Когда меня ты позовешь

Пускай любовь сто раз обманет,
Пускай не стоит ею дорожить,
Пускай она печалью станет,
Но как на свете без любви прожить…

Жарким летним днем Илья Алексеевич Лагутин мчался в своем автомобиле из Москвы по направлению к области.  Его дорогую иномарку сопровождал огромный джип стального цвета, набитый накачанными охранниками с пистолетами подмышкой.
         Ехал Илья Алексеевич в небольшой поселок километрах в ста двадцати от Москвы, где находилась старая ветхая церквушка, сильно нуждающаяся в ремонте и реставрации, а, значит, в значительных средствах. К сожалению, средства эти местные прихожане собрать никак не могли, потому что сами были бедны, как церковные мыши  - колхозы и совхозы местная власть уничтожила, как не приносящие прибыли, а немногочисленные смельчаки, взявшие землю в аренду, разорились тоже, не в силах платить непомерные  налоги и втридорога покупать удобрения и горючее, и хозяйства их  тоже тихо «почили в бозе». И сейчас люди, жившие в близлежащих деревнях, влачили полунищенское существование – старики жили на крошечные пенсии, что выделило им государство «от щедрот своих», а те, кто помоложе, кормились с огорода, перебивались случайными заработками и с горя пили горькую безо всякой меры. Молодежь же и вовсе, бросив свои дома и заросшие бурьяном огороды, разбежалась кто куда, в основном нацеливаясь на Москву. Там и работа, и деньги, и хоть какая-то надежда выжить. Вот Илья Алексеевич и решил помочь – дать денег на ремонт церкви. Конечно, это не было простой благотворительностью – в наше время богатые люди редко делают что-нибудь просто так, без «дальнего прицела». И именно такой «прицел» был и у  сына известного бизнесмена Алексея Лагутина. Со временем тот хотел стать известным политическим деятелем. Вернее, не  сам он так уж хотел этого, ему вполне хватало дел в компании отца. Скорее, его отец - один из тех счастливчиков, кто прочно занял свое место около нефтяной трубы, спал и видел своего сына раздающим интервью на телевидении, выступающим в теледебатах и пожимающим руки сильным мира сего. Конечно, это были его собственные амбиции, которые он так и не смог полностью реализовать в свое время, занимаясь становлением  бизнеса в лихие девяностые, а потом и его охраной. И теперь отец с нетерпением ждал «политического взлета» своего горячо любимого отпрыска.
      Алексей Петрович мог с гордостью сказать, что воспитал хорошего сына. У того было блестящее образование, полученное им за границей в одном из лучших университетов Англии, и сейчас он достойно представлял фирму отца в деловых кругах. Отец же со своей стороны «подложил соломки» сыну во всех местах, где тот мог нечаянно споткнуться или упасть.  И теперь, крепко став на ноги в бизнесе,  его сын бойко набирал другой «капитал» - он занимался благотворительностью. Это было хорошим тоном, приветствовалось высшим руководством, и нравилось простым людям, от которых, в основном, и зависела его победа на предстоящих выборах. 
      Илья Алексеевич, двадцатишестилетний мужчина, был довольно высок и широк в плечах. Он не признавал никаких физических нагрузок, терпеть не мог зарядку по утрам, люто ненавидел занятия в спортзале, но любил вкусно поесть, и поэтому уже имел несколько килограммов лишнего веса, которые, впрочем, из-за его высокого роста и широкой кости были пока не столь заметны. Из-за усиленных занятий в университете он немного испортил зрение, и теперь носил очки. Но очки эти, подобранные знающим свое дело специалистом, нисколько не портили его, а даже придавали некоторый шарм его простоватому лицу с довольно крупным носом и тонковатыми губами. Темные волосы молодого человека уже чуть поредели на макушке, что говорило о том, что к сорока годам, или даже  раньше, на их месте образуется обширная лысина. Ну, что ж! Как говорит  пословица, «умная голова волос не держит»…
          …Машины быстро мчались по шоссе. Сначала по обе стороны дороги Илья Алексеич видел шикарные коттеджи московских богатеев, выглядывающие из-за высоких кирпичных заборов, но потом их сменили скромные жилища простых обывателей – ездить каждый день на работу  сто с лишним километров до Москвы было не очень удобно даже на мощных скоростных иномарках. Потом исчезли и деревни, и последние десять-пятнадцать километров по обе стороны шоссе он видел только густой лес,  подступивший к самому шоссе.
         - Артем, поезжай чуть помедленнее! – приказал шоферу Илья, у которого от быстро проносящихся мимо деревьев сильно зарябило в глазах, а потом обратился к даме, сидящей рядом:
        - Ты как, дорогая?
        - Все в порядке, милый, - ответила та, и положила свою узкую ладошку на его руку.
        - Потерпи немного, мы скоро будем на месте.
        Рядом с ним на заднем сидении сидела молодая девушка весьма скромной наружности. На её простеньком худом личике совсем не было косметики, а негустые светлые волосы были собраны в маленький куцый хвостик на затылке. Конечно, человек с такими деньгами, какие имел Илья Лагутин, мог бы претендовать на женщину и поинтереснее. Вон их сколько кругом – молодых, красивых, с длинными точеными ногами, готовых ради денег на всё. Но он симпатичным смазливым куколкам предпочитал эту «серую мышку», которая отличалась покладистым характером, блестящим аналитическим умом и собачьей преданностью своему ненаглядному Илюше. Кстати, она и сама была достаточно обеспеченной женщиной из хорошей интеллигентной семьи и имела престижную работу в одном из крупнейших издательств в Москве, так что деньги семьи Лагутиных были тут совсем не причем. Буквально на днях Валентина получила от Ильи предложение руки и сердца, и, конечно, с радостью приняла его. И теперь дело быстро шло к свадьбе, которая очень устраивала всех - и семью жениха, и семью невесты.
    - Смотри, Илюш! – воскликнула вдруг Валентина, указывая своему спутнику на детскую фигурку, появившуюся на шоссе.
          Девочка лет восьми-девяти шла им навстречу. Она была настолько худа, что старенькое выгоревшее на солнце платьице висело на ней, как на вешалке, а разношенные кроссовки сваливались с ног, потому что явно принадлежали не ей, а другому, более взрослому человеку. В руке она держала небольшой полиэтиленовый пакет с какими-то вещами.
         Наверно, Валентина не обратила бы на девочку никакого внимания – ну, идет мимо неухоженный ребенок – эка невидаль, в наше-то время! Но девушка заметила, что, проехав по шоссе последние километров десять-двенадцать, она не увидела по обеим сторонам дороги ни одной деревни. Куда же могла идти эта девчушка по скоростной автотрассе - одна, да ещё в такую жару?!
         Через пару секунд автомобиль приблизился к девочке настолько, что можно было разглядеть её лицо. Увидев его, Валентина ахнула – такая безысходность была худеньком на детском личике. Безысходность  и тоска…
         - Ты видел, Илья? – спросила девушка у своего спутника.
         - Видел. По-моему, совершенно обычный ребенок, - чуть раздраженно сказал мужчина, который хорошо знал потребность своей невесты вмешиваться в жизнь других людей, чтобы помочь им.
         - Нет, ты ничего не понял! У девочки что-то случилось. Иначе, почему она оказалась тут, на шоссе, совсем одна…
         - Не выдумывай, дорогая!  Ты у меня прямо как мать Тереза – готова кинуться на помощь любому, кто в этом нуждается. Только, по-моему, это как раз не тот случай, и у девочки всё в порядке, - сказал Илья, обнимая свою невесту за хрупкие плечики и целуя в макушку.
         - А разве это плохо – прийти на помощь человеку, который в этом нуждается? – тихо спросила Валентина у своего жениха.
        - Да нет, конечно! Я и люблю тебя за твою отзывчивость и доброту, - сказал молодой мужчина, ещё раз целуя её. – Кстати, кажется, мы уже почти приехали!
         Они  в самом деле  въезжали в село, которое и было целью их путешествия, и где стояла полуразрушенная временем и страшной войной церковь.
         Около входа в неё, видимо, поджидая их, собралась небольшая толпа из местных жителей, в основном пожилых людей. Всем хотелось увидеть богатого московского гостя, который  готов был выложить солидную сумму на ремонт ветхой, полуразвалившейся церкви. Церковь эта, и правда, была очень старой, и вид имела самый плачевный.
         Через минуту все приехавшие вышли из машин. Двери церквушки отворились, и оттуда вышел батюшка.
         - Прошу, прошу вас, гости дорогие! – сказал он, приглашая всех войти внутрь, в прохладу церковных стен, пропахшую запахом ладана и свечного воска.
    Илья с Валентиной быстро осмотрели церковь, осенили себя крестом возле иконы Божьей Матери, украшенной полевыми цветами, и прошли в дом священника, стоящий рядом, где его жена напоила их вкусным холодным квасом, угостила пирогами с картошкой, и ранней клубникой со своего огорода. В доме, кроме них, находились пятеро детей священника, как две капли воды похожих на него. Было видно, что  семья их бедствует, как и все остальные жители  деревни, и что дети вряд ли часто видят на столе пироги, на которые они смотрели сейчас с такой жадностью.
         Илья быстро устал от созерцания этой нищеты, и, передав священнику чек на приличную сумму и несколько больших пакетов с гостинцами для детей,  поблагодарил за угощение,  и вышел из дома.
         Как оказалось, среди тех, кто ожидал его у церкви, был и представитель прессы, который щелкал фотоаппаратом, стараясь запечатлеть самые важные моменты его визита – страна должна знать своих героев, не жалеющих денег на восстановление святынь. Ну, что ж тут скажешь! Пиар – дело неплохое.
         Еще около получаса Илье пришлось пообщаться с селянами, у которых было к нему много вопросов. Но он пошел и на это – фотокамера щелкала по-прежнему, газетчик честно отрабатывал солидный гонорар…             
  Уже заняв место в автомобиле, чтобы ехать обратно, Илья вдруг почувствовал, что сильно утомлен этой поездкой.
         - Как ты себя чувствуешь, дорогая? Очень устала? – заботливо спросил он у своей спутницы. У Валентины с детства было слабое здоровье, чего она никогда не скрывала.
         - Нет, не устала, - ответила девушка. - Просто голова разболелась немного.
         - Ну, потерпи! Я скажу Артёму, чтобы ехал побыстрее, и часа через полтора мы будем уже дома.
         - Сильно сомневаюсь в этом. Ты только посмотри, что делается, Илюш!
         Илья оглянулся по сторонам, и увидел, что солнце скрылось, небо затянули низкие темные облака, ветер стих, как всегда бывает перед самой грозой, а прямо впереди них вдруг  сверкнула ослепительная молния, как будто разорвавшая темный небосвод надвое. И тут же по крыше автомобиля застучали капли летнего ливня, яркие изломы молний заполыхали вокруг почти без перерыва, и послышались сильные раскаты грома, отчего сердце невольно подпрыгивало в груди, и проваливалось в желудок от страха.
         - Может быть, переждем грозу в деревне? – спросила Валя, которой было сильно не по себе от этого грозного буйства природы.
         - Нет, поедем. Кажется, это надолго, - сказал Илья, оглядывая темно-серое небо, на котором не осталось ни малейшего просвета, и приказал шоферу трогаться в путь.
        Они выехали на шоссе. Ехать приходилось медленно – видимость при таком сильном дожде была совсем никуда.
         Проехав по шоссе километров пять-шесть, они снова увидели впереди худенькую девочку, которая повстречалась им утром. Теперь она шла босиком, шлёпая ногами по лужам,  а свои разношенные кроссовки несла в руке, держа их за связанные шнурки. Мокрое платье облепило тщедушное тельце, а её светлые волосы свисали с головы неопрятными потемневшими космами.
          - Смотри, Илья, это снова она! – воскликнула Валентина, показывая на девочку.
          - Кто?
          Илья приник к окну, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь сквозь плотные струи дождя.
          - Да та девочка, помнишь, мы встретили её утром?
          - Кажется, это и в самом деле она. И вот как раз теперь ей требуется наша помощь. Эй, шеф, притормози-ка!
          Автомобиль остановился рядом с ребенком, и Валентина сама выскочила под дождь. Она схватила девочку в охапку, и быстро впихнула её в машину, сразу закутав промокшую насквозь фигурку в теплый плед, который всегда лежал на заднем сидении  - так, на всякий случай.
          Девочка не говорила ни слова, и только тихонько всхлипывала – видно, разыгравшаяся гроза её сильно напугала. К тому же она очень озябла под дождем, и дрожала всем своим худеньким телом.
          - Замерзла? – ласково спросила Валентина. – Ну, ничего, в машине тепло, сейчас согреешься. А мы отвезем тебя туда, куда  нужно. Ты ведь идешь домой?
          Девочка отрицательно покачала головой.
          - А куда же ты идешь?
          - В Москву, - сказала девочка, и тяжело вздохнула.
          - В Москву? – удивилась молодая женщина, и посмотрела на жениха. – У тебя что, там родственники?
         Малышка опять отрицательно покачала головой.
         - Но ведь у тебя же есть дом? И папа с мамой? – уже чуть испуганно спросила Валя.
При этих словах девочка горько зарыдала, закрыв лицо руками…
…Саша Горелик жила в том же селе, где  находилась полуразрушенная  церковь. Их дом стоял на самом краю деревни. Папа её был трактористом, и Сашенька помнила, как он приходил с работы домой в засаленном до блеска комбинезоне, и мама выходила во двор с чистым полотенцем на плече, чтобы помочь ему умыться. Колодец был совсем рядом с домом, отец  доставал из него ведро ледяной воды, потом низко наклонялся, а мать поливала ему на спину воду из ковшика. Отец вскрикивал, когда холодная вода попадала на распаренное летней жарой тело, хохотал, потом хватал красавицу-жену в охапку, и целовал её в румяные губы. Она крепко обнимала его за шею, и тоже весело смеялась, а у неё в ушах вспыхивали на солнце красные огоньки крошечных золотых сережек, подаренных мужем в день их свадьбы. Теперь эти сережки лежали на дне полиэтиленового пакета, бережно завернутые в чистую тряпочку, и были единственным напоминанием о  тех светлых днях, когда всё было так хорошо, и отец с матерью были молодыми, красивыми и, кажется, вполне довольными жизнью.
Сашеньке едва исполнилось девять, когда отец ушел на заработки, и вернулся зимой совсем больным. Мать вызвала местного фельдшера, тот долго слушал больного, а потом сказал, что для лечения необходимо дорогое лекарство. Но денег на это лекарство в семье не было. Решили везти отца в райцентр, только и это не спасло. Пролежав на сквозняке в коридоре переполненной сельской больницы двое суток, отец скончался от воспаления легких, так и не получив никакой медицинской помощи.
Они остались с мамой одни, и в их доме поселилась тоска. Денег по-прежнему не было, и часто мама с дочерью ложились спать голодными.
Потом мать не выдержала, и  вышла замуж. В их доме снова появился мужчина. Он был совсем не похож на отца – ни ростом, ни лицом, ни характером. К тому же крепко выпивал, а, выпив,  становился буйным, и крушил всё, что попадалось под руку. Конечно, под руку чаще всего попадалась молодая жена, у которой синяки так и не сходили с лица, но она терпела – не так уж велик выбор неженатых мужчин в их деревне, вот и пришлось матери выйти замуж за этого садиста, от которого, как от чумного, шарахались все молодые женщины в округе.
Так прошло два года. Саше уже исполнилось одиннадцать, но она всё ещё казалась семилетней. Потому что никто не думал о том, что в её питании не хватало так нужных её растущему организму белков. Да и жиров, и углеводов тоже. О витаминах речь не шла вообще, тут про них и не слыхивали.
Отчим за это время стал пить ещё больше, а денег приносил всё меньше, пропивая заработанное в компании с друзьями. Мать же в это время снова забеременела, и с ужасом думала о том, что ждет впереди её и детей. Но увидеть это ей было не суждено.
Как-то раз  муж пришел с работы, а она  ему опять чем-то не угодила. И он снова стал бить её, норовя попасть кулаком в живот. Саша до сих пор слышала, как страшно стонала её мать, закрывая свой живот слабыми руками, а мужик уже вошел в раж, с удовольствием всаживая кулаки в такое податливое, беззащитное  женское тело.
- Дяденька, не надо, пожалуйста! – подскочила Саша к отчиму, схватив его за руку обеими руками. Но он только отмахнулся от неё, как от назойливой мухи.  Девочка от его шлепка отлетела в угол избы и ударилась головой так, что из глаз у неё посыпались разноцветные искры, а на затылке сразу выросла огромная шишка.
Когда она пришла в себя, то увидела, что мать лежит на полу, не двигаясь, а под ней растекается большое кровавое пятно. Отчим же спокойно лежит на постели, и храпит, как будто ничего особенного не произошло.
Саша выскочила из дома, и побежала к соседям за помощью. Но древние старухи и старики, оставшиеся в деревне,  сами боялись лютого мужика. И пока собрался народ, пока люди с опаской, бочком, проходили в избу, оказалось, что помощь молодой женщине уже не нужна – она истекла кровью на том же самом месте, где упала…
…После похорон отчим, как ни в чем не бывало, остался жить в их доме. Соседей он припугнул, и никто и слова не сказал о том, что тут случилось. А прибывшая «Скорая», вызванная соседями, зафиксировала смерть от кровотечения, последовавшего за выкидышем, не особенно вникая в подробности. Ведь такое нередко случается с женщинами, которые не жалеют себя на изнурительной крестьянской работе, до самых родов таская неподъемные мешки с картошкой и тяжелые ведра с водой.
Теперь Саша осталась с отчимом один на один. Идти ей было некуда, и помощи ждать тоже неоткуда.
В этом году девочка уже перешла в шестой класс. Училась Саша с удовольствием. Она легко запоминала то, что говорят учителя на уроках, и много читала. Так что, в аттестате за пятый класс у неё были одни пятерки. Только  некому ей было похвастаться своими успехами – жизнь маленькой девочки-сироты никому не была интересна. Здесь каждый был сам за себя, совершенно забыв  тот лозунг, который набил оскомину в прошлые годы, и провозглашал, что «человек человеку – друг, товарищ и брат». Теперь в ходу были совсем другие пословицы и поговорки…
…В эту ночь Саша легла спать, так и не дождавшись отчима. Она уже почти окунулась в сон, когда почувствовала на себе тело мужчины, который легко опрокинул её на спину, и одним рывком разорвал  старенькую ночную рубашку. Девочка захлебнулась от омерзения и страха, и стала отбиваться, как только могла, от липких корявых рук, больно тискавших её. Она была уже достаточно взрослой, и прекрасно понимала, чего хочет от нее этот грязный мужик, крепко пропахший запахом чеснока, пота, мочи и самогонного перегара.
- Ну, что, сучка, выкобениваешься? – вдруг услышала она  его хриплый голос. – Уж взрослая совсем, двенадцать скоро, харчи-то надо отрабатывать… Дура, лежи тихо, а то убью…
Но Саша собрала последние силы, и укусила руку, которая держала её, и почти не давала дышать. Мужик заорал больше от неожиданности, чем от боли, наотмашь ударил её по лицу, но почему-то отпустил. А она проскользнула мимо него, и выскочила из дома, прямо в изорванной им ночной рубашке, босиком. Хорошо ещё, что ночь была довольно теплая. Девочка забилась в темную полуразвалившуюся баню в соседском огороде, с ужасом ожидая погони и неминуемой расправы. Но, видно, на погоню сил у отчима не осталось. Через минуту он уже храпел, растянувшись на её узеньком топчане за цветастой ситцевой занавеской…
На следующее утро она сидела в густом бурьяне и наблюдала за своим домом. Отчим долго не появлялся. Но потом она увидела его выходящим из дверей. Видно, он отправлялся на лесопилку, где работал. Только этого ей и было нужно. Когда он уже довольно далеко отошел от калитки, девочка вбежала в свой дом, схватила свои документы, кое-что из вещей, мамины сережки-капельки, достала из тайника около сорока рублей мелочью, что с большим трудом сумела накопить, и выскочила на улицу. Теперь у неё были только два пути – пойти на речку, заплыть на середину, и навсегда исчезнуть под водой, или же податься в Москву, где, как она слышала от знающих людей, жизнь была легче и намного сытнее, чем в их деревне. И девочка решила, что расстаться с жизнью  всегда успеет, поэтому  вышла на шоссе, и пошла по направлению к Москве. И если на машине до города было часа полтора езды, то пешком ей  пришлось бы идти дня три или четыре, а то и все пять, и каждую ночь искать, где бы поспать, и что бы поесть. Именно эти заботы и были видны на лице девочки, когда молодая женщина, от которой так хорошо пахло дорогими духами, помогла Саше сесть в машину, и закутала её в теплый плед, чтобы та не простудилась.
- Нет у меня родителей. Умерли. Только отчим остался. Только я ему не очень-то нужна.
- Ну, а в Москву-то ты зачем?
- Там видно будет. Только в деревне мне не выжить…
- Ладно. Ты не волнуйся, мы поможем тебе, милая. Как тебя зовут?
- Меня зовут Саша. Саша Горелик.
- Ну, а я – тетя Валя. А этот мужчина, что сидит рядом с тобой – Илья Алексеевич. Он очень добрый, и наверняка согласится тебе помочь. Так что, не переживай – мы обязательно что-нибудь придумаем.
- Спасибо вам, - поблагодарила Саша своих спасителей, и вдруг почувствовала, что её сильно клонит в сон. Ведь в эту ночь она не сомкнула глаз от страха в той темной бане с провалившейся крышей, где шуршали крысы и очень больно жалили комары. А сейчас она сидела в этой шикарной машине, ей было тепло и спокойно, и шины тихонько шелестели по мокрому от дождя асфальту, а из магнитолы чуть слышно неслась чудная мелодия старого полузабытого танго, и голос певца рассказывал о своей любви к прекрасной женщине. Поэтому глаза девочки закрылись сами собой, и она уснула, привалившись к худенькому плечу Валентины.
- Ну, и что мне прикажешь делать с этим ребенком? – тихонько спросил Илья у своей невесты.
- Мы обязательно что-нибудь придумаем. Но нельзя же отпускать её на улицу – ведь она такая маленькая, и наверняка пропадет там.
- Это я и без тебя понимаю. Ладно. Поживет недельку у нас, а там видно будет!
- Господи, как же я люблю тебя, дорогой! – воскликнула Валентина, и если бы не ребенок, сидевший между ними, бросилась бы целовать своего ненаглядного жениха.
Гроза к этому времени уже прекратилась, дождь тоже перестал, и невыносимая дневная жара спала, уступив место приятной прохладе. 
Подъехав к шикарному особняку Ильи Лагутина, автомобиль остановился.
- Ну, просыпайся, детка, - тихо сказала Валентина девочке, гладя её ладонью по голове. – Мы уже приехали, надо выходить.
Саша открыла глаза, сняла с себя плед, аккуратно сложив его, и вышла из машины. И сразу оробела, увидев перед собой огромный дом, больше похожий на дворец, чем на обычный загородный коттедж. Валентина взяла её за руку, и повела за собой.
В просторном холле их встречала невысокая полная  женщина лет пятидесяти, которая была няней Ильи, и жила в их доме с незапамятных времен. И, хотя Илья Алексеевич давно уже не нуждался в её услугах, чувствовала себя в этом доме почти хозяйкой – ведь Марья Петровна практически заменила ему мать, которая давно умерла.
- Вот, Марья Петровна. Это Саша. Она поживет у нас немного, - сказал Илья, подталкивая девочку вперед.
- Здравствуйте, - смущенно сказала девочка, опустив глаза.
- Ну, здравствуй, моя милая, - ответила та, делая шаг ей навстречу, и прижимая девочку к себе.
Наверно, именно это сейчас и нужно было бедному ребенку больше всего – такая вот простая, незамысловатая бабушкина ласка. Саша прижалась к мягкому животу пожилой женщины, и вцепилась в нее руками.
- Пойдем, детка. Я тебя покормлю, помою, а потом уложу спать. Ты ведь, наверно, устала сегодня?

Девочка только кивнула головой. Ей и в самом деле очень хотелось есть, хотелось спать, а уж о мытье в горячей воде девочка даже и не мечтала.
Они потихоньку пошли вглубь дома, зашли на кухню, где суетилась повариха, готовящая ужин хозяевам, и Марья Петровна усадила девочку за большой круглый стол.
- Ну-ка, Любаша, дай нам что-нибудь поесть, только легкое, и совсем немного. Думаю, этот ребенок очень давно не ел досыта…
- Куриный супчик подойдет, Марья Петровна? - спросила повариха. – Свеженький, только сегодня сварила.
- Это как раз то, что надо, - сказала няня, и спросила у Саши: - Ты как, Сашенька, будешь куриный суп есть?
Девочка часто-часто закивала головой – разве можно не хотеть куриного супу, вкуса которого она уже почти не помнит?!
Перед девочкой вдруг возникла тарелка душистой куриной лапши, в которой плавали аппетитные кусочки мяса. Девочка взяла ложку, и стала аккуратно есть, стараясь не пролить ни капли драгоценного бульона.
- Спасибо, - сказала Саша, съев все, что было в тарелке. Она могла бы съесть и ещё столько же, но стеснялась попросить, а больше ей не предложили.
- Покушала? А теперь пойдем ко мне, пошепчемся, а потом я хорошенько вымою тебя, и уложу спать. Илья Алексеич сказал, чтобы я тебя в комнату для гостей положила. А я думаю, что ты у меня поспишь. Одной-то, наверно, страшновато будет в чужом доме?
Саша опять кивнула головой, удивляясь, как хорошо все понимает про неё эта добрая женщина.
Они вышли из кухни, и пошли по длинному коридору. А потом оказались в комнате, лучше которой девочка никогда не видела. Она была просторной, уютной, в углу висела икона в золотом окладе и горела лампада, а на окнах стояли горшки с ухоженными цветами. Несколько мужчин занимались тем, что немного сдвигали в сторону мебель, чтобы занести в комнату ещё одну кровать – для неё, для Саши.
- Ну, как? Нравится? – спросила Марья Петровна.
- Очень, - сказала Саша, ничуть не покривив душой.
- А теперь, девочка моя, рассказывай о себе все, и подробно. Чем больше я буду знать, тем проще будет помочь тебе. Поняла?
И Саша начала свой рассказ. Она рассказала о том, как счастливо жили они втроем с папой и мамой, как умер отец, а мама снова вышла замуж. И как издевался над ней новый муж, срывая на беззащитной женщине свою злость от неудавшейся беспросветной жизни, и как он убил её, как будто мстя за что-то, не пожалев даже своего собственного ребенка, который уже должен был вот-вот зашевелиться у неё в животе. И как потом хотел изнасиловать свою падчерицу, считая это вполне в порядке вещей – что же  он, так и будет кормить девчонку задаром?! Рассказала Саша и о том, как укусила насильника за руку, и как сидела, сжавшись в маленький дрожащий комочек в полуразвалившейся бане на соседском огороде, вздрагивая от каждого шороха, и как потом убежала из дома, направляясь в Москву, где собиралась бомжевать, как тысячи других таких же детей – никому не нужных, полуголодных, больных, и не имеющих  впереди никакого будущего.
При последних словах девочки из горла женщины послышался звук, очень напоминающий всхлип. Марья Петровна  хорошо прочувствовала, как до сих пор жила эта девочка, и та завоевала её сердце.
…Конечно, женщина тоже не могла похвастаться счастливой судьбой – всю свою жизнь она была в услужении, и так и не обзавелась собственной семьей. Но она очень привязалась к мальчику, за которым ухаживала, и который практически стал ей дорог, как родной сын. Кроме того, она была сыта, обеспечена всем необходимым, и на её сберкнижке уже скопилась кругленькая сумма, которая позволила бы ей безбедно прожить остаток дней. Но она не представляла себе жизни без этого дома, без Ильи, и даже без его будущей жены Валентины, которая тоже очень нравилась ей…
- Ну, вот. Рассказала всё – и забудь. Илья Алексеич позаботится о тебе, моя девочка. Он хороший. Тебе не придется просить милостыню и ночевать на московском вокзале. Это я тебе гарантирую. А теперь пойдем, я помогу тебе   помыться.
Она открыла дверь в ванную комнату, и Саша удивилась ещё больше – ванна была огромной и очень красивой, отделанной цветной плиткой, с мягким ковриком под ногами и многочисленными флаконами и баночками на стеклянной полочке.
Марья Петровна пустила воду, и капнула в неё чем-то из бутылочки, отчего вода сразу запенилась, а вся комната наполнилась ароматом роз. Это было настоящей сказкой.
- Ну, залезай!
Саша разделась, аккуратно перешагнула через бортик ванны, и окунулась в воду. Вода была как раз такой, как надо – не холодной и не горячей, и девочка почувствовала, как расслабляются мышцы, и вся её усталость  потихоньку уходит прочь.
- Ты посиди тут немного, а я пойду,  поищу, во что бы тебя переодеть, - сказала Марья Петровна, и вышла из комнаты, оставив Сашу одну.
- Господи,  красота-то какая! – прошептала та. – Вот бы мама моя посмотрела…
Няня открыла встроенный шкаф, и полезла на антресоль, с трудом забравшись на маленький табурет. Там, наверху, в одной из коробок, были аккуратно собраны вещи маленького Илюши, которые тетя Маша сохранила для себя как память.
Достав коробку, она вытащила оттуда несколько маек и детских трусиков, которые могли быть впору худенькой девочке.
- Ну, да это ненадолго! Илья купит Сашеньке всё, что необходимо, - уверенно подумала пожилая женщина, хорошо зная характер своего воспитанника.
Захватив чистое белье, она пошла в ванну, и вымыла девочку душистым шампунем, не переставая удивляться её худобе – через тонкую загорелую кожу можно было пересчитать все косточки. А потом завернула её в полотенце, и отнесла в постель – девочка была настолько истощена, что поднять её ничего не стоило даже пожилому человеку.
Уложив Сашу в постель, она поставила на тумбочку перед ней чашку густого сладкого какао и вазочку со сдобными булочками.
Девочка сделала один глоток, и спросила:
- Что это? Я такого никогда не пробовала.
- Нравится? Это какао, милая. Как шоколад, только жидкий. Очень полезно, пей.
Девочка отпила ещё глоток.
- Я никогда не пила ничего вкуснее!
- Так давай, ешь булочки, и пей какао. А потом – спать. Хватит с тебя на сегодня приключений! Пора и отдохнуть до утра!
Уже через десять минут Саша уснула, а Марья Петровна, включив маленький ночник, чтобы девочка не испугалась темноты, если вдруг проснется, несколько раз перекрестила её, и потихоньку вышла из комнаты…
…Поднявшись на второй этаж, она постучала в дверь кабинета Ильи, где горел свет.
- Да! – услышала она.
- Илюш, ты сильно занят?
- Нет, не очень. Но я устал сегодня, теть Маш. Так что, если твое дело может потерпеть…
- Да нет, уж лучше сегодня.
- Ну, давай. Слушаю тебя внимательно!
Марья Петровна рассказывала то, что услышала от девочки, и в глазах её стояли слезы, которые она промокала носовым платком. Закончив свой рассказ, который занял не более пяти минут, она сказала:
- Ты должен помочь ей, Илья. Иначе она погибнет.
- Вы с Валюхой прямо как сговорились. Конечно, я не выкину её из дома. Поживет недельку-другую у нас, а потом я пристрою её в какой-нибудь хороший частный пансион. Их сейчас полно. Там её будут учить, и годам к шестнадцати сделают из этой неказистой деревенской девчушки настоящую леди.
- Леди – это, конечно, хорошо, мальчик мой, - вздохнула пожилая женщина. - Но лучше бы ей специальность какую-нибудь хорошую, да потом свой угол…
- Не волнуйся, теть Маш, всё будет тип-топ! Иди, ложись, а то на тебе лица нет! Не заставляй меня пожалеть о том, что я привез её сюда! Ведь если ты заболеешь, я не знаю, что сделаю!
Илья ласково взял няню за плечи, поцеловал в седую макушку, и повернул её к двери.
- Иду, иду. И вправду, поздно уже, пора на боковую…
Она легла в свою постель, но ещё долго ворочалась. Из головы не выходил рассказ этой девочки, которая за свои неполные двенадцать лет успела хлебнуть столько горя, сколько не у всякого взрослого бывает за всю жизнь…
…Утром Марья Петровна отправила проснувшуюся девочку в душ, потом как следует расчесала ей светлые волосы и заплела их в косу. Волосы у Саши были роскошные – густые, чуть волнистые, цвета свежего липового меда.
- Ну, а теперь – завтракать, детка.
На столе в кухне уже стояла тарелка манной каши, щедро сдобренной сливочным маслом и изюмом, в чашке ожидало своей очереди так полюбившееся ей какао, а в небольшой плетеной корзиночке лежали только что испеченные булочки, издающие божественный аромат ванили. Сказка продолжалась…
Не успела девочка допить какао, как в кухне появилась только что приехавшая Валентина.
- Ну,  как ты, Сашенька?
- Спасибо, все хорошо, тетя Валя.
- Тогда быстренько доедай свой завтрак, и одевайся. Мы едем в магазин. Надо же купить тебе что-нибудь из одежды и обуви.
- Вы хотите купить мне новое платье? – глаза девочки вдруг засветились настоящим счастьем.
- И платье, и белье, и новые туфельки! – улыбнулась Валентина, которой очень по душе пришлась роль доброй сказочной волшебницы.
- С бантиком?!
- Ну, это уж ты сама будешь выбирать – с бантиком, цветочком или с чем  другим.
Девочка быстро допила какао, и, поблагодарив повариху Любу, выскочила из комнаты – она в первый раз в жизни поедет в настоящий магазин, где ей купят не одну-единственную вещь, на которую долго копили деньги, отказывая себе во всем, даже в еде, а сразу и платье,  и туфли и белье.
Выйдя на улицу, Саша увидела, что рядом с входом стоит автомобиль, в котором уже сидит водитель, а Илья Алексеевич и Валентина стоят рядом, вполголоса обсуждая что-то между собой. 
Когда девочка подошла, они все трое сели в автомашину. Автомобиль довольно заурчал, и тронулся в путь. Следом за ними ехала всё та же серебристая иномарка с охраной. Илья Алексеевич предпочитал не рисковать собственной безопасностью, даже направляясь в выходные за покупками в «Детский мир».
В магазине они быстро купили ей всё необходимое, и хотели, было, уходить, но вдруг заметили, что Саша остановилась у прилавка с игрушками. Она, как зачарованная, смотрела на дорогую фарфоровую куклу, одетую в длинное бальное платье и кружевную шляпку с полями. Кукла была чудо как хороша, и чем-то немного напоминала саму Сашу – наверно, светлыми янтарными локонами и глазами цвета глубокого осеннего неба.
Валентина подошла к девочке, и положила руку ей на плечо.
- Нравится? – спросила она.
- Очень, - тихо сказала та.
         - Может быть, купим?
- Но ведь я уже взрослая, двенадцать скоро, а девочки в двенадцать лет не играют в куклы. Мне бы лучше альбом и краски, - смущаясь, сказала Саша, понимая, что требует слишком многого – от такой просьбы даже добрая тетя Валя может рассердиться. Ведь она и так  такие деньжищи потратила на неё сегодня!
- Ты любишь рисовать?
- Люблю!
- Тогда подожди меня здесь, - сказала Валентина,  и о чем-то пошепталась с продавщицей.
Та улыбнулась, кивнула головой, и стала упаковывать что-то в большой фирменный пакет.
- Ну, вот, держи! – сказала Валентина, передавая пакет Саше. – Это тебе от меня подарок…
Приехав в дом Ильи Алексеевича, Саша сразу бросилась в комнату няни. Ей просто необходимо было похвастаться тем, что ей купили, но больше всего девочке хотелось заглянуть в тот пакет, который она всю дорогу держала на коленях, ни на секунду не выпуская из худеньких рук.
- Ну вот, теперь с тобой не стыдно и на улицу выйти, - сказала довольная Марья Петровна, заставляя девочку вертеться в новеньком платье и нарядных лаковых туфельках с бантиками. – Молодец Валентина! Все купила, что нужно, ничего не позабыла…
Теперь настала пора заняться пакетом.
- Ну, а там у тебя что, Сашенька? Показывай!
- Я и сама не знаю. Тетя Валя сказала, что это подарок…
Открыв коробку, Саша увидела ту куклу, от которой не могла отвести глаз в магазине. Кроме самой куклы, в коробке была и одежда для нее на все случаи жизни. Ещё в пакете был альбом для рисования и акварельные краски, о которых  раньше девочка даже не мечтала.
И вдруг Саша заплакала.
- Ты чего это, милая? Тут радоваться надо, смотри, какие подарки…
- Да я радуюсь. Жалко только, что мама не видит…
- Ну, мама и с неба за тобой наблюдает. Может, она-то и вымолила для тебя новую жизнь. И ты пользуйся, детка. Только добра не забывай. Добро забывать грех.
- Не забуду, бабушка Маша, - сказала девочка, и посмотрела на женщину потемневшими глазами. – Никогда не забуду…
- Вот и ладно. А теперь – иди в сад, погуляй до обеда. Я тебя позову, когда будет готово…
…Шло время. Нежные заботы Валентины и Марьи Петровны принесли свои плоды – девочка поправилась, и теперь уже не выглядела такой изможденной. Исчезло с её лица и выражение затравленности, как у пойманного в силки зверька. Теперь оно было открытым и улыбчивым. Саша много рисовала, только никому не показывала свои рисунки.
Наконец, наступил и день свадьбы Ильи и Валентины, к которой они долго готовились. Огромный белый лимузин подъехал к дому, жених и невеста сели в него, и укатили.
- Ну, вот. Теперь две недели их не увидим, - сказала Саше Марья Петровна.
- А почему так долго? – ахнула Саша, которая очень привязалась к невесте Ильи Алексеевича, да и к нему самому тоже, хотя он и редко разговаривал с ней, обычно поздно возвращаясь домой.
- Они прямо из ресторана поедут за границу, чтобы немного побыть вдвоем. Это называется медовый месяц.
- А я и не знала…
- Ну, ты ещё многого не знаешь, малышка…
…Наконец, прошли и эти две недели. Илья с молодой женой вернулся домой, лето быстро подходило к концу. Пора было подумать и о том, что делать с Сашей дальше.  Но прежде всего, необходимо было навестить её отчима, и заставить его отказаться от ребенка.
Итак, взяв с собой своего адвоката и самых крепких ребят из охраны, Илья поехал в знакомую деревню, чтобы навестить «любителя клубнички» и поговорить с ним «по душам».
К счастью, нужного мужика они застали дома. Он был почти трезв, и, судя по всему, только собирался «принять на грудь» бутылку самогона, которая красовалась в центре стола. На закуску были припасены несколько вареных картофелин, зеленый лук и пара свежих огурцов.
- Добрый день, - сказал Илья Алексеевич, заходя в бедную избу. – Вы – Василий Петрович Колодин?
- Я, - сказал сразу струхнувший мужик, увидевший входящих в комнату мужчин устрашающего вида.
- Ну, а я – Лагутин, Илья Алексеевич. А это мой адвокат. Я приехал поговорить с вами о вашей падчерице, Александре Горелик. Кстати, а где же девочка?
- Так нету её, убёгла, - сказал отчим, и  глаза его трусливо забегали по сторонам.
- Как это «убёгла»?
- Вот так, была и нету, - немного пришел в себя мужик. – Может, и вернется ещё, как нагуляется.
- Вернется? Ах ты, блудливый кот! Ну, вот что! Девочка у нас, её осмотрел врач, и теперь на тебя будет заведено уголовное дело за попытку изнасилования несовершеннолетней.
- Так она сама… того… гулящая была, вся в мать… ни одного мужика мимо себя не пропускала! – не сдавался мужик. – Ведь взрослая  девка уже, двенадцать почти. А я что? Я – как все…
- Ну, ты гад…
Илья повернулся к охранникам, и кивнул головой. Двое из них тут же встали за спиной мужика.
- Вы чо… Вы чо делать-то хотите? А?
- Хотим, чтобы ты за убитую жену и её дочку ответил. Или, скажешь, женщину тоже не ты убил?!
Поняв, что дело плохо, и церемониться с ним здесь никто не будет, мужик завопил, и повалился перед Ильей на колени.
- Только не убивайте! Все скажу! Как на духу!
- Бил жену? Отвечай!
- Бил…
- Падчерицу хотел изнасиловать?
- Да…
- Садись, и пиши все подробно!
Через час, получив от отчима Саши признательные показания и дав ему подписать бумаги на отказ от прав на ребенка, они вышли из избы. Остались в ней только двое ребят. Неизвестно, что они делали там, но через несколько минут эти двое вышли тоже, и машины развернулись на неширокой сельской улице.
- Ну, что? Надеюсь, он жив? – спросил Илья у ребят.
- Да конечно жив, что ему сделается! Вот только баб любить ещё долго не сможет…
- Ну, это правильно. Такому жениться нельзя. Мерзкий, отвратительный тип!..
…На следующий день Илья вызвал в свой кабинет секретаря, и попросил навести справки о каком-нибудь пансионе для девочек, в котором ребенку будет более или менее комфортно жить.
- Сделаю, Илья Алексеевич! – сказал тот, и вышел из кабинета, чтобы заняться поисками.
Уже на другое утро на столе у шефа лежал список тех детских учреждений, которые  готовы были принять девочку к себе.
- Ну, и что ты мне посоветуешь? – спросил Илья, почесывая затылок. Вся эта морока с чужим ребенком его уже немного утомила. Хотелось побыстрее сдать её с рук на руки, и  забыть о ней. По крайней мере, на какое-то время.
- Я не знаю, как относятся к детям в этих пансионах, но точно могу сказать, что вашей протеже будет хорошо у Розы Григорьевны Плешаковой. Дело в том, что в этом пансионе учится дочка моих знакомых, так вот и она сама, и её родители очень хорошо отзываются о нем.
- Ну, тогда так и решили. Позвони туда, и договорись о встрече с директрисой. И как можно скорее.
- Хорошо, я займусь этим прямо сейчас, - сказал секретарь, и уже через полчаса сообщил, что договорился о визите на завтра…
…Пансион для девочек, где предстояло провести Саше Горелик ближайшие пять лет жизни, находился в ближайшем Подмосковье. Расположен он был в живописном месте, на берегу реки, его территория была огорожена и хорошо охранялась, ведь родители доверяли работникам пансиона самое дорогое – своих дочерей. Тут находилось несколько зданий – школа, жилой корпус, где у каждой воспитанницы была своя собственная комната, а также многочисленные хозяйственные постройки. Руководила всем этим хозяйством бывшая учительница, проработавшая в школе не один десяток лет, Роза Григорьевна Плешакова.
Школа была укомплектована самыми лучшими преподавателями и всем необходимым, еду для девочек готовили лучшие повара из отборных продуктов, за здоровьем следил квалифицированный врач – в общем, все было по высшему разряду. Ну, а чему же тут удивляться? Стоимость пребывания воспитанниц в этом пансионе была настолько высокой, что отправить туда ребенка могли только весьма и весьма обеспеченные люди. И все-таки, несмотря на это, попасть сюда было не так-то просто – все хорошо знали, что  воспитание и образование, которые получит дочь,  позволят ей найти свое место в жизни, невзирая на любые катаклизмы. Кроме того, было известно, что детей здесь любят, и не изводят мелочными придирками, ежедневными бестолковыми нотациями и бесконечными запретами.
Когда  дело с пансионом только набирало обороты, Роза Григорьевна не раз пожалела, что затеяла его, и готова была все бросить, и сбежать от своих избалованных воспитанниц куда-нибудь на другой конец света.
Проблема была в том, что попадали к ней девочки из тех весьма обеспеченных семей, где было полно всего, но не было главного - любви к своим детям. Отец в такой семье обычно  с утра до вечера «ковал деньги» в своем офисе, а мать занималась только собой, пытаясь как можно дольше продлить свою ускользающую молодость, и получить напоследок как можно больше удовольствий от жизни. Ребенок же был лишь приложением к этой жизни, брошенным на попечение нянькам и гувернанткам уже с самого раннего детства.
        Такие родители считали, что, заплатив за пребывание своего чада в пансионе хорошие деньги, навсегда освобождаются от воспитания дочери. Поэтому чаще всего девочки, попадавшие в пансион Розы Григорьевны, были  грубыми, избалованными большими деньгами и полной безнаказанностью созданиями, и слова «дисциплина», «режим» или «порядок» вызывали у них нервную дрожь, а то и настоящую истерику - со слезами, соплями, битьем посуды и всеми прочими атрибутами.  Но постепенно женщина научилась справляться со всем этим, поняв, что за  детскими слезами и истериками стоит страх  перед неизведанным, и её задача – как можно скорее их от этого страха  избавить…
…Итак, на следующий день Илья Алексеевич посадил нарядную Сашу в свой автомобиль, и повез в ту школу, где ей предстояло учиться. Валентина тоже хотела поехать  с ними, но немного занемогла, и поэтому вынуждена была остаться дома. 
Приехав на место, Илья сразу прошел в кабинет Розы Григорьевны, оставив Сашу дожидаться в холле, где стоял мягкий кожаный диван и пара удобных кресел.
Он быстро обрисовал ситуацию, и спросил у владелицы пансиона, возможно ли оставить девочку здесь.
- Вы знаете, во сколько обойдется вам пребывание у нас вашей воспитанницы?
- Знаю.
- И вы готовы выложить такие деньги за чужого ребенка, которого вы подобрали на улице? – удивилась директриса, которую, в принципе, удивить было весьма сложно.
- Ну, а почему бы и нет? Лишь бы ей было хорошо.
- Но вы понимаете, как ей здесь будет тяжело? Ведь её будут окружать дочери очень богатых родителей, избалованные и довольно жестокие создания…
- Думаю, девочка справится. Уж если она смогла дать сдачу своему отчиму…
- Да-да, это совершенно жуткий случай! – закивала головой Роза Григорьевна. - Что ж! Если такие денежные затраты вас не смущают, пора поговорить с самой девочкой. Я же обещаю вам, что сделаю всё, что в моих силах, чтобы ей было хорошо с нами.
- Именно это  я и хотел от вас услышать, дорогая Роза Григорьевна!
С этими  словами Илья встал с кресла, подошел к двери, и открыл её. Он увидел, что Саша по-прежнему сидит в кресле, там, где он её и оставил.
- Иди сюда, Саша! Роза Григорьевна хочет с тобой поговорить!
Девочка встала, аккуратно одернула пышную юбочку, и вошла с комнату.
Симпатичная пожилая женщина с седыми волосами сидела за письменным столом, на котором лежали папки с документами.
- Здравствуй, Сашенька! – сказала женщина, улыбаясь.
- Здравствуйте, Роза Григорьевна!
- Ну, как, ты согласна пожить у нас? Здесь у тебя будет много подруг…
- Согласна, - сказала девочка, и при этом тяжело вздохнула. Как будто у неё был выбор…
- Тогда пойдем, я покажу тебе твою комнату, - сказала женщина, и повела её на второй этаж, где жили воспитанницы.
Открыв дверь, она вошла в небольшую уютную комнату с аккуратно застеленной постелью. Кроме кровати здесь был небольшой платяной шкаф, книжные полки и письменный стол для занятий со всем необходимым. На столе стоял дорогой ноутбук.
- Ну, вот, это твоя комната.
- А… компьютер? Тоже мой?
- Да, в этой комнате все принадлежит тебе. Завтра с тебя снимут мерку, и подберут  школьную форму и все остальное. У нас здесь все девочки ходят в одинаковых костюмах.
- И я буду жить в этой комнате одна?
- Да. Одна. Здесь ты будешь готовить уроки и спать. Ну, а в остальное время – учиться в школе, гулять, заниматься в кружках, общаться с одноклассницами.
- Думаю, они не захотят со мной общаться, - вздохнула девочка.
- Это ещё почему?
- Потому что я сирота, у меня нет семьи…
- Зато ты красивая и умная девочка, а это уже немало. И я думаю, что если кто-то  не захочет общаться с тобой, то мы это переживем. Ведь так?
- Так, - опять тяжело вздохнула Саша.
- Ну, устраивайся, а через час мы идем обедать. Наши девочки еще на каникулах, и приедут только через неделю, но столовая уже работает. Я зайду за тобой, и покажу, где она находится!
Роза Григорьевна подошла к чуть растерянной девочке, и прижала её к себе.
- Не дрейфь, Алекс, прорвемся!..
…Но «прорваться» не удалось. Как-то девочки узнали, что у Саши нет богатых родителей. И решили, что это отличный повод поиздеваться над сиротой. Ведь никто не приедет, чтобы защитить её. А, поглядев на Сашу, поняли, что и жаловаться директрисе она не пойдет.
В ход пошло всё – хихиканье вслед, подленькие записки, даже подножки на перемене. В общем, весь арсенал мелких женских подлостей. Девочка замкнулась в себе, стараясь как можно реже встречаться со сверстницами, и в её ярко-синих глазах снова появилась тоска…
В конце сентября в офисе Ильи прозвучал телефонный звонок. Звонила Роза Григорьевна. Она, конечно, заметила, что происходит в классе, где учится Саша. И решила немного помочь бедному ребенку.
- Илья Алексеевич, - сказала она после взаимных приветствий. – Ситуация очень непростая. Девочка постоянно находится в стрессовой ситуации, её буквально травят эти наглые девицы. Я, к сожалению, ничего не могу сделать, я не могу заставить их дружить с ней – как говорится, насильно мил не будешь.
- И чем же я могу помочь? Поверьте, я многое готов сделать, но...
- Я думаю, будет вполне достаточно, если вы приедете на своей дорогой машине, и при всех сделаете Саше какой-нибудь подарок. Пусть какой-то совершеннейший пустяк!
- Понял. Думаю, «Майбах» отца подойдет?
- О, «Майбах» - это было бы прекрасно! Спасибо вам!
- Это вам спасибо. Я рад, что вы так заботитесь о бедном ребенке! Значит, я в вас не ошибся!
На другой день в ворота пансиона въехал роскошный автомобиль. Подъехав к жилому корпусу, водитель посигналил, и несколько любопытных девичьих голов сразу приникли к оконному стеклу.
- Ой, девчонки, какое авто! Интересно, к кому это? Мой папа говорил, что такой автомобиль у нас в стране могут позволить себе только несколько человек, - воскликнула одна из девочек.
- Скорее всего, это к Сашке Горелик! Она, наверняка, не так проста, и скрывает своих богатых родственников! – хихикнула другая.
- Конечно, к Горелик! В их деревне всегда  ездят доить коров только на таких машинах, я точно знаю! – поддержала её ещё одна. 
В коридоре послышался голос Розы Григорьевны.
- Алекс! К тебе приехал дядя! Спустись вниз, он ждет!
Саша, которая прекрасно слышала, о чем говорили её одноклассницы, вышла в коридор, подошла к окну, и увидела, что внизу, улыбаясь,  стоит Илья Алексеевич, и машет ей рукой.
- Ой,  Илья Алексеевич! – обрадовано воскликнула девочка,  тоже помахала ему рукой, и пустилась бежать по коридору.
Выскочив на улицу, она сразу попала в объятия своего опекуна.
- Ну, как ты тут?
- Всё нормально.
- Ты, если что, мне скажи. Я тут порядок быстро наведу!
- Не надо, Илья Алексеевич. Я сама справлюсь.
- Ну, как скажешь. Тогда, может, погуляем немного?
Илья взял Сашу за руку, и повел её по аллее к реке, разговаривая о каких-то пустяках. Погуляв так полчаса, он посчитал, что его миссия выполнена.
Они вернулись к машине. Илья вытащил из багажника большую коробку, упакованную в подарочную бумагу, и отдал её Саше.
- А вот это тебе от Валентины.
- Спасибо.
- Ты звони, если что!
- Хорошо.
- Ну, я поехал! – сказал он, и обнял девочку на прощанье…
…Когда Саша поднялась на свой этаж, все девочки выстроились в коридоре, и смотрели на нее с удивлением.
- Это кто приезжал? – спросила вдруг одна из них. – Откуда ты знаешь этого мужчину?
- Это? Это мой дядя, Илья Алексеевич. Он оформил опеку надо мной, когда я потеряла свою семью.
- Однако… Мы не знали, что твой дядя ездит на «Майбахе»! – сказала другая девица, в глазах которой уже не было и тени насмешки.
- Можно подумать, что это единственная машина в его гараже, - равнодушно произнесла Саша. – Я лично насчитала их шесть штук. Кстати, у него и самолет есть. Он обещал, что будущим летом возьмет меня с собой, когда поедет отдыхать в Испанию. У него там отличная вилла на побережье.
- Самолет?! – удивились девочки.
Кстати, самолет у Лагутиных и в самом деле был – за ту неделю, что была у неё до начала занятий в школе, Саша прочитала об их семье всё, что было в интернете.
- А что у тебя в коробке? – спросила еще одна девочка.
- Так, всякие пустяки…
Она взяла коробку в руки,  прошла в свою комнату, и  плотно закрыла за собой дверь.
В коробке, кроме всяких пустяков, лежала замечательная белая шубка и белые зимние сапожки.
Сразу надев все это на себя, она открыла дверь, около которой до сих пор толпились любопытные девчонки.
Увидев раскрасневшуюся Сашу, которой очень к лицу была пушистая шубка, девочки ахнули.
- Ничего себе, пустяки, - прошептала одна из них, которая давно мечтала о чем-то подобном…
…Так была решена эта проблема. Теперь девочки приняли её в свой круг, хотя богатый дядя больше ни разу не приезжал к ней на «Майбахе», и не дарил меховых шуб. Зато к ней иногда приезжала Марья Петровна. Подарки её не были столь роскошны, но Саша с нетерпением ждала её приезда, чтобы просто прижаться к ней, и ощутить её домашнее тепло.
Марья Петровна тоже очень привязалась к девочке, и старалась побаловать её, привозя  пирожные, фрукты и конфеты. К тому же она давала ей деньги, которые были так нужны  Саше. Не потому, что она хотела чего-то такого, чего ей не давали в пансионе. Она даже не собиралась их тратить. Просто у неё в кошельке должны были лежать деньги, как и у всех других воспитанниц…
…Так как Саша хорошо училась, она совсем скоро стала одной из первых учениц в своем классе. И если остальные девочки учились кое-как, понимая, что вряд ли знания когда-либо пригодятся им в дальнейшей жизни, то она очень хорошо знала, что только те знания, что она получит здесь, помогут ей выжить в этом мире, где ей неожиданно выпал шанс стать нормальным человеком, а не пропасть на улице. И она должна была этим шансом воспользоваться, чего бы ей это ни стоило…
…Родители могли забирать девочек домой на пару недель зимой, на Новый год, и на два месяца – летом. Но если такой возможности не было, девочки оставались в пансионе, и их развлечениями занималась сама директриса.
Перед каникулами она обзванивала родителей, и рассказывала им о том,  как учатся их дочки. Кстати, среди этих пап и мам были  и такие, которые с трудом выдерживали пятиминутный разговор – дела их дочерей были им совсем неинтересны.
Так было и на этот раз. Приближался Новый год, и зимние каникулы.
Роза Григорьевна долго думала, звонить ли Лагутину – все-таки, Саша не была его дочерью, и его участие в жизни девочки вполне могло ограничиться очередным денежным взносом. Но потом решила, что следует рискнуть. В конце-концов, она ничего не теряет.
- Илья Алексеевич, вы не представляете, что за чудо эта ваша Саша Горелик! – сказала женщина после взаимных приветствий. - Она закончила полугодие на одни пятерки. И потом, у нас есть пять кружков. Два из них девочки должны посещать обязательно, выбрав их по своему вкусу. Как вы думаете, какие выбрала ваша Сашенька?
- Мне трудно угадать, Роза Григорьевна, для этого я слишком мало знаю её…
- Представьте себе, она выбрала все пять, и каждый день теперь посещает какие-нибудь занятия. Она просто замечательно рисует, у неё чудный голос, она пишет стихи и отлично играет в шахматы!
- Я рад, – сказал Илья Алексеич. – И считаю, что во многом это ваша заслуга!
- Спасибо. И… прошу простить, что отняла у вас время, - сказала Роза Григорьевна, поняв, что так и не услышит  слов о том, что он собирается взять девочку на каникулы к себе.  А жаль... 
Но в самый последний день перед каникулами за Сашей приехала Марья Петровна, и забрала её с собой. Саша села в машину, и спросила:
- Марья Петровна, это Илья Алексеевич вас послал?
- Ну, конечно, он! Самому-то ему некогда было приехать, вот он меня и попросил. А ты что думала, что я сама в такую даль за тобой поехала? – немного покривила душой пожилая женщина, которая сама пришла к своему воспитаннику, и попросила его позволить взять девочку на каникулы в семью.
Саша ничего не ответила. Она сидела, откинув голову на спинку сидения, закрыв глаза, и улыбаясь уголками рта. Это было счастье – он не забыл о ней, значит, она нужна ему. Ну, хоть немножко, хоть капельку…
…Девочка очень любила Марью Петровну. Обожала Валентину. И боготворила Илью, которого считала самым умным, самым красивым, самым щедрым – в общем, самым лучшим мужчиной на свете. И все, чего она достигнет в этой жизни, будет посвящено только ему. А если когда-нибудь ему понадобится её жизнь – что ж, она отдаст её с радостью, ни на мгновение не задумываясь…
…Приехав в знакомый дом, Саша поселилась в маленькой комнате рядом со спальней няни. Теперь тут были её вещи, здесь жила её кукла, которую ей подарила тетя Валя, и здесь лежали её рисунки.
- Ну, вот, и добрались, - сказала тетя Маша. – Тут Илья тебе билеты в театр купил, заодно и я с тобой схожу. Не возражаешь?
Конечно, Саше было бы приятнее пойти в театр с Ильей Алексеевичем, но она не могла даже и подумать о таком счастье – вышагивать вместе с ним по фойе, когда все узнают молодого мужчину, и шепчут за их спиной:
- Ты только посмотри, это же сам Илья Лагутин! А рядом с ним – его воспитанница. Прехорошенькая девица, надо сказать! И умница, каких мало...
…Если говорить честно, то Илья очень редко вспоминал о девочке. У него было полно других важных дел. К тому же здоровье Валентины становилось все хуже. Она с детства страдала какой-то болезнью сердца, которая дала сильный всплеск, когда молодая женщина забеременела. Никто из медицинских светил не мог и предположить такого. Ей предложили избавиться от ребенка, но она не захотела – Илья часто говорил ей, что хочет иметь много детей, иначе для чего  им такой громадный дом! И она донашивала ребенка, рискуя собственным здоровьем и здоровьем малыша. Илья же, который очень хорошо к ней относился, уговаривал её не рисковать, но она никого не хотела слушать.
Когда Саша повстречала её утром за завтраком, то увидела лишь тень той женщины, которой та была ещё прошлым летом. Но, заранее предупрежденная Марьей Петровной, она не подала вида, что удивилась произошедшим переменам, и тепло поздоровалась с молодой женщиной. Та тоже обрадовалась, увидев Сашу. И поразилась тому, как та изменилась, превратившись за полгода из затравленного зверька в изящную маленькую леди – хорошо воспитанную, уверенную в себе, и умеющую себя вести.
- Ну, расскажи, как тебе живется в пансионе, Сашенька?
- Очень хорошо, тетя Валя. У меня много подруг, и мне очень нравится учиться. 
- Это просто замечательно! А чем ты занимаешься в свободное время? Помнится, ты просила у меня альбом и краски. Ты продолжаешь рисовать?
- Да, я много рисую.
- А можно мне посмотреть твои рисунки?
- Конечно. Я с удовольствием  покажу вам свои работы.
- Так, может быть, сейчас и пойдем? – спросила Валентина, которая так и не притронулась к завтраку.
Они поднялись на второй этаж, и по пути Валентина несколько раз останавливалась, чтобы передохнуть. Даже два пролета пологой лестницы были женщине не по силам…
…Войдя в комнату, Саша усадила Валентину в кресло, и дала ей папку со своими рисунками. Это были чудесные акварели, полные воздуха и света. Большая часть из них была написана по памяти, и запечатлены на них были те места, где выросла девочка. Были и картины, написанные с натуры. Но оказалась среди них одна работа, которая выделялась яркостью красок и необычным для ребенка сюжетом. Молодая женщина долго смотрела на неё, а потом подняла глаза, и спросила:
- Это тоже ты нарисовала?
- Да, я…
…На рисунке была изображена комната  с большим окном. На подоконнике стояла клетка с открытой дверцей, а рядом с ней, распластав крылья, лежала яркая птица с окровавленной грудкой. Стекло в оконной раме  треснуло, и было покрыто кровью. Видно, именно в это место птица ударилась грудью, прежде чем замертво упасть на подоконник. Причем, сама комната тонула в полумраке, а на улице, за окном, ярко светило солнце, плыли по небу пушистые барашки облаков, и буйно цвела сирень в палисаднике. И столько скрытого чувства было в этом незамысловатом сюжете, что у Валентины мороз пошел по коже.
- О, Боже! – прошептала она, и обессиленно откинулась на спинку кресла. – И это нарисовал ребенок…
- Тетя Валя, вам нехорошо? – спросила Саша, которая уже жалела, что  показала ей рисунок.
- Нет, девочка. Всё в порядке. Скажи, ты можешь подарить мне его? Или я прошу у тебя слишком многого?
- Я с удовольствием дарю его вам. Но, может быть, вы выберете что-нибудь другое?
Саша достала из пачки листов пейзаж, на котором было изображено безбрежное ромашковое поле, по которому, широко раскинув руки, бежала крошечная девочка с венком из тех же ромашек на голове.
- Вот, хотя бы это…
- Тогда и это, если можно…
…Вечером, когда Илья Алексеич приехал домой, Валентина показала ему рисунок.
- Смотри, Илья! Это нарисовала Саша. Ты не находишь, что сюжет несколько необычен для двенадцатилетней девочки?
- Да, весьма, - сказал мужчина, внимательно разглядывая работу Саши. – Интересно, что она хотела сказать этим рисунком?
- Я думаю, что она  так стремится к свободе и  счастью, что готова заплатить за них ценой жизни. 
- Гм, по-моему, слишком глубокомысленно для ребенка. Но, во всяком случае, могу сказать, что девочка неглупа, и довольно талантлива. Ты не находишь? – спросил Илья Алексеевич, внимательно разглядывая рисунок Саши.
- Я скажу больше – мы ещё услышим о ней, вот увидишь.
- Ну, что ж! Приятно осознавать, что мои деньги потрачены не впустую, - задумчиво сказал Илья, продолжая с интересом разглядывать работы девочки, и покусывая дужку своих очков…
…Эти зимние каникулы промелькнули для Саши как один день. И совсем скоро Марья Петровна отвезла её обратно в пансион.
- Ну, не скучай, детка! – сказала она на прощанье, и поцеловала девочку в щечку. – Может быть, я сумею выбраться как-нибудь, и  навещу тебя. А ты уж постарайся хорошо учиться, и слушайся старших, детка…
…Их встреча произошла намного быстрее, чем они предполагали, и для неё был печальный повод – ранней весной умерла жена Ильи Алексеевича, Валентина, так и не сумев родить любимому мужу сына. И Марья Петровна посчитала, что Саша обязательно должна быть на похоронах, ведь именно Валентина настояла на том, чтобы посадить девочку в машину там, на шоссе. А потом опекала её, как родную.
Все в доме Лагутиных были буквально убиты случившимся, потому что очень любили молодую женщину. И даже мужчины не могли скрыть слез. Что уж говорить о Саше и Марье Петровне, у которых глаза постоянно были на «мокром месте».
Поздно вечером, когда люди разъехались по домам после поминок, Саша увидела, что Илья Алексеич до сих пор сидит в кресле, держа в руках бокал с вином. Было видно, что мужчина сильно опьянел.  Но отчего было это опьянение – от выпитого без меры вина, от чувства потери дорогого человека или от отчаяния – кто знает?!
Девочка подошла к мужчине. Ей хотелось хоть как-то успокоить его, сказать какие-то теплые слова. Но разве можно найти  слова, которые помогут в такой момент? Поэтому она просто, молча, стояла рядом.
Вдруг Илья поднял голову, и увидел Сашу.
- Саша? Это ты…
- Я, Илья Алексеевич.
- Ну, вот, и нет больше у нас Валентины, - сказал он, и вдруг обнял девочку за талию, а потом и вовсе посадил к себе на колени, и крепко прижал её голову к себе. Пуговицы  его рубашки больно впились ей в щеку, но Саша боялась шевельнуться – так приятна была ей  ласка человека, которого она боготворила. Потом он стал гладить её по голове, и говорить что-то. Но она не различала слов – девочка хотела как можно лучше запомнить это ощущение теплой мужской ладони на своих волосах, и гулкие удары сердца под белоснежной батистовой сорочкой обожаемого Ильи Алексеевича…
…Со смертью Валентины многое поменялось в доме Лагутиных. Илья теперь появлялся дома очень поздно. Наскоро перекусив, он сразу поднимался к себе, и ложился спать. Так продолжалось около полугода. Потом вместе с ним стали приезжать дамы – то одна, то другая, то третья. Он менял их чаще, чем перчатки. Но, вероятно, ни одна из этих ослепительных красоток не соответствовала его вкусу, потому что он так и не женился, предпочитая законному браку ни к чему не обязывающие короткие связи…
…Саша уехала из дома на следующий день после похорон – у неё не было причин задерживаться, да и пропускать занятия в школе тоже не хотелось.
Кстати, в пансионе у нее, наконец-то, появилась настоящая подруга. Это была дочь довольно состоятельных родителей, которые недавно разошлись, и, решив, что их дочери самое место в пансионе, отправили её к Розе Григорьевне, а сами занимались решением собственных непростых проблем.
Поняв, что совершенно не нужна ни отцу, ни матери, которые быстро устроили свою судьбу, Соня замкнулась в себе.  Она плохо училась,  отказалась посещать кружки, и прослыла среди девочек этакой «букой», пока не разговорилась как-то с Сашей, которую здесь, в пансионе, теперь называли Алекс, на иностранный манер.
Саше девочка очень понравилась, и вскоре они подружились. И именно Соне Алекс и рассказала всё о своей жизни, ничего не скрывая – как жила у себя дома, в деревне, как умер отец,  как пьяный отчим избил мать, и та умерла. Рассказала даже, как отчим хотел её изнасиловать, а она вырвалась от него, и всю ночь пряталась в соседском огороде, вздрагивая от каждого шороха.
- Да… Пожалуй, тебе в жизни досталось больше, чем мне. А как же ты оказалась здесь? – спросила Соня. – Ведь сюда принимают только тех, у кого родители могут заплатить за обучение бешеные бабки!
- Я убежала из деревни, шла по шоссе, и попала под сильный дождь. Рядом остановилась машина, из неё вышла невысокая худенькая девушка. Она взяла меня за руку, и усадила в автомобиль. В машине был ещё мужчина, Илья Алексеевич, который потом и устроил меня в этот пансион.
- Тебе сильно повезло, подруга, все могло закончиться  значительно хуже…
- Я знаю. И готова сделать для этого человека всё.
- Для этого человека… Замечательно! Ну, а для девушки? Для неё ты тоже готова на все? Ведь это она заметила тебя там, на дороге!
- К сожалению, за неё я могу только помолиться. Она умерла совсем недавно…
- Жаль. Я хотела бы познакомиться с ней – такие отзывчивые люди сейчас встречаются нечасто.
- Я могу показать тебе фото. Там Илья Алексеевич с Валентиной, на своей свадьбе.
- Конечно, покажи.
Алекс достала фотографию, и показала подруге.
- Слушай, так ведь это сам Лагутин, - ахнула та.
- Да, это  Лагутин. Ты его знаешь? – удивилась Саша.
- Ну, его трудно не знать – он же очень часто мелькает на экране телевизора. Ты говоришь, его жена недавно умерла?
- Да, у неё было очень слабое здоровье.
- Представляю, какая борьба идет сейчас за честь быть рядом с этим мужчиной! Блестящее положение в обществе, огромные бабки и вполне терпимая внешность…
- Терпимая? – возмутилась такой оценкой своего кумира девочка. Да он красив как… как…
Алекс не могла подобрать слова, как необыкновенно красив её опекун, а Соня только посмеивалась.
- Да ладно! Согласна, для его возраста он вполне импозантен. Но, даже   имея внешность Квазимодо, он пользовался бы не меньшей популярностью  у слабого пола – во все времена наибольший шарм мужикам в глазах женщин придает пухлый кошелек, в который можно запустить свою изящную наманикюренную лапку.
- Сонька, ну, как ты можешь! Не смей так говорить об Илье. Он – самый лучший, и никакие женщины ему не нужны!
- О, Господи! Я всё поняла! Да ты сама влюблена в него! Нет, вы только посмотрите на неё! Ещё нет и тринадцати, а она…
- Не знаю, как называется это чувство, только для него я готова на всё. И если ему понадобится моя жизнь…
- Насчет жизни – не знаю, ничего не могу сказать. Но вот кое-что он возьмет у тебя с удовольствием, - хихикнула Соня. – Ты девушка красивая, таких мужики мимо себя не пропускают. Да ещё если он почувствует, что ты готова для него на всё…
- Ладно, этот разговор сейчас совершенно ни к чему. А дальше видно будет. Жизнь – штука длинная, и никто не знает, что случится с нами уже на следующий день, а тем более через несколько лет.
- Ну, то, что какая-нибудь голенастая девица лет двадцати окрутит твоего ненаглядного в самое ближайшее время, тут и к гадалке ходить не надо…
…Однако в этом Соня оказалась неправа. Илья Алексеич по-прежнему предпочитал женитьбе ни к чему не обязывающие короткие связи, хотя отец уже несколько раз мягко журил его. Ведь его сын – это не какой-то там бизнесмен средней руки. У него – активная политическая деятельность, пристальное внимание прессы. Не надо, чтобы в газетах появлялись его фотографии с пышнозадыми расфуфыренными красотками. Это прощают тем, кто крутится в шоу-бизнесе, их  имидж даже выигрывает от скандальных публикаций в прессе, но такого не прощают политикам, которые должны служить простым людям примером для подражания.
Обо всём этом ему сказал отец, который как-то заехал к нему в выходные.
- Пап, я очень хорошо понимаю всё, о чем ты мне говоришь. Но пока совершенно не готов жениться. Единственно, что могу тебе обещать – это то, что стану очень осторожным, и мои фото в желтых газетах не будут мозолить тебе глаза.
- Ну, что ж! Я рад, что ты меня понимаешь. Только не затягивай с женитьбой слишком долго, Илья. Так хочется поскорее увидеть своих внуков и понянчить их!..
…Время шло. Саше пошёл уже семнадцатый год, она училась   в десятом классе, и уже будущей весной оканчивала школу.
За  время, проведенное в пансионе, она из маленькой девочки превратилась в высокую красивую девушку с длинными густыми волосами цвета меда и ярко-синими широко распахнутыми глазами.
Она по-прежнему занималась рисованием, и очень преуспела в этом, заняв в нескольких конкурсах призовые места. Поэтому перед ней не было проблемы, куда пойти учиться дальше – её с удовольствием брали в художественное училище сразу после школы вне всяких конкурсов.
После смерти Валентины Саша больше не бывала в доме Ильи Лагутина. И только от Марьи Петровны девушка узнавала о том, как там дела. Тетя Маша по-прежнему иногда приезжала к ней, привозила гостинцы, и рассказывала все домашние новости, исключая разговоры о визитах многочисленных дам в спальню хозяина – ни к чему девочке знать об этом…
…Приближались зимние каникулы, последние перед выпуском, но Саша уже не ждала приглашения от Ильи Алексеича. И очень удивилась, когда за два дня до Нового года увидела, что около дверей остановилась знакомая иномарка.
Накинув на плечи шубку, девушка выскочила на улицу, и сразу оказалась в объятиях тети Маши.
- Ну, собирайся, Сашенька. Поехали к нам.
Обрадованная Саша помчалась к себе наверх собирать вещи, и уже через несколько минут садилась на заднее сидение автомобиля. Её сердце было готово выпрыгнуть из груди – ведь она так давно не видела человека, который был для неё дороже всех на свете.
- Интересно, каким он стал, мой дорогой Илья? – думала она с необыкновенной нежностью. – Господи, неужели  сейчас я увижу его?!
Когда автомашина подъехала к дому, Ильи Алексеевича ещё не было дома.
- Ну, это даже к лучшему, - решила Саша. – Мне надо хотя бы немного успокоиться и прийти в себя.
Девушка вошла в комнату, где жила, когда приезжала в этот дом на каникулы. Тут все было по-прежнему, как будто она и не уезжала.  Ей вдруг показалось, что именно здесь её родной дом. Но… К сожалению, это было не так. Пожалуй, она в последний раз проведет тут две недели, а потом её судьба будет только в её собственных руках. Ну, что ж! Она сумела хорошо подготовиться к выпуску из пансиона Розы Григорьевны. У неё в аттестате не будет ни одной четверки, её способности к рисованию уже заметили и оценили по достоинству. К тому же в кружках она освоила шитье и кулинарию, хорошо играла в шахматы и лучше всех танцевала, неплохо писала стихи и разбиралась в литературе. А в секции дзюдо научилась  владеть своим телом и запомнила несколько приемов, которые могли пригодиться ей в жизни. 
Приближалось время ужина. Саша приняла душ, и прилегла на полчаса, пытаясь привести мысли в порядок. А потом села перед зеркалом, и попыталась привести в порядок и свой внешний вид. И уже через несколько минут из зеркала на неё смотрела красивая девушка с огромными синими глазами, а её роскошные длинные волосы были  собраны сзади заколкой, и волнами струились по спине.
- Сашенька, - вдруг постучала в дверь Марья Петровна. – Пойдем ужинать! Там Илья Алексеевич приехал,  хочет тебя видеть!
- Уже иду, тетя Маша! – откликнулась девушка, и вышла из комнаты, кинув на себя в зеркало последний взгляд.
Войдя в столовую, она увидела, что Илья Алексеевич уже сидит за столом.
- О, кто это к нам пожаловал! – сказал он, глядя на Сашу и улыбаясь. – Я не знаю эту девушку. Кто эта красавица?
- Это же я, Саша! – смущенно ответила девушка.
- Ну, здравствуй, Сашенька, - сказал мужчина, обнимая  её и целуя в порозовевшую от смущения щечку.
- Здравствуйте, Илья Алексеевич. Я очень рада вас видеть.
- И я тоже рад тебя видеть. Садись за стол. Мы поужинаем, а потом немного поболтаем о жизни. Тебе ведь есть что рассказать мне, не так ли?
- Конечно, у нас в пансионе много интересного.
Они поужинали. За ужином  Илья Алексеич выпил несколько бокалов вина, и Саша тоже пригубила свой бокал, хотя и не любила вкус спиртного.
Потом  Илья Алексеевич повел девушку в свой кабинет.
- Ну, рассказывай, как твои успехи, чем думаешь заняться после выпускных экзаменов, - спросил он, когда они уселись в удобные кресла, обитые светлой кожей под цвет обоев.
- Это полугодие я закончила на одни пятерки. А после выпускных экзаменов  собираюсь поступить в Суриковское художественное училище.
Саша не сказала о том, что её берут туда вне всякого конкурса – ей казалось, что хвастаться этим стыдно.
- Да-да, я вспоминаю, Валентина говорила мне, что ты совсем неплохо рисуешь.
Он почему-то сразу представил себе рисунок, где на подоконнике лежала мертвая птица с окровавленной грудкой. Кстати, рисунок этот, вставленный в рамку, до сих пор висел на стене в комнате Валентины. Комната же теперь, после её смерти, была заперта на ключ.
  - Ну, что ж! Это совсем неплохо, девочка моя. Если  будет нужна моя помощь, скажи. Я постараюсь что-нибудь сделать для тебя. Хотя, должен признаться, что круг моих знакомых в мире искусства весьма и весьма ограничен.
- Что вы, Илья Алексеевич! Какая ещё помощь? Вы и так приняли такое участие в моей судьбе, что теперь я в долгу перед вами  всю оставшуюся жизнь. И даже не знаю, как смогу отплатить вам за  то, что вы сделали для меня…
- Ты это серьезно? – спросил слегка опьяневший от выпитого за ужином вина мужчина, а его глаза скользили по её фигуре, задерживаясь на уже вполне оформившейся груди девушки.
- Что?
- Ну, о желании отплатить?
- Да, совершенно серьезно. Но ведь у меня же ничего нет!
- Думаю,  ты уже достаточно взрослая для того, чтобы знать, что у красивой девушки всегда есть чем расплатиться с молодым мужчиной!
При этих словах Илья с улыбкой посмотрел на Сашу, ожидая её реакции на сказанное, и был готов  сразу перевести все в шутку, если девушку вдруг шокируют его слова, и она обидится.
Лицо Саши действительно покрылось легким румянцем, что сделало её ещё привлекательнее, она опустила глаза, не в силах смотреть на сидящего в кресле мужчину, но руки её как будто сами собой потянулись к вороту легкой блузки, которая была надета на ней, и стали расстегивать пуговицы. Некоторое время Илья с видимым удовольствием наблюдал за тем, что она делает, а потом встал, и стал помогать ей в этом, и она совсем не была против, и  скоро уже стояла перед ним во всем великолепии своей молодости и красоты.
Схватив девушку на руки, мужчина крепко прижал Сашу к себе,  понес её в свою спальню, которая была смежной комнатой с кабинетом, и положил на кровать, быстро срывая одежду с себя.  И уже через минуту ласкал девичье тело, и целовал её губы, а она неумело отвечала ему, и обнимала его, все глубже и глубже погружаясь в тот океан чувственности и страсти, который впервые открывался перед ней.
Она нисколько не боялась того, что должно было произойти. Ведь рядом был Илья – тот человек, которого она любила, которого боготворила, и для которого была готова на все. Больше того, она была счастлива, что лежала сейчас рядом с ним, что вызывала у него такую страсть, и что именно он, её любимый, будет первым мужчиной в её жизни. Разве это не чудесно? И пусть эта ночь будет единственной, пусть. Она согласна даже на это. Зато сейчас он совсем рядом, она чувствует его дыхание, слышит биение его сердца, и его руки нежно обнимают её…
Вдруг она почувствовала резкую боль, и тихонько вскрикнула. Но боль эта быстро прошла, уступив место наслаждению…
…Илья лежал рядом, закрыв глаза. А когда открыл их, то увидел, что на глазах у девушки, лежащей рядом с ним, блестят слезинки.
- Ты что, Саша? Тебе было больно?
- Нет. Мне очень хорошо, - сказала она, почему-то постеснявшись признаться, что плачет от счастья… 
- Знаешь, мне тоже очень хорошо с тобой. Ты останешься у меня на ночь?
- Останусь. Я уйду на рассвете, когда все будут спать. Не надо, чтобы кто-то догадался…
- Ты умница, девочка. Это действительно ни к чему ни тебе, ни мне. А теперь налей-ка нам по бокалу вина. Надо немного подкрепиться. Ведь впереди у нас целая ночь. Надеюсь, ты не думаешь, что я дам тебе скоро уснуть?..
Саша подошла к столику, на котором стояли напитки, и растерянно повернулась к Илье.
- Вон та, крайняя справа, - сказал мужчина, видя, что девушка никак не может выбрать бутылку, из которой надо наливать вино в высокие хрустальные бокалы.
Они выпили понемногу, и Илья сказал:
- А теперь отнеси бокалы назад, на столик, и поскорее возвращайся. Я опять соскучился по тебе. Ты просто великолепна, детка! Если бы ты знала, какое ты чудо!
Саша отнесла бокалы, и снова нырнула под одеяло, где её с нетерпением ждал мужчина, который сегодня неожиданно стал её любовником, и этим создал для неё множество проблем, разрешить которые молодой девушке вряд ли по силам.
Но все её проблемы были в будущем. А в настоящем – только чувственные удовольствия, граничащие с восторгом, и рядом  этот молодой мужчина, которого она любила и могла бы полюбить и больше, если бы такое было возможно…
…На рассвете она потихоньку выскользнула из постели спящего Ильи, на прощанье чуть прикоснувшись губами к его щеке. Но и это легкое прикосновение разбудило мужчину, и он снова попытался прижать её к себе.
- Мне нужно идти к себе, Илья Алексеевич. Уже утро!
- Да? И сколько там  натикало? – спросил Илья, не выпуская девушку из рук.
- Пять часов.
- Да у нас ещё полно времени! Даже повариха не встает раньше половины седьмого!..
В общем, только четверть седьмого Саша смогла потихоньку проникнуть в свою комнату, раздеться и лечь в постель. Ей казалось, что она заснет сразу же, как только голова её коснется подушки, но сон не шел.  Она никак не могла до конца  осознать того, что произошло. Её жизнь теперь как будто поделилась на две части – та, первая часть, была до сегодняшней ночи. А утром началась вторая, самая прекрасная часть. Теперь вся она, целиком и полностью, принадлежала своему любимому мужчине, и жила только для него…
…Пролежав в постели  без сна до восьми часов, она встала, приняла ванну, и спустилась вниз, чтобы позавтракать.   
Илья и тетя Маша уже сидели за столом, ожидая её прихода.
- Доброе утро, - поздоровалась Саша, и села. И вдруг заметила  взгляд, который бросил на неё мужчина. От этого взгляда сердце её затрепыхалось, как воробышек, попавший в силки. Она быстро опустила глаза, и начала есть то, что лежало у неё на тарелке, совершенно не чувствуя вкуса еды.
- Ну, как спалось? – спросил Илья у девушки, хотя явно видел, как та смущена.
- Спасибо, очень хорошо. Этой ночью мне снились чудесные сны…
- Это здорово! Обычно предновогодние сны сбываются. Кстати, где бы ты хотела встретить Новый год, девочка?
- Я думала, что буду встречать его тут, с тетей Машей, - растерялась Саша.
- Ну, ты уже достаточно взрослая, чтобы провести этот вечер в ресторане. Как ты смотришь на это?
Саша бросила на Илью быстрый взгляд, и потупилась.
- Я, наверно, не смогу, Илья Алексеич, - прошептала девушка, чуть не плача. Она с удовольствием пошла бы сегодня с Ильей, но как можно объяснить ему, что у неё нет ни вечернего платья, ни нарядных туфелек, ни крошечной сумочки, куда дамы кладут самое необходимое. Ведь не пойдешь же в ресторан в том же костюме, в котором она ходит на школьные занятия!
- Жаль. А я хотел сейчас отвезти тебя в магазин, где ты сможешь купить себе всё необходимое…
- Меня? В магазин?
Синие глаза девушки широко распахнулись.
- Ну, да. Думаю, мы вполне ещё можем успеть  купить всё, что нужно, если поторопимся, - улыбнулся Илья.
Саша торопливо допила свой кофе, и выпорхнула из-за стола, а Марья Петровна осуждающе посмотрела на Илью, и покачала головой.
- Зря ты всё это затеял, Илюша!
- Да брось ты, теть Маш, пусть девчонка развлечется! И мне не нужно искать себе даму на вечер.
- Только не забывай, что она не игрушка. И ты в какой-то мере отвечаешь за неё.
- Да ладно тебе! Она уже совершенно самостоятельный человек, и мои заботы ей  почти не нужны.
Ничего не сказав в ответ, няня вздохнула, и тяжело поднялась со стула.
Она прекрасно видела, какие взгляды кидала на Илью его воспитанница, и как он реагировал на них.
- Господи, не дай Бог, девчонка влюбится в него, не хватало ей ещё этого несчастья в жизни! – подумала она, и решила сразу же после Нового года серьезно поговорить с девушкой, даже не предполагая, что  опоздала со своими советами   на целых пять лет…
…Уже через несколько минут Саша сидела в машине рядом с Ильей. Сердечко у неё сладко замирало – вечер обещал быть чудесным. Да чудесным было уже то, что её любимый сидит рядом, и целует её руку, и, кажется, не собирается на этом останавливаться, совершенно не стесняясь своего шофера. 
А тот думал, глядя, как целует его шеф  молоденькую девочку, свою воспитанницу, что именно этого и надо было ожидать. Ведь в наше время никто и никогда ничего не делает просто так, за все надо платить. Вот  и эта бедняжка будет платить своим телом за то, что росла не в захудалом детдоме, а в дорогом частном пансионе. Ну, а когда  надоест шефу… Ему не хотелось даже думать, что будет потом. Не его это дело. Его дело – крутить баранку, да пореже бросать взгляд на заднее сидение…
…Саше очень понравилось всё, что  купил ей Илья – длинное вечернее платье было выше всяких похвал, не хуже были и лаковые туфельки на высокой шпильке, и сумочка, которую Саша выбрала себе сама. В сумочке этой лежал набор косметики, сегодня он очень пригодится ей.
После того, как было приобретено все самое необходимое, Илья привел её в ювелирный отдел, и купил там для неё золотой кулон с цепочкой, от которого Саша была в восторге – у неё никогда не было украшений, кроме  маминых сережек, которые она хранила до сих пор.
Приехав домой, они пообедали, и разошлись по своим комнатам, чтобы привести себя в порядок и переодеться.
Саша надела платье, сделала себе макияж – именно так, как учили её в пансионе, и уложила волосы в красивый узел.
Посмотрев на себя в зеркало, она не узнала ту женщину, которую увидела перед собой. Но  женщина эта очень нравилась ей. Оставалось теперь узнать, понравится ли то, что у неё получилось, Илье, или он только усмехнется, глядя на её потуги стать лучше, чем она есть на самом деле…
…Через несколько минут он постучал в её дверь, и вошел. Он увидел девушку редкой красоты, на которой идеально сидело платье, выгодно подчеркивающее легкую грациозную фигурку. Кожа на её лице как будто светилась изнутри, чуть подкрашенные губы так и манили поцеловать их, да и вообще вся она излучала такую сексуальную притягательность, что Илья закрыл глаза, и стиснул зубы. Он готов был сейчас же сорвать с неё это платье,  распустить её золотистые волосы, и снова оказаться с ней в  спальне. Но  не мог себе этого позволить – он же обещал, что этот вечер они проведут в ресторане, где будет много его друзей. Друзья будут любоваться его спутницей, и завидовать ему. А потом, встретив Новый год и немного потанцевав, он повезет её домой, и снова запрется с ней в своей спальне, совсем позабыв про отдых и про сон…
…В ресторане все было так, как он и предполагал. Друзья подходили к ним, чтобы познакомиться с дамой, и бросали на него завистливые взгляды.
         Они выпили шампанского, а потом Саша много танцевала.
Как понял Илья, деньги, потраченные на  обучение девушки, не были потрачены впустую – Саша чувствовала себя в этом зале как рыба в воде - могла поддержать любой разговор, посмеяться остроумной шутке и пошутить сама. К тому же она прекрасно умела вести себя за столом и отлично танцевала. В общем, ему ни разу не пришлось краснеть за неё. Единственно, что его напрягало в этот вечер, это назойливое внимание к своей очаровательной даме других мужчин, которые буквально липли к ней, как голодные осы к варенью. И в этот вечер он окончательно убедился, что не хотел бы иметь подле себя такую красивую жену – ну, зачем ему эта головная боль и разъедающая душу ревность! Такая морока, однако!
Он вспомнил свою Валентину, которая была маленькой серой мышкой, и затосковал по ней, хотя и не любил её, испытывая к ней лишь нежную привязанность. Просто она была для него удобна, как удобны человеку разношенные домашние туфли или старый, заштопанный на локтях свитер с растянутым воротом. Но, Бог мой, он не мог отказаться от этой девушки! Она была так свежа, так непосредственна! И так хороша в постели…
  Он посмотрел на Сашу, которая теперь сидела рядом с ним, и спросил:
- Ну, как? Ты хочешь ещё побыть здесь, или поедем домой?
Мужчина был абсолютно уверен, что она попросит его остаться еще хоть ненадолго. Ведь она впервые в жизни была в ресторане, в красивом вечернем платье, в окружении мужчин, которые совершенно искренне восхищались ей, наперебой приглашали её танцевать и делали  комплименты.
И все-таки, он ошибся.
- Я бы поехала домой, - тихо сказала Саша.
Илья с удивлением посмотрел на девушку, а потом встал, и подал ей руку.
- Ну, что ж! Домой, так домой!  Желание дамы – закон для мужчины.
Они вышли в холл, и Илья накинул на плечи девушки шубку, а потом оделся сам…
…На улице стояла чудесная лунная ночь. Кругом было многолюдно, несмотря на поздний час. Молодежь, встретив Новый год, выпив всё шампанское и натанцевавшись вдоволь, теперь высыпала на улицу, на свежий воздух, который был как-то удивительно прозрачен и чуть-чуть пах пряными дамскими духами.
Около дверей ресторана их ждала машина. Они сели в салон, и уже через час входили в дом, где все уже давно погрузились в сон.
- Ты придешь ко мне? – спросил Илья.
- Я сейчас, только приму душ, и…
- Буду с нетерпением ждать, - сказал он, и крепко поцеловал девушку в полуоткрытые губы.
Саша быстро поднялась в свою комнату, скинула с себя платье и туфельки, и встала под душ. И уже через десять минут, закутавшись длинный в махровый халат, шла по коридору, моля Бога не встретить кого-нибудь по пути.
К счастью, никому не пришло в голову бродить по дому в четвертом  часу ночи, и она благополучно достигла заветной двери, которая мгновенно распахнулась перед ней, и сильные мужские руки втянули её в комнату, чтобы сразу заключить в объятия…
На следующий день, не проспав и трех часов, Саша сидела за завтраком. Ильи за столом не было. Вероятно, он так и не сумел проснуться вовремя после бессонной ночи.
- Ну, что? Хорошо повеселились вчера? – спросила Марья Петровна.
- Да, было очень весело.
- А вид сегодня что-то не очень, - сказала няня, вглядываясь в лицо девушки. – Бледная ты какая-то, да и под глазами синяки.
- Наверно, косметику вчера плохо сняла. Эта дорогая тушь так плохо смывается! Да и не выспалась я, - сказала Саша, и зевнула, прикрыв рот ладошкой.
- Ладно, давай, допивай свое какао, да пошли ко мне. Хочу поговорить с тобой, девочка.
Саша быстро допила то, что осталось в чашке,  встала из-за стола, и пошла вслед за тетей Машей. Почему-то на сердце было тоскливо. Она не ждала от этого разговора ничего хорошего, хотя и не чувствовала себя виноватой в чем-то. Она же не сделала никому ничего плохого. А то, что совершила, касается только её, и никого больше.
Войдя в комнату няни, они сели друг напротив друга.
- Вот о чем я хотела поговорить с тобой, детка. Ты уже совсем взрослая, тебе почти семнадцать. А в этом возрасте молодым людям кажется, что они уже хорошо знают жизнь, и могут принимать решения, не советуясь со старшими. И в этом их ошибка. Слишком часто они совершают поступки, за которые расплачиваются потом всю жизнь.
- Я не понимаю, о чем вы, теть Маш.
- Сейчас поймешь, милая. Ты стала красивой девушкой. И наверняка заметила, какие взгляды кидают на тебя мужчины. И Илья, конечно, тоже. Но ты не должна обольщаться, милая. Вы люди из разных миров! И что бы ни случилось, так и останетесь каждый в своем мире. И Золушке никогда не стать принцессой. Такое бывает только в сказках, да и то далеко не всегда. Ты понимаешь меня, девочка моя?
- Кажется, да, понимаю. Но вы не должны беспокоиться за меня. Я ни на секунду не забываю о том, кто он, и кто – я.
- К сожалению, так устроена жизнь, моя дорогая. У каждого в ней свое собственное место. Тут уж кому как повезет. Знаешь, во времена моей молодости, моя  мама часто повторяла одну пословицу:  «Жизнь – это автобус. Все заплатили за вход пятачок, но один сидит у окна, а другой висит на подножке». Вот так-то. Илья – очень большой человек, и с возрастом поднимется ещё выше. Все мы для него так, мелочь, и он только снисходит до общения с нами. Хотя, конечно, человек он неплохой. Но не для тебя. А ты иди своей дорогой, завоевывай свое место под солнцем, строй свою жизнь, и постарайся забыть о нем. Разве что, иногда заходи в церковь, и ставь свечку за здравие Ильи и за упокой души Валентины. Хорошая была женщина, Царствие ей Небесное!
- Я так и сделаю, теть Маш. Через неделю уеду, и больше никогда не появлюсь в этом доме.
- Ну, зачем уж так-то! Ведь я люблю тебя, как собственную внучку, и скучаю, когда ты долго не приезжаешь.
- Тогда  буду приезжать к вам. Ладно?
- Вот и договорились. Я рада, что ты правильно всё поняла. Лучше, если об этом ты будешь знать от меня, чем получишь пощечину от сильных мира сего.  Очень уж они болезненны, эти пощечины, и след от них часто остается на всю жизнь. Ну, и довольно об этом! Скажи лучше, тебе понравилось в ресторане?
- Да, там было замечательно!
- Вот и славно. А сейчас чем думаешь заняться?
- Почитаю. А может быть, порисую немного.
- А я сейчас прилягу ненадолго. Что-то с утра  кости  ломит. К ненастью, должно…
Саша вышла из комнаты няни, и пошла в столовую. Оттуда слышались голоса Ильи и горничной, которая накрывала ему стол для завтрака. Значит, он уже проснулся.
- Доброе утро, малышка, - улыбнулся он, когда увидел девушку.
- Доброе утро!
Она подошла к стулу, на котором он сидел, и тот обнял её за талию, и чмокнул в щеку.
- Ты будешь завтракать?
- Нет, я уже поела.
- Ну, тогда хоть посиди со мной.
Саша села на стул, поставила локти на стол и положила подбородок на сомкнутые в замок руки.
- Что думаешь делать сегодня?
- Ещё не решила. Наверно, порисую.
- А может, съездим куда-нибудь?
- Было бы здорово. А куда?
- Поехали в ресторан! Только сегодня мы посидим там вдвоем, и никто не будет надоедать нам.
Саша согласно кивнула головой. Побыть несколько часов вдвоем с любимым, глядя ему в глаза, и танцуя с ним – это ли не предел мечтаний каждой влюбленной девушки!
- Тогда беги, одевайся, да и мне надо привести себя в порядок. А через час встречаемся в холле. Успеешь?
- Конечно, успею…
…Войдя в зал ресторана, они увидели, что народу там не так уж много – большинство людей в этот день ещё отсыпалось после бессонной новогодней ночи.
Метрдотель подвел их к свободному столику, и дал им в руки папки с меню.
- Что будешь есть, дорогая? – спросил Илья, свершено уверенный в том, что она предоставит выбор блюд ему. Но она углубилась в чтение меню, и заказала то, что ей понравилось.
- Да, в этом пансионате из  девочки-бродяжки, и в самом деле,  сделали настоящую маленькую леди, - с удовлетворением подумал мужчина, глядя на свою очаровательную спутницу.
Он смотрел на неё, и думал о том, что пройдет всего несколько часов, и он снова окажется с ней в спальне, и она будет задыхаться от страсти в его объятиях, шепча его имя и сливаясь с ним в одно целое.
Илья опомнился от своих мыслей только тогда, когда почувствовал на своей руке её теплую ладошку.
- Илья Алексеевич, - тихонько позвала она.
Он оглянулся вокруг, и увидел рядом со своим столиком официанта, который был готов принять заказ.
- Извини, дорогая, кажется, я задумался…
- И, по-моему, мысли ваши были весьма приятны, - улыбнулась девушка. -  Вы были похожи на кота, который только что съел всю хозяйскую сметану!
- Ах ты, маленькая проказница! Всё-то ты замечаешь! – улыбнулся он, и почувствовал вдруг, что наслаждается обществом этой девушки, и может проводить с ней сутки напролет. И она не надоест ему, как все остальные женщины, которые были у него до сих пор. Ведь всё, на что он был способен  до этого –  вытерпеть ужин в ресторане, и провести ночь вместе. А рано утром он отправлял даму домой, даже не предложив ей позавтракать вместе…
…Быстро пролетели каникулы, и Илья сам отвез Сашу в пансион, сжав её ещё раз в своих объятиях на прощанье.
Машина развернулась, и помчалась прочь, а Саша долго стояла и махала ей вслед рукой, стараясь сделать так, чтобы слезы не слишком сильно текли из глаз.
Потом она взяла свою сумку, где теперь лежало  вечернее платье и туфельки, подаренные Ильей, и пошла к себе в комнату.
Девушка не успела снять с себя шубку, как в комнату постучали.  Она открыла дверь. Перед ней стояла улыбающаяся Соня.
- Привет, подруга! Ну, как отдохнула на каникулах?  Хорошо провела время? – спросила она.
- Хорошо, - ответила Саша. – Потом расскажу.
- А по виду не скажешь. Ты побледнела. Бессонница что ли, замучила? Или пила много?
- Да ты что? Скажешь тоже… Ну, разве что один бокал шампанского за вечер!
- Ладно, иди к Розе Григорьевне, она тебя ждет. А потом – ко мне, и чтобы все с подробностями…
- Уговорила, - улыбнулась Саша, и вышла из своей комнаты, прикрыв за собой дверь.
Она вошла в комнату директрисы.
- Можно к вам, Роза Григорьевна?
- Заходи, Алекс! Ну, как ты? Хорошо провела каникулы?
- Да, было весело.
- Ну, и отлично! Мне звонили по поводу тебя. Вернее, по поводу твоих картин. Есть что-нибудь новое? Там опять намечается какая-то выставка, надо будет отобрать несколько работ.
- Я посмотрю, Роза Григорьевна.
- Посмотри. Думаю, что эти выставки помогут тебе как-то пробиться в жизни.
- Спасибо вам.
- Алекс…
- Да?
- У тебя ничего не случилось?
- Нет, всё нормально.
- Мне показалось, что ты сегодня какая-то не такая.
- Просто я немного устала. У меня были очень насыщенные каникулы.
- Ну, иди, отдыхай. Ведь завтра снова в школу!
Саша вышла из комнаты директрисы, и пошла к Соне. Ей не терпелось рассказать подруге, что с ней произошло. Она не могла больше держать это в себе. Чувства переполняли её, они бурлили внутри, и грозили выплеснуться через край. Нужно было поделиться с кем-нибудь своим счастьем, рассказать о своих переживаниях, и попросить совета, как быть дальше.
Соня была в своей комнате, и с нетерпением ждала свою подругу, чтобы услышать обо всем, что с ней произошло. Ну, а в том, что новости будут интересными, она не сомневалась – Сашка вся светилась от счастья, как новогодняя елка, несмотря на несколько утомленный вид и синие тени под глазами.
- Ну, давай, садись рядом, и рассказывай, - сказала Соня, и похлопала ладонью по дивану рядом с собой.
- Ой, Соня!
- Подожди, дай угадаю! Ты переспала с Ильей!
Саша кивнула головой, и закрыла глаза.
- Ну, и как?
- Ой, Сонька, я самая счастливая женщина в мире!
- Неужели так хорош в постели?
- Глупая, я же люблю его! Лучше него  никого нет!
- Кажется, Сашка, у тебя совсем крыша поехала. Ты хоть меры-то какие-нибудь приняла?
- Нет…
- Ну, что ж! Теперь будем ждать результата. Ладно, не переживай. В крайнем случае, я дам  денег на аборт. Отец немного подкинул на подарок,  тебе как раз хватит.
- Сонь, неужели ты думаешь, что я смогу убить его ребенка?! – ахнула девушка, и прижала ладошку к губам.
- Нет, ты будешь оканчивать школу с пузом! Конечно, здесь уже было несколько таких случаев, мне рассказывали. Но там – папки, мамки, денег полные карманы. А ты кому нужна? Да ещё с ребенком на руках. Не обольщайся, он на тебе не женится. Ты хоть и красивая девчонка, но в его окружении это не главное. С такими, как ты, можно с удовольствием покувыркаться в постели, а потом выбросить всё из головы, как выбрасывают ненужный хлам.
- Да знаю я. И все равно ни о чем не жалею. И пусть даже не увижу его никогда в будущем, всё равно эти две недели будут лучшим, что было у меня в жизни.
- Не глупи, Сашка! Твоя жизнь только начинается! И в ней будет полно любви и мужчин.
- Ну, откуда ты-то можешь обо всём этом знать?  - воскликнула Саша, которая была уверена в том, что сама Соня ни с кем ещё серьезно не увлекалась, и тем более не ложилась в постель.
- Да так, некоторые наблюдения за окружающими, - сказала та, и вдруг сразу погрустнела и замкнулась в себе.
- Ладно, Сонь. Пожалуй, пойду к себе. Надо приготовить все к завтрашнему дню, да немного отдохнуть. Что-то мне не по себе…
- Иди. И прими на ночь валерьянки. Очень советую…
Вечером Саша легла в постель, и начала думать о том, что ей сказала Соня. До сих пор она не задумывалась о последствиях своего поступка, и только теперь осознала, что вполне может оказаться беременной, и родить ребенка от Ильи. И, со свойственной молодости бескомпромиссностью, сразу решила, что обязательно оставит этого ребенка, и вырастит его сама. Жаль только, что ребенок этот никогда не узнает, кто его отец…
Со временем она так свыклась с мыслью, что в ней уже зреет новая жизнь, что нисколько не удивилась, когда её стало поташнивать по утрам, а голова  кружилась так сильно, что хотелось только одного – лечь в постель, и закрыть глаза…
- Сашка, что с тобой? – допытывалась Соня, глядя на побледневшую подругу. – Ты что, и вправду…
- Кажется, да, Сонь…
    - Надо бы с нашей Розой посоветоваться. Она женщина хорошая, может, подскажет что-нибудь…
Через неделю, когда Саше стало плохо на уроке физкультуры, и она упала в обморок, её отвели в медпункт.
Опытная женщина-врач, проведя несложный осмотр, сказала:
- Ну, что, девочка! Приехали… Шесть недель… Что делать-то дальше  собираешься?
Саша молчала. Она знала, что никто из взрослых не одобрит её решения оставить этого малыша, и этим испортить себе всю дальнейшую жизнь.
- Ну, ладно, - вздохнула женщина. – Розе Григорьевне придется сказать, а больше об этом никто не узнает. Если только сама не проговоришься.
- Спасибо вам.
- Да не за что, детка! Иди к себе, отдыхай. И как следует подумай, прежде чем принять какое-нибудь решение. Ведь от него будет зависеть вся твоя дальнейшая жизнь…
Саша поплелась к себе в комнату, а женщина-врач пошла в кабинет директора, чтобы рассказать о том, что случилось с её лучшей ученицей.
Услышав новость, Роза Григорьевна покачала седой головой. Конечно, сейчас такое с девушками иногда случается – эка невидаль, особенно среди «золотой молодежи», считающей, что молодым всё позволено!
Обычно, обнаружив такое, она вызывала к себе родителей, и те решали, что делать. И в девяти случаях из десяти все заканчивалось несложной десятиминутной операцией. Но в этом случае родных у девочки не было, не было ни средств существования, ни жилья. И в то же время,  Роза Григорьевна почему-то была уверена, что девочка оставит этого ребенка, тем самым загнав себя в настоящую ловушку. Ведь ей будет уже не до учебы в художественном училище, и не до рисования вообще. В лучшем случае она сможет найти себе работу дворника, и будет жить с малышом в крошечном сыром закутке, который  сможет  выделить ей ЖЭК.
Однако, Розе Григорьевне очень не хотелось бы  такой судьбы для своей самой лучшей и самой талантливой ученицы.  Подумав ещё немного, она встала, и пошла в комнату к Саше, чего не делала никогда – обычно воспитанницы сами приходили к ней в кабинет для беседы.
Когда женщина вошла в комнату, Саша лежала на постели с бледным лицом и запавшими глазами.
Увидев, кто к ней пришел, она попыталась встать с постели, но Роза Григорьевна жестом остановила её.
- Ну, как ты, девочка моя? – спросила она, опускаясь на стул рядом с постелью.
- Спасибо, мне уже намного лучше, - сказала Саша. - Вы уже знаете обо всем, Роза Григорьевна?
- Знаю, милая. Вот, пришла поговорить с тобой. Что делать будем?
- Ничего не будем делать.
- Значит, ты решила оставить ребенка… Почему-то я так и предполагала.
Наверно, сильно влюблена в его отца. Я права?
- Да. Вы правы. Я очень люблю его.
- Ну, а он? Он тоже любит тебя? Он хочет этого ребенка?
- Я буду воспитывать своего ребенка одна.
- Это очень сложно, милая. Может быть, сначала посоветуемся с твоим опекуном?
- Нет, прошу вас, только не это! Пожалуйста!
От волнения Саша резко села на кровати, и все предметы опять закружились вокруг неё в причудливом хороводе, отчего она снова вынуждена была опустить голову на подушку.
- Ну, почему же, Сашенька? По-моему, Илья Алексеевич неплохой человек, и хорошо к тебе относится…
- Вот именно поэтому! Я не хочу, чтобы он узнал, как я отплатила ему за всё!
- Ну, хорошо. Я не буду ему звонить. Ты меня убедила. Через недельку я отвезу тебя в женскую консультацию, а ты пока подумай, как будешь жить дальше. Все очень непросто, моя дорогая. Уж поверь мне!
- Можно подумать, что что-то в моей жизни было просто и безоблачно! – горько усмехнулась девушка.
- Ладно, отдыхай, Сашенька, - сказала женщина, и встала со стула, на котором сидела, а из глаз девушки скатились две слезинки.
Роза Григорьевна вышла из комнаты, и закрыла за собой дверь.
- Боже мой, что же делать? – думала она.
Ей было жаль девушку, но она хорошо понимала её. В молодости люди очень трудно расстаются с иллюзиями. Как, впрочем, и в зрелости. Ведь именно наши иллюзии и наши мечты помогают нам добиться чего-то в этой жизни. Хотя иногда они же заводят человека в такие дебри, из которых ему уже не выбраться никогда…
Потом ей в голову пришла одна мысль. Она села за свой стол, и взяла телефонную трубку.
- Добрый день, - сказала она, когда на другом конце линии сняли трубку, и послышался женский голос. – Могу я поговорить с Марьей Петровной?
- Я слушаю вас.
- Это Роза Григорьевна.
- Господи, Роза Григорьевна! Что-то с Сашей?
- Нет, не волнуйтесь, она жива и здорова. Просто мне хотелось бы поговорить с вами о её будущем.
- Наверно, мне лучше приехать  к вам?
- Да, не хотелось бы обсуждать жизнь человека вот так, по телефону.
- Я приеду завтра.
- Хорошо, буду ждать. И желательно, чтобы Саша в это время была в школе на занятиях…
На следующее утро Марья Петровна входила в знакомый кабинет.
- Добрый день, Роза Григорьевна.
- Здравствуйте, Марья Петровна!
- Ну, рассказывайте, что тут произошло.
- Может быть, сначала выпьем по чашечке кофе?
- Спасибо, не надо кофе. Я слушаю вас.
- Тогда ладно. В общем, так. Недавно я узнала, что Саша беременна. И наотрез отказывается делать аборт.
Услышав это, тетя Маша зажала рот ладонью, закрыла глаза и покачала головой.
- О, Господи! Илья.., - прошептала женщина чуть слышно.
- Илья? – ахнула Роза Григорьевна, услышав это имя, но сделала вид, что ничего не поняла. - Да, я хотела позвонить Илье Алексеевичу, но девочка против этого. Наверно, она боится, что после этого он станет хуже к ней относиться.
- Она совершенно права. Не надо сообщать ему об этом! У него и своих забот хватает. С этой проблемой мы справимся сами. Я могу поговорить с Сашей?
- Конечно, нет проблем. Если вы хотите, я попрошу снять её с уроков.
- Нет-нет, я могу немного подождать. Пусть занимается. А мне пока есть о чем подумать.
- Как скажете, Марья Петровна. Вы подождете здесь, или у неё в комнате?
- Пожалуй, я пойду к ней. Можно?
- Пойдемте, я провожу вас…
…Марья Петровна вошла в комнату девушки, и огляделась. Она была здесь первый раз. Обычно они разговаривали с Сашей на улице или в холле.
Комната девушки ей понравилась. Все вещи были в порядке, учебники аккуратной стопкой лежали на столе, а рядом была папка, в которой лежали Сашины рисунки.
Тетя Маша села за стол, и открыла папку.
Она ничего не понимала в живописи, но пришла в восторг от работ Саши. Все они были наполнены жаждой жизни, некоторые из них навевали легкую грусть, а иные заставляли вздрогнуть – такая неистовая сила чувствовалась в глазах изображенных ей людей. В самом низу, в отдельной тоненькой папочке, лежали несколько листков с портретами одного и того же мужчины. Женщина тяжело вздохнула, узнав в нарисованном хорошо знакомого  ей человека.
- Да, Илья, натворил ты дел, ничего не скажешь! Ну, да ничего! Я-то на что?! Воспитаю я тебе сына или дочку. А куда ж деваться-то? И Сашеньку не бросишь, прикипела к ней душа, как к родной…
Она едва успела положить рисунки на место, как дверь распахнулась, и в комнату вошла Саша.
- Тётя Маша! – воскликнула девушка, и со слезами кинулась к ней. Кроме этой женщины, у неё не было на свете никого…
- Не плачь, детка. Слезами горю не поможешь. Давай-ка, рассказывай. Это Илья сделал, да?
- Он ни в чем не виноват, я все сама!
- Да, конечно, не виноват! Кто бы в этом сомневался. И когда вы все успели?! – тяжело вздохнула женщина. - Ладно. Значит, хочешь оставить ребенка. Так?
- Да. Я не хочу это даже обсуждать. Я люблю Илью, и не могу убить его ребенка! Но прекрасно понимаю, что мы не можем быть вместе.
- Но ты могла бы рассказать ему обо всем. Он наверняка помог бы тебе с жильем, и дал бы денег…
         - Только не это! Он может подумать, что я сделала это специально, чтобы иметь возможность пользоваться его деньгами. А это совсем не так! Я не возьму у него денег, даже если он будет давать мне их насильно.
- Так, значит… И где же ты собираешься жить?
- Соне родители квартиру в Москве купили. Она сказала, что разрешит мне немного пожить у неё. А там видно будет!
- Ну, вот что, девочка. Жить ты будешь со мной. Квартиру я найду, деньги у меня есть, так что не волнуйся ни о чем. Проживем! И с ребенком тебе помогу, пока учиться будешь.
- А как же Илья без вас?
- Ну, Илья уже не маленький, без няньки как-нибудь обойдется. Ладно, поехала я. А то шофер там, наверно, извелся весь, ожидая меня.
Они обнялись на прощанье, тетя Маша уехала, а Саша вздохнула с облегчением – кажется, все её проблемы нашли свое решение. Она сохранит своего малыша, и будет учиться – о чем ещё можно мечтать! Разве что, о любимом мужчине, о котором так тоскует разбуженное его страстью молодое тело…
…Вечером, в этот же день, тетя Маша сказала Илье, что ей надо с ним серьезно поговорить.
- Что случилось, теть Маш? Надеюсь, ты не заболела?
- Нет, я здорова, слава Богу.
- Ну, тогда, может быть, пойдем ко мне в кабинет?
         - Да, лучше в кабинет. Дело-то серьезное.
Они вошли в кабинет, и сели в кресла.
- Ну, так какие у нас проблемы?
- Илья, я  давно живу в твоем доме. Ты же помнишь, что я воспитала тебя с пеленок.
- Конечно, помню, и очень люблю тебя за это.
- Так вот. Теперь я хотела бы пожить одна. Хочу на старости лет иметь свой угол, и ни от кого не зависеть. Деньги у меня есть, так что…
- Вот это номер! Не ожидал такого, не скрою…
- Я так решила. Это будет непросто, но…
- Да как же я без тебя?! Представить не могу…
- Ты уже большой мальчик, Илья. И вполне можешь обойтись без своей старой  няньки.
- Нет, я все равно ничего не понимаю.
- Да тебе и не надо ничего понимать. Просто отпусти меня, и всё.
- Час от часу не легче… Чем же тебе плохо в моем доме? Ведь ты же в нем хозяйка!
- Ошибаешься. Хозяйкой я буду в своей квартире, которую собираюсь купить. Кстати, не знаешь, к кому можно обратиться, чтобы подобрали что-нибудь приличное и не очень дорогое?
- Зачем покупать? Я подарю тебе нашу московскую квартиру. Все равно в ней давно уже никто не живет. Надеюсь, три комнаты тебя устроят?
- Вполне.
- Тогда я завтра же напишу дарственную. Но, может быть, ты ещё передумаешь?
- Не могу, сынок. Пора мне заводить свое гнездо, время пришло.
- Ну, как знаешь. Когда думаешь переезжать?
- Да месяца через два-три, когда потеплее будет.
- Ну, а пока я прикажу сделать там ремонт и привезти новую мебель.
- Ремонт – дело хорошее, а вот мебели не надо. Я сама присмотрю что-нибудь, по своему вкусу.
- Ну, а я с удовольствием оплачу чек.
- Спасибо, Илюша.
Они разошлись по своим комнатам. Тетя Маша – в радостном возбуждении из-за того, что всё так ловко устроилось, и ей не придется тратить деньги на квартиру, а Илья – в полном недоумении. Что это вдруг взбрело в голову пожилой женщине - уезжать из дома, в котором прожила почти всю жизнь, когда впереди маячит одинокая старость и болезни. Он  был уверен только в одном – была какая-то веская причина, которая заставляла няню бросить все то, к чему она привыкла, и начинать жизнь сначала, с чистого листа. И он дал себе слово докопаться до этой причины, так или иначе…
…Саша проучилась в школе еще два месяца, и, сдав экзамены экстерном, ушла из пансиона. Она не хотела, чтобы окружающие её девицы показывали на неё руками, смеялись, и крутили пальцем у виска. 
К этому времени ремонт в квартире тети Маши был закончен, и Саша переехала к ней.
За прошедшие месяцы ей несколько раз звонил Илья. Он довольно равнодушно спрашивал, как у неё дела, и не нужно ли ей чего. Но она отвечала, что все хорошо, и на этом разговор заканчивался.
- Ну, а чего я ещё хочу от него? Объяснений в любви? Так он мне ничего не обещал, - тяжело вздыхала девушка, и крепко обнимала себя руками за чуть раздавшуюся талию…
…Марья Петровна купила мебель для малыша, и теперь занималась тем, что готовила Саше еду, да вечерами вязала из купленной цветастой шерсти крошечные носочки, кофточки и шапочки. 
Саша отвезла документы в училище, зная, что потом ей будет не до этого. И теперь много бывала на улице, вечерами рисовала, и мечтала о том, как Илья разыщет её, скажет, что никак не может без неё обойтись, и они счастливо заживут в том большом и красивом доме, где так и осталась   кукла, подаренная ей Валентиной…
Вскоре позвонила Соня, и сказала, что сдала все экзамены, и теперь, после выпускного бала, будет полностью предоставлена себе самой. И ещё сказала, что обязательно приедет навестить её.
Илья тоже узнал о том, что экзамены в школе закончились, и поехал в пансион, чтобы забрать Сашу к себе до начала занятий в училище. Честно говоря, он очень соскучился по ней, и хотел даже взять её с собой на недельку куда-нибудь на теплые острова – пусть девчонка порадуется!
Но смущенная Роза Григорьевна сказала, что Саша уехала куда-то уже два месяца тому назад, сдав все экзамены экстерном, и не оставив нового адреса.
- Этого не может быть, - воскликнул мужчина. – Уехала, и даже не сообщила мне об этом?!
А директриса смотрела на высокого полного мужика с большим носом, тонкими губами и лысиной в полголовы, и не понимала, чего же такого особенного нашла красавица Саша в этом человеке, чтобы так сильно влюбиться в него. Ладно бы на деньги его позарилась. А то, ведь даже не разрешила сообщить ему о том, что случилось.
- Вот уж правду люди говорят, что каждая женщина – это загадка, - подумала Роза Григорьевна, а потом добавила, усмехнувшись: - Правда,  не каждую загадку интересно разгадывать…
…Илья Алексеич возвращался домой, и был очень раздражен. Он так ярко представлял себе отдых в тропиках с красавицей Сашей, их вечера в ресторане, и жаркие ночи вдвоем… А тут такой облом! И вообще, вокруг него творилось что-то необъяснимое. Его няня, которая была рядом с ним с самого рождения, вдруг решила, что ей необходимо уйти, и через месяц её и след простыл. И теперь вот молоденькая любовница… Конечно, найти ей замену ничего не стоит, но он-то хотел именно её, Сашу. Именно Сашу он вспоминал, когда нужно было получить заряд положительных эмоций, и именно её лицо стояло перед ним, когда он засыпал в своей постели.
- Вот какие они, эти женщины!  - со злостью думал Илья. – Стараешься для них, а они только и думают, как бы напакостить тебе. Хотя… Это бегство Саши из пансиона весьма и весьма загадочно. Надо будет что-нибудь предпринять, чтобы выяснить, куда исчезла девушка так неожиданно…
Чтобы начать поиски, он поехал навестить свою няню. Уж если кто и знает, куда сбежала Саша, так только она.
Илья позвонил в дверь, та тут же распахнулась, и он увидел Марью Петровну, которая скорее была смущена, чем обрадована его приходом.
- Илюшенька, ты! – засуетилась она. – Проходи, проходи, дорогой!
Илья прошел в комнату, огляделся, и увидел вязание, которое лежало в кресле.
- Сегодня проезжал мимо, и решил заехать, навестить тебя. Так вот чем ты тут занимаешься! – усмехнулся он. – Интересно, и у кого же это такой размер ноги?
Он взял в руки, и внимательно разглядывал крошечный носочек, годный, разве что, на ногу кукле.
- Да вот… Соседка собралась рожать, просила связать  носочки для малыша, - пролепетала та первое, что пришло в голову.
- Это какая же соседка?
- Да ты её не знаешь, они с мужем совсем недавно сюда переехали.
- Ну, Бог с ней, с соседкой. Я, собственно, приехал к тебе вот зачем. Ты знаешь, что Саша пропала?
- То есть, как это пропала? А экзамены?
- Она сдала всё экстерном, и исчезла, не сообщив, куда уезжает. По крайней мере, так мне сказала директриса. А тебе она давно не звонила?
- Да уж с неделю, наверно. Разве упомнишь…
Марья Петровна заметно нервничала – Саша ушла гулять, и должна была вернуться с минуты на минуту. И если застанет здесь Илью, то подумает ещё, что  этот визит  специально подстроен, и действительно сбежит.
- Может быть, чайку, а? – спросила она. Но Илья отказался от чая, и встал, чтобы попрощаться.
- Теть Маш, если что узнаешь о Саше, сообщи мне.
- Хорошо, милый. Обязательно сообщу! Только, если бы она хотела, то сама дала бы о себе знать.
- Может быть. Знаешь, наверно, я ничего не понимаю в женщинах!
- Не мне судить об этом, - вздохнула няня.
- Ладно, я пошел.
- Спасибо, что навестил, Илюша!
Илья вышел из дома, и сел в свой автомобиль. Издалека на него смотрела Саша, которая узнала машину, на которой он приехал, и поэтому не стала торопиться домой.
Теперь же она с тоской смотрела на то, как её любимый садится в свою автомашину, и уезжает…
…В конце сентября Саша Горелик произвела на свет мальчика. Она назвала его Валентином, в честь той женщины, которая не осталась равнодушна к её судьбе. Это было самое малое, что она могла сделать для неё.
Выписавшись из больницы, Саша сразу побежала в училище, оставив сына на попечение тети Маши – учебный год  там начинался первого октября, и преподаватели очень не любили тех  студентов, которые не посещали занятий, даже если для этого были весьма уважительные причины.
Учеба захватила её целиком и полностью, она отдавала рисованию всю себя, и совсем скоро стала в своей группе одной из первых.
Её сын рос, и становился очень похожим на отца. Вот только глаза его были  темно-голубыми, как у матери, а не карими, как у отца.
Тетя Маша обожала мальчика, и была готова возиться с ним и день и ночь. Хорошо хоть, что тот был довольно спокойным ребенком, и не доставлял ей слишком много хлопот.
Часто приезжала Соня, привозила подарки, и тоже с удовольствием возилась с ребенком, чтобы дать немного передохнуть пожилой женщине.
- Наш Валечка – просто прелесть, - говорила она, целуя малыша в румяную щечку, а потом без конца щелкала его на камеру своего смартфона.
Саша тоже смотрела на маленького сына, и грустно улыбалась.
А деятельная Соня никак не могла придумать способ, как  ненавязчиво, как бы между прочим, узнать у Ильи Лагутина, как он относится с тому, чтобы стать отцом для своего очаровательного мальчугана. Хотя и не исключала, что он пошлет её с этой новостью куда подальше, а у Сашки из-за этого будут большие неприятности.
Пока она соображала, как лучше все это сделать, училище получило несколько грантов на обучение в Италии, и один из грантов достался Саше. Недолго думая, она собрала вещи, и уехала, оставив ребенка на попечение тети Маши, которая ни в какую не захотела отдавать ей мальчика – ну, куда, с таким маленьким ребенком, в чужую незнакомую страну, не имея лишней  копейки за душой…
…Соня, наконец-то, добилась своего. Как-то раз отец сказал, что идет в ресторан, и одним из тех, с кем ему предстоит встретиться там, будет Илья Лагутин.
Услышав это имя, девушка стала проситься взять её с собой, хотя обычно предпочитала сидеть дома перед телевизором.
Итак, придя с отцом и его новой женой в ресторан, она оказалась в одной компании с Ильей Лагутиным. Их представили друг другу.
- Кажется, я вас знаю, - сказала Соня, подавая ему руку для приветствия.
- Интересно, откуда же? Я не помню, чтобы мы встречались, - удивился Илья.
- А не вы ли приезжали в пансионат для девочек, к Розе Григорьевне Плешаковой?
- И вы тоже учились там? –  заинтересованно спросил мужчина.
- Да, мой отец отправил меня туда сразу же после развода с матерью. Им обоим было в то время не до меня. Впрочем, как и сейчас.
- А вы не знали в пансионате мою воспитанницу, Сашу Горелик?
- Алекс? Ну, как же! Я знала её очень хорошо. Больше того - мы были  близкими подругами.
- Тогда мне надо о многом вас расспросить. Как вы смотрите на то, чтобы встретиться где-нибудь завтра за ужином?
- Не возражаю. Только что нового я могу рассказать вам? По-моему, у неё не было от вас секретов.
- Для меня в её жизни есть одна загадка. И я думаю, что вы поможете мне её разгадать.
- Вполне может быть. А может быть, и нет!
- Какая-то странная эта девушка, ей-Богу! – подумал Илья, но твердо решил на следующий день встретиться с ней, чтобы всё-таки узнать, почему же Саша сбежала из пансиона, не дождавшись выпускных экзаменов, и даже не поставив его в известность о том, что собирается сделать.
Вечером на следующий день он ждал девушку около её дома. Ровно в семь часов она вышла из подъезда, и села к нему в машину.
Привезя Соню в небольшой ресторанчик, он заказал ужин, и, в ожидании  официанта с подносом, сказал:
- Итак…
- Итак, мы учились с Сашей в одном классе, а наши  комнаты были рядом.
- Она училась хорошо?
- Хорошо – это не то слово. Алекс во всем была самой лучшей. Она впитывала в себя знания, как губка. Она не тратила зря ни одной минуты, она…
- Ну, да. И вдруг –  кое-как сдала все экзамены, и исчезла, даже не позвонив мне.
- У неё были на это веские причины, уж поверьте.
- Охотно верю, поэтому и сижу сейчас рядом с вами, с нетерпением  ожидая разгадки этой тайны.
- Но, поймите, это чужая тайна, и я не имею права раскрывать её.
- Даже мне? Ведь я же её опекун, и, в конце-концов,  имею право знать…
- А может быть, не стоит? Если я расскажу вам о том, что с ней случилось, у вас могут появиться проблемы. А уж у Сашки они появятся обязательно. Вам это надо?
- Что?
- Ну, вешать на себя чужие проблемы?
- Вы нагнали сейчас столько тумана, что мне уже просто необходимо узнать, что случилось! Я вас прошу! Я умоляю вас сказать мне, что у неё произошло!
- Дайте слово, что не будете с ней жестоки!
- Я? Жесток? Она что, жаловалась на то, что я плохо с ней обращаюсь? – совершенно искренне изумился мужчина.
- Ну, что вы, Илья Алексеевич! Побойтесь Бога! Ну, как она может жаловаться на вас! Да во всех её рассказах вы - просто ангел во плоти. Так и хочется попросить вас расстегнуть рубашку, чтобы посмотреть, не режутся ли у вас на спине белые крылья… Простите, по-моему, меня куда-то занесло!
Тут официант поставил перед ними тарелки с едой, и разговор ненадолго прервался.
Когда им принесли кофе и пирожные на десерт, Илья снова стал настаивать на том, чтобы получить ответ на свой вопрос.
Подумав о том, что Алекс сейчас всё равно в Италии, и ей ничего не грозит, по крайней мере, пока, Соня решила приоткрыть завесу тайны. Ведь не будет же он срывать зло на крошечном ребенке, своем родном сыне! Но  был ещё вариант, что он почувствует любовь к этому ребенку. Пусть даже не любовь, а просто жалость. И даст малышу хоть немного своего тепла и ласки.
Она достала свой смартфон, и стала нажимать кнопки.
- Вы что, должны кому-то срочно позвонить? Вы хотите позвонить Саше, да?
- Нет, я хочу вам кое-кого показать.
Она нашла одну из последних фотографий ребенка, и показала её Илье.
- Вот, смотрите, Илья Алексеевич!
- Ребенок? Чей это? Уж не хотите ли вы сказать, что…
Он выхватил смартфон из рук девушки, и долго смотрел на фотографию крошечного мальчика,  похожего на него самого в детстве. На ножках у ребенка были носочки, которые вязала его няня в тот день, когда он приехал к ней, чтобы узнать что-нибудь о своей ветреной молодой любовнице, так неожиданно исчезнувшей из его жизни.
- Я ничего не понимаю! Чей это ребенок?
- О, Господи, как скучны и непонятливы порой бывают мужчины! Почему-то им надо обязательно доказывать, что оттого, что они делают с нами в постели, иногда бывают дети! Особенно, если их любовницы еще учатся в школе, и не позаботились о себе…
Вдруг лицо мужчины как будто закаменело. Он тут же понял все – и почему его няня так неожиданно уехала,  и почему исчезла из пансиона Саша, и почему на мальчике те носочки, которые вязала тетя Маша.
- Как зовут моего сына? – спросил он.
- Саша назвала его Валентином, в честь вашей умершей жены, которую она очень любила.
- И  где они сейчас?
- Кто – они?
- Ну, этот ребенок… И, конечно, его мать!
- Надеюсь, вы не собираетесь…
- Собираюсь! Мой ребенок не должен ютиться по чужим углам! Он будет жить со мной, в моем доме!
- А вот это решение достойное мужчины! Браво!
Соня пару раз сложила ладони друг с другом, как будто бы поаплодировала.
- Ну, выучила вас Роза Григорьевна на наши головы! Прямо не языки, а опасные бритвы, ей-Богу! – заворчал Илья.
- И это не так уж плохо, согласитесь! Ведь «на то и щука, чтобы пескарь не дремал!» - засмеялась Соня, несколько разрядив обстановку своим смехом.
- Может, мы прямо сейчас поедем за ними?
- О, я, знаете ли, вообще не собираюсь вмешиваться в чужую жизнь! – запротестовала Соня. - Поверьте, все это просто цепь случайностей – наша вчерашняя встреча и этот разговор… Думаю, Саша не скажет мне спасибо за это! Так что, ваше дело – решать, что делать, ехать или не ехать, забирать их к себе, или оставить все, как есть.
- Вы же понимаете, что как есть, всё уже остаться не может…
- Я бы на вашем месте хорошенько подумала, прежде чем вмешиваться в их жизнь!
Соня всё пыталась добиться от Ильи хоть какого-то намека на то, что Саша дорога ему, что он хочет её разыскать, чтобы быть вместе – он, она и их маленький сын, но мужчина так и не произнес этих слов.
- Знаете, Илья Алексеевич, кажется, я сделала большую глупость, что рассказала вам о вашем сыне. Но ни за что не сделаю другой глупости –  не скажу вам, где они.
Девушка не знала, что тетя Маша живет в квартире, подаренной ей Ильей, и что все её секреты шиты белыми нитками – теперь ему  уже ничто не помешает разыскать мальчика, и поговорить с его матерью. Хотя… О чем он будет говорить с ней? Что она поступила опрометчиво? Что надо было посоветоваться с ним, прежде чем родить от него ребенка? Но ведь она наверняка много думала, прежде чем решиться на этот шаг. И не пришла к нему за советом. И не попросила помощи, хотя, наверно, очень нуждалась в ней. Бедная семнадцатилетняя девочка! Одна, с ребенком на руках, совсем без денег… А может быть, просто умная, расчетливая стерва, которая будет шантажировать его сыном, и всю оставшуюся жизнь тянуть из него деньги. А что! Такая мысль тоже имеет право на жизнь! Тут и в самом деле  надо сто раз подумать, прежде чем предпринимать что-либо, эта её подружка абсолютно права. А ещё лучше – посоветоваться с собственным адвокатом. Ведь одна голова – хорошо, а две всё-таки лучше!
Увидев, что мужчина крепко задумался, она поняла, что Саша была совершенно права, когда не захотела говорить ему о ребенке – он не поверил бы ни одному её слову о любви. Этот человек любить не умеет. Пожалуй, самое большее, на что он способен – это несколько комплиментов любовнице в перерывах  между сексуальными играми в постели. Ну, и какой-нибудь дорогой подарок при расставании. Так сказать, «на добрую память». Кстати, Сашке, кажется, даже  подарка не досталось. Конечно, зачем деньги-то тратить! Эта девчонка и так ради него готова на все!
Соня вздохнула, чуть  нахмурила высокие брови, встала со стула, и сказала:
- Мне пора, Илья Алексеевич. Прощайте. Не могу сказать, что получила удовольствие от встречи с вами.
- И все-таки, несмотря на ваше неудовольствие, вы разрешите мне отвезти вас домой?
- О, это лишнее! Я вполне могу добраться до дома на такси. Я не так стеснена в средствах, как бедная Сашка, - сказала девушка, глядя в глаза Илье. -  Интересно, и почему ей так не везет?  Одна на всем белом свете, ни кола, ни двора, да еще в козла влюбилась! А ведь такая умница, да ещё и красавица, каких поискать!
Сонька повернулась на каблуках, и пошла к выходу из зала, а Илья, глядя, как гордо  шествует она мимо столиков, усмехнулся ей вслед, и покачал головой.
- Наверно, в этом случае можно обойтись и без адвоката, - подумал он, и, расплатившись с официантом, вышел на улицу, собираясь ещё раз проведать свою няню. Уж очень хотелось ему посмотреть на того маленького ангела, которого он сегодня увидел на фотографии, и который был его собственной крошечной копией.
- Артем, отвези меня в нашу старую московскую квартиру, - сказал Илья, и откинулся на спинку сидения. Почему-то сердце сладко ныло в груди. А желание увидеть Сашу стало нестерпимым. Как сказала эта девушка? «В козла влюбилась». Обидно, конечно, когда тебя, богатого бизнесмена, заметного политического деятеля, называют  именем этого глупого и упрямого животного, но вторая часть фразы все искупает.
- Интересно, как же я мог не видеть её так долго? – подумал мужчина, и чуть заметно покачал головой.
Он вспомнил, как хорошо ему было с Сашей. Какие нежные слова она шептала ему, и с какой тоской смотрела вслед, когда он уезжал, оставив её в пансионе…
- Тьфу ты, прямо наваждение какое-то!
Автомобиль плавно затормозил рядом с подъездом, где жила Марья Петровна, и Илья вышел из машины.
- Сегодня я только посмотрю на него, - подумал он. – А потом все, как следует, проанализирую, и решу, как быть дальше. Может быть, права та девица, Соня, с которой я ужинал сегодня, и не стоит мне лезть туда, куда меня не зовут… 
Он позвонил, и дверь сразу распахнулась. На пороге, держа на руках младенца, стояла его няня.
- Илья?! Господи, какими судьбами? – немного растерялась пожилая женщина.
- Вот, решил навестить тебя, а заодно и посмотреть, кому же ты вязала те маленькие носочки. И как зовут этого малыша?
- Может быть, мы сначала пройдем в комнату, а не будем разговаривать на пороге?
Они сели в кресла напротив друг друга. Илья Алексеич с интересом разглядывал мальчика, находя все больше сходства с теми фотографиями из семейного альбома, где он был снят в детстве.
- Итак, как его зовут?
- Это Валечка, наш маленький ангел. Он назван в честь твоей первой жены, Валентины.
- Да, я это понял. И чей же это ангел? Ты же не будешь убеждать меня в том, что он спустился сюда с небес!
- Илюша, прошу тебя… Это не моя тайна, и я не вправе…
- Теть Маш, только вот этого тумана не надо! Тайна… Не вправе… Парень как две капли воды похож на меня, это видно с первого взгляда. И я очень хотел бы знать, где его мать!
- Она уехала. Учится за границей, ей за способности грант дали. А ребенка я ей взять с собой не позволила. Ну, как она будет там с малышом? Ведь и сама-то она ещё совсем ребенок!
- Ну, а из пансиона она сбежала, чтобы никто не понял, что она беременна. Ведь так?
- Всё правильно. Мы с Розой Григорьевной уж и так, и эдак прикидывали… Вот и решили, что лучше всего ей сдать все экзамены экстерном, а то ведь эти малолетние стервы её со света сживут.
- А почему же я ничего не знал об этом?
- Так Саша захотела. Она боялась, что ты можешь плохо про неё подумать. Вот и решила, что отца у Валечки не будет. Ты уж не обижайся на неё. Ведь только недавно восемнадцать исполнилось… Может, глупость она совершила, что ребенка этого оставила. Только не могла она твоего сына убить. Не надо осуждать её за это!
- Ну, ладно. Сейчас я еду домой, а завтра утром приеду за вами, собирай вещи. Вы будете жить в моем доме! Отказов я не принимаю…
Мужчина встал, и вышел из квартиры, ещё раз внимательно взглянув на мальчика, который крепко спал на руках у няни. Время было уже позднее…
…Илья не помнил такой ночи. Он почему-то очень разволновался, и не смог уснуть ни на минуту до самого утра. Не помогла даже таблетка снотворного. От лекарства только сильно разболелась голова, а на душе стало муторно. Было чувство, что что-то он  в своей жизни сделал  неправильно, что-то упустил. И теперь всё и дальше пойдет не так, как надо. Хотя… Кто же может сказать, как надо?! Ведь каждому человеку от жизни требуется свое. Одному – богатство, другому – власть, третьему – крепкая семья и здоровые дети, а четвертому – только  любовь женщины, которая захватывает мужчину целиком и полностью, и делает его счастливым…
Итак, проворочавшись на постели до половины восьмого утра, он встал, принял  прохладный душ, чтобы немного взбодриться и прийти в себя,  и позавтракал. А потом вызвал машину, и поехал за сыном. Сегодня это было для него самым важным делом, и он не хотел откладывать его на вечер. На душе почему-то по-прежнему было неспокойно…
…Они довольно быстро добрались до нужного дома, несмотря на утренние пробки.  Илья  взбежал на третий этаж, не дожидаясь лифта, и нажал на кнопку звонка. Но дверь никто не открывал. Он продолжал давить на кнопку, и делал это с остервенением, как будто именно от этого  электрического звонка что-то зависело. А потом стал колотить в дверь кулаком, уже прекрасно понимая, что  ему не откроют.
Через несколько минут приоткрылась соседняя дверь, и из нее выглянуло женское лицо.
- Это кто ж тут так шумит? – спросила женщина, щуря подслеповатые глаза. – Господи, никак Илья Алексеевич?! Сколько лет, сколько зим! Здравствуйте, мой дорогой!
- Здравствуйте, Алевтина Михайловна!  Вы не знаете, где моя няня? Только вчера был у неё, обещал, что приеду сегодня, а она почему-то не открывает. Может, с сердцем что-то?
- Не волнуйтесь, молодой человек! Я видела её сегодня утром, она была совершенно здорова, слава Богу.
- Тогда почему же она не открывает дверь?
- Так уехала она. Попрощалась со мной, и пошла вниз. Я в окно выглянула, а там она в такси садится.
- А мальчик?
- Что мальчик? Мальчик, конечно, был с ней, и чемоданы тоже…
- Всё это очень странно, вы не находите?
- Да мало ли какие у неё могли возникнуть обстоятельства!
- Но существует же телефон, черт возьми! Могла бы и сообщить об отъезде, и не заставлять меня стоять тут под дверью, как бедного родственника! – разозлился Илья, которого в очередной раз провели, как прыщавого школьника.
- Ну, это уж вы сами разбирайтесь. Извините, кажется, мне звонят по телефону…
- Да-да, простите, что задержал…
Илья спустился вниз, вышел из подъезда, сел в свой автомобиль, и поехал в офис.
- Что-то слишком много вокруг происходит того, чего я не понимаю. И это мне очень не нравится. Пожалуй, все-таки придется посоветоваться с адвокатом!..
…В это время из квартиры Алевтины Михайловны вышла Марья Петровна.
- Спасибо вам за то, что  помогли нам! – сказала женщина. – Поверьте, всё это я сделала для его же блага. Знаете, бывают вещи, которые трудно объяснить человеку, и которые потом очень нелегко исправить…
- Я всё понимаю, Марья Петровна. Но что вы скажете Саше, когда она вернется?
- Да именно Саша и просила меня об этом. Она не хочет, чтобы её сын, да и она сама были в тягость Илье. Хотя… Господи, да как же может быть  в тягость это милое невинное дитя?!
- Может быть, девочка совершает ошибку. Всё-таки Илья Алексеевич порядочный человек, богатый, и, наверно, смог бы позаботиться о сыне как следует.
- Ну, это её решение, и я его уважаю. И очень надеюсь, что она сможет пробиться в этой жизни, и достойно воспитать мальчика. Хотя отлично понимаю, как это сложно – ведь ни связей, ни денег – ничего у Сашеньки нет, кроме таланта. Эх, будь у неё семья, девочке было бы значительно легче!
- Да… Деньги всегда творили чудеса. А  особенно в наше время.
- Ну, извините, нам надо идти. Ребенок хочет кушать и спать.
- Конечно, идите, Марья Петровна. А я загляну к вам вечерком, посижу с мальчиком, чтобы вы могли  заняться делами. Тяжело, когда дитя весь день на одних руках.
- Спасибо вам, Алевтина Михайловна. Я с нетерпением буду ждать вашего прихода…
…В это время Саша занималась живописью, стоя за мольбертом перед одной из картин Тициана Вечеллио в галерее Уффици. Картина, которую она копировала, называлась «Флора». На ней была изображена красивая молодая девушка, держащая в руках цветы. Работа великого мастера была с изумительным мастерством построена на сочетании  темного фона, белого пятна небрежно наброшенной на великолепное женское тело рубашки и массы светлых волнистых волос. Саша должна была сделать копию этой картины по заданию преподавателя. Если сказать честно, то  работу эту она любила меньше всего. Копировать известных мастеров живописи ей было неинтересно. Она со значительно большим удовольствием делала бы зарисовки на улице или писала бы портреты понравившихся ей людей. Но её мнения никто не спрашивал, время поджимало, и поэтому она проводила в музее все дни с утра до самого вечера. К счастью, работа уже подходила к концу, и был виден результат – картина получилась выше всяких похвал.
Когда девушка уже складывала кисти и краски в мольберт, чтобы уйти, к ней подошел высокий мужчина лет шестидесяти.
- Прошу прощения, сеньорина, вы художница? – спросил мужчина.
- Да, будущая. Простите, но я не очень хорошо говорю по-итальянски.
- Тогда английский?
- Да, пожалуй.
- Я видел вашу работу. Совсем неплохо, - сказал мужчина на хорошем английском языке.
- Вот именно, неплохо.
- Вы не удовлетворены?
- Нет. Но, думаю, что для зачета этого будет вполне достаточно.
- О, вы  учитесь здесь?
- Да, я приехала  из Москвы.
- Это очень интересно!  Вас послали сюда родители?
- Нет. Наше училище получило несколько грантов, и я была одной из счастливчиков.
- И на каком же вы курсе?
- На втором.
- Ну, для второго курса ваша работа выполнена замечательно.
- Я рада, что вам понравилось. А теперь извините, я должна идти, меня ждут.
Неподалеку живописной стайкой стояли её однокурсники с мольбертами, которые тоже работали здесь. Они явно поджидали её.
- Ну, что ж! Очень рад, что познакомился с вами. А могу я узнать ваше имя?
- Александра, Александра Горелик.
- А меня зовут Антонио Морелли.
- Очень приятно познакомиться, господин Антонио.
- Мне тоже приятно познакомиться с вами. И хочу надеяться, что это не последняя наша встреча. Я часто бываю в этом музее.
- Но я уже закончила эту картину, и вряд ли появлюсь здесь в скором времени!
- Я найду способ разыскать вас. Желаю вам хорошо провести сегодняшний вечер.
- Спасибо, - сказала Саша, и помахала рукой приятелям. Незнакомец чуть поклонился, и продолжил осмотр картин.
Саша подошла к своим однокурсникам, и они пошли в кафе, чтобы немного перекусить и поболтать.
- Саш, а кто это разговаривал сейчас с тобой? – спросила её одна из подруг.
- Не знаю. Назвался Антонио Морелли. Сказал, что часто бывает в этом музее. Думаю, что он просто один из  любителей живописи.
- Ой, вы что, и в самом деле не знаете, кто  такой Антонио Морелли? – вмешался в их разговор  приятель, который был итальянцем.
- Конечно, не знаем! Откуда же нам знать? Ведь Антонио Морелли – это не Антонио Корреджо или Сандро Боттичелли.
- Да это владелец нескольких художественных галерей здесь и в Риме. И выставить у него хоть одну картину – это все равно, что выиграть в лотерее джек-пот. Будущее обеспечено. Так что не зевай, Алекс! И если он подойдет к тебе ещё раз – хватай свою жар-птицу за хвост, и держи крепче! Может быть, это твой единственный шанс сделать себе имя, а, если повезет, то и прославиться!
- Честно говоря, всё это очень неожиданно для меня. Да и вообще, я думаю, что он уже   забыл  обо мне!
…Саша напрасно так думала. Человек, с которым она познакомилась несколько часов назад, не забыл о ней. Более того, он думал о ней весь вечер, и долго не мог уснуть ночью. Так сильно ему понравилась эта русская девушка с длинными густыми волосами цвета расплавленного золота и широко распахнутыми синими глазами. Господи, как же она была хороша! Даже богиня Флора, которую она так искусно копировала на своем холсте, не шла ни в какое сравнение с ней! И, главное, сама она, кажется, не догадывалась о своем очаровании – настолько проста и естественна была. В своей жизни он никогда не встречал таких девушек. Да, все его многочисленные любовницы были красивы, каждая по-своему, но  они хорошо знали себе цену, и могли с умом распорядиться тем, чем наградила их природа.
- Надо будет обязательно разыскать её, и познакомиться поближе. Может быть, я всё себе напридумывал. Хотя… Кажется, моя интуиция меня ещё никогда не подводила! И, кстати, она действительно совсем недурно рисует. В конце-концов,  можно  заключить соглашение, которое устроит нас обоих – я буду её наставником в мире искусства, и помогу ей стать известной художницей. А за это она должна стать моей. Да, это непреложное условие. Только так, и никак не иначе!..
…Уже на следующий день Саша вновь встретила того мужчину, с которым познакомилась в музее. Она увидела его в коридоре училища, рядом с той аудиторией, где сдавала зачет. Он стоял около окна, и разговаривал с  профессором, которому она сегодня сдавала свою работу. Иногда мужчины весело смеялись чему-то. Было заметно, что они хорошо знакомы между собой, и, вполне вероятно, даже приятельствуют, или дружат семьями.
- Добрый день, - поприветствовала мужчин Саша, когда проходила мимо них, чтобы войти в аудиторию.
- Добрый день, синьорина Алекс, - ответил Антонио Морелли, и улыбнулся ей.
- Вы знакомы? – удивленно спросил профессор.
- Да, вчера я видел эту твою ученицу за работой в музее.
- Ну, и как она тебе?
- Кто? Девушка или её картина?
- Да, конечно, картина! По поводу девушки двух мнений быть не может  -  хороша. И, по-моему, ты положил на неё глаз, старый проказник!
- Ты, как всегда прав, старина. Я в восторге от неё и от того, как она рисует.
- Тогда за её будущее я спокоен.
Мужчины весело рассмеялись, и вошли в аудиторию – пора было идти  к студентам.
Написанная Сашей копия пришлась по вкусу требовательному преподавателю, она быстро сдала свою работу, и вышла из аудитории. Следом за ней вышел и Антонио.
- Ваша работа была лучшей из того, что я увидел сегодня!
- Спасибо, мне очень приятно слышать это!
- А может быть, мы пообедаем вместе? Тут, неподалеку, есть один крошечный ресторанчик. Там мы могли бы поговорить о живописи и о вас!
- Вы меня очень заинтриговали.  Ну, что же можно говорить обо мне?! – улыбнулась девушка.
- Так вы согласны?
- Пожалуй.
Они вышли из здания училища,  мужчина распахнул перед ней дверцу своего автомобиля, и помог сесть в салон…
…Ресторанчик и в самом деле оказался неподалеку, и уже через несколько минут они входили в небольшой зал, где для них был оставлен столик у окна.
Они сделали заказ, и в ожидании официанта с едой, говорили о всяких пустяках. Потом официант принес им еду, которая оказалась очень вкусной, и разговор прекратился.
Когда принесли кофе, мужчина попросил:
- Расскажите немного о себе, Алекс. Ведь я ничего не знаю о вас, кроме того, что вы приехали из России. Кто ваши родители? Где вы живете? И, наконец, почему у вас такие грустные глаза?
- В моей жизни нет совсем ничего интересного. Я рано потеряла отца и мать, и  пять лет воспитывалась в пансионе для девочек. Там я окончила школу, и сразу поступила в художественное училище. Мне повезло – мои работы выставлялись на выставках, и несколько раз занимали призовые  места. Поэтому я была зачислена в училище вне конкурса. Ну, а по поводу грустных глаз даже не знаю, что вам сказать – наверно, просто немного устала.
- Мне очень хотелось бы увидеть, как вы улыбаетесь. Вы не будете против, если  я приглашу вас поужинать со мной завтра?
- Мне, право, очень неудобно…
- Ну, пожалуйста! Поверьте, вам не придется пожалеть о том, что вы сделали! Думаю, что я во многом смогу вам помочь.
- Помочь? – удивлённо воскликнула девушка. - Но как…
- А вот об этом я скажу вам завтра, если вы согласитесь провести со мной вечер.
- Ну, хорошо, я согласна. Вы меня заинтриговали! А сейчас мне, пожалуй, пора. Нужно сделать кое-что к завтрашнему дню.
- Да-да, конечно. Я отвезу вас домой.
- Не стоит. Я вполне могу добраться на автобусе!
- И все-таки, не сочтите меня назойливым, но я настаиваю.
- Ладно. Если вам не жаль своего времени, то поехали.
А Саша подумала, что те деньги, которые она сэкономит сегодня на автобусном билете, помогут ей продержаться до стипендии – по крайней мере, она сможет купить себе на них сладкую булочку, и не ляжет спать на голодный желудок…
…К счастью, в её чемодане лежало то вечернее платье, которое купил ей Илья перед Новым годом. Она захватила его так, на всякий случай, и  никак не думала, что оно может  пригодиться ей здесь. Но судьба распорядилась иначе – завтра она идет с этим едва знакомым мужчиной в ресторан, и должна выглядеть так, чтобы ему не было за неё стыдно. Кстати, беременность не оставила следов на её фигуре. Она по-прежнему была по-девичьи стройной, и только чуть-чуть раздалась в груди и в бедрах, что сделало её ещё привлекательнее в глазах сильного пола…
…Они вышли из ресторана, и пошли на стоянку неподалеку, где Антонио оставил свою автомашину. Мужчина открыл дверцу, помог даме сесть, а потом сел и сам.
- Итак, куда едем?
Саша назвала адрес. К сожалению, это был один из самых бедных кварталов в городе.
- Вы снимаете там квартиру?
- Да, мы снимаем комнату вдвоем с подругой. К сожалению, снять квартиру мне не по средствам.
- Но как же вы работаете в этой тесноте?
- Ну, человек из любого положения может найти выход. Вот и мы отлично уживаемся в одной комнате с моей соседкой.
- Алекс, у меня есть одна просьба к вам.
- Я вас внимательно слушаю, и обязательно исполню её, если только это в моих силах.
- Конечно, это в ваших силах. Просто я хотел бы посмотреть ваши картины.
- Нет проблем. Все мои работы в вашем полном распоряжении, господин Морелли. 
- Тогда, может быть, вы разрешите мне подняться к вам? Это всего несколько минут! Ваша соседка не будет против визита едва знакомого мужчины?
- Не будет, - сказала Саша, и тряхнула головой в знак согласия.
Они подъехали к неказистому дому, и вошли в подъезд.
- Нам на четвертый этаж, - сказала девушка, и стала подниматься по лестнице наверх. Следом за ней шел человек, от которого сейчас зависела её судьба, хотела она этого или нет…
…Войдя в небольшую комнату, Антонио огляделся. Комната была тщательно убрана, все вещи лежали на своих местах, а окна украшали ухоженные цветы в керамических горшках. Он же ожидал увидеть здесь этакий небольшой творческий беспорядок – раскиданные повсюду кисти, лежащие в самых неожиданных местах эскизы и гору немытых чашек с блюдцами на столе. Это приятно его удивило. Он любил порядок во всем, и очень уважал людей, которые поддерживают чистоту в своем доме.
- Могу предложить вам чашечку чая, - предложила Саша.
- Нет, спасибо, не надо чая. Я хотел бы сразу приступить к делу.
- Хорошо, - сказала Саша, и открыла шкаф, в котором почти не было одежды. Весь он был занят подрамниками с натянутыми холстами. Некоторые из них были ещё пусты, но среди них было несколько десятков законченных работ.
Алекс достала картины, и расставила их, где могла. Мужчина с интересом рассматривал  работы, понимая, что девушка, с которой он вчера случайно познакомился, настолько же талантлива, насколько красива. Её картины отличались совершенством  исполнения, богатством выразительных  средств и глубоким внутренним чувством.
- Эта девочка далеко пойдет и без моей помощи, но с моей поддержкой она станет очень знаменитой, и произойдет это совсем скоро, - подумал Антонио, внимательно разглядывая каждый холст.
- Знаете, Алекс, ваши работы хороши. И я имею серьезные намерения помочь вам.
- Вы волшебник? Или просто меценат? – усмехнулась Саша. Ей очень хотелось сказать, что она уже знает, кто он такой. Но боялась этим всё испортить. Ведь этот солидный дядечка тогда может подумать, что она согласилась поужинать с ним только из-за того, что он является владельцем  художественных галерей. В принципе, наверно, все так и было на самом деле.
- Я владелец художественного салона, где собираюсь выставить несколько ваших картин. Надеюсь, это принесет вам некоторую известность, и немного денег. Почему-то мне кажется, что они тоже не будут лишними для вас. Сегодня я возьму у вас три картины  и попытаюсь как можно быстрее продать их.
При этих словах щеки девушки покрылись легким румянцем, что сделало её ещё привлекательнее.
- Ну, а сейчас не могу вас более задерживать, - сказал мужчина, и поднес протянутую Сашей руку к своим губам. – Завтра я заеду за вами ровно в семь.
- Я буду ждать, - сказала Алекс, и ещё больше покраснела – так смотрел на неё этот мужчина с седыми висками и черными, как спелые маслины, глазами южанина…
…Антонио был приятно удивлен, когда на следующий вечер увидел девушку. Саша вышла к нему в красивом вечернем платье, её макияж был выше всяких похвал, а свои роскошные волосы она собрала в замысловатый узел на затылке.
Когда они проходили по залу ресторана к своему столику, головы всех мужчин поворачивались им вслед, и это льстило его самолюбию – он привык, что всегда получает самое лучшее…
Сделав заказ, Антонио положил свою руку на ладонь девушки, и сказал:
- Я выставил ваши работы у себя в галерее, и одну из них сразу же купили. – Это вам.
С этими словами он вынул из кармана пиджака небольшой конверт, и передал его Саше.
- Надеюсь, вы довольны, Алекс?
- Конечно. Честно говоря, я не ожидала, что из этой затеи что-нибудь получится. И, тем более, что всё получится настолько быстро.
- У вас слишком низкая самооценка, детка. От этого надо избавляться, милая, и как можно скорее. Без уверенности в себе и в своих силах в этой жизни делать нечего. Выживают только сильнейшие – это закон жизни. Остальные просто существуют, путешествуя по жизни, как листок, упавший с дерева в ручей – куда вынесет.
- Наверно, вы правы. Я и на самом деле невысокого мнения о себе и своих способностях. Но для того, чтобы измениться, мне нужно время.
- Ну, а я помогу вам, по мере сил. Конечно, если вы предоставите мне такую возможность.
- Но почему вы делаете это? Я думала, жизнь бедной девушки-сироты никому неинтересна…
- Ну-ну, не прибедняйтесь! Вы умны, достаточно образованны, у вас есть талант, и вы просто божественно красивы. Не буду скрывать. Я имею виды на вас как на художницу. Ведь если ваши картины будут хорошо продаваться, я от этого только выгадаю. Впрочем, картины – это не главное. Больше всего я хочу, чтобы вы стали моим близким другом… моя дорогая Алекс!
- Спасибо за откровенность, сеньор Морелли. Отвечу на неё такой же откровенностью. Дело в том, что у меня есть мужчина, которого я очень люблю. И есть крошечный ребенок от него.
- И где же он, этот ваш любимый мужчина? – усмехнулся Антонио, глядя на неё своими проницательными черными глазами в обрамлении таких же черных ресниц. – И почему он позволяет своей женщине жить в чужой стране впроголодь, и снимать койку в самом грязном районе города?! Или он настолько беден, что не может достойно содержать вас? Мои женщины носят  меха и драгоценности, которые им дарю я,  живут в фешенебельных квартирах и ужинают в самых дорогих ресторанах.  А для вас я готов на всё. Я сделаю всё, что вы пожелаете.  Так что, подумайте хорошенько, прежде чем окончательно ответить «нет». Я готов подождать. Скажем, месяца вам хватит? Или нет, лучше я дам вам два месяца. Я не тороплюсь. За это время мы могли бы как следует узнать друг друга…  Кстати, завтра я перевезу вас в уютную квартирку в центре. Там вам будет значительно легче принять необходимое решение… А вот, кажется, и официант с нашим заказом!..
…Приехав домой поздно вечером, Саша, прежде всего, достала из сумочки конверт. В нем оказалось столько денег, что девушка даже немного растерялась. Теперь она сможет, наконец, купить себе новые туфли взамен старых, почти развалившихся, и отослать немного денег тёте Маше – ведь та не обязана на свои деньги содержать её маленького сына!
Девушка быстренько разделась, умылась, и легла в постель. Но сон не шел. Она снова и снова вспоминала всё то, что сказал ей Антонио. В сущности, он поставил ей условие – или она становится его любовницей, или…
…Что будет после того, как она откажется, не хотелось даже думать. Было видно, что этот человек не привык получать отказы, и всегда добивается того, чего хочет. Ну, а то, что она отказала ему сегодня, только подогреет его интерес к ней, ведь запретный плод всегда кажется слаще, и заставит мужчину удвоить свои усилия по её обольщению. Здесь было, о чем подумать. На кону стояло её будущее. И не только её самой, но и её маленького сына,  нуждавшегося в матери, которая твердо стоит на ногах, а не перебивается случайными заработками, рисуя рекламные буклеты никому не нужных товаров и аляповатые плакаты к современным праздникам, названий которых никто не помнит.
- Не буду больше думать об этом сейчас, иначе я сойду с ума. У меня впереди есть целых два месяца.  Хотя… Чего такого может произойти за это время, что заставит меня забыть свою любовь, и изменить человеку, которого я боготворю?..
С мыслями об Илье она погрузилась в сон, который был в эту ночь очень беспокойным…
А уже на следующий день она переехала в чудную квартирку, за которую платил господин Морелли…
…После того, как  побывал в квартире, где жила его няня, Илья поехал в свой офис. Он очень редко решал свои личные проблемы в рабочее время. Сегодня он отступил от этого правила, и вот что из этого получилось…
- Да, надо будет предпринять какие-то шаги. Наверно, придется нанять частного детектива, который поможет мне разыскать моего сына. Ну, а девчонка явится сама – в конце-концов, не бросит же она своего ребенка!
Его мысли прервал телефонный звонок отца.
- Добрый день, сынок!
- Добрый день, отец! Хотя, я бы не сказал, что этот день очень уж добрый для меня…
- Что, неприятности по работе?
- Нет, скорее личные проблемы.
- Бросай все свои личные проблемы, и слушай меня внимательно, Илья! Ты уже взрослый мужчина, пора тебе создавать семью и заводить детей. Я нашел тебе отличную партию. Это просто редкая удача! Мало того, что девица молода и довольно хороша собой, её отец будет расчищать тебе путь наверх лучше любого бульдозера! Представляешь?! Ну, все подробности мы обсудим с тобой вечером. Надеюсь, что сегодня после восьми ты будешь дома?
- Да, сегодня вечером я абсолютно свободен.
- Прекрасно! Значит, в восемь я у тебя. И прикажи поварихе приготовить на ужин что-нибудь легкое. Меня опять беспокоит печень.
- Хорошо, пап. До вечера!
- До вечера, сынок. И постарайся настроить себя на нужный лад, это очень важно…
…Вечером у отца с сыном состоялся серьезный разговор. Из него Илья понял одно – отвертеться от нового брака ему не удастся,  надо принять все как данность,  и попусту не расстраивать отца, который в последнее время не очень хорошо себя чувствовал, и со дня на день должен был лечь в клинику для самого серьезного обследования и лечения.
В принципе, Илья всегда был очень послушным сыном, и в свои тридцать два оставался таким же. Алексей Петрович в свое время настоятельно советовал ему обратить внимание на Валентину,  тот именно так и поступил -  женился на ней, и ни разу не пожалел о сделанном шаге. И теперь, ещё не познакомившись со своей будущей невестой, в глубине души точно знал, что женится и на этой девице. Он привык доверять отцу во всем, и знал, что плохого тот не посоветует.
Заручившись согласием сына, Алексей Петрович тут же достал мобильный телефон, и договорился о встрече с семьей невесты уже на следующий день – ну, а чего тянуть-то! Такие девушки сейчас нарасхват – молодая, красивая, богатая, да ещё «пробивной» папаша со своей бульдожьей  хваткой и огромными возможностями. У его сына, конечно,  тоже много достоинств, только вот особой красотой Илья не отличается – за прошедшие годы сын отрастил солидное брюшко, и обзавелся обширной плешью на затылке, не прибавившей ему шарма в глазах слабой половины человечества.
- Ну, будем надеяться на лучшее, - подумал отец, и стал прощаться. На завтрашний день у него было много планов, да и  хорошенько отдохнуть просто необходимо, чтобы быть в форме…
…Вечером следующего дня он принимал у себя семейство Селивановых – мать, отца и дочку лет двадцати пяти – стройную блондинку с пухленькими губками и довольно большой грудью. Как подозревал Илья, без укола ботокса и силиконовых протезов  дело здесь не обошлось. Ну, в конце-концов, это личное дело каждого, и никто не вправе осуждать женщину за то, что она хочет  получить от пластического хирурга то, чем обделила её злодейка-природа.
После взаимных приветствий все прошли в столовую, где был накрыт стол. Илья сел напротив девушки, и теперь имел возможность как следует рассмотреть её. Ему показалось, что макияж Лолы – так звали его будущую жену – несколько вульгарен. Он сравнивал её лицо с лицом Саши, и сравнение это было далеко не в пользу его нареченной. Платье её показалось ему слишком открытым. И кого она собирается обольстить своими телесами, как будто выставленными напоказ?! И ещё его раздражало то, что она без конца хихикает, как смущенная школьница на первом свидании. Но, по всему было видно, что девица эта уже многое попробовала в этой жизни.  И единственно, чего ей теперь не хватало, так это  удачного замужества.
- Ну, что ж!- подумал Илья. - Каждый из нас от этого брака получит именно то, что ему необходимо. Она обретет добропорядочного богатого мужа, а я смогу подняться еще на одну ступень, и стать, наконец, тем человеком, которого хочет видеть во мне мой отец!
После десерта он повел девушку показать дом отца, и та вела себя так, что через несколько минут он уже целовал её, а она со страстью отвечала на его поцелуй, и нисколько не возражала, когда  рука мужчины проникла в вырез её платья. У счастливого жениха даже создалось впечатление, что она готова лечь с ним в постель этой же ночью. Только зачем же так форсировать события?! Он ещё успеет насладиться её прелестями! Всему свое время…
После того, как стало очевидно, что молодые люди остались вполне довольны друг другом, было решено, что не стоит затягивать дело со свадьбой, и уже на следующий день жених с невестой поехали в ЗАГС, чтобы подать заявление на регистрацию брака.
Их бракосочетание было назначено через месяц, и всем пришлось поднапрячь свои силы, чтобы успеть сделать всё в срок.
…Месяц пробежал очень быстро. Илья и не заметил, как подошел тот день, когда он повез свою невесту в ЗАГС, и там объявил её своей женой.
Банкет был роскошный. Стол ломился от всевозможных закусок и напитков, приглашенный оркестр выбивался из сил, гости веселились от души – в общем, всё было на высоте.
Только один раз на месте этой несколько развязной девицы, которая стала теперь его женой, Илья представил себе Сашу, и сердце его заныло от чувства потери. Потом он вспомнил и о том, что так и не нанял детектива, чтобы разыскать сына, и сердце заныло ещё сильнее, а настроение сразу испортилось. Он уже с трудом выносил общество своей новоиспеченной супруги, и заставлял себя целовать её в синтетические губы, когда подвыпившие гости кричали им «горько!» и просили «немного подсластить»…
…Марья Петровна узнала о свадьбе своего воспитанника от поварихи, с которой давно дружила, и которая была в курсе всего того, что происходило в доме. Та позвонила ей, и рассказала обо всём,   не слишком лестно отзываясь о молодой жене хозяина.
- Господи, и где у мужиков глаза?! – со слезами в голосе причитала Любаша. – Ну, надо же! Променять нашу славную девочку на эту разукрашенную лявру, накачанную силиконом! Бедная Сашенька! И что будет, когда она узнает…
- У богатых так принято, - тяжело вздохнула тётя Маша. - Они женятся только на женщинах из своего круга, чтобы стать ещё богаче или могущественнее. Зачем им девочка-сирота без гроша в кармане? Что она может дать ему, кроме своей любви, и что может подарить, кроме собственного тела? Я давно говорила Саше, что она не должна надеяться на что-либо. И предупреждала её. Так что это не должно быть для неё роковым ударом. Но, конечно, пережить такое ей будет очень трудно, тут уж и к гадалке не ходи.
- Ну, а как она вообще там, за границей?
- Она ни на что не жалуется, но, думаю, ей приходится несладко. Хотя, в последнее время дела её несколько поправились. Она сумела продать одну из своих картин, и даже прислала мне немного денег.
- Это очень хорошо! Дай Бог, чтобы и дальше у неё всё сложилось удачно! Может быть, ей повезет, и она встретит мужчину, которого полюбит. А тот возьмет её замуж, и станет отцом её сыну. Хотя, мне почему-то кажется, что Сашенька из породы однолюбов, и не сможет забыть своего ненаглядного.
- Вот и я боюсь именно этого. Ведь все эти годы у неё единственным светом в окошке был её обожаемый Илья. Ну, будем надеяться, что время лечит всё. А я сегодня же позвоню ей, и сообщу о свадьбе Ильи. Лучше покончить с этим сразу. Не хочу, чтобы она узнала об этом из какой-нибудь желтой газетенки!
- Ты совершенно права, Марья Петровна. Будешь звонить, передавай от меня привет. И скажи, что все мы помним и любим её по-прежнему!
- Обязательно передам. Ведь мы – единственные люди на этом свете, кому есть дело до бедной сироты и её маленького сына…
…В этот же вечер в новой квартире Саши, куда она переехала по убедительному настоянию Антонио, прозвенел телефонный звонок.
Увидев номер, девушка обрадовалась – это звонит тетя Маша, и сейчас она сможет узнать, как там её мальчик.
- Сашенька, детка, здравствуй! – прозвучал в трубке знакомый голос.
- Здравствуй, тетя Маша!
Саше вдруг показалось, что голос няни звучит как-то необычно,  в душу к ней заполз липкий противный страх, и она спросила:
- У вас ничего не случилось? Надеюсь, все здоровы?
Девушка с паническим ужасом ждала ответа.
- Слава Богу, у нас все в порядке, мы здоровы, Валечка растет, так что ты не волнуйся, девочка.
Услышав эти слова, Саша перевела дух, и глубоко вздохнула.
- Тут другое...- продолжила Марья Петровна. – Я решила позвонить тебе, и честно рассказать обо всем.
- О чем это «обо всем», тетя Маша? Ты меня пугаешь…
- Не буду ходить вокруг да около. У меня для тебя неприятная новость -Илья женился. Вчера была свадьба.
- Что?!
- Забудь о нем, девочка. Что было между вами, то было. Но больше ничего не будет. И ты всегда знала об этом, милая.
- Да, я помню, ты предупреждала меня…
- Я понимаю, что сердцу не прикажешь, но… Подумай о себе!
- Постараюсь.
- Держись, моя хорошая! И помни, что мы любим тебя. Тут мне повариха Люба звонила, привет тебе передает.
- И ей тоже привет от меня. И скажи ей, что никто не готовит лучше неё, даже в самых лучших ресторанах.
- Передам, обязательно, - сказала тетя Саша, с удивлением подумав про себя, откуда может её девочка знать, как готовят в лучших ресторанах, живя на очень скромную студенческую стипендию.
- Поцелуй за меня моего Валечку, и скажи ему, что я очень его люблю!
- Ну, конечно, дорогая, я обязательно скажу...
Тетя Маша положила трубку, а Саша рухнула на диван.
- Все, это конец! – подумала она. – Я уже никогда не смогу быть рядом с ним, он сделал свой выбор, а меня не было даже в числе претенденток. И что мне теперь делать? Для чего с таким трудом карабкаться наверх, терпеть ухаживания этого назойливого сеньора Антонио, который годится мне чуть ли не в дедушки? Не лучше ли покончить со всем этим сразу, и навсегда? Я так устала от этой бесконечной борьбы,  от стремления всегда и везде быть лучше всех, у меня совершенно не осталось сил и иссякли желания…
Девушка встала с дивана, и, покачиваясь, побрела на кухню, где на полке лежала упаковка снотворного, которое она пила иногда, чтобы выспаться, как следует.
Она  налила воды в стакан, села за стол, и стала вытаскивать таблетки из блистеров.
- Надеюсь, мой сын сможет когда-нибудь простить меня за то, что я сделала! – подумала она. – К сожалению, я только слабая женщина, и вынести такое испытание оказалось мне не под силу.
Слезы текли из её глаз, не переставая – ей было жалко сына, который теперь оставался сиротой, и жалко себя. Ведь за всю свою короткую жизнь она почти не знала счастливых дней. Счастливыми были лишь две недели, проведенные вместе с любимым мужчиной. И это всё.
Почти ничего не видя перед собой из-за слез, которые застилали глаза, Саша на ощупь продолжала вытаскивать таблетки из прозрачных ячеек, собираясь выпить  их все до одной, чтобы сделать всё наверняка.
Совершенно уйдя в свои переживания, она не слышала, как повернулся ключ в замке, открылась дверь, и кто-то вошел в квартиру.  И вдруг услышала  мужской голос:
- Господи, что это такое? Что вы собираетесь делать, Алекс?
Девушка вздрогнула. Потом обернулась, и Антонио увидел, что глаза её полны слёз, а руки судорожно продолжают доставать последние таблетки.
- Прошу вас, оставьте меня в покое! Мне надо довести задуманное до конца. Не мешайте мне, пожалуйста! Это моя жизнь, и я вправе распорядиться ей по своему усмотрению.
Мужчина молча подошел к столу, и отнял  таблетки, разжав её ладони сильными пальцами.
- Не надо, милая. Вы не можете так поступить с собой! Человек не имеет права сам решать, что ему делать со своей жизнью, и когда умереть! Это под силу только Богу. Неужели вам   не объяснили этого в том пансионе, где вы учились?
- Я знаю, что лишить себя жизни – это великий грех, но жить больше не могу и не хочу.
- Да что же такого случилось в вашей жизни со вчерашнего дня? Ведь еще вчера вы были веселы и вполне довольны своей жизнью. А сегодня вдруг решили пойти на самоубийство…
- Да! Случилось! Но я не хочу говорить об этом с вами, да и вообще ни с кем…
- Ну, тогда я попробую догадаться сам. Это совсем несложно для меня. Скорее всего, вам позвонили из Москвы. И сообщили то, что вас так сильно расстроило. Я прав?
Саша ничего не ответила, и лишь кивнула головой в знак согласия.
- Ну, и что же такого могло произойти там? Надеюсь, с вашим ребенком ничего не произошло? Он здоров?
- Да, слава Богу, с моим сыном ничего не случилось.
- Ну, тогда остается только один человек – тот, которого вы любите. Не думаю, что  мужчина в расцвете лет мог вот так, в одночасье, заболеть и «почить в бозе». Скорее всего, он женился, пока вы учитесь тут, и теперь жизнь потеряла для вас всякий смысл, потому что вы никогда уже не сможете быть вместе!
Те громкие рыдания Саши, что он услышал после этих слов, были лучшим подтверждением именно этой гипотезы.
Видя, что девушка не в себе, Антонио обнял её рукой за талию, легко поднял со стула, и повел в спальню, где помог лечь в постель, а сам сел рядом, и стал гладить её по голове.
- Ну-ну, дорогая! Не стоит слишком уж драматизировать это событие! В конце-концов, такое происходит сплошь и рядом. И если бы из-за этого все  женщины стали  травиться таблетками, то на свете их уже давно  бы не осталось!
Мужчина достал из кармана белоснежный носовой платок, и стал вытирать ей мокрые от слез щеки. Попутно он целовал её лоб, её глаза, потом перешел на губы, крепко обняв её, а она как будто совсем не замечала того, что происходит, и совершенно не сопротивлялась этому.
Она опомнилась только тогда, когда почувствовала на себе горячее мужское тело.
- Прошу вас, не надо! – прошептала она чуть слышно, и попыталась оттолкнуть его от себя.
Но он уже не мог остановиться. Наконец-то настал этот сладкий миг - он  осуществил свое желание. Теперь эта красавица принадлежит ему, и он уже не выпустит её из своих рук, даже если та и будет умолять  об этом, валяясь у него в ногах. По крайней мере, до тех пор, пока новая женщина не затмит её. А это будет нескоро – вряд ли он в ближайшее время найдет девушку красивее и желаннее…
…Для того, чтобы заставить женщину терпеть свое присутствие, существует несколько способов. И главное из них – деньги. Говорят, что миром правит любовь. И это очень верно. Да. Миром правит любовь. К деньгам. А у него много денег – и тех, что оставили ему в наследство родители, и тех, что он сумел заработать сам. Он засыплет её дорогими подарками – мехами, бриллиантами, дорогими нарядами, он купит ей шикарный автомобиль и отвезет отдыхать на самый модный курорт. Далеко не каждая женщина сможет легко отказаться от всего этого, и снова окунуться в нищету, почувствовав на языке сладкий вкус богатства. Но не это главное! Главное, он сделает её настолько знаменитой, что она уже не сможет жить без славы, и без всего того, что ей сопутствует. Ну, а чтобы ей не пришла в голову мысль повторить свою безумную попытку уйти из жизни, он завтра же наймет женщину, которая будет помогать ей по хозяйству, и заодно незаметно приглядывать за ней…
…Саша лежала на самом краю своей постели, сжавшись в комочек, а рядом спал мужчина, который сегодня стал её любовником. В сущности, он изнасиловал её. Но в её душе не было ни злости, ни отчаяния, ни отвращения – ничего. Только черная звенящая пустота, как будто из неё вытащили душу. Очень хотелось пить, но сил не было даже на то, чтобы подняться,  дойти до кухни, и достать из холодильника бутылку минеральной воды. И она  терпела эту жажду, стиснув зубы, как терпела и всё то, что происходило с ней в этой жизни, потому что была просто беззащитной молоденькой девчонкой, сиротой, не нужной на этом свете никому…
…Пролежав так почти до рассвета, она окунулась в сон. Но и там не обрела покоя – ей снился огромный зал, полный нарядных людей, и Илья, который обнимал другую женщину, а та весело хохотала,  показывала на неё пальцами, и кричала:
- Посмотрите-ка на неё! Эта зачуханная деревенская девчонка хотела украсть у меня жениха! Ату её! Ату!
И толпа наступала на нее, уродливые люди с раскрытыми в крике ртами приближались, а она не могла даже сдвинуться с места – ноги стали ватными, и совершенно перестали слушаться, как всегда бывает с нами в кошмарных снах.
Проснувшись утром с одуряющей головной болью, она увидела Антонио, который входил в комнату, приняв душ. Кое-где на его теле поблескивали капельки воды, а из одежды на нем было лишь полотенце, обернутое вокруг бедер.
- Доброе утро, милая, - сказал мужчина, наклонился, и поцеловал её в щеку.
- Доброе утро. Пожалуйста, Антонио, отвернитесь! Мне надо пройти в душ!
- Ты стесняешься меня, Алекс? По-моему, не стоит. Поверь, этой ночью я видел достаточно, но если ты настаиваешь…
Он  подошел к окну и отвернулся, а Саша выскользнула из комнаты, и закрылась в душе, пустив прохладную воду, чтобы хоть немного прийти в себя.
Через несколько минут она вышла из ванной комнаты, накинув  на себя махровый халат, надеясь на то, что за это время Антонио уже оделся и уехал. Но тот ждал её.
- Я приготовил тебе подарок. Посмотри-ка, что тут у меня!
Он открыл черную бархатную коробочку, в которой лежало кольцо с довольно крупным бриллиантом.
- Я купил его давно, и решил подарить, когда ты, наконец, станешь моей. Этот день пришёл.  Примерь!
- Простите, но я не могу принять ваш подарок, и вообще, я хочу, чтобы вы сейчас  ушли. Мне плохо.  У меня сильно болит голова!
- Не забывай, детка, что теперь ты моя. И ты должна слушаться меня, и выполнять то, что я говорю, - жестко произнес мужчина, больно схватив её за плечо, а его  глаза метали черные молнии. – Возьми кольцо, и надень его! – приказал он. - Я не привык повторять свои слова  дважды! Ну! Я жду!
Испуганная девушка взяла коробочку, достала из неё кольцо, и надела его на палец.
- Ну, как? – уже совсем другим тоном спросил Антонио. – Размер подошёл?
- Да, оно очень красивое, спасибо!
- Разве так женщина должна благодарить мужчину за подарок в несколько тысяч евро! – опять разозлился мужчина, и, схватив её, впился ртом в её губы, а его руки в это время развязывали поясок её халата. – Боже, как сильно я хочу тебя, детка!
С этими словами он довольно грубо толкнул её на постель, и тут же оказался рядом. Сопротивляться было бесполезно – он был намного сильнее, и девушка покорилась…
…После завтрака, за которым Саша не смогла съесть ни крошки, и только выпила немного апельсинового сока,  Антонио сказал:
- Побыстрее одевайся. Сейчас мы поедем с тобой в магазин. Надо обновить твой гардероб, и позаботиться о многом другом.
- Мне ничего не надо! Прошу вас! Оставьте меня, наконец!
- Повторяю в последний раз. Ты должна делать то, что я тебе приказываю. Я терпеть не могу строптивых женщин, и больно наказываю их. Так что, если  хочешь, чтобы я хорошо обращался с тобой, ты должна быть ласковой. Тогда и я буду ласков с тобой. Кстати, вчера я совершенно забыл  отдать тебе твой гонорар …
С этими словами он достал из кармана конверт с деньгами – были проданы ещё несколько картин девушки.
- Спасибо, - чуть улыбнулась Саша.
- Вот это совсем другое дело, - сказал Антонио. - Будь покорной и ласковой, и ты получишь от меня всё – деньги, славу, полезные знакомства и нужные связи. По-моему, совсем немало для восемнадцатилетней девчонки! А иначе я сумею превратить твою жизнь в настоящий ад. Так что, выбирай!
Саша ничего не ответила на эти слова, она только низко наклонила голову, чтобы он не увидел полыхавших в её глазах синих молний. Она не выносила насилия над собой, и причины, из-за которых стала бы терпеть все это, должны быть очень вескими. Хотя, по правде сказать, Антонио заключил с ней честную сделку. И совсем уж неплохо  получить от  него все то, что он пообещал. Кажется, это было для неё единственной возможностью в будущем стать независимой и обеспеченной женщиной.  И доказать всем, что и безродная сирота может выбиться в люди, благодаря своему таланту и трудолюбию. Правда, с помощью богатого любовника, который владеет художественной галереей. Но ведь даже в этой галерее никто не купит плохой картины, а её работы обязательно будут покупать, в этом она просто уверена!
- Ну, так что? Мы едем? Или ты по-прежнему настаиваешь, чтобы я покинул твой дом?
- Дайте мне десять минут на сборы…
Антонио подошел к ней совсем близко, и согнутым указательным пальцем приподнял её подбородок.
- Ну, так-то лучше, дорогая! Должен признать, что ты не только талантлива и красива, но ещё и достаточно умна. Я жду тебя в машине. Поторопись, я не люблю долго ждать!..
Про себя мужчина с удовольствием подумал, что, кажется, смог объездить и эту строптивую лошадку. Но решил в самое ближайшее время  больно наказать её за какую-нибудь  провинность – она должна знать, что его угрозы – это не простое сотрясание воздуха. Эта девушка должна хорошо уяснить себе, что отныне он – её хозяин, и ей необходимо выполнять всё то, что от неё  требуется.
Он поступал так со всеми своими женщинами «в воспитательных целях». Кроме того, ему нравилось смотреть, как от его брючного ремня вспухают розовые рубцы на симпатичных круглых попках его любовниц, и слушать, как они вскрикивают от каждого его удара, и просят о пощаде. Это возбуждало его даже больше, чем бокал хорошего вина за ужином…
…Уже через полчаса Саша оказалась в небольшом бутике, где Антонио купил ей несколько вечерних платьев и туфли к ним. За этим шла очаровательная шубка, серьги с сапфирами в окружении бриллиантов и дорогое нижнее белье. Чего же удивляться, что лицо Сашеньки раскраснелось от удовольствия, а глаза горели. Ведь она делала  покупки только три раза в жизни. Первый раз – в детстве, когда поехала в магазин с Валентиной, потом – с Ильей, который купил для неё вечернее платье, чтобы пойти с ней ресторан, и вот теперь – этот бесшабашный шопинг, когда кошелек сеньора Антонио опустошался с бешеной быстротой.
Мужчина поглядывал на неё с легкой усмешкой. Ну, какая же женщина может устоять перед всем этим великолепием! К счастью, Алекс не оказалась исключением, и клюнула на наживку, как глупая золотая рыбка на крючок с червячком…
…Они вернулись домой только вечером, и Антонио снова остался у неё ночевать, не в силах уехать, и уже начал подумывать о том, чтобы поселить её у себя в доме, который  больше был похож на дворец. Правда, он никогда не селил у себя своих любовниц, предпочитая снимать им дорогие апартаменты, но ведь у него никогда и не было такой великолепной женщины, без которой он, кажется, не может прожить и секунды…
- Ну, ты довольна, дорогая? Тебе понравились мои подарки? – спросил он, когда Саша накрыла стол для ужина.
- Да, платья просто очаровательны!
- И у тебя в самом скором времени будет возможность надеть одно из них! Мы приглашены на прием к моему другу уже послезавтра. Я дам тебе денег на косметический салон. Ты должна привести себя в порядок. Я хочу, чтобы ты своей красотой затмила всех местных красавиц.
- Я постараюсь…
- …Дорогой…
- Да, я постараюсь, дорогой!
- Ну, а теперь нам пора в спальню, милая!
Саша встала со стула, и стала покорно расстегивать пуговки на платье. Мужчина смотрел на неё с чувством глубокого удовлетворения – кажется, сегодня она не собирается давать ему повода выпороть себя, и будет хорошей девочкой…
…Его затея с приемом удалась целиком и полностью – дамы из общества смотрели на женщину, стоящую рядом с ним, с неприкрытой завистью, а мужчины таяли от восхищения, и один за другим подходили к ним, чтобы представиться.
- Наш Антонио опять откопал себе где-то необыкновенную красотку. И откуда только он их берет?! – слышался шепот отовсюду.
А Антонио стоял рядом с Алекс, по-хозяйски приобняв её за талию, и наслаждался произведенным впечатлением. Он лучший тут среди них, и поэтому  женщины его тоже должны быть лучшими. Что же тут непонятного?!  Уже давно могли бы к этому привыкнуть!..
…Так шла жизнь. Через неделю Антонио всё-таки перевез её в свой дом, где Саше была оборудована отличная студия для работы. Утром  мужчина отвозил девушку в училище, где она проводила первую половину дня, а потом забирал её оттуда, и привозил домой. Быстренько перекусив, Саша шла в свою мастерскую, чтобы рисовать. Её картины по-прежнему хорошо продавались, и деньги, которые она получала за них, были совсем нелишними – она посылала их в Москву, для своего сына…
…Шли дни. Они складывались в недели, те – в месяцы, а месяцы в годы. Наконец, училище было окончено, и Саша рвалась уехать в Москву. Но Антонио не хотел её отпускать. По крайней мере, в ближайшее время. Она до сих пор волновала его как женщина, и приносила хороший доход как художница.
- Ты не можешь сейчас уехать, - говорил он ей. - Через три месяца я устраиваю выставку твоих картин. Надеюсь, у тебя будет, что показать людям? 
- Да, у меня есть несколько неплохих работ. А за это время я смогу значительно пополнить их количество. Буду работать день и ночь! Нам с сыном очень нужны деньги, Тони…
- Ну, старайся, дорогая! Только уж ночи свои оставь для других, более приятных занятий. А теперь посмотри-ка сюда!
Антонио подвел её к окну, и она увидела за стеклом красный автомобиль с открытым верхом.
- Ну, как тебе?
- Шикарный кабриолет! Вы, как всегда, неподражаемы!
- Я очень рад, что ты понимаешь и ценишь это. Кстати, как идут твои занятия на курсах вождения?
- Через неделю я сдаю экзамены. По-моему, у меня совсем неплохо получается.
- Тогда владей!
Антонио вложил ей в ладонь ключи от машины.
- Спасибо.
- Ну, ладно. А сейчас я должен ехать – дела не ждут!..
Мужчина уехал, а она пошла к себе в студию, чтобы закончить очередную картину, и начать следующую…
…Конечно, её жизнь здесь сложилась неплохо. Антонио баловал её, и никогда не был груб. По крайней мере, пока.  К тому же он неплохо платил за её картины, и она смогла  отложить несколько тысяч долларов. Но было несколько причин, по которым она никак не могла оставаться здесь. И главной из них было желание поскорее обнять сына и хоть издалека увидеть Илью. И пусть он теперь принадлежит другой женщине. Саша смирилась с этим. Но ничего не могла поделать со своим чувством. Она любила этого мужчину. И чем дольше была в разлуке с ним, тем сильнее становилось это чувство. И с этим ничего нельзя было поделать!
…Кто-то из мудрецов сказал, что любовь похожа на костер в ветреный день. Слабое пламя ветер гасит, а сильное заставляет разгореться ещё сильнее.  Именно это и случилось с девушкой – чем длиннее становилась разлука, тем сильнее становилось желание увидеть любимого хоть ненадолго, хоть на одно мгновение… Именно поэтому она решила, что уедет в Москву сразу, как только закончится выставка…
…Илья  не получил от своего брака того, на что так надеялся. Отец невесты, чиновник очень высокого ранга, ничего не успел сделать для его дальнейшей карьеры, потому что скоропостижно скончался через две недели после свадьбы от апоплексического удара, оставив после себя безутешную вдову, огромный дом, набитый дорогой мебелью и антикварными безделушками, и кучу неоплаченных счетов. Конечно, дом вскоре  пришлось продать, и это покрыло часть долга. А без конца рыдающая тёща, в одночасье превратившаяся из богатой и всеми уважаемой молодящейся дамы в пожилую женщину средних лет без копейки за душой, поселилась в доме зятя. Тот тяжело вздохнул, но ничего поделать с этим не мог – не выкидывать же бедную женщину на улицу! Правда, был ещё вариант купить ей квартиру, и отправить жить одну, но та и слушать не хотела о жилье в многоэтажном доме – это же нонсенс какой-то – из дворца, полного охранников и слуг, и чуть ли не в общагу! Поэтому, тяжело вздохнув, он смирился.
С женой тоже все было не слишком хорошо. Лариса, или Лола, как она себя называла, оказалась совсем не такой, какой он представлял себе свою жену. Она оказалась очень ограниченной девушкой, получившей свое образование в средней школе, где преподаватели ставили ленивой девчонке хорошие оценки только из-за боязни гнева всесильного отца. Дальше учиться она не захотела, а отец не настаивал – ну, зачем, скажите на милость, светской львице грызть гранит науки, засоряя мозги ненужными знаниями и портя зрение, если это никогда в жизни ей не пригодится!
- Пусть дочка лучше хорошенько повеселится в молодости, чем корпеть над учебниками лишние пять лет, - думал чадолюбивый папаша. -  А там я найду моей девочке мужа, который сумеет обеспечить ей безбедную жизнь не хуже той, что она вела в доме отца!
Кроме того, Лола была капризна и  злопамятна. К тому же стала законченным снобом. Но самым большим её недостатком  было то, что она совершенно не любила своего мужа, и считала его недостойным такой шикарной женщины, как она. И если все  перечисленные выше качества Илья был готов терпеть, то последнее выводило его из себя.
- И как я мог так лопухнуться! – думал он, лежа в постели со своей женой, холодной, как мороженая треска.
Он все чаще вспоминал теперь Сашу, и то, как хорошо ему было с этой девушкой, и какую глупость он совершил тогда, отпустив её от себя. Жил бы сейчас с красавицей-женой и сыном, днем она писала бы свои картины, а по вечерам ждала  его с работы, и кидалась прямо на пороге ему на шею, чтобы жарко поцеловать мужа…
Каждый вечер его мысли о Саше были все продолжительнее, он мечтал о встрече с ней, и с головой уходил в эти свои мечты. А когда возвращался в реальность и видел рядом с собой эту женщину, которая так и осталась для него чужой, думал о том, что же делать дальше, и не находил выхода из создавшегося положения…
…Всё это продолжалось несколько лет. Но он так и не смог ничего придумать за это время –  мать и дочь  присосались к нему, как клопы, и не собирались отпускать его от себя. Ещё бы! Где они найдут такого лоха, который согласится оплачивать все их удовольствия, да ещё расплачиваться с долгами почившего в бозе папочки!
Наконец, Илья решил посоветоваться со своим адвокатом. На следующее утро он вызвал его в свой кабинет.
Когда тот вошел, он предложил ему присесть, и, не зная, с чего начать, потирал пальцами правой руки высокий лоб.
- Дело в том, Кирилл Эдуардович… Даже не знаю, как объяснить…
- Не волнуйтесь вы так, Илья Алексеич! Вы же знаете, что своему врачу, духовнику и адвокату вы можете признаться во всём. Помогать вам – это моя работа, за которую вы  платите мне большие деньги. Так что отбросьте прочь все сомнения, и рассказывайте. Ну, что у вас случилось?
- Дело в том, что моя жена…
Илья Алексеич опять надолго замолчал после этих слов, как будто не мог сформулировать то, что хотел сказать.
- Так, и что же ваша жена?
- В общем, она совсем не та женщина, с которой я хотел бы встретить старость и умереть в один день!
- Вы познакомились с другой женщиной? У вас появилась любовница?
- Нет. Но Лола меня раздражает. Она действует мне на нервы, как зубная боль. И её мамаша тоже. Вы меня понимаете?
- Ещё бы! Терпеть зубную боль столько лет – врагу своему не пожелаю! – усмехнулся мужчина.
- И что мне делать в этой ситуации?
- Вы не думали о разводе?
- А повод?
- Ну, к примеру, отсутствие наследника…
При мыслях о том, что Лола могла бы забеременеть, Илью передернуло. Но, к счастью, она терпеть не могла детей, и считала, что беременность может испортить её фигуру.
- Да и вообще, ребенок в доме – это только лишние заморочки, - говорила она. - Жизнь так коротка! А женский век ещё короче. Ведь не успеешь оглянуться, как окружающие мужчины будут смотреть на тебя как на предмет домашнего обихода, и только.
- Думаю, этого мало, - тяжело вздохнул Илья. - Отсутствие детей может послужить лишь одним из поводов, но не может быть главным.
- А как вы смотрите на то, чтобы нанять опытного детектива?
- А вот это очень хорошая мысль! – согласился Илья, утвердительно качнув головой.
- Только не говорите ей раньше времени, что собираетесь подавать на развод. Она может изменить образ жизни, и плакал тогда наш компромат!
- Я понял. Пожалуй, чтобы усыпить её бдительность, съезжу-ка я с ней на пару недель за границу, скажем, в Италию! Как вы на это смотрите?
- Это именно то, что нужно. Ну, а я позабочусь обо всем остальном.
Кирилл Эдуардович встал с кресла, взял со стола папку, которую принес с собой, и вышел из кабинета.
Илья Алексеевич очень ценил своего адвоката. Тот был немногословен, но всегда выполнял то, о чем его просили. Вот и сейчас, придя в свой кабинет, он уже наверняка нажимает на кнопки телефона, чтобы договориться с частным  детективным агентством, и обговаривает все детали.
- Ну, а мне надо будет позаботиться о поездке за границу. Недельки через две я вполне смогу выкроить время, чтобы вывезти на отдых жену, а заодно и как следует отдохнуть сам!
Он вызвал секретаршу,  попросил подобрать для него подходящую поездку, и заказать путевки.
Секретарша быстро справилась с заданием, и уже через день путевки лежали у него на столе. Кстати, как и несколько чудесных снимков, сделанных нанятым детективом, и запечатлевших сексуальные игры супруги с молодым красавчиком, занимавшимся этим с Лолой явно за деньги. И путевки, и снимки очень понравились Илье, его настроение резко поднялось. Теперь он мог потерпеть жену рядом с собой ещё несколько месяцев. А там – прощайте, дорогие теща и жена, и, как говорится,  всех вам благ, но уже не со мной! 
…Последний месяц перед началом выставки Саша целыми днями пропадала в мастерской, и даже обед горничная приносила ей туда.
Антонио предпочитал оставить её на это время в покое. Он не хотел мешать ей. Всё было слишком серьезно  – оттого, как пройдет эта выставка, многое зависело. Со своей стороны он сделал для неё всё, что мог. На вернисаж придут многие знаменитости. И пусть даже они не купят картин, все равно их присутствие положительно скажется на имидже молодой художницы. Она станет известной, и цена её работ сразу многократно возрастет. А, значит, возрастут и его доходы тоже. Ведь он имеет с продажи очень хороший процент, и не собирается его менять. По крайней мере, пока художница молода и совсем неопытна в делах…
…Наконец, наступил день открытия выставки. Нарядная,  возбужденная Алекс, немного побледневшая от усталости и недосыпания, стояла перед Антонио, который придирчиво осматривал её, но не находил в её внешности никаких изъянов.
- Ну, что ж, дорогая! Пожалуй, мы можем ехать!
Он подхватил молодую женщину под локоть, и повел к выходу, где их уже ждал лимузин с шофером…
…Алекс стояла в зале. К ней подходили знакомые и незнакомые люди, спрашивали, где она писала свои чудесные пейзажи – природа на них ничуть не напоминала Италию - и хвалили её работы. К некоторым из них  были прикреплены  небольшие листки бумаги – эти картины были уже проданы, и после окончания выставки будут отправлены новым владельцам.
Через некоторое время девушка  совершенно освоилась в зале,  с удовольствием отвечала на вопросы, и заразительно смеялась, а её лицо чуть порозовело от приятного возбуждения…
…В это время супружеская чета из Москвы собиралась съездить из Рима во Флоренцию, которая славилась своей  галереей Уффици.
- Кстати, дорогой, я слышала, что  сейчас там проходит выставка молодой, но очень модной художницы. Забыла, как её имя. Кажется, у меня где-то записано. Вот.  Алессандра Горелли.
- Никогда не слышал этого имени. Но готов пойти с тобой, куда ты захочешь!
…Лоле очень нравилось, как ведет себя её муж в последнее время. Он не ограничивал её в средствах, не докучал в постели, и вот сейчас устроил эту великолепную поездку по Италии. Чего ещё может желать молодая женщина? Пока муж озабочен своими важными делами, она целиком и полностью предоставлена самой себе, и получает от жизни всё.  Подумав об этом, Лола незаметно поплевала через плечо – как бы не сглазить. Ко всем своим недостаткам, она была ещё и очень суеверна, и, как древняя деревенская бабка, верила в приметы, порчу, сглаз, родовое проклятие и прочую ерунду, и не раз ходила к магам и чародеям «почистить ауру», оставляя этим прохиндеям приличные суммы денег, зачерпнутые из бездонного кармана супруга…
…Войдя в зал под руку с мужем, Лола разглядывала картины, Илья занимался тем же. Он не был знатоком живописи, но картины ему нравились. Было в них что-то родное и знакомое, хотя имя и фамилия художницы говорили о том, что она была итальянкой, и вряд ли писала свои картины на широких русских просторах.
В это время Антонио увел Алекс в небольшую комнату, где она могла полчаса отдохнуть и немного перекусить – с непривычки девушка сильно устала, и еле-еле держалась на ногах…
- Я хочу купить вот эту картину! – сказала Лола, глядя на чудесный пейзаж с заросшим прудом на первом плане. – Она будет очень хорошо смотреться в нашей гостиной. Ты не находишь, дорогой?
- Да, мне она тоже понравилась, - сказал Илья, разглядывая небольшую картину. – Ничего не имею против!
- Тогда разыщи кого-нибудь, кто сможет  помочь нам оформить покупку для вывоза из страны!
Илья подошел к служителю, и тот указал им на владельца галереи.
Подойдя к Антонио, Илья сказал по-английски:
- Добрый день, мы хотели бы приобрести у вас вот эту картину, и увезти её в Москву.
- Отлично! Сейчас мой менеджер оформит документы. И как вам выставка?
- О, это великолепно! Я бы с удовольствием познакомилась с автором этих работ, и взяла бы автограф на память! – ответила Лола, стреляя глазами в импозантного итальянца, который, хотя и был уже далеко не первой молодости, но  оставался ещё мужчиной  хоть куда – не то, что её молодой, но  довольно обрюзгший супруг.
- К сожалению, девушка сейчас отдыхает, и появится в зале только через полчаса.
- Очень жаль. А мы уже почти закончили осмотр, и не имеем времени ждать – сегодня нам еще надо побывать в галерее Уффици, осмотреть город и вернуться в Рим.
- Да-да, я понимаю! Был счастлив видеть вас у себя,  – сказал Антонио, и, кивнув мужчине, склонился над рукой дамы.
Польщенная таким вниманием Лола зарделась от удовольствия.  Но хозяин галереи, поцеловав ей руку, сразу отошел от неё, чтобы поговорить с другими гостями. А они пошли в самый конец зала, чтобы посмотреть последние  картины. Лола просто мазнула по ним равнодушным взглядом, а Илья вдруг увидел такое, отчего сердце его сделало болезненный кульбит, и забилось часто-часто, как будто хотело выпрыгнуть из грудной клетки.
- Этого не может быть, - чуть слышно прошептал он, и подошел к картине.
На ней была изображена комната. На подоконнике стояла открытая клетка, а рядом лежала мертвая птица с окровавленной грудкой, которая пыталась разбить стекло, чтобы вырваться на свободу. Именно такая картина висела в комнате его первой жены, Валентины. Хорошо, что после её смерти  эта комната была закрыта на замок, и Лола не видела этой картины. Иначе, ему пришлось бы объяснять ей сейчас, что это значит, а он к этому совсем не готов.
- Ну, что ты остановился? – спросила жена.
- Да так просто, - ответил Илья, беря женщину под руку, и отходя от картины. Он вернется сюда сегодня же. Но только один, без Лолы…
Доведя жену до автомашины, поджидавшей их, он сказал:
- Извини, дорогая! Я, пожалуй, вернусь в гостиницу. Что-то плохо себя чувствую.
- Что с тобой? – испугалась женщина, которой муж нужен был живым, здоровым и способным и дальше «ковать денежки».
- Ничего страшного. Просто разболелась голова. Думаю, пара таблеток аспирина, и час покоя приведут меня в полный порядок.
- Тогда, может быть, мне лучше остаться с тобой? – спросила Лола, вполне уверенная в том, что он ни за что не согласится на это.
- Не стоит. Зачем тебе отказываться от развлечений? Поезжай одна.
- Ну, ладно. Но только, если что, ты мне обязательно позвони!
Лола села в машину, а Илья Алексеич вернулся в галерею, чтобы увидеть автора купленного пейзажа – Алессандру Горелли, которая путем несложных манипуляций в уме легко превращалась в Александру Горелик.
Войдя в зал, он снова разыскал ту картину с лежащей на подоконнике мертвой птицей, и долго стоял перед ней, думая о Саше, и о том, что скажет ей, когда увидит после стольких лет разлуки.
- Наверно, она сильно изменилась за эти годы, моя девочка, - подумал он. – И её будет трудно узнать…
…Саша снова вышла в зал. К ней сразу подошел Антонио. Он хотел сказать ей, что выставка имеет успех, и часть картин уже продана.
Девушка обвела глазами зал, и увидела мужчину, который стоял к ней вполоборота, и был очень похож на Илью. Повнимательнее присмотревшись, Алекс поняла, что это именно он, и никто другой. Она опять сильно побледнела, и покачнулась.
- Что с тобой, дорогая? Ты увидела кого-то из знакомых?
- Да, мне показалось…
Как будто почувствовав на себе взгляд девушки, Илья обернулся, и увидел Сашу, которая стояла рядом с хозяином галереи, и смотрела на него.
Тогда он быстрым шагом подошел к ней.
- Сашенька! Как я рад тебя видеть, дорогая! – сказал он, целуя руку девушки.
- Я тоже очень рада видеть вас, Илья Алексеич. Позвольте вам представить хозяина этой галереи, моего друга, сеньора Антонио Морелли.
Антонио поклонился, и подчеркнул:
- Очень близкого друга… Кстати, дорогая, жена этого господина час назад купила один из твоих великолепных пейзажей.
- Лагутин Илья Алексеич, опекун Саши. Бывший, конечно. Теперь она уже достаточно взрослая для того, чтобы нуждаться в опекуне…
- Ну, не скажите! Совсем неплохо, когда молодая девушка имеет покровителя, который всегда может прийти к ней на помощь в тяжелый момент. Простите, теперь я должен вас ненадолго оставить, - сказал сеньор Морелли, увидев кого-то из важных гостей, и отошел.
- Я так рад, что смог отыскать тебя, милая!
- Вы искали меня, Илья Алексеевич? Зачем?
- Ты исчезла так неожиданно, можно сказать, сбежала.  Я хотел узнать, что же заставило тебя сделать это.
- Поверьте, так было надо. У  меня просто не было другого выхода. И вы в этом нисколько не виноваты…
- Саша, недавно я понял, что ты нужна мне. Очень нужна. Просто необходима!
- Я рада это слышать. Это  прекрасно! Знать, что ты кому-то нужна на этом свете!
- А ведь ты так и не расплатилась с долгом. Я  хотел бы получить остальное…
- Но, как я поняла, вы здесь с женой…
- Я сумею вырваться. Жду тебя завтра здесь, у входа, в два часа. Договорились?
- Ну, конечно! Разве я могу отказать вам? Ведь свои долги надо платить.
Девушка посмотрела на него своими глазами, ставшими темно-синими от бушующих в них страстей.
- А что, этот Морелли, он только твой друг?
- Нет. Он действительно мой… покровитель. Это он устроил мою выставку, купил для меня это платье и драгоценности. Без него я ничего не достигла бы в этой жизни… Вы сильно разочарованы, Илья Алексеевич?
- Нет, я хорошо понимаю, что за все в этой жизни надо платить. Кстати, и за свои ошибки тоже. Я не понимаю только, почему ты не попросила помощи у меня…
- К сожалению, я не могу вам этого объяснить. По крайней мере, пока.
- Ну, и не надо. Так я жду тебя завтра?
- Да, - ответила Саша, и замолчала. К ним направлялся господин Антонио.
Сеньору Морелли не нравилось, как Алекс смотрела на этого мужчину. В её глазах он впервые увидел чувство, так похожее на любовь. На него она не смотрела так никогда. Опекун… Молоденькие девочки часто влюбляются в своих опекунов. Для этих заброшенных, никому не нужных созданий их опекуны кажутся самыми сильными, самыми добрыми, самыми красивыми, самыми… самыми… самыми… Наверно, и Алекс не стала исключением из этого правила. Но сегодня он выбьет дурь из её головы! Она забудет, как зовут этого мужика! Или он не Антонио Морелли!
- Ну, что же! Попрощайся с господином Лагутиным, Алекс. Мы уезжаем домой. Ты устала, тебе просто необходимо отдохнуть.
- Да-да, я сейчас! До свидания, Илья Алексеевич!
- До свидания, Сашенька, - сказал мужчина, снова поднося её руку к губам…
…Саша всем своим существом чувствовала, что Антонио сильно раздражен. Его черные брови сошлись на переносице, а полные губы были крепко сжаты, и превратились в тонкую полоску. Всю дорогу до дома он не произнес ни слова. Девушка тоже молчала – ей было не до пустых разговоров сегодня. Она всё ещё переживала то, что случилось сегодня.
Приехав домой, Антонио грубо схватил её за руку, и потащил наверх, в спальню.
- Что вы делаете, Тони? Отпустите меня! Вы сошли с ума! Мне больно!
- Это ты сошла с ума, дорогая! Как ты посмела в моем присутствии так смотреть  на другого мужчину! А ведь я тебя  предупреждал! И ты будешь наказана! Жестоко наказана! Я не люблю, когда мои женщины перестают меня слушаться!
Антонио втолкнул девушку в комнату, и закрыл дверь на замок, повернув ключ. Резким движением он опрокинул её на постель.  Алекс почувствовала, как с неё срывают одежду,  потом тело пронзила резкая боль…
Удары сыпались один за другим, боль становилась невыносимой, но Саша не кричала. Она стиснула зубы, и молила Бога, чтобы все это закончилось побыстрее, и мужчина ушел. Но он не ушел. Насладившись унижением своей непослушной любовницы, теперь он хотел насладиться сексом с ней…
Когда, наконец, он получил всё, что ему было нужно, и уснул, она смогла, наконец, принять душ и смазать кремом вздувшиеся рубцы, так портившие её великолепное тело.
Слез не было. Она вообще сразу выкинула из головы то, что произошло. Да, это было очень больно и унизительно – её выпороли, как нашкодившего первоклашку. Но что значит всё это по сравнению с тем, что ожидает её завтра?! Она снова будет лежать в объятиях любимого, целовать его, и, наконец, окунется в тот водоворот страсти, куда можно попасть, только испытывая к мужчине сильные чувства, и полностью растворяясь в любимом…
Она вошла в спальню, где уже храпел Антонио, и осторожно легла на край кровати, стараясь случайно не задеть полыхавшие болью рубцы. А потом стала считать секунды, которые отделяли её от свидания с любимым, пока не окунулась в беспокойный сон…
  Проснувшись утром, она увидела, что постель пуста, и очень обрадовалась. Она не выдержала бы сегодня самодовольного вида своего любовника. И потом, она была сильно занята сегодня – ей необходимо  привести себя в порядок, чтобы быть как можно красивее. А это требует времени.
К счастью, следов от ремня на спине почти не осталось – так, несколько синеватых полосок, да пара ссадин. Алекс понежилась в душистой ванне, позавтракала, и села на пуфик к туалетному столику.
В половине второго она была полностью готова. Взяв сумочку и ключи от машины, она спустилась вниз, села в автомобиль, и включила зажигание. Сердце замирало от счастья – сейчас она увидит его, своего любимого мужчину. Ради этого момента стоило жить на свете!..
Она приехала немного раньше, чем договорились, но Илья уже ждал её. Саша открыла дверцу, и он сел к ней в машину.
- Куда едем? – спросила девушка.
- В отель.
Саша кивнула головой, и включила зажигание.
Через десять минут она затормозила рядом с входом в довольно скромную гостиницу. Здесь можно было снять номер, не привлекая особого внимания окружающих, что и было нужно этим двоим.
Взяв ключ от номера у портье, они поднялись на третий этаж, и вошли в свой номер, закрыв за собой дверь на ключ. И уже через секунду сбылось то, о чем так мечтала Алекс все эти годы – она была в объятиях любимого, а всё остальное было совсем неважно…
…Они опомнились только тогда, когда на город уже опустился вечер.
- Мне нужно уходить, - тихо сказала Саша, и Илья нехотя выпустил её из кольца своих рук.
- Так не хочется отпускать тебя, милая!
- Ничего не поделаешь! К сожалению, я не могу остаться на ночь.
- Я понимаю. Обещай только, что это не последняя наша встреча, и что не исчезнешь больше.
- Теперь всё зависит только от вас. Я не хочу, чтобы у вас были проблемы из-за меня.
- Я попытаюсь сделать так, чтобы эти проблемы не возникали вовсе.
- А я вернусь в Москву, как только улажу дела с выставкой.
- Буду с нетерпением ждать того дня, когда смогу снова обнять тебя, дорогая.
Девушка встала с постели, и Илья увидел у неё на спине несколько темных полос.
- Сашенька, он что, бьет тебя? – ахнул мужчина.
- Нет, вчера это произошло впервые. И было скорее унизительно, чем больно, - соврала Саша. – Просто ему очень не понравилось, как я смотрю на вас… Но что я могу поделать? Смотреть на вас иначе я не могу…
С этими словами молодая женщина провела рукой по лицу любимого мужчины, отчего у него сладко закружилась голова.
Потом Саша быстро привела себя в порядок, и выскользнула из номера. А Илья лежал на постели в состоянии полного и абсолютного блаженства, и  улыбался. Потом, немного придя в себя, он оделся, и вызвал такси. Надо было ехать в тот отель, где его ожидала Лола…
…Саша приехала к дому Антонио, поставила машину в гараж, и открыла дверь своим ключом. Прямо на пороге её встречал разъяренный любовник.
- Ну, и где ты была? – спросил он, и голос его звенел от ярости.
- Какая разница? – пожала плечами Александра. - Там меня все равно уже нет.
- Значит, тебе было мало того удовольствия, что ты получила вчера! Ты  увиделась с ним ещё раз!
- Ну, если вы все знаете, так зачем спрашиваете?
- Неужели тот мужик, который был вчера на выставке, и есть тот человек, из-за которого ты хотела покончить с собой? И что же такого в нем ты нашла? Толстый, лысый очкарик!
Антонио зло рассмеялся, когда представил себе своего соперника.
- Каждый видит перед собой то, что хочет увидеть. Вы видите лысого очкарика, а я – самого красивого, самого удивительного человека на свете! – сказала Саша, совсем забыв об осторожности.
- Ах, так все-таки я прав! Это был он! И ты бегала на свидание с ним! Дрянь!
Саша не успела ответить. Она получила сильный удар по голове,  отлетела к стене, ударившись и об нее, и потеряла сознание. А разозленный Антонио продолжал наносить удары ногами по неподвижному телу, стараясь попасть в лицо, как будто пытаясь сделать так, чтобы это лицо уже никогда не было таким красивым, и не привлекало к себе мужиков, как варенье привлекает голодных ос.
Наконец, устав от этой «тяжелой работы», сеньор Морелли рухнул в кресло,  откинул голову на спинку, и закрыл глаза. Приступ бешенства понемногу отступал, и теперь ему уже было жаль эту девушку, которая неподвижно лежала перед ним вся в крови.
Через несколько минут Алекс пошевелилась, придя в сознание. Она не смогла открыть глаз, которые были скрыты огромными синяками.
- Ну, что? Ты хорошо осознала свою ошибку, и готова просить у меня прощения? – спросил Антонио, совершенно уверенный в её ответе.  Но её разбитые в кровь губы прошептали:
- Я все равно люблю только его. Можете убить меня за это…
Обезумевший мужчина схватил со стола нож, которым обычно чистил фрукты, и всадил его в грудь своей непокорной любовницы…
…Илья Алексеевич приехал в гостиницу, где жил с женой, и обнаружил, что номер пуст, несмотря на довольно поздний час. Но он нисколько не был этим разочарован. Пусть развлекается! А он пока поваляется на диване с бокалом хорошего вина и посмотрит телевизор – надо же ему как-то отвлечься от мыслей о Саше! Такие мысли любого мужика могут свести с ума! Вот ведь, только что расстались, а он уже опять хочет сжать её в своих объятиях и целовать, целовать…
Илья щелкнул пультом, и стал смотреть местный канал, по которому шел какой-то старый американский фильм. Он с удовольствием посмотрел ситком, который почти не нуждался в переводе, заметив про себя, что ни одна из этих красоток-актрис и в подметки не годится его Саше.
Потом фильм закончился, и начались новости.  Илья почти не понимал итальянского, и хотел уже выключить телевизор, как вдруг его внимание привлекли кадры, на которых сверкали проблесковые огни полицейских автомобилей и «Скорой помощи» - видно, на спокойной улочке города сегодня что-то произошло. Потом он различил лежащее на носилках женское тело. Что-то в этом неподвижно лежащем теле показалось ему знакомым, и он впился в экран глазами. И вдруг, к своему ужасу, узнал в этой неподвижной женщине Сашу, с которой расстался только три часа назад! Ну, конечно! Это её золотые волосы рассыпались, свисая с носилок чуть ли не до земли! И её изящная тонкая рука с бриллиантовым перстнем на безымянном пальце видна из-под простыни!
К счастью, лицо женщины, больше похожее на уродливую маску, не было закрыто. Это означало, что она ещё жива. Хотя, кровавое пятно, растекшееся на  белой простыне,  говорило о том, что кто-то поработал здесь ножом или пистолетом.
- О, Боже! Что же с ней случилось? Попала в аварию? Или стала жертвой разбойников? Хотя нет… Это вполне может оказаться жестокой местью обманутого мужчины. Да-да, скорее всего, этот тип так отомстил ей за измену. Ведь она наверняка не стала лгать ему, и честно рассказала о том, что произошло между нами, - думал Илья, быстро натягивая на себя одежду – он хотел быть там, в больнице, подле неё.
Быстро спустившись вниз, он выскочил из отеля, и подозвал такси.
- В госпиталь, куда привозят пострадавших! И как можно быстрее, – попросил он, и таксист кивнул головой – значит, понял, что сказал этот странный человек, который явно был немного не в себе.
Подъехав к больнице, Илья прошел в приемное отделение.
- Эй, тут есть кто-нибудь, кто говорит по-английски или по-русски? – спросил он.
- Да, сеньор. Что бы вы хотели? – спросила у него женщина в белом медицинском костюме.
- Сейчас к вам должны были привезти раненую женщину. Её  показывали по телевизору примерно час назад.
- Да, синьориту уже увезли на операцию.
- Значит, она жива?
- Жива. По крайней мере, пока. А вы что – знаете кто она? У неё не было с собой никаких документов…
- Знаю. Эту девушку зовут Александра Горелик.
- Она русская?
- Да, она училась здесь в художественном училище, и сейчас в галерее сеньора Морелли проходит выставка её картин.
- Русская… Значит, у неё нет медицинской страховки! Это несколько меняет дело.
- Не волнуйтесь, я оплачу операцию и всё остальное. И ещё я хочу, чтобы её поместили в отдельную палату и организовали охрану. Вполне вероятно, что, как только преступник узнает, что плохо сделал свое дело, он вернется, чтобы добить её…
- Ну, что ж! Если вы можете оплатить эти услуги, мы готовы их предоставить. Зайдите завтра утром в коммерческий отдел, и внесите деньги.
- А можно мне посидеть здесь, и подождать конца операции?
- Ну, а почему же нет? Пойдемте, я провожу вас в хирургическое отделение!  - сказала женщина, и повела его по длинному коридору вглубь корпуса.
Илья оказался перед надписью «Операционная», и без сил опустился в кресло. Теперь оставалось только ждать.
- Лишь бы она выжила! – думал мужчина. – И пускай  даже не будет прежней красавицей. Лишь бы была рядом!.. Она и мой маленький сын…
Минут через сорок двери операционной распахнулись, и из них вышли усталые хирурги, а вслед за ними медсестра вывезла каталку, на которой лежала Саша. Глаза её были закрыты.
- Ну, как? – кинулся он к врачу.
- С ней всё будет хорошо, - ответил хирург, и похлопал взволнованного мужчину по плечу.
Девушку привезли в отдельную палату, о которой договорился Илья, и около неё уже дежурил дюжий охранник с пистолетом подмышкой. Теперь мужчина вздохнул с облегчением – он сделал всё, что от него зависело.  Совершенно обессиленный, он рухнул в кресло, стоящее неподалеку, откинулся на высокую спинку, и прикрыл глаза. Слишком много самых сильных эмоций пережил он сегодня, и его организм очень нуждался в отдыхе.
Вдруг он почувствовал на своем плече чью-то руку. Илья с трудом открыл глаза, и увидел ту женщину, с которой разговаривал недавно.
- Сеньор, пойдемте со мной! Мы приготовили для вас место, где вы сможете как следует отдохнуть. Там вам будет намного удобнее, чем в этом кресле. А о девушке можете не переживать – у неё всё будет хорошо, хотя эта ночь будет для неё не из легких…
- Может быть, я посижу рядом?
- Сейчас с ней находится опытная сиделка. А вы сможете навестить её завтра, когда она придет в себя. И не волнуйтесь вы так, она под надежной охраной.
- Да-да, я понимаю!
Илья встал с кресла, и пошел вслед за женщиной в ту комнату, где мог передохнуть.
Перед тем как оставить его одного, женщина дала ему таблетку и стакан воды.
- Это хорошее снотворное. Выпейте! И вы сможете крепко уснуть до самого утра.
- Спасибо вам за все.
- Не за что! А что, эта девушка очень дорога вам?
- Да. Я люблю её.
Сказав эти слова, он вдруг понял, что впервые в жизни произнес их. До сих пор не было женщины, которой бы он признался в своем чувстве. Да и Саша, наверно, нескоро услышала бы их. Да вот, поди ж ты, всё произошедшее вдруг как будто перетряхнуло его жизнь,  с нее свалилась вся налипшая за долгие годы ненужная шелуха,  и осталось только самое главное – любовь к  женщине и стремление быть рядом с ней. Любой ценой, как бы высока она ни была…
Наконец, глаза его стали слипаться, и он окунулся в сон, так необходимый ему сейчас.
На следующее утро он проснулся, и сразу разыскал палату, в которой лежала Саша. Теперь около дверей сидел уже другой охранник, не менее угрожающего вида. Вероятно, он был предупрежден о его визите, поэтому, увидев его, кивнул головой, приветливо заулыбался, и распахнул перед ним дверь.
Илья вошел в палату, и увидел Сашу, которая уже пришла в себя, но почти ничего не видела из-за опухоли на лице. Голова её была забинтована, а ссадины на лице аккуратно заклеены пластырем.
Мужчина подошел к её постели, сел на стул, который стоял рядом, и взял её руку в свою.
- Сашенька…
- Илья Алексеевич, это вы? – спросила Саша, с трудом разлепив разбитые губы, которые при этом снова закровоточили.
- Ну, конечно, я. Скажи, милая, кто  сделал это с тобой? Я должен разобраться с тем человеком! Ведь это был Морелли, не так ли?
Сердце девушки ушло в пятки – ещё не хватало, чтобы Илья поехал домой к Антонио! Ведь тот убьет его! Она вспомнила его взгляд, полный бешенства, и занесенную над своей головой руку…
- Нет, это не он! На меня напали двое бандитов, когда я притормозила на дороге. Неожиданно у автомобиля заглох двигатель, и я вынуждена была остановиться.
- Ну, и не будем больше об этом. Пусть тогда полиция разбирается. Это её работа. Скажи лучше, как ты себя чувствуешь?
- Как будто меня переехал самосвал. Но все это ерунда по сравнению с тем, что вы рядом. Это искупает любую боль. Но ведь вы, наверно, должны скоро уехать?
- Нет, я буду с тобой столько, сколько понадобится, и потом заберу с собой.
- Да, пожалуй, у меня больше нет причин здесь оставаться, - сказала Саша, и тяжело вздохнула, а потом хрипло закашлялась – нож Антонио прошел совсем рядом с сердцем девушки, и задел легкое.
- Лежи тихо, и постарайся успокоиться. И не думай ни о чем плохом. Всё самое страшное для тебя уже позади. Теперь всё будет хорошо…
В палату вошла пожилая сиделка, и стала что-то быстро говорить по-итальянски.
- Что она говорит? – спросил Илья.
- Она говорит, что сейчас вы должны уйти, но можете вернуться в пять часов и побыть до семи.
- Хорошо. Я обязательно вернусь в пять, - сказал мужчина, и вышел из комнаты, поцеловав ей руку на прощанье.
Он поехал в гостиницу, принял душ и переменил рубашку. Потом позавтракал в ресторане, и решил позвонить жене. Она уже почти сутки даже не пыталась связаться с ним. Видно, и здесь у неё были на это причины. Илья не возражал – в Италии за ней тоже повсюду следовал незаметный человек с фотокамерой, и наверняка его коллекция эротических фото теперь значительно пополнится новыми шедеврами.
Илья набрал номер жены, но женский голос ответил, что «абонент недоступен», и попросил перезвонить позже.
- Ну, что ж! Позже, так позже, - пробормотал мужчина, и вышел из отеля. Он очень хотел навестить сеньора Морелли, и спросить у него кое о чем.
…Илья позвонил в дверь роскошного особняка, и она сразу распахнулась, как будто его здесь ждали. Приветливая горничная провела посетителя в гостиную, и предложила присесть – господин Морелли сейчас  примет его.
Антонио не заставил себя долго жать, и через несколько минут появился в комнате. Судя по его несколько помятому лицу, он тоже провел бессонную ночь…
- Чем обязан, господин Лагутин? – спросил он не слишком приветливо.
- Саша в больнице. Её чуть не убили прошлой ночью. Я приехал узнать, не вы ли виновник всего этого.
- Я? Да вы сошли с ума! Я сам не смог уснуть ни на мгновенье этой ночью, ожидая её. Так она жива?
- Да. Сегодня она пришла в себя.
- И… Что сказала?
- Сказала, что на неё напали незнакомые люди, когда она остановилась на шоссе.
- Вот видите! – сказал Антонио, а Илья заметил, что тот с облегчением вздохнул – девушка не выдала его. Кстати, в этом он почти не сомневался. – И что вам ещё нужно от меня?
- Я бы хотел знать правду.
- Правду?!  Вы отняли у меня женщину, которую я любил, обвинили меня черт знает в чем! Какую ещё правду вы хотите услышать? Как я нашел её в самом бедном районе города, где она снимала крошечную комнату на двоих с  подругой - полуголодная, с одной парой развалившихся туфель на все времена года? Как я спас её, когда она хотела покончить с собой из-за вашей женитьбы, вырвав из рук таблетки в самый последний момент? Как я поселил её у себя в доме и сделал  богатой и знаменитой, а вы в это время даже не вспоминали о ней! А потом разрушили все то, что я построил с таким трудом, случайно встретив её. И она кинулась к вам, не думая ни о чем, как кидается на огонь несчастный мотылек.
- Вы избивали её! Я сам видел следы ударов у неё на спине!
- Да, я наказал её. Я не люблю, когда мне изменяют. Ну, а вы, на моем месте, наверно, встретили бы её после свидания с любовником с цветами и шампанским!
Глаза сеньора Морелли налились бешенством. Илья понял, что в таком состоянии он был и вчера, когда увидел вечером возвратившуюся домой Алекс.
- И все-таки, это вы пытались убить её, а потом выкинули на шоссе умирать!
- И сразу вызвал полицию и «Скорую», заметьте…
- О, да! Это очень благородно с вашей стороны – не дать истечь кровью двадцатидвухлетней девочке!
- Да кто тут говорит о благородстве! Бросить её на произвол судьбы  с крошечным ребенком на руках – это очень благородно. Так что, лучше помолчите, и, как говорится, разойдемся красиво.
- Отдайте мне её документы, и я уеду. Она до сих пор числится в больнице как неизвестная!
- Хорошо, сейчас горничная принесет их. А если не секрет – что вы собираетесь делать с ней дальше? Опять бросите здесь, натешившись вдоволь? Или увезете с собой в Москву?
- Да. Я увезу её с собой. Обязательно!
- Угу. И будете иногда заниматься с ней сексом в какой-нибудь захудалой гостинице или на съемной квартире. Конечно, по секрету от жены.
- А вот это уже мое дело!
- Ну, да! Конечно, это ваше дело… К сожалению, у вас есть передо мной одно важное преимущество, которое перевешивает всё, что могу дать ей я. Она вас любит. И ради вас готова на все. А мое присутствие в своей спальне она только терпела. Ну, а когда вы наиграетесь с ней? Или если ваша жена узнает о вашем романе? Что будет с этой девушкой?  Знаете, пусть она возвращается ко мне. Если она как следует попросит прощения, я, может быть, приму её назад.
- Даже не мечтайте! Этого не будет. Ни-ког-да…
Тут горничная вынесла небольшую пластиковую папку, где хранились все документы девушки. Илья взял её, и, не прощаясь, вышел из дома.
Он на чем свет стоит ругал этого мужика, чуть не убившего его Сашеньку, но в глубине души хорошо понимал его – всему виной была ревность. Видно, Антонио, сам того не осознавая, очень любил её, и не смог пережить измены. Да что  говорить! Он и сам обезумел бы, если бы Саша вдруг сказала, что не вернется с ним домой, а останется здесь, в Италии, с другим мужчиной, и попросила бы забыть о ней.
- Ну, как же можно быть таким слепым, и не увидеть, какая девушка живет рядом с тобой! И как она любит тебя! И разменять свою жизнь на этот нелепый брак, в котором каждый сам по себе! А в это время Саша чуть не убила себя из-за того, что узнала о моей женитьбе. Действительно, лысый, толстый дурак! – ругал себя Илья. – Хорошо хоть, что у меня ещё будет возможность загладить свою вину перед ней…
…Наскоро перекусив в ресторане гостиницы, он вызвал такси, и поехал в больницу. По дороге у него зазвонил телефон.
- Дорогой, ты звонил мне сегодня? – запела трубка голосом жены.
- Да, ты была недоступна.
- Просто у меня разрядился телефон. Ну, что? Ты приедешь сегодня в Рим?
- К сожалению, я не смогу. Мне придется задержаться здесь. Я случайно встретил девушку, у которой был опекуном несколько лет назад. Вчера она попала в неприятную историю – на неё напали бандиты, и ранили  ножом в грудь. Сейчас она в больнице. Я должен быть рядом. Так что ты уж продолжай путешествие одна!
- Ну, конечно, оставайся, дорогой! Кто же ещё поможет бедняжке! - сказала Лола, и, тепло попрощавшись с мужем,  положила трубку.
- Ага, охотно верю! – подумала Лола чуть позже. – Наверно, подцепил себе какую-нибудь молоденькую курицу, и теперь никак не может с ней расстаться. Ещё не хватало мне соперницы! Нет, мне просто необходимо увидеть эту девицу! Хотя… Он наверняка притащит её с собой в Москву, и я ещё смогу вдоволь налюбоваться на неё! И не стоит  менять свои планы. Будущий вечер обещает мне самые изысканные и очень пикантные удовольствия. Конечно, они недешево обойдутся моему благоверному, но ведь за все хорошее надо платить, не так ли? А у моего супруга денег куры не клюют, от него не убудет!..
Молодая женщина пустила воду, чтобы наполнить ванну, и думала о том, как ей лучше распорядиться целой неделей полной свободы. Планов было много…
…А Илья все свое время проводил в больнице. И уже через три дня, когда Саше стало немного лучше, договорился о том, чтобы спецрейсом отвезти её в Москву – он хотел побыстрее оказаться с ней у себя в доме, чтобы  самому ухаживать за своей любимой. Немного напрягало лишь то, что там же будут жить его жена и теща. Но уж он сумеет оградить девушку от их назойливого «внимания».
- Ну, что, скоро домой, Сашенька! – сказал Илья, и девушка хотела улыбнуться, но сразу скривилась от боли – её губы, покрытые чуть поджившими болячками, снова закровоточили.
- Это замечательно, Илья Алексеевич! Но… Как же я смогу добраться до аэропорта?
- Не волнуйся, дорогая, я уже обо всём позаботился. Ты не почувствуешь никаких неудобств по дороге. К тому же рядом  всё время будет опытный врач…
- Спасибо. Но, наверно, это будет очень дорого стоить, и  мой долг возрастет многократно…
- Более того, я поставлю тебя «на счетчик», - улыбнулся мужчина. - Ты никогда не сможешь расплатиться, даже  не надейся!
- О, как это жестоко! Но… Я согласна!
Саша приподняла руку, и погладила его по плечу. А он схватил эту руку, густо покрытую синяками и ссадинами, и стал целовать её.
- О, Господи! Неужели это всё происходит со мной наяву?! – думала Саша, а её глаза наполнялись слезами – кажется, счастье не обошло её стороной, и  любимый мужчина будет рядом. Пусть не мужем. Пусть только любимым. Какая разница? Хотя, нет… Разница, конечно, есть. Ведь когда-нибудь он узнает, что у него есть сын, но так и не сможет стать ему настоящим отцом – его жена ни за что не позволит ему усыновить внебрачного ребенка! Но зачем ей сейчас думать об этом? Сейчас надо просто наслаждаться тем, что он тут, рядом, её любимый, её ненаглядный Илья...
Уже через два дня девушку аккуратно положили в машину, привезли в аэропорт, и погрузили на самолет. Она возвращалась домой. Её внешний вид был по-прежнему ужасен…
…Мамаша Лолы увидела, как к их дому подъехала машина «Скорой», и очень сильно удивилась. Она быстро сбежала с лестницы, совершенно позабыв о своей мигрени, сердечных перебоях и болях в позвоночнике, на которые постоянно жаловалась окружающим.
Когда носилки с девушкой вытащили из машины, она заголосила:
- Илья, что это такое? Кто эта женщина? И почему ты привез её в наш дом?
- Прошу прощения, мадам - в мой дом! Эта женщина теперь будет жить у меня. Она нуждается в уходе, и получит его, что бы вы ни говорили!
- Но что ты скажешь своей жене! Бедная Лола! Она должна завтра вернуться. И что она найдет здесь?!
- О моей жене вы не волнуйтесь. Она обязательно получит то, что заслужила.
- Что ты хочешь этим сказать? Что такое она получит?
- Ну, каковы заслуги, такова и расплата…
В это время каталку с девушкой провезли мимо них, и женщина взглянула на Сашу.
- О, Боже! Кто это её так?
- К сожалению, жестокие люди есть не только у нас, но и  в Италии…
Дама вдруг обеими руками схватилась за голову.
- Моя голова! Какая боль… Это невыносимо! – промолвила она, и предпочла быстренько удалиться.
Мать, конечно, была в курсе того, как проводит время её любимая дочь, и теперь сразу смекнула, что муж тоже узнал об этом. Последствия же этого могли быть ужасны для них обеих. Неизвестно, как поступит супруг, узнав о многочисленных изменах жены. А её Лола была настолько глупа и неопытна, что, не читая, подмахнула брачный договор, подсунутый ей ушлым адвокатом Ильи перед самым бракосочетанием, по которому в случае развода  не получала ничего, если факт её измены будет доказан. Так что, на этот раз у её мамаши и на самом деле разболелась голова, что совсем не удивительно.
- Ну, может быть, ещё и пронесет, - стала успокаивать себя женщина. – Вот Лолочка приедет, приласкает этого лоха как следует, и всё встанет на свои места. Самое главное, чтобы эта избитая девица не метила на её место. Хотя, сейчас  бедолаге, конечно, совсем не до того…
…Но всё оказалось ещё хуже, чем она думала – оказалось, что адвокат Ильи уже подготовил документы для бракоразводного процесса, приложив к заявлению самые красочные фото. И приехавшая на следующий день Лола была поставлена перед фактом – через две недели суд, развод, а потом жизнь повернется к ней своей не самой лучшей стороной. И уже не будет ни этого шикарного дома, ни богатого лоха, готового оплачивать все её капризы, ни многочисленных любовников, которые были с ней до тех пор, пока она была в состоянии содержать их. Не будет и подруг, которые тоже норовили «на халяву» провести с ней веселый вечерок в ресторане, да ещё занять немного денег «у этой дуры Лолки», и сразу забыть об этом. И ничего нельзя  с этим поделать. Она, было, попыталась кинуться перед ним на колени и вымаливать прощение, но Илья быстро прекратил эту сцену, сказав, что терпеть не может театральных представлений, тем более что и актриса она никакая.
И вот, через две недели Илья был свободен, как ветер, а жена и теща исчезли из его дома. Надо сказать, что, конечно, он не выкинул их на улицу, а купил квартиру и дал приличную сумму денег на первое время. И, наконец, вздохнул с облегчением. Теперь он будет строить свою жизнь так, как сам этого захочет. И рядом с ним будет  женщина, которую он выбрал сам, и лучше которой нет для него на целом свете…
…За прошедшие недели синяки на теле Саши уже поджили, глаза опять стали синими озерами, а шов на левой стороне груди был  почти незаметен, и совсем не доставлял ей боли.
Она уже самостоятельно вставала с постели, правда, была ещё достаточно слаба. Но хороший уход, полноценное питание и нежные заботы любимого делали свое дело – она быстро выздоравливала. И Илья уже с нетерпением мечтал о том, как бросит ко всем чертям свои дела, запрется с ней в своей спальне, и не выпустит её из своих объятий до тех пор, пока не свалится от изнеможения. В последние дни от этих мыслей всё валилось у него из рук, голова кружилась, а сердце замирало и билось неровно.
Каждый день он приезжал с работы, и кидался в комнату Саши, чтобы проведать её, и настоящий восторг охватывал мужчину, когда он видел, как она радуется его приходу.
Вот и сегодня. Он летел домой как на крыльях, купив по дороге большой букет чайных роз. Он так хотел увидеть её!
Войдя в комнату, он бросил взгляд на постель, но она была пуста.
- А где же Саша? – спросил Илья у сиделки.
- А она уехала ещё утром. Я говорила, что ей  нельзя выходить на улицу, что она ещё слишком слаба, но она не захотела меня слушать. Тут вот записка для вас.
Он прочел только первую строчку:
Илья Алексеевич,  простите меня,
                но я вынуждена   уехать…
В глазах у него потемнело, сердце больно дернулось в груди, а дышать стало совершенно невозможно. Всё вокруг рушилось – он опять один, любимая женщина ушла от него, снова исчезла, даже не попрощавшись, и все его мечты о браке с ней так и останутся мечтами.
Он резко дернул ворот, и с дорогой рубашки с веселым перестуком посыпались на пол пуговицы. Сознание оставило его, и он упал…
…Дальше в записке было написано о том, что она  вернется к нему  сегодня же вечером, но ей обязательно надо навестить Марью Петровну. Она по ней очень соскучилась. Девушка не могла признаться в том, что сходит с ума от разлуки с сыном, который уже и не помнит свою мать, и хочет поскорее прижать его к себе, и поцеловать в румяную щечку…
…Когда Саша вернулась, то увидела у дома карету «Скорой помощи».
- О, Господи, что случилось?! – испугалась девушка, и ускорила шаги, насколько это было возможно в её состоянии. В это время носилки с Ильей выносили из дома. Он был очень бледен, и глаза его были закрыты.
- Что произошло? – спросила Саша у врача.
- Сердечный приступ, - сказал тот, и открыл дверцу, а девушка вынуждена была прислониться к автомашине, чтобы не упасть от подкатившей к горлу противной слабости.
- Можно, я поеду с вами?
- Вы его родственница?
- Да.
- Ну, тогда, конечно. Хотя, я думаю, ему сегодня будет не до вас!..
В больнице ему сразу сделали необходимое обследование. К счастью, это был не инфаркт, а только сильнейший сердечный  спазм, и Илья быстро пришел в себя. А когда открыл глаза, то увидел сидящую рядом Сашу.
- Саша? Ты вернулась…
- Да я  никуда и не уходила, Илья Алексеич!
- Ну, а как же записка – вынуждена уйти…
- Так дальше там написано, что я еду навестить Марью Петровну, и вернусь вечером!
- А я не успел дочитать, мне стало плохо уже от первых слов.
- Простите, я не хотела. Если бы я знала, что мое исчезновение заставит вас так страдать, я бы ни за что не ушла из дома!
- Значит, ты готова быть со мной всю жизнь?
- И вы ещё сомневаетесь в этом? Я люблю вас, Илья Алексеевич. Я полюбила вас, когда была ещё ребенком. И буду с вами до тех пор, пока вы сами хотите этого. Только жить в одном доме с вашей женой и её матерью я не могу. Я прямо кожей чувствую, как они ненавидят меня.
- А тебе и не придется жить с ними. Я уже оформил развод, и теперь ты будешь в моем доме хозяйкой. И, пожалуйста, повтори мне ещё раз то, что ты сказала.
Девушка наклонилась к нему, и прошептала на ухо:
- Я люблю вас, Илья Алексеевич!
- По-моему, нам пора стать на «ты».
- Хорошо. Тогда так. Я люблю тебя, Илья! Очень…   
- И я люблю тебя. Надеюсь, ты не откажешься стать моей женой?
- Нет. Я с удовольствием выйду за вас… за тебя замуж. Вот, только твой отец… Наверно, он не захочет видеть меня своей дочерью. Ведь я для него по-прежнему лишь  бедная сирота, взятая тобой в дом из сострадания.
- Ну, я сумею быстро убедить его, что ты – талантливая художница и самая красивая женщина, которую я видел в своей жизни. Да и вообще, разве дело в том, чего ты добилась в жизни и как выглядишь! Важнее всего, что ты любишь меня, а я не могу без тебя жить. Ты знаешь, в последнее время я часто мечтаю, как ты будешь рисовать, когда я на работе. А потом встретишь меня на пороге, и кинешься мне на шею. Почему-то именно эта картина всегда стоит у меня перед глазами.
Он хотел сказать, что рядом видит своего сына, но промолчал. Почему-то она не могла признаться ему в том, что у них есть ребенок. И это сильно волновало Илью – значит, она не совсем доверяет ему. И это было плохо.  Но он решил пока ничего не говорить ей об этом – надо дать ей время.
В палату вошел врач, измерил больному давление, и посоветовал отдыхать – такой сердечный спазм не мог пройти бесследно за несколько часов, необходимо  несколько дней полежать в постели и как следует подлечиться.
- Ну, конечно, доктор, он сделает всё так, как вы скажете, - воскликнула Саша.
- Да, моя будущая жена знает, что говорит, - подтвердил Илья. – Кстати, я только что сделал ей предложение, и она приняла его. Мы поженимся сразу же, как только вы выпустите меня отсюда!
- От всей души поздравляю вас, но сейчас вынужден попросить вашу невесту тоже пойти отдохнуть. А вашу приятную беседу вы продолжите завтра, у вас ещё будет на это время…
…Через неделю Илья вернулся из больницы домой, и с трудом дождался вечера, чтобы увести девушку в свою спальню.
- Но ты ещё не совсем здоров, дорогой, - слабо сопротивлялась та.
- Вот уж нет, я чувствую себя вполне здоровым, - сказал мужчина, обнимая её. – И очень хочу оказаться с тобой в постели…
- А у меня совершенно нет сил сопротивляться. Я тоже схожу с ума по тебе, и мечтаю о том моменте, когда смогу прижаться к тебе, и ощутить тепло твоего тела…
…Они проснулись утром очень поздно.
- Ты как, Сашенька? – спросил Илья, целуя её.
- Мне очень хорошо с тобой, Илюша. А сегодня была первая ночь, когда мне не надо было никуда торопиться, и пробираться в свою комнату, замирая от страха, что кто-нибудь меня увидит. И это было чудесно!
- Надеюсь, что теперь так будет всегда.
Илья помолчал, а потом вдруг спросил:
- А ты не думаешь, что сегодня мы с тобой могли зачать нашего ребенка? Это было бы здорово! Я очень хочу, чтобы ты родила мне сына.
При этих словах мужчина внимательно посмотрел на Сашу, а та зажмурилась, а потом заговорила, как будто с разбега нырнула в холодную воду.
- Илья, у нас уже есть ребенок, он живет с тётей Машей. И это к нашему сыну я ездила тогда, неделю назад.
- У меня есть сын? И ты молчала? Но почему, Саша? 
- Я боялась.
- Боялась? Разве я был когда-нибудь груб с тобой? Или чем-то обидел тебя?
- Нет. Просто я не хотела, чтобы ты подумал обо мне плохо. Ведь ты вполне мог предположить, что я захочу шантажировать тебя ребенком. Я бы не пережила этого!
- Вот в чем дело! А я все время ломал голову, почему ты не захотела рассказать мне всю правду.
- Так ты узнал?!
- Узнал. Не сразу, конечно. Просто я сопоставил некоторые факты – твое исчезновение из пансиона Розы Григорьевны, уход из моего дома тети Маши. Это и навело меня на кое-какие мысли. Ну, а когда я увидел те носочки, которые вязала моя няня, то  подозрения мои обратились почти в уверенность.  Я поехал к тете Маше ещё раз, и увидел очаровательного младенца по имени Валентин, который был очень похож на меня. Я сказал, чтобы няня собирала вещи –  хотел приехать на следующий день, и забрать её и сына в свой дом, но она неожиданно исчезла. И с тех пор я потерял её след.
- Но это все в прошлом. И теперь сын с нетерпением ждет папу. Я обещала, что ты приедешь за ним в самое ближайшее время.
- Ну, и что же мы делаем здесь? – спросил Илья, вскакивая с постели.  – Быстро в душ, завтракать, и в путь!..
…С этого дня события развивались стремительно. Тётя Маша опять заняла свое место в доме Ильи, маленький Валя познакомился с папой, и теперь не отходил от него ни на шаг, когда тот был дома. А его родители подали документы в ЗАГС, и теперь с нетерпением ждали того дня, когда станут мужем и женой.
Саша все свои дни проводила с сыном, пытаясь наверстать то время, что была в разлуке с ним, и только изредка посещала свою мастерскую, чтобы в рисунках выразить переполнявшие её чувства.
А ночью, закрывшись в спальне, будущие супруги не могли насытиться друг другом, и каждая следующая ночь была для них прекраснее предыдущей. Они купались в своей любви, они тонули в ней, и уже не представляли, как могли обходиться друг без друга.
- Где ты хочешь провести медовый месяц, Сашенька? Пора заказывать путевки, - спросил Илья за неделю до свадьбы.
- А нам обязательно ехать? Я бы лучше провела время здесь, с сыном и с тобой. Всё равно за границей мы не увидим ничего, кроме своего гостиничного номера, который будет наверняка хуже нашей спальни.
- В твоих рассуждениях есть здравый смысл. И все-таки, так положено. Боюсь, что окружающие нас не поймут, - улыбнулся он.
- Да они будут завидовать, что нам для счастья не надо ничего, кроме общества друг друга!
- Ну, да. А мужики будут называть меня сексуальным маньяком!
- Но ведь ты и есть сексуальный маньяк, - хихикнула Саша, придвигаясь поближе к своему любимому, и обнимая его.
- Только рядом с тобой, дорогая, только рядом с тобой…
…На бракосочетании Ильи и Александры было много гостей. Невеста, конечно, была неотразима в белом платье, а жених был на седьмом небе от счастья.
На банкете к нему подошла Соня, которая, конечно, тоже была приглашена, и сказала:
- Я очень рада, что ошиблась вас, Илья Алексеич. И готова взять все обидные слова назад. Будьте счастливы, и берегите Сашу. Никто и никогда не будет любить вас так, как любит она.
- Я знаю. И счастлив, что теперь она со мной…
…Отшумела веселая свадьба, молодые вернулись из свадебного путешествия,  жизнь потихоньку входила в свою колею. Совсем скоро Саша призналась Илье, что снова ожидает ребенка, чем привела мужа в состояние полной невменяемости – настолько он был рад этому. Теперь каждый день после того, как он возвращался домой, они прогуливались по тихой улице поселка. Впереди шел их сын, а чуть позади него – молодые супруги. Илья заботливо поддерживал жену под локоть, чтобы та случайно не споткнулась и не упала.
Они медленно шли по тротуару, разговаривая обо всем. Саша читала стихи, которых знала великое множество, и рассказывала ему, какую картину задумала написать. А Илья с удовольствием слушал её, и думал о том, как ему интересно с этой женщиной, и как много он потерял за  годы, прожитые без неё…
…Однажды зимой, перед самым Новым годом, когда беременность Саши уже перевалила на седьмой месяц, они также гуляли неподалеку от своего дома. На этот раз Илья держал за руку сына,  что-то рассказывая ему,  а тот весело смеялся, и кивал головой. Саша шла рядом, на полшага впереди них.
          Навстречу им очень медленно ехала большая черная автомашина с затемненными стеклами. Почему-то вид этой как будто крадущейся машины вызвал у Саши панический ужас. Горло перехватил болезненный спазм, и она не могла даже сказать мужу, что неплохо бы прибавить шаг или свернуть куда-нибудь, чтобы оказаться подальше от  автомобиля, чем-то удивительно похожего на похоронный экипаж.
Вдруг стекло возле заднего сиденья этой автомашины поехало вниз, и Саша увидела лицо того человека, которого хотела бы, но никак не могла забыть.
- О, Господи! Антонио! Он здесь! Он разыскал меня! И, наверно, опять хочет убить…
Вдруг  глаза их встретились, и она увидела в глазах мужчины такую боль и такое отчаяние, что её сердце тоже сжалось и затрепетало от боли.
- Ну, вот, сейчас он достанет пистолет, и убьет нас, - подумала она, и постаралась незаметно загородить Илью собой, чтобы уберечь от пули.
Автомобиль очень медленно проехал мимо, но ничего не произошло.   
  - Значит, он выстрелит нам в спину! – решила Саша, приотстала немного, и  спина её напряглась в ожидании пули, входящей в её плоть. Прошло несколько секунд, которые показались ей часами. Потом нервы  не выдержали, она обернулась, и увидела, что Антонио  обернулся тоже, и теперь смотрит им вслед из заднего окна автомобиля, а по лицу его, сильно постаревшему за последние полгода, текут слезы. Тогда Саша подняла руку, затянутую в перчатку, и еле заметно помахала ему, стараясь сделать так, чтобы этого не заметил муж. И было в этом жесте и прощение за то, что произошло с ней по его вине, и сожаление, и боль, и желание попрощаться навсегда. Мужчина в ответ тоже помахал ей рукой, машина взревела, и уже через несколько секунд от неё не осталось и следа…
Саша с трудом перевела дыхание, и, наконец-то, обрела способность говорить.
- Пожалуй, нам пора возвращаться домой, милый. Что-то я устала сегодня.
- Ну, конечно, дорогая, мы сейчас же возвращаемся, - сказал Илья, и подхватил жену под локоть свободной рукой…
…Через полтора месяца  Александре Лагутиной сообщили, что сеньор Антонио Морелли  скоропостижно скончался от разрыва сердца, и завещал ей все, чем владел…


*          *         *