Лесное бегство

   Анфиса осталась с ребенком одна, ее трясло, как от озноба, нервное состояние не проходило. Платон не появлялся. Анфиса не выдержала и попросила Инессу Евгеньевну пожить в старой квартире и помочь ухаживать за ребенком. Бабушка стала приезжать в свою старую квартиру и сидеть с внуком.
   Однажды в дверь позвонили, это оказался детектив Лис. Он прорабатывал свою версию убийства Самсона. Не мог он поверить в самоубийство великолепного и обеспеченного мужчины. Его наследником становился его дядя, Виктор Сидорович. Но дядю в этом доме никто не видел.
   Дворник Зинаида сказала, что видела погибшего мужчину с Анфисой, они вместе катали детскую коляску. Вот такие следы и привели Лиса к Инессе Евгеньевне, сидевшей с внуком. Анфисы дома не было, не было и Платона. Мать его сказала, что он в отпуске и его нет в городе, как и его друга Родиона.
   Мотив ревности проскочил в голове детектива, уж очень красив был погибший мужчина. Других зацепок к этому делу у него не было. Увидев Анфису, хрупкую красивую женщину, детектив понял, что ей не столкнуть мужчину с крыши и не протащить даже метра.
   Анфиса подтвердила еще раз слова Инессы Евгеньевны, что Платон в отпуске вместе с другом Родионом. Лис твердо знал, что убийство без Анфисы не обошлось, никто больше не был знаком в этом доме с погибшим мужчиной.
   Он навел справки о Платоне и понял, что тот не мог бы затащить Самсона на крышу: мужчина, сделавший это, должен был быть сильнее погибшего человека. При вскрытии трупа был обнаружен ровный разрез в спине между ребрами рядом с рваной раной от металлической ограды. Появилось предположение, что Самсона убили ножом, а потом сбросили с крыши.
   Платон пошел к другу Родиону и покаялся ему в убийстве любовника своей жены. Родион предложил ему уехать в экспедицию в одно интересное место, где люди видели НЛО. Оказалось, что они оба в этот момент были в отпуске, и, следовательно, никто их искать не должен.
   Родион за вторичный переезд из квартиры в квартиру взял деньги у Инессы Евгеньевны и поэтому мог помочь другу детства уехать в медвежий край на пару недель. Бумажник у Платона был при себе, проблем с документами не возникло.
   Они ночью покинули город на поезде. Платон и Родион сошли с поезда раньше на одну остановку, им все равно некуда было идти.
   Продукты у них были те, что Родион припас для похода на одного себя, прикупить продукты на Платона они не успели.
   Значит, им надо было подумать о маршруте, на котором бы были населенные пункты с магазинами. Друзья углубились в тайгу. Пошел снег. Это летом! Но скоро снег растаял.
   Платон плохо переносил лес. Он был горожанин до мозга костей и в лесу вел себя как загнанный зверь. Он готов был вернуться домой и сдаться.
   Родион отговаривал Платона от самопожертвования. Он говорил, что в тайге жить можно, надо только привыкнуть к новым условиям существования.
   Шли они тропами, как звери. Они прятались от встречных людей и на контакт ни с кем не шли. Продукты таяли, кушать на свежем воздухе очень хотелось, а еды было мало для двух взрослых мужчин.
   Родион предложил Платону забить ножом кабана, зайца — да кого угодно, лишь бы что-нибудь съесть. Спички, зажигалки у них были. Палатка у них была одноместная. Был один спальный мешок. Оставалось для сносного существования разжечь костер и приготовить пищу.

   От сильного голода Платон метнул нож в утку. Птица упала. Они долго искали место, куда упала птица, и еле нашли. Они жалели, что у них нет с собой собаки. Утку приготовили на костре, потом съели за один присест и крепко уснули. Проснулись они от странных шорохов.
   Девушка с ружьем за плечом, в высоких резиновых сапогах, в штормовке и джинсах палкой пыталась притушить их костер.
   — Чего спите, а костер не потушили? Ветер дунет — ни вас, ни леса не останется.
   — А ты кто? Лесничий? — спросил Платон.
   — Нет, дочь лесничего. Утку съели? Где разрешение на отстрел? Вы откуда и куда?
   — А без вопросов можно? — спросил Родион.
   — Можно, но тогда сделайте так, чтобы я вас здесь больше не видела.
   — Этого мы обещать не можем, — сказал тихо Платон.
   — Вдруг вы преступники. По тайге в нашем районе объявлен план перехвата двух мужчин, а вас как раз двое.
   — Мы приличные люди, точнее, инженеры в отпуске. Меня зовут, впрочем, неважно, как меня зовут. Девушка, Вы лучше подскажите, как можно выбраться из сей великолепной тайги? — спросил Платон.
   — Поверю вам. Очень вы похожи на городских, столичных жителей. Если пройдете метров пятьсот по просеке, то выйдете на узкоколейку. Поезд ходит раз в сутки.
   — Так Вы на этом поезде приехали? — спросил Родион, которому очень понравилась дочь лесничего.
   — Да. Мне сказали грибники, что вас видели. Я приехала посмотреть, какие вы, птицы залетные, и чем занимаетесь.
   — А домой завтра вернетесь?
   — У меня здесь еще есть дела. Мне необходимо обойти лес. Дело в том, что к нам чужие волки зашли.
   —  Вы волков не боитесь? — продолжал задавать вопросы Родион.
   — А что делать? Надо.
   — Не бросайте нас! — взмолился Платон.
   Слова о волчьей стае его испугали.
   — Я бы вас в полицию доставила, уж очень вы напоминаете тех, на кого перехват объявлен, но у нас в радиусе ста километров полиции нет.
   — А откуда Вы знаете про перехват, если полиции нет?
   — На почту присылают словесное описание тех, кого разыскивают. Почтальонка лесников предупреждает. У нас тут свои связи.
   — А нас не боитесь? Ведь мы похожи по словесному описанию, Вы сами это сказали, — спросил Платон.
   — Особенно ты! Признавайся, кого пришил? — девушка наставила ружье на Платона.
   — Кого? Любовника жены ножом в спину убил, — и он вытащил нож, потом нажал на кнопку.
   — Да, серьезное оружие. Я предлагаю перемирие, а ваши слова принимаю за шутку. Разойдемся красиво, — предложила девушка без страха в голосе.
   — Девушка, но Вы теперь много знаете, а здесь тайга, — стал запугивать ее Родион.
   — Отец знает, где я. Имейте это в виду! Вас найдут.
   — Зачем Вы свалились на нашу голову? — взревел Платон, шлепая ладонью комаров на своем лице.
   Родион с дочкой лесника пошли вперед вместе.
   Платон шел сзади, отставая от них с каждым шагом все больше. У него был свой рюкзак. Он решил просто от них уйти в неизвестность.
   Влюбленный Родион отводил душу с девушкой, интересной ему во всех отношениях.
 
   Платон остановился за сосной, а потом ушел в другую сторону... Он чему-то успел научиться у Родиона. Вечером он зажег костер, испек пару картофелин, съел их, как пирожные, и уснул. Сквозь сон Платон слышал крики, словно его звали, но откликаться не стал.
   Крики смолкли.
   Утром Платон продолжил путь. Он весь был покрыт укусами комаров, но об этом старался не думать. Он шел по солнцу, чтобы не делать круги по лесу. Он смотрел на мох на деревьях, вспоминая, с какой стороны деревьев он растет. Он вообще вспоминал все, что слышал о жизни в лесу.
   Через пару суток ему попался пустой домик охотника без запасов еды, но зато с крышей. Пошел холодный дождь. Платон чувствовал себя в безопасности. Он научился собирать грибы и ягоды, ел их жадно.
   Он пытался жевать корешки трав. В домике Платон остался жить, понимая, что идти ему некуда, потому что его ищут. Лицо молодого мужчины заросло щетиной. Он стал похож на кого угодно, только не на себя — интеллигентного в прошлой жизни мужчину.
   Родион через пару недель вернулся в город, не избежав вопросов и допросов Лиса. На все вопросы Родион отвечал одной короткой фразой:
   — Платона не видел. В отпуск ездил один.
   Лис возразил:
   — Вы вместе брали билеты на поезд!
   — Это совпадение случайное. Рядом со мной ехал в поезде мужчина, но это был не Платон.
   Родион выкручивался, зная, что Платон остался в тайге по своей воле, а тайга — она огромная.
   Платон сел в поезд. Вид у него был лесной, похож он был на лесовика, запах от него шел как от костра. Люди от него в сторону отодвигались. Улыбнулась ему проводница. Она его узнала и сказала, что если у него сохранился прошлый билет, то пусть он посмотрит номер. Возможно, что он выиграл в железнодорожной лотерее.
   Так не бывает, но Платон действительно выиграл немного рублей. В вагоне все ахнули. Пришел, как чудище болотное, и деньги ему с неба упали. Получил Платон деньги и поехал на юг: после жизни с мышами на поляне захотелось ему от них повыше забраться.
   Анфиса словно не замечала отсутствие Платона. К ней в квартиру приходили люди с собакой, доказывая ей и себе, что погибший Самсон был у порога ее квартиры. Но даже собака не шла внутрь квартиры, потому что там его следов не было!

   Детектив Лис решил, что убийство произошло на лестничной площадке, а супруги на момент убийства жили отдельно.
   Анфису с ребенком перестали тревожить.
   Платон выехал из города, но в тайгу не поехал. Он прекрасно знал способы проверки его отъезда, поэтому честно купил билет на поезд, уезжающий в горы. А сам на попутной машине проехал остановку поезда в южном направлении, потом купил билет на проходящий поезд и уехал в город Кипарис, расположенный на берегу моря.
   Но до города Кипариса он доехал не сразу, а сошел на большом железнодорожном узле, сел на автобус и на попутной машине доехал до павлиньего заповедника, купил там три пера павлина и приехал в маленький город Абрикосовку. Платон поселился у старенькой хозяйки.
   Сентябрь вдали от шума городского и бичевания собственной совести был в его распоряжении. Он ходил по маленькому городу, купался в прохладном море. Не зверь Платон, но от ревности его сильно вело, вот и довело до берега моря.
   А что ему здесь делать? Сентябрь, первая его половина, народ есть, но уже не тесно на пляже и в столовой. Сотовый телефон он выбросил, а новый и покупать не стал, разговаривать ему было элементарно не с кем. Скучно — жуть, да и денег на веселье не было, большую часть денег он отдал Анфисе.
   Зачем он Анфисе деньги отдал? Обошлась бы, а ему в Абрикосовке на что жить? Он посмотрел на наличие документов: паспорт, диплом находились у него. А что он может делать? Он — обычный безработный инженер, на пляже такие люди, как он, не нужны. Пойти моряком?
   Но он не плавал и море не чувствовал, проще говоря, не понимал. Платон дошел до маяка, но маяк был огорожен забором, и рядом с ним ходили люди в военной форме. Тогда Платон решил зайти в пансионат «Павлин» и устроиться на работу сантехником. Он прошел к директору пансионата, который зевал от полноты чувств или от их полного отсутствия.
   — Господин директор, мне работа нужна, любая, я бывший инженер, хочется здесь пожить для поправки нервной системы и дыхательных путей, но денег нет, — начал свою вступительную речь Платон, узнавший у охранников имя директора, но забывший его употребить.
   — Много таких безработных здесь за лето проходит, чем меня можете удивить?
   — Я могу сделать из пустого места антикварную мебель.
   — Забавно. Как это? Понимаешь, моя жена Белла ездила в гостиницу, жила в янтарном номере, так через двадцать минут сбежала, оставив в номере жемчужные бусы. Только деньги зря заплатила за трое суток.
   — Я знаю этот комплект, сам со своей женой купил янтарные часы из этой коллекции в одном маленьком домике проездом на юг.
   — Вот оно как! Слышал я про эти янтарные часы, моя Белла от них и сбежала. Они что, на самом деле обладают мистической силой? Они на самом деле исторические?
   — Не без этого! Мы с женой нашли в них бумажку, точнее медную пластину с датой изготовления и еще бумажную записку. А мистикой они точно обладают. Мать моя раньше занималась антикварной мебелью.
   — А почему тебя она выпустила из дома без денег?
   — Жене отдал деньги, у нас маленький ребенок.
   — У нас нет детей, — вздохнул директор. — Я понял, кто ты, но не понял, зачем ты мне нужен. У меня в пансионате нет антикварных номеров. Слушай, в нашей Абрикосовке есть училище, шел бы ты в него преподавателем работать. Я вижу, что ты крутишь у меня перед носом своим техническим дипломом! Сейчас как раз занятия скоро начнутся! Им специалисты нужны всегда! А мне с таким дипломом люди не нужны.
   — А где это училище?
   — Училище типа колледжа находится в центре Абрикосовки. А жить тебе есть где?
   — Есть.
   — Как всегда без удобств?
   — Это уж точно, но мне другое жилье пока не осилить.
   — Устроишься — заходи, потолкуем, — сказал, улыбаясь, директор. Видимо, ему этот молодой мужчина чем-то понравился.
   Платона взяли преподавателем в техническое училище, или, как теперь называют, технический колледж, и предложили комнату в общежитии, но он отказался. Платон не ожидал, что он так быстро устроится на работу, но стоило ему сказать: «Меня директор пансионата «Павлин» рекомендовал к вам на работу преподавателем!» — как его тут же взяли на работу.
   Вскоре он получил от директора приглашение на домашний обед. Белла постаралась все приготовить по высшему разряду, то есть максимально вкусно и красиво. Разговор об антикварной мебели Беллу и Платона так увлек, что директор, съев все самое вкусное, покинул комнату, оставив их двоих, а сам лег и уснул.
   Белла и Платон сидели с двух сторон мраморного стола в кожаных креслах и щипали виноград. У него возникла мысль, что такое в его жизни уже было! Да у него дома почти такой мраморный стол и похожие кресла, и мать для гостей всегда покупала виноград. Он вздрогнул и посмотрел на Беллу: перед ним сидела ухоженная блондинка без признаков возраста.
   — Простите, Белла, а оплата за янтарный номер уже прошла? А то бы съездили с Вами. Посмотрели на все вдвоем.
   — Поздно, прошло уже несколько дней. Тоня заставит платить за каждый час.
   — Поехали, у Вас есть машина, а я за экскурсионный час смогу заплатить.
   — А почему бы и нет! Я готова, поехали.
   — А далеко ехать?
   — Двадцать минут на машине.
   Белла и Платон подъехали к гостинице. Номер был настолько дорогой, что клиенты в него не ломились. Они его сняли на час, что оказалось весьма значительно для бюджета Платона. Оба одновременно зашли в широко раскрытые двустворчатые двери и оказались в янтарной гостиной. Одновременно они присели на два антикварных стула. Белла посмотрела на славянский шкаф. Она вздохнула и посмотрела на Платона, ожидая его реакцию. Мебель стояла мирно.
   — Платон, а что если эта мебель излучает мистику только на одного человека, а в присутствии двух она смирная?
   — Нет, Белла, меня этот славянский шкаф уже всасывал, не думал я, что с ним встречусь еще.
   — Что значит всасывал? Вы могли просто в нем спрятаться.
   — Правильно рассуждаете, а у Вас цифровой фотоаппарат со вспышкой есть? Очень шкаф его обожает.
   — С собой нет, но я все могу зарисовать по памяти, а с Вами не страшно!

   Только Белла это проговорила, как заскрипела нижняя дверца шкафа и из нее выбежала мышка, белая и красивая. Со скрипом открылась единственная дверца янтарных часов, и из них выбежала белая и пушистая кошка. Кошка побежала за мышкой, они стали бегать между ножек стола, стульев и людей.
   — Белла, а что если и прошлый раз вас эти мышка с кошкой напугали?
   — По идее, их здесь не должно быть.
   Кошка и мышка исчезли среди мебели или в пространстве.
   — Нам они померещились, здесь никого нет, — сказал тихо Платон.
   В этот момент подломились ножки стола, и он плашмя упал на пол.
   Белла нагнулась поднять стол.
   — Платон, здесь разбитая бутылка водки у ножки стола, — шепотом проговорила она.
   Он нагнулся над ножкой стола, сзади на него упали янтарные часы вместе с деревянным корпусом. Мужчина попытался поднять часы, но потерял равновесие, прокатившись, по разлитому напитку из бутылки. Часы ровно легли на Платона.

   Белла попыталась к нему подойти, но мимо нее быстро пробежали кошка с мышкой, и она сама упала, ударившись щекой об янтарь на корпусе часов. На секунду она потеряла сознание.
   Через час в комнату постучали. Женщина в белом фартуке открыла дверь, заглянула в комнату. На полу лежали: мебель, люди и опять мебель, сверху сидели кот и мышь. Она погрозила кошке пальцем, и та спрыгнула с пирамиды, под шкафами задвигались люди.
   — Что с вами, вы живы? — елейно спросила служащая гостиницы.
   — Кто жив, а кто нет, — поднялась Белла с пола.
   Две женщины подняли янтарные и дали возможность подняться Платону.
   — Спасибо, выручили! А час веселья уже прошел?
   — Ваше время вышло, с вас причитается доплата.
   — За что? За эту мебель, которая падает?
   — А здесь разве что-то упало? — спросила горничная.
   Белла и Платон оглянулись вокруг себя: все стояло на своих местах. Янтарные часы безвинно показывали, что прошло два часа и надо доплачивать за номер. Они вышли на улицу.

   На следующий день Белла пришла к Платону. Он лежал на кровати, на большой подушке.
   — Вы свободны, — строго сказал Платон Белле, проработав неделю преподавателем, он изменил свою речь.
   — Что ж так официально? — обиделась Белла. — Лучше погуляем.
   — Неудобно. Ученики увидят, засмеют.
   — Вы изменились за неделю!
   — А Вам чего бы хотелось? Вы живете в трехэтажном дворце, а я в этой лачуге без удобств! Однажды я уже жил в охотничьем домике, потом оказалось, что это был домик бабушки, а сейчас я живу — говорить не хочется, — он махнул рукой и отвернулся к крошечному окну.
   — Да, Вам здесь плохо, но я жила на Вашем месте, на Вашей кровати, но нашлись люди — перевели меня в пансионат, потом во дворец Павлина.
   — Принца встретили?
   — Неважно. Не знаю. Чем я Вам могу помочь? Сдать Вам комнату в своем дворце?
   — Денег у меня нет на комнаты во дворцах.
   — Уезжайте домой.
   — Не могу. Я убил любовника жены, дома об этом знают. Здесь я скрываюсь от правосудия. Чтобы вопросов не задавали: кто я, что я и почему без денег.
   — Вам надо искупить свой грех!
   — Я год жил в тайге и сейчас в бегах, я уже готов пойти и сдаться. Зверем жить надоело.
   Белла удивленно посмотрела на Платона, а он неожиданно потерял сознание. Она подошла к нему, потрогала его лоб. Он был холодный. Признаков жизни в теле Платона не было. Пульса не было. Белла закричал истошным голосом.
   На крик прибежала хозяйка:
   — Белла, что случилось? Что с ним?
   — Не знаю. Он лежал, потерял сознание, умер.
   — Типун тебе на язык! Давай, сделай мужику искусственное дыхание! — и старушка вышла из домика.
   Белла тронула руку Платона, пульс появился, она нажала двумя руками на грудную клетку, но и визуально было понятно, что он оживал.
   — Я жив? — спросил Платон, поднимаясь на локтях, вглядываясь в лицо Беллы. — Что со мной было?
   — Не знаю, отключился, как лампочка, и включился.
   — А я что здесь делаю? Я тут живу? А я кто?
   — Вы — Платон, преподаватель технического колледжа.
   — Правда? Вроде я был инженером, потом менеджером. Тебя не знаю. Что это за дом?
   — Вы сказали, что убили любовника жены, и потеряли сознание.
   — Я никого не убивал, я только институт окончил. Я хороший мальчик.
   — Бред, но не пойму почему, — она невольно засмеялась сквозь стянутые от напряжения скулы. — Что будем делать?
   — Надо что-то делать? Мне трудно, я какой-то весь чужой и тяжелый.
   — Надо все забыть, иначе Вы в себя не придете. Вы чем убили человека?
   — Не помню, чтобы я кого-то убивал.
   — Каким оружием Вы владеете?
   — Холодным. У меня был складной нож.
   — Как же Вы им убили?
   — Песок не убивают! Я бросаю нож в песок или в дерево.
   — И случайно метнули в человека?
   — Нет! Я в человека не бросал нож.
   — А что бросали?
   — Снежки.
   Белла поняла, что его мозг прячет ненужные знания глубоко и надежно.
   — Здесь снег бывает в феврале, — задумчиво произнесла Белла.
   — Сейчас февраль?
   — Нет, сентябрь. Снега нет! — воскликнула Белла и вышла из комнаты.
   В спину ей полетел нож, но он вонзился в косяк. Она посмотрела на вибрирующий в косяке нож и выбежала за калитку маленькой усадьбы. Объяснять ей больше ничего не надо было.
   Она все поняла, но страха не было. Белла быстро села в свою машину, резко нажав на газ, она уехала.
 
   Платон вынул нож из косяка, сложил его и засунул в карман. Потом он взял деньги, паспорт, вышел во двор, улыбнулся хозяйке и вышел за калитку. Теперь он точно решил поехать в тайгу, к бабушке. Он сел на попутную большую машину, но поехал не в тайгу, а домой, заставив изменить маршрут шофера газели.
   У его дома стояла Анфиса, а сын играл в песочнице. Платон из машины выходить не стал, он вспомнил о даче.
   Платон ехал на дачу без единой мысли, он даже не знал, как открыть ее ворота, поэтому попросил таксиста поставить машину рядом с забором и с крыши перемахнул через забор.
   Дача была пуста. Он здесь и остался. Платон медленно обходил дачу. В помещении охранника он обнаружил связку ключей, которую бросила Полина. Ему оставалось найти двери к этим ключам. Больше всего его интересовала столовая и ее запасы.
   Поскольку народ сбежал с дачи внезапно, то продукты в наличии имелись.
   Платон открывал все двери, открыл музей. Он не ожидал увидеть дощечки, привезенные им самим из тайги. Но они замечательно украшали мебельный гарнитур и так слились с основной массой дерева, что переход был практически незаметен.
   Ему вообще понравилось сидеть в музее, к которому он приложил свои руки, ничего мистического он здесь не наблюдал. Одно плохо — поговорить было не с кем, и еще ему очень надоело скрываться. Он нашел способ, как открывать ворота дачи. Он включил телевизор и долго не открывал глаз от экрана, где показывали, как делают пластические операции.
   Он нашел деньги на пластическую операцию! Осталось продать мебель из музея и на эти деньги изменить свою внешность! Он не стал много думать по этому поводу, а позвонил прямо в медицинский центр и предложил оплату антикварной мебелью. Там посмеялись, но нашелся хирург, который согласился сделать операцию за необычную плату и даже сам приехал на дачу за мебелью и пациентом.
   Платон закрыл все двери, а ключи взял с собой на всякий случай. В больнице он познакомился с отцветающим хоккеистом, которого качественно ударили клюшкой по лицу, когда он не надел маску на тренировке, в результате тот был вынужден делать пластическую операцию.
   Этот же хоккеист был готов приобрести гарнитур мебели с мистическим уклоном. Платон ему все уши прожужжал о новом комплекте мебели, который пока находится в работе.
   Покупателя он нашел, и после выписки с новой внешностью попросил хоккеиста замолвить за него слово, в результате он получил новый паспорт. По его версии, его избили, ограбили, но он клялся и божился, что назвал свои личные данные при получении нового документа.
   Итак, он стал другим человеком, голос у него еще в тайге изменился, а теперь он был неузнаваем даже для себя. Что делать дальше, Платон не придумал, и поэтому вернулся на дачу. Дня три он отдыхал, на четвертый день он услышал, что к даче подъехала машина.