значит, человек приехал из Армении, где имел
частный дом и поэтому не мыслил домашнее хозяйство без
хорошего подвала. Квартира у них была угловая, и он не
~19~
доставил никому беспокойства, выгородив себе кирпичной
стенкой в этом углу подвала комнатку с люком и лестницей
из кухни.
Ребята из оперативной группы все были москвичами
и с таким хозяйством раньше не сталкивались, многие
даже отказывались от квартир на первом этаже из сооб-
ражений безопасности, не понимая какую выгоду можно
из этого извлечь. Ну, сооружал кто-то ящики с подогревом
для хранения зимой овощей на лоджии, верх мастерства,
а здесь был подвал, как в деревенском доме. Прохладный
и с освещением. Под потолком висели бастурма и суджук.
Аромат специй перебивал запахи лука, картофеля, моркови
и капусты, засыпанных в деревянные ящики из-под вино-
водочных изделий. А про закрученные в стеклянных банках
баклажаны, перцы, огурцы и помидоры и говорить нечего.
Виноград был явно из Армении, потому что такого ребята
в магазинах не видели. Коньяки и вина стояли в десятили-
тровых канистрах. По свежей зелени Лукин определил, что
посылка из Армении пришла совсем недавно, поэтому и
«прописка» Мартика в их коллективе была им предложена
именно сейчас.
— Мартик, твоя жена может долго не ходить по магази-
нам. Я такого великолепия никогда не видел в московских
квартирах, — восхитился Лукин.
— Павлович, я же не москвич, а бедный армян, да и
служил в Заполярье, а вот у меня дома народ именно так и
живет. Давайте к столу. Можно я его накрою сам, как при-
нято у нас в Армении?
Коллеги по работе чаще всего называли Лукина Па-
лычем, а Мартик произносил его отчество, выговаривая
каждую букву. А этот Палыч был среди них самым младшим,
однако при всей своей веселости был серьезным человеком.
Партийный комиссар отделения милиции как-никак.
— Мартик, ты — хозяин, делай, как считаешь нужным,
а нам будет приятно сегодня посидеть за армянским столом,
тем более все угощения оттуда.
~20~
— Ребята, я не буду открывать консервы, пока есть всё
свежее, но если кто хочет солененького, то я сделаю.
— Мартик, особо не суетись. Будь попроще, потому
что мы и такого не видели. Делай, как знаешь, только не
шикуй по-армянски, — улыбнулся Лукин, — ты же бедный
армян.
Мартик порвал два тонких лаваша на большие куски и
положил посередине стола, потом на большое блюдо по-
резал домашний сыр и уложил рядом свежие помидоры с
огурцами и гору такой зелени, какую ребята не встречали
даже на колхозных рынках столицы. И, конечно, нарезал
свежую бастурму, на которой еще не высох приличный
слой смеси перцев с зеленью. От суджука исходил запах
бараньего мяса. Только после этого он плеснул по стаканам
коньяк, который присылали ему из Армении в канистрах.
Это было чудо, а не коньяк. Он был похож на тот, что про-
давали в бутылках, но при этом не такой. Может быть,
потому что из канистры? Или потому что его было много.
Так или иначе, Мартик поломал их обычную «прописку» с
тихой выпивкой в кабинете под селедку и вареную колбасу.
Что поделаешь, нет у них таких подвалов, а тем более таких
посылок из Армении! А Мартик оказался сообразительным
парнем не только в хозяйстве и вскоре стал нормальным сы-
щиком и товарищем, на которого можно было положиться,
что совсем немаловажно в их опасной работе.
А утром участники вечеринки в разной степени помя-
тости двинулись на службу. Кто-то поправился пивком, а
молодые налегали на растворимый кофе и глушили напиток
кружками. Валере Титову это вышло боком. Вместе с Чис-
ленко они выехали в район Аэровокзала на Ленинградском
проспекте — проводить оперативную установку по одному
подозреваемому в краже. Когда зашли в помещение, Титову
вдруг стало плохо, похоже, с сердцем, пришлось вызвать
скорую и отправить его в Боткинскую больницу. Только все
собрались навестить приятеля и коллегу, как после обеда
друг «сердешный» сам заявился на работу.
~21~
— Ну, и что с тобой было?
— Привезли в приемное отделение, сделали электро-
кардиограмму, послушали и сказали, что все в порядке. Да
я и сам почувствовал себя в норме. Доктор, лет шестиде-
сяти, небольшого роста и с бородкой клинышком, прямо
как Ленин, спросил, картавя, как вождь пролетариата, что
я употреблял. Ответил, что вчера коньяку скушал около
литра. «А сегодня пили?» — спрашивает. «Нет, только
кофе», — отвечаю. «Сколько?» — выясняет доктор. «Три
кружки…» Доктор аж руками всплеснул: «Загадочная рус-
ская натура! Коньяк хлещут стаканами, а кофе кружками!
И потом вызывают скорую помощь! У вас все в порядке со
здоровьем, молодой человек, можете идти, но рекомендую
сделать выводы в выборе напитков и их количестве», —
проинструктировал он меня напоследок.
— А я всегда говорил, что лучше нашей водки ничего нет.
Правильно сказал доктор, что нельзя пить коньяк в таких
количествах! — подвел итог Лукин.
Территорию отделения милиции опера между собой
формально поделили, чтобы распределить поток жалоб и
заявлений граждан, а также для ведения дел по нераскры-
тым преступлениям. Когда же преступления совершались,
то по горячим следам работали по розыску преступника
все вместе.
Как говорится, служба службой, но и про досуг коман-
да угро не забывала. Чугункину сразу достался отдельный
кабинет, а сам он оказался не чужд маленьких радостей в
компании с «товарищем Бахусом». Его кабинет они и ре-
шили оборудовать как конспиративную квартиру — вторым
выходом. Окна кабинета были заделаны решетками, но вы-
ходили во двор лаборатории родного Лукину завода, причем
с отдельными воротами. С заведующей лабораторией Ниной
он был знаком. Та сразу осознала «оперативную необходи-
мость» и передала ему запасной ключ от ворот лаборато-
рии. Остальное было делом техники. Мужики разрезали
ножовкой металлические штыри в стене оконного проема,
~22~
на которых висела решетка, а на места распила вставили
короткие трубочки, сдвинув которые в сторону можно было
быстро снять решетку с окна. На оконную раму снаружи
поставили шпингалет, который обычно держали открытым.
А далее — ворота, от которых у них был с ключ. Второй вы-
ход из кабинета готов. Всё по правилам конспирации.
С одной стороны, за употребление спиртного в от-
делении строго наказывали. А с другой — куда податься с
такой зарплатой? Кафе и рестораны не для них. Вот и по-
зволяли они себе в конце рабочего дня «принять на грудь»
под любительскую колбаску, плавленый сырок, селедку и
квашеную капусту. В оперативной группе работали «от и
до», так что заодно и ужинали, хотя далеко не всегда у них
был такой ассортимент.
Теперь их начальником стал Гусев, из замполитов от-
деления, который своей главной задачей считал борьбу с
этим делом, потому что ничего другого не умел. Банкеты у
оперов случались не часто, но начальник всегда «садился им
на хвост». Нюх у него был поразительный, видимо, потому
что сам ни-ни, даже по праздникам. Сначала он по утрам
на совещаниях делал замечания, что накануне вечером в
кабинете Чугункина слышались шепот и шуршание, а его
заместитель по угро Егорыч отшучивался: «Хорошо, что
не звон бокалов и песни!»
Оперов просто разбирало что-нибудь отметить после
таких замечаний, и слаженные действия опергруппы можно
было заносить в учебники. Обычно Гусев сначала настой-
чиво стучался в кабинет с требованием открыть. Потом с
угрозами шел в дежурную часть за вторым ключом от каби-
нета. За это время личный состав успевал все убрать со стола
в портфель, выскочить в окно, запереть его за собой с улицы
на шпингалет и установить решетку. Расположившись на ла-
вочке под кронами двух больших ясеней, которые укрывали
даже в дождливую погоду, они заканчивали свою трапезу и
смеялись, представляя лицо бывшего замполита, когда тот
открывал пустой кабинет. Так произошло пару раз, пока
~23~
Гусев не поделился своими «глюками» с Егорычем. Шеф
все понял, вызвал с завода электросварщика и ликвидировал
«второй выход».
Впрочем, времени на культурный отдых выпадало
крайне мало, происшествия «на земле» происходило еже-
дневно, и им предстояло постоянно «находить и обезвре-
живать».
После одного такого небольшого загула опера получили
от жуликов очередной сюрприз. Утром преступники совер-
шили классическую кражу из квартиры путем выбивания
двери. Виктор знал, что во всех странах двери устанавли-
вали в жилищах так, чтобы хозяева в случае пожара или
другой опасности могли толкнуть входную дверь от себя и
выбежать. С той же целью так же ставили двери в русских
банях, но в квартирах это запрещалось пожарниками, чтобы
легче было проникнуть в помещение в случае возгорания.
У Виктора на эту тему была своя версия, которая уходила в
годы репрессий, когда придумали эти «пожарные правила»
для облегчения выбивания дверей и арестов врагов народа.
Тогда это явление было массовым, а теперь эти правила
оказались на руку квартирным ворам. С одного удара ноги
входные двери вылетали из дверных коробок, и в следующее
мгновение воры спокойно хозяйничали в квартире. А если
в подъезде дома стояли старые лифты, которые имели ме-
таллические двери, то некоторые воры использовали их
как шумоподавители. Один жулик грохал такой дверью,
закрывая лифт, а другой синхронно с этим ударом выносил
дверь облюбованной квартиры.
Из той квартиры, что взломали сегодня, вынесли все,
что было ценного, — шубы, магнитофоны, золото и ковер.
Опера выехали на место всем составом, для проветривания
мозгов. Кто-то работал с потерпевшими по похищенным
вещам, следователь осматривал место происшествия, а
эксперт-криминалист искал следы, оставленные преступ-
никами, и фиксировал их. Остальные сыщики вместе с
участковыми отрабатывали жилой сектор. Через тридцать
~24~
минут сбор и первый доклад, что смогли накопать. При-
меты жуликов, выявленные в ходе работы, оказались до-
вольно-таки яркими, преступники были явно не похожи
на москвичей. Скорее на гастролеров. Приметы передали
на посты милиционерам и другим оперативным группам.
Милиционер Змиев сообщил, что видел похожих и проверял
у них документы.
Лукин вместе с Кочкиным срочно выехали к Змиеву на
его милицейский пост. На месте выяснилось, что его встреча
со схожими по приметам мужчинами была три часа назад.
— Если это были жулики, то еще до совершения кражи.
По времени подходит, и они были без вещей, — предпо-
ложил Кочкин.
— Я кое-что запомнил, когда проверял документы. Они
утром приехали на электричке из Тулы. Фамилия одного Но-
виков, он судимый, паспорт выдан на основании справки об
освобождении из лагеря. Документы у них были в порядке,
сказали, что приехали в гости, и я их не задерживал, — про-
должил свой рассказ милиционер Змиев.
— При них были какие-то вещи? — поинтересовался
Лукин.
— Да, одна спортивная сумка красного цвета.
— Ладно, спасибо, командир. Сумка красного цвета
фигурирует в нашем деле. Подойди к следователю, он тебя
допросит, — предложил Лукин.
Они вернулись на осмотр места происшествия, где опе-
ративники вместе с участковыми занимались отработкой
жилого сектора с целью выявления свидетелей, которые
могли видеть этих воров. Лукин доложил результаты опроса
милиционера Змиева.
— Надо перекрыть Курский вокзал и выяснить расписа-
ние электричек. Вряд ли они поедут поездом, если вообще
это они, но ничего другого реально не просматривается, по-
этому быстро отрабатываем эту версию. Железнов, выясни
пока расписание электричек на Тулу, — картавя букву «р»,
выдал элементы оперативного мастерства Егорыч.
~25~
— Егорыч, у меня родной дядька в Туле работает за-
местителем начальника управления уголовного розыска
области, — сообщил Слава Кочкин.
— Чего же ты молчишь? Поехали в отделение. Кочкин,
срочно иди, звони ему и передавай всю информацию о
приметах Новикова и о похищенных вещах. Титков, а ты
отбей телетайпограмму в УВД Тулы с этой информацией за
подписью заместителя начальника ГУВД Москвы, — отдал
команду Егорыч.
— Электричка на Тулу ушла в пятнадцать часов и в пути
будет еще четыре часа, — доложил Вадим Железнов.
— Их встретят на вокзале в Туле. Спрашивают, задержи-
вать или поводить по городу? Ничего страшного нет, так как
компания известна, и почти все их «малины» они знают.
Вряд ли они смогут оторваться, это ведь не Москва, — до-
ложил Кочкин.
— Передай, пусть положат их с оперативным наблюде-
нием в адрес с вещами. Там могут быть похищенные вещи
с других квартирных краж. На платформе они побросают
чемоданы, и потом доказывай, что это они, а в суматохе
могут и убежать, — предложил Лукин. — И нужны по-
становления на обыски по их адресам, — обратился он к
следователю Кузьменко.
Константин Кузьменко спросил Лукина, уверен ли он,
что это — те самые жулики. Он был прикомандирован от
следственного отдела района к 15-му отделению милиции
и Лукину верил на слово в таких обстоятельствах. Жулики
находятся в другом городе, и о них ничего не известно, а
обыски при задержании надо произвести для изъятия по-
хищенных вещей и ценностей.
— Константин, я поеду лично, и если это не они, то все
постановления привезу обратно без исполнения и лично
тебе верну, но этого не будет. Они были в этом районе перед
кражей, и тульские коллеги подтвердили об их склонности
к совершению таких преступлений, как ранее судимых за
кражи. Сейчас главное успеть приехать в Тулу до прихода
~26~
электрички, чтобы все мероприятия прошли в нашем при-
сутствии.
— Ты что, вертолет вызовешь? — начальник уголовного
розыска Свердловского РУВД Максим Никонович Ширяев
приехал на место и взял руководство на себя.
Не простые у них были взаимоотношения, но Лукин ува-
жал его за профессионализм. Про таких говорят, что сыщик
от Бога. Как руководитель он был интриганом, но на месте
преступления это забывалось, потому что сразу становилась
видна работа сыщика высокого полета. Совсем недавно вы-
шел на экраны телевидения фильм «Семнадцать мгновений
весны», а Максим Никонович был схож с актером Тихоно-
вым не только внешне, но и манерой появляться то в штат-
ском, то в форме. Надо отдать начальнику должное, мундир
и костюм были подогнаны в ателье и не висели мешком, как
на участковых, которых одевались с милицейского вещевого
склада. Орденская планка была шире обычной и плотно
пришита к мундиру, а на правой стороне — золотой знак от-
личника милиции и другие знаки, как у Штирлица — кресты.
Да еще и имя у него, как у Исаева, по Юлиану Семенову. Ну,
Штирлиц, ни дать, ни взять, и Лукин прозвал его этим совсем
не обидным именем, которое настолько попало в точку, что
теперь и руководство так звало его, правда не в глаза. Все-
таки начальник угро района в центре столицы! Лукин имел
предположение, почему тот часто переодевался. Он обычно
обедал в райкоме партии, а там по удостоверению не пуска-
ли, а в форме — пожалуйста. Или по партийному билету.
Да и лишний раз показать себя в райкоме в форме майора,
которого получил недавно, вероятно тоже хотелось. Лукин
же решил не надевать форму, пока не получит полковника.
«Вполне нормальные мысли для лейтенанта», — улыб-
нулся себе Лукин.
— Зачем вертолет? На мотоцикле через два часа буду на
месте, — сообщил Лукин.
— Нет, я не разрешаю, — отрезал Максим Никонович,
который знал о его увлечении мотокроссом и неоднократно
~27~
просил оставить эту затею. Да и как не знать, если Лукин
ставил свой мотоцикл в служебном гараже отделения ми-
лиции, чтобы не угнали и потом самому же не заниматься
его розыском.
— Тогда местные из-за отсутствия достаточных данных
о совершении ими кражи могут кого-нибудь упустить. Мы
вместе с ними накроем все «малины», а с постановлениями
на обыск перевернем все вверх дном. Это для жуликов пси-
хологический удар. Это они, у меня есть такая уверенность!
Прошу разрешить поездку, или вы как будто бы не в курсе
были, а я уехал до вашего приезда.
— Ну, ты совсем меня замордовал, теперь я вижу, как
в райкоме партии было тяжело с тобой при рассмотрении
персонального дела. Только на шоссе не рискуй, я видел
твою езду на заднем колесе. Руководителю ГУВД я доложу,
так как разрешение на такую поездку может дать только
он. К сожалению, отправить тебя на оперативной машине
не могу, так как целый день будешь собирать согласования.
Можешь ехать. Звонить по приезду и каждые два часа. Ну,
по возможности. Тула все-таки.
— Максим Никонович, можно я с Лукиным? Это я до-
был информацию по Туле, и дядька для меня сделает все!
Он руководит уголовным розыском Тулы, — чуть ли не
взмолился Кочкин.
— Давайте, ребята, только осторожно.
Получили оружие, две пары наручников. Слава Кочкин
позвонил своему дядьке Николаю Петровичу и сообщил,
что они выезжают на мотоцикле, договорившись встретить-
ся на вокзале в линейном отделении милиции.
Симферопольское шоссе Лукину было хорошо знакомо.
Подольск он решил объехать по окружной дороге, чтобы
не стоять на светофорах. Сотрудник ГАИ тормознул их на
объездной. Лукин видел этого охламона в форме сержанта
и обогнал несколько машин без нарушения, но тот стал уве-
рять, что при обгоне им была пересечена сплошная линия
шоссе. Показали ему удостоверения, обрисовали в двух
~28~
словах ситуацию и сказали, что он льет воду на мельницу
жуликов, однако сержант милиции упивался властью над
лейтенантами из МУРа:
— Я вам сделаю просечку за нарушение.
— Какую еще просечку? — переспросил Лукин, хотя
знал, что это означает на языке ГАИ.
— Дырку в талоне предупреждений, — сержант крутил,
играючи, свой дырокол в руке.
После двух дырок за нарушения лишали прав вождения
транспорта. Такого сотрудники ГАИ своим коллегам не
делали, а тут к тому же и нарушения не было.
Виктор Лукин рванул на кожаной куртке молнию. Под
мышкой торчала рукоятка «макара» в желтой, под цвет
куртки, кобуре. На поясе звякнули наручники. Он рукой
шлепнул по рукоятке пистолета:
— Я сейчас просечку сделаю в твоей голове, и сменщик
тебя не сразу найдет в кустах.
— Я на вас рапорт напишу, — трясущейся рукой сержант
возвратил права и талон предупреждений.
— Вот рапорт пиши, я буду знать, кого увольнять за
пособничество жуликам, потому что некогда с тобой раз-
бираться сейчас.
Слава Кочкин посмотрел на «старшего» группы с
удивлением.
— Ну, извини, достал придурок, — Лукин развел ру-
ками.
Его мысли были заняты этой группой жуликов: «А вдруг
не они? Все-таки после проверки документов милицио-
нером совершить кражу… Хамы или дураки? И потом не
факт, что они едут на этой электричке. Но если им негде
укрыться с вещами в Москве, то, кроме этой электрички,
другого хода нет».
Времени до прихода электрички было еще достаточно,
когда они спокойно въехали на вокзальную площадь Тулы.
Дядька Кочкина вырос около них. Они еще не успели огля-
деться и снять шлемы.
~29~
— Здравствуй, племянничек, — он протянул Лукину
руку и представился: — Николай Петрович. Прибыли во-
время, мы даже не ожидали, поэтому сами предприняли все
меры. У нас была возможность снять бригаду «наружки»
для этого дела. Двое из них сели в эту электричку на пре-
дыдущей станции и уже сообщили, что Новиков с тремя
мужиками и вещами едут во втором вагоне. Бригадир «на-
ружки» будет с нами — для связи. Какие предложения по их
сопровождению? Четверых задержать скрытно на перроне
сложно, могут броситься в разные стороны, и бегай потом
за ними.
— Есть ли возможность положить их в адрес? И по-
том — при задержании их могут встречать, тогда мы не
узнаем, где они складируют похищенное, а когда от них
добьемся, то там уже все скинут.
— Да, конечно, так и сделаем. А потом нам известны
все их связи, и у нас нет нужды особо водить их по городу
несколько дней. Предлагаю поступить таким образом.
Сейчас на перроне нам светиться не надо. Их сопроводят
до адреса и нам будут сообщать их передвижение по пути
следования. Хорошо бы, чтоб они все поехали в один адрес.
Мы с бригадиром последуем на почтительном расстоянии от
его «топтунов». Свой двухколесный транспорт поставьте
пока во дворе вокзальной милиции.
На вокзальной площади оживился народ. Пришла
электричка из Москвы. По этому поводу даже шутка была:
«Длинная, зеленая, пахнет колбасой, что такое? — Элек-
тричка из Москвы».
По рации оперативники, подсевшие в электричку на
предыдущей станции и сопровождавшие Новикова с ком-
панией до Тулы, сообщили:
— Выходим на вокзальную площадь. Встречайте го-
стей.
— А вот и они, — определил Лукин компанию Нови-
кова по приметам и красной спортивной сумке, о которых
сообщил милиционер Змиев.
~30~
Оперативники, ведущие преступников, плавно, в одно
касание, передали их сотрудникам группы наружного на-
блюдения.
— Поймали такси. Озираются, но скорее по привычке.
Понимают, что их задержание в Туле может быть только
случайным, так как они уже далеко от места преступления.
Что им могут здесь доказать? Это они так думают, но даже
не предполагают, что их уже встречают с постановлениями
на обыск из Москвы. — Слава Кочкин был явно доволен
этой встречей «гостей». Ему и Лукину не терпелось пре-
поднести жуликам сюрприз.
Минут пятнадцать езды на хвосте милицейской «вол-
ги», и они снова обсуждают дальнейшие мероприятия,
теперь уже в кабинете Николая Петровича Кочкина. Тот
тут же создал оперативную группу из прибывших Лукина
с племянником Славой, включив в нее своих сотрудников
отделения по борьбе с квартирными кражами, и сам ее воз-
главил. Тульским коллегам тоже были весьма интересны их
доморощенные квартирные воры.
Он снял трубку звонящего телефона.
— Звонил бригадир «наружки», — сообщил Николай
Петрович оперативной группе. — Всех положили в один
адрес с вещами. Квартира на третьем этаже и обложена
скрытым наблюдением. Хозяйка квартиры отправилась в
магазин — за алкоголем, наверное. Я уже вызвал группу за-
хвата из управления и предлагаю задерживать всех в адресе,
пока они не разошлись по норам, да и вещи при них.
Николай Петрович знал свое дело туго.
— Правильно. Ворвемся без шума в квартиру на плечах
хозяйки и выпить не дадим!
— Ты, племянничек, садист, но с другой стороны верно,
нечего в Москве промышлять! Квартирных краж много
совершают?
— Каждый день и не одна, — сообщил Лукин, а потом
уточнил: — Это если по городу.
~31~
Группа захвата со знанием дела вошла в подъезд — так,
чтобы ее не было видно из окна квартиры, где находились жу-
лики. Поднялись на этаж выше в такую же квартиру, чтобы
ознакомиться с расположением комнат, потом остались на
верхней лестничной площадке. Другая группа, в штатском,
ожидала около входа в подъезд хозяйку квартиры. Ее под-
хватили под руки двое крепких местных оперов, которых
она хорошо знала:
— Валя, веди себя тихо, иначе будешь сидеть вместе со
своими гостями.
— Я все поняла, — испугано прошептала Валя.
— Вот и умница. Ключи от квартиры есть?
— Да, вот они, — протянула она ключи оперативникам.
— Постой здесь с нашим сотрудником, пока мы твоих
гостей вязать будем. Мы их с самой электрички провожали
до твоего дома. Ты нам тоже надоела порядком вместе с этой
бандой, — местный опер специально «проехал ей по ушам».
Дверь открыли тихо, и в квартиру вломились шестеро
сотрудников. Двое остались в подъезде и еще двое — под
окнами, но это было лишнее. Новиков и еще четверо муж-
чин, один из которых являлся хозяином квартиры, даже не
шелохнулись. Еще бы, против шести-то стволов! Новикова
пристегнули к трубе отопления, чтобы все видел, но не ме-
шал процедуре. Хозяина вместе с тремя жуликами увезли в
КПЗ для рассадки по камерам.
— Заводи Валентину и пригласи понятых, — дал ко-
манду Николай Петрович. — Ну, дальше сами разберетесь,
я вас жду в управлении, машина и мои сотрудники в вашем
распоряжении. Вопросы, просьбы есть?
— Если можно отпечатать сегодня пару фотографий по
«наружке» кого-нибудь из этой шайки в электричке или на
перроне вокзала, — попросил Лукин в прихожей.
— На психику давить будете? — догадался Николай
Петрович.
— Да, если понадобится.
— Хорошо, сделаем.
~32~
— Дайте хоть выпить, — вкрадчиво попросил прико-
ванный к трубе Новиков. — Валька, ты сдала?
— Помолчи пока, а налить можем, если будешь себя
хорошо вести.
— Очень хорошо буду себя вести. Зашел к друзьям вы-
пить, а на меня наручники — и к трубе.
— За такое поведение заставлю выпить трехлитровую
банку воды и в туалет не пущу, — Слава опять проявил свои
садистские наклонности. — Ты всегда в гости с ворованны-
ми вещами ходишь?
— Здесь моих вещей нет.
— Вот и хорошо. Валя, налей полстакана водочки и
сделай бутерброды, мы сейчас с Алексеем Новиковым будем
играть в игру. «Угадай-ка» называется. То, что находится
в этой квартире, мы изымем протоколом обыска, только
сейчас понятые придут.
— Как это все изымете? — возмутилась Валентина.
— Очень просто. Здесь находятся ворованные вещи, а
какие именно — мы не знаем, поэтому забираем все, а по-
том разберемся.
— Вы разберетесь пожалуй! Я сама отдам все, что Леха
принес!
— Дура, тебя же на понт берут!
— А ты умный, тогда сам банкуй! Тебя от самой Москвы
вели, а ты хвоста не заметил! — заверещала хозяйка кварти-
ры, сообразив, что может остаться голой после изъятия всех
вещей. Сработала информация, подброшенная ей местным
опером при задержании.
— Как от Москвы? — Новиков вытаращил глаза.
— А ты совсем обнаглел, дружок. В Москве на Нижней
Масловке к тебе специально подсылают милиционера для
проверки документов. Мы думали, что после этого вы от-
кажетесь от преступления, потому что хотели предотвратить
кражу, но вы ведь, как бараны, все равно в хату лезете!
— Не может быть… — Новиков удивился еще сильнее,
и тут надо было его дожимать, пока разогрели.
~33~
— Может, может! — Слава Кочкин сунул ему под нос
удостоверение и постановление на обыск этой квартиры с
московской гербовой печатью. Адрес он дописал в машине,
когда подъехали к дому.
— Да, МУР есть МУР, — процитировал Новиков
квартирного вора Сафрона Ложкина из фильма «Дело
Пестрых», которого мастерски сыграл Михаил Пуговкин.
— Ну что, будем играть в угадайку? У меня еще три по-
становления на обыск у твоих знакомых, куда вы привозили
ворованные вещи. Ты называешь адреса, а я сличаю с поста-
новлениями, если угадал, то не выпиваешь, потому что мы
там и так все выгребем, но если сообщаешь новый адресок,
куда скидывал ворованное, то выпиваешь. Я тебя слушаю.
— Оборонная улица, дом 32.
— Есть такая в нашем постановлении, — смошенничал
Слава, который видел, что у Новикова «горели подшипни-
ки» в голове после перепоя и за стакан водки он уже готов
был сообщить не только адреса, а вообще что угодно.
— Улица Коминтерна, дом 20.
— А что там?
— Мой знакомый барыга, я ему сдавал золотишко и
аппаратуру.
— Покажешь?
— Это можно, больной жадный дед, — у Новикова на
лице появилась блаженная улыбка в предчувствии, что за-
работал выпивку.
— Валентина, дай ему сто граммов и закусить! — позвал
Слава из кухни хозяйку.
Сегодня было необходимо провести обыски на всех
точках, где находилось ворованное. Пока шум об их аресте
не прокатился по Туле. Доказательств по сегодняшней кра-
же в Москве было предостаточно, и опера об этом даже не
спрашивали. Вся группа будет задержана по «сотке» УПК
на трое суток, и времени для бесед будет предостаточно, а
вот Валентину вместе с мужем можно держать только то
время, пока у них идет обыск. Надо направить сотрудни-
~34~
ков по другим адресам, чтобы они не успели предупредить
хозяев квартир.
Валентина выдала все вещи, что Новиков с подель-
щиками привозили ранее. Сегодняшнее добро те даже не
успели распаковать. В управление свезли всю добычу со всех
обысков. Образовалось внушительное количество, и можно
было устраивать выставку с приглашением потерпевших
для опознания. Местные опера работали заинтересованно.
Шла живая работа, которая могла раскрыть многие пре-
ступления.
— Пока будете вызывать конвой для задержанных, мы
поработаем с ними. Вытряхнем из них все тульские кражи
перед отправкой в Москву, — сообщил Николай Петрович,
когда Виктор со Славой вернулись в УВД Тулы.
— Конечно. Мы свою кражу им доказали, и от других
в Москве они никуда не денутся. Вытрясайте из них кражи
по Туле, — согласился Лукин.
Он специально отошел на второй план и больше помал-
кивал, предоставив Славе проявить себя при «расколке»
жуликов и покрасоваться перед своим дядей, который,
несомненно, для них обоих был авторитетным руководите-
лем уголовного розыска. Ошибку допустить рядом с этим
«волкодавом сыска» он не мог, а если что — поправили бы.
Николай Петрович отдал необходимые распоряжения
своим подчиненным по отработке этой группы.
Лукин позвонил в Москву и доложил о результатах про-
веденных мероприятий Максиму Никоновичу.
— Молодцы, — коротко похвалил начальник. — Когда
возвращаетесь?
— Пока конвой не приедет, мы еще поработаем с ними.
«По низу» все организовано, поэтому интересно, что они
будут трещать в местных камерах. Здесь одних вещей изъ-
ята целая машина. Тульские коллеги нам здорово помогли,
поэтому надо дать им поработать с ними по нераскрытым
кражам.
— Хорошо, работайте и держите меня в курсе.
~35~
Ужин был накрыт дома у Николая Петровича с местной
тульской кухней, так хорошо знакомой Лукину. Картофель,
неотъемлемая часть застолья, жареная свинина и соленья,
капуста, огурцы, помидоры, столько всего, что на красную
икру глаза не глядели. В Москве надоела. На спиртное не
налегали, утром было много дел, да и соревноваться со
старой гвардией уголовного розыска бесполезно, а Николай
Петрович был еще и фронтовиком. День получился очень
насыщенный различными событиями, поэтому сон был
крепким. Николай Петрович не отпустил гостей в гости-
ницу и предоставил отдельную комнату.
Когда у задержанных изъято столько ворованных вещей,
работать всегда приятно, так как если жулики замолчат, то
их можно раскачать опознанными вещами потерпевших.
Или разговорить полученной от них же информацией,
подснятой при рассадке по разным камерам, вызывая их
периодически в кабинеты и подбрасывая им сведения об
их преступной деятельности, полученные от подельников.
Это следователи допрашивают, проводят очные ставки, а у
оперов много других методов, чтобы очистить их черные
души. Да и в камерах те о чем-то шепчутся.
Утром Новикова первого подняли в кабинет, и тут же
вопрос:
— А в Москву когда поедем?
— Что, в камерах Москвы лучше кормят?
— Нет, кормят везде плохо. Мы не нашли общего языка
с местными операми. Мы им рассказали о двух кражах в
городе Туле, а они не верят, говорят, что больше, — он по-
косился на местного опера, сидящего в углу кабинета.
— А в Москве много совершили краж?
— Около двадцати, но Москву я плохо знаю и придется
поездить.
— Ну, если тульские вас отпускают, то поедем сегодня.
Только мы с Кочкиным тоже корнями из тульских, поэто-
му нам хотелось, чтобы вы не оставляли хвостов на нашей
земле.
~36~
— А вы думаете, почему мы мотались в Москву на кра-
жи? Мы поэтому и взяли в Туле всего две квартиры. Нас
местные опера давно бы закрыли.
В Москве они целую неделю катались с жуликами по
городу. Те показали двадцать четыре кражи из квартир.
Две из них не могли раскрыть коллеги из Ленинградского
района, и тут им повезло.
Максим Никонович вызвал к себе в управление Лукина.
— За тульскую группу готовится рапорт на поощрение.
Опять по городу прошел. Из МУРа звонили, просили от-
пустить тебя. Мы же договорились, что переведем тебя к
нам в управление!
— А я никого не будирую и пороги кабинетов МУРа
не околачиваю.
— Мы с начальником управления переговорили и реши-
ли перевести тебя к нам по линии борьбы с наркотиками.
Если согласен, то пиши рапорт о переводе. По этой линии
работал Численко. Мы его переводим в 14-е отделение
милиции заместителем начальника по угро. Так что место
перспективное. Как сказал начальник управления, что тебя
«на земле» или прокуроры замордуют, или замполиты под-
ставят из-за твоих разборок с ними.
— Разрешите идти? Писать рапорт о переводе.
— До приказа никому не говори, а то из отделения не
отпустят. Там новый начальник, который при назначении
поставил условие, что ты будешь работать с ним, но у нас
масштабы покрупней. Иди, работай.
Максим Никонович обращался на «ты» только к тем,
с кем у него были хорошие рабочие отношения. Если на
совещании он вставал, застегивал пиджак на пуговицы и
переходил на «вы», то жди грозы.
Приехал Лукин в отделение на мотоцикле в приподня-
том настроении. Опера сидели около клумбы, покуривали, и
он нарушил их тишину задранным вверх колесом мотоцикла
и визгом тормозов.
~37~
— А слабо поднять на колесо мотоцикл со мной? —
Валера Титков еще ни разу не катался с ним на мотоцикле.
Кочкин уже доложил, как они ездили в Тулу, когда у
него заднее место запотело, на что уж у него, десантника,
нервы крепкие.
— Садись, поехали, — согласился Виктор.
Валера сел сзади и вцепился в полы его костюма. Виктор
знал, что вдвоем мотоцикл проще встанет на заднее колесо,
поэтому решил сильно не рвать. Они стояли лицом к воро-
там гаража. Короткая перегазовка — и мотоцикл срывается
с места с поднятым передним колесом, но Валера сполз на
багажник, увлекая за собой Виктора и порвав на его костюме
пуговицы. Виктор не смог дотянуться до рычага сцепления.
Газ полный, и нельзя перехватиться, чтобы сбросить его. За
руль успели зацепиться лишь кончики пальцев. Либо самому
падать на бок, либо продолжать эту так называемую поездку.
От стены гаража он увернулся корпусом тела и попал во
въездные ворота. Перед выездом на улицу Расковой успел
заметить слева автобус, а справа легковой автомобиль. Всё
решали секунды, выбор небольшой. Упасть на бок с Валерой
в клумбу с цветами, что была на выезде из отделения мили-
ции, или переехать через дорогу и попытаться увернуться от
деревянного забора стройки, что на другой стороне улицы.
Перевесил последний вариант, потому что он успевал про-
скочить между автобусом и легковушкой, но увернуться от
забора не получилось, потому что скорость набрали уже
приличную. Они проломили забор мотоциклом, а сами
упали на тротуар перед ним.
— Во дают! Пьяных из милиции выпускают, — проком-
ментировала пожилая женщина, оказавшаяся неподалеку.
Первым делом взгляды каскадеров перехватили жесты
нового начальника милиции Василия Григорьевича в окне
второго этажа, приглашающего зайти. Выдернули мотоцикл
из забора. Вроде бы ничего. Только подножка погнулась. Вот
что значит дополнительное оборудование безопасности из
титана на мотоцикле! Посмотрели друг на друга. У Валеры
~38~
ушиб колена, а у него пара щепок от забора вонзились в кисти
рук. Откатили мотоцикл, выдернули щепки. Из ран сочилась
кровь. Взяли у дежурного аптечку и обработали йодом руки.
А в кабинете начальник сообщил им о только состо-
явшемся по телефону разговоре с Михаилом Ивановичем
заместителем директора по хозяйственной части завода, рас-
полагавшегося напротив. Он был старым знакомым Лукина,
еще с тех времен, когда Виктор там работал. У начальника
Василия же был известный интерес к заводскому бассейну,
а также спирту, который на авиационном заводе водился в
изобилии. Пострадавший забор огораживал администра-
тивное здание завода, которому сейчас надстраивали пятый
этаж. Оба руководителя наблюдали всю эту картину своими
глазами, так сказать, в реальном времени, после чего тут же
связались между собой.
— Михаил Иванович велел тебе взять молоток с гвоз-
дями и починить забор. А еще спрашивал, когда мы тебя
воспитаем, — этот вопрос, понятное дело, приходился Ва-
силию по профилю, так как его перевели в руководители из
замполитов, собственно, как и предыдущего начальника. —
Лукин, я понимаю, что по Туле ты с мотоциклом выручил,
но чтобы больше твой драндулет не пересекал ворота нашего
отделения милиции! — продолжил он после небольшой
паузы. — Договорились?
— Хорошо. Больше не буду.
— Как школьник. А зачем заезжал на мотоцикле на
второй этаж, ко мне в приемную?
— Так ведь поспорили… И вас в это время не было в
отделении.
— Тебе, может быть, третью звезду дадут, а у тебя все
детство в одном месте играет. Мне дали команду сверху
подготовить на тебя характеристику и аттестацию. Это за-
чем, не знаешь?
— Наверное, награждать будут за Тулу.
— Ну, хорошо, иди, работай. Титков, больше с ним не
катайся. Покалечит он тебя.
~39~
— Я уже понял, — ответил Титков, который молча
слушал их разговор.
— Извини, Валера, газ на мотоцикле закусило. Так я
пошел чинить забор? — спросил Лукин у начальника.
— После работы, а сейчас сходишь на завод и заберешь
у Михаила Ивановича все, что он передаст для меня.
— Спирт, что ли? — расшифровал его конспирацию
Лукин.
— Ну да… — стеснительно сознался Василий.
Лукин с Титковым повернулись и спустились на первый
этаж. Лукин отлично знал, зачем затребовали на него эти
документы. Ведь в управлении нет «земли», а потому нет и
заявлений граждан, можно заниматься только оперативной
работой…
— Валера, есть возможность выпить сегодня спиртяшки.
Начальнику нельзя пить чистый спирт.
— Я тебя понял, но что-то не очень хочется.
— И то верно. Починю забор и поеду на мотоцикле на
пляж Клязьменского водохранилища.
— Может, тебе помочь? Ну, подержать что-нибудь во
время ремонта…
— Спасибо, Валера. Ты что, думаешь, Михаил Иванович
разрешит бывшему комсомольскому вожаку завода забор
чинить? Да он уже наверняка бригаду отрядил.
— А я уж решил, что ты и вправду отправишься с мо-
лотком и гвоздями забор в порядок приводить, а там надо
доски менять.
На заводе Лукин прошел через проходную по удосто-
верению, потому что там его знали все, от начальника бюро
пропусков до охранника, и это только на проходной. Ему
нравилось идти по дорожкам завода вдоль многочисленных
клумб, а знакомые, попадавшиеся навстречу, здоровались с
ним. Он позвонил Михаилу Ивановичу и сказал, что хотел бы
поздороваться с друзьями на заводе. И тот ему, конечно, раз-
решил и посодействовал. Вот и пошел Лукин гулять по цехам.
Когда еще выберет время! Приятно ощущать свою популяр-
~40~
ность, которая, кстати, пришла к нему не в то время, когда он
был комсомольским комиссаром на заводе (именно так его
называли некоторые кадровые сотрудники), а после заметок в
газетах о достижениях в спорте. Потом о нем заговорили, как
о «красноармейце Шадрине», когда он в солдатской форме
являлся работать на завод во вторую смену, где переодевался
в промасленную спецовку. Конечно Лукин «рисовался» в
солдатской форме, зарабатывая этой небывальщиной себе
положительные очки. Кто может обидеть солдата?.. Поэтому
и платили ему выше некуда. Этим приемом он пользовался
иногда и на экзаменах в МАИ, когда ему разрешали закры-
вать хвосты в любое время. Правда, руководство института
предлагало ему перевестись после службы на очное отделение
со стипендией, но это так проявлялась заинтересованность
в получении спортсмена. А Лукин отшучивался, что после
такой учебы на факультете самолетостроения ни один само-
лет не поднимется в воздух. Все и так складывалось вполне
удачно, и теперь было приятно пройтись по заводу и вспом-
нить молодость, хотя ему и сейчас было не слишком много лет.
Прошло три недели, но приказа не было. Наступила
глубокая осень с затяжными дождями.
Оказалось, что начальник отделения все-таки вмешался
в процесс его перевода и пожаловался руководству на ого-
ление кадров в отделении милиции. Василий Григорьевич,
бывший «колбасник» из ОБХСС, был выдвинут на долж-
ность замполита отделения. Мужик в общем хороший и
в оперативной работе смыслил, не чета предыдущему вы-
движенцу из замполитов. Однако постоянно красное лицо
Василия выдавало его крепкую привязанность к водке и
салу. На работе он выглядел вполне прилично, только по
утрам окна его кабинета были открыты в любую погоду для
выветривания перегара.
«Как любит райком партии назначать политработни-
ков на руководящие посты! Может, мне рано было бросать
общественную работу в партии?» — прикинул Лукин.
~41~
Совершенно ясно, о чем мечтает новый начальник. Вы-
вести отделение милиции с помощью Лукина в передовые и
уйти на повышение в ОБХСС или по политической части.
Но это, дорогой Вася, не пройдет, потому что в передовики
можно выйти только в результате сокрытия преступлений.
Формы сокрытия бывают разные, а результат один. Одни —
на повышение, а другие — в тюрьму или на увольнение.
И самое главное, что опер с этого ничего не получит, кроме
тридцати рублей премиальных по итогам года, а до этих
итогов надо еще дойти без выговоров, иначе и тридцатки
не получишь. Всё, баста, товарищи начальники. Лукин в
эти игры больше не играет. Испытательный срок закончен,
как карантин. Показал всем, что может ловить жуликов и
хорошо это делает, а дальше думайте сами, иначе сбежит в
МУР. Для побега с «горящей» земли отделения милиции
шаг им уже сделан. Он вышел из секретарей партийного
бюро отделения милиции, а вернее его переизбрали, чему
он был бесконечно рад, потому что больше его ничто не
связывало с этим отделением. Но время шло, а решения о
его переводе так и не было.
Наступила зима, и преступность утихла. Шла обычная
рутинная работа, которая не мешала учебе. Лукин спокойно
сдал зимнюю сессию, до диплома юриста оставалось учить-
ся чуть больше двух лет. Лукин прикидывал, как подвести
нового начальника к тому, чтобы тот не сопротивлялся его
переводу.
Решение пришло с неожиданной стороны. В дежурке
отделения Лукину вручили телефонограмму из травмопун-
кта, в которой было прописано, что прошедшей ночью в
районе Бутырского рынка неустановленными лицами избит
и ограблен некий гражданин Лебедев.
«Стоп. Около Бутырского рынка круглосуточный
милицейский пост. Неужели проспали? Есть возможность
высказать претензию патрульно-постовой службе. Но надо
волноваться поэтапно и начинать с потерпевшего», — на-
метил первичные мероприятия по расследованию Лукин.
~42~
Потерпевшему Лебедеву было около тридцати пяти лет.
Неплохо одет, но под глазом синяк и на брови пластырь,
прикрывающий рану, что говорило о неоднократных ударах
по лицу. Как говорится, факты «на лице». Лукин попросил
подробно рассказать о случившемся. Лебедев пояснил, что
шел от гастронома «Восход» мимо Бутырского рынка, где
на него напали трое, избили и отобрали переносной магни-
тофон «Романтика».
— Вы в тот день употребляли спиртное? И если да, то
сколько? — уточнил Виктор.
— Да, выпил вечером, но не так много. К этому времени
был почти трезвым.
— Давайте подробно запишем приметы нападавших,
точное место и время этого случая.
— Времени было около десяти вечера. Гастроном
только закрылся. А напали на меня напротив рынка, около
хозяйственного магазина. Вот с приметами хуже. Они на-
пали сзади. Помню, что трое, а потом вырубили и забрали
магнитофон.
«Так, напали сзади, а побоев сзади нет. Обычно, когда
нападают сзади, то бьют по затылку, а здесь все факты на
лицо, в полном смысле этого слова. Значит, били спереди, а
никого не разглядел, хотя уверяешь, что был почти трезв. —
Лукин решил пока не заострять внимание на этих вопросах,
чтобы не потерять образовавшийся контакт с потерпев-
шим. — Да и лет тебе под сороковник, а ты разгуливаешь с
переносным магнитофоном, как пацан».
— Может хоть что-то запомнили в их приметах? Ну,
как были одеты?
— Они все были в темном, да и темно там было.
«Не совсем так, Лебедев. Около рынка ночью фонари
хорошо местность освещают, и пост там стоит милицей-
ский», — Лукину его рассказ стал казаться более инте-
ресным.
— Вот сволочи, распустились, проходу не дают, — Лу-
кин сочувствующе, но с улыбкой продолжал опрос. — На
~43~
магнитофон паспорт остался, чтобы поставить в картотеку
похищенных вещей? Видимо, это будет единственной ули-
кой против грабителей, когда их поймаем.
— А вы думаете поймать? Паспорт надо посмотреть на
голубятне. Дома его давно не видел.
«Ты еще и паспорт на магнитофон потерял, — отметил
про себя Лукин. — А что у тебя за интерес к голубятне?»
— Вы что же, голубями увлекаетесь?
— Да, у меня своя голубятня на Писцовой улице.
— Как это интересно, — Лукин решил пока сменить
тему для разговора, потому что от потерпевшего никакой
помощи для розыска преступников он не получил, а для
уточнения возникших у него вопросов надо было кое-что
проверить.
Лебедев трещал о голубях, увидев в опере понимающего
собеседника, а Лукин уже прикинул, что может пообщаться
со своими добровольными помощниками, которые целыми
днями пропадают на этой голубятне и расскажут о потер-
певшем всё, даже то, о чем он и сам не знает.
На том они и расстались, а Лукин первым делом от-
правился в дежурную часть отделения. Посмотрел журнал
инструктажа постовых милиционеров и встретился с Пани-
ным, который нес службу около рынка во время совершения
грабежа. Он при своем командире клятвенно заверил, что
в это время находился на посту и никаких нападений на
граждан не было.
Сомнения Лукина в правдивости показаний потерпев-
шего усиливались.
Далее визит в приемное отделение травмопункта, где
его хорошо знали не только как опера, обслуживающего эту
поликлинику, но и как пациента. Ему дважды накладывали
швы на раны, полученные при падении с мотоцикла, да од-
нажды он не смог четко отразить удар ножа при задержании
грабителя. Нож попортил его модное пальто и скользнул по
ребру слева. Доктор Татьяна Ивановна наложила аккурат-
ный шов, хотя он все равно остался заметен. Лукин и ездил
~44~
только к ней на операции из любой точки Москвы и области,
потому что она была мастером своего дела. Он переговорил
с медперсоналом, который принимал Лебедева. Персонал
заверил, что никаких следов побоев у него сзади не было, а
бровь рассечена часа за четыре до обращения в травмопункт,
и кровь запеклась, поэтому решили рану не зашивать, а на-
ложили скобы. От него пахло алкоголем. Лукин получил с
них письменные показания, и милиционер написал рапорт.
Сомнения закончились. Потерпевший врет. Травмо-
пункт находится рядом с Бутырским рынком, а он обратился
только через четыре часа. Лукин уже придумал, как исполь-
зует его вранье для достижения своих целей по переводу в
управление. Совершенно ясно, что травму потерпевший
получил ранее и в другом месте, когда был пьян. Вызов
скорой медпомощи в таком виде приравнивался к попа-
данию в медвытрезвитель. Наложение швов в этом случае
проводилось вместе со штрафом и сообщением на работу.
Но почему же грабеж? За это придется ответить Лебедеву.
Всё, как Лукин и предполагал. На встрече его доброволь-
ные помощники сообщили о произошедших событиях на
голубятне во всех подробностях. Они в тот день разгулялись,
и дело дошло до продажи магнитофона, который Лебедев
принес из дома. Потом все, как обычно в такой компании.
Мордобой. А зачинщиком этой драки был сам Лебедев.
Официально опрашивать своих помощников нельзя. Во
всяком случае, первыми, чтобы компания не уличила их
в стукачестве. Лукин переписал всех участников драки и
свидетелей. Начал опрос с последних, а потом добрался и
до участников «сражения». У него появилось скромное же-
лание посадить Лебедева за хулиганство или за дачу ложных
показаний, но последнее деяние к нему не подходило, так
как его не допрашивали и не предупреждали о даче ложных
показаний. В своих объяснениях гражданин может врать
сколько угодно. За хулиганство его сажать опять же нельзя,
так как пострадает один из помощников опера, который
тоже дрался. Лукин все оставил на совести Лебедева. Пусть
~45~
продолжает врать, но хоть без легенд о преступных по-
сягательствах на его здоровье. Лебедев уже знал, что опер
докопался до истины, и прибежал по первому зову.
— Ну что, суши сухари за хулиганство на голубятне!
— Так мы между собой уже помирились.
— Это по-вашему, что все между собой и все нормально.
А по закону получается нарушение общественного порядка
и карается до пяти лет лишения свободы. Да еще наплел о
грабеже в отношении себя.
— Вы меня извините. Я перепугался, что на работе
узнают.
— Об этом теперь и не мечтай. Письмо будет во всех
красках твоего вранья.
— Товарищ начальник, может быть, можно это как-то
решить мирным путем?
— Хорошо. Дам тебе последний шанс. Напишешь
собственноручно, что с тобой произошло и как получил
травмы. Фантазировать тебя учить не надо. И через два часа
жду такие же объяснения от свидетелей, которые это видели.
— Им прийти здесь написать?
— И ты, и они напишете это в служебном классе отделе-
ния самостоятельно, чтобы не сказали потом, что я вам под-
сказывал. Много не врите, иначе боком выйдет. Ты понял?
— Да, конечно. Спасибо вам.
У Лукина не было желания общаться с этим гражда-
нином, пожелавшим повесить на него «висяк» в виде
грабежа, который невозможно раскрыть, потому что он
был придуманным. Но само поведение Лебедева вызывало
у него определенный интерес для доклада руководству и
прокурору в качестве примера — как гражданин может
врать сколько угодно, а оперу за это отвечать.
Лебедев принес свою писанину, из которой следовало,
что в тот день на голубятне они распивали спиртное и про-
изошла ссора. Его толкнули, и он получил эти травмы. Чтобы
не было сообщения на работу о пьяной травме, он придумал,
что его избили неизвестные и ограбили.
~46~
Лукин сложил все материалы в папку и доложил начальни-
ку отделения. Тот прочитал собственноручные объяснения Ле-
бедева и свидетелей, а потом первые его показания о грабеже.
— Как же ты его уговорил написать такое признание?
Надо его первые показания убрать и вынести постановление
об отказе в возбуждении уголовного дела.
— И вы его подпишете?
— У меня для этого заместитель есть.
«Вот вся твоя сущность «колбасника» и замполита, —
подумал Лукин, — вы давайте подставляйтесь, а я с красным
лицом в райком партии — рапортовать об успехах по борьбе
с преступностью. Не угадал ты со мной».
— Вы внимательно прочитайте материалы. У меня есть
по ним другое предложение.
— Там что, есть состав преступления?
— Понятия не имею. Я — опер, и не мое это дело —
определять есть в материалах состав преступления или нет.
— А кто же, по-твоему, должен это определять, если не опер?
— Следователь или дознаватель, а можно и с прокуро-
ром посоветоваться по этому поводу. Опер должен жуликов
искать или выяснять истину, как в данном случае. Вы все-
таки прочитайте материалы.
Начальник принялся изучать документы, понимая, что
без этого с Лукиным разговор не получится.
— Ну и что? Молодец, хорошо поработал, но здесь нет
состава преступления. Выноси отказной.
— Я уже сказал, что это дело не опера и делать этого не
буду. Ведь у вас первое предположение было, будто я Лебе-
дева уговорил сказать, что он сам упал. Так же подумает и
прокурор, а при проверке возбудит дело и будет перепро-
верять, да мне нервы мотать из-за этого пьяницы и хулигана.
— А кто же это будет делать?
— Я уже назвал, чье это дело.
— Но следователи откажутся. У них свое руководство.
— Тогда делайте вы со своим заместителем.
— Ты не забывайся.
~47~
— У меня есть еще одно предложение. Обсудить мое
предложение на партийном собрании и выйти с иници-
ативой в райком партии, что надо освободить оперов от
несвойственной работы, чтобы у них было больше времени
жуликов ловить. А подключение к рассмотрению таких
материалов следствия укрепит социалистическую закон-
ность, — витиевато завернул Лукин, зная, что райком партии
может поддержать и не такую инициативу.
— В этом что-то есть, — задумался начальник, которому
больше всего понравилось в этом деле обращение в райком
партии с инициативой, но тут же сменил тон. — А на следу-
ющий день меня снимут. Ты давай дурака не валяй, а выноси
отказной материал.
— Я недавно был на допросе у следователя городской
прокуратуры, и он мне посоветовал сделать выводы из на-
шего с ним общения. Все. Испытательный срок у молодого
опера закончился. Отказные больше делать не буду. Этот
материал я бы направил прокурору, чтобы он прочитал, с
какими потерпевшими мы имеем дело.
— Но в прокуратуре все закончилось хорошо.
— Для меня, потому что больше не буду делать отказные,
а у некоторых все еще впереди.
— Ты на меня намекаешь?
— И на вас тоже. Вы только начали руководить, и
сколько таких материалов еще будет? И будет ли кому так
грамотно провести проверку, потому что спалите вы всех
оперов, карабкаясь по служебной лестнице.
— Но ты сам будешь когда-нибудь начальником, а ты им
будешь, я вижу, и также будешь спрашивать с подчиненных.
— Я постараюсь найти себе работу без проверки заяв-
лений граждан или найду способы, чтобы не подставлять
своих подчиненных.
Так Лукин подвел Василия Григорьевича к мысли, что от
него надо избавляться, пока он не протащил на партийное со-
брание свое предложение. А он это мог. Секретарем партбю-
ро он был неплохим и пользовался в коллективе уважением.
~48~
В отделе уголовного розыска оперативники распределе-
ны по линейно-зональному принципу. Лукину предложили
вести борьбу с наркотиками в районе, но это не означало,
что он не будет заниматься раскрытием других преступле-
ний. Это только в приказе значилось, что он ведет какую-то
линию, в данном случае наркотики. А еще ему определят
«зону», то есть одно из отделений милиции в районе. Ско-
рее всего это будет 15-е отделение, на территории которого
наиболее сложная криминальная обстановка из года в год,
так уж сложилось исторически, а он там как рыба в воде.
— Василий Григорьевич, я думаю, вопрос с моим пере-
водом в РУВД все равно решится, иначе я уйду на Петров-
ку, и вам нечем будет меня остановить. Поэтому сделайте
предложение руководству района, чтобы меня оставили
куратором вашего отделения милиции. Так вы получите
еще одного опытного сыщика, который будет натаскивать
молодых оперов при раскрытии тяжких преступлений. Для
меня главное уйти от проверки заявлений граждан. Возбу-
дили уголовное дело — значит, я по нему работаю, а работы
я не боюсь, сами знаете.
— Ну что с тобой поделаешь… Я понимаю, что ты сейчас
можешь наобещать золотые горы, но там у тебя будет свое
руководство… И все-таки не забывай родное отделение
милиции! — Василий Григорьевич протянул руку.
Это рукопожатие Лукин расценил как добро на пере-
вод в управление. Характеристики и аттестация на Лукина
были уже там, и приказ на его перевод вышел через неделю.
Позвонил начальник ОУР Максим Никонович:
— Приказ о твоем переводе подписан. Дела секретных
помощников забирай с собой. Здесь перепишешь их в
учетной группе на свой новый лицевой счет. Дела по нерас-
крытым преступлениям, которые перспективные, возьми
тоже с собой, а остальное тебе не понадобится, поэтому сдай
по акту. На все тебе отпущены сутки. Послезавтра жду на
пятиминутке у себя в кабинете.
— Я все понял, Максим Никонович.
~49~
— Как это тебе удалось так быстро уговорить Василия
Григорьевича? Он ведь мне заявил, что не отпустит тебя.
— Так доводы бывшего замполита оказались слабее до-
водов бывшего партийного комиссара отделения.
— Ладно, шутничок, я тебя поздравляю и жду на работе.
В это время в 15-м отделении милиции сменили замести-
теля начальника по уголовному розыску — Егорыча. Как и
предполагалось, партком в управлении ликвидировали, но
Егорыча все-таки сняли по его рекомендации. Теперь Его-
рыч работал опером в управлении, причем в том кабинете,
где и располагался раньше партком. Хоть кто-то догадался,
что с партийными комитетами в райуправлениях был явный
перебор. Замполиты вместе с политотделом, да еще партко-
мы — и все нацелены на укрепление дисциплины в милиции,
которая стоит на страже закона. Лукин не понимал такого
масла масленого.
Вместо Егорыча в отделение назначили Геннадия Ми-
ронова, который раньше работал водителем начальника
районного управления, а потом окончил школу милиции и
перешел в МУР. Егорыч съязвил по этому поводу: «Был во-
дитель, а стал руководитель». Лукин хорошо знал Геннадия,
поскольку тот работал вместе с Сашей Позняковым в отделе
по борьбе с квартирными кражами. И Саша был выходцем
из этого отделения милиции.
Лукин успел только поздороваться с Геннадием, когда
уже уходил в РУВД.
— Не успели меня назначить до твоего перехода. Я бы
тебя не отпустил, — посетовал Геннадий.
— Видали мы и покрепче руководителей, — Лукин
не стал развивать эту мысль и сменил тон. — Геннадий, я
теперь могу быть спокойным за борьбу с преступностью в
этом отделении милиции, во всяком случае, с квартирными
кражами. Ведь ты этим занимался в МУРе?
— Ладно, заезжай вечером, я проставляюсь за назна-
чение.
— Так и я тоже за перевод. Договорились.
Глава 2
Банкет не состоялся, потому что у Лукина сразу начались
рабочие будни. Он принял дела по борьбе с наркотиками у
своего бывшего сослуживца Влада Численко и занял место за
столом у окна, что выходило на улицу Сретенку, в кабинете
вместе с Егорычем. Эта линия работы вроде бы ни к чему
особенному не обязывала, и обычно оперативные меропри-
ятия по борьбе с наркотиками проводились в вялотекущем
режиме, так как за нее строго не спрашивали. Лукин был
настроен пересмотреть эти стереотипы. Поэтому парал-
лельно с участием в раскрытии преступлений накапливал
оперативную информацию на потребителей и сбытчиков
наркотиков.
Руководство не грузило Егорыча повседневной работой:
как говорили, он — по «особо запутанным делам». Они
так и работали в паре, как и раньше в отделении милиции.
Вернее, работал Лукин, а Егорыч иногда присутствовал
на работе. Все понимали, что Егорыч сгорел только из-за
своего несерьезного поведения на заседании парткома и
в прокуратуре, поэтому дорабатывал до пенсии и просто
ежедневно ходил на работу.
В руках у него всегда была папка с молнией, куда по-
мещались, как он говорил, необходимые принадлежности
опера: квадратная бутылка из-под виски с самогоном, кото-
~51~
рый он сам делал и настаивал на разных травах, и большая
мочалка, потому что он почти каждый день ходил в баню
или бассейн. После пятиминутки Егорыч шел совращать
непосредственных руководителей, а на их замечания, что,
дескать, разве можно выпивать с утра, отвечал стандартно:
— А чего вечера ждать? — при этом не выговаривал
букву «р», получалось «вечега».
Всего у них только в отделе уголовного розыска было
три начальника. Максим Никонович руководил отделом и
каждое утро на пятиминутках ставил общие задачи, а если
совершались тяжкие преступления, то организовывал рабо-
ту всех сотрудников по розыску преступников. У него был
заместитель Афанасьевич, у которого в подчинении находи-
лись четыре оперативника с большим опытом оперативной
работы, они назывались 1-м агентурным отделением. Двери
их кабинетов изредка открывались, и оттуда выходили
темные личности. Одним словом, секретная работа, хотя с
агентурой работали все оперативники. А вот начальником
2-го отделения, которое они называли сыскным, был Андрей
Михайлович Вайнер. Да, непосредственным начальником
Лукина, Егорыча и еще десяти сыщиков был однофамилец
знаменитых писателей братьев Вайнеров, а начальником
Свердловского РУВД — Жеглов. Возможно, поэтому в отде-
лениях милиции этого района снимались многие детективы?
Андрея Михайловича они просто называли Михалычем.
Он был выходцем из оперов 14-го отделения милиции и
держался с подчиненными демократично.
Настал обеденный перерыв, и на столах затрещали
доминушки, причем на нескольких столах одновременно.
Грохот был внушительный. Пригласили и Лукина, хотя тот
всегда выражался, что игра в домино стоит на втором месте
по интеллекту после перетягивания каната. Однако на этот
раз он не стал обижать своих коллег, тем более что только
влился в их коллектив, и поинтересовался:
— А на что играете?
— На просто так, — пожал плечами Егорыч.
~52~
— Нет, коллеги, я не Гаврик и на «ушки» не играю, —
намекнул Лукин на героев повести «Белеет парус одино-
кий».
Сколько он себя помнил, столько играл в азартные
игры. Виктору еще во время летних каникул в деревне,
когда окончил третий класс, разрешили поиграть в карты
со старшими. Игра в «девятку» была несложной, и ставки
по пять копеек, но с тех пор он всегда имел свои деньги на
кино и мороженое, которые стоили по десять. Ему нрави-
лись азартные игры, а вернее — выигрывать, и он освоил все
популярные игры в карты. Учась в старших классах школы,
он играл во дворе в «секу» по три карты, которая еще
называлась «мини-покер», а потом освоил и преферанс.
После школы заходил в игротеку Дома пионеров, где стояло
несколько бильярдных столов. Дом пионеров располагался
в детском парке, по пути домой. Так что и эту игру Виктор
освоил и успешно закатывал шары в лузы. Он играл часто,
но игроком не был, в том смысле как это было прописано у
классиков. Да он и сам видел, как некоторые парни продува-
лись подчистую, а потом занимали деньги для продолжения
игры. Подобное ему не грозило, потому что он не был столь
азартным. Во время игры ему просто везло, а в сочетании с
умением играть ему практически всегда был гарантирован
выигрыш. Но ведь постоянно везти в картах не может, по-
этому Лукин мог вовремя бросить карты и сделать перерыв.
Он никогда не играл на «просто так», потому что это не
интересно. Хоть по копейке, но ставка в картах, домино
или бильярде должна быть. И еще у него был немаловаж-
ный принцип во всех азартных играх. Он никогда не при-
носил домой выигрышные деньги, а тратил их в компании
друзей и знакомых, у которых выигрывал. Если случалось
выиграть у посторонних, а это могло быть в бильярдной, то
опять же тратил выигрыш среди друзей. Ему казалось, что
из-за этого принципа ему и везло в азартных играх. Азарта
у него не было, зато присутствовал холодный расчет. В пре-
ферансе ему помогала отличная память на карты, и он мог
~53~
догадываться, какие карты держат в руках партнеры, а при
игре в покер с ним никто не мог соревноваться в блефе. Лу-
кин считал, что эти качества не мешают ему в оперативной
работе, а скорее наоборот. Да и если вдруг туго придется в
жизни с финансами, то у Лукина всегда есть возможность
это поправить. Хотя он, конечно, сделает все возможное,
чтобы до подобного не дошло.
— Ну, можно на кружку пива, — предложил Егорыч.
— Я столько пива не выпью! — Лукин готовил компа-
нию оперов к игре под интерес.
— А ты сначала выиграй! — начали заводиться ребята.
Он вздохнул, присел рядом с ними и предложил играть
«на вылет», на победителя, который получает все. Ставка —
двадцать копеек с каждого, то есть, собственно, стоимость
заявленной Егорычем кружки пива. С каждым коном
все больше игроков превращалось в зрителей, и наконец
остались они с Егорычем, который предложил поделить
выигрыш пополам, понимая, что скоро потеряет все. Лукин,
хладнокровно обставив и его, предложил:
— Я же сказал, что столько пива не выпью! Пошли, я всех
угощаю с выигрыша. А есть еще такая тихая игра в картишки.
Называется «вверх-вниз». Игра заводная и денежная, но
выигрыш сразу предлагаю тратить в нашей же компании.
Проигравшие будут угощать выигравших.
— Но в карты у нас как-то не принято, — пожал плечами
Виктор, работавший по нераскрытым убийствам.
Он происходил из семьи интеллигентов и был совсем
не похож на других сыщиков. Среднего роста, худощавый, с
тонкими усиками. Да и фамилия у него была не как у всех —
Джемс-Леви. Именно Джемс, а не Джеймс, как обычно
писались фамилии с Дикого Запада. Эту ошибку, конечно,
могли допустить наши паспортисты, а там — кто его знает.
Лукина подмывало поинтересоваться у него этой историей,
но он подумал, что будет не совсем удобно с первых дней
знакомства проявлять любопытство. К тому же он сидел с
Лукиным и Егорычем в одном кабинете, так что сделать это
~54~
никогда не поздно, тем более при его усидчивости. На столе
у Виктора Джемса-Леви возлежали толстые тома розыскных
дел по убийствам, которые он изучал, а потом намечал ме-
роприятия по розыску убийц.
— Да в этом доме, где мы работаем, только этим и за-
нимались раньше! — сообщил Лукин.
— Что ты имеешь в виду? — немедленно заинтересо-
вался его тезка, которого все называли по половине фами-
лии — Джемс.
— А вы что, не знаете, в каком доме работаете и что
здесь находилось раньше? — Лукин на самом деле думал,
что все это знают.
— Что-то говорили о коннозаводчике. Если знаешь, то
расскажи.
— Ну, что-то похожее… Этот дом раньше принадлежал
тамбовской коннозаводчице, которая после отмены кре-
постного права переселилась в Москву и приобрела этот
дом. Привезла она с собой дворовых девок и устроила на
первом этаже трактир, а на втором и третьем этажах — пуб-
личный дом, — порадовал слушателей Лукин.
— Так что, получается, в наших кабинетах были номера
с девками? — Джемс захихикал в усы, прикрывая рот рукой.
— Не только. Потом партком был. Вот Егорыч помнит,
как нас с ним там драли, а вот после уже нас разместили.
Считайте, что партком улучшил ауру этих кабинетов. В те-
перешней Ленинской комнате закатывали балы и играли
в карты, а из трактира таскали проституток в эти кабине-
ты. — Лукин стал замечать за собой, что после проявления
негативных сторон партии, он нет-нет да и подколет ее на
исторические темы, как вот сейчас. Но ведь это историче-
ские факты — такая вот отмазка в случае чего. — По на-
шим узеньким коридорчикам в мягкой обуви беспрерывно
неслышно бегали половые из трактира с начищенными
самоварами с угаром, в номера и обратно. В их лакейской
ловкости движений чувствовался пережиток растленных
нравственно, но верных холопов, вывезенных из тамбовских
~55~
усадеб бывших крепостных. По сути, они остались такими
же крепостными. Дворовых девок клали под клиентов за
деньги, а мужики были в обслуге. Они продолжали свою
бесправную жизнь, — Лукин на память произвел описание
этого дома от «Дедушки Гиляя», так они звали в своей
компании Гиляровского, да и не только они.
— Вот нам «повезло» с размещением управления ми-
лиции! — покачивали ребята головами.
— Не огорчайтесь. В те времена районы Сухаревки,
Самотеки и Цветного бульвара были все в публичных домах.
Это как сейчас в Париже Булонский лес или пляс Пигаль, а
в Гамбурге — улица Красных фонарей. Только Россия всегда
и во всем стремилась к первенству и в этом деле не уступала
никому. Самым страшным был Малый Колосов переулок,
где сплошняком располагались недорогие публичные дома.
Подъезды этих заведений освещались обязательными крас-
ными фонарями. По ночам громилы выходили на Цветной
бульвар и Самотеку, где их марухи заманивали пьяных. Они
приводили их в свои притоны или раздевали здесь же на
улице.
Шулеры по сговору с полицией создавали игральные
комнаты, предназначенные специально для обыгрывания
громил и разбойников, которые в таких трущобах чувство-
вали себя в безопасности. Пронюхают агенты шулера, что
у какого-нибудь громилы после удачной работы появились
деньги, сейчас же устраивается за ним охота. Его приглашают
поиграть в банк, а там уж собралась спевшаяся компания
шулеров.
Временем расцвета такого рода заведений были восьми-
десятые годы, то есть сто лет назад, когда организовывались
марксистские кружки, а по лесам устраивались маёвки
и сходки. Тогда содержательницы притонов считались
самыми благонадежными в политическом отношении и
пользовались особым попустительством полиции, так как
щедро платили околоточным. Тогда полиция была занята
только вылавливанием «неблагонадежных», революционно
~56~
настроенных элементов, которых арестовывали и ссыла-
ли сотнями. И блаженствовали притоны на Сухаревке и
Цветном бульваре. В соседних домах, где сейчас магазины
«Лесная быль» и «Грибы, ягоды», были такие же магазины
с похожим ассортиментом. Торговали сезонным товаром.
Весной — огурцами и зеленью, летом — ягодами, осенью —
овощами и яблоками, а зимой — мороженой рыбой. А еще
круглый год — живыми раками, которых привозили с Оки
и Волги, а главным образом с Дона.
— Теперь выбор в этих магазинах получше будет. Можно
купить мясо лося по два рубля за килограмм, как говядину
в магазинах. Изюбрятина в два раза дороже, а медвежатина
в три раза дороже, но это все есть, — поддержал Егорыч.
— Да, это точно, я неделю назад купил там глухаря на
шесть килограммов, а можно купить тетерева, фазана или
рябчиков. И грибов соленых — от маслят до белых, да еще
брусника моченая в бочках, — продолжил Лукин.
— А ты пробовал грузди в бочках? — Егорыча явно
интересовала закуска.
— Нет еще. Я же вот и предлагаю пометать картишки
и попробовать все это на выигрыш! — подвел итог своему
рассказу Лукин.
— Покажи, как играть, — не выдержал Егорыч.
— Очень просто. Сначала сдается по одной карте, по-
том по две и так до шести карт каждому игроку. Играют
шесть кругов по шесть карт, а потом снижаются до одной
карты. Надо на своих картах заказывать взятки и угадывать.
Угадавшие получают большие очки, а кто ошибся — тот в
десять раз меньше. В конце игры подсчитывают очки. У кого
больше, тот победитель, а разница в очках у других — это
выигрыш. Предлагаю по одной копейке, — пояснил Лукин
условия игры.
Сели шестеро желающих. Через тридцать минут вы-
игрыш составил около двух рублей. Виктор пожил их в банку
из-под кофе вместе с выигрышем в домино.
— Вот, на бутылку есть. Осталось наиграть на закуску.
~57~
— Давай еще партейку! — завелся Егорыч.
— Не успеем. До конца обеда осталось немного времени.
Может, по кружке кваса? Угощаю!
— Или пива, — не сдавался Егорыч.
— Нет, ребята, в рабочее время не увлекаюсь.
— Вот он вас закгутил. Все остались тгезвые, и пгавиль-
но. Кому-то надо габотать. Пошли по квасу замутим, — про-
картавил Егорыч и возглавил поход.
Квасная бочка стояла на углу управления. Квас здесь
всегда был прохладным и свежим, бочка стояла в тени. Тут
все обратили внимание, что неподалеку встретились две
подружки, миловидные женщины.
— Рита, здравствуй! — воскликнула одна из них.
Они поцеловались, перебросились несколькими сло-
вами и разошлись. Егорыч быстро устремился за Ритой,
обогнал ее по обочине тротуара, резко развернулся ей на-
встречу и, широко расставив руки, не выговаривая букву
«р», заревел:
— Гита, здгавствуй! — потом заключил ее в объятия так,
что она скрылась из виду, и поцеловал.
— Мужчина, я вас не знаю! — она вырвалась из его
огромных лап.
— Как же так, годимая, я из-за тебя десять лет отси-
дел! — совсем обескуражил он девчонку своим пояснением,
но через секунду громко рассмеялся: — Вы мне очень пон-
гавились, и я захотел познакомиться. Вова, — и протянул
ей могучую руку бывшего ватерполиста.
Она заулыбалась:
— Со мной никогда так не знакомились.
— У всех все бывает впегвые.
Все пошли на рабочие места, а Егорыч еще мило беседо-
вал с молодой женщиной.
Обычно в управлении после обеда оставался один сы-
щик из суточной оперативно-следственной группы. Другие
разъезжались на проведение мероприятий, в том числе на
~58~
встречи со своими негласными помощниками. Сегодня
почти весь состав выложил свои оперативные дела из сейфов
на стол и что-то писал, ожидая вечера, когда можно будет
продолжить игру в карты.
Вечером в большой кабинет заглянул Андрей Михай-
лович:
— Что-то случилось? Почему домой не идете?
— Да мы еще поработаем.
— Только без этого. Они вдруг решили поработать во
вторую смену! Если Лукин решил проставиться за прописку,
то не здесь.
— Я вас, Михалыч, приглашу, когда накрою стол, — со-
общил Лукин.
— Ну, тогда до утра.
Игра закончилась через три часа, в банке из-под кофе
полно денег, а магазины закрыты.
— Пошли в винный бар, он у нас по пути к метро.
Взяли всем по коктейлю, выпили — ни в одном глазу.
Решили бар больше не посещать.
— Тогда взять с собой водки — и в «Будапешт», это
будет недорого, и работает он до полуночи, а после десяти
вечера там народу мало, — предложил оперативник Гера-
симов, который раньше работал на той «земле» руково-
дителем.
Лукин знал, что их отдел уголовного розыска состоял
наполовину из бывших руководителей этой службы в отде-
лениях милиции. Некоторые из них не справились с валом
преступности на своих должностях, а по-русски сказать —
они мало скрыли преступлений, поэтому допустили низкий
процент их раскрываемости, что не понравилось руковод-
ству и райкому партии. А такие как Егорыч были сняты с
должности, потому что много прятали преступлений, но
попали под проверку прокуратуры. Так или иначе, нынеш-
ние должности для заместителей начальников отделений
милиции по уголовному розыску были сродни штрафному
батальону. Если выживешь, то пойдешь на повышение, но
~59~
это было редкостью. Таким был начальник агентурного
отделения Афанасьевич, который в период руководства на
«земле» расшатал свои нервы до такого предела, что те-
перь с утра принимал «микстуру» Егорыча под пятьдесят
градусов. Лукин все это видел и наматывал на ус, чтобы не
попасть в подобный круговорот.
— Да мы как-то в рестораны не ходим. На нашей улице
есть магазин «Лесная быль», через дорогу, и рядом «Грибы,
ягоды». Такой закуски ни в одном ресторане не найдешь, —
предложил Егорыч.
— А где присесть с этой закуской? — спросил Лукин.
— Вот об этом надо подумать. Виктор, откуда ты знаешь
про наше управление? — поинтересовался Джемс.
— Я родился в этом городе, и мне интересна его история.
И потом — надо читать классиков русской литературы. Вот
вы наверняка не знаете, что сыскная работа зарождалась
именно в этом районе, где мы с вами работаем. И нам грешно
быть плохими сыскарями в этом историческом месте.
— Вот это нам вдвойне интересно. Расскажи, — попро-
сили другие сотрудники.
— А не поздно? Мне-то что, я холостой. Вы что, не слы-
шали о первом сухаревском сыщике Смолине?
— Откуда?
— Вот темнота. Настоящих сыщиков сто лет назад не
было, потому что сыскная полиция как учреждение образо-
валась только в 1881 году. Был единственный знаменитый
в то время сыщик Смолин, которому поручались самые
важные дела. Районом его действия была Сухаревка, где мы
сейчас стоим. Он черпал информацию у своих осведомите-
лей и знал каждый шаг жуликов.
Бритого налысо старика звали «Сухаревским губерна-
тором». Он жил совершенно одиноко. Его квартира была
буквально набита драгоценностями, но он никого не боялся.
За него горой стояли громилы и оберегали его, как и он их
берег, когда это было возможно. У него в доме никто не
бывал. Дружил с ворами, грабителями и главным образом
~60~
с шулерами, бывая в игорных домах, где его не стеснялись.
Он знал все и молчал. Разве уж если начальство прикажет
разыскать какого-нибудь жулика за дерзкую кражу, особен-
но у известного лица. Громилы сами подскажут и выдадут
искомого жулика. Раньше громилами называли и воров, и
грабителей.
В преклонных годах умер Смолин бездетным. При опи-
си имущества найдено было в его спальне два ведра золотых
и серебряных часов, цепочек и портсигаров. Местные жули-
ки сетовали, что то было их наворованное добро, а теперь
пропадает. Десятки лет проработал сыщиком Смолин, и
много легенд по Сухаревке ходило о нем. Ну, я думаю, хватит
на сегодня и пора по домам.
В течение недели опера оставались в управлении до-
поздна и уходили с работы совершенно трезвые. На это
обстоятельство многие руководители обратили внимание, и
первый — их начальник Вайнер. Как это так, опер работает
до полуночи и без команды руководства, да еще и трезвый.
Так не бывает.
— Рассказывайте, чем занимаетесь после работы? —
велел Михалыч.
— В картишки дуемся, — сознались опера, зная его
увлечение преферансом.
— Во что?
— «Вверх-вниз».
— А подробнее?
— Виктор, просвети шефа.
— Я так и думал, что это Лукин, так как у вас появилось
рвение к сверхурочной работе сразу после его прихода в
управление. То он выявляет бездельников объявлениями на
отстрел волков, а теперь вовлек всех в работу сверхурочно.
В управлении еще помнили, как шутка Лукина, начатая в
15-м отделении, докатилась до начальника политотдела Вя-
чеслава Шарова. Просто председатель общества охотников
«Динамо» пожаловался Лукину, когда тот платил взносы,
~61~
что охотники из числа милиционеров их района не сдают
вовремя членские взносы. Лукин пообещал поговорить с
сотрудниками милиции по этому вопросу. А когда не нашел
среди этих лиц понимания, то решил нам ними подшутить.
Как-то раз, когда подменял в обед дежурного по отделению
милиции, отбил телетайпограмму, включив аппарат на себя,
что объявляется набор охотников из числа работников ми-
лиции на отстрел волков в Тамбовской области, поскольку
участились случаи нападения на домашний скот. Для этого
необходимо иметь охотничий билет с отметкой об уплате
членских взносов. Оплата за каждого волка — по пятьдесят
рублей, а это, между прочим, ползарплаты. Эту телетайпо-
грамму он подшил в общую папку, которую по нескольку
раз в день просматривал весь личный состав отделения, так
как в ней концентрировались сообщения о преступлениях,
совершенных в городе, и другие сведения. Охотничье обще-
ство перевыполнило план по уплате взносов, в районе стали
писать рапорты на отстрел волков, и все это продолжалось
до тех пор, пока не обратился начальник политотдела Ша-
ров. Он решил ускорить свой выезд на отстрел волков и
поинтересовался данным вопросом на Петровке, 38. Там,
естественно, о подобном ничего не слышали. Шаров поднял
шум на тему, что, дескать, шутки с политотделом неуместны.
Кто-то вспомнил, что это началось с Лукина, и его вызвал на-
чальник управления Жеглов. Лукин тогда быстро сообразил,
как выкрутиться, и сказал, что таким образом он выявлял
бездельников, тех, кто не хочет работать, а рвется в леса
на отстрел волков, а с политотделом никто и не собирался
шутить, так как замполит отделения милиции сам занимался
этим вопросом. К тому времени Лукин уже вырвал из пап-
ки липовую телетайпограмму и уничтожил. Жеглов долго
смеялся, но потом предупредил, что начальник политотдела
Шаров хочет придать этому делу окраску насмехательства
над службой. Но его перевели на повышение, и все затихло.
— Заметьте, Андрей Михайлович, почти весь отдел на
месте и совершенно трезв, готовый выехать на любое про-
~62~
исшествие в полном составе, — попытался уйти от удара
Лукин.
— Ты мне про свои организаторские способности по
ушам не езди. Я помню, как твои шутки прошлись по на-
чальнику политотдела, который чуть не спалил тебя. Ладно,
посвящай в свою игру.
Лукин вкратце рассказал шефу принципы игры.
— Ну, давайте, сдайте на меня! — у шефа азартно за-
горелись глаза.
Так жизнь и продолжалась. В основном, играли на двух
столах. Как в казино. Самым азартным был Александр Васи-
льевич, который работал по борьбе с карманными кражами в
ЦУМе и Пассаже. Когда он ошибался и проигрывал, то шле-
пал ладошкой себя по лысине и приговаривал: «Мой лысый
череп». Васильевич был фронтовиком, но держался в их ком-
пании, ничуть не уступая молодым. Однако играть вечерами
получалось, если не совершалось серьезных преступлений.
Егорыч уже после нескольких партий понял, что при-
дется платить за проигрыши и на халяву от выигрыша вы-
пить не придется. С деньгами у него всегда было туговато,
а карточный долг священен, и в должок они не играли.
Хочешь играть — выкладывай проигрыш или выигрывай.
Вот он и предложил Виктору играть «на лапу», разработав
различные сигналы пальцами, которыми обозначал коли-
чество заказанных взяток, что было основой игры. В этой
игре играть «на лапу» было сложно, и их условные знаки
мало чем помогали в победе, но Виктору не хотелось терять
этого веселого партнера Егорыча.
Вскоре руководство убедилось, что оперативный состав
управления на самом деле готов к работе и до полуночи
может выехать на место происшествия в полном составе.
В двухэтажном деревянном особняке по Вадковскому
переулку поздно вечером была убита пожилая женщина
Полушко, которая по ночам торговала водкой и самогоном
через окошко своей квартиры на первом этаже. Нанесли
ей удар по голове тяжелым тупым предметом, скорее всего
~63~
обухом топора, который лежал недалеко от тела. В дом она
пускала очень узкий круг лиц, как сообщили соседи, в том
числе своего внучатого племянника Алексея.
Осмотр места происшествия закончить не успели и в
два часа ночи решили, что продолжат утром. Квартира была
большая, а еще подвал, где хранилось спиртное в бутылках,
банках и бидонах. Убийца перерыл все вещи, видимо, искал
деньги и золото. Для осмотра подвала не хватало освеще-
ния. Выставили милицейский пост на охрану места проис-
шествия и договорились встретиться утром, но на рассвете
Лукина разбудил дежурный по управлению милиции:
— Из 14-го отделения доложили, что постовой ми-
лиционер задержал подозреваемого мужчину в подвале
квартиры убитой.
— Что, убийцу потянуло на место преступления?
— Именно так и сказал Максим Никонович и поручил
тебе разобраться. Машина за тобой выехала.
Он опять оказался единственным опером из управления,
проживавшим на территории района и к тому же холостым.
— Василий, — обратился он к дежурному, — дай маши-
не отбой, мне до 14-го отделения пешком два шага. Про-
гуляюсь по Зуевскому парку.
— С места перезвони, мне надо руководству доложить.
Лукин с детства знал все закоулки парка. С вечера поли-
тые клумбы с цветами благоухали под первыми лучами солн-
ца. Он вошел в калитку, которая отделяла парк от двора его
дома по Новослободской улице. Парк занимал обширную
территорию от его улицы до Тихвинской. Напротив дымили
трубами завод шлифовальных станков и мебельная фабрика,
а чуть дальше находились более серьезные заводы — «Стан-
колит» и «Борец». Пока детишки досматривали послед-
ние утренние сны перед детским садом и школой, их парк
оккупировали серьезные дяденьки, работающие на этих
предприятиях. Здесь же по кустам шнырял народ различ-
ных возрастов, предлагавший водку и самогон в бутылках
и на розлив. На него смотрели как на реанимацию токари и
~64~
слесари, желавшие «поправить здоровье» перед рабочими
буднями. Хряпнув стакан живительной влаги, мужики за-
кусывали бутербродами, принесенными из дома, а многие —
«мануфактурой», то бишь занюхав рукавом. Лукин шел по
парку в своей обычной униформе — в костюме и галстуке.
Завидев его, народ спешил уйти подальше, вглубь парка.
Некоторые торговцы «зеленым змием» знали, кто он и чем
грозит встреча с ним. Однако у Лукина были совсем другие
задачи, и весь этот «домашний ресторан» интересовал его
как источник получения оперативной информации в отно-
шении более серьезных преступлений. С двумя торговцами
он кивком головы поздоровался и прошел мимо.
«А ведь погибшая бабушка занималась тем же самым,
хоть и из окошка своей квартиры, так что эти конкуренты
должны ее знать или хотя бы слышать о ней. Так, Абрашит
из 15-го корпуса, а Гарик по кличке «Мужик» живет в 1-м
корпусе… Видимо, местный участковый любит поспать,
поэтому они устроили этот «домашний ресторан» с утра
пораньше», — размышлял Лукин.
В отделении милиции Лукин заглянул в камеру. Задер-
жанный в одиночестве дремал на деревянном крашеном
полу, свернувшись калачиком. В костюме и при галстуке,
на его лице светились очки в золотой оправе и видны были
знакомые усы в тонкую линию… Но как теперь докладывать
руководству, что ночью в подвале задержан эксперт-крими-
налист Герман Самолетов, которого они не дождались после
осмотра места преступления и, выставив милицейский пост,
ушли отдыхать? Вот уж точно — «уж полночь близится, а
Германа все нет».
А он принялся дегустировать содержимое спиртного
при осмотре подвала. Настоящий эксперт, он решил по-
пробовать все на язык и не рассчитал свои силы. Алкоголь
свалил Германа там же в повале, и он уснул. Под утро Герман
зашевелился, и милиционер, охранявший место проис-
шествия, произвел задержание, так как не знал эксперта в
лицо, а преставиться тот не мог, потому что был сильно пьян.
~65~
Вероятно, ночью еще отхлебнул «бабушкиного зелья».
Дежурный по отделению милиции тоже не был знаком с
Германом, который по старой привычке еще и спрятал свое
милицейское удостоверение в носок. Что он так делает при
«переборе», знали только его коллеги. Однако когда разо-
брались, кого задержали, было поздно. Все руководство уже
было в курсе задержания Германа Самолетова.
— Ты задержал, ты и докладывай руководству, — пред-
ложил Лукин дежурному, — а я пойду, погуляю по детско-
му парку. Все равно разбудили. Сейчас самое время для
утоления жажды алкоголем. Некоторые заряжаются перед
работой. Какой для них кайф — принять стакан водки с
первыми лучами солнца!
Зеленый ресторан «Под кустиком» продолжал интен-
сивно функционировать. Мужики подходили тройками и
в одиночку. Тройки покупали бутылку водки, доставали
свои сухие пайки, которые им приготовили жены на обед,
разливали по стаканам, выпивали и расходились по своим
фабрикам и заводам. Для одиночек ходил по парку Абрашит
с трехлитровой банкой горячего борща, которым желаю-
щие закусывали водку. Водка стоила гораздо дороже, чем
в магазине, но те открывались через пять часов, поэтому
обе стороны были довольны. Виктор решил сначала осмо-
треться, запоминая как можно больше участников этого
процесса. Некоторых он уже знал, они были из этого же
района. Жаль, что не взял с собой портфель со встроенным
в него фотоаппаратом «Зенит», он сейчас всех охватил бы.
Если кому-то представиться сотрудником уголовного розы-
ска, то остальные разбегутся, потому что одни распивают в
общественном месте, а другие спекулируют водкой. Так что
лучше пока посидеть, подышать свежим воздухом. Мужик
всю жизнь пил, где ему удобно и в любое время, а здесь —
указ по борьбе с пьянством, вот и трутся они по детским
паркам. Недавно Шота — старший участковый — задержал
мужиков за распитие спиртных напитков и составил на них
протокол, а в конце протокола каждый нарушитель должен
~66~
был написать короткое объяснение по своему нарушению.
Один из них спрашивает:
— А что здесь писать? Я не знаю.
— Ну, напишите, что больше пить не будете, — посо-
ветовал Шота.
— Как это не буду? Я такого не напишу.
— Ну, это формально.
— И формально не буду писать.
Принципиальная позиция этого мужика отражала от-
ношение народных масс к борьбе с алкоголем так же, как
и этот «ресторан» в детском парке, потому что по указу
запрещалась торговля алкоголем вблизи предприятий. А по-
гибшая тоже торговала водкой в те часы, когда в магазинах
продажа была запрещена.
Виктор присел к Абрашиту на лавочку, когда его кли-
ентура разошлась. Они выросли в соседних дворах и знали
друг друга.
— Ты убрал бабку-конкурентку?
— У тебя шуточки, опер.
— Нет, это одна из версий. А если серьезно, что говорят
в ваших кругах об этом убийстве?
— Да она никому из местных не мешала и конкуренцию
не составляла. Она по ночам торговала. У нас нет таких.
Среди ее клиентуры одни пьяницы.
— У меня к тебе большая просьба. Чтобы не проводить
среди вашей компании гарнизонную операцию по привле-
чению за спекуляцию, в том числе и на борще, поговори со
своими коллегами. Меня интересуют все залетные в этом
районе, ну и кто из ваших мог пойти на это.
— Ты мне прямо задание даешь.
— А ты предпочитаешь давать показания, сидя в камере?
— Нет, я все понял. Утром жду у нас во дворе.
Оперативная группа собралась в отделении и шумно
обсуждала поведение Германа. Машина по соблюдению
морального облика закрутилась, и было принято решение
об его увольнении.
~67~
Виктор доложил об обстановке в парке по утрам и по-
просил участковых пока не гонять честных пьяниц, так как
это надо было делать раньше, а сейчас нужно черпать из них
информацию по убийству.
Одна из версий строилась на причастности племянни-
ка, который был уже задержан и сидел в камере отделения.
Алексей ничего интересного не поведал, заявив, что ни
он, ни его знакомые преступления не совершали. Четкого
алиби у него не было, в предполагаемое время убийства он
находился дома один. Убийство было совершено между 21 и
22 часами. Еще Алексей перечислил вещи, которые исчезли
из дома погибшей. Это часы старинные с боем, золотые
изделия и, наверное, деньги, но он не знал, сколько, так
как тетка никогда их не показывала. А деньги у нее должны
были быть.
Алексея надо было отпускать, но хотелось бы проверить
его показания каким-нибудь образом. По линии убийств
в управлении работал опер Джемс. Коллеги шутили из-за
его фамилии, что он из Скотланд-Ярда. Он предложил про-
вести своеобразную проверку Алексея:
— Я могу пригласить гипнотизера, который усыпит
Алексея, и он нам под гипнозом все расскажет.
— Если других реальных предложений по проверке
его алиби нет, то давайте организовывайте, — Максим
Никонович дал согласие на авантюру. — Всем остальным
распределить жилой сектор по подъездам и побеседовать с
каждым жильцом, обращая внимание на время совершения
убийства. Осмотр показал, что входная дверь была закрыта
изнутри. Возможно, убийца проник в дом через окно, или
наоборот — это он закрыл дверь и скрылся через окно.
Нужны свидетели, хоть какие-нибудь.
Джемс приехал с гипнотизером, мужчиной огромного
размера и с большой черной бородой, который попросил
привести Алексея и оставить их вдвоем в кабинете. Через
тридцать минут он позвал Егорыча, а сам присел в уголке.
— Можете задавать вопросы, он спит под гипнозом.
~68~
Егорыч обстоятельно расположился напротив Алексея,
который сидел в кресле с закрытыми глазами.
— Ты спишь?
— Нет.
— А чего глаза закрыл?
— Я того, с бородой, боюсь, он приказал.
Гипнотизер пожал плечами.
— Ну, не всегда получается. У него, видимо, биополе
сильное.
Так провалился «научный» эксперимент.
К вечеру собрались на отчет все оперативные группы
по этому делу.
— Есть свидетель, который видел дважды, как к бабке
приезжали двое на такси. Она их отоваривала через окно.
Обычно они брали водку. Есть их приметы, и можно со-
ставить фоторобот. Они были после восьми вечера в среду
и воскресенье, а вчера такси стояло долго, но их не видели.
— Утром доставьте свидетеля, а если есть возможность,
то сейчас, тогда утром — на составление фоторобота.
Свидетель проживал выше этажом, над местом убий-
ства, и часто наблюдал за бойкой торговлей, поэтому видел
многих любителей бахуса и этих запомнил хорошо. Редко
кто приезжал за водкой на такси.
Да, странность в этом деле есть. Если эти двое при день-
гах, то почему пользуются услугами бабки-спекулянтки?
Присматривались, чтобы бомбануть ее? Но на все вопросы
могли ответить только они сами.
Рано утром Виктор снова вышел в парк. «Как хорошо,
тихо, чего раньше не гулял здесь по утрам, может, бегом
заняться? Хотя сбрасывать вес уже некуда после отпуска».
Абрашит сидел на своем обычном месте. Работал он
дворником, и, наверное, это неплохой приварок к его ма-
ленькой зарплате.
— Были здесь двое. Интересовались, где можно ку-
пить водки на дому, чтобы паленой на улице не всучили.
Их послали к бабке, сообщив, что у нее можно купить в
~69~
любое время и в любом количестве. Они похвалились, что
который день выигрывают на ипподроме. Одного называли
Колей. Да и наколка у него на руке с его именем. Я могу
быть свободен?
— Да, только скажи, кто с ними общался.
— Мы так не договаривались.
— Но это очень нужно. Дело-то серьезное. Я тебе обе-
щаю, что задержим ваших человек пять и побеседуем, а в
их числе и этого товарища, так что он не подумает о тебе.
— Ладно. Тебе верю. Это Семеныч из пятнадцатого
корпуса нашего дома, ты его должен знать.
— С каких это пор Игоря Белова стали звать Семены-
чем? Ладно, отдыхай пока.
На оперативном совещании Максим Никонович, выслу-
шав доклад Лукина, дал команду двум участковым привести
Белова и еще пару его компаньонов.
Его показания по приметам этих двоих подозреваемых
совпадали с показаниями соседа со второго этажа. Вот что
значит качественная отработка жилого сектора на месте
преступления. Осталось дело за малым — задержать этих
двоих, если это они, хотя какая-то уверенность была.
Однако кроме ипподрома, больше ничего нет, и там
тоже нельзя их вспугнуть, работать надо аккуратно, иначе
по таким приметам можно годами искать. У Лукина был
внештатный сотрудник с завода — Анатолий, по кличке
«Прокурор», который играл на бегах регулярно, но по
мелочам. А вот Сергей Вадимович, завхоз ПТУ фабрики
«Свобода», играл на ипподроме серьезно, с подогревом
наездников на конюшне.
Если эти двое преступников часто выигрывали, то тоже
бывали на конюшне, иначе выигрывать, а уж тем более часто,
проблематично.
— Максим Никонович, можно я поработаю по иппо-
дрому? — спросил Лукин.
— Ты что, и на бегах играешь? — поинтересовался
Вайнер у Лукина.
~70~
— А во что он еще играет? — насторожился Максим
Никонович.
— Да ни во что я вообще не играю и на ипподроме
ни разу не был. У меня в игорных заведениях, в том числе
бильярдной Парка Культуры, свои оперативные интересы.
На ипподроме есть с кем пообщаться, покажу своим людям
фотороботы и приметы, может, что получится. Во всяком
случае, они меня не продадут, а войсковую операцию про-
водить там нельзя. У наших подозреваемых могут быть
знакомые наездники на конюшне.
— А ты не играешь, но на конюшню вхож? — у Штир-
лица в голосе явно прозвучало подозрение.
— Я знаю людей, кто вхож туда, — парировал Лукин.
— Ну, вот сразу стало все ясно. Лукин едет на ипподром
и без убийц не возвращается, только по-крупному не играй.
Тебе помощь нужна? Может, Джемса возьмешь с собой? —
предложил Михалыч.
— Сделать ставку на лошадку смогу и сам, так что по-
мощь нужна только материальная. Михалыч, я подключу
Виктора после встречи со своими людьми. Ведь он у нас по
убийствам. Буду докладывать каждые три часа.
С Анатолием на ипподроме было просто, его Лукин
проинструктировал и дал фоторобот. Он был уверен, что
тот прочешет весь ипподром в выходные дни.
А вот с Сергеем Вадимовичем придется поработать.
Они познакомились, когда занимались убийством в транс-
портном цеху фабрики «Свобода». Завхоз ПТУ быт тесно
связан с транспортным цехом, где баловались оливковым
маслом и другим сырьем, которое перепадало и ПТУ. Во
время расследования вскрылись факты приписок коли-
чества учащихся в ПТУ, якобы пообедавших в столовой,
а доходы потом делились между собой. Все эти вопросы
касались линии ОБХСС, а если учесть, что Сергей на месте
происшествия на фабрике по-приятельски здоровался с
руководителями прокуратуры, то Лукин решил, что с ним
лучше дружить или просто поддерживать отношения. Вот
и теперь он мог пригодиться.
~71~
При встрече Лукин объяснил Сергею обстоятельства
убийства в рамках дозволенного и попросил помочь найти
возможных убийц.
На ипподроме Сергей собрал своих подручных, которые
делали за него ставки в кассах и бегали на конюшню, чтобы
перед заездом уточнить у наездников номер «темной ло-
шадки». Лукин некоторых из них знал, а они были в курсе,
откуда он. Поэтому вопрос перед ними Сергей поставил
однозначно:
— Надо помочь Виктору, он все сам расскажет.
— Ребята, мне нужны эти люди или всё, что о них из-
вестно, — Виктор показал им фотороботы предполагаемых
убийц. — Кто-нибудь с ними общался на ипподроме? Они
здесь играют. И возможно, с конюшни.
Он зачитал их приметы и одежду, видя, что фоторо боты
на помощников Сергея не произвели никакого впечат-
ления.
— Есть похожие два человечка. Не знаю, играют ли
они с конюшни, но среди наездников мастера Моисеева
они терлись. Петр, наездник из Орла, с ними разговари-
вал, — Юра являлся соседом Сергея и на ипподроме был
прописан с утра до вечера, бегая между конюхами и кассой
ипподрома.
Виктор решил не звонить руководству, а доложить лично
об этой ниточке к преступникам. В кабинет Вайнера они
зашли с Джемсом, которому пришлось бы потом искать этих
убийц, если не получилось задержать их сейчас по горячим
следам, пока по делу работают всем составом отдела.
— Кое-что есть. Два кренделя, схожие приметами с пре-
ступниками, крутились около Петра, наездника из Орла, в
конюшне Моисеева, — доложил он Михалычу.
— Какие там условия, если выставить наблюдение за
ним от конюшни? — поинтересовался Михалыч.
— Это сложно будет сделать. На конюшню посторонних
не пускают, поэтому чужие лица сразу бросаются в глаза и
могут вызвать подозрения. Там только конюхи и обслуга,
~72~
да игроки могут забежать за информацией о забегах, но их
знают. Вокруг конюшни — нет смысла.
— Давайте поработаем группой на трибунах ипподрома,
твои помощники подскажут об их появлении? — предложил
Джемс.
— Думаю, что помогут. Трибуны надо перекрыть, но
это трудно сделать. Там толпа народа, и если что получится,
то только случайно и на ура, поэтому с наездником вернее
будет.
— Джемс, выпиши задание по работе с наездником
оперативному управлению. А пока понаблюдаем за этим
Петром, надо подумать, как его передать бригаде наружного
наблюдения.
— Я его видел, так что передам бригаде «наружки» с
рук на руки. Он на автомобиль еще не наворовал, поэтому
протопать за ним будет несложно.
Выходные дни бригада оперов провела на ипподроме.
Кушали мороженое, пили пиво, делали мелкие ставки
по подсказке помощников Сергея Вадимовича и иногда
выигрывали, от чего восторгу оперов не было конца, а их
инструктор по бегам Сергей важно расхаживал в ложе,
отдавая указания своим помощникам, на какую лошадку
поставить и сколько, отсчитывая деньги на эти ставки.
К вечеру после игры Сергей пригласил Виктора в ресторан
«Бега».
— Других не будем развращать, пусть едут домой
укреплять семьи, а тебя угощу, чтобы дома не готовить на
кухне, — он немного знал о жизни сыщиков.
Лукин в предвкушении ресторанных блюд попрощался
с Джемсом и другими оперативниками, потому что не он
командовал этим парадом в ресторане. На свои деньги он
пригласить ребят не мог, а с Сергеем ему хотелось познако-
миться поближе из-за его прокурорских связей. Видимо,
и Сергей пригласил его не просто так, подумалось оперу.
Но оказалось, что Сергей всего лишь хотел угостить его и
подружиться.
~73~
Утром собрались на пятиминутке у Максима Никоно-
вича.
— Как вчера поработали на ипподроме? Что дало на-
ружное наблюдение за наездником? — поинтересовался
шеф.
— Выходные на ипподроме ничего не дали. Никого по-
хожего не выявлено, — коротко доложил Лукин.
— А сколько выиграли? — спросил Михалыч.
— Да мелочь, для оперативного прикрытия нашего
пребывания на трибунах ипподрома. Хватило только на
мороженое и пиво, — сообщил Джемс.
— Ладно, шучу. Я созванивался с бригадиром «наруж-
ки», — доложил Михалыч. Он взял отработку наездника
на себя. — Наблюдение за Петром ничего не дало. Крути-
лись около него люди, но похожих по приметам с нашими
не было. По сообщению бригадира топтунов, сейчас он на
Смоленской площади и направляется в сторону Арбата.
— Предлагаю задержать Петра в городе, — Максим
Никонович руководил лично всеми мероприятиями по
поиску убийц. — Петру есть что терять на конюшне, и если
он их знает, то, думаю, расскажет. Сколько их можно ждать
на ипподроме — неизвестно, да и придут ли они вообще?
— Петра можем попугать его фотографиями на встречах
с игроками ипподрома. Им это запрещено и грозит уволь-
нением, а мы его еще и мошенничеством припугнем. Ведь
он обманывает других игроков, когда «заряжает» заезды с
конюшни, — поддержал его Лукин как знаток ипподромной
жизни.
— Да, я думаю, для серьезного разговора с Петром у нас
достаточно информации. Будем брать. Михалыч, выясни у
«наружки», где наш объект.
Опергруппа встретилась на Арбате с бригадиром топ-
тунов, и тот вывел ее через своих подчиненных прямо на
Петра, который баловался пивом с креветками в пивном
баре «Жигули» на Калининском проспекте в компании
двоих мужчин.
~74~
Взяли всех троих жестко, окружив со всех сторон. Не по-
тому что боялись его возможного побега, а чтобы надавить
на психику. Пусть думает, что это не случайное задержание, а
грехов у наездников ипподрома хоть отбавляй. А двое муж-
чин вполне могли оказаться игроками с ипподрома, и в баре
они обмывали очередной «заряженный» заезд. Пока везли
его в молчании до отделения, он, наверное, припомнил все
свои темные делишки и теперь терялся в догадках. Опера
на его вопросы не отвечали.
В кабинете отделения Егорыч сразу приступил к опросу
Петра. Внушительный вид Егорыча и полная развязность
иногда приносили свои плоды в таких ситуациях:
— Что тебя связывает с Николаем, который приходил
на конюшню неделю назад?
— С каким Николаем? — наездник и на самом деле мог
не догадываться, о каком Николае идет речь.
— К тебе что, каждый день ходят Николаи на конюшню?
Всё, твоя карьера наездника закончилась. Хватит дурить
народ «заряженными» заездами из вашей конюшни. Все
ваши контакты с игроками задокументированы. Сначала с
тобой, потом — в кассу ипподрома, а вечером в ресторане
выигрыши делили. — Егорыч сунул ему под нос фотороботы
разыскиваемых преступников и несколько фотографий его
встреч с игроками.
— А, вот этот Николай! — сообразил наконец Петр,
глядя на фоторобот. — Это мой земляк из Орла, приходил
со своим другом занять у меня денег. Но у меня нет свобод-
ных денег, и я им отказал.
— Мы можем на время забыть о махинациях на конюш-
не, а так же о том, что и им ты тоже подсказал, на каких
лошадок поставить. Как их найти в Москве?
— Они в среду после ипподрома ночным поездом
уехали в Орел, чтобы оформить документы по прописке.
Николай недавно освободился из тюрьмы, фамилия его
Свистунов, могу показать его дом в Орле, а вот второго я
не знаю.
~75~
Но в этом нужды уже не было, оперативникам вполне
достаточно и этих данных о разыскиваемом лице, чтобы
узнать о нем и его друге если не все, то очень многое.
— А откуда у них появились деньги? Они выиграли с
твоей помощью? Только не врать мне — и все останется
между нами! — продолжал раскручивать его Егорыч.
— Я им две недели назад подсказал один заезд, и они
выиграли. Они попросили еще, но я предупредил их, что
подобным образом помогать им больше не буду, и сказал,
чтобы они больше не играли. Однако они не послушались
и проигрались полностью.
— Сколько они просили денег?
— Тысячу рублей для поездки в Орел.
— Так что, у них денег не было совсем?
— Думаю, что нет. Они больше не выигрывали.
— Где он остановился в Москве?
— У своей любовницы Тамары на Тимирязевской улице.
— Адрес знаешь?
— Нет, но могу показать, мы у нее в квартире их вы-
игрыш обмывали. Они целую неделю гудели на эти деньги.
Я думал, выиграют нужную сумму и уедут. А им понрави-
лось.—
Сейчас поедем, посмотрим адресок любовницы, по-
том поедешь домой и при появлении Николая и его дружка
немедленно сообщишь нам, иначе сразу же лишишься места
на конюшне, да и посадим за все махинации, если будешь
задницей крутить. Понятно?
— Да, конечно. Они мне не родственники, чтобы при-
крывать их дела.
— Вот и чудненько.
Адрес на Тимирязевской обложили со всеми литерными
мероприятиями, а на поиск убийц их давали вне очереди.
К вечеру уже знали, о чем и с кем разговаривала хозяйка
квартиры Тамара Соловьева. Сопровождали ее всюду, пока
она не ложилась спать. Фигурант Николай Свистунов с
другом появились, как обещали, в среду. Наверное, хотели
~76~
попасть на вечерний заезд лошадок. Не было никакого
смысла гулять с ними по Москве, у оперов уже накопилось
к ним много вопросов, косвенно подтверждающих их при-
частность к убийству. Все их интересы в Москве были на
ипподроме. На преступлении они были вместе, а жили у
Тамары.
Дверь квартиры открыла Тамара. Операм уже сообщили,
что ее орловские гости в квартире.
— Здравствуйте. Мы из милиции. Соседи жалуются на
вас. Шумите сильно, отдыхать мешаете. Что за компанию
собрали? — на ходу придумал Лукин.
— Это мой мужчина Николай приехал с другом, но мы
тихо себя ведем и не шумели совсем.
— Так. Откуда приехали гости? Попрошу предъявить
документы, — Влад Численко подошел к мужчинам.
Те молча протянули свои паспорта Владу.
— Когда прибыли в Москву? Свистунов Николай Пет-
рович, вы были ранее судимы, и за что, интересно? — Влад
взял инициативу на себя.
— Приехали мы сегодня, а отсидел я за грабеж. Теперь
прописался в Орловской области.
— Вам с товарищем Шиловым, — он открыл второй
паспорт, — придется проехать с нами в отделение милиции
для проверки.
— Пожалуйста, но мы только приехали в Москву. Вот
наши билеты на поезд.
— Обычно граждане не хранят использованные биле-
ты, а ваша публика держит, чтобы показать милиции. Мол,
только что приехал, а через три дня опять к пребывающему
поезду — попросить билет у приехавшего пассажира. Так
что будем проверять. Руки попрошу.
Джемс с Владом набросили наручники на обоих гостей.
— Проверяйте, пожалуйста, только зачем наручники?
Нас много раз задерживали для проверки паспортного ре-
жима, но наручники не надевали, да и что соседи подумают
про Тамару?
~77~
— Ничего, переживете, а нам так будет спокойнее, —
Лукин заметил, что Свистунов явно занервничал.
Произвели личный обыск под протокол с понятыми,
усадили в разные машины, чтобы не могли переговаривать-
ся, и отправили в отделение, распорядившись, чтобы сразу
рассадили по разным камерам.
— Тамара, ваши друзья подозреваются в убийстве, по-
этому предлагаем выдать все, что они вам подарили или
продали, иначе можете получить срок вместе с ними за
укрывательство, — Лукин не стал ходить вокруг да около.
— Я все отдам и расскажу.
Тамара высыпала на стол золотые изделия, и среди них
мелькнули похожие на похищенные у бабки.
— А вот эти серьги когда вам передали?
— В ту среду, перед отъездом на Курский вокзал. Они
заехали на такси, машина их ждала, забрали вещи и уехали
на вокзал, а золото просили продать, но я не успела.
— Занесите эти пояснения в протокол обыска. Понятые,
вы слышали?
— Да, слышали.
Если родственники убитой опознают эти серьги или
другие изделия, то задержанные могут даже молчать, доказа-
тельств больше, чем достаточно, да еще опознание соседа со
второго этажа и Белова, с которым преступники общались
в парке, когда искали, где можно купить ночью водки, с его
слов составлен фоторобот.
Теперь за свободу этих бандитов никто бы и трех копеек
не поставил. Игроки хреновы. Оперативников они инте-
ресовали только с точки зрения возможно совершенных
ими других преступлений, но, судя по обстоятельствам, их
вовремя обезвредили. За то непродолжительное время, что
они находились на свободе, вряд ли успели сотворить что-то
еще, однако с ними дополнительно поработают опера. Пре-
ступники уже переданы следователю прокуратуры Михаилу
Курганову, который допрашивает так, что каждый вопрос
вбивается в уголовное дело словно гвоздь.
~78~
Поощрение за раскрытие убийства было стандартным.
Кто уже получал денежные премии, тот получает грамоту
или часы «Полет», а это были, как обычно, лучшие сыщи-
ки, которые часто попадают в приказы о поощрении. Вот
бы кадровиков и бухгалтеров включить в следующий раз в
группу по раскрытию преступления, тогда бы они перестали
толкать в эти приказы часы, радиоприемники, фотоаппараты
и грамоты. Лукин получил второй фотоаппарат «Зенит».
Все знали о его увлечении фотографией, но не до такой же
степени.
Позвонил Кочкин Слава из 15-го отделения милиции.
— К тебе накопилось много вопросов у наших коллег.
Обещал при переходе оказывать нашему отделению прак-
тическую помощь, а сам глаз не кажешь. Когда обмоем
фотоаппарат?
— Может, я его лучше подарю отделению? Будете сами
учиться фотографировать. У наших кадровиков никакой
фантазии при награждении ценными подарками. Закупи-
ли бы лучше вместо часов «Полет» часы с кукушкой. Всё
какое-то развлечение было бы в кабинете. Так нет, часы с
кукушкой — дефицит, часы «Полет» никто не берет!
— Ну, приезжай вечером, обсудим. Твою фотолаборато-
рию никто не занял. Обмоем твой ценный подарок.
Лукину было ясно, чем это закончится. Все бы ничего,
но опера в отделении милиции любили вечерами пить
портвейн, и почти без закуски, как студенты, а для него это
было пыткой. Глотнув портвешку на голодный желудок, они
спешили домой, где их ждали жены и горячий ужин на столе.
Предложения Виктора о закуске они отвергали, объясняя,
что не смогут отказаться от ужина дома, жены этого не пой-
мут. Будут подозрения, что они были у любовниц. Лукин
никак не мог сопоставить ужин и эти подозрения, поэтому
не очень-то рвался на такие пьянки, но забывать друзей тоже
не мог. Он по-прежнему ставил свой мотоцикл «Яву-350»
в гараже отделения. От Сретенки до улицы Расковой было
десять минут езды.
~79~
— Ну, каким плодово-выгодным вином будете сегодня
меня травить?
— Мы пьем, как обычно, лучшие портвейны — «777»
или «13», но сегодня мы с тобой вдвоем пойдем про-
верять поднадзорного Свиридова из дома 14 по Нижней
Мас ловке.
— Так это дело участкового.
— Свиридов — не обычное поднадзорное лицо, и меня
попросили, чтобы опер в штатском осуществлял контроль за
его образом жизни. Правда, он пьет неправильные напитки,
но мы возьмем с собой.
— А что он пьет? И ты считаешь, удобно распивать с
поднадзорным?
— Пьет он только сухие вина и совсем немного, а вы-
пивать у него очень даже интересно. У него в гостях бывает
народ разный и довольно-таки знаменитый. Сегодня мы у
«Центуриона», так мы его прозвали, будем слушать вини-
ловые диски Высоцкого, которые тот записал в Париже с
Мариной Влади.
— А это еще откуда у него такая редкость? Это даже на
черном рынке не достать.
— Я же тебе говорю, что он не обычный, а инакомыс-
лящий, который отсидел семь лет за антисоветскую аги-
тацию.
— Ну, ты, Кочкин, даешь. Только этого не хватало!
— Всё в рамках его проверки, а приговор я сам лично
читал. Мужик отсидел ни за что. Он письмо написал Никите
Хрущеву, что тот неправильно руководит страной, а ему за
это семерик, да административный надзор установили после
прописки в Москве. Ты сам знаешь, что этим его ограничили
во времени и пространстве. Это «старшие братья» попро-
сили установить ему ограничения, чтобы после 19 часов был
дома и не посещал определенные места в Москве. И так в
течение года, а если будут нарушения с его стороны, то опять
посадят или продлят надзор еще на год.
— Что же он такого написал на семь лет сроку?
~80~
— Это знает только он, но после этого письма через
три месяца Хрущева сняли. Свиридов рассказал, что ЦК
КПСС указал Хрущеву на все его ошибки в руководстве, и
во многом письмо нашло подтверждение. А ему как влепили
семерик, так он его и оттрубил от звонка до звонка, но уже
при Брежневе. И все потому, что замахнулся критиковать
руководителя государства.
— Да, кисло мужику пришлось, а почему «Центурион»?
— Такой фильм недавно вышел на экраны — «Новые
центурионы» — про американских полицейских, а Свири-
дову они прислали полный комплект своей формы, которую
он любит надевать. Вот мы и прозвали его «Ц». Это у нас
пароль, когда созваниваемся. Ну, пошли?
— Пойдем. Мне это интересно, а сухие вина я тоже люб-
лю. Должен же ты написать рапорт о проверке Свиридова.
«Интересно посмотреть, каковы теперь стали антисо-
ветчики», — подумал про себя Лукин.
Одного из них он хорошо знал и помнил. Это был его
родной дед Лукин Алексей Михайлович, который четыре
десятилетия назад был осужден на пять лет по статье 58 УК
РСФСР, а теперь ее пункты превратились в такие, как статья
70 УК, и она, похоже, все так же карала невинных людей.
Свиридов встретил Лукина настороженно, как и подо-
бает человеку в положении поднадзорного лица со стороны
органов. Это было похоже на домашний арест.
— Центурион, познакомься. Это мой товарищ по работе
и по жизни. Виктор.
— Юрий Иванович, — Свиридов кивнул головой,
представившись. — Вячеслав, а что ты раньше с ним не
приходил? Честно говоря, меня твои участковые уже до-
стали. Приходят, как к себе домой. Нельзя ли сократить
срок моего надзора за хорошее поведение, чтобы я пускал
домой ваших коллег, когда захочу? Иначе я просто обязан
перед ними держать двери нараспашку.
— Хорошо, Юра, я подскажу еще раз участковым, чтобы
тебя не беспокоили, а проверять тебя буду сам.
~81~
— Вот это правильно. А то ходят в форме. Что соседи
подумают?
— А ты поменьше их угощай водочкой и девчонок прячь,
когда они приходят.
— Это они тебе сказали? Мало того что с моими девка-
ми развлекались, да еще и языком треплют. Мне не жалко.
Я других приглашу.
По разговорам и обстановке в квартире Лукин понял,
что у Свиридова семьи не было и его холостую жизнь в
трехкомнатной квартире скрашивали девицы полулегкого
поведения. Он уже знал, что квартира у него кооперативная,
поэтому тот не потерял права на нее во время отсидки. Его
родители были какими-то руководителями. Наверное, в
их кругах наслушался разговоров про чудачества Никиты
Хрущева и выдал ему письмо, не подумав о последствиях.
— Ладно. Давайте послушаем Высоцкого. Виктор, мне
эти диски друзья привезли из Парижа.
Юрий Иванович поставил два диска на музыкальный
центр «Грюндик», который сам переворачивал пластинки
из винила. Огромные колонки, стоящие по углам большой
комнаты, полностью создавали эффект стерео. В одном
углу больше звучала гитара, а в другом отбивал ритм удар-
ник. Песни Владимира Семеновича были в основном на
военную тему — патриотические, ну и, конечно, о любви
с Мариной Влади. Эти песни Виктор раньше не слышал,
поэтому вдвойне приятно оказалось услышать их на такой
аппаратуре в сопровождении оркестра. У Виктора были за-
писи песен Высоцкого на магнитофоне, но любительские, с
исполнением под гитару.
Слава открыл бутылку красного сухого вина и порезал
сыр с белым хлебом. Они лишь изредка восхищались сло-
вами песен, настолько точно в них были отражены события
и люди, о которых пел Высоцкий.
— Юрий Иванович, мне интересно, что вы такого на-
писали Хрущеву, что вам дали семь лет и весь срок сидели
уже при Брежневе? — поинтересовался Лукин.
~82~
— В этом секрета нет, так как все это было изложено
в материалах Пленума ЦК КПСС, когда Никиту сняли
с генсека, что произошло через два месяца после моего
письма. Но сейчас мне не хотелось бы вспоминать об этом
страшном периоде моей жизни. И потом, я вас не знаю.
Я дал подписку не вести беседы на эту тему. Может быть,
мой рассказ обернется для меня новым сроком в лагерях.
Лукин был немного ошарашен его прямолинейностью.
Он отлично понимал его, и Свиридов был прав. Лукин
вспомнил своих родных, которые вместе с дедом прошли
лагеря и ссылки, а потом замолчали совсем. Только дед про-
лил немного света на их страшное прошлое.
— Юрий Иванович, я вас понимаю, но это не праздный
вопрос. Мой дед был репрессирован вместе с семьей по ста-
тье 58 УК, а у вас та же статья, но в другом издании. Теперь
она называется статья 70 УК — антисоветская агитация
и пропаганда, а раньше это был пункт 10 статьи 58 УК.
Правильно?
— А дедушку вашего за что репрессировали?
— По этой же статье за шпионаж. Его к какой-то груп-
пировке приписали, а может быть, по доносу, но шпионом
он не мог быть ни при каких обстоятельствах, так как жил
безвыездно в глухой деревне Лукино Смоленской области.
— Да, на шпиона он никак не катит. Но теперь его реа-
билитировали?
— Пока нет. Дед до последних дней своей жизни
писал прошения Хрущеву, потом Брежневу и Косыгину,
но увы.
— А как же вас угораздило попасть в органы? Вернее,
как приняли вас, да еще на оперативную работу?
— Деда не реабилитировали официально, но после пяти
лет на Соловецких островах, где он работал в «шарашке»,
его сослали на Северный Урал — трудиться на оборонный
завод, а потом поставили руководить Подольским заводом
в 1939 году. Шпиону не доверили бы завод по выпуску па-
тронов перед войной.
~83~
— Да, вы правы. Видимо, дед ваш был до этого заслу-
женным человеком?
— Участником революции.
— Тогда понятно. Мы с вами как-нибудь вернемся к
этой теме, но не сейчас. — Юрий Иванович бросил взгляд
на Вячеслава, который открывал третью бутылку вина.
— Опять у Луки парижские тайны. Своему другу ничего
не рассказываешь.
— Слава, это не мои тайны, а семейные и совсем не ин-
тересные. Юрий Иванович прошел по стопам моего деда,
и нам этот вопрос интересен как история.
Виктор тогда еще не знал, как близок был к истине
Вячеслав со своей шуткой о его «парижских тайнах», но
был вполне согласен с Юрием Ивановичем перенести этот
разговор один на один.
Они вышли из квартиры «Центуриона» в приподнятом
настроении.
— Слава, а что ты прилепил к уважаемому человеку эту
кличку?
— Ему это нравится. Я его недавно попросил встретить
на Курском вокзале жену с дочкой, так он поехал за рулем
в форме американского полицейского. У него же полный
комплект и с фуражкой. Весь в черном и с бляхой на груди!
Правда, ботинки 45-го размера ему прислали. Наверное,
у них в полиции меньше не бывает. Так он и вышел из ма-
шины — и на платформу. Пришлось мне объяснять нашим
милиционерам, что Свиридов готовится к съемкам в кино
и вживается в роль.
— Слава, это все хорошо, но чтобы так с ним общаться,
надо снять с него досрочно административный надзор. Ты
же сам видишь его идеальное поведение, и потом это не
хулиган или разбойник.
— Я не против, но ты сам знаешь, что он еще наблюда-
ется «старшими братьями» из КГБ.
— Это их работа, и тем более надо снять надзор, если
будешь с ним общаться, а иначе чекисты подслушают и
~84~
запишут, как ты проверяешь поднадзорное лицо с вином
и музыкой, а про участковых и говорить нечего. Вот кол-
хозники! Решили с его девочками поразвлечься у него в
квартире. Так подставите себя и Юру, а ты с ним в хороших
отношениях. Да видно ведь, открытый и честный мужик,
как газета «Правда». Готовь постановление на снятие с
него надзора, а с прокуратурой я договорюсь.
— Тогда другое дело. Напишем с участковыми заклю-
чение о его хорошем поведении — и вперед.
Лукину на самом деле было жаль этого «правдоху»,
оттянувшего семь лет ни за что, а теперь оказавшегося под
наблюдением милиции. Прямо как царская охранка раньше
вела наблюдение за революционерами после возвращения
из ссылки.
Только вечером они вспомнили про чекистов, как утром
они сами явились к руководству райуправления милиции
с просьбой о помощи. У них пропал без вести сотрудник.
Старший лейтенант КГБ Фигурнов не ночевал дома и утром
не явился на работу. Он пришел в КГБ после окончания
филологического факультета МГУ и характеризовался по
работе выше всяческих похвал, поэтому чекисты сразу за-
били тревогу. Обычно милиция занималась розыском без
вести пропавших по истечении трех суток, и это было не
совсем правильно, так как процент загулявших или попав-
ших в больницы не мог стать причиной, чтобы не начинать
интенсивные меры розыска. С пропавшим Фигурновым
было иначе, так как он работал шифровальщиком у генсека
ЦК КПСС Брежнева, и чекисты боялись, что его могли
похитить, дабы получить от него секретные сведения. При
нем был портфель с полученным накануне продуктовым
заказом, состоящим из батона сырокопченой колбасы,
бутылки коньяка и баночек красной икры, шпрот, лосося и
сайры. Так подкармливали чекистов, чтобы они не лазили
по подвалам продуктовых магазинов в поисках дефицита.
Чекисты же опасались, что в его портфеле могли оказаться
~85~
черновые записи шифровок. Последний раз Фигурнова ви-
дели в пельменной на Садовом кольце, что рядом с улицей
Петровкой. Он с коллегами обмывал там очередную звездоч-
ку на погонах. Поэтому чекисты и обратились в их район за
помощью, что пропавший устроил гулянку на их «земле».
К розыску подключились сотрудники убойного отдела
МУРа, и Лукин опять встретился с сотрудником этого от-
дела Сергеем Букелевым. Они вместе работали на авиаци-
онном заводе «Знамя Революции», а потом Виктор ушел
на блатную армейскую службу, а Сергей вместо службы в
армии поступил в знаменитую Омскую школу милиции,
которая готовила сыщиков уголовного розыска. Теперь он
ее окончил и сразу попал на работу в МУР, да еще в убой-
ный отдел. Этот путь после службы в армии должен был
проделать Лукин, но райком партии предложил ему начать
сразу с работы в угро, и он об этом не жалеет. А «вышку»
он окончит на вечернем отделении, к тому же не менее пре-
стижную, чем омская.
Каждый вечер вся группа собиралась у начальника угро
Максима Никоновича для поведения итогов розыска, но,
кроме количества выпитого компанией молодых чекистов
в пельменной спиртного по пустым бутылкам, ничего не
установили.
Чекисты засыпали проведением мероприятий, но опе-
ративную группу не расширяли, чтобы не было утечки ин-
формации, поэтому опера работали от зари до зари.
— Ваш сотрудник будто в воду канул, — подвел итог
первым дням поиска Сергей Букелев, и никто тогда не по-
дозревал, насколько он окажется близок к истине.
Через три дня тело Фигурнова всплыло в реке Яузе в
районе Курского вокзала, и розыск преступников перешел
в соседний район, на территорию 26-го отделения милиции.
Чекисты настояли, чтобы оперативная группа осталась в
прежнем составе, включив в нее местных сыщиков. Уголов-
ное дело вел следователь прокуратуры Михаил Курбатов,
который тоже оказался бывшим работником завода, где
~86~
ранее трудились Сергей с Виктором. И каково же было их
удивление, когда в оперативной группе от чекистов, которые
крутили свои мероприятия, Виктор встретил Ивана Лучина
из 20-го сборочного цеха завода! За чекистами не водилось
привычки делиться информацией, но в этом деле получилось
так, что со всех служб собрались вместе бывшие работники
одного завода, которых раньше объединяла комсомольская
работа на этом предприятии. Теперь они совместно рассле-
довали громкое убийство, и у них не было особых секретов
друг от друга. Завод «Знамя Революции» оказался кузницей
кадров для всех органов.
Судебно-медицинская экспертиза показала, что Фи-
гурнову нанесли черепно-мозговую травму твердым тупым
предметом и бросили в реку Яузу в трусах и белой майке.
Это означало убийство с целью ограбления, но чекисты не
исключали, что оно совершено из-за его профессиональной
деятельности. Их по-прежнему больше всего волновал про-
павший портфель.
А вскоре появилась первая зацепка в этом деле в виде
информации, что на Курском вокзале появился сотрудник
КГБ кавказской национальности, который собирает дань
с мелких нарушителей и продавцов палаток. Все оператив-
ники были брошены на вокзал и к вечернему совещанию
выложили добытые сведения. Этим «чекистом» оказался
обыкновенный сапожник Алик, ассириец по националь-
ности, который чистил обувь и продавал шнурки в палатке
на площади Курского вокзала.
Приятно было работать по убийству вместе с чекистами.
Все оперативные мероприятия по прослушке и наружному
наблюдению они взяли на себя, и Алик этим же вечером
оказался под рентгеном оперативных сотрудников. Оста-
валось выявить его связи перед арестом, так как уже были
установлены свидетели, которые видели удостоверение
Фигурнова с переклеенной фотографией Алика.
При задержании сапожник сразу «поплыл» и сдал участ-
ников банды, состоявшей из Машки Лапиной по кличке
~87~
«Лапа» и Вовы по кличке «Золотарик». Это и была основа
банды. Машка крутила задницей и завлекала подвыпивших
упакованных мужиков в «парадник» дома рядом с Яузой
для любовных утех, а там ожидал «Золотарик» с ломиком
и долбил мужиков по голове, а потом бросал их в реку. Так и
было с Фигурновым, которому накатили сто граммов водки,
а остальное — по сценарию. Когда он снял брюки перед
Машкиной задницей, то получил удар ломиком по голове.
Все носильные вещи и портфель получил Михаил Ива-
нов, который занимался реализацией похищенных вещей,
а удостоверение досталось сапожнику. Миша Иванов дал
показания, что продукты из портфеля он забрал вместе с
коньяком. Там оставались какие-то бумаги, но они не за-
интересовали его. Он положил в портфель кирпич и бросил
в Яузу там же, где сбросили тело.
— Надо дать команду перекрыть шлюзы на реке Яузе,
тогда можно будет искать пропавший портфель, — пред-
ложил Букелев чекистам.
— Это из области фантастики. Как можно перекрыть
реку? Это не кран перекрыть на кухне, — возразил началь-
ник местного отделения.
Он, наверное, догадывался, чем закончится эта операция
по осушке русла реки на его территории.
— Ну почему же, — вмешался генерал КГБ Волков,
который курировал это дело и ежедневно докладывал Анд-
ропову, — если надо для обеспечения государственной без-
опасности, а сейчас именно так это дело и рассматривается,
то и Москву-реку перекроем.
Вода в реке сошла, и оперативники вместе с портфе-
лем нашли на дне Яузы три трупа мужчин, пропавших без
вести, к их ногам был привязан проволокой различный
металлолом, а чуть дальше обнаружились два разобранных
автомобиля, которые значились в угоне. Начальник МУРа
после этой операции назвал ее инициатора Сергея Букелева
мелиоратором по осушению и поднятию со дна «висяков».
Но теперь было над чем поработать соседнему району.
~88~
Оказалось, что и другие убийства мужчин, обнаружен-
ных в Яузе, — дело все тех же рук. Вот такие «концы в воду».
Мужиков убивали за кошельки, заранее не зная даже, что в
них лежало. Так Машка открутила задницей.
А «мелиоратор» Букелев понравился чекистам, и они
предложили ему должность оперативного сотрудника в
КГБ, но Сергей отказался и вскоре перешел в управление
уголовного розыска МВД СССР.
Максим Никонович второй день готовился к выступле-
нию на бюро райкома партии. Его заслушивали за снижение
процента раскрываемости и рост преступности. У него уже
был выговор по партийной линии после прокурорской
проверки. Тогда разобрались и вскоре выговор сняли, но
неприятный осадок остался, когда на бюро райкома пар-
тии и слушать никого не стали, а подняли в зале и зачитали
«приговор». В годы репрессий и то проводилась проверка
и давали высказаться для признания вины.
Перед обедом он вернулся из РК КПСС в приподнятом
настроении. От приглашения на обед отказался, сославшись,
что отведал партийного пайка.
— В райкоме партии хорошо кормят. Я, пожалуй, буду
там обедать.
— Максим Никонович, а как прошло заслушивание на
бюро райкома?
— На высшем уровне. Что значит правильно оценить
обстановку! Захожу в зал заседания, а там сидят все с орде-
нами и Золотыми звездами Героев. Я понял, что все бюро
райкома по-прежнему состоит из передовиков производ-
ства, поэтому они не поймут мой доклад о мероприятиях
по борьбе с преступностью в районе, который я готовил два
дня. Встаю за трибуну и начинаю доклад:
— Действительно, на территории района допущен рост
особо опасных преступлений, так убийств по сравнению
с таким же периодом прошлого года на сто процентов,
тяжких телесных повреждений, повлекших смерть по-
~89~
терпевших, на двести процентов, разбоев — на триста
процентов. По другим видам преступления остались на
уровне прошлого года.
И прежде чем продолжить свою яркую речь, бросил
косой взгляд на членов бюро райкома, а те шушукаются.
Оживленность вошла в их светящиеся лица, и если бы не
пояснения Василия Ивановича, инструктора райкома по
работе с милицией, то они при выходе из райкома попро-
сили бы милицейское сопровождение до дома.
— Максим Никонович ввел вас в заблуждение своим
докладом, — пытался успокоить их Василий Иванович.
— Это как это? Бюро райкома вводить в заблуждение? —
их лица посуровели, в голосе появился металл.
— Нет, он сказал все правильно, но в процентном от-
ношении. Разрешите, я вам поясню. Например, если разбоев
было пять, а стало в этом году пятнадцать, значит, рост про-
изошел на триста процентов, а убийств было одно, а стало
два, то есть на сто процентов, и так далее.
— Если так, то ничего страшного.
Потом доклад пошел как по маслу, да еще с заверением
членов бюро райкома партии, что приложат все усилия для
помощи в раскрытии этих преступлений.
Все обошлось без оргвыводов, но потом иногда с юмо-
ром вспоминали этот доклад. Лукин сам знал, как это —
юморить на бюро райкома партии. Там чаще всего ни о чем
не спрашивали, а приглашали руководителя и зачитывали
ему свой вердикт. А их выводы и звучали как приговор, по-
сле которого человек долго не мог оправиться.
В их районе были совершены две кражи из квартир
путем подбора ключа к замку Тольяттинского завода. На
«земле» соседних отделений милиции Москвы жулики ре-
гулярно вскрывали двери квартир с таким же «почерком»,
и кражи исчислялись уже десятками. Замки в этих квартирах
были одинаковые, и выпускал их Тольяттинский завод,
обманывая покупателей тридцатью тысячами секретов, что
было пропечатано крупными цифрами на упаковке. Лукин
~90~
поставил себе в квартиру такой же. Вор брал из квартир
только деньги и драгоценности, все, что можно было унести
в карманах. Во время осмотра квартиры оперативно-след-
ственной группой Лукин машинально попробовал открыть
замок своим ключом. Ключ подошел. Коллеги смеялись, что
проверку надо начинать с Лукина.
«Вероятно, вор — одиночка, — прикинул Лукин, —
имеет своего барыгу, которому скидывает «рыжье», а день-
ги не пахнут. Такого поймать будет весьма сложно. Орудием
преступления у него может быть один вот такой же ключ,
как у меня, и если он не дурак, то такой же замок стоит в
его квартире. А это уже минус в плане доказательств. От-
печатков пальцев он не оставляет, а похищенное из квартир
помещается в карманах, и в любое время он может скинуть
его. Как же его вычислить?.. Столько краж совершил — и
никаких примет… Вещи не берет, и, наверное, сам не бро-
ский на вид, поэтому сливается с общей народной массой.
Не может быть, чтобы его никто не видел в подъезде. Плохо
отработали жилой сектор, не провели поквартирный опрос
жильцов с привязкой по времени совершения краж? Не
может быть, чтобы при совершении десятков краж с ним
никто не встретился в подъезде в эти часы! Но теперь время
упущено. Надо Саше Познякову скинуть информацию в
МУР о замках с тридцатью тысячами секретов для пред-
ставления в прокуратуру города Тольятти. Да свой замок
заменить, пока самого не обокрали».
Лукин взял оперативную машину и подъехал на улицу
Готвальда, дом 16, где была совершена сегодня вторая кража.
На лестничной площадке перед обворованной квартирой
оперативники ждали эксперта-криминалиста и служебную
собаку, которая обычно отрабатывала след неизвестно кого
и до стандартного места. Как правило, она прекращала
работу около автобусной остановки. Лукин достал ключи
от своей квартиры.
— У меня такой же замок, дайте попробую. Замок
изымать не будем? — спросил он у дежурного следователя.
~91~
— Да нет смысла. И так ясно, что подбор ключа, как
и раньше. Экспертиза даст вывод, что замок открывался
родным ключом, — ответил тот.
Лукин повернул ключ в замке, и дверь открылась.
— Вот вам и жулик, — засмеялся следователь.
— Нет, ребята, я поехал менять замок, они все, похоже,
одинаковые. Я специально попробовал свой ключ в замках
тех дверей квартир, где были совершены кражи месяц на-
зад, и там тоже мой ключ подошел, хорошо, что в это время
меня в Москве не было и есть свидетели. Поэтому вы меня
крутить не будете, — пошутил Лукин. — А вот к заводу-
изготовителю вопросы имеются. Надо им представление
от прокуратуры направить, что это не замки с секретами, а
просто задвижки с наружной стороны.
Саша Позняков недавно перешел из 15-го отделения
милиции на работу в четвертый отдел МУРа, который за-
нимался борьбой с квартирными кражами. Лукин связался
с ним по телефону, и Саша рассказал, что объединил у себя
все аналогичные кражи из квартир путем подбора ключа к
замкам Тольяттинского завода. Оказалось, что у системы
этого замка всего десять секретов, а вернее, каждый деся-
тый ключ замков такой системы открывает все замки. По-
зняков изучил обстоятельства всех дел, и получалось, что
жулик один и тот же. Он написал письмо в прокуратуру
города Тольятти, где изложил все факты краж из квартир,
в дверях которых стояли такие замки, чтобы они внесли
представление на завод по обману граждан секретностью
своей продукции. Проведенные опросы жителей домов,
где были совершены кражи, дали примерные приметы
этого жулика. Он был высокого роста и худощавый. Одет
в костюм с галстуком или кожаную куртку. Фоторобот
сделали с трудом, потому что все свидетели заявляли, что
мужчина при встрече с ними отворачивался, делая вид, что
разглядывает что-то в стороне.
«А он еще и осторожный. С таким будет не просто», —
посочувствовал себе Лукин.
~92~
Ему всегда было неудобно перед обворованными граж-
данами, и совсем не важно, что конкретно у них похитил
жулик — кубышку с золотом или последние деньги до по-
лучки. Он говорил, что часы и трусы работяг ищет с таким
же усердием, как и золото какого-нибудь торгаша. Лукину
всегда было неприятно видеть во время осмотра квартиры
обстановку, которую оставил после себя вор. Мало того
что он вытаскивал все вещи из шкафов, так еще и рылся
грязными руками в постельном белье, в надежде найти то
ценное, что накопили хозяева квартиры. Потерпевшим дня
не хватало, чтобы навести порядок. Все надо перемыть и
перестирать, а тут еще эксперт-криминалист все перемажет
сажей в поисках отпечатков пальцев рук жулика.
С этим вором все ясно. Он работал в перчатках и
не оставил ни при одной краже отпечатков. А брал этот
паразит только золото и деньги. Причем работал, как по
графику. Совершал по паре краж и затихал, как будто на-
блюдал за действиями оперативников и подыскивал себе
новые жертвы. Лукин с Позняковым предполагали, что
этот квартирный вор совершил уже более тридцати краж,
но так и не засветился среди своих коллег-воров и агентуры,
расставленной оперативниками в этой среде. О нем нет
никакой информации. И брал он только квартиры, где есть,
что взять из золота и денег, а значит, проводил разведку и
готовился. И, видимо, скупщик золота у него столь же за-
конспирированный. Обычно на таких воров оперативники
выходят через скупщиков, но и здесь тишина, а это означало,
что канал сбыта ворованного золота у них не был засвечен, и
возможно, что золото уходило «бабаям» в Среднюю Азию,
а те любят золото закапывать в землю. Да, непростой жулик,
и как бы эти дела не перешли в разряд нераскрытых престу-
плений прошлых лет… Не хотелось об этом думать, потому
что вор еще не лег на дно и продолжал совершать кражи по
городу. Они с Позняковым дали ему кличку «Итальянец»,
наверное, потому что замки делались в Тольятти, хотя город
был на Волге.
~93~
Дежурный по отделению милиции известил Лукина
об очередной краже на Верхней Масловке. Он выехал на
место, где около дверей стоял милиционер, охраняя место
происшествия. По замку сразу стало ясно, что и здесь по-
бывал «Итальянец». Лукин позвонил Познякову, и тот
сообщил еще об одной краже в профессорском доме 56
по Новослободской улице. Опять пара краж, и это было
еще больше похоже на их вора. Так бывало. Жулик ворует,
когда граждане находятся на работе, и только вернувшись
домой, они обнаруживают, что их обокрали. На этот раз
по Новослободской нашлись свидетели, которые видели
постороннего мужчину, схожего с приметами преступника.
Появилась возможность составить фоторобот. На Ново-
слободской он похитил пять тысяч сертификатов с синей
полосой Внешторгбанка. Хозяин работал в Монголии и
получил ими зарплату. Такие «синие» деньги выдавал
Внешторгбанк советским специалистам, которые работа-
ли «за бугром». В спецмагазине можно было купить на
них многое, но с ограничением, потому что они давались
после командировки в Монголию, а это не США. В этих
спецмагазинах были тоже свои перераспределения, как и
в банке Внешторга. В магазинах «Березка» иностранные
граждане могли купить все, что вздумается, так как платили
за это валютой, и для них не было никаких ограничений,
дабы они не скучали по своей родине, где все это лежало в
обычных магазинах и для всех желающих. А вот советским
гражданам, приехавшим из-за бугра после длительной
командировки, выдавали бесполосые чеки, либо с желтой
или синей полосой. Их еще «сиртами» называли, и цвет
их зависел от страны пребывания. После посещения США,
Франции, Германии и им подобных выдавали бесполосые
чеки, а после Египта, Индии, считающихся развивающи-
мися, банк выдавал чеки с желтой полосой. Командировки
же в Монголию или Болгарию, которые считались чуть ли
не союзными республиками СССР, оплачивались синими.
В магазинах «Березка» они имели свою ценность по отно-
~94~
шению к доллару. Бесполосые шли один к одному, желтые —
один к двум, а синие — уже к четырем. По этим ценам их
и продавали советским гражданам в нарушение правил о
валютных операциях, и сроки за них распределялись тоже
по цветам чеков.
Лукин знал эту кухню и многих оперов на этих объектах,
так как во время службы в армии жил не бедно, а с одним
опером — Владимиром Алексеевым — он раньше учился в
одной школе и дружил. Поэтому и был вхож в их компанию.
Опера разрешали ему покупать в этих магазинах необходи-
мые вещи для себя, снабжая его «синими», потому что за
них была только административная ответственность в случае
чего. Но этот случай наступить и не мог, так как операм он
тоже делал покупки за их деньги.
Потом они обмывали эти покупки, и Лукин шутил с
оперативниками из спецслужбы, которые обслуживали эти
спецмагазины вместе с сотрудниками КГБ, что советских
граждан расписали по цветам чеков, в зависимости от стра-
ны пребывания. Приехал наш специалист из Америки —
так получи бесполосых, чтобы не сразу ощутил огромную
разницу в уровнях жизни родной страны и Америки, а если
прибыл из Монголии — то в СССР жили даже получше, и
ему не нужны бесполосые чеки для адаптации, вот и бери
синие. А у них покупательная способность в четыре раза
ниже, да и то не на все вещи, а в продуктовую «Березку» на
Большой Грузинской улице с ними вообще не пускали. Но
сейчас Лукин рассматривал эти «синие» как возможность
вычислить квартирного вора, который уже порядком до-
стал его. Как по расписанию ходит по квартирам, по одной
краже в неделю, а теперь стал и по две! Будто на работу от-
правляется в поисках квартир с замками Тольяттинского
завода.
Оперативники дали сводку и поместили похищенные
ценности в картотеку МУРа. Потом Лукин заехал на Пе-
тровку, 38, где Саша подготовил и отправил ориентировку
по розыску квартирного вора с его фотороботом, акценти-
~95~
ровав внимание на розыск сертификатов Внешторга. Это
деньги не пахнут, а сертификаты имеют номера, по которым
можно установить, кому они были выданы. Сумма была
приличная и равнялась стоимости автомобиля или других
дефицитных товаров в магазине «Березка», поэтому у
оперов появилась надежда, что сертификаты засветятся. Но
больше ничего не было, чтобы выйти на жулика.
Их «Итальянец» как в воду канул. Они называли его
своим и уже скучали без тревожных вызовов на кварти-
ры, где он совершал бы кражи, потому что это тоже был
вариант, чтобы его поймать. Однако жулик нарушил свой
график совершения краж и лег на дно, чего они и боялись
с Позняковым.
Прошло две недели. Тишина. Как-то Лукин спустился на
Цветной бульвар, а потом мимо цирка немного вверх — и
он в кабинете Познякова на Петровке, 38.
— Саша, что говорит МУР? Куда делся наш «Италья-
нец»? — спросил в лоб Лукин.
— Черт его знает. После кражи на Новослободской —
как обрезался. Больше не было в Москве ни одной похожей
кражи из квартир. Сам теряюсь в догадках. А ты что дума-
ешь? — поинтересовался Позняков.
— Здесь и думать нечего. Он залег на дно после нашей
ориентировки с его фотороботом, а значит, до него дошла
эта информация.
— Ты думаешь, что он с милицией как-то связан?
— Не хотелось бы об этом думать, но если не будет
получаться с его розыском, то придется начинать проверку
сначала со своих. Потом повторить ориентировку, чтобы
проверить окружение, так как он вертится где-то там, где
мог снять информацию о своем розыске.
— А может, он отдыхает где-нибудь на море? Взял он из
квартир приличную сумму. Даже если похищенное золото
скинул за полцены, все равно здорово упаковался.
— И это может быть. Так что, ждем?
— А что еще остается!
~96~
Время шло, но об этом жулике ничего не было слышно, и
Лукин уже отчаялся с ним встретиться. Но однажды утром
на совещании его ожидал сюрприз от друзей из спецслужбы.
— В спецслужбе ГУВД есть информация по синим
сертификатам, похищенным в одной из квартир в нашем
районе. Надо проверить, — предложил Михалыч на со-
вещании Лукину.
— В спецслужбе по «Березкам» я ребят знаю, они по-
могут.
— А я бы удивился, если бы оказалось, что в какой-то
сфере ты никого не знаешь.
— Нет, правда, я их знаю. Вместе учились.
— Вот и хорошо. Занимайся и действуй по обстановке.
Позванивай.
Лукин учился с опером из спецслужбы Алексеевым в
одной школе, но в параллельных классах, а с его коллегами
теперь учился в Высшей школе милиции на Войковской.
Он созвонился с ребятами и подъехал к «Березке» на Ле-
нинском проспекте. У входа его встретил старый товарищ
Владимир Алексеев, который поведал:
— Конечно, мы немного лопухнулись. Пришли в мага-
зин «Березка» на Ленинском две блондинки, выбрали себе
обувь и расплатились синими чеками, на которые мы не об-
ращаем особого внимания, их выдают нашим специалистам,
отработавшим в Монголии или Болгарии. Мы на обед тогда
торопились. А когда пришли с обеда, нам кассир и показала,
что синяя пятихатка была в списке разыскиваемых купюр.
Она тоже не сразу обратила внимание. Кассир попросила у
покупательницы паспорт, так как нас уже не было, и записала
ее полные данные, а у ее подруги она не смогла проверить
документы. Этот сертификат с синей полосой Внешторг-
банка в пятьсот рублей оказался из ограбленной квартиры
на территории вашего района. Покупательница — Любовь
Прокофьева, жительница Симферополя.
— Жалко, что не задержали девочек, но с другой сторо-
ны так даже лучше. Нас больше интересует тот, кто дал им
~97~
этот синий сертификат. Взяли бы их, а они сказали бы, что
купили его около этого магазина у неизвестного мужчины.
Оштрафовали и отпустили, а они тому жулику все рас-
сказали бы, и наш единственный кончик — в воду. Теперь
мы можем поиграть с девочками в кошки-мышки, пока не
выйдем на того, кто нам нужен, — размышлял вслух Лукин.
— Виктор, может быть по сто коньяку? Мы угощаем, —
предложил Владимир.
— Нет, ребята, спасибо. Запахло жареным, и надо ра-
ботать. О результатах сообщу письмом на поощрение со-
трудников спецслужбы вместе с кассиром магазина. За этим
квартирным жуликом длинный хвост тянется.
— Мы надеемся, а кассира я лично отблагодарю уже
сегодня, — засмеялся другой сотрудник, Павел Никифоров.
— У Рыжего одно на уме! — рассмеялся Лукин.
Из-за рыжих волнистых волос коллеги звали Павла
Рыжим. Лукин познакомился с ним еще на сборах перед
присвоением первичных званий, а теперь учились на одном
курсе в «вышке».
«Хорошая у этих оперов работа, — подумал Лукин, —
получил от кассира информацию, помог в раскрытии кражи,
и может спокойно поощрять вечером кассира. А Юля —
очень симпатичная девушка, хотя в магазине «Березка» дру-
гих не бывает. Ведь они обслуживают в основном иностран-
цев, чтобы те знали, какие красивые в Союзе девушки».
В управлении он доложил Андрею Михайловичу ре-
зультаты поездки.
— Других вариантов нет, — решил Михалыч, — оформ-
ляй командировку и вылетай в Симферополь. Егорыч до-
говорится с МВД, чтобы они выдали звонок в УВД Крыма
по оказанию тебе помощи. Полетишь один. После по
обстановке будем решать.
С билетами на самолет, да еще до Крыма в бархатный се-
зон, было тяжело даже для командировочных МВД. Виктор
учился в средней школе с Владимиром Бабаком, который
работал опером в управлении на воздушном транспорте на
той же улице Расковой, где находилось 15-е отделение ми-
лиции. Они встречались в дворовой компании и на обеде в
шашлычной «У дяди Яши», которая располагалась рядом
с рестораном «Советский». Ее так называли по имени
старого еврея Яши, который работал там гардеробщиком.
— С тебя две бутылки крымского шампанского по при-
езду, — заказал Володя за помощь с билетами.
— А с тебя шашлыки «У дяди Яши».
— Договорились. Успеха тебе.


Глава 3
В аэропорту города Симферополя его встретили сотруд-
ники уголовного розыска УВД Крыма Ступак и Слива. От-
ведали хлеб-соль в ресторане, а после Лукина представили
начальнику угро Литовченко.
Лукин коротко рассказал обстоятельства и попросил
установить местонахождение девушек. Он сообщил, что
у них имеется только одна ниточка к ним — синий сер-
тификат, которым девушки расплатились в «Березке» за
покупки, а больше о них ничего неизвестно, поэтому если
их задержать, то они могут сказать, что купили чек на улице
и никого не знают.
— А может, так и было на самом деле? — предположил
местный опер Ступак.
— Вполне возможно, но мы должны быть уверены в
этом. Эта группа воров, или он был один, совершила около
пятидесяти квартирных краж в Москве, и, кроме этой синей
бумажки, на них ничего нет. Вряд ли эти жулики продавали
на улице ворованные чеки. Надо установить девочек и по-
топать за ними дня три. Потом задержим, и если ничего
не скажут интересного, то отпустим их, разогретых ин-
формацией, под наши оперативные мероприятия. Станем
топать за ними и слушать круглые сутки, потому что другого
варианта у нас нет. Тогда будем точно уверены, врут они или
нет. Какую-то информацию они нам все равно предоставят.
~100~
— Хорошо, так и будем действовать. Мы можем тебя раз-
местить в гостинице, но можем отправить в Алушту, менее
часа езды от Симферополя, зато покупаешься пару дней в
море, пока наша бригада будет за ними топать.
— А можно поселить меня в Бахчисарае? Полчаса до
города и до Севастополя столько же, там и поплаваю. Мне
надо. Да и руководство не поймет, если я буду жить на берегу
моря, — попросил Лукин.
— Хорошо. Ступак, отвези нашего гостя в гостиницу,
запиши ему все наши телефоны, а нам — его телефон в
номере. К вечеру созвонимся, когда найдем Любу Проко-
фьеву, — выдал команду Литовченко.
Ехали не более получаса. Лукин давно хотел посетить
юго-запад Крымского полуострова, так как другую сторо-
ну — от Керчи до Феодосии и Алушты — он обошел вдоль
и поперек по Черному и Азовскому морям. Поселили его
на турбазе «Привал», недалеко от Хан-сарая, в можжеве-
ловой роще.
Ступак провез по городу и немного рассказал его исто-
рию.
— Этот город-сад Бахчисарай, скрытый в ущелье,
делит на две равные части речушка Чурук-Су — «живая
вода» — с берегами из белого известняка, как в каньоне.
Дома построены один над другим по рельефу местности, с
кривыми улочками, стройными минаретами и пирамидаль-
ными тополями.
Виктор увидел, что город отдавал восточным колоритом,
который дополнялся приготовлением шашлыков и пирож-
ков на каждом шагу.
— Вечерами в ущелье задувают прохладные ветра с моря,
гор или из степи, меняя поочередно ароматы, — продол-
жал Ступак. — А это ханский дворец столицы Крымского
ханства, которое существовало триста лет с пятнадцатого
века. Отсюда властитель двух морей отправлял в набеги на
Русь свои войска, которые доходили до Подмосковья, но
после победы над турками императрица Екатерина Вторая
~101~
в конце восемнадцатого века присоединила Крым к России.
А вот незабываемый Бахчисарайский фонтан. За долгие века
много уничтожено и сожжено, можно лишь представить,
какой райский уголок был здесь раньше…
— «…Журчит во мраморе вода и каплет хладными
слезами», — процитировал Виктор.
Но Виктора сейчас интересовала совсем другая роман-
тическая поэзия. До Севастополя час езды. Хотелось раз и
навсегда определить отношения с единственным любимым
человеком на свете — Наташей. Хотя он отлично понимал,
что этого не случится, а скорее всего, будут те же слова, что в
известной песне, — «и услышал в ответ то ли да, то ли нет».
Он поблагодарил Ступака за короткую экскурсию и от
других мероприятий отказался, пояснив, что дальше будет
действовать по личному плану и утром позвонит. Наташа
оставила ему свой рабочий телефон, чтобы мог хотя бы
здороваться с ней иногда.
Набрал телефонный номер:
— Здравствуй! Это я. Как дела?
— Привет. Вот работать заканчиваю. Что-то случилось?
Ты откуда звонишь?
— Нет, все нормально. Я здесь недалеко, в команди-
ровке. А случилось это уже давно. Давай увидимся, я могу
приехать?
— Конечно. Записывай адрес, мы переехали в новую
квартиру. Сегодня у нас родители в гостях. Я еду стол накры-
вать, и ждем тебя. Петро сейчас на берегу и скоро будет дома.
— А это удобно?
— По-другому встретиться не получается, да и с мужем
познакомишься.
— Хорошо, я через пару часов буду.
Ступак во время ознакомления с достопримечатель-
ностями города представил его начальнику местного уго-
ловного розыска и попросил оказать содействие гостю из
столицы. Зная, что купить хорошего вина невозможно без
местных оперов, Виктор зашел в отдел милиции. Весь город
~102~
располагался на одной улице Ленина, протяженностью в три
километра. Коллеги отоварили его по полной программе
всем, чего простой турист в этом городе купить не мог.
И, конечно, вино «Бахчисарайский фонтан».
До Севастополя один час на электричке и пять минут на
такси, тащить бряцающие бутылками пакеты было неудобно.
В плане удобства и неудобства он для себя отметил, что там
будут родители Наташи и муж, поэтому в гости можно идти.
Домашние Наташи встретили его неоднозначно.
— Ой, Виктор! — прижав руки к груди, воскликнула ее
мать, видимо, не знавшая, что он приедет.
— Петр! — косо поглядывая, с напряжением пред-
ставился ее муж. Еще бы, уж он-то наверняка слышал об их
дружбе в детстве.
— Ну, проходи, сыщик. Что, местные жулики добрались
до Москвы? Командировка? — по-хозяйски пригласил к
столу отец Наташи.
Выпили за новоселье, за встречу и еще за многое другое.
— У тебя и тут в магазинах все знакомые? Мы живем
здесь, а такого не видим, — Наташа достала из пакета дары
Бахчисарая.
Вечером Петр вызвался проводить Виктора до вокзала,
и они, провожая друг друга, посетили два ресторана, так
что пришлось, в конце концов, вести провожатого домой.
— Все пропьем, но флот не опозорим, — с этими слова-
ми Петр ввалился в дверь своей квартиры. — Виктор, уже
поздно, оставайся у нас.
Это предложение совсем обескуражило Виктора. Хоро-
ший парень Петр, но не до такой же степени.
— Нет, спасибо. Мне надо быть в гостинице. Могут
позвонить коллеги из Москвы.
— Вот, сыщик в любом состоянии работает, а я не могу.
Пора спать.
Они о многом поговорили за столом в ресторане, хоть
и не касаясь Наташи, и Виктору все стало окончательно
ясно. У них семья, дочь. Чего он сюда прикатил? Хотя нет,
~103~
это надо было сделать. Она пригласила его в дом. С мужем
познакомила. С Петром они теперь друзья. И к Наташе он
относится, как… Да он еще и не понял как, но что-то про-
изошло. Ему уже не хотелось ломать их союз.
— Что, снюхались? — Наташа угрожающе показала
кулачок Виктору, прекрасно догадываясь, кто был инициа-
тором загула. — Может, на самом деле останешься? Говорят,
крымские татары бандитничают.
— У меня взять нечего, да и сложно это сделать, я во-
оружен и очень опасен.
Петр расслабился на диване и тихо посапывал.
«Когда уставшая подлодка из глубины идет домой» —
они с Петром пытались спеть эту песню в ресторане, но
устал подводник от наземной дозы алкоголя и суеты, как
подводная лодка, и лег на дно, чтоб не могли запеленговать.
— Пойдем, я тебя провожу.
— Наташа, только до первого этажа, — улыбаясь, на-
путствовала ее мать. — Его опасно провожать, вон один уже
проводил. А тебя может вовсе не отпустить.
— Спасибо за теплый вечер. Мне многое стало ясно, —
промолвил Виктор Наташе на первом этаже.
— Что тебе может быть ясно, если я и сама не знаю…
— Нет, мы с Петром друзья. Я его пригласил на завтра
в Бахчисарай. Ты как?
— Я завтра работаю, а вы с ним не очень-то загуливайте,
мы вечером идем в театр.
— Ты, видимо, была права, когда мы расставались по-
следний раз у Татьяны…
— Давай не сегодня.
— А когда же, года через три или через пять, когда звезды
выстроятся за нашу встречу?
— Я пока не уверена, что была права тогда и особенно
сегодня, когда познакомила тебя с мужем.
— Вот про «тогда» можно поподробнее?
— Ну, зачем ты приехал? Так все было спокойно.
— Ладно, пока.
~104~
— Завтра увидимся?
— Не знаю. У меня командировка в Симферополь, и
какой дальше будет расклад — я не представляю.
Она обняла и поцеловала его. Да, это уже было не
партийное рукопожатие, которым она прощалась при рас-
ставании.
— Прощальный поцелуй?
— Езжай, баламут. Будь осторожен. Поздно уже.
Вот тебе «да или нет». Ситуация стала и вовсе запу-
танной. От его уверенности, что все кончено, не осталось и
следа. Почему он позволяет ей закручивать себе мозги так,
что ничего не удается выяснить об их дальнейшей судьбе?
Или он сам боится резких выяснений, боится сжечь по-
следний хлипкий мосток между ними и разрушить остатки
юношеской дружбы, которая, к сожалению для обоих, это
уже видно, не стала чем-то большим? В таких раздумьях он
добрался до «Привала».
Утром Лукин поднялся без особых последствий в голове
и на лице. Позвонил в Симферополь. Коллеги уже устано-
вили Любу. Она оказалась очень общительной девушкой.
— Она живет вместе с Верой в ее двухкомнатной кварти-
ре. Как рассказали соседи, кого у них там только не бывает,
моряки торгового флота и местные богатенькие мужики.
Все на машинах, с цветами и шампанским. Похоже, это
девушки полулегкого поведения. Они нам тоже интересны
в оперативном плане, и руководство предлагает тебе пару
дней отдохнуть, пока мы их поводим, — доложил Ступак. —
Мне шеф дал команду упаковать твой холодильник. Какие-
нибудь будут пожелания?
— Это очень кстати. Ко мне товарищ обещал подъехать
из Севастополя.
— Тот, к которому ты вчера ездил?
— Я об этом никому не говорил. Откуда знаешь?
— Не могли же мы оставить коллегу в чужом городе без
прикрытия! Город беспокойный. Мало ли чего. Потом с нас
спросят твои коллеги из МВД.
~105~
— Я не против двухдневного отдыха, тем более что у нас
появился взаимный интерес к нашим блондинкам.
— Если тебе скучно в Бахчисарае, то давай перевезем
тебя куда-нибудь к морю.
— Да мне и здесь очень нравится. Только договоримся,
если наши красавицы будут выезжать в другой город, то не-
обходимо их сопроводить. Если не получится, то задержать и
позвонить мне. Я оформлю им задержание и вызову женский
конвой. У нас девчонки в ЦУМе работают милиционерами.
Любую можно выдвигать на конкурс красоты. В Москве
ждут команды.
— Так дай команду. Пусть красавицы приедут отдохнуть
на море пару дней, а уж потом конвоировать.
— Боюсь, вы работу забросите. До связи.
Лукин доложил «о проделанной работе» Михалычу.
Тот одобрил его мероприятия.
— До связи утром. Местные помогают с культурным
досугом?
— Да. Все в порядке.
Через час приехал Ступак на оперативной машине.
— Мне дали команду помочь.
— Да, спасибо. Сегодня ко мне друг приедет из Сева-
стополя, хочу сходить с ним в ресторан. Хорошо, чтобы там
обслужили, как ханов.
— За ваши деньги любой каприз. Я поеду к начальнику
угро и узнаю, где удобней вас разместить, чтобы как ханов
и недорого.
— Вот недорого было бы кстати!
Через полчаса Ступак сообщил, что их ждут на обед в
ресторане, а вечером начальник угро пригласил в «Привал»
на шашлыки из молодого дикого кабанчика.
Петр приехал к обеду со своим сослуживцем Сергеем и
предложил отдохнуть в Севастополе на пляже.
— Нет, сегодня вы — мои гости. Наверняка не были в
Бахчисарае, да и я его толком не видел. Вчера только приехал.
~106~
Виктор заранее зашел в ресторан. Представился дирек-
тору от начальника угро и обговорил меню. Администратор
упредил его беспокойство и сказал, что все будет, как для
великих ханов. Его шутка дошла до нужных ушей. Поэто-
му, когда они вошли в ресторан, их проводили к столику и
обслужили с восточной изюминкой.
— Ты что, раньше бывал в этом городе, тебя знают в
ресторане? — поинтересовался Сергей.
— Да у него в любом городе все свои, он же из МУРа! —
свистел Петр.
— Давайте лучше выпьем за гостеприимство хозяев
ресторана, — Виктор пригласил администратора к столу. —
Мы с гостями хотели бы выпить за ваше гостеприимство, от
которого получили большое удовольствие.
— Спасибо. Я рад, что вам все понравилось. Начальник
отдела Смирнов просил позвонить, когда закончите обед,
он за вами пришлет машину. Водитель покажет город и
окрестности с водопадом. Я там кое-что в пакеты сложил
на дорожку.
Экскурсия и вечерние шашлыки удались на славу,
друзья-подводники поехали в Севастополь ближе к полу-
ночи. Когда Петр доехал до дома, то по договоренности
позвонил Виктору, что добрался и получил от Наташи
«по первое число». Пожелав ему спокойной ночи, Лукин
отметил про себя, что, кажется, роман с Наташей не будет
иметь продолжения. Он опять ловил себя на мысли, что,
может, придумал ее, идеализировал и теперь сравнивает
с ней своих знакомых девушек, а они не выдерживают
конкуренции. Но при встрече с Наташей эти мысли не
посещали его, все становилось ясно и просто. Значит, он
еще не встретил Ее, ту, которая могла бы увлечь один раз и
навсегда. При общении с Петром он убедился, что подвод-
ник был наивен по жизни, как Ихтиандр из «Человека-
амфибии». И Виктор не стал форсировать отношения с
Наташей. Даже не поехал в Севастополь провожать Петра,
чтобы увидеться с ней.
~107~
«Ведь их союз с Петром чем-то обусловлен, видимо, он
устраивает Наташу, — опять задумался Лукин. — Может,
и не всем устраивает, но это она должна сама решить. А как
она может решить, если она во мне не уверена? В таком слу-
чае у нас ничего не получится. Мне проще. Я один, а у нее
семья. Ладно, поживем, посмотрим. Хотя сколько лет уже
мы смотрим, а никакой ясности! Но теперь хоть понятно,
что она не сможет решиться на развод, а потому ничего не
будет. По-другому я сам не смогу…»
Утром позвонил Ступак.
— Наши красавицы собираются в Киев. Есть предло-
жение задержать их и поработать. Машина за тобой пошла.
— Хорошо, жду.
В УВД Симферополя Люба и Вера сидели в коридоре
отдела угро, явно недовольные задержанием.
Начальник отдела выделил Виктору отдельный кабинет,
но он попросил поприсутствовать опера Сливу. Парень
шустрый, знает обстановку в городе, а мало ли кто всплывет
во время опроса — и будешь голову ломать.
— Проходите, присаживайтесь, — Ступак усадил Любу
напротив Лукина. Они решили начать с нее, так как именно
она расплачивалась чеками в «Березке».
— Почему нас держат больше двух часов и ни о чем не
спрашивают?
— Ждали, когда я прилечу из Москвы и задам вам не-
сколько вопросов. В зависимости от ваших ответов будет ре-
шен вопрос, отпустим ли вас вообще до суда, — сказал Лукин.
— Причем здесь Москва, и какой суд?
— Я думаю, вы не будете отрицать, что были в Москве?
— Да, была. С подружкой летали за покупками.
— А вы что, работали за границей и заработали валюту?
— Нет, никогда мы не были за границей, и валюты у
нас не было.
— Тогда на каком основании вы посещали магазин «Бе-
резка» и расплачивались валютой? Есть свидетельские по-
казания, и этот факт неоспорим. Как у нас говорят, доказан.
~108~
— Мы делали покупки в «Березке», но валютой не
расплачивались. У нас были синие чеки.
— Это и есть валюта. А где же вы их взяли?
— Я их купила около «Березки» у мужчины.
— Все правильно. Незаконные валютные операции.
Статья 88 УК РСФСР, до пятнадцати лет тюрьмы. Если вы
думаете, что я приехал из Москвы прогуляться по Симферо-
полю, то глубоко ошибаетесь, для этого у нас есть не менее
достойные места, не в обиду будет сказано моему коллеге о
его родном городе. Можете придерживаться своей позиции
в отношении неизвестного мужчины. Но должен вас огор-
чить. Хозяина, заработавшего эти синие чеки за границей,
убили в московской квартире, — Лукин решил ошарашить
этим Любу. — Среди похищенных ценностей были и эти
чеки. Их номера нам сообщили во Внешторгбанке. Вы уже
нарушили статью 88 УК и теперь своими ложными показа-
ниями готовите себя в соучастницы убийства. Больше у вас,
милочка, нет претензий к местной милиции, что вас держат
незаконно? Вы сейчас будете задержаны по закону на трое
суток и этапированы в Москву, а там арестуют до суда. Вы
знаете, что такое просидеть под арестом до суда?
— Откуда же мне знать?
— Объясняю. Вы будете сидеть до тех пор, пока не
поймают ваших подельников — соучастников убийства,
и выйдете из тюрьмы дряхлой старушкой, на которую не
только моряк торгового флота не взглянет, но и бомжи будут
обходить стороной.
Лукин случайно упомянул моряка торгового флота, о
котором он узнал из оперативной установки на этих дево-
чек по дому. Откуда ему было знать, что он попал в точку…
Перегибая палку, он продолжил в том же духе. Снял трубку
телефона, позвонил Андрею Михайловичу.
— Шеф, докладываю. Обе задержаны. Одна передо
мной. Не очень разговорчива, поэтому прошу прислать
конвой женский, я не могу сопровождать арестованных.
— Утром вылетают первым рейсом.
~109~
— Хорошо жду. Позже перезвоню.
Лукин знал, что при любом раскладе Люба со своей
подругой Верой, под конвоем или добровольно, поедут на
допрос в Москву, а сопровождать женщин ему не полагалось,
поэтому он в этом случае не блефовал, вызвав сотрудниц
милиции.
— Я все расскажу, не надо меня арестовывать. Отмените
выезд конвоя, — заныла Люба.
— Сначала рассказывай, а потом решим.
— Эти чеки нам дал Вадим, матрос торгового флота из
Керчи.
— Как это дал? Ты ничего не путаешь?
— Я с ним была в близких отношениях…
— Его адрес, телефон знаешь? Какую сумму он передал?
— Фамилия его Рудаков. У меня в записной книжке его
телефон. Он дал мне чек на пятьсот рублей, и еще на тысячу
мы купили у него, чтобы в Москве отовариться.
— Рудаков недавно был в загранплавании? Насколько
я знаю, моряки синие «сирты» в зарплату не получают.
— Мы с ним последние три месяца жили вместе. Из
плавания он давно вернулся.
— Откуда ж тогда у него «синие»? Их получают обычно
командировочные, которые работали в Монголии, а там
морей нет.
— Он их купил у знакомого пожарника в Москве, один
к одному. Очень выгодно.
— А какое отношение имеет пожарник к валюте? И по-
чему так дешево продал?
— Этого я не знаю. Я могу быть свободна?
— Нет, Люба. В любом случае ты завтра будешь достав-
лена в Москву для проведения следственных действий, а так
как ты можешь скрыться или предупредить своих сообщ-
ников, то сегодняшнюю ночь с подругой обе проведете в
камере. Единственное, что я могу для вас сделать, это при-
нять передачу от ваших родственников, чтобы не кормить
вас тюремной баландой.
~110~
— А у меня в книжке есть телефон пожарника Сергея,
его дал нам Вадим, когда мы поехали в Москву. Он живет
один в отдельной квартире, и мы хотели воспользоваться
этим, если не устроимся в гостинице, но не понадобилось.
— Ну, давай свою записную книжку, я перепишу теле-
фоны. Может, что еще вспомнишь? По тебе точно тюрьма
плачет. Надо каждое слово вытягивать.
— Я не хочу в камеру! Я могу Вадима вызвать сюда в
Симферополь. Вы у него все узнаете.
— Хорошо, мы подумаем. — Но Лукин и не думал о
таком варианте. Что у этой бабы на уме? Скажет одно слово
не так — и всё может рухнуть, а пока версия выстраивается в
цепочку и появился выход на Москву. Это вполне реально, и
две свидетельницы под боком. Их все равно надо на допрос
к следователю доставить. — Люба, я могу попросить своего
местного коллегу, чтобы он с тобой всю ночь беседовал о
твоих знакомых за чаем и кофе. Слива, как, согласен? Утром
конвой все-таки будет, и полетим в Москву.
— Я с удовольствием, и руководство мне дало такую ко-
манду, — глаза у Сливы горели от счастья. Он получил двух
местных красавиц на всю ночь, и совершенно бесплатно. Он
понимал, что после Москвы они вернутся домой и будут ему
благодарны за эту ночь в кабинете, а не в камере.
На Лукина их красивые глазки не действовали, и не по-
тому даже, что жулики давно говорили о МУРе: «Этих ни
деньгами, ни бабой не купишь». Приятные слова, конечно,
но перед внутренним взором Лукина стояли совсем другие
глаза. Голубые с миндалевидным разрезом глаза Наташи.
«Какие-то призрачные основания для задержания
Любы и Веры… Но и отпускать их нельзя, так как где-то
среди их связей есть квартирный вор, хитрый и осторожный.
Он работал в одиночку и допустил маленькую ошибку, за-
пустив в ход синие сертификаты, да и то в другом городе и
через моряка торгового флота, — раздумывал Лукин. — Кто
он? И куда еще потянется цепочка от пожарника Сергея?
Одно хорошо, что девочка привела нас в Москву. Ее зво-
~111~
нок Вадиму мог свести все усилия на нет, поэтому выбор
один — задержать, а потом уж лучше отчитаться у про-
курора за допущенные нарушения. А как иначе работать?
С такого перепугу девчонки жаловаться не будут и свое
законное освобождение воспримут как праздник. Им еще
и следствие проезд оплатит. Иначе уперлись бы и никого бы
не сдали. Сама напросилась со своими вопросами, почему,
мол, держите больше двух часов, на каком основании… Вот
и пришлось объяснить почему у опера Сливы при каждом
слове аж голова дергалась, когда я закрутил про «убийство»
хозяина синих чеков».
— Люба, я могу обещать, если до Москвы ты будешь
вести себя достойно и не причинишь вреда следствию, не
будешь пытаться рассказать своим знакомым о нашем раз-
говоре, то через два дня будешь дома, а мы попробуем забыть
о твоем посещении «Березки». У тебя есть шанс вместо
большого срока отделаться легким испугом.
— А может, вы нас подержите до вылета у себя в номе-
ре гостиницы? Мы будем себя тихо вести и опера Сливу
возьмем с собой для вашего спокойствия. Слива может
организовать двухместный номер на пятом этаже, чтобы
вы не боялись, что мы сбежим…
— Ничего мы не боимся. Куда тебе бежать?
— Вот и я про то. А в номере приятнее поговорить и
не только.
— Слива, я парень холостой, и мне такие разговоры
вредны для здоровья, поэтому вручаю тебе двух красавиц,
чтобы до утра были в «целкости» и сохранности.
Люба засмеялась его шутке.
— Я сразу поняла, что ты — парень холостой. Ведь я
вижу, что тебе нравлюсь, а Вера еще красивее.
— Это правда.
— Ну и что же ты сопротивляешься своему желанию?
С Верой я договорюсь, хочешь? Я никогда бы не предложила
тебе такого, но ты сказал, что все равно в Москве отпустишь,
и не хочется сидеть здесь в духотище.
~112~
— Что знает об этих ребятах Вера, и чем она занимается?
— Да мы с ней вместе занимаемся. Она знает почти все,
что и я. У тебя с ней хороший разговор получится, на всю
ночь. Если не хочешь со мной продолжить беседу.
Хороша Вера. Опять же схожесть с французской кино-
звездой Мишель Мирсье… Ну, вылитая Анжелика, маркиза
ангелов. Шелковое платье облегает стройную фигуру. Грудь
торчком, а волосы какие… Она, видимо, знала о своей схоже-
сти со звездой и копировала ее. До такой дотронешься и по-
плывешь. Умеют девчонки их профессии преподнести себя.
Лукин начал было колебаться, но он никогда не пользовался
услугами проституток. Хотя и не факт, что они такие. Но все
равно готовы лечь с ним в постель, потому что испугались
тюрьмы, а он подсказал им выход из положения. Нет, так
нельзя. Это стало последним аргументом в его колебаниях.
— Ну, хорошо. Слива, проводи девчонок, они мне пока
не нужны. В Москве поговорим, Люба, на эту тему, когда
будете свободны в своих решениях и выборе.
— Спасибо и на этом. Я сразу поняла, что ты — стоящий
парень, и хочу в Москве продолжить эту тему.
Они со Сливой вышли, и Виктор понял, что своим
стойким поведением поломал кайф оперу Сливе. Не дадут
ему теперь девчонки ночью. Он для них только сторож, и
они потеряли к нему, кобелю с маслеными глазками, всякий
интерес.
Виктор набрал телефон шефа Михалыча.
— Она все рассказала, но все равно их надо доставить к
следователю. Сертификаты ей дал Рудаков, моряк из Керчи,
за интимную связь, — он посмотрел на часы, — мы хотим
уже сегодня выехать за ним и задержать. Думаю, просвечи-
вать его нет смысла, так как, со слов Любы, сертификаты
он купил у знакомого пожарника Сергея из Москвы. Есть
его телефон. Вот этот товарищ нам более интересен, так как
сертификаты продал в два раза дешевле. Вы пока телефон
пробейте его и поставьте на прослушку. И за ним не мешало
бы походить.
~113~
— Есть, товарищ начальник, — подколол его руково-
дитель Михалыч, — не волнуйся, все сделаем, как надо, не
сорвется с крючка. Как свидетельницы?
— Хорошенькие, слов нет.
— Ты их до утра будешь допрашивать? — Михалыч до-
гадался о возможном варианте такого допроса.
— Нет, Михалыч, устоял и передал их местному оперу.
Он получил от руководства команду побеседовать с ними
на интересующие их темы до отправки в Москву. Думаю,
девчонки после возвращения будут на них работать.
— Языком или чем-то другим?
— Какой ты грубый, начальник.
— Да, вижу, девчонки понравились. Сотрудницы вы-
летают к тебе первым рейсом.
— Я о них слишком много знаю, поэтому еду в гостини-
цу. Спокойной ночи, Михалыч.
Утром в кабинете его встретило посеревшее от бессон-
ной ночи, но улыбающееся лицо хохла Сливы. Как же его зо-
вут? Николай, но ему с крупным носом на лице больше под-
ходит Слива. За столом сидели две девушки в милицейской
форме. Лейтенанта Наташу он знал по работе в отделении
милиции. Она работала инспектором паспортного стола, а
Марину, чернобровую красавицу из ЦУМа, она представила.
— Прибыли в ваше распоряжение для конвоирования
задержанных. Это Марина из отдела по охране ЦУМа.
— А мы с вами где-то встречались?
— Да, во время операции по борьбе с наркотиками.
Я тогда работала в комсомольско-оперативном отряде при
райкоме комсомола.
— Теперь избрали работу в милиции, — Лукин запом-
нил по той встрече эту красивую девчонку лет двадцати.
Ей очень шла серая милицейская форма, но не для такой
хрупкой красавицы эта работа.
Наташа была немного старше и в красоте ей не уступала.
Где их только находят кадровики… С одной стороны хорошо,
что их красота сглаживает не для всех приятную деятельность,
~114~
но девчонок жалко. А Михалыч, змей, испытывает его на
прочность, обставляя такими незамужними помощницами.
— Наташа, доклад по уставу отставить. Ты не забыла,
как меня зовут? И наши девчонки — не задержанные, а
свидетельницы, но внимание им надо оказывать больше,
чем арестованным. Они знают много важной для нас ин-
формации, и их надо оберегать от общения с кем-нибудь
по дороге в Москву. Задача понятна?
— Понятна.
Слива хлопотал вокруг Марины и Наташи с чайником и
бутербродами. На столе стояли блюда с яблоками, грушами
и виноградом. В гостеприимстве крымские коллеги были
выше всех похвал, не чета «москалям», у которых не было
таких возможностей по различным причинам.
— Это ты правильно подметил, что они — носители
важной информации, — у Сливы улыбка не сходила с лица.
— Неужели получилось?..
— Получилось, но не в том смысле, что ты думаешь.
— Если ты думаешь, что я именно об этом, то как тебе
не стыдно!
Милиционерши захихикали.
— Мне надо с тобой поговорить наедине. Пошли, про-
гуляемся, — Слива подмигнул заговорщицки.
— Девчонки, извините. Оперативные секреты.
— Они находятся в кабинете начальника и хотят со-
общить тебе что-то важное по этому делу.
— Вы что, их вместе содержите?
— Так обстоятельства ночью сложились. Мы прикинули,
что риска никакого, а польза хорошая. Не только муров-
цы могут раскалывать наших девушек, — на лице Сливы
отобра зилось удовлетворение собой. — Я понимаю, что
вчера ты Любу так разогрел, что я всю ночь только успевал
записывать информацию. Есть кое-что и для тебя.
— Ну, так говори, не томи.
— Люба рвется побеседовать с тобой. Мне пришлось их
свести вместе. Люба хотела посоветоваться с Верой, чтобы
~115~
передать тебе очень важную вещь по вашему делу. Я ей объ-
яснил в твоем духе, что надо рассказать тебе все, иначе ты
узнаешь от задержанного моряка Вадима или пожарника
Сергея и тогда закроешь их до суда в камере как соучастниц.
Я правильно им объяснил?
— Все верно. Так что они хотят выдать?
— Она сама хочет тебе все рассказать. Пойдем, я открою
свободный кабинет.
В кабинет вошли уставшие, но такие же эффектные
красавицы Люба и Вера.
— Виктор, мы здесь с Верой посоветовались… Убийст-
во — дело серьезное, и все равно вы в МУРе всех вытряхнете
и вернетесь к нам, поэтому мы решили сами рассказать.
— Вы меня пугаете. Что утаили?
— Ничего особенного. Нам Вадим передал для про-
дажи два перстня и сережки, которые купил у пожарника
Сергея, тоже за полцены. Мы могли бы спокойно утаить
эту информацию на время. В магазине «Березка» записали
только мой паспорт, а про Веру вы ничего не знали, поэтому
обыск могли сделать только по моему адресу. А эти цацки
лежат на квартире у Веры.
— Девчонки, я вам благодарен, что вы решились на
такой шаг, но с обысками глубоко заблуждаетесь. Мы адрес
Веры знали на второй день, и ты, Люба, туда наших коллег
сама привела. Постановления на обыск в ваших квартирах
сегодня утром доставили наши сотрудницы из Москвы. Дру-
гое дело, что они без санкции прокурора, но нам закон по-
зволяет в неотложных случаях проводить обыск без санкции
прокурора, просто с последующим его уведомлением. Вы,
Люба, вчера выдавали мне все по крупицам, вот и появился
неотложный случай для проведения обысков, — немного
смягчился Лукин, понимая, что постановлений на обыск в
их квартирах у него не было.
— Но теперь мы во всем признались и золото отдадим
добровольно. Можно обыск в наших квартирах не делать,
~116~
чтобы не приглашать соседей понятыми? Нам там еще жить
придется… А в квартире можете сами все перевернуть, мы
вам все покажем и без обыска. Нам бы еще переодеться.
В Москве ведь уже холодно, — попросила Люба.
— Хорошо, сейчас поедем и все заберем, а потом офор-
мим здесь протоколом добровольной выдачи, — согласился
Лукин.
— Можно, ты с нами пойдешь в квартиру без местных и
милиционерш в форме? Мы не хотели бы показывать сосе-
дям милицию, а тебя никто не знает. — Люба почувствовала,
что с Лукиным можно о чем-то договориться.
— Договорились. Они внизу подождут.
— Вера, наш московский опер — только с виду сирота
казанская, а дело свое туго знает. За нами уже протопали,
и обыски у него в папке. Утром привезли. Недаром он мне
понравился.
— Люба, ты права. Этот Бонд мне тоже нравится, — под-
держала ее Вера, молчавшая до того, пока не появилась при-
зрачная надежда выйти из этой истории без потерь для себя.
— Девчонки, я — не герой вашего романа. Если будете
меня соблазнять, то возьму с собой группу поддержки, —
улыбнулся Лукин.
— А мы к тебе в любовницы не набиваемся. Так, приятно
отдохнуть предлагаем, — засмеялась Люба.
— Люба, я этого не предлагала, — одернула ее Вера.
— Шучу. Шутки у меня такие.
— Люба, ты уверена, что теперь все мне рассказала? —
Лукин посмотрел на нее испытывающим взглядом.
— Все рассказать невозможно, но по вашему делу все как
на духу. Мы хотим с тобой остаться друзьями. Особенно Вера.
— Люба, прекрати, — не выдержала Вера, — видишь,
ему не нравятся твои предложения! Правильно, Виктор?
— Просто мне не понравилось вчера предложение
Любы переехать всей компанией в гостиницу для про-
ведения следственных действий, а от дружбы с вами я не
отказываюсь. — Виктору на самом деле понравилась Вера.
~117~
— А я ничего особенного не предлагала. Просто в гости-
нице приятнее было бы ночью беседовать, чем в кабинете,
да и гость из Москвы мог бы почувствовать все прелести
курортного города. А то всё кабинеты и кабинеты.
— Люба, я мужчина, но не кобель, — улыбнулся Виктор.
— Вера, слышишь, чем отличаются московские опера
от местных? Я такому все отдам кроме зарплаты. Ну что,
поехали?
Московским сотрудницам Лукин разрешил пока часа три
ознакомиться с достопримечательностями города, а сами со
Сливой и Ступаком выехали на квартиру Любы. Местные
сотрудники остались ждать в машине, а Виктор поднялся с
девчонками в двухкомнатную квартиру Любы. Они решили
сразу переодеться, а потом ехать к Вере за золотыми цацками.
Люба положила на кровать джинсы и свитер, потом до-
стала куртку. Лукин пока огляделся в квартире.
— Ну что, шмон будешь устраивать? — поинтересова-
лась Люба.
— Я думаю, нет смысла. Я вам верю. А вы неплохо устро-
или свое гнездышко… Холодильник финский. Мебель тоже
не советская, да и шмотки, похоже, из-за бугра.
— Вот потому мы и не хотели, чтобы это все видели
соседи и местные опера. Завистников много появится, а ты
приезжий, да и видел все это не один раз. Сразу определил,
что и откуда, — с грустью в голосе сообщила Люба.
«Если они встречаются с кем-то для интимной связи, то
за большие деньги. Это не панельные девочки. А большими
деньгами располагают только жулики, которые водятся
среди хозяйственных руководителей», — отметил про
себя Лукин.
— Переодевайтесь, я пока на кухне чаю выпью.
— А ты нам не мешаешь. Вера, угости Виктора хорошим
чаем и сделай бутерброды с «черняшкой». Виктор, может
быть, рюмку коньяка? Напряжение снять. Коньяк у нас тоже
оттуда. Французский, настоящий. Не отказывайся, мы от
чистого сердца.
~118~
— Пожалуй, не откажусь, — не хотелось ему выглядеть
перед ними чудаком на букву «м», который от всего от-
казывается. В конце концов, они просто свидетельницы
по краже из квартиры и не более, а остальное он придумал,
чтобы их напугать.
— Вот и правильно, пошли вместе на кухню и быстро
приготовим легкий завтрак. Не хочешь же ты, чтобы мы
по дороге с голоду окочурились, — предложила хозяйка
квартиры.
— Мне было бы очень жаль, — Лукин поймал себя на
мысли, что стал все чаще улыбаться этим красавицам.
— А что не познал нас как мужчина, будешь еще больше
жалеть, — Люба закатилась веселым смехом.
Виктор уже стал привыкать к ее приколам и тоже по-
смеялся.
— Люба, я тебя просила, кажется! — Вера все пыталась
остановить ее шуточки.
— Всё, Виктор, пропала девчонка с тобой. Уже и шуток
не понимает.
Люба быстро бросила на шипящую сковороду ветчину
и залила ее яйцами. Вера порезала сырокопченую колбасу,
лимон и хлеб. Потом достала из холодильника литровую
банку черной икры и сделала по паре бутербродов.
— Откуда такое богатство? Из Астрахани?
— Нет, это наша, азовская. Попробуй.
Лукина трудно было удивить черной икрой. Они с ком-
панией летними вечерами частенько наведывались к буфет-
чицам на теплоходы, прибывающие из Астрахани на Речной
вокзал Москвы. Полулитровая банка черной икры стоила
десять рублей, и пять — бутылка шампанского, которую они
здесь же на лавочке распивали, закусывая икрой. Обычно
они это делали после ресторана, немного прогулявшись.
Сейчас он сделал удивленное лицо, чтобы угодить хозяйкам.
Коньяк был французский и разлит в широкие бокалы. У дев-
чонок явно не колхозные представления по этому поводу,
тем приятнее выпить в такой компании.
~119~
— Я пойду приму душ после провонявших стен со вре-
мен НКВД. Я даже представить себе не могу, как пахнет в
милицейских камерах. Виктор, а правда, что наши непри-
ятности в Москве закончатся? — поинтересовалась Вера и
даже съежилась, представив камеру.
«Девчонки здорово переживают случившееся, да и я
серьезно их напугал. Но делать было нечего, сами напро-
сились, а теперь я не могу им это сообщить. Ничего, тем
радостнее будет воспринято ими освобождение в Мо-
скве», — прикинул Лукин.
— Если вы очистились до конца, то вам ничего не грозит.
Во всяком случае, тебе, Вера, — успокоил ее Лукин.
— Я думаю, у Любы тоже все будет в порядке. Люба,
пойду, окунусь быстренько, — Вера сделала шаг в сторону
двери и легким движением дернула шелковые завязки платья
на плечах. Оно скользнуло по округлостям ее красивого тела,
упав под ноги. Вера повернулась вполоборота, и Виктор
увидел кружева на самых интересных местах. Она стояла и
улыбалась, глядя на его растерянное лицо. Он представил
на миг, как оно глупо выглядело. Он таких красивых фигур
не встречал ни на одном пляже Крыма или Подмосковья.
Вера была значительно моложе французской кинозвезды, и
ее точеная фигура привела его в какое-то оцепенение. Она
поняла, что убила его этим, и отправилась в душ, заливаясь
жизнерадостным смехом.
— Я забыла сказать, что Вере нельзя выпивать даже
грамма. Она сразу отпускает тормоза, — пояснила Люба,
присаживаясь к нему на колени. — Давай выпьем и поце-
луемся. Как это называют? О, на брудершафт!
— Люб, мне Вера нравится, — попробовал он париро-
вать ее порыв последним аргументом.
— Так я и поняла. Ты не прогадаешь. Вера — хорошая
девчонка. — Люба, покачивая головой, пошла в душ, откуда
вскоре вышла Вера, опять в шелке, но теперь на ней был
халат до пят.
~120~
— Виктор, ты уверен, что не хочешь принять душ вместе
со мной? — Люба выглянула из ванной.
«Вот стерва! — подумал Виктор. — При других обсто-
ятельствах прошли бы вы мимо и не обратили бы на меня
никакого внимания… Нельзя пользоваться своим положе-
нием. Подло это».
— Вера, я буду не скоро! — улыбнулась с намеком Люба.
Виктор понял, что они обо всем уже переговорили в
ванной, а эта фраза Любы была предназначена ему, чтобы
он мог спокойно действовать.
Вера подошла к нему вплотную, тело ее слегка касалось
его и издавало неповторимый манящий аромат. Если и
существовало какое-то облако ее чар, то оно уже давно
обволокло его целиком.
— Я тебя шокировала своим поведением, мой стойкий
оловянный солдатик? Возьмешь меня замуж?
— Сейчас Люба выйдет.
— Так я предлагаю не прямо сейчас завалиться в по-
стель, а жениться на мне, — она опять залилась громким
смехом.
Потом обвила его руками и нежно поцеловала.
— Я буду тебе самой верной женой. Обещаю.
Виктор ответил на ее поцелуй. Не монах же он все-таки.
— Вера, давай оставим все до Москвы? Твое предложе-
ние мне по душе, но его должен был сделать я.
— Какая разница, кто это сделает первый? Ты на это
сразу не решился бы, я вижу. Давай слетаем в Москву. Ула-
дим все ваши дела. Нас отправят обратно в Симферополь,
и будем мы с тобой поздравлять друг друга открытками
к праздникам. Ты этого хочешь? Ты будешь со своими
мыслями обо мне в Москве, а я о тебе — в Крыму. Я тебе
предлагаю быть вместе с сегодняшнего дня. Сейчас, пони-
маешь, дурачок ты мой? Не отказывайся от своего счастья.
Мне не нужен штамп в паспорте о браке и не нужна про-
писка в Москве. Давай просто вместе поживем и поглядим.
Я никому подобного никогда не предлагала. Ты мне сразу
~121~
понравился, и не потому, что ты опер. Ты мне нужен, по-
нимаешь?
Лукин хлопал своими большими глазами и не понимал,
что происходит. Вере девятнадцать лет. Может, сама судьба
подвела его к решению серьезного вопроса? И она права
во всем. Молодая, а рассудительная не по годам. Если бы
встретил ее просто на улице, то, не задумываясь, сделал бы
ей предложение. Но поди встреть такую красавицу про-
сто так. Где ее найдешь? Да и голова у нее на месте. В этом
что-то было. Молодые красивые девушки намолотили себе
«бабок» и обрели независимость от мужиков. Поэтому
ведут себя свободно…
Лукин который раз ловил себя на мысли, что он для
них сейчас бог и царь. А свободны ли они в своем выборе?
Вот приедем в Москву, закончим все дела, и отпущу я вас
на все четыре стороны, тогда и посмотрим, что вы скажете,
Вера. Она уверена в себе, привыкла крутить мужиками,
как ей заблагорассудится, а тут попался упертый опер. На
ее полулегкое поведение он смотрел спокойно, потому что
некоторые замужние девчонки иногда ведут себя хуже, а еще
говорили, что из таких девиц выходят самые верные жены.
Может быть оттого, что нагулялись уже и все остальное им
неинтересно? А Вере нет и двадцати… Что-то понесло тебя,
опер. Уж не влюбился ли?
Он давно бы уже рухнул под ее чарами на широкую
кровать, но эта стойкость заводила его еще больше — от
предвкушения, что это случится в недалеком будущем, но
не здесь и не сейчас. Он хотел бы услышать это все от нее
по окончании их деловых отношений.
— Вера, ты кругом права. Мне даже возразить нечем и
не хочется. Я хочу быть с тобой, а там будь, что будет.
Она опять поцеловала его, и земля зашаталась у него
под ногами. Ох, как она умеет это делать! Такая запуржит-
закрутит — и забудешь, как тебя зовут. Всё классно, но как
выбросить из памяти десяток мужиков, с которыми она
спала за деньги? А с некоторыми из них предстоит вскоре
~122~
общаться! Это всегда будет преследовать. А Вера настроена
серьезно. Он для нее — шанс, чтобы вырваться из этого
порочного круга. Оторваться от этих связей в Симферо-
поле, от соседей, которые рассказывают про нее больше,
чем знают, и, наконец, от местных оперов, которые теперь
проходу не дадут. Но при всем понимании сложившейся
ситуации Виктор решил дать ей этот шанс. Она молода, и
у нее все может наладиться. Не обязательно с ним, хотя он
уже не хотел с ней расставаться… Мозги у Виктора после ее
поцелуев встали в одну неприличную позу.
— Вера, ты не даешь мне передышки, чтобы все пере-
варить. Обдумать, как лучше сделать, чтобы из хорошего
мероприятия не получилось бы то, чего не хотелось бы.
— Ну, вари, вари, — она опять засмеялась, — серьез-
ный ты какой-то не по годам. Смотри только — не сварись
вкрутую.
— От тебя точно можно дойти до такого состояния.
— Я знаю. — Она сверкала своими синими глазами-сап-
фирами и улыбалась. — Ты прав, надо обо всем подумать.
Оставим все до Москвы. Где мы будем жить? Как ты пред-
ставишь меня своим близким и друзьям? Что тебе скажут
на работе по этому поводу? Там же знают обо мне кое-что?
— Вот уж ты точно рассудительна не по годам! Откуда
это у тебя? Я только задумался над этими вопросами, а ты
мне уже их выкладываешь. Знаешь, с тобой очень легко. Не
надо ничего выдумывать и недоговаривать. Ты все отлично
понимаешь. Поэтому я и хочу все продумать, чтобы нам не
смогли испортить нашего праздника.
— Вот теперь я тебя еще больше люблю. Ты не стал
ходить вокруг да около моих вопросов, а сказал, как есть.
Это хорошо, что мы с тобой все понимаем и знаем, с чем
нам придется столкнуться в этой непростой жизни. По-
живем — увидим.
— Посмотрим, а не увидим.
— Почему так?
— Это моя любимая поговорка. Поживем, посмотрим.
~123~
— Нет, определенно что-то есть в нашей встрече. У меня
такого никогда не было.
— Верочка, ты мне больше чем просто нравишься, но
я должен все отладить, чтобы не наломать дров. Ты сама
озвучила все вопросы.
— Видишь, какой ты правильный. А не можешь так, по-
цыгански, очертя голову в омут любви — и будь, что будет?
— Могу и хочу, но утонуть можно в два счета, а мне
хочется жить с тобой долго и счастливо.
— Опять ты прав. Ладно, не буду тебя мучить. Поехали,
золото заберем — и в Москву. Мне хочется поскорее от всего
этого освободиться. Ты нам поможешь?
— Всё, что в моих силах.
Она опять приблизилась к нему, и они застыли в долгом
поцелуе. Голова шла кругом. Его тянуло к Вере мощным
магнитом.
— Я рано вышла. Извините, пойду в другую комнату, —
голос Любы, вышедшей из душа, развел их в стороны.
— Люба, оставь свои шуточки. Иди, одевайся. Нам
пора ехать.
— Она мне нравится! Стоит полуобнаженная и целуется
взасос, а у меня шуточки!
— Вера, это у нас прощальный поцелуй.
— До Москвы прощаемся, — поправил Виктор.
— У нас есть возможность увидеть продолжение этого
романа? — игриво поинтересовалась Люба. — Уверена, что
про такие романы еще в книгах не писали. Виктор, поверь
мне на слово, вы оба не пожалеете, если будете вместе. Я всю
ночь думала об этом. Помню, как ты смотрел на Веру при
первой встрече. В этом взгляде не было ничего похотливого.
Ты восхищался красотой молодой женщины. Да и потом я
убедилась в этом по твоему поведению с нами. Ты не вос-
пользовался своим положением. И Вера вся сияет. Вы только
не теряйте друг друга из виду — и все у вас будет хорошо.
— Вот сваха нашлась! Люба, я за тобой этого раньше не
замечала! — Вера впервые засмущалась.
~124~
Откуда все эти тонкости в молодой, немного вульгарной
женщине? Видимо, образ жизни наделил ее даром разби-
раться в людях. Как она все подметила, прикрываясь своими
шутливыми непристойными предложениями! За такой
маской скрывается серьезная, рассудительная женщина.
А она ведь недолго будет вести такой образ жизни… Уедет
в другой город, где ее никто не знает, встретит хорошего
парня, нарожает ему детей и будет счастлива. Это на дан-
ный период красавиц интересуют только большие деньги.
Мужики вокруг них семейные, которые украли много, а
деньги в СССР тратить некуда. Одни играют в карты в
подпольных казино, другие тратятся на развлечения с кра-
сивыми девочками. Лукин посмотрел на Любу совершенно
другими глазами.
— Девчонки, если мы еще часок пообщаемся, то поедем
в Москву не на допрос, а сразу во Дворец бракосочета-
ний, — Лукин принял их шутливую форму общения.
— Вера, смотри, а наш стойкий солдатик начал пла-
виться!
Вера подарила ему еще один нежный и короткий по-
целуй.
Нет, она определенно рождена не для такой жизни. Вере
бы в кино сниматься со своей внешностью кинозвезды. Ей,
наверное, не раз говорили, что она похожа на Анжелику.
Конечно, вот и ее светлые волосы волнами спадают на
плечи, и лицо имеет поразительное сходство. Это сходство
превращают некоторые вульгарности ее поведения в жесты,
достойные внимания и восхищения. У девчонки есть, что
показать, так зачем это скрывать? Она понимает, что Виктор
может ей реально помочь, и он уже готов протянуть Вере
руку, и скорее всего вместе с сердцем. Конечно, Виктор до-
гадывался, что их роман, возникший на этой почве, да еще и
на курорте, не долговечен. Вера легко вскружила ему голову,
и он бы удивился, если бы этого не произошло.
— Всё, одеваемся и поехали, иначе местные опера в
машине неправильно нас поймут.
~125~
В машине Слива ерзал на переднем сидении, а они
втроем устроились сзади.
Квартира у Веры была однокомнатная, и обстановка в
ней оказалась поскромнее, чем у Любы. Она достала банку
с рисом, откуда извлекла маленький кулек из ткани. Развер-
нула — и на стол высыпались перстни и серьги с хорошими
бриллиантами.
Они, пожалуй, потянут на автомобиль «жигули».
Тяжело девчонкам расставаться с такими ценностями. Не-
ужели Вера на самом деле влюбилась? Но им дали их для
продажи, и денег за них они не платили… В деле они будут
фигурировать как изъятые милицией. Девчонки правы,
прикинув, что Вадим даст о них показания. С какой же
кражи эти цацки? Скорее всего, в соседнем районе укра-
ли… Лукин уже вовсю крутил в уме картину. Стоп, опер.
Ты зачем прилетел в Крым? Жуликов ловить или любовь
крутить со свидетельницей? Быстро ты после Севастополя
переметнулся! А что в Севастополе? Да собственно уже
давно ничего, и даже намека не было, что Наташа готова к
переменам. Тогда о чем мечтать и на что надеяться? Нет, так
работать невозможно. Давай все-таки о деле. Всё больше вы-
рисовывается пожарник. Кто он такой? Жулик или скупщик
краденного? Похоже, что жулик. Настоящий пожарник или
кличка такая? Скупщик краденного не продал бы за полце-
ны чеки Внешторгбанка, которые стоят в два раза дороже.
А он отдает бриллианты на реализацию за полцены, когда
за них дают три цены подпольные миллионеры. Барыга себе
такого не позволит. Процентов двадцать скинет, не более.
Опер, ты на правильном пути. Надо срочно позвонить
Михалычу, чтобы с этим пожарником дров не наломали.
Жулик, видимо, серьезный или близко связан с ворьем. За
моряком в Керчь выехала местная опергруппа. Его надо
сразу в камеру — и ни слова до Москвы.
В самолете они летели с моряком Вадимом в первом
салоне, а девушки устроились попарно во втором, причем
~126~
Вера с Любой сидели вместе, а Наташа с Мариной в форме
сзади. В их рассадке уже не было смысла. Сначала прошел
на посадку Виктор, скованный наручниками с моряком, в
первый салон, а потом девчонки. В аэропорту «Внуково» у
трапа самолета их встретили на двух машинах, так что Вадим
только издалека увидел своих знакомых в сопровождении
милиционерш. Это Виктор специально засветил их, чтобы
у Вадима «шарики» грелись по поводу своих показаний.
В отделении милиции Наташа из паспортного стола
подошла к Лукину.
— Виктор, это не мое дело, но Вера всю дорогу рас-
спрашивала о тебе. Я и сама мало что знаю, но похоже, что
девчонка запала на тебя. Она мне понравилась. Знаешь, такая
простая и бесхитростная.
— Спасибо, Наташа. Разберемся.
— Не сомневаюсь, — она улыбнулась Виктору.
Наташа всегда ему улыбается и по-доброму к нему
относится. Лейтенант милиции, красивая и к тому же не
замужем. Почему бы ей не создать милицейскую семью?
Все увлекается какими-то «потолочными» вариантами, а
может пора быть попроще и сдаться?.. Вот Наташа могла
бы после этих разговоров с Верой и промолчать. Она же
потенциальная соперница в некотором роде. Но ведь это
не расспросы на нее подействовали. Наташа перехватила
их взгляды между собой и догадалась, что у опера что-то
происходит с Верой. Спасибо тебе, коллега, за подсказку.
И самому хочется разобраться.
Виктор не относился к парням, страдающим излишней
влюбчивостью. Скорее наоборот, но последнее время судьба
подбрасывает ему на пути встречи с девчонками — одна
краше другой, невозможно пройти мимо. Ему подсказывают
сверху, что настала пора жениться. А тут проблема выбора.
Если есть такая проблема, то означает, что никого у него нет
и он еще в поиске той единственной.
Не слишком ли ты разборчив, опер? Этот вопрос Лукин
задавал себе неоднократно. Зарплата у тебя не ахти какая, и
~127~
домой ты приходишь только ночевать, а могут и ночью из
постели вытащить. И какая же красавица согласится ждать
тебя у окошка с горячим борщом? Да и Вера, наверное, дума-
ет, что московский опер упакован лучше их курортных, и не
догадывается даже, что он чуть богаче московского бомжа.
Но почему все-таки Вера? Неужели он рассматривает этот
вопрос как будущий брак?
Вадима закрыли в камере на трое суток, и не потому что
он совершил преступление. Он был связан с «Пожарни-
ком», а за тем уже ходила лучшая бригада «топтунов». Надо
было установить весь круг его знакомых, которые вполне
могли оказаться квартирными ворами, или точно узнать,
что квартиры обворовывал он сам. Тогда надо было ждать,
когда он пойдет на очередную кражу, и взять его с поличным.
Хотя это тоже трудно сделать, прикидывал Лукин.
У этого квартирного вора свой особый почерк. Он берет
только деньги и золото, которые помещаются в карман, а
квартиры открывает путем подбора ключа. Скорее всего, у
него один ключ, который открывает многие замки данной
системы. Такой ключ называется «королем». Замок с таким
ключом стоит и на двери Лукина. Он открыл своим ключом
все замки, где были совершены кражи из квартир. Вот и по-
лучается, что преступник не имеет при себе орудий взлома
дверей, а ведь у «Пожарника» дома стоит такой же замок.
Ребята проверили. Сообразительная сволочь. Чемоданы
он из квартир не выносит, и при всем этом по роду своей
деятельности он должен проверять в подъездах чердаки и
подвалы на предмет противопожарной безопасности. За
таким жуликом можно долго «топать» безо всякого резуль-
тата. В подъезд заходит по долгу службы, а заодно проверяет
к какому замку подходит его ключ. Ему остается выяснить,
когда хозяев не будет дома, и очистить квартиру от денег и
золота. У Лукина все больше появлялась уверенность, что
он и есть квартирный вор и работает в одиночку.
Осторожный волчара. Ворованные чеки и приметные
бриллианты скинул моряку в Крым, подальше от Москвы.
~128~
Откуда же ему было знать, что морячок продаст их местным
девчонкам, а те завалятся в московскую «Березку» и за-
светятся. Он думал, что моряк потратит их в своем порто-
вом городе — и концы в воду. Случайность? Несомненно.
«Пожарнику» и так долго везло. Такие замки вскрыты
жуликами в Москве более чем в ста квартирах. Неужели
все его работа? Ничего, недолго ему осталось гулять на
свободе и обижать мирных граждан. А пока за ним ходят
специально обученные коллеги, а с морячком толкуют в
камере помощники, можно сделать передышку и заняться
личной жизнью.
Веру и Любу допросил следователь, который вел дело,
сразу по прилету в Москву. По этим квартирным кражам
реально работал Лукин, который делился оперативной
информацией с Позняковым, так как у него были подо-
зреваемые, и они давно поняли, что совершил эти кражи
один и тот же преступник. Опера объединили свои усилия,
а следователи не могли этого сделать, так как не было пока
доказательств. Лукин ожидал окончания допроса в кабинете
следователя, чтобы ни он, ни девчата не упустили какие-либо
обстоятельства, из-за которых пришлось бы опять вылетать
в Симферополь.
— Всё, девчонки, вы свободны, и забудьте этот кош-
марный сон. Вам гостиницу заказать? — предложил Лукин.
— Мы не любим отдыхать в гостиницах. Не беспокой-
ся, мы в Москве не пропадем. У нас подружка живет около
Сокола в двухкомнатной квартире. Мы к ней. Надо после
дороги и общения с твоими коллегами прийти в себя. Вот
наш телефон в этой квартире. Хозяйку зовут Татьяна, —
Люба протянула записку с телефоном. — Может, вечером
отметим наше освобождение? Вера, как ты думаешь?
— Как Виктор скажет. Я бы с удовольствием. Виктор,
позвони через пару часов. Хорошо?
— Птички вылетели из клетки, и мне приятно слышать
ваши свободные голоски. Конечно, позвоню. Я думал, вы-
порхнули и забыли, как звать бедного опера.
~129~
Вера сделала решительный шаг в его сторону, обняла за
талию и, прижавшись, поцеловала.
— Больше так не говори и не думай. Все, что я тебе ска-
зала там, чистая правда. Я не тороплю тебя, но решение за
тобой. Хочешь, я сейчас поеду с тобой и останусь?
— Вера, Верочка, сотрудники вокруг. Я позвоню через
пару часов и организую столик в ресторане, если ты не
против.
— Я больше не буду к тебе в милиции приставать, — за-
смеялась Вера.
Было видно, что девчата совсем ожили, понимая, что им
ничего не угрожает.
Через два часа Виктор позвонил по телефону на квар-
тиру Татьяны и спросил Веру, которая предложила ему
организовать столик в ресторане, сообщив, что он может
пригласить с собой друзей. Со столиком в ресторане не было
проблем. В «Будапеште» для него всегда нашелся бы столик
с надписью «Заказ», а вот с друзьями надо было подумать.
Коллеги для этого не подходили, потому что знали об этих
девчонках из Симферополя, да и женатые они были. Лукин
вспомнил их выпивки с портвейном без закуски, чтобы во-
время попасть домой на ужин.
Он остановился на Саше Каратаеве и Леше Майорове
из команды по мотокроссу Московского автодорожного
института, с которыми Виктор иногда щипал себе не-
рвы на тренировках, когда ему разрешали прохватить по
трассе мотокросса на спортивном мотоцикле. Однажды
их тренер обратил внимание на постороннего на трассе и
дал отмашку сойти с трассы Лукину. Тренер Герман Козлов
выяснил, что он пробует себя в этом виде спорта впервые,
и высказался: «Вижу, что мастерства никакого нет, а дури
хватает, от мастеров по трассе не отстаешь». Потом узнав,
что Лукин работает опером и времени у него для занятий
нет, разрешил ему свободное посещение тренировок. Саша
с Алексеем были общительными ребятами и вполне могли
скрасить их компанию, а главное отвлечь Любу с Татьяной
~130~
от их общения с Верой. Кроме того, ребята всегда были в
призах по мотокроссу, и приятно было смотреть на гонки
с их участием, когда диктор объявлял их как чемпионов
СССР. Они были его ровесниками, но свои мотоциклы
давно поменяли на «жигули».
Саша был на своей машине. Заехали на Сокол за девчата-
ми, и они вчетвером уместились с Алексеем на заднем сиде-
нии. Хорошо, когда все изящные, а Виктор, как обычно, сел
на переднее сидение. Саша выпивал за рулем, но только тогда,
когда Виктор сидел рядом и мог «отмазать» его от ГАИ.
Вечер в ресторане «Будапешт» удался, а главное девча-
там всё понравилось, и ребята, кажется, тоже. Обслуживали
их, как дорогих гостей. Лукин в ресторане всех знал — от
директора до официантов. Он бывал здесь иногда с ребятами
из спецслужбы.
— Может быть, по шампанскому с «черняшкой» на
Речном вокзале? — предложил Саша.
— Так это нам по пути, — сообразила Татьяна, — а как
это — шампанское с черным хлебом?
— С черной икрой, это и есть «черняшка», — пояснила
ей Люба.
— Так поехали скорее, что там раздумывать! — под-
хватила Татьяна.
В Москве стояло бабье лето, и ночью было необычайно
тепло. Все аллеи Северного порта Москвы были устланы
золотистой листвой, от которой пахло осенью, хотя пока
она излучала тепло.
Саша зашел в буфет ресторана четырехпалубного тепло-
хода и договорился, что их примут на борту. Обычно буфет-
чица продавала только на вынос. Они присели на открытой
палубе, и вода шлепала о борт теплохода…
На Соколе Лукин вышел проводить девчонок до подъ-
езда.
— Виктор, я всех не приглашаю на кофе. Шумную ком-
панию могут соседи увидеть, а ты можешь подняться, если
хочешь, — предложила Татьяна.
~131~
— Нет, спасибо, Танечка, перед ребятами неудобно.
Девушки вошли в подъезд, а Вера осталась с ним.
— Спасибо тебе за прекрасный вечер, только сразу не
уходи. Пойдем, прогуляемся.
— С удовольствием. Только с ребятами попрощаюсь.
— Так пошли вместе. Хорошие у тебя друзья.
— Вера, передай подругам, что в эти выходные у нас
будет мотокросс в Дубне. Мы с Алексеем в нем участвуем
и приглашаем вас на это зрелище. Поедем на двух маши-
нах, — сообщил Саша, который весь вечер приглашал на
танец Любу.
— Ой! Я с удовольствием, и подруги тоже захотят.
Виктор, как ты?
— Ну, куда ж я от тебя денусь!
— Пока, ребята, — попрощалась с ребятами Вера.
— До субботы, мужики. Дальше по индивидуальному
плану. Мы с Верой прогуляемся, — сказал Виктор.
Они прошлись по тихим дворикам. В районе Сокола
Виктор знал все закоулки. Целовались через каждый шаг и
вернулись к подъезду.
— Пошли к нам. Выпьем по чашке кофе.
— Вера, неудобно. Девчонки, наверное, уже спят.
— Конечно, спят. Татьяна дала мне ключ, чтобы мы ее
не будили.
После этого «мы» сомнений не осталось, что у них все
согласовано заранее. Квартиру он снять не успел, а в гости-
ницу их не пустят без штампа о браке в паспорте. Домой
идти неудобно. Родители вернулись с дачи, собрав урожай,
и он уговаривал себя, что это нормально, потому что другого
варианта нет. Но девчонки и об этом позаботились заранее,
создав все условия для продолжения их романа.
Ему припомнился французский фильм «Гром небес-
ный» с Жаном Габеном в главной роли. Вместе с ним сня-
лась в этом фильме красавица Мишель Мирсье. По сюжету
Габен впервые увидел ее в маленьком кафе и долго не мог
отвести глаз от красавицы. Она оказалась девушкой легко-
~132~
го поведения, и он решил помочь ей, вырвав из порочного
круга. Герой привез ее домой и представил жене, которая с
ней подружилась. Никакой параллели Виктор не проводил
с дедушкой Жаном Габеном, но Вера была очень похожа и
внешне, и манерами на героиню фильма, которую сыграла
Мишель Мирсье. Потом эта актриса снималась в роли
Анжелики, была маркизой ангелов. А теперь Вера стояла
перед ним и приглашала на кофе в московскую квартиру.
Он удивлялся себе, что не организовал все сам и не сделал
этого при первой встрече. Хотя в Симферополе он поступил
правильно. Их близость была возможна, но при обстоятель-
ствах, не красящих его, и этим бы все и закончилось. Теперь
же Вера совсем свободна в своих решениях, и от этого он
испытывал глубокое удовлетворение.
Они тихо поднялись на второй этаж и в квартире
прошли на кухню. Виктор устроился на небольшом диван-
чике, а Вера — у него на коленях и, обвив руками, стала его
целовать.
— Пошли в комнату, — шепнула ему на ухо и, чтобы он
не успел возразить, добавила: — Люба с Татьяной в другой
комнате.
Они вошли в комнату. Вера щелкнула дверной защел-
кой. В темноте от ее прикосновений он почувствовал, что
летит на дно глубокого ущелья, но вокруг было все мягкое
и нежное, с ароматом французских духов…
С Верой он попрощался под утро, чтобы не встречаться
с ее подружками на кухне в домашних тапочках, хотя далеко
не был уверен, что те ночью спали спокойно.
Приближались выходные дни, а у них пошли престу-
пления одно за другим, и в результате выходные накрылись.
На работу к Лукину заскочил Саша и сообщил, что
завтра уезжает в Дубну.
— Ты позвони своим знакомым. Если они не передума-
ли, то рано утром мы за ними заедем. Тебя из дома забрать,
или ты у них будешь?
~133~
— У меня ничего не получится. Работы много на вы-
ходные, и ребята здесь без меня не справятся.
— Ну, тогда вечером встретимся в кафе «Аист», идет?
— Хорошо, а девчонкам я сейчас позвоню.
Виктор спросил Веру о поездке на гонки, сообщив, что
сам он занят на работе. Она высказала сожаление по этому
поводу.
— А можно мы с подружками съездим на гонки?
— Конечно. Вы совершенно свободны.
— Нет, правда, без обид? А вечером увидимся?
— Не знаю пока, Верочка. Я вечером позвоню тебе.
Саша предложил отметить их гонки в кафе «Аист».
Потом он перезвонил товарищу.
— Саша, они поедут с вами на гонки.
— У тебя какие отношения с Верой?
— Более чем дружеские, а почему ты об этом спросил?
Это как в том анекдоте. Мужик звонит домой своей знако-
мой девушке. Снимает трубку ее мать. «Любу можно?» —
«Ее нет дома». — «Она со мной. Я и спрашиваю: Любу
можно?»
— Ты же нас знаешь. Мы со знакомыми друзей — ни-ни.
— Знаю, поэтому и рассказал анекдот. Я же вижу, что от
этих девчонок вы «вольты словили».
— Нет, с Верой все ясно. Ноги выдернешь.
— Калечить никого не буду. Если девушка заскучала, то
не надо ее удерживать. От этого дальше будет только хуже.
Так жизнь устроена.
Вера уже успела высказаться о его неверном выборе
профессии. Спрашивала, почему у его друзей есть машины,
а у него нет. Не нравилась ей его работа. Ни зарплаты, ни
свободного времени.
«Хороша Маша, да не наша, — стал призадумываться
Лукин. — Вера — отличная девчонка, но ветра в голове у
нее хватает, и она, конечно, не для семейной жизни… Может
быть, попозже из нее и получится хорошая и верная жена,
но не сейчас».
~134~
Он понимал это и раньше, но Вера пыталась его пере-
убедить. Она и сама верила, что хотела серьезной жизни, но
вскоре поняла, что заблуждалась. И все-таки в ней произо-
шел сдвиг к лучшему, пусть и под давлением обстоятельств,
которые Лукин обрушил на головы этих красавиц. Сначала
он рассказывал им страшные истории про камеры и зону, а
потом отпустил грехи на допросе у следователя, сообщив,
что они свободны.
Девчата вернулись в свой родной город Симферополь,
где в шаговой доступности расположились многие курорты
Черного моря, а где курорты — там всегда праздник. Первое
время Виктор и Вера звонили друг другу и спрашивали, как
дела. Теперь оставалось поздравить друг друга открытками
с Новым годом. Как Вера была права, что именно такими и
станут их отношения, если они не будут вместе и сразу! Но
вместе и сразу не получилось. Однако у Лукина все равно
остались приятные воспоминания об этой принцессе, а
главное — их короткий роман был от души, безо всякой
корысти. Их как магнитом тянуло быть вместе, и на какое-
то время они обо всем забыли, но реальность вернула их на
грешную землю. Вера привыкла к определенному образу
жизни, он имел в виду ту небольшую, но роскошь, которая
ее окружала, а у него была более чем скромная житуха. Тем
не менее они попробовали быть вместе и вовремя поняли,
что ничего из этого не получится, зато сохранили нежные
чувства друг к другу.
Его коллеги по работе тем временем занимались провер-
кой причастности к квартирным кражам моряка торгового
флота. Рудаков оказался гулякой. Женщины и выпивка его
интересовали больше, чем что-либо другое. Он привозил
аппаратуру, шмотки из загранплавания, все это продавал в
родном городе Керчи и в Москве, на что и кутил до следу-
ющего выхода в море.
Рудаков рассказал, что с пожарником Сергеем позна-
комился у «Березки». Он в тот день продал аппаратуру и
приехал в «Березку», чтобы реализовать чеки. Рудаков был
~135~
в форме моряка, и Сергей, узнав, что тот из Керчи и при
деньгах, предложил выгодную сделку. Три тысячи синих
сертификатов ниже номинала. Это был настоящий подарок,
который отогнал все мысли о последствиях.
— Мы обменялись с Сергеем телефонами на случай,
если у него еще будут выгодные предложения. Он просил
позвонить, если у меня будут вопросы. Теперь я понимаю,
что он имел в виду и какие это вопросы… Мне на работу
сообщат об этом? — поинтересовался Рудаков в конце
рассказа.
— Тебе надо сейчас думать, как выйти отсюда на свободу,
а не о работе. Если готов оказать следствию помощь, то мы
не будем оформлять отдельное дело по твоим похождениям
около «Березки», и на работе будешь чист, — предложил
ему сотрудничество Лукин.
— А что надо делать?
— Немного позже расскажу, а сейчас иди к следователю,
он запишет твои показания. И не забудь о бриллиантах.
Виктор зашел к Михалычу и доложил результаты беседы
с Рудаковым.
— Что у нас есть на этого пожарника Сергея кроме по-
казаний? Из пятидесяти квартирных краж видели предпо-
лагаемого преступника дважды, и по приметам он на него
похож. Надо убедиться, что он и знакомый Рудакова — одно
и то же лицо. У меня сомнений нет, но проверить надо.
Вдруг это не тот, который продавал чеки и брюлики около
«Березки», — сказал Михалыч.
— Если завтра попросить Рудакова позвонить ему и
назначить встречу, то неизвестно, как он отреагирует на зво-
нок. Вдруг он воспримет его как сигнал, чтобы скрыться, а по
пути и последние улики уничтожит. Пальчиков на кражах он
не оставлял, работал в перчатках. Мужик, видимо, ушлый, и
если мы его обставим нашим постоянным вниманием, нет
гарантии, что он не обкусит наш хвост, тогда ищи ветра в
поле. Походили за ним — и хватит. Предлагаю обставить его
хату и сверху и снизу, а потом привезти к его дому Рудакова,
~136~
откуда тот и позвонит. Это, скорее всего, вспугнет пожар-
ника, и он попробует сбежать, вот тут-то мы его и примем
тепленького со всеми ценностями, которые он прихватит с
собой, — предположил Лукин.
— Все. Хватит фантазий. Далее будем действовать ис-
ходя из поведения этого гения. Если назначит встречу сразу
после звонка, то брать его на выходе из подъезда после
опознания Рудаковым, а если переложит встречу на более
поздний срок, то, убедившись, что Рудаков разговаривал
по телефону именно с ним и он находится в квартире, брать
будем сразу на месте. За подъездом ведется наблюдение,
но пока безрезультатно. Берем Рудакова и двумя группами
выезжаем. Лукин, договорись о легенде, по которой будет
звонить Рудаков, — Михалыч подытожил их беседу.
Лукин не стал долго мудрствовать и предложил Рудако-
ву позвонить Сергею и ненавязчиво попросить еще чеков
Внешторга, что должно насторожить того.
Из телефонной будки на углу дома, где находилась съем-
ная квартира пожарника, Рудаков позвонил.
— Сергей, здравствуй. Я приехал в Москву кое-что
купить, но не хватило моих сертификатов морских. У тебя
нет больше тех бумажек, что я у тебя брал?
— Нет, такие бумажки кончились.
— Может, увидимся? Поможешь мне отовариться, да
обмоем это дело.
— Это можно. Давай утром позвони.
— Хорошо. Вот только в гостинице устроюсь.
Рудаков вышел из телефонной будки и подошел к опе-
ративникам, которые сидели в машине.
— Сергей дома. Он просил утром позвонить, — со-
общил он им.
Оперативники посадили Рудакова в машину, а сами на-
правились к подъезду.
На лестничных площадках выше и ниже этажами
квартиры Сергея расположились две группы захвата. Опе-
ративники решили сделать паузу, вдруг он сам выйдет из
~137~
квартиры, чтобы не ломать дверь. Минут через двадцать в
дверях квартиры появился мужчина с сумкой в руках. Все-
таки заподозрил он что-то неладное после звонка Рудакова.
Обе группы двинулись ему навстречу. Он все понял, опустив
сумку на пол лестничной площадки.
— Гражданин, мы из милиции, пройдемте в квартиру.
При входе в квартиру стало ясно, кто здесь проживает.
Хрусталь стоял на полу и подоконниках вперемешку с до-
рогими игрушками и небольшими антикварными вещами.
В сумке у него оказались золотые изделия, дорогие зажигал-
ки, ручки «паркер» с золотыми перьями и многое другое…
Наручники на Сергее перебросили через трубу отопле-
ния, достали его паспорт из кармана пиджака.
— Итак, Федоров Сергей Иванович, это все ваше бо-
гатство?
— Частично.
— Тогда приглашаем понятых. Квартира не ваша. Мож-
но вызвать хозяйку?
— Да, вот ее телефон.
Пока описывали все эти ценности в протоколе обыска,
приехала хозяйка квартиры.
— Валентина Петровна, скажите, пожалуйста, что из
этих вещей и ценностей принадлежит вам?
— Здесь мои только мебель и посуда на кухне. Сергей
Иванович, а что случилось?
— Это вам товарищи объяснят.
Вещи и ценности вывезли на двух машинах и разместили
в кабинете Андрея Михайловича, где устроили выставку
для предъявления на опознание потерпевшим. Федоров
оказался бывшим инспектором пожарной охраны, который
ранее занимался проверкой объектов хозяйственной дея-
тельности, но был уволен за злоупотребление служебным
положением. Его привели в кабинет для опроса.
— Сергей Иванович, вас определили в отдельную ка-
меру? Хоть вы и бывший пожарник, но имели отношение
к МВД.
~138~
— Нет, сидим вдвоем.
— С отдельными камерами сложно, только за особые
заслуги по оказанию помощи следствию предоставляются.
Будем бороться за годы, которые вы можете получить на
суде?
— Можно, если это реально, но я не верю в чистосер-
дечные признания.
— Да, конечно, но если к нему приложить как можно
больше вещей, похищенных из квартир, то есть компенси-
ровать причиненный ущерб максимально, то снизить срок
вполне реально. А если мы будем доказывать вам каждый
эпизод, а вы — сознаваться под тяжестью доказательств в
совершенных кражах, то суд учтет это как отягчающие об-
стоятельства, а мы именно так и представим все материалы
следствия прокурору. Поэтому решайте.
— А что для этого надо сделать конкретно?
— Рассказать обо всех кражах и где находится похи-
щенное.
— И сколько, вы думаете, я совершил?
— Пока я думаю, что вы задаете много вопросов. Как
говорили классики, «торг здесь не уместен», но чтобы вы
знали, что я не блефую, то нам известны около пятидесяти
краж из квартир, которые реально вам доказать.
— Да, примерно так, может немного больше. Я все рас-
скажу.
У Федорова была хорошая память, город он знал, поэто-
му следователь только успевал приобщать дополнительные
листы к протоколу допроса. Эти адреса, где были совершены
кражи, пришлось закреплять протоколом выхода на место
происшествия, так как по некоторым кражам не было до-
казательств, кроме его признания. Нашли три эпизода, когда
потерпевшие не заявляли в милицию по разным причинам,
а в одном случае жена измордовала своего мужа, обвиняя его
в продаже вещей для выпивки со своими собутыльниками.
Муж так благодарил работников милиции, что спасли его
и сохранили семью. После очередного чаепития между вы-
~139~
ездами по Москве Федоров попросил Виктора поговорить
наедине.
— Я многое из похищенных ценностей сдавал двум
барыгам, которые мне прилично задолжали. Они никогда
полностью не отдавали деньги за товар, вероятно, надеялись,
что меня арестуют. Я буду теперь сидеть и выплачивать
потерпевшим ущерб, а они будут жировать на мои деньги.
Хочу завязать с этим делом, да и вор-то я случайный. У меня
в квартире замок завода города Тольятти. Так вот, пришел я
как-то домой, сильно выпивши, и перепутал квартиру. Сунул
ключ в замок квартиры ниже этажом, а он подошел. Хорошо,
там дома никого не было. Когда я сообразил, что попал в
чужую квартиру, хмель разом улетучился, но машинально
прихватил какую-то мелочь, так, чисто по пьянке. А утром
проснулся и решил попробовать себя на этом поприще.
Легко ведь. Заходи в любую квартиру, где такой замок, и
бери, чего хочешь, а тут еще с работы уволился. И зажил
кучеряво. Верите, что это было случайно?
— Возможно. Дело в том, что у меня в квартире был
такой же замок, но после краж пришлось его заменить, так
как мой ключ тоже открывал замки этой системы, однако
меня такие мысли, как вас, не посещали.
— Вот поэтому вы меня и вычислили…
— Да нет. Все равно когда-нибудь прокололись бы на
одной из десятков случайностей при совершении кражи.
— Вы правы, поэтому хочу отдать скупщиков, чтобы
больше к этому ремеслу не возвращаться. Золото обычно
уходило Софье с Овчинниковского переулка, а антиквариат
и другие дорогие безделушки — Науму в Колобовский пере-
улок. Адреса я точно не знаю, но могу показать, только без
протокола, так как они скупают не только у меня, поэтому
мне не хотелось бы разборок на зоне.
— Хорошо, мы проедем вдвоем, покажете подъезд и
скажете, как расположена квартира. Это мы сделаем без
следователя и понятых. Я сам все оформлю. Много там у
них всего?
~140~
— Софья живет скромно, наверное, где-то прячет ску-
пленное золотишко и не шикует, а вот Наум живет, как в
антикварной лавке.
Виктор пригласил следственную группу для продолже-
ния работы и пошел к шефу.
— Федоров сдал своих скупщиков краденного, только
надо с ним прокатиться без следователя и понятых и его не
высвечивать по делу в этом вопросе.
— Как ты предлагаешь это легализовать?
— Давай будем волноваться поэтапно. Сначала я про-
еду с ним, уточню адреса, это же клад для нас, в кои-то веки
квартирный вор сдал свои «ямы»! Они уходят на зону и
потерпевшим ничего не выплачивают, а потом возвраща-
ются после отсидки — и первым делом к своим барыгам за
должком. Нам повезло, что этот пожарник — не обычный
жулик, а в силу пьяных обстоятельств и временного безделья.
Давай установим адреса барыг, а потом будем думать.
— Машину возьми оперативную и Егорыча с собой. На-
ручники обязательно, никаких прогулок в адресах.
— Да он сам боится выходить из машины.
Дом на 2-м Колобовском оказался напротив МУРа на
Петровке, 38.
— Вот в этом подъезде на втором этаже квартира слева.
Здесь Наум живет.
— Да! Ты, пожарник, совсем страх потерял. Напротив
МУРа скидывать барыге ворованные вещи!
— Так это самое безопасное место для нас, никто и не
подумает. А потом — это не я, а Наум здесь пристроился.
— Ну, за такое хамство ему придется ответить…
Второй адрес был в таком же старинном доме в Большом
Овчинниковском переулке. Федоров описал расположение
квартиры, и они вернулись в отделение милиции. Виктор
сдержал слово — не высвечивать Федорова в этом вопро-
се и оформил всё оперативной информацией, полученной
по камере, да еще добровольному помощнику выписал
премиальные. Он и так уже давно заслужил за приличную
~141~
информацию, но по ней пока не было возбуждено уголовное
дело, поэтому премия затягивалась, а тут в самый раз. Лукин
никогда не злоупотреблял этими деньгами и платил помощ-
никам только за дело, поэтому не считал это нарушением.
Если все делать по приказам, то агентурная работа многое
бы потеряла.
Установить хозяев этих квартир не составляло труда.
На всякий случай Лукин переписал всех их соседей по
лестничной площадке. Доложил справкой руководству эту
информацию.
— Михалыч, я в Федорове уверен, так как у нас сложи-
лись доверительные отношения, но в отношении этих барыг
я бы не торопился с обысками.
— А что ты предлагаешь?
— Надо установить за ними литерные мероприятия
номер один и два.
— Это прослушку и наружку, что ли? Так и говори
русским языком.
— А я так и говорю, что надо послушать и протопать,
чтобы установить других квартирных воров, которые ски-
дывают им ворованные вещи, а мероприятия потом про-
должить за этими жуликами при выходе из квартир барыг.
А когда мы почистим их окружение, тогда и нагрянем с
обысками, но уже с показаниями от новых преступников.
— Ну, ты — Чапаев, не меньше. Хочешь своего Федорова
вывести из разработки по барыгам?
— И это тоже не лишнее. Он же помог нам, а барыги
пойдут по его делу, потому что других не будет. Так любой
догадается, кто сдал Софью и Наума. А мы проведем обыски
после задержания других воров и проведем их до хаты.
— Хорошо, убедил, но в МУР поедешь сам визировать
эти задания.
— С удовольствием.
Руководство МУРа при визировании материалов пред-
ложило поработать со скупщиками вместе, так как у них
больше оперативных возможностей. Лукин к этому был
~142~
готов, но без команды своего руководства ничего решить не
мог. Он сам бы не отдал такой лакомый кусок оперативной
разработки, но смотрел на вещи реально и хотел вычистить
эти гнезда скупщиков, а не напугать их. Да еще неизвестно,
что у них окажется из ворованных вещей при обыске.
— Андрей Михайлович, давай посоветуемся с Макси-
мом Никоновичем, что нам выгоднее.
— Ты получил информацию, и тебе виднее, как с ней
поступить.
— Я уже думал над этим. Федоров нам сдал все свои
кражи, и от него мы больше ничего не получим, а вот со
скупщиками можем увязнуть в информации и начать ра-
ботать на город, так как свои квартирные кражи мы уже
почистили. Нам это не пойдет в процент раскрываемости.
Если ими будет заниматься МУР вместе с нами, то они пой-
дут в общую копилку. И самое главное — мы уже записали
в свой актив раскрытие более пятидесяти квартирных краж
по городу, а подключив к операции сотрудников МУРа,
мы попадаем в приказ на поощрение по ГУВД или МВД,
а иначе можем затухнуть на местном уровне. Нам такой
объем не проглотить.
— Хорошо. Я так и доложу, но будем работать совместно.
— Да, конечно.
Шеф дал добро на совместную работу по проверке
информации.
Наум оказался менее интересен для проведения в от-
ношении него оперативных мероприятий. К нему в течение
недели никто не приходил и ничего не предлагал, поэтому
решили доложить оперативные материалы прокурору и
произвести обыск в квартире. Прокурор сказал, что лучше
было бы исключить жалобы с его стороны, а это возможно
в том случае, если Наум все выдаст добровольно.
В квартиру Наума приехали со своими понятыми, чтобы
обеспечить себя поддержкой. Было заранее установлено, с
кем его семья дружит в подъезде. Наум долго вертел поста-
~143~
новление на обыск, вчитываясь в каждую букву. Как же не
хотелось ему расставаться с ценностями!
— Вам предлагается добровольно выдать вещи и цен-
ности, которые вы скупали у жуликов.
Федоров сказал правду: все подоконники, серванты и пол
под окном были уставлены хрусталем, вазами, антиквариатом.
В серванте хрусталь был наполнен ювелирными изделиями —
в основном цепочками, кольцами, причем обручальными.
Сколько же он раз женился? Было видно, что некоторые
вещи повторялись, не было смысла покупать их в магазинах.
«Да, этот скупал для себя. Наверное, готовится отбыть
на историческую родину — в Израиль», — улыбнулся своим
мыслям Лукин.
— Я буду жаловаться. В квартире находятся только мои
вещи и ценности, поэтому выдавать я ничего не намерен! —
поступило заявление от Наума.
— Чудненько. Помните, как в том анекдоте про Абрама,
который жил напротив тюрьмы? — Лукин показал пальцем в
окно на дом предварительного заключения Петровки, 38. —
А теперь Абрам живет напротив своего дома. Александр,
подгоняй машину к подъезду, будем выгружать всё. Оставим
им по ложке и тарелке, а остальное заберем. Будут ходить
к нам каждый день и доказывать происхождение каждой
вещи. И то если успеют, потому что все изъятое будут
опознавать потерпевшие, а мы скорее выдадим эти вещи
и ценности им. Потерпевшие злы на жуликов, которые их
обворовали, поэтому готовы опознать любые ценности,
похожие на свои. Вы же знаете, как они все похожи? Так что
вряд ли что-нибудь вернется к вам, да и суд будет на стороне
потерпевших граждан, которым все будет выдано после
опознания. Саша, давай машину к подъезду.
Выступление Лукина оказалось настолько убедитель-
ным, что жена Наума вмешалась в процесс.
— Наум, не валяй дурака. Разве не видишь, что он не
шутит, а именно так и сделает? Ты хочешь оставить нас
нищими? Отдай ему все чужое.
~144~
Она подошла к серванту и стала выставлять на стол
хрусталь, выкладывать золотые изделия. Они выдали все
добровольно, но все равно пришлось подгонять машину к
подъезду, так как получилось много сумок и коробок с изъ-
ятыми вещами и ценностями.
В отделении милиции на допросе Наум с женой сооб-
щили о Сергее Федорове и еще об одной квартирной группе
Макарова, которые приносили им ворованные вещи. Так
информация от Федорова в отношении Наума легализова-
лась, и получилось, что это Наум все сам рассказал, а Федоров
только подтвердил его показания на допросе. Наум поведал,
какие именно вещи приносил Семен Макаров, но наотрез от-
казался сообщить оперативникам о его следующем приходе к
Науму для сбыта очередной партии ворованного, объясняя
боязнью мести с его стороны. В этом Наума можно было по-
нять, к тому же деваться ему уже некуда, ясно, что теперь он
будет сотрудничать с операми, чтобы не сесть надолго, а вы-
числить Макарова в его окружении — это уже дело техники.
Все изъятые у него ценности разместили на выставке
в кабинете и дали сводку по городу для проверки по по-
хищенным вещам. Михалыч сидел среди золота и хрусталя,
как султан, попыхивая курительной трубкой. Ну, комиссар
Мегрэ — ни дать ни взять.
— Михалыч, тебе только гарема не хватает!
— Вот твои свидетельницы подошли бы для интерьера.
Таких даже у султана в гареме не было. Они еще в Москве?
— Нет, Михалыч, улетели к себе, — с грустинкой от-
ветил Лукин.
— Может, оно и к лучшему.
— Пока не знаю. А в общем-то да…
Наум сообщил приблизительное время, когда и у кого
приобретал ворованные ценности. Эти показания закре-
плялись опознанием вещей, и постепенно вырисовывались
картины совершенных квартирных краж в городе. В этих
местах поработала группа Семена Макарова. На него были
очень скудные данные, но это все же лучше, чем ничего.
~145~
Позвонили из Фрунзенского района коллеги.
— У вас изъяты хрусталь и золотишко, якобы с трех краж
из квартир на территории нашего района, но они у нас уже
раскрыты и воры арестованы.
— Мы другого об этом мнения. Ведь у вас кроме по-
казаний жуликов больше нет доказательств, а мы имеем
сведения, что эти кражи совершила группа некоего Семена,
и есть показания, что он приносил эти вещи в день совер-
шения краж. Так что ваши жулики, видимо, врут.
— Похоже… Как же нам быть?
— Быстрее ловить настоящих преступников вместе с
нами. Могу только обещать, что если мы их поймаем, то
вам первым сообщим об этом, чтобы вы могли поправить
положение. Иначе может быть шум по городу, группа очень
шустрая, много совершила краж.
— Спасибо и на этом. До встречи.
Видимо, ребята погорячились и кому-то нагрузили в
довесок три кражи из квартиры по взаимному согласию
с ворами. Такие дела опасны тем, что попадаешь в зави-
симость от жуликов, которые могут потом отказаться от
своих признаний в ходе следствия или, еще хуже, на суде
обвинить в уговорах или побоях оперативников. А если
при этом задержат настоящих воров, то можно серьезно
пострадать за такие чудачества. В конце концов, он не из
особой инспекции по личному составу, а опознание вещей
и ценностей с этих краж ничего еще не означает. Все вещи
одинаковы и наверняка будут опознаны другими потер-
певшими, которым свойственно ошибаться. Им очень
хочется вернуть хоть что-нибудь из похищенного, поэтому
приходится проводить дополнительную проверку, чтобы
установить настоящего хозяина.
Тем временем оперативники «подработали» Софью,
скупщицу краденого из Овчинниковского переулка, всеми
оперативными «хитрушками», а всего их было немного.
Внедрить своего человечка в окружение прожженной татар-
ки оказалось невозможно и пускать за ней наружное наблю-
~146~
дение тоже нецелесообразно, так как она почти не выходила
на улицу, да и сделки по скупке краденного она совершала
только дома. Оставалась только прослушка телефона. Из
разговора с мужчиной опера поняли самое главное — время
его прихода и что он должен что-то принести. А принести
могли Софье очередную партию ворованных ювелирных из-
делий. Приняли решение взять его при выходе из квартиры,
чтобы повязать вместе с хозяйкой.
Дом в Замоскворечье был старинным, и Лукин со следо-
вателем Рогалиным, который вел дело Федорова, к обыску в
квартире Софьи подготовились серьезно, участвовали во-
семь оперативников с металлоискателем. Мужчину задержа-
ли при выходе из квартиры, и в открытую дверь ринулась вся
оперативная группа. Ее четырехкомнатная квартира могла
иметь тайники, однако кроме золотых изделий весом около
двух килограммов, завязанных в платок, больше ничего не
нашли. Кулек, размером в две пригоршни, лежал в хрусталь-
ной вазе в серванте за стеклом, практически на виду. Это
золото хозяйка не успела переправить по уже выявленному
оперативниками маршруту в Татарстан. Лукин взял кулек в
руки и подтвердил, что около двух кило. Мужчина являлся
по документам Ибрагимовым, впоследствии оказалось, что
он происходил из казанской группы квартирных воров,
действующих в Москве путем выбивания дверей. Муровцы
вместе с Сашей Позняковым давно окружали эту группу
воров, и задержание Ибрагимова с ворованным золотом
был для них подарком. За группой Ибрагимова было около
тридцати квартирных краж, а жулики из группы Семена
Макарова тоже недолго чистили квартиры граждан, потому
что за ними уже ходили «топтуны» и ждали, когда те со-
вершат очередную кражу, чтобы взять с поличным. Эти пока
сознались в пятнадцати эпизодах. Результатом кропотливой
работы стало раскрытие почти сотни квартирных краж.
Поощрение было серьезным. Руководители получили
по должностному окладу деньгами, а Лукин — очередную
звездочку на погоны досрочно. Хоть он и не носил форму,
но все равно очень приятно. Для молодого лейтенанта это —
самое высшее поощрение. Хотелось быть молодым и уже с
высоким званием.
Федорова, бывшего пожарника, тоже не забыли, его
вклад в это дело в виде двух сбытчиков был оценен на суде
с подачи сотрудников МУРа, не без участия Виктора. Он
получил всего три года. Суд на самом деле учел его помощь
в возврате похищенного.
За полученную звездочку Лукин получил еще и прибавку
к зарплате в сумме десять рублей в месяц, но на обмывку
звезд он потратил гораздо больше годовой прибавки. Что
поделаешь? Появились гусарские замашки — гульнуть. Так
незаметно в этой круговерти опять пришла зима.
~148~

Глава 4
Зашел Сергей Вадимович, поздравил и, сообщив об
очередном выигрыше на ипподроме, пригласил в ресторан,
конечно же «Будапешт». После скандальной статьи в «Ком-
сомольской правде» о ПТУ, где Сергей работал завхозом, он
оставил работу и пока находился в «творческом поиске».
Сергей так и крутился в компании оперов и прокуроров. От
них получал нужную информацию о делах, которые в силу
своей незначительности или малой общественной опасности
могли быть прекращены при большом желании потерпевших
и подозреваемых, то есть за примирением сторон. А в орга-
низации перемирия Сергей был мастером. В законе столько
различных дырок, позволяющих урегулировать некоторые
проблемы, а он за это получал свои дивиденды — большей
частью для игры в карты или на ипподроме, другие же
участники этого процесса урегулирования получали ресто-
раны и бани с девочками. Юристы называли это пробелом
в законодательстве и на полном законном основании пре-
кращали дела. Весь этот процесс урегулирования неплохо
оплачивался. Лукин в эту тему не вникал, потому что не при-
нимал в ней участия, но кое-что знал. Сергей был интересен
Лукину в первую очередь своими связями с прокурорскими
работниками довольно высокого ранга, ну и в остальных его
качествах опер потихоньку разбирался. Сергей пока что не
являлся для Лукина открытой книгой, но был ему вполне
~149~
симпатичен, и раз уж вошел в его круг общения, то Лукин
считал своим долгом собрать и проанализировать максимум
возможной информации.
Прежде всего, Сергей был настоящим игроком. Этот
процесс захватывал его полностью. Он мог поставить на
кон все, что у него было, — правда, только при себе. Это
наличные деньги, а также золотые часы с браслетом того же
металла и печатка, которые он носил постоянно, а когда их
не было на левой руке, то Лукин понимал, что тот продулся
вдрызг, а часы и перстень с бриллиантом пошли в заклад.
Лукин подозревал, что он и купил-то их, чтобы использо-
вать как кредит в игре. Через какое-то время эти предметы
роскоши вновь появлялись на его руке, и он с гордостью их
демонстрировал Лукину, сообщая, что отыгрался. Лукин
улыбался и замечал, что это ненадолго. Поначалу он не-
однократно пытался наставить Сергея на путь истинный на
предмет азартных игр, но потом понял, что тот неизлечим.
Сергей мог долго не играть только в одном случае — когда
не было денег, но как только они появлялись да плюс алко-
голь — ноги сами несли его на ипподром или в подпольное
казино за карточный стол, чтобы избавиться от наличности.
Конечно, он шел в надежде выиграть, но это бывало столь
редко, что, выиграв, на радостях он закатывал друзьям
банкет. И при том выпивал немного. О таких говорят, что
человек выпьет на грамм, а дури своей хватит на что угодно.
Лукин с сожалением констатировал этот факт, видя полное
отсутствие тормозов у Сергея в азартных играх.
Лукину были вполне интересны и эти компании, и
совсем не потому, что там было в чем-то престижнее или
веселее, чем в компании коллег с портвейном под плавленый
сырок или водкой под селедку и капустку. Просто Виктор
был общительным и разносторонним человеком. Но спра-
ведливости ради надо сказать, что он при этом еще и учился
на вечернем отделении, и ему приходилось до поздней ночи
сидеть над учебниками, так что и те, и другие встречи были
довольно редки.
~150~
Он давно отметил, что в обществе сильно поменялся
стереотип жулика. Какие-то двадцать лет назад вора можно
было узнать по кепочке, надвинутой на глаза, да по хро-
мовым сапогам с заправленными в них брюками. Жулики
собирались на «малинах» со своими «марухами» — и
дальше всё по известному сценарию. Теперь это отходило
в прошлое, и хотя последние задержания говорили, что
некоторые из них живут по старинке, но большинство жу-
ликов желали развлекаться в шикарных ресторанах, играть
на ипподромах и в подпольных казино по-крупному. Эта
публика представляла оперативный интерес для Лукина,
но войти в подобные круги самостоятельно он не мог. Это
запрещали ему многочисленные приказы, регламентиру-
ющие его оперативную деятельность и моральный кодекс
строителя коммунизма, хотя Лукин уже давно понял, что
если следовать этим запретам, то не будешь владеть доста-
точным объемом информации для розыска преступников,
а поэтому достойного сыщика из тебя не получится.
Сергей происходил из хорошей семьи. Мама его ра-
ботала заведующей учебной частью школы, а папа был
партийным боссом во Фрунзенском райкоме партии сто-
лицы, поэтому Сергея знали во многих увеселительных
заведениях — барах, кафе, ресторанах и банях. Он не был
жуликом по уголовной линии. Он больше походил на Остапа
Бендера, который чтил уголовный кодекс. Дружил ли с ним
Лукин? Невозможно ответить на этот вопрос однозначно.
У них были приятельские отношения, и Лукин, несмотря
на обширные связи Сергея, не пытался сделать из него
сексота. Сергей для этого не подходил, да и Лукин снимал
информацию скорее не с него, а с его окружения, не портя
их отношений. Эта информация фиксировалась только в
голове Лукина и пока была использована всего лишь раз при
розыске убийц на ипподроме. Сергей по своему «прохин-
действу» скорее подходил под понятие «нужный человек».
А если принять во внимание, что Сергею ничего не нужно
было от самого Лукина, то их отношения можно было бы
~151~
назвать дружбой, хотя опять же не в полном смысле этого
слова. Сергей все-таки был игроком. А Лукин вкладывал в
это понятие в первую очередь ненадежность человека, ко-
торый в отдельные моменты жизни был охвачен азартным
безумием и мог быть подвержен любым воздействиям. Лу-
кин не один раз наблюдал со стороны некоторых игроков
на ипподроме и видел, как они бледнеют и готовы упасть в
обморок, когда их заряженная с конюшни лошадка дважды
давала сбой на бегу рысью и переходила на галоп, за что ее
снимали с дистанции. Ожидаемый игроком крупный вы-
игрыш превращался в пшик. Всё это были страшненькие
картины. Это, наверное, одно из самых серьезных несчастий,
которое может посетить любую семью. И это случилось с
Сергеем. Его красавица жена Светлана усмотрела в нем ту
же ненадежность в семейной жизни. Жить и думать, что
когда-нибудь ты останешься у разбитого корыта благодаря
пагубным пристрастиям своего супруга, — это невыносимо.
Лукин как губка впитывал все эти «прелести» азартных игр
и понимал, что ему не грозит переступить опасную черту.
Он не испытывал пристрастия к игре, и его не интересовал
выигрыш как средство разбогатеть. Лукин хорошо играл в
шахматы, поэтому и в картах применял эти приемы, сочетая
их с хорошей памятью.
Во время ужина в ресторане Сергей рассказал о сегод-
няшней игре на ипподроме с конюшни. Это означало, что
они с мастером-наездником разыграли «темную лошадку».
Наездник имеет несколько лошадей для выездки на иппо-
дроме, в том числе молодых, которые никогда не приходили
первыми в заездах. И только наездник знает, на что они
способны и когда нужно запустить ту лошадку, которая спо-
собна выиграть заезд. Вот они-то и называются «темными
лошадками», а если наездник поделится этой информацией
с игроком, то они оба будут в шоколаде после заряженного
заезда, так как на эту лошадку поставит только один игрок,
ну или кто-то еще случайно. Случайность не принесет
большого выигрыша, потому что ставка будет небольшой, а
~152~
игрок заряжает в лоб крупную сумму, и выигрыш получается
солидный, но всю эту сумму одному ставить нельзя, чтобы не
заподозрили в мошенничестве. Вот поэтому вокруг Сергея
и крутятся пятеро подручных, которым неплохо перепадает
от таких заездов.
После плотного ужина в ресторане Сергей, зная, что
Виктор в пятницу не торопится домой, предложил съездить
в Кунцево, поиграть в карты.
— На деньги с чужими я не играю, да и денег нет, — по-
пытался возразить Лукин.
— Играть или не играть — решишь сам, но там можешь
просто отдохнуть, выпить шампанского под икорку. Позна-
комлю с интересными людьми. Они все немного жулики, но
не по линии уголовного розыска.
— Тогда поехали.
В трехкомнатной квартире в Кунцево шла игра в кар-
тишки не хуже, чем в казино Лас-Вегаса.
В зале за круглым столом играли хозяин квартиры и еще
четверо мужчин среднего возраста. Пришедшие тихо поздо-
ровались, чтобы не отвлекать от партии. Сергей шепотом
сообщил, что за игровым столом сидят руководители продо-
вольственных и овощных баз, а мужчина лет пятидесяти —
Виктор Иванович — руководил цехом на Хладокомбинате.
Лукин вспомнил, что видел его на ипподроме в компании
Сергея, когда они окружали там убийц.
Все эти хозяйственные деятели были с жульническим
уклоном, как и сам Серега, но они воровали по линии
ОБХСС, поэтому Виктора интересовали только как парт-
неры по игре в карты. Играть он не рвался. Какие могут
быть карты, когда на соседнем столе горками в хрустальных
салатницах выложена черная и красная икра? Осетрина
горячего и холодного копчения была чуть влажной, а шам-
панское — запотевшим, как и водка.
«Вот жизнь у мужиков. Украли деньги у государства,
закрылись ночью в квартире и дурят друг друга в карты.
Деньги-то больше ни на что не потратишь. При крупной
~153~
покупке засветишься — ОБХСС размотает и посадит. Кому
нужны при такой жизни деньги и икра?» — размышлял
Лукин о «тяжелой» жизни мужиков.
— Сергей, приглашай гостя к столу. Как зовут? — при-
гласил хозяин квартиры Николай.
— Виктор, — представился Лукин.
— Кто пришел с нашим другом, тоже наш друг. Играть
будете? — поинтересовался Николай.
— Да я не очень разбираюсь в картах, мне стол с шам-
панским больше нравится. Я пока посмотрю на вашу игру, —
осторожно высказался Виктор.
Накатив шампанского и положив покруче «черняшки»
на белый хлебушек с маслом, Виктор занял место за спиной
Сергея. Отсюда были видны его карты и все игроки. После
нескольких сдач он понял, что хозяин квартиры с «Лысым»,
так он обозвал одного игрока про себя, играют «на лапу»,
или, как выражались, на один карман. У них была какая-то
система сигналов по информированию друг друга о коли-
честве имеющихся в их картах очков, что позволяло им вы-
трясать из гостей немалые деньги. В перерыве все пили чай
и кофе, а Серега составил ему компанию по шампанскому.
— А что это за игра? — Виктора охватил кураж, и ему
захотелось подурачиться. Он в эту игру с детства обыгрывал
дворовую компанию. Здесь же собрались люди посерьезнее,
но и в поездах он дважды раскручивал «катал» в карты, а
потом пугал их муровской «ксивой», когда те требовали
дать им возможность отыграться. Здесь это делать было не
нужно. Кроме Сергея, никто не знал, что он опер. Да и денег
у него своих нет. Если будет играть, то на «бабки» Сергея.
Он уловил в этой компании главное. Игру «на лапу» хозя-
ина с «Лысым», чего в азарте не замечали другие игроки.
— Мы играем в «секу». По три карты.
— Если вы покажете, как играют, то я бы влился в вашу
компанию.
— Эта игра похожа на покер, но комбинации гораз-
до проще. Считаются очки в картах одинаковой масти,
~154~
картинки и тузы — самые старшие. У кого больше очков,
тот выигрывает. Есть еще «шаха» — шестерка крестовая,
которая идет к любой комбинации карт, как джокер, — рас-
сказал Николай.
— Сергей, дай мне рублей пятьдесят, — попросил Лукин.
Двое игроков встали из-за стола и, попрощавшись,
ушли. Они проигрались. За столом остались хозяин Нико-
лай, «Лысый», «Рыбник», как они звали Виктора Ивано-
вича за руководство рыбным цехом на Хладокомбинате, и
Лукин с Сергеем. На первой сдаче Виктору пришло двадцать
очков, и он бросил карты в колоду, а когда кон был сыгран,
хозяин квартиры поинтересовался:
— Виктор, можно посмотреть на карты, которые ты
бросил?
— Конечно.
— Да у него было двадцать очков, — Николай показал
карты участникам игры.
— Зачем же ты бросил? Это твой кон был. У тебя очков
больше, чем у других! — недоумевал Сергей.
Он тоже не догадывался об умении Лукина играть в
карты, а уж тем более блефовать.
— Вы же сами объяснили, что выигрывает тот, у кого
больше очков, а здесь можно очень легко набрать тридцать
очков и более.
— Но с двадцатью можно тоже играть.
— Да. Играть, но не выигрывать.
Все заулыбались. На следующую сдачу у Виктора были
два туза. Он прошелся небольшой суммой и сразу вскрылся,
не завлекая партнеров в игру. Ему опять подсказали, что
можно было постепенно увеличивать ставки и выкачать из
соперников побольше денег.
Сергей смотрел на него с удивлением — как он быстро
въехал в игру! Сергей и сам не знал, кого посадил играть в
карты.
«Давайте-давайте, обучайте меня, — смеялся про себя
Виктор. — Теперь пора проверить вас на вшивость, и если
~155~
ни у кого не будет больше тридцати очков, то будете пукать,
чтобы поставить против меня крупную сумму».
Следующая сдача была для Виктора пустая, но он под-
держал ставку по второму кругу, а потом так резко поднял
ставку, что все с короткой паузой бросили карты.
— Сколько же у тебя было очков? — рука хозяина по-
тянулась к его картам.
— Очень много. Вы же свои карты сразу прячете, по-
этому всё, карантин окончен. Спасибо за обучение, давайте
играть. Мне понравилось.
— А все-таки сколько было? — спросил Сергей, но уже
шепотом.
— Тридцать одно, — чуть громче ответил Виктор, что-
бы долетело до уха «Лысого», который играл с хозяином
«на лапу».
И в следующее мгновение он увидел боковым зрением,
как те обменялись жестами, показывающими, что у Виктора
было много очков. Лукин не смотрел партнерам по игре
в лицо, не изучал их поведение, потому что для него все
было ясно. Он достиг желаемого, противник был сбит с
толку. Они думают, что перед ними сидит фартовый игрок,
которому прет карта. Виктор был им непонятен в игре.
Он в открытую сбрасывал большие очки, чтобы видели
игроки, и сыпал крупными ставками при маленьких очках.
Блеф — великое искусство мошенников, и он очень хорошо
освоил эти приемы. Он знал, что играть честно в карты не-
возможно, иначе проиграешь. Он не был шулером, а блеф в
этой игре был допустим. После взятия двух «свар» около
Виктора выросла внушительная гора купюр достоинством
от десяти до ста рублей. «Свара» происходила, когда у
партнеров оказывалось одинаковое количество очков, а
желающие поучаствовать в ней другие партнеры, которые
выбыли из игры, должны были доставить на кон. Вот это был
калейдоскоп с синими, красными, фиолетовыми, зелеными и
серо-коричневыми «катьками», как называли сторублевые
купюры, на манер царских сторублевок с изображением ца-
~156~
рицы Екатерины. Только при царе сто рублей были целым
состоянием, а теперь они того не стоят. Вскоре Сергей про-
играл все и стал просить поставить за него на кон. Выбыл из
игры «Лысый» — «однолапник» хозяина квартиры. Он
пошел домой за деньгами. В этой игре в должок не играют.
«Рыбник» пыхтел, но проиграл немного, так как осторож-
ничал и повышал ставку только при хороших очках, а это
уже все знали, поэтому пасовали.
Виктор не убирал выигрышные деньги со стола. Они
действовали на соперников психологически. Давили своей
массой. Эти деньги он с собой не собирался забирать, хотя
там было около трех тысяч рублей. Это больше его годовой
зарплаты, но у него принцип — не носить домой выигрыш
и найденное. Он играл на чужие деньги и выиграл. Сначала
подурачился, а теперь давит всех морально этой кучей денег
на столе. Кураж у него закончился так же резко, как и начался.
— Поставь еще за меня, — проиграл в очередной раз
Сергей.
— Ты будешь играть или просто кидать деньги на кон? —
сердито спросил Лукин.
Он хотел разуть и раздеть хозяина квартиры, чтобы
тому неповадно было играть «на лапу», а Сергей мешал
этому процессу.
— Ну что тебе, жалко? — продолжал канючить Сергей.
— Вот, Сергей, это все твое, а я пойду, отдохну в другой
комнате с вашего позволения, — Лукин посмотрел в сторону
Николая.
«Завтра выходной, но дремануть не мешает, — при-
кинул Виктор, — хотел я отобрать у этой компании все
деньги, которые Сергей им проиграл, но разве с ним можно
это сделать? Он совершенно не видит, что его раскатывают,
обдирают как липку».
Виктор попытался ему намекнуть об этом, но куда там.
Он — профессор в игре! Виктор сдвинул по столу всю кучу
денег в сторону Сергея. Это же на его полтинник он рас-
крутил всю компанию.
~157~
— Там в шкафу чистые простыни и пододеяльники. Сей-
час покажу, — хозяин не поверил такой удаче, что Виктор
решил отдохнуть, иначе ему попросту грозило разорение.
— Ничего не надо, я прилягу на покрывале на пару
часов.
Виктор подошел к другому столику и предложил тост
за его посвящение в карточную игру. Закусив «николаш-
кой» — тонкой долькой лимона, покрытой наполовину
черной и наполовину красной икрой, сообщил:
— Так, господа, закусывал Николай Второй.
— Виктор, ты так богат, что отказываешься от выигры-
ша? — полюбопытствовал хозяин квартиры.
— Нет, скорее гол как сокол, но придерживаюсь прин-
ципа — выигрышные деньги не беру. Иначе пришлось бы с
вами играть до утра, а я устал. Спасибо за компанию.
Во второй комнате они положил голову на подушку и
тут же провалился в сон.
Разбудил его Сергей около семи утра.
— На эти деньги я до утра продержался, — сообщил
он Лукину.
Вот и разница между ним и Виктором. Сергей не играл,
а «продержался». Ему важно сидеть за столом и участвовать
в процессе, совершенно не понимая, что его обувают игрой
«на лапу». А Лукин умеет играть. Проявил элементы мо-
шенничества в блефе, сначала показал, что не умеет играть,
а потом ободрал всех, спокойно встал и ушел отдыхать,
оставив деньги на столе.
«К чертям эти принципы — не брать выигрыши! На
три тысячи мы могли бы с Верой полгода жить безоблачно, а
если поиграл бы до утра, то могло быть и больше! — подумал
Лукин и тут же опомнился. — Стоп. Вера уже в своем Сим-
ферополе, а через полгода эти деньги бы кончились, если
не раньше. У денег есть такое свойство — заканчиваться, и
всегда не вовремя. А в эту компанию поиграть тебя уже не
пригласят. Ты для них не такой сладенький, как их гости,
которые приезжают проигрывать. Вот Виктор Иванович
~158~
по кличке «Рыбник» руководит «Холодильником №7»
и, наверное, вынес оттуда не одного осетра, чтобы поучаст-
вовать в этой игре. Как дедушка Ленин носил бревно на
субботнике, так и он выносит мороженых осетров на плече.
А Сергей в своем ПТУ раньше расписывал завтраки и ужи-
ны на своих учеников вместе с мастерами по обучению, как
в фильме «Кавказская пленница» — «шашлыки выбросила
в пропасть», а теперь вот живет случайными заработками».
— Ты что, правда, в карты играл в первый раз? — на-
рушил его размышления Сергей.
— В эту «секу» я играю со школьной парты.
— Когда ты пошел спать, в компании обсудили твою
игру и отнесли эту удачу на то, что новичкам всегда везет.
Даже я поверил, что ты ни разу не играл. А когда ты кучу
денег двинул в мою сторону, все тебя зауважали еще больше.
Виктор вышел из комнаты, попрощался с компанией.
— Если будет желание поиграть, приезжайте с Сергеем
или без него.
— Спасибо, если только с Сергеем, то может быть при-
еду.
По пути к дому Виктор объяснил Сергею, что хозяин
квартиры играет «на лапу» с «Лысым» и обирает своих
гостей. Но, видимо, гости об этом догадывались, и их устра-
ивало это домашнее казино, где еще никто не выигрывал,
кроме Виктора.
— Что ты делаешь в выходные?
— Может, поеду на соревнования по мотокроссу.
— Что там интересного? Грязь, пыль и никакого ком-
форта. Я предлагаю другую гонку. На лошадках. Покажу
тебе игру с конюшни.
— Это интересно. Не с тем ли наездником, что проходил
у нас по убийству? Конюшня Моисеева кажется?
— Увидишь сам. Заеду за тобой к обеду. Красота. Си-
дишь на трибуне под крышей. Помощники приносят тебе
выпивку и закуску, да делают ставки. Потом один удар — и
мы упакованы. После обмываем это дело в ресторане.
~159~
Виктор поспал, привел себя в порядок. Поехали сразу в
конюшню к знакомому наезднику. Пока Виктор знакомился
с ситуацией и наблюдал за тренировками наездников. Ло-
шади рысью четко молотили копытами по промерзшему
ипподрому, выпуская из ноздрей огромные клубы пара,
от чего их морды быстро покрывались инеем. После не-
скольких кругов по ипподрому и замеров по секундомеру
времени прохождения круга наездники сворачивали в
сторону конюшни мимо Лукина. Они не сразу загоняли
лошадей в теплые помещения, а накрывали их попонами,
чтобы те согрелись на медленном шаге, и только после этого
лошадей отправляли в конюшни. Ученики наездников го-
няли лошадей по малому манежу, усыпанному опилками,
а потом ухаживали за ними, стирая с них пот и накрывая
попонами.
Во время разглядывания лошадей к Лукину подошел
дедок, работник ипподрома.
— Новенький? — поинтересовался дед.
— В каком смысле новенький? — в самом деле не понял
Лукин.
— Я тебя раньше здесь не видел. Кто играет с конюшни,
тоже не всегда выигрывает и, в конце концов, остается ни с
чем, а иногда плохо кончает, поэтому подумай, прежде чем
играть. Вижу, молодой еще, не втянулся.
— Спасибо, дедушка, но я вообще не играю, просто с
другом пришел.
— Ну, его я здесь вижу иногда, наверное, втянулся. Ты
с ним поговори. На конюшне тоже не все знают о заездах и
друг друга обманывают, я здесь повидал игроков за десятки
лет. А ты, парень, молодец, что не играешь.
— Виктор, поехали, — Сергей вышел из конюшни.
На трибунах ипподрома царила обычная суета. В ло-
жах сидели и стояли игроки-боссы, а вокруг них вертелись
многочисленные «шестерки», делающие ставки на лоша-
дей, сообщали им последние новости верных вариантов
победителей заездов.
~160~
— Сейчас пару заездов отдыхаем, можем поиграть наугад
маленькими ставками, а потом я сообщу, на кого поставить,
надо будет засадить в лоб под звонок в три кассы, — ин-
структировал своих помощников Сергей.
— Сегодня должны взять хорошо и отдохнуть, — по-
вернулся он к Лукину.
Заезд был «угадан» в двойном с «темной лошадкой»,
которую ни разу до этого не запускали на полную катушку.
Давали за один билет хорошо, а сумма была поставлена при-
личная, и она увеличилась во много раз. Сергей радовался
как ребенок, видимо, сам не верил, что такое бывает. Такие
выигрыши крайне редки.
В «Будапеште» они были своими людьми, но сегодня
им хотелось праздника. Они поехали в ресторан «Попла-
вок» на Москве-реке, около «Ударника», где пели цыгане.
Руководили ансамблем братья Васильевы — Алексей и
Николай, с которыми Сергей был давно знаком. А Лукин
их знал еще по выступлениям на вечерах в театре «Ромэн»
во время празднования Дня милиции. Когда они вошли в
зал, то зазвучало: «К нам приехал, к нам приехал…», и на
подносе поднесли серебряные рюмочки с водкой. Пустячок,
а приятно. В этот вечер у Сергея было много денег, и он
щедро одаривал артистов. Бывали времена и похуже, тогда
Леша Васильев угощал его со своего гонорара.
Громкие преступления всегда совершаются после
работы. Когда сыщики уже спят или культурно проводят
свой досуг. В этот морозный тихий вечер они в кабинете
на Сретенке расписывали партию в карты, поэтому за-
держались на работе. Это не было культурным досугом,
но положительный момент явно присутствовал, так как
сыщики все были на рабочем месте и ни грамма не приня-
ли. Дежурный всех и направил на Бутырскую улицу в дом
65, где на лестничной площадке последнего этажа, перед
чердаком, был обнаружен труп школьницы, которая и
проживала в этом же подъезде доме. На месте установили,
~161~
что перед этим она каталась на катке, который находился
на стадионе «Автомобилист», напротив дома. Пока сле-
дователь прокуратуры Миша Коротков осматривал место
преступления, оперативников и участковых распределили
на отработку жилого сектора и выявление свидетелей на
катке. Были установлены все, с кем погибшая Баринова
дружила и в этот вечер каталась на коньках. По скудным
показаниям было установлено, что девочка после катания
рассталась с подружкой Катей на остановке трамвая, и
больше ее никто не видел до обнаружения на лестничной
площадке. Судмедэксперт сообщил, что она была задушена
и, возможно, изнасилована, но это определят позже. Опера-
тивные группы вновь и вновь возвращались к жителям дома
и на стадион, а чуть позже — с ее размноженными фото, но
результат был тот же. Ее больше никто не видел. На катке к
ним никто из мальчишек не приставал, и Катя сказала, что
за ними никто не увязывался провожать. Пустота такая,
что хуже не бывает. Баринова училась в восьмом классе,
и ее одноклассники рассказали, что она была тихоней и с
парнями из класса дружбу не водила.
Уже ближе к полуночи все оперативные группы собра-
лись в 15-м отделении и подвели итоги. Они были более чем
плачевные. Наутро наметили план по проверке подучетного
элемента и особое внимание уделили ПТУ-29, которое на-
ходилось рядом с домом 65.
Неделю шерстили всех, кого можно и нельзя, но без-
результатно. Если это маньяк, то в городе аналогичных
преступлений не зарегистрировано, чтобы объединить
их под серийного убийцу. Преступление зависало, а это
означало, что розыском убийцы будет заниматься Виктор
Джемс-Леви, который вел линию убийств в районе и коор-
динировал работу сыщиков отделений милиции по их рас-
крытию. В отделе у него был самый большой сейф, в котором
хранились многотомные нераскрытые дела по убийствам
прошлых лет. А сейчас убили ребенка, а они ничего не могли
сделать, чтобы найти эту мразь.
~162~
Оперативная группа не бросила Джемса одного на это
дело, и вечером все собрались в управлении еще раз обсудить
мероприятия.
— Просто удивительно. За этот период столько народу
перетряхнули и со столькими побеседовали, что должны
были получить хоть какой-нибудь сигнал от нашей агентуры,
пусть даже возврат информации, но тут полная тишина,
зацепиться не за что, — подвел итог начальник сыскного
отделения Михалыч.
— Есть у меня одна мысль по этому делу, но, боюсь, наше
руководство не одобрит мое предложение, — сказал Джемс.
— Если это поможет найти убийцу, то я готов убедить
любое руководство, а что ты предлагаешь? — поддержал
его Михалыч.
— Мой отец был судмедэкспертом. Так вот, его коллеги
занимаются общением с небесами и могут по фото девочки
определить, что с ней случилось в последние минуты жизни.
— Это что, гадания, что ли? — с недоверием спросил
Михалыч.
— Сам ты гадания! — сорвался Джемс. — Это цыгане
гадают, и то я после общения с этими учеными стал заду-
мываться, что некоторые цыганки гадают со знанием дела.
Они познали эту науку и имеют к ней склонности. Может
быть, от своих предков индусов или непальцев.
— Так надо попробовать. Бери фото и встречайся со
своими шаманами.
— Ну вот, Михалыч, и ты туда же. Нет, я не буду встре-
чаться с ними, пока Максим Никонович не даст добро.
— Хорошо. Пошли прямо сейчас к «Штирлицу» — до-
ложим твое предложение. Лукин, ты с нами, для поддержки
и как куратор 15-го отделения милиции, ты это дело будешь
вести вместе с Джемсом.
Михалыч в двух словах рассказал начальнику об этом
мероприятии.
— Так, опера допились. До гадалок дошли. Делом надо
заниматься! — обрезал их инициативу Максим Никонович.
~163~
Это Джемса затронуло до глубины души.
— Для таких гадалок в США специальный институт
создан при ЦРУ, а наши ученые, или, как вы называете их,
гадалки, проводят свои исследования под контролем нашей
госбезопасности, поэтому к этим «гадалкам» еще не так
просто попасть.
После такого аргумента у шефа резко поменялось мнение.
— Это в корне меняет дело. Виктор Дмитриевич, когда
ты можешь с ними встретиться? — Максим Никонович
назвал по имени-отчеству сыщика.
— Я всех их не знаю, но могу попросить одного человека
из их команды. Думаю, что завтра и встречусь.
— Только ничего не рассказывай об обстоятельствах.
— Они и сами об этом не спросят, так как и мне и им
интересен истинный результат, а не возврат информации.
— Будем ждать от тебя сообщения.
На следующий день Максим Никонович в нетерпении
несколько раз дергал Джемса.
— Они взяли у меня фото и просили прийти на следую-
щий день, так как они занимаются этим по ночам, но сразу
сказали, что ее нет в живых.
— И ты им ничего не говорил?
— Я же сказал, что мне самому интересен результат.
— Хорошо. Завтра доложишь.
Но на следующий день Виктор сообщил, что ночь была
облачной и ученые не смогли связаться с небесами. Михалыч
хихикнул по этому поводу, и Джемс больше не стал ему докла-
дывать, а через два дня сначала рассказал результаты Виктору.
— Они по фото увидели, как она шла с катка по улице,
где трамваи ходят, а за ней шел парень до дома. Лица его не
было видно, но он был в форме с погонами без звездочек, а
на рукавах какие-то нашивки. Да, и на погонах были видны
какие-то буквы, но они их не разглядели.
— Пошли «Штирлицу» доложим.
Джемс выложил Максиму Никоновичу все, что сообщи-
ли ученые по этому вопросу.
~164~
— Что вы по этому поводу думаете? — поинтересовался
шеф.
— А что там думать? Искать надо этого с погонами.
— Да, надо вернуться к учащимся ПТУ-29, что рядом с
этим домом. У них на погонах какие-то буквы и нашивки на
рукавах. Только о наших методах никому ни слова. Засмеют.
Вы сами-то как оцениваете результат?
— Я им верю, — заявил Джемс.
— Вот и занимайтесь этим делом в секрете, но не взду-
майте выложить это на заслушивании в прокуратуре.
— Это мы и сами понимаем, — ответил Джемс.
Они перепроверили, как могли, учащихся ПТУ-29, но
почти все после занятий покинули этот район, и многие
из них — в компаниях других учащихся, а это уже алиби.
И снова — ничего. И опять тишина, которая затянулась до
глубокой осени.
Еще долго Джемс с Лукиным перепроверяли всех
арестованных за изнасилования и развратные действия в
отношении несовершеннолетних на причастность к этому
убийству. До этого они, конечно, знали о совершении таких
преступлений, но так близко с этой мразью еще не сталкива-
лись, тем более — в таких количествах. Работа шла, но пока
ни на шаг не приближала оперов к развязке.
Забегая вперед, можно сказать, что только ближе к следу-
ющей зиме оперативники подобрались к концу этой истории.
Весной растаял лед на катке стадиона «Автомобилист», от-
гуляли летние школьные каникулы дети, и в школах наступил
новый учебный год, а они все не могли сдвинуться с места в по-
исках убийцы. Конечно, они делали все возможное, проверяя
конкретных подозреваемых и отправляя во все подразделения
милиции и места лишения свободы задания на оперативную
разработку арестованных за половые преступления. Но ото-
всюду приходили короткие казенные ответы, что причаст-
ность арестованного к данному преступлению не установлена.
И вот после осенних школьных каникул, утром 6 ноября,
на пятиминутке, Михалыч передал им с Джемсом привет от
~165~
их коллеги Володи Ткаченко, который перешел на работу
в УВД города Риги, так как доктора посоветовали его сыну
из-за астмы климат Прибалтики. Так Владимир оказался
в Латвии. Он сообщил, что сотрудниками УВД города
Риге задержан маньяк, который насиловал и душил несо-
вершеннолетних девочек. Этого убийцу они раскололи на
убийство Бариновой, которое тот совершил прошедшей
зимой в Москве. Дело вело военная прокуратура, потому
что арестованный оказался молодым лейтенантом. Михалыч
извинился перед Джемсом по поводу своего несерьезного
отношения к работе его знакомых экстрасенсов, так как
по сведениям от Ткаченко получалось, что молодой «са-
пожок» во время совершения убийства в Москве был в
форме и тогда являлся курсантом военного училища. Вот
откуда у него были буквы на погонах и нашивки на рукавах!
Михалыч посетовал, что сведения ученых невозможно при-
общить к делу как косвенные доказательства, но заверил, что
преклоняется перед этими людьми. И попросил Джемса
сообщить экстрасенсам результаты их работы и поблаго-
дарить за помощь. Но от благодарственного письма Джемс
отказался, уточнив, что они это сделали по его просьбе, о чем
не нужно распространяться. Еще немного посовещавшись,
оперативники решили отправить в Ригу за убийцей Лукина
в компании следователя прокуратуры Михаила Короткова.
Поздним вечером 10 ноября, в День милиции, коллеги по-
садили их на поезд.
Лукину нравилось ездить на поездах в Прибалтику —
всегда чистенько и тепло. В окна не дует, и на столе вода
минеральная и фруктовая, печенье и вафли, а чай можно
заказать в любое время, а не когда предложит проводница.
Мелочи, а приятно, и никакого сравнения с поездами других
направлений.
В Риге у Лукина не было особых мероприятий по этому
делу. Следователь допросил убийцу, а Виктор обсудил с опе-
рами информацию, что прошла от убийцы по камере. Но
больше ничего интересного в плане совершения им других
~166~
преступлений по Москве не всплыло, и Лукин оставил
все мероприятия до московских камер, где сокамерники
могли эту мразь прессануть, и просить их об этом было не
нужно, потому что уголовники так поступали в отношении
насильников и убийц детей без всякой команды. Он еще
будет проситься в отдельную камеру, вот тогда и можно будет
«очистить его душу». Поскольку здесь дело вела военная
прокуратура, публика в камерах состояла совсем из других
арестантов.
В Москве следователь произвел с арестованным Се-
довым, уже бывшим лейтенантом, выход на место пре-
ступления, и вот тут убийца поведал, каким образом в тот
зимний вечер совершил преступление. На что уж у Лукина
были крепкие нервы, но и он отошел в сторону, чтобы не
слышать этого подонка. И какой он лейтенант? Дохлятина
какая-то, как говорят — соплей перешибешь. Как только
такого в армию взяли, и еще ведь военное училище окончил!
Разумеется, Лукин запросто мог создать ему «уют»
в камере, после которого арестованный сознается даже в
том, чего не совершал, однако в данном случае опер понял,
что этот отморозок и в Москве, и в других городах ничего
больше не совершал. А ему и этого хватало для высшей меры,
потому что судебно-психиатрическую экспертизу провели
еще в Риге и признали убийцу вменяемым. Его передали в
убойный отдел МУРа для дальнейшей проверки на при-
частность к аналогичным нераскрытым преступлениям.
И «вышка» для него — благо, потому что в зоне он кончил
бы в мучениях.
В тот единственный свободный вечер в Риге Лукин с
Владимиром Ткаченко присели отдохнуть, приняли по сто
граммов и завелись немного. Коллегам было что вспомнить
из совместной оперативной работы. Володя пришел в район
на стажировку к Лукину после Московской школы мили-
ции, а потом, до переезда в Ригу, работал опером в 14-м
отделении милиции. В этот вечер Володя поведал Лукину
секретную информацию о трагедии на Балтийском флоте,
~167~
произошедшей накануне его приезда, когда замполит сторо-
жевого корабля майор Саблин поднял настоящее восстание
и потребовал смены руководства страны, а когда решил уве-
сти корабль в Швецию, то авиация нанесла бомбовый удар.
После двух попаданий в рули корабля они сдались. Лукин
припомнил, что за пять лет до этого на Балтийском флоте
был раскрыт заговор против Советской власти флотских
офицеров-инженеров, но тогда тоже все засекретили — и
молчок.
Но это будет через десять месяцев, а пока в Москве цар-
ствовала зима. Мели метели, стояли крещенские морозы.
И жизнь шла своим чередом.
Позвонил Слава Кочкин и сообщил, что за Лукиным
должок по обмыванию звездочек. Он договорился с кол-
легами бросить звездочки в стакан с водкой в родном отде-
лении милиции. Всё, как и должно быть у гусаров, и пусть
Лукин в этой рабочей суете уже и забыл, когда получал эти
самые звездочки, но с друзьями из отделения их надо было
взбрызнуть.
— Тебя просил позвонить «Центурион». С него сняли
административный надзор, и я сказал, что это с твоей по-
дачи. Он хочет тебя поблагодарить.
— Да брось ты, Слава, пустое это. Я поступил по сове-
сти. Зачем травмировать мужика, который и так пострадал
ни за что?
— Вот его телефон, позвони. Я понял, что вам есть о
чем поговорить.
— Слава, секретов никаких нет, и ты можешь поучаст-
вовать.
— Нет уж, увольте. Я помню, как «Ц» посмотрел на
меня при ваших разговорах. Я буду лишним.
— Хорошо. Может, ты и прав, но если мы с ним затеем
пьянку с девочками, то пригласим тебя.
— На пьянку согласен, а с девочками сами занимайтесь.
У меня жена красавица.
~168~
В отделении милиции сильно не погуляешь, поэтому
опера тихо опустили звездочки в стакан с водкой и протянули
Лукину. Выпили под тосты и разошлись. Виктор не стал заво-
диться, а решил навестить Свиридова. Его дом был через до-
рогу от отделения. Из соседнего кабинета набрал его номер.
— Юрий Иванович, добрый вечер. Это Лукин побес-
покоил.
— Виктор, ты куда пропал? Я давно сказал Славе, чтобы
ты зашел ко мне, — Свиридов вдруг перешел на «ты».
— Да, я собственно не пропал, а в командировке был.
Жуликов ловил.
— Хорошо. Ты сейчас далеко находишься?
— Да не очень. В отделении милиции, напротив твоего
дома.
— Так заходи, я тебя жду. Посидим, поговорим.
— Если это удобно, то я уже в пути.
— Что значит удобно или неудобно, ты для меня желан-
ный гость, и я готов принять тебя в любое время!
Минут через пять Лукин позвонил в дверь квартиры
Свиридова. На пороге хозяин появился с улыбкой. Лукин
раньше не видел его улыбающимся. Видимо, не было причин.
— О, Виктор, проходи. Знакомься. Это Катюша и
Настя, — представил он двух миловидных девушек в при-
хожей, — а это мой товарищ — Виктор. Если они нам не
помешают, то пускай останутся. Они уже собрались было
уходить.
— Если из-за меня, то этого делать не надо. Я не такой
страшный.
— Да нет. Даже наоборот, — отозвалась Катюша. —
Юра, можно мы останемся?
— Если не будете сильно приставать к Виктору. Пой-
демте за стол.
Стол был накрыт не богато, но празднично. Чувствова-
лась женская рука в этом деле.
— Юрий Иванович, может быть, у тебя какое-то торже-
ство, скажи, за что выпиваем?
~169~
— Зови меня Юрием, а торжество у меня одно. Это
окончательное освобождение от всей той грязи, и за это
спасибо тебе. Мне Слава рассказал, как ты убедил в этом
прокуратуру.
Откуда было знать Свиридову, что убеждал прокура-
туру не он, а по его просьбе Сергей? Стали бы прокуроры
слушать опера, а вот их товарищ быстро смог их убедить
в бане с девочками. А теперь эта эстафета передавалась
Лукину от Юрия в виде вечеринки с девочками, что было
не запланировано, а потому — приятно. Виктор понимал,
что это за девочки, но вот где они прячутся днем, такие
симпатичные? Ну, уж конечно не на фабриках и заводах! И в
этом он ошибся. Как оказалось, это были обыкновенные дев-
чонки со стройки, которые приехали в Москву по лимиту,
а в свободное от работы время встречались с москвичами,
чтобы не ждать жилье очень долго. В общежитии им явно
не нравилось. У Свиридова трехкомнатная квартира, авто-
мобиль «волга» и возраст до сорока лет, так чем не жених?
Вот только Катюша с Настей не знали, сколько таких претен-
денток побывало до них в этой квартире. Похоже, Свиридов
не очень рвался к семейной жизни, боясь потерять то малое,
что досталось ему от родителей. Возможно, и девчонок это
устраивало в какой-то степени. Хорошее вино, изысканные
закуски и музыка, а в выходные — поездки на пикник.
Юрий разлил по бокалам вино и предложил тост.
— Девчонки, я хочу выпить за Виктора. За последнее
десятилетие я ни разу не встречал людей его профессии с
человеческим лицом. У нас была всего одна встреча, и об-
молвились мы несколькими фразами, после чего он молча,
ничего не обещая, как другие, сделал меня свободным. Да-
вайте выпьем за нормальных людей, как Виктор.
— Юра, ты хватил. Ничего я особенного не сделал. Это
должны были сделать власти и уже давно.
— Вот я об этом и говорю, что они должны были и не
сделали, а ты не должен был, а сделал, поэтому я зауважал
сыскарей.
~170~
— Юра, давай выпьем за присутствующих дам.
— С удовольствием! Девчонки, за вас! За ваши красоту
и молодость, которые вселяют в меня бодрость духа.
После нескольких тостов Юра позвал Виктора на кухню.
— Как у тебя со временем? Если ты никуда не спешишь,
то можем оставить девчонок на ночь. Тебе какая из них
нравится? Не беспокойся, они вполне порядочные.
— Юра, погоди так сразу в галоп. Времени у меня на-
валом, особенно ночью, я же холостой, а вот с порядочными
девчонками пока тормознем. Я не знал, что у тебя такие
гости, да и не люблю я проводить ночь с девчонками, о
которых ничего не знаю.
— Все понял. Тогда я их провожаю до следующих встреч.
А мы с тобой выпьем настоящего кофе. Мне из-за бугра
привезли родственники.
— Я смотрю, у тебя много родственников там прожи-
вает.
— Да, почти все там. Только мои родители в свое время
отказались, а теперь я пожинаю плоды. Но это было решение
родителей, и я не в праве их осуждать за это.
— А сам не пытался перебраться за бугор?
— Мне только психушки еще не хватало для полного
счастья.
— Неужели именно так ставится вопрос?
— А ты как будто и не знаешь?
— Ну, так, в общих чертах.
— Но мне даже в общих чертах интересно. Я и сам
многое знаю, но вдруг в чем-то ошибаюсь.
Они вошли в гостиную комнату.
— Всё, девочки, по камерам, — скомандовал Юра.
— В смысле, по спальням? А можно душ принять?
— Нет, сегодня по камерам — это по домам, а душ — в
следующий раз.
— Ну, хорошо, тогда позвони, — Катюша явно была не-
довольна таким раскладом. Им приходилось возвращаться
в общежитие, а может быть и не туда.
~171~
За девчатами закрылась дверь, и они остались одни.
Лукин понимал, что чисто теоретически квартиру Свири-
дова могли прослушивать «старшие братья». Он не знал
его контактов, которые привозили ему от родственников
подарки с Запада, а эти связи обычно отслеживались че-
кистами.
Лукин вспомнил, как год назад в его кабинете объявил-
ся капитан КГБ, который обратился к нему с необычной
просьбой. С ним были двое сотрудников, один из которых
потом устанавливал в квартире жучки, а второй выходил на
улицу и проверял слышимость микрофонов. Лукин тогда
прикинул, почему именно к нему, но получалось, что только
случайно. Как говорится, по территориальности. Чекистов
интересовал один адрес по Верхней Масловке, 2, который
входил в участок опера Лукина. Они попросили прикрыть
их, когда они будут устанавливать по этому адресу микро-
фоны для прослушки.
— А вы не хотите обратиться к моему руководству по
данному вопросу? — поинтересовался у них Лукин, так как
никаких распоряжений по этому поводу не получал.
— Мы, конечно, можем, но тогда у секретной операции
появятся еще один рот и уши. Нам не составляет труда сде-
лать это самим, но подготовка займет определенное время,
а нам это нужно срочно. Кстати, что бы вы сказали, если бы
неожиданно пришли хозяева квартиры?
— А у вас нет их распорядка дня?
— Есть, конечно, но случаи разные бывают.
— Я бы попросил их написать заявление в милицию,
так как соседи обнаружили дверь их квартиры открытой,
а я вызвал оперативную группу. Думаю, ваш технарь, что
ставит микрофоны, сойдет за нашего эксперта-криминали-
ста. Потом хозяева осмотрят свои вещи, которые окажутся
нетронутыми, и заявление писать откажутся, после чего
мы мирно разойдемся, — сообщил Лукин, явно от фонаря.
— Да, коллеги, есть и в милиции опера, не чета некото-
рым нашим, — капитану понравилась его фантазия.
~172~
— Но особо-то не радуйтесь. Если хозяева обнаружат
ваши жучки в квартире, то могут прийти ко мне с вопро-
сами. Так что давайте свои номера телефонов, кому об этом
сообщить. Не хочется одному держать ответ у прокурора, —
сказал Лукин с легкой улыбкой.
— Хорошие шуточки у опера, — констатировал капитан
КГБ.
— А это, коллеги, совсем и не шуточки. Я на полном
серьезе. Напишите мне, с кем я общался сегодня.
«Старшие братья» явно опешили от такого поворота.
Это предложение было для них неожиданностью. Капитан
КГБ, видимо, привык, что в милиции его просьбы исполня-
лись без обсуждений и предложений, но лейтенант милиции
Лукин, еще будучи рядовым, на равных разговаривал с гене-
ралами КГБ, правда, на соревнованиях по стрельбе за второй
райсовет «Динамо». Капитан молча записал свои данные с
телефоном и передал Лукину, чем оказался у него на крючке за
свою поспешность в проведении оперативного мероприятия.
Они зашли в квартиру. Один технарь устанавливал жуч-
ки. Другой чекист фотографировал обстановку в квартире.
Его явно заинтересовали фотографии за стеклом книжного
шкафа. На них был изображен руководитель Правительства
СССР Косыгин с перьями вождя индейского племени на
голове. Наверное, это считалось крамолой. Потом фотограф
вышел на улицу, а вернувшись, сообщил, что слышимость
хорошая. Все это они проделали в считанные минуты.
Спецы в своем деле, что и говорить. Больше Лукин с ними
не встречался.
Лукин припомнил эту операцию и включил музыку. Она
перешибала все прослушки.
— Ты у меня спрашивал, что я написал Никите Хру-
щеву? Да на самом деле ничего особенного. Все в строгом
соответствии с линией партии, но они не привыкли полу-
чать подобное от народа. Они видят в этом призыв к бунту.
— Меня больше интересует, из кого они формируют
армии диссидентов. Хотя с тобой мне ясно, что ты попал в
~173~
статистику. Приняли новую статью 70 УК, и ее надо было
отработать. А что такое отработать? Это доложить в ЦК
КПСС, что за антисоветскую агитацию и пропаганду осуж-
дена сотня человек. Ведь таких было не более сотни в год, а
это капля в море миллионов осужденных. Отрапортовали
и закрыли тему. Я уверен, что потом меньше арестовывали
по этой статье. Так что ты не вовремя написал это письмо
и попал под кампанию по отработке статьи.
— Мне об этом в зоне тоже говорили, значит это
правда. А формируются антисоветчики очень просто. Ты
сам уже потенциальный клиент, так как являешься выход-
цем из интеллигентной семьи, да еще и репрессированной.
Так что тебе стоит только рот открыть, как ты окажешься
на нарах или в психушке, — с кривой ухмылкой сообщил
Свиридов.
— В моем личном деле нет записи, что мой дед был ре-
прессирован, а его семью вместе с моим отцом сослали на
Северный Урал. Потому что нет такой графы в анкете — о
ссылке близких родственников. А сословие у меня — из
рабочих. Я начал свою трудовую деятельность с работы на
заводе.
— Это ты сам сообразил или кто подсказал?
— Ничего я не соображал. Вышло как-то само собой.
О том, что дед Алексей Михайлович был репрессирован,
я узнал из его коротких рассказов, и он просил об этом за-
быть. Меня до этого проверяли в КГБ, когда направляли на
серьезную работу в органах госбезопасности, и вопросов у
них не возникло.
— Значит, на самом деле все чисто у твоей родни, а по-
чему ж не остался в КГБ? — поинтересовался Свиридов.
— Шпионов всех давно переловили, поэтому и моего
деда к ним приписали, а мысли меня иногда посещают кра-
мольные — почище тех, что ты изложил в письме Никите.
Да и скучная у них работа, не то, что в уголовном розы-
ске, — Лукин отразил истинную причину в нескольких
словах вполне точно.
~174~
— Я от их скуки семь лет оттянул, а написал всего лишь
правду, к 1963 году всем уже было очевидно, что Хрущев,
как Иван Сусанин, завел страну в тупик. Бесспорное до-
стижение Хрущева состояло в том, что он реабилитировал
семьсот тысяч репрессированных, и народ вышел из оцепе-
нения сталинского страха, когда за каждым могли прийти
товарищи в кожаных тужурках. Но он так и не научился
грамотно писать, поэтому больше выступал с трибуны. Его
безграмотность не позволяла быть последовательным в ру-
ководстве страной, поэтому наряду с хорошими делами он
допускал непоправимые ошибки, а это тебе не в отдельном
колхозе на опытном поле экспериментировать, это наша
огромная страна! Как можно было после революционного
решения об отмене налога на скотину в личных хозяйствах
через четыре года запретить содержать скотину вообще?
Было подсчитано, что отмена налога увеличила поставки
мяса на четверть, а после запрета крестьяне пустили скотину
под нож — и в магазинах пропало мясо. Освоение целины
увеличило сбор урожая зерновых вполовину, а повсеместное
внедрение кукурузы довело страну до голода и роста цен.
Вот с этого 1958 года и начались народные волнения, — из-
лил душу Свиридов.
— Юра, а что — еще были волнения кроме Новочеркас-
ских событий 1962 года? — поинтересовался Лукин.
— Ты об этом слышал?..
— Да, причем в тот же год и от участника этих событий
Носова, когда отдыхал в деревне Беломестное на летних
каникулах. Он пас колхозных телят по берегу Прони. Но-
сов может быть так и молчал бы об этом, потому что дал
подписку о неразглашении после демобилизации, да тем
летом 1962 года в соседней деревне Осаново по указанию
партийно-советского руководства была взорвана часовня
пятнадцатого века. Возмущению народа не было предела,
вот пастух и пооткровенничал с нами, пацанами. Во время
тех событий в Новочеркасске он как раз служил во внутрен-
них войсках и во время расстрела стоял на площади перед
~175~
горкомом партии, напротив демонстрантов. Так вот, он
уверял, что солдаты в мирных демонстрантов не стреляли,
а кто-то лупил из снайперских винтовок и автоматов из-за
их спин. А ты откуда это знаешь? Насколько мне известно,
материалы по событиям в Новочеркасске были засекречены.
— Эти события произошли до моего ареста, но узнал я
о них по «народному радио» уже в зоне. Нас, инакомысля-
щих, содержат в отдельных лагерях от уголовников. Я сидел
в Мордовии, в лагере Дубровный, а другие отбывали во
Владимирском Централе. Вот там я и узнал о народных вол-
нениях в СССР. Это при царе содержались вместе уголов-
ники и революционеры, вот революционеры и готовили там
революцию, а заодно перековывали обычных уголовников
в единомышленников. Многие уголовники потом стали ко-
мандирами Красной армии — тот же Котовский, например.
А еще ведь были Нестор Махно, Миша Япончик, — слегка
ошарашил таким переходом Свиридов.
— Это ты тоже в Мордовии узнал? Махно был анархи-
стом. Да и с Мишей Япончиком ты, на минутку, погорячился.
Какой он командир? Я точно знаю из истории уголовного
мира, что первый налет Япончик совершил в пятнадцать
лет — в 1907 году и еще перед революцией стал авторитетной
фигурой среди одесских налетчиков. Япончик стоял во главе
всех одесских контрабандистов, — не согласился Лукин.
— Ты совершенно прав, как ты говоришь, на минутку, в
отношении Миша Япончика, но он, чтобы уцелеть в бойне
Гражданской войны, со всей своей бандой вступил в ряды
Красной армии. Они с Котовским были давними корешка-
ми еще по царской тюрьме. Япончик сформировал полк из
отпетых уголовников, в который вошли 2400 налетчиков и
воров, а назвали этот полк Советским имени Ленина. По-
том его котовцы и кончили, как и других своих корешей из
махновской банды, а при этом все они устанавливали Со-
ветскую власть, — опять удивил его Свиридов.
— Да, прав был мой дед, когда говорил, что подлинной
истории мы не знаем, так как каждый правитель страны
~176~
писал ее под себя. Настоящих героев превратили во вра-
гов, а уголовников — в народных героев. — Лукин просто
поддержал разговор об истории, который теперь съехал на
факты, о коих не принято говорить.
— А ты думаешь, что в органах ВЧК и милиции все было
чисто? В Ростове триста пятьдесят бывших уркаганов под
руководством известного рецидивиста Рыбалки поклялись,
что не вернутся к «позорному прошлому». Затем каждому
выдали по пятьсот рублей, чтобы они начали честную жизнь,
продовольственный паек и направление на работу в «рабо-
чую милицию», а пятьдесят человек из них стали основой
Ростовской ЧК. Вот это тебе факты из неписаной истории!
Лукин не стал убеждать его в обратном, потому что и не
слыхивал о подобном. Да и незачем, расслабились немно-
го — и будет. Он не имел понятия, с кем общается Свиридов
из своих соратников по вольнодумству, конкретные лица его
не интересовали. Но Лукин знал совершенно определенно,
что среди них достаточно сексотов КГБ, а на ровном месте
ставить самому себе горчичник на задницу ему не хотелось.
Он мог бы рассказать Свиридову гораздо больше, чем тот
узнал за семь лет пребывания в лагерях. В сентябре 1959-го
подняли волнения комсомольцы в Темиртау. Солдаты от-
казались участвовать в их подавлении — и были заменены
спецотрядами. За год до событий в Новочеркасске была за-
бастовка в Ленинграде, на крупнейшем Кировском заводе.
Через год прокатились забастовки и уличные демонстрации
в Кривом Роге, Краснодаре, Донецке, Муроме, Ярославле,
а в Москве — на ЗИЛе. Моряки подняли восстание на
крейсере «Дмитрий Донской» на Дальнем Востоке еще в
1955 году, а недавно КГБ накрыл офицеров-подпольщиков
на Балтийском флоте. И — тишина, потому что это всё —
тайна за семью печатями. Да, многое мог бы рассказать
Лукин, но он был опером и больше привык слушать.
«Слабак ты, Свиридов, для инакомыслящих, похоже ты
и на самом деле отсидел ни за что, просто для статистики
при отработке статьи 70 УК, — подвел итог общению с ним
~177~
Лукин. — Ведь что такое инакомыслие в СССР? Это целая
армия граждан, которые мыслили правильно, да молча пере-
носили все тяготы судьбы. Они прошли сталинские застенки
и лагеря, но и теперь предпочитают не распространяться
на эти темы, просто чтобы не будоражить молодое поко-
ление — своих близких и родственников — всеми этими
ужасами, несправедливостью и беззаконием».
Лукину всегда хотелось узнать, еще до работы в мили-
ции, — из кого формировали когорту инакомыслящих и
прочих неугодных лиц, которых потом распределяли по
лагерям и психушкам, хотя они и не заслужили такой уча-
сти. Были в 30-х годах репрессии, и сейчас вроде бы дали
негативную оценку тому времени, но ведь эти беззакония
творятся и по сей день. И он знал о них гораздо больше, чем
описывалось в журналах «Посев» и прочих «самиздатах»,
выпускавшихся на серой газетной бумаге или печатавшихся
на обычной печатной машинке. Эти тонкие брошюрки ино-
гда попадали к оперативникам.
Лукин не был случайным человеком в уголовном розы-
ске. Если сказать громко, его направила на эту работу партия,
и он успешно справляется с поставленными задачами по
борьбе с преступностью. А что касается «инакомыслия»,
то это у него вроде хобби, которое не мешает ему ловить
жуликов. Да и нет никакого инакомыслия. Вот он как раз
мыслит правильно в отличие от некоторых.
Ему припомнился один случай с Егорычем, который те-
перь сидит с ним в кабинете из-за своих порою неуместных
шуток. Некоторые из них были на грани хамства, а то и по-
хлеще. В то время Егорыч руководил уголовным розыском
15-го отделения милиции, когда к ним обратился молодой
нефтяник с заявлением об ограблении. Он приехал в Москву
за покупками. В аэропорту Домодедово он сел в такси с
подсадкой, с ним поехали еще два парня. Такое у таксистов
практиковалось, чтобы пассажирам было дешевле платить
за проезд — стоимость проезда раскидывалась на всех, но
этим же приемом пользовались и жулики. Вот на таких и на-
~178~
рвался этот нефтяник. По дороге выяснилось, что у одного
из пассажиров родился сын, и он спешит из командировки к
жене в роддом. Нефтянику предложили выпить за здоровье
новорожденного, зарядив коньяк клофелином, а потом его
в полубредовом состоянии отвезли на Красную площадь и
высадили около ГУМа, обчистив его карманы. Нефтяник
оказался крепким парнем и стал требовать вернуть похи-
щенное, но грабители пригрозили ему пистолетом. Далее
как он попал в район Савеловского вокзала, нефтяник не
помнил, так же как и приметы преступников и точное место,
где произошло ограбление. Он был еще под воздействием
клофелина, хотя проявлял вспышки возбуждения.
Разбой чистой воды. При таких обстоятельствах дело
ведет то отделение милиции, в которое обратился потер-
певший, пока оперативники не выяснят точное место со-
вершения преступления. Это означало, что местные сыщики
получили вечный «висяк» в виде разбойного нападения,
который раскрыть практически невозможно. И тут в про-
цесс вмешался Егорыч и забрал этого парня в свой кабинет,
а через полчаса во двор отделения милиции въехала скорая
психиатрическая помощь. Доктора прошли в кабинет Его-
рыча, а потом санитары вместе с врачом-психиатром вывели
нефтяника и увезли в свою лечебницу. Опера в недоумении
зашли к Егорычу.
— Газбой, газбой, — прокартавил Егорыч, — вызвал
доктога из психушки и объяснил, что у ггажданина «кгыша
поехала», толкует о каком-то такси, котогое везло на Кгас-
ную площадь взгывчатку, да сообщники были воогужены
пистолетом. Доктог с ним поговогил и гешил нашего за-
явителя госпитализиговать. Вот так, а вы — газбой, газбой!
Егорыч закатился раскатистым смехом, и опера его
поддержали только из-за того, что начальник избавил их и
себя от вечного «висяка». Пожалуй, только Лукин отнесся
к этой шутке более чем серьезно, и не потому что Егорыч
практически скрыл преступление. Этим в какой-то степени
грешили все опера, но в этой «шутке» с психиатром было
~179~
что-то зловещее. Егорыч продемонстрировал, как легко
упрятать любого человека в психиатрическую больницу.
В этом случае достаточно было информации о взрывчатке
и Красной площади. Никто уже не брал во внимание, что
человека отравили и ограбили.
Нефтянику еще повезло — через два месяца его от-
пустили. А повезло ему потому, что доктора в психушке
разобрались и вынесли решение о неподтвержденном
диагнозе. Нефтяник вернулся в отделение милиции, откуда
он был госпитализирован. У него была одна просьба —
отправить его домой бесплатно и без паспорта, который
тоже похитили. Всего-то человек провел в психушке два
месяца, и не на лечении, а практически на обследовании, а
уже не искал справедливости. Ему хотелось скорее попасть
домой, а деньги он быстро заработает, да и паспорт ему по
справке новый выпишут. Что же тогда говорить о тысячах
инакомыслящих, которые попали в психушки на лечение
по информации от соседей по дому или по другим обсто-
ятельствам, которые организовали сотрудники органов и
отошли в сторону. Кто-то решил поправить статистику в
стране и не плодить инакомыслящих — таких как Сви-
ридов, прошедших через суд и места лишения свободы.
В лагерях они могли сплотиться и заразить своими идеями
других заключенных, а в психушках они были под влия-
нием медпрепаратов, и окружали их настоящие больные.
«Наполеоны» и «прокуроры» — достойная аудитория
для свободолюбивых бесед. Зачем плодить политических
заключенных и давать лишнюю пищу для разговоров на
Западе? И иначе выглядел показатель в статистике, когда
росло число психически больных в СССР. В этом было что-
то гуманное, но только на первый взгляд. В шестидесятых
появилась «Инструкция по неотложной госпитализации
психически больных, представляющих общественную
опасность». Ей и воспользовался Егорыч, чтобы упечь за-
явителя на обследование в психушку. Таких спецбольниц
было двенадцать, и попасть туда можно было очень легко.
~180~
Достаточно поделиться с кем-нибудь своими убеждениями,
которые компетентные органы сочли бы антисоветскими, а
до их ушей доносили сексоты, которым свойственно было
искажать факты, домысливать и даже выдумывать, преследуя
свои низменные цели. Одни — из зависти, другие — чтобы
занять место руководителя. Тут уж кому что… Попавших в
психушку бедолаг жестоко истязали, накачивая сильнодей-
ствующими медпрепаратами.
В психушках творился полный беспредел. Докторам
не требовались решения судов о принудительном лечении.
Они были судьями и прокурорами в одном лице и совместно
решали с компетентными органами, когда больной «вы-
здоровел» и его можно выписывать из спецбольницы, под
наблюдение психдиспансеров по месту прописки. Так за
человеком устанавливался постоянный надзор, и он мог в
любое время попасть обратно.
«Так что же тебе не хватало в жизни, господин Центу-
рион? — думал Лукин. — Некоторые возмущались ростом
цен и отсутствием продуктов на прилавках магазинов. Они
ругали руководителей партии и правительства, и вполне
справедливо. Но тебе-то все досталось от родителей! Ко-
оперативная трехкомнатная квартира, автомобиль «волга»
и солидный счет в Сбербанке, позволявший тебе только
числиться на работе и нежиться до полудня в постели. Нет,
господин Свиридов, при всем уважении к тем годам, что
ты провел в лагере не совсем законно, ты просто с жиру
бесишься, несмотря на свою худощавость. Ты проедаешь
заработанное твоими родителями при Советской власти и
еще возмущаешься. Наслушался разного из своего окруже-
ния и не понял, что твое письмо Никите Хрущеву ничего
не могло изменить, и читали его только чекисты. Поэтому
слабачок ты для инакомыслия. А меня что-то развезло на
эту тему».
Лукин мог поделиться этими мыслями только с самим
собой, другим они были неинтересны, так как в его окру-
жении не было таких личностей, как Свиридов, да и тот,
~181~
похоже, пролетел мимоходом. А помочь молодому нефтя-
нику Лукин не мог, так как не работал уже в том отделении
милиции.
Неделя, как всегда, начиналась с утренней пятиминутки
в кабинете начальника угро Максима Никоновича.
— У нас появилась новая проблема. Поступили заявле-
ния в отделения милиции от начальника штаба гражданской
обороны района, что на его объектах в бомбоубежищах по-
хитили из аптечек АИ-2 ампулы промедола. До тысячи ам-
пул с каждого объекта. Ампулы эти стоят копейки, поэтому
начальники отделений милиции возбудили уголовные дела
по фактам мелких хищений госимущества, что относится к
числу прочих преступлений в статистике, но мы-то знаем,
что это надо квалифицировать как хищение наркотиков.
А вот это уже — тяжкие преступления, поэтому надо при-
ложить все усилия к раскрытию дел. Лукин, это, скорее
всего, твои подопечные — наркоманы, подключайся, изучи
обстоятельства, если будет нужна помощь, то докладывай по
ходу проверки. Начальник штаба ГО ждет в коридоре. Иди,
занимайся, а мы пока другие вопросы обсудим.
В коридоре сидел мужчина лет пятидесяти. По выправке
и неумелому подбору рубашки и галстука к костюму было
видно, что он — бывший военный.
— Георгий Иванович.
— Виктор, — представился Лукин. — Я хотел бы знать
все адреса, где хранятся аптечки с промедолом.
— Практически на всех крупных предприятиях, учреж-
дениях и бомбоубежищах.
— У меня есть все списки медучреждений, где хранятся
наркотики, и эти хранилища оборудованы охранной сигна-
лизацией, а вы, как я понимаю, бросили ампулы с проме-
долом в подвалы без запоров специально для наркоманов.
Теперь часть из них похищена, а за хищение наркотиков дают
срок в три раза больше, чем за хранение. Когда вы сможете
представить мне списки этих объектов?
~182~
— Может быть, завтра.
— А сейчас это сделать нельзя? Позвоните подчинен-
ным, пусть привезут, а запрос сейчас подготовим, и вы полу-
чите его на руки. Я доложу своему руководству, чтобы дало
указание сотрудникам милиции на местах обследовать эти
объекты совместно с вашими сотрудниками в течение десяти
дней. Нужно установить общую картину, а главное — при-
нять срочные меры к сбережению оставшегося промедола
от наркоманов. Если они взялись за это дело, то доведут его
до полной очистки ваших аптечек от наркотиков. Согласны?
— А как же с теми кражами, что уже совершены?
— Это наши проблемы. Будем искать жуликов, но укра-
денные наркотики в их уже в крови растворились. Ваша
обязанность совместно с руководителями предприятий
обеспечить сохранность оставшихся, поэтому придется
срочно оборудовать эти объекты местными сигнализациями
на первое время, укрепить запоры, а если не получится, то
убрать аптечки в более надежное место. Или хотя бы ампулы
с промедолом.
— Для этого надо издать приказ, но все согласование
займет много времени.
— Мне понадобится времени гораздо меньше, чтобы
по фактам хищения наркотиков направить прокурору ин-
формацию для возбуждения уголовного дела по халатности
руководства гражданской обороны района, которое не обе-
спечило сохранность даже не госимущества, а наркотиков,
бросив их в подвале. Этот вопрос посерьезнее будет.
— Но это везде так.
— Пока украли у вас, поэтому начнем с наведения по-
рядка в нашем районе.
— Я согласен, все сделаем до пятницы.
— Вот это государственный подход к делу, а со своей
стороны заверяю, что всех наркоманов перетряхнем, чтобы
найти виновных в кражах. В канцелярии получите запрос,
и жду списки.
Лукин зашел доложить шефу.
~183~
— Андрей Михайлович, можем ли мы дать письменное
указание от начальника управления на проверку силами
участковых и оперов объектов ГО с аптечками АИ-2? Надо,
чтобы машина по этому вопросу закрутилась, а я начну со
своего 15-го отделения, почти все наркоманы проживают
на территории этого и соседнего Тимирязевского района,
вряд ли обошлось без них.
— Хорошо. Я дам команду подготовить письменное
указание. Ты можешь ехать, а то тут Георгий Иванович уже
просил не писать представление прокурору по этому во-
просу и сказал, что готов выполнять все указания. Говорит,
мол, ну и хватка у ваших сотрудников, враз обернули в свою
веру. Чем ты его напугал?
— Невидимым фронтом борьбы с наркотиками.
— Ладно, докладывай по ходу.
В отделении милиции Лукина встретили радостно, но
когда узнали причину его приезда, то высказались:
— Управлению заняться нечем, это же мелкие хищения.
— Значит, подставили под удар перед прокуратурой и ше-
стым отделом МУРа дознавателя, который пошел на поводу
у вашего руководителя и возбудил дела о мелком хищении, а
теперь курите махорку? На самом-то деле похитили наркоти-
ки, раскрытие которых берется верхним руководством на кон-
троль. Вы знаете, я приехал не восстанавливать законность,
а помогать в поисках жуликов. Если желаете и будете мне
помогать, то остаюсь, а нет — варитесь в собственном соку.
— Нет-нет, они неправильно выразились. Говори, что
надо делать? — заместитель начальника 15-го отделения
милиции по угро купировал начавшуюся конфликтную
ситуацию.
Из сыщиков в отделении остались только Мартик,
Кочкин да Юрка Петров, который за год работы стал поч-
ти «ветераном». Пришел молодой опер Валера Манихин,
пригласивший Лукина вечером отметить присвоение ему
первичного звания.
~184~
— Только не в отделении милиции. Спалитесь еще.
— Я договорюсь с девчатами в диспетчерской ДЭЗа,
там тихо.
— А что будем пить? — спросил Петруха. Так они звали
Петрова.
— Портвейн розовый, — отшутился Виктор. — Те-
перь давайте за работу, меню потом обсудите. Начинать
надо с осмотра мест, где происходили кражи, наверняка,
это не сделано, посчитали, что это мелочь. Надо взять с
собой эксперта, ему дадут указание. Организуйте в под-
валах хорошее освещение. Нужно найти пальчики, а кто
их оставил — постараемся выяснить. Надо походить по
дворам, поговорить с собачниками, которые гуляют по
ночам, может, что-то видели. Ведь пустые ампулы они
куда-нибудь выбрасывают! Вечером подведение итогов у
зама по розыску Геннадия Федоровича. Я отъеду на пару
часов. Командуйте.
У Лукина были сильные оперативные позиции среди
наркоманов в этих районах. Официально оформить нар-
комана помощником запрещали приказы. Желающий до-
бровольно помогать милиции не может быть наркоманом.
Помощников отбирали, как на службу в армию. Поэтому
Лукин многих из них держал на компромате, как на корот-
ком поводке, а оформлял официальными своими помощни-
ками «комсомольцев». Так он называл других лиц, которые
подходили под параметры приказа, но помощи от них было
как от козла молока. Одним из таких неоформленных был
Степан. Его можно назвать универсалом. Вор-карманник,
грабитель и наркоман в одном лице. Курил анашу и знал
сбытчиков, а главное — пользовался авторитетом в своем
кругу.
Виктор набрал телефон Степана.
— Можем увидеться?
— Если нужно, то я готов.
— В том же месте через час.
— Хорошо.
~185~
Они встретились в условном месте на территории Тими-
рязевского лесопарка, где глубокой осенью никого не бывает
и легко можно проверить, нет ли «хвостов». Лукин сделал
пару петель по тропе, как заяц, проверяя «хвосты» Степана.
— Покуришь? — Виктор взял с собой спичечный ко-
робок с дурью.
Не подмажешь — не проедешь. Если заниматься аген-
турной работой в соответствии с приказами, то не полу-
чишь никакой интересной информации. На языке закона
действия Лукина назывались сбытом наркотиков, а по его
понятиям это была оперативная комбинация. После проку-
рорских проверок отказных материалов он во многом пере-
смотрел свою оперативную деятельность. Опера, вынося
постановления об отказе в возбуждении уголовного дела,
рискуют гораздо больше, чем он сейчас, передав Степану
несколько граммов анаши. Лукин знал, что это окупится
в раскрытии преступлений, а он личной выгоды здесь не
имеет. Значит, его действия правильны. Он так решил сам
и никого к подобным действиям не призывал. Да и кто об
этом узнает? Кому может сказать Степан, что получал от
опера анашу на десяток косяков? Засмеют или убьют свои
же, сообразив, за что именно опер подкармливал его анашой.
— Нет, я потом забью косячок, в домашней обстановке.
Спасибо. — Степан расплылся в блаженной улыбке, пред-
вкушая грядущий кайф. — Что-то случилось?
— Разбомбили склады гражданской обороны и украли
ампулы промедола. А ты как будто бы ничего не слышал об
этом?
— Я смотрю, многие подсели на иглу. Очень удобно,
там игла и ампула в одном флаконе. В этой компании Бяша,
Свист, Спиря. Лазил по бомбоубежищам только один
Слюнтяй, а может, с кем-нибудь не из наших. Надо с теми
тремя потолковать. Спиря мог бы составить ему компанию.
— Вот тебе второй спичечный коробок для угощения
этой компании. Лучше это сделать в вашем кафе по Бутыр-
ской, 89. Только меня предупреди по телефону, когда соби-
~186~
раетесь. Как увидишь ментов, рви через подсобку, за тобой
не побегут, только рви первым. За своих коллег по дури не
беспокойся. Я по провокации не сажаю. Мне нужны рычаги
для плодотворной беседы.
— Я все понял. Сделаю.
— Только не увлекайся дурехой, Бяша ее тоже любит.
— Все будет нормально. Коробок с анашой будет у него
при задержании. Завтра к обеду.
Вечером на подведении итогов было доложено об изъ-
ятых отпечатках пальцев.
— Небогато в плане работы. Посмотрим, что завтра
получится.
Виктор ребятам доверял, но не стал заранее обсуждать
предстоящую операцию в кафе по задержанию наркоманов.
Это они с Петровым проводили регулярно, а завтра она
должна быть целенаправленной, чтобы взять подозрева-
емых в краже промедола за хранение наркотиков. Когда
подозреваемый упакован за совершение преступления и не
торопится покинуть камеру, то с ним приятнее беседовать.
— А как в отношении сегодняшней вечеринки? — по-
интересовался Кочкин. В этом деле он был мастером.
— Что-то я устал за выходные, мне бы отдохнуть. Завтра
может быть трудный день.
— Но мы ненадолго. С девчонками познакомишься,
может, не будешь мотаться в свой Севастополь, — Кочкин
был немного в курсе его личных дел.
— Ну, ты у нас сваха знатная! Как моя «теща» в мага-
зине поживает? Ты знаешь, я эти вещи не люблю.
— Там сам решишь, а то будет неудобно, Валька своих
подружек пригласила, просто посидим, потанцуем.
Виктор давно не бывал в таких компаниях. Там всегда
одни женатые, а другие замужем. Не то чтоб очень инте-
ресно…
— Хорошо, поехали, только ненадолго.
В диспетчерской Валентина сидела за пультом, а в со-
седней комнате хлопотали за столом Петруха с Манихиным.
~187~
Лукин с Кочкиным зашли к ним в комнату — и чуть не упали
со смеху. Стол был накрыт красиво, но посередине стояла
батарея из восьми бутылок с розовым портвейном, который
не пьют даже последние алкоголики.
— Что-то не так? — заморгал глазами Петруха.
— Все отлично. Вот только портвейн розовый… Петру-
ха, ты такой пьешь? — Лукин не подумал, что его шутка в
отношении «розового» будет воспринята так буквально.
— Нет, но вы же сказали, что его любите…
— Даже если я и люблю, то столько не выпью, но зачем
же других-то травить?
— А мне Роза из винного отдела предлагала портвейн
«Три семерки», говорит, что он лучше, но я настоял на
этом…
Ребята смеялись от души.
В этот момент вошла Валя в сопровождении подру-
жек, среди которых Виктор сразу отметил девчонку лет
двадцати. Хотя все вошедшие были симпатичными, но эта
выделялась своей красотой. Высокий рост, дивные очер-
тания фигуры, на голове — белоснежная ажурная шаль,
из-под которой спадал на лоб золотистый локон. Темное
приталенное пальто подчеркивало фигуру. Виктор стоял, не
шевелясь, столь завороженный этим явлением, что даже не
сообразил помочь девчонкам снять верхнюю одежду. Это
сделали Слава Кочкин и быстро подскочивший Валера
Манихин.
«Молодой, а шустрый», — подумал Лукин.
Девушка тем временем скинула шаль и пальто, слегка
повела головой — и густые длинные волосы волнами легли
на плечи, они переливались всеми оттенками золота — от
бледно-золотистого до червонного.
Виктор заворожено ловил взглядом каждое ее движение.
Если бы встретил такую красавицу на улице, наверное, ноги
сами бы за ней пошли. И что там ее прическа или одежда!
Если такую одеть в ватную телогрейку и валенки, то и тогда
она переплюнет всех кинозвезд. Почему опять кинозвезд?
~188~
Наверное, потому что ему раньше частенько встречались
девчата, очень похожие на красавиц из кино. Но эта ни на
кого не похожа. Она сама по себе, но удивительно красива.
Откуда она здесь, в диспетчерской ДЭЗа? С кем-то из ребят?
Во всяком случае, не чья-то жена. Да это уже не так важно.
Виктор был настроен завоевать сердце этой девушки — и
будь, что будет.
Он рассматривал ее, не отрываясь, и она направилась к
нему. Несколько раз она отводила глаза и улыбалась, когда
ее о чем-то спрашивали подруги, но потом вновь обращала
на него свой взор. Она тоже рассматривала его. Интересно,
с чего бы?
«Любовь с первого взгляда? — улыбнулся своей влюб-
чивости Виктор. — Можно подумать, бывает другая…»
— Меня зовут Лариса, — представилась девушка. —
А это мои подруги Светлана и Вика.
— Виктор, — он задержал ее руку в легком рукопожатии,
пристально глядя ей в глаза. — Виктор, — опять повторил
он со значением.
«Если она представилась только мне, то значит, осталь-
ные с ней знакомы, — подумал Лукин. — Ну какой же я
дремучий! Ведь ребята пригласили меня в свою компанию,
обещая с кем-то познакомить, а с кем тогда, если не с ней?
Стоп! Компания — четыре на четыре, Петруха и Слава
Кочкин женаты, их жен я знаю. Остается Манихин? Всё.
Это ничего не значит».
Лариса очаровательно улыбнулась. В ее больших карих
глазах светились любопытство и озорство.
— Девчонки, вы что будете пить? — Виктор взял ини-
циативу в свои руки.
— Лучше шампанское.
— Видишь, Петруха, а ты «розовый портвейн»! Твои
звездочки лучше опустить в шампанское. Сейчас я позвоню.
Валя, где телефон?
Из диспетчерской Виктор позвонил в магазин, Николаю
Ивановичу.
~189~
— Добрый вечер, Николай Иванович. Это Лукин. Мы
здесь неподалеку от тебя присели отметить звездочки одного
опера, а он в твоем магазине набрал портвейна розового по
незнанию. Молодой еще. Можно подойти обменять? На
что? На шампанское, и дай им что-нибудь к этому напитку.
Сегодня у нас в гостях девушки. На твое усмотрение, но как
для высоких гостей, Николай Иванович! Опер расплатится.
Спасибо, Николай Иванович.
Лукин положил телефон. Они с директором магазина
были в приятельских отношениях.
— Петруха, тебе на это двадцать минут. Николай Ива-
нович заверил, что все сделает, как в лучших домах.
Валентина пока что достала из своих запасов бутылку
шампанского. Выпили за знакомство. Виктор вместе с ребя-
тами сидел по одну сторону стола, а девчонки — напротив, и
хотя ему неудобно было разглядывать Ларису, но их взгляды
постоянно встречались.
Николай Иванович, наверное, по его интонации в голосе
уловил, что Виктору хотелось шикануть. Да и фраза «на твое
усмотрение» была ему уже знакома. Из сумок Петруха достал
полдюжины бутылок сухого шампанского «Новый свет», а
оно было в личном распоряжении директора. А к нему —
ананас, большой и спелый, который благоухал на всю комнату,
коробку конфет, икру и батон сырокопченой колбасы. Стол
стал сразу праздничным. Разлили по граненым стаканам
шампанское, а в стакан Манихина бросили звездочки и по-
дарили ему лейтенантские погоны, пожелав, чтобы звезды
чаще падали на них. Танцевали под музыку и песни ансамблей
«Самоцветы» и «Пламя». Виктор пригласил Ларису.
— Вы что, их начальник?
— Нет, просто вместе работаем.
— Но они вас так слушаются.
— Может, потому что я все делаю правильно? Вот и
сейчас хочу предложить вам выпить на брудершафт и перей-
ти на «ты», но если не хотите, то можно и просто выпить
шампанского.
~190~
— А как это нужно делать?
— Элементарно. Наливаем по стакану шампанского,
скрестив руки в локте, выпиваем до дна, потом по-русски
трижды целуемся, после чего переходим на «ты».
— Я так ни разу не делала. Давайте попробуем.
После выпитых бокалов Виктор обнял ее легко и нежно,
поцеловал два раза в щеки, а потом, недолго думая, — в
губы. Манихин тут же зашумел, что Виктор нарушил пра-
вила.
— Надо было поцеловать три раза в щеки!
— Где ты видел у человека три щеки? Я сделал, как по-
ложено.
— Ты немножко смошенничал, но мне понравилось,
необычно получилось, — шепнула ему на ухо Лариса, когда
они опять танцевали.
— Можно я тебя вечером провожу?
— Да, конечно, но мы живем вместе с Викой на Миус-
ской площади.
— Это рядом с моим домом. А ты с кем в этой компании,
вернее, кого знаешь?
— Я остановилась у своей подружки Вики.
— Ты приезжая? Откуда?
— У тебя столько вопросов! Потом как-нибудь.
На следующий танец ее пригласил Манихин. Они кру-
жились под музыку, и когда Лариса оказывалась лицом к
Виктору, их взгляды встречались. Они отводили глаза и тут
же вновь бросали взгляды друг на друга.
«Что она обо мне думает? Сложатся ли у нас отноше-
ния?» — задавался вопросами Виктор. Многое он дал бы,
чтобы проникнуть в ее мысли. Он очень хотел увидеть ее
еще.
Девушек пошли провожать всей компанией. На улице
выпал мокрый снег. Они лепили снежки и кидались ими,
толкались и падали в сугробы. Лариса звонко смеялась,
глаза сверкали, вся в снегу. Давно Виктор не видел такого
счастливого личика. Они веселились, как дети.
~191~
Договорились встретиться на следующий день — в кино
сходить всей компанией. Возвращались домой втроем с
Манихиным и Кочкиным.
— Вижу, понравилась тебе девчонка, — нарушил мол-
чание Кочкин.
— Об этом я скажу только ей, а вас предупреждаю,
мужики, если еще раз мы с Ларисой встретимся — вы ее
больше не увидите. Не знаю, какие у вас планы, но лучше
ничего не планируйте. Совсем ничего. Я же вижу, что в
этой компании вас толком никто не интересует, кроме
Ларисы.
— Это серьезное заявление.
— Более чем. Кочкин, ты женат и при всем желании не
успеешь оформить развод, а у Манихина какие мысли по
этому поводу?
— После таких серьезных заявлений я отъезжаю добро-
вольно.
— На том и порешили, а то будете потом смотреть на
меня волками… Сами предложили эту вечеринку — вот и
получайте. Завтра вечером предлагаю «Будапешт» вместо
кино.
— Завтра и решим, я Вике позвоню, — сообщил Ма-
нихин.
На этом они и разошлись, думая каждый о своем. Вик-
тору не хотелось портить отношения с друзьями, но он уже
понимал, что готов проявить решимость. Он не стал выяс-
нять у Ларисы номер телефона, чтобы не испугать ее своей
навязчивостью, и обрек себя на встречу с ней в компании
друзей. Решение пойти в ресторан «Будапешт» было при-
нято тоже с одной целью — заинтриговать Ларису своими
знакомствами в этом заведении. А ему уже хотелось остаться
с ней наедине, окружить ее своим вниманием.
Утром он заехал в управление, доложил Андрею Ми-
хайловичу добытую информацию по краже наркотиков и
остался в кабинете ждать звонка от Степана, который по-
звонил в двенадцать часов.
~192~
— Я встречаюсь в кафе с Бяшей и Свистом в два часа
дня. Бяшу ломает и трясет на всех режимах. Он просил
принести покурить.
— Хорошо, как договорились.
Шеф дал оперативную машину. Виктор позвонил в от-
деление Геннадию Федоровичу.
— Пришлите двух оперов к кафе по Бутырской ули-
це, 89. Задачу поставлю на месте, только пусть ждут меня в
соседнем магазине «Спорттовары» и машину там оставят.
В «Спорттоварах» зашли к директору магазина.
— Здравствуй, Александр Алексеевич! Когда «Явы»
будут? — Спросил Лукин.
— Что, уже разбил?
— Нет, на ходу, но поменять не мешало бы.
— Что ты с ними делаешь? Сезон — и мотоцикл на
списание.
— Не на списание, а на продажу.
— В конце февраля заходи.
— Алексеевич, можно мы у тебя пошепчемся?
— Хорошо, я пошел в зал. Вы не моих продавцов окру-
жаете? — шутя, спросил Алексеевич.
— У нас сегодня задачи посерьезнее.
Лукин поставил задачу операм:
— В четырнадцать часов в соседнем кафе будет встреча
предположительно троих наркоманов, но задержать надо
только одного — рыжего Бяшу. Вы его знаете в лицо. Если
другие побегут, то их не трогать.
В кафе Бяша уже забивал траву в беломорину, когда к
нему подошли два опера. Он резко бросил папиросу под
стол и криво ухмыльнулся. Степан рванул через подсобку
на выход.
— Свистунов, это твоя беломорина под столом? — по-
интересовался оперативник Петров.
— Не знаю никакой беломорины, — буркнул Свис-
тунов.
— Значит, ты видел, как ее бросил Баранов?
~193~
— Нет, не видел.
— Провести личный досмотр обоих, а Баранова — на
освидетельствование по наркотическому опьянению. И со-
ставьте протокол изъятия беломорины из-под ног Баранова.
Жду всех в отделении.
Баранов сидел, ухмыляясь, в состоянии «кайфа», полу-
ченного до сигареты. Когда через час Баранова привезли в
кабинет, у него началась ломка.
— Дай что-нибудь, мне плохо.
Петруха принес одну ампулу морфия и немного «дури»,
а в пустую пачку из-под ампул морфия незаметно положил
ампулы пятидесятипроцентного анальгина. От вида такого
разносола у Бяши голова пошла кругом.
— Ты можешь получить это, если поведаешь мне, кто
обчистил склады гражданской обороны и забрал промедол,
только не говори, что не знаешь. Ты, может, сам не лазил, но
промедолом ширялся.
— Меня просто угостили.
— Вот, читай, — Виктор сунул ему под нос настоящую
ампулу с морфием.
— Морфушка, ну дай уколоться.
— У тебя ответы неправильные, — Виктор положил
ампулу морфина в пачку с ампулами анальгина.
— Но я больше ничего не знаю.
— Хорошо, — Виктор взял ампулу с анальгином, рас-
колол ее и бросил в урну на глазах у Бяши. Бяшу перекосило,
он издал дикий рев.
— Будешь говорить? — вторая ампула была уничтожена
этим же способом.
— А даешь уколоться?
— Сейчас вызову скорую, и пока она едет — ты расска-
зываешь. Если мне не понравится твой рассказ, то ничего
не получишь.
Виктор позвонил в диспетчерскую на подстанции ско-
рой помощи.
~194~
— Вас беспокоят из 15-го отделения милиции, мне ну-
жен доктор Сцецевич Валерий. Если он свободен, то пусть
подъедет в дежурную часть. Спасибо… Ну, рассказывай.
— Эту кражу совершил Стаценко с улицы Вучетича.
— Со Слюнтяем?
— Вы сами все знаете, а мне нервы мотаете.
— Я хочу знать, где хранится ширево, другое меня не
интересует, ты у них в авторитете и все знаешь.
— Я этого не знаю.
— А где дохнет Слюнтяй?
— У Татьяны, она работает продавцом в колбасном от-
деле магазина «Восход».
— Уже кое-что. Осталось услышать, где ширево.
Приехала скорая помощь. Виктор вышел в коридор к
доктору.
— Валера, нужна твоя помощь. У меня в кабинете нарко-
ман со стажем, у него ломка. Надо его уколоть анальгином.
Ампула у меня есть.
— Нет, если я буду делать укол, то только своими пре-
паратами и иголками. Анальгина мне не жалко.
— Когда шприц наберешь, то укол сделаешь только по
моей команде.
— Опять авантюра?
— Валера, ну надо.
Они учились с Валерой в школе в одном классе и дру-
жили в детстве. Валера уже помогал ему однажды.
Вошли в кабинет. На лице Баранова при виде доктора
в белом халате появилась блаженная улыбка.
— Ну, где?
— Давай сначала уколюсь.
— Пять секунд на раздумья — или доктор уезжает, —
Виктор передал Валере ампулу, которую тот незаметно за-
менил своим анальгином и стал наполнять шприц. — Ну?
— Хорошо… Всё лежит на голубятне. На Писцовой
улице.
— Покажешь?
~195~
— Нет, сами найдете, там ничего сложного. Они и не
прячут его. На голубятне все усеяно пустыми ампулами.
— Валера, поправь ему здоровье, — попросил Лукин.
«Надо участковому пистон поставить, — подумал он, —
наркоманы гужуются на голубятне, а он в ус не дует. А это
ведь его работа — присматривать за такими местами. Да и
опера местные хороши».
Валера сделал укол, и через тридцать секунд Баранов
поплыл на самообмане.
— Ой, морфушка, какой кайф…
Валера уехал с улыбкой на лице. Одноклассник, кото-
рый раз уже выручавший его.
— Баранов, а что будем делать с косяком, что нашли
у тебя под ногами?
— Мне теперь все равно, спасибо за морфуху. Я отъехал
и больше ничего рассказывать не буду.
— Ты что думаешь, в конторе всем наркоманам морфий
колют? Тебе впороли болеутоляющий укол анальгина.
Виктор дал ему пустую ампулу.
— Менты — и есть менты. Мне опять стало плохо.
Еще хуже, чем было.
— Вот теперь ты косишь. Давай лучше договоримся
по-другому. Я могу легко доказать тебе хранение нарко-
тиков по беломорине или забыть этот неприятный эпизод
в твоей жизни.
— А что для этого нужно?
— Только твое молчание, хотя при том, что ты здесь
поведал, это ты должен меня просить, чтобы я молчал.
— У тебя хватка железная, мне и возразить нечего.
Виктор дал команду отпустить Бяшу и Свиста. Те
даже не догадывались, почему опер простил им наркоту
в беломорине, так же как и опера, которым он объяснил,
что наркоманы отпущены за ценную информацию по кра-
же промедола. Ведь Виктор сам подкинул им «дурехи»
через Степана, и эта провокация была использована как
~196~
оперативная комбинация, но у нее не должно было быть
продолжения. Он, конечно, мент, но справедливый.
Некоторые ненормальные сыщики доводят такие про-
вокации до суда, где наркоман может рассказать, кто дал
ему наркотики. Он сдаст опера под тяжестью доказательств.
Потом окажется, что он — тайный помощник опера. Отчего
они могут поменяться местами. Опер окажется на скамье
подсудимых вместо своего кабинета.
Поэтому отношения Лукина со Степаном никак не
оформлены, и Степану дали убежать из кафе, а Бяша не
привлечен к ответственности и теперь многим обязан оперу.
А уж тем, что сдал всю компанию, он повязал себя с опером
крепко. Конечно, такая работа нарушала все приказы и по-
становления, и можно получить серьезное взыскание, но
все же подобные хитросплетения гарантировали получение
достоверной и качественной информации, важной для рас-
крытия преступлений. Коллеги по работе шутили, что у
Лукина подозреваемые в совершении преступлений иногда
так сами на себя стучат, что он едва успевает фиксировать
информацию. Жулики думали, что помогают оперу, а он не
догадывается об их темных делах и поэтому не достанет их,
но они глубоко ошибались. Иногда, конечно, бывало и так,
если помощь жулика перекрывала содеянное им важностью
его информации. Тогда Лукин на время забывал о его гре-
хах и переводил в разряд потенциальных помощников, не
оформляя официально.
Оперативная группа собралась в кабинете Геннадия
Федоровича.
— Пора брать преступников. Стаценко на Вучетича
нам известен, а вот Слюнтяя надо вычислять через Татьяну.
Сначала я бы сделал засаду около голубятни, а когда там
соберется побольше ее обитателей, то накрыл бы вместе с
хозяином. Многие приходят туда выпить, в карты поиграть,
но они — ценные свидетели по делу, потому что на голубятне
Стаценко хранит похищенный промедол. Хорошо, если
бы там оказалось побольше народу или кто-то ширнулся
~197~
бы нашим товаром, тогда и разговор был бы посерьезнее.
Я поехал в управление. По результатам отзвонитесь. Да,
организуйте Татьяне контрольную закупку. Я еще ни разу не
покупал колбасу, чтобы не обвесили. Только без служебного
рвения. Контрольная закупка нужна, чтобы развязать ей
язык в отношении Слюнтяя.
Эти оперативные мероприятия были просты и при-
вычны, повседневная работа оперов.
Вечером Лукин с Кочкиным встретились с Викой и
Ларисой. Предложение поменять кинотеатр на ресторан
«Будапешт» было с радостью одобрено всей компанией.
Виктор заранее попросил администратора Александра
Михайловича оставить столик у стены с зеркалами, чтобы
сидеть поближе к оркестру, и обслужить их с особым вни-
манием к девчонкам. Весь вечер он танцевал с Ларисой.
Славе ничего не оставалось, как заняться Викой. Михалыч
и официант Володя постарались, обслуживание было выше
всяческих похвал. Им принесли в подарок шампанское и
произнесли тосты за девчонок.
После ресторана веселились и дурачились. Михалыч
накрутил им с собой «сухой паек» и вручил шампанское.
Виктор пригласил всех в фотолабораторию в 15-м отделе-
нии, которую после перевода в РУВД оставил пока за собой,
потому что не было в отделении сыщика, который увлекался
бы, как он, фотографией и криминалистикой. Отснял всю
компанию и, конечно, сделал портретные фото Ларисы.
Предложил ее дактилоскопировать, намазав ей черной
типографской краской руки.
— А это отмывается? — в ее голосе прозвучала легкая
тревога.
— Да, теплой водой и мылом. Но в отделении милиции
только холодная. Сейчас на кухне чайник поставим, — успо-
коил ее Виктор.
— А где твой мотоцикл? Хочу прокатиться, — отмыв
руки, Лариса повеселела.
— Давай попробуем. Я, правда, всю зиму не заводил
его, — поддержал ее азарт Лукин.
~198~
Он был готов исполнить любой ее каприз, не задумы-
ваясь.
— Дурака не валяйте, снег на дворе. — Слава пони-
мал, что Лариса окончательно остановила свой выбор на
Викторе.
— Я же сказал, попробуем, а снег только на дворе.
Дороги-то уже сухие. Местами, — тут же поправился Лукин.
Мотоцикл завелся с полуоборота, как будто его только
недавно заглушили, а не стоял всю зиму в гараже. «Ява с
полуоборота», так и звали ее ребята вместе с Лукиным.
Виктор снял с него покрывало.
— На шкуре ни разу не ездила, — воскликнула Лариса,
увидев, что сидение мотоцикла обтянуто мехом.
Проехали по улице Расковой до гостиницы «Совет-
ской». На дороге местами был лед, и Виктор с замиранием
сердца проходил эти участки, боясь упасть. Он уже падал
с Ларисой в сугроб, когда они играли в снежки, и их губы
почти касались, но он не воспользовался этим. За ними
наблюдала компания. Виктор только успел почувствовать
телом упругость ее груди. Но там был мягкий сугроб, а
здесь — асфальт и лед. Хорошо еще, что ни одной машины
на улице. Они развернулись, чтобы ехать обратно. Лариса
обвила его руками и прижалась всем телом сзади. Морозный
ветер обдувал лицо и охлаждал его пыл.
«Ну почему сейчас не весна?» — с огорчением думал
Виктор.
— Мне понравилось. Хочу еще.
— А как мне понравилось, ты и представить себе не мо-
жешь. А главное, на мотоцикл третьего не посадишь! Хоть
здесь можно побыть вдвоем.
Лариса залилась громким смехом. Видимо, ей тоже этого
хотелось — уединиться с ним и поговорить, но компания не
отпускала их далеко, опасаясь, что потом не скоро с ними
встретится.
— Вот через месяц можем кататься хоть до утра, а пока
назад, — Лукин свернул в ворота отделения милиции. Ко
~199~
всему прочему, они все-таки прилично выпили шампан-
ского.
Они поставили мотоцикл, но не торопились присо-
единиться к компании.
— Я завтра улетаю в Самарканд, — это прозвучало со-
всем не радостно из уст Ларисы. — Маму давно не видела.
— А когда вернешься?
— Примерно через месяц. Ты оставь мне свой телефон
или адрес, я тебе брошу открыточку с видом Самарканда.
Сообщу, когда буду вылетать. Мне уже не хочется улетать,
но очень надо.
— Я бы мог взять отпуск и прилететь к тебе. У меня от-
пуск остался еще за прошлый год.
— Это пока не совсем удобно. Я тебе позвоню или напишу.
— Тебя проводить?
— Меня Вика проводит. Вещей у меня мало. Ты же
завтра работаешь.
В кабинете их ждали кружки с горячим кофе. Что по-
делаешь, у оперов вот так. Шампанское из граненых стака-
нов, а кофе из армейских кружек, но зато в компании каких
девчонок! Виктор черканул Ларисе на листке из блокнота
свой телефон и адрес. После того как проводили девушек
до дома Вики, друзья всю дорогу молчали, думая каждый о
своем. Кочкин первым нарушил тишину.
— Если бы не был женат, то приударил бы за Ларисой.
— Пожалуй, уже поздновато будет. А ты хочешь раз-
вестись?
— Никогда в жизни, у меня отличные жена и дочь.
— Тогда не занимайся мазохизмом.
— Чем-чем?
— Ну, это то же самое, о чем ты подумал, — закатился
Виктор заразительным смехом.
Может быть, Кочкин говорил правду, но если судить по
его взглядам на Ларису, он был не очень искренен, да и не
мудрено, такая девчонка могла любому вскружить голову. Ее
красота гармонично сочеталась с покладистым характером,
~200~
простотой и веселым нравом. Лариса еще не улетела, они
только расстались, а Виктор уже грустил. Он хотел видеть
ее снова и снова, каждый день, а она собиралась улетать,
и ему вдруг совершенно некстати припомнился фильм
«Влюбленные», в котором героиня Таня в исполнении
Вертинской улетела в Самарканд, и герой потерял ее. Вик-
тор гнал от себя эти мысли, он готов был лететь за Ларисой
следом, только чтобы быть рядом с ней. Он тогда не мог и
предположить, какие разлуки и встречи им еще предстоят и
сколько их будет… Виктор виделся с ней всего-то несколько
раз, а ему уже казалось, что всё — это окончательно и на всю
оставшуюся жизнь. Похожие чувства его посещали и ранее,
когда судьба дарила ему встречи с красивыми девушками,
но теперь все было иначе. Лукин не был ветреным парнем и
гулякой. С другими ему тоже казалось, что он готов на дол-
гие и возможно брачные отношения, но жизнь расставляла
все по-своему. Обычно возникали какие-то сомнения — у
него или у его избранницы, но по поводу Ларисы он все
для себя решил. Он хочет быть вместе с ней и сделает ей
предложение, как только она вернется. Он увидел в ее гла-
зах нескрываемую грусть при расставании, и это вселяло в
него надежду.
Утро всегда все ставит на свои места. Чем и интересна
работа в уголовном розыске. Преступления иногда похожи
одно на другое, но у всех есть индивидуальные особенности,
как, конечно, и у личностей, их совершивших.
— На «земле» 14-го и 15-го отделений милиции каж-
дую ночь совершается по нескольку краж радиоприемников
из автомобилей, а сегодня ночью украли радиоприемник
из «волги» брата Георгадзе. Родного брата секретаря
Президиума Верховного совета СССР обворовать! Сам
Леонид Ильич Брежнев ставит рядом с ним свою подпись.
Надо что-то делать. Местные сотрудники уже устраивают в
машинах засады, но это не помогает. Какие будут предложе-
ния? — начал утреннюю пятиминутку Максим Никонович.
~201~
Когда у оперов настроение с утра хорошее, то и пред-
ложения будут соответствующими.
— В эпицентре совершения этих краж расположен 11-й
таксопарк, — начал свое предложение Лукин.
— Какое отношение имеет к кражам таксопарк? Тоже
мне синоптик нашелся — эпицентр! Ты в министерстве зем-
летрясений работаешь? — прервал его Максим Никонович.
— Таксистам запрещено пользоваться радиоприемника-
ми в машинах. Однако у меня есть оперативные данные, что
почти во всех такси приемники спрятаны под передними
панелями. И ни у кого нет документов на них, так как они
ворованные. И снимали их с машин в нашем районе. Разго-
варивать с таксистами бессмысленно, получим неизвестных
лиц с выдуманными приметами.
— И какие предложения конкретно?
— Переговорить с руководством таксопарка и изъять
приемники. Сверить их номера с похищенными и выдать по-
терпевшим. А после этого плотнее поработать с таксистами
как со скупщиками краденного.
— Кому поручить эту операцию, Андрей Михайло-
вич? — Максим Никонович обратился к начальнику сыск-
ного отделения.
— Егорычу, мастеру по таким переговорам, и инициа-
тору этой информации — Лукину.
— Когда лучше провести эти мероприятия? — обратил-
ся Максим Никонович к Лукину.
— Сегодня перед обедом, в таксопарке постороннего
народу меньше будет.
— Берите оперативную машину и действуйте по об-
становке.
Они с Егорычем погрузились в оперативную черную
«волгу» с буквами на номере «МКМ». Немногие знали,
что они относятся к милицейским службам.
На въезде в таксопарк шлагбаум был закрыт. Охранник
увидел постороннюю машину и отвернулся, махнув рукой в
сторону стоянки, которая была напротив таксопарка.
~202~
— Пропустите, милиция. Преследую, — властным голо-
сом скомандовал Егорыч охраннику, не выговаривая букву
«р», через громкоговорящую связь, скрытую под капотом
оперативной «волги».
— Вам к кому? — охранник моментально вырос около
открытого шлагбаума.
— К директору! — гаркнул с буквой «г» Егорыч.
— Это с того входа, на втором этаже, — замирающим
голосом сообщил охранник.
Они поднялись на второй этаж. В приемной сидела
миловидная секретарша.
— Зиночка, привет. Директор у себя? — поинтересо-
вался Егорыч, как будто бы бывает здесь каждый день, и
направился к двери кабинета директора.
«Во дает Егорыч! И здесь всех знает!» — было обра-
довался Лукин.
— Я не Зиночка, а у директора планерка, он занят! —
возмутилась секретарша, но Егорыч был неудержим.
— Вот и хорошо, всех сразу заметем! — Егорыч вошел
в кабинет. — Вы, что ли, директор? — все так же напористо
прокартавил он.
Мужчина за столом смог только кивнуть головой, остол-
бенев от такой наглости. Лукин с трудом сдерживал смех.
— Майор, встань у двери, не дай никому уйти, — по-
высив Лукина в звании на две ступени разом, дал команду
Егорыч. — Вы что, хотите съезд партии сорвать?
— Нет, не хочу, — директор еще больше опешил.
Егорыч еще никак не представился.
— У секретаря Президиума Верховного совета Георгадзе
Михаила Порфирьевича кто-то из ваших водил украл из
машины радиоприемник, и теперь он не открывает съезд
партии!
Даже Лукин от «горбушек» Егорыча слегка впал в сту-
пор. Причем здесь секретарь ПВС Георгадзе и съезд партии?
И преемник украли не у него, а у его брата, проживающего на
Верхней Масловке. Однако на лице директора появился испуг.
~203~
— Что-то надо сделать? — у директора от такого титула
и фамилии начал дергаться глаз вместе со щекой.
— Обыскать все машины, что стоят в парке, и найти
приемник Георгадзе. Он спрятан под передней панелью
такси, но в какой машине — мы не знаем. Мы хотели бы,
чтобы ваши работники немедленно проверили все машины
и нашли приемник, а вручать его Георгадзе поедем вместе.
Пусть видит, кто руководит этими жуликами. Ведь нельзя
пользоваться радиоприемниками на линии? — продолжал
дожимать Егорыч.
— Это мы сейчас сделаем. Вишняков и Семен Иванович,
окажите содействие представителям власти, — он так и не
понял, как обращаться к Егорычу.
Начальник колонны и механик спустились с ними к авто-
мобилям и безошибочно стали откручивать винты крепления
панелей, за которыми стояли приемники. В одной машине
крепление не поддавалось, и Егорыч оторвал панель целиком.
Постепенно на столе начальника колонны выросла куча из
двадцати радиоприемников. Они были сняты в основном с
автомобилей «волга», но попадались и «москвичевские».
— Который вас интересует?
— Мы заберем все и будем проверять. Погрузите их в
свою машину и отвезите в 15-е отделение милиции с сопро-
вождающим, там составите протокол добровольной выдачи.
А мы продолжим мероприятия по другим автомобилям.
В это время рабочие и водители стали возвращаться с
обеда.
— Почему здесь посторонние копаются в наших маши-
нах? — зароптали водители.
— Они из милиции, — пояснил начальник колонны.
— Ну и что? — возмущались водители.
— Майор, успокой народ! — отдал команду Лукину Его-
рыч и тут же сам сообщил возмущенным водителям: — Граж-
дане! Террористы везли чемодан со взрывчаткой для взрыва
на Красной площади и забыли в какой-то машине. Через
полчаса должна взорваться, а мы не можем ее найти.
~204~
Народ, толкая друг друга, рванул к выходу, и через ми-
нуту все толпились на почтительном расстоянии от здания,
около шлагбаума, что-то шумно обсуждая.
Начальник колонны восхитился смекалкой Егорыча, да
и не только он. Лукин отметил для себя, что Егорыч часто
упоминает предстоящие взрывы на Красной площади. Так
можно дошутиться.
Все остальные приемники погрузили и тоже увезли.
А через час праздновали победу — по номеру нашли радио-
приемник брата Георгадзе. Тот его опознал и был приятно
удивлен оперативностью поиска. Другим потерпевшим
тоже повезло, а главное — жулики притихли. И к тому же
было над чем работать. Опера попали точно в эпицентр
совершения преступлений — таксомоторный парк, где
таксисты больше не будут скупать ворованные радиопри-
емники. А если нет спроса, то нет и краж. Лукина в шутку
прозвали синоптиком.
Таксисты многое поведали о лицах, у которых они
покупали радиоприемники. Теперь им не было смысла их
покрывать. К ситуации подключились опера из местных
отделений милиции. Далее было делом техники установить
жуликов при таком количестве информации о них.
На очередную пятиминутку, проводимую Максимом
Никоновичем, пришел начальник гражданской обороны
района Георгий Иванович и с восхищением поблагодарил
оперсостав за экстренные меры по розыску промедола из
аптечек, наркоманы особо не успели им попользоваться.
— Но у меня новая проблема. Начальник штаба ГО в
Министерстве стройматериалов на Петровке, 12 употре-
бил около девятисот шестидесяти ампул из этих аптечек с
промедолом. Он бывший офицер, был тяжело ранен. Его в
госпитале кололи морфием. Вот он и привык к болеутоля-
ющим уколам… — сообщил Георгий Иванович.
— Сколько же он времени колол себе эти ампулы? —
поинтересовался Лукин
— Около трех лет с его слов.
~205~
— Вот видите, какой у вас контроль за хранением нар-
котиков!
— Да… Мы вообще первый раз такую проверку устро-
или по вашему указанию. Что же мне делать?
— Самый лучший выход — это подать заявление в
прокуратуру, пусть сразу сами квалифицируют его дейст-
вия. Дела о мелких хищениях наркотиков теперь по новой
статье УК РСФСР квалифицируются как хищение нарко-
тиков, а если к вашему бывшему офицеру применить эту
статью, то будет не совсем справедливо. По ней срок до
двенадцати лет. Его действия все равно называются хище-
нием, но он начинал это делать, когда не было этой статьи,
и его действия квалифицировались как мелкое хищение
по мизерной стоимости этих ампул. Вот пускай прокурор
и разграничит, в какой период применять к нему статью и
какую, а потом уже следствие и суд учтут, что применять
одинаково сурово эту новую статью к наркоманам и жули-
кам, и к нему, офицеру, ушедшему в отставку по ранению,
не есть справедливо. Поэтому соберите все служебные и
медицинские документы на него — и к прокурору, — блес-
нул Лукин полученными знаниями УК и УПК в Высшей
школе милиции.
Учиться оставалось не так долго, но он не загадывал.
Учеба давалась ему без напряжения, но бывало, что работа
не оставляла свободного времени. «Служба дни и ночи»,
как пелось в популярной песне о работе милиции.
— Спасибо за совет. Потом вам позвоню, — поблаго-
дарил Георгий Иванович.
— Да, конечно. И привезите все акты с результатами
обследования ваших объектов, — попросил Лукин.
Максим Никонович продолжил пятиминутку.
— Андрей Михайлович, совершен ряд краж группой
преступников грузинской национальности путем доверия.
— Может, кавказской?..
— Нет, потерпевшие четко указывают, что это были
грузины, и есть данные — предъявленные ими паспорта
~206~
на жителей Грузии, пусть и поддельные. Кому планируете
поручить эти дела?
— Лукин у нас по грузинам специалист, — Михалыч уже
давно определил его для поездок в командировки.
Лукину нравились командировки, так что он даже не
заикался по поводу отпуска. В отпуске такие поездки мож-
но было совершить только за свой счет, а в командировках
редко бывало, когда ему позволяли тратить «свои кров-
ные». Встречи с коллегами из братских республик всегда
интересны. Новые места, новые лица и, конечно, жулики.
К тому же Лукин был холостым. У других сотрудников могут
и жены возмутиться.
— Хорошо. Выезжайте на место. Пообщайтесь с по-
терпевшими. Изучите все дела и доложите намеченные
мероприятия по розыску, — предложил Максим Никонович
Лукину.
Советский автопром не мог обеспечить растущую
потребность населения в автомобилях, поэтому они рас-
пределялись по трудовым коллективам, передовикам про-
изводства и другим гражданам, имеющим заслуги перед
Родиной. Как правило, эти автомобили эксплуатировались
по два-три года, а потом продавались дороже стоимости
нового. Такие бывшие владельцы могли еще и еще попадать
под распределение машин. А кто переплачивал, тот, чаще
всего, имел деньги за счет различных махинаций в финан-
сово-хозяйственной деятельности, но не имел возможности
купить новую машину. На этот раз потерпевшими оказались
заслуженные работники науки и медицины, профессора и
академики, которые при продаже запросили двадцать пять
тысяч рублей и более за свои автомобили «волга» — при их
стоимости в девять тысяч рублей. Продавали машины около
автомагазина в Южном порту их ближайшие родственники
или личные водители, а все сделки совершались в квартирах
владельцев с их участием. Во время торгов около магазина
к ним подходили мужчины грузинской национальности и
соглашались с объявленной суммой за автомобиль.
~207~
В такую карусель попали родственники академика
Кудрина, которые стали рассказывать Лукину, как все про-
изошло:
— Мы приехали на автомобильный рынок в Южный
порт, и к нам тут же на въезде подошли два кавказца. Нам,
говорят, ваша белая машина понравилась, берем. Один
из них поинтересовался, как будем оформлять, но мы
проявили бдительность и сообщили, что на рынке много
мошенников, поэтому мы хотели бы сначала получить
деньги, а потом уже пойдем в комиссионный магазин на
оформление.
Поведанное далее совсем не удивило опера, видавшего и
не такие виды. «Конечно, вы правы, — сказали покупатели
хозяевам автомобиля. — Мы можем предложить вариант,
при котором не будет ни у кого никаких проблем. Сейчас
положим всю сумму в двадцать пять тысяч рублей в порт-
фель и отвезем к вам на квартиру, где закроем его в шкафу
или другом месте, ключи от шкафа мы заберем и отдадим
вам после сделки в магазине. Деньги на время сделки будут
у вас в квартире. Так согласны?» И продавцы с радостью
согласились.
Никаких опасений не было. Квартира оборудована
охранной сигнализацией с выводом на пульт милиции. По-
купатели зашли в квартиру академика Кудрина на Новосло-
бодской улице. У всех на глазах кавказцы достали деньги из
портфеля, пересчитали и положили обратно. Ровно двадцать
пять тысяч рублей. После поставили этот портфель с день-
гами в шкаф, и хозяин, заперев дверцу на ключ, вручил его
покупателю. Поставили квартиру под охрану и отправились
в комиссионный магазин.
В Южном порту они спокойно оформили документы по
купле-продаже автомобиля, получили ключ от своего шкафа
и вернулись домой. Каково же было их разочарование, когда
они открыли портфель и пересчитали деньги.
— Здесь только девять тысяч рублей, — не поверил
своим глазам Кудрин.
— Посмотри хорошенько. При нас же положили двад-
цать пять тысяч, — попросила его жена.
— Да вот дно прорезано во втором отделении портфеля,
оттуда они, видимо, и достали шестнадцать тысяч. Ловко.
Нам оставили ровно столько, сколько стоит новый автомо-
биль, — сообразил академик.
— Надо звонить в милицию, — решила жена.
— Так они на это и рассчитывали, что обращаться в ми-
лицию мы не будем, ведь с нашей стороны это спекуляция!
— А ты как академик обратись к руководству МВД, —
посоветовали родственники, присутствовавшие при сделке.
Так появилось несколько уголовных дел, поставленных
на контроль в МВД СССР, сотрудники которого экстренно
проверили паспорта, представленные на оформление этих
автомобилей, и те оказались, как и следовало ожидать,
утерянными их владельцами или похищенными. Одно
радовало, что все они оказались оформленными на жите-
лей Зугдиди и Цаленджихи, что в западной части Грузии.
Вопрос с командировкой был решен. Отправили опять же
Лукина, самолетом до Сухуми. В управлении милиции он
был один холостой опер, да еще и скорохват по обезврежи-
ванию жуликов.


Глава 5
В аэропорту Сухуми его встретили сотрудники уго-
ловного розыска города Зугдиди. Контроль МВД давал
свои положительные результаты. Лукина разместили в
гостинице и оказали помощь в полном объеме, чтобы
командировочный опер быстро сделал все свои дела и не
мешал им работать. Начальник уголовного розыска города
Зугдиди, Фредон Нестерович, оказался немногословным,
но обстоятельным руководителем, отлично знающим свое
дело. Он предложил сначала пообедать с дороги. Это было
наилучшее предложение для молодого и холостого опера,
любителя грузинской кухни. А кто не любил такую кухню,
которая сопровождалась множеством тостов и большим
количеством выпитого вина или чачи! В Западной Грузии
обычно не пили казенную водку, предпочитая свою, вино-
градную.
Нестерович, узнав, что Виктор впервые в Грузии, закатил
в ресторане целый банкет. Что его начальник имел в виду на
совещании, когда называл Лукина специалистом по Грузии?
Стол был накрыт персон на шесть — не менее.
— Кто-нибудь будет еще? — поинтересовался Лукин.
— Нет, мы обедаем вдвоем, — спокойно ответил Фредон
Нестерович.
— А к чему эта целая свадьба на столе?
~210~
— Это основные грузинские блюда, которые надо по-
пробовать. Сациви, лобио, мамалыга с сулугуни, харчо,
шашлык и немного вина. Это все от шеф-повара ресторана
в честь гостя, — пояснил Фредон.
После шикарного обеда Фредон предложил совершить
экскурсию по небольшому городу. Мероприятия по розыску
преступников и автомобилей уже проводили его сыщики
после звонка из МВД СССР, и у них образовалось сво-
бодное время. Он рассказал, что его опера уже установили
лиц, поставивших на учет в ГАИ купленные в результате
мошеннических действий автомобили в Москве. В музее
Фредон показал одну из трех существующих в мире масок
Наполеона, его столовое серебро и многое другое, принад-
лежащее сестре Наполеона, которая была замужем за князем
Дадиани из его родного города Зугдиди.
Завершилась экскурсия тем, что Лукин узнал, что на-
ходится в центре древней Колхиды. Воспетая поэтами
Колхида. Как же все-таки ее называть? Азия или Европа?
Он забыл географию и толком не знал, где проходит граница
между континентами в этих местах, а по принадлежности
к какой-либо религии это не определишь. Православные
грузины в бывшей Колхиде живут на берегу Черного моря,
их называют мингрелами, а на Севере в горах — сваны. Но
за Кавказским хребтом и на Черном море есть и абхазы,
карачаевцы, черкесы, которые с древних времен живут по
законам гор, когда все еще занимались только охотой и
грабежами. Они относятся к мусульманам, но грабежами
занимаются и православные сваны, которые проходят по
делам с автомобилями вместе с мингрелами, — такой подвел
итог экскурсии Фредон Нестерович.
Вечером в его кабинете собрались местные сыщики.
— Надо помочь коллеге из Москвы. Не потому что
звонили из МВД СССР. У нас давно не было воров-га-
стролеров, которые бомбили бы Москву. Чем быстрее мы
их обезвредим, тем спокойнее будем работать без контроля
~211~
сверху. Есть ли какие результаты по этим делам? — поинте-
ресовался Фредон.
— В селе Лия зарегистрированы два автомобиля «вол-
га» из числа разыскиваемых на граждан Пипия и Саму-
шия, — сообщил оперативник Нодар.
— Утром надо выехать в Цаленджиху, устроиться в го-
стинице, а оттуда по погоде добраться до села Лия. На пере-
вале могут быть снег и сход лавин. У нас ранней весной это
обычное явление. Я позвоню начальнику милиции, чтобы
помогли с транспортом, туда лучше ехать на УАЗе. Нодар,
поедете с гостем и вместе с ним вернетесь, когда закончите
все мероприятия, — отдал Фредон Нестерович команду
своему сыщику.
В Цаленджихе всё началось с того же. Лукина разме-
стили в полулюксовском номере гостиницы, который мог
посоревноваться даже с московскими интуристовскими по
благоустройству, и это было просто шикарно для райцентра
Грузии. Потом опять ресторан с местными коллегами и за-
столье в честь приезда столичного гостя, который уже по
первому дню пребывания в Грузии понял, что командировка
затянется, причем по независящим от него причинам. И сде-
лать он ничего не мог. Местные обычаи достойной встречи
гостя были превыше всего, а чтобы самому поработать, так
об этом у Лукина дурных мыслей не возникало, особенно в
горах, где и шагу нельзя ступить самостоятельно, а уж тем
более — ловить жуликов.
Местные жители на самом деле плохо знали русский
язык, поэтому ему и давали в помощь целую бригаду. В этих
горах жили очень древние народы с таким множеством
различных языков, что они могли проживать в одном селе
и друг друга вовсе не понимать. Ближайшими соседями на
севере в сторону Кавказского хребта были сваны, настоя-
щие дети гор, к которым сами грузины относятся с таким
же юмором, как русские — к чукчам. Отличить их можно
по войлочным шапочкам-сванчи, похожим на тюбетейки.
Лукин вспомнил анекдот, но не решился его рассказывать
~212~
при местных коллегах, даже после выпивки, потому что
среди них мог оказаться сван. Этот народ живет высоко
в горах небольшими группами. Про дороги в этих местах
говорить не приходится, да и по тропе можно пробраться
только в определенный период времени из-за постоянных
снегопадов и оползней, поэтому сваны иногда общаются
между собой выстрелами из ружей. Нет, они не стреляют
друг в друга, а производят один выстрел вверх, когда надо
известить соседа, что он дома, а два выстрела означают,
что стреляющий приглашает в гости. И это так и было. А в
анекдоте рассказывалось, как одному свану дали квартиру
в районном центре. Они называют ее «секцией». Скучно
стало свану жить вдали от природы, и закатил он в кварти-
ре ремонт, обклеив стены фотообоями с изображениями
гор, лесов и озер, совсем как дома, в Сванетии. Потом он
пригласил в квартиру своих земляков. Они выпили при-
лично, и Анзор, увидев озеро на стене, воскликнул: «Хочу
искупаться!» Прыгнул он головой в стену и рухнул на пол.
Второй гость, Гиви, тоже решил прыгнуть, а Анзор с пола
его предупреждает: «Гиви, бери левее, там скалы!»
В горах красиво в любое время года, но ранней весной —
необыкновенно. Ночью идет обильный снег крупными
хлопьями. Утром просыпаешься, а за окном белым-бело,
как среди зимы. Нижние ветви сосен и елей под тяжестью
снежных шапок свисают до земли, а верхние уже осыпались
или подтаяли под первыми лучами солнца. Днем солнышко
превращает ночной снег в мощные ручьи, с шумом стекаю-
щие вниз по скалам. Запах прогретой солнцем хвои можно
сравнить разве что с баней, когда в парной поддадут парку
с хвойным концентратом.
Лукину впервые в жизни захотелось разделить все эти
прелести с девушкой, с Ларисой. Но она была далеко, и как
еще у них все сложится в дальнейшем… Он поймал себя на
том, что все время думает о ней.
В отделе милиции Цаленджихи им выделили автомо-
биль УАЗ и двух местных сотрудников — участкового села
~213~
Лия и милиционера. Имена у них оказались заковыристые,
как и у многих детей гор. Участковый был высокого роста
и крепкого телосложения с приличным животом, а мили-
ционер — такой же крепкий, но низенький. А вот усы у
обоих были одинаково большими. Участковый подъехал к
отделу на белой «шестерке» — «жигулях» с открытыми
окнами, из которых лилась песня: «Сигарета, сигарета,
ты одна не изменяешь…». Договорились, что они заедут
утром за Лукиным в гостиницу. Нодар пошел ночевать к
родственникам. Было бы удивительно, если бы у него не
было родственников в соседнем районе Грузии. У Лукина
по первым двум дням пребывания показалось, что здесь
все — сплошная родня.
Село Лия в ущелье гор, сразу за перевалом, протяну-
лось не на один километр. Природа прекрасно обставила
бывшую Колхиду высокими Кавказскими горами, лесными
массивами и равнинами. Село Лия встречало их богатыми
домами местных жителей, виноградниками и фруктовыми
деревьями.
Не было необходимости секретничать. Лукин был
просто уверен, что среди работников милиции тоже есть
родственники и знакомые подозреваемых в мошенничестве,
которые уже знали о его визите. Поэтому подъехали сразу
к дому Самушии.
— Необходимо поговорить с соседями и выяснить, с кем
дружит хозяин автомобиля, когда он его купил, выезжал ли
куда из села? — предложил Лукин Нодару.
Нодар выдал команду побеседовать с соседями участко-
вому, а сам с Лукиным направился к дому.
Дом Тараса Самушии был выполнен в старинном гру-
зинском стиле, одноэтажный. Чувствовалась надежность
постройки: крепкие стены из камня и прочный выступа-
ющий фундамент, чтобы землетрясения и бури не могли
нанести ему вреда. Лукин всегда восхищался домами на
побережье Черного моря, а этот в горах был еще краше.
Орнаменты, карнизы и колонны, которые держали крышу
~214~
террасы по всему периметру дома, как в американских
ковбойских фильмах. По периметру участка — множество
хозяйственных построек с различной живностью — от кур
до коровы.
Около дома они поставили милицейский УАЗ, да и со-
трудники из ОВД Цаленджихи были в форме, поэтому не
возникло необходимости представляться.
— Нас интересует ваш автомобиль. Когда и у кого при-
обрели? — задал на крыльце вопрос хозяину дома Лукин.
— Проходите в дом. Неудобно на улице разговаривать.
Что соседи подумают? Купил я его месяц назад у одного
абхаза Лобуа за двадцать пять тысяч рублей. До этого я
не был с ним знаком. Помог мне купить автомобиль мой
родственник из Сухуми Кирия. Больше я ничего не знаю.
— Нам бы хотелось осмотреть ваш автомобиль и сде-
лать фото. И попрошу ваши документы и на автомобиль
тоже, — сказал Лукин.
— Так, гражданин Самушия, откройте гараж!
— Пожалуйста. А что-нибудь не так? — поинтересовал-
ся Тарас Самушия.
— Сейчас выясним, что не так, — Лукин принялся фото-
графировать автомобиль и составлять протокол осмотра.
Потом, убедившись по зашитому сидению и другим
приметам, что «волга» принадлежит академику Кудрину,
он составил протокол изъятия автомобиля с участием хо-
зяина, Нодара и понятых. Забрать «волгу» с собой он не
имел ни права, ни возможности, поэтому передал ее Нодару
для транспортировки и ответственного хранения в отделе
милиции до решения следствия. Лукин мог не производить
и этих действий до приезда следователя, но тогда в горах эту
«волгу» точно искали бы много лет.
Через час пришел участковый и рассказал:
— Тарас месяц назад выезжал в Москву покупать
«волгу», но вернулся без машины, а две недели спустя ее
пригнал родственник из Сухуми — Кирия. Соседи у нас в
селе все знают.
~215~
— Нодар, поговори с Тарасом Самушия. Он похож по
приметам на третьего покупателя, который присутствовал
при разговоре мошенников с потерпевшими на автомобиль-
ном рынке в Южном порту Москвы. Пускай сам скажет, с
кем летал в Москву. Он ничего уголовного не совершал, и
вполне возможно, что он — добросовестный покупатель и
заплатил своему родственнику Кирии двадцать пять тысяч
рублей, но ведь он знает, кто это сделал. Его взяли с собой
на рынок, чтобы он выбрал автомобиль, а потом он ушел в
сторону, а мошенники обули академика. Только предупреди
его, что если не сообщит о мошенниках, то машину мы за-
берем, а его в любом случае увезем в Москву. Преступники
теперь никуда не денутся, — попросил Лукин, понимая, что
местный опер лучше убедит Тараса.
Около дома Тараса собралась половина села. Вот тут-
то Лукин убедился, что в грузинских селах все родствен-
ники. Тараса быстро посадили в машину УАЗ и увезли
в Цаленджиху, а сами приступили к обыску. В понятых
нужды не было. На постановлении на обыск стояла печать
следственного отдела, а все данные обыскиваемого Лукин
вписал на месте от руки. Обыск являлся чистой следствен-
ной формальностью, так как все было уже ясно. Но Лукина
интересовали билеты на автобус до аэропорта Сухуми или
Адлер и билеты на самолет до Москвы и обратно, чтобы
в аэропорту установить, с кем вылетал Тарас. Это можно
было сделать в Москве по корешкам билетов на вылетавших
пассажиров.
В одной из комнат начали осмотр, а тем временем в
большом зале стали накрывать несколько сдвинутых столов.
Многое для ужина нашлось дома, но кое-что, в том числе
вино и чачу, несли соседи.
Виктор обомлел от такой картины и спросил Нодара,
что это означает.
— Здесь, в селе, участковый — редкий гость, а сегодня
такая бригада и гость из Москвы! — сообщил Нодар как
должное.
~216~
— Да мы же сына хозяина задержали и отправили в
камеру! — Лукин на самом деле недоумевал.
— Ну и что? Они уверены, что его отпустят, потому что
он ничего дурного не совершал, вы же сами и сказали, что
допросят и отпустят. Вот они в благодарность и накрывают
стол.
— Нет, так не пойдет. Мы после обыска уедем в город, —
стал настаивать Лукин.
— Это лучше сделать утром, пошел сильный снег, и
перевал уже закрыт. УАЗ уже не вернется, а на «жигулях» не
проедем. Утром трактор почистит дорогу — и отправимся.
А за столом лучше посидеть, чтобы не обижать хозяев, и им
перед соседями будет неудобно. Все уже собрались.
— Пусть лучше назовут точную дату вылета Тараса в
Москву и с кем он вылетал, — привел последний аргумент
Лукин, понимая, что гостиницы в селе Лия нет и от стола
ему не отвертеться.
Зря Михалыч назвал его знатоком Грузии. Да, он бывал
в Абхазии, и не раз, но в Западной Грузии все по-другому.
По-мингрельски, сказал бы он.
— У меня такое впечатление, что все село знает обсто-
ятельства покупки этого автомобиля, но никто ничего не
скажет на допросе. Поэтому лучше посидеть за столом,
выпить. Они попытаются нас споить и выяснить, какие у
нас мысли по этому поводу, а мы должны выведать у них,
что они знают. Виктор, это Грузия. Здесь надо работать
тоньше, — уговорил его Нодар.
— Нодар, здесь я полагаюсь только на тебя и участко-
вого. В горах я сделать не могу и шагу самостоятельно. Да,
искать, видимо, уже нечего, что и было, то уничтожено, а
мошенники скорее всего не оставили Тарасу билеты на само-
лет. Если я догадался, как их вычислить, то не значит, что они
дураки. Да и в таком большом доме проводить обыск надо
неделю. Машину оставляю тебе на ответственное хранение
по протоколу, а дальше все по обстановке.
~217~
А обстановка уже располагала к употреблению спиртно-
го. На столе стояли холодные закуски, чача и домашние вина.
Виктору предложили попробовать чачу. Он безучастно, как
«Шурик», дунул в пустой стакан и поставил его на стол,
от чего Нодар засмеялся, но налили и подняли серебряные
рюмки. Произнесли тост за дружбу, за мир во всем мире, в
семье и в доме. Во время тостов народ все подходил и под-
ходил, ставили дополнительные столы, за которыми сидели
только мужчины. Женщины хлопотали на кухне и подавали
на стол. Потом предложили избрать тамаду, чтобы за столом
был порядок. Это было сделано отдельным тостом. Виктор
заметил, что многие пьют белое вино, причем стаканы
опрокидывают не до дна, как обычно, и попросил налить
вина. Стали произносить тосты за каждого сидящего за сто-
лом, с уважением и присущим горцам юмором. Он окинул
взглядом стол.
«Примерно тридцать гостей, если по сто граммов вина
за каждого, то получится три литра. А потом за их детей и
родственников», — прикинул Виктор несложную ариф-
метику.
После очередного тоста он выпил половину бокала и,
поставив на стол, принялся закусывать сациви из курятины.
— Нет-нет, надо до дна, — сделал замечание тамада с
красивой фамилией Лордкипанидзе — видимо, поэтому все
его звали только по фамилии.
— Это правило касается всех или только гостя из Мо-
сквы? — заступился Нодар.
— Как тамада, я буду следить за всеми, и если кто не
уважает наши добрые слова о присутствующих и не может
выпить до дна, то пусть идет к женщинам на кухню пить чай.
— Вот это будет правильно, я остаюсь с мужчинами, —
Виктор допил вино и громко стукнул бокалом о стол.
За столом засмеялись и последовали его примеру.
Виктор все ожидал, когда же начнутся расспросы по делу,
но хозяева вели себя достойно и кроме прекрасных тостов
~218~
ничем не омрачали праздника. А он длился до вечера. В кон-
це застолья принесли рог, тамада влил в него около литра
белого вина и предложил тост за Виктора, передав ему эту
убойную дозу.
— Можешь не до конца, никто не обидится, но можешь
выпить весь и сделать «алаверды» тамаде, поблагодарив
его, — подсказал Нодар.
Виктора охватил кураж, он почувствовал в себе второе
дыхание, как на длинной дистанции.
Поблагодарив тамаду за добрые слова в свой адрес,
Лукин ахнул литр вина и попросил вновь наполнить рог.
Сказав не менее добрые слова о тамаде Лордкипанидзе,
о том, что он так красиво вел их стол, что пьянка мужчин
превратилась в праздник, Виктор передал ему рог. Тамада
выпил до дна и через несколько минут как-то притих, скло-
нив голову на бочок. Сидящий напротив хозяин дома, отец
Тараса, сообщил, что Виктор перепил тамаду, поэтому теперь
он должен вести стол, и его желания для всех — закон.
Виктор мельком глянул на сидящих за столом совсем
недавно горячих горцев и понял, что все, как и он, готовы
к завершению застолья и временному отдыху, поэтому
предложил подать желающим чай. Все охотно согласились
разойтись до утра.
— Да, наш Лордкипанидзе — чемпион-тамада, но ты
крепко выпиваешь. Этого никто не ожидал, — Нодар под-
вел итоги застолью.
— Нодар, дай команду на отдых и покажи, где здесь сан-
узел. Я в норме, но на всякий случай. А столько я никогда
не пил. Это, наверное, самодисциплина сработала, чтобы
не расслабляться. Ты же сказал, что сначала напоят, а потом
будут выведывать секреты следствия. Вот я и собрался в
комочек, поэтому не опьянел за столом, а теперь пора спать.
— Ну, ты, москвич, даешь! Я так не могу.
В спальне Виктор открыл окно нараспашку и в полной
тишине, убаюканный горным воздухом, начал уже засыпать,
когда в дверь постучались и вошла женщина лет семидесяти.
~219~
— Сынок, можно с тобой поговорить? — на чистом
русском языке обратилась она.
— Честно говоря, я сегодня не в форме для разговоров.
А вы чисто говорите на русском!
— Я русская, просто уже пятьдесят лет живу здесь, в
горах. Тарас — мой любимый внучок, и я хотела бы знать,
что с ним будет.
— Бабушка, все будет нормально, я думаю, что он скоро
будет дома.
— Да я не об этом… Что Тарас ничего против закона не
делал, он мне сам рассказал. Я знаю, что он накопил день-
ги — двадцать пять тысяч рублей, отец помог и родствен-
ники. Хотел купить «волгу» и жениться. Он в Москве до
этого ни разу не был, да и дальше Зугдиди никуда не ездил.
Объявились дальние родственники и пообещали помочь
в покупке машины. Он отдал им эти деньги, а как они
оформляли — Тарас не знал. Они пригнали ему машину в
село. Теперь мы от вас знаем, что они обманули в Москве
больших людей.
— А кто такие эти дальние родственники, что обманули
в первую очередь Тараса и опозорили на все село?
Виктор удивился, что он может не только ворочать язы-
ком, а еще и что-то соображать.
— Их вы потом найдете. Но сначала наши мужчины
должны с ними сами разобраться, поэтому про них вам
никто не скажет. А я их не знаю. Вот здесь в портфеле двад-
цать тысяч рублей, — бабушка поставила перед ним порт-
фель. — Всем селом деньги собирали. Тараса здесь любят
и знают, что он ни при чем. Можете передать шестнадцать
тысяч рублей бывшим хозяевам «волги», а остальные вам
и кому сочтете нужным, чтобы машину оставили нам и
внучка отпустили.
— Бабушка, деньги уберите. Эти дела так не решаются.
После такого застолья и в спальне.
Они знали, кого посылать к нему. Старому человеку он
не мог нагрубить.
~220~
— Разговор оставим до утра. Буду общаться только с
вами и за чаем. Все. Спать.
— Все, все, сынок. Спи, никто больше беспокоить не
будет.
Виктор не стал будить Нодара и участкового, подумав,
что такой визит без предварительных консультаций с ними
не обошелся.
Утром, умывшись холодной родниковой водицей,
за столом он отклонил все предложения о похмелочных
жидкостях и попросил домашнего мацони. Здесь все было
домашнее кроме спичек и соли. Поинтересовавшись состоя-
нием перевала, предложил ехать в Цаленджиху — проведать
арестанта Тараса.
Как и обещал, за чаем на кухне пообщался с бабушкой.
— Я вам предлагаю не сорить деньгами, они еще приго-
дятся, а в Москве и так разберутся, по закону и справедливо-
сти. Наверняка с дальними родственниками ваши мужчины
поговорят, и те сами утрясут все вопросы с потерпевшими,
они же знают, у кого покупали «волгу», так что вам не надо
в это вмешиваться. Все будет хорошо. Тарас поедет в Москву
и через пару дней вернется.
— Спасибо, сынок. Наш дом всегда для тебя открыт.
Машина шла через перевал по мешанине из снега и воды.
Почистить еще не успели. Не стал он рассказывать Нодару о
ночном визите бабушки. Лишние разговоры ни к чему, кто-
то будет уважать больше, а кто-то не поверит его честности
и будет домысливать свое. А если они в курсе этой истории,
то без его информации промолчат, иначе Виктор мог бы
обвинить их в сговоре, потому как откуда бы им об этом
знать? Вспоминали застолье, а также как он убрал тамаду.
Теперь Виктора в селе Лия запомнят надолго.
Приехав в отдел милиции, Виктор попросил Нодара
проводить его в камеру к Тарасу. В камере была накрыта не-
большая скатерка, на которой стоял кувшин с вином, были
разложены сыр, лаваш, зелень и другие закуски.
— Да! Так можно и лет десять сидеть, — удивился Лукин.
~221~
— Родственники принесли передачу, и я не мог отка-
зать, — виновато сообщил дежурный по отделу милиции.
— А вино-то зачем?
— У нас в горах воду не пьют, — улыбнулся Тарас.
Виктор понимал, что задержание Тараса формальное,
особых оснований нет. Его надо было доставить в Москву
к следователю, и спасибо местным коллегам, что они пошли
навстречу с содержанием в камере, чтобы перед отъездом
не искать его в горах.
— Нодар, найди кабинет поговорить с Тарасом.
В кабинет на втором этаже сопроводили Тараса.
— Мне в принципе все уже известно о твоей покупке.
Сейчас вопрос стоит только об одном, пойдешь ты по уго-
ловному делу свидетелем или соучастником. От этого будет
зависеть, признает ли суд тебя добросовестным покупателем
и «волга» останется у тебя или придется вернуть ее по
решению суда потерпевшим. Кто продал тебе эту машину?
— Мой родственник, но он в Москву не вылетал.
— А кто летал?
— Его родственники, которых я почти не знаю. Одного
зовут Гия, другого Зурик, больше я ничего не знаю.
Тарас был типичный горский крестьянин — бесхитрост-
ный, улыбающийся и такой же, как опер, молодой. Виктор
понимал, что он ничего не скажет, но ему и надо было самое
малое. Он решил потянуть одну пока еще единственную
ниточку.
— Мне в селе сказали, что ты дальше Зугдиди нигде не
был, поэтому тебе решили помочь с выбором машины в
Москве.
— Да, это так.
— А я недавно был в Кутаиси. Неужели ты не видел
древнюю столицу Грузии?
— Нет, в Кутаиси я ни разу не был. Вот купил машину,
хотел поездить по Грузии, в море поплавать, а то у нас,
чтобы с гор спуститься, надо пять пересадок сделать на
автобусе.
~222~
— Что, и в Сухуми ни разу не был? И в море не купался?
Да это же рядом! А как ты в Москву летал? Из Зугдиди, там
же аэропорта нет?
— Мы из Адлера вылетали.
— Ну, ничего, еще покатаешься, какие твои годы. Сегод-
ня прилетит из Москвы сотрудник за тобой, там проведут с
тобой все следственные действия, и моли Бога, чтобы тебя
не опознали потерпевшие как жулика.
— За это я спокоен. С потерпевшими я не общался.
— Но в Москву ты ведь летал? С кем?
— С этими дальними родственниками, их знает мой
дядя Кирия из Сухуми.
— Тарас, а из Москвы ты как добирался? — Лукин ре-
шил отмести вопрос о его соучастии и выяснить, ехал ли он
с жуликами на этой «волге».
— Они проводили меня на самолет до Сухуми, а там
меня встретил дядя Кирия.
— Билет сохранился?
— Может быть. Не помню.
— Тогда мне придется встретиться с твоим дядей и про-
верить во Внуково информацию о твоем вылете, — принял
решение Лукин.
Когда Тараса увели в камеру, Виктор набрал телефон
кабинета Андрея Михайловича.
— Михалыч, задержан новый владелец «волги» Саму-
шия. Необходимо, чтобы прилетел кто-нибудь с проездны-
ми документами для него. В Москве с ним надо провести
официальные следственные действия, и больше, я думаю,
он нам не нужен пока.
— А что сам его не привезешь?
— Есть небольшие соображения… Вот что надо сделать.
Думаю, нас не подслушивают, а хоть и так, — они знают,
что у них пятки горят. Известна примерная дата вылета
Тараса в Москву, знаем имена тех, кто с ним вылетал из
аэропорта Адлера. Надо найти корешок билета на этот рейс
на Самушию и установить всех, кто летел с ним в самолете
~223~
рядом. В идеале мы получим фамилии, инициалы и номера
паспортов, а дальше дело техники.
— Ты представляешь, что такое Адлер — Москва само-
летом?
— Конечно, в день примерно десять рейсов по сто
семьдесят пассажиров, это тысяча семьсот корешков за один
день. Рассматриваемый период от семи до десяти дней, так
что около пятнадцати тысяч корешков, но другого варианта
нет, эту работу никто за нас не сделает. Могут просто отпи-
саться на наш письменный запрос, что факт вылета Самушии
не установлен и в положительном случае нам будет сообщено
дополнительно.
— А у тебя есть уверенность, что найдешь?
— Никакой, просто интуиция, а она у меня знаешь ка-
кая! Они же специально проехали аэропорт Сухуми, чтобы
их не вычислили, и вылетали из Адлера. Другого варианта
установить наших мошенников вот так, в легкую, я не вижу,
а они ведь по Москве еще наворочают дел. Им терять нечего,
они уже наверняка знают, что мы у них на хвосте.
— Хорошо, я согласен. Командировку продлим, а как у
тебя с деньгами? Может, прислать с нашими сотрудниками
завтра?
— Особенно тратить негде, народ больно гостеприим-
ный, но если завтра кто-то прилетит, пусть захватит с собой
рублей пятьдесят.
— Ларин к тебе вылетит.
— Я его встречу в аэропорту Сухуми на машине и от-
правлю в Цаленджиху, а сам поеду в аэропорт Адлера.
— Звони почаще, по результатам.
— Если будет телефонная связь у наших коллег. Деньги
на межгород тратить не буду.
С Нодаром доехали до Зугдиди. Фредон Нестерович
поинтересовался результатами розыска.
— Самушия сидит в Цаленджихе, ждет провожатого
до Москвы. Около 17 часов прилетает опер Ларин. Надо
передать ему Тараса. Проводить их утром до Москвы. Ла-
~224~
рина я сам встречу в Сухуми и там останусь на пару дней,
а потом, вероятно, вернусь. В Сухуми мне обещали по-
мощь через начальника уголовного розыска Абхазии Бато
Васильевича Сагинадзе. — Лукин не стал говорить своим
коллегам о цели поездки и промолчал про Адлер, а с Бато
Васильевичем ему еще предстояли совместные мероприятия
по этим жуликам.
— Нодар, организуй транспорт до Сухуми. Лукина
оставите в Сухуми, а Ларина привезете к нам. Я позвонил
начальнику ГАИ, он поможет. Виктор, если будет нужна
помощь — звони, хотя Бато Васильевич жестко борется с
преступностью, поэтому думаю, что твоим жуликам недолго
осталось гулять на свободе.
— Спасибо, Фредон Нестерович, за помощь.
Около ГАИ их ждал начальник с водителем автомобиля
«жигули».
— Надо съездить с сотрудником милиции из Москвы
в Сухуми и обратно. Когда вернешься, я тебя буду ждать с
готовыми документами на техосмотр твоей машины. С го-
стями будь внимателен, — проинструктировал начальник
ГАИ водителя «жигулей».
— Виктор, можете ехать. До встречи, — сообщил Нодар.
— Да, Нодар, вот это решение транспортного дефицита
в милицейской службе!
— С этим у нас проще. Ты когда вернешься?
— Пока не знаю. Утром отправь в Москву Самушию с
Лариным.
До Сухуми ехали немногим более часа, дорога была
сухая и свободная. Ларин был немного удивлен такой
встречей — «автомобиль к подъезду». Владелец «жигулей»
предложил пообедать, но Лукин вежливо уклонился.
— Вам еще получать техосмотр.
— Да это уже не проблема, если начальник обещал.
Ларин передал Лукину пятьдесят рублей от Андрея
Михайловича, но он за неделю пребывания в Грузии не по-
~225~
тратил ни копейки. За гостиницу местные коллеги тоже с
него ничего не взяли.
— В Зугдиди тебя ждет начальник угро Фредон Не-
стерович и поможет организовать твой отлет, а я сегодня
останусь здесь, а утром дальше поеду.
Лукин не делал секрета из своей поездки в аэропорт Ад-
лера, но и афишировать не стал. В ОВД аэропорта Сухуми
ему сказали, что в городе с гостиницами сложно, даже ран-
ней весной, поэтому предложили номер в аэрофлотовской
гостинице. Дело шло к вечеру. Он решил пока не беспокоить
милицейское руководство Абхазии и коллег из линейного
отдела Сухуми, так как без выпивки не обошлось бы, а он
уже здорово устал от этого. Автобусы от аэропорта до города
ходили регулярно, и через полчаса Виктор уже прогуливался
по набережной Сухуми. Город был ему знаком еще с армей-
ской службы, когда он бывал здесь на спортивных сборах и
соревнованиях по пулевой стрельбе. «Динамовская» база
находилась в Эшерах, что на окраине Сухуми по реке Гу-
миста. Красивейшие места и беззаботная жизнь на сборах.
Лукин перекусил на набережной хинкалями, а потом про-
шел к пирсу, где стал наслаждаться маленькими чашечками
кофе «по-восточному». Такой кофе хорошо готовят только
здесь, на набережной. Маленькие турки зарывают в горячий
песок и доводят до кипения, потом тут же переливают в ми-
ниатюрные чашки, поверх которых образовывается густая
ароматная пена. В аэропортовскую гостиницу он вернулся
к полуночи, надышавшись морским воздухом.
Рано утром местные сотрудники бесплатно посадили
его в автобус до аэропорта Адлера, и пока все шло по плану.
«Хорошая у меня работа, — думал Лукин, удобно рас-
положившись в служебном кресле междугороднего «ика-
руса», — разве можно во время отпуска совершить такое
путешествие, да еще и бесплатно? Проехал по Западной
Грузии, забрался в горы почти до Сванетии, а теперь еду
вдоль побережья Черного моря через всю Абхазию…»
~226~
Он хорошо выспался и прекрасно себя чувствовал, пото-
му что накануне провел вечер без шумной компании коллег.
От Зугдиди водитель «жигулей» летел как ошпаренный, вы-
жимая из автомобиля все, что было можно, и Лукин смотрел
только на встречные автомобили, которым тот иногда шел
«в лобовую». Горячие горцы яростно светили друг другу
дальними фарами и оглушали звуковыми сигналами, а те
звучали у них, как на пригородных электричках. На что у
Лукина нервы железные, и то он с опаской поглядывал на эти
маневры, расслабившись только в районе Очамчира, когда
слева показалось Черное море, это означало, что вскоре
появится Сухумский аэропорт Бабушара и закончится эта
кошмарная гонка.
Поэтому теперь он наслаждался вполне безопасной по-
ездкой на автобусе и старался не пропустить красивейшие
картины местных пейзажей, когда горы и леса сменялись
побережьем моря и наоборот. Вот знакомое ущелье вдоль
реки и поворот в Эшере на «динамовское» стрельбище,
далее дорога пошла вдоль берега моря, и появился укрытый
горами от холодных северных ветров Новый Афон, а у под-
ножия Афонской горы с дороги виден Новоафонский собор.
Потом они обогнули военный аэродром в Гудауте, и вскоре
показалась Пицунда с правительственными санаториями.
В этом райском уголке голубого лукоморья с соснами и
эвкалиптами отдыхали не только члены Политбюро, почти
каждое министерство в СССР имело здесь свой санаторий.
Однако мало кто знал, что всем этим великолепием они обя-
заны купцу Игумнову. Лукин пока не совсем понимал, по-
чему вспомнил про купца. Наверное, от безделья в автобусе,
да и поворот налево на Пицунду прочитал, направо дорога
пошла на озеро Рица. Лукин здесь бывал на экскурсиях во
время спортивных сборов в Эшере и слышал эту историю.
В прошлом веке купец Игумнов Василий Иванович владел
в Сибири многими золотыми приисками и магазинами по
продаже пушнины. Одним словом, богатым был человеком,
~227~
о чем можно судить по его чудесному дворцу из красного
камня в Москве, где сейчас расположилось посольство
Франции. Только поначалу при постройке купец приказал
выложить в зале пол золотыми червонцами, а работники
выложили монеты ликом царя вверх, и пары кружились
по ним в вальсе. «Добрые люди» доложили о том царю,
и он сослал Игумнова на Кавказ. Вот тогда купец осушил
пицундские болота, высадив множество эвкалиптов и сосен,
а потом заложил свою усадьбу и образцовое хозяйство для
поставки сельхозпродукции для царского двора. Теперь по
этому поводу в Пицунде шутили, что купец один поднял
сельское хозяйство, а теперь всем колхозом не могут со-
брать урожай.
Тем временем автобус миновал курорт Гагру и ресторан
«Гульрипш» на горе. Переехав реку Псоу, они въехали в
Россию, а вскоре и в аэропорт Адлера. Два часа пути — и
он на месте.
Лукин проехался по всем курортным местам Абхазии, а
теперь находился рядом с Сочи, но купальный сезон откро-
ется не скоро, да и задачи у него были вполне определенные.
Он встал на след жуликов и теперь будет неудержимо гнать,
пока не увидит их в камере.
В аэропорту Адлера Лукин зашел в линейный отдел ми-
лиции, но руководителя не оказалось на месте, его встретили
оперативники. Старшим оказался капитан Книжников лет
тридцати, среднего роста и плотного телосложения. Одет он
был в свитер и джинсы, что весьма необычно для аэропорта
курорта. Он выслушал Лукина и проводил его в пассажир-
скую группу аэропорта, где хранились корешки билетов по
вылетам в Москву, пояснив по пути:
— Помочь ничем не могу. Все ребята очень заняты по
раскрытиям преступлений, но девчонок в «пассажирке»
попрошу помочь, ну и чаем напоить гостя из Москвы. Тебе,
наверное, гостиница нужна? Работы-то дня на три.
— Да, закажи на сутки, а там видно будет.
~228~
— Хорошо. Если кто из оперов освободится, то пришлю
в помощь, хотя в такой проверке полагаться на кого-то я бы
не стал, чтобы потом не лопатить все сначала.
В «пассажирке» Татьяна и Ирина оказались молодыми
симпатичными черноморочками. А когда узнали, что Виктор
холостой, то засуетились еще больше.
— Девчонки, теперь от вас зависит, сколько Виктор
здесь прогостит. Быстро найдете, что ему нужно, он и уедет
сразу, — сообщил Книжников.
Было видно, что подобные мероприятия по корешкам
билетов он с оперативниками в «пассажирке» проводит
часто, поэтому нет нужды долго объяснять девчонкам задачу.
— Тогда мы все архивы отправим куда-нибудь, — по-
шутила Татьяна.
— Я согласен. Только давайте сначала поработаем. По-
можете? Шампанское с меня! — пообещал Лукин.
— А кого ищем? — спросила Татьяна.
— Нас интересует Самушия Тарас. Когда найдете его
корешок, то весь рейс отдадите мне. Я покопаюсь с ними сам.
Начинаем с 15-го числа и назад до десяти дней примерно,
но реально должны попасть дня через три от этой даты.
— Может, с него и начнем? — предложила Ирина.
— Не будем шарахаться из стороны в сторону, а берем
каждый по одному дню и работаем внимательно, чтобы не
лопатить все корешки повторно. Без них я отсюда не уйду.
— Но вы же знаете, что корешки билетов мы не сможем
отдать?
— Мне достаточно на них взглянуть, а потом следователь
пускай изымает.
Расселись по отдельным столам и занялись скучной
рутинной работой. На обработку одного рейса уходило
около пятнадцати минут. На все суточные рейсы — около
двух часов.
«Да, пожалуй, за один день тут не управиться…» — при-
кинул Лукин, но его мысли перебил вошедший начальник
службы безопасности аэропорта.
~229~
— Почему посторонние в помещении?
— Да, собственно, не посторонний. Я из МУРа. Эту
работу я согласовал с местным отделом милиции.
— А где ваш запрос?
Этот буквоед мог сорвать производственное задание,
надо было глушить его одним разом, как иногда это делал
его коллега в Москве Егорыч.
— Видите ли, я прилетел в командировку в Грузию. Вот
мое удостоверение и командировочное. Можем отойти в
сторонку?.. Мы работаем по одной банде грузин, которые
вынашивают намерения угнать самолет из Адлера в Тур-
цию или Израиль, но об этом, сами понимаете, на стадии
информации, кроме вас, больше никто в Адлере не знает.
Если нужен запрос, то местные вам напишут хоть десять,
дело на контроле у министра Щелокова. Вам нужно чье-
либо указание по этому вопросу? Я могу организовать, но
на это потребуется время и мне придется объяснить, что
вы приостановили работу. Сами понимаете, чем грозит
промедление в таких случаях. Вы готовы взять ответствен-
ность на себя?
После этой фразы Лукина начальник уже не выглядел
таким орлом, защищающим интересы безопасности.
— Ну, если такое дело, то работайте спокойно. Татьяна,
помогите ему и никому ни слова.
— Об этом не беспокойтесь. Мы с них потом подписку
возьмем о неразглашении. Я бы попросил у вас дополни-
тельную помощь, но не хотелось бы посвящать в это дело
много народу.
— Татьяна, вы только о своей работе не забывайте, —
сказал начальник безопасности и вышел.
К обеду подошел Книжников, пригласил в кафе.
— Девчата, вы как насчет обеда? — поинтересовался
Виктор.
— Мы — как вы, — ответила Татьяна.
~230~
— Тогда спасибо. Мы будем работать, пока есть настрой.
У нас есть кофе и бутерброды.
— Неужели так все серьезно? — спросил Книжников.
— Ты о чем? — не понял вопроса Лукин.
— Начальник безопасности приходил. Хотел выяснить
подробности, что и как, а я сам ничего не знаю. Безопасность
еще больше озадачилась от неизвестности, — неопределен-
но сообщил Книжников, и Лукин догадался, что начальник
безопасности пытался выяснить у того подробности.
Лукин понимал, что после своей шутки ему надо быстрее
найти корешки билетов на мошенников и рвать из аэропор-
та, пока начальник безопасности не раззвонил на всю округу.
Подготовка угона самолета — это не шуточное дело, но как
еще можно было загасить служебное рвение этого деятеля,
который, похоже, красовался перед симпатичными девча-
тами? Увидел постороннего молодого парня среди своего
«курятника» и распетушился.
— Ладно, вечером поговорим, а то вся безопасность
может остаться без работы, — Лукин сел на своего конька
по части «дезы».
Около шести вечера Ирина подала голос:
— Есть корешок на Самушию Тараса.
— Давай сюда весь рейс.
Виктор переписал всю информацию с корешков со-
седних с Самушией пассажиров. Здесь был и Кирия, а так
же Кванчиани и Пацурия. Можно было дальше не искать.
О первом из них он уже слышал от Тараса. Это был его
дядя, а у других инициалы начинались на «Г», это мог
быть Гия, а у второго на «З» — не кто иной, как Зурик.
Как все просто. Теперь он мог послать далеко всю безопас-
ность. Он почувствовал, как у жуликов запылала земля под
ногами. Осталось установить их данные и отловить — дело
времени.
— Надо переписать эти корешки и заверить печатью,
как копии, а эти корешки я оставлю на ответственное хра-
нение. Если они понадобятся следствию, то их изымут по-
~231~
становлением. Остальных лиц мужского пола с этого рейса
перепишите отдельно списком.
Это он решил сделать на всякий случай, вдруг мошенни-
ки сидели не рядом. Хотя все сходилось, что это были они.
Когда все было готово, он предложил девчонкам выпить
шампанского у Книжникова в кабинете.
«Интересная штука получается. Целый день провел
в обществе симпатичных девчонок, которые были готовы
пофлиртовать, но нет, уперся в эти корешки — и ни шагу в
сторону», — Виктор ловил себя на мысли, что он все чаще
вспоминает Ларису и хочет ее видеть.
У Книжникова в кабинете собрались трое оперативни-
ков, которых он видел утром. Рабочий день был окончен.
— Как у вас дела? — поинтересовался Книжников.
— Всё нашли, но сегодня я уже никуда не поеду. Устал.
Поеду рано утром в Зугдиди. Можно позвонить в Москву
руководству?
— Телефон с выходом на межгород только у начальника
отдела. Он должен скоро подъехать. Может, поужинаем?
— Да, честно говоря, было бы неплохо.
Книжников позвал из коридора мужчину цыганской
наружности, видимо, внештатного сотрудника по накрытию
стола.
— У нас гость из Москвы. Сообрази вина, коньяку и
покушать.
Тот обернулся моментально, похоже было, что все это
лежало в соседнем кабинете. Вино, домашний сыр, зелень,
уже остывшие шашлыки, завернутые в лаваш вместе с тон-
ко порезанным репчатым луком. Это сочетание придавало
лавашу особый вкус, его можно было кушать без мяса. Вино
было душистым, из винограда сорта «изабелла». Хотя по-
сле застолья в селе Лия Виктору уже не хотелось нагружать
себя алкоголем, тем более что утром он наметил вернуться
в Грузию.
После нескольких тостов в кабинет вошел начальник
ОВД аэропорта. Этот мужчина был в том неопределенном
~232~
возрасте, когда переваливает за полтинник, да к тому же
лысый как шар. Воздушные ворота сочинских курортов на-
ложили на него отпечаток важности, чего не скажешь про
его подчиненных оперов, с которыми после выпивки Лукин
разговорился о работе.
— Валентин Васильевич, — представился начальник
милиции.
— Виктор, — ответил Лукин с почтением к его воз-
расту.
— Мне доложили, что вы здесь работаете. Как успехи?
— Спасибо Книжникову, он все организовал, и я успел
сделать, что наметил.
Он присел за стол, поднял стакан с вином и предложил
тост за содружество сыщиков. Все с удовольствием выпили.
После Лукин продолжил с операми начатые разговоры о
наркотиках. Вдруг начальник проявил бдительность.
— А можно попросить ваше удостоверение личности?
— Вот, пожалуйста, — Виктор протянул удостоверение,
не поворачиваясь к нему, и продолжил разговор с Книж-
никовым.
«Такой же «дятел», как и начальник службы безопас-
ности аэропорта», — подумал про себя Виктор.
— У вас удостоверение не действительно, — вдруг со-
общил Валентин Васильевич.
— Это с чего такие умозаключения? — невозмутимо
поинтересовался Лукин.
— Вы на фото в штатском, а должны быть в форме.
— Валентин Васильевич! Дело в том, что МУР, если вы
внимательно прочитали, — это Московский уголовный ро-
зыск, а это единственная организация в милиции, которая
выдает удостоверения в штатском.
— Это еще почему? — недоверчиво сверлил прищурен-
ным взглядом начальник.
— Видите ли, Валентин Васильевич, есть такая контора,
называется она КГБ СССР, сотрудники которой пользуются
иногда удостоверениями МУРа для прикрытия, а формы
~233~
милицейской у них нет, — Виктор специально проехал по
его явно нездоровым мозгам, он-то знал, что у той конторы
и форма есть, и все остальное, а КГБ упомянул на всякий
случай. Вдруг возникнут вопросы по его «дезе» в отноше-
нии подготовки угона самолета. Это должно остудить их
любопытство.
— Это удостоверение я изымаю, а вас задерживаю до
выяснения личности.
— Да забирайте. У меня еще есть, а это почтой при-
шлете после получения выговора, — Виктору было совсем
неинтересно, что тот думал по этому поводу. Такой дури он
не ожидал.
Вина выпили прилично, и Лукин встал, чтобы пойти в
санузел.
— Сиди, я еще не все выяснил, — остановил его власт-
ным голосом начальник.
— Выясняйте, что хотите, а я пошел. Мне надо выйти.
Что, в углу кабинета оправляться? — все так же спокойно
спросил Лукин.
— Можешь в кабинете.
Виктор подошел к мусорной корзине в углу и решитель-
но дернул молнию на брюках.
— Стой! Вижу, что москвич! — заорал начальник.
— Почему определили? — улыбнулся Лукин.
— Очень наглый! Проводите его вдвоем до туалета, —
выдал тот команду, не собираясь униматься.
Когда дверь кабинета за ними закрылась, Книжников и
его коллега покатились со смеху.
— Это что, у вас такие шутки? — поинтересовался
Лукин.
— Нет. Начальник у нас немного контуженный и боится
всех командировочных, думая, что они приехали проверять
его для отправки на пенсию, поэтому есть возможность на-
казать его. Он сегодня перебдел. Не обижайся, мы с тобой.
Раскрути его. Ты же можешь. У него денег — лопатой не
провернешь, — завелся Книжников.
~234~
Было видно, что начальник их здорово достал своими
бреднями.
— Ладно. Он сам выпросил, — согласился Лукин и
решил подыграть коллегам.
По возвращении в кабинет они обнаружили, что маразм
руководителя продолжал крепчать.
— Как связаться с твоим руководством? — спросил
начальник.
— Я бы не советовал вам это делать. Во-первых, уже
поздно, а во-вторых, о проводимой мною секретной опера-
ции знает только Андрей Михайлович. Если есть сомнения
в удостоверении, вот мое командировочное удостоверение с
печатями. И паспорт, наконец. Хватит валять дурака и верни
удостоверение! — Лукин перешел на «ты» специально,
чтобы разогреть начальника.
— Кто он по званию? — не унимался начальник мили-
ции.
— Генерал-майор, — сообщил Лукин, легко прибавив к
званию Вайнера Андрея Михайловича, который был майо-
ром, слово «генерал».
— Давай его телефон, — настоял начальник.
— Домашний? Уже ночь. И вы же сказали, что связи с
Москвой нет?
— Только я могу звонить в Москву.
— Ну, тогда валяйте. Сами напросились, — Лукин за-
писал ему телефон Михалыча.
С Москвой телефонистка соединила в течение трех
минут.
— Товарищ генерал, вас беспокоит начальник милиции
аэропорта Адлера майор милиции Семенов. Я хотел бы
знать, есть ли у вас сотрудник Лукин и где он сейчас на-
ходится?
— Да, это мой сотрудник, сейчас он выполняет задание
у вас, в аэропорту Адлера, а что случилось?
— Нет, ничего не случилось. У него удостоверение с
фотографией в штатском.
~235~
— И что такого? У меня такое же удостоверение. Может,
что-то случилось?
— Нет, нет. Все в порядке, просто у него удостоверение
немного потерто.
— Значит, хранит удостоверение небрежно, я сделаю
ему замечание, но это же не повод для ночного звонка. Что
все-таки стряслось?
— Все нормально. Мне хотелось лишь удостовериться,
что такой сотрудник есть. Извините. Спокойной ночи.
Семенов положил трубку. Воцарилась тишина. Семе-
нов, конечно, слукавил, так как удостоверение у Лукина
было в идеальном состоянии. Виктор совсем недавно по-
лучил третью звезду на погоны и поменял удостоверение.
На фото он был в штатском, а милицейское звание было
прописано.
— Ну, давайте выпьем. Все проблемы решены, — вздох-
нул Семенов.
— Нет, Валя, ты чудак на букву «м». Проблем ты себе
создал выше крыши, и они у тебя только начинаются, —
Лукин перехватил инициативу, как говорится, по горячим
следам. — Поднял с постели генерала своими дурацкими
вопросами, а он, зная, какое опасное задание я выполняю,
думаешь, теперь уснет? Он сейчас уже ищет через дежурного
по МВД СССР домашний телефон твоего руководителя,
чтобы выяснить, кто такой Семенов и почему он ночью
будит генералов дурацкими вопросами. Если не хочешь ока-
заться утром на пенсии, быстро соедини меня с генералом,
я попробую загасить этот скандал.
— А я вроде бы ничего… Вы меня извините, я был не
прав…
— Со мной потом будешь извиняться, а сейчас звони
или через час поедешь на ковер к своему руководству, а
может, бригада проверяющих приедет сюда посмотреть
твое состояние здоровья. Можешь остаться без пенсии и за
воротами к утру. Ты сам все это затеял. Никто тебя за язык
не тянул, так что решай.
~236~
— Я сейчас. Только вы не очень, не обижайтесь. Девуш-
ка, дайте еще раз Москву, тот же номер, нас прервали, —
Валентин Васильевич попросил телефонистку.
«Готов умник, разложен по косточкам, и в голосе металл
пропал, а дребезжит, как старая телега», — удовлетворился
Лукин.
Михалыч ответил бодрым голосом. Еще бы — после
такого звонка и вопросов.
— Слушаю.
— Здравия желаю, товарищ генерал! — гаркнул в трубку
Лукин.
— Кончай дурака валять, что случилось? — поинтере-
совался Михалыч.
— Ровным счетом ничего, просто начальник милиции
сначала был гостеприимным, выпили, закусили, а потом
начал проявлять бдительность и звонить генералу. Я не
мог отказаться от гостеприимства, мы у него в кабинете
собрались. Теперь он все выяснил и понимает, что не прав.
— Ну, с этим понятно, а как наши жулики?
— С этим еще лучше. Все установлены. Сообщить се-
кретные сведения не могу по открытой связи. Завтра утром
мне Семенов поможет добраться до Грузии, и я вам оттуда
позвоню, есть еще одно мероприятие.
— Молодец. Ты только сильно не глуши этого начальни-
ка. Я уже понял, что ты над ним измываться будешь, когда
ты меня сделал генералом, — засмеялся Михалыч.
— Да, он уже раскаивается и хочет еще раз извиниться.
Сейчас трубку передам, а то он сидит бледный, еще кондра-
тий хватит… На, Валентин, поговори с генералом, — Лукин
передал ему трубку.
— Я… я виноват, ошибся, — начал тот.
— Когда пьете, закусывать надо. Всё, спокойной ночи, —
обрезал его Михалыч. — Утром разберемся.
Опять стало тихо.
— А надо было говорить генералу, что мы выпили? —
заискивающе поинтересовался Семенов.
~237~
— А генерал что — идиот и не понимает, что таких звон-
ков в полночь после выпитого чая не бывает? С генералом
лучше честно.
— С генералом так запросто разговариваешь…
— Я на особых заданиях задействован, поэтому и от-
ношения такие, но об этом всё.
Знал бы этот начальник, что Михалыч был в таком же
звании, как и он сам, — майор милиции…
— Да, понимаю. Теперь можем выпить?
— Понимаешь ли, Валя, я вообще-то не привык выпи-
вать в кабинетах. Это сегодня не мог отказаться от гостепри-
имства твоих сотрудников, — фамильярно намекнул Лукин,
вспомнив пожелания Книжникова.
— Все понял. Может быть, в ресторан? — сообразил
начальник.
Лукин перевел взгляд на Книжникова. Тот кивнул.
— Это можно, только я в городе ничего не знаю, — со-
гласился Лукин.
— Я отвезу.
Время было позднее, поэтому кухня в ресторане ока-
залась скудной. После первой рюмки Виктор сделал за-
мечание.
— Валя, ты что, меня в столовую привез? Неужели в
городе нет приличного ресторана?
— Я все понял, сейчас покажу наши ночные ресто-
раны.
Потом были еще два ресторана, после которых крепко
стояли на ногах только Лукин и Книжников. Семенов дал
ему команду проводить гостя и утром отправить до Зугдиди.
Сам он был в состоянии только добраться до постели.
Они втроем с водителем поехали к аэрофлотовской
гостинице.
— Но это же профилакторий для отдыха экипажей! —
прочитал вывеску Лукин.
— Да. Семенов дал команду отвести тебя к стюардессам.
Он уже позвонил, и нас ждет приятная компания. Посидим,
~238~
выпьем шампанского. Если понравится, то можем остаться,
а нет, то твоя гостиница рядом.
— Надо сказать, ваш дед реабилитировался, но сейчас
поднимаемся мы к девушкам, а там экипаж гуляет, и опять
конфликт. Нам это надо после всего выпитого? Вы с води-
телем поднимитесь, а я здесь подожду, в машине. Если все
нормально, то помашите рукой.
Когда они вошли в подъезд, Лукин направился в сторону
гостиницы, но был перехвачен Книжниковым.
— Я так и подумал, что обманешь.
— Это не обман, а оперативная смекалка. После такого
количества алкоголя по девочкам не ходят. Самого могут
изнасиловать, поэтому всем спать, — предложил Лукин.
— Согласен. Я утром заеду, провожу. А Семенова здо-
рово причесали!
— По просьбе трудящихся. До утра.
— У меня предложение. На посошок, но у меня. Я живу
вон в том доме. Это же рядом.
— Неудобно ходить в гости в таком состоянии.
— А мы в дом не пойдем. У нас в гараже всё есть. По
бокалу домашнего вина — и разбежались.
«Никак не получается без пьянки на этом юге, а с другой
стороны, какая экономия командировочных за счет здоро-
вья!» — взгрустнул Виктор.
Дом у Книжникова, как у всех на Кавказе, был двух-
этажный. Ему, видимо, хотелось похвалиться, как он хорошо
живет, поэтому и пригласил на посошок. И это ему удалось.
Хотя им уже давно хватало без этого посошка и выпитого,
и съеденного.
Хозяин вошел в дом и открыл гараж изнутри. Гараж
был отделан кафелем до потолка, как ванная. Внутри было
чистенько и много света. Они прошли в соседний отсек, где
стояли бочки с вином и различные соления, закатанные в
банки. Вино было и в трехлитровых банках, и в графинах.
«Изабелла» благоухала на все помещение. Это был насто-
~239~
ящий винный погребок. Книжников открыл холодильник
и достал домашнюю колбасу.
Виктор предложил выпить за его дом, чтобы изобилие не
покидало его стены, и за что-то еще, но одним тостом, а по-
том — в разные стороны. Так они и сделали, но Книжников
сел в новенькую «шаху», так называли «Жигули-2106».
— Я отвезу тебя до гостиницы.
— Вот этого не надо делать в таком состоянии. Я чуд-
ненько прогуляюсь по свежему воздуху, — отказался Лукин.
— Тогда оставайся у меня ночевать, потому как я не
смогу пойти с тобой по причине, что не дойду, а на машине
я легко. Сейчас я выгоню машину из гаража.
— Не надо это делать. Я нормально себя чувствую и
сам доберусь.
— Все-все, поехали.
Книжников завел «шаху», которая с ревом тронулась
из гаража по мостку через ручей, отделяющий его дом
от проезжей части. Хорошо, что скорость была слишком
маленькой, и только одно заднее колесо съехало с мостика.
Машина зависла на заднем мосту. Газовать было бесполезно.
Лукин предложил ему выйти из машины и сам поставил ее
на ручной тормоз. Вдвоем они попытались забросить зад
машины обратно на мостик, но оказались слабоваты для
этого. На их счастье мимо проезжала компания из пяти
подгулявших грузин, которые с криками и смехом легко
приподняли машину и поставили на мостик.
На шум вышел отец Книжникова. Молча взял у него
ключи и загнал автомобиль в гараж.
— Ты куда собрался ехать в таком виде на машине? —
сердито спросил он капитана милиции Книжникова-млад-
шего.
— Гостя и коллегу из Москвы довезти до аэрофлотов-
ской гостиницы. Это же рядом.
— Тем более что рядом. Пойдемте, я провожу вас до
попутной машины. Я сегодня тоже выпил и крепко спал.
~240~
— Спасибо, не беспокойтесь. Я и сам собирался уходить,
но не смог переубедить вашего сына.
— Я ему утром ремня впорю. Не посмотрю, что он ра-
ботник милиции, — порадовался отец такому исходу дела.
Все целы, и даже машина не поцарапана.
Лукин вышел на проезжую часть, и ему тут же под-
вернулся самосвал, который доставил его к подъезду го-
стиницы.
Утром на площадь аэропорта пришел прямой автобус до
Зугдиди, и хотя была возможность еще часа четыре отдох-
нуть, но спать не хотелось. Дорога шла вдоль берега моря,
и глаза не уставали от смены пейзажей: горы, пальмы, море.
На площади автовокзала Виктору захотелось закурить. Он
это делал редко. Достал пачку «Винстона», сунул сигарету
в зубы, а спичек нет. Подошел к группе грузин, видимо, без-
дельников, болтающихся около автобусов на кругу.
— Мужики, дайте прикурить, — попросил Лукин.
— Русский?
— Да, русский.
— Пойдем, — худощавый грузин, небольшого росточка,
с тонкими усиками и в большой кепке, взял Виктора за рукав
куртки двумя пальцами и подвел к киоску. Виктор сдержался
и покорно пошел, чтобы посмотреть финал. В киоске грузин
небрежно кинул на тарелку десять копеек.
— Дай этому русскому десять коробок спичек, пусть
накурится.
Виктор ожидал какого-то подвоха, но после такого его
никто не мог бы сдержать.
Он дернул мужичонку за ворот пиджака и почти вы-
тряхнул из него. Тот явно уступал ему в силе и стоял, не
трепыхаясь. Видимо, ему тоже стало интересно, что будет
дальше. Русский Виктор не стал его бить — и это уже хо-
рошо, да и это приравнивалось бы к самоубийству, так как
вся площадь была заполнена его земляками, потому он был
относительно спокоен.
~241~
— Погодь, кацо. Это много будет, у меня сдача есть, —
сообщил ему Виктор.
Взял коробок, прикурил, выдохнул дым в лицо щуплому
грузину. Ну откуда они берутся на его пути? Достал бумаж-
ный рубль, плюнул на него и прилепил тому на лоб. Это был у
Лукина экспромт, но он остался крайне удовлетворен своим
поведением, а потом — будь, что будет.
Вот такого оборота никто из окружающих, обративших
внимание на конфликт, точно не ожидал. Вся компания
грузин после короткого замешательства двинулась в его
сторону.
Как говорил классик: «Сейчас будут бить, и возможно
ногами», а мингрелы иногда баловались и ножечками.
К этому он был уже готов. Сделав шаг назад, дернул мол-
нию кожаной куртки, обнажив свою сбрую из светлой
кожи, на которой слева висел пистолет Макарова с черной
ручкой, а справа — запасная обойма во второй кобуре. На
поясе брякнули никелированные наручники. Он резким
движением схватился за рукоять пистолета, но из кобуры
вынимать не стал. Принцип такой был у него. Не махать
оружием перед мирными гражданами, а они пока являлись
таковыми.
— Стоять, граждане мингрелы, и стоять спокойно, а
то ненароком дырок понаделаю, — убедительно сообщил
Лукин.
— Вай, начальник, извини! Виноваты, не узнали! — ус-
лышал он из толпы.
— Вот это другое дело. Лучше объясните своему това-
рищу, как надо встречать гостей в Западной Грузии.
Дорогу до отдела милиции он уже знал наизусть. Фредон
Нестерович был на месте.
— С приездом, Виктор Павлович. Как успехи? — встре-
тил его Фредон.
— Вот фамилии и паспорта тех, кто вылетал с Самушией
в Москву.
~242~
— Так, Пацурия и Кванчиани — наши жители, они
ранее судимы, и паспорта этой серии выдавались нашим
ОВД. Какие мысли?
— Хорошо бы их задержать, но думаю, что они уже в
бегах после задержания Самушии. Тем не менее надо про-
вести небольшую разведку около их домов и попытаться
выяснить их местонахождение. Если они здесь, то будем
задерживать, а в первую очередь надо сделать их фото с
формы номер один в паспортном столе и заверить копии
самой формы. Передать полные данные в Москву. Обыски
ничего не дадут, наверное, все улики они носят с собой, —
попросил Лукин.
— Сейчас я дам распоряжение по этому поводу Нодару,
а мы пока пообедаем.
— А у Нодара нет родственников среди этих лиц? —
поинтересовался Лукин.
— Не исключено. Город маленький, но он честный па-
рень. Он мне доложил по обстановке в Лии, когда устроили
целую свадьбу, а потом бабушку подослали на беседу. Это
организовал участковый, который уже получил свое. Там
все было в рамках? — догадался Фредон, почему Лукин об
этом спросил.
— Да я просто так. Все нормально.
Виктора беспокоил другой вопрос — стихийная стычка
на автовокзале, ему еще придется какое-то время быть в этом
городе, а мужика он сильно оскорбил, хотя тот начал первый.
И он поведал об этом Фредону Нестеровичу, который мог
узнать о случившемся и не от него.
— Поехали на автовокзал, — тот был явно возмущен.
Через считанные минуты его УАЗ въехал на площадь
автовокзала.
— Кто из них?
— Да не надо, он получил свое.
— Он оскорбил гостя нашего города, и я должен ему
сказать об этом. Правильно, что рассказал мне, теперь пусть
знает, что ты — мой гость. Кто из них?
~243~
Они вышли из машины и направились к кучке грузин,
которые все так же тусовались на площади. Никого показы-
вать не пришлось, вся компания повернулась в их сторону и
стала раскланиваться, приветствуя Фредона Нестеровича.
— Извините, начальник, мы не знали, что это ваш
гость! — загудели они чуть ли не хором.
— Виктор, иди, посиди в машине. Мы будем говорить
на родном языке, и тебе это неинтересно.
Он несколько минут говорил с этой компанией, вероят-
но, о правилах поведения, а потом вернулся, и они поехали
в ресторан неподалеку от автостанции.
Стол был теперь персон на двенадцать, и на него опять
посыпалось все, как на свадьбе. Виктор уже не спрашивал,
зачем это надо и кому. У них так принято. Выпили несколько
рюмок. Подошел мужик, который дал Виктору прикурить
на автовокзале. Фредон Нестерович разрешил ему поднять
рюмку и сказать тост за гостя. Тот еще раз извинился.
— Вот теперь конфликт исчерпан, а то, что здесь на сто-
ле, он уже оплатил, — сообщил Фредон с улыбкой.
— Приятно общаться с коллегой, у которого такой
авторитет и уважение среди граждан города. Давайте за
это выпьем, — предложил Лукин, который за десять дней
пребывания приноровился к местным обычаям.
— Принимается. Без авторитета в Грузии нельзя. И по-
едем — посмотрим, что там мои подчиненные нарыли.
— Да, и в Москву позвоним.
Михалыч оказался на месте.
— Добрый день. Как самочувствие?
— Ой, Михалыч, тяжело. Всё, приеду в Москву — пере-
хожу на кефир и гантели.
— Я тебя понимаю.
— Все трое установлены. Могу передать данные или
утром сам вылечу в Москву, думаю, искать их здесь не имеет
смысла, а потом — местные власти это могут сделать и без
нас, разумеется, после получения необходимых указаний
по розыску.
~244~
— Да, похоже, что так. Эти жулики уже звонили по-
терпевшим и предлагали урегулировать этот вопрос с
финансовой стороны. Собирай все документы и вылетай,
если больше там делать нечего.
— Да, думаю, дальше можно проводить только след-
ственные действия и обвинение им предъявить заочно.
— Всё. До встречи.
Нодар принес копии паспортов компании Пацурии и
Кванчиани. У первого оказались родственники в селе Лия,
где участковый организовал гулянку для Лукина, а другой
был настоящим сваном и носил войлочную тюбетейку.
— По всем адресам провели установки и выяснили, что
интересующие нас лица по месту жительства длительное
время не появлялись, — сообщил Нодар.
— Да, мы другого и не ожидали. Они, скорее всего,
гастролируют, и для их задержания потребуется время, —
предположил Лукин.
— Если они объявятся в нашем районе, то будут задер-
жаны. Есть люди, которые недовольны ими, они помогут.
— Фредон Нестерович, я больше не вижу необходимо-
сти злоупотреблять вашим гостеприимством и хочу сегодня
вылететь в Москву.
— Хорошо. Тебя проводит Нодар до аэропорта. Будет
желание — приезжай в гости. У нас побережье Черного моря
не хуже, чем в Сочи, только народу гораздо меньше, — при-
гласил Фредон на отдых.
— Спасибо за все. До встречи.
Как ни хорошо было в этом красивом и гостеприимном
краю, Виктор уже соскучился по родным местам, москов-
ским улочкам, суете центра города, друзьям и коллегам. Он
давно уже заметил за собой эту тягу, пребывание вдали от
родных мест более недели не могли скрасить никакие пре-
лести местной жизни. На этот раз он был в командировке две
недели, но понимал, что это только начало, так как грузины
стали все чаще совершать преступления в центре Москвы.
Дома все намного скромнее, но теплее и уютнее.
~245~
По прилету в Москву Лукин сразу поехал на работу.
Выработанная годами привычка сдать служебные докумен-
ты, оружие и отчитаться, а потом уж отдыхать с друзьями.
Михалыч посмотрел отчет.
— Передадим материалы следователю для проведения
опознаний наших жуликов по фотографиям и объявления
их в розыск, а остальное дело техники. Кто-то из них или
по их поручению звонил потерпевшим Кудриным и предло-
жил уладить их отношения финансово. Это значит, что они
кинут еще кого-нибудь. Но это сейчас нам на руку. Быстрее
попадутся. Надо дать подробную ориентировку по городу.
Пойдешь отдыхать или сыграем партейку в картишки?
— А с кем? — Лукин хоть и устал, но от партии с дру-
зьями не отказался бы.
— В соседнем кабинете идет рубка в карты.
— Это можно.
Виктор ополовинил коробку гостинцев из Грузии,
которые упаковал ему с собой Нодар, и вошел в кабинет
с домашним вином, сыром, лавашем и зеленью. Егорыч
бросил карты на стол.
— Какие могут быть кагты, когда коллега вегнулся на
Годину, да еще с такими дагами!
Взглянув на записи игры, Виктор понял, что Егорыч
проигрывал, поэтому и бросил карты на стол. Да он и вы-
игрывать мог только с ним в паре, когда они по взаимной
договоренности сигналили друг другу пальцами и глазами
о том, сколько взяток могут взять. Некоторые игроки об
этом догадывались, но не обращали внимания, так как в этой
игре сговор не мог сильно повлиять на результат, к тому же
проигранные деньги ссыпались в общий котел для продол-
жения общего застолья. Быстро оценив вкус даров Грузии,
все принялись изучать сданные карты, стремясь пополнить
их «общак», который состоял из проигрышей партнеров.
К концу игры отправили двух зрителей в магазин.
Для застолья опера обычно использовали номера Ору-
жейных бань или оперативную квартиру в доме, что стоял
~246~
в плане на снос и был почти расселен. Квартира имела
черный ход, по всем правилам конспирации, глухие шторы,
а главное — кухню с газовой плитой. В магазине «Лесная
быль» они покупали иногда глухаря или тетерева, а то
мясо изюбра или медвежатину. Рядом также располагался
магазин «Грибы, ягоды», где всегда продавались соления в
бочках: помидоры, капуста, огурчики. Белые грибы и грузди
в бочках лежали пластами под гнетом. А в «Кулинарии»
по соседству даже перечислить невозможно все виды пред-
лагавшейся продукции — от рулетов, паштетов до салатов,
после такого застолья идти в ресторан «Будапешт» можно
было только для куража.
Но вечером Виктора ждали друзья во дворе дома 62 по
Новослободской улице, с которыми он учился в одной шко-
ле, хотя и в разных классах. Василий Федоров уже второй год
трудился в КГБ, но в каком-то техническо-хозяйственном
управлении. Он всем говорил, что в КГБ, и друзья не ущем-
ляли его самолюбие, хотя понимали, что в этой службе он
всего лишь что-то ремонтирует или строит. Володя Алексеев
работал в спецслужбе ГУВД Москвы, которая обслуживала
места сбыта похищенных вещей и ценностей, а также валют-
ные магазины «Березка». Это он помог вый ти на «Пожар-
ника», который подбирал ключи к замкам Тольяттинского
завода. Они вместе выросли в этом дворе. Дом состоял из
двадцати одного корпуса и располагался квадратом, а вну-
три стояли четыре двухэтажных деревянных дома, в одном
из которых жил Василий. Его соседи уже давно получили
новые квартиры, а он и оставшийся сосед Валера занимали
каждый по подъезду и верхние этажи сдавали студентам и
студенткам за небольшую плату, но блюли их, как близких
родственников.
У Василия друзья обычно расписывали втроем партию
в преферанс. Это происходило в редкие зимние выходные.
В этот вечер у Василия за круглым столом сидели его
однокурсницы Галя и Люда, с которыми они с Володей были
знакомы. Они учились на вечернем отделении Станкина,
~247~
так называли станкоинтрументальный институт, который
находился сразу за детским парком, то есть от дома в трех
минутах ходьбы. Поэтому они и готовились к экзаменам у
Василия.
Учеба была прекращена с появлением Виктора и мягко
заменена небольшим застольем. С Галей у Виктора сло-
жились добрые дружеские отношения. Василий вот-вот
должен был сделать ей предложение, но Галя доверительно
сообщила Виктору, что ей нравится Володя, который встре-
чался с Людмилой. Их компания отмечала дни рождения
и революционные праздники вместе. Только Виктор был в
этой компании никем не озадачен, поэтому все поочередно
плакались ему в жилетку. Девчонки каждый раз предлага-
ли Виктору познакомить его со своими подружками, а он
отговаривал их от этой затеи. Все подобные разговоры он
сводил к шуткам. В тот вечер они опять вернулись к этому
вопросу.
— Скоро пасха. У кого есть предложения по ее празд-
нованию? Можно собраться у меня. Мы с Людой и Клавой
накроем стол. С вас, ребята, шампанское, — предложила
Галя.
— С напитками проблем нет, а кто такая Клава? — при-
кинулся «вещмешком» Виктор.
— Наша коллега по работе. Очень красивая и обая-
тельная.
— Галка, мы же с тобой кажется договорились, — попы-
тался упредить ее Лукин, зная от кого исходит инициатива
по сватовству.
— А причем здесь ты? Она будет в нашей компании, —
засмеялась Галка.
— Да, может, она Василию понравится!
— Вот именно, — Вася поправил усы.
— Ну, ты не очень губы раскатывай, — в шутку запету-
шился Виктор.
— Да я только за то, чтобы наша компания была полной,
а то и не потанцуешь! — рассмеялся Вася.
~248~
Галка жила на набережной Мориса Тореза, как раз
напротив Кремля, и ее дом одной стеной примыкал к по-
сольству Англии. Ребята все шутили, что если сделать под-
коп, то можно будет завтракать овсянкой и пить настоящий
английский чай.
— Как только тронете стенку, будете есть перловку в
Лефортово, — обрезал их мечты Вася.
— Василий, может, ты с Галкой дружишь, чтобы про-
слушки через ее стену внедрить? — не унимался Виктор.
— Твои шуточки до добра не доведут.
— Всё. Включаю заднюю. Видимо, попал в точку. Васи-
лий к спецбуфету КГБ еще не допущен, поэтому дефицит к
столу беру на себя, — предложил свои услуги Лукин.
— Вот-вот, лучше делом займись, шутничок, — посо-
ветовал Вася.
После застолья ребята пошли провожать девчонок, а
Виктор отправился отдыхать домой. День был очень насы-
щен впечатлениями, но это оказалось ерундой по сравнению
с тем, что он увидел в почтовом ящике. Открытка из Самар-
канда с видом площади Регистан излучала тепло горячих
песков Узбекистана, а слова, написанные Ларисой, вселяли
надежду на новую встречу. Виктор дал ей свой адрес только
с одной целью — протянуть хоть какую-то ниточку между
ними. Он ничего не знал о ней, кроме того, что она — под-
ружка Вики. Лукину с первой же встречи казалось, что они
должны быть вместе, и Лариса дарила ему такую надежду.
Но потом случились его долгая командировка в Грузию и ее
не менее долгое молчание. Он уже не надеялся, что Лариса
напишет.
Обратный адрес на открытке он расценил так, что мож-
но написать ей пару строк, к тому же Лариса сообщила, что
будет в Москве только через месяц. Ему хотелось пообщаться
с ней, а другого способа не было. Извинившись за то, что
он, возможно, не верно истолковал указанный ей обратный
адрес как намек на ожидание ответа, он коротенько изложил
Ларисе последние новости. Получилось несколько листов,
~249~
которые он с трудом запихнул в конверт и отправил. В голове
мелькнуло, что почтового романа у него еще не было, да и
вообще он никогда не писал знакомым девушкам, а здесь его
что-то вдруг так развезло — аж до трех часов ночи!
Утренняя пятиминутка у Максима Никоновича началась
необычно.
— Я знаю, кто принес эту заразу в район. — Максим
Никонович сделал паузу. — Лукин, это вы.
Если начальник обращался к своим подчиненным на
«вы» — жди грозы.
— Да, я вчера привез гостинцы из Грузии, но они были
свежайшими.
— Вы дурака не валяйте, вы знаете, что я имею в виду.
Игры в карты на деньги!
— Вы хотите сказать, что я играю в карты на деньги? —
переспросил Лукин, как будто разговор шел не о нем.
— Не только вы. Вы принесли эту заразу в отдел и об-
учили оперов.
— Максим Никонович, я официально заявляю, что
карты ни разу в руках не держал, не то что играть на деньги
или чему-нибудь обучать. А кто это сказал, тот, вероятно,
плохо закусывал. Меня в отделе две недели не было.
Некоторые опера захихикали. От такого заявления даже
у Егорыча округлились глаза, но начальник сразу усомнился
в полученной информации.
— Что, и вчера никто при вас не играл? — с недоверием
спросил Максим Никонович.
— В отделе я ни у кого карты не видел, — сказал Лукин
твердо, как отрезал.
— Да, дела… Все свободны. По рабочим местам, — под-
вел итог начальник.
Лукин знал, что не так и страшны эти безобидные игры
в карты, да и ставки были там копеечные, но Максим Нико-
нович терпеть не мог, когда оперативники в таких ситуациях
«кололись» перед начальником. А это не про Лукина.
~250~
В коридоре Лукин подошел к начальнику сыскного от-
деления Михалычу.
— Завелась крыса. Надо шмон навести по столам, все ко-
лоды карт убрать и прекратить эти состязания в отделе. Пора
сменить дислокацию. Какие мысли, шеф? — спросил он.
— У нас бывают опера из местных отделений милиции, и
они видели, как мы играли в карты. Наверное, кто-то сказал
им о тебе как об учителе, но своих в отделе я исключаю, —
заручился Михалыч.
— Я бы тоже исключил, но вчера никого чужих не
было, а Максим Никонович — опер старый. Думаешь, он
прокололся насчет вчерашней игры или прикрывал своего
информатора и заодно внес смуту в наши ряды?
— Он понял, что информация не совсем достоверна, и
поверил, что ты никогда карты в руках не держал. Если бы я
сам с тобой не играл, то тоже поверил бы тебе. Ты все-таки
артист, с тобой опасно иметь дело, — хихикнул Михалыч.
— Я просто знаю, что Максим Никонович не любит,
когда опера всех закладывают. Я имею в виду такие мелочи,
как застолье.
— Ладно, нашу компанию игроков сужаем до пяти са-
мых проверенных оперов, включая Егорыча, друга Максима
Никоновича, и меняем место встреч. Чем займешься?
— Пока более-менее тихо, я хочу встретиться со своими
негласными помощниками. Что-то скучно стало без жули-
ков. Камеры пустуют, и поговорить не с кем по душам, —
улыбнулся Лукин.
— Хорошо, шутничок. Позванивай.
Полученная информация после первой же встречи с
негласным помощником закрутила Лукину мозги так, что
он счел необходимым доложить Михалычу.
— На этого Спирина я вышел еще до командировки.
Он вполне реален и располагает большими финансами,
позволяющими покупать редкие марки стоимостью по две-
три тысячи рублей на набережной Шевченко. Мой человек
подружился с ним, но рассказы Спирина были настолько
~251~
фантастичными, что он решил отвезти его на дачу к другу.
Там Спирина подпоили и начали «колоть», обвиняя в
стукачестве, дескать, иначе такие деньги не заработать. Под
угрозами Спирин сознался, что является наркокурьером от
Батуми до Выборга. Возит он в дипломате героин, а обрат-
но — доллары. С каждой такой поездки имеет три тысячи
рублей. С его слов, он получает дипломат у пограничника по
кличке «Крест». Про него он рассказал, что тот высокого
роста и плотного телосложения, на лбу слева небольшой
шрам, похожий на крест, и ходит он в форме капитана.
Батуми — город небольшой, поэтому думаю, что капитан
не ряженный. Какой смысл? Спирин перевозил дипломат
«в темную», так как ему никто не говорил, что именно он
возит до Выборга, где происходил обмен дипломатами у
некого Сергея. А полученный дипломат от Сергея он от-
возил обратно в Батуми «Кресту», который платил ему
три тысячи рублей. Других лиц в этой цепочке он не знает.
Может быть, «Крест» и не капитан-пограничник, но героин
и доллары вполне реальны. Спирин оказался ушлым и акку-
ратно вскрывал дипломаты, которые перевозил, несмотря
на секреты от вскрытия. Он их не нарушил и продолжает
курсировать с юга на север и обратно. Что будем делать?
— Ты думаешь, это не бред? — Михалыч был явно
озадачен.
— Я думаю, что это наркотрафик героина из Турции до
Финляндии, а далее по Европе, который нам неведом. И он
вполне реален, судя по альбому с марками на сумму около
пятидесяти тысяч рублей. Это десять автомобилей «вол-
га» у молодого парня. В Союзе о героине даже шепотом
никто не разговаривает, а вот транзит через нашу страну
возможен, и Спирин работает на этом транзите от Батуми
до Выборга. Если бы героин был предназначен для сбыта
в СССР, то его довезли бы до Москвы или Ленинграда, а
Выборг — это деревня, и там не требуется такое количество
героина. Да и наши коллеги бы об этом знали. Я специаль-
но интересовался темой по героину, но меня заверили на
~252~
Петровке, что в СССР эта тема не существует. Его просто
нет у наших наркоманов. Да и денег таких не бывает у них,
чтобы «герычем» баловаться.
— Тебя нельзя отпускать в свободный поиск как опе-
ративника. Обязательно что-нибудь нароешь такого, что
потом не расхлебаешь. Может, в КГБ отправить инфор-
мацию? Если этот наркотрафик существует, а я склонен
верить твоему источнику, потому что он до этого удивлял
нас достоверностью своей информации, то там, скорее всего,
задействованы таможенники и пограничники. Иначе как
перевезешь это всё через границу с Турцией, а потом еще
и через финскую? Ты лучше меня знаешь, как бывший по-
гранец, что это невозможно.
— Да, какой я, Михалыч, пограничник! Мне печать
поставили в военный билет пограничного училища в Ба-
бушкино, чтобы я выступил за них на соревнованиях, а
на границе я не был. Тогда получается, что мы оказались
лишними свидетелями, которые много знают, а сделать
ничего не могут.
— Что фигурант знает о твоем источнике? — выразился
Михалыч на языке оперативников.
— Почти ничего. Даже имя выдуманное. Да и дача была
чужая, и возили его ночью… Кажется, придумал. Сообщу
устно своим знакомым сотрудникам КГБ, работающим по
этой линии, а писать ничего не буду и своему помощнику
скажу, чтобы обрезался со Спириным и больше не встре-
чался. Михалыч, я верю, что это все реально, в этой цепочке
такие силы задействованы, что нам головы не сносить.
Спирин в Москве ничего не совершает. Ходит парень по
набережной Шевченко и скупает дорогие марки. Он нам
не по зубам.
— Да, так будет правильно. А может, и твоим чекистам
ничего не говорить? Пока посмотрим, как события будут
разворачиваться.
— Ничего мы больше из этого не увидим, зато можем
засветиться и голову потерять. Ты знаешь, сколько стоят
~253~
эти партии героина? Своим чекистам я верю. Если захотят
вместе поработать, то продолжим, но почему-то я думаю,
что эта тема уйдет выше их сферы деятельности, — произ-
нес Лукин и задумался.
Он позвонил майору КГБ Рычкову Вячеславу, который
руководил от второго райсовета «Динамо» их спортивной
командой во время службы в армии. Второй райсовет в «Ди-
намо» был условным названием, так как спортсмены в нем
являлись сотрудниками КГБ. Вячеслав сразу вспомнил Лу-
кина. Да и не так просто его забыть после двух лет общения
во время службы, когда их, двоих коммунистов, отчитывали
на партсобраниях в воинской части за партийную дисципли-
ну, потому что они не посещали ни одного собрания. Потом,
при встрече, секретарь рассказывал, как их критиковали
на собраниях, и грозил выговорами, но у них всегда оказы-
валась уважительная причина, в это время они защищали
честь воинской части на соревнованиях. Вячеслав был уже
полковником и оставил работу со спортсменами, перейдя
на более серьезную, как он выразился. Лукин помнил, что
папа Вячеслава — генерал-лейтенант КГБ. Вячеслав выслу-
шал своего бывшего рядового Лукина, который сообщил
ему, чем теперь занимается в милиции в двух шагах от дома
два по Лубянке, где он когда-то получал командировочные
удостоверения на сборы и соревнования. Ну, хорошо, не
в двух шагах, а в двух троллейбусных остановках по улице
Сретенке. После чего тот перезвонил и сообщил телефон
сотрудника КГБ Вадима Иванова, который занимался ин-
тересующими Лукина вопросами. Иванову Лукин поведал
информацию, не разглашая своего источника. Лукин пред-
полагал, что чекист заинтересуется этим вопросом и тогда
он постарается добыть дополнительные сведения, но ни
Иванов, ни другие больше себя не проявили, а ему лезть не в
свое дело не очень-то хотелось. Лукину отведена была борьба
со сбытчиками наркотиков, которые привозили маковую
солому с Украины, и если повезет, то задержать узбека или
таджика с килограммом гашиша.
Лукин недаром вспомнил, что районное управление
милиции находится в непосредственной близости от боль-
шого серого дома на Лубянке. То ли дело в близости этого
здания, то ли просто жуликов тянуло в центр столицы, но
периодически интересы чекистов и милиции пересекались.
Касательно наркотрафика было понятно, почему они свели
его с чекистами, а вот обстоятельства другого преступления
неожиданно познакомили Лукина с их коллегами из 5-го
Главного управления КГБ, работавшими по инакомысля-
щим. И кто бы мог подумать, что они будут обмениваться
информацией по краже из квартиры! А кража была не со-
всем обычной. Что поделаешь — центр столицы, где пере-
плетались интересы многих «деловых» людей и жуликов
различных мастей.



Глава 6
В тот день неизвестные лица совершили кражу путем
подбора ключа из квартиры Ширанского в доме двенадцать
на Петровском бульваре. Украли у него золотые монеты
«николашки», часы Байрона из такого же благородного
металла и многие другие антикварные ювелирные изделия.
Даже по весу похищенные ценности тянули килограмма
на три, а их стоимость на черном рынке и прикинуть было
нереально. Судя по тому что ценности хранились в тай-
никах квартиры, кражу совершил кто-то из ближайшего
окружения хозяина. Да и сигнализацию от пульта охраны
отключали не дилетанты. Но ближайшее окружение оказа-
лось настолько обширным, что опера побоялись утонуть в
его связях. Эту информацию по телефону сообщил местный
сыщик Машков, который звонил из соседней квартиры
Ширанского. Это обычное явление. После получения сиг-
нала дежурный высылает на место происшествия сначала
местных сыщиков, которые выясняют все обстоятельства и
решают со своим руководством — вызывать или нет группу
МУРа, так как после их выезда обязательно возбуждается
уголовное дело, а самим можно еще и посмотреть, как по-
ступить в дальнейшем.
Дежурный по управлению сообщил, что на место пре-
ступления выехала группа МУРа. Это означало, что до ее
приезда в квартиру никто не войдет, пока там не порабо-
~256~
тает эксперт-криминалист. Лукину нравилось работать на
месте с дежурной муровской группой, так как они сами
давали сводку по городу о данном преступлении и ставили
украденные вещи и ценности в картотеку похищенных.
В сыскном отделении РУВД Лукин отвечал за раскрытие
имущественных преступлений, которые составляли более
половины ото всех остальных, и это не считая линии борьбы
с наркотиками, которую никто с него не снимал. Борьба с
наркотиками всегда считалась не основной работой сыщика,
но не для Лукина. Он, наверное, по молодости все успевал.
Оперативная машина Максима Никоновича вместе с сы-
щиками укатила на место происшествия, и Лукин не стал
дожидаться ее возврата за остатками «пожарной команды»,
как он называл экстренные выезды сыщиков на место. Жу-
лики всё уже украли и скрылись. Не удалось их задержать с
поличным, так куда торопиться? Надо пройтись и обдумать
полученную от дежурного информацию. Лукин предложил
коллегам прогуляться пешком. Он хорошо знал этот дом
по Петровскому бульвару, где проживал Ширанский. Они
спустились от своего дома одиннадцать по Сретенке вниз,
к Трубной площади, по привычному маршруту через Пе-
чатников переулок, где в пивной на углу толпился народ и
пил пиво с солеными сушками. Операм сейчас было не до
пива. Показался дом двенадцать.
Этот дом трудно не заметить. Он стоял на углу Кра-
пивинского переулка и выделялся из ряда исторических
построек Петровского бульвара. Оранжево-коричневый,
с белыми рельефными обрамлениями окон и ажурным
кованым балкончиком на втором этаже, дом смотрелся как
шоколадный торт с белым кремом. Лукину нравился район,
где он работал, поэтому нередко сравнивал прочитанные
строки из его истории с натурой.
Дом двенадцать по Петровскому бульвару и соседние по
Крапивинскому переулку с самого начала населяли князья
Долгоруковы, Козловы, Шаховские, Ухтомские. Это была
московская знать, но жили они здесь до второй половины
~257~
прошлого века, когда этот дом и соседние потеряли свое
аристократическое обличье. И уже во времена «дедушки
Гиляя» эти дома были известны банями, о которых он и
писал, что по другую сторону Неглинки, в Крапивинском
переулке, были Ламакинские бани. Их содержала Авдо-
тья Ламакина. Место было трущобное, бани грязные, но,
за неимением лучших, они были всегда полны народу.
Приложил к этому руку и Наполеон, когда спалил Москву
в 1812 году и серьезно пострадали дома по Петровскому
бульвару. Правда, через полвека после этого французский
кулинар Люсьен Оливье в соседнем доме открыл ресторан,
гостиницу «Эрмитаж». Лукин пока не понимал, почему в
своих воспоминаниях иногда съезжал на французов. Так, с
собственными мыслями, далекими от обстоятельств кра-
жи, Лукин с коллегами подошел к квартире Ширанского.
Максим Никонович распределил сыщиков и участковых по
отработке жилого сектора, но это был не спальный район
Москвы и даже не многоэтажка, поэтому опрос соседей
ничего не дал, да и жулик мог распихать все похищенное
по карманам.
Лукин не любил получать письменные объяснения с
граждан, кем бы они ни были — потерпевшими, свиде-
телями или подозреваемыми, потому что эти записанные
показания ничего не стоили для доказательства вины, а
собеседник зацикливался, как на допросе, и с напряжени-
ем следил за каждым записанным словом. Лукин обладал
хорошей памятью, поэтому сейчас играл с Ширанским в
«расслабуху». Он ходил по комнатам и, не представляясь,
задавал ему массу вопросов, чтобы тот не понял, что на
самом деле интересует опера. В процессе расспросов по-
терпевшего у Лукина мелькнула мысль, что Ширанский
переправляет ценности контрабандой евреям, выехавшим
за бугор. Доказать это Лукин был не в состоянии, так как на
границе работают пограничники, чекисты и таможенники,
а без их участия поддерживать такой канал невозможно. По
обстоятельствам кражи из квартиры выходило, что ее мог
~258~
совершить кто-то близкий, который сделал ключи к слож-
ному замку его квартиры, смог отключить сигнализацию и
обнаружить в тайниках ценности. Лукин также понимал,
что Ширанский догадывается, кто это мог быть, но милиции
пока не сообщит и постарается с помощью своих связей
вернуть похищенное. А в милицию заявил, чтобы была от-
мазка от настоящих хозяев этих ценностей. Лукин сообщил
Ширанскому, что розыск жулика будет происходить в его
ближайшем окружении, для чего и изъял записную книжку
Ширанского, демонстративно заявив, что на ней могут быть
отпечатки пальцев преступника, чтобы потерпевший сильно
не возмущался. Вторую же версию Лукин не озвучил, но и
она имела право на жизнь. Он предполагал, что никакой
кражи не было, а потерпевший вызвал сыщиков для того,
чтобы оправдаться перед выехавшими за границу евреями,
которые оставили ему огромные ценности, чтобы он их за
вознаграждение переправил им вслед.
Лукин осторожно взял книжку двумя пальцами и подо-
шел к эксперту-криминалисту Филатову, с которым был в
приятельских отношениях.
— Владимир, мне кажется, на записной книжке имеются
отпечатки пальцев, — он передал книжку эксперту, — по-
смотри, пожалуйста, повнимательнее.
Такое обращение у них означало, что после осмотра эту
вещь надо изъять по протоколу осмотра для экспертизы.
Лукин был спокоен. Все связи потерпевшего находились
у него в руках, и потому не нужно проводить секретные
оперативные мероприятия.
Ширанский, вероятно, догадался, с какой целью изъяли
его записную книжку, так как до этого эксперт успел сказать,
что преступники могли быть в перчатках и не оставили от-
печатков. А Лукин и не сомневался в этом. Ему нужна была
эта книжка, чтобы выяснить его связи, среди которых мог
быть преступник.
Вопросов у Лукина к потерпевшему было накопилось
много, но если бы тот смог ответить только на один: «Лев
~259~
Моисеевич, откуда такое богатство?» — то другие были бы
не так важны.
Лукин прикинул по времени. Осмотр четырехкомнатной
квартиры со сплошным антиквариатом займет не менее
трех часов, поэтому у него еще будет время пообщаться с
Ширанским. Опер из отделения милиции пока выясняет у
него, что украдено, и составляет список вместе с рисунками
ювелирных изделий для помещения в картотеку похищен-
ных вещей. Но, судя по этим изделиям, никто не понесет
их в ломбард или скупку, их даже не будут декларировать
на таможне при отправке за рубеж. Не для того их украли.
Такие антикварные драгоценности расходятся по знакомым,
и воруют их чаще всего под заказ.
«Поэтому перспективы раскрытия этой кражи очень
призрачны, — прикинул Лукин, — но что-то делать надо…
Ширанский догадывается, кто мог его обокрасть, но вряд ли
честно расскажет о своих подозрениях. Поэтому его запис-
ная книжка останется у нас… Свиридов как-то рассказывал
о массовой еврейской эмиграции из СССР. Ну, не такая уж
она и массовая, всего-то тридцать тысяч евреев в этом году».
О количестве эмигрантов он уже знал от знакомых
чекистов. Удобно было собирать сведения с противобор-
ствующих сторон. Из них складывалась вполне достоверная
картина, которой он ни с кем не делился. По долгу службы
Лукина интересовало все, даже еврейские эмигранты, по-
тому что и здесь присутствовал криминал. Похоже, и в этой
краже ему может помочь все та же информация. Кто-то из
великих сказал, что тот, кто владеет информацией, владеет
миром, но мир — это слишком много, его интерес сейчас
ограничивался только этой кражей, если вообще таковая
была.
Почему-то русские не обижаются, когда их называют
русскими, а вот слово «еврей» стало чуть ли не ругатель-
ным. Шесть лет назад Израиль одержал победу в Шести-
дневной войне, и это «разбудило» советских евреев. Они
устремились в «землю обетованную» — Израиль под
~260~
предлогом воссоединения семей. Желание некоторых из
них совпало с мнением КГБ, сотрудники которого полу-
чили возможность избавиться наконец от нежелательных
элементов в СССР. Чтобы воду не мутили. Поскольку по
другим мотивам выезд не разрешали, появилось много
фиктивных родственников. Все понимали, что им выдадут
билет в один конец и потом они не смогут вернуться. В этом
словосочетании «билет в один конец» было что-то жуткое
из-за прошлых лет репрессий.
Из-за отсутствия прямых рейсов в Израиль эмигран-
ты выезжали в Вену, где австрийские власти сначала со-
держали их в пересыльном лагере в замке Шенау, а потом
всех доставляли самолетом в Тель-Авив. После нападения
палестинцев в Австрии на эмигрантов из СССР их больше
не стали собирать в замке Шенау и разрешили уезжать из
Вены в любую сторону сразу по прибытии из СССР. Многие
эмигранты предпочли Италию и США, быстренько забыв
о патриотических чувствах и своих новых родственниках
в Израиле. Регулировался же выезд евреев из страны от-
казами. Мотивировки отказов были разными, но особенно
практиковалась «секретность». Евреи упорно собирали
справки, что они сами и их предприятия не имели никакого
отношения к государственным тайнам. Появилось «от-
казное» движение как политическое явление, на что сразу
отреагировало 5-е Главное управление КГБ, создавшее спе-
циальный «еврейский отдел». Для того чтобы затруднить
выезд, власти ввели плату за образование и плату за выход
из советского гражданства, а при таких обстоятельствах,
конечно же, никто не позволил бы эмигрантам вывезти из
страны драгоценности, хотя этого добра у них было предо-
статочно. Вот на этой почве и народились «добрые дяди»,
которые предлагали свои услуги по переправке золотишка
эмигрантов за границу, дабы им не так кисло жилось на
«земле обетованной».
Много всего было намешано в ситуации с эмиграцией
евреев. От утверждения наших руководителей о суще-
~261~
ствовании единственного «рая на Земле» для всех наро-
дов — Советского Союза — до разведывательных заданий,
которыми наверняка снабжали эмигрантов сотрудники
госбезопасности, а также возмущения арабов, которым не
нравилось пополнение рядов израильской армии бывшими
советскими гражданами, а с арабами наши дружбу водили.
Но сейчас Лукина интересовал только один аспект — пере-
правка драгоценностей эмигрантов за бугор после выезда
бывших советских граждан. Он об этом слышал от Свири-
дова, это не скрывали его знакомые чекисты, потому данная
информация у Лукина вылилась в определенную версию
расследуемой кражи, и даже не в одну версию.
«Уж не ты ли, крендель Ширанский, занимался пере-
правкой драгоценностей? — подвел итог своим размышле-
ниям Лукин. — И все ли посылочки ты переправил? Вряд
ли. Держать в руках такие ценности и не погреть руки?..
А хозяева этих вещей могли прислать кого-нибудь за своим
добром. Чем не версия? Проценты у тебя были огромные,
но, скорее всего, ты ими не удовлетворился и попал на
«полную мазуту». А возможно, что и не было никакой
кражи, а тебе просто нужна справка от следствия, что тебя
обворовали, с помощью которой ты бы легализовал при-
своенное… Что ж, будем разбираться в твоей «паутине»,
дружок».
— Лев Моисеевич, уделите мне несколько минут. Я —
руководитель группы по таким преступлениям, и данную
кражу придется расследовать мне. Моя фамилия Лукин, —
представился он. — Осмотр квартиры уже закончен, как
и описание похищенного. Где нам удобнее побеседовать?
— Можем на кухне. Вы как в отношении чашечки кофе?
— С удовольствием. Он у вас наверняка настоящий.
— Да, конечно. Оттуда.
Хозяин поставил чайник. Лукин не торопил его с вопро-
сами. Он давно уже обратил внимание, что хотя в квартире
и был относительный порядок, жулики почти ничего не
перевернули, так как определенно знали все тайники, но
~262~
здесь не чувствовалось присутствия женщины. Имелось в
виду — хозяйки.
Кофе на самом деле оказался отменным, но этот напиток
не мог повлиять на решительный настрой Лукина.
— Лев Моисеевич, я не дипломат и не люблю ходить
галсами вокруг да около, — начал Лукин. — Вы заинтере-
сованы в том, чтобы мы нашли ваших воров, правильно?
Тот кивнул головой в ожидании вопроса, так как пока
было скорее утверждение.
— Тогда поясните, откуда у вас такое богатство? Это
же невозможно заработать и купить. Клад вы не находили.
Об этом писали бы все газеты, да и вы сдали бы его госу-
дарству. Серьезные ценности у богатых граждан давно уже
изъяло государство. Так откуда же такие сокровища? Я уж
не спрашиваю про антиквариат, что остался в квартире, да
и не все тайники вскрыли жулики, судя по ненарушенной
обстановке.
— Я скажу прямо, Виктор Павлович. Эти драгоценности
мне передали на хранение мои родственники.
«Опа-на… А я ему представлялся только по фамилии,
и коллеги меня так не называли, — отметил про себя
Лукин. — Значит, специально выяснял, когда общался с
сотрудниками и руководством. Ну что ж, неплохо, Лев
Моисеевич».
— А это не те многочисленные родственники, которые
выехали в Израиль и попросили с помощью ваших связей
переправить им туда же драгоценности?
— Да, именно так. А вы и на самом деле не стали ходить
вокруг да около…
— А зачем? Ведь вы же знаете, что я могу в любое время
заглянуть в вашу записную книжку и найти среди множества
знакомых хоть одного завистника, который все мне выло-
жит. Теперь давайте вместе подумаем, в каком направлении
нам вести розыск преступников. Мне кажется, что вы его
уже знаете и просто стесняетесь сообщить мне фамилию.
— Виктор Павлович, а у вас хорошее чувство юмора.
~263~
— Да я, собственно, не шучу, и розыск среди ваших
знакомых мы будем вести именно в таком ключе, потому что
считаю это самой реальной версией кражи. Если не назовете
его вы, то мы узнаем об этом лице от других, а заодно и обо
всех раскладах переправки драгоценностей за границу. Это
тоже одна из версий, что вы не все туда переправляли и у вас
появились обиженные, которые и пришли за своим добром.
Сами понимаете, что полученной информацией мне при-
дется поделиться с товарищами из большого серого дома
на Лубянке. У нас в стране «железный занавес», и мышь не
проскочит через границу, а если у вас имеется такой канал
переправки, то чекистам он будет интересен.
— Я сразу понял, что вы серьезный человек. За все вре-
мя осмотра только вы и задавали заковыристые вопросы, а
теперь решили все одним махом. КГБ информировать не
надо. Если можно, я сейчас сам позвоню, и они приедут.
Они в курсе этих событий и не только. Вам будет, о чем с
ними поговорить.
— Хорошо, звоните. Будем встречаться. Зачем играть в
кошки-мышки?
— Вот и я такого же мнения.
Лукин понимал, что руководство не уполномочивало
его на такую встречу, но это был экспромт и медлить нельзя.
Надо было дожимать противника. Потом одумаются, посо-
ветуются и пошлют его подальше вместе с вопросами. А у
него уже возникли и вопросы к чекистам, и предложения,
так как Лукин сразу предположил, что если такой канал
существует, то вряд ли в обход этих товарищей. Вот мимо
них уж точно мышь не проскочит. Канал дипломатической
почты он отмел сразу. Не стали бы они так рисковать, а если
что и происходило, то опять же под контролем «серого
дома». Ну что ж, послушаем их предложения.
Через полчаса домой к Ширанскому приехал аж началь-
ник отдела КГБ Чернов. Наверное, того самого «еврейского
отдела». Чернов предложил продолжить разговор в сквере
Петровского бульвара.
~264~
«Наверное, сами жучков напихали в квартиру своему
«партнеру по бизнесу», а теперь боятся здесь разгова-
ривать. — Подозрения Виктора, что их прослушивают,
усилились. — В этой компании языком трещи, но по делу».
Лукин, в присущей ему манере выдавать свои догадки
за действительность, начал разговор.
— Товарищ полковник, нам совершенно ясно, что вы
проводите с потерпевшим секретную операцию. В общих
чертах она мне понятна, а детали не интересуют. Чтобы не
копаться глубоко в его связях в поисках преступника, пред-
лагаю вам забрать это дело о краже себе, иначе мы можем
неосторожно нарушить ваши оперативные мероприятия.
Я, в свою очередь, обязуюсь уговорить руководство на пере-
дачу дела и при необходимости оказывать вам всяческое
содействие в розыске жуликов. Вы можете спустить нам
план мероприятий или сообщить его устно. Что вы думаете
по этому поводу?
— Я вполне согласен, но мне надо переговорить с ру-
ководством. Вы передадите нам материалы или уголовное
дело?
— Конечно, уголовное дело, иначе прокурор нас не
поймет. Да и вашему потерпевшему для решения некото-
рых вопросов с родственниками лучше ссылаться на номер
реального уголовного дела о краже из его квартиры.
— Вот поэтому мне и надо посоветоваться с руковод-
ством, так как мы не расследуем дела о кражах из квартир
граждан.
— В этом плане я плохой советчик, но мне кажется, что
связи потерпевшего проходят по другим делам, а они у вас
все государственные и важные, поэтому эпизод по подозре-
нию этих связей в краже у Ширанского удачно впишется в
разработки или расследования.
— Я же сказал, что вопрос решен. Только доложу руко-
водству. У меня к вам просьба будет. Судя по всему, об этих
обстоятельствах кражи знаете только вы, поэтому было бы
хорошо, если бы разговоры на этом прекратились.
~265~
— Хорошо. Я онемел до решения вопроса, а потом, сами
понимаете, будут оперативные мероприятия, и за утечку
информации я не отвечаю.
Они обменялись телефонами, а через три дня и на самом
деле вопрос был решен.
Сначала Лукину позвонил Максим Никонович.
— Зайди ко мне.
В приемной Лукин встретился с полковником КГБ
Черновым.
— Добрый день. Как дела? — подошел к нему Лукин.
— Приехал с запросом на то уголовное дело, а ваш на-
чальник просил подождать. Он что, не в курсе?
— Только в общих чертах. Вы же просили ничего не
рассказывать. Подождите, я сейчас поясню начальнику в
рамках дозволенного, — Лукин и на самом деле не хотел
все выкладывать Максиму Никоновичу, зная его подозри-
тельность.
— Здесь приехали чекисты забирать уголовное дело по
краже, — начал Максим Никонович.
— Я же вам докладывал, что заберут.
— Ты сказал, возможно, заберут, и я думал, что это не-
реально.
— Все реально, Максим Никонович. Полковник КГБ
ждет в приемной. Неудобно получается.
— А что прокурор на это скажет?
— Все официально. Вы напишете на запросе, что не воз-
ражаете, а решение пусть прокурор принимает.
— Тогда другое дело. Пускай заходит полковник.
Объяснять начальнику ничего не пришлось, так как
снималось с учета нераскрытое дело по краже. Уголовное
дело было передано в соответствии с письменным запросом,
на что прокурор только покачал головой, давая разрешение
на запрос КГБ, а потом позвонил Максиму Никоновичу.
— Всё в жизни видел, но чтобы КГБ расследовало дело
по краже из квартиры… Опять ваш Лукин химичит. Я пере-
проверил, запрос действительный. Ну, дела.
~266~
Максим Никонович попытался выяснить, как Лукину
удалось уговорить чекистов забрать дело, но тот сообщил,
что обещал этим товарищам не обсуждать вопрос, и по-
казал рукой на стены, намекая, что их могут слушать. Он
знал, что для мнительного начальника это будет наилучшим
объяснением.
Лукин ни с кем не поделился своими догадками по этому
поводу. Ему нужно было скинуть «тухлое» дело «старшим
братьям», и он сделал это. А мысли у него были не такие
уж фантастичные. Полковник КГБ лично приезжал к нему
на встречу в Петровский скверик, а потом сам же приехал
с запросом в милицию и к прокурору. Видимо, в этой опе-
рации задействован ограниченный круг чекистов, а может
быть только он сам да кто-то еще повыше, поэтому и гоняют
полковников, как лейтенантов, с запросами. Хорошую они
подготовили «яму» для евреев. Понятно, что никто из них
не сдал и не сдаст добровольно государству свои драгоцен-
ности. Закопают в землю и будут ждать лучших времен,
чтобы воспользоваться. А тут им чекисты поставили в
прокладочку соотечественника, да с хорошей репутацией.
Ширанский по этому каналу, вероятно, сначала отработал
честно и переправил несколько посылок без потерь для
эмигрантов, а среди них быстро распространились слухи,
что можно не закапывать в землю и не ждать, а получить
прямо сейчас, оплатив только перевозку. Так родилась
бриллиантовая «пирамида», или золотая лотерея, а в этих
играх всегда больше проигравших, нежели выигравших.
Как распределялись выигрыши среди руководителей этой
операции — даже предположить невозможно.
Когда возник вопрос о транзите героина через Союз,
Лукин тихо пообщался со знакомыми чекистами и передал
всю информацию по этому поводу. Они остались довольны,
что все сделано устно и не требовалось ответа по результатам
проверки. А его устраивало, что информация в надежных
руках. Лукину стало смешно от этой мысли. В оперативной
работе надо просчитывать все ходы, как в шахматах, но
~267~
без шизофрении. Ведь возможно, что его добровольный
помощник стучит на все спецслужбы одновременно. Вот
этого Лукин исключить не мог, исходя из выработанной и
подтвержденной временем позиции в отношении подобной
категории людей. Помощник — стукач и, в конечном счете,
предатель — по своей сути всегда готов на такие поступки.
Сегодня он сдал своего знакомого или друга оперу, а завтра
сдаст самого опера другим органам. Поэтому Лукин не ис-
ключал, что этой информацией владело и КГБ, а может быть,
помощник подбросил ее оперу с их согласия. Уж больно
серьезной была информация. Тогда она вернулась по адресу,
но потом нужно будет все-таки перепроверить ее.
К вечеру в отдел поступило сообщение от дежурного о
более привычной для оперов работе. Кража из квартиры
на улице Правды. Все как обычно. На место происшествия
выехал оперативный сотрудник местного отделения ми-
лиции, который, убедившись в краже, вызвал оператив-
но-следственную группу РУВД. Если вызвали не группу
МУРа, а из района, то означало, что кража была обычная, не
резонансная. Из отдела уголовного розыска выехали Лукин
и кого смогли найти в кабинетах из оперов, а раньше, когда
играли в карты, все сыщики были на месте и выезжали на
происшествия всем составом.
Лукин улыбнулся воспоминаниям о том, как он органи-
зовал беспроигрышное казино в РУВД, когда проигравшие
тоже участвовали в пьянке на свои проигранные деньги.
Да и пьянки организовывались после работы, к тому же не
каждый день, так как сыщики опять-таки берегли деньги для
той же игры. Все оперативники были на месте и трезвые.
Но кража оказалась не совсем обычная. Потерпевшей
была пожилая женщина, которая проживала одна.
— Во сколько вы обнаружили кражу? — поинтересо-
вался Лукин.
— В пятнадцать часов я пошла на рынок и вернулась с
покупками часа через два. Я сначала не обратила внимания,
что у меня украли деньги. В квартире ничего не тронули,
~268~
только банки с крупой и вареньем на кухне вытряхнули.
У меня там деньги лежали.
— Какая сумма?
— Около десяти тысяч.
— Ого, как шикарно живут пенсионеры. Что еще по-
хитили? — спросил Лукин.
— Больше ничего, — после короткой паузы сообщила
бабуля.
— Кто об этом знал или мог догадываться?
— У меня в квартире никого не бывает, кроме внука
Саши, но он не мог этого сделать, у нас семья хорошая, мой
зять — тренер сборной по велогонке. Друзья у Саши —
тоже приличные ребята, да им по 13–14 лет, — пояснила
потерпевшая.
— А ключи от квартиры у Саши есть?
— Нет у него ключей, потому что я постоянно нахожусь
дома, только выхожу в магазин, даже с соседками на лавочке
не сижу.
— Нам придется изъять замок из двери на экспертизу.
— А как же я буду запирать дверь?
— Можно купить новый замок такого же размера и
поставить. Тем более что жулики имеют от вашего замка
ключи. Необходимо его заменить.
Участкового направили в магазин. Опрос соседей ничего
не дал, никто никого не видел во время совершения кражи.
Но чудес не бывает, поэтому инспекторы по делам
несовершеннолетних начали проверку внука Саши и его
окружения. Результат не заставил себя ждать. К утру было
выяснено, что у всей компании благополучных детей по-
явились хорошие деньги. Они вечером посидели в кафе.
Итак, было все ясно, поэтому решили не нарушать
учебный процесс, а задержать всю группу после уроков. На
первом же опросе Саша рассказал, что, когда был у бабушки
в гостях, взял у нее ключ и передал его друзьям, которые
сделали дубликат и через полчаса вернули обратно. О том,
что у бабушки были большие деньги, он знал из разговоров
~269~
родителей, а когда они стали переворачивать банки с кру-
пой и вареньем, то обомлели от количества золота и денег.
Саша до этого потихоньку обследовал все углы квартиры
и наткнулся на банку с крупой и деньгами, но понемногу
брать ничего не стал, а решил с друзьями забрать сразу все.
Деньги они потратить не успели, а золотые изделия Саша
спрятал в квартире родителей.
Когда драгоценности легли на стол следователя для опоз-
нания бабушкой, то многие сотрудники пытались заглянуть
в кабинет, чтобы их увидеть. Там были колье и перстни с из-
умрудами и бриллиантами, перстни с рубинами, но бабушка
быстро пробежала взглядом по своим драгоценностям,
потом медленно и более внимательно, затем подняла глаза
на следователя:
— Здесь все изъятое? А колечко, перстенек еще?
— Перед вами всё, что было изъято на квартире.
Бабушка обернулась к внучку Саше, который сидел
вместе с мамой в уголке.
— А перстенек такой беленький с белым камнем где?
Видел?
— Это тот, на котором написано 14 к.? — переспросил
Саша.
— Да, да, он. Где он? — бабушка потеряла терпение.
— Мы подумали, что это бижутерия, стоимостью в че-
тырнадцать копеек, и выбросили его недалеко от подвала,
где рассматривали добычу.
— А что это было? — поинтересовался Лукин.
— Кольцо из платины с бриллиантом в четырнадцать
карат, — бабушка схватилась за сердце.
— Саша, ты можешь показать место, где бросили пер-
стень? — спросил Лукин.
— Да, конечно, могу.
Всей компанией — потерпевшая, понятые и сотрудники
милиции вместе с Сашей и мамой — пошли к подвалу дома.
Прощупали каждый сантиметр места, указанного Сашей,
но ничего не нашли.
~270~
— Видимо, его подобрал более понимающий в брил-
лиантах человек. Можно написать объявление о потере и
повесить в этом месте, — Лукину хотелось вселить надежду
бабушке.
— Саша, зачем ты это сделал? Ты же себя ограбил. Ведь
ты у меня один внучок, и это все было твое, — сказала
бабушка.
— Я думал, что в банках немного денег, как я нашел в
одной из них, а такого мы не ожидали.
Вернувшись в кабинет, следователь оформил все про-
цессуальные действия:
— Гражданка Куликова, могли бы вы пояснить, откуда
у вас такие ценности?
— Я могла бы сказать, что это фамильные драгоцен-
ности. Кстати, в протокол допроса так и запишем, а вам
сообщу только для того, чтобы не копали вокруг меня и не
тревожили моих родных. Прошло уже двадцать лет, и по
срокам давности вы все равно ничего не сделаете со мной,
да и отсидела я уже за это… В середине пятидесятых было
громкое дело по Вторчермету, я по нему была осуждена…
Тогда при обыске ничего не нашли. А теперь это фамильные
драгоценности. Когда можно будет все забрать?
— После проведения всех следственных действий.
— Саша все-таки мой внук, и он, наверное, понял, что
обворовал себя и свое будущее. Вот, воспитали Павлика
Морозова, — у бабушки настроение уже поднялось.
И все равно ей повезло, что она смогла через двадцать
лет воспользоваться плодами своей преступной деятельно-
сти. На самом деле прошло много времени, и невозможно
было что-либо ей доказать. Другим жуликам везет гораздо
меньше. Воруют они годами и десятилетиями, особенно по
линии ОБХСС, а потом приходят «дяденьки в мышиных
пальто» с красными погонами и все конфисковывают, так
как тратить такие деньги некуда, даже золотые изделия в
дефиците.
~271~
— Мы дома посоветуемся по-родственному. Скорее
всего, кражу совершил Саша один, а деньги друзьям по-
дарил и в кафе угостил. Почти все мне вернули. Саше еще
нет четырнадцати лет, и судить его не могут. Поэтому дело
будет прекращено, и его поставят на учет в детскую комнату
милиции, а через полгода снимут за хорошее поведение и
характеристики из школы, я этим займусь. Не хотела я его
баловать раньше времени, а видите, что получилось.
Да. Бабушка Куликова владела знаниями уголовного
права в полном объеме, и возразить ей нечего. Предлагать
ей воспользоваться услугами адвоката не было необходимо-
сти. Сколько же они украли у государства на металлоломе?
Празднование Пасхи оказалось для Лукина под вопро-
сом, по графику он был на суточном дежурстве в оператив-
ной группе по управлению. Позвонил друзьям и сказал, что
обещанное шампанское с него, завезет в обед, но выпьет
только кофе. Поменяться дежурствами оказалось невоз-
можно, потому что у всех были свои планы на праздник,
да и очередное сватовство ему не очень нравилось. Кстати,
компания так и поняла, что он дезертировал с этого фронта.
В воскресенье дежурил по управлению Даниленко
Николай, который сам завел разговор о многочисленных
милицейских розыгрышах в исполнении Лукина. Николай
заявил, что с ним бы этого не случилось, кого-кого, а уж его
Виктору не разыграть.
— Коля, давай лучше определимся с перерывом на обед
по времени. Сходи, пообедай пораньше, а потом мы с во-
дителем съездим в одно место на обед, — предложил Лукин.
— Далеко?
— Нет, через речку. На набережную около «Ударника»,
часа на полтора. Мы будем на рации, и телефон тебе сооб-
щу в этой квартире, так что будем готовы выехать в любое
место. Так надо.
— Хорошо, только с этим делом ни-ни.
— Это лишнее, ты меня знаешь. На работе никогда.
~272~
— Может, я сейчас мотнусь до кумы на своей машине? —
спросил дежурный.
— Только позвони, как доедешь, и оставь телефон. Я за
пультом.
Даниленко отъехал от управления на своем стареньком
«москвиче» с грохотом, как «лягушонок в коробчонке»,
не подозревая, что навел на мысль Виктора — а не подрезать
ли его самоуверенность?
Многие смеялись, вспоминая его розыгрыши, но никто
не знал, с чего они начинались, так как телетайпограммы
авторам почти сразу уничтожались, и никто не мог вспом-
нить, откуда все пошло.
Включив телетайп «на себя», Виктор отстучал телетай-
пограмму, что хозяйственное управление ГУВД Москвы рас-
продает списанные «москвичи» и запасные части к ним в
связи с заменой автопарка на «жигули». Для приобретения
необходимо подать заявки от управлений на общее коли-
чество запчастей и автомобилей в ХОЗУ на рассмотрение.
После этого он переключил телетайп в обычный режим, и
тот продолжил отстукивать информацию о преступлениях
на эту же ленту.
Около двух часов Николай вернулся. Виктор, взяв
портфель с шампанским, выехал на набережную Мориса
Тореза. Машин в центре города почти не было. При въезде
на набережную он попросил водителя милицейского УАЗа
Сашу, с которым был знаком еще по работе в отделении,
включить мигалку.
— Может быть, погудеть сиреной? — предложил Саша.
— Нет, это лишнее. Вот здесь сейчас будет поворот
направо, в подворотню. Попугаем моих друзей мигалкой.
Виктор посмотрел налево, в сторону Кремля.
— Здесь направо? — переспросил водитель.
— Да, да поворачивай. Ой, не сюда! Давай задом, это
английское посольство. Всё, не получится, сзади машина…
Быстро по кругу вокруг клумбы, — Лукин замахал двумя
руками.
~273~
При выезде из ворот Виктор увидел, что из вторых ворот
к ним бежит охранник, сотрудник 15-го управления КГБ в
милицейской форме капитана.
— Саш, притормози.
Виктор открыл дверь машины, сверкающей мигалкой.
— Извини, командир, перепутали ворота, нам в со-
седние.
Капитан еще стоял в недоумении, а они уже сворачивали
в нужную подворотню. Перед въездом опять тормознули.
Лукин вышел из машины и вернулся к капитану.
— Капитан, если есть вопросы, могу позже пояснить,
сейчас торопимся. Надо?
— Нет. Все в порядке. Никто не заметил, — капитан
махнул рукой. Знал бы он, что они торопились на праздно-
вание Пасхи.
Галка встретила их в дверях и поцеловала Лукина в
щеку.
— Мог бы без мигалки проехать по центру, — съехид-
ничал Василий, зная, что Виктор «понтовался» перед
девчонками.
— Видишь ли, Василий, я боялся, что шампанское нагре-
ется, а если ты имеешь в виду, что тебя засветил, то это уже
произошло, мы с Сашей по ошибке залетели в английское
посольство, да еще с мигалкой.
— Саша, это правда? — спросил Василий у водителя,
которого пригласили к столу.
— Да, это я перепутал подворотни, они все открыты.
А у них красиво во дворе. Клумбочки, цветочки.
— Нет, мне пора отсюда валить, сейчас понаедут, — Вася
засуетился по-серьезному.
— Не бойся, с их капитаном все отрегулировали, и он
видел, что мы поехали в соседнюю подворотню. Василий,
девчонки уже заждались шампанского, организуй!
Из кухни вышла девушка с очередным блюдом и оста-
новилась перед Виктором.
— Это Клава, а это Виктор, — представила Галка.
~274~
Клава кивнула головой и продолжила движение в ком-
нату, где был накрыт стол. Галка вопросительно взглянула
на Виктора.
— Выше всех похвал, но я сегодня дежурю, через час
должен быть на службе, — сообщил он ей на кухне.
— Да я тебе не про сегодня.
— Галка, я же тебе говорил, что лучше мне с твоими под-
ружками не общаться, — сопротивлялся Виктор.
— Ну ладно, видно будет, пошли за стол.
Под лимонад «Буратино» они с Сашей основательно
перекусили и, пока не начались танцы, удалились в управле-
ние. Ради приличия Виктор оказал Клаве знаки внимания,
она на самом деле была красива и скромна, даже показалась
ему тихоней.
В управлении Даниленко сверкал как начищенный
пятак.
— У тебя в ХОЗУ нет знакомых? — спросил он Лукина.
— Нет, а зачем тебе?
«Заглотнул наживку, налимчик. Это тебе, чтобы не был
таким самоуверенным», — хохотнул про себя Лукин.
— Да вот телетайпограмма, они распродают «москви-
чи» и запчасти, надо подготовить заявку, а пока ее подадут,
там уже ничего не останется.
— Так возьми это дело в свои руки, собери рапорты и
сам отвези в ХОЗУ, я уверен, что ты будешь первым.
— Вот это правильно. Завтра после дежурства и займусь.
Дежурство заканчивалось без выездов. На Пасху жулики
решили отдохнуть и не потревожили их оперативно-след-
ственную группу. А утром Даниленко понесся к руководи-
телю дежурной части с рапортом, содержащим просьбу о
включении его в список претендентов на получение запча-
стей для «москвича». Тот долго вертел телетайпограмму с
резолюцией руководителя управления, который рассматри-
вал все сообщения и давал письменные указания.
Пока не спалился на этой липе, Лукин взял папку с
телетайпограммами для ознакомления и незаметно изъял
~275~
свою писанину по запчастям. У Даниленко же просветление
началось только через два дня, на следующее дежурство. Он
поднялся в кабинет к операм.
— Лукин, твои проделки?
— Что ты имеешь в виду? — Лукин был невозмутим.
— Я ездил в ХОЗУ, а там ни о каких «москвичах» и
телеграммах не слышали.
— А я причем здесь? Ведь ты мне сам показывал эту
телетайпограмму и просил помочь.
— Так она пропала. Теперь никто не знает, с чего все
началось, поэтому обращаются ко мне. Я думаю, ты ее
специально сделал и мне подсунул. Я понимаю, что сам
подзадорил тебя, сказав, будто меня не обманешь. Вот ты и
разыграл меня, но такого я не ожидал. Скажи честно, это
была шутка и в ХОЗУ нечего искать?
Виктор засмеялся вместе с операми.
— Николай, успокойся, за шутку извини, сам выпросил.
После дежурства заходи, нальем. Сало не забудь! — пови-
нился Лукин.
Максима Никоновича назначили заместителем на-
чальника управления по оперативной работе. В отделе
планировались перестановки с повышением некоторых
оперативников, но высшее руководство распорядилось
иначе, назначив на должность начальника отдела опера из
МУРа. Георгий Андреевич работал в отделе по борьбе с
квартирными кражами на Петровке, 38. В МУРе у него было
прозвище «майор Вихрь». Лукин хорошо знал его по работе
с группами квартирных воров, и у них были общие знакомые
в других отделах МУРа, но он никогда не пользовался этим,
соблюдая субординацию.
Опера назначили сверху, поэтому он сначала пришелся
«не ко двору» некоторым сотрудникам, претендовавшим на
это кресло, да и самому «Штирлицу», как прозвали Макси-
ма Никоновича, тоже. Георгий не имел достаточного опыта
руководящей работы, поэтому иногда допускал небольшие
промахи, которые не оставались без внимания оперов.
~276~
Его кабинет располагался напротив Ленинской комна-
ты, имеющей два входа. Начальник открывал дверь своего
кабинета и видел все передвижения оперов, но только тех,
кто ничего не скрывал. Остальные же покидали стены
управления через другой выход Ленинской комнаты, минуя
кабинет шефа. Через час начальник проходил кабинетам
оперов и только качал головой, глядя на дежурного опера,
который скучал в одиночестве.
Не было жесткой необходимости и в ежедневной утрен-
ней пятиминутке, так как иногда им и сказать друг другу
было нечего. Все опера занимались порученными делами,
и контрольных вопросов не возникало. Вероятно, поэтому
пятиминутки заполнялись добродушными шутками, ко-
торые поднимали настроение. Егорыч с утра приносил на
работу газету «Из рук в руки» и успевал до пятиминутки
переговорить с несколькими продавцами и покупателями
самых интересных объявлений. Представляясь Георгием
Андреевичем, он сообщал заинтересованным лицам номер
его служебного телефона, предлагая перезвонить с 10 до
10 часов 30 минут, как раз во время пятиминутки, которая в
результате постоянно прерывалась телефонными звонками
и объяснениями начальника:
— Ошибочно. Да, номер телефона мой. Да, это я, но
вас разыграли.
Опуская телефонную трубку на рычаг, он внимательно
изучал лица оперов, сидящих перед ним, пытаясь сообра-
зить, чьи это проделки.
— Я выясню, кто этим занимается, и накажу.
Вновь звонок телефона.
— Какая собака? Вас разыграли. Ошибочно. Я не со-
бираюсь за рубеж. Вас разыграли.
Опера тихо хихикали, пока он отвлекался на звонки, и
вновь делали серьезные лица, когда он сверлил их взглядом.
Спустя несколько дней Георгий стал улыбаться сам.
Мост между начальником и подчиненными был наведен.
Они начали воспринимать его как начальника, а он сбросил
~277~
с себя то небольшое высокомерие, которое принес с собой
из МУРа.
Через некоторое время в управление приехал проверя-
ющий из Главного управления уголовного розыска МВД
СССР полковник Зудов и сходу не нашел должного контакта
с руководством. От обеда он отказался и принялся листать
оперативные дела. Ничего особенного в этом не было, но
если проверяющий так себя ведет, то жди неприятностей.
Или у него плохое настроение, или получил указание сверху
накопать негативов по оперработе. Они обычно рыли под
руководство, но если наказывать руководителей, то непри-
ятности коснутся и подчиненных.
Максим Никонович зашел в кабинет оперов вместе с
проверяющим Зудовым.
— Здесь работают наши лучшие кадры, которые многое
раскрывают, а еще иногда поднимают настроение своими
шутками, о которых я вам рассказывал.
Полковника это заинтересовало.
— Можете что-нибудь выдать? А мы пойдем в кабинет
Георгия Андреевича, — попросил «Штирлиц».
— Это не про нас. Кто с ним шутки шутит, мы понятия
не имеем!
— Да больше некому. Я прошу, сделайте. Егорыч, ты?
— Ладно, давайте газеты сюда.
Все вместе бегло просмотрели объявления и вскоре
остановились на одном: «Пропал персидский кот, около
12 кг весом, черного цвета, в районе города Долгопрудного.
Просьба вернуть за вознаграждение».
Егорыч набрал номер телефона хозяина кота.
— Здравствуйте. Я точно не знаю, ваш ли это кот, но
по описанию похож. Дело в том, что сосед с первого этажа
недавно принес кота. Он пьяница, и ему самому жрать не-
чего, поэтому кота не кормит. Кот орет. Это издевательство.
— Дайте мне адрес, я сейчас приеду.
— В этом нет необходимости, так как хозяина нет дома,
но вы можете связаться с его соседом по площадке. Рядом
~278~
с ним проживает старый большевик и очень порядочный
человек — Георгий Андреевич. Он сейчас на работе, вот
его телефон — 228–32–07. Вы с ним договоритесь, и он
вам поможет.
— Спасибо вам большое.
Зудов и Максим Никонович вошли в кабинет к Георгию,
и почти сразу зазвонил телефон.
— Георгий Андреевич, я обращаюсь к вам как к старому
большевику. Вы должны мне помочь. Ваш сосед-пьяница
нашел моего кота и издевается над ним, я приеду к вам, по-
могите мне вернуть животное.
Георгий бросил трубку и выскочил из кабинета к операм,
но те уже сорвались через Ленинскую комнату.
— Где Егорыч? Ну, он придет, я с ним разберусь!
Зудов с Максимом Никоновичем смеялись от души.
Хозяин кота позвонил вновь, и Георгий объяснил ему,
что это была чья-то глупая шутка, но она уже сделала свое.
Контакт с Зудовым наладился. Руководители прикинули
возможности проверяющего по его комплекции и поручили
Егорычу ответственное дело. Застолье было организовано на
высшем уровне. Зудова доставили домой в таком состоянии,
что он смог только пальцем показать дом, подъезд и свою
квартиру, куда Егорыч позвонил и быстро нырнул в лифт,
чтобы не получить нагоняй от его жены.
На следующий день застолье повторилось, и уже к обеду
проводили Зудова домой, но на этот раз были перехвачены
его супругой.
— Ребята, не поите его больше, он напишет нормальную
справку, ему же плохо будет от таких пьянок! Скорее бы на
пенсию уходил с этой работы…
Проверка закончилась нормально, никаких «заказов»
не оказалось. Коллеги из верхнего эшелона обычно относи-
лись к проверяемым хорошо, если те ничего серьезного не
начудили, потому что и сами когда-то работали на «земле»
и так же встречали проверяющих.
~279~
Позвонила Галка и пригласила на день рождения к Клаве.
— Она просила, чтобы я тебя пригласила. Ей самой не-
удобно, да она и твоего телефона не знает. Ты будешь?
— Ты же знаешь, я слабохарактерный и не могу от-
казаться, когда меня уговаривают красивые девушки. Буду
обязательно, но можно я пойду с тобой? Вот только — как
Василий? — скорее пошутил Виктор, чем спросил. У него
сложились с Галкой чисто дружеские отношения.
— У меня там другая компания, и Клава сказала только
о тебе. Про Василия разговора не было.
— Так это будет удобно, если я приду с тобой?
— Я думаю, да. Правда, там будет парень, с которым я
встречаюсь.
— Это еще что? Маленький мадридский двор?
— Я ему уже сказала о просьбе Клавы, и он знает, что
ты будешь.
— Хорошо. Подарок с меня.
Похоже красавица-тихоня положила на Лукина глаз.
— Васе ничего не говорить?
— Да это неважно, мы с ним просто однокурсники и
вместе занимаемся.
— Ладно, пока.
Она доверительно сообщила Виктору, что Вася — не ге-
рой ее романа, а ведь тот строил планы на женитьбу. Бедный
парень. Как все у них запутано. В одной компании гуляют с
однокурсниками, а в другой ждут друзья детства. И сколько
таких компаний? Ничего, сами разберутся. Лукин никогда
не передавал друзьям даже самые достоверные сведения
из первоисточников, как сейчас от Галки. А вдруг у них все
срастется потом, а ты только все испортишь.
Однако мир не без «добрых людей», и все эти любовные
рокировки стали известны Василию, который надулся на
Виктора и затаился, из-за чего пришлось ему кое-что объ-
яснять. Конечно, только то, что касалось отношений Лукина
и Галки, которые ни к чему не вели, просто они симпатичны
друг другу, не более. День рождения устраивала Клава, и они
~280~
с Галкой там не командовали. В застолье принимали участие
три подруги Клавы и ее родители. Подруги явились со сво-
ими парнями, Галка тоже, поэтому чисто арифметически
получалось, что Виктор стал парнем Клавы, да и во время
танцев так распределились. Виктора все это даже немного
забавляло.
Как можно быстро окрутить парня? Клава красива и
далеко не глупа, раз сумела так быстро и четко все расста-
вить. Он пришел с Галкой, а остался практически наедине с
Клавой. Она года на три моложе его. Оканчивает институт.
Квартира трехкомнатная около ВДНХ, дочь в семье одна.
В разговорах обронена фраза о приобретении семьей авто-
мобиля. Судя по обстановке, семья в полном достатке. Чем
не сети для одинокого опера? Да, Клава не так уж проста,
знает, чего хочет, со стороны может показаться, что это не
день рождения, а идет их помолвка.
Виктор ни о чем подобном не помышлял, да и не мог он
этого сделать по простой причине. Даже если бы не Лариса,
такой подход к семейной жизни пугал его. Он к этому време-
ни уже успел вкусить волюшки и свободы холостого парня,
и вот так сдаваться в чужую семью, пусть к жене, но жить с
ее родителями… Это он отвергал всем своим нутром. Если
он женится, то будет жить только своей семьей. А родители
Клавы явно видели зятя у себя дома.
«Надо как-то мягко отъехать, чтобы не сильно разо-
чаровать это тихое семейство… Может, по-английски уда-
литься?» — задумался Виктор.
По окончании торжества Виктор взял телефон Клавы
и пообещал позвонить в ближайшее время, когда будет
свободен от службы. Предложение о походе в театр он сра-
зу отверг, сославшись на занятость, и тут же сообщил, что
возьмет инициативу в свои руки, как только освободится.
На самом деле ничем он занят не был и на следующий день
позвонил Галке.
— Я прогуливаюсь недалеко от твоего дома. Можешь
выйти? Хочу поговорить.
~281~
— Заходи ко мне. Чаем напою, у меня в гостях двою-
родная сестра Люба.
— А это удобно?
— Вполне. Я жду.
Люба оказалась привлекательной молодой женщиной,
украинкой, вышедшей замуж за москвича, и работала на
Ленинском проспекте директором магазина «Молоко».
При знакомстве они так долго держали друг друга за руки
и по-доброму улыбались, глядя в глаза, что Галка спохва-
тилась:
— Виктор! Люба замужем, у нее дочь.
— Все красивые девушки замужем, что поделаешь.
Опять опоздал.
— Это комплимент? А то все можно исправить, —
улыбнулась Люба.
— Я вам исправлю. Виктор, тебя ни с кем знакомить
нельзя! — лукавый тон Галки никак не сочетался с ее угро-
зами.
— А еще сестра, сразу заложила. Я и замужем, и дочь…
— Если что, меня это не остановит, — Виктор тоже
улыбнулся Любе.
«Какой же я бабник! Но что поделаешь, если молодому
и холостому так часто встречаются красивые женщины?» —
Виктор разглядывал Любу.
— Вы сейчас договоритесь. Ты что-то хотел мне сказать?
Пойдем на кухню, — Галка явно была против продолжения
их знакомства.
— Да в принципе у меня от твоей сестры секретов нет, —
пояснил Лукин.
— Тогда рассказывай, — согласилась Галка.
— Галка, как тебе понравился вчерашний день рожде-
ния? — начал Лукин с вопроса.
— Честно говоря, не очень.
— Вот и я об этом, поэтому хочу мягко отъехать от этой
ситуации, пока из нас никто никому ничего не должен.
Клава — хорошая девчонка, но не героиня моего романа.
~282~
— Я извиняюсь, Клава — это твоя подруга? — поинте-
ресовалась Люба.
— Да, я просто хотела их познакомить, а она, похоже,
восприняла все всерьез, и вчера день рождения прошел по
сценарию помолвки, — пояснила ситуацию Галка.
— Я ее понимаю, — улыбнулась Люба, глядя на Виктора.
— Люба, прекрати, не пудри парню мозги, скоро твой
муж приедет!
— Ладно, Галка, я ей позвоню и все скажу, — сообщил
Виктор.
— Ты хорошо подумал? Может, просто не торопиться?
— Нет, я все взвесил еще там, на дне рождения. Да ты
и сама все заметила. А может, ты ей сама и скажешь? Как я
буду объяснять это, мы ведь даже толком не общались, про-
сто я пообещал ей позвонить. Ведь я же говорил тебе, что
не надо меня знакомить!
— Да, ты был прав, но я просто не ожидала такого по-
ворота.
— Галка, смотри, если тебе удобнее сказать ей, что я не
свободен, а ты об этом не знала, то так и сделай, потому что
у меня это в любом случае выйдет грубее.
— Хорошо, попробую. Ладно, давайте пить чай или еще
что-нибудь за знакомство, — предложила Галка.
— И то правда. Я там видела в холодильнике шампан-
ское!
— Да, еще с Пасхи осталось. Твоя, кстати, порция.
Наполнив бокалы, Виктор произнес коротко:
— За прекрасных дам!
— Ты хочешь разлучить меня со всеми подругами и се-
строй, которой я позже тоже буду объяснять что-нибудь? —
Галка перешла на шутливый тон.
— Нет, твоей сестре я сам все скажу, если такое время
придет, но обещаю говорить только хорошие слова.
Виктор поцеловал Любу в щеку, однако та даже не ше-
лохнулась.
~283~
— Всё, девчонки, спасибо вам. Сняли камень с души.
Мне пора, а то сейчас муж Любы приедет.
Вот женщина — хороша собой, приятна в общении,
всего несколько минут знакомы, а кажется, что очень давно.
А вот Клава оказалась все-таки штучкой, тихой, но
весьма уверенной в себе. Галка, как и обещала, объяснила
ей, что не знала о симпатии Виктора к другой девушке, да
и вообще он укатил в командировку. Но Клава расценила
это по-своему. Она окружила вниманием Галкиного Мишку,
который, видимо, был готов к этому, наслушавшись перспек-
тив, нарисованных родителями Клавы на дне ее рождения
для будущего зятя.
— Они уже подали заявление в ЗАГС. Отомстила мне
подруга и увела парня, — сообщила Галка Виктору при
следующей встрече.
— Галка, видимо, Миша не был твоим, если он так легко
потянулся за пряником. Хорошо, что это произошло сейчас,
да и Клава ему под стать. Про себя я не говорю, мимолетное
знакомство, а вот у подруги парня отхватить, о котором три
дня назад даже и не думала… Совет им да любовь, если у них
это присутствует. Ты не очень расстроилась?
— Да как сказать… Хожу сама не своя, не могу оправить-
ся от двойного предательства — подруга и жених.
— Еще раз говорю: хорошо, что сегодня, а не через де-
сятки лет. Если у этих людей такая натура, то они могли бы
сотворить подобное позже, и было бы еще больней. Забудь
их как страшный сон. Пошли в кафе — по шампанскому с
мороженым.
Прохладное шампанское привело ее в чувство. Девчонка
повеселела.
— Не знаю, что бы я без тебя делала. Так стало спо-
койно.
— Обычно в таких случаях противная сторона, то есть
мы с тобой, идет в ЗАГС, чтобы у них с Клавой что-нибудь
треснуло, но у нас не тот случай.
— Дурачок, мы же с тобой друзья.
~284~
— Вот и я об этом. Будем считать, что наши бывшие
друзья не прошли проверку на вшивость.
— О тебе Люба спрашивала и передавала привет. Когда
ты только успеваешь?
— Всё было при тебе. И ей тоже кланяйся. Хорошая у
тебя сестра. Всё, пока!
Все-таки профессия научила его немного разбираться в
людях. Как он быстро определил ситуацию на дне рождения
и включил заднюю! Вообще-то еще неизвестно, что было
бы, если б он не ждал встречи с Ларисой и не надеялся на
долгие отношения с ней. Может, и сдался бы. Хотя вряд
ли, красота женщины — не решающий факт для семейной
жизни.
Виктор все чаще вспоминал короткие встречи с Ларисой
и постоянно думал о ней. Морально он был готов к семейной
жизни и даже немного материально. Копил сначала на одну
свадьбу, потом отложил на другую… При его зарплате можно
было временно «разбогатеть» только такими финансовыми
операциями. Накопить и потратить.
Его раздумья прервал вызов на место происшествия. Там
он обычно переключался на обстоятельства совершенного
преступления и шаг за шагом изучал действия преступника,
оставившего следы и вещественные доказательства своего
недавнего пребывания.
И на этот раз кража из квартиры была не совсем обыч-
ной. На место преступления съехалось все милицейское
руководство из района и города. Потерпевшими оказались
артисты Большого театра супруги Буржанидзе, часто вы-
езжающие на гастроли за рубеж. Похищена была шкатулка
с ювелирными изделиями весом около двух килограммов.
О ценности их судить было сложно, потому что в боль-
шинстве случаев они приобретались за бугром, и были там
изделия из черного жемчуга. В придачу к этой «кубышке с
золотом» жулик похитил двадцать тысяч рублей, которые
держал на хранении хозяин квартиры Артур. Его друзья
приехали из Тбилиси с целью покупки автомобилей. День-
~285~
ги хранились в кухонном шкафу, в посуде, и знали об этом
только близкие люди семьи Буржанидзе. Одним из них был
их племянник из Тбилиси, студент четвертого курса Мо-
сковского института культуры Антон Гампарадзе, который
произвел на всех впечатление простого улыбчивого моло-
дого грузина, однако для Виктора реальнее лица, которое
могло бы являться наводчиком, пока что не было.
Его всегда поражала ненужная суета на месте проис-
шествия, когда выезжало много руководства. Хорошо еще
научили «тревожную» группу правильно действовать на
месте преступления. Выставлялась охрана, и никого не до-
пускали до приезда эксперта и служебно-розыскной собаки,
которая обычно отрабатывала чей-то след, известный только
ей, до ближайшей остановки общественного транспорта. За
собакой бежал кинолог, а за ним — местный участковый
или опер, чтобы назвать точное место, где закончила работу
собака.
Постепенно выяснилось, почему приехало столько ру-
ководства. Сигнал о краже поступил от дежурного по МВД
СССР. Потерпевший Артур похвалился своей дружбой с
первым заместителем министра, зятем Брежнева. Поэтому
каждый руководитель посчитал себя обязанным выехать
лично и доложить, а главное — попасть в суточную сводку о
происшествиях. Выяснив кое-какие обстоятельства кражи,
они тихо разъехались по своим кабинетам, оставив поле
деятельности специалистам, которые понемногу восстанав-
ливали события по показаниям потерпевшего и свидетелей.
Хозяева квартиры уже порядком устали от многочисленных
вопросов больших милицейских начальников, которые и
спрашивали-то больше из любопытства. Их ответы никто
не фиксировал, и в этом была опасность упустить что-нибудь
важное для розыска жуликов. Наконец все руководство
разъехалось, и оперативная группа приступила к работе.
Следователь допрашивал хозяина квартиры, а Лукин при-
сел рядом с ними и делал по ходу пометки в своем блокноте,
чтобы не сбивать следователя и потерпевшего с толку. Пусть
~286~
пока потерпевший сам выскажется, а уж потом вопросы,
если они возникнут.
— Я приехал домой после обеда, — начал свой рассказ
хозяин квартиры, — обычно в это время я никогда не при-
езжаю, а здесь мне понадобился один документ. В гостиной
я обнаружил неизвестного мужчину грузинской националь-
ности. Мы несколько секунд смотрели друг на друга. Я еще
надеялся, что он пришел с Антоном, племянником, но не-
известный выхватил из своего портфеля длинную отвертку
и бросился в мою сторону. Руки у него были в перчатках.
У меня за спиной находился выход из квартиры, и я отско-
чил в сторону, боясь, что он может нанести мне ранение.
Он пронесся мимо. Я выдернул саблю из ножен на ковре и
бросился за убегавшим по лестнице вниз. Видя, что догнать
его сложно, я предпринял отчаянный рывок и приблизился
на расстояние длины клинка. Когда он сделал поворот на
следующий лестничный марш, я нанес ему удар саблей в
плечо. Я почувствовал, что лезвие вошло в его тело. От удара
он пошатнулся, бросил портфель и зажал освободившейся
рукой рану. Потом рванул вниз еще быстрее. Я немного ис-
пугался случившегося и остановился. Тут я подумал, если он
украл что-нибудь, то все должно быть в портфеле. Я поднял
портфель и открыл его, но обнаружил там гвоздодер, кото-
рым, видимо, он и отжал дверь квартиры. Еще там лежала
ученическая тетрадь с какими-то черновыми записями…
Я прошел по лестнице ниже и на первом этаже нашел длин-
ную отвертку и черные перчатки. Может быть, по чашечке
кофе с коньяком? Вина не предлагаю пока.
— Только кофе, чтобы мозги восстановить после этого
«колхоза» из руководителей, — согласился Лукин.
— Да, народу было много, а вопросов ко мне еще больше.
С Виктором остались, как обычно, эксперт Владимир,
вечный его оппонент по спорам, и следователь, который
дописал протокол осмотра и изъял портфель с содержи-
мым. Владимир снял отпечатки пальцев с поверхностей,
но они вряд ли были оставлены жуликом, так как тот был
~287~
в перчатках, которые упаковали в пакет отдельно. Все-таки
запах жулика. Вдруг пригодятся. Рисунки похищенных из-
делий с приметами отвезли в картотеку МУРа. Лукин при
высказывании эксперта о запахе жулика улыбнулся, но не
стал его убеждать, что это не кино.
— Артур, сколько было денег на кухне, и кому они при-
надлежат?
— Ко мне приехали друзья детства из Тбилиси и по-
просили помочь купить им автомобили. Сразу у нас не
получилось, и они оставили деньги. Теперь мне и за это
держать ответ.
Артура попросили приехать утром на Петровку для
составления фоторобота преступника.
Можно было немного расслабиться и выпить с потер-
певшими кофе, но коньяка не хотелось. Много было еще
вопросов, но Лукина больше всего интересовал племянник
Антон. Чтобы не заострять на нем внимание, Виктор сделал
акцент на гостях хозяина из Тбилиси, которые оставили
ему деньги.
— Они утром улетели в Тбилиси и просили никому не
говорить, что они хотят купить машины.
— В любом случае, надо их признать потерпевшими и
допросить.
— Вот этого ни мне, ни им не хотелось бы. Давайте я
напишу, что двадцать тысяч рублей мои? Меня же еще не
допрашивали по этому поводу. Так можно?
— В принципе, это возможно, — вмешался следователь.
— Уважаемый Артур, конечно, мы сделаем, как вы ска-
жете, и следователь запишет слово в слово. Ему выгоднее,
чем меньше допросов, тем меньше работы и потерпевших,
но мне необходимы ваши друзья. Надо побеседовать с ними
без протокола, чтобы найти вашего партнера по «танцам с
саблями». Кстати, неплохой сюжет для новой постановки
Хачатуряна. Убегающий жулик и летящий Артур с саблей.
Вы, наверное, тоже не против взглянуть в глаза этому бегуну
с пробитым плечом?
~288~
— Оказывается, наши сыщики разбираются и в балете!
Хорошо, если это нужно для дела.
— Да, именно для дела. И не буду я у них спрашивать,
откуда они взяли деньги на машины, и в ОБХСС сообщать
не стану, но для этого вам необходимо позвонить им и до-
говориться, чтобы они встретились со мной в Тбилиси и
ответили на вопросы без утайки.
— Я могу поручиться, что ни они, ни их знакомые к
этому делу не причастны.
— Чтобы об этом не думать и отмести эту версию
совсем, мне надо с ними пообщаться. Кстати, чем они за-
нимаются?
— Гиви — директор табачной фабрики, а Георгий — за-
меститель директора Тбилисского винзавода.
— Да! Не слабо. Но ведь кто-то знал из их окружения,
что они поехали к вам с целью покупки автомобилей.
— Но никто не знал, что они оставили деньги у меня
дома!—
Вот мы с ними все и выясним.
— Я могу позвонить в МВД Грузии, чтобы вам помогли.
Я верю вам.
— Нет, звонить никому не надо. После вашего звонка
зятю Брежнева все и так стоят на ушах, а кража взята в ГУУРе
МВД на контроль, потому я думаю, что и моя командировка
в Тбилиси уже решена.
Виктор взял старую тетрадь и другие обрывки записей,
обнаруженные в портфеле.
«Надо подготовить ориентировку с использованием
этих записей, а после составления фоторобота направить в
конкретные УВД, кого там будет касаться, от МВД СССР.
И все это нужно сделать за день, а потом вылететь в Тбили-
си», — подумал про себя Лукин.
— Константин, я заберу эти записи себе для работы, а
потом напишешь отдельное поручение. Все равно они будут
валяться без дела среди остальных вещдоков! — попросил
Лукин следователя.
~289~
— Ладно, бери и работай. Я подготовлю тебе отдельное
поручение, какое скажешь.
— Вот и славненько.
Со следователем Константином он работали еще в от-
делении милиции и доверяли друг другу на слово.
Ему хотелось произвести впечатление на Артура, не
потому что у него в друзьях самое высокое его руководство,
просто задумал покопать вокруг его племянника Антона и
посмотреть его связи по Тбилиси. Отец Антона оказался ди-
ректором Центрального рынка Тбилиси, а до этого работал в
МВД Грузии. В такой ситуации могли и башку снести, узнав
об истинной цели его командировки. По обстоятельствам
получалось, что о деньгах в посуде знал очень ограниченный
круг лиц, и если отмести хозяина и его тбилисских друзей,
то оставался только студент Антон, однако его трогать пока
нельзя, чтобы не вспугнуть жуликов. Сначала надо устано-
вить вора, а потом уже вернуться к наводчику, решил Лукин.
Виктор доехал до управления, где скучала дежурная
опергруппа в ожидании выезда да возле подъезда одиноко
стоял его мотоцикл. В кабинетах было пусто, и он в тишине
принялся изучать черновики, оставленные жуликом. Это
оказались записи о получении какой-то овощной базой
сельхозпродукции. С сентября по ноябрь прошлого года из
Кагула, Молдавии, Коканда, Ферганы, Узбекистана, Волго-
града и других мест Союза поступали на неустановленную
базу лук, морковь и свекла. Были указаны количество этих
овощей и время их получения. Направив ориентировки в
МВД этих республик, можно было установить, на какие
овощные базы в данное время отгружались эти овощи в
таких количествах, а потом методом наиболее частых со-
впадений отобрать интересующие базы. Остальное — дело
техники. В дальнейшей работе будет использован фоторобот
и почерк преступника, но до этого еще далеко. Зная, как ис-
полняются такие запросы, да к тому же, возможно, силами
участковых, Виктор предположил, что реальны команди-
ровки и по этим городам.
~290~
Закончил ориентировку по всем городам он только к
полуночи. До дома на мотоцикле всего десять минут езды,
и если бы не усталость, то позвонил бы друзьям-мотоцикли-
стам и через двадцать минут они могли бы на Клязьминском
водохранилище устроить заплыв. В городе почти нет авто-
любителей, и бензин стоит десять копеек литр. На два рубля
полный бак — и катайся, сколько хочешь.
Утром на совещании Виктор доложил Максиму Нико-
новичу ориентировку и свои соображения в отношении
племянника потерпевшего.
— Хорошо. Ориентировки мы подпишем в МВД СССР.
Они же позвонят в МВД Грузии, чтобы тебе оказали по-
мощь. Возьми с собой фоторобот и рисунки похищенных
ценностей. Можешь вылетать в Тбилиси, но будь осторожен,
с огнем играешь. Знаю я тебя, Чапаева, а у этой семьи сам
понимаешь, кто в друзьях ходит.
— Я буду аккуратен в выборе методов проверки и на
месте определюсь, кто с нами, а кто против.
Виктор был совершенно спокоен, потому что при не-
обходимости мог официально обратиться к «старшим
братьям» из КГБ с просьбой о помощи по этому делу, так
как неоднократно проводил с ними оперативные меропри-
ятия, как, например, передача дела о квартирной краже. Во
время чаепития с потерпевшим Виктор выяснил, какие у
него имелись связи в МВД Грузии, чтобы воспользоваться
ими после встречи с друзьями Артура.
В аэропорту Тбилиси Виктора встретил сотрудник
УУР МВД Грузии майор милиции Омар, которого коллеги
из Москвы уже предупредили о ситуации с племянником
потерпевшего. Процедура встречи была обычной — обед
в ресторане гостиницы «Иверия». И двухместный номер
на одного в «Интуристе».
— В отношении племянника уже начались мероприятия,
выясняют его биографию, с самого детства. Но сразу по-
нятно одно. Нам не удастся скрыть наш интерес к Антону,
так как его отец ранее работал в УВД Тбилиси, дослужился
~291~
до майора, а потом уволился и сейчас является директором
Центрального рынка. Наши расспросы не останутся без
внимания и, конечно, будут связаны с твоим приездом из
Москвы.
— Поэтому надо срочно раздать фоторобот преступ-
ника сотрудникам милиции, которые будут работать со
связями Антона, чтобы выяснить, было ли такое лицо в его
окружении, пока нам не помешали. А вечером давай устроим
встречу с Гиви и Георгием, заодно всем продемонстрируем,
что больше интересуемся ими и их связями.
— Тогда вечером и выпьем за встречу, если не возража-
ешь. У нас в управлении работает один сотрудник, который
с ними дружит. Думаю, если его пригласить, то разговор
будет более откровенным.
— Да, хорошо бы.
— Тогда отдыхай в гостинице, а вечером я заеду.
В Грузии это было в порядке вещей, гость должен отды-
хать и ждать, чтобы не мешать работе, сам он предпринять
ничего не мог, а успех его зависел от взаимоотношений с
местными сотрудниками и от звонка сверху руководству
МВД республики. Потому Виктор ответил, что немного
прогуляется по Тбилиси и будет ждать в гостинице. На про-
спекте Руставели было по-летнему жарко, а в прохладный
номер интуристовской гостиницы миловидная русская де-
вушка Валя, дежурная по этажу, подала чай. После плотного
обеда больше ничего не хотелось.
Вечером заехал Омар и сообщил, что потерпевшие ждут
в загородном доме. Они, видимо, решили не светиться в ре-
сторанах, а может, пригласили его в дом, чтобы похвастаться
его прелестями.
Да, здесь было чем восхититься даже видавшему виды
Виктору… Снаружи — довольно скромный двухэтажный
особняк, обвитый виноградником, а внутри — сплошной
средневековый антиквариат из Европы, в основном от фран-
цузских Людовиков. Так жил Гиви, директор табачной фа-
брики, и Лукин не сомневался, что второй потерпевший —
~292~
Георгий с винзавода Тбилиси не мог жить хуже своего друга
Гиви. С Омаром Мчедлишвили был его коллега — капитан
милиции Голидзе, бывший работник ЦК ВЛКСМ Грузии,
который хорошо знал потерпевших.
— Омар, пока мы трезвые и при памяти, предлагаю
провести переговоры вне стола, чтобы не задавать вопросы
между тостами. Я думаю, здесь собрались те лица, которые
заинтересованы в розыске жуликов и изъятии у них по-
хищенных денег, пока те не успели их потратить? — пред-
ложил Лукин.
— Хорошее предложение. Спрашивайте, что вас инте-
ресует? — согласился Гиви на правах хозяина дома.
— Да вопросы, собственно, очень просты. Кто из ваших
друзей и знакомых знал, что вы поехали в Москву покупать
автомобили, и кто знал, что вы остановились у Артура и
оставили ему двадцать тысяч рублей?
— Мы не афишировали намерение купить машины, и в
Тбилиси никто не знал, что мы остановимся у Артура, так
как собирались жить, как обычно, в гостинице «Россия»,
однако он настоял, чтобы мы погостили у него. Его жена
сейчас на гастролях в Америке. А вот о том, что деньги для
покупки автомобилей остались у него, мог догадываться
только его племянник Антон, — сообщил Гиви.
— Вот об этом подробнее, — попросил Лукин, пони-
мая, что Гиви затронул тему, ради которой он прилетел в
Тбилиси.
— Он не присутствовал при передаче денег, но из наших
разговоров ему было известно, что мы не нашли автомоби-
лей, которые нас устроили бы, и оставили деньги Артуру,
он обещал помочь через своих знакомых. Мы уже обсудили
персону Антона после того, как узнали о краже, хотя его
дядя и отец против того, чтобы мы его подозревали. Антон
учится в Москве и практически живет в этой квартире, так
как Артур с женой постоянно разъезжают по гастролям. Во-
ровать практически у себя — это не укладывается в голове,
но опять же — если бы он был пай-мальчиком. Года три
~293~
назад он учился в Тбилисском университете, где связался
с нехорошей компанией, покуривал «дурь». Компания
попала под следствие, всех осудили за грабеж, а Антона от-
мазал папа. Он тогда работал в милиции, и ему пришлось
из-за этой истории уволиться. Антона перевели в Институт
культуры в Москву и спрятали у Артура. Парень вроде бы
одумался, да и зачем пилить сук, на котором сидишь? Но
это мы так думаем, а что у него в голове творилось, когда
он узнал, что в квартире хранятся такие деньги? Нашим
же друзьям в Москве незачем было обворовывать нас, в их
доме любая вещь стоит дороже, — Гиви усилил подозрения
Лукина в отношении Антона.
— С вашими друзьями и знакомыми, пожалуй, все ясно,
можно не проверять, а вот разрешите поинтересоваться,
какая у вас зарплата, чтобы приобрести все это? — спросил
Лукин по привычке.
— Ну вот, начинается… — Гиви посмотрел на своего
друга из МВД Голидзе.
— Нет, нет, можете не отвечать, это так, мое личное
любопытство, ведь не зря же меня сюда пригласили, чтобы
я увидел всю эту роскошь!
Гиви и Георгий заулыбались.
— Зарплата у нас около ста рублей, но мы ее не получаем.
Пошли за стол, хлеб-соль отведаем, если больше вопросов
нет, — предложил хозяин дома.
За шикарным столом тосты посыпались по обычному
сценарию, а когда уже было прилично выпито, коллеги за-
дали Виктору вопрос.
— Какое у тебя оружие? — поинтересовался Омар.
— Пистолет Макарова, как у всех.
— Это табельное, а личное есть?
— Конечно, нет, а у вас оружие другое?
Омар и его коллега достали наган и вальтер.
— Чтобы получить табельное оружие, надо исписать
много бумаг и после операции обязательно сдать дежурному,
поэтому и приходится иметь свое. Давай мы тебе сделаем
~294~
подарок. У одного нашего знакомого есть парабеллум —
морской, длинноствольный. Он с ним ходит на охоту на
кабанов. Когда отправимся в гостиницу, то заедем к нему, —
предложил Омар.
— Да мне не очень нужен личный пистолет. Куда я его
дену и как в Москву провезу через аэропорт?
— С этим мы тебе поможем, — по-деловому заверил
Омар Виктора.
Виктор решил особо не отказываться. Компания была
уверена, что этот подарок гостю Москвы просто необходим.
Их знакомый жил недалеко, и они все вместе завалились к
нему. Эти люди прониклись к Виктору доверием, чувствуя
в нем реальную силу, способную пойти против Антона, его
отца и прочих родственников. Почувствовали они правиль-
но, вот только не могли предположить, как глубоко копнет
он это дело и какие их планы нарушит. Но Лукин и сам пока
об этом не знал.
— Роман, нашему гостю из МВД СССР надо сделать
подарок, работа у него опасная. У тебя был парабеллум
морской, ты не мог бы нам его отдать, а мы потом тебе ком-
пенсируем чем-нибудь другим, — попросил Омар хозяина
чуть ли не на пороге его дома.
— Я бы с удовольствием помог друзьям, но пистолет
я обменял на две противотанковые гранаты, — ответил
хозяин.
И Лукин не понял, было ли это шуткой или так жили
в Грузии.
— Зачем они тебе? — спросил Омар удивленно.
— Для самообороны, ведь вас пока дождешься по вы-
зову! Думаете, легко такие богатства хранить? — улыбнулся
хозяин.
Квартира Романа тоже представляла собой антиквар-
ный магазин. Виктор фильтровал информацию о морском
парабеллуме и противотанковых гранатах, многое относя
к шуткам и выпендрежу грузин, но, с другой стороны, он
видел реальные пистолеты и слышал рассказы сотрудников
~295~
МВД о задержании вооруженных банд с огнестрельным
оружием и гранатами. В кабинете хозяина он увидел форму
сотрудника милиции с боевыми орденами. Так что все это
выглядело вполне реальным.
— А может, гостю подарим одну гранату? Пусть рыбу
глушанет.
— Нет, ребята, граната мне не нужна.
И они продолжили пить вино под общий хохот и
грузинские тосты, которые становились все длиннее из-за
количества выпитого, и это было приятно, так как возникала
возможность вздохнуть между тостами.
В гостиницу Виктора привезли за полночь и сдали
Валентине:
— Гостя напоить горячим чаем и уложить спать, а утром
принесите ему свежее мацони.
Валентина была предельно вежлива, но у Виктора не
было сил даже на легкий флирт. Он только кивал головой
и улыбался.
— Виктор, отдыхай до обеда, я за тобой заеду. Вот мой
рабочий телефон. Утром я поинтересуюсь информацией об
Антоне, он на самом деле интересен. Тебе не надо светиться.
— Не работа, а курорт.
— Мы получим только информацию о нем, а дальше
будешь работать сам. Пока отдыхай, редко бывают такие
возможности.
— Омар, спасибо тебе большое.
На следующий день Омар позвонил, как и обещал.
— Через десять минут выходи к подъезду, я буду на
красном «москвиче».
Около подъезда стоял «москвич» кирпичного цвета.
— Прилетел из командировки мой напарник Давид. Он
раньше занимался подельниками Антона, ты можешь сам с
ним переговорить, а потом пообедаем.
Давид оказался молодым сотрудником центрального
аппарата уголовного розыска, пришедшим на работу в ми-
лицию, как и Голидзе, из ЦК комсомола Грузии.
~296~
— Вас ведь интересует личность Антона Гампарадзе,
но я о нем знаю меньше всего. Его тогда вывели из дела и
отправили в Москву, а вот его компания очень интересна.
Почти все уже освободились и, по нашей информации, зани-
маются кражами и грабежами в Грузии и Абхазии. В Москву
ездят только погулять в ресторанах, там они стараются не
воровать, боясь посадить на хвост московский уголовный
розыск. Видимо, уважают. Я уже поработал с фотороботом
преступника. Встретился с человеком, который вхож в эту
банду, но он сообщил, что лица, схожего с фотороботом,
в этой компании не видел. Если Антон был наводчиком
на квартиру, то исполнителя они нашли залетного, чтобы
не смогли его просчитать. Куш взяли приличный, так что
могут переругаться при дележке, и тогда, возможно, пой-
дет информация, но сейчас все тихо. Банда эта стала очень
осторожной, и доказать им что-нибудь пока не удается. Если
докажете вину Антона и всех причастных к этому делу, то
мы поможем в их задержании. А иначе пока не могу, все
материалы по этой банде в оперативной разработке и на
проверке, — рассказал Давид.
— Я все понимаю и не настаиваю. Нам на сегодня ну-
жен тип, изображенный на фотороботе. Омар, мы можем
договориться с Гиви и Георгием, чтобы они тихо накатили
на Артура по вопросу возврата им денег, что оставили ему?
При этом намекнули бы на племянника Антона. Но это
надо сделать только после моего звонка из Москвы. Я хочу
сначала организовать кое-какие оперативные мероприятия
в отношении Антона и на квартире Артура.
— Думаю, я с ними договорюсь через Голидзе.
— Тогда мне здесь больше делать нечего, утром вылетаю
в Москву.
— Может, отдохнешь пару дней? — предложил Омар.
— Нет, спасибо, а то через два дня уеду отсюда на тан-
ке, — пошутил Виктор.
— На каком танке? — не понял юмора Давид.
~297~
— Да ему вчера Роман предложил противотанковую
гранату для рыбалки, — пояснил Омар.
— Видимо, выпили хорошо? — улыбнулся Давид.
— Да, неплохо, — признался Виктор.
В Москву Виктор вылетел утренним рейсом. В управле-
нии доложил результаты командировки Максиму Никоно-
вичу и отклонил его предложение вызвать Антона на допрос.
— Сначала понаблюдаем за реакцией его дяди Артура
на предложение Гиви и Георгия вернуть деньги, — пред-
ложил Лукин.
— Каким же образом?
— Надо поставить его квартиру на прослушку, хотя бы
на пару дней.
— И на основании чего тебе это подпишут?
— На основании моей подробной справки, что в окру-
жении Антона в институте видели лицо, схожее с фоторо-
ботом, — сообщил Лукин и глазом не моргнул.
— Кто видел?
— Мое доверенное лицо из института, ведь на фоторо-
бот обычно похожи все, кроме преступника, — улыбнулся
Лукин.
— А когда ты был в институте?
— Сегодня буду после обеда и там найду доверенное
лицо с его курса.
— Да, с тобой не соскучишься… Ладно, покажешь к
вечеру по нему справку, — Максим Никонович наконец
уяснил оперативную комбинацию, необходимую для вы-
явления преступника.
Виктор сел на телефон и обзвонил все УВД, куда пошли
ориентировки по проверке овощных баз, и попросил под-
готовить к середине следующего дня устную информацию
о них. У него было какое-то иррациональное чувство, что
надо срочно использовать имеющуюся информацию и пре-
вратить ее в доказательства, иначе единственная ниточка —
племянник — может лопнуть, а его он вычислил интуитив-
но, сразу, и принялся усиленно окучивать, не выдавая своей
~298~
заинтересованности и оставаясь в хороших отношениях с
ним и его дядей.
В институте рассказали, что Антон ни одного дня не
жил в общежитии, располагал приличными суммами денег,
которые высылали ему из дома, однако его затраты на ре-
стораны с девочками явно превышали помощь родителей.
В его компании были грузины, но похожего на фоторобот
не обнаружилось.
«Какое странное сочетание — овощи и жулик… Некая
овощная база получала тонны овощей, и это ведь не бухгал-
терские документы, а черновые записи, которые мог делать
приемщик овощей», — раздумывал Виктор.
Что-то ему подсказывало, что эти записи сделал сам
преступник, совершивший кражу и бросивший портфель
только потому, что Артур нанес ему ранение в плечо. Улик
против жулика — море, осталось только отловить его.
«На какой же базе ты считаешь морковку? Мало тебе
было усушки и утруски для списания овощей и фруктов, ты
решил одним ударом создать себе целое состояние. Что-то
Артур очень рьяно защищает своего племянника Антона…
Неужели догадался о его причастности к этому делу? Это
плохо, потому что родственники наверняка договорятся, и
тогда мы найдем воров, но доказать им это преступление
не сможем… А почему, собственно, только это преступле-
ние? Сотрудник МВД Грузии Давид ведет разработку этой
преступной группы по Тбилиси, он сообщил, что они регу-
лярно бывают в Москве. Так почему бы не подработать их
здесь? Не могут же они разбойничать в Грузии и соблюдать
моральный кодекс строителя коммунизма в Москве. Надо
поинтересоваться его знакомыми по институту и запросить
официально Давида», — размышлял Лукин.
Лукин доложил справку, расписав ее в духе детективного
жанра, благо, что под грифом «секретно» она была доступна
ограниченному кругу лиц и в уголовное дело не шла. На ее
основе ему на два дня дали кнопку в квартире Буржанидзе,
после чего Виктор позвонил Омару в Тбилиси.
~299~
— Омар, попроси Гиви и Георгия поднять сегодня
маленький базар с Артуром о деньгах и племяннике, как
договаривались.
— Ты все-таки пошел против этой компании? Не бо-
ишься?
— У меня нет другого выхода. Мне еще будет нужна
помощь Давида по этому вопросу.
— Я думаю, он поможет, как только увидит твои реаль-
ные шаги по изобличению преступной деятельности этой
компании. Когда приедешь?
— Надо немного подработать их перед встречей с Да-
видом.
— Будь осторожен. Ты же знаешь, с кем дружит наш ар-
тист Большого театра, да и друзья Антона раньше занимали
большие посты в ЦК комсомола Грузии.
— Но теперь-то они грабители и разбойники, и чего с
ними чикаться? И работали они в ЦК комсомола в Грузии,
а я их окружаю в Москве.
— Вот поэтому Давид верит тебе и поможет их изоб-
личить.
«А кто еще подтверждает, что Артур дружит с первым
заместителем министра? — подумал Лукин. — Кроме него
самого — никто. Коллеги из МВД тоже на этом факте как-то
не заострились, а наше руководство, видимо, просто про-
являет излишнюю осторожность. Прослушку разрешили
всего на два дня, и то после объяснений, что зять Брежнева
Юрий Чурбанов может общаться с артистом Большого те-
атра Артуром, чтобы знать о встречах своей жены Галины с
коллегой Артура Борисом Буряце. Потерпевший, похоже,
пошел на сговор с преступниками, мы с ним сюсюкаемся, а
руководство боится и высокого начальства, и прокуроров».
У Лукина не было ни тени сомнения в правильности
своих действий.
После допросов в городской прокуратуре Лукин понял,
что в решении многих оперативных вопросов у него появил-
ся свой стиль. При той прокурорской проверке руководство
~300~
бросило его в прокуратуре безо всякой поддержки. Оно ему
тогда и посоветовать что-либо отказалось, так как боялось,
что он может рассказать об этом на допросе. Но с прокурор-
скими работниками у Лукина наоборот наладился деловой
контакт. Им понравилось стойкое поведение молодого опе-
ра. Он отказался от прекращения уголовного дела в связи
с изменением обстановки, выраженного в его увольнении
из органов, и добился прекращения дела за отсутствием
состава преступления и признания своей невиновности.
А после пошел на прием к секретарю райкома партии,
которому доказал, что нет предмета для рассмотрения его
персонального дела коммуниста. Конечно, такие действия
Лукина мало сочетались с его молодостью. Но откуда им
было знать, что на его воспитание оказал влияние дедушка
Алексей Михайлович, бывший политзаключенный СЛОНа,
лагеря на Соловецких островах. Лукин мог в открытую не-
значительно нарушить закон, а потом обратиться по этому
поводу к прокурору с просьбой дать его действиям правовую
оценку. Шутил он так.
Потерпевший Артур во время одной из встреч с ним
вполне мог бы признаться, что хочет разобраться с жули-
ками сам, желая получить назад похищенное. Ведь сумма
была очень большой, особенно в ювелирных изделиях.
И Лукин, конечно, был готов его понять и помочь, но
только так, чтобы у них не образовался «висяк». Похи-
щенное могла перепрятать, к примеру, его жена, и никакого
жулика не было, а дома он просто застал ее любовника,
почему и схватился за саблю. Или, опять же, виноват все
тот же пресловутый племянник… Ничего удивительного.
И вариантов урегулирования этого скользкого вопроса
было море, причем вполне взаимовыгодных, но народный
артист упорно продолжал держать Виктора за лоха, да еще
и пытался выведать у него сведения о розыске преступника.
Такое желание есть у каждого потерпевшего, но у Артура
просматривались свои загадочные интересы, которыми он
раздразнил Лукина.
~301~
Теперь ему оставалось направить ориентировку на все
двадцать баз в Москве и Подмосковье, куда были отгружены
овощи из городов согласно черновым записям в тетради.
Сотрудникам предлагалось провести проверку совместно с
ОБХСС и в случае выявления лица, схожего с фотороботом
или с образцами почерка, — немедленно информировать
самого Лукина для выработки дальнейших совместных
действий.
Через день оперативная служба сообщила, что крупный
разговор артиста Большого театра с друзьями состоялся.
Тот попросил Гиви и Георгия больше не влезать в это дело,
пообещав вернуть им все деньги. Артур сообщил им, что
теперь точно знает — в краже участвовал его племянник. Он
выгнал его из дома и дал неделю на возврат похищенного,
пригрозив в случае чего не посмотреть, что они родствен-
ники. Племянник обещал все отрегулировать, тем самым
подтвердив свое участие в этом деле. Предъявить Антону
опять было нечего, и Виктор попросил еще время на от-
срочку его задержания.
На следующий день он позвонил Омару и поинтересо-
вался результатом переговоров Гиви и Георгия с Артуром.
Однако ему они сказали, что разговора не получилось. Не
объяснив причину. Виктор поблагодарил Омара за участие
и сказал, что эти друзья ему больше не нужны. А про себя
подумал, что все правильно, ведь реально они хотят полу-
чить свои деньги, а не оперативную комбинацию по поимке
воров, которые потом будут выплачивать каждому из них
по двадцать копеек в месяц.
Теперь оставалось только ждать результатов проверки
овощных баз Московского региона, сети розыска расстав-
лены так, что жулик не мог не попасться в них.
Его беспокоило другое. На преступников раньше
мог выйти потерпевший со своими высокими связями и,
стремясь получить свое, помешать следствию. Чисто по-
человечески Лукин его понимал, поэтому хотел честной
игры, но, видимо, этому не бывать… Предстояла серьезная
партия в шахматы, где жулики и потерпевшие находятся на
одной стороне и держат опера за простачка, периодически
интересуясь ходом следствия. Что ж, они будут регулярно по-
лучать дезинформацию, не замечая, как затягивается удавка.
Никто не заставлял их играть с ним такую партию. Получив
ценнейшую информацию о причастности Антона к этому
делу и о сговоре с дядей, Лукин решил поиграть с ними, как
выражался он сам, «под столом», «чтобы никто не видел».
Артур пригласил Виктора на чашку кофе вечерком, что-
бы в очередной раз поинтересоваться ходом розыска, и тот
его успокоил, что овощные базы Молдавии и Узбекистана по
черновым записям ничего не сообщают. Видимо, придется
выезжать в командировку, и розыск затягивается. Артур по-
лучал от Лукина ту информацию, которую хотел услышать