Дома

- Ну здравствуй.
- Здравствуй.
- Я дождался тебя наконец. Долго ждал. Мучительно долго. До судороги зубов и стука коленных чашечек. Уж думал, что не придёшь совсем. Как ты нашла дверь?
- Знаешь, я сама сделала ключ.
- Похвально, похвально. Смотри, здесь всё как прежде. И холод, и тьма, и пятна запёкшейся крови на стенах. Но стен здесь нет. Это условность. Абстракция. Вот и твой стул. Он еще не остыл с прошлого раза.
- Но ведь прошло столько времени…
- Здесь нет времени. Оно выключено. Я выключил его.
- И свет ты тоже выключишь?
- А что? Боишься темноты? Все боятся. Боятся потерять своё тело и никогда его больше не увидеть. А свет это тоже абстракция. Ну, и как ты сюда пришла?
- Как бы это смешно не звучало, но я шла на свет. Я бродила в тумане, увидела свет и пошла на него. Но он вывел меня к тебе.
- Так всегда и бывает
- Знаешь, это было какое-то затмение. Всё было как всегда. Жизнь текла по накатанной. Дороги валялись под ногами, сделанные кем-то другим для меня. Солнце ходило по небу как и положено. Из года в год. Из года в год. Что-то большое внутри меня сужалось до размера орешка. А это больно. Я обрастала хламом и волочила его за собой. Камни, хлам, мусор, жир заволокли орешек и не оставили ему шанса на рост. Но знаешь, потом случилось что-то. Будто кто-то повернул тумблер. На моей дороге возник невиданный туман. Он был подобен облаку, сияющему как северное сияние. Я вошла в него и стало легче дышать. Осмотрелась, а с меня отвалился весь хлам. Что-то большое снова стало расти, ширится, литься через кончики пальцев, через глаза. Туман застелил мне обзор. Он проник внутрь с первым вдохом и стал моим дыханием. В нём я видела огоньки. Я шла к ним. То ли чтобы согреться, то ли чтобы обжечься. Но шла. Я не прятала больше то большое, что меня переполняло. Я раздавала его всем. И вот тут я и сделала глупость. Как только я стала отрывать куски от растущего внутри меня, туман загустел как вата и почернел как дым от горящей резины. Огоньки в этой темноте также горели. Я шла к ним, но идти было всё труднее и труднее.

И приблизившись к одному из них я увидела, что эти огни - это светящиеся отростки глубоководного удильщика. Как говорил мой любимый Джеймс Хетфилд: “And it comes to be That the soothing light at the end of your tunnel Is just a freight train coming your way”. Помню много лет назад я перевела эту строчку так: А если ты увидишь свет в конце тоннеля твоего. Не обольщайся, это лишь локомотив летит навстречу и больше ничего.

Света не существует. Нет путеводных звёзд. Нет светящихся старцев и нимбов над головами святых. Это всё придумали люди. Они закупоривают свет в лампочки, будто в банки, чтоб сохранить на зиму. Они окружают себя светом, чтобы к ним не пробралась тьма.

Они придумали дружбу, любовь, счастье, добро. Но этого не существует. Ничего не существует. Миру чуждо всё это. Он катит солнце, он гонит ветра, он качает волны великого океана, пульсирует венами рек, дышит лёгкими лесов, прорастает костями гор. Он прекрасно обходился без нас и будет обходиться еще миллиарды лет до гибели солнца.

Всё, что заботит людей выдумано ими. Это смешно и страшно одновременно. Люди живут в мире своих абстракций. Они пытаются натянуть свой орешек на весь земной шар. Рвутся. Они сами рвутся. Люди наполнены камнями, собранными за всю свою жизнь. И знаешь, они трусят выплюнуть их. Они считают постыдным, когда кто-то другой их выкидывает. Ведь это приведёт к тому, что человек взлетит. Добровольно выкинув все камни он не сможет больше держаться на поверхности планеты и взлетит в небо. Станет облаком или лучом солнца, волной или частицей света и будет преодолевать космические пространства, наблюдая рождение и гибель звёзд. Я поняла, что людей держит не сила притяжения земли, а мусор, которым они обросли. И летать в этом мире нелепо, некрасиво и вообще фу.

Люди стремятся натолкать в себя как можно больше. Они сжимают время в прессе собственных ожиданий и спрессованные кубики складывают себе внутрь, они едят слова, чем больше, тем лучше. Они стремятся разделиться на несколько частей и успеть как можно больше. Хотят сжать и пространство тоже. Сжимают мир до размеров маленького светящегося квадратика. Они бегут с пеной у рта, оглядываясь на других, примеряя их одежду, хотят обогнать всех и вскарабкаться на Эверест, чтобы прокричать: Я царь горы! Да. царь. Без царства и без короны.
Всё глупо. Всё стёрто, как домашка по математике на выходные, стёртая усердным дежурным по классу. Только меловые разводы.

Знаешь, я увидела это и туман рассеялся. Весь этот красивый и свежий туман просто растаял в воздухе. Оставив меня с ключом в руках.
А дверь только одна. Твоя.

- И ты не побоялась открыть её?
- Побоялась? Страх - это абстракция. Его не существует. Я просто вставила ключ и повернула его. Дверь скрипнула и ты принял меня в свои просторные холодные пространства. В тебе нет времени, нет фальши, нет бумажных декораций придуманного людьми мира. Здесь гуляет эхо, здесь под ногами хрустят кристаллики слёз, одиночество здесь имеет форму моего тела, здесь нет обманчивых огней, обещающих помощь и намечающих вектор движения. Здесь даже нет пространства. Нет моего имени, а значит и меня нет.
- Как ты думаешь, здесь можно что-то найти?
- Что можно найти в пустоте? Лишь пустоту. Но по сравнению с пустотой мира, твоя пустота как утроба матери. Если там пустота топит собой целую планету, то здесь она льётся внутрь меня.
- Садись.
- Спасибо, лимб. Я постою.