Это Израиль, детка

(маленькие истории)

Поехали!

Брожение ума началось ещё в декабре прошлого года (речь идёт о конце 2018-го). Однажды, в середине ноября, получил я в электронной почте такое сообщение: «Папа, Ротэм по тебе соскучилась. Мы летим к тебе в гости». Кто такая Ротэм? Это моя двенадцатилетняя внучка, живущая с папой, мамой и двумя братьями в Израиле. А написал это сообщение мой старшенький. Конечно, я ждал их. Конечно, я сделал всё, чтобы эта коротенькая поездка из Израиля в Германию им запомнилась надолго. Надеюсь, что так и произошло. Всего четыре дня они гостили у меня, но эти дни были наполнены событиями, запомнившимися и им, и мне. Во-первых, наконец-то встретились братья: у меня трое пацанов уже взрослого возраста, но так сложилось, что средний и младший до декабря 2018-го со старшим не виделись. Во-вторых, я хотел показать гостям предрождественскую Германию. А где это можно было сделать наилучшим способом? Только на Международном рождественском базаре в Рюдесхайме! Как, вы не знаете, что такое Рюдесхайм? А вам о чем-либо говорит словосочетание «рейнские вина»? Название городка, лежащего на берегу Рейна и это словосочетание неразделимы со времён правления императора Марка Аврелия Проба (276 –282 г.г.), когда зародилось виноделие на берегах Рейна. Что такое рождественская ярмарка в Рюдесхайме? Это когда в маленьком городке жизнь подчинена одному: встретить, накормить, напоить и развлечь в течение месяца многотысячную толпу гостей из всех стран мира. В это время на знаменитой улице Дроссельгассе представлены 12 стран мира. К этим дням (22.11. – 23.12.2018) в Рюдесхайме соорудили самый большой вертеп Европы, вокруг которого устроили сложную и увлекательную рождественскую панораму. Гости из Финляндии везут в Рюдесхайм лосиные шкуры и клюквенное варенье; в настоящей монгольской юрте отогреваются те, кто не выпил ещё пять стаканчиков горячего глинтвейна, а потому ¬– замёрз! Там, в это время, можно совершить романтическую экскурсию по Рейну на старинном колёсном теплоходе, прокатиться по канатной дороге, а так же 20 декабря встретить ночь Св. Фомы, когда рюдесхаймцы исполняют местные рождественские обряды. И это ещё – просто очень весёлое время!
Четыре дня пролетели – словно минутка. На прощание сын сказал: «папа, приезжай в гости». А потом, через пару недель после их отъезда, как раз кстати, пришло приглашение от моих друзей приехать в Назарет – поучаствовать в литературном фестивале «Арфа Давида». Вот тогда-то я и решил соединить «приятное с полезным» - себя на фестивале показать, и на мир посмотреть.   
В Землю Обетованную я вылетал из франкфуртского аэропорта 6-го марта 2019-го. И сразу начались приключения, от которых захотелось схватить ручку и вставлять маленькие истории в почти что гоголевские «кумедии».
...Свежие впечатления от прохождения паспортного контроля в аэропорту Франкфурта – собеседование с приятной барышней из службы безопасности авиакомпании Эль Аль:
-Цель путешествия?
-Лечу в гости к сыну.
-Как зовут вашего сына?
-Авесалом (это у меня такая шЮтка).
-Где он живёт?
-В городе на берегу моря.
-У него есть семья?
-Жена и трое детей.
-Кого вы знаете в Израиле?
-Люду, Валю, Мишу и Лёню.
-Вы член какой-нибудь общины?
-Член (про себя ухохатываюсь, вспоминая анекдот про Рабиновича, который считал себя не «членом» партии, а её умом).
-Как часто вы посещаете общину?
-Достаточно редко, я не религиозен до такой степени.
-А в жизни общины принимаете участие – например, встречаете ли совместно праздники? Какие праздники вы знаете?
В голову приходит наиболее мне известный (скоро уже!), и я говорю «Пурим».
Барышня оживляется:
-И как вы его будете встречать?
-Выпью водки.
Барышня понимающе ухмыляется и желает мне счастливого полёта. Уже позже, в Назарете, знакомая рассказала мне о славной традиции богобоязненных иудеев напиваться на пасху. Тогда и стала понятной реакция барышни из Эль Аль на мои слова о ближайших планах.
В самолете кормили. Не сытно, а «умозрительно». Т.е. можно было пищу созерцать, но насытиться ею было невозможно. И правильно! Нечего ночью набивать пузо. Тогда я решил насытиться духовно: достал ноутбук и оставшееся до посадки время наслаждался просмотром великолепного концерта группы «ДДТ».
...В аэропорту имени Бен-Гуриона ночью пусто. Поэтому встречающего меня сына я увидел издалека. С ним, несмотря на очень поздний час, был и мой старший внук Ронен. Ему уже шестнадцать: скоро в армию, вот папа и тренирует мальчишку на выносливость. Обнимаемся – сын выше меня на полторы головы, внук – на полголовы, но есть вероятность того, что он скоро догонит своего папу. По дороге к стоянке машин начинаю дискутировать на тему «куда ехать» - мне уже сегодня необходимо попасть в Назарет, но сын настойчив. Он везёт меня к себе, в Зихрон Яков – спать.

Зихрон-Яков

В этом месте я нарушу хронологию моих каникул – хочу рассказать о городе, в котором живет мой старшенький со своей семьёй.
Историческая справка: Зихрон-Яаков (ивр. ;;;;;; ;;;;;;;) – крупный населённый пункт в Израиле на хребте Кармель неподалеку от Хайфы. Это одно из первых еврейских поселений в Эрец-Исраэль в новой истории, основанное в 1882 на деньги барона Ротшильда и названое так в память о его отце Джеймсе. Тогда здесь поселились евреи из Румынии, которые начали выращивать виноград и производить вино. Зихрон-Яаков – родина израильского виноделия: на главной улице города до сих пор стоят старые дома с черепичными крышами и хозяйственными дворами. Главные туристские объекты – винный завод «Кармель Мизрахи» (у меня была экскурсия в погреба с дегустацией вин) и парк «Ган ха-Надив» («Сад щедрого»), посвященный памяти барона Ротшильда – здесь я был тоже, о чём свидетельствует моя большая парковая фотосессия. Этот город, очаровательный и контрастный (от шикарных домов и вилл в новых районах до обшарпанных бетонных коробок, в которых живёт беднота). Его вполне можно назвать цветущим садом. К этому располагало и время моего приезда в Израиль: весна в этом году поздняя и северная часть страны походит на Ближневосточную Швейцарию – каменистые холмы и небольшие долины зелены; жёлтым цветом расцвечены кустики неизвестных мне растений и, как капли крови на зелёном сукне – полевые маки. Зихрон-Яков неразрывно связан с именем барона Эдмонда Ротшильда. В 1882 году община румынских евреев выкупила здесь шесть гектаров земли. Тогда это была каменистая безжизненная пустыня, покрытая слоем песка. Новые поселенцы рьяно принялись обрабатывать землю и высадили масличные деревья. Но малопригодная для земледелия земля вкупе с недостаточным опытом работников не дали идее реализоваться и община впала в отчаяние. Тут появился самый главный еврейский благотворитель – барон Ротшильд. Он выкупил земли и привез из Франции все необходимое оборудование для переработки винограда. Ныне завод «Кармель» – крупнейший производитель вина на Святой земле. Более того, это первая официальная израильская компания, первый экспортер израильской продукции, первое электрифицированное предприятие, и это далеко не все аспекты, в которых они были первыми. Еще во времена Османской империи его вина продавались за рубеж и выигрывали призы за лучшую винную продукцию. Интересная деталь – на заводе работали три израильских премьер-министра: Давид Бен-Гурион, который занимался отжимом виноградного сока традиционным способом – ногами – и был настолько силен, что мог работать за двоих, однако был уволен за организацию забастовки, Леви Эшколь и Эхуд Ольмерт. В процессе производства вина есть свой секрет, и заключается он в тесном переплетении традиций и новаций. Технология переработки винограда та же, что и сто лет назад, но производится на специальном стерильном и энергоемком оборудовании. Причем весь производственный процесс контролируют религиозные евреи – это обязательное требование кашрута. Нерелигиозным евреям запрещено даже прикасаться к контейнерам с вином, иначе продукт потеряет статус кошерности. Виноград элитных сортов выращивается на севере страны в Галилее и на Голанских высотах, а также на склонах Иерусалимских гор и Хевронском нагорье. Поступивший на завод виноград направляется на переработку, а полученный в результате виноматериал поступает на выдержку и созревание в дубовые бочки, где выдерживается от 8 до 14 месяцев, в зависимости от сорта винограда. Дубовые бочки заслуживают отдельного внимания. Во-первых, от возраста и степени использования бочки зависит особый привкус, причем чем старше бочка, тем легче привкус. Выдержка столового вина происходит в среднем один год, каждая бочка используется максимум три раза. Разные сорта дуба используются для того, чтобы придать вину необходимые нотки, при этом важно, чтобы привкус дуба не превалировал во вкусе вина. После того как вино настоялось, виноделы начинают составлять композицию вина. Вопреки расхожему мнению, вино в бутылку попадает не из какой-то условно фиксированной бочки. Вкус каждого сорта вина тщательно подбирается специалистом, при этом смешиваются разные ингредиенты: например, вино из бочки и из контейнера, вино из однолетней бочки и вино из трехлетней бочки. Винодел должен отличать все оттенки получаемого вкуса и внимательно следить за его гармоничностью, чтобы никакой из ингредиентов не звучал «громче» остальных. Завод в Зихрон-Якове производит 15 миллионов бутылок вина в год.
...В тот день, когда у нас была намечена экскурсия по городу, нам повезло: с утра установилась прекрасная, почти летняя погода и мне пришлось снять надоевшую куртку и остаться в рубашке с коротким рукавом. Перво-наперво мы решили съездить в парк. Не очень-то надеясь получить удовольствие от созерцания кустов и деревьев я, все же, согласился на эту поездку. И оказался в очередной раз не прав! Такой красоты в своей Германии я ещё не встречал. Рамат ха-Надив – это обширная парковая зона с ботаническим садом и гротом, в котором захоронен барон Биньямин Эдмунд де Ротшильд. Название парка дословно можно перевести с иврита как «Сады щедрого» или «Сады великодушного». В этом месте имеется несколько исторических достопримечательностей, найденных в ходе археологических раскопок. Это старинная синагога, развалины еврейских домов и хозяйственных построек. Здесь были загоны для скота, маслодельни с каменными жерновами и прессами для отжима винограда. Самые ранние постройки относятся к периоду Второго храма. Под виллой, построенной в период Византии, найден еще более старинный жилой дом. К первому веку относятся остатки небольших римских бань, видимо, рассчитанных на одну семью. Но в них было все, что надо: пол с подогревом, бассейн, место для переодевания и теплое помещения для купания. Но, все же, главное в парке Рамат ха-Надив – это сады Ротшильда, который связал свою судьбу с Израилем и после смерти. Он завещал похоронить себя на Святой земле. После его смерти в 1934 году начали обустраивать парк, куда в 1954 году были торжественно перенесены останки барона и его жены. В парке Рамат ха-Надив устроено несколько тематических садов, созданных дизайнером по ландшафтам Шломо Вайнбергом и архитектором Уриэлем Шиллером. Сразу от входа начинаются пять пешеходных дорожек, символизирующих пятерых сыновей основателя династии Ротшильдов. Гуляя по дорожкам, можно увидеть все интересные места парка. Усыпальница барона Ротшильда и его жены Аделаиды удивительна по своей простоте и скромности. Внутри небольшого прямоугольного здания находится саркофаг из чёрного базальта, на котором на иврите выбиты имена супругов Ротшильд. У входа стоит кипарис, как поминальная свеча. Каждый из садов Ротшильда имеет свою тематику. В Саду благоуханий растут деревья с различными ароматами, а также растения с разной формой и поверхностью, чтобы слабовидящие и незрячие посетители могли получить о них в представление. Розарий, или Розовый сад – это сад с великолепной коллекцией разнообразных роз. В саду строго симметрично расположены шесть фонтанов: пять маленьких и шестой – немного больше других. Они символизируют всю мужскую часть семьи Ротшильдов: отца и пятерых его сыновей. Пальмовый сад небольшой, но в нем собрана интересная коллекция этих растений. Среди них особо выделяются пальмы вида Вашингтон. Они стали символом поселений, созданных с помощью Ротшильдов: эти деревья высаживали на городских улицах.
...Вдоволь поснимав, мы едем на винзавод «Кармель». Для приёма посетителей и туристов здесь отведено одно из старинных зданий, в котором есть винный магазин и дегустационный зал. Здесь – царство прохлады: толстенные стены не пропускают летний зной внутрь. Но, с наскока, попасть внутрь нам не удалось: служащий объясняет, что на экскурсию можно прийти лишь в три часа пополудни, когда прибудет группа туристов из Америки. Чтобы скоротать ближайшие два часа, мы с невесткой едем домой – обедать.
Ровно в три мы уже на месте. Уплатив за предстоящее посещение, присоединяемся к группе. Экскурсовод – дама предпенсионного возраста – бегло говорит по-английски, невестка шёпотом переводит, вводя меня в курс сказанного. А потом мы отправляемся в винный подвал, где выдерживается в дубовых бочках элитное израильское вино. Более демократичные вина проходят процесс брожения и созревания в соседнем цехе – там вино разлито в огромные бетонные танки. И, наконец, дегустация! В небольшой зальце накрыт стол со шпалерой пока ещё пустых бокалов. Всё та же дама приносит по очереди четыре запотевшие бутылки с разными винами: два сорта красного, одного – белого и, напоследок, – с мускатным шампанским. Делаем вид, что пьём: принюхиваемся, прицеливаемся, пробуем на язык, полощем вином рот. Настоящие дегустаторы после этой процедуры вино выплёвывают в специальные ёмкости, но мы – не профессионалы. Мы проглатываем эти микроскопические дозы чудесного вина и хотим ещё. Лишь природная скромность и почти хорошее воспитание не позволяют попросить добавки. На этом экскурсия подходит к концу. Да здравствует завод «Кармель Мизрахи»! Пусть будет славен тот, кто придумал делать вино!
Я мог бы в этом месте поставить точку. Мог бы, если бы не одно событие, случившееся в тот же насыщенный день. «Хотите побывать в местном «немецком» магазине?» - спросила меня Нелля, когда мы утром вышли из парка. Я тут же согласился: немецкий магазин в Израиле показался мне чем-то из области «не научной фантастики».
...Машину припарковали на маленьком пятачке у ворот промышленного предприятия: за шлагбаумом сновали по двору люди, ездили электрокары, стояли на поддонах какие-то агрегаты, упакованные в полиэтилен. В стене небольшого здании, сразу за проходной, виднелись двери магазина – о его присутствии говорила вывеска на иврите. Охранник в будке пропустил нас, ничего при этом не спросив. В магазине было пустовато. Вдоль стен торгового зала стояли полки с разнокалиберными баночками фруктовых и овощных консерваций; за стеклом холодильной витрины лежали сыры; бутылочками с соками было уставлено несколько стеллажей, а на отдельном столе лежали небольшой горкой хлебы ручной выпечки. За кассой стояла девушка, к которой я обратился на немецком. «Не понимаю» - ответила она мне на иврите. В этот момент подошла пожилая супружеская пара, говорящая на «хох дойч». Я поздоровался с ними и пожилой мужчина, обрадовавшись звукам родной речи, стал расспрашивать: откуда я и что делаю в Израиле. Поговорив пару минут, мы пожелали друг другу хорошего дня. В этот момент из подсобки вышла светловолосая женщина. Поздоровавшись, я снова спросил, говорит ли она на немецком. «Да – ответила она, - говорю». «Вы здесь живёте?» – вновь спросил я. «Живу и работаю» - с этими словами она вышла из магазина, явно не желая продолжать разговор с незнакомцем. Я почувствовал некоторое стеснение: «пристал к женщинам с дурацкими вопросами», - подумал я.
...Уже прилетев во Франкфурт, я занялся поисками ответа на вопросы, возникшие у меня ввиду присутствия немцев в Зихроне. То, что я узнал, поразило меня. Ответы я нашёл в Интернете. Ниже я привожу в сокращении статью члена редколлегии журнала «ИсраГео» Анны Лифлянд, посвящённую общине, о существовании которой знают немногие (стиль статьи оставлен без изменения).

«Война имеет способность через время и расстояние во всякий миг коснуться любой судьбы самым неожиданным образом. На героях моего рассказа и по сей день лежит печать войны. Той, что для всех окончилась более 70 лет назад, но для них продолжается уже в третьем или четвертом поколении. Я расскажу вам об удивительных немцах, «христианах, любящих Израиль», настоящих кибуцниках, о которых написано очень мало, поскольку они избегают публичности. Это община «Бейт-Эль», («бейт эль» (;;; ;;) в переводе с иврита «дом Бога»). В прошлом году израильская община Бейт-Эль, состоящая из немцев-протестантов, проживающих большей частью в Зихрон-Якове и Биньямине, отпраздновала свое пятидесятилетие. Ныне эта община владеет семью (!) промышленными предприятиями, среди которых заводы по производству фильтров для бомбоубежищ, деталей для самолетов, фабрика по изготовлению конфитюра, пекарня и многое другое. Часть производств выполняет заказы Министерства обороны. В начале восьмидесятых годов прошлого века появилась идея выпускать системы защиты населения от не конвенционального оружия. Ныне она реализована в производстве тончайших фильтров, очищающих воздух от радиоактивных частиц, бактерий и отравляющих веществ. Заводы предоставляют множество рабочих мест для жителей Израиля, уменьшая безработицу, в этом и есть основная концепция общины. Средства, вырученные от продажи производимой продукции, идут на модернизацию и развитие существующих производств, а также реализацию новых проектов общины Бейт-Эль. История израильской общины началась в 1963 году, когда в нашу страну приехали две монахини, сестры Эмма и Эльза Бергер. Они решили поселиться в тихой деревеньке Зихрон-Яков, чтобы своим трудом и трудом членов общины, которую намеревались основать, помочь еврейскому народу, пострадавшему от немцев. Как и следовало ожидать, Совет Зихрон-Якова и местные жители не обрадовались появлению немцев: после Второй мировой войны и Катастрофы прошло не так много лет, воспоминания были слишком свежи. В конце 1969 г. Эмма Бергер купила здание, в котором располагался пансион, в центре Зихрона. Годом раньше Местный Совет безуспешно пытался заинтересовать организации и частных лиц в покупке здания. Но когда глава Совета услышал, что немцы хотят купить здание, он пытался повлиять на Эмму, чтобы она отказалась от своего намерения. Но Эмма стояла на своем, утверждая, что Бог приказал купить этот дом. Дальше все было, как в приключенческом фильме. Глава местного совета пытался любой ценой воспрепятствовать немцам в завладении зданием. Начались тайные переговоры с сыном бывших хозяев (аж до 2001 г.), у которых дом был куплен. Известна даже попытка физического захвата здания, когда оно уже было официально передано Эмме. Пришлось вызывать полицию, чтобы освободить дом от членов Местного Совета, незаконно вторгшихся в чужое владение. Затем последовала череда судебных заседаний, включая Высший суд справедливости в 1973 г. Это известнейший случай в истории израильского права, который до сих пор изучается в юридических школах. Решением суда была пресечена попытка Местного Совета использовать Закон о планировании и строительстве ради конфискации здания, чтобы «спасти недвижимость из рук немцев». Были и всякие безобразия вне стен суда: проклятия, свастики, плевки, бросание камней. Но немцы во главе с сестрой Бергер оказались упрямыми и выстояли. Остались жить в негостеприимном Зихрон-Якове, а потом и в соседней Биньямине. Сейчас община насчитывает порядка 400 (по некоторым источникам 700) человек. Они определяют себя как городской кибуц. Действительно, все израильские кибуцы возникали, как сельскохозяйственные предприятия, и в той или иной мере продолжают придерживаться этого рода деятельности. Спустя семь лет после образования общины Бейт-Эль ее члены перестали заниматься сельским хозяйством. Они не селятся компактно, на одной территории: живут в небольших городах Зихрон-Яков и Биньямина. Многие опасались, что немцы-протестанты (по мнению некоторых – евангелисты-сектанты) будут заниматься миссионерством. Но этого так и не произошло, у общины совсем другие цели. Численность Бейт-Эль постепенно увеличивается. По религиозным соображениям они не пользуются контрацептивами, не делают абортов. Помимо израильской части общины Бейт-Эль, есть еще и всемирная. Это помогает молодым людям находить себе пары. У общины Бейт-Эль собственная система образования: ясли, детские сады и школы. Обучение ведется на немецком. Я встретила в сети возмущенное письмо жителя Зихрон-Якова, требовавшего, чтобы соответствующие органы выяснили, чему это немцы учат своих детей? (2008 г.) А я сразу догадалась чему: работать и любить эту страну. И все мы видим результаты их работы. В образовательных учреждениях трудятся члены общины, имеющие соответствующее образование. Они оканчивают израильские университеты и получают разрешение заниматься преподаванием. Молодежь сама решает, остаться жить в общине или покинуть ее. За все существование общины ее оставили не более 10 человек. И у них всегда есть возможность вернуться. Никто из членов израильской части общины не учится на инженера. Если на заводе нужны инженеры, они приглашаются из части общины, живущей за границей. Судя по газетным источникам, именно в 2004 году члены общины Бейт-Эль получили статус постоянных жителей. До этого дня взрослые имели право временного проживания, а дети – статус туристов. На торжестве по случаю присвоения статуса постоянных жителей министр внутренних дел Израиля Авраам Пораз сказал, что предпочитает дать эти документы членам общины Бейт-Эль, так много делающим для безопасности государства, нежели «всяким футболистам – баскетболистам». С тех пор молодежь Бейт-Эль стала призываться в Армию Обороны Израиля, чем община очень гордится. Члены общины занимаются добровольческой деятельностью на скорой помощи, в пожарных командах и полиции. Они много жертвуют на разные благотворительные проекты, и делают это тайным образом. Известно, что община пожертвовала миллионы на городской парк в Зихрон-Якове. Имущественное положение членов общины Бейт-Эль напоминает жизнь первых израильских кибуцов. У кибуцников нет частной собственности, каждый работает по своим возможностям и получает по потребностям. Люди они старательные и скромные. Именно благодаря этому их производство столь прибыльно. Кибуц обеспечивает своих членов жильем, едой, образованием, работой, медицинской помощью. Как настоящие кибуцники, они питаются совместно в общих столовых, получают карманные деньги вместо зарплаты. Директор завода получает меньше 1000 шек. в месяц. Христианские сионисты, христиане, любящие Израиль – явление известное среди протестантов. Они убеждены, что возвращение еврейского народа в Святую землю и возрождение еврейского государства является исполнением пророчеств Библии. Христианские сионисты считают, что Б-г обещал Аврааму благословить тех, кто благословляет евреев, и проклясть тех, кто проклинает их. У общины Бейт-Эль нет церкви, нет священников, они не носят на одежде и на теле никаких христианских знаков. Одежду предпочитают скромную. Фактически, церковью является столовая завода, где люди собираются на общую молитву. Они не празднуют Рождество. В Судный день большинство постится. По субботам и праздникам они съезжаются в Зихрон-Яков, чтобы петь и веселиться вместе. Они соблюдают все еврейские праздники. В Суккот строят шалаши и приглашают гостей, в Песах не едят хлеб. В обычные дни они молятся каждый дома с детьми. Кашрут они не соблюдают, но и не едят свинину. В заводской столовой стараются не смешивать мясное с молочным из-за работников – евреев. Управление общиной возложено на совет старейшин. Он же является и советом директоров предприятий. В ведении старейшин вопросы, касающиеся как производственной деятельности, так и внутренней жизни кибуца. Большинство браков совершается внутри общины. Но если кто-нибудь захочет покинуть кибуц, ему не препятствуют. В мае 2013 года в клубе Вицо в Зихрон-Якове состоялся удивительный концерт. В зале сидели выжившие в Катастрофе, а на сцене пели дети из детского сада общины Бейт-Эль. Я не знаю, замкнулся ли круг, да можно ли это знать?»

Я не знаю, нужно ли комментировать эту часть очерка о Зихроне. Читая статью израильской журналистки, я испытал сначала лёгкий шок, потом – удивление, сменившееся затем чувством гордости – за народ Израиля и за немцев, любящих Израиль. А любить Израиль, не полюбив его народ – невозможно! «Понять и простить» – только на этих вечных принципах добра возможно сосуществование людей, живущих на маленьком клочке суши, данном народу Израиля.
Боже, храни Израиль! И виноградную лозу, в нём растущую, и народы, его населяющие!

Назарет и «Мерказ»

Возвращаюсь к началу рассказа – сейчас речь пойдёт о первом дне моего израильского турне. Отоспавшись после ночного перелёта, жду возвращения сына с работы: он обещал вечером отвезти меня в Назарет. Всё, что потом происходило в Назарете, были связано с литературой. Три дня были наполнены встречами, конкурсами, концертами и другими не менее приятными событиями, происходившими в рамках фестиваля «Арфа Давида»: интересующихся этим я отправляю в Интернет – там наверняка уже есть отчёты участников фестиваля. Лично для меня время, проведенное в Назарете, ознаменовалось ещё и неожиданным сюрпризом: после почти сорокалетнего забвения, вдруг обнаружилась знакомая – из моей луганской жизни. Когда-то мы были знакомы – я приятельствовал с её братом. Она была юной пианисткой, я же трудился в проектно-технологическом институте, продвигая передовые строительные технологии и сотрудничая одновременно с городской комсомольской газетой. Потом она куда-то пропала; я вскоре уехал в Киев и тоже затерялся в дебрях дикого капитализма. Мы нашли друг друга в Интернете. А потом обнаружилось, что можем встретиться и поговорить во время моего израильского визита, тем более, что она, оказывается, живет в Нацрат-Иллите. Мы встретились тепло, почти по-родственному: гуляли по городу, заходили в магазинчики, где я, «выполняя гражданский долг», выбирал подарки баварским друзьям. Потом мы вместе отобедали, договорившись созвониться на следующий день: вторая его половина обещала быть свободной.
...Друзья, что вы знаете о Назарете? Наверняка всё, что вы прочитали об этом городе в Новом Завете. А ещё это третий по значимости после Иерусалима и Вифлеема священный город. Назарет находится в Галилее, северной части Израиля: когда-то маленькая деревушка, сейчас он самый большой арабский город Израиля, в котором 30 православных храмов и монастырей хранят христианскую веру. Назарет –  единственный город в стране, где выходной день воскресенье! Здесь, согласно Евангелию, совершилось Благовещение. Это место, где Иисус Христос провел большую часть своей земной жизни. Здесь прошло его детство и отрочество, а потому Назарет является естественной отправной точкой паломничества по Святой Земле. Недалеко от Назарета расположены национальный парк Сепфорис, (древний иудейский город Циппори, родительский дом Девы Марии, остатки крепости крестоносцев), гора Фавор (место Преображения Господня), деревня Кфар Кана восточнее Назарета, где Христос сотворил свое первое чудо, превратив воду в вино. Церковь Архангела Гавриила у Источника Богородицы – главный памятник православия в Назарете.
Над источником Богородицы в средневековье был возведен греческий храм в честь Архангела Гавриила. В настоящее время церковь находится в глубине площади одного из самых шумных мест Нижнего арабского города – базара. В глубине церкви, в крипте, находится пещера с источником. К нему ведут шесть ступеней. В облицованной мрамором каменной нише на полу находится небольшое отверстие, окаймленное серебром и закрываемое серебряной крышкой с изображением Благовещения. Над источником находится каменный престол с чудотворной иконой Благовещения. Обычно служба в церкви ведётся на греческом и арабском языках. Церковь Архангела Гавриила считается основным храмом православной арабской общины, насчитывающей около 18 тысяч верующих.
...В последний день пребывания в Назарете мы созвонились с Анной и договорились вновь пообедать вместе – она обещала отвезти меня в замечательное, с её точки зрения, место. Мы встретились в двенадцать и поехали обедать в Нацрат-Иллит. Там, в огромном торговом комплексе «Мерказ», построенном на деньги одного богатого и дальновидного друза, на нескольких этажах расположились магазины, лавки, офисы. Кроме того, там есть большой супермаркет и чудесный арабский ресторан. Мы с Анной обедали, пили кофе в соседней кофейне, бродили по супермаркету, где на витринах и полках есть всё, «кроме папы, мамы и здоровья». Анна откровенно радовалась моему удивлению: за многие годы жизни в Израиле, она стала настоящим патриотом страны и была рада показать мне хотя бы малую толику того, чем Израиль может гордиться. К шести вечера я вернулся в гостиницу, где меня ждал чемодан. Вскоре за мной приехала Нелля – следующие шесть дней я проведу у сына.   

Броня крепка и танки наши быстры!

Второй день, как я в Зихрон-Якове. Вчера был день, насыщенный по полной: с утра парк Ротшильда. Затем винзавод и питие; ближе к вечеру – сидение в клинике израильского дантиста, ставившего пломбу в зуб моей невестки и неподдельный интерес девушки на рецепшене, спросившей меня, что означают слова «Ich liebe dich».
...Сегодня утром, наскоро позавтракав, мы с сыном отправляемся в дорогу. Она не близкая – более часа езды по их «автобану». Едем в «Яд ле-Ширион», который находится в Латруне. Это мемориальный комплекс памяти и героического наследия израильских бронетанковых войск, а ещё точнее – музей техники под открытым небом. Он создан на пожертвования танкистов и добрых людей, в память о павших воинах. Особое место в мемориале отведено Стене Памяти – на ней высечены имена воинов-танкистов, павших в боях за государство Израиль, начиная с Войны за независимость. Вы можете сказать: «подумаешь, ржавая груда металла», и будете не правы. В стране, которая всю свою недолгую историю находится в состоянии войны с «дружественными соседями», её бронетанковые войска стали силой, которая лишила врага надежды победить Израиль в войнах. А мне эта выставка была интересна ещё и тем, что я «неровно дышу» при виде всего того, что летает, ползает или утюжит землю. При входе – пропускной пункт и два израильских воина с автоматами бдительно несут службу: кроме всего, это ещё и территория воинской части. Они требуют предъявить документы, и я достаю немецкое удостоверение личности. Кивнув, воины пропускают нас внутрь. А мы начинаем путешествие с посещения местного магазинчика. И не зря: девушка-продавец, оказавшаяся «русской», делает большую скидку на все то, что я решил купить. А это были: форменная кепочка танковых войск, кожаный ремень ручной работы и нагрудный знак той воинской части, в которой служил Славик: этот «ну очень красивый значок», я позже нацепил на свой черный берет. Узнав, что я журналист, барышня «от имени фирмы» делает подарок – книжку о сражении за Иерусалим во время Войны за независимость. Устав от обилия внимания к собственной персоне, покидаю магазин, и мы с сыном идём осматривать музей. Здесь, на огромной площади, собрана бронетанковая техника. Она стоит группами и открывают экспозицию танки «Меркава», созданные в Израиле. Эти танки считаются одними из лучших в мире. Вся бронетехника ЦАХАЛа, в память о погибших воинах, расположена стволами в сторону Стены Памяти. Посредине парка техники стоит старая водонапорная башня с водружённым на неё американским танком «Шерман». Это – символ музея. Тут же расположена экспозиция трофейной техники, захваченной у противника во время частых войн. Выкрашенная в жёлтый цвет пустыни, она практически вся советского производства. На её броне видна арабская вязь, подтверждающая принадлежность армиям ближневосточных государств. Здесь же представлены образцы коллекционной техники – она не принимала участие в боевых действиях, но представляет определённый интерес для специалистов, коллекционеров и историков. Сегодня таких машин – более 150-и. Отдельного внимания требует «мемориал в мемориале» - раздел музея, рассказывающий о воинах-евреях, участниках Второй мировой войны. Вопреки лжи о том, что «евреи не воевали», в армиях стран-союзников по антигитлеровской коалиции их насчитывалось более 1,5 миллиона человек. Один из стендов посвящён памяти Героя Советского Союза, командира батальона 249-го стрелкового полка 16-й Литовской стрелковой дивизии 2-й гвардейской армии 1-го Прибалтийского фронта, майора Вольфаса Лейбовича Венскиса, (Вольф Лейбович Виленский, лит. Volfas (Vulfas) Vilenskis; 21 августа 1919 — 15 января 1992, Бат-Ям): 9 Мая 2018 года, во время шествия Бессмертного полка в Москве, премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху пронёс его портрет.
Выпив по чашке кофе в придорожном кафе, мы отправляемся в соседний монастырь – он расположен на возвышенности, как раз напротив музея. Это «Латрун», мужской монастырь траппистов в Святой земле.
Историческая справка: траппи;сты, официально «Орден цистерцианцев строгого соблюдения» (лат. Ordo Cisterciensis Strictioris Observantiae) – католический монашеский орден, ответвление цистерцианского ордена, основанный в 1664 году А.-Ж. ле Бутилье де Рансе, первоначально коммендатором, с 1662 аббатом цистерцианского монастыря в Ла-Траппe во Франции (откуда и название), как реформистское движение, в ответ на послабление правил и высокий уровень коррупции в других цистерцианских монастырях. Женская ветвь ордена была основана Луизой, принцессой де Конде. Те монахи, что живут в этом монастыре, дали обет молчания – единственный, кому позволено говорить, трудится в монастырской лавке. Монастырь, как я уже писал, расположен на склоне горы, на полпути от Иерусалима к средиземноморскому побережью, на пересечении равнин Шарон и Аялон. На вершине холма находятся развалины замка крестоносцев. Жизнь траппистов проходит в общине, где каждый монах старается жить в соответствии с идеалами, предложенными святым Бенедиктом: уединение, молитва, учение и тяжёлый труд.
Подъезжая к монастырю, обращаем внимание на возделанные виноградники – это владения монастыря. При нём есть винодельня, производящая несколько видов вина. А в запущенном то ли парке, то ли мелком лесочке, пока мы изучали содержимое монастырской лавки, паслось идиллическое стадо осликов. К сожалению, в монастырь мы не попали: в это время дня он был закрыт для посетителей. Зато отобедали мы отменно (не могу вновь не похвалить израильскую кухню: где бы мы не останавливались перекусить, везде подавали вкусную, а иногда и полезную еду). И как мне было не нарушить обет, данный самому себе ещё во Франкфурте – острое, сладкое, солёное и жирное – низ-з-зя! Я – на диете. Худею, т.ск.
Пришлось сделать крюк длинной 11 км, после чего мы приехали на ланч в уютное кафе популярной сети питания под названием «Арома». Тарелка томатного супа и «балканский» салат вновь возвратили меня к жизни. Правда, салат выглядел непривычно: тонкие листики овечьего сыра (и как им это удалось!?) были обжарены на гриле.
Вернулись в Зихрон-Яков рано – Славику нужно было подготовиться к занятиям в университете: получить второе высшее образование – это серьёзная задача. 

При чем тут Иванов с Рабиновичем?

Помните блистательную повесть Владимира Кунина – подлинную классику отечественного «диссидентского» юмора? Книгу, над которой хохотали – и будут хохотать – миллионы читателей, не устающих наслаждаться «одиссеей» Иванова и Рабиновича, купивших по дешевке «исторически ценное» антикварное суденышко и отправившихся па нем в «далекую и загадочную» Хайфу. Вот и мне предстояла поездка в этот город. «Ай гоу ту Хайфа» - сказал я себе так же, как сделали это герои Кунина, и мы поехали! 
...Это был хороший день. С утра зарядил изрядный дождь, но мы не унывали: Хайфа, третий по величине город Израиля и один из самых красивых городов Средиземноморья, ждал нас. Хайфа – многоязычный город, где евреи, христиане и мусульмане прекрасно уживаются друг с другом. Он был основан в римскую эпоху. В качестве крупного поселения Хайфа существует со времён крестоносцев в ХI-м веке. Поехали втроём – сын, невестка и ваш покорный слуга. Вскоре распогодилось: тучи разбежались, дождь перестал нудить и вышло солнышко, осветив дальние пределы. Хайфа предстала во всём своём великолепии: нижний город, бухта, порт и множество пришвартовавшихся к причалам кораблей вышли из дымки; море стало разноцветным – бледно-голубым у берега и тёмно-синим за молом; до самого горизонта, до невидимой грани между водой и воздухом – живое, трепещущее, пенное у берега, оно терялось, уходило в небо.
Проявив чудо парковочного искусства и втиснув «Тойоту» в щель между двумя машинами, покидаем её и бредём в толпе китайских туристов, вываливших из длинного экскурсионного автобуса. У входа в Бахайские сады, считающиеся восьмым чудом Света, среди которых расположен великолепный храм, столпотворение: две дамы служебного вида, при пистолетах и в бронежилетах, не спеша проверяют туристов на предмет оружия и всяческого другого непотребства. Наконец, мы тоже проходим в калитку чугунной ограды и попадаем на смотровую площадку, вознесённую над городом. Отсюда Хайфа кажется драгоценным камнем, вставленным в изысканную оправу, изготовленную талантливым ювелиром. Ворота, ведущие в нижние сады, закрыты, но нам хватит и того, что мы уже видим. И, все же...
Не могу, хотя бы вкратце, не рассказать о том, что находится на склоне горы, полого спускающейся к берегу моря: это одно из современных чудес света – Бахайские сады, - которые являются составной частью Всемирного центра Бахаи. Это место уникально по многим причинам. В центре комплекса находится усыпальница Сейида Али Мухаммада Ширази, принявшего титул «Баба» и ставшего основателем и пророком бабидской религии – бахаи. В новейшей истории это является последним фактом появления и развития религиозного движения, которое получило распространение во многих странах мира. Сегодня бабизм имеет миллионы приверженцев. С точки зрения ландшафтного дизайна Бахайские сады в Хайфе состоят из 19-ти террас. Они разбиты в форме полуокружностей, в результате создается впечатление, будто волны расходятся от центра комплекса, где находится усыпальница Баба. Всего в садах растет около 450 видов растений, многие из которых экзотические. Растения подбирались не только по цвету и символическому значению. Это не случайное совпадение. Цифры 9, 10 и 19 являются священными для приверженцев веры бахаи. В садах можно встретить разноцветные клумбы с 9-конечными звездами.
По обеим сторонам центральной лестницы возвышаются высокие пальмы, стройные кипарисы и серебристые оливы. Любая дорожка и аллея ведут к всё новым и новым газонам, клумбам, фонтанам, скульптурам животных и птиц. Их высаживали с таким расчётом, чтобы цветение никогда не прекращалось, поэтому в Бахайских садах живые цветы распускаются даже зимой.
Фотосессия затянулась: хотелось не только запечатлеть увиденное, но и вобрать в себя краски, видимые глазом; ощутить запахи моря, смешанные с городскими испарениями; запомнить всё это, чтобы никогда не забыть.
...Следующая цель нашей вылазки – монастырь Кармелитов и церковь Стела Марис. Хайфа в этом отношении – уникальный город, где расположены 25 храмов различных конфессий. Особым почитанием у верующих пользуется несколько паломнических мест, среди которых выделяется так же и пещера Ильи-пророка – святое место для трёх вероисповеданий, и квартал Кабабир, в котором живут последователи мусульманской секты Ахмеда. Нагуляв аппетит, решаем спуститься в Нижний город – пообедать. Сын рекомендует ресторанчик в квартале, бывшем до Второй мировой войны немецкой колонией. История немецкой колонии в Хайфе печальна: после прихода в Германии к власти нацистов, местное немецкое население проявило излишний патриотизм, создав местное отделение НСДАП и организовало «Гитлерюгенд», чем вызвало неудовольствие английских властей. В течении короткого времени колония была ликвидирована, а строения немецкого квартала переданы местным жителям. В одном из таких домов и находится ресторан, о котором пойдёт речь.
...Я уже не раз писал похвальные строчки об израильской кухне. Мне более нечего сказать в дополнение к этому, потому что еврейская кухня великолепна! Вот и сегодня – стоило только переступить порог, как тут же нам вручили по бокалу великолепного красного вина из винодельни хозяина ресторана. Забегая вперёд: уходя, я плакал. После обеда в бутыли на нашем столе ещё оставалось достаточно вина для «продолжения банкета», но сын, скривив губы, сказал: «здесь не принято брать с собой недопитое вино» и этим лишил меня последней надежды. А «банкет» получился замечательным: в витрине ресторации мы выбрали свежайшие куски стейка, кебаб, куриные отбивные и колбаски на манер немецких. И всё это было отправлено на кухню – жарится. А пока нам принесли салаты из моцареллы и из жареных баклажанов под соусом. И запотевшую литровую бутыль красного из винного погреба заведения! Так что день удался, о чём я вам и «докладаю».

Пора, мой друг, пора!

Всему хорошему приходит конец. Вот и моим израильским каникулам пришёл он – неотвратимый, как расплата за маленькое счастье.
В последний день вояжа лил дождь, да ещё временами с грозой. Выходить из дома не хотелось ввиду ожидания будущей бессонной ночи. Днём пытался впрок поспать – не удалось. У меня всегда так бывает: «мандраж» начинается задолго до предстоящего события. Я часто копаюсь в себе. И на этот раз тоже самое: если в 2013-м, впервые приехав в Израиль, я чувствовал себя удивлённым заморским гостем, то сегодня у меня совсем другое ощущение: я почувствовал себя дома. Не знаю отчего, но эти каменистые холмы, эта странная смесь востока и запада, эти, такие разные люди, – всё вдруг стало мне родным и почти забытым: из старой Одессы, из сказок «Тысячи и одной ночи», из фильмов про нашу войну с немцами. Только «мы» - это сегодняшние израильтяне, а немцы – сегодняшние «друзья» несгибаемой страны. В последний, дождливый день, мне повезло встретиться с парнем, о существовании которого я знал, но никогда не видел: выходец из Молдавии, сын двоюродного брата моей первой жены, («где еврей, а где сало!»), он оказался крупным специалистом по опреснению и контролю за качеством израильской питьевой воды. Знаете ли вы, что эта страна хронически нуждается в чистой питьевой воде? Что возможности артезианских источников настолько слабы, что Израиль вынужден пить опреснённую морскую воду? Что его будущее, как и настоящее, зависит от воды, которую мы, бездумно, разливаем направо и налево? Даже я, привыкший экономить воду в силу её немецкой дороговизны, не представлял, как дорого она достаётся израильтянам. И каждый панегирик выращенному кустику на его каменистой, почти что бесплодной земле – не «фигура речи», а песня-песней, посвящённая трудолюбивому и талантливому еврейскому народу. И ещё: Израиль сам научился скромно жить, выращивая одни из самых богатых урожаев всего того, что нуждается в поливе, но и учит этому других. Даже китайцев, которые знают о рисе все.
Поздним вечером в субботу сын отвез меня в аэропорт – вылет во Франкфурт намечался на ранний час воскресного утра. Приехали ночью, в начале двенадцатого, слёзно распрощались (когда ещё увидимся?) и я, минуя всяческие препоны в виде собеседования со служивой девушкой из безопасности аэропорта и тучной негритянки на контроле, исследовавшей меня «с ног до головы», проследовал в «святая святых» аэропорта – центр ожидания вылетов. Это такой совершенно круглый зал диаметром метров восемьдесят, посреди которого фонтан бьёт сразу вверх и вниз, падая из-под потолка шумным серебристым водопадом. Времени было что-то около начала первого ночи и зал был почти пуст. Я без труда нашёл свободное место возле самсунговской колонки Wi-Fi и включил ноутбук. До трёх ночи все было спокойно, как на старом сельском кладбище: я наслаждался просмотром программ Первого канала, вода в фонтане всё падала и падала с потолка, двое «русских» евреев делали вид, что приводят в порядок мраморный пол зала, дремал в кресле неподалёку от меня продавец из «duty free shop», дёргалось в эпилептическом припадке табло предстоящих вылетов машин, не умеющих махать крыльями. И вдруг, в три часа утра, зал за каких-нибудь десять минут, заполнился людьми. Они заняли места за всеми, до того свободными столиками, они расселись на всем том, на чем могла уместиться даже самая тощая человеческая попа, они стали галдеть, жевать, куда-то бежать. И я понял: мне среди них места уже нет. Собрав все мои нехитрые пожитки, иду на паспортный контроль. «Ворота в рай» ещё закрыты, но у выхода В1А спокойно и тихо – лишь одна семейная пара, переговаривающаяся на «великом и могучем», провожает меня сонными глазами. Пропускаю в этом месте перепитии паспортного контроля и посадки – я уже в самолёте. Он то ли пуст наполовину, то ли наполовину полон: я уже наметился на пустующее место у окошка, как вдруг появляется ещё одна толпа желающих бежать по небесам. В конце концов, салон набили до отказа и мы полетели. 4.5 часа в позе эмбриона: задница деревянная, ноги не чувствуются, руки не слушаются! Покормили скромным (не знаю, к какой кулинарной школе относящимся) завтраком: микроскопичный омлет с чем-то растительно-съедобным и пакетиком мини-морковок – хрустят на зубах, но не насыщают! Ещё через час прикатили напитки. Прошу «Wein», т.е, по-нашему – вина. Девушка с хищной улыбкой кивает, мол «поняла»!, и наливает минеральной воды. Морщусь от отвращения, но пью. Идущему за ней стюарду я, уже наученный, прохода не даю: тыча в бутылку с красненьким, повторяю «Wein, bitte sehr!», Стюард изумлённо двигает бровью, с хрустом свинчивает пробку и наливает... 30 грамм!
Сволочи, короче. «Я им, гадам, отомщу» - думаю я, вспоминая початую бутылку беленькой в домашнем холодильнике. «Только бы добраться до тебя!» - повторяю я мысленно и полощу рот слабым подобием чего-то «кабернистого».
Наконец, садимся во Франкфурте. На часах около десяти по-среднеевропейскому. Домой захожу в двенадцать – пока прошел паспортный контроль, пока десять минут ехал электричкой и полчаса – местным автобусом в моей «деревне»...
...А укусить-то, нечего: в холодильнике целый мышиный выводок повесился! Не разбирая чемодан, иду «к туркам» - их ресторан напротив моих окон. Зал по воскресному заполнен народом, но мне находится место за маленьким столиком у самой кассы. Заказываю традиционное, совсем турецкое блюдо под названием «Теллер-Дёнер». Ожидания не обманули: через тридцать минут выхожу из заведения сытый и совсем не пьяный. Едва добравшись до входной двери, на ощупь нахожу ванную комнату, сбрасываю с себя все, что можно сбросить и встаю под душ. Ещё через десять минут стены спальни уже сотрясает могучий мужичий храп: меня нет, я наверстываю упущенное, я мщу сам себе за недосып в Израиле, за муки перелёта, за....
А чёрт с ним, со всем!
Я – дома!

20.03.2019
Назарет – Зихрон-Яков (Израиль) – Рюссельсхайм ам Майн (Германия)