Освенцим
---
Антон не верил, что мы, три девчонки, перехватим эту попутную «Делику» на заснеженной трассе «Уссурийск-Хасан»:
- Нам хотя бы до Раздольного…
Согревшись в микробусе, помолчали для приличия и продолжили:
- А Вы куда едете?
- Домой, - дальновидно отрезал водитель.
- А мы владивостокские. Природу любим и изучаем, на энтузиазме. Вот из похода…
- Юннаты, значит, - подобрел дядька за рулём. – И я из Владика! Повезло Вам – доставлю.
- Мы места смотрели, как тут зимой. Есть идея – насчёт леопарда. Как его сохранить…
Шофёр наш насупился. Тогда мы заспорили между собой.
- Не выйдет это, - сказал Антон. – Прошлой зимой под Нежино один леопард погиб. Я точно знаю: мне егерь Муляр сказал.
- Два, знатоки, - вдруг сказал шофёр. – Два погибли.
- Откуда Вам известно? – обиделся Антон.
- Рассказал один мужик… Приехали они на охоту, шестеро, на трёх тачках. Лицензия была на козу, косулю то есть. Ну, и дедок местный; его тут все знают: брешет, будто он ещё с Арсеньевым ходил. А выпьет хорошо – так и с Пржевальским.
До полночи – расслабон, а с рассветом – на загон. Чиф и Второй вытянули жребий на номерах быть; ну, и Маслёне, новичку, подфартило. Уже околели совсем; но «рука у курка, слух напряжён», как сказал поэт.
Второй боковым зрением поймал – «Вот она!» - развернулся и навскидку – б-бах! Забилась, снег взрывая; только странно…
Ну, Маслёна подбежал, как бешеный, влупил в экстазе метров с двадцати.
Второй подходит – а это леопард! Густо припорошен снегом, так что и пятен не видать. А кровь из пасти и снизу, клюквенным соком.
- Вот это почин! – ликовал Маслёна. И Второму:
- Ты его зацепил, а я – завалил!
- Чего орёшь? Ещё бы одну козу взяли, - с досадой ворчал, подходя к ним, Чиф. Увидел добычу, помрачнел и присвистнул:
- Дела-а! Не было печали…
- Я не хотел; честное слово, не хотел я! – сказал Второй.
Подошли Дед, Маркони и Дракон; последним дедок местный.
- Моя первая добыча! – ревниво сказал Маслёна.
Наш Дед буркнул что-то Чифу, и тот объявил:
- Вот что, команда! Ничего этого не было. И чтоб ни гу-гу, даже Кэпу. Ни жене, ни любовнице. А зверя мы сожжём.
- Верно! – сказал вдруг дедок. – Тут ниже, по ручью, есть поленница сушняка. Я покажу.
- Мужики! - горячо зашептал Маслёна. – Отдайте мне хоть шкуру. Я её брату на Запад отошлю. Никто не узнает: век воли не видать!
- И не увидишь, - сказал Чиф. – Зверь-то из Красной книги.
- Ну хоть хвост, конец отрублю! – взмолился Маслёна.
- Я тебе твой конец отрублю! – рявкнул Чиф. – Марш к машинам, притащи две канистры горючки. Да у Дракона не бери: у него солярка, а она даёт чёрный дым.
- Сам знаю, - обиделся Маслёна. – Найду вас по следам.
Через час леопард лежал на поленнице, уже застывший. Как памятник на пьедестале. И тайга пыталась отразиться в стеклянных глазах своего сына. Но не смогла: глаза помутнели; и тогда пошёл редкий снежок, посеребрил зверя. Как никогда, ему к лицу пришлось второе имя – барс.
Дракон толково облил зверя бензином; запах особенно резанул отвращением.
- Маркони подожжёт, - сказал Дед, - что-то он в стороне…
Понесло палёной шерстью; все стояли мрачные, будто каратели.
- Слышь, дедок, - сказал Маслёна местному. – Не проболтайся никому. Ты ведь тоже… дрова показал и…
- Эх, молодой, - веско ответил тот. – Если б я хоть сотую часть того, что повидал, сболтнул кому, давно бы уже на том свете был.
Горько-приторный дух горящего мяса. «Как Освенцим», - подумал Второй.
А назад мы ехали медленно: каждый боялся прибавить скорость, чтоб не подумали, что он отрывается от команды. Словно похоронная процессия, - закончил рассказ наш водитель.
- Что ж вы не смотрите, в кого стреляете? – спросил Антон.
- Знаешь, пацан, когда на каждого зверя по три охотника, пока смотришь – тебя опередят.
- А Вы тогда на этой же машине были? – не унимался Антон.
- Зачем интересуешься? – процедил сквозь зубы водитель.
Мы замерли. Он вдруг резко затормозил:
- Вылазьте! Впереди – Кипарисово; там – электричка.
Мы суетливо высыпались на обочину. Пока Антон собирал мятые рубли и трёшки, водитель резко газанул и умчался; мы даже номер машины не разглядели в снежуре из-под колёс.
Зато сколько денег сберегли! – оправдывался Антон. – Да и показалось мне – в салоне запашок палёной шерсти…
А мы, три девчонки, смотрели вдаль за реку Раздольную. Там, серебристый, с рыжими подпалинами и в пятнах, как шкура леопарда, был Нежинский хребёт. И над ним – два столба чёрного дыма. Антон тоже взглянул туда и горько сказал, угадав мысль каждой:
- Освенцим.
Свидетельство о публикации №219032401614
Алексеев -Адвокат 01.06.2019 06:05 Заявить о нарушении
Владимир Бородин 4 01.06.2019 06:11 Заявить о нарушении