Родом из Сталинграда. Ч. 8

На фото: казаки на степной реке у Сталинграда

«19 октября, вечер.
В течение суток идет затяжной дождь. Начался ли осенний период распутицы? Лужи превратились в небольшие озера, а маршрут выдвижения войск, который проходит мимо наших казарм, – из скользкой накатанной дороги в трясину. На улице стоят колонны запряженных обозов еще одной брошенной в Сталинград дивизии, промокшие и в темноте. Дальше они не двигаются. Не трогаются с места орудия, запряженные восьмерками лошадей. Истинное счастье для подвоза, что имеется железнодорожная линия Калач-на-Дону – Гумрак и она вновь действует. В противном случае раскисшая степь между Доном и Волгой была бы непроходимой для войск.
В мотопехоте сообщалось о примере русских военнопленных, которые участвуют в боях на стороне немцев в качестве добровольцев.
За пулеметом находился немецкий ефрейтор, двумя другими стрелками являлись русские. Он благоволил им и являлся для них примером храбрости. Но однажды в ефрейтора попала пуля, он получил огнестрельное ранение в голову и погиб. Обоими стрелками овладел порыв гнева, они бросились на врага врукопашную, в кровопролитной схватке один погиб, а второму, раненному, удалось вернуться к нашим позициям.
Другой эпизод недавно отмечался в дивизии. Трое хиви собираются установить ежи перед линией нашего фронта поперек дороги. Они оказались слишком далеко от наших позиций и близко к противнику, поэтому наши оставили надежду увидеть их когда-либо снова. По всей вероятности, они воспользовались бы случаем, чтобы перебежать к своим. Однако с наступлением темноты они возвращаются и даже приносят с собой трофейный пулемет».
Хиви - военнопленные, согласившиеся помогать немцам.  Автору записок (Клеменс Подевильс) крупно повезло. Он улетит 5 ноября в Германию, заболев желтухой, по его мнению, от неправильного питания. А 19 ноября 1942 г. началось долго готовившееся наступление советских войск под Сталинградом. Измотав врага в оборонительных боях (с июля по ноябрь немцы потеряли в ходе Сталинградской битвы 700 тысяч человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести; советские войска – 644 тысячи), советские войска прорвали фронт севернее и южнее Сталинграда и 23 ноября окружили сталинградскую группировку противника (330 тысяч человек).

В сентябре-октябре канонада, звучащая с северной и восточной стороны горизонта,  отдалилась, и даже временами ее почти не было слышно, только беспрерывно пролетающие с тяжелым гулом бомбардировщики в сторону Сталинграда напоминали о том, что где-то немец продолжает преодолевать нашу оборону. Советские самолеты редко налетали на станцию Котельниково, поэтому было видно преимущество немцев. На окраине Котельниково был оборудован немецкий аэродром. Оккупанты чувствовали себя вольготно, ощущая свое превосходство в силах, а с партизанами было покончено. Но вести с фронта для них были неутешительными. Русские стояли насмерть. После осенней распутицы, мешавшей немцам оперативно разворачивать силы, наступили ноябрьские заморозки. Для этих мест это была аномалия. В ноябре ситуация на фронте и в тылу стала меняться.

Как-то повар плохо сварил макароны, и выбросил слипшийся кусок на огород. Светина мама с женщинами ночью, чтобы не увидели, нарубили от замерзшего кома кусочки, и приготовили детям вкусное блюдо.
Под Сталинградом стали поджимать немцев. В Светин двор заходил иногда солдат-румын и оповещал жителей, что скоро Гитлеру «капут», на пальцах показывая, сколько километров осталось до фронта.
Это началась операция «Уран», завершившая окружение 6-й армии Паулюса.
Стали появляться признаки скорого отступления немцев. В низы заявились два немецких солдата с автоматами. Сказали, чтобы дали поесть, и присели за столик. И вдруг Светиной маме захотелось вылезть из-под кровати. Она не поняла, в чем дело. Немцы схватились за автоматы. «Партизанен, партизанен!». Бабушка бросилась на выручку. Приподняла одеяло и показала, что женщина там спит. Но немцы стояли на своем, угрожая автоматами. Тогда мама заговорила на немецком, чтобы лучше поняли. Она повторяла версию, что муж – волжский немец, репрессированный Сталиным. Тогда только немцы успокоились и продолжили обед.

20 ноября 1942 года в 7 ч. 30 мин. артиллерия 51-й армии начала артподготовку. Около часа советские артиллеристы обрушивали на противника всю силу своего огня. После артподготовки войска 51-й армии устремились вперед, взламывая фронт обороны противника. Около 16 часов подвижные соединения перешли линию фронта. Румынские части в панике начали отступать. После ввода в прорыв пути механизированного и кавалерийского корпусов разошлись. Кавалеристы поворачивали на юг для образования внешнего фронта окружения, танкисты двигались навстречу ударной группировке Донского фронта для смыкания кольца за спиной армии Паулюса. Станция Абганерово была захвачена утром 21 ноября атакой в конном строю. Вечером и ночью 21 ноября танкисты вышли к железнодорожным станциям Тингута и Зеты. Тем самым была перерезана железная дорога.

23 ноября в районе Калач-Советский встретились войска Юго-Западного и Сталинградского фронтов. С севера сюда вышли части 26-го танкового корпуса генерала А. Г. Родина и 4-го танкового корпуса генерала А. Г. Кравченко, а с юга – части 4-го механизированного корпуса, которые с боями прошли свыше 100 км. Окружение врага завершилось. В кольце окружения оказалось 22 дивизии и 160 отдельных частей 6-й и 4-й танковой немецких армий. К исходу 25 ноября были созданы внешние и внутренние фронты окружения. Первый образовали войска всех трёх фронтов, принимавших участие в операции «Уран», второй был создан частью сил Юго-Западного и Сталинградского фронтов, вышедших на рубеж рек Кривая и Чир, и далее - по линии Суровикино, Абганерово, Уманцево.

Штаб немецкой группы армий «Б» назначил полковника В. Адама командиром всех боевых групп, занявших оборону по реке Чир, с непосредственным подчинением командованию группы армий. Штабом группы Адама стал штаб артиллерии 6-й армии, находившийся вне «котла».
Боевую группу Адама подчинили 48-му танковому корпусу, штаб которого был перенесен в Тормосин. рассказ Адама о встрече с генералом Кнобельсдорфом в Нижне-Чирской: «Он подтвердил то, что мне уже было известно по слухам: в районе Котельникова, восточнее Дона, готовилась к удару новая 4-я танковая армия под командованием генерал-полковника Гота. В ближайшие дни она должна была прорвать кольцо окружения и развернуть наступление на широком фронте. Одновременно армейская группа под командованием генерала пехоты Холлидта должна была из района западнее верхнего течения Чира атаковать с фланга противника, наступающего на юг. 48-й танковый корпус под командованием генерала танковых войск фон Кнобельсдорфа вместе с только что прибывшей 11-й танковой дивизией и еще ожидавшимися соединениями должен был наступать с плацдарма восточнее Нижне-Чирской».
Наступило утро 23 ноября. «Капитан Гебель организовал в школе в Нижне-Чирской сборный пункт для солдат, отбившихся от своих частей. Со всех сторон туда прибывали отряды под командованием курсантов офицерской школы. Они были вооружены и обеспечены боеприпасами, так что сразу можно было формировать роты и батальоны. Преподаватели офицерской школы были назначены командирами батальонов, курсанты - командирами рот и взводов.
Вновь сформированные части немедленно заняли указанные им позиции. К середине дня первые батальоны уже стояли, готовые к обороне западнее Верхне-Чирской».
Оставив на полковника Зелле командование штабом и поручив ему перевести штаб в Тормосин, Адам задержался в Нижне-Чирской, принимая срочные меры к тому, чтобы добыть орудия, минометы, тапки и боеприпасы для созданных боевых групп. Направляясь затем на легковом вездеходе по направлению к Верхне-Чирской, он видел непрекращавшийся поток солдат германской армии, охваченных страхом. К его машине приблизился отряд, состоявший примерно из двадцати немцев и румын. Все они были без оружия, небриты, в ободранной одежде. Остановив их, Адам спросил немецкого унтер-офицера, к какой части они принадлежат и почему без оружия. «Мы из 4-й танковой армии. Мы отстали от наших частей. Русский следует за нами по пятам, господин полковник».
Получив такой ответ и направив группу к коменданту Нижне-Чирской, Адам предался тяжелым раздумьям. «Я не понимал, как могли так быстро пасть духом немецкие войска, как случилось, что так безвольно отступили те самые солдаты, которые всего несколько месяцев назад, уверенные в победе, шествовали по донским степям. Был ли это страх за собственную жизнь? Или боязнь плена? Усомнились ли они, наконец, в самом смысле войны?»

В любой операции на окружение требуется не только отрезать путь к отступлению и линии снабжения окружаемым, но обеспечить внешний фронт кольца. Если не создать прочный внешний фронт окружения, то ударами извне (обычно внешний обвод механизированными соединениями) противник может деблокировать окруженных, и все труды пойдут насмарку. Под Сталинградом в ноябре 1942 года эта роль была поручена трем кавалерийским корпусам. Выбор пал именно на кавалерию, поскольку у Красной Армии на тот момент было мало хорошо подготовленных механизированных соединений. Применению кавалерии местность в районе Сталинграда не благоприятствовала. Крупные лесные массивы, в которых обычно укрывались конники, отсутствовали. Напротив, открытая местность позволяла противнику воздействовать на кавалерийские корпуса авиацией.

Самые тяжелые бои выпали на долю 4-го кавалерийского корпуса. По злой иронии судьбы, он был наименее укомплектованным людьми и техникой из всех трех, участвовавших в операции. В район сосредоточения корпус прибыл после длительного марша (350–550 км). Такой же марш для танкового соединения в тот же период закончился бы массовым выходом танков из строя еще до ввода в бой. По решению командования фронта в прорыв должны были вводиться цугом два подвижных соединения: 4-й механизированный корпус, а за ним по пятам должен был следовать 4-й кавалерийский корпус. После ввода в прорыв пути механизированного и кавалерийского корпусов расходились. Кавалеристы поворачивали на юг для образования внешнего фронта окружения, танкисты двигались навстречу ударной группировке Донского фронта для смыкания кольца за спиной армии Паулюса. Кавалерийский корпус был введен в прорыв 20 ноября 1941 г. Противником конников были румынские части, и поэтому первая цель — Абганерово — была захвачена утром 21 ноября атакой в конном строю.

На станции были взяты большие трофеи, больше 100 орудий, захвачены склады с продовольствием, горючим и боеприпасами. Потери корпуса были в сравнении с достигнутыми результатами мизерными: 81-я дивизия потеряла 10 человек убитыми и 13 ранеными, 61-я — 17 человек убитыми и 21 ранеными. Однако следующая задача, поставленная 4-му кавалерийскому корпусу — овладеть Котельниково, — требовала преодолеть за сутки 95 км, что является сложной задачей даже для механизированного соединения. Такого темпа продвижения реально достигали, пожалуй, только мотоциклетные части немцев летом 1941 года.
 Утром 27 ноября 81-я кавалерийская дивизия вышла к Котельниково, но захватить город с ходу не смогла. Более того, здесь кавалеристов ждал неприятный сюрприз в лице прибывшей по железной дороге из Франции свежей 6-й танковой дивизии. В конце ноября 1942 года 6-я танковая дивизия прибывала в Котельниково после отдыха и укомплектования во Франции (дивизия понесла большие потери зимой 1941–1942 гг.). После доукомплектования и перевооружения 6-я танковая дивизия представляла собой серьезную силу. В ноябре 1942 года в составе дивизии числилось 159 танков с длинноствольной 50-мм пушкой, 32 с короткоствольной 75-мм пушкой, 24 с длинноствольной 75-мм пушкой и 9 командирских танков. Подавляющее большинство танков дивизии было новейших образцов, способных противостоять «Т-34».
По мнению офицеров этой дивизии, это была самая боеспособная воинская часть немецкой армии на тот момент.

Фактически 4-й кавалерийский корпус попал в крайне неудобную ситуацию. Противоречивые приказы: то наступать, то переходить к обороне, накапливая силы, вести разведку и готовиться к захвату Котельниково. Природу таких приказов понять можно: качество офицерского состава повышалось в боях путем проб и ошибок, одного геройства было недостаточно. Сейчас, спустя 75 лет, мы понимаем, что кавалеристам, несмотря на тяжелый переход, нужно было сразу атаковать станцию Котельниково, нанеся максимальный вред противнику, который частично находился в составе эшелонов. Последующая трагедия доказывает это.
До 2 декабря части корпуса укрепляли занимаемые рубежи, подвозили горючее. Противник подтягивал резервы и укреплял Котельниково, Семичный, Майорский, Похлебин.

2 декабря был получен приказ командующего 51-й армией:
«4-му кавалерийскому корпусу (без 61-й кавалерийской дивизии) с 85-й танковой бригадой, прикрыв себя от р. Дон, к 11.00 выйти на рубеж Майорский — Захаров и к исходу дня овладеть западной частью Котельникова. Одним усиленным полком овладеть разъездом Мелиоративный. Овладев Котельниковом, развивать удар вдоль железной дороги на Дубовское. Левее наступает 302-я стрелковая дивизия, которая к исходу 2 декабря должна овладеть восточной частью Котельникова».

Командир корпуса в ответ сообщил командующему 51-й армией об отсутствии горючего в 85-й танковой бригаде. Н.И. Труфанов 2 декабря приказал «действие приказа по овладению Котельниковом приостановить до особого распоряжения».
2 и 3 декабря части корпуса и 85-й танковой бригады пополнились горючим до одной заправки. Штаб 51-й армии передал приказание: "С утра 3 декабря приступить к выполнению приказа командующего армией от 1 декабря по овладению Котельниковом".

Промедление это было поистине роковым. Командир 6-й танковой дивизии Эрхард Раус позднее вспоминал: «Я не мог понять, почему русские прекратили свое продвижение вперед, как только прибыли первые германские части, несмотря на то что имели приказ на овладение Котельниковом. Вместо того чтобы немедленно атаковать, пока они еще имели количественное преимущество, русские пассивно наблюдали за накоплением наших сил в городе».
Наконец, 3 декабря 4-й кавалерийский корпус (без 61-й кавалерийской дивизии), усиленный 85-й танковой бригадой и гвардейским минометным дивизионом «катюш», выступил из занимаемого района. В 7 часов передовые части 81-й кавалерийской дивизии встретили упорное сопротивление в районе Похлебина, но отбросили противника и овладели селением. По немецким данным, потери атакующих составили шесть танков ценой полного уничтожения взвода новейших 75-мм противотанковых пушек. Кавалерийская дивизия со средствами усиления пересекла реку Аксай (Курмоярский) и двинулась на юг с целью выхода к Котельниково с тыла. Но дальнейшие попытки наступать были отбиты противником. К тому моменту в распоряжение советского командования попали пленные из 6-й танковой дивизии, указавшие на прибытие этого соединения из Франции.

Оценив обстановку и опасаясь окружения 81-й дивизии в районе Похлебина, командир 4-го кавалерийского корпуса генерал-майор Тимофей Тимофеевич Шапкин просил командующего 51-й армией об отводе корпуса. Командующий 51-й армией приказал: «Выполнять ранее поставленную задачу, овладев до рассвета Майорским, Захаровом, Семичным. Начало наступления — 7.00 4.12.42».

Вторичный доклад утром 4 декабря командующему 51-й армией о необходимости отхода командир корпуса сделать не смог, так как в штабе армии ни командующего генерала Н.И. Труфанова, ни начальника штаба полковника A.M. Кузнецова не оказалось. Части корпуса еще в 19 часов 3 декабря получили приказание о продолжении наступления. Но к тому моменту немцам удалось сосредоточить достаточные силы для контрудара. Фактически полнокровная танковая дивизия выстроилась вокруг усиленной артиллерией кавалерийской дивизии, обладая и качественным и количественным превосходством. Уже в 10 часов 4 декабря они открыли артиллерийский огонь большой плотности. В середине дня все 150 танков обоих танковых батальонов 6-й танковой дивизии с пехотой атаковали расположение 81-й кавалерийской дивизии в районе Похлебина. В отражении танковой атаки приняла участие вся артиллерия, в том числе прибывший ночью 1113-й зенитный артиллерийский полк, а также противотанковые ружья.

К 14.00 81-я кавалерийская дивизия была полностью окружена, танки и мотопехота немцев начали обжимать образовавшийся «котел». Кавалеристы вели бой в течение всего дня, а с наступлением темноты стали мелкими группами пробиваться из окружения.

Впоследствии Эрхард Раус так описал бой своей 6-й танковой дивизии с окруженной 81-й кавалерийской дивизией и 65-й танковой бригадой:

«К 10.00 судьба IV кавалерийского корпуса была решена. Уже не было никаких путей к отступлению, несмотря на это, окруженный противник оказывал ожесточенное сопротивление в течение нескольких часов. Русские танки и противотанковые орудия сражались с ротами 11-го танкового полка, катившимися вниз с холмов. Поток трассеров бронебойных снарядов непрерывно несся вверх и вниз, но вскоре все больше и больше трассеров летело вниз и все меньше и меньше в ответ им снизу. Один залп за другим обрушивался на Похлебин, поднимая султаны черной земли. Город начал гореть. Море огня и дыма скрыло страшный конец храброго гарнизона. Только отдельные выстрелы противотанковых пушек встретили наши танки, входящие в город. Следовавшие за нашими танками гренадеры были вынуждены использовать ручные гранаты, чтобы сломить сопротивление противника, упорно сражавшегося за каждый дом и траншею».

Потери 11-го танкового полка 6-й танковой дивизии составили 4 танка, потерянных безвозвратно (плюс еще один, уничтоженный до 3 декабря), и 12 временно выбывших из строя.
Потери 81-й кавалерийской дивизии в бою у Похлебина убитыми, ранеными и пропавшими без вести составили 1897 человек и 1860 лошадей. Части дивизии потеряли четырнадцать 76,2-мм пушек, четыре 45-мм пушки, четыре 107-мм миномета, восемь 37-мм зенитных пушек. Погибли командир дивизии, начальник штаба, начальник политотдела.

Несмотря на трагический исход боев за Котельниково, советские кавалеристы сыграли важную роль в начальном этапе оборонительного сражения против попыток деблокировать армию Паулюса. 81-я кавалерийская дивизия вела изолированный бой в глубине построения противника в отрыве 60–95 от соседей против крупного резерва немцев. Если бы ее не было, ничто не мешало 6-й танковой дивизии Рауса с прибытием первых эшелонов продвигаться ближе к Сталинграду, выгружаясь на станциях севернее Котельникова. Присутствие советской кавалерии заставило выдержать паузу на период прибытия основных сил дивизии в Котельниково и затем тратить время на бой с ней.

Только 12 декабря немецкие войска главными силами своей Котельниковской группировки перейдут в контрнаступление с целью прорвать с юго-запада кольцо окружения, сжимавшего 6-ю армию Ф. Паулюса. Но на плане «Зимняя гроза», как называлась эта операция, будет поставлен большой и жирный крест. 22 декабря наступление войск Манштейна было окончательно остановлено. Соотношение сил на котельниковском направлении, первоначально дававшее превосходство противнику, теперь сложилось в пользу советских войск, так как героизм наших воинов дал время для подхода подкреплений.
И дети и взрослые в разгар боев вокруг Котельниково прятались в подвалах и низах. Но иногда любопытство брало верх над осторожностью. Декабрьским днем из окошка Света с ребятишками увидели такую картину: из-за угла дома напротив появилась лошадь, к которой была привязана плащ-палатка с узлами, награбленными у населения. Солдат-румын подгонял эту лошадь. Он отступал, хотя фронт еще был где-то на востоке.

В хуторе Красноярский 25 декабря оккупанты праздновали католическое Рождество. Детям казалось, что немцы празднуют Новый Год, ведь у них была даже елка. Детей не пускали в хату. Немцы громко веселились, потом выходили на улицу угощать детей. Шурке тоже достались гостинцы – печенье и хлеб. А 27 декабря эти же немцы исчезнут навсегда, но останутся в Шуркиной памяти на всю жизнь.

С 27 по 29 декабря танковый корпус Ротмистрова и другие войска вели борьбу за Котельниково. 28 декабря нашими войсками был захвачен аэродром. Не зная о захвате аэродрома, на него приземлились несколько немецких самолетов. Вечером бригады корпуса ворвались на северную и западную окраины города и завязали ожесточенные уличные бои с яростно сопротивлявшимся врагом. К утру 29 декабря наши войска освободили город и железнодорожную станцию Котельниково.
В Котельниково перед самым отступлением немецкие солдаты ходили с канистрами с бензином.  Обливали дома и поджигали. Женщины Светиного куреня, зная об этом, дежурили. Когда к ним пришли, то женщины стали уговаривать солдат. Вновь пригодилось знание немецкого языка Светиной мамой.
- Herr Offizier! Ich bitte Sie! Sie haben auch Kinder zu Hause. Ich bitte dich, z;nde das Haus nicht an! Wir werden dankbar an Sie denken. Wir bitten dich Danke, Herr Offizier!
(-Господин офицер! Прошу вас! У вас дома тоже есть дети. Прошу вас, не поджигайте дом! Мы будем думать о вас с благодарностью. Мы умоляем вас. Спасибо, господин офицер!)
 И они ушли.
Наступила тревожная темная ночь, все стихло. Но дежурные женщины продолжали выходить на улицу. Был сильный мороз. Перед самым рассветом забегает к ним в низы дежурная и громко возвещает: «Наши идут!».
- Как ты можешь знать в этой темени, что наши? – спрашивают ее.
- Так они же говорят по-русски и матюкаются по-нашему!

Так 29 декабря 1942 года и детей и взрослых жителей Котельниково освободили.

Весной следующего года в Котельниково открыли садик, куда Света стала ходить.  Осенью 1944-го года она уже пошла в школу в первый класс. В садике их стали подкармливать, а в школе перед большой переменой в класс входила женщина с большим тазиком. Раздавала каждому ребенку по две ложки винегрета и по кусочку хлеба. В голодные военные и послевоенные годы это было и радостью и спасением.

А в хуторе Красноярский после ухода немцев, весной, Шуркина тетя Дуся, она была бригадиром табаководческой бригады, сеяла табак на рассаду.  А потом, когда Дон освобождает займища, малышня и взрослые сажали под ее руководством табак. Когда табак вырастал, все ломали листья, таскали. Был сарай для сушки, в котором нанизывали эти листья на длинные иглы. Потом сушили и отправляли на фронт.  Осенью Шуркина мать работала штурвальной на комбайне, а детвора, на коровах отвозили зерно от комбайнов на ток.
И когда вспоминала она свое послевоенное детство, говорила близким: «Так жили и трудились вместе с взрослыми, а может быть, мешали им».

Примечание: сведения о действиях немецких и советских войск в период оккупации Котельниково и битвы за Сталинград взяты из Интернета (различные источники); наименование "Котельниково" не склоняется, но в документах того времени указывается по фактическому написанию.

Окончание: http://www.proza.ru/2019/03/30/1444