Сыщики районного масштаба главы 7-12

Глава 7
Вечером того же дня прозвучал долгожданный звонок. Какие там кражи вместе со всеми грузинами!
— Я прилетела в Москву, — какие простые слова, но
как дороги они были для него…
— Лариса, когда я смогу тебя увидеть?
— Через два часа я буду у Вики. Приедешь? Один или
с друзьями?
— Если можно, один. Они, вероятно, уже отдыхают дома.
— Хорошо. Я жду.
 В гастрономе «Москва» он взял шампанское и самые изысканные закуски. По Тверской добрался до Миусской площади. И тут оказалось, что Кочкин и Манихин, вероятно, узнали от Вики о приезде Ларисы и уже сидели у них в квартире. Лукин еще зимой думал, что избавился от своих друзей, хотя бы при встречах с Ларисой, но они, оказывается, считали иначе. Все повторялось, и он не смог сказать Ларисе нужных слов, и похоже было, что она тоже устала от компании. На следующий день договорились встретиться у Вики и продолжить вечеринку, но Виктору уже надоел «колхоз» в их отношениях. Ему хотелось танцевать только с ней, а не меняться парами через каждый танец, как в сельском клубе. Да и ребятам пора бы заниматься своими семьями,у кого они есть. Он имел в виду Кочкина. Виктор и Лариса
чувствовали, что им надо многое сказать друг другу. Весь вечер они смотрели друг на друга, не отводя глаз, понимая, что в их отношениях произошел какой-то серьезный сдвиг.
После вечеринки Лукин шел с Кочкиным и Манихиным по трамвайным путям Лесной улицы. Им было по пути в сторону Новослободской, а трамваи уже не ходили. Вот тут-то Лукин сказал им все, что думал. Они молча выслушали его и не возражали. Когда же прощались, Кочкин назвал его накат на них «рельсовой войной». Это он намекнул на трамвайные пути. Потом посерьезнел и извинился за беспардонный визит к Вике.
   Утром позвонил Володя Алексеев и пригласил Виктора с Ларисой в Сокольники на выставку, организованную ФРГ. Везде, где бывали иностранцы, работал его отдел спецслужбы, и на выставку их перебросили из магазина «Березка».Молодежь, а они такими и были, интересовали на этой выставке не новшества в производстве товаров в ФРГ, а скорее выступление эстрадной группы, которая привезла с собой мощную аппаратуру и по нескольку раз в день давала короткие концерты. Они гремели так, что стекла дрожали, и больше всего им нравилась песня «Мексико». Песня была
настолько заводная, что весь зал отплясывал рок-н-ролл. Не удержались и Виктор с Ларисой, и это у них получилось с таким азартом, что к ним подошли опера вместе с Алексеевым. Они иногда утихомиривали бурную молодежь, но Лукину улыбнулись, и рыжий Павел Никифоров только покачал головой:
— Ну, ты, опер, даешь.
   Немного позже подъехал Вася, их товарищ со двора, который представился Ларисе как Василий Иванович.Володя работу закончил и предложил посидеть в кафе«Фиалка»,
здесь же, в парке Сокольники. Когда Лариса услышала, что в этом кафе поют цыгане, то захотела их послушать. Алексеева в этом кафе знали и цыгане, и официанты.
Вечер провели весело, с танцами, а главное, что его друзья детства не перехватывали у Виктора Ларису на танцы. Володя танцевать не любил, а Василий ростом не вышел.
— Ну, куда теперь полетишь, путешественница? — поинтересовался Виктор у Ларисы за столиком.
— Через пять дней улетаю в Париж.
— А может быть, в Лондон? — Василий произнес название столицы Англии с ударением на последнем «о».
— Может быть, я еще не решила! — под общий хохот Лариса сообщила: — Я пошутила, а улетаю в Одессу.
— У меня через два дня день рождения, и я всех приглашаю, — сделал сообщение Василий.
— А кто у тебя будет? — тихо спросил Виктор.
— Только наша компания и Галка с Людой. Это суббота, так что жду всех к пятнадцати часам. Если кто придет раньше, не выгоню. Поможете стол накрыть, — пригласил Василий.
Виктор с Ларисой и ребятами доехал до Новослободской, потом пешком пошел провожать ее до Миусской площади. Он по-прежнему не знал о ней ничего, его останавливали ее уклончивые ответы, и он ожидал, когда она сама расскажет о себе. Когда расставались, Лариса предложила следующий день провести вдвоем. А он только
об этом и мечтал, поэтому на следующий день позвонил ей немного раньше назначенного времени и пригласил в ресторан «Узбекистан», где они неплохо отдохнули. В зале «Самарканд» они сидели вдвоем, и Виктор поднял бокал за ее приятные воспоминания о недавнем пребывании в этом городе Узбекистана. Вдвоем им было гораздо веселее, чем в компании. После ресторана они пешком прошли на
Пушкинскую площадь и дошли до дома пешком. Целовались, смеялись. Он был на небесах. Было похоже, что это отношения ее устраивали, и он чувствовал себя совершенно беззаботно.
— Мне сейчас с тобой хорошо, и я не хочу ни о чем думать, даже о завтрашнем дне. Поживем, посмотрим, — проговорила она после очередного поцелуя.
~306~
— Что, что? Поживем, посмотрим? Не может быть. Это мое выражение. Хорошо. Завтра я зайду за тобой. На день рождения к чекисту лучше не опаздывать.
— А что, Вася из КГБ? — удивилась Лариса.
— Он работает в КГБ, и отец его оттуда, вообще это у них семейное. Да причем здесь Вася, ты же со мной, а он будет со своей Галкой, — Виктор не стал уточнять, что Василий работал технарем.
— А Володя тоже оттуда?
— Нет, он из милицейской спецслужбы и работает по
иностранцам.
— Да нет, я так… — о чем-то задумавшись, сказала
она. — Хорошо, я тебя жду.
Она поцеловала его и вошла в квартиру Вики. Шел он домой не торопясь, в приподнятом настроении.
«Насколько все-таки мир тесен. Позавчера поцапался со Славой Кочкиным, а вчера утром позвонил Володя
Алексеев и пригласил нас с Ларисой в Сокольники. Какие только кружева не вяжутся в жизни!» — раздумывал Виктор по пути.
Лукин учился в одном классе с сестрой Володи — Валей Алексеевой, а та была близкой подругой их одноклассницы Наташи, с которой Слава Кочкин потом учился в институте физкультуры и крутил любовь. Потом все обзавелись семьями, кроме Володи и Виктора, и разбежались. Все закрутилось вновь, когда Слава пришел работать опером в кабинет к Лукину, и они разговорились. С Володей он до этого встречался у того дома, когда приходил в гости к его сестре с Наташей, а теперь они стали коллегами и друзьями. Василий жил в их дворе, но дружба с ним завязалась
после армии. Он тоже не успел жениться, умел играть в преферанс и владел целым подъездом двухэтажного дома, правда весь подъезд состоял из кухни, туалета и большой комнаты на первом этаже, да двух небольших комнат на
втором этаже. Раньше это была коммунальная квартира с тремя семьями, а после всех расселили, в том числе и родителей Василия с младшим братом. Так Вася стал чуть
ли не домовладельцем. Хотя во втором подъезде в таких же условиях оказался их сверстник Валера, и получалось, что этот дом был им оставлен на двоих. Дом стоял в плане сноса, поэтому никто не думал оборудовать в нем ванну, и в столице это было непривычно. Слава не играл с ними в преферанс и стоял на розливе алкоголя, которым они «взбрызгивали» мизер, независимо — был ли он сыгранным или нет. Когда заканчивались водка и вино, он уходил домой пешком через детский парк «укреплять семью», а они продолжали игру, потому что торопиться им было некуда и жили они в одном дворе. Теперь Лукину казалось, что после его встречи с Ларисой друзья потеряют в его лице партнера по преферансу.
   Погода с утра была отличная, по-летнему жарко, и совсем не хотелось пачкать рот алкоголем в обед за праздничным столом. К вечеру — еще куда ни шло. Виктор позвонил Ларисе.
— У меня предложение прокатиться на мотоцикле. Хочешь посмотреть Москву?
— С большим удовольствием, — обрадовалась Лариса.
Конечно, их одежда не соответствовала мотоциклетной прогулке. Они, не сговариваясь, оделись в светлые костюмы с косынками на шее. Виктор использовал косынку, чтобы укрыть лицо от пыли и грязи. Правда, его мотоцикл всегда
сверкал никелем на дополнительном оборудовании, но на дорогах пыли хватало. В субботний день машин было мало, и они, сделав кружок вокруг Кремля по набережной, а потом мимо Александровского сада по Манежной площади, развернулись за
памятником Карлу Марксу у «Метрополя» и через НовыйАрбат, а затем по Бережковской набережной выехали на Воробьевы горы. Со смотровой площадки он показал ей
Москву, и они вовремя приехали к Василию, который постоянно рукодельничал дома и поэтому в подарок получил от них набор инструментов. За столом Виктор пил компот
из Васькиного подвала, сказав, что у него еще есть дела.Лариса выпила шампанского.На кухне Галка перехватила Виктора.
— Да, теперь я понимаю, почему ты не хотел ни с кем знакомиться. Чувствуется, что хорошая девчонка. Теперь ты остановился?
— Думаю, да, но ведь не за парнями последнее слово в таких случаях!
— Ну, не тебе жаловаться! Мне кажется, у тебя особая хватка в этом вопросе.
— Я тоже так думал до встречи с Ларисой, а теперь оторопел.
— Ну, парень, мне кажется, мы скоро будем гулять на вашей свадьбе.
Пока еще не начались танцы-обжиманцы, Виктор тихо на ушко предложил Ларисе продолжить прогулку на мотоцикле.
— Уходим по одному, — сказала она заговорщицки.
Их побег не прошел незамеченным, но они заверили, что скоро вернутся, и тогда их отпустили. Да и по их личикам, как выразилась Галка, было видно, что им надо побыть вдвоем.
Виктор предложил подышать воздухом в лесу, и они сорвались по Ленинградке за город. Он был в восторге — они вдвоем, она обняла его сзади, положив голову на плечо, полностью доверив себя. На 41-м километре он свернул направо, за памятник.
— Вот здесь деревня Крюково, где погибал взвод, помнишь песню?
— Все патроны кончились, больше нет гранат… — пропела она тихо.
— Нет, не то. Так судьбой назначено, чтобы в эти дни у деревни Крюково встретились они.
— Ты что, специально приехал сюда? — улыбнулась Лариса.
~309~
— Нет, совершенно случайно сегодня получилось. Мотоцикл сам нас прокатил по всем местам, которые посещают молодожены после Дворца бракосочетания. Здесь вокруг тоже одни свадебные кортежи. И в этом месте я хочу попросить твоей руки и сердца.
Он преклонил колено.
— Я тебя очень люблю. Выходи за меня замуж.
Он думал, что его сердце сейчас выскочит из груди, но она потянула его к себе, обняла, и от долгого поцелуя голова пошла кругом.
— Я согласна.
— Когда пойдем во Дворец бракосочетания?
— Как скажешь ты.
— Сегодня суббота. Может быть, во вторник? Я не хочу делать такой чудный шаг в понедельник, — предложил Виктор.
— Можно и во вторник, только я в среду вечером улетаю — месяца на два, не больше, — с грустью в голосе сообщила Лариса.
— Я думал, ты шутишь.
— К сожалению, иначе нельзя. Мне надо решить одну проблему.
— Можно я тебя провожу, а потом прилечу к тебе? У меня отпуск намечается за два года, не считая учебного. Я тебе там не помешаю, буду вести себя тихо, просто я не смогу теперь без тебя так долго. Ты что, по работе вылетаешь?
— Нет, лечу домой… Но давай не будем о грустном.Я тебе потом все расскажу, а пока не хочу думать о разлуке. Поживем, посмотрим. Так мы говорим? Поедем к нашей
компании, у меня для них сюрприз.
— Поехали.
Через полчаса в доме Василия Лариса поставила пластинку «У деревни Крюково» и попросила наполнить бокалы шампанским.
~310~
— Мы только что были с Виктором у деревни Крюково, там он сделал мне предложение, и я согласилась стать его женой, — Лариса улыбалась, и ее глаза сверкали.
— Василий, сегодня твой день рождения счастливый, так как он заканчивается нашей помолвкой в ресторане «Будапешт», куда мы вас приглашаем! — Виктору хотелось
сегодня же отметить их важное решение. До Ларисы он встречал девчонок и влюблялся, но до предложения руки и сердца как-то не доходило, по разным причинам. А с Ларисой было все ясно. Он хотел быть с ней и по-другому
свою жизнь не мыслил.
Компания на пару секунд онемела, а потом принялась поздравлять их, после чего быстро собралась в «Будапешт», где у Виктора были сплошь знакомые — от директора до официантов. Когда те узнали о причине гулянки, то превзошли сами себя — и по блюдам, и по обслуживанию.
Шампанское от мэтра, торт «птичка» от шеф-повара (так они называли торт «Птичье молоко»). Его по-настоящему вкусно готовили только кондитеры ресторанов «Будапешт», «Узбекистан» и «Прага».
— У тебя во всех ресторанах знакомые? — Лариса только головой покачала. — Ты что, загульный?
— Нет, просто их тоже иногда обворовывают, и они знают меня как хорошего специалиста.
— Ну ладно, не скромничай. Спасибо тебе. Как ты быстро превратил этот день в праздник, как на свадьбе! — Виктор увидел ее счастливое личико.
Они весь вечер не отрывались друг от друга, и никто из их компании уже не пытался вклиниться.
— Я хочу посмотреть, где ты живешь, это удобно?
— Вполне, но нам только недавно дали двухкомнатную квартиру, где мы будем жить с тобой, а на старую я не хочу тебя приглашать.
— Сколько у тебя еще сюрпризов для меня?
— Да вроде бы все.
~311~
После ресторана все пошли пешком, но вскоре они остались втроем с Викой, которую проводили до дома и пообещали, что скоро будут. Его новая квартира была рядом с
Миусской площадью, минуты три пешком по Лесной. Да и какая она новая? И не совсем его, так как он был прописан по Новослободской… Квартиру получали его родители при расселении, но они с ранней весны и до глубокой осени занимались хозяйством в селе Беломестное на реке Проня.
Квартиру они отдали ему, когда думали, что он женится. Потом не заладилось с женитьбой, и квартира два года стояла нетронутой после сдачи дома строителями. В квартире ничего не было, кроме лампочек и посуды из разных ресторанов, где ему упаковывали блюда с собой, а тарелки давали в подарок. Они заходили сюда несколько раз с коллегами. Столом служила дверь стенного шкафа, которую
снимали с петель и клали одним краем на подоконник, а другим — на плиту. Это была их «барная стойка», а посуда хранилась в духовке.
Войдя в квартиру, Лариса ахнула. Простор.
— Чтобы к моему приезду сделал ремонт и купил необходимую мебель! Финансами помочь? — предложила она.
— Ты меня не обижай. Я все-таки мужчина.
— А чего до сих пор не переехал?
— Да не с кем было. А при таких удобствах мог и загулять.
— А теперь не загуляешь?
— Уже нет.
— Ладно, пошли к Вике.
А у Вики дома она пошепталась с подругой, и Лукин остался у них до утра…
Утром, когда выпили по чашке кофе, Виктор предложил Ларисе вернуться на квартиру, чтобы обсудить, что там необходимо сделать.
— Я тебе полностью доверяю. Сделай на свой вкус, а я что-нибудь тоже привезу.
~312~
Время до вторника пролетело незаметно, как один миг. Им было не до мебели и ремонта. Они ценили каждую минуту, что провели вместе.
— Виктор, давай подадим заявление, когда я приеду, через два месяца? Это не отразится на наших отношениях? Ты меня не разлюбишь за это время? Мне надо утрясти кое-что с паспортом. Его нужно поменять.
— Хорошо. Штамп в паспорте — не самое главное.
— Спасибо, мой милый Люка. Я тебя очень люблю. Давай вечером загуляем по поводу моего отъезда? — предложила Лариса. Она называла его иногда этим именем, как
звали его близкие друзья Лукой от его фамилии, но «Люка» ему казалось ласковее.
— Ребят пригласить?
— Мне все равно. Они мне теперь не мешают общаться с тобой.
— Так тебе они тоже мешали?
— Еще как!
— Тогда пусть приходят все. Мы Вике еще не надоели?
— Ничего, один день потерпит.
Вечером, в разгар веселья, они вышли с Ларисой на улицу.
— В наше отсутствие они быстрее разойдутся. Никого не хочу видеть, кроме тебя, и уезжать не хочу…, — она вдруг загрустила после веселья.
— Давай я прилечу к тебе. Мне теперь трудно с тобой расстаться надолго.
— Я тебе завтра позвоню и скажу. Сегодня мне грустно и одновременно очень хорошо с тобой. Ты все перевернул в моей тихой беззаботной жизни. Теперь я знаю, чего мне не хватало. Тебя.
— Таких слов я еще ни от кого не слышал. И почему мы должны расстаться на эти два месяца?
— Поверь мне, так надо. Это время быстро пролетит, иначе нельзя.
~313~
Они долго еще гуляли по ночной Москве и пришли к Вике, когда все уже разошлись. Она одна сидела на кухне за чашкой кофе, ждала их.
Рано утром он убежал на работу. Лариса, как и обещала, позвонила ему после двух часов дня в кабинет.
— Виктор, прости меня. Хотела тебе написать обо всем, но не удержалась. Хочу тебя видеть, если можешь, приезжайв «Шереметьево-1», рейс 715 Москва — Париж — Нью-
Йорк, в семнадцать часов… — сообщила она расстроенным голосом.
— Я выехал, — Виктор не стал тратить время на расспросы. Времени было в обрез.
Полный неясных, но очень мрачных предчувствий, он долетел на «Яве» от Сретенки до аэропорта «Шереметьево» меньше чем за полчаса.
Лариса уже стояла за никелированным барьером, после регистрации. По ее лицу текли слезы.
— Я тебя люблю. Мне хотелось продлить наши отношения как можно дольше, поэтому я не смогла тебе сказать… Мы бы расстались сразу, если бы ты узнал правду в первый
день нашего знакомства, и ничего бы не было…
— Куда ты улетаешь? Почему ты здесь? Что случилось? — Виктор уже понимал, что произошло что-то непоправимое.
— Я буду стараться, чтобы всё, что мы с тобой запланировали, сбылось. А сейчас я лечу домой, в Париж. Виктор, я — француженка, и зовут меня Лаура.
— Ну, хорошо, — Виктор растерянно развел руками, — ладно, ничего страшного, пусть Лаура, а не Лариса.
— Я замужем.
— Да, это немного меняет дело… Но и это не самое страшное. Или ты что-то еще мне не сказала?
— Мне нравится твой оптимизм. Я сказала всё, разве этого мало? Раньше я боялась тебе это сказать. Можно я тебе буду писать? На адрес Вики.
~314~
— Как долго я тебя не увижу? Почему Вике, а не мне?
— Я думаю месяца через два вернуться и, если ты не передумал, навсегда. Ты пока все обдумай хорошенько… Поживем, посмотрим. Как у тебя будет со службой, если ты
женишься на мне? Поэтому я и буду писать на адрес Вики. Вот адрес моей мамы в Самарканде. Это на всякий случай, чтобы не потерять друг друга. Подружка — хорошо, а мама надежнее. Она про тебя знает.
— Давай об этом не будем. Ты возвращайся, а я все придумаю. А насчет потеряться — об этом и не мечтай. Забыла,с кем связалась?
— Как можно забыть, месье Люка, твою профессию сыщика! Я знаю, почему я тебя люблю. Ты не нормальный, не такой, как другие. С тобой, наверное, будет очень интересно. Я буду с тобой. Только не торопись жениться на другой. Я прилечу и все равно тебя заберу.
— Не говори глупостей. Я тебя очень люблю и смогу отказаться от тебя только в том случае, если ты этого захочешь.
Уже несколько раз объявили посадку, а ее предупредила сотрудница аэропорта персонально.
— Я тебе обо всем напишу. Не обижайся на мой обман. Я боялась тебя потерять.
Они расходились в разные стороны от барьера, пытаясь изобразить улыбки на лицах, и вскоре, помахав руками на прощание, потеряли друг друга из вида.
Выкурив несколько сигарет, Лукин тронулся в контору, озадаченный единственным вопросом — ну почему такое «счастье» и всё ему одному? И душу ведь по этому вопросу некому излить, да и зачем… Лишняя информация. Как все будет дальше — жизнь покажет. Но надо же — Лаура! Что ж, поживем, посмотрим, как они оба выражаются. Что-либо изменить он не в состоянии, а ведь совсем недавно, еще час
назад, казалось, что он все может и ему все по плечу! А Лариса ведь пыталась сказать правду о поездке в Париж, но Вася с друзьями превратили это в шутку. Теперь он понимал, откуда Лариса взяла Люку. Имя помощника комиссара Мегре,
а он-то думал, что это ласковое производное от Луки, как его иногда звали друзья… У него не возникло ни малейшего подозрения, что она иностранка. В ее чистый русский язык иногда вклинивалось незнакомое словечко «мерд». Да если бы Лариса и сказала ему, что она оттуда, он все равно не поверил бы, во всяком случае - сразу. И вот эта небывальщина обернулась для него действительностью.
Из конторы он позвонил Вике:
— Вика, ты все знала?
— Да, конечно, но она попросила меня молчать. Лариса любит тебя, поэтому так поступила. Она обязательно тебе напишет на мой адрес. Сам понимаешь, твоя работа и ее замужество к этому обязывают. А ее муж Мишель к моему адресу привык.
— Ладно, спасибо, что успокоила…
— Ты заходи в гости, сосед, — сказала неопределенно Вика. То ли из вежливости, то ли на самом деле пригласила.
— Как-нибудь. Если будет что-то от нее, позвони.
Он понял, что сегодня не способен работать и лучше ему поехать домой, отдохнуть.
Во дворе он встретил Василия, и тот предложил попить чаю.
— А может, что-нибудь перед чаем?
— Если есть желание, то можно. У нас в институте сессия началась, и девчонки скоро придут заниматься… Но мы понемногу.
«С Василием можно выпить, но уж ему-то точно ничего рассказывать не стоит, — прикинул Виктор, — молодой «чекист» может и не уснуть. Будет потом всю ночь отписки придумывать о каждом своем контакте с француженкой…»
Ему стало весело от этой мысли, хотя это была уже не шутка. Впервые в жизни он сделал предложение женщине, ни на минуту не задумываясь и не сомневаясь в своих чувствах, и получил в ответ такое же откровенное согласие.Помолвку отпраздновали, всё по-взрослому, но обстоятельства оказались выше. Ладно, время покажет. Поживем, посмотрим.
Лукин знал много примеров, когда иногородние девчонки цеплялись за москвичей, чтобы перебраться в Москву, но Ларису столица не интересовала, и было очень похоже, что в этом шумном городе ей нужен только он. И от этой мысли уходили на задний план и ее замужество, и французское гражданство… Что же их ждет впереди?
Они махнули под соленый огурчик по три рюмки, и Виктор снял напряжение от полученной информации. Через час к Васе завалилась шумная компания девчонок во главе с Галкой — готовиться к экзаменам, которые напомнили ему, что Лукину остался последний год учебы, а у него к этой сессии образовались два хвоста. Учеба в Высшей школе МВД СССР давалась ему легко. В учебники он заглядывал, только когда пропускал лекции, а так ему хватало информации, полученной во время их прослушивания. Пропуски лекций случались из-за командировок или по другим неотложным делам. Справки на учебный отпуск он получал регулярно, но
пользовался ими редко, как говорится, все делал в рабочем порядке. На базе Высшей школы на Войковской в прошлом году создали Академию МВД СССР, хотя еще два года будут выпускать слушателей с «поплавками», как в МГУ, но на вишневом фоне. От того что они сидели на лекциях рядом со слушателями Академии, ребята в шутку говорили, что там и учатся.
— Продолжаете празднование помолвки, мальчики? — Галка метнула взгляд в сторону стола с выпивкой и закусками. — Чувствую, сегодня занятий не будет. Девчонки, есть возможность увести жениха, пока невеста улетела!
— Что будете пить?
— Я бы выпила немного шампанского. Виктор, все в порядке? Подали с Ларисой заявление? Проводил? — засыпала она вопросами.
— Нет, Галка, отложили до ее приезда. Только что проводил, — Виктор наполнил бокалы шампанским.
~317~
— Это же ненадолго! И соскучиться не успеешь.
— Вполне возможно, — протянул Виктор и задумался. — Пойду, перекурю.
Через минуту Галка стояла рядом на крыльце.
— Что случилось? Я вижу по твоему лицу. Что-то ты, парень, загрустил!
— Все нормально. Проводил, поэтому немного грустно…
— Тоже мне, нашел предмет для грусти! Сел в самолет — и через два часа ты в Одессе. Ты же в отпуск собирался!
— Не так все просто, Галка… Она замужем.
— Надо же. Такая молодая — и замужем… Ей же нет еще и двадцати? Хотя девушкам с такой внешностью вы, парни, долго погулять не даете. Но вы же решили быть вместе или передумали?
— Не только не передумали, а еще сильнее хотим. Но и ее замужество — не самая страшная преграда между нами.
— Какие могут быть еще преграды, если два любящих человека хотят быть вместе! — Галка даже заулыбалась.
— Я тоже совсем недавно так думал, но оказалось, что бывают… Галка, мы с тобой друзья, и об этом никому. Особенно Василию, иначе он надолго сон потеряет.
— Ты меня заинтриговал.
— Мы как-то посмеялись, когда она сказала, что скоро улетает в Париж, вот тогда и появилась Одесса. Только зря мы смеялись. Она улетела в Париж.
— Как в Париж? Почему? Она там работает?
— И живет. Она француженка и живет в Париже.
— Не может этого быть…
— Я бы тоже не поверил, но я сам проводил ее и все от нее услышал. Да и зовут ее Лаура.
— Вот это дела… Долго же ты выбирал ее, одну-единственную… Что же теперь будет? Почему она так поступила?
— Она боялась, что мы сразу расстанемся, если я узнаю, кто она и откуда… Ладно, поживем, посмотрим.
~318~
— Ну и дела… Не жалеешь, что Клаве не сдался? Жил бы сейчас без забот.
— Никогда в жизни! Чтобы на все готовое и с чужими людьми… Самому себе противен будешь.
— Вот теперь я тебя узнаю. А знаешь, мне кажется, что у вас с ней все будет хорошо. Красивое имя — Лаура… Почти как Лариса. Вы с ней артисты еще те и друг друга стоите.
Ничего, что-нибудь придумаете, чтобы быть вместе! Я видела ваши личики после поездки в Крюково, где ты сделал ей предложение. Было очевидно, что ваш брак уже состоялся, а штамп в паспорте — чепуха. А ведь с тобой случилось именно то, чего ты так долго искал! Тебе же не нравились простые решения в семейной жизни? Вот и получил, — Галка сказала это с улыбкой и явно не из злорадства.
— Галка, хороший ты парень. С друзьями я не смог бы этим поделиться.
— Ну, спасибо тебе! Я, конечно, понимаю, что мы друзья, но я — далеко не парень, — она посмотрела на него с грустинкой.
У Виктора впервые появилось подозрение, что она не совсем по-дружески к нему относилась. Она же — молодая симпатичная девушка… Об этом он раньше как-то не задумывался.
Так в его жизни появилось еще одно обстоятельство, и посерьезнее всех остальных, о котором не следовало бызнать его руководству, а уж тем более «смежникам» из
КГБ. В органах МВД действовал приказ, предписывающий сотрудникам письменно докладывать руководству обо всех контактах с иностранными гражданами. Лукину не
нравилось в этом приказе слово «контакт», потому что их отношения с Ларисой, или, вернее, с Лаурой, не подходили под это понятие. Не мог он написать рапорт, что имел неоднократный контакт. Были бы разборки его «залета»на партийном собрании, а такого душевного стриптиза он допустить не мог. И Виктор решил никому не докладывать об отношениях с Ларисой, а тем более об их планах на будущее. А в них у него не было никаких сомнений. Ему не терпелось получить от нее весточку. Хотелось бы узнать, что в ее планах ничего не изменилось, и сообщить ей, что
у него не появилось никаких сомнений после ее рассказа о себе. Но все это было весьма призрачным…
Хотелось уехать куда-нибудь в командировку, уединиться и забыться. Однако события с грузинскими жуликами стали динамично развиваться, и все его личные переживания
отошли на второй план.
  Антон четыре дня ходил под постоянным наблюдением оперативных служб. Виктору было известно, что его дядя Артур дал ему неделю сроку на улаживание проблемы с
возвратом похищенного. Антон должен был бы встретиться с преступниками, но вместо этого шлялся по ресторанам. Возникло ощущение, что его подельники отказались воз-
вращать деньги и ценности хозяину. Конечно, поделили на всех, а спрашивают-то с одного! А единственным способом выйти на исполнителей этого преступления по-прежнему была слежка за племянником-наводчиком. За час до полуночи бригадир «топтунов» позвонил Виктору домой, как инициатору задания, что Антон и его друг кавказской внешности, выходя из ресторана «Будапешт», буквально вытряхнули постороннего мужика из темно-зеленого лайкового пальто и очистили его карманы.
Сомнений не было, они совершили обыкновенный грабеж. Это просто удача — взять их с поличным!
— Я сейчас выезжаю в 17-е отделение милиции, которое рядом с «Будапештом», и буду там ждать, а к вам высылаю оперативную группу для задержания грабителей, — пред-
ложил Лукин бригадиру. — Им передадите Антона с подельником из-под наблюдения. Они задержат их и изымут похищенное, а вы не упускайте потерпевшего. Надо его тоже доставить в милицию, а то еще передумает заявлять на эту банду! Я не хотел бы сам задерживать Антона, так как есть соображения по этому поводу. Встретимся в отделении.
~320~
— Хорошо. Я буду со своими сотрудниками, которые ведут нашего «Племянника» с товарищем, а потерпевшего мы передадим под охрану постовому милиционеру около
ресторана.
— За ним пришлет машину дежурный.
Антона с другом довели до Столешникова переулка,где их и задержала опергруппа. В это время потерпевший Пипия, выходец из Западной Грузии, уже подал заявление
о совершенном в отношении него грабеже. Его раздели земляки, которых он видел в ресторане «Будапешт» в этот вечер. Кроме кожаного пальто у него забрали печатку с бриллиантом и портмоне с крупной суммой денег. Всё это жулики могли видеть, когда он расплачивался с официантом. Пипия до глубины души был возмущен поведением своих соотечественников, и каково же было его удивление, когда через полчаса ему были предъявлены на опознание сначала портмоне с названной им суммой денег,
которую преступники не успели потратить, а потом печатка и лайковое пальто. Больше всего он переживал из-за этого темно-зеленого пальто, которое купил в магазине «Березка» за валюту. После провели опознание Антона, и вот тут настало время удивляться Лукину. Его подельником оказался заочно знакомый Лукину по делу о мошенничестве с автомобилями сван Квантиани, «спустившийся с грузинских гор за солью», но попавший в компанию жуликов. Это был неуловимый Квантиани, которого, видимо, никто не ловил, ранее судимый за такой же грабеж, а потом засветившийся в некоторых делах о мошенничестве с автомобилями «Волга». Группу мошенников сняли, но ему тогда удалось скрыться. В той группе его держали на случай, если
потерпевшие догадались бы, что их обманули. Квантиани должен был перевести мошеннические действия в грабеж, со всеми вытекающими последствиями для потерпевших. На кону при стандартной сделке с автомобилями стояло
около тридцати тысяч, а он спокойно грабил людей и за куда более мелкие суммы.
~321~
Не всегда мероприятия по наружному наблюдению заканчиваются задержанием жуликов с поличным, а тут получился дуплет. Задачей «наружки» было выявление связей
Антона, которые имели причастность к краже из квартиры артиста ГАБТ, а взяли его самого с поличным и за грабеж. Уголовное дело возбудили, и они оба будут арестованы. Вот теперь можно с Антоном побеседовать о краже из квартиры Артура. Отпускать его не придется. Вот это студент института культуры!
«Квантиани. Какова его роль в краже у артиста? — думал Лукин. — По приметам он не похож на жулика, побывавшего на ограбленной квартире, но он не случайно оказался
в компании племянника при грабеже, а до этого — среди мошенников-автомобилистов. «Длинный» он в своих связях, но Квантиани — сван, дитя гор, и вряд ли скажет
лишнее слово, если вообще что-нибудь скажет».
Виктор позвонил в Тбилиси Омару и сообщил о задержании Квантиани.
— Мы к вам приедем в командировку. За ним в Грузии много квартирных разбоев. Вы дадите с ним поработать?
— Я думаю, что руководство разрешит. Чем глубже вы его утопите доказательствами, тем сговорчивее он будет по признанию в преступлениях, которые совершил в Москве.
Ему выгоднее остаться до суда в Москве.
— Это ты правильно подметил, так как в Грузии ему «вышка» светит.
— Значит, у нас есть возможность найти с ним общий язык по его «картинкам» в Москве.
— До встречи. Да, сообщаю тебе для информации…
В Москву вылетел отец Антона с пятью тысячами рублей в качестве взятки, чтобы Антона отпустили до суда на свободу. Вероятно, он будет искать выходы на следствие через своего брата Артура, потому что больше никого в Москве не знает.
Виктор доложил о разговоре с Омаром Максиму Никоновичу и скоро пожалел об этом. На следующий день тот попросил Виктора поднять в кабинет для беседы Антона из
~322~
камеры. Когда его вывели из камеры, и они поднимались по лестнице одни, тот по-дружески шлепнул Виктора по плечу и спросил: «Как дела?» Это было вполне в духе парня из Грузии. У них сохранялись нормальные отношения, которые
исходили со стороны Антона на основании общения его дяди с Лукиным. Дядя был не только артистом Большого театра, но и большим артистом по жизни. Он пытался «про-
ехать по ушам» Лукину дезинформацией по краже из своей квартиры и при этом получить от него информацию о ходе розыска вора, с которым давно вошел в преступный сговор. Но тут ему не повезло. Опер тоже оказался неплохим актером больших и малых театров, потому что уже давно знал об их сговоре и разыгрывал перед дядей и его племянником маленький спектакль, снабжая их дезинформацией о ходе розыска преступника. На выдумки Лукин всегда был горазд, и ему доставляло удовольствие в свою очередь «проехаться по их ушам». Грузины млели от полученных сведений, что розыск преступника пока ничего не дает. На самом же деле был установлен наводчик, а теперь его племяш сидел в камере, не догадываясь, что «наружку» за ним организовал не кто иной, как Лукин, которого они с дядей считали
«своим». Несколько коварно, да не он первый затеял эту грязную игру.
— У меня все нормально, — ответил Антону с улыбкой Лукин, — а вот у тебя дела неважные. Грабеж — это не шутки.
— Ничего, родня поможет.
Было ясно, что он имел в виду своего отца, который приехал в Москву с деньгами для урегулирования его проблемы, и это реально могло бы иметь успех, если бы Квантиани взял всю вину за грабеж на себя. Но только Лукин заказал все эти
мероприятия не из-за данного грабежа, ставшего лишь подспорьем в его большой игре с артистом Большого театра. Потому, основному, делу Антон проходил наводчиком, и опер не собирался позволять ему уйти от ответственности ранее, чем тот выложит для протокола допроса все обстоятельства кражи и имена исполнителей. С ним было чем поиграть. Обещание условного срока за правдивые показания. Вот это было вполне реально и без денег его отца, которые может и играли какую-то роль, но только в Грузии. Так они, думая каждый о своем, с улыбками поднимались из КПЗ на второй этаж 64-го отделения милиции, в котором было расположена районная камера предварительного заключения, где содержался Антон. На лестничной площадке
второго этажа их встречал Максим Никонович, наклонившийся через перила, чтобы лучше видеть процесс доставки преступника из камеры. Лицо у него было красным от натуги и гнева. Оказывается, он специально направил Лукина привести Антона из камеры, а сам наблюдал за их общением. А Виктор и не скрывал свои якобы хорошие отношения с Антоном и его дядей. Он играл с ними шахматную партию, и первой потерянной фигурой у противника был Антон. Племянничек не тянул на фигуру короля и даже ферзя в этом деле. Было ясно, что он — всего лишь наводчик. Предстояла еще долгая и кропотливая работа по установлению и изобличению всей группировки.
Но паранойя «Штирлица» сделала свое дело. Ему не давали покоя пять тысяч, которые привез отец Антона на взятку. Когда Антона завели в кабинет, он вызвал Лукина в
другую комнату.
— Что это за отношения с арестованным? Я вам не доверяю и отстраняю от ведения этого дела.
Лукин рассмеялся ему в лицо. Он никак не ожидал услышать подобный маразм.
— Вот и чудненько. Я из-за этих дел давно пропустил свой очередной отпуск по графику, а также за прошлый год, не считая учебного. Разрешите оформить?
Немного слукавил Виктор по поводу отсрочки своего очередного отпуска. Он затянул с ним специально, чтобы жениться на Ларисе и уехать с ней в свадебное путешествие. Но, увы! А получилось неплохо — он не отдыхал по оперативной необходимости.
~324~
— Оформляйте с завтрашнего числа.
Как ему было объяснить, что Антон с Квантиани взяты с поличным по его инициативе? И даже про пять тысяч, которые отец Антона привез для взятки за освобождение
сына, Лукину сообщил Омар из Тбилиси, а он проинформировал «Штирлица». Вот тот и потерял сон, подозревая всех, кто мог бы хапнуть эти пять тысяч. А совсем недавно
сотрудники ОБХСС из ОВД Наро-Фоминска сообщили, что по его ориентировке установили Гогуа на овощной базе под Наро-Фоминском, который схож с фотороботом преступника. Почерк тоже похож. Эта база получала овощи в таком же ассортименте, количестве и в то же время, какие были прописаны в записях, обнаруженных в портфеле на месте преступления. Следователь назначил почерковедческую
экспертизу, но Лукину и так было ясно, что это он. Сотрудники ОБХСС сообщили, что все руководители овощной базы — грузины, поэтому Гогуа прекрасно знает об изъятии
документов с его образцами почерка, хотя они и изымали на пятерых сотрудников. Гогуа сохранил спокойствие и не ударился в бега, а это подтверждало информацию, что он все-таки сговорился с артистом ГАБТа. Лукин понял, что сейчас его трогать нельзя, потому что доказать ничего не удастся, и даже наружное наблюдение за ним ничего не даст. Гогуа будет исправно ходить на работу, а с работы — домой, так
как здорово напуган и держит ушки на макушке. Все-таки нужно утопить до конца Антона и пустить его по делу с подельником Квантиани, за которым уже числятся разбои и убийства в Грузии. Вот тогда можно будет расколоть Антона на наводку на квартиру дяди Артура. Это будет такой мелочью для него на фоне всего совершенного… И вот теперь этот параноик от органов может поломать все его планы. Так и хотелось высказать «Штирлицу» недоверие в этом деле, и хотя это было не так, но взрыв получился бы. Лукин отказывался что-либо понимать. Чего «Штирлиц» хотел этим добиться? Или просто переживал, что все дело от начала до конца размотал Лукин безо всякой помощи и все лавры опять достанутся ему? Да и черт с ним и с его дурными мыслями! Хотел бы Лукин взять эти деньги, то сделал бы это еще в Грузии, да и сумма была бы гораздо больше! А по этому делу он бы так активно проводил мероприятия, что и упрекнуть было бы не в чем, но при этом
все воры спокойно гуляли бы на свободе. Когда же жулика задержали бы, его бы не опознал потерпевший, — и вечный «висяк» готов.
Лукин еще допускал, что его противники по шахматной игре догадались об опасности и подставили его какой-нибудь липовой информацией, чтобы добиться отстранения
от дела. Отец Антона раньше работал в милиции и ушел майором, поэтому соображал в этом кое-что. Но какой ты тогда «Штирлиц», заместитель начальника управления
по оперативной работе, если не смог разобраться, откуда ветер дует?! И на чью мельницу льешь воду, отстраняя Лукина, который прекрасно знал, что потерпевший Артур, убедившись в причастности племянника, дал ему неделю на улаживание вопроса и возврата похищенного. Срок прошел, и по логике дядя уже должен был выйти на Гогуа и обо всем договориться, именно поэтому вор чувствовал себя спокойно. Жулик знает, что скоро будет задержан. Значит, Лукин был близок к развязке. Михалыч попросил не обижаться на явную дурь начальника и предложил отдохнуть, используя отгулы.
— Что сидеть и ждать, когда руководители развалят дело? Привыкли задерживать и «колоть» преступников, а с этой группой надо работать тонко. Иначе напоретесь
на жалобу артиста зятю Брежнева. Он не очень жалует некоторых артистов ГАБТа, но с Артуром у него дружеские отношения. Не завидую я тому, кто попытается сломать
Артура на вранье следствию, — вздохнул Лукин.
— Я не позволю развалить это дело. Может, все-таки не пойдешь в отпуск?
— Ты же сам слышал, как он орал! Павиан, да и только. Нет, я уж лучше на рыбалку…
~326~
Ему почему-то стало совсем безразлично это дело. Для большей пакостности он набрал телефон Артура и сообщил, что отстранен от ведения дела.
— Почему? Нужна ли какая-нибудь помощь, а то я уезжаю на гастроли!
— Отстранен за слабую работу, а помощь пока не нужна. Спасибо.
— Все бы так слабо работали! Тем не менее я буду рад
помочь.
Виктор сел на мотоцикл и уехал на реку Проню рыбачить. В последние дни что-то много свалилось на него, и ему хотелось посидеть одному на берегу реки. Рыба его
тоже не интересовала, но упорно лезла на крючок. Он отметил про себя, что очень редко пользовался удочкой. Всё больше сетями.
На берегу с пастухами сварили уху и выпили водки, а наутро он не выдержал и вернулся в Москву.
— Телефон второй день обрывают с работы, просили сразу приехать, — сообщила мама.
— Утро вечера мудренее. Устал я от них.
Он принял душ и только собрался расположиться в кресле перед телевизором, как опять зазвонил телефон.
— Ну, где ты пропал? Давай срочно в управление!
— Михалыч, я устал с дороги. Буду утром.
— Я тебя прошу, надо кое-что обсудить.
Виктор прибыл в управление на Сретенку.
— Да, Максим Никонович уже в тот же день признался, что был не прав, но ты уже укатил, — начал Михалыч без предисловий. — По почерку Гогуа провели почерковедческую экспертизу, и она подтвердила, что тетрадь из портфеля
принадлежит ему. Задержали этого Гогуа, а он заявляет, что портфель и записи его, а вот отвертку, гвоздодер и перчатки он видит впервые. Портфель и записи он забыл в электричке два месяца назад, когда ехал с овощной базы Наро-Фоминска. Никаких квартир он не обворовывал и в названный день совершения кражи был на работе, где многие могут подтвердить его алиби. Потерпевший уехал на гастроли, и опознание не проводилось. Держать Гогуа было не на чем, поэтому отпустили.
— Ну, никакой фантазии… Лишь бы задержать и «колоть», а я ведь об этом предупреждал! Вот почему Максим Никонович включил заднюю в отношении меня. Противно мне, Михалыч, от этого. Хорошо, что потерпевший оказался за бугром на гастролях и вы не провели опознание. Артист наверняка давно вышел через своего племянника Антона на исполнителя этой кражи, Гогуа, который вернул ему свою
долю и обещал отдать все остальное, если тот не опознает его при задержании. Гогуа знал, что скоро мы на него выйдем, и подготовился, а вы провели экспертизу и, узнав, что тетрадь его, решили сразу задерживать. Надо было походить за ним, пока он был спокоен, а теперь, после задержания, это бесполезное занятие!
— Ты об этом знал?
— Догадывался. А что Артур уехал на гастроли, я знал. Думал, хватит кое у кого масла в голове не трогать Гогуа, пока не обставили оперативными мероприятиями эту банду. А начинать надо было с племянника, который у нас упакован в камеру и находится под контролем!
— Да-а… Мне еще одного такого подчиненного — и я точно с ума сойду. Всех ставит на измену — от жуликов до руководителей. Никому ничего не докладывает. Какие у
тебя предложения?
— Михалыч, ты же знаешь, как я веду оперативные разработки. Именно так, как ты сказал, — никому и ничего. Иначе получал бы от начальников только указания о задержании и «колке». Антон уже признался в наводке на квартиру дяди?
— Нет, он послал нас и сказал, что говорить будет только с тобой.
— Теперь, когда вы дернули Гогуа, он мне пока не нужен. Надо сначала Гогуа развалить на всю компанию. Он всего лишь исполнитель и получил с этого налета копейки, да еще ранение саблей в плечо. Его плечо тоже не догадались
осмотреть? — спросил Лукин.
— Он нас с этой-то кражей отправил подальше, а ты хочешь раскрутить его на всю компанию! Откуда такая уверенность? И какие предложения? — усомнился Михалыч.
— Надо подготовиться к повторному вызову Гогуа. Сделаем ему выборку с собакой по перчатке, которую нашел Артур в подъезде. Можешь договориться с кинологом?
— Запросто, но придется его угостить, — оживился Михалыч.
— Решим. Перед повторным задержанием Гогуа потерпевшему Артуру необходимо организовать встречу с моими знакомыми из КГБ. Эти товарищи с удовольствием
побеседуют с другом зятя Брежнева.
— А не страшно затевать игры с другом первого заместителя министра внутренних дел? Если Чурбанов узнает, что мы его приятеля КГБ пугали и его самого не поставили в известность, то нам несдобровать.
— Об этой дружбе я слышал только от артиста Большого театра, а я при этом знаю, что у зятя Брежнева с некоторыми артистами ГАБТа не очень дружеские отношения.
Я говорю про цыгана Бориса. К тому же, если мы пойдем с этим мероприятием через руководство к Чурбанову, то нас могут не допустить к нему, а информация просочится к нашему артисту. Поэтому другого выхода не вижу, кроме как Комитет. И потом — наш потерпевший для меня уже стал преступником, после того как вошел в сговор с Гогуа и получил от него часть похищенного. Вот ему чекисты и объяснят, что не хорошо водить дружбу с зятем генсека Брежнева и самому ходить под тюрьмой. Плюс еще ему могут при таких обстоятельствах прикрыть зарубежные гастроли, а это приличные заработки в валюте. Если будет вертеть своим тухасом и не захочет опознавать Гогуа, то будет петь в Рязанском театре.
— Жестко ты со своим другом, — Михалыч засмеялся. — А «Штирлицу» доложим об этом?
~329~
— Только положительные результаты операции по изобличению всей группы. Иначе опять будут вопросы, особенно по КГБ.
— Честно говоря, у меня они тоже возникают, но я молчу…
— Михалыч, у меня секретов нет, и от КГБ — тоже.
— Да, я помню, как ты им впарил уголовное дело по квартирной краже.
— С артистом у меня своеобразные отношения. За его подлость и при этом заверения в дружбе я расколол бы эту компанию жуликов на показания против него по факту
сговора. До тюрьмы дело не дойдет, но наука будет артисту на всю оставшуюся жизнь. Нельзя так себя вести. Хочу услышать от него на допросе, как он вышел на Гогуа через племянника.
— Правильно про тебя говорят, что с тобой лучше дружить… — вздохнул Михалыч. — Хорошо, мне ясно, что артиста ты укатаешь и ему придется опознать Гогуа.
— Или признаваться вместе с племянником в сговоре и получении части похищенного. Это на их усмотрение. И вот только после этого провести обыски у Гогуа, найти его
одежду, порезанную клинком Артура, и сделать медосмотр плеча. Этого ему для начала хватит на предмет забытого портфеля в электричке, который тоже будет в комплексе доказательством для ареста. Вот сидит на овощной базе маленький кавказец и считает приход и расход морковки. Хапнул большой куш и думает, на всю жизнь хватит, а партнеры ему с этого три рубля заплатили. Договорился с по-
терпевшим, устроил алиби, вещдоки в виде портфеля якобы забыл в электричке и спит себе спокойно. Чтобы «колоть» жулика на всю их компанию, надо как минимум знать всех в этой компании, а еще лучше — знать об их преступной деятельности. В общем, через день возвращается Артур с гастролей, пора нам свой спектакль начинать.
— Ты только не заигрывайся. Сам знаешь, кто за ним стоит.
~330~
— Вы со «Штирлицем» уже свою арию спели. Вам пора за кулисы. А кто за ним стоит, тот не будет высвечиваться по некоторым обстоятельствам.
— Никакого уважения ни к возрасту, ни к званиям… Ладно. Твоя взяла. С чего начнем?
— С начала. В КГБ Артура пригласят во время прохождения погранконтроля в «Шереметьево», чтобы он сразу почувствовал присутствие зеленых и синих погон в
своей жизни, не имеющих отношения к его высоким покровителям из МВД. Они определят его выезды за бугор на будущее.
— Ну, ты садист.
— Не я начал эту игру, он сам виноват. В тот же день рано утром необходимо задержать дома Гогуа. Он живет в Москве один, и его земляки на базе не будут об этом знать. Его поместить в камеру, так как ему торопиться некуда и он из нее не выйдет. Гогуа тоже ожидает спектакль с опознанием его служебной собакой. Это, пожалуй, будет скорее комедией. С прокурором я этот вопрос обсужу. При таких
обстоятельствах он его арестует. Я надеюсь на его здравый смысл и думаю, что под тяжестью доказательств Гогуа признается. Больше всего мне хочется уличить во вранье потерпевшего, чтобы у него не было желания обращаться к своим
покровителям из руководства МВД СССР.
— Да, это было бы идеально.
Через день прилетел Артур и, как только добрался до дома, был вызван по телефону для проведения следственных действий Лукиным, которому «старшие братья» сообщили
о состоявшейся беседе с артистом по прилету. Через час
Артур приехал в 14-е отделение милиции, где содержался Гогуа. Необходимо было исключить его встречу в камере с Антоном.
— Тебя вернули из отпуска? Опять занимаешься нашим делом? — поинтересовался артист в отделении милиции.
— Да, заканчиваю вот с вашей помощью.
— А что я могу?
~331~
— Рассказать всю правду, а потом будем вместе решать, как поступать дальше.
Лукин не стал даже намекать, что в курсе его короткой беседы с сотрудником Комитета в аэропорту Шереметьево, который посоветовал ему вести себя на следствии правдиво, чтобы в дальнейшем у него не было проблем, но Артур изменился в лице, когда услышал предложение рассказать правду. Видимо, понял, откуда ветер дует.
— Что именно рассказать?
Он терялся в догадках. Гогуа уже побывал в милиции, племянник арестован, что они могли наговорить? На самом деле те пока молчали, но Виктор решил козырнуть имеющейся информацией, сделав вид, что она получена из их показаний.
— Я могу вам помочь и предложить два варианта поведения на следствии, так как у нас давно сложились доверительные отношения, хотя вы и позволили себе сговориться
с преступниками у меня за спиной. Виктор понимал, что таким поведением наживает себе врага, но не мог отказать себе в удовольствии поставить его на место.
— Я ничего подобного не делал.
— Хорошо, давайте по порядку. Сначала вы сами,проанализировав обстоятельства, догадались, что кража не обошлась без участия Антона. Преступник не успел
разбросать вещи в квартире и создать впечатление, что деньги и ценности он искал, не зная, где они лежат. Вы ему помешали это сделать своим приходом. То, что вор оказался грузином, — тоже одно из подтверждений, что навел свой человек. Когда вы нажали на племянника, то он сознался и сдал вам преступника, с которым вы встретились и договорились, что вам вернут все похищенное, а вы за это не
будете его опознавать. Жулика поймали и отпустили, якобы поверив его липовому алиби. Он вернул вам часть похищенного, но это все, что он смог, так как с этого большого куша он поимел только малую долю, остальное было поделено на всю банду. Племянник тоже быстро прокутил свою долю и был взят с поличным при совершении очередного грабежа вместе со своим прежним подельником по тбилисским делам Квантиани. Сами понимаете, это задержание было не случайным. Вот теперь я предлагаю два варианта вашего поведения на следствии. Первое. Вести себя, как положено, то есть опознать Гогуа, ведь то, что я вам сейчас рассказал,
следователю неизвестно. Все равно вы от этой банды назад ничего не получите, это вам ясно теперь? Так хотя бы сохраните лицо и доброе имя.
— А второй вариант?
— В случае вашего отказа никакого опознания не будет, потому что вы уже самостоятельно общались с арестованным Гогуа, и он даст по этому поводу показания. Тогда ваши показания будут корректироваться очными ставками с ним
и Антоном. Вина Гогуа будет доказана в любом случае, а в отношении вас, наверное, прокурор отправит представление в Большой театр о неправильном поведении — это в лучшем случае, а могут и уголовное дело возбудить. Я думаю, что первый вариант вам больше подходит.
— Да, спасибо. А что, Гогуа арестован?
— И сидит здесь в камере.
— Я согласен и полностью вам доверяю.
— Вот если бы вели себя со мной так с самого начала,все было бы по-другому. Быстрее бы вычислили эту банду и на обысках могли успеть изъять похищенное.
— А давно вы догадались, что я сговорился с ними?
— Я не догадывался, а знал об этом. Сегодня у меня хорошее настроение, и я попробую сохранить вашу репутацию даже среди жуликов.
— Это как?
— Приходите часа через три. За это время допросят Гогуа, и он сознается в совершении кражи. Возможно, опознание не понадобится или будет после его признания, тем самым я сниму ваше обязательство перед ним в молчании, ведь он сознается сам.
~333~
— Теперь я понял, как был не прав… Похоже, вы на самом деле могли повернуть дело в любую сторону.
— Может быть, может быть… Вернуть вам похищенное все равно было бы проблемой, но варианты были. За Гогуа стоит настоящая банда, и он ничего сам не решает, как и
ваш племянник Антон. Передайте, кстати, его отцу, чтобы увозил свои пять тысяч в Тбилиси. Они ему больше пригодятся для зоны, чтобы студенту сделать условно-досрочное освобождение.
— Ваша молодость и улыбчивость меня расслабили. Вам бы к нам в артисты податься.
— Спасибо за комплимент, меня уже приглашали в актеры, но сыскная работа перетянула.
Не мог же Лукин ему рассказать, что поначалу все зависело от него самого. Возможны были самые разные варианты решения проблемы, например, что золото и
деньги взяли жена или племянник, чтобы спрятать в сейф к соседям, под сигнализацию. И Гогуа мог просто прийти к Антону в гости, а тот оставил его дома и ушел в магазин. Да мало ли фантазий могло бы появиться в голове артиста
Большого театра с подачи Лукина! Но теперь все пойдет по одному-единственному сценарию, да и деньги у отца Антона будут в сохранности, так как в такой ситуации
взятки не помогут.
— Я вам перезвоню, когда Гогуа будет готов к встрече с вами.
— А нельзя без нее? — артист умоляюще посмотрел на Лукина.
— Не могу обещать.
Лукину так и хотелось воскликнуть: «Занавес!». Гогуа подняли из камеры в кабинет.
— Я не понимаю, за что меня посадили в камеру? Со мной уже разбирались и отпустили, у меня алиби, — возмущался Гогуа.
— Отпустили по ошибке, а алиби у тебя липовое. Его тогда проверяли участковые инспекторы, а теперь перепроверили сотрудники ОБХСС Наро-Фоминского ОВД,
и твои друзья-руководители тут же сдали тебя с потрохами, сообщив, что в день совершения преступления на работе тебя не было, — обрубил Лукин.
— Я ни в чем не виноват, а портфель потерял в электричке!
— Эту арию споешь своему подельнику по сговору Артуру Буржанидзе, который, если будет врать, сядет вместе с тобой. А плечо левое с порезом от сабли ты куда денешь?
— Еще не придумал… — появилось светлое окошко в его поведении.
— Ты, видимо, показания Антона в расчет совсем не берешь. Он ведь сел за грабеж, поэтому наводка на квартиру родственника в его деле выглядит как невинная шутка.
И Квантиани тоже долю получил с этого дела. Ты всю банду накормил, а они тебя запустили паровозом с полной финансовой ответственностью, за всю жизнь не расплатишься. Вероятно, они тебе говорили, чтобы молчал, тогда получите
помощь и ты, и твоя семья, но имей в виду — они свои доли уже промотали. Да и они скоро все будут сидеть, причем гораздо дольше, чем ты, так что скажи спасибо, что тебя сейчас взяли одного, а не в составе банды. Будем говорить?
— Я ничего не совершал.
— Хорошо, — перешел на официальный тон Лукин. — Значит, длинная отвертка, гвоздодер и перчатки вам не принадлежат? Правильно записано в протоколе допроса?
— Правильно.
— В тот день на вас были черная кожаная куртка и водолазка, как нам сообщили на работе. Где они?
— У меня их украли из шкафчика на работе.
— И в милицию вы не заявляли?
— Не заявлял.
— Кому же это понадобились порезанные вещи? Ладно, хватит дурака валять. Давайте к делу. Знаете, что такое проверка на выборку служебно-розыскной собакой?
— Нет, не знаю.
~335~
— Объясняю. Сейчас мы пригласим десятерых мужчин и двоих понятых. Выстроим всех в коридоре и пригласим кинолога с овчаркой. Дадим ей понюхать перчатки, брошенные преступником на месте преступления, и она определит,кому они принадлежат.
— Хорошо, проводите.
Когда все было организовано, Виктор предъявил всем перчатки в запаянном целлофановом пакете, куда он их недавно запаял утюгом. Даже следователь удивился, так как видел, что они последнее время валялись без упаковки.
— Граждане понятые и присутствующие! Эти перчатки были оставлены преступником на месте преступления, и теперь мы произведем выборку со служебно-розыскной
собакой по сохранившемуся на них запаху.
Кинолог получил перчатки и дал овчарке понюхать. Пес сначала вроде бы прошел мимо Гогуа, но потом повернулся и бросился на него с громким рычанием. Кинолог чуть спустил поводок, и оскаленная пасть пса остановилась в пяти сантиметрах от мужского достоинства Гогуа.
— Да… Нас можно водить за нос, а вот собаку не обманешь. Перчатки ваши и были обнаружены на месте преступления, — подвел итог опознанию Лукин.
— Уберите собаку, я во всем признаюсь.
После подписания протокола кинолог попросил поставить его вместе с псом в карточку по раскрытию кражи. Так бывает очень редко, а собаке лишний килограмм мяса в виде поощрения не помешает.
— Лично проконтролирую заполнение карточки. А ты мне на ушко шепни, как собаке удалось узнать преступника?
— Только это секрет. Я чуть поддернул поводок напротив нужного лица, ты же мне его показал, а собака уже знает, что делать. Она смотрит и на стоящих в шеренге, и на меня поглядывает.
— Да, у вас тоже свой уголок Дурова, зато в результате мы получаем признание преступника, — Лукин пожал руку кинологу, прощаясь.
~336~
— Гогуа, а где же все-таки порезанные вещи? — подошел он к задержанному.
— Я их утопил с камнем в пруду.
— Покажете?
— Конечно. А ваша фамилия Лукин?
— Откуда узнали?
— По хватке, как у этой овчарки… Ребята рассказывали, но потом сообщили, что вас отстранили от этого дела.
— Да вот вернули к вашему несчастью. А это не ваша компания запустила утку, что я собираюсь взять пять тысяч у отца Антона?
— Нет, не наша. Это сам отец Антона, когда сообразил, что деньги вы не возьмете, а опасность представляете серьезную, — разоткровенничался Гогуа, хотя Лукин уже и
сам догадался об этом.
— А наши придурки проглотили наживку и на самом деле чуть дело не провалили. Вы — тоже серьезные ребята, но уж больно вы меня раздразнили вместе с потерпевшим
Артуром. Денег не дали и даже не предложили, а обгадили с ног до головы!
— А что, могли взять и все решить?
— Ну, вот еще, размечтались, конечно нет! А вот бывший мент из Тбилиси правильно оценил обстановку и устранил меня, поэтому я теперь его должник и при случае
всё ему верну, он даже не предполагает с какой стороны, сам выпросил.
С понятыми съездили к пруду и из ила достали выброшенные Гогуа порезанные шмотки. Изъяли часть золотых изделий из числа похищенных, которые он сбыл руководителям овощной базы. После чего следователь согласился не проводить опознание и очную ставку с потерпевшим.
Да, Виктор сделал все, что обещал Артуру, в рамках закона, но дружбы у них не получилось, а можно было бы попользоваться его связями. Видимо, не судьба получать ему что-нибудь на халяву. Одно хорошо, что тот теперь должен Виктору за свою репутацию, которая осталась незапятнанной. Артист, что с него возьмешь, какой круг общения, такой и сам… Виктор стал понемногу забывать об этой веселой компании жуликов и потерпевших из Грузии. Все-таки грузины — своеобразный народ, да и плюнул он уже на обиды, нанесенные ему отдельными личностями. Осталась только информация о разбойных нападениях на квартиры богатых грузин в Тбилиси. Он поделился ей со своими коллегами из МВД Грузии — Омаром и Давидом. Разбойники «распрягались на язык» в московских камерах,оперативники едва успевали записывать полученную от них информацию о совершенных преступлениях в Грузии, а у себя дома не осторожничали в разговорах о своих похождениях в столице Союза, забывая, что стукачи имеются у всех народностей.
А управление вновь закружили события. По Москве прокатилась волна разбойных нападений на квартиры грузинской знати, недавно перебравшейся в столицу. В один
прекрасный вечер выехали на Новослободскую улицу, где на квартиру напала вооруженная банда. Да, именно банда, а не разбойная группа, как их именовали по уголовному кодексу, чтобы не портить статистику. Как можно при развитом социализме иметь банды? А ведь судить таких надо было за бандитизм по соответствующей статье, которая предусматривала «вышку». Они давно являлись организованными, имели руководителей, занимающих высокие
посты в обществе, и вооружены были пистолетами, авто-
матами и гранатами.
В этой квартире служанку Бондули связали и закрыли в ванной. Все бандиты были вооружены пистолетами. Когда пришел домой хозяин, Эдуард Георгиевич, то обнаружил, что все ценное — вплоть до шуб и дубленок — из квартиры вынесено. Ранее он работал заведующим отделом в ЦК компартии Грузии и был приглашен в Москву директором одного ВНИИ.
На месте происшествия оперативная группа отработала по обычной схеме — в полном объеме, до фотороботов, которым веры было мало. Тихая домохозяйка так была напугана, что вряд ли могла точно воспроизвести приметы преступников. Одно она утверждала точно, что в банде все были грузины. В этом грузинка не могла ошибиться.
При расследовании таких преступлений принимаются во внимание связи потерпевших. В данном случае ими оказались члены ЦК КПСС, а также заместитель министра
внутренних дел Грузии Варлам Иванович. Они никак не могли навести банду на потерпевшего и для построения версий не подходили. Но ведь бандиты как-то вышли на эту квартиру? Молодая жена бывшего работника ЦК во время налета на квартиру находилась в Тбилиси. Она представляла определенный интерес, то есть возможно, что наводчик мог быть из ее окружения. Абсолютно ясно одно, что банда пришла оттуда, из Грузии. Подготовили ориентировку и направили с фотороботами и описанием похищенного в МВД Грузии, при этом Виктор подсказал потерпевшему, что, если удобно, хорошо бы ему попросить помощи у знакомого — заместителя министра Шадури.
— Конечно, удобно. Мы с ним ранее работали в ЦК компартии Грузии, и он уже дважды сам звонил, спрашивал, какая нужна помощь.
— Зря они пришли в вашу квартиру, во всяком случае,вся милиция Грузии будет работать по их розыску.
— Надеюсь.
Виктор вспомнил рассказы Давида о банде в Тбилиси, которая чистит только грузинскую знать, и позвонил Омару. Что ни преступление в отношении грузин, то выходы на высокое руководство МВД!
— Да, мы уже об этом слышали и получили телетайпограмму. Давид понимает, что ты имеешь в виду, но пока у него нет информации по этому делу. Если что будет, мы сразу поставим тебя в известность.
— Спасибо. До связи.
Через пару дней позвонил Омар.
~339~
— Мы здесь задержали одну группу разбойников, они в Ростове промышляли. По приметам, сам понимаешь, всё весьма примерно, а вот некоторые ювелирные изделия
схожи с похищенными в Москве. Так что организуй потерпевших для опознания, хотя бы хозяйку. Пусть прилетает к
нам в Тбилиси. Или где она сейчас находится?
— Хорошо, если она тут, утром, думаю, вылетим вместе.
Михалыч, наслушавшись рассказов Лукина о шикарных
приемах в Грузии, решил возглавить операцию сам.
Позвонили Эдуарду Георгиевичу.
— А Неля только вчера прилетела из Тбилиси, но, если
надо, она готова завтра утром вернуться с вами обратно.
Я позвоню Варламу Ивановичу, пусть они присмотрят за
ней. Мне боязно теперь отпускать ее.
Утром на служебной машине мужа Неля подъехала к
управлению.
«Да, если существуют красивые грузинки, то эта — самая красивая из них, к тому же еще и веселая», — подумал
Лукин.
Общаться с ней было приятно, а какие французские
ароматы распространялись вокруг! Знакомые запахи.
Накануне вечером позвонила Вика и передала письмо
для него от Ларисы. Для Виктора никакой Лауры Колен не
существовало, была прежняя веселая и временами задум-
чивая Лариса, которая продолжала называть его в письме
Люкой вместо Луки. А вот то, что она писала Вике, а не
ему, было излишним. Наверняка фотографии их встреч
уже имелись у «старших братьев» из КГБ, так чего теперь
конспирироваться, еще могут неправильно истолковать их
отношения… Пока любовь еще не под запретом. Как ока-
залось, ей нипочем ни запреты, ни приказы.
Письмо было небольшим, и он его уже помнил наи-
зусть. Оно было полно любви и горечи. Лариса писала о
желании скорее вернуться и исполнить задуманное ими.
Виктор ощущал себя счастливым человеком. Смогут ли они
пройти через все преграды? А они будут, и немалые, когда
~340~
начнутся брачные проблемы. В этом он не сомневался, но
его это не пугало. Его уже стращали тюрьмой в городской
прокуратуре за то, чего он не совершал. Теперь Виктор
понимал, что можно пострадать, будучи невиновным, а за
связь с француженкой его могли только уволить из органов.
Не хотелось бы, но он реально смотрел на обстоятельства и
был ко всему готов.
Вот только с учебой он чувствовал себя полуфабрикатом.
Окончил три курса МАИ, и пришлось оставить учебу по
совету милицейских кадровиков, когда пришел работать
в уголовный розыск. Пошел учиться по профилю работы.
Теперь осталось сдать сессию — и он будет на последнем
курсе милицейской «Вышки», но при увольнении ему
пришлось бы уйти и оттуда. Не хотелось бы увольняться и
бросать учебу. В Высшую школу МВД Лукин ездил назем-
ным транспортом до Войковской, потому что не любил этот
«подвал», как он именовал метро. Перед мостом его взгляд
всегда останавливался на авиационном институте, где он
учился на факультете самолетостроения. Оставалось только
шутить про себя: «Эх, зря послушался кадровиков МВД и
оставил учебу, вот сейчас бы построил фанерный самолет и
улетел бы до городу Парижу, где миленькая живет».
Лукин по привычному для себя маршруту проследовал
вместе с Михалычем и потерпевшей Нелей к трапу самолета
во Внуково. В Тбилиси их встретили у трапа самолета со-
трудники МВД Грузии и сообщили, что Варлам Иванович
попросил привезти московских коллег к нему. На перего-
ворах у заместителя министра присутствовали сотрудники
МВД Омар, Давид и их начальник. Варлам Иванович, выслу-
шав доклады своих подчиненных и москвичей, дал указание:
— Все литерные мероприятия по этим делам прово-
дить в первую очередь. Эти бандиты также подозреваются
в совершении разбоев и убийств на территории Грузии.
Докладывайте мне о ходе розыска преступников.
После совещания поехали в городское УВД Тбилиси,
где находились все изъятые ценности, для опознания. Ру-
~341~
ководство угро при виде Нели зашустрило вокруг, но Омар
тихо сообщил им, что она — близкая знакомая Варлама Ива-
новича, и те поостыли. Их шеф был в большом авторитете
среди сотрудников.
Неля долго разглядывала ювелирные изделия и со-
общила, что среди всего этого богатства ее ценностей нет.
Начальник городского отдела уголовного розыска Роман
вызвался проводить Нелю. Остальным было предложено
пообедать. Они пешком прошли от УВД в переулок, где в
невзрачной закусочной был накрыт стол. От спиртного все
отказались.
— У нас сегодня уважаемые гости из Москвы и коллеги
из МВД, поэтому мы пригласили всех сюда, в закусочную,
где приготовлены шашлыки из молодого дикого кабанчика,
которого застрелили только утром. Такого в ресторанах не
покушаешь. Но сейчас не время для тостов. Работы много,
только по бокалу хорошего вина можно выпить с гостями.
Виктор не раз готовил кабанятину на охоте, но этот
шашлык был выше всех похвал. В Грузии кабаны бегали в
предгорьях и питались желудями в дубовых рощах да мама-
лыгой на кукурузных полях. Михалыч восхищался больше
всех, а он хорошо разбирался в блюдах.
После обеда вернулись в МВД, к Омару в кабинет, где
Давид немного просветил их по бандитской группировке.
— Этой группировкой руководят бывшие и настоящие
работники ЦК комсомола Грузии: один — завотделом,
другие — инструктора. Совершают они преступления в
основном у нас в Грузии, но бывают на гастролях в Москве,
Ростове и Ленинграде. Обычно одна группа состоит из пяти
человек со своим руководителем, прямо как в «Молодой
гвардии». Они гастролируют по городам, обмениваясь
информацией об объектах. С ростовскими земляками они
совершают разбои в Москве, а с московскими бандитами —
в Ленинграде. Оперативных подходов к этим группам прак-
тически нет. Я сам ранее работал в ЦК комсомола Грузии
и эту информацию собираю по крохам. За ними убийства
~342~
княжеских семей в Тбилиси. Они разъезжают по городам
и там сбывают похищенное. Кстати, арестованный вами за
грабеж с Антоном сван Кванчиани входил в эту банду. Это
была первая потеря в их рядах, но, думаю, не последняя.
Будем работать в контакте, вечером приедут сотрудники из
Ростова. Координацию наших усилий взяло на себя ГУУР
МВД СССР.
— И замучает нас же заслушиваниями, планами и цен-
ными указаниями. Давайте пока сами поработаем, надо
установить, хоть частично, исполнителей преступлений. Как
я понял, руководители, или, если их правильно называть, ор-
ганизаторы, преступлений известны? — предложил Лукин.
— Да, есть такое. Вы в Москве поплотнее поработайте
с Кванчиани, он имеет к ним прямое отношение. Антон
Гампаридзе может кое-что знать, но сам он не мог состоять
в банде, так как балуется марихуаной, а таких они не берут.
Меня больше всего удивляет, что до сих пор нет информации
о последнем разбое в Москве, — в раздумье сообщил Давид.
— Все правильно. Судя по вашему раскладу, этот разбой
могла совершить тбилисская группа, пока информация еще
не докатилась до Грузии.
— Теперь эта компания будет знать о вашем прилете и
возможно о контроле над этими делами со стороны Варлама
Ивановича. С одной стороны, они будут осторожничать,
но могут и ошибок наделать, интересуясь ходом рассле-
дования.
Вечером прилетели ростовские сыщики. Собрались
вместе и обсудили разбои, совершенные в Ростове. Под-
твердилась информация Давида. Ростовские потерпевшие
опознали свои ценности, и разбойников этапируют в Ро-
стов. Договорились, что коллеги пришлют оперативную
информацию по этим жуликам в Москву и Тбилиси, а сами
они будут работать по их связям в этих городах. После
окончания всех мероприятий договорились взбрызнуть это
дело и порадоваться за коллег из Ростова. После ресторана
Михалыч предложил прогуляться пешком до гостиницы.
~343~
Утром решили лететь домой, а Тбилиси он так и не видел.
Вася Рыжий из Ростова немного захмелел.
— Давид, у меня никогда не было грузинки. Можно
это устроить в гостинице? Я знаю, грузинки строгие в этом
плане, но ты мне только подскажи, где можно снять краса-
вицу на ночь.
— Да проще нет. Вот на углу гостиницы, видишь, де-
вушка с сумкой? Я знаю, стопроцентная проститутка. Ты
подходи к ней, спроси цену и веди в номер, — Давид под-
мигнул Виктору.
Рыжий ринулся «в бой». Красное вино будоражило его
кровь. Вся компания наблюдала, как он подошел к женщине
с сумочкой около гостиницы. Взял ее за руку, что-то сказал,
наклонившись к уху, и тут же получил сумкой по голове.
— Ошибка произошла, — засмеялся Давид.
Компания насмеялась вдоволь и пошла отдыхать. В но-
мере выпили с Михалычем чаю. Он отправился спать, а
Виктор остался в кресле за журнальным столиком. Вечер
был прохладный, окна выходили на реку Куру. Виктор от-
крыл окно и любовался вечерним Тбилиси. Потом взял
пачку бумаги и принялся за письмо Лауре Колен. Удобнее
было отправить из гостиницы «Интурист», так оно скорее
дошло бы до адресата. Михалыч несколько раз просыпался
и недоуменно таращил глаза.
— Пишу отчет по командировке.
— Отдыхай, еще успеешь.
А когда он встал в три часа ночи и увидел Лукина в
творческом подъеме, догадался:
— Ларисе пишешь?
— Да, минутка свободная образовалась.
Она дважды заходила с ним на работу, потому что ему
не дали короткого отпуска, когда она приехала, а отметив-
шись на работе он мог свободно распоряжаться временем,
позванивая Михалычу через каждые два-три часа. Он
познакомил шефа с Ларисой. Быстро разошлись слухи по
управлению, что он женится. Знали, что она улетела на вре-
~344~
мя, но куда — знал только Виктор, да еще немногие, но не
коллеги по работе.
Утром он купил несколько международных конвертов и
дополнительные марки. Один из них запечатал и отправил.
Виктор мечтал о семейной жизни с Ларисой, а получился
почтовый роман. Письмо было увесистым.
«Так пойдет — придется посылать письма бандеро-
лью, — подумал он. — Если еще придется…»
В Москве Виктор написал ориентировки в УВД го-
родов, где орудовали грузинские банды с изложением до-
пустимой части информации. В следственные изоляторы,
где содержались соучастники этих банд, направил задания
для проведения с ними оперативных мероприятий. Он
был глубоко убежден, что каждый документ обязывает
опера что-то сделать по его исполнению. Полученная от
них информация складывалась в столбик, как в арифметике,
от чего выстраивались версии, позволяющие продолжать
работу по банде. Он решил взять на себя роль координатора
в этом деле, рассчитывая, что ему интереснее эта группа,
чем другим, потому что он знал о ней больше всех. И опять
же — он был уверен, что прежде чем начать работать самому,
необходимо задействовать в розыске другие силы, которые
без письменных указаний не пошевелятся, поэтому ориен-
тировки он отвез в МВД СССР, где раскрытие разбоя было
взято на контроль.
Через несколько дней задержали группу квартирных
воров, приехавших из Грузии. При обыске у них изъяли
большое количество ювелирных изделий. По приметам
они были похожи на разбойников по Новослободской
улице. Утром пригласили Нелю, чтобы показать ей ценно-
сти, и домохозяйку Бондули — для опознания личностей
арестованных.
Следователь настоял, чтобы для фона опознания были
привлечены такие же лица, по возрасту, а главное — гру-
зинской национальности. Опознание оказалось главным
доказательством и основанием для ареста преступников,
~345~
так как кражи из квартир им не привязали, а ювелирные
изделия никто из потерпевших не опознал. Они были явно
украдены, и в этом не было сомнений. Но украсть их могли
и не в Москве. Либо какой-то нерадивый опер не поставил
украденные вещи на учет в картотеку похищенных вещей…
Опера объехали все ближайшие рынки, но там торго-
вали одни азербайджанцы. Они привезли двух пожилых
абхазцев с Центрального рынка, торгующих цветами. Сле-
дователь отклонил их кандидатуры и еще раз подтвердил
свои требования, а они были справедливы.
— Как вам ловить жуликов, если вы для фона не можете
доставить двух мужчин грузинской национальности?
— Лукин же у нас специалист по Грузии. Может, его
пошлем на поиск? — то ли подколол, то ли просто пред-
ложил Егорыч.
— Дайте мне оперативную машину, я постараюсь най-
ти, — вздохнул Лукин.
Максим Никонович отдал свою оперативную «волгу».
— Срочно к ресторану «Арагви», напротив Моссове-
та, — Виктор дал команду водителю.
— Что, харчо стынет?
— Примерно так, шутничок.
В ресторане он подошел к метру.
— Мне нужна ваша помощь. За каким-нибудь столиком
у вас сидят грузины лет 25–30?
— Да, в середине зала. Только недавно пришла компания
из трех человек.
— Отлично. Проводите меня к ним и позовите офи-
цианта.
За столом сидели двое молодых грузин до 25 лет и один
лет 30 в дорогом костюме, при галстуке.
— Я из МУРа, прошу предъявить документы.
Двое предъявили студенческие билеты Московского
института культуры.
«Да что там — филиал грузинского вуза?» — подумал
Лукин.
~346~
Третий представил паспорт с временной пропиской в
Москве на имя Нодари Квантариани. Виктор положил их
документы в карман.
— Что-нибудь не так? — поинтересовался Нодари.
— Нет, все в порядке, но мне нужна ваша помощь ровно
на полчаса. Машина у входа и потом привезет вас обратно.
Я специально пригласил к столу метра и официанта, которые
оставят этот столик за вами, тем более что вы сделали заказ,
но ничего еще не подано, кроме спиртного.
— Но нам бы не хотелось прерывать ужин.
— Мне очень жаль, но у меня нет другого выхода. Можно
было бы задержать вас, и причин для этого много, но я гово-
рю честно, что после вашей помощи в одной процедуре вы
будете доставлены сюда же не позднее, чем через тридцать
минут. Не омрачайте себе вечер.
— Да куда уж больше… Можно хоть по рюмке выпить?
— Это ваше право. Хоть всю бутылку. Ведь вам придется
за нее заплатить.
Официант не успел ничего возразить, они быстро хлоп-
нули по рюмке водки, закусили черным хлебушком, посыпав
его солью и перцем.
— Ну, поехали в ваш МУР. Да, напористые ребята там
работают…
— Поедем мы гораздо ближе — в отделение милиции.
— А что там у вас, если не секрет?
— Да простое опознание жуликов, а вы нужны для
фона, потому что фамилии у вас грузинские и по возрасту
подходите, вот и весь секрет.
— Может, после процедуры отметим это дело с нами в
«Арагви»?
— Возможно, но это потом.
Неля с домохозяйкой сидели в отдельном кабинете и
пили пятую чашку кофе. Опер, работающий в этом каби-
нете, Андрей Кононов, любил этот буржуазный напиток.
Следователь запретил им выходить в коридор, чтобы они
случайно не встретились с подозреваемыми и лицами,
~347~
которые будут участвовать в опознании. Виктор сдал доку-
менты грузин следователю и предложил использовать всех
троих. Следователь переписал анкетные данные в протокол
опознания и, после записи понятых, пригласил эксперта с
фотоаппаратом для съемки процедуры опознания. Приве-
ли задержанного и предложили ему выбрать любое место
среди лиц, которые были представлены для опознания.
Эксперт сделал снимки опознаваемых лиц. Следователь
попросил привести Бондули. Вместе с ней пришла Неля,
так как та плохо говорила по-русски. Бондули вошла в ка-
бинет, сразу изменилась в лице и охнула. Один из тех, что
был доставлен Лукиным, молодой грузин, что-то сказал
Неле по-грузински, при этом улыбался. Следователь пред-
упредил всех, чтобы не разговаривали и отвечали только
на русском языке. Все подумали, что молодой сделал Неле
комплимент.
— Гражданка Бондули, вам представляется для опозна-
ния ряд лиц. Посмотрите на них внимательно и сообщите
следствию, узнаете ли вы кого-нибудь из них. Если да, то
расскажите, при каких обстоятельствах с ним встречались?
Неля перевела вопрос, и Бондули замотала головой,
утверждая, что никого здесь не узнает. Но что же она так
всполошилась при входе? Все участники расписались по
окончании процедуры. Следователь раздал грузинам доку-
менты, поблагодарил и отпустил. Виктор предложил под-
вести их до ресторана, но они заторопились и выскочили
из кабинета. Как только за ними закрылась дверь, Неля
заорала как сирена.
— Держите их! Это разбойники. Они пригрозили нас
убить здесь же, если мы откроем рот!
Виктор вылетел вслед за грузинами, но тех и след про-
стыл. Они словно растворились, и немудрено — центр
города. Жулик, которого собирались опознавать, гаденько
хихикал над ситуацией. Вошли Максим Никонович и Ми-
халыч. Им следователь рассказал причину суматохи, которая
уже закончилась.
~348~
— Неля, ты бы хоть наступила мне на ногу или что еще
сделала! — с досадой сказал ей Лукин.
— Да мы онемели! Нам сказали, что опознавать надо
одного, а их было двое, и они сказали, что вооружены и нас
убьют первых, если мы откроем рот.
— Кто их доставил? — спросил Максим Никонович.
— Лукин, — ответил следователь с улыбкой, потому что
не знал — смеяться или плакать.
— Опять твои штучки?.. — у Максима Никоновича
на первом плане всегда почему-то стояло подозрение, а уж
потом возникало желание разобраться.
— Да? Лучше вы мне скажите, почему людей, достав-
ленных для фона опознания, никто не обыскал, не провел
по дежурной части, не проверил их личности и не посадил
в камеру? — раздосадованный Лукин был готов нагрубить
даже ему.
— Ладно, ладно, не кипятись… Как ты на них вышел?
— Да никак. Приехал в ресторан «Арагви», взял их из-
за стола и доставил сюда, пообещав через полчаса вернуть
на место.
— И что — они не дернулись?
— Нет, я был убедителен, а потом — их документы были
у меня в кармане.
— Точно Чапаев. Рубит жуликов с улыбкой на лице. Что
теперь будем делать?
— Очень просто. Меня с водителем за характерное за-
держание наградить по-страшному, а следователя расстре-
лять за то, что отпустил. Я ему их сдал с документами. Если
бы следователь не был таким бдительным и не прятал потер-
певших в кабинете, то я наверняка бы допустил оплошность,
и женщины до процедуры опознания случайно увидели бы
доставленных грузин. Сидели бы они сейчас перед следо-
вателем и наперебой рассказывали о своих преступлениях!
— Ты хоть в такой ситуации можешь быть серьезным?
— А я как раз серьезен. Пока все на месте — я, эксперт,
понятые и этот жулик — надо всех допросить, и Нелю с
~349~
Бондули не забыть. Есть их полные данные и свежие фото-
графии бандитов от эксперта, который снимал опознание.
Предъявляйте им заочные обвинения и объявляйте в ро-
зыск. Доказательств выше крыши. А меня на самом деле
пора поощрить, столько дел наворочал за последнее время!
Только как будем докладывать в МВД о раскрытии престу-
пления? Дело-то на контроле.
— Да, жалко, конечно, что они убежали, но дело-то на
самом деле раскрыто, — констатировал Михалыч.
— Пойдемте в другой кабинет. Не надо мешать работе
следователя, ему теперь описывать эти события аккурат до
полуночи, — с улыбкой предложил Лукин.
— Михалыч, ты заметил, Лукина понесло? Скоро будет
нами командовать, — этого Максим Никонович на самом
деле побаивался и, как показало время, не напрасно. Но это
будет позже, через несколько лет.
В соседнем кабинете продолжили совещание.
— Утром надо отправить в Тбилиси их данные.
— А я думаю, надо вылетать в командировку и там их
встречать, вряд ли они воспользуются поездом, а тем бо-
лее — самолетом. Будут добираться на автомобиле, поэтому
у нас есть время. В Москве их уже нет, а там у них связи,
родственники. Утром нужны постановления на обыски,
санкционированные прокурором, фотографии разбой-
ников надо размножить. Теперь нам нечего секретничать,
надо их обкладывать, как медведей в берлоге, — предложил
Лукин.
Он, конечно, в последнее время зачастил в Грузию, но
ведь говорил реальные вещи, и его поддержали. В МВД
Грузии, честно сказать, уже сомневались, что он — просто
опер из райуправления милиции, потому что у них из МВД
СССР бывают реже. Что ж поделаешь! Центр столицы.
— Да, утром готовь командировку в Тбилиси и без них
не возвращайся, — сказал Максим Никонович.
— Вот такая команда мне нравится. Только следователю
надо помочь, иначе он все не успеет, лучше бы завтра за-
~350~
очно их арестовать, и я улетел бы с этим документом, тогда
местные точно бы их быстро поймали. Да, эксперт чтобы
не ушел спать! Мне их фото нужны. Опознали только двоих
студентов, и они являются студентами института культуры,
как и наш грабитель Антон. Их третий товарищ мало похож
на разбойника, а они его слушались. Это он дал им команду
ехать со мной на опознание задержанного жулика. Похоже,
что он руководит ими. Примерно такая информация у нас
и была, но многое нам расскажут о них в Тбилиси.
— Хорошо. Мы все организуем. Иди отдыхать. Утром
пораньше приходи, — предложил Михалыч.
— Можно я возьму машину? Доеду до «Арагви» с Вик-
тором Джемсом, он там кого-то из администрации знает.
— Ты думаешь, они там ужинают?
— Они, конечно, наглые, но не до такой степени. Просто
в ресторане их могут знать.
— Да, это мысль.
Виктору хотелось выпить и закусить. Метрдотель встре-
тил его как старого знакомого.
— А где наши гости? — поинтересовался метрдотель.
— Они остались у нас в гостях, — в тон ответил Лукин.
— Вы же обещали привести их обратно.
— Да они сами не захотели, а потом обстоятельства
изменились.
— Ваша служба посерьезней ОБХСС, может, поужи-
наете?
— Да, наверное, и выпьем водочки. Вы это все убе-
рите со стола, они вернутся сюда нескоро. Накройте нам
чего-нибудь вкусненького, на ваше усмотрение, к водочке.
И пригласите официанта, который обычно их обслуживал,
ведь они здесь часто бывали? Чтобы официанта лишний раз
не дергать к себе, мы попробуем все выяснить за столом.
Подошел официант Слава, который обслуживал эту
компанию.
— Обычно они садились за мой столик, трое, четверо,
иногда с девушками, — поведал официант.
~351~
— Виктор, запиши подробно приметы девушек и
остальных. Это нам пригодится, — попросил Лукин Вик-
тора Джемса.
Он специально пригласил Джемса в «Арагви», потому
что тот жил в соседнем дворе, в доме шесть по улице Горь-
кого. В том самом ажурном четырехэтажном доме, который
перекатили вглубь двора на пятьдесят метров в годы инду-
стриализации молодой страны Советов при возведении
монументального здания перед ним. И при этом жильцов
не выселяли из дома. При царе в этом доме была гостиница
Саввино-Сторожевского монастыря, а дед Джемса был ее
владельцем, а теперь внук живет в этом доме в коммунальной
квартире. Но, забегая вперед, можно сказать, что для Лукина
этот дом будет примечателен даже не тем, что красив и по-
хож на сказочный теремок, сплошь покрытый изразцами.
Этот дом будет знаменит для него тем, что в нем находится
районный комитет государственной безопасности. Именно
это место сыграет в дальнейшем в судьбе Лукина негативную
роль, но это будет через несколько лет, а пока он сидел со
своим коллегой в ресторане «Арагви» и грустил, вспоминая
короткие встречи со своей француженкой.
Слава предложил им закуски и горячее. Складывалось
впечатление, что Лукин опять находится в Тбилиси. Потом
официант замялся.
— Нодари перед уходом пихнул мне пятьдесят рублей,
чтобы я держал столик. Что с ними делать?
— Спутники Нодари здесь не появятся долго, а вот он
может прийти. Нодари сегодня пригласил меня на ужин за
этот стол, но сам не смог приехать по объективным при-
чинам, поэтому мы вправе распорядиться его полтинни-
ком. А когда он придет, скажи ему об этом, и пускай мне
позвонит. Пусть не дожидается, когда я ему лапти сплету.
Вот мой телефон, — Лукин записал на клочке бумаги свой
телефон. — Да, Слава, если кто появится из этой компании
или их девушки, выдай звонок. Ребята очень опасные, и тебя
совесть не будет мучить, ты поможешь спасти от гибели
~352~
несколько человек. А сейчас угости нас на этот полтинник!
Всё, что останется, это твои чаевые, но мы и половину из
него не потратим.
Слава только кивал головой, потом помчался на кухню,
и на стол полетели закуски. Вероятно, он с перепугу решил
не оставлять себе чаевых Нодари. Лукин почему-то верил,
что он позвонит ему, если Нодари придет в ресторан. Его
должны были уже обложить в Тбилиси с подачи Виктора.
— Виктор, завтра возьми фото этой банды и проведи
работу с другой сменой ресторана. Ты уже знаешь, что нам
нужно, и оставь им наш рабочий телефон. А Слава уже твой.
Ты же живешь в соседнем доме, очень удобно встречаться
с помощником около дома, — предложил Лукин Джемсу.
Он сразу зауважал этого тихого опера, который зани-
мался раскрытием убийств, и сидели они в одном кабинете.
Слава о чем-то пошептался с метром, и на стол упала
вторая бутылка столичной водки.
— Это от метрдотеля, — сообщил скромно Слава.
— Пока он с нами не выпьет, мы к ней не притронем-
ся, — поправил его Лукин.
Подошел метрдотель, представился Сергеем Николае-
вичем, выпил рюмку за знакомство.
— А правда, что эти ребята так опасны? — поинтересо-
вался Сергей Николаевич.
— В нашей конторе не шутят с такими вещами, — Лукин
ответил серьезно.
— Как же вы их один задержали? Мы проводили вас до
машины и видели, что с вами никого не было.
— У меня кличка «Таманцев-скорохват», и стреляю я
быстрее, чем эти трое, причем только в лоб. С ними нельзя
было иначе, они могли устроить перестрелку. Я их убедил,
что со мной надо поехать без шума, — Лукин понял, что
хватил лишку в алкоголе.
— Но если вы их ищете, значит, они сбежали?
— Да, следователь ушами хлопнул, — Лукин махнул
рукой от досады.
~353~
Его, конечно, понесло после принятой водки, но это
была почти чистая правда.
— Мы видели, что никакой операции по задержанию не
было и в машине вы были один. Когда вы пошли к машине
впереди них, то один из них дернулся в сторону, но Нодари
остановил его, показав, что все в порядке, — подтвердил
Сергей Николаевич.
Они уговорили и эту бутылку водки.
— Виктор, когда у тебя свадьба? — поинтересовался
Джемс.
— Не надо о грустном. Ты же женат. Вот сидим мы с
тобой в кабаке, рядом с твоей квартирой. Я сейчас приду
домой и тихо лягу спать. А тебе Нина прочитает сначала
целую лекцию о вреде алкоголя, который разрушает семью
и печень. Ладно, я шучу, — улыбнулся Лукин.
А Нина у него была на самом деле славная. Она окон-
чила медицинский институт и работала в аптеке. Но ему не
хотелось говорить на эту тему.
При выходе ребята разошлись в разные стороны. Лукин
пошел пешком по улице Горького до дома, тем же маршру-
том, которым ходил с ней. Было чертовски грустно.
«Надо валить отсюда в Тбилиси, — пожалел себя
Виктор. — Время сделает свое, а главное — меня никогда
не пустят во Францию, поэтому можно спокойно себе со-
чувствовать и не дергаться».
К вечеру следующего дня все следственные документы,
аресты, обыски и фотографии были готовы. Лукин позво-
нил Омару, чтобы сообщить данные преступников и время
вылета в Тбилиси.
— Я уже слышал, как ты отличился. Мне из ГУУРа
звонили. Да, ты просто фартовый. Привезти вместо фона
для опознания настоящих преступников, да по этому же
делу… Ты не спросил у начальника, кто взял деньги, чтобы
их отпустить? Ведь они тебя как-то подозревали в этом и
отстранили от дела по квартире артиста!
— Не надо, Омар. Он и так теперь не будет спать неделю.
~354~
— Хорошо. Я тебя встречу. Давид хочет сказать тебе
одно слово.
— С тобой приятно работать.
Давид перехватил трубку:
— Фамилию Квантариани Нодари я даже ни разу не
произносил. Это действующий инструктор ЦК комсомола
Грузии, а ты его задержал, да еще сфотографировал вместе
с бандитами, на которых имеется арест! Я давно на него
зуб точил, а ты его так просто к стенке пригвоздил. С меня
ресторан!
— Что, реализовал то, о чем даже не мечтал?
— Ты — настоящий опер. На ходу подметки рвешь.
Всё, до встречи!
Из аэропорта Тбилиси сразу поехали в МВД. Давиду
не терпелось заняться делом.
— Давайте сначала обложим близкие связи этих банди-
тов нашими наблюдателями, будем пока смотреть за ними
и фотографировать примерно недельку, ведь Москве торо-
питься некуда, дело-то раскрыто!
— Я согласен. Вот только руководству надо доложить
результаты. А мы знаем, что эта банда еще не приехала в
Тбилиси и обыски пока проводить нецелесообразно, чтобы
их не вспугнуть. Думаю, обыски нам ничего особенного не
дадут, поэтому мы их проведем, когда нужно будет разво-
рошить их улей, чтобы они побежали в разные стороны
общаться, и наши сотрудники будут готовы к дальнейшей
фиксации их встреч и разговоров. Только у меня одно
условие: когда поедете их брать, возьмите меня с собой, —
предложил Лукин.
— Но они вооружены, даже гранатами! Может, тебе на
время дать еще один ствол?
— Не надо. Уже пытались один раз. Думаю, до этого
не дойдет, да я и со своим справлюсь. С «макаром» при-
вычнее… Вот если пару пачек патронов, и если поедете на
стрельбище, то пригласите меня.
~355~
— С этим вопросом у нас очень просто. В любой день
поедем за город, и в горах можно настреляться вдоволь.
— Это не самое главное. Когда будем встречаться, чтобы
не сидеть у вас в кабинете и не мешать работать?
— Да, пока бригады «наружки» будут работать, мы
можем знакомиться вечерами с их информацией. В обед
сильно не налегай на еду, мы подготовим ужин. В гостинице
тебя ждет тот же номер и дежурная по этажу Валентина.
В гостинице «Иверия» его встретили, как старого зна-
комого. Заняться было совершенно нечем, и он принялся
за письмо. Конечно же, за бугор, Ларисе. После обеда по-
звонил Омар.
— Подходи в МВД часам к шести, кое-что есть.
Виктор спустился к набережной и прогулочным шагом
пошел по большому кругу к проспекту Руставели, иногда
заходя в маленькие кафешки выпить чашечку кофе по-
восточному. При всем уважении к Тбилиси кофе готовили
на набережной Сухуми лучше.
Давид явно был удовлетворен своей работой.
— Наши арестанты объявились в городе, и о приколь-
ном их задержании говорят не только в МВД, теперь Лукина
знают и многие жулики.
— А по делу что?
— Они напуганы и вооружены до зубов, поэтому их
задержание будет проблемой… Предлагаю отработать их.
Может, через них выйдем на всю группу. Надо выждать
момент, когда они будут без оружия или хотя бы в безлюд-
ном месте.
— А когда они будут без оружия? — поинтересовался
Лукин.
— Они любят ходить в баню с проститутками, но сле-
дить за ними надо осторожно, у них сейчас ушки на макушке,
как зайцы, каждого куста боятся. Может, тебе охрану при-
ставить? Пусть с тобой наш сотрудник отдохнет. Они могут
узнать, что ты прилетел в Тбилиси.
~356~
— Нет, не надо. Я для них теперь не опасен. Их видели
кроме меня двадцать человек, и все допрошены. Давид им
больше доставит беспокойства.
— Хорошо. Вечерами мы вместе, а днем будь осторож-
нее. За ними много разбоев и есть убийства. Надо выявить
все группировки, а их, по меньшей мере, две или три. Нодари
уже известен, и его, наверное, привяжем к делу как организа-
тора. Немного проявляется здесь вторая группа — во главе с
бывшим завотделом ЦК комсомола Дато. С ними придется
повозиться. Это в основном они орудовали в Грузии, и их
лучше брать с оружием, чтобы сразу были основания для
ареста. Всё, хватит о работе. Предлагаю ужин устроить в
ресторане на крыше гостиницы, оттуда виден весь город.
Когда после ужина они остались с Омаром вдвоем, тот
попросил совета.
— В одном районе освободилось место начальника
милиции, и мне его предлагают. Даже не знаю, идти или нет.
— А там оклад выше, чем здесь, в министерстве?
— Что ты говоришь, какой оклад? Там одни хлеб-соль
чего стоят. Сейчас заместитель начальника исполняет
обязанности и дает сто тысяч, чтобы его поставили на эту
должность.
— Тогда о чем ты думаешь?
— Мне здесь квартиру новую обещают, а если перейду,
то не получу.
— Ну, я не знаю. Квартиру можно купить кооператив-
ную или отдельный дом построить.
— Да, наверное, соглашусь.
— Омари, если такие деньги стоит должность, то навер-
няка их подчиненные тоже платят деньги за продвижение
по службе?
— Не все. Мне предлагают эту должность бесплатно,
хотя некоторые платят за офицерскую должность до пяти
тысяч, а милиционеры — до двух тысяч, но это бездари и
лентяи. Сами не могут, вот и платят деньги.
— Но они же как-то должны отработать эти деньги?
~357~
— Вот обложат они данью жуликов, те и подумают, как
воровать им в следующий раз, когда денег уже не будет на
откуп. Но это не система, просто чаще бывает, чем в России.
Завтра вечером мы все идем на футбол, дежурить на матче.
Ты с нами?
— С удовольствием. Хороший у вас культпоход.
— Да какой поход… В мае у нас на стадионе были мас-
совые беспорядки. Судили футбольный матч неправильно.
Пока, до вечера.
Страна Лимония… У них, наверное, никогда советской
власти не было.
В гостинице администратор предложила Виктору
переселиться в одноместный номер или в его двухместный
подселить соседа.
— А кто он такой?
— Командировочный из Москвы. Какой-то большой
руководитель. Его, как и вас, встречают и провожают на
машине «волга».
— Мне каждое утро звонят с работы в этот номер, по-
этому будет удобнее, если поселите его ко мне.
— Тогда завтра после полудня.
Валентина предложила чаю. Да, как он мог переехать на
другой этаж от такого сервиса?
Утром позвонил Михалыч, и Виктор доложил обстанов-
ку, вернее то, что можно было сказать по телефону.
— Ты там как на курорте. Тебе и отпуск не нужен.
— Отпуска еще никто не отменял.
— Будет возможность, позвони по закрытой связи.
— Пока ничего интересного нет.
Вечером на футболе Давид сообщил, что зафиксирована
встреча Нодари с другими членами банды. Они положены
по адресам, и теперь многие из них известны. Обыски
решили не делать до их ареста, чтобы не пугать. Они пока
пьют и гуляют. Прогуливают награбленное.
На футбольном стадионе первые шесть рядов занимали
сотрудники милиции в форме и солдаты внутренних войск,
~358~
а на лавочках вдоль беговых дорожек вместо тренеров си-
дели группы захвата из оперов МВД. «Динамо» Тбилиси
играло на кубок со швейцарской командой Грассхоперсом из
Цюриха. В конце матча грузинского вратаря Сашу Чивадзе
признали лучшим игроком матча и одели в папаху и черную
бурку. Омар познакомил Виктора с ним и нападающим
Шенгелия. После футбола состоялся ужин в ресторане. Они
сидели за огромным столом вдвоем, а стол был накрыт на
двенадцать персон. Омар объяснил, что этого требует его
положение, а заплатил за весь их ужин один из знакомых,
который подходил к их столу поздороваться и выпил рюмку
за здоровье гостя.
Лукин поехал отдыхать в гостиницу. Ключ от номера
получил его сосед. Он и открыл дверь.
— Вас долго ждать?
— А кого вы ждете? — немного опешил Лукин.
— Вы же мой сосед по номеру!
— Да, я Виктор.
— Борис, можно Иванович, я здесь накрыл стол по по-
воду своей прописки.
Борис Иванович был при параде, в костюме с галстуком,
хотя времени было около полуночи.
— Что будем пить? Шампанское, вино, коньяк. Водку я
не стал брать, она здесь не очень хорошая. Из бутылок будем
или из канистры?
Он открыл дверцу шкафа, а там шеренгами стояли
коньяки, вина в бутылках и канистрах, а также коробки с
шампанским. Виктору стало плохо от увиденного.
— Может быть, с шампанского, немного… А это что за
свадьба? — удивился Лукин.
Стол просто ломился от холодных закусок и шашлыков
в ресторанной посуде. Шашлыки тоже уже были холодные.
— Виктор, не обращайте внимания, это мои коллеги
накрыли столы и шкаф упаковали. Я — главный инженер
Второго ликероводочного завода Москвы и приглашен сюда
на реконструкцию такого же завода в Тбилиси, но они еще
~359~
не готовы закрываться, поэтому окучивают меня вот так
каждый день. Так что давайте выпьем за наше нескучное
пребывание в Тбилиси! А вы по какой части?
— Я примерно в таком же положении, как и вы, только
по линии МВД.
— Что, тоже работать не дают? — посочувствовал Борис.
— Да, похоже, что так…
— Давайте за это и выпьем.
Прохладное шампанское пошло хорошо, да и кровать
рядом.
В три часа ночи Борис Иванович разбудил Виктора.
— Давай выпьем шампанского?
— Видишь ли, Борис Иванович. Я ночью никогда не
пил спиртного, а с твоими запасами можно и из гостиницы
не выйти. Давай я свою невыпитую долю возьму с собой в
Москву!
— С этим проблем нет. Я все организую.
— Борис Иванович, меня могут в любое время вызвать
на работу.
— И даже ночью?
— Вот в первую очередь именно ночью, — Виктор ис-
пользовал последнюю попытку, чтобы мягко отказаться
от ночной пьянки. Ему хватало спиртного с коллегами из
МВД, и это сработало.
— Уважаю милицию и больше не пристаю. Спокойной
ночи.
Надо сказать, после этого Борис Иванович подтянулся
и все последующие дни вел трезвый образ жизни, занимаясь
живописью. Он сделал несколько рисунков на ватмане и
подарил Виктору с дарственной надписью. Через несколько
дней его все-таки напоили местные руководители завода, и
он решил пока уехать в Москву.
— У меня там дел много, а они реконструкцию пре-
вратили в пьянку. Что тебе заказать на заводе из напитков?
Всё, что здесь в шкафу, это твое.
~360~
— Спасибо, Борис Иванович. Мне и этого не унести.
— Коллеги помогут. А ты ко мне в Москве на Само-
катную приезжай, я тебе на заводе сделаю хорошей водочки
в хрустале и фарфоре. В тебе чувствуется профессионал, а
я это уважаю. Ты вот не начальник, а вокруг тебя местные
крутятся, значит, важное дело вершите.
— Как-нибудь при встрече расскажу. Счастливого тебе
полета!
Утром Виктор пешком прогулялся до МВД, чтобы не
попасть на время проведения совещания.
За этой бандой уже неделю отработали, и пора было
подводить итоги. Результаты вырисовывались обнадежи-
вающие.
— Похоже, что все члены банды выявлены. Прокурор
согласился после задержания и проведения следственных
действий переквалифицировать уголовное дело по статье
бандитизма. Первое такое дело будет! Вторая группа тоже
вся выявлена, осталось только, чтобы они собрались вместе,
дабы не бегать за ними по всей Грузии.
Но дни шли, а ситуация в пользу задержания не скла-
дывалась. Командировка Лукина подходила к месячному
сроку. Однажды в полночь позвонил Омар.
— Машина вышла за тобой. Выходи к подъезду.
Лукин вышел из гостиницы «Иверия». От реки Куры
тянуло прохладой. Рядом с подъездом стояла черная «вол-
га». Они проехали по набережной и свернули во двор, где
толпились руководители угрозыска из МВД и УВД горо-
да. Начальник уголовного розыска УВД Тбилиси Роман
Гвинцадзе руководил операцией. Группа захвата была в
бронежилетах и с автоматами. Омар сообщил, что банда
развлекается с девочками в бане, в соседнем доме. Принято
решение брать банду, поэтому они и сосредоточили все силы
по захвату рядом.
В Москве пока еще жилеты не выдавали, так как банды
не были такими опасными, как в Грузии. Огромные фигу-
ры грузинских милиционеров в бронежилетах смотрелись
~361~
настоящими богатырями. Оперативников и Виктора по-
ставили во второй эшелон.
— А может, в машине подождешь? — спросил еще раз
Омар.
— Нет, я тоже хочу им посмотреть в глаза, а потом —
психологически это будет правильно. Мои бандиты, которых
я случайно задерживал в ресторане Арагви, будут рады меня
видеть, — попросил Лукин Омара.
— Наверное, это будет правильно.
Дверь бани от ударов мощных мужиков в бронежилетах
слетела с петель и запоров одновременно. В зал отдыха, где
за столом в простынях сидели шестеро мужчин и четыре
женщины, ворвались сотрудники и, сбив автоматной оче-
редью штукатурку с потолка, дали команду:
— Всем лечь на пол. Лицом вниз. Руки в стороны, чтобы
были видны. Кто шевельнется — получит дырку во лбу!
От такой жесткости даже у Лукина волосы зашевелились
на голове, хотя он был по другую сторону баррикад.
Из парной и душевой стали пополнять компанию не-
достающими членами банды и обнаженными женскими
телами. Бандитов по одному выводили в раздевалку, где
индивидуально одевали. При обыске одежды изъяли
пистолеты Макарова, Стечкина, вальтер, наган и восемь
гранат-лимонок.
«Да, опасения Давида были не напрасны… Серьезные
мужики, — прикинул Лукин. — И жесткость при задержа-
нии вполне оправдана». Местные коллеги хорошо знали
свой контингент.
Лукин вместе с Давидом и Омаром остались в банкет-
ном зале, куда вывели Нодари. Давид не скрывал своего
удовольствия по поводу его задержания. Однако Нодари был
спокоен, как мамонт. Он понимал, что трудно будет доказать
его участие в банде как организатора. На преступления он
сам не ходил, поэтому его обвинение можно было построить
только на показаниях членов банды, о которых он особо не
переживал. Это ему так казалось, ведь он еще не знал, что
~362~
уголовное дело переквалифицировано как бандитизм, а это
совершенно другие сроки для отсидки, некоторым даже
грозила «вышка». Кванчиани в Москве уже дал на допросе
показания о роли Нодари в банде как организатора. Другие
тоже молчать не будут.
— Здравствуйте, Виктор. Я прошу занести в протокол
задержания, что оружия при мне не было, — заявил Нодари.
— Надо бы сунуть тебе в карманы пару гранат, но я
хочу посадить тебя в тюрьму по-честному, так как ты — мой
бывший коллега по работе в комсомоле, — нарисовал Давид
ближайшую перспективу для Нодари.
— Да у тебя ничего нет против меня, и через три часа
придется отпустить. Пока нет уголовного наказания за от-
дых в бане с девочками!
— В этом ты глубоко заблуждаешься. Лукин привез из
Москвы ордер на твой арест вместе со студентами. Они
вместе с тобой полетят в Москву, где вас ждет Бутырка.
— Я этому только рад, потому что в Москве соблюдают
законы, и мне будет легче доказать свою невиновность.
— Помечтай пока, а мы плотно поработаем с твоими
друзьями, которых сегодня взяли с оружием. Если тебе
чудом удастся выбраться из Бутырки, то здесь, на родине,
я приготовлю тебе сюрприз, так что не надейся на скорое
освобождение.
— Виктор, когда мы улетаем в Москву? Мне хочется
поужинать с вами в ресторане «Арагви».
— А я принял ваше предложение поужинать в «Араг-
ви» и в тот же день вечером пришел, но вас так и не дождал-
ся, хотя за стол вы предусмотрительно заплатили.
— Да, мои друзья очень торопились, а у меня не полу-
чилось!
— Полтинник, оставленный вами официанту, пришелся
кстати.
— Я за вас рад, товарищ Лукин. Мне передали от вас
привет и пожелания, чтобы я позвонил, но я срочно вы-
летел в Тбилиси. Вы не злой, как бывший мой коллега, и с
~363~
юмором у вас все в порядке, поэтому мне приятно с вами
общаться. Это я оценил по тому полтиннику. Вы же пришли
в ресторан, чтобы отдохнуть за свои деньги, а полтинником
распорядились с юмором.
— У нас еще будет время для обмена любезностями.
Девочек легкого поведения загрузили в отдельный ав-
тобус и отвезли в УВД для определения их степени участия
в банде. Возможно, они не только сексуальными услугами
занимались.
В УВД на всех были выписаны протоколы задержания
на 72 часа, включая девочек. У Давида имелась информация,
что они занимались сбытом похищенного, и возможно не-
которые из них пойдут по делу как соучастницы банды. Да,
попали девочки под раздачу.
— Виктор, местные опера все оформят и сделают рас-
садку по камерам. Пока прибудет ваш конвой за аресто-
ванными, мы с ними поработаем. Ты будешь участвовать
в допросах?
— Нет, Омари. Они интересуют меня только по части
совершения ими преступлений в Москве, а для этого они
нужны мне там. Что толку, если они в чем-то признаются
здесь, в камере… Это надо еще доказать и закрепить. Рабо-
тайте с ними. Я не буду вам мешать.
— Тогда предлагаю отметить сегодняшнюю удачную
операцию!
— А не поздно?
— Ты хочешь сказать, что рано и скоро будет светать?
— Омари, — вмешался Давид, — Виктор прав, так
что мы сейчас отметим это дело по-легкому, а завтра я всех
приглашаю на банкет по этому поводу. Долго я ждал этого
часа, когда своего бывшего коллегу закую в браслеты! Он
это заслужил. Видели, какой он холеный и самоуверенный?
Спасибо Виктору, что доставил мне такое удовольствие!
— Давид, я ничего не сделал бы без твоей информации.
— Вот я и хочу устроить банкет, чтобы сказать друг
другу добрые слова.
~364~
«Умеют грузины даже проведение операции по обез-
вреживанию банды преподать как праздник», — подумал
Лукин.
Они зашли в небольшую закусочную с невзрачным ин-
терьером, но Виктор уже знал, что в таких закусочных кухня
на порядок выше, чем в ресторанах. Здесь в основном обслу-
живали своих клиентов и друзей. Холодные закуски были
стандартными, и к водке подали хаш, который готовили к
раннему утру. На стол подали обрезанное с костей вареное
мясо, тарелку зелени, толченый с солью чеснок, графин
водки и молоко. Последний компонент немного озадачил
Виктора, потому что он не знал, куда его применить. Омари
перехватил его удивленный взгляд и предложил повторять
за ним все действия. В чашку с горячим хашем он положил
столовую ложку чеснока и несколько кусков мяса, присыпав
немного рубленой зеленью, а потом, к удивлению Лукина,
плеснул в чашку полстакана молока и все перемешал. Лукин
четко повторил все операции за ним.
Давид налил всем по сто граммов водки в стаканы и
произнес тост, как это умеют делать только грузины.
— Сейчас я уже не помню, дорогие коллеги, но кто-то
удивительно точно назвал хаш «утром жизни». Это сло-
восочетание подходит к блюду не только потому, что после
крепкой выпивки накануне именно хаш способен полно-
ценно реанимировать павший духом организм. Но и потому,
главным образом, что мне, например, он напоминает самую
первую мою любовь — настолько сильную, что я до сих пор,
извлекая ее из закоулков памяти, ощущаю разливающуюся
по телу нежность. Ведь по существу эта любовь была утром
моей жизни, как ваша первая любовь, уверен, — утром
вашей. Я предлагаю выпить за любовь к Родине!
Все засмеялись, не потому что было предложено выпить
за Родину. Просто грузинские тосты могут начинаться с
неожиданной темы, и никто не знает, чем они закончатся.
Вот и Давид начал с хаша, сравнивая его с первой любовью,
а закончил Родиной.
Горячее блюдо с водкой быстро всех расслабило после
бессонной ночи. Приняли решение отдохнуть до утра, хотя
на улице было уже почти светло.
— Я думаю, что мы их всех арестуем за ношение оружия,
а Нодари будем доказывать соучастие.
— Но его группа орудовала в Москве.
— Вот поэтому мы и поработаем с ними, заодно и по-
колем их на другие эпизоды.
— Ладно, утром посмотрим, только я должен полу-
чить от вас разрешение на оглашение одной несекретной
информации.
Давид заулыбался.
— Ну, для пользы дела, конечно, мы разрешим. Омари,
а он что-то придумал, и у него, я уверен, прокатит!
— А что за информация?
— Утром, мужики. Пошли отдыхать, мне надо все об-
думать.
— За тобой заехать?
— Нет, я прогуляюсь.
В гостинице он опять жил один и тут же лег спать. Он
сразу сообразил, как вести разговор с этой бандой.

Глава 9
С понедельника и работать стало веселее, столько он
снял проблем за выходные. Ведь чтобы купить гарнитур
«жилая комната», нужно было ждать по записи не один
год, да и записаться не так просто, а потом еще выложить
сумму, равную стоимости «жигулей». Спальня тоже была
большой проблемой. В магазине можно было купить только
раскладной диванчик и корежить на нем свой позвоноч-
ник. Все это предстояло Виктору осилить, но главное, что
он готов к этому финансово и решил вопрос за один день.
Больше ему не хотелось возвращаться на ипподром или к
«цеховикам», даже думать об этом было противно. Теперь
можно было отдаваться работе, которая не заставила долго
ждать и накатила на весь их отдел таким серьезнейшим пре-
ступлением, что не остались в стороне ни ГУВД, ни МВД.
Среди бела дня в лифте дома по Делегатской улице, где
проживают работники ЦК КПСС и Совета министров,
неизвестный преступник нанес гражданке Т. два ножевых
ранения. Со смертельными ранениями она выскочила из
лифта и пробежала за преступником три этажа вниз по
лестнице, вероятно, пытаясь задержать его, но силы ее по-
кинули, и она скончалась. Само по себе убийство — ужасное
преступление, а в этом случае еще и жена заведующего от-
делом ЦК КПСС. Убитая ранее работала руководителем
учебной части в Медицинском стоматологическом инсти-
~415~
туте напротив своего дома и входила в состав приемной
комиссии. Отработке жилого сектора придали серьезное
значение. Составили схему всех квартир с поименным
перечислением всех проживающих, а при опросе выяснили
и гостей, которые были в доме в это время. Так выявилось
лицо кавказской национальности, которого ни в одной из
квартир не было, но многие видели его, выходящим из дома
в то время, когда было совершено убийство.
Составили фоторобот мужчины, и с этим композици-
онным портретом вновь началась кропотливая работа в
подъезде дома и Медицинском институте. На месте про-
исшествия каких только генералов не побывало, ведь муж
погибшей в довершение ко всему курировал от ЦК КПСС
органы КГБ и МВД.
По делу работало все руководство убойного отдела
МУРа. Это были будущие большие милицейские руко-
водители округа, ГУВД и даже министр внутренних дел.
Андреец Евгений, Егоров Анатолий и Владимир Борисович
Рушайло, молодой лейтенант, только окончивший Омскую
высшую школу милиции и начавший свою карьеру в убой-
ном отделе МУРа. Он контролировал отработку жилого
сектора, заносил в карточки результаты опроса свидетелей,
анализировал. Его отличали от всех серьезность не по годам
и усидчивость в работе. Он никогда не участвовал в вечер-
них посиделках оперов с принятием алкоголя, а работал
с ними около полугода. Кто бы знал, кем он будет через
двадцать лет.
Выстроенные версии проверялись тщательно и раз-
рушались одна за другой. Для розыска преступника были
задействованы все службы милиции. Получили информа-
цию, что за прием в Медицинский институт брали взятки
по пять тысяч рублей и более, в основном с лиц кавказской
национальности, а гражданка Т. была членом приемной
комиссии, потому этой версии придали особое значение
и перетряхнули всю приемную комиссию. Достаточно
было заглянуть в аудитории института во время занятий и
~416~
становилось ясно, что информация вполне достоверна, так
как количество студентов кавказской национальности пре-
обладало над славянами. Вполне возможно, что в Грузии и
Армении были более одаренные школьники, но оперативная
информация с каждым днем обрастала фактами, что они по-
ступали в ММСИ за большие деньги. Данным процессом
руководила в институте «особая неприкасаемая каста» в
приемной комиссии. У милицейского ОБХСС, видимо,
давно замылился глаз на эту тему, и в институте это стало
образом жизни, а теперь и превратилось в наиболее реаль-
ную версию убийства. На проверку версии были брошены
лучшие оперативные силы, которые окутали секретными
мероприятиями многих членов приемной комиссии, но
реальные выходы на подозреваемого в убийстве так и не
обозначились. Был у этих специальных оперативных меро-
приятий и один положительный момент. Опера перетрях-
нули всю приемную комиссию ММСИ, и в его аудиториях
появились белокурые студенты из Тульской и Рязанской
областей. Реально стало заметно, что прослойка кавказцев
среди поступивших студентов резко поубавилась.
В то время еще не было принято выражение «заказное
убийство», хотя это явно было оно. Самым интересным с
точки зрения подозреваемого оказался один из деканов, за-
меститель председателя приемной комиссии Панин, хотя у
него было алиби, что он находился в Бухаре в день убийства.
Но ведь для «заказа» это не имело никакого значения. Опе-
ративников интересовало его окружение, есть ли среди них
лицо, схожее с фотороботом. Когда же проверили рейс, то
получилось, что по расписанию самолет прилетел за четыре
часа до убийства. Панин крутил всеми делами в приемной
комиссии и на эту тему имел неоднократные ссоры с погиб-
шей. Трудно было разобраться в истинных мотивах их ссор.
То ли погибшая вела тайную бухгалтерию взяток, то ли во-
обще была против таких махинаций в приемной комиссии.
Было решено провести мероприятия в Бухаре по про-
верке этой версии. Появилась информация, что у Панина в
~417~
Бухаре есть знакомые в милиции, и потому в командировку
направили следователя Генеральной прокуратуры Бортова,
а в помощь ему дали «знатока» Узбекистана — Лукина.
Прилетев в Бухару, они сразу отправились к прокурору
города, которому подробно рассказали о цели своего визита
и серьезности проверки версии, мотивируя обращение к
нему тем, что у Панина есть знакомый работник милиции,
которого зовут Абдувахоб. Прокурор их внимательно
выслушал, потом вышел, отдал какие-то распоряжения и
предложил выпить чая. Через полчаса в его кабинет во-
шел полный узбек высокого роста в форме полковника
милиции.
— Заместитель начальника УВД Бухарской области
Абдувахоб Ашурматович. У вас ко мне вопросы?
Лукин и Бортов готовы были провалиться сквозь землю.
Вся их секретность рухнула в течение нескольких минут.
Бортов вопросительно посмотрел на прокурора города.
— Абдувахоб — мой друг, и я не мог у него за спиной
обсуждать его персону. Я ему полностью доверяю, задавайте
свои вопросы, он честно на них ответит.
— Мы не против вашей дружбы, но вы хотя бы нас пред-
упредили об этом и не устраивали сюрпризов!
— Извините, не успел. Он быстро приехал.
Виктор понял, что и жизни не хватит разобраться в вос-
точных тонкостях.
Бортов задал много вопросов Абдувахобу, и тот под-
робно ответил на них. Из всего сказанного следовало, что
он находился в родственных отношениях с Паниным, так
как его жена оказалась из Бухары, племянница Абдувахоба.
Все пять дней в Бухаре Панин провел в доме жены вместе
с ним. Улетел он в тот день на пять часов позже, чем по
расписанию, так как рейс был задержан, пока они кушали
плов в чайхане. Никакого лица, схожего с фотороботом, в
их окружении нет и быть не может, так как Панин такого
не мог совершить ни сам, ни заказать. О задержке рейса на
пять часов можно получить официальный документ.
~418~
После проведения всех следственных действий про-
курор предложил отведать плов в чайхане, там все готово.
Москвичи заехали в гостиницу и привели себя в порядок
после дороги.
В чайхане стол был накрыт в отдельном зале с арыком
под ним, который создавал дополнительную вечернюю
прохладу. Прокурор сидел в национальном халате и тюбе-
тейке, он произнес молитву и принялся кушать плов рука-
ми. Абдувахоб предложил гостям ложки, так как вилками
было неудобно ворошить гору плова, возвышающегося над
столом на полметра.
— Это что — мы все съедим?..
— А мы никуда не торопимся, ведь вы работу закончи-
ли на сегодня. Я предлагаю пить водку или коньяк, так как
пища плотная и шампанское не годится, потом чай и дыня.
Виктору это было все знакомо, в сочетании с таким
блюдом водка не действовала на организм. За столом Аб-
дувахоб между тостами продолжал рассказывать о Панине,
чем окончательно разбил и эту версию. Утром Бортов снял
копии полетных документов о задержке рейса. Работники
аэропорта были в основном русские и не преминули пожа-
ловаться представителю Генеральной прокуратуры СССР.
— Бабаи делают, что хотят. Пока на столе плов не кон-
чится, гостя не отпустят и вылет задержат!
В тот день вылет следователей никто не задерживал, и
они прибыли в Москву, где Лукина ждала новая команди-
ровка в Харьков — город, откуда была родом погибшая,
там проживали ее друзья и близкие родственники. На от-
дельную версию это все не тянуло, но требовало тщательной
проверки. Его кандидатуру на поездку в Харьков предложил
Бортов, а Михалыч поддержал.
— Ты же в Харькове еще не был? Только если ты не
против.
— Почему же я должен быть против, тем более что
актриса Харьковского театра оперетты Лиля Кабанова
~419~
обещала накормить меня настоящим украинским борщом.
Когда же я еще смогу себе это позволить?
— У тебя есть место, где ты никого не знаешь?
— Наверное, есть, если подумать, но лучше ездить к
старым знакомым и друзьям. Иначе в новых местах появятся
еще друзья, которые придут в гости, а потом придется ехать
к ним с ответным визитом.
— А актриса-то откуда?
— Мы вместе с ней прошли с рюкзаками по берегу Бай-
кала аж 118 километров и хлебали уху из одного котелка.
— Вот я и говорю, когда ты все успеваешь?
— В свободное от работы время.
— Ладно, только смотри не загостись, а то что-то тебя
на домашние борщи потянуло…
— Она замужем, и встреча будет в семейном кругу.
— У тебя все знакомые замужем.
— Что поделаешь, разобрали всех хороших.
В УВД Харькова Виктору выделили в помощь опера
и участкового с личным автомобилем. В течение дня они
объехали всех интересующих лиц, а тем, кого не застали,
оставили повестки на утро. Была уверенность, что эта работа
не привнесет ничего нового в дело розыска преступника,
однако она должна быть проведена, и Виктор делал это с
полной ответственностью. Вечером из гостиницы он по-
звонил домой Лиле Кабановой.
— Лиля, здравствуй, это Виктор с Байкала.
— Мусор, ты?
— Я. А ты все такая же!
— Я же любя, ты где?
— В Харькове, у меня командировка.
— Неужели харьковские жулики добрались до Москвы?
Почему ты в гостинице, а не у меня в гостях?
— Уже поздно. Как можно в гости к замужней женщине
в такой час?
— Все нормально. У меня муж дома, так что можно в
любое время.
~420~
— Тогда совсем неинтересно.
— Как ты был мусором, так и остался. Ведь ты на меня
не очень-то обращал внимание на Байкале, а я тогда была
помоложе, вот и получается, что ты врешь. Ладно, когда
сможешь приехать?
— А будет борщ обещанный?
— Тогда жду завтра на обед, будет тебе борщ с пампуш-
ками.
Утром Лукин пообщался с пришедшими по вызову, но
ничего существенного не получил.
Лиля приняла цветы, познакомила с мужем.
— Николай Васильевич.
Он занимался каким-то серьезным производством и
на турбазу Байкала отпустил жену одну, так как у них не
совпали отпуска.
— А ты хорошо выглядишь, Виктор. Женат? Дети?
— Нет, пока один.
— Мы все думали, что увезешь девчонку из Сибири.
— Да нет. Как-то все тихо погасло…
Пообедали. Выпили.
— Лиля, спасибо, такого борща в жизни не пробовал,
только ради него стоило приехать в Харьков!
— Да, жена, Виктор прав. Ты сегодня превзошла саму
себя. Может, еще по рюмочке?
— А почему нет. С удовольствием.
— Коля, а давай его в Харькове женим? Смотри, какой
парень пропадает.
— Ну, если только на тебе, и почему ты решила, что он
пропадает? Нужно было воспользоваться на Байкале.
— Да ну тебя. У него там был роман, он на нас и не
глядел. Виктор, поехали вечером на спектакль, я тебя с ба-
леринами познакомлю. Есть незамужние красавицы, сразу
поведешься — и кончится твоя цыганская жизнь.
— Спасибо, Лиль, я как-нибудь сам устрою семейную
жизнь.
~421~
— Коля, ты слышал? Он от балерин отказывается! Либо
он неправильной ориентации, либо его уже какая-то при-
сушила крепко. Ну, колись, мусор.
— Возможно, скоро женюсь.
— А что так расплывчато? Если ты свободен, значит, она
занята, правильно?
— Тебе бы опером работать, а ты поешь! Давайте луч-
ше выпьем, мне приятно в вашем доме. Николай, будете в
Москве, позвоните. Встретимся. Если будет нужна помощь,
постараюсь все решить.
А в Москве наконец появилась информация о лицах,
совершивших убийство. Началась работа по ее проверке.
Группа Сапрунова состояла из выпускников интерната для
слабоумных, поэтому их поведение не поддавалось никакой
логике. Засады по адресам, где они могли появиться, ничего
не давали. Все их связи были в Перовском районе Москвы
и никак не соотносились с районом убийства. По их по-
ведению было видно, что они вроде бы не скрываются, но
оперативники всегда приезжали по адресам, где они недавно
находились, на час позже.
Виктор успел перед выездами в командировки передать
ключи от квартиры Василию и деньги ребятам за мебель.
Почти все было готово кроме обоев. Летний бум по ремонту
квартир уже закончился, но в магазинах обои так и не по-
явились. Виктор позвонил Сергею и попросил его помочь
в этом вопросе, зная его связи. Тот по-прежнему где-то
числился на работе и промышлял случайными заработками.
Лукину пришлось ему признаться, для чего понадобились
деньги.
— Да, обои надо бы поменять, — согласился Сергей. —
Василий, подготовьте пока стены к поклейке обоев, а мы
сейчас привезем.
— Моя бригада устала и хочет выпить, — сообщил
Василий.
~422~
— Это не проблема. У меня в багажнике найдете все,
что нужно. Поехали на обойную фабрику, там один наш
знакомый по игре в карты работает заместителем директо-
ра, — Сергей повернулся к Лукину.
— Я что-то не помню такого.
— Это неважно. Он тебя хорошо помнит.
На обойной фабрике выбора не было. Им предложили
остатки обоев в виде бабочек на оранжевом фоне, которые
они тут же и забрали. Сергей раздал в магазине оставшиеся
две бутылки водки.
Дома бригада трудилась ударно, и содранные обои ле-
жали кучей в углу.
— Поехали. Не будем мешать мужикам, — Сергей вы-
грузил обои в прихожей.
— Нам бы еще бутылочку с закуской, и мы можем тру-
диться до утра.
— Это мы сейчас мигом организуем. Виктор, поехали.
Когда они вернулись из магазина, то сначала не поняли
процедуры поклейки обоев. Мужики их клеили горизон-
тально. То ли им хватило тех двух бутылок водки, то ли они
никогда не клеили обои, а это вам не полы циклевать.
— Вася, что они делают?
— Мы долго спорили, откуда надо начинать клеить
обои, чтобы не видно было швов. От двери или от окна? И
пришли к такому мнению, что надо клеить горизонтально,
начиная снизу от пола.
— Василий, хватит чудить. У меня обоев не хватит на
ваши фантазии. Клейте, как положено, от двери к окну и
вертикально. Это всё вам, но прошу тебя, только после
работы. А нам надо еще посуду купить.
— Всё, теперь поняли. Не беспокойся, к твоему приезду
все будет готово.
Они поехали к знакомым Блюменфельду и Айзенбергу
в хозяйственный магазин, так как без них невозможно было
купить и алюминиевой посуды. Первыми познакомились
с ними опера из местного отделения милиции, причем
~423~
довольно забавным образом. Хозяйственный магазин на
Масловке располагался у них на пути в столовую на фабри-
ке. Каждый день в обед опера для развлечения заходили в
магазин и спрашивали: «Крышки для консервирования
есть?» Директор сухо отвечал, что крышек нет. Конеч-
но, крышки им были не нужны, так как никто ничего не
консервировал. Через две недели ежедневных вопросов
директор сообщил: «Крышек нет и не будет. Завтра при-
ходите — будут термоса. Китайские». Все посмеялись, но
знакомство состоялось.
В таком вот авральном режиме Виктор успел хоть как-то
приготовиться к приезду Ларисы. Приплюснутый междуна-
родный вагон бесшумно подкатил к перрону Белорусского
вокзала. Виктор издалека увидел ее золотистые волосы
и улыбающееся лицо. Она высунулась в открытое окно и
махала ему рукой.
Виктор вошел в купе. Лариса закрыла дверь и заключила
его в объятия. Они долго целовались.
— Я ужасно по тебе соскучилась. Пошли отсюда скорее.
Из вещей у нее был небольшой чемодан и сумка. «Ви-
димо, приехала ненадолго. Вещей мало… — прикинул Вик-
тор. — Какие же у нее неотложные дела?» До его квартиры
было триста метров от вокзала.
— Ну, как ты здесь живешь?
— Ничего, но без тебя плохо.
— Ну, вот я. Принимай. Мы куда сейчас поедем?
— К нам домой.
— Этот ответ меня больше всего устраивает и снимает
многие другие вопросы.
— Что ты имеешь в виду?
— Об этом позже. Да и другие вопросы уже не так
важны. Я тебя люблю. У меня такое ощущение, что я тебе
этого еще не сказала. Я это окончательно поняла только там.
— Мы с такими объяснениями можем не скоро добрать-
ся до нашего дома.
— Пошли скорее, баламут. Я буду долго тебя целовать.
~424~
Они вошли в квартиру и едва успели закрыть за собой
дверь, Виктор заключил ее в свои объятия. За считанные
секунды их одежда разлетелась в разные стороны.
Потом она усадила его на угловой кухонный диванчик
и принялась готовить.
— Лариса, прекрати. Давай помогу. Ты же с дороги,
устала.
— Ничего ты не понимаешь. Хочу быть твоей женой
сегодня, без всяких формальностей. Знаешь, какой у меня
сейчас прилив сил! Я мечтала быть с тобой вместе. Буду
тебя угощать вкусными блюдами, и будем пить шампанское.
— Ты мне так и не сказала, какие у тебя неотложные дела
в Москве? Чем я могу тебе помочь?
— Все дела закончились. Я по тебе соскучилась, а ты ко
мне приехать пока не можешь. Вот и все мои неотложные
дела.
Виктор подошел к ней и легко обнял за плечи. Посмот-
рел ей в глаза.
— Ты знаешь, я — самый счастливый человек на свете,
Лариса, но у тебя явно есть еще какие-то обязанности в
Союзе.
— Не хотела о грустном в первый же день, но ты же
сам понимаешь, что мне надо слетать в Самарканд, к маме.
Сделать там отметку в ОВИРе и продлить визу, чтобы
мы могли побыть вместе. Эти вещи я привезла знакомым
мамы, под заказ. Она их продаст и сможет жить до моего
следующего приезда безбедно. Да еще надо кое-кому там
подарить сувениры.
— Наташе из ОВИРа. Мы с ней не одну чашку чая вы-
пили. О тебе разговаривали. Я не мог этого написать тебе в
письме, чтобы ее не подставить.
— Хорошая девчонка, а ты как к ней попал? И вообще
в Самарканд? Я думаю, не специально же поехал выяснять
что-то обо мне!
— Конечно, нет. Я в Самарканде разбойников искал, и
так получилось, что попал в ваш Богишамальский район, а
~425~
там опер Нурзало оказался знакомым Наташи из ОВИРа.
За чаем я и поинтересовался француженкой Колен. Наташа
тебя хорошо знает, и теперь тебе не надо будет ей объяснять,
зачем тебе нужно продлить визу и побыть это время в Мо-
скве. Она продлит визу насколько сможет.
— Да, с тобой не соскучишься… Ты сможешь слетать со
мной в Самарканд?
— И ты еще спрашиваешь! Если бы и не взяла с собой,
то я все равно бы прилетел и снял бы соседнюю квартиру
на Фруктовой улице. Но есть еще вариант. Мы можем пока
отдохнуть в Москве. Погода стоит прекрасная. Я позвоню
в Самарканд Нурзало, и он сделает отметку у Наташи в
ОВИРе, что ты прилетела в Самарканд, а мы полетим туда
через недельку или позже.
— А так можно?
— Зачем же я тогда выпил столько чая с Наташей?
Я предвидел, что мне понадобиться ее помощь, и самое
главное — это поняла она сама. Думаю, что она сделает. Ты
согласна?
— Я приехала к тебе, и делай, как надо, чтобы ни у тебя,
ни у меня не было проблем с властями. А давай поедем к тебе
в Бутырки или к Вике на Оку в Иваньково?
— Можем к Вике, а потом к нам. Это по одной дороге.
— Хочу завтра съездить на наше место в Крюково, где
мы решили быть вместе. Это не важно, что нам пока нельзя
зарегистрировать наш брак. Какое слово нехорошее… Мы
можем с тобой обвенчаться в церкви. Это будет правильнее.
Я давно уже решила развестись, а после твоего предложения
никаких сомнений не осталось. И Мишель об этом узнал
после моего возвращения из Москвы. Я не шутила, когда
сказала, что мои неотложные дела в Москве сразу отпали
после встречи с тобой. Я хотела еще раз убедиться, что ты
меня любишь и хочешь быть вместе со мной, чтобы начать
официальную процедуру развода. Понимаешь, это в Союзе
пошли, написали заявление и через месяц зарегистрировали
брак, а потом наоборот — развелись, и никто никому ничего
~426~
не должен, потому что ни у кого ничего нет. У нас там не-
много по-другому. Всегда есть, что поделить, и некоторые
супружеские пары не живут вместе, но и не разводятся по
разным причинам.
— Теперь ты не сомневаешься во мне и в моих чувствах?
— Я и раньше не очень-то сомневалась, а когда увидела
твои голубые глаза, то все неотложные дела закончились.
Завтра надо съездить в продуктовую «Березку», купить
что-нибудь вкусное.
— Что ты имеешь в виду? Скажи мне, я куплю в обычном
магазине. Не трать валюту на это.
— Я не сомневаюсь, что ты все можешь достать, но я
хочу накрыть ужин на двоих нашими продуктами.
— С тобой трудно спорить. Делай, как знаешь. В обед я
могу дать тебе оперативную машину, но только к подъезду
«Березки» на ней не подъезжай.
— Хорошо, я поняла. Мы тогда завтра с Викой съездим.
— В Крюково мы с тобой поедем вечером на мотоцикле.
— Мне надо еще заехать на почтамт — позвонить домой.
Хочу сообщить Мишелю свое окончательное решение, а то
будет надеяться, что вернусь к нему.
— Ты чудо. Прилететь в Москву, чтобы еще раз убедить-
ся, что я тебя люблю.
— Это стоило того.
Утром Виктор ушел на работу. Надо было оформить
отпуск с выездом в город Самарканд. Лариса проводила его
до дверей и поцеловала. Она была совершенно права, что
штамп в паспорте ничего не значит.
Наконец было получено точное сообщение о местона-
хождении группы Сапрунова на одном из адресов. Опера-
тивные машины летели из центра города, включив мигалки
и сирены. Вся группа была задержана. Поговорить с ними
приехали прокурор района и руководство МУРа.
— Расскажите, как вы совершили убийство женщины, —
начал беседу прокурор района.
~427~
Опера с Лукиным сидели в сторонке и слушали.
— В тот день мы приехали к станции метро Новосло-
бодская и долго ходили по дворам, потом зашли в лифт
высокого дома вместе с женщиной. Нам не понравились ее
вопросы, и Сапрунов ударил ее ножом по горлу, после чего
мы убежали и вернулись домой.
— Когда это было, в какое время?
— Точно не помню, может, в середине августа. Вечером
это было.
— А дом этот можете узнать?
— Если пойду от станции Новослободской пешком, то
возможно найду.
— А зачем вы в тот день приехали к Новослободской?
— Да окурки собирать.
Некоторые из присутствующих хихикнули в кулачок.
Потом все вышли в коридор, где закатились смехом, сразу
вспомнив, с кем вели серьезную беседу. Около месяца вы-
слеживали эту группу по оперативной информации, что
они совершили убийство в районе метро Новослободская.
А те одной фразой об окурках разбили эту версию. Са-
пруновцы недавно вышли из психбольницы и были очень
впечатлительны, если можно так назвать. Предстояло во
всем разобраться более тщательно и поставить в этом деле
точку. Либо они убийцы, либо приезжали к метро Ново-
слободская окурки собирать, либо, и скорее всего, никогда
там не были вообще.
Так и оказалось. Опера получили возврат информации.
Участковый инспектор из Перовского района переусерд-
ствовал при инструктаже своих помощников по розыску
лица, совершившего убийство. Каким-то образом эта ин-
формация дошла до группы Сапрунова. Или они сами про-
явили интерес к этому делу, или их специально накрутили.
До корней докопаться не получилось, трудно работать с
ненормальными. Их отдали докторам, которые вскоре под-
твердили, что они себя оговорили. Через некоторое время
дело по убийству забрали в убойный отдел МУРа, но вер-
~428~
сии продолжали возникать неожиданно и после проверки
рушились, как карточный домик.
Виктор попросил водителя оперативной машины Ана-
толия проехать с его знакомыми по магазинам за продукта-
ми, пообещав бутылку. Вот уж это был любитель магазинов.
Ему постоянно что-то было нужно. А у Виктора и Ларисы
дома появились заокеанские продукты.
Вечером они сели на мотоцикл, и такая была благодать
от прохладного вечера! В Москве стояло бабье лето. На
почтамте Лариса заказала разговор с Парижем и вышла
немного возбужденная.
— Всё, я развелась, и в Париже мне делать нечего. По-
звонила еще на работу и уволилась. У нас не любят, когда
сотрудники отдыхают более двух недель. Поехали на наше
место в Крюково, где я согласилась стать твоей женой.
Они выехали с улицы Огарева на улицу Горького, на-
лево, под желтый сигнал светофора, и Виктор заметил,
как сорвалась с места черная «волга» и совершила такой
же маневр, но только на красный свет, а сотрудник ГАИ,
стоящий на углу, даже не дернулся. Ясно, что машина опера-
тивная. Он притормозил за Пушкинской площадью и снял
шлем. «Волга» проехала мимо и ушла направо у гостиницы
«Минск». Виктор прислушался к звуку двигателя «волги»,
он был знакомый, шуршащий, чайковский восьмицилинд-
ровый. «Наружка», но за кем? Он давно удивлялся, что
они никого не интересовали. Неужели все-таки проснулись?
Чтобы остановка выглядела естественной, он протер фару и
поворотники, после чего продолжил путь по Ленинградке,
не нарушая правил. По прямой от «волги» с таким двига-
телем оторваться невозможно, она способна достать любой
«мерседес». Можно было уйти переулками и дворами, ко-
торые он знал, но ему хотелось убедиться в своих догадках.
Выехав за город, он увидел, что его ведут, и тут его заело. Он
знал, что этого не любят коллеги из «наружки», но решил
утереть им нос. Да и хотелось просто побыть с Ларисой в
их историческом месте вдвоем, без надзора и фотографий.
~429~
— Сейчас я уйду под мост и сделаю один резкий пово-
рот, держись крепче.
— Зачем?
— Потом объясню.
Под мостом в Химках он свернул в сторону Куркино-
Машкинского шоссе, которое знал как свои пять пальцев.
Прибавил скорость, потом погасил фару и габариты, нырнул
вправо по тропе в кусты.
— Тихо. Сейчас мимо нас промчится черная «волга»,
потом мы выедем, а она будет стоять или очень медленно
ехать.
Через две минуты в поворот вошла «волга» и с шурша-
нием проскочила мимо них.
— И кто это?
— Это после твоих разговоров с Парижем, а может, слу-
чайно… Сейчас убедимся, ведь, кроме нас, здесь никого нет.
Выбравшись на Ленинградку в сторону Москвы, они
увидели эту «волгу», медленно двигающуюся по осевой
линии шоссе. Заметив мотоцикл сзади, преследователи,
видимо, поняли их маневр. Виктор догнал машину. Кивком
головы поздоровался с ними. Те невольно тоже кивнули.
Тогда он развернулся перед их носом через две сплошные
и рванул в сторону Крюково. После такого маневра о про-
должении слежки не могло быть и речи. Обычно сотрудники
писали в сводке в такой ситуации: «Объект, грубо нарушив
правила дорожного движения, скрылся от наблюдения в
сторону области. Дальнейшее наблюдение нецелесообразно
из-за опасности расшифровки». Конечно же, они никогда
не напишут в сводке, что объект их раскрыл. Да и какой
смысл терроризировать их с Ларисой, когда и так ясны их
отношения, а владелец мотоцикла известен по номеру!
В лесу было сказочно тихо. Пахло опавшими осенними
листьями. Пока еще не настала пора осенних дождей, сухие
листья шуршали под ногами.
— Может, не надо было так? — спросила Лариса с опа-
ской, имея в виду «наружку».
~430~
— Ничего страшного, они никогда не напишут, что их
обнаружили, а сообщат, что нас потеряли. В следующий раз
будут аккуратнее работать.
— Думаешь, еще будут проверять?
— Обязательно, но мы завтра запланировали выезд в
Бутырки, поэтому пусть пока отдыхают. Там на дорогах
транспорта мало, и вряд ли нас будут провожать. Скорее
всего, это была не целенаправленная слежка. Тебя зацепи-
ли как иностранку, поговорившую с Парижем, и решили
посмотреть, кто ты такая. А ты на мотоцикле с опером
раскатываешь. Думаю, они об этом уже знают по номеру
моего мотоцикла.
— А тебе за это ничего не будет теперь?
— Я же сказал, что все в порядке, да и пора уже, чтобы
они все знали, а не строили догадки. Так быстрее отстанут.
Они взяли с собой самое необходимое на неделю. Утром
все было тихо.
«Да, это был разовый вариант проверки после ее звонка
в Париж, — Лукин еще раз прокрутил вчерашнюю ситуа-
цию, — когда пробили номер мотоцикла, стало ясно, что
этих фигурантов они знают и они им не интересны».
Во всяком случае, он больше никого не замечал, а может,
выполнили его пожелание и стали аккуратнее работать, но
это очень дорого, а они с Ларисой таких затрат не стоят. По-
этому Виктор спокойно отправился любоваться природой.
Расположились они в Доме отдыха шахтеров, в лесу,
на берегу озера с лодками. Рыбачили, купались в озере
только по необходимости, так как душа не было и горячей
воды тоже. Дурачились целую неделю одни во всем лесу.
Шахтеры приезжали только в выходные — водку пить и
из своих домиков не выходили. Условия, конечно, были
спартанские. Обедать ходили в деревню к его маме, которая
летом отдыхала только у себя на родине. Воду грели в ведре
на электроплитке. Вода чистейшая, родниковая, от которой
волосы становились пышными, и шампуня французского не
требовалось. Только бабки в деревне иногда их веселили.
~431~
— Виктор, а у тебя жена стюардесса?
— Это почему же?
— Уж очень красивая.
— Нет, она француженка.
— Это ж надо, неужели из самого Парижу? Мы-то ви-
дим, что вроде бы не наша.
Для них француженка была куда диковиннее, чем стюар-
десса. Теперь им разговоров по деревне на всю зиму хватит.
Лариса покатывалась со смеху.
— Виктор, мне с тобой очень хорошо, но скоро наша
беззаботная жизнь закончится, и нам нужно будет прини-
мать решение. Я хочу, чтобы ты поехал со мной в Париж, и
постараюсь там все устроить. У меня есть такая уверенность,
что мы сможем быть вместе только там.
— Но ты должна знать, что меня туда не отпустят, а со-
вершать побег за границу, чтобы порвать с Родиной раз и
навсегда, я не собираюсь.
— Многие русские приезжают к нам официально, по-
чему ты не можешь приехать к своей жене? Владимир Вы-
соцкий, например, приезжает к Марине Влади.
— Лариса, Высоцкий — артист, и ему многое позволено,
но и у него из-за этого брака проблемы с властями.
— Тогда мы сможем с тобой жить только в Москве, но
я могу периодически, и если ваши власти разрешат. Я так
не хочу. Ты мне нужен каждый день. Почему тебя не могут
отпустить ко мне на время, чтобы ты посмотрел, как у нас
живет народ? Я уверена, что тебе понравится.
— Вот поэтому и не отпустят. Побоятся, что останусь
там, с тобой. Даже если я уволюсь из органов, то меня еще
лет пять близко к границе не подпустят.
— Потому что ты много знаешь?
— Да ничего я не знаю! Такой у них порядок. Давай
будем пока отдыхать и наслаждаться природой. Хочешь
анекдот на нашу тему?
— Интересно. Анекдот про нас?
~432~
— Ну, не про нас, но ситуация очень похожа. Ты, на-
верное, слышала в Париже, что Владимир Высоцкий иногда
пьет горькую?
— Да, об этом у эмигрантов были разговоры, когда об-
суждали его брак с Мариной.
— Так вот, после очередной пьянки он попал к психиат-
рам. Ему поставили капельницу, чтобы очистить кровь, и он
пришел в себя. Собрали медицинскую комиссию перед его
выпиской и пригласили Высоцкого. Профессор решил про-
верить, насколько он адекватен и восстановил свое здоровье:
— Как вы себя чувствуете, больной?
— Хорошо, — ответил Высоцкий коротко.
— Что вас беспокоит?
— Ничего.
— Вы женаты?
— Да.
— Как зовут вашу жену?
— Марина Влади.
— Это неизлечимо, — обернулся профессор к членам
комиссии.
Лариса закатилась громким смехом.
— Я обязательно расскажу этот анекдот своим зна-
комым. А твой намек я поняла. В Союзе всех женатых на
иностранках считают умалишенными.
— Это так психиатры думают.
— Так какой у нас выход?
— Любить, пока любится. Как ты сказала? Поживем,
посмотрим.
— Я от тебя не отступлюсь.
— Тогда победа будет на нашей стороне.
В Самарканде Лукина устроили в гостинице «Инту-
рист», где его встретили, как своего, но пришлось просить
Нурзало, чтобы получить место. Он посчитал, что на кварти-
ре у мамы Ларисы появляться пока не время. Многие соседи
по дому могли знать мужа Ларисы, хотя бы по фото, и Лукин
~433~
решил не бросать тень на их семью. Они вечером посидели
в ресторане и разъехались по своим кельям. Она — в квар-
тиру, а он — в гостиницу. Утром Лариса приехала к нему в
гостиницу, и они долго не могли отлепиться друг от друга,
так за ночь успели соскучиться. При выходе из номера к
Лукину подошла дежурная по этажу и предложила, что за
отдельную плату она может устроить их в гостинице в одном
номере без регистрации брака.
Вот блюстители морального облика! За деньги сделают
все, но как объяснить Ларисе, что без штампа в паспорте
они не могут находиться в номере гостиницы? В России
это действует после 23 часов, а в Самарканде даже утром.
Ему стало так противно от этого общения с дежурной
по этажу, что он не стал просить Нурзало найти им съем-
ную квартиру. В небольшом городе с их внешностью они
все равно были как на ладони. Виктор предложил Ларисе
извиниться перед мамой за короткий визит и вернуться в
Москву. Она с радостью приняла это предложение. Видимо,
ее тоже тяготила такая обстановка. Они могли чувствовать
себя спокойно только на берегу лесного озера, где на три
километра вокруг никого не было.
После Самарканда остаток отпуска они провели в
Москве, не мучая себя скучными делами на кухне. Они
разъезжали по друзьям, и все видели их счастливые лица.
Когда хотели побыть вдвоем, Виктор заказывал блюда из
ресторана «Советский», одновременно пополняя свою
кухню шикарными тарелками из этого ресторана.
Деньги еще оставались, и Виктор предложил Ларисе
купить дубленку и другие теплые вещи.
— Да, уже холодно стало в Москве. Я поеду домой —
заберу теплые вещи и начну бракоразводный процесс. Без
этого шага мы не сможем ничего сделать. И виза моя уже
заканчивается.
— Хорошо. Только постарайся сделать это быстрее.
— Я думаю, месяца три понадобится на эту процедуру,
и я приеду за тобой. Полечу я самолетом. Вещей у меня нет.
~434~
Зима пришла как всегда неожиданно. Лукин вошел
в свой обычный рабочий ритм. Он успел по настоянию
Ларисы пошить в ателье два костюма, а про зиму он забыл
и пришел на работу в своем стареньком осеннем пальто.
Зимних он не носил, хотя о дубленке давно мечтал, но до
зарплаты оставалось совсем немного денег. Он прикинул,
и получалось, что с Ларисой они прогуляли не менее двух
«жигулей» из его накоплений и ее валюты, но зато было,
что вспомнить.
«Только начал хорошо жить — и деньги кончились», —
Лукин улыбнулся сам себе.
Продолжилась рутинная работа по нераскрытым пре-
ступлениям, которые сыпались им на головы ежедневно.
Однако оперативная обстановка была вполне терпимой.
Единственное, что могло вышибить из этой колеи, это гром-
кие преступления, тогда они бросали все, чтобы раскрыть
дело по горячим следам или хотя бы зафиксировать следы
преступления, выявить очевидцев и выдвинуть реальные
версии. Именно реальные, а не как некоторые опера, стра-
дающие глобализмом и готовые проверить всех судимых за
аналогичные преступления.
Обычно в зимнее время года угоняют автомобили
гораздо реже, чем летом, а в эту зиму, видимо, угонщики
нашли канал сбыта, и машины стали уходить с московских
двориков чуть ли не по графику, причем самые разнообраз-
ные. Опера уже определи временной интервал. Он равнялся
времени, которое было необходимо жуликам, чтобы из-
менить угнанный автомобиль до неузнаваемости, а дальше
можно было браться за следующий. Дело было за малым.
Оставалось найти преступников, но сколько веревочке ни
виться — все равно конец будет, а при таком конвейере
угонов он был неминуем.
И в один прекрасный для оперов день приехал на тех-
нический осмотр на своих «жигулях» гражданин Чугунов.
И надо же было такому случиться, что в ГАИ за пьянку на
рабочем месте перевели эксперта-криминалиста Филатова
~435~
Сергея, который визуально определил, что номер двига-
теля перебит, а номер на кузове вырезан и вварен другой.
Чугунова отправили из ГАИ к оперативникам. Чугунов
пояснил, что его автомобиль побывал в серьезной аварии.
Кузов ремонту не подлежал. Ему предложили знакомые
отремонтировать автомобиль без замены кузова. Чугунов
отвез его на окраину города Чехова, в военный городок, где в
частных гаражах офицеры Советской армии устроили авто-
сервис. Они пообещали в течение недели отремонтировать
автомобиль. Что они делали с его «жигулями», Чугунов не
знал, но через месяц владелец получил автомобиль, выгля-
девший как новый. Он согласился показать этот подпольный
автосервис. Машину же отправили на экспертизу, которая
проводилась по новой методике. Перебитый номер на дви-
гателе был залит смесью жидкого каучука с добавками, а при
затвердевании этой смеси проявлялись спиленные старые
номера двигателя, которые остались внутри металла, так
как при ударе меняется его структура. Номер на кузове был
вырезан, и туда вварен такой же кусок металла, но с номером
автомобиля Чугунова. Так он получил новый автомобиль из
ремонта с заводской покраской.
Вот и настал конвейеру конец, а задумка была у «са-
погов» неплохая. Автосервис. Клиенты обращаются по
вопросам серьезного ремонта, а запасных частей не до-
стать. Угоняют автомобиль такой же марки и цвета. После
несложных операций с кузовом и двигателем автомобиль
выезжает из их автосервиса и отправляется к ничего не по-
дозревающему владельцу.
По номеру двигателя, модели и цвету автомобиля опера
легко нашли законного владельца, у которого его угнали.
Видимо, в этой ситуации Чугунову, который приехал в ГАИ
на техосмотр на этом автомобиле, не повезло, так как в конце
операции он получит назад только свой хлам, оставшийся
от той машины, которую сдал в ремонт.
Но это все будет потом. А сейчас оперативные службы
наблюдали за «праведными» трудами «сапожков» и ожи-
~436~
дали прихода новой партии автолюбителей на ремонт, так
как под них потом будут угоняться аналогичные по модели
и цвету машины.
Тихий военный городок на окраине Чехова. У «сапож-
ков» не возникло и тени подозрения, что в этих местах
иногда появляются посторонние лица. Они уверовали в
свою безнаказанность и расслабились. «Топтуны» кру-
жили вокруг них около десяти дней, пока не появились
сразу две машины, требующие ремонта с заменой кузова.
Одна — после аварии, а другая по старости была вся гнилая.
Оставалось только угнать такие же — и ремонт закончен.
Владелец получает идеальную машину, а подлинные доку-
менты у него в кармане.
Надо отдать должное этим специалистам. «Сапоги»
угоняли мастерски, но на свою беду пригнали обе машины
в один день. Как говорят, взяли их с поличным, и опять их
подвела воинская дисциплинированность. Они вели жур-
нал всех своих работ, как в настоящем автосервисе. Да они
особенно и не упирались в своих показаниях. Опера им
объяснили, что надо погасить иски со стороны потерпев-
ших, у которых они угоняли автомобили, и сообщить, кому
передали автомобили после ремонта. Это было справедливо,
потому что их знакомые, которые сдавали автомобили в
ремонт и получали почти новые, с другим салоном, вполне
могли догадаться, что такой ремонт произвести невозможно.
Хотя бы из-за отсутствия таких запчастей. А угонщики, как
оказалось, обработали таким образом около семидесяти
машин. Как оказалось, для них не существовало разницы
во времени года.
Советская армия потеряла молодых талантливых офи-
церов, по различным причинам создавших «автосервис».
До этого таких случаев в практике у оперов не было.
Письма из Парижа падали в почтовый ящик Виктора
регулярно, а немного позже Лариса переехала в предместье
Парижа — маленький городок Аржентейль и попросила
направлять письма на новый адрес. С такой же периодично-
~437~
стью, один раз в неделю, он отправлял свои послания. Она
так же, как и Виктор, по нескольку раз в день заглядывала
в ящик, куда бросал почтальон письма. Грустила, когда их
долго не было, и сияла, как она выражалась, словно начи-
щенный пятак, когда вынимала от него весточку.
О прохождении бракоразводной процедуры он вопро-
сов не задавал, но знал, что Мишель в курсе их отношений
и что они переехали в предместье Парижа вместе.
Перед женским праздником, 8 марта, Виктор не знал,
какую открытку ей послать. Что ни возьми, ни одна не шла в
сравнение с теми, что он получал от нее из Парижа. Конечно,
ценность любой открытки в том, что там написано любимым
человеком, но не хотелось пасовать перед французами, а
наши типографии не давали разгуляться и кроме как мимозы
на фоне Кремля почти ничего не печатали.
Благо, что он кухню в своей квартире еще не ремонти-
ровал, и можно было дать волю своим фантазиям. У мамы
он позаимствовал старинную русскую одежду. В таком оде-
янии выступал хор имени Пятницкого. Юбка темно-синяя
в желтую клетку, как у шотландцев, кофта красного цвета,
какой-то жакет, и все это расшито бисером и золотой нитью,
как портьеры в театре. Большой платок на голове дополнял
картину. Во всю стену кухни один из местных художников,
как Киса Воробьянинов, изобразил гуашью большой букет
цветов и учинил надпись «Мон амур» и поздравления с
днем 8 марта. На плиту поставили большую кастрюлю-ско-
вородку, привезенную ею оттуда, а рядом — улыбающийся
Виктор в этом одеянии и с большим деревянным полов-
ником с хохломской росписью. Цветное фото получилось
невероятным.
Потом она писала, что, получив эту открытку, сначала
не поняла юмора, а когда вгляделась в лицо, то разразилась
таким смехом, что Мишель заглянул ей через плечо.
— Фотографию какой-то бабы прислал, — буркнул он.
Отчего ей стало еще веселее. Он ей написал, что на
кухне остался последний оплот строителей и ремонт ско-
~438~
ро будет окончен. Оставалось дело за малым… Лариса в
одном из писем повторила, что бракоразводный процесс
во Франции не такой простой, как в Союзе. Когда все со-
стоится, она сообщит об этом и приедет, а дальше видно
будет, поэтому Виктор этой больной для них обоих темы
больше не касался. В ожидании серьезных перемен время
для Виктора шло очень медленно, порою казалось, что оно
встало, и лишь ее письма помогали скрасить проводимые в
одиночестве вечера.
Днем солнышко прогревало, и по краям крыш образо-
вались огромные сосульки, потому что зима не отступала и
изредка напоминала о себе снегопадами, но это были уже
не февральские метели со стужей.
Как обычно, при совершении серьезного преступления
в районном управлении звонит всё, что можно, — телефоны
городские и прямые с дежурным по милиции, сирены. Все
ищут оперов, чтобы направить на место происшествия вме-
сте с «тревожной» группой. Так и в этот день, когда пришло
сообщение из 15-го отделения милиции, что в доме номер
двадцать по Петровско-Разумовскому проезду в лифте
преступники нанесли десятилетней девочке проникающее
ранение ножом. Пока добирались на место происшествия,
дежурный сообщил, что одного из преступников задержали
по приметам.
— Егорыча и Лукина довозим до отделения милиции,
куда сейчас доставят задержанного, а остальные — на от-
работку жилого сектора, нужна свидетельская база. Вы там
поработайте с задержанным и держите нас в курсе дела,
сами знаете обстановку с убийствами детей в соседних
районах, — Андрей Михайлович поехал с группой на место.
В дежурной части отделения сидел паренек, небольшого
роста, худощавый, лет двадцати. Дежурный выделил кабинет
и передал его документы.
— Пошли, Сергей Звонарев, детоубийца, — Егорыч
сразу без подхода начал психическую атаку.
~439~
Войдя в кабинет, он поставил Сергея рядом с собой,
чтобы тот видел разницу в весовых категориях и росте. Тот
был Егорычу ниже груди.
— Если девочка не выживет, то тебя расстреляют или я
еще до суда убью, — Егорыч примерил свой кулак к голове
Звонарева. Кулак был чуть поменьше головы.
Лукин отлично понимал, что Егорыч действовал только
психологически, но и сюсюкаться с убийцами детей он не
собирался. По приметам он был похож на преступника,
совершившего убийства детей в соседних районах. Хотя на
фотороботах многие похожи.
— Дяденька, я никого не убивал, это все Леха. Я все
расскажу.
— Вот это другое дело. Давай, рассказывай, что за Леха
и как все происходило. Зачем приехали в Москву из деревни
Павшино. Всё, подробно.
Сергей рассказал, что Леха недавно освободился из
тюрьмы. Сидел он за изнасилование малолетней девочки.
Сегодня утром они собрались компанией у него в частном
доме на окраине Красногорска, но выпивки не хватило.
Компания осталась дома, а они с Лехой поехали в Москву
на электричке до платформы «Петровско-Разумовская».
На улице Леха увидел девочку лет десяти, они пошли следом
и зашли вместе с ней в лифт. Леха стал к ней приставать и
угрожать ножом, но она закричала, тогда он нанес ей удар
ножом в грудь. На улице они разбежались в разные стороны.
Сергея задержали на соседней улице. Он района этого не
знал и никогда раньше здесь не был, поэтому ему не удалось
скрыться. Леха живет в Павшино с матерью. Сергей нарисо-
вал схему расположения дома Лехи. Виктор взял дежурную
машину и связался с Андреем Михайловичем.
— Надо срочно выезжать в Красногорск на задержание
Лехи, иначе он поймет, что Звонарев задержан, и ударится
в бега. Группу на задержание сколачивать некогда, я возьму
с собой милиционера с поста, а водитель сегодня Саша. Он
смышленый.
~440~
В этот день разыгралась метель, и дорога до Красногор-
ска была местами обледеневшая, поэтому Саша вел свой
броневик типа УАЗ аккуратно, несмотря на ситуацию. Не до-
езжая до нужного дома, свернули в проулок и остановились.
— Я пойду один, а вы — минут через пять после этого.
Если не пустят меня, я дам отмашку. Тогда берите монти-
ровки и подъезжайте к калитке, будем преодолевать пре-
пятствия.
Местную милицию должен был известить об их опера-
ции Михалыч. Виктор позвонил в дверь. Открыла женщина,
видимо, его мать, лицо которой явно выдавало ненормаль-
ность в психическом отношении.
— Алексей уже вернулся?
— Да, только что пришел.
— Мне надо ему кое-что передать от его товарища.
Можно его позвать на минутку?
— Леша, выйди на минутку. К тебе пришел товарищ.
Дверь из комнаты открылась, и Виктор успел увидеть
несколько полупьяных рож, сидящих за столом.
— Чего надо? — взгляд у него был колючий, как у за-
гнанного зверька.
Виктор сообразил, что еще мгновение — и тот догада-
ется, кто перед ним стоит, поэтому ловким движением так
заломил руку Алексея за спину, что тот вскрикнул от боли,
накинул наручники и пристегнул его к отопительной трубе.
В это время на Виктора бросилась мать и вцепилась ему
зубами в большой палец, на этот раз он сам взвыл от боли
и, не раздумывая, ребром ладони ударил ее по щеке, чтобы
она разжала зубы. На крик выбежали из комнаты забулдыги
и двинули в сторону Виктора.
— Стоять, я из милиции!
Но этот окрик не повлиял на их поведение. Они явно
хотели помочь Лехе и освободить его. Двое первых напа-
давших от ударов кулаков Виктора упали, как оловянные
солдатики, плашмя. Опять же применять приемы боевого
самбо было некогда, да и в такой толпе нецелесообразно,
~441~
пока одному завернешь руку, другой огреет тебя бутылкой
по голове или «перо» сунет в бок. В следующее мгновение
Виктор выхватил из оперативной кобуры пистолет, и вся
компания обмякла в растерянности, и тут, как бывает в
кино, налетели добры молодцы вместе с местной милицией.
Их Андрей Михайлович подослал для оказания помощи.
Всех друзей Лехи загрузили и отправили в местный
«околоток». Виктор осмотрел жилище. Потом обшарил
карманы куртки на вешалке и обнаружил нож типа финско-
го. Мать Лехи тоже увезли, поэтому можно было спокойно
все запротоколировать. Соседи принесли флакон йода и
бинт. Женщина, одна из понятых, обработала его большой
палец. Укус больной бабы был серьезным.
В комнате Алексея висела на гвозде фирменная кепка
таксиста. Виктор накинул ее парню на голову и увидел почти
точную копию преступника, изображенного на фотороботе,
который месяц назад на Тимирязевской улице убил семилет-
него Мишу. Его догадка не осталась без внимания Алексея.
— Я только что приехал из Архангельской области и в
Москве не был очень давно, и кепка эта не моя.
— Это мне понятно, тем более что она не твоя, но мы
ее изымем протоколом добровольной выдачи. Будто бы ты
нам ее даришь. Она же не твоя?
— Понятые, распишитесь, — Лукин оформил про-
токол.
— Я за кепку распишусь, а нож мне подбросили. Это
не мой нож.
— Вот так в протоколе и напиши, что подбросили.
Леха от такой демократии и спокойствия опера все под-
писал, а Виктор аккуратно положил нож в конверт, чтобы
отпечатки пальцев не стерлись, заклеил его, и понятые рас-
писались на конверте. Он сразу понял, с кем ему придется
иметь дело. Алексей решил все отрицать. Это не тот пацан,
с которым они беседовали с Егорычем.
Когда сели в машину, Виктор бросил как бы невзначай:
— Леха, тебе привет от Звонарева.
~442~
— Я все равно ничего не скажу, и не докажете.
— Саша, заруливай на лесную дорогу, будем Леху кон-
чать. Не хочу я катать по всей Москве эту мразь. Яму копать
не надо, снежком припорошим, а весной найдут, опознают,
и спишем на него все убийства, и доказывать ничего не надо
будет.
— Не имеете права, давайте везите в милицию!
— Тебя уже возили туда по малолетке и судили за из-
насилование детей, да ты быстро вышел и стал их убивать,
чтобы не опознали. Нет, сволочь, твое место в лесу под
елкой, как волчару закопаем, без суда.
Водитель Саша обернулся. Он никогда от Виктора не
слышал ничего подобного.
— Саша, сверни в лес и притормози.
— Если меня убьете, то вас посадят.
Виктор вышел, подошел к водителю и на ухо сказал:
— Я его сейчас запихну под машину, а ты поставь ее на
нейтралку и на ручной тормоз и только сильно газуй, чтобы
двигатель ревел.
Саша заулыбался, видя веселое лицо Виктора.
— Выходи из машины.
— Это называется при попытке к бегству? Я не выйду
и не побегу.
— Нежели ты думаешь, что я буду тратить пулю на такую
сволочь? Выходи или вытащу волоком.
Виктор взял Леху за ворот куртки и выволок наружу,
подвел его к заднему колесу машины и нагнул:
— Лезь под машину или запихну.
— Это зачем?
— Якобы ты выскочил на ходу и попал под заднее колесо.
Несчастный случай со смертельным исходом, а учитывая
твою личность, мне даже выговор не объявят.
Не составило большого труда уложить Леху под заднее
колесо.
— Саша, давай, трогай, только два раза переехать надо
для верности.
~443~
Двигатель дал перегазовку. Автомобиль взревел несколь-
ко раз, пока Лукин удерживал Леху под задним колесом.
— Я все расскажу! — орал Алексей.
— И про таксиста, хозяина кепки, которого убили за
тридцать рублей?
— Всё, всё расскажу, только не убивайте!
Видимо, он расценил угрозу быть раздавленным задним
колесом автомобиля как реальную. Виктору эта шутка гро-
зила как минимум служебным расследованием, но очень
уж Леха огорчил его своим поведением. Не говоря уже о
тех жутких преступлениях, которые он совершал, Виктору
не хотелось доказывать каждый шаг этого нелюдя. Лучше,
чтобы все шло от него, пусть сначала очистит душу чисто-
сердечным признанием, хотя у него и души-то нет в полном
понимании этого слова.
Как было ни противно, но Лукин для безопасности
приковал его наручниками к себе. По дороге Леха трещал
о своих поганых делах без остановки. Видимо, все еще
боялся, что опер рассердится и снова запихнет его под за-
днее колесо.
В 15-м отделении милиции их встретил внизу Андрей
Михайлович.
— Ну, как дела?
— Нормально, Леха хочет изложить все на бумаге. Миша
с Тимирязевской тоже его, как и убийство таксиста.
— В кабинете начальника милиции его ждут начальник
МУРа Олег Александрович и прокурор города Вадим Вик-
торович. Они просили доставить его к ним сразу, давно не
видели таких экземпляров.
— Ну, пошли, Леха, и помни про лес, можем туда вер-
нуться в любое время. Я всегда буду рядом.
— А что в лесу? — удивился Михалыч.
— Что в лесу? Да волки там и снегу по пояс.
— Ладно, потом расскажешь, — Михалыч понял, что
Леха напуган не волками, да и вид у него был взъерошенный
и извалянный в снегу.
~444~
В кабинете большие руководители поблагодарили
Виктора за проделанную работу и высказали намерение
побеседовать с Алексеем.
— Дело в том что Алексей по дороге высказал намере-
ние во всем признаться, поэтому лучше с ним беседовать в
присутствии следователя, а там как прикажете.
Прокурор приподнял брови от такой наглости опера
районного масштаба, но Виктор ранее уже неоднократно
общался с этими на самом деле уважаемыми им руководи-
телями, да и они знали его по громким делам.
— Да, пожалуй, так лучше будет.
Когда привели преступника, Вадим Викторович отвел
опера в угол кабинета и шепотом спросил:
— А у задержанного нет синяков на теле? Что это его
так скрючило?
В его голове мелькнула догадка, что с задержанным по-
работали незаконными методами.
— Я ему медицинский осмотр не проводил, но руко-
прикладством не занимаюсь, если только психологически
постращать. А согнулся — видимо, в машине продуло, одет
легко, замерз. Так что синяки могут быть, но не от меня.
Отвечаю.
Михалыч стоял в стороне и строил Виктору гримасы,
чтобы тот полегче разговаривал с прокурором.
— Ладно, ладно, молодец, что расколол.
Им, видимо, не давало покоя, что лавры за получение
признания по таким громким делам достанутся Виктору.
В кабинете вошла следователь прокуратуры Вера. Краси-
вейшая девчонка с пышными длинными темными волосами.
Они с Виктором улыбнулись друг другу. Он симпатизировал
Вере, и она относилась к нему, видимо, так же, но встреча-
лись они только на местах происшествия, а по линии про-
куратуры это в основном убийства, поэтому в таких местах
особо не полюбезничаешь. Встретиться вне службы никому
из них не приходило в голову, видимо, чего-то для этого не
хватало. Тем не менее их хорошие отношения не прошли
~445~
мимо Вадима Викторовича, который тоже не без симпатии
относился к своему следователю, а опер был ей под стать.
— Виктор, ты вроде бы еще не женат? Давай мы за тебя
Веру сосватаем?
— За опера замуж?! — возмутилась Вера. — Да еще за
Лукина?! Никогда в жизни. У него то засады, то команди-
ровки и в каждом городе по жене. Нет, Вадим Викторович,
мне кого-нибудь поспокойнее. Где там ваш убийца?
— В следственной комнате.
Через некоторое время Виктор зашел к Вере, взял по-
читать дополнительные листы к протоколу допроса и только
иногда качал головой от этого ужаса. А поздно вечером
Виктор накрыл стол в счет своего будущего поощрения,
хотя был удовлетворен уже тем, что именно он поставил
последнюю точку в кровавых преступлениях этого выродка.
После шампанского и водки их компания из прокурор-
ской и оперской бригад стерла грани, которые всю жизнь
разделяли эти службы. Сидели за столом обычные ребята и
девчонки. Но даже после такого вечера Виктор не позволил
себе предложить Вере проводить ее, а просто у дежурного по
отделению взял оперативную машину и отправил ее домой.
Он был правильной ориентации, и Вера ему нравилась, но
мозги его были строго направлены в сторону запада.
Придя домой, он взял подаренную Ларисой авторучку с
золотым пером и продолжил свой почтовый роман. Лариса
писала, что приедет в середине августа, не раньше. За ней
сохранили ее место у Диора, а у них там принято отдыхать
в этом месяце.
«Хотя почему отдыхать? — подумал Виктор. — Она же
хотела приехать насовсем, как она выражается…»
Если о чем-то знают два-три человека, значит, об этом
вскоре узнают все, тем более что он из этого секрета не де-
лал, хотя бы затем, чтобы его не уличили, как выражаются
«смежники», в неискренности. Некоторым сотрудницам
~446~
милиции судьба Виктора была небезразлична, и поэтому,
видимо, они обсуждали между собой различные факты из
его биографии. Рыжий Толя — водитель оперативной ма-
шины — принимал участие в этих разговорах, а язык у него
был грязный. Рыжий поделился информацией о том, как
возил Ларису с Викой по магазинам «Березка». Однажды
он даже чуть не получил от Виктора в лоб. Виктор отнес
это к недалекости ума деревенского паренька, тем более
рыжего, который стал ему неприятен. Да и не только ему.
Все девчонки управления получали от него либо щипки за
зад, либо еще какие-нибудь гадости, этот водила позволял
себе безнаказанно «щипать курочек», как в деревенском
курятнике. Но все были готовы ему чем-то ответить.
Виктор всегда мирно жил с работниками торговли, и они
его уважали, поэтому всё дефицитное, что поступало в эти
магазины, доставалось ему без переплаты и очереди. Об этом
знало руководство и иногда обращалось к нему с просьбами,
а иногда и само отправляло его к своим знакомым продав-
цам, зная его порядочность и умение молчать. Водителем в
таких случаях обычно был Рыжий, который, как известно,
не отличался воспитанностью и мог потом самостоятельно
заехать к директору магазина и отовариться якобы для Вик-
тора или начальника, не поставив тех в известность.
— Анатолий, я должен тебя предупредить, чтобы ты
забыл дорогу в известные тебе торговые точки, а тем более
чтобы не брал товар якобы для меня. У тебя много родствен-
ников или ты спекулируешь?
— Куда хочу — туда хожу. Я плачу свои деньги.
Дальше дискутировать с ним было невозможно и не хо-
телось. Пришлось ждать удобного случая, чтобы поставить
хама на место. И такой случай представился.
Как-то Рыжий пришел к оперативникам с очередной
просьбой.
— Виктор, у меня к тебе просьба. Мы с женой едем от-
дыхать на море, а ей нужны босоножки красного цвета и
купальник фирменный.
~447~
— Толя, ты в угро пришел, а не в торговую лавку.
— Ну что тебе стоит позвонить в ЦУМ?
— Ты уже сам туда нырял, вот и продолжай покупать
за свои деньги.
— Там меня больше не принимают, наверное, по твоей
команде.
— Ничем помочь не могу.
И тут Виктора вдруг стало распирать от смеха.
— Ладно, Анатолий, помогу я твоему горю. — Он решил
разом отыграться за все его пакости. — Видишь ли, я теперь
сам в ЦУМе не отовариваюсь, там особо не разгуляешься.
— А где же?
— В Париже. Там летом всегда на сезонный товар такие
скидки, что получается гораздо дешевле, чем в ЦУМе.
— А как это сделать?
— Очень просто. Сейчас позвоню в Париж прямо
отсюда своей знакомой и всё, что нужно, закажу. Да ты ее
знаешь. Вместе ездили по «Березкам». Только оплачиваешь
разговор ты. Это будет стоить около десяти рублей за три
минуты. По времени уложимся.
— Тебя за это накажут.
— Ничего подобного. Я много раз звонил, потом на
телефонном узле брал отдельную квитанцию и сам оплачи-
вал, поэтому сведения об оплате международного разговора
никуда не поступают.
— Нет, что-то здесь не так. Обманываешь.
— Пожалуйста, я сейчас наберу телефонистку междуна-
родной связи, а ты слушай.
Виктор набрал известный ему номер 8–16.
— Бери параллельную трубку телефона.
На другом конце ответили:
— Международная слушает. Что вы хотели?
— Девушка, можно заказать Париж в кредит? Сколько
будут стоить три минуты и когда соединят?
— Стоимость трех минут около десяти рублей, связь
будет в течение пятнадцати минут.
~448~
— Спасибо, — Виктор положил трубку.
Рыжий обомлел. Ему открывалась новая перспектива
получения импортных шмоток.
— А можно что-нибудь еще?
— Конечно. Ну что, заказывать разговор?
— Да, давай. Мне нужны босоножки красные 36-го раз-
мера и купальник 46-го размера.
— Хорошо. Слушай.
— Нет, давай сам заказывай.
Виктор набрал другой номер 8–18 и в трубку, подающие
короткие сигналы «занято», якобы заказал разговор с
Парижем:
— Международная? Девушка мне в Париже 8–10–23–
178–73–24. Все равно, кто ответит, на три минуты, в кредит.
Мой телефон 224–88–17. Хорошо, жду… Всё, Анатолий,
сиди и жди звонка, потом меня позовешь, а я пока в учет-
ную группу схожу, дело зарегистрирую. Связь будет минут
через пятнадцать.
При выходе из кабинета Лукин обернулся. Рыжий сидел
перед телефоном, как завороженный чукча.
Теперь надо было только организовать звонок из Парижа.
Виктор отправился в канцелярию к девчонкам, с кото-
рыми у него давно сложились дружеские отношения.
— Наташа, тебе рыжий Анатолий нравится?
— Терпеть не могу.
— Хочешь его разыграть?
— С удовольствием, а что надо делать?
— Набрать номер моего телефона в кабинете. Возле него
сидит Рыжий и ждет звонка из Парижа. Позвони и спроси:
«Париж заказывали? Соединяю», а потом все посмотрите,
как он будет метаться по коридору. Готова? Давай.
Наташа выполнила его инструкцию, и девчонки вышли
в коридор. Рыжий вылетел из кабинета оперов, глаза квад-
ратные, и завопил на весь коридор:
— Виктор, быстрей, бегом, Париж дали!
— Всё, девчонки, молчок! Дальше я сам.
~449~
Коридор залился девичьим смехом. Анатолий не об-
ратил на это внимание. Его мысли были заняты «междуна-
родной телефонной линией», которую организовал Виктор
между своим кабинетом и канцелярией. Там щелкали его
деньги. Виктор медленно подошел к телефону и взял трубку.
— Здравствуй, Лариса, как дела?
Наташа на другом конце покатывалась со смеху.
Анатолий потянулся к параллельному телефону в углу
кабинета.
Виктор его остановил:
— Толя, не хами, это личное.
— А деньги мои! Ты давай о моей просьбе.
Виктор в конце разговора высказал просьбу и специ-
ально перепутал размеры.
— Лариса, ты помнишь рыжего водителя, он возил тебя
в «Березку»? Да, да, Анатолий. Так вот, его жене нужны
босоножки красные 46-го размера и купальник 36-го.
— Наоборот! — заорал Рыжий.
— Что наоборот?
— Размеры наоборот!
— Это как?
— Босоножки 36-го размера!
— Всё, Анатолий, время кончилось. Еще раз повторить
заказ Парижа?
Он задумался.
— Ладно, помогу твоему горю. Она пришлет мне целый
контейнер шмоток, которые надо будет продать. Там будет
всё. Только это надо сделать за один день. Контейнер при-
ходит через десять дней на Белорусский вокзал в два часа
ночи. Ты сможешь доехать из Домодедово? Заодно собери
деньги на товар у своих знакомых, кому что нужно, и раз-
меры, я ни с кем общаться не буду. Товар продам только тебе.
— А куда доставят контейнер?
— Толя, много вопросов. Контейнер возвратный, по-
этому все будет в тюках. Побросаем тюки на машину — и в
гараж, а там разберемся.
~450~
— А сколько денег надо?
— Смотря что будешь брать.
— Я хочу все забрать.
— Весь товар не отдам, у меня уже много заказов.
Виктор достал из сейфа целлофановый пакет с день-
гами — около четырех тысяч, которые он снова накопил
к приезду Ларису. Он уже понимал, что их новая встреча
закончится разлукой, так хоть на короткое время устроить
праздник.
— Вот, видишь, сколько денег?
— Всё, я понял, пошел обзванивать знакомых.
Во второй половине семидесятых было заманчиво полу-
чить контейнер со шмотками из Парижа, когда «фарца»
делала восемь кульбитов, чтобы достать пару настоящих
джинсов. Видимо, у Анатолия поехала крыша от такого
предложения. Он, наверное, все-таки чем-то приторговы-
вал. Виктор зашел к девчонкам в канцелярию и попросил
забыть на время эту шутку, так как она еще не окончена. Все
были довольны безмерно, а Виктор в суете забыл об этом и
сам, но Анатолий напомнил ему через неделю.
— Я деньги собрал, около пяти тысяч, когда приходит
контейнер?
— Послезавтра, — быстро нашелся Лукин, — встречаем-
ся в два часа ночи в конце первой платформы на Белорусском
вокзале. Не опаздывай.
Ему уже не хотелось продолжать шутку, но Рыжий был
напорист. Надо было сделать так, чтобы тот приехал на вок-
зал, а потом сообщить ему, что «канал накрылся». Виктора
просто распирало от смеха. Он только представил, как будет
выглядеть Рыжий в роли фарцовщика.
В назначенный день опер набрал телефон дежурного по
линейному отделу милиции на станции Белорусской.
— Здравствуйте. Это капитан КГБ Степанов побеспоко-
ил из райотдела. Мы сегодня ночью проводим мероприятия
по проверке информации. Нам известно, что в два часа ночи
~451~
на первой платформе мужчина с рыжими волосами будет
встречать поезд из Парижа.
— Но поезд из Парижа прибывает в два часа дня, а не
ночи!
— Да, мы знаем, но мужчина будет именно в это время
и возможно будет приставать к иностранцам. Надо его за-
держать и проверить личность. Он может представиться
работником милиции. Утром я к вам приеду и возьму его
данные.
— Хорошо. Мы все сделаем и утром ждем.
Виктор отлично знал, в какое время прибывает поезд
из Парижа, но ему хотелось вытащить жадного Рыжего из
Домодедова именно ночью.
Утром дежурный по управлению, хохол Василий, улы-
баясь, сообщил:
— Виктор, тебя вызывает начальник управления. Рыжий
с утра сегодня рвал и метал. Грозился тебя сдать в КГБ.
— Что с ним? Уж не заболел?
Виктор вошел в кабинет начальника. Тот поздоровался.
— Ты чего связался с дураком, он на тебя рапорт написал
на восьми листах. Ты что — в Париж звонил со служебного
телефона?
— Как можно? Это ему приснилось.
— А он говорит, что сам слышал и сам принял звонок
из Парижа.
— Да это Наташа звонила из канцелярии. Пошутила с
ним, а он думал — из Парижа.
— И что теперь делать с его рапортом?
— Да он сам заберет его и извинится.
— Так что, ничего не было, никакого контейнера?
— Конечно, не было. Он достал девчонок своими до-
моганиями, и они его разыграли, а я помог.
— Ладно, заканчивай, он же ничего не понимает, как
ребенок.
— А делает гадости, как взрослый.
~452~
В приемной тем временем сидел Анатолий и ехидно
улыбался, представляя, как Виктор оправдывался по поводу
его рапорта.
— Зря ты улыбаешься, белый человек. Ты пролетел мимо
товара из-за своей идиотской выходки. Я тебя ночью искал
и всё утро, чтобы поделить шмотьё.
— Ладно, я до трех ночи метался по первому перрону и
тебя не видел! Потом меня в милицию забрали.
— Правильно, откуда мне было знать, что ты в милиции!
В последний момент пришло сообщение, что контейнер
пришел на станцию Товарная в таможню. Мои компаньоны
утром все оформили и забрали груз.
— И что — можно взять, как договаривались?
— Сейчас! Ты на меня кляузы строчишь, а я тебя буду
ублажать! Ты меня напугал своим рапортом. С такими
людьми мы дела не имеем.
— А я сейчас пойду и заберу его назад.
— Не знаю, как это у тебя получится, тебе придется из-
виниться за свою тупую шутку.
Рыжий зашел в кабинет к начальнику и через две минуты
выскочил с рапортом в руке. Что он там объяснял — не-
известно, но начальник вышел из кабинета и, улыбаясь,
погрозил Виктору.
— Заканчивай со своими шутками!
— Ты опять меня обманул? — возмутился Рыжий.
— Пошли. Начальника не будем посвящать в наши тайны.
Пока Рыжий дождал в коридоре, а Виктор позвонил
своим друзьям из магазина «Одежда» на Вятской улице
и попросил при встрече подтвердить, что контейнер из
Парижа получен, но товар весь ушел.
— Всё, поехали к Савеловскому на точку, если успеем.
Заведующий секцией Сергей и его продавец встретили
Виктора радостно, давно не виделись.
— Это Анатолий, наш водитель. Мужики, что у нас
осталось от ночной поставки из Парижа?
Сергей, как настоящий разведчик, кивнул головой в
сторону Рыжего.
~453~
— Можно говорить при нем, свой парень.
Анатолий даже нос приподнял от важности.
— А ничего не осталось, приехал человек и забрал все.
— Может быть, у него можно перекупить?
— Нет, он из другого города, приезжал на грузовой
машине.
Виктор остался в магазине с друзьями, а Рыжий вернулся
в управление. К тому моменту Наташа из канцелярии со
своими подружками рассказали всем, как Рыжий принимал
их звонок из Парижа. Когда тот вошел в управление, то
дежурный Василий подал голос:
— Анатолий, тебя к телефону. Париж дали.
И так чуть ли не каждый счел своим долгом намекнуть
ему, что в курсе его «международных переговоров» между
кабинетами. Видимо, он многим был не по душе.
Пожаловаться повторно он не мог, так как сам сказал,
что пошутил и забрал рапорт. Да и начальник сам уже понял,
что за человек его возит. Спустя две недели Рыжий перевелся
на работу в хозяйственное управление, а в районе еще долго
вспоминали звонок «из Парижа».
Шутки от безделья закончились внезапно: они получи-
ли звонок о взрыве мусорной урны в районе ГУМа. В этом
месте столица делилась на несколько центральных районов
Москвы, но террористов угораздило взорвать мусорку
именно на их территории. Теперь было не до смеха. До этого
прогремел взрыв в метро. Оперативников выставили на ули-
цу для проведения мероприятий по розыску террористов
совместно с сотрудниками КГБ, у которых была информа-
ция, что подготовила террористические акты подпольная
организация армянских националистов, выступавшая за
отделение Армении от СССР.
Во время этих мероприятий в отделение милиции об-
ратились трое армян с заявлением, что у них украли свертки
с покупками из ГУМа, в которых были пальто, плащи и
костюмы. Армяне положили их около телефонной будки,
~454~
чтобы позвонить. К ним подошли двое мужчин, спросили
о какой-то улице в Москве, а когда отошли, то армяне не
обнаружили свои свертки. По приметам эти двое были
похожи на сотрудников КГБ, с которыми опера работали
вместе по улице 25-летия Октября. После взрывов с улиц
убрали все мусорные урны, и, видимо, свертки показались
им подозрительными, они лежали около телефонной будки,
как бесхозные, а лица армянской национальности входили
в число подозреваемых.
Можно было просто проверить их вместе со свертками,
но работников милиции рядом не оказалось, а чекисты, ве-
роятно, не захотели светиться. А может быть, это были и не
чекисты, а обычные жулики. Армяне больше всего сетовали,
что много переплатили сверху за эти покупки в ГУМе. Опера
договорились с чекистами, что те помогут армянам сделать
покупки без переплаты, на чем инцидент был исчерпан.
Виктор перенес свой отпуск на осень, и это устроило
руководство.
Наташа, секретарь начальника управления, уже отгу-
ляла отпуск и вышла на работу. Девчата сказали, что у нее
какие-то неприятности, и попросили Виктора помочь. Он
позвонил ей и пригласил в кабинет.
— Мою квартиру обворовали. Я познакомилась в поезде
с офицерами, один из которых ехал с женой. Они были про-
ездом в Москве. Я их проводила до гостиницы, но мест не
оказалось, и я пригласила к себе домой. Все спали в разных
комнатах, а когда утром проснулись, то увидели, что капитан
Сергеев Игорь из Сестрорецка отсутствует. Сначала думали,
что пошел в магазин, а потом обнаружили пропажу денег и
документов офицера с женой и всех моих драгоценностей.
Оказывается, супружеская пара с ним познакомилась в
Ленинграде, перед посадкой в поезд…
— Откуда ты знаешь, что он — Сергеев из Сестрорецка?
— Да он документы показывал.
— Наташа, ты понимаешь, что я не могу заниматься
твоим делом частным образом, надо подать заявление, а я
~455~
подключусь, потому что нужна командировка в Сестрорецк,
и чем скорее — тем лучше.
— Я так и хотела. Пришла в 15-е отделение к начальни-
ку Фролову. Представилась, что я — секретарь начальника
РУВД, но он дал команду опросить офицера с женой, а мне
предложил прийти вечером, он хотел сам снять с меня по-
казания. Когда я вошла вечером, Фролов был в нетрезвом
состоянии. Усадил меня на диван, предложил шампанское.
Я выпила, ничего не подозревая, ведь он знает, что я из
управления. Потом он завалил меня и стал приставать, но
сделать ничего не смог, я отбилась. Больше я туда не пойду, у
него, видимо, свои понятия о секретарях начальников… Так
я попрошу начальника управления, чтобы он поручил это
дело тебе? Я тебе доверяю, и разговоров не будет.
— Хорошо, Наташа, я все сделаю.
У Виктора давно сложились дружеские отношения со
всеми девчонками управления, а таковыми они являлись по
одной причине — он никогда не заводил романы на работе.
Начальник управления попросил зайти.
— Наташа сказала, что все тебе пояснила. Займись этим
делом. Если нужна командировка, то оформляй.
— Да, без выезда в Сестрорецк и без проверки билетов
на поезд Ленинград — Москва не обойтись.
— Хорошо, занимайся, но и другие дела не забывай.
Записав подробно всё, что знают Наташа и офицер с же-
ной о Сергееве, Виктор оформил командировку на пять суток.
В Ленинград он приехал рано утром поездом. Коллеги
в управлении встретили радушно. Поинтересовались пред-
метом поиска и пожеланиями.
— Хотелось бы сразу попасть в Сестрорецк и с местны-
ми сотрудниками провести установку на Сергеева, аккурат-
но, сами понимаете, офицер.
— Хорошо, сейчас машину организуем, дадим опера,
который знает этот город, и местные вас встретят.
Через тридцать минут были уже в пути, даже чая по-
пить не успели. Ребята они гостеприимные, но Виктору
~456~
не хотелось терять время. Сначала дело. А потом — это же
не Грузия и не Самарканд. Такие же, как в Москве, водка
и колбаса, всё это они успеют еще до отъезда ни один раз
употребить.
В Сестрорецке местные опера быстро, но обстоятельно
провели оперативную установку и тут же огорчили Виктора.
— Сергеев служит в Советской армии, капитан, утром
ушел на службу, но по приметам с вашим жуликом он со-
всем не похож, да и его самого неделю назад обворовали.
Обстоятельства неизвестны. Какое будет решение?
— Поехали к нему на службу, будем разговаривать.
Зашли к командиру воинской части, представились,
объяснили обстоятельства своего визита. Тот пригласил
капитана Сергеева. Вошел высокий чернявый с короткой,
но густой шевелюрой капитан, а не с большими залысина-
ми, какой побывал у Наташи дома. Виктору картина стала
видеться совсем в другом свете.
— Капитан Сергеев, к вам приехал капитан Лукин из
МУРа, хочет задать несколько вопросов.
— Товарищ полковник, у нас секретов от вас нет, но,
если можно, мы с Сергеевым переговорим в отдельном
кабинете, — сказал Лукин. — Меня интересуют большей
частью детали происшествия с самим Сергеевым, а при вас
он может о них умолчать.
— Да, я понимаю. Сергеев, проводите капитана Лукина
в кабинет замполита, а ему я сейчас позвоню, чтобы он за-
шел ко мне.
— Спасибо. Мы еще увидимся?
— Конечно, я буду ждать.
В кабинете замполита они присели за приставной столик
друг напротив друга, как равные партнеры.
— Давайте начнем с того, что с вами произошло неделю
назад. Кстати, а почему в милицию не обращались? — спро-
сил Лукин.
— Я доложил руководству, и решили обойтись своими
силами, восстановить утраченные документы.
~457~
— Ну, хорошо. Давайте по порядку.
— Неделю назад мы с женой пошли в ресторан поужи-
нать. Городок у нас небольшой, и пойти особенно некуда.
Народу в ресторане хватало, и к нам за столик попросился
один капитан в форме войск МВД, какие в изоляторах
работают. Мы согласились, выпили за знакомство, разго-
ворились. Он был в Сестрорецке в командировке, сам из
Жданова, с Азовского моря, приглашал отдыхать, показывал
фотографии дома и семьи — жены с ребенком. У нас тоже
дочка пяти лет, мы ее маме оставили на вечер. В общем,
завелись, и он опоздал на поезд. Капитан Смирнов, как он
представился, успокоил нас: «Ничего страшного, утром
уеду, мне бы ночь где-нибудь перекантоваться». «У нас
одна комната в квартире свободна, вам будет удобно, а
утром поедете», — предложил я ему. «Хорошо, если я вас
не стесню, а то я могу и на вокзале», — Смирнов соблюдал
приличия. Ну, как я мог офицера, с которым можно сказать
подружился, оставить на вокзале…
— Давайте все, что знаете об этом капитане, — вздохнул
Лукин.
— Как он рассказывал, служит в комендатуре города
Жданова. В Бердянске у него свой дом. Да, мы несколько раз
уже дома фотографировались, но он почему-то отворачивал
лицо, хотя один снимок жена сделала, когда он брал дочку на
руки, он там получился в профиль и немного расплывчато.
Мы теперь понимаем, почему он не хотел фотографировать-
ся. Утром мы проснулись и обнаружили, что нет золотых
изделий, денег и моих документов.
— Да… Вот так жулик стал капитаном Сергеевым.
— А его задержали? Как вы узнали обо мне?
— Пожалуй, скажу. Он с вашими документами капитана
Сергеева катается по Советскому Союзу и облапошивает до-
верчивых граждан, которые уверены, что защитник Родины
не может быть жуликом. Ну, поехали за фотографиями, за-
одно с вашей женой побеседуем, может, она что-то вспомнит
интересное.
~458~
Из беседы с женой ничего особенного почерпнуть не
удалось, и Виктор сделал для себя вывод. Он столкнулся с
вором-гастролером, которого поймать будет не так просто,
даже имея его фото и некоторые подробности биографии с
его слов. Он, якобы, мастер спорта по вольной борьбе, и это
совпадало с его ломаными ушами и атлетической фигурой,
видимо, он на самом деле имел отношение к этому виду
спорта. И больше ничего.
В Питере Виктор задержался всего на сутки, надо было
собираться в дорогу — на Азовское море, к капитану Смир-
нову из комендатуры, хотя он был абсолютно уверен, что
капитан Смирнов — очередная жертва гастролера, иначе жу-
лик не стал бы так спокойно представляться перед кражей.
В Москве Виктор дал по розыску мошенника ориенти-
ровку с фотографией, подробным описанием примет и спо-
соба совершения преступления. Сводка пошла во все уголки
необъятной Родины. Такую же ориентировку он направил в
комендатуры с целью предупреждения офицеров, готовых
продолжать сомнительные знакомства у себя дома, потому
что по учетам МВД СССР аналогичных преступлений ранее
не совершалось. Во всяком случае, в ближайшие годы не реги-
стрировалось. Да и многие офицеры просто не обращались
в милицию, боясь лишних служебных разбирательств.
В Бердянске у Виктора тоже были друзья. Гена учился
вместе с Василием из двора и снимал у него комнату. Виктор
вспомнил его приглашение поудить на Бердянской косе
бычков и камбалу. Геннадий работал на местном заводе на-
чальником цеха по розливу то ли спиртных напитков, то ли
лимонада, но спирт с привкусом лимона и апельсина у него
всегда был в изобилии.
В Жданове Виктор встретился с местными коллегами, с
которыми решили не кружить вокруг капитана Смирнова,
а сразу заглянуть к нему на работу, в комендатуру.
— Мы из уголовного розыска, хотели бы видеть капи-
тана Смирнова, — местный сыщик Николай обратился к
дежурному.
~459~
Через несколько минут вышел капитан высокого роста,
и сразу стало ясно, что с преступником он совершенно не
схож.
— Какие еще вопросы у милиции, я никого не вызы-
вал! — не с того начал капитан.
— Да вот, товарищ капитан, Лукин из МУРа хочет их
задать.
— А тем более из МУРа, я в Москве лет десять не был, —
важная служба в комендатуре подстегивала Смирнова
демонстрировать гонорок.
— Где нам удобнее устроиться для беседы, она у нас будет
долгая? Здесь, в комендатуре, или проедем с нами? Если вас
что-то смущает в этом предложении, я могу организовать
вам официальный вызов через военного прокурора. А после
беседы направлю на его имя представление о потере вами
бдительности и невольном пособничестве преступнику. Он,
используя ваши документы работника комендатуры, совер-
шил ряд преступлений в отношении офицеров и, возможно,
совершит еще, так как доверие к работникам комендатуры у
офицеров безмерное. — Виктор решил сразу поставить его
на место и обозначить, «кто есть ху».
— Извините. Можем побеседовать у меня в кабинете.
Капитана словно подменили. Он стал сама любезность.
— Хорошо, пойдемте. Вам необходимо рассказать под-
робно обстоятельства утраты документов, хотя кое-что я
знаю и так. Не так давно, около месяца назад, вы сидели в
ресторане на берегу моря, один за столиком. К вам подошел
офицер, вы познакомились, выпили за дружбу. Он пригла-
шал к себе в Ленинград или куда-то еще, и вы пригласили
его домой, а утром обнаружили, что вас обокрали. Так было
дело? — Виктор не упустил шанса еще раз щелкнуть по носу
капитана-зазнайку, да и себя показать как суперсыщика из
МУРа. Он ничего особенного не сказал, но какое впечатле-
ние произвело это на Смирнова!
— Но как вы узнали, я никому не рассказывал! Он за-
держан?
~460~
— Нет, мы его ищем, а рассказал я примерный сцена-
рий, чтобы вы не упустили детали, которые необходимы в
розыске преступника. Слушаю вас.
— Да мне, собственно, добавить нечего… Разве что он
приглашал меня в Винницу. Говорил, что мы почти коллеги,
так как он работает в спецкомендатуре, капитан внутренней
службы. Документов я его не видел. Военная форма все-таки
сближает.
— А еще больше алкоголь… Шучу. Продолжайте.
— Вы, наверное, правы. В тот день мы выпили прилично.
Я надеюсь, об этом мы писать не будем?
— Как вы заметили, я вообще ничего не пишу, так, кое-
какие пометки на память. Вас вызовут на допрос, предъявят
фото для опознания. Что еще знаете об этом гражданине?
— Назвался Сергеем Кривенко. Теперь я понимаю,
что он мог назваться кем угодно. Украл он у меня деньги и
документы. Я еще хотел съездить в Винницу, поискать его.
Может, взял по ошибке, или я сам потерял после ресторана…
Какая спецкомендатура! Обокрал он меня. К сожалению,
больше о нем сказать ничего не могу, он особо не распро-
странялся. Вы меня извините еще раз, неудобно получилось.
Я только недавно это пережил, а тут вы, вот нервы и сдали…
— Ничего, у нас еще не такое бывает. Ладно, вас вызовут.
— А представления не будет?
— Конечно, нет, это направляем тем, кто не хочет с нами
разговаривать.
— Да, хорошие у вас рычаги, чтобы язык развязывать…
Может быть, по пять капель за знакомство?
— Нет, капитан, спасибо. Дел много, да и днем я не пью,
а вечером должен быть в другом городе! — Виктор уже по-
звонил Геннадию, и тот ждал его дома на ужин.
— Николай, мы можем организовать транспорт до
Бердянска и заказать обратный билет до Москвы через
двое суток? — Виктор подумал, что он имеет права на этот
~461~
отдых. Это будет одна из форм поощрения сыщика за пло-
дотворную работу.
— Давайте требование на билет и командировочное
удостоверение. Я все оформлю. Оставьте на всякий случай
телефон, где вы будете. Я позвоню уточнить, когда прислать
за вами машину.
— Спасибо, Николай. Я бы мог добраться сам, но, конеч-
но, лучше пришлите машину. Я буду у друзей, так это только
для понтов. И хозяину будет приятно — какого важного
гостя он принимает, хоть мы с ним и друзья.
Дома у Геннадия было все прекрасно. Жена Оксана —
хохлушка-хлопотушка, которая накрыла стол, наверное,
всеми блюдами, которые существуют в украинской кухне,
да еще сама красавица. Двое детей. Дом собственный, по-
этому Гена сначала возмутился, узнав, что Виктор не хочет
у него оставаться.
— Ты утром уйдешь на работу, а я буду один дома куко-
вать? Геннадий, на Бердянской косе у тебя есть турбаза. Вот
это было бы по мне.
— Тогда утром поедем вместе на работу. Я быстро раз-
берусь с хозяйством, позвоню на турбазу и вместе отдохнем.
— Я тоже с вами хочу, — робко попросилась Оксана.
— У нас там будет мужская компания, да и детей не на
кого оставить, — парировал Геннадий.
Машина шла по Бердянской песчаной косе. Вид, конеч-
но, был достойный написания картины.
— Что здесь хорошо, это пляж протяженностью в де-
сятки километров, и народу не так много, как на Черном
море. Песочек мелкий. Если море штормит с одной стороны,
переходишь на противоположную, а там вода стоит, как в
блюдце, чуть шевелясь. Вот только с питьевой водой здесь
плохо. Привозная, а местная горчит. Ни пить, ни готовить на
ней не будешь. Воду простую мы взяли с собой и минераль-
ной пять ящиков, благо, что завод свой. У нас по программе
рыбалка и обед из ухи и жареной рыбы.
~462~
Трудно это назвать рыбалкой, так как местные жители
ловят рыбу чем попало, кто бреднем, кто бельем, завязав
рукава или штанины, черпают бычков из моря, как из
аквариума. Поэтому не очень интересно было ловить спе-
циальными снастями, как удочка или закидушка, но вкус
свежей жареной рыбы от этого не изменился. Поджаренные
с корочкой бычки хрустели на зубах, как сухарики, обжигая
губы и отдавая неповторимый аромат, присущий этой мел-
кой, практически без костей рыбешке. Уха была из кефали.
Виктор ни разу не ловил кефаль. Взял в руки только что
вынутую из воды рыбину.
— Килограмма на три потянет, а я думал в Азове только
бычки и камбала.
— У нас и осетрина попадается. Причем вкус ее отлича-
ется немного от каспийской. К вечеру рыбаки придут с моря,
если им повезло, то будем жарить шашлыки из осетрины, а
«черняшечкой» мы сейчас угостим.
Икорка, конечно, была на славу. Зернышко к зернышку,
и посол отличный.
Обед мягко перешел в ужин. Солнце садилось, рас-
цвечивая небо багровыми полосами, в море заиграли блед-
но-зеленые искры. Желающие сделали перерыв. Столько
есть было нельзя, надо растрястись. Когда прыгали в море,
брызги разлетались с зеленоватыми оттенками. После
купания вновь захотелось всё повторить. Так и сделали.
К этому времени успели поджариться осетровые шашлыки.
Разве можно такое сделать где-нибудь в доме отдыха или
санатории? Конечно, нет, поэтому Виктор предпочитал
отдыхать именно так, дикарем, хотя этим словом, наверное,
надо называть тех, кто любит отдыхать за высоким забором
и питаться в общепите. Азовское море совсем не похоже на
Черное. Здесь все другое. И вода, и закаты. Ночью запахи с
моря были тоже другими.
Утром Виктор отверг все предложения по продолжению
банкета.
— Вот ушицы холодной я бы похлебал.
— Без рюмки это будет рыбный суп, а так уха.
— Нет, лучше суп. Завтра вылетать, надо быть в порядке.
— Несколько сот граммов — и никакого утюга для лица
не надо, а тем более компресса.
Весь день Виктор пил холодную минералку и купался
в море. Вода внутри и снаружи творит чудеса. Он к вечеру
восстановил себя. Геннадий приехал с работы помятый, и
Виктор согласился поддержать его в поправке здоровья, но
не более.
Николай сам приехал на машине и отвез Виктора в
аэропорт.
Винница его ничем не прельщала. Можно было бы
найти очередного капитана-лопушка, но это пустая трата
времени. Вряд ли опытный мошенник будет про себя рас-
сказывать что-нибудь достоверное. Виктор решил направить
в Винницу подробный запрос с фотографией и изложением
обстоятельств дела, а когда найдется какой-нибудь кон-
кретный потерпевший, то можно будет с ним поработать.
А сейчас домой.


Глава 10
На работе его ожидал сюрприз.
— Пока ты на Азовском море водку осетриной закусы-
вал, мы здесь твоего жулика установили, и знаешь, где он
проживает? — Михалыч хитро улыбался.
— Ну и где же?
— Не поверишь. В Самарканде.
— Так не бывает. Вот с этого места поподробнее.
— Да все очень просто, — Андрей Михайлович знал
его интересы в этом городе. — Пришла ориентировка, что
некто Камалов Фархад, капитан спецкомендатуры города
Бекабада Узбекистана, уволен за нарушение дисциплины.
Он, используя военную форму, ездит по городам Союза,
знакомится с женщинами с целью создания семьи, а потом
обманывает их, забирает ценности и скрывается. В ориен-
тировке его фото и приметы. Всё один в один. Он — мастер
спорта по вольной борьбе. По фото на ориентировке очень
похож на нашего мошенника. Мы запросили его фото, но,
думаю, лучше его задержать и опознание провести по лич-
ности. Оказывается, Камалов не только мошенник, а еще и
брачный аферист. Завтра можешь вылетать. В Самарканде
тебя уже все знают, но мы позвоним в МВД Узбекистана,
возможно, их помощь понадобится. Камалов прописан в
Самарканде, но сам может находиться в другом месте. Раз-
ведку придется подключать. Пока его не задержите, обыск
~465~
дома не производить, и постарайтесь не вспугнуть его до
задержания. Потом замучаемся его выковыривать, если
ляжет на дно. Судя по тому как он умеет входить в доверие,
ему ничего не стоит отсидеться у какой-нибудь очередной
невесты в любом уголке страны, а это шестая часть суши на
нашем земном шарике.
— Честно говоря, немного устал от командировок, но
от Самарканда не откажусь.
Лукина встретили в Самарканде как родного. В этом
всем что-то было необъяснимое. Какая-то немыслимая сила
регулярно приводила его за четыре тысячи километров от
дома в Самарканд, о котором он раньше читал только в сказ-
ках. До встречи с Ларисой ему дела не было до этого города.
Виктор взял фото Камалова, сделанное в паспортном
столе с формы номер один. Оно гораздо качественнее, чем
сделанное капитаном в Сестрорецке.
Начальник уголовного розыска Георгий Абелович
встретил его шуткой:
— Лукин, ты что, работаешь по сотрудникам спецслужб?
То капитана КГБ окружаешь, то первый заместитель УВД
Бухары попал в твое поле зрения, а теперь капитан вну-
тренней службы из спецкомендатуры? Может быть, у тебя
особые полномочия? Хотя, конечно, каждый твой приезд
сопровождается звонком руководства МВД Узбекистана, а
им дают команду из МВД СССР, я узнавал. И капитан ты
совсем не по годам. Уж не под мое ли кресло ты копаешь?
— Да нет, Абелович, работай спокойно, просто такие
совпадения, а что до кресла, то я пойду в Самарканд только
начальником областного управления или первым замести-
телем. С чего начнем окружение Камалова?
Виктор тогда и предположить не мог, как он близок к
реальности в своей шутке. В жизни бывают такие повороты,
которые даже во сне нельзя представить.
— Камалов проживает с мамой в Сельскохозяйственном
районе, что на окраине Самарканда, поэтому использовать
там наружное наблюдение нецелесообразно. Там чужих сра-
~466~
зу срисуют. На нашу удачу там проживают родители жены
нашего опера Касумова, который знает и Камалова. Поэтому
я сейчас приглашу его, и вместе поставим эту задачу.
В кабинет вошел опер по возрасту примерно такой же,
как Георгий Абелович, в звании майора и похожий на актера
Джигарханяна — и внешне, и голосом.
— Касумов скоро переходит на руководящую работу
в район, поэтому у него появилось пока свободное время,
чтобы помочь москвичам.
Виктор подробно изложил суть дела. Все было понятно.
— А санкция на арест имеется?
— Нет. На обыск есть. Мы не стали портить доказатель-
ства фотографиями и решили сработать наверняка. При
задержании я выпишу ему протокол по статье 122 УПК и
заберу с собой.
— Хорошо, я сейчас поеду к родне, попью чай, а когда
вернусь, то что-нибудь расскажу. Только у меня предложе-
ние. Хочу вечером гостя угостить одним пловешником.
Георгий Абелович, вы как на это смотрите?
— С гостем — обязательно, но меня увольте. Извиня-
юсь, но здоровье не позволяет.
— Тогда до вечера. Я заеду в гостиницу «Самарканд»,
правильно?
Из гостиницы Виктор позвонил Нурзало, который тут
же пригласил в гости. Сходили на самаркандский рынок,
посидели в чайхане, выпили по три чайника зеленого чая.
Виктор пояснил, что будет пару дней занят по работе до-
поздна, а потом они обязательно посидят где-нибудь. Нур-
зало предложил встретиться с операми Сиабского района,
с которыми дружит.
Касумов позвонил из вестибюля:
— Спускайтесь, я внизу.
— Хорошо, иду.
Около гостиницы стояла машина.
— Знакомьтесь. Это Алишер, наш опер, будет работать
вместе с нами. Чаю я напился у родни, по соседству с Ка-
~467~
маловым, на месяц вперед. Поехали кушать плов. Наш по-
допечный Камалов два дня назад был в Самарканде, гулял
у соседей на свадьбе, а вчера уехал по делам в Бекобад, где
раньше служил. Обещал через пару дней вернуться. Думаю,
что не надо сейчас ничего предпринимать, а просто подо-
ждать пару дней.
Касумов оказался отличным собеседником и с чувством
юмора, поэтому вечер удался. Да и как могло быть иначе, это
же Средняя Азия и ее жемчужина — Самарканд.
Вечером, после плова, поехали на бахчу — отведать све-
жих арбузов и дынь. Виктор достал свой нож с выкидным
лезвием, чтобы удобней выковыривать зерна. Заместитель
начальника розыска Асроров, увидев нож, попросил у
Виктора какую-нибудь монетку и подарил узбекский нож
в чехле из буйволиной кожи.
— Нет, это дорогой подарок, я не могу взять.
— Виктор, так нельзя, можно обидеть человека, — Ка-
сумов помог разрядить обстановку.
— Мне еще сделают, а ты такой нож нигде не купишь,
это на заказ.
Виктор взял в руки нож и, как опытный металлист, по-
чувствовал, что ценность этого ножа не в камушках-само-
цветах, хотя и обработанных мастерски, а именно в металле,
из которого изготовлено лезвие.
— После такого подарка, чтобы быть до конца друзьями,
хозяин предлагает завтра зарезать барашка, — сообщил
Касумов. — Асроров ждет на своем подворье. Камалов по-
зволяет нам пока отдохнуть.
Но Камалов не появился и на третий день. Прошла
информация, что он остался в Бекобаде.
Связавшись с Москвой, Виктор решил выехать в Беко-
бад и там провести его задержание с местными операми,
которым уже дали указание из МВД Узбекистана об ока-
зании помощи.
Виктор взял с собой пистолет Макарова, удостовере-
ние, ориентировки на Камалова и деньги, а вещи оставил
~468~
в гостинице. Вылетать в Москву нужно было из Самар-
канда, а жара стояла под пятьдесят, поэтому помышлять
о галстуке и пиджаке не приходилось, он их тоже оставил
в гостинице.
Пистолет Виктор завернул в носовой платок и сунул
сзади за поясной ремень, под футболку. Расстояние было
около двухсот километров, но этого вполне достаточно,
чтобы свариться. На автобусной станции Бекобада его
встречал Бахтияр Керимов, первый заместитель началь-
ника УВД.
Виктор достал удостоверение, представился.
— А где ваши вещи?
— У меня их нет.
— Вы из Москвы?
— Да, из Московского уголовного розыска.
— И оружие есть?
— Конечно, вот.
Виктор достал носовой платок и развернул. В его руке
лежал пистолет Макарова, который от соли и пота слегка
покрылся желтым налетом ржавчины. Нельзя же было в
оружейном масле запихнуть за пояс.
— Да-а, — протянул Керимов, — видите, как опера из
МУРа выглядят, никто и не подумает, — обратился он к
своим сотрудникам. — Хорошо, поехали в управление, там
поставим задачу.
Бекобад представлял собой небольшой городок, имею-
щий пять спецкомендатур по надзору за условно освобож-
денными преступниками и один ресторан, где собирались
офицеры этих подразделений и бывшие зеки.
Керимов не советовал Виктору одному передвигаться
по городу. В качестве сопровождающего он выделил опера
ОБХСС корейца Пака, который знал все злачные места,
где можно вкусно покушать и, что немаловажно, бесплатно.
В кабинете Керимов выделил еще двух оперов из уголовного
розыска для задержания Камалова, если его найдут. Чест-
но говоря, тогда роль Пака в этой операции становилась
~469~
непонятна. Если только заниматься его желудком, то это
лишнее, так как Лукин сбежал из-за этого из Самарканда.
Еще подождал бы дня три Камалова — и из-за плова не
смог бы натянуть джинсы на живот, хотя изнуряющая жара
делала свое дело и растапливала все лишние жиринки в его
теле. В кабинете Керимова Виктор подробно доложил об-
стоятельства преступлений капитана Камалова, после чего
Бахтияр Керимов спросил:
— Вы из КГБ?
— Нет, почему, я из МУРа, вы же видели мое удостове-
рение, — Виктор потянулся в карман джинсов за удосто-
верением.
— Не надо, не надо, я хорошо его рассмотрел, но дело
в том, что такие удостоверения используют как прикрытие
сотрудники КГБ.
— Да, все правильно, такое есть, но я работаю в МУРе.
— Да, наверное. А почему вы ищете капитана внутрен-
ней службы?
— Он бывший капитан, а сейчас преступник.
— Хорошо, хорошо. А можно один деликатный вопрос?
— Конечно.
— Скажите, если можно, а в МУРе бьют, пытают?
Вопрос первого заместителя начальника УВД, даже Бе-
кобада, демонстрировал развитие на уровне средневековья.
Тем не менее Виктор решил пошутить и посмотреть на его
реакцию, чтобы сделать вывод — может, он так глубоко и
законспирировано шутит, что даже Лукин, любитель по-
смеяться, не определил этого?
— Да нет, в МУРе не бьют и не пытают. Мы подозре-
ваемым иголки под ногти загоняем, и они моментально
признаются.
Керимов аж подскочил в кресле:
— Вот, что я говорил, а вы боитесь лишний раз стукнуть
по голове преступника, чтобы признался!
Опера были в легком замешательстве от услышанного.
Когда вышли в коридор, Пак спросил:
~470~
— Иголки под ногти — это была шутка?
— Конечно, я просто сообразил, что хочет услышать от
меня Керимов, поэтому пошутил.
— Ладно, я оперов успокою, когда ты уедешь. Вечером
приглашаю на плов.
— «Опять икра», помнишь, как в фильме «Белое солн-
це пустыни»? Так у вас, в Узбекистане, — каждый день плов.
— Будет содержательно. С нами ужинают прокурор,
судья, начальник УВД, короче их «семья».
— Не боязно так выражаться в отношении своих руко-
водителей?
— Они сами так себя называют и ничего не боятся.
Сейчас поедем в ресторан, пообедаем слегка, а заодно по-
интересуемся нашим Камаловым.
В ресторане чувствовалось, что Пака не только знают,
но и уважают или очень боятся, потому что в зал сразу вы-
шел директор ресторана, проводил их в отдельный кабинет
и дал распоряжение администратору, который помогал
официанту накрыть стол.
— Дай мне фото Камалова, я его сам покажу кому надо,
чтобы тебя не высвечивать.
— Хорошо. Поинтересуйся, пожалуйста, только меня
уже просветили, как рентгеном, когда только я появился
вместе с тобой, но с доверенными людьми лучше общаться
один на один, мне это понятно.
Стол покрывался различными холодными закусками,
восточными сладостями, орешками со скоростью сказоч-
ной скатерти-самобранки, ну и, конечно же, два чайника
зеленого чая № 95 Самаркандской чайной фабрики. Вернее
в одном был заварен чай, а во втором была арака — водка
по-узбекски. Они ее пили из пиалушек, чтобы не привлекать
внимания ненужных глаз к тому, что руководители пьют в
обед водку.
Пак вернулся минут через двадцать.
— Твой подопечный Камалов почти каждый день
бывал здесь, в ресторане, в обществе молодых женщин и
~471~
офицеров из спецкомендатуры, но сегодня утром уехал
в Ташкент, а потом — домой, в Самарканд. Какие будут
ука зания?
— После общения с Камаловым никто не обращался в
милицию Бекобада?
— Официально нет, но можно проехать в спецкоменда-
туры, я там знаю некоторых офицеров, и поговорить. После
обеда я отвезу тебя в гостиницу, а часа через три заеду.
Гостиница была, конечно, не интуристовская, и видав-
ший виды кондиционер из Баку едва справлялся со своими
задачами, было немного прохладней, чем на улице. Наконец-
то появилось свободное время, а главное — рядом никого, и
Виктор продолжил свой почтовый роман, вложил в конверт,
но отправить решил из Самарканда, где к его письмам спец-
службы уже присмотрелись, если они вообще там существу-
ют, потому что оттуда письма до Парижа доходили гораздо
быстрее, чем из Москвы. Наверное, в Самарканде больше
туристов из Франции. В Ташкенте делать было нечего, не
зная связей Камалова, поэтому надо утром возвращаться в
Самарканд.
За письмом время пролетело незаметно. Пак постучал
в дверь номера:
— Нашего Камалова офицеры спецкомендатуры хоро-
шо знают, как и его наклонности мошеннического характера,
поэтому, общаясь с ним, ухо держат востро, не позволяя
себя обдурить. Они погуляли с ним и расстались. Камалов
поехал в Ташкент решать вопрос о своем восстановлении
на службе и через два дня вернется домой, в Самарканд.
Какие предложения?
— Забыли о Камалове. Я им займусь завтра в Самар-
канде, а сейчас мы можем отдохнуть в вашей семейной
компании.
— Я должен тебя предупредить, — было видно, что
Пак еще принял араки, видимо, с офицерами, — меня к
тебе специально представил Бахтияр Керимов, так как он
тебе не поверил, что ты из МУРа. Он уверен, что ты из КГБ
~472~
СССР и приехал не ловить капитана Камалова, а негласно
проверять его. Он до войны был басмачом, по молодости
состоял в банде одного бека. Потом они все ушли в Афга-
нистан, а его арестовали, далее освободили. Прошел он
всю войну — от штрафбата до командира взвода. После
войны пришел в милицию работать, в конце сороковых
его вновь арестовали, потом реабилитировали, и теперь он
всех подозревает, что за ним следят и проверяют. В общем,
тяжелый человек.
— А что на пенсию не уходит?
— Ему еще шестидесяти нет, выслуга позволяет, но не
хочет, да и не отпускают. В общем, сложно у нас здесь все.
Криминальная обстановка серьезная, и другой она не мо-
жет быть. В городе, как уже знаешь, пять спецкомендатур.
Судимых больше, чем населения, да еще татары крымские,
выселенные к нам, покоя не дают. Накануне Дня Победы,
под 9 мая, они ночью поснимали красные флаги на домах и
воткнули свои черные по всему городу. Теперь перед празд-
никами и просто по вечерам на опорных пунктах милиции
дежурят руководители силовых структур. Вот сегодня
увидишь один из опорных пунктов милиции, где соберутся
первые лица, которых, вероятно, пригласил Бахтияр, чтобы
ты видел, каким авторитетом он обладает в городе и кто его
поддерживает.
— Неужели он так и не понял, что он мне не нужен?
— Ему из Ташкента звонили, чтобы помог тебе в прове-
дении мероприятий, а их нет. Мы-то знаем, что проводить их
нецелесообразно. Камалов уехал. Я доложил ему, что Кама-
лов — реальный капитан, которого ищут по ориентировкам.
Он говорит, что этот спектакль разыгран специально, а цель
одна — это проверка его деятельности.
— На самом деле сложная обстановка, но Бахтияру надо
не на пенсию, а в больницу — подлечиться.
Во дворе опорного пункта под чинарой стоял низень-
кий стол с горой плова, различными овощными салатами,
~473~
дыней, арбузом и большим количеством спиртных напитков
на любой вкус.
— Если они хотят меня напоить, то скорее сами попа-
дают, — на ухо Паку пошутил Виктор.
После многочисленных тостов Виктор был в нормаль-
ной форме, да и трудно опьянеть после плова, а Бахтияра
немного разобрало алкоголем.
— Лукин, у вас в милиции звание «капитан», а в КГБ
какое?
— Чтобы эта шутка не имела продолжения, я должен
сказать правду.
Все сидящие за столом притихли.
— Я — капитан милиции и к КГБ никакого отношения
не имею, — продолжил Виктор, — давайте лучше выпьем
за здоровье уважаемого Бахтияра Керимова.
После застолья Пак вызвался проводить Виктора до
гостиницы, а утром — на автовокзал.
— Да тебя самого надо провожать, а утром я зайду в
управление. Надо на рапорте сделать отметку, что я был в
Бекобаде, так как командировочное я не оформлял.
Пока шли пешком до гостиницы, Пак поведал одну
тайну.
— Около месяца назад я обнаружил подпольный завод.
— По изготовлению мягкой игрушки? — пошутил
Виктор.
— Нет, асфальтобетонный. У всех во дворах дорожки,
как на аэродроме. Да и искать его было нечего, так как он
давно работает у всех на виду, вот только не стоит на балансе
у государства, а молотит кому-то «на карман». Я попытался
организовать проверку, но меня вызвал первый секретарь
горкома партии и посоветовал заниматься своими делами,
пообещав продвижение по службе. Вот так я скоро буду на-
чальником в районе, и меня приняли в «семью».
— Как-то это все дико звучит, и что мне с этой инфор-
мации?
~474~
— Я просто так, чтобы ты знал, какая здесь обстановка,
а они на самом деле ничего не боятся. У них в Ташкенте и
Москве все схвачено кроме КГБ.
— Может, ты тоже думаешь, что я оттуда?
— Не исключено.
— Вот и допились, что тебе тоже стали чекисты мере-
щиться.
— Жизнь такая, что приходится всех бояться.
— Да, ребята, я не хотел бы так жить, никаких денег
не надо, а тем более — здесь. Зачем они нужны, засы;пать в
кубышку золото и закопать? Ведь пловом и так бесплатно
накормят, а тратить их некуда!
— Наверное, ты прав, но я хочу отсюда сорваться.
— Да кто тебя теперь отпустит, ты же много о них зна-
ешь, только в бетон могут закатать. В Италии мафия — это
детский сад по сравнению с вашей, лучше с вами не общать-
ся, так что, Пак, держись, скрепи, раз уж так попал.
— Ты думаешь, что ничего страшного?
— Конечно, до тех пор пока кого-нибудь самого стар-
шего ваши не обидят и тот не даст команду «фас» своим
нукерам.
— Виктор, с тобой приятно поговорить, как ты четко
расставляешь все по складывающейся обстановке! Все-таки,
что ни говори, по поведению и мышлению ты не похож на
опера районного масштаба, и, возможно, Бахтияр прав.
— Заканчивай, а то я тебе тоже посоветую обратиться
к врачу.
— Всё, всё. Я пошутил.
Утром Виктор зашел в УВД попрощаться. У первого
заместителя проходила пятиминутка с оперсоставом.
— Спасибо за помощь. Хлеб-соль были выше всех
похвал. В Ташкенте сообщу о вашей деятельности с благо-
дарностью.
— А что сообщите в Москве на Лубянке? — не унимался
Керимов.
Виктор подошел к нему и на ухо прошептал:
~475~
— Андропову передам от вас привет.
Лицо Бахтияра скривила легкая судорога. Он вскочил:
— Что я говорил! Я был прав!
Виктор заулыбался и отправился в сторону автовокзала
в сопровождении Пака.
— Ты что ему сказал? Опять про иголки под ногтями?
— Чтобы он спал спокойно, я поддержал бред его боль-
ного воображения и признался, что я из КГБ. Иначе он с
ума сойдет от своих догадок.
— Ну, у тебя и шуточки…
— Ты лучше иди, проверь техническое состояние ав-
тобуса, чтобы довезли меня до Самарканда в целости и
сохранности.
— Вызвать ГАИ на проверку?
— Как же скучно у вас в Бекобаде, никакие шутки не
проходят, видимо, воруете вы на самом деле по-взрослому…
— А я завидую тебе, ты можешь спокойно шутить на
любую тему и живешь свободно, открыто.
— Таких оперов не бывает. Свободно и открыто
живут только дураки. Ладно, бывай, а то я тебе совсем за-
морочил голову. Телефон мой есть, нужна будет помощь в
Москве — звони, а вот в Бекобад я вряд ли когда вернусь
по своей воле.
В Самарканд Виктор приехал после обеда и сразу пошел
в управление к Касумову.
— Ты еще не переехал в кабинет начальника УВД об-
ласти? — поинтересовался Лукин.
— Пока нет. Вот с твоими делами разберемся, тогда
и буду заниматься переездом. Наш Камалов вернулся в
Самарканд, и, чтобы он опять куда-нибудь не укатил без на-
шего надзора, я поставил за ним наружное наблюдение. Он
сейчас в центре города разгуливает в форме капитана. Через
час выйдет на связь бригадир, а пока можем чай попить или
пообедать с дороги.
— Нет, я на неделю сажусь только на чай.
Не прошло и часа, как позвонил бригадир.
~476~
— Наш объект взял билет в летний кинотеатр, а там во-
семь выходов после окончания сеанса, который начинается
через двадцать минут. Надо задерживать, иначе после сеанса
можем потерять его из вида.
— Тогда пусть они его посадят в зале на место и сообщат
нам, а мы пока подтянемся.
— Я его хочу лично задержать, можно? — Касумов,
видимо, что-то имел на капитана.
— Да, пожалуйста, я только поприсутствую, поехали?
— Да, машина ждет.
В кинотеатре встретились с бригадиром.
— Мои сейчас сидят недалеко от объекта, в восьмом
ряду. Справа, слева и сзади объекта никого нет.
— Тогда решение простое: двое справа, двое слева, а
я сзади приставлю ему пушку к спине и объявлю, что он
арестован. Какой идет фильм?
— «Красные дипкурьеры», одна пальба и стрельба.
— Все хорошо. По теме. Сейчас дам команду админи-
стратору кинотеатра, чтобы она прекратила показ фильма и
зажгла свет в зале, когда мы рассядемся по местам. Его надо
брать жестко, иначе неизвестно, что у него в голове, все-таки
мастер спорта по вольной борьбе.
Все сделали по расстановке Касумова. Когда зажегся
свет, он приставил к спине преступника пистолет и объявил:
— Гражданин Камалов, вы арестованы.
Сидящий рядом сотрудник застегнул у него на запястье
наручники.
Зрители в зале обомлели, не хватало только кинокаме-
ры, и все решили бы, что снимают кино, а так — капитана
в форме арестовали люди в штатском.
Задержанный был спокоен и до управления не проронил
ни слова. Когда его привели в кабинет, поинтересовался:
— Я могу знать, за что меня задержали?
— Да, конечно, за совершение ряда краж путем доверия
в Москве и других городах.
Он заулыбался и сказал спокойно:
~477~
— Я в Москве не был со времени окончания военного
училища, более пяти лет, поэтому вы глубоко ошибаетесь.
Этим ответом он немного обескуражил Виктора.
— Хорошо, завтра вызовем конвой и полетим в Москву
на опознание.
— А можно сейчас вылететь и без конвоя. Куда я денусь
из самолета? А вы из Москвы?
— Да, капитан Лукин из уголовного розыска.
— Можно мне с вами поговорить наедине?
— Конечно. Снимите с него наручники.
— Так вы скажите точно, в чем меня обвиняют?
Виктор достал ориентировки по кражам и брачным
аферам и зачитал ему несколько тезисов из них.
— Все понятно. Брачные аферы мои, но я никого из этих
женщин не обворовывал. Да, они тратили на меня деньги,
водили по ресторанам, а после я передумывал жениться. Не-
ужели с вами такого не было, чтобы вы раздумали жениться
на любимой девушке?
— Конечно, было.
— У меня это было гораздо чаще, но местной милиции
показалось, что это мошенничество. В Сестрорецке я ни-
когда не бывал и в Жданове тоже.
Виктор достал фото, сделанное женой капитана в Се-
строрецке.
— А это кто?
— Это я, но такого фото я не помню, откуда оно у вас?
— Его сделала жена потерпевшего в Сестрорецке на-
кануне кражи.
— Можно еще раз посмотреть?
— Да, пожалуйста.
— Должен вас разочаровать, это не я, очень похож, но
не я…
— Должен вас глубоко огорчить, но похожи вы не только
лицом, но и формой капитана, и званием мастера спорта
по вольной борьбе, и мошенническими задатками, пускай
в отношении женщин, но в комплексе, сами понимаете,
~478~
одного вашего слова, что не были и ничего подобного не
совершали, будет маловато.
— Я вас понимаю и не обижаюсь, потому что при таких
совпадениях здесь, в Узбекистане, давно бы уже сидел и
хлебал в камере баланду, поэтому и прошу скорее лететь в
Москву. Я вам верю, там, на месте, быстро разберетесь, и
меня отпустят, иначе мне сидеть. Здесь точно что-нибудь
накопают.
Всё это прозвучало так убедительно, что Виктор с не-
которым сомнением в его виновности отправил Камалова
в камеру. Позвонил в Москву, согласовал свой вылет без
конвоя. Убедил Андрея Михайловича, что ситуацию контро-
лирует, только к трапу самолета надо подать оперативную
машину. Вызвал Камалова:
— Кого взять понятыми на обыск в доме, чтобы не было
разговоров среди соседей?
— Можно, я с вами поеду?
— Касумов, можем организовать охрану?
— Да она особо не нужна. Если побежит, то «при по-
пытке к бегству», он знает, как это бывает на зоне.
— Не дождетесь. Не побегу.
Что-то между ними было такое неуловимо неприяз-
ненное.
Обыск в доме ничего интересного не дал, ни золотых
изделий, ни чужих документов. Рано утром вылетели в Мо-
скву. По прилету к трапу самолета подъехала оперативная
машина. В отделении милиции уже ждали следователь Саша
Рогов, отличный специалист своего дела, потерпевшая На-
таша и понятые для опознания.
— Фотографию потерпевшей не показывали?
— Саша, как можно, и так оказательства скудные.
— Да знаю я вас, оперов, сначала потерпевшей фото по-
дозреваемого под нос, а потом следователь пыхтит, проводя
опознание, и в финале на суде дело или разваливается, или
на доследование.
— Нет, Саша, работаем по-честному.
~479~
— Тогда давай. Камалов, займите любое место среди
опознаваемых лиц.
Вошла Наташа. Прошла, осмотрела всех сидящих рядом
с Камаловым, потом подошла к нему, прищурившись, рас-
смотрела внимательно его лицо. Она была без очков, может
быть, забыла.
— Узнаете ли вы среди предъявленных лиц кого-либо,
если да, то где и при каких обстоятельствах познакоми-
лись? Наташа еще раз внимательно осмотрела Камалова и
сообщила:
— Нет, никого из этих лиц я никогда не встречала.
— Очки наденьте! — выпалил Лунин, который до сих
пор думал, что Камалов искусно играет, как опытный мо-
шенник.
— Нет, Виктор, вот этот очень похож, — она указала на
Камалова, — но не он.
— Разговоры прекращаем и оформляем протокол, что
среди предъявленных лиц потерпевшая никого не опознала,
правильно?
— Да, так и есть.
После оформления всех документов Камалову были
выписаны деньги на проезд, и на машине отправили его в
аэропорт. Он был счастлив, несмотря на задержание.
— Я знал, что в Москве разберутся и не будут сажать
невинного для закрытия дела. Будете в Самарканде, найдите
время со мной встретиться, я вам так благодарен, вы этого
не понимаете. Вы мне такую встряску устроили, что мозги
встали на место, ведь я был в одном шаге от пропасти.
Спасибо.
— Тем не менее я хочу извиниться за свои действия и
краткосрочное лишение вас свободы, хотя сами видели,
какие в жизни бывают совпадения. Я рад, что вы извлекли
из всего этого положительное зерно и что-то пошло на
пользу.
~480~
— Да, завтра поеду в Ташкент и буду восстанавливаться
на службе. До встречи.
— Правильно говорят, что лучше отпустить двух винов-
ных, чем посадить одного невиновного, гораздо больше по-
лучаешь удовлетворения от своей работы. Ладно, счастливо
долететь, возможно, опять станешь нашим кол легой.
— Да, таких оперов мало. Мне повезло, что я попал к
тебе, Лукин. Пока.
Они перешли на «ты», но до поцелуев дело не дошло.
Через две недели пришел ответ из Винницы. Преступ-
ник был установлен, им оказался некий Соловьев, который
отбывал наказание за мошенничество в этом городе. Когда
вышел, обокрал хохла-офицера, а далее его похождения
были уже известны, поэтому Саша произвел его опознание
по фотографии, присланной из колонии, объявил его в ро-
зыск и объединил все уголовные дела, так как в Москве они
возбудились первыми. А ведь если бы не Наташа, секретарь
начальника управления, гулял бы Соловей еще очень долго,
ведь офицеры не торопились бежать в милицию и заявлять
об утрате документов и бдительности.
Соловьева задержали на Урале через месяц, но он был
уже никому не интересен, обычный жулик, который жрет,
пьет за счет потерпевших, используя форму офицера, как
признак доверия, а потом, когда все спят, забирает все
ценное и уходит. Если бы его поймали потерпевшие, то до
суда он мог бы не дотянуть. Это не преступник, а какая-то
мразь. Хотя ему, возможно, не повезет и в колонии, ведь он
обворовал нескольких офицеров спецкомендатур, а те могут
этого и не простить.
Наташа была довольна его розыскными делами и вече-
ром накрыла стол под чай с тортиком, но, конечно, этим не
обошлось. Пришли девчонки из канцелярии с бутылкой
коньяка, после чего Виктор достал из загашника свою.
Девчата разогрелись от чая и горячительных напитков и
поведали ему про всех начальников района, которые об-
~481~
ращались к ним с различными непристойностями. Все это
проходило с юмором.
— Сижу я у себя в машбюро, лопаю клубнику. Дверь
за спиной открывается, и две ручищи хватают меня сзади
за обе груди и мнут. Я схватилась за манжеты белоснежной
рубашки своими руками, которые были в клубнике, и резко
отстранила их, оставив обильные пятна. Обернулась — а
сзади стоит начальник нашего управления! Он смущенно
повернулся и пошел рубашку менять. В общем, многие при-
ударяют за нами, один вот ты ведешь себя прилично.
— А у меня строгая заповедь.
— Какая?
— Где живешь, там с девушками ни-ни.
— Тогда я завтра увольняюсь, может, чего получится, —
засмеялась Наташа.
— Ладно уж, работай.
— Спасибо за откровенность.
— Знаем мы твою заповедь, слышали, скоро приезжает
твоя парижанка.
Виктор никогда особо ни с кем не откровенничал, и об
этом знали только два человека в управлении, но что знают
двое, то знают все. Да, в самом деле, Лариса сообщила, что
будет через неделю поездом на Белорусском вокзале.
Неделя пролетела незаметно. Он зашел в гастроном
№ 3 гостиницы «Москва» и сделал заказ, от холодного до
горячего, ну и, конечно, вина грузинские, чтобы холодиль-
ник трудился на полную мощь, а не как сейчас — кусок сыра
и колбасы, да еще яйца куриные. Отпуск решил пока не
оформлять, а действовать по обстановке, используя отгулы
за многочисленные командировки.
На перроне Белорусского вокзала вновь встретились два
счастливых человека, их лица озарились радостными улыб-
ками. Они ждали этой встречи почти год. На сегодня они
счастливы и этим, а что будет потом — их не особо трогало,
ведь если задумываться над сложными хитросплетениями
их судеб, то можно вообще ничего не затевать.
~482~
— Я уже вышла за тебя, мы выбрали друг друга и давно
уже поклялись в верности и любви, а печати и росписи
пускай пока подождут. Это не так просто все.
— Что ты имеешь в виду?
Он не хотел этого серьезного разговора в первые же
минуты встречи, но был готов к нему. На самом деле они
отдавали себе отчет, на что идут и какие препятствия им
придется преодолеть. Их страны находились по разные
стороны баррикады.
— У меня виза на два месяца, да и то в Самарканд, к маме,
а мы хотим быть вместе. Как только узнают о моих намере-
ниях, да еще с капитаном милиции, опером, мне тут же визу
закроют и больше не дадут. Поэтому в Москве я проездом.
Никаких гостей не хочу. Можно мы побудем с тобой вдвоем?
— А когда надоедим друг другу, то сами съездим к кому-
нибудь в гости.
— Хорошо, но я думаю, это будет не скоро.
— Я буду стараться, чтобы оно продлилось как можно
дольше!
Охлажденное из «Нового Света» шампанское очень
удачно шло под черную икорку.
— Благосостояние милиции так выросло, или ты целый
год копил деньги, чтобы накрыть такой стол? — пошутила
Лариса, хотя Лукин знал, что она где-то права.
— И то, и другое. В твоем тоне явно чувствуются нотки
белоэмигрантского «Посева».
— Да, я «Посев» читала, так, для общего представле-
ния, только у нас шутят по-другому. Когда хотят подколоть
за демократические взгляды, то спрашивают: «Ты что,
«Юманите» выписываешь?» — это газета французских
коммунистов, а финансируют ее, наверное, из ЦК КПСС.
— С тобой не соскучишься!
— Да ты тоже, смотрю, не уступаешь! Давай лучше вы-
пьем за нас, за то, что мы уже встретились!
Лариса привезла с собой несколько виниловых дисков
певцов, которых Виктор ни разу не слышал.
~483~
— Вот шикарная песня Энрике Массиаса «Он фера
бьен», — Лариса перевела по ходу звучания песни не-
сколько слов: «Не обещай ничего, не надо, давай просто
поживем, посмотрим, как получится». — Это наш па-
стушок из Алжира, его очень любят французы… Виктор,
скажи, а ты никогда не рассматривал вариант уехать со
мной в Париж?
— Отдохнуть? — хотя он, конечно, понял, что она имела
в виду.
— Нет, совсем. У меня там своя квартира, хорошая
работа у Диора, так что на первое время все есть, пока
устроишься на работу.
— Кем, дворником, как алжирцы? Меня же не возьмут
в штаб Интерпола.
— Но тебя и здесь не будут терпеть на службе, если
женишься на мне. А с Интерполом — это мысль. У меня
много знакомых в эмигрантских кругах, и, думаю, они смогут
помочь в этом вопросе.
— Но здесь-то я дома. У меня незаконченное авиаци-
онное образование, в конце концов, могу оставить службу.
— Но тебе же не хочется, ведь работа нравится, а что ка-
сается авиации, то сам знаешь. После окончания института
пойдешь работать на стройку, так как самолеты на военных
заводах делаются, а туда тебя могут не взять. Куда ни кинь —
везде клин, только во Франции все это проще преодолеть,
да и зарплата там настолько выше, что все эти невзгоды,
временные, кажутся такими мелочами. Там вообще можно
жить на пособие по безработице, пока подыскиваешь работу
по душе.
Ему нравилось, что Лариса разбирается в жизненных
ситуациях и прежде, чем что-то предложить ему, прорабо-
тала этот вопрос. Наверняка проконсультировалась у наших
бывших соотечественников, среди которых у нее большие
связи, но он никогда не рассматривал вопрос об эмиграции
по одной простой причине — из-за ностальгии по Родине.
Это были для него не просто высокие слова. Частые по-
~484~
ездки по братским союзным республикам показали, что на
третий день пребывания где-либо он начинал скучать по
родным местам, а здесь уехать черти куда, пусть оно даже
называется громко — Париж?.. Да никогда в жизни! А есть
еще перспектива, что обратно могут не пустить. Да нет, он
не сионист, которому все равно, где жить.
— Нет, Лариса, мне не хватало только добровольно по-
даться на биржу труда вместе с африканцами, да еще не зная
французского языка.
— Ну, это дело поправимое. Я буду с тобой заниматься
языком круглосуточно, и через месяц ты у меня будешь по-
русски говорить с французским акцентом. Я с тобой буду
говорить только на французском.
— Да, ты серьезно подошла к этому вопросу, но я не
готов и вряд ли когда-нибудь такой шаг совершу, а вот вы-
учить французский язык я согласен, пока еще трезвый и при
памяти, хоть сейчас.
Ему не хотелось рубить все ее начинания одним словом
«нет», ведь она же строила какие-то планы, прорабатывала
их…
Прошло несколько безоблачных дней семейного счастья,
иначе в советской действительности это грубо называлось
«сожительство». Вот и он нашел, чем лягнуть уклады своей
Родины… Лариса отправилась в продуктовый магазин и
вернулась ни с чем.
— Я так не могу. Везде очереди за товаром, который
доброго слова не стоит, и там бы я его никогда не купила, а
здесь еще из-за него ругаются в очереди. Мяса элементар-
ного нет, одни кости.
— Ты больше в магазин не ходи. Я тебе все принесу.
— Используя служебное положение? Ведь на прилавке
ничего нет.
— Возможно.
— Нет, поехали отсюда. Хоть посмотришь, как люди
живут.
~485~
— Где, в Самарканде?
— Ты отлично понял, но хорошо, поедем в Самар-
канд — там дыни и арбузы.
— Завтра оформлю отпуск и еще кое-что. Через три дня
можем ехать. Самолетом или поездом?
— А туда ходят спальные вагоны? Хочу поездом, но с
комфортом и вдвоем.
— Только до Ташкента, а там пересадка.
— Поехали до Ташкента, но по-человечески.
Он был рад, что отвлек ее от суеты московских мага-
зинов.
— Напиши мне, что надо купить. Я все сделаю и с во-
дителем Сашей пришлю.
— Как вы это умеете в Москве! Нигде ничего купить не-
возможно, а холодильники ломятся от всего вкусного, чего
не купишь даже в Париже, или можно, но за очень большие
деньги. Хорошо, ты меня убедил, буду ходить только за хле-
бом и молоком, этого у вас сколько хочешь.
— Тогда я поехал оформлять документы.
Он даже не ожидал, что Лариса — такая хозяйка в доме.
Готовила она вкуснее, чем в любом ресторане, и французская
кухня резко отличалась от русских щей и котлет из фабрики-
кухни. В книге «Кулинария», пожалуй, рецептов русской
кухни побольше, чем во всей Европе, но то, из чего все это
раньше готовили, давно уже исчезло с прилавков магазинов,
как и сами книги по кулинарии, чтобы народ не дразнить.
Виктор часто бывал на Кавказе и в Средней Азии, а к ку-
линарии имел способности и любое национальное блюдо
хватал на лету. Он успел блеснуть своим мастерством перед
Ларисой.
— Да, тебе можно свой ресторан открывать. Я бывала в
парижских ресторанах с русской и кавказской кухней, так
они все на французский манер, а узбекский или твой бухар-
ский плов вообще пойдет на ура. А пироги? Скажу честно,
у тебя просто дар вкусно кормить народ.
~486~
— Я все это делал только для того, чтобы тебя охмурить
покрепче и оставить здесь, а ты опять! Не хочу я быть по-
варом.
— Да не поваром, а хозяином ресторана. У меня там свое
кафе есть, и я могу его расширить до ресторана.
— И поваром по совместительству, помнишь эту песню:
«…а я прошу, не надо про Париж».
— А я ничего, так, к слову пришлось.
— Ну, если к слову… Вот у меня книга есть, «Повар-
ская» называется, 1903 года издания. Вот, открываем любой
рецепт… Ага, рецепт. «Если к вам неожиданно пришли
гости». Читаем, что надо делать. Все очень просто, надо
спуститься в свой подвал, отрезать от висящего окорока
такую-то часть, далее взять всё, что нужно для приготов-
ления определенного блюда. Или вот еще — как готовится
водка «Ерофеич». Берешь ведро водки, и здесь перечис-
ляют различные травы, которые так же, как и ведро водки,
находятся в том же подвале.
— И куда все это делось?
— Через четырнадцать лет после издания этой книги
пришел гегемон и все поделил поровну, а потом перестал
производить все это в достаточном количестве, а чтобы не
протухали продукты, создали очереди в магазинах. У вас
там выбрасывают испорченное на свалку, а у нас не произ-
водят лишнего.
— Да, ты точно «Юманите» не выписываешь.
— Но я уже десять лет в партии.
— Это тебя не испортило. Тебя иногда послушаешь —
такого даже белоэмигранты не высказывают.
— Они уже давно оторвались от Родины, а я здесь живу.
Сидят два червячка в куче навоза, и маленький спрашивает
маму: «Скажи, пожалуйста, вот те червячки, что сидят на
яблоне, они кушают яблоки?» — «Да, сынок». — «А на
груше?» — «Они груши кушают». — «Так почему же мы
говно хаваем?» — «Это наша родина, сынок».
~487~
— Ну, ты даешь. Да, давай оставим эту тему до выезда
на природу.
Она показала на стены вокруг, имея в виду прослушку.
— Ты меня давно не катал на мотоцикле.
— Мы никому в этом плане не нужны, но на природу
поедем обязательно. Хочешь на речку в Бутырки?
— Вот куда уж точно хочу, так это туда и хоть сейчас.
— Ладно, я поехал. Будем отдыхать официально, а то
уже Михалыч намекает, что отгулы закончились.
Виктор заехал к своему товарищу, начальнику паспорт-
ного стола, Павлову. Он ранее работал в их управлении.
— У меня к тебе большая просьба. Хочу с любимой де-
вушкой немного попутешествовать по Кавказу и Средней
Азии, а в гостиницах, сам знаешь, если не муж и жена, то в
один номер не поселят и после 23 часов могут сообщить в
милицию.
— Ты поближе к делу.
— А она красивая, если узнают, что я ей не муж, еще
украсть могут из ее номера ночью.
— Что делать надо? Ты можешь сказать?
— Очень просто. Сейчас идет обмен серых паспортов на
красненькие. Поставь мне в паспорт штамп, что я женат на
ней, а я, как вернусь, отдам его тебе лично, и никто об этом
знать не будет, кроме администратора гостиницы, да и то в
Средней Азии. Когда приеду, сразу обменяю его на новый.
Ты же знаешь, у нас есть удостоверение личности, и паспорт
нам негде показывать.
— А ей тоже надо ставить штамп в паспорт?
— Не надо, у них не ставят.
— У кого это — у них?
— У французов.
— Нет, ты хочешь подвести меня под монастырь…
— Обещаю, что даже она об этом не узнает, и паспорт
я из рук не выпущу. В крайнем случае, эту страницу съем,
а я вот к тебе с подарком, — Виктор достал из портфеля
бутылку французского коньяка.
~488~
— «Самус», — по-русски прочитал Павлов. — Как
фамилия?
— Колен Лаура.
— А отчество?
— У них не пишут.
— А мы должны записать.
— Отец Мишель, значит Михайловна.
Павлов повернулся в окошко за спиной и обратился к
паспортистке.
— Люда, дай мне штамп «Брак зарегистрирован».
— Неужели Лукин женился? — спросила Людмила из
паспортного стола.
«Мимо них не проскочишь», — подумал Лукин.
— Когда женюсь, тебе первой сообщу.
— Ты у девчонок наших под прицелом!
— Поздно. Уже подстрелили.
Людмила протянула в окошко штамп «Брак зареги-
стрирован», и Павлов пропечатал его в паспорте Лукина,
вписав ему в жены гражданку Колен Лауру Михайловну. Это
сочетание было похоже на Шехеризаду Степановну.
— Только, как договорились, сразу по прилету — ко
мне, на обмен паспорта.
Лукин положил паспорт в карман костюма и прижал
рукой к груди. Жить стало веселее, всего-то «липовая»
запись в паспорте, а какие возможности!
«Вот и женился. Сбылась мечта идиота», — но так
шутить он мог только сам с собой. Показывать это никому
нельзя. Информация может попасть, куда не надо, и там
сделают выводы, не разобравшись, что это лишь его оче-
редная шутка.
В управлении он оформил отпуск.
«Мне же полагается три дня к отпуску по случаю брако-
сочетания! — опять развеселился он. — Правда, медовый
месяц с Ларисой продолжается уже не один год. Сколько
их еще будет, этих медовых-бедовых, кто знает? Поживем,
посмотрим…»
~489~
Он провернул эту операцию с одной целью. Виктор
вспомнил наглые глаза дежурной по этажу в гостинице
Самарканда, когда она вымогала деньги за предоставление
номера им с Ларисой.
— Невесту нашел в Самарканде? Что-то ты туда за-
частил, — съязвила Наташа, ставя печать в его отпускное
удостоверение.
— Нет, твой крестник Камалов восстановился на службе
и приглашал в гости на плов.
— Передавай ему привет, он, наверное, прыгал от радо-
сти, когда я его не опознала.
Водителя Сашу он уже отправил домой с продуктами
и шампанским. Взял дюжину «на дорожку» — в поезд до
Ташкента. После мотнулся в порт «Речной вокзал» — к
теплоходу из Астрахани, где у буфетчицы купил пять по-
лулитровых банок черной икры по десять рублей. Икра
не дорожала, но ее давно уже официально в магазинах не
продавали. Была только браконьерская и дешевле, чем в
Астрахани. Хорошо на мотоцикле, успел все до вечера.
Лариса встретила его с «пьяным петухом» на столе. Эту
курицу обжаривают, потом заливают коньяком, поджигают
и тушат в красном вине. Выпили по бокалу «Хванчкары».
— Когда выезжаем, и куда сначала?
— Давай все-таки в Самарканд. Только тебе придется
пожить в гостинице одному, а я должна маму подготовить.
Она ничего не знает и думает, что я приеду с Мишелем. Я ей
не говорила, что развелась. О тебе она много знает еще с
прошлого года. Я ей рассказывала.
— Все хорошо. Мы даже можем вместе в гостинице
«Интурист» поселиться. Ты же спокойно можешь номер
заказать?
— Конечно, вот только тебя туда не пустят даже вместе
со мной.
— Как это законного супруга не пустят к жене в номер?
— Да очень просто. Какого еще супруга? — она рас-
ширила глаза.
~490~
— Меня, кого же.
Виктор достал паспорт и открыл на странице со штам-
пом «Брак зарегистрирован». Она изумленно захлопала
ресничками.
— А это как? «Липа»?
— Ты разбираешься в блатной терминологии, но это
подлинная печать.
— А если узнают?
— Каким образом? В ваших паспортах не делают от-
меток о браке, поэтому все французы холостые.
— А надо было бы всем поставить, чтобы мозги дев-
чонкам не крутили. Да, это выход. Я же говорила, что ты
жулик.
— Ну, это для пользы дела, я же ничего не украл и ника-
кими льготами не пользуюсь, а моральный кодекс строителя
коммунизма я нарушил еще будучи пионером.
— Это как?
— В пионерском галстуке играл в азартные игры на
деньги, с тех пор я с этим кодексом не дружу, но строго
охраняю требования Уголовного.
— Я много слышала, что жулики от тебя трепещут, и
удивлялась, как в тебе все это сочетается. Поэтому и влюби-
лась в цыганистого паренька, что одним разом перевернул
всю мою жизнь.
— Главное, чтобы не пожалела когда-нибудь.
— Думаю, ты мне этого не позволишь.
— Буду стараться. Завтра выезд, пора собираться. Друзья
приедут проводить, но лучше лишнего ничего не брать. По-
тому что поездка с пересадкой в Ташкенте, вещи придется
толкать по платформе. Хотя это не Москва, носильщика
найдем.
Лариса ничего лишнего и не брала. Так, всего два чемо-
дана, с которыми она приехала, но каждый тянул по объему
на три обычных. Одно радовало Лукина, что Лариса обе-
щала их оставить в Самарканде. Это все предназначалось
самаркандским модницам.
~491~
Казанский вокзал никогда не отличался чистоплотно-
стью из-за своего направления, узбеки смогли даже СВ пре-
вратить в маленький кишлак. При входе в вагон уже смачно
пахло пережаренным курдючным жиром, используемым
для приготовления плова. В купе было чисто и уютно, все с
какой-то национальной атрибутикой.
— Может быть, на дорожку по бокалу шампанского?
Пока еще не нагрелось.
— С удовольствием.
Лариса сделала бутерброды с «черняшкой». Ехали,
смотрели в окно, иногда обнимались, целовались, как будто
только что встретились. На следующий день постучал про-
водник:
— Я хотел узнать, все ли пассажиры этого купе живы?
Чая не просите уже больше суток, плов не заказываете, в
ресторан не ходите.
— У нас все есть.
На столе стояли бутылка шампанского, черная икра в
банке, осетрина горячего и холодного копчения, фрукты и
шоколад.
— Вижу, вам не до плова.
— Ну почему же, запах курдючного жира давно не дает
нам покоя, только хотелось бы посмотреть, как его готовят
и где?
— Да в соседнем вагоне-ресторане. Повар у нас от-
личный. Вы в ресторан пойдете или накрыть здесь, в купе?
Могу предложить лепешки и дыню, салат «Узбекистон».
— Это холодная баранина с редиской самаркандской?
— Да вы знаток нашей кухни!
— Хорошо, накрывайте достархан. Музыку узбекскую
я слышу, а танец живота кто-нибудь исполняет?
— Это можно, да вам этого не надо. Вот жена уже сер-
дится.
— Восточная женщина не может сердиться.
До Ташкента доехали весело. Утром было относительно
прохладно, и они решили осмотреть город. После землетря-
~492~
сения центр столицы Узбекистана отстроили заново. Огром-
ные здания из стекла и бетона выросли вдоль проспекта
Ленина до самого водоканала. Пока дошли до водоканала,
солнце раскалило воздух. Виктор, увидев купающуюся в
канале молодежь и несколько арбузов, плывущих рядом,
вспомнил фильм «Влюбленные». Ноги его сами понесли к
спасительной влаге. Он на ходу скинул рубашку и брюки. Его
нижнее белье ничем не отличалось от плавок. С разбегу он
нырнул почти на середину канала. Течение было приличным,
и Виктор с трудом выгреб к ножкам Ларисы.
— Как мальчишка. Здесь, наверное, купаться нельзя.
С тобой в милицию загремишь.
— А с тобой не отпустят. Ты бы тоже нырнула, но при-
ческа и косметика не позволяют!
— Не поэтому. Если я сейчас разденусь, то весь город
сбежится.
— Это точно. Тогда поехали в Самарканд, там есть озеро,
и в Зеравшане можно.
Поезд из Ташкента уходил поздно ночью, поэтому
ехать было хорошо, прохладно. Конечно, это был не СВ,
а обычное среднеазиатское купе. Эти триста километров
поезд шел шесть часов. Виктор выдал проводнику чаевые
и попросил никого не подсаживать в их купе. Потом при-
ставил к нижним полкам оба чемодана и уложил на них
имеющиеся в купе матрасы и постельное белье. Получилась
большая двуспальная кровать головой к двери, так как ме-
шал столик. Лариса достала халаты. В общем, даже лучше,
чем в СВ, получилось.
— Люка, у тебя удивительная способность из ничего
создавать уют.
— Практика большая. Походы с рюкзаками. В детстве
построил не один шалаш.
В Самарканде никто не знал об их приезде. На такси они
доехали до Богишамальского района, к ее маме.
— Мама, познакомься. Это Виктор из Москвы, я тебе
о нем рассказывала.
~493~
— Нина Михайловна. Очень приятно, — она медленно
села на стул, видимо, от неожиданности, и лицо у нее было
таким растерянным, что Лариса даже засмеялась.
— Что ты, мама? Все нормально.
— Ладно, потом расскажете. Я сейчас на стол накрою.
— У нас там осталось кое-что от поездки.
На стол посыпались различные французские закуски в
красочных упаковках, черная икра в банках и шампанское.
— Хоть по утрам и не пьют, но за приезд по бокалу можно.
После чая Виктор предложил Ларисе отдохнуть, а сам
взял ее паспорт и пошел к Нурзале, чтобы заказать номер
в гостинице. Неудобно было стеснять Нину Михайловну,
да и после ночных загулов в ресторанах с Ларисой удобнее
возвращаться в номер с кондиционером в центре города.
Нурзало был приятно удивлен. Позвонил в гостиницу
своему знакомому заместителю директора и забронировал
номер.
— Номер ваш, поэтому можете переселяться в любое
время, а вечером нас пригласили на плов в чайхану во дворе
гостинцы. Будет Эркин, директор бюро путешествий, весе-
лый мужик. Ну, а завтра — у меня дома. Я скоро женюсь,
будет моя невеста Шейра, познакомимся с твоей Ларисой.
Так тебя можно поздравить, женился?
— Нурзало, долго объяснять, в общем-то да, но свадьбы
не было. Как-нибудь сообразим этот праздник, но позже.
— Да, конечно, понимаю. Конспирация.
— Ну, похоже на это.
Виктор не мог ничего толком объяснить даже своему
товарищу. Просто женился, хотя чем отличаются их от-
ношения с Ларисой от брака? Только печатью, так она хоть
и договорная, но есть. И не сказать нельзя, Нурзало все
равно мог узнать о «регистрации брака» от администрации
гостиницы, тогда бы уж точно было неудобно, что скрыл
такое событие.
Ну, теперь придется выдавать себя за мужа и жену, благо,
что не надо играть и притворяться, а можно вести себя есте-
~494~
ственно. Нина Михайловна восприняла их решение жить в
гостинице с небольшой обидой.
— Вам что, двухкомнатной квартиры мало? Я уже до-
говорилась со своей подружкой из соседнего подъезда, она
уезжает в Россию на два месяца, к сыну, я буду жить у нее.
Так что нечего деньги тратить.
— Мама, спасибо тебе. Мы и не съезжаем совсем. Просто
нам будет удобно первое время, когда придется побывать у
многих друзей в гостях, можно заночевать в центре города, а
если будем где-то здесь, то приедем домой. Виктору сделали
номер льготный, то есть бесплатно, там родственники его
друзей работают. Договорились?
— Ну, тогда ладно. А то я думала, вас здесь что-то не
устраивает.
Вечер опять получился веселый. После поехали, как
обычно, на бахчу — кушать арбузы и дыни, охлажденные
в ледяном роднике. Потом гуляли по ночному Самарканду
среди благоухания многочисленных роз и брызг фонтанов.
Виктор обратил внимание на медленно двигающиеся за
ними «жигули» зеленого цвета. Он развернулся и подошел
к водителю:
— Чего надо?
— Извините, меня послал Нурзало, чтобы гостей ни-
кто не обидел, меня зовут Алишер, я опер этого Сиабского
района.
— А что же ты сразу не сказал? Мы могли бы до утра
гулять.
— Да не хотел вам мешать. Загляделся на вас.
— Нехорошо подглядывать. Ладно, спасибо, тогда до-
вези нас до улицы Фруктовой.
Дома от усталости они рухнули на кровать и до утра не
шевелились. Утром Виктор проснулся от небольшого шума
на кухне. Нина Михайловна приготовила «гулякам» за-
втрак. Он оделся и поздоровался. Нина Михайловна сидела
на кухне, опустив голову, и покуривала.
~495~
— Виктор, ты меня извини, я такого никогда не делала,
но когда на тумбочке в прихожей увидела паспорт, то не-
вольно заглянула в него. И сначала обомлела, что моя Лара
связалась с женатым мужчиной, а потом так и присела, когда
прочитала, что ты женат на моей дочери. Что за причина
была скрывать от меня такую радостную новость, я столько
мечтала, чтобы моя дочь вышла замуж за русского и я могла
бы нянчить внуков!
— Нина Михайловна, Лариса хотела вас подготовить к
этому разговору. Не сразу.
Вошла Лариса, потягиваясь, взяла чашку с кофе.
— Твоя мама знает, что мы расписались.
— Но мы же договорились никому не говорить об этом
пока, — Лариса не совсем понимала, что происходит на
кухне. — Мама, мы сейчас тебе все расскажем, но сначала
надо самим обсудить.
— Лариса, у меня привычка все из карманов выклады-
вать на тумбочку, на ночь, чтобы утром что-нибудь не забыть
при смене гардероба. Нина Михайловна случайно заглянула
в мой паспорт, когда мы спали. Я объяснил, что об этом ни-
кто не знает, кроме Нурзало.
— Да, это «никто» означает его подругу из ОВИРа,
куда мне сегодня надо идти, и, наверное, уже весь город.
— А может, так даже лучше. Ничего объяснять не надо.
Наташа продлит тебе визу, насколько сможет, пока мы
определимся, как нам дальше поступать. Ты же не можешь
жить в Москве, сколько хочешь, как туристка, надо будет
обращаться в посольство, что-то объяснять.
— Всё, давай пока отдыхать, как муж и жена. Ты все это
придумал. Так вот — придется праздновать свадьбу. Фату я
надевать не буду, но праздничный ужин, думаю, в ресторане
«Юбилейный» надо организовать, заодно поблагодарить
ответным приглашением всех наших друзей, у кого мы были
в гостях или еще будем. Черной икры еще навалом, надо
накрыть шикарно, потому что, наверняка, будут подарки к
~496~
нашей свадьбе. В общем, я поняла, с тобой не соскучишься,
в кино ходить не нужно.
— Мне надо три дня на подготовку, как раз будет суб-
бота.
Перед обедом заехал Нурзало.
— Я вас украду. Поедем, посмотрим город, а потом ко
мне.
— Нурзало, мы хотим в субботу отметить наше брако-
сочетание в «Юбилейном». Надо прикинуть, кого пригла-
сить, особо не афишируя, что это по поводу свадьбы, она уже
была, поэтому скажем народу, что мы с Ларисой устраиваем
встречу друзей и приглашаем всех отметить наш приезд.
— Ладно, деликатную сторону этой вечеринки я возьму
на себя. Кого будешь приглашать?
— Из наших — Касумова, ты с Шейрой обязательно.
Абеловичу я сам скажу, но не знаю, он вряд ли будет… На-
ташу из ОВИРа, Давидовича, директора завода, Эркина,
Хафиза, зубного врача.
— Лариса, у Виктора в Самарканде больше друзей, чем
у меня. Если всех пригласить, то в ресторане мест не хватит.
— Вот и я слушаю вас и удивляюсь. Он же еще в прошлом
году никого не знал и никогда не бывал здесь.
— Так они уже многие побывали в Москве, Виктор
помог Хафизу по приобретению медтехники, Давидовичу
что-то решил важное в его министерстве по заводу. Правиль-
но на Востоке говорят: «Умный знает всё, а мудрый знает
всех», так это про него, наверное, потому что многие хотят
с ним общаться и обращаются ко мне, чтобы я организовал
встречу за столом у них дома. Асроров даже обиделся, узнав,
что у нас на неделю все расписано. Кстати, завтра Хафиз при-
глашает нас в горы Тянь-Шаня, на родину Тимура. Кишлак
находится на высоте почти четыре тысячи метров. Барашка
резать будем. Нельзя отказываться.
— А никто и не оказывается, надеюсь, женщин тоже
приглашают!
~497~
— Лариса, ты — самая красивая женщина, которую ви-
дели древние стены Регистана, хорошо, что Шейра этого не
слышит, поэтому все друзья, кто приглашает Виктора, всегда
подчеркивают «с женой», а чтобы тебе не было скучно, то и
Шейра будет с нами. У нас не принято с женщинами сидеть
за столом, но вы гости.
Лариса изумленно смотрела на Виктора.
— Да, я была права, ты скучать не позволишь.
После вечера у Нурзалы они опять гуляли по городу.
— Что-то я устала, давай сегодня останемся в гостинице,
отдохнем в прохладе.
— Может, зайдем в бар? По коктейлю со льдом.
— С удовольствием, а то мы скоро от этих ужинов с
пловом, мантами, хашем не влезем в свой гардероб.
В валютном баре никого не было. Хорошо, что бармен
был не тот, что обслуживал их недавно с операми. Они сели
за стойку и заказали коктейли, весело обсуждая прошедший
вечер, потом Виктор повторил «Маргаритку».
Лариса расплатилась франками. Бармен повертел купю-
ру, потом что-то пересчитал несколько раз и выдал:
— А вы поляки?
— Почему поляки?
— Потому что по-русски хорошо говорите.
— Да мы русские.
— А почему валютой расплачиваетесь?
— У тебя, парень, вопросов больше, чем у КГБ. Ты
лучше пропорции в коктейле не путай. Сока надо лить по-
меньше, текилы побольше, и ликер «Квантро» совсем не
чувствуется. Ну-ка, повтори в нужных пропорциях, иначе
я тебе вопросы буду задавать.
Лариса сидела на высоком стуле и покатывалась со
смеху.
— Зачем ты его КГБ обозвал?
— Потому что он оттуда, и нас при выходе могут про-
верить.
— Тебе ничего за это не будет?
~498~
— Все нормально. В областном КГБ меня многие знают,
во главе с начальником, а про милицию и говорить нечего.
— Все равно я чувствую себя неуютно. Пойдем отсюда.
— Как скажешь. Пошли. — Виктор взял на дорожку
горсть орешков. — Стоп, Лариса, поздно уходить. По наши
души уже пришли.
Он заметил, как в бар со стороны гостиницы вошел его
знакомый, начальник отдела спецслужбы Убайдов.
— Доброй ночи, товарищ начальник, — сказал тот, — не
знаю вашего звания.
— Ничего страшного, товарищ Убайдов, если вы ко мне
официально обращаетесь, то можете называть «товарищ
Лукин», а если вы зашли, чтобы выпить со мной за дружбу,
то зовите Виктором.
Лукин не сомневался, что Убайдов примет второй вари-
ант, так как видел Лукина раньше в этом баре с сотрудни-
ками КГБ и МВД и знал, с какими вопросами он прилетал
в Узбекистан. Сейчас Виктор «гусарил» перед Ларисой.
— Что вы будете пить?
— Все те же диковинные напитки, а угощать нас будет
бармен, за беспокойство и дезинформацию, правильно,
Тимур? — спросил Лукин. — Это ты потревожил ночью
уважаемого Убайдова?
— Виктор, я находился в гостинице и случайно зашел
в бар.
— Ничего страшно, Тимур просто проявил бдитель-
ность, но постеснялся сам проверить документы.
Виктор обратил внимание на заспанный вид Убайдо-
ва. Он, видимо, на ходу штаны надевал, чтобы задержать
русских с валютой. Наверное, уже и свои премиальные в
приказе прикинул. А здесь такой облом получился! Всё тот
же Лукин веселится в валютном баре! И Убайдов наверняка
знал, что он приехал с парижанкой.
— Извините, товарищ начальник, — Тимур понял по
поведению Убайдова, что Виктор «большой начальник», —
разрешите вам предложить «Маргаритку».
~499~
— Да, конечно, всем, если никто не возражает. Пойдемте
за столик.
Коктейль был уже не такой слабый, но тянулся легко.
— Товарищ Лукин, можно задать один вопрос? — Убай-
дова терзали сомнения. — Мы давно спорим с нашими
коллегами о вашей профессии, кто вы?
— Это как в фильме — «Кто вы, доктор Зорге?».
— Очень похоже на эту ситуацию. То вы приезжаете и
задерживаете капитана КГБ, и их сотрудники исполняют
все ваши просьбы, и я знаю, что по их распоряжению об-
слуга в этой гостинице уделяет вам особое внимание. Они
в вашу честь накрывают стол в «Интуристе» и ставят вас с
вашим сотрудником на довольствие. Потом вы приезжаете
со следователем Генеральной прокуратуры по громкому
убийству в Москве и проверяете связи подозреваемого,
среди которых — первый заместитель областного УВД.
Ваше передвижение по Узбекистану не отслеживалось, но
не осталось без внимания. Когда же вы забрали капитана
Камалова в Самарканде, нам позвонил заместитель УВД
Бекабада по оперативной работе Бахтияр Керимов и со-
общил, что вы из особого отдела КГБ, который внедрен в
МВД. И вот вы — в валютном баре с женой француженкой.
Городок наш не очень большой, и такие события не проходят
мимо нас. Согласитесь, что все это не похоже на простого
опера из милиции.
— Должен вас огорчить, товарищ Убайдов, я на самом
деле опер районного масштаба города Москвы, а все осталь-
ное — стечение обстоятельств.
— И жена в Париже тоже?
— Она сама может подтвердить. Так случилось. Правда,
Лариса? А Керимов как сюда попал из Бекабада?
— Вы же были у него в командировке. Вот он и звонил.
Интересовался вами. С ним поделились некоторой инфор-
мацией. Он и сообщил нам, что вы из спецотдела КГБ по
разработке наших коллег.
~500~
«Убайдов, видимо, и сам в это не верит, — подумал Лу-
кин, — если лепит такими терминами при Ларисе. Либо и
ее приписали к сотрудникам спецслужб… Чего они со страху
могут еще навыдумывать?»
Он понимал, что любое его возражение по этому поводу
будет расценено как очередное подтверждение их догадок.
— Ладно, приятного вам вечера. Не хотите говорить
правду или не имеете права — это уже неважно. Сколько
вам лет? А мне сказали, что вы уже капитан… Не надо, не
отвечайте. Это я сам у себя спрашиваю. Если будет нужна
моя помощь, то я всегда готов.
Убайдов нырнул в дверь гостиницы так же незаметно,
как и появился.
На самом деле в верхних эшелонах власти и в КГБ
шли разговоры о процветании воровства в Узбекистане в
государственном масштабе. О приписках по уборке хлопка
или, как рассказал Пак из ОБХСС города Бекабада, о неза-
регистрированном асфальтобетонном заводе. Поэтому на
местах боялись любого сотрудника из Центра, а здесь еще
такой ураганный капитан Лукин со своими непростыми
заданиями и в одиночку. Вот они и создали из него — кто
образ сотрудника спецслужб, а кто и врага, у кого морда в
«хлопке».
Лукину не казался бред его коллег таким уж безобидным.
Стоп, если такие мысли появились у коллег, то это же
могли обсуждать знакомые из КГБ. Два года назад он про-
верял капитана Комитета по разбою в Москве. Ошибочка
вышла, но шутка Егорыча, отпущенная начальнику местного
областного управления КГБ, что они приехали в Самарканд
по личному указанию министра внутренних дел Щелокова
и по согласованию с заместителем председателя КГБ СССР
Цвигуном, — такое не забывается. Значит, их отношения
с Ларисой уже не тайна для Комитета… Вряд ли они будут
его «пробивать» при таких обстоятельствах, но все это не
укладывается в рамки простого опера из милиции. Их отно-
~501~
шения с Ларисой видят все окружающие. Они который год
ведут себя, как влюбленные, а так не бывает. Они просто не
скрывают своих чувств, а их наглость каждая из спецслужб,
видимо, расценивает по-своему…
Долго в баре не засиживались. Когда сели в лифт, Лариса
задумчиво протянула:
— Так кто же вы, доктор Зорге?
Виктор обратил внимание, что она не улыбалась, как
обычно, значит, вопросы Убайдова зацепили и ее.
«Бедная моя Лауренция, что же творится у тебя в мозгах
после услышанного бреда?»
— И ты туда же! Ты-то меня знаешь.
— Оказывается, я тебя вообще не знаю, во всяком
случае, о твоей профессии. Если уж твои коллеги в полном
замешательстве, что мне об этом думать?
— А и думать ничего не надо, ты же была у меня на ра-
боте, знаешь многих моих коллег в Москве.
— Но они сами говорили, что ты служил в Центральном
аппарате КГБ на Лубянке, и друзей там у тебя много.
— Не служил, а числился, чтобы выступать за них в
спортивной команде, это разные вещи.
— В общем, я ничего не понимаю, знаю только, что
ты — серьезный парень, и работа у тебя такая, что нам будет
сложно узаконить наши отношения. Хотя, судя по ежеднев-
ным сюрпризам, я не удивлюсь, если ты принесешь завтра
свидетельство о браке со мной, оформленное в законном
порядке в мое отсутствие. Если бы наши спецслужбы услы-
шали слова Убайдова о человеке, с которым я живу, то меня
бы из Франции не выпустили или обратно бы не приняли.
У нас тоже к этим вещам относятся серьезно.
— Ну ладно, узбеки с испугу скатились до этого бреда…
Может, и ты думаешь, что меня к тебе приставили?
— Не знаю, не знаю, может, ты выполнял задание, а
потом без памяти влюбился. Так тоже бывает, — Лариса
улыбалась.
~502~
Это означало, что не все еще потеряно и ее надо срочно
убедить в обратном, иначе она с такими мыслями далеко
зайдет.
— Если это так, то только с одной целью — жениться
на тебе и переехать во Францию. Ведь ты другого интереса
не можешь представлять для наших спецслужб, я надеюсь?
И тогда я должен был сделать все, чтобы уехать с тобой.
— В этом что-то есть.
— Кроме бреда, здесь ничего нет. Во-первых, никто бы
не стал приставлять к тебе официального опера из МВД.
Правильно? Во-вторых, ты сама видишь, что я не рвусь до
городу Парижу, где живет моя любименькая. И потом —
вспомни нашу первую встречу. Это была чистая случайность,
так как я не должен был там находиться, да и ты не рвалась
на эту вечеринку, а когда мы увидели друг друга, то все и
закрутилось. Подобные встречи не проходят по такому
сценарию. Если бы все задумали спецслужбы, то прослежи-
валась бы какая-то закономерность.
— Да, это точно. Так значит, у нас с тобой это с первого
взгляда?
— Такое, как у нас, бывает только с первого взгляда
или не бывает вовсе. Поэтому все бредни местных узбеков
похожи на одну из сказок из книги «Тысяча и одна ночь».
— Ты умеешь убеждать. А откуда у местных такие
мысли? Я же видела, что их начальник не шутит, — Лариса
засмеялась.
— Воруют они много, потому сон потеряли. Мне еще
только твоих подозрений не хватало… Давай будем отдыхать
на полную катушку и ни о чем не думать, а время настанет —
будем что-то решать.
— А что такое «полная катушка»?
— Ну, это примерно, как мы с тобой отдыхаем.
— Хорошо, давай на полную катушку, я тебя очень люб-
лю, а после сегодняшнего вечера еще больше загордилась,
что не ошиблась в тебе. Я же понимаю, за всем твоим весе-
лым характером скрыт сильный волевой мужчина. У тебя
~503~
улыбка — как защитная маска. Но одно мне стало ясно,
что ты в своей профессии чувствуешь себя как рыба в воде,
и мне уже не хочется делать из тебя директора ресторана в
Париже.
— Но тогда тебе придется жить со мной в Москве.
— Я почти согласна, но мне не хотелось бы испортить
тебе жизнь, если буду рядом.
— Ты можешь легко искалечить мою жизнь, если нам
придется расстаться.
— Я не шутила. У наших спецслужб могут возникнуть
ко мне вопросы, если они узнают, кто ты.
— Будем надеяться, что наши и ваши спецслужбы за-
нимаются более важными делами и не будут нас с тобой
домогаться. Или получится, как у Шекспира: «Нет повести
печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте».
— Что-то мы с тобой посерьезнели.
— Давай отдыхать. Нам завтра с Хафизом в горы Тянь-
Шаня.
— Сколько раз бывала в Самарканде, но ничего толком
не видела, а с тобой мы здесь всего три дня — и уже столько
событий, да еще свадьба наша послезавтра.
Она залилась звонким смехом. Вот теперь это была она.
Видимо, все сомнения развеялись.
В горах Тянь-Шаня на родине Тимура было немного
прохладнее. Стол накрыли рядом с горным ручьем, стека-
ющим с ледников по скалам и образующим на своем пути
водопады и небольшие купели, похожие на бассейны. В один
из таких водоемов Виктор окунулся. Несмотря на жару, вода
в нем была настолько обжигающе ледяной, что он тут же
выскочил на солнышко, а потом снова нырнул. Видя, какая
это благодать, его примеру последовал Нурзало.
На ишаке привезли продукты для стола.
— Гости не хотят покататься на ишаке по горным тро-
пам?
— Вот, если бы был белый ишак, то можно было бы, —
Виктор думал, что белых ишаков не бывает.
~504~
Минут через пятнадцать к их компании подвели белого
ишака.
— Вот, пожалуйста. Желание гостя — для нас закон.
— Как вы его быстро покрасили!
— Нет, он такой есть. Седло поставить?
— Не надо, я так.
Виктор сел верхом и дернул поводок, однако ишак стоял
как вкопанный.
— Надо сказать «иш», тогда он пойдет.
— Иш! — скомандовал Виктор, и ишак потрусил по
горной тропе.
«А как же обратно? Ведь не будет же он задом пятить-
ся, значит, надо шлепать до разворота, а где он? — Лукин
внезапно понял, что его затея не такая уж безобидная. —
Справа отвесная скала началась, а слева такая пропасть, что
дна не видно».
Он и не глядел в ту сторону, жутковато было. Хорошо,
недалеко показалась небольшое плато, где можно было по-
вернуть, и он дернул поводок. Теперь скала тянулась слева,
и его взгляд по-прежнему был обращен в ее сторону, пока
ишак не дошел до поляны.
— Ну, как впечатления? — поинтересовался Нурзало.
— Налей водочки полстакашки для снятия излишних
эмоций от поездки.
Нурзало засмеялся.
— Шашлыки готовы, пора бы уже и выпить, а потом
плов.
После выпитого Виктор вновь окунулся в купель и
только таким образом привел себя в норму после поездки
на белом ишаке.
Десять дней пролетели в Самарканде незаметно, и даже
при частых застольях Виктор умудрился похудеть на несколь-
ко размеров — с 52-го до 48-го. Когда он надел свой новый
костюм, который купил перед отъездом, тот висел на нем,
как на вешалке. Утром Виктор почувствовал себя неуютно.
~505~
Небольшая повышенная температура, озноб и слабость, и
ему пришлось обратиться в поликлинику УВД, где терапевт
послушал его и ничего не обнаружил, но больничный вы-
писал на три дня. Врач вышел в коридор, где сидели Лариса
с Нурзалой.
— Как наш гость? — спросил Нурзало.
— Ему надо отдохнуть и выспаться, — доктор обратился
к Ларисе, — фрукты и сон, через пару дней все пройдет.
Все заулыбались.
— Так поехали, буду тебя лечить, как прописал доктор.
Нурзало, пока всем пловешникам отбой.
— Да у него не от плова, это вегето-сосудистая дистония.
— Мне лучше знать. Доктор доверил его мне.
В ОВИРе Лариса продлила визу до трех месяцев, и
можно было возвращаться в Москву.
— Теперь надо с работой все уладить. Продлить отпуск.
— Так ты не уволилась?
— Я же не знала, что мы с тобой решим, к какому берегу
прибиваться.
— Берег у нас один — мой.
— Это я уже давно поняла, но у меня там еще свое
кафе небольшое. Да и в любом случае я не хотела бы терять
гражданство Франции, во всяком случае, сейчас, а дальше
видно будет. Пока мы можем спокойно летать в Париж
и не бедствовать. Ваши комиссионные магазины высоко
оценивают наши вещи и аппаратуру. Пара поездок — и
можно не работать.
— Лариса, как ты относишься к русским театрам? У
меня случайно образовалось достаточно знакомых в этой
области, театры расположены в нашем районе.
— Я бы с удовольствием.
— Тогда завтра в Ленком, а потом выбирай сама.
— Мне это трудно сделать. Я не знаю московского ре-
пертуара, поэтому полагаюсь целиком на тебя, а то все по
ресторанам ходим. В театр тоже можно прилично одеться.
~506~
Лукин, так и понял, что Ларисе хотелось показать свои
наряды московским модницам, а заодно свою «голду с
брюликами». Собственно, почему бы и нет.
— Я хочу быть рядом с тобой и выглядеть особенно
красивой. Не для окружающих, а для тебя. Пускай тебе все
завидуют. А ты можешь галстук не надевать? Ворот рубашки
поверх костюма и цепь золотая. У нас так ходят. Я не пред-
лагаю тебе легкую косынку вместо галстука.
— Да, косынка будет лишней, а цепь откуда?
— Я купила в «Березке» тебе в подарок по случаю
нашей свадьбы, которую играли в Самарканде.
— Так не честно. Я тебе ничего не подарил.
— Лучший мой подарочек — это ты, как в мультике.
Они доехали до Пушкинской площади и шагали под
руку по скверу мимо памятника поэту, когда к ним подошла
женщина в возрасте.
— Извините меня. Я просто залюбовалась вами, какая
красивая пара. Счастья вам!
И женщина также тихо растворилась в толпе, как и по-
явилась.
— Вот видишь. Я же сказала, что буду рядом с тобой
самой красивой.
— Не обращай внимания, Лауренция. Эта баба — из
КГБ, — засмеялся он.
— Ты серьезно?
— Шучу, конечно, но мне не нравятся такие заморочки
на улице.
Лукину женщина показалась вполне приветливой и ис-
кренней, но что-то было в этом от лукавого. Он никогда не
сталкивался с такими откровениями от посторонних лиц.
Хотя в прошлом году они шагали по двору в Самарканде, и
компания девочек лет шести обратила внимание на Ларису,
а одна из них произнесла: «Посмотрите, какая красивая
девушка». От ее слов даже Лариса смутилась, но приветливо
улыбнулась девочкам и помахала им рукой. А дети всегда
говорят правду. Он и не сомневался, что Лариса чертовски
~507~
красива, что-то было в ней слегка цыганистое, впрочем,
как и в нем тоже. Но не порадовало его это высказывание
женщины. Слова хорошие, но лучше бы она прошла мимо.
К чему они? А когда он чего-то не понимал, это ему не
нравилось.
Отпуск потихоньку заканчивался, и скоро пора было
выходить на работу. Дома Лариса хлопотала по хозяйству.
Им предстояло отпраздновать два торжества. Первый —
день рождения Надежды, жены Анатолия Прохорова, у
которого Лукин был на свадьбе свидетелем. Они с друзьями
звали его Прохой.
День рождения они праздновали на теплоходе, на кото-
ром капитаном был Николай Бобриков, его шурин, или как
называется муж сестры его жены? Здесь Лукин встретился
с Ваней Луниным и Мишей Зуевым, которые были уже не
такими баламутами, потому что пришли с женами. Лукин с
ними и Анатолием раньше работал на заводе в комсомоле и
сохранил добрые отношения. Иван с Михаилом трудились
теперь в КГБ, а Проха — МИДе, но тоже на секретной
работе. Они знали, что Лариса приехала из Парижа, и не
опасались встречаться с Виктором и с ней. Лариса со своим
веселым характером легко вписалась в их компанию, но
Виктор старался не часто встречаться с ребятами, чтобы
не бросить тень на их репутацию. А ведь был у Лукина еще
один товарищ — Василий из КГБ, который и занимался-
то там всего лишь какими-то хозяйственными делами, но
когда узнал, что Лариса приехала из Франции, то попросил
Лукина больше к нему не приходить, пока он поддерживает
с ней отношения. После чего Виктор и сделал вывод, что Ва-
силий никогда не был ему другом, хотя поступок он оценил.
Сказал, по крайней мере, честно, в лицо.
Денек выдался погожим, впрочем, как обычно на день
Веры, Надежды и Любови. Именно в этот день родила На-
дежда, жена Прохи. На теплоходе ходили по Клязьменско-
му водохранилищу, высадились в бухте Радости и жарили
шашлыки. Обычно этим вопросом в компании занимался
~508~
Лукин, но сегодня его заменил Иван, который подколол
его, глядя на них с Ларисой, что Виктору не до шашлыков
сейчас. Да, Виктор и сам удивлялся. Они с Ларисой совсем
не уставали друг от друга.
Через пять дней был профессиональный праздник Луки-
на — День уголовного розыска, 5 октября. Раньше собира-
лись у него в квартире всем отделом, а теперь с работы был
только Виктор Джемс с женой Ниной. Они с Джемсом отме-
тили этот праздник в коллективе, получили знаки 70-летия
образования организации и медали за безупречную службу,
а потом договорились продолжить празднование у Лукина.
Виктор был с женой, а Лукин — с Ларисой, как говорит-
ся — с гражданской женой. Они с Ларисой вспомнили, что
в прошлом году праздновали этот день в Самарканде, тоже
среди коллег Лукина и Нурзало, который все организовал.
Тогда Лукину подарили знак уголовного розыска Узбеки-
стана, и он прицепил его на кофточку Ларисе, да она с ним
так и убыла в Париж, прижимая его рукой на регистрации
пассажиров, от чего Лукину было радостно.
Потом праздновали день рождения Лукина в том же
составе, четвером. Со Славой Кочкиным в компании с
Ларисой они больше не встречались после их «рельсовой
войны», как они в шутку назвали крупный разговор в от-
ношении прекрасной дамы. Назвали в шутку, а не встре-
чали всерьез… Сначала день рождения Лукина отмечали
в ресторане «Столичном» гостиницы «Москва», потом
продолжили в акватории Речного вокзала под «черняшку»
с шампанским. Уговорили капитана Николая снять с яко-
ря свой теплоход на стоянке и дать кружок по Северному
порту. Николай — совсем непьющий, поэтому не сразу
раскачался под их веселую компанию, но потом включил
«колокольчики», так они называли громкоговорители на
палубе, и музыкой наполнилась вся бухта. Николай никуда
не торопился, так как находился на дежурстве в порту, и
компания еще долго танцевала на палубе, несмотря на глу-
бокую осень. Потом попарно выходили на Ленинградское
~509~
шоссе. Лукин заметил, что под ногами уже не шуршала
листва, опавшая с деревьев, а лежала слипшаяся от осенних
дождей и заморозков, поэтому скользила, от чего Лариса
плотнее прижималась к нему. Это было весьма приятно,
однако он понимал, что наступала зима, а это означало, что
они расстанутся — ненадолго, как обычно обещала Лариса.
Праздники немного отвлекали ее от мыслей о Париже,
а в будни она все чаще стала вспоминать о нем, мотивируя,
что надо съездить за зимними вещами, да и оформить там до-
кументы, потому что посольство визу больше не продляло.
В общем, серьезные заморочки. Он понимал, что не может
аргументировано убедить ее в обратном, а самое главное, что
все его годовые накопления потихоньку заканчивались, как
и ее франки тоже. Гульнули они четыре месяца, конечно, от
души. Одна только свадьба в Самарканде чего стоила. Зато
есть, что вспомнить.
Кончилось тем, что Виктор собрал последние деньги и
купил ей билет в Париж.
— Я могла бы еще побыть с тобой немного.
— Нет уж, если решила ехать, то лучше сейчас, пока у
нас с тобой не началась будничная серая семейная жизнь,
от получки до получки. Ты там пока все отладишь, а я здесь
немного финансовое положение поправлю.
— На другую работу пойдешь?
— Нет, другим способом, для всех это тайна.
— И для меня тоже?
— Для тебя особенно.
— Ладно, не издевайся. Это не опасно?
— Нет, конечно, я иногда играю в азартные игры на
деньги. Карты, ипподром.
— Да ты еще и игрок! Мне только этого не хватало.
Лучше я тебе пришлю, сколько нужно.
— Вот этого не надо. Я мужчина. Играю я очень редко,
для того чтобы выиграть и уйти, потому что у меня не бы-
вает денег для проигрыша. Я не игрок, а скорее мошенник,
потому что никогда не проигрываю.
— Ты мне открыл еще одну сторону своей жизни. Сколь-
ко у тебя их? Надо тебя с собой забирать.
— Мы эту тему давно уже оставили. Хорошо?
— Я уеду месяца на два и к Новому году буду здесь, с
тобой, а может и к Рождеству.
— Хорошо, я буду ждать, — улыбнулся Виктор ее обе-
щаниям.


Глава 11
Прожили они вместе долгих четыре месяца, а при их
нелегальном положении это было слишком много. За эти
месяцы их не накрыли за нарушение визового режима. У нее
было разрешение на пребывание только в Самарканде, а ему
запрещалось иметь контакты с иностранными гражданами.
Они потратили за четыре месяца целое состояние в рублях
и валюте, устроив себе большой праздник, но жизнь со-
стоит еще и из будней. Для Лукина это не было проблемой.
Он умел быстро перестраиваться от праздников к будням
и вполне мог прожить на свои 150 рублей в месяц и еще
откладывать из них «в кубышку» к ее приезду. Правда, в
шутку он это называл освоением программы выживаемости.
В армии он сталкивался с мужиками, проходившими эту
программу. Это было очень серьезно, когда кидают тебя
в тайге без соли и спичек, а потом забирают через месяц,
если выживешь. У первобытных людей были хоть каменные
топоры…
Подвергать Ларису программе выживаемости в совет-
ской действительности он не решался. Это могло сказаться
на ее следующем возвращении. Да и виза у нее закончилась.
Если власти в СССР еще могли бы сделать снисхождение
при возвращении во Францию, то немцы могли и задержать
ее до выяснения обстоятельств при пересечении границы
на поезде.
~512~
В любом случае им необходимо было расстаться на
время, но никто из них не знал — на какое. Лариса, как
всегда, надеялась вернуться через два месяца — к Новому
году. Но Виктор уже предполагал, что в новогоднюю ночь
ему вновь придется дежурить сутки по Управлению. Новый
год — семейный праздник, и он добровольно освобождал
от дежурства семейных оперов…
На вокзале Лариса встретила своих соотечественников,
которые ехали в соседнем купе, и затрещала французская
речь. Они говорили, видимо, ни о чем, эти незнакомые
друг другу люди, но Виктор видел, как она преобразилась
среди своих. Он почему-то думал, что он не сможет жить во
Франции, но она сможет жить в России. И он представил
ее состояние применительно к себе, когда он скучал по
Москве, по родным и друзьям в командировках, которые
неожиданно затягивались. Если у них все сложится, как они
планируют, то им все-таки придется уступать друг другу и
бывать там и там. Ее «там» он мог еще представить, а второе
«там» было более чем призрачно. А пока ему казалось, что
всё рухнуло на этом вокзале. Эти рельсы, которые проходили
под окном его квартиры, как паутина, тянулись до самого
Парижа. Бери дрезину и кати навстречу неизвестности.
Где эти белорусские партизаны или пьяные апачи, которые
рельсы разбирают?
Первое письмо пришло из Минска, полное любви и неж-
ности вместе с сожалениями о жизненных неудобствах, ко-
торые заставили их временно расстаться. В ответ он бросил
в почтовый ящик целую ученическую тетрадь на двенадцать
листов, исписанную мелким почерком. Они еще не забыли
свой почтовый роман. Сколько он продлится?
Лукин вышел на работу все в том же осеннем пальто, и
по этому поводу Михалыч только хихикал, зная, сколько
денег было у Лукина до отпуска, но он мог только догады-
ваться, как счастливо тот прожил эти месяцы. Лукин был
еще в состоянии шутить и рассказал Михалычу анекдот
про грузин. Идут как-то по кладбищу в Грузии Гиви и
~513~
Ваха. Гиви читает на памятниках: «Родился в 1970, умер в
1976 году, а этот прожил десять лет, а этот — меньше семи.
Ваха, почему они так мало жили?» — «Видишь ли, Гиви,
у нас принято писать на памятниках только те годы жизни,
когда человек жил и радовался жизни, потому что у него все
было для этого. Деньги, дом, машина, семья и любовница,
а остальные годы не считаются. Вот поэтому и указаны
эти даты», — пояснил Ваха. Гиви задумался и произнес:
«Знаешь Ваха, когда я помру, то напиши на памятнике, что
я родился и сразу помер».
Андрей Михайлович рассмеялся, но больше не подка-
лывал его по поводу осеннего пальтишка.
— Кстати, в кадрах есть разнарядка на прохождение
годичных курсов иностранного языка, бесплатно, в рамках
подготовки к Олимпиаде. У тебя нет желания?
После короткой паузы Лукин что-то прикинул в уме.
— Да, конечно, хочу.
— Наверное, французскому языку? — съехидничал
Михалыч и тут же стушевался.
— Ваши шутки неуместны.
— Ладно, извини.
Но его мысль понравилась Виктору, и он сначала за-
писался на изучение французского языка, тем более что
занятия языком с Ларисой оставили в памяти всего две
фразы: «Комон сова?», но пока «сова па», и Виктор иногда
в глубине души надеялся, а вдруг справедливость восторже-
ствует и они будут вместе? Хотя это из области фантастики,
а пока, как у разведчиков, надо вживаться, то есть делать
свою работу, как он умеет, а умеет он хорошо. Подготовка к
Олимпиаде-80 не отражалась на работе уголовного розыска
столицы, но это обстоятельство затронуло интересы Лукина.
Курсы иностранных языков — и вот Лукин, чтобы занять
себя до предела, записался на эти курсы. И опять же — по-
сле окончания учебы у него образовалось относительно
свободное время, а на курсах — новые лица. Он опреде-
ленно понимал, почему ему нравится французский язык,
~514~
но так же понимал, что в жизни это ему не пригодится, так
как Лариса прекрасно знала русский, а он больше ни с кем
общаться во Франции не желал. Да и не хотелось лишний
раз будоражить окружающих, которые могли неправильно
истолковать его желание изучать этот язык. Поэтому, по-
размыслив, Лукин переписал рапорт в кадрах на курсы
немецкого, который изучал около десяти лет, начиная со
школьной парты. Он хотел «шпрехать» на хорошем уровне.
Тогда он еще не мог знать, что сделал правильный выбор и
что эти знания помогут ему в критической ситуации, но
это будет через много лет. На курсах он опять встретился
со своими знакомыми коллегами из спецслужбы ГУВД,
которые работали по иностранцам. Вот уж им точно надо
было изучать иностранные языки, а ему — просто занять
свободное время, да и с работы отпускали на эти занятия,
потому как было указание МВД. На курсах их не гоняли, как
«школяров», и двоек не ставили, хотя преподавательский
состав был из института иностранных языков. Лукин, как
обычно, занял стол у задней стенки и мог во время занятий
черкануть несколько строк Ларисе.
Высчитать сколько продлится его роман с Ларисой в
таком режиме — невозможно. Он не может здесь в Мо-
скве обеспечить Ларисе жизнь, хоть капельку похожую на
ту, что у нее в Париже. Москва — это не Париж. Можно в
своем гнездышке создать уют, комфорт и соответствующую
атмосферу, но для этого нужны финансы, а откуда они у
опера? Виктор может заработать азартными играми, но он
это делал раз в году и никогда не был игроком. Он играл
без азарта и риска, потому что рисковать было не на что.
Обычно он брал с собой небольшую сумму и с нее рас-
кручивался, а потом резко уходил на пике выигрыша, он
это чувствовал, чтобы не растерять найденное, потому что
относился как к находке.
Париж для него не существовал как вариант для про-
живания, поскольку для этого надо было все сломать и там,
за бугром, смириться с униженным положением в обществе,
~515~
на уровне безработного, как минимум, а уж представить
себе, что его обеспечивает жена и что она всегда будет за-
рабатывать больше! Он не допускал даже мысли, чтобы его
назвали нехорошим словом, каким называют мужиков в
такой ситуации. Всё это отлично понимая, он старался не
будировать эти вопросы. Пока их отношения были заоб-
лачными, они летали и порхали в своих мечтах и фантазиях
по поводу совместной жизни, реально надеясь на несколь-
ко месяцев, которые предоставляла им судьба. Это было
большой щедростью с ее стороны, исходя из положения,
в котором они оказались. Никто им коварные сети не рас-
ставлял, получилось всё само собой.
Пять лет назад он понимал, что однажды встретит
девчонку, которая отобьет у него желание мотаться в Сева-
стополь и предлагать руку и сердце замужней женщине, с
которой дружил более десяти лет. И встретил. Да такую, что
все вокруг перестали для него существовать. Лариса пошла
на обман только с одной целью, чтобы не потерять его, по-
этому умолчала о замужестве и Париже. Но случилось то, что
случилось, а главное, что он об этом не жалеет. Встречи по
несколько месяцев в году, но все они — незабываемые. Нет
никакой серости. Каждый день — праздник. Плохо, что нет
семьи, но Лариса ему сама сказала, что он может жениться
сколько хочет раз, потом она все равно приедет и заберет
его с собой, а вот детей от него она готова рожать только в
Париже, там ей воспитывать их будет легче. У нее никогда
ни с чем не было проблем, вот только бросить все там и
переехать к нему, как декабристке, решимости не хватало.
А наверное, сравнение с декабристками и Сибирью было
близко к реальности в семидесятые годы. Судя по рассказам,
она видела все ужасы ссылки в Навои, что в Узбекистане, а
это похуже Сибири будет. И Виктор понимал, что убедить
ее вернуться в Союз не получится. Поэтому почтовый роман
продолжался и отражал только идеальные их отношения,
не допуская и намека на ссору или обиду. Это когда живешь
вместе, можно вспылить, потом извиниться и помириться,
~516~
а на бумаге допустишь один раз — и все может рухнуть.
Очень трудно из такого положения выбираться в письмах.
В общем, на сегодняшний день эти отношения устраивали
их обоих.
Каждый раз она приезжала к нему «насовсем», как
она выражалась. Они так же проматывали ее франки и
его рубли, которые он скапливал за год. После решения
хозяйственных проблем в Париже Лариса обещала вернуть-
ся — как обычно под Рождество, через полтора месяца, но
очередная разлука затянулась надолго. Виктор подкалывал
Ларису в письмах, что она забыла сообщить — до Рождества
какого именно года. Минуло Рождество следующего года,
а следом новогодние праздники, которые для Виктора
уже многие годы праздниками не были. Он отмечал их
по-прежнему в кругу друзей, но у них были семьи, и он
возвращался далеко за полночь в пустую квартиру, а это
было неправильно.
До следующей зимы продолжалась бурная переписка.
Оба понимали, что лишь эти строчки держат наплаву их
взаимоотношения и другого им не дано. В каждом письме
Лариса сообщала, что приедет через два-три месяца, но
потом все повторялось, и она откладывала свой приезд из-
за новых проблем, в которые не хотела его посвящать. Он
понимал, что всё не просто так и у нее что-то происходит,
но пытать ее было бесполезно. Виктор уже не каждый день,
как раньше, заглядывал в свой почтовый ящик на Ново-
слободской, куда приходили ее письма. Они с Ларисой
условились, что писать она будет на адрес его прописки.
Это было сделано на всякий случай, чтобы не засветить
частой корреспонденцией из-за бугра их «гнездышка».
Конечно, тем, кому надо, эта квартира была известна. Но
давать лишний повод для контроля не хотелось. Квартира
удобно расположена рядом с Белорусским вокзалом, поэто-
му можно такси не брать, а договориться с носильщиком,
и он на своей тележке довез бы их до подъезда, как он ей
однажды предложил в шутку.
~517~
И вот в один прекрасный день Лукин открыл почтовый
ящик на Новослободской и обнаружил в нем записку, что
по указанному адресу на Профсоюзной улице ждет его
передача из Парижа. Были указаны два дня и часы, когда
можно ее забрать, а также странная подпись «Курганов».
В эту минуту у Лукина не шевельнулся ни один мускул,
чтобы рвануть за посылкой, которую обозвали передачей.
У его пытливого ума с оперативным уклоном сразу возник-
ло множество вопросов по данному поводу. Если посылку
на самом деле привезли оттуда, то почему сообщили на
Новослободскую? Лариса знает адрес, где он живет фак-
тически. К тому же, она не могла отправить ему посылку
без предупреждения. Они заранее условились, что Лариса
не будет посылать никаких посылок, так как он опасался
провокаций. Их почтовый роман никто не мог запретить, а
вот в посылку могли вложить все что угодно для обвинения
в контрабанде или антисоветчине. Этого добра в Париже
хватало, и достаточно было одной брошюры «Посев» или
книги Солженицына. Телефона в записке не было, но Лукину
ничего не стоило пробить его по адресу через дежурного
по управлению милиции. Оказывается телефон в квартире
был, но почему-то не указан. И еще одно «почему». Могли,
конечно, перепутать иностранцы посылку с передачей, но
по почерку видно, что писал русский. В этом Лукин тоже
разбирался. Значит, писал ее либо бывший зэк, либо опер,
и вряд ли милицейский. Приходи, дорогой, за передачей, а
там тебе «лапти сплетут», набросив наручники, и потом ты
не сможешь ничего доказать, потому что из камеры ничего
не перепроверишь. К такому вот выводу пришел Лукин, но
стоило проверить свою версию.
Первым делом надо было спросить у Ларисы, что тоже
не так просто. Звонить с Почтамта — стремно. Пока бу-
дешь ожидать разговора с Парижем, тебя отснимут во всех
ракурсах, а потом и «протопают». Лукин набрал телефон
знакомого Свиридова с Масловки и напросился в гости.
У «Центуриона», как они звали его с Кочкиным, были
~518~
родственники в Париже и США, поэтому звонок Ларисе из
его квартиры не будет новостью для спецслужб госбезопас-
ности. Виктор попросил его заказать разговор с Парижем,
обещая оплатить все расходы. Свиридов относился к Лукину
по-доброму и через пятнадцать минут он услышал в трубке
знакомые: «Уи» и тут же «Люка, ты?», «Что случилось?».
Виктор объяснил ситуацию с передачей от нее, но она за-
верила, что не посылала ничего и помнит об их договорен-
ности по этому поводу. Потом он кое-как успокоил ее, по-
обещав разобраться с этим, но Лариса сказала, что ей будет
спокойнее, если он забудет об этом, как будто бы ничего не
было. Она сообщила, что есть еще некоторые проблемы,
из-за которых она не в состоянии приехать в СССР, и по
телефону сообщить ничего не может, но скоро все решится
и она все-таки приедет к нему. Все как обычно в течение
последнего года. Оставалось только ждать.
Виктор пообещал Ларисе забыть о «передаче», ожи-
давшей его на Профсоюзной улице, но теперь было ясно,
что обратным адресом этой «передачи» был дом два на
Лубянке, то есть КГБ СССР, а это было уже серьезно, и
оставлять без внимания ситуацию он не мог. И по обстоя-
тельствам и по своему задиристому характеру. Он не знал, с
какими трудностями столкнулась Лариса и почему не может
приехать в Союз, но догадывался, что ей не давали визу.
С этим могла быть связана «передача» для него. И Лукин,
недолго думая, набрал телефон знакомого полковника КГБ
Чернова из 5-го управления по работе с инакомыслящими,
которому передал в свое время расследование кражи из
квартиры Ширанского. Он в двух словах пояснил ему си-
туацию с «передачей» без своих догадок, прикинувшись
«вещмешком», и попросил соединить его с сотрудниками
КГБ, кому это интересно, сообщив, что будет ждать звонка в
своем кабинете. Дело происходило в двух шагах от Лубянки,
и Лукин был готов встретиться в любой момент.
Вскоре ему перезвонил сотрудник КГБ и предста-
вился, что он от Чернова. Лукин рассказал сотруднику о
~519~
полученной записке на получение «передачи» из Парижа.
В записке не указано даже от кого «передача», а у него
есть одна знакомая в Париже, но она ничего не посылала.
Потом Лукин предложил сотруднику свои услуги в полу-
чении «передачи» под контролем КГБ, потому что это
должно быть интересно. Однако сотрудник отказался от
предложенного Лукиным мероприятия и поинтересовался
одним мужчиной, который якобы проживает в Париже.
Лукин понял, что это прозвучало «от фонаря», чтобы
выйти из разговора. Оперативный прием. И тогда Лукин
еще раз четко повторил, что знакомых в Париже не имеет,
кроме одной дамы, но она ничего не посылала. Для любого
опера КГБ такая информация была бы интересна, но этот
поблагодарил за информацию, даже не записав для профор-
мы адрес с «передачей». Лукин допускал, что полковник
Чернов дал ему исчерпывающую характеристику только
по одному факту, когда он аргументировано убедил КГБ
забрать уголовное дело по квартирной краже и расследовать
самим. Сотрудник Комитета, звонивший от Чернова, своим
отказом от предложения Лукина косвенно подтвердил, что
это была их затея. Они напоролись на ушлого опера Лукина,
который не побежал за «передачей» из Парижа, а вышел
на тех, кто мог организовать эту провокацию, и предложил
им совместную операцию. Участвовать они отказались,
понимая, что он может размотать всю цепочку. Вот если
бы Лукин взял эту «передачу» с их вложениями, то уже
ожидал бы настоящей передачи, причем в камере, откуда
невозможно докопаться до истины и участников, которые
к тому же имели бы вымышленные имена. Он такие дела
знал не понаслышке. На оперативном языке это называ-
лось реализацией оперативных материалов в отношении
конкретного лица, а провокацию доказать в таком случае
невозможно, да и некому. Какой прокурор попрет против
спецслужб?
Проведя короткое расследование, Лукин уяснил, что это
был еще один «звонок», извещающий, что ему не позволят
~520~
быть с Ларисой вместе, будь то официально или нет, а его
выезд к ней вообще из области фантастики. Ему не давал
покоя один вопрос. Что у нее такого случилось, что взялись
за него, а ее не пускают в Союз? Он был уверен, что именно
у нее, потому что он в данный момент на службе получал
одни поощрения за поимку жуликов, разбойников и убийц,
а в быту к его поведению и подавно вопросов возникнуть
не могло. Но это не могло продолжаться вечно, и скоро они
должны встретиться и все выяснить.
В Москве еще вьюжило, но это были последние сюр-
призы зимы. Виктор покуривал на лоджии, грустно погля-
дывая на железную дорогу под окнами квартиры. Эта ветка
«железки» вела через Белорусский до самого Парижа. И в
этот момент в прихожей раздался необычный телефонный
звонок — непрерывный. Межгород.
— Здравствуй, Виктор, это я, — услышал он бодрый
голос Ларисы.
— Ты откуда звонишь, где ты?
— Я в Одессе. Появилась возможность поехать в круиз,
и я не отказалась. Мы сегодня ночью пришли теплоходом,
а утром — в Киев и вечером завтра — самолетом в Париж.
— В каком отеле ты остановилась? Я сейчас прилечу.
— Ты не успеешь, не надо.
— Тогда утром встречу тебя в Киеве!
— Не надо это делать, я скоро приеду к тебе. Мы с груп-
пой, и мне будет трудно от них оторваться, а тебе пройти в
гостиницу. На этот раз твой штамп в паспорте не поможет,
это не Узбекистан. У меня не было другого выхода для по-
ездки в Союз.
— Скажи, в каком номере остановилась, я тебе пере-
звоню.
— Зря я тебя взбудоражила своим звонком, но так
хотелось услышать твой голос… Я тебя люблю, скоро буду.
Пока, мне пора.
Разговор резко прекратился, как и начался. Он не
понимал, что происходит. Они не виделись более года,
~521~
только письменные заверения, что Лариса скоро приедет.
Вдруг — туристическая поездка на теплоходе в Одессу, и
она сообщает, что встретиться нет возможности.
Виктор позвонил своему другу Володе Алексееву из
спецслужбы ГУВД по иностранцам и попросил у него
телефоны всех гостиниц «Интурист» в Одессе и Киеве,
где Лариса могла остановиться. Тот давно знал его и дал
все телефоны. Очень быстро нашел номер гостиницы, где
остановилась Лаура Колен. Ее телефон молчал до трех часов
ночи, но он проявил настойчивость, будь она неладна. Ла-
риса сообщила, что они гуляли всей группой в ресторане,
потом в баре и попросила дать отдохнуть до утра. Виктор
перезвонил утром, и Лариса сама начала рассказывать
совершенно другую версию своих ночных похождений.
Виктора поначалу они не интересовали, он ведь о них и не
спрашивал.
— Я тебя не спрашивал об этом, но коль скоро раз-
говор зашел, тогда объясни мне, когда ты врала — ночью
или сейчас?
— Что ты имеешь в виду?
— Только то, что в три часа ночи ты рассказывала мне
совершенно другое. Ты что — не одна, поэтому не можешь
со мной встретиться? — Пожалуй, впервые он вспомнил,
что существует чувство ревности, хотя ранее не ревновал ее
даже к мужу Мишелю и понимал, что это смешно, потому
что она за пять границ от него.
— А что ты хотел услышать от загулявшей сонной
женщины в три часа ночи? Я спросонья могла что угодно
ответить.
— Ты не ответила на мой вопрос.
— Мне пора. Группа уже в автобусе. Мы едем по городу,
потом в аэропорт. Я тебе напишу.
— Я тебе тоже.
Виктор за все пять лет никогда не разговаривал с ней в
таком тоне и не пытался ее ревновать. Он не был нецело-
ванным мальчиком и вполне допускал, что при такой ее
~522~
красоте вокруг обворожительной Лауры бродил хоровод
мужчин. Тем более теперь она в разводе и вполне свободна.
«А что если она реально оценила наши отношения
и решила устроить свою жизнь?» — накручивал себя
Виктор.
А почему бы и нет? Они оба понимают, что их брак если
и состоится, то им придется пройти через такое, что еще
неизвестно, чем это закончится. Ведь они еще ни разу не
столкнулись с системой, так как их встречи были нелегаль-
ными и их не трогали спецслужбы, а затей они официальные
действия по регистрации брака, то уж тут получили бы все и
по полной программе. Уж они-то это знали не понаслышке.
Через это прошли их родители. Лагеря и ссылки, потому она
и родилась в Средней Азии, в маленьком городе Навои, где
располагались зоны, а теперь — спецкомендатуры. Лариса
каким-то чудом вырвалась из этого круга и вряд ли когда-
нибудь, даже в страшном сне, согласилась бы вернуться
обратно, за железный занавес СССР.
Лукин никогда не пытался выяснить у Ларисы подроб-
ности, так как она однажды сказала, что ей неприятно вспо-
минать свое детство. Но и без ее рассказов было все ясно. Да
и сейчас они реально оценивали свое положение, понимая,
что только таким образом могут сохранить свою любовь на
долгие годы. Лариса неоднократно в шутку даже разрешала
ему жениться, обещая нарожать ему детей во Франции и там
же их воспитать, и когда однажды наступит такое время,
они будут большой семьей. Она при этом всегда смеялась,
предполагая, что их дети будут красивее, чем они, и умнее, а
поэтому и счастливее, но Виктор понимал, что это чуть ли не
единственная возможность создания союза с француженкой,
только неизвестно, как это все обозвать юридически, так как
до такого еще никто не додумался.
Виктор в одиночестве прокручивал воспоминания,
стараясь объяснить себе ее поведение в этой поездке. Он
не получил от нее никаких свидетельств о ночном загуле.
Единственным светлым пятном были ее слова, что она соску-
~523~
чилась и ей захотелось поговорить с ним, а другого выхода у
нее не было, иначе как приехать в Одессу по туристической
и позвонить. Она никогда ему не врала, так почему он сей-
час усомнился в ее честности? Нервы сдали? Несомненно.
Почему он судит по неприятным, мягко сказать, событиям,
которые происходят вокруг него в СССР, и не подумал о си-
туации, которая может сложиться у нее во Франции. Лауре
могут не давать визу для поездки к маме, так как им стали
известны истинные причины ее посещения Союза и их ре-
альные планы на бракосочетание, но она об этом не могла
ни написать, ни позвонить из Франции, а туристические
группы почти не контролируются, тем более по Украине.
Возможно, поэтому она не хотела, чтобы он прилетел к
ней в Киев. Этого бы они скрыть никак не смогли. Да мало
ли у нее могло быть других обстоятельств, по которым их
встреча опять откладывалась, хотя ее заверениям, что она
будет скоро, он не поверил. Его мысли перемешивались с
бурными эмоциями. Возможно, ему нужно было бы остыть
или перебеситься в мальчишнике, а может быть уступить
соблазну Сергея и оттянуться с девочками в бане. Но он дал
волю своим эмоциям и выпалил Ларисе на бумаге практи-
чески все, что взбрело ему в голову.
Для него было совершенно ясно, что их письма читали в
каких-то кабинетах. Послания обычно ходили по две недели
до Парижа, а это письмо могли бы не пропустить, и Виктор
накрыл бы этим крючкотворам стол в ресторане, но письму
дали зеленый свет, увидев в нем разрыв отношений. Через
неделю позвонила Вика и сообщила, что звонила Лариса,
плакала, рассказала о его письме, которое сильно обидело
ее, и что она не хочет с ним общаться. Виктор не понимал,
что за обстоятельства были у Ларисы, что она пошла на этот
круиз и не захотела с ним увидеться. Ее обещаниям вернуть-
ся «насовсем» он уже не верил. Где-то подсознательно он
понимал, что их союз может быть очень долгим, но это не
означало, что они будут жить одной семьей, и ее круиз стал
толчком к разрыву. У него подкатывал ком к горлу, глаза
~524~
были полны слез, когда он писал ей письмо. Он понимал, к
чему это приведет, и сознательно сжигал последние мосты,
соединяющие их.
Вика отлично знала, что у Виктора никого кроме Ла-
рисы нет, да он и не видит никого вокруг, поэтому не по-
нимала, зачем надо было так резко рвать с ней. Если бы он
это знал сам!
Виктор пошел в загул и быстро заполнил образовавший-
ся вакуум, но не в душе, это могла бы сделать Лариса или
другая достойная женщина, но оба варианта теперь были
несбыточны. С Ларисой он расстался сам, а другую такую
вряд ли встретишь. Во всяком случае, ему так представля-
лось сейчас. Кажется, такое уже было давно, в Севастопо-
ле… Он также хотел забыть Наташу и пытался это сделать,
как говорят, вышибая клин клином, и надо признать, что
получилось, а теперь он понимал, что клина против любви
к Ларисе ему не сыскать, да и не очень-то уже хотелось. Он
сравнивал себя с выжатым лимоном и больше ни к чему не
стремился. Он просто устал.
Попрощавшись с Викой, они пообещали звонить друг
другу. Наверное, из вежливости, и хотя ему хотелось звонить
ежедневно, чтобы узнавать хоть что-то о Ларисе, но он по-
нимал, что этого делать не будет. Ушел — и ушел.
Долго гулять Лукин не умел, да и не хотелось, потому
что деньги, с таким трудом накопленные почти за полтора
года, таяли как весенний снег вместе с надеждой создать
семью с любимым человеком. Но если уж не получилось,
то надо реализовать другую мечту, пересесть с мотоцикла
на «жигули», можно даже на подержанные. У него было
много знакомых, как он их называл — «жуликов по линии
ОБХСС». Они не обижались, зная, что у Виктора другой
профиль работы — убийцы, разбойники, воры, и он в их
огороде никогда не копался, поэтому и относились к нему
с уважением. Из «жигулей» они предпочитали «шаху» —
шестую модель, а эксплуатировали они машины аккуратно
и меняли каждые два года. Что ей будет за два года в гараже?
~525~
Она почти новая. Виктор поехал к ним с Сергеем, так как
напрямую с ними не общался. Он только высказал свое по-
желание, его решение тут же одобрили.
— Правильно. Уважаемый человек — и ездит на мотоци-
кле! Да подержанные «жигули» ты можешь у нас выиграть
в карты за два вечера.
— Нет, мы так не договаривались.
— Сергей, объясни товарищу оперу, что мы с ним играем
по-честному, не поддаемся. Потому это не будет выглядеть
взяткой. А потом — нам от Виктора ничего не надо. Он —
твой друг, и нам приятно общаться с ним.
— Спасибо, Дмитрич, я просто хотел сказать, что могу
купить подержанные «жигули», и если мне немного усту-
пите в цене, то я буду рад.
— Сделаем мы тебе «шаху».
— Ну, а если я выиграю у вас потом в карты, то не
обижайтесь, после этой покупки я буду на мели, а как вы
говорили, мужчина не может быть без денег.
— Ты правильно решил купить подержанные «жи-
гули». Меньше будет разговоров на работе, а лучше купи
«победу», а мы тебе туда поставим движок от «мерседеса».
Последнюю точку в этом решении поставил все тот же
мотоцикл.
Днем солнышко уже пригревало и с крыш текло, а ночью
подмораживало, но основные трассы были сухими. Друзья
шутили над Виктором, что он заканчивает сезон езды на
мотоцикле зимой к декабрю и начинает его зимой, но в
феврале. Опер Слава Кочкин попросил вечером довезти
его до дома на мотоцикле. На Савеловском путепроводе
Виктор ощутил сильную вибрацию в руле. Он плавно
притормозил и прижался к обочине. Первым неполадку
обнаружил Кочкин.
— У тебя нет гайки на переднем колесе.
— Точно, отвернулась.
— Ну, ты даешь! Я поехал на автобусе, а тебе советую
проверить остальные гайки.
~526~
Виктор посадил ось колеса до конца и медленно поехал
в гаражи к мотогонщикам на Динамо.
— Пора тебе заканчивать с мотоциклами, — предложил
Саша. — Вспомни, сколько раз мы ремонтировали твои
тачки! Дважды перебирали двигатели после клина в порш-
невой. Так бывает от перегрева двигателя из-за недостатка
масла в бензиновой смеси, но ты никогда масла не жалеешь
и любишь «прохватить» с дымным шлейфом сзади. Ты еще
шутишь, что так «хвосты» рубишь за дымовой завесой. Зна-
чит, в твой бензин что-то плеснули, а зная твое лихачество,
сам догадаешься или подсказать? Недавно цепь передачи
порвало и намотало на заднее колесо. Тебя опять спасла
хорошая реакция, и ты удержал равновесие. Помнишь чер-
ный след от заднего колеса на пятьдесят метров? Любой из
этих случаев должен был тебя остановить! Обычно такое
происходит на большой скорости, и не многие потом об
этом рассказывают. Да, можно было бы списать эти случаи
на технику, если бы они происходили не так часто. С гай-
кой на переднем колесе должен тебя разочаровать. У нее
резьба при движении наоборот затягивается, и сама она
открутиться не могла.
— Ты хочешь сказать, что ее отвернули?.. Да кому я
нужен!
— Это ты правильно подметил — никому. Тебе виднее,
но я бы на твоем месте пересел на горбатый «запорожец».
Он дешевле твоей «явы» будет. Хочешь, подберем?
— Нет, Саша, спасибо. Я — и на Зеп-стаме… Но в одном
ты прав — с мотоциклом надо заканчивать.
Он отгонял от себя дурные мысли, но сам-то знал, что
ряд случайностей перерастает в закономерность. На мото-
цикле проще было осуществить «черное» дело. Сколько
мотоциклистов бьется ежедневно! Нет человека — и нет
проблемы, но ведь он особо не доставлял никому бес-
покойства. Пойманные преступники им отметались без
вариантов. Они не способны на такие тонкости. Другие
службы тоже исключались. Не могли они с ним так по-
~527~
ступить, не высказав каких-либо претензий. Была полная
«непонятка», но ведь кто-то отвернул гайку на переднем
колесе, и это факт. Неужели все-таки из-за их планов с Ла-
рисой быть вместе? Не может такого быть. Кому они нужны,
да и расстались они уже! Правда, об этом могут и не знать.
А недавняя «передача» с Профсоюзной, когда он убедил
себя, что обратный адрес у нее Лубянка дом два, навела его
на мысль, что это всё — звенья одной цепи. Пускай не все,
но были. Четыре случая с мотоциклом и «передача». И по-
советоваться по этому поводу не с кем. Друзья поймут, но не
помогут в решении проблем. Руководство неизвестно как
себя поведет, а в конце концов может и уволить, чтобы не
было сложностей на работе. И Лукин напрочь отметал идею
вступать в разборки с чекистами. Никаких доказательств
нет, а его бредней вполне хватит для отправки в психушку.
Поживем, посмотрим, решил он про себя, потому что
не видел пока выхода из положения.
Через неделю он рассекал по Москве на «шахе»
чернильного цвета. Да, жених был хоть куда, как девка на
выданье. Тридцать лет, машина, двухкомнатная квартира
почти в центре города. Девчонки из ближайшего окруже-
ния каким-то образом получили информацию, что Виктор
свободен, и любая романтическая встреча заканчивалась
предложением пожениться, причем как можно скорее. Он
прекратил эти встречи и загулы в ресторанах.
Виктор повернулся лицом к производству, которое
помогло отвлечься от других мыслей. Получил диплом об
окончании курсов немецкого языка. Москва готовилась к
встрече Олимпиады-80, а на южных границах Средней Азии
гремела настоящая война. Как это событие могло пройти
без него? Подал рапорт. Кадровик на Огарева, 6, который
формировал команды к отправке в Афганистан, был ему
знаком, поэтому через месяц Лисунов Анатолий сообщил
дату вылета. Сборы проходили в Термезе.
«Если в Афганистане еще жарче, чем в Самарканде, то
куда меня понесло? Надо было изучать персидский язык,
~528~
или, как они называют его — фарси, а не немецкий, но кто
ж знал?» — подумал Виктор.
В команде были коллеги из МВД Таджикистана, кото-
рым не требовалось учить фарси, так как они на нем разгова-
ривали. Никакой границы между странами, можно сказать,
уже не было. По трассе ходили только наши автоколонны.
Весной температура воздуха днем доходила до +25;, а ночью
опускалась до минусовой отметки.
Однажды у команды выдался выходной день, и Лу-
кин поехал к коллегам проводить сослуживцев, которых
должны были уже отправить вглубь соседней страны. Они
славно погуляли на севере Афгана, и ночью Виктор со своей
командой возвращался из гостей на УАЗе. Погода была до-
ждливая, и дорога обледенела. Этого вовремя не разглядел
водитель, и машину понесло в арык. Пока ликвидировали
последствия своими силами, промокли до нитки на мо-
розном воздухе, а одеты были легко, по-летнему, потому
что рассчитывали вернуться по солнышку, но тосты затя-
нулись. Виктор получил воспаление легких. В этом случае
был один положительный момент — он бросил курить.
Решили заняться самолечением и организовали баню, и
этим так усугубили ситуацию, что пришлось его отправ-
лять на Родину, в госпиталь МВД. Полевых госпиталей
еще не существовало, и больного проще было отправить
в Москву, куда летали военно-транспортные Ил-76 чаще,
чем в Сочи.
Так бесславно закончилась его первая командировка
по выполнению интернационального долга, хотя он успел
рассмотреть вблизи все прелести войны, а потом еще ближе,
среди раненых в госпитале. Не такой это мед и сахар, хотя
он и раньше это знал. Ему даже стыдно стало занимать кой-
ку в госпитале со своим воспалением, и он попросился на
домашний режим, пообещав выполнять все рекомендации
доктора, а для уколов имелась знакомая медсестра, которая
с удовольствием над ним «поиздевается». Ему хотелось
пощипать свои нервы, и это ему удалось.
~529~
Лукин вспомнил, как на призывном пункте, когда он
ожидал отправки его «хитрой команды» в армию, майор
КГБ Вячеслав Рычков снял его с эшелона и отправил служить
на «Динамо», где не было казармы, и ему выпало счастье
жить дома в течение всей службы. Потом он узнал, что его
сослуживцы из «хитрой команды», как ее обозвал Военком,
служили кто на Кубе, кто в Африке. Лукин понимал, что ему
досталась бы в той команде должность снайпера, поскольку
он был мастером спорта СССР по пулевой стрельбе. Второй
раз кто-то сверху наставляет его на правильный путь, хотя
бы в этих вопросах.
Тамара из Боткинской больницы обрадовалась, что
Лукин попал к ней в лапы, и следила за его лечением строго
по предписанию доктора. Они в компании с симпатией к
ней в шутку называли ее «спиртовозом», так у нее дома
этого хозяйства, настоянного на разных травах и в чистом
виде, было хоть отбавляй. А плитки шоколада лежали
штабелями в шкафу. Этим товаром обычно благодарили
медсестер в больницах. Поэтому в магазин бегать было не
нужно. И выпить, и закусить всегда есть на месте, но она
предупредила — не ранее, чем он поправится. Симпатичная
девчонка, не равнодушна к нему, хорошая хозяйка, в меру
строга, но Виктор еще был под впечатлением пережитого
за последние годы.
Сразу после приезда из Севастополя он оказался в дво-
яком положении, то Наташа соглашалась выйти замуж за
него, то отказывала, предлагая дружбу. Какая может быть
дружба, если мужчина и женщина любят друг друга? Это
называется совсем по-другому. А когда встретил Ларису,
то она сразу согласилась выйти за него, но на деле все было
гораздо сложнее и преодолеть эти препятствия оказалось
им не под силу. Может, не надо было ссориться с ней —
чем она виновата, что так устроены отношения между
странами? А теперь он не мог предложить руку и сердце
ни Тамаре, ни кому-то еще, чтобы не портить им жизнь.
Ведь Лариса обещала когда-нибудь приехать и забрать его
~530~
с собой, когда это будет возможно. Он представил себя
женатым — и в это время приезжает она… Из дома уйдет
сразу, не раздумывая ни о чем. И опять он не понимал,
зачем расстался с ней.
Вскоре он вышел на работу. И поехал к Лисунову Ана-
толию оформить командировочные документы.
— Виктор, у меня есть один совет, ведь ты москвич?
— Да, родился в Москве, и мои предки отсюда.
— Так вот, мой совет. Не езди ты больше никуда дальше
Садового кольца. Хорошо, что все так обошлось. У тебя
все есть, скоро получишь майора. Выслуги у тебя хватает,
так что не нужна тебе эта война. Иди, работай и готовься к
переводу в министерство.
— Да, пожалуй, ты прав, Анатолий. На одном месте и
камушек обрастает.
— Вот и хорошо. Звони, если что нужно.
— Спасибо.
Его удивлял в этой командировке один момент. Как его
вообще записали в эту команду? Вероятно, не было ника-
кого взаимодействия между МВД, КГБ и армией. Они, как
обычно, занимались каждый своими делами и ревностно
относились к вмешательству. Иначе он не смог бы оформить
командировку из-за связи с парижанкой. Может, и здесь
были зарыты причина отсутствия гайки на переднем колесе
и падение в арык под Термезом? Хотя с арыком явный пере-
бор, виноваты были сами.
«А может, и там были случайности?» — подумал он в
шутку. После проведенных им «разборок с передачей» он
не отмечал вокруг себя ни малейшего присутствия спец-
служб. Лукин хорошо понимал, что если за него взялись
чекисты, то будут сопровождать до тех пор, пока не появится
удобный момент для реализации материалов, которые мо-
гут они вести годами. Так что важно не давать им повода,
и поэтому дальнейшую жизнь он видел в постоянном на-
пряжении. «Что поделаешь, сам выбрал такую профессию
и устроил такие «игры», — думал про себя Лукин.
~531~
Как бы там ни было, он принял решение вернуться к
сыскной работе в районное управление.
На работе все шло по-прежнему. Их «пожарная коман-
да» также вылетала по сигналам тревоги при совершении
преступлений. Коллектив обрадовался его возвращению,
кроме, правда, некоторых руководителей. Какому начальни-
ку приятно, когда подчиненный дышит в спину и однажды
может сместить?
— А мы думали, тебя сразу переведут в распоряжение
кадров и потом оставят в МВД, — с улыбкой встретил его
Михалыч.
— Не дождетесь. В МВД тоже так думали, но появился
какой-то приказ в ГУВД Москвы, не позволяющий оголять
кадры в период подготовки к Олимпиаде. Так что нашему
руководству придется меня потерпеть.
Лукин повторно в этом году наблюдал наступление
весны. Сначала в Термезе, на юге Узбекистана, а теперь в
Москве наступили по-весеннему погожие дни. В городе
совсем по-другому пахло весной, на солнышке уже хорошо
пригревало. Он любил наблюдать за весенней природой, и
сейчас ему вспоминались картины из детства в московских
двориках, когда они сколачивали плоты из досок и плавали
в детском парке на Новослободской, где на газонах весной
образовывались целые водоемы, и играли в пиратов, топя
плоты «противников». Самим утонуть было невозможно,
так как глубиной эти водоемы были не более полуметра, но
дома их ждала хорошая взбучка от родителей, потому что
одежду можно было выжимать. Потом они притихали и
строили маленькие лодки и корабли, которые сплавляли
по ручьям вдоль обочины дороги. Это было удобно де-
лать вдоль трамвайных путей Тихвинской улицы, где не
было водостоков и не ездили машины, а ручьи тянулись от
Сущевского вала до Палихи. Виктор ходил в школу через
детский парк. Еще не весь снег стаял, но природа уже про-
будилась от затянувшейся зимней спячки. Прилетели грачи
и начали вить гнезда, готовить жилье для будущих птенцов,
~532~
а вслед за ними прилетят скворцы, которые будут обживать
прошлогодние скворечники. На сухих местах появлялась
молодая зеленая травка, и лопались почки многочисленных
московских тополей, норовя прилипнуть к обуви. Воздух
наполнялся ароматами цветов. Как жаль, что детство кон-
чилось, хотя в детстве все мечтают скорее повзрослеть…
Его воспоминания о детстве прервал вызов на Миус-
скую улицу, в институт имени Д. И. Менделеева. Там ночью
украли посуду, мензурки, стаканчики, ступочки и многое
другое из платины, в чем в лаборатории проводили опыты.
Все эти драгметаллы весом около семидесяти килограммов
хранились в металлическом ящике, даже не привернутом
к стене или полу. Здесь все было по-простому. Лаборант
выдавал платиновую посуду даже без записи в журнал, а
вечером убирал в небольшой металлический ящик. Двери
в лабораторию — обычные, с замком, который можно от-
крыть гвоздем. Потому преступники спокойно вошли и
унесли ящик с платиной. Охрана сидит только при входе
в институт, а здесь даже не была предусмотрена местная
сигнализация. А ведь ученые занимались серьезными раз-
работками, и, возможно, их труды были дороже платины.
Судя по обстановке, доступ к посуде был ограничен, и круг
лиц, знающих об этих ценностях, — тоже. При осмотре
были сняты отпечатки пальцев вокруг того места, где на-
ходился металлический ящик. Осталось откатать пальцы
всем работающим в лаборатории, чтобы определиться, кому
принадлежат изъятые. Около забора нашли на газоне вдав-
ленные отпечатки обуви. Ящик с начинкой весил около ста
килограммов, поэтому обувь четко пропечаталась на грунте.
Применили служебно-розыскную собаку. Хорошо еще, что
народ не затоптал следы и времени прошло немного, потому
пес заинтересованно довел оперативную группу до пруда
напротив Селезневских бань. Осталось найти добровольцев
принять грязевую ванну, так как в этом пруду уже десятки
лет никто не купался, а возникло предположение, что ме-
таллический ящик находится на дне. Воды в пруду было по
колено, а местами чуть выше или ниже пояса. Пес по кличке
Карат оказался на высоте, а они-то думали, что подобное
мог сделать только Мухтар в фильме. Ящик достали, но тот
оказался пуст. Одно ясно — преступники были без машины.
Значит, возможно, местные, из этого микрорайона, да еще
имеющие отношение к институту. Вокруг пруда, по 2-му
Щемиловскому переулку, отработали жилой сектор и в доме
16/20 нашли свидетелей. Их разбудил грохот металла среди
ночи. Они дали скудные приметы четверых молодых людей,
которые выходили из кустов от пруда с двумя спортивными
сумками, но все это уже было не столь важно, так как по
скупке драгметаллов от сотрудников спецслужбы прошла
информация о продавцах платины. Разве ж это жулики?
Столько украсть — и засветиться в скупке, где стукач на
стукаче! Барыги разбираются в платине, и им совсем не
хотелось быть соучастниками в столь громком деле. Далее
все было, как прописано в учебных пособиях. Наружное
наблюдение, положили всю компанию по адресам, а утром
взяли с поличным и изъяли всё до грамма.



Глава 12
Перед Олимпиадой в Москву прикомандировали
большое количество сотрудников МВД и запустили их
патрулировать улицы попарно. Тут же возникли шуточки:
«Патрулируют вдвоем, потому что один умеет читать, а
другой писать», или «Сотрудники МВД — это малогра-
мотные внуки Дзержинского». Бывали суточные сводки
по городу Москве без единого преступления. Вот в таком
режиме Москва готовилась встретить гостей.
Как-то днем в кабинете Виктора раздался телефонный
звонок.
— Слушаю вас.
— Мне Николая, — попросил приятный девичий голос.
— Вы ошиблись, — Виктор положил трубку.
«А зря, — подумал он, — голосок приятный».
И звонок повторился.
— Николая можно попросить? — все тот же голос.
— Девушка, вы какой номер набираете?
— 224–88–17.
— Это мой номер, но здесь Николая никогда не было, а
что — он вам так нужен? Может, помочь его найти?
— А как вы это сделаете?
— Вот при встрече я вам все и расскажу. Назначайте
время и место.
~535~
— Я согласна. Ваш телефон мне теперь известен, и мне
не страшно. Как вас зовут?
— Извините, не представился, Виктор.
— А меня Динара, можно Даша. Так вот, Виктор, чтобы
я опять не напутала, приглашаю к себе в гости на Петровку.
— Дом 38?
— Нет, ровно пополам. Дом 19, квартира 8, знаете где?
— Конечно, у вас во дворе прокурор сидит.
— Правильно. Тогда я жду в 18 часов. Квартира комму-
нальная, ко мне три звонка.
Виктор вечером купил цветы и направился к Даше. Он
позвонил в дверь, и в проеме показалась высокая стройная
девушка, смуглая и симпатичная, которая немного смущенно
похлопала длинными ресничками и спросила:
— Виктор?
Он кивнул головой, не ожидав увидеть такую красотку.
Виктор шел и почему-то думал, что его встретит какая-
нибудь крокодильша, хотя надежда после услышанного
все-таки была.
— Проходите. Цветы мне?
— Да, конечно, извините.
— Спасибо. Проходите в комнату. Это моя подруга
Лена.
— Очень приятно. Виктор.
Лена, этакая белокурая бестия, оказалась очень шустрой
и сразу взяла Виктора в оборот.
— Так, и чем же у нас Виктор занимается, что может
разыскать человека и знает, где находится прокуратура?
— Это нетрудно догадаться. Просто я сыщик, а в этом
доме я дружу с прокурором. Еще вопросы есть у вашей под-
руги? Или займемся делом?
— И, наверное, лейтенант?
— Нет, пока капитан.
— Вот как, это интересно.
— Даша, у меня есть классный друг, Сергей. Можно я его
приглашу, иначе Лена не даст нам пообщаться? И лучше если
~536~
мы переместим нашу вечеринку ко мне домой. Как предло-
жение? Обещаю вести себя скромно. За Сергея не ручаюсь.
— Мы согласны, — за двоих выпалила Лена.
У подъезда стояла его «шаха», и Виктор помог девчон-
кам сесть в машину. Они многозначительно переглянулись.
Сергей подъехал почти одновременно с ним на шоколадной
«шахе». Дома у Виктора Лена, увидев на паркете мозаику
в виде Эйфелевой башни, спросила:
— А это что?
— Это филиал французского посольства. Прошу за стол.
Чай, кофе, потанцуем? — пошутил Виктор.
— Да, пожалуй, все вместе, но начнем с шампанского, —
Лена явно пошла на Виктора в атаку.
И он попросил Сергея в шутку:
— Сережа, займись девушкой, а мы, пока трезвые и при
памяти, выясним с Дашей, как искать Николая. Так что вам
известно?
— Да почти ничего.
— Он что, соблазнил красивую девушку и бросил?
— Нет, мы с ним познакомились в библиотеке.
— И он дал вам мой телефон. Это был мошенник или
маньяк, но если вы его больше не видели, надо ли его искать?
— Я думаю, что теперь уже не надо.
— Своим ответом вы подаете мне надежду на продолже-
ние нашего знакомства, и это обстоятельство я предлагаю
быстренько взбрызнуть шампанским.
— Даже можно на брудершафт, — улыбнулась Даша.
— Даша, что с тобой? — вмешалась Лена. — Я тебя не
узнаю, скромницу.
— Когда-то это все равно придется совершить, так лучше
прямо сейчас.
После легкого поцелуя Виктор пригласил Дашу тан-
цевать. Вечеринка продолжалась недолго. Сергей с Леной
пикировали друг друга, и она засобиралась уходить. На
улице Виктор остановил такси и отправил девчонок домой.
Около машины Даша шепнула Виктору:
~537~
— Давай завтра встретимся?
— Хорошо. А где?
— Ты мне позвони после обеда домой.
Вечером он заехал за Дашей. В коридоре ее многона-
селенной квартиры он встретился с Наташей, лейтенантом
паспортного стола. Хорошая, милая девчонка, но она была
замужем и дочке около двух лет. Он помнил, как она при-
шла в отделение после окончания школы милиции. Потом
она приезжала к нему в командировку в Симферополь. Как
опера кружили вокруг нее, а она через неделю всех при-
гласила на свадьбу, вышла замуж за таксиста, видимо, у них
давно уже был роман.
— Виктор, а ты ко мне? — Наташа улыбнулась заговор-
щицки.
— Нет. Я к Даше. Она дома?
— Дома, дома. Хорошая девушка, не упусти.
— Постараюсь. — Виктор удивился ее проницатель-
ности. Мало ли зачем он идет к Даше.
Даша выглянула из комнаты:
— Заходи.
Вчера он не успел осмотреться, а сейчас увидел большое
количество книг и две шкуры бурых медведей на полу.
— Откуда такое богатство?
— С Камчатки. У нас их там много.
Вот это география у его знакомств…
— Вот на Камчатке я ни разу не был.
— Это легко исправить.
— Каким образом? Камчатка закрыта для граждан. Надо
пропуск оформлять, правда, не для меня.
— Жениться на мне — и весь край у тебя под ногами.
— А ты что — хозяйка медной горы?
— Нет, у меня папа ответственный партийный работник
на Камчатке.
— Предложение заманчивое, и если этот разговор не
шутка, то стоит подумать.
— Только недолго.
~538~
— Хорошо, к концу нашего вечера. Может, поедем ко
мне? За шампанским и обсудим.
— Я, конечно, пошутила, но если за шампанским, то
готова поговорить на эту тему.
Дома Виктор наполнил бокалы шампанским.
«Вот так совращают москвичей, — подумал Лукин в
шутку, — и КГБ против зятя партийного босса не попрет».
А ведь пожалуй, это вариант скинуть с «хвоста» их внима-
ние к его персоне.
— Даша, расскажи мне о себе. Я ничего не знаю, кроме
того, что у тебя соседка по квартире Наташа — наша со-
трудница.
— Как, ты уже знаешь? Живу я на Камчатке, родители —
работники Обкома партии. Я училась в МГУ, после окончи-
ла аспирантуру и сейчас готовлюсь к защите диссертации.
— Кем ты будешь?
— Кандидатом экономических наук. И уеду на Камчатку,
откуда была направлена на учебу.
— Но родители этого не допустят, я думаю?
— Наверное. У папы большие возможности помочь
сделать карьеру — и мне, и моему мужу.
— Если это намек, то нечестно. Я хочу жениться по
любви, а не на карьере, ее я и сам сделаю.
— Это так, к слову пришлось. Я просто знаю, что у нас
бывали дома и с отцом встречались в Москве некоторые
члены Политбюро, с кем он учился в Высшей партийной
школе, а потом в Академии общественных наук, она не-
далеко от твоего дома.
— Знаю. Мы туда обедать ходим. Там хорошо кормят,
Академия находится на территории нашего района.
Они продолжали общаться. Виктор уже взвесил про
себя, что жениться ему пора, а Даша нравилась все больше
и больше, да и он, видимо, ей нравился. Кто это придумал
брак по любви или по расчету, а почему не бывает всё вместе?
Так, наверное, еще крепче. Даша моложе на восемь лет. Всё
за то, чтобы сдаваться.
~539~
— У тебя паспорт с собой?
— Да, я всегда его ношу.
— Тогда предлагаю руку и сердце, а утром пойдем по-
давать заявление во дворец бракосочетаний.
— Я согласна выйти за тебя замуж.
— Сегодня я тебя никуда не отпущу, чтобы ты не пере-
думала.
— Хорошо, я останусь, но не передумаю.
Утром они позавтракали. Было солнечное утро субботы.
Во дворце бракосочетания их приняла знакомая Викто-
ра, заведующая Надежда. В этом доме 33 по Ленинградке
находилось кафе «Аист», где он бывал со своей компанией.
— Я уж думала, что этого никогда не произойдет, —
сказала Надежда.
— Надежда Васильевна, а можно нас пропустить по
ускоренной процедуре?
— Сейчас поглядим. Вот, через три недели устроит?
— Я готов хоть сегодня.
— Да, парень, ты пропал для общества.
— Хорошо, записывайте через три недели.
Надо было, чтобы родители Даши успели прилететь.
С почты на первом этаже Даша позвонила на Камчатку. Там
было уже десять вечера.
— Ты что, хочешь нарушить родителям сон?
— А днем их не найдешь. Совещания, собрания.
Даша разговаривала в кабине одна. Виктор предполагал,
какого камчатского медведя он будит в берлоге.
Она вышла немного грустная.
— Какой приговор нашим начинаниям?
— Сначала запретили и сказали, что не обсуждается
этот вопрос, но мне пришлось их обмануть. Я сказала, что
мы встречаемся несколько месяцев и уже поздно что-либо
обсуждать, так как через три недели свадьба. Они прилетают
через две недели.
— Я понял, надо готовиться не к свадьбе, а к встрече
твоих родителей. Все остальное для нас — мелочи.
~540~
— Я думаю, ты им понравишься, и много вопросов не
будет. Они всегда так — напылят, нашумят, а потом все
хорошо бывает. Их тоже можно понять, единственная дочь
выходит замуж без их благословения. Сейчас нам надо по-
знакомиться с моим дядей, он живет в Москве. С ним ты
точно найдешь общий язык, потому что я у него — люби-
мая племянница, а уж он обработает моих родителей в том
ракурсе, какой нам нужен.
Дядя Вадим с женой и дочкой встретили Виктора радуш-
но, ведь решение Даши ими не обсуждалось. Да, кабардинцы
умеют встречать гостей как никто. Вадим и Марина препо-
давали в одном из вузов Москвы. Вечером Даша сказала,
что дядя Вадим поддерживает их решение и поговорит с
мамой. О предстоящей свадьбе никто из окружения Виктора
не знал, кроме паспортистки Наташи, но она оказалась не
болтушкой, только при встрече хитро подмигивала.
— Наташа, ты со мной заигрываешь?
— Рада бы, но поздно. Я же сама тебя сосватала, считай,
потому что жалко было бы, если б какой-нибудь дурочке
достался — например, нашей Вере из паспортного стола.
— Да у меня с ней ничего, ты же знаешь мой принцип!
— Но она-то его не знает! Ты ей отпустил комплимент,
улыбнулся, а она уже по всему управлению раззвонила, что
выходит за тебя замуж. Мне было обидно, такого парня хо-
чет окрутить, вот я и решила тебя с соседкой познакомить.
— Ну-ка, об этом поподробнее!
— Ой, а что — Даша ничего так и не рассказала?
— Может быть, но не все, — Виктор вообще об этом
слышал впервые. — Наташа, расскажи.
— Приходит ко мне Даша продлять временную про-
писку в Москве и говорит, что после защиты диссертации
придется возвращаться на Камчатку, а за семь лет учебы ей
так понравилось в Москве, что не хотела бы уезжать. Да вот
родители настаивают, чтобы она вернулась домой. Тогда я
предложила ей выход. Выйти замуж за москвича. «А где
такого найти? Ведь не хотелось бы только из-за пропи-
~541~
ски», — спрашивает. Да нечего искать, у нас работает опер,
мне кажется, он сейчас ни с кем не встречается, что-то у него
разладилось со свадьбой, правильно я говорю?
— Сведения твои верны пока. И откуда ты все знаешь?
— Про тебя наши девчонки иногда судачат. Вот я и пред-
ложила Даше позвонить тебе, потому что ты не любишь,
когда тебя знакомят, я знаю, такие попытки были.
— Наташа, ты много знаешь для замужней женщины,
смотри, а то приударю за тобой!
— Нет, я уже отрезанный ломоть, да и Даша — моя
подруга. Я просто к тебе хорошо отношусь, поэтому все это
затеяла. Она хорошая девчонка, постоянно была у меня на
виду. Вот я дала ей твой телефон и попросила позвонить.
«И что я ему скажу?» — она спросила у меня. Да можешь
ничего не говорить, он тебе сам все скажет. Вот так все и
получилось, а дальше ты уже знаешь.
— Эх, Наташа, почему ты замужем?
— И не спрашивай. Был у тебя один шанс в Симферо-
поле. Когда я прилетала сопровождать задержанных дев-
чонок, но одна из них успела тебе мозги запудрить. Верой,
кажется, звали. Эффектная девушка, но я знала, что это у
тебя ненадолго.
— Да, Наташа, бывает.
Вечером, после работы, Даша ждала Виктора дома с на-
крытым столом. После ужина пили чай.
— Даша, тебе Николай не звонил и не появлялся?
— Какой Николай?
— Ну, тот, которого ты искала по моему телефону.
— Что, Наташа рассказала? Да, мне надо было давно
сказать тебе, что никакого Николая не существует. Это был
предлог затеять с тобой разговор.
— И охмурить москвича с квартирой?
— Да еще с машиной! У тебя есть другие предложения,
как с тобой познакомиться? Так давай начнем сначала.
— Нет, ничего, так даже романтичнее, меня еще никто
не разыгрывал, обычно это делал я.
~542~
— Это был не розыгрыш, просто я хотела с тобой уви-
деться, а когда увидела, то поняла, что ты мне нравишься.
И совсем не потому, что ты — москвич с квартирой и
машиной.
— Когда я встретил у тебя Наташу, то мелькнуло в
голове, что судьба — это ряд закономерных случайностей,
поэтому я прикинул, конечно, откуда ветер дует, но мне это
уже было совершенно не важно.
— Тем не менее извини, что ты это узнал не от меня.
— Я же тебе сказал, что теперь не имеет значения.
На работе опера маялись от безделья. Который день
нет тревожных выездов, и работа по нераскрытым пре-
ступлениям как-то притихла, потому что, наверное, все
подозреваемые выехали из Москвы, чтобы не попасть под
раздачу во время проведения Олимпиады.
Утром в субботу Виктор заступил на суточное дежур-
ство. В центре города была полная тишина. Народ крутился
только около ЦУМа, ГУМа и Детского мира — такой бер-
мудский треугольник, а у них на Сретенке — никого.
Дежурный Василий выдал ему оружие.
— Лукин, как это народ клюет на твою удочку с шутками?
Какими надо быть глупыми, ведь видно же, что шутка! Нет,
лезут сами… Вот со мной никогда бы такого не произошло.
Виктор улыбнулся и пошел в кабинет. Он пока еще не
знал, чем зацепить этого парня с Украины, наворачивающего
сало с чесноком. Василия он знал давно. Тот еще работал
в отделении постовым милиционером, поэтому помнит
шутки и с отстрелом волков, и с полушубками, а также про
лотерейный билет, да и Рыжего с Парижем часто вспо-
минает. К Василию нужен другой подход. Виктор решил
действовать по обстановке.
Он спустился в дежурную часть, спросил:
— Василий, мне никто не звонил?
— Нет, никто.
~543~
Потом, через тридцать минут, он поднял прямой теле-
фон с дежурным и опять задал тот же вопрос.
— А кто должен звонить?
— Это неважно. Они знают только телефон дежурного,
поэтому если меня спросят, дай мой номер телефона.
— Хорошо. Я могу соединить.
— Не надо. Просто запиши номер.
Виктор позвонил бывшему комсомольскому вожаку
и другу Прохорову, который работал в МИД и на днях
должен был улететь в длительную командировку в Пекин
в посольство.
— Анатолий, можешь позвонить моему дежурному и
спросить меня или мой городской телефон? Только пред-
ставься, откуда ты, а я сейчас уйду минут на пятнадцать.
Дежурный тебе об этом скажет, тогда оставь свой номер
телефона в МИДе.
— Опять что-то затеял. Ладно, сейчас сделаю.
— Минут через пять. Хорошо?
Виктор на выходе из управления сообщил дежурному,
что он в кафетерии напротив. Когда вернулся, то Василий
уже докладывал.
— Тебе звонили из МИДа, Прохоров. Вот его телефон,
он просил перезвонить. Соединить? — ему не терпелось
узнать хоть что-то.
— Спасибо. Я перезвоню из кабинета. Хотя набери его
телефон, я предупрежу, что на месте.
Вася набрал номер МИДа и передал трубку, растопырив
уши, но Лукин только поздоровался и сказал, что перезвонит
из кабинета.
«Заглотил», — подумал про себя Виктор.
В кабинете достал из сейфа несколько конвертов из
Парижа, облепленные различными марками. Письма были
дома, а с конвертов он отклеивал марки, которых был уже
целый альбом. Лариса знала об этом, поэтому клеила марки
всегда разные.
~544~
В груди как-то защемило, и к горлу подкатил комок, и
это только от прикосновения к ее конвертам!
«Что ты делаешь, опер? Не испортишь ли ты жизнь
Даше?» — задавал он себе вопросы. Но ведь у него
серьезные намерения, а жить иллюзиями больше не хо-
чется. Нужна семья, близкие люди, о которых надо будет
заботиться.
О француженке у него остались добрые и нежные вос-
поминания. Он давно понял, что был не прав в своем по-
следнем письме к ней, но не видел другого варианта, чтобы
расстаться. А надо ли было это делать? Но он уже принял
решение и теперь углублял пропасть женитьбой.
Одно было несомненно. Он опять начал шутить и сме-
яться, а это означало, что выздоравливал. В начале их раз-
луки ему казалось, что он погиб для женщин. И на самом
деле в нем что-то подобное произошло. По этой причине
он и подался в Афган. Ему хотелось уйти еще дальше, но от
себя не убежишь. Как они говорили, поживем, посмотрим.
Он положил в папку несколько конвертов из Парижа
вместе с копиями аттестации и характеристики на себя,
которые писались для его очередных поощрений. «За
оперативное мастерство и проявленное мужество», что-то
в этом роде. Отпечатал рапорт на имя министра с просьбой
разрешения его выезда в Париж для свидания с женой и
детьми перед отправкой на выполнение задания. Агент
007 — Джеймс Бонд — упал бы со стула от подобной чер-
нухи, но для Василия это было в самый раз, ниже пояса, так
как мозги у него после принятия сала отключались. На ра-
порте наискосок размашисто напасал зелеными чернилами
«С Управлением МИД согласовано».
Откуда было знать Лукину, что этот бред вполне походит
на правду и достанет его в скором времени?
— Василий, я на оперативной машине до Смоленской
площади и обратно. Если что, то мы на рации, — при выходе
сообщил дежурному.
~545~
В здании МИД он зашел в бюро пропусков и минут
через десять вышел, чтобы водитель подтвердил его блеф,
Василий явно будет у него выпытывать.
— Как дела? — спросил Василий по их возвращении.
— Да, все нормально. Дай мне домашний телефон на-
шего начальника управления.
— Не имею права.
— Тогда сам набери и доложи, что я просил позвонить.
Он ждет моего звонка.
— Ладно, вот его телефон, — Василий протянул листок
из тревожной папки.
Было ясно, что он сам не позвонит, побоится, поэтому
Виктор набрал шесть цифр вместо семи и в пустую трубку
доложил:
— Здравия желаю, Алексей Сергеевич. Да, согласовал.
Сейчас отвезу на Огарева, 6, а потом в горком партии на
Старую площадь. Да, хорошо. Буду докладывать. Меня ждут
там через час.
Василий заполнял какие-то журналы, но было видно,
как шевелятся его уши, впитывающие как губка любую
информацию. Виктор положил трубку.
— Василий, пойду выпью кофе.
— Ты будешь напротив, в кафетерии?
Виктор кивнул головой и вышел.
Папка осталась «случайно» забытой на столе в де-
журной части, когда Виктор вернулся, то отметил, что ее
положение изменилось.
— Лукин, ты куда-то уезжаешь?
— Да, сейчас в МВД на Огарева.
— Нет, я имею в виду командировку за рубеж.
— Я все понял. Ладно, я — разгильдяй, забыл папку на
столе. Но какое ты имел права заглядывать в оперативные
документы?
— Но она лежала в дежурной части, значит, я имел право.
— Возможно, но я должен доложить об этом своему
куратору в КГБ, а он разберется, имел ли ты право и с
~546~
какой целью интересовался этими документами. Если все
нормально, то с тебя возьмут подписку о неразглашении.
— Ты бросаешь документы, а я буду давать в КГБ под-
писки! Да я всего-то один рапорт твой видел, — Василия
явно не устраивала такая перспектива.
— Вот так утром и напишешь.
— Не буду я ничего писать. А может, сделаем так, что я
ничего не видел?
— А если произойдет утечка информации, и меня нач-
нут таскать? Нет, я тебе не верю, — Виктор уводил его от
основной темы и раскручивал.
— Я клянусь, забуду все, что видел.
— Хорошо. Василий, только потому, что я знаю. Ты не
враг, а просто болтун, хотя это опаснее врага.
— Ну, договорились? Мы сколько лет знаем друг дру-
га? — Василий был готов к приему любой дезинформации, но
это надо было делать, «соблюдая секретность», дозировано.
— Я поехал в МВД.
— На оперативной машине?
— Нет, нельзя. Могут спросить, почему оперативная
и за пределами района. Я поеду на своей. Дай мне рацию
носимую.
Пообедав, Виктор вернулся через час и вновь набрал
неполный номер телефона, якобы начальнику управления.
— Алексей Сергеевич, все документы сдал в МВД, а
ордена, медали и партбилет оставил на хранение в горкоме
партии. Хорошо. Жду дальнейших указаний. До свидания.
Василия распирало от всего услышанного.
— А почему партбилет забрали?
— Василий, мы же договорились.
— Но мне надо знать, как члену партбюро управления.
Если партбилет остался на хранении в горкоме партии, то
и на учете должен быть у них.
— Ничего ты знать не можешь, а должен ты сопеть в две
дырочки и жевать сало, которое пока не отобрали. Мы же с
тобой договорились, что это не твоего ума дело.
~547~
— Да, хорошо, но мне ты можешь сказать, почему парт-
билет забрали и ордена?
— Василий, неужели ты не знаешь прописных истин?
Когда разведчик уходит на задание, то всегда все оставляет
на хранение в партии. И хватит об этом.
— А ты разведчик?
— Конечно, нет, но работа в Интерполе еще секретнее.
Все на этом. Ты и так много знаешь.
Теперь осталось ждать, до чего доведет его собственная
фантазия.
Во вторник утром, когда Василий заступил на дежурство,
Виктора попросил зайти начальник политотдела Данилов.
— Лукин, вам надо сняться с партийного учета в нашем
районе.
— Это в связи с чем? — Виктор понял, что это Васина
работа, но этот-то подполковник милиции куда лезет? А еще
секретарь партбюро!
— Вы же уезжаете в длительную загранкомандировку.
— Кто это вам сказал такое?
— Неважно, я точно знаю, — этого тоже распирало от
владения «важной информацией», полученной от сорат-
ника по партбюро.
— Я понятия не имею, о чем вы говорите.
— Тогда я вынужден вызвать вашего руководителя.
— Пожалуйста.
Вошел Андрей Михайлович. Внимательно выслушал
Данилова, заулыбался.
— Лукин, скажи начальнику политотдела, что это шутка,
и иди работай, не занимайся ерундой.
— А я вообще не знаю, о чем разговор.
— Хорошо, я сейчас приглашу дежурного.
Василий вошел весь из себя важный, сейчас на партбюро
он ему отомстит за субботний наезд по поводу подписки в
КГБ! Сообщил, что он знает о том, что Лукин сдал партби-
лет в горком партии, и об этом знает начальник управления.
— Вот мы сейчас у него поинтересуемся.
~548~
— Так он вам и скажет, — Виктор успел буркнуть себе
под нос, но чтобы все слышали.
— Алексей Сергеевич, что там за ситуация с Лукиным?
Да вроде готовится к длительной командировке, и парт-
билет сдал в горком партии, а с учета у нас сниматься не
хочет. Дежурный Демьяненко говорит, что вы в курсе. Что?
Первый раз слышите?
— Ну, что я вам говорил? Лукин, иди, работай.
— Подождите. А где ваш партбилет, коммунист Лукин,
покажите.
— Не могу. Он в секторе учета горкома партии на об-
мене. Можете сами поинтересоваться.
— Ну, что я говорил, — Василий утвердился в своей
правоте.
— Зря ты все это говорил, — Лукин направился к выходу.
В коридоре Михалыч поинтересовался:
— А где твой партбилет?
— Михалыч, тебе тоже мозги запудрили местные аппа-
ратчики? Конечно же, у меня в сейфе, показать?
— Да, я верю, а зачем все это?
— Демьяненко в субботу похвастался, что я его не разы-
граю никогда в жизни. В результате, видишь, как доказывает
свою правоту, с пеной у рта, и спать он сегодня уже не будет
после моей фразы, что зря он все это сказал.
Лукин об этом уже забыл, но ему напомнили сотрудни-
ки, желающие уйти с ним на задание Интерпола. Писали в
рапортах под грифом «секретно», что они владеют при-
емами рукопашного боя и умеют переводить иностранные
языки со словарем. Было весело, пока Михалыч не цикнул:
— Заканчивай.
— А я никому ничего не говорил, наоборот уверял, что
это бред Демьяненко, но они настаивали, доказывали, что
точно знают о командировке. Михалыч, это опасные люди,
с ними в разведку идти нельзя.
— Пожалуй, я отправлю тебя в командировку, надоели
мне твои фокусы! От безделья маешься.
~549~
— Есть немного, а вот от командировки я, пожалуй,
откажусь, может рухнуть молодая семья.
— Что, опять Лариса вернулась и опять «насовсем»?
— Нет, на этот раз с другой стороны, с Камчатки. А вот
насовсем ли — я уже не знаю, не хочу загадывать. Свадьба
через десять дней.
— Тем более, надо уже быть серьезным!
«Команда» опять подошла к Виктору, и он сообщил
им «по секрету», что Михалыч не в курсе дела и надо идти
в политотдел к Данилову, но просить надо шепотом и не
ссылаться на него. Финалом этой шутки стал очередной
разговор у начальника управления.
— Алексей Сергеевич, даю вам честное слово, что ни-
кому по ушам не ездил и ничего такого не рассказывал, это
их больное воображение!
— В общем, разбираться не буду. Накажу всех, если
будете отвлекать меня от работы своими шуточками.
Вот теперь уже и Данилов понял, куда его затянул Де-
мьяненко, поскольку стал объектом розыгрыша.
Лукин зашел к Данилову.
— Я пришел извиниться, но я пытался вас убедить, что
это шутка.
— Но ты же шутишь с партией и политотделом!
— Если помните, то шутил не я, а наоборот пытался
убедить, чтобы вы не слушали бред Демьяненко.
Данилов оказался с чувством юмора. Они посмеялись,
а Василия еще долго подкалывали снятием с партучета. На-
верное, до следующей шутки.
Через неделю прилетели родители Даши. Она вернулась
обратно, в свою комнату на Петровке, но соседские бабушки,
состоящие с ее родителями в доверительных отношениях,
поведали им, что Даша уже переехала к жениху. Даша по-
звонила Виктору.
— Как дела?
~550~
— Немного пошумели, но уже утихли. Хотят с тобой
познакомиться.
— Ты спроси, может, на нашей поляне?
— Нет, они хотят сначала здесь, но у меня ничего, кроме
их камчатских гостинцев, нет. Балыки, крабы и красной
икры трехлитровая банка.
— Богато живете. Тогда спроси разрешения прибыть
мне со своим довольствием. Не бегать же сейчас тебе по
магазинам, да и продукты, что я купил, будут завтра не
такими свежими.
После короткой паузы Даша сообщила:
— Они оценили твое предложение и разрешили в по-
рядке исключения, чтобы не испортились, да и в стране с
продовольствием трудно. Жаль выбрасывать.
Виктор сложил всё в две спортивные сумки — и на
Петровку, 19.
Ему самому хотелось побыстрее встретиться с партий-
ными боссами в домашней обстановке. Хотя он имел честь
видеться в домашней обстановке на даче с сыновьями членов
Политбюро. Один работал ректором института, а другой
служил полковником в УВИР МВД СССР, поэтому ника-
кого мандража не было, наоборот, появился какой-то кураж,
потому он и нагрузил две сумки, как на свадьбу.
Отец — Сергей Иванович — был коренастым, крепким
мужиком лет пятидесяти, его жена Елена Борисовна, темно-
волосая красавица, примерно такого же возраста. Как рас-
сказывала Даша, отец работал секретарем комсомола в Наль-
чике, а Елена была из княжеской семьи. Такие сохранились
еще в Кабарде. Отец украл Елену, чтобы жениться. Долго
их не могли простить родственники, но потом обошлось.
Виктор представился и начал освобождать сумки.
— Ты что, гастроном «Москва» ограбил? — поинте-
ресовалась Даша.
— Нет, скорее его подвал, — поправил Сергей Ива-
нович, — на прилавке такого не увидишь, так это что, на
свадьбу?
~551~
— Нет, на нашу вечеринку. Можно назвать ее помолвкой.
— Не спеши, Виктор. То, что ты — парень не простой,
можно понять только по одному этому набору. Даже се-
кретарь обкома Камчатки такого не имеет. Пока женщины
накрывают стол, пойдем, поговорим, расскажешь мне о себе,
а потом уже устроим помолвку.
Виктор вкратце поведал Сергею Ивановичу о своем
простом жизненном пути. Ему нечего было скрывать, и он
был совершенно спокоен, так как со своим «багажом» мог
потянуть на более высокий пост, чем занимал. Он только
сейчас подумал, что его давно уже не повышали по службе,
и это он в чем-то увязывал со своими любовными приклю-
чениями.
Даша пригласила всех к столу. Выпили шампанского за
знакомство.
— Лена, ты знаешь, Виктор с восемнадцати лет в партии,
раньше, чем мы, вступил.
— А почему тогда в милиции, а не на партийной рабо-
те? Ведь ты знаешь, когда принимают в таком возрасте, то
готовят на партийную номенклатуру.
— Не нравилось мне никогда быть партийным работни-
ком, потому и в милицию меня направила партия, — вставил
Лукин.
— Ну, это другое дело. Сергей, а кем он будет?
— Ну, минимум, как наш Иван.
— Даша, а кто этот Иван? — на ухо спросил Виктор.
— Друг семьи, генерал, начальник областного УВД.
— Ничего себе минимум…
— Я же сказала. У них масштабы.
— Мы здесь с мужем посоветовались и приняли реше-
ние благословить ваш союз, только у меня одно пожелание.
Если захотите вдруг разбежаться, то сделайте это тихо, без
судебных разбирательств.
— Нам делить нечего, а потом — мы все взвесили, об-
судили, зачем нам разбегаться? — пожал плечами Лукин.
Ему были неприятны подобные напутствия будущей тещи.
~552~
— Да, Лена, ты что-то перегнула. Давайте-ка лучше
разбегаться сейчас. Даша, проводи Виктора. Я думаю, до
свадьбы тебе лучше остаться дома, иначе всю процедуру на-
рушите, а завтра обсудим подготовку к торжеству и гостей.
— Папа, а вы с мамой нарушили процедуру бракосоче-
тания, когда ты ее выкрал.
— Тогда другое время было и обстоятельства. Мы
сыграли комсомольскую свадьбу. Даша, или ты боишься
оставить Виктора одного? Такого парня могут из-под венца
увести.
— Вот именно.
— Нет, я сдался, и это невозможно.
— Тогда все в порядке и пора отдыхать. У нас на Кам-
чатке уже ранее утро, поэтому после коньяка в сон клонит.
На следующий день обговорили все мероприятия по
бракосочетанию. Стол решили накрыть у него дома, в двад-
цатиметровой комнате, спальня не в счет. Реально было раз-
местить не более тридцати человек, подруги и родня Даши
имели преимущество, потому что кавказцы могли обидеться,
если бы их не пригласили на свадьбу к любимой племяннице.
Можно было снять зал в ресторане, но ее родители решили
так, и Виктор не стал перечить.
Во дворец бракосочетания пришло много народа по-
здравить молодых. Весь оперсостав ОУР вместе с Миха-
лычем, соратники из спецслужбы, друзья детства. Володя
Алексеев был свидетелем с его стороны. Только Проха уже
улетел в Пекин на два года. Одних только азербайджанцев
собралось около двадцати человек, и все с огромными
букетами цветов с Центрального и Бутырского рынков.
Виктор шепнул своим операм, и те быстро организовали
две коробки шампанского и фужеры. После бракосочетания
вышла Надежда, заведующая Дворцом, и лично поздравила
молодых в неформальной обстановке.
Для Лукина празднование свадьбы началось здесь,
среди множества автомобилей друзей и коллег, которые
приехали его поздравить, а дома ждали незнакомые люди,
~553~
которые полчаса назад стали его новыми родственниками.
Свадебный кортеж выкатил на улицу перед Дворцом, где
гости еще долго не отпускали молодых, произнося тосты,
и естественно сорвали весь график, которому должны были
следовать, поэтому к праздничному столу они опоздали на
два часа. Хорошо еще, что позвонили из Дворца и пред-
упредили о задержке.
— Что у вас случилось? — поинтересовалась теща.
— Да девушки перекрыли движение и не хотели нам от-
давать Виктора, — у Сергея Ивановича после шампанского
прорезалось чувство юмора.
— А если серьезно?
— Серьезнее некуда, наш зять пользуется у населения
большой популярностью, поэтому мы приняли правильное
решение отметить дома, так как гостей у Дворца бракосоче-
тания было столько, что ресторан гостиницы «Россия» не
вместил бы, и все хотели поздравить. Кстати, девушек тоже
было много, так что, Даша, ты не расслабляйся. Ну, давайте
за стол, а то я что-то проголодался, пора говорить красивые
слова о наших молодых.
— Да ты уже, кажется, наговорился, — намекнула теща,
что Сергей Иванович выпил.
— Там такие люди хорошие собрались, что нельзя было
не выпить.
Свадьба прошла по обычной процедуре, без драки,
никто не заказывал. Свидетель и единственный гость с
его стороны Володя Алексеев принял определенную дозу,
после чего произнес слово «брейк» и засобирался домой.
Это означало, что он выпил больше положенного. Ему было
скучно среди незнакомых людей. Подруги Даши резвились
со своими знакомыми ребятами и увлекли невесту.
Виктору стало чертовски грустно, и он вновь закурил.
Сел во дворе в палисаднике и пустил скупую мужскую слезу.
Ему хотелось побыть одному и расслабиться. В тот вечер
он почти не пил. Только несколько бокалов шампанского.
А слеза скатилась по его суровому лицу сама собой. Это было
~554~
окончательным прощанием с Ларисой. Он понимал, что сам
поставил точку в их отношениях. Он так же понимал, что
пришла пора прощаться с цыганским образом жизни. По-
стоянно мотаться по командировкам и приходить с работы
в пустой дом. А самое главное — он увидел в этом браке
возможность скинуть с хвоста КГБ. Они могли строить ему
козни как сотруднику МВД, а с зятем члена ЦК КПСС так
шутить побоятся. Этим браком и разрывом с Ларисой он
вытащил свою голову из-под топора.
Вот потому и катились слезы одна за другой, и он их
не останавливал, так как кроме щемящей грусти была еще
и обида, что ему не позволили связать судьбу с любимой
женщиной. «Но решение принял сам, в трезвом виде и при
памяти», — грустно пошутил он про себя.
Привел его в чувство голос Даши. Она вышла из подъ-
езда и громко позвала его, понимая, что далеко он не мог
уйти. Он смахнул с щек капли слез и с улыбкой вышел из
палисадника с дымящейся сигаретой.
— Ты же бросил курить? Извини, я отвлеклась и не за-
метила, как ты вышел из дома. Все будет хорошо. Я сделаю
все, чтобы ты был счастлив.
— Я и не сомневаюсь, только это я должен тебе гаран-
тировать.
— Ты очень надежный, и поэтому у меня нет сомнений.
Родственники помогли Даше убрать посуду, и молодые
остались вдвоем на полном законном основании. Вот так
Виктор Лукин официально женился и отгулял положенные
три дня.
В управлении весь оперсостав перевели на суточные
дежурства в период подготовки к Олимпиаде-80. В одну
из таких ночей Виктор присел в кабинете у окошка, выхо-
дящего в сторону Дзержинки, и под настольной лампой с
зеленым, как у Ленина, плафоном написал Ларисе доброе,
полное нежности, но прощальное письмо. Попросил ее
писать, если она захочет, на адрес Вики. Они поменялись
~555~
ролями и опять, как в начале их знакомства, писали письма
через Вику, так как тогда Лариса была замужем.
Через две недели позвонила Вика, видимо, перед Олим-
пиадой письма ходили гораздо быстрей.
— Можешь забежать ко мне вечером?
— Конечно, часов в семь.
Обзывала она его в письме по-всякому, но не обидно,
потому что с юмором, а «дурачок и Люка» написаны были
в каждой строке. И в конце письма семейного счастья не
пожелала. Разрешила побеситься и еще пару раз жениться,
а потом она выполнит свое обещание, приедет и заберет его
насовсем. Ох, уж эти ее «насовсем» и «навсегда», а за пять
лет ничего не получилось и вряд ли возможно в будущем,
это были мечты, и они кончились. Во всяком случае, он был
в этом уверен, иначе бы не женился. Он поначалу думал, что
сделал это назло Ларисе, но вскоре понял, что все его шаги
были просчитаны, как в шахматной партии.
Он был уверен в правильности своего поступка, пока
Вика не сообщила ему новость. Она прозвучала как гром
среди ясного неба, хотя в письме об этом не было ни слова.
— У Ларисы родился сын. Виктором назвала, — тихо
сказала она, когда увидела, что он дочитал письмо.
— Когда?.. Почему промолчала?
— Ты лучше меня знаешь эту партизанку, она меня
строго предупредила, чтобы я молчала, не хотела усложнять
тебе жизнь. Решила рассказать тебе позже, а я подумала, что
это несправедливо. Мне кажется, что она родила год назад,
в июне прошлого года, поэтому и приехать не смогла.
— Вика, можно от тебя ей позвонить?
— Я тебя прошу, сделай это не от меня, иначе я потеряю
подругу. Она сообщила об этом только мне, но дня через три
новость разлетится по нашим друзьям, и ты узнаешь всё от
кого-нибудь другого.
Долго ждать не пришлось, Лариса прислала ему письмо,
в котором сообщила, что у нее родился сын, назвала Вик-
тором, и сейчас молодая мама занимается его воспитанием.
~556~
Поэтому она смогла приехать только в туристический круиз,
надеясь его увидеть, но и этого не получилось. Приезд в Мо-
скву откладывается на неопределенное время, так как выезд
с детьми, родившимися во Франции, за ее пределы создает
дополнительные трудности. Да и ехать теперь не к кому.
О дате рождения — ни слова, и подсчитывать нечего.
Виктор пошел к Вике и заказал Париж. Он всегда звонил
от Свиридова, а потом оплачивал разговор, а теперь пришел
к Вике и подарил ей цветы, надо же было кому-то дарить
цветы в честь такой новости, а Вика все-таки подруга Лари-
сы. Виктор впервые посмотрел на нее другими глазами. Эта
симпатичная стройная блондинка явно была неравнодушна
к нему, но, зная свою подругу, даже не намекала. И его такие
мысли не посещали.
Лариса ответила по-французски сонным голосом.
— Ты по-русски еще не разучилась говорить? Здрав-
ствуй.
— Уи. Ой, здравствуй, Виктор, — голос сразу приобо-
дрился. — Я задремала, ночью приходится вставать. Ходить
начал, теперь за ним глаз да глаз.
— Ты мне ничего толком не написала о рождении сына.
Можешь рассказать?
— Ты имеешь в виду, твой сын или нет? — Лариса ни-
когда не ходила вокруг проблемных разговоров, а вопросы
задавала в лоб, и здесь так же. — То, что написала, могу по-
вторить, но не более. Сын, Виктор, мой и только мой. У тебя
что — мало проблем со мной? Успокойся, и об этом больше
ни слова. Время все расставит на свои места.
— Но, Лариса…
— Я сказала, всё. Рождение ребенка ничего в корне не
изменит в наших отношениях, между нами пять государ-
ственных границ, а ты — бывший пограничник, должен
понимать, что это такое. Все дети, родившиеся во Франции,
являются ее достоянием, поэтому мой переезд осложняется,
а твой приезд ко мне пока исключается. Поэтому не дергай-
ся, сын мой и только мой.
~557~
Лариса, видимо, вспомнила его фото в зеленой фуражке
из армейского альбома, и это был для нее единственный род
войск, который она знала, потому что именно пограничники
проверяли документы при пересечении границы СССР.
— Хорошенькое дело, не дергайся. У любимой женщины рождается сын, а ты сиди и сопи в две дырочки!
— Ты можешь что-то изменить?
— Пока нет.
— Я знаю, поэтому тебя не терроризирую, я же тебе
говорила, что здесь, во Франции, воспитать ребенка гораздо
легче, чем в России. Здесь всё есть — и питание, и одежда, а
главное — в финансах я не стеснена. Поживем, посмотрим.
Пока все не в нашу пользу, поэтому не надо торопиться с
поступками, которые могут сломать мою и твою жизнь,
нужно жить и ждать, иначе мы навоюемся с ветряными
мельницами, и для нас ничего не останется.
Опять она убедила его с присущей ей рассудительно-
стью, Виктору нечего было возразить.
— Я согласен с тобой, но почему такая несправедли-
вость? Мы этого не заслужили.
— Наверное, потому что мы с тобой — сильные духом
люди. Нам и счастье выдали такое, чтобы не скучали и не
купались в нем. Конечно же, я хочу к тебе, мне нравится,
когда ты рядом. Я за тобой чувствую себя как за каменной
стеной, но уж очень много сразу появится недоброжелате-
лей, готовых эту стену разрушить, а так мы пока никому не
нужны.
— Хорошо, Лариса. Ты меня убедила, сейчас я действи-
тельно ничего не могу изменить. Я тебе напишу. Целую.
Пока.
Высчитывать дату рождения Виктора-маленького не
имело смысла, так как те четыре месяца, когда это чудо могло
произойти, они жили вместе.
Что же изменилось в его жизни после женитьбы? Ровным
счетом ничего. Перед Дашей он не считал себя в чем-то
виноватым. Они оба знали, на что шли. У нее был расчет,
ей нужно было зацепиться за Москву, а он, зная это, решил
помочь.
Они ничего не должны друг другу, в конце концов. Изна-
чально у Лукина были серьезные намерения по отношению
к Даше, но потом, узнав истинные причины ее замужества,
он призадумался. И в результате решил помочь девчонке из
хорошей семьи устроить жизнь, а заодно и самому легали-
зоваться в глазах КГБ и снять свою голову с плахи. Что-то
внутри говорило ему о поспешности решения, но уж что
вышло, то вышло…
«Ничего, поживем, посмотрим…» — подумал Лукин.
~559~





Содержание
Глава 1 Глава 2 Глава 3 Глава 4 148
Глава 5 209
Глава 6 255
Глава 7 303
Глава 8 366
Глава 9 414
Глава 10 464
Глава 11 511
Глава 12 534

Степанов Владимир Павлович

СЫЩИКИ РАЙОННОГО МАСШТАБА
Выпускающий редактор Е. И. Рычкова
Художественное оформление А. П. Зарубин
Компьютерная верстка И. В. Белюсенко
Корректор Е. А. Сирин
Издательство «Кучково поле»
123022, г. Москва, ул. Красная Пресня, 28, оф. 554.
Тел./факс: (499) 255 93 49; (499) 255 96 22.
E-mail: kuchkovopole@mail.ru
www.kpole.ru
Подписано в печать 21.03.12. Формат 84;108/32.
Усл. печ. л. 29,4. Печать офсетная.
Тираж 3000 экз. Заказ № .
Отпечатано с готовых файлов заказчика
в ОАО «Первая Образцовая типография»,
филиал «Ульяновский Дом печати»
432980, г. Ульяновск, ул. Гончарова, 14