автограф длинною в 30лет

                АВТОГРАФ ДЛИННОЮ В 30 ЛЕТ.
Жаркое лето 74года было урожайным на посещение станицы Вешенской уважаемыми гостями из Москвы и других городов нашего необъятного Советского Союза. Причиной столь богатого урожая была приближающаяся юбилейная дата «Вешенского затворника» Михаила Александровича Шолохова. Идешь по главной аллее станицы или по центральным улицам, а тебе навстречу попадаются незнакомые лица. Начинаешь всматриваться из любопытства. И вот тебе удача, неожиданно для себя встретишь Шукшина с Бурковым, около церкви на лавочке сидят Юрий Никулин с Тихоновым и Бондарчуком, о чем- то беседуют. На высоком берегу Дона видны фигуры Лапикова и Кирилла Лаврова, стоят молча и смотрят в стремнину Дона, которая выхватывает застоявшуюся воду Мигулянки, точно мамаша, опаздывающая на работу, тащит упирающегося ребенка и увлекает за собою. И вся эта водная громадина сметает на своем пути всякие препятствия, буквально протираясь сквозь правый и левый берег. Влюбленный в свой край человек, прислушиваясь к движению речной громады, частички вселенной живой природы, может услышать, как журчащим голосом родной ему Тихий Дон едва различимым шёпотом напомнит: Движение –жизнь, Застой-смерть... Вместе они, Мигулянский затон, в который просто врывается из-под земли мощный родник, и Дон, сливаясь и пополняя водную артерию, устремляются в сторону станицы Базковской, ласково огибает элеватор. Это одно из хранилищ донского урожая, где казачьи колхозы и совхозы Верхнего Дона много лет хранят донской каравай. Словно тот норовистый поджаристый скакун бежит стремглав, наш батюшка Дон, извиваясь голубой лентой, среди донской степи, песчаных плёсов, необъятных вилюжных логов, густо заросших левад из ивняка, огромных тополей и расплывшихся от долголетья плакучих ив и верб, между сверкающих водной гладью, как зеркалами, заболоченных ендов, пологих низин, крутоярья, мелких речушек, пополняющих своей непорочно чистой водой его помутневший от дальней дороги бассейн в сторону Цимлянского моря. Там замедлится его бег, он затихает и успокоивает свою прыть, натолкнувшись на плотину. Спасибо тебе батюшка Дон, тысячелетьем кормивший, поивший наш чудесный казачий край, скольких людей ты спас в тяжелые времена, а теперь ещё и созидающий электрическую энергию. Сколько изведал и видел набегов чужеземных супостатов на эту ковыльно-шафрановую степь, каждая пядь которой пропитана кровью и потом казаков, омыта женскими горько-солеными слезами, оплакивавших своих мужей, братьев и сыновей, погибших при защите своего дома и Отечества от врагов, желавших покормиться и разбогатеть за чужой счёт, отметиться недобрыми делами в степных краях. Скольким людям донская сторонушка стала кровом и в лихую годину выкормила своими богатыми хлебными урожаями, напоила чистой водой. Каждый человек с мала и до велика на Дону знает цену хлеба. Хлеб- всему голова –это ведь наш донской девиз, который передается из поколения в поколение. А кроме того, здесь живут добрые и щедрые люди, гостеприимны к друзьям и непримиримы к врагам.
     Все это очень интересно наблюдать со стороны за известными всей нашей стране уважаемыми людьми. Стайками стояли молодые люди, чуть в сторонке бабушки –старушки, досужие и празднично одетые, наблюдатели, без зорких глаз и досужих слухов которых в станице могла бы замереть жизнь. Эти любопытные старушки всё замечали и за всеми подглядывали, чтоб не дай бог и не приведи господь, что случилось не у них на глазах или что пропустили, если вдруг: « У Маньки, появился друг». А они об этом узнали в последнюю очередь, так из-за этого у них заднее место свербеть перестанет, от досады придется лишь за ухом почесать. Иногда кто-то из детворы обращался за автографом. Никто не мешал и не отгонял от них поклонников их таланта. Все они без охраны, были доступны на расстоянии протянутой руки, доступны для каждого и доброжелательны ко всем. То-то было общество равных граждан, а сейчас держимордовская охрана и на 5 метров не подпустит фаната к «звезде» подобного типа. Плати деньги –подпустят. Одно слово рынок вывернул душу людями плюнул в колодец с питьевой водой.  На следующий день их принял наш донской писатель М.А. Шолохов. Все уже знали, что они приехали на съемки фильма: «Они сражались за Родину». Перед началом съёмок необходимо было получить напутствие от самого писателя. Знаменитые артисты день-два бродили по станице, входя в образы и привыкая к жизни аборигенов, а затем уехали на место съемок в станицу Клетскую. Там было выбрано место для съёмок, место, где, когда –то и разворачивались те знаменательные события Великой Отечественной войны на Дону. Примечательно местечко тем, что это была одна из линий обороны на подступах к Сталинграду. Здесь были остановлены фашистские полчища, которые так рвались к Волге, но были разгромлены и пленены. Эти события изложены на страницах романа «Они сражались за Родину». М.А. Шолохов был против экранизации не законченного романа, но Сергей Бондарчук уговорил его и тем самым ускорил написание второй книги.
 В тот период в Советском Союзе, когда выросла слава М.А. Шолохова было немало других писателей, с которыми Михаил Александрович дружил, находился в переписке многих из них он одобрял и поддерживал, некоторых нежно любил. Например, А.В. Калинина, А.В. Софронова и мн. других. Разных масштабов были эти писатели. Невольно пробежит мысль, а что же? Как же быть? Так и суждено им было остаться на его фоне мировой славы только друзьями, адресатами или это были такие же одаренные люди. Со своими судьбами, со своими книгами. Со своими вкладами, пусть даже скромными, в литературу. Имеют ли право на жизнь эти авторы, которые могут показаться не нужным балластом. Так, писатели средней руки, которых затмил своим талантом Шолохов. Да, нет ребята, Шолохов никогда не делил писателей на больших и малых. Он всех считал своими братьями по перу, уважал в каждом из них личность и труд. Даже мне далекому от литературы человеку, он говорил: «Сынок, никогда не лги, а особенно самому себе. Говори всегда правду в глаза, независимо кто перед тобой самый маленький человек или самый большой начальник, не лицемерь перед ним, оставайся всегда человеком. А если ты коммунист, то с тебя спрос вдвойне. Ко всем надо относиться одинаково и без всякого чванства.» М.А. Шолохов был ко всем строг, но справедлив. В своей статье «За честную работу писателя и критика» он писал: «Одной из основных причин увеличения литературного брака является отсутствие добросовестной, серьезной, отвечающей за свое слово критике… Когда критика наша прекратит либеральное сюсюканье и покровительственно-родственное отношение к писателю («хоть сопливое, да моё»); когда станет она подлинно революционной, беспощадной, суровой и не закрывающей перед правдой глаза,-тогда перестанут групповые зазывалы кричать на литературных перекрестках, расхваливать «своих» писателей и порочить «инаковерующих». Иначе так и останемся «честными болтунами» перед глазами советской общественности.» И народ, и писатели все уважали Михаила Александровича за его прямоту и правду, которая попадала всегда и в бровь, и в глаз. Нынче народ измельчал, правды не всяк любит. Особенно начальники и чиновники.
   Как-то после обеда, когда июньское солнце спускалось к закату, я шел по служебным делам в правление сельсовета и вдруг навстречу мне идут два Анатолия Софронов и Калинин. Они, скорее всего, возвращались от Шолохова в гостиницу. Я как -то сразу их узнал. Не знаю почему, но ко мне обратился Анатолий Вениаминович с вопросом: «А где у вас тут книжный магазин?» Я рассказал, как туда пройти и вызвался их сопроводить с условием, что они мне подарят книги с автографом. У меня ещё со студенческой скамьи проявилось хобби к книгам, и я стал собирать домашнюю библиотеку. Оба они засмеялись после моего предложения и, таким образом, состоялось наше знакомство. Я знал несколько стихов Софронова, «Ростов город, Ростов Дон… лавочки кленовые.  Бессмертник, Хутор Русский.»  Честно признаюсь, я не очень увлекался стихами, потому что считал: после Пушкина, Лермонтова и Некрасова на стихоплетной ниве другим делать нечего и топтаться по ней нет смысла. Калининского «Цыгана», «Возврата нет», «На юге», читал, а совсем не ведал, что он ещё и стихи писал, это для меня было новшеством. Когда мы зашли в книжный магазин, где все продавцы меня хорошо знали и как работника органов, и как постоянного покупателя книг. Я попросил знакомую продавщицу по имени Дана найти мне книги Софронова и Калинина. Ясное дело, сборник стихов Софронова «Все это было на войне» быстро нашёлся, а вот с произведениями Калинина вышла промашка, их в наличии не оказалось. Или быстро раскупались, или мало издавались. Скорее всего из-за бума на «Цыгана», его произведения не залеживались на книжных полках. СССР была самая читающая страна в мире, книги по своей цене были доступны всем без исключения, так как стоили совсем не дорого. Анатолий Владимирович подписал мне книгу. Потом сказал: «А с ним что будем делать и пошутил: нельзя слова бросать на ветер, может ещё одну купим, мою, я разрешаю тебе на ней расписать твои пожелания любознательному читателю». Анатолий Вениаминович усмехнулся: «Ты что, за мой счет хочешь обогатиться, увеличить свой гонорар, не выйдет!» «Петр Васильевич, найди время и заезжай ко мне в гости в Пухляковку, я тебе на двух книгах распишу свой автограф, договорились?» Я утвердительно кивнул в знак согласия, и мы попрощались. Никто не знал, и никто не ведал, что наша встреча с ним состоится когда-нибудь. Однако ж время хороший лекарь. Прошло много лет, в Дону утекло много воды. Судьба и служба забросили меня в столицу Донского казачества, Новочеркасск. Потом прибило к газете «Приазовский край», я познакомился с её редактором-Кучковым Василием Петровичем. Шло смутное и неспокойное время. Сменился строй. СССР канул в прошлое, о чем сказал Буш-старший: «Если бы СССР не развалился, Америке был бы конец и весьма печальный». США взяло на вооружение экспорт оранжевых революций, которые несли в своей основе разруху, хаос, рынки сбыта, торговлю оружием, чистейшей воды имперский бизнес. Одно слово- оранжевая революция. Их как раз американские спецслужбы тиражировали и продвигали по всему свету, хотя в основе их стоял все тот же несколько обновленный демон Троцкий, при активном участии одних местечковых, но уже без большевиков. Предательство Горбачёва и Ельцина разрушило страну до основания. Либералам еврейского пошиба попалась, наконец-то, в лапы святая Русь. Ох, и порезвились над ней ребята. До сих пор порядочных русских людей тошнит и кошмарит от их издевательств над нашим Отечеством.
 Что касается меня лично, перестройка убила во мне все чистое в душе и нанесла непоправимую рану в сердце патриота за нашу любимую Родину. Дважды пережить такое невозможно. Особый удар в сердце был нанесен участникам всех войн, которые, не щадя своей жизни, защищали интересы так бездарно проданного Отечества врагам. Об этом могу вспоминать и говорить с печально глубоким сожалением.  Да, Святая Русь по вине двух негодяев высшей партийной иерархии была практически уничтожена. Уничтожена тем, что Горбачёв и Ельцин изгадили и замарали светлую мечту человечества о коммунизме своим кулацко-троцкистским мышлением, вернули русскую цивилизацию в капитализм со всеми вытекающими последствиями: 10% населения купаются в роскоши, остальные 90% - нищие. Жадный и злой стал разжалованный народ, не прошло и пятилетки, как обличье поменял с советского на россиянское. Хотя русским остался? Пародокс. Кроме того, они дали возможность Чубайсам, Ципко, Доренкам измываться над светлой мечтой человечества. Получить высшее образование, бесплатно лечиться, посещать санатории, а после чего лить грязь на общество, которое продрало тебе глаза и научило уму-разуму. Это с их молчаливого согласия, два урода: коцаный (меченый) штурвальный и вечно пьяный прораб совершили геноцид советских людей, потому что перестройка и лихие 90е годы унесли более 30ти миллионов жизней населения страны, которая называлась СССР. В период Великой Отечественной войны потери людских ресурсов значительно меньше. Этих христопродавцев в назидание будущим правителям не только судить их четвертовать мало.
 В правоте своих слов я убедился на встрече с дорогим для меня человеком А.В.Калининым, когда узнал, что он написал поэму, посвященную столетнему юбилею М.А. Шолохова. Так сложились обстоятельства, что мне не суждено было попасть на презентацию новой книги и это меня несколько расстроило. Редактор газеты «Приазовский край» Кучков Василий Петрович меня успокоил, так как Анатолий Вениаминович, оказывается, пригласил его, как издателя книги, в гости и он возьмет меня с собою в хутор Пухляковский, где я мечтал давно побывать. Оказывается, не далее, как в ближайшую майскую субботу накануне дня Великой Победы мы отправляемся в хутор Пухляковский. С собою я прихватил сборник стихов с автографом А.В. Софронова, так на всякий случай.  День выдался что называется ядренный. На чистом небе не просматривалось ни одного облачка, даже перистых не было не видно на высоком небосклоне. Этот день мне показался особенно огромным. Спокойные деревья и придорожные травы проскакивали перед окном. И даже поднимавшееся на небосклоне солнце светило по особому откровению самой природы, открывая свои оконца на этот чудесный мир, с каждым мгновением проявляя красы родной земли. Особое чувство охватило в то мгновение, когда мы вышли из машины на развилке дороги вправо- Мелеховская, а влево, куда несло меня сердце к милому дому дорогого мне человека-Калинину Анатолию Вениаминовичу. То, что вы увидите сами на этом развилке, вы никогда не забудете панораму, которая открывается с высокого, не просто высокого, самого крутого берега на бесконечную, точнее бескрайнюю пойму Дона, притягивающую своим великолепием разноцветной палитры красок Левобережья. Невольно представляешь картину, когда теплой лиловой ранью идут на водопой кони, шаг их почти не слышен, и вот они входят в тихую рябь воды, пьют едва касаясь воды мягкими губами. А потом распрямивши головы, видно как с их морд падают светлые капли. А на тихой ряби от этих капель появляются круглые морщинки – это наш батюшка Дон смеется от радости. Слава богу, утолил жажду страждущему.  А позади степь с отдельными курганами, как запечатлел навсегда наш донской писатель: « Родимая степь под низким донским небом! Вилюжины балок суходолов, красноглинных яров, ковыльный простор с затравевшим гнездоватым следом конского копыта, курганы в мудром молчании, берегущие забытую казачью славу…» От красы увиденного и радости переполнивших тебя чувств так и хотелось воскликнуть: Как прекрасен этот мир!
      Однако ж были претензии к этому прекрасному миру у маститого писателя и патриота своего Отечества, с оружием и пером защитившим его когда-то на фронтах Великой Отечественной войны. Вся его жизнь была положена служению народу трудового Дона и Советской Родине. И вот тебе злословия достойные плоды. Прожил большую и долгую жизнь и оказался в забвении, как и множество золотых песчинок русской цивилизации. Написал книгу о своем любимом писателе, а издать её для массового читателя не было средств. Родился при капитализме и дождался счастливого будущего вчера, никому не пожелавшему такого «счастливого» конца в своей жизни. Губернатор отказал в издании, потому что бюджетом не предусмотрена такая строка и деятельность. Кому нужно творчество народного писателя? Народ великой страны стал никому не нужен. Зачем спрашивается такой строй, который против самого народа. Какое уж там уважение к писательскому труду, какие Шолоховы, какие Калинины, важнее всего бизнес, особенно семейный, банковский. Дон-инвест должен процветать, а не выпуск книг для народа важнее всех и всего. Дочка замужем за банкиром, ей надо помогать, а не нищебродным писателям. Благо нашлись добрые люди издали книгу, которую быстро расхватали пока ещё читающий народ, страны, самой читающей в мире. К сожалению, остались лишь незначительные отряды таких людей, которые ещё не утратили страсть к чтению.
 Вскоре перед нами предстал знаменитый хутор Пухляковский, именем которого донские виноградари назвали один из благороднейших сортов винограда, хутор, который стал местом постоянного жительства и упокоения дорогого нашего земляка –Анатолия Вениаминовича. Бодрый кряжистый, несколько сутулый, под тяжестью прожитых годов, подвижный старичок встретил нас у калитки своего дома, чуть в сторонке стояли его любимые женщины-жена-Александра Юлиановна и дочь –Наталья Анатольевна. Он расцеловался с Кучковым, а мне подал руку и промолвил: «Где ж я тебя встречал? Помню лицо такое знакомое, а вот память уже не та.» Чтобы долго не разговаривать и теребить душу воспоминаниями, я открыл сборник стихов Софронова и показал автограф. Анатолий Вениаминович засмеялся и проговорил: «Ах, ты чудо моё Вёшенское, я всё вспомнил, сколько ж лет пролетело, а ты мне держал в должниках, не мог раньше появиться, деда под обязательством держал. Как нынешние банкиры паучьими клешнями народ держат. А может, правильно я так долго и живу, что должен перед тем, как завершить земной путь, со всеми добрыми людьми раздолжиться! Дай-ка, я тебя по- братски обниму, казачура дорогая, повеяло от тебя шолоховским духом!» Мы постояли несколько минут во дворе, пока Кучков обсуждал с ним вопросы, имевшие отношения к выходу книги в свет, я в это время осматривал подворье. Все очень скромно, цветущий сад, словно облитый молоком. Минут через десять последовало приглашение от дочери пройти в дом. Время было как раз обеденное, мы прошли в столовую и расселись на предложенные места. Василий Петрович сел по правую сторону, я расположился по левую. Анатолий Вениаминович предложил выпить домашнего вина Пухляковского розлива, воспроизведенного старым казачьим способом. Все присутствующие за столом, продегустировав оба сорта вина, отдали предпочтение почему -то красному вину. Причина была не в том, что все были приверженцами советского, соскучились по красному цвету победного знамени и государственному флагу страны, которая называлась СССР. А может быть, поводом послужил неожиданно рассмешивший всех тост в честь красного вина. Эту притчу произносил для своих друзей Лев Николаевич Нечаев - один из лучших дегустаторов мира, старший научный сотрудник Института Виноградарства и Виноделия в Новочеркасске, который я воспроизвел перед трапезой: «Белое вино- пьёшь, белое и выходит наружу, красное вино- пьёшь, белое выходит наружу, хотя бы что-то от вина в организме да и остается.» Вина были действительно прекрасными и насыщенными всеми качествами незабываемых донских ароматов. Добавление в необходимых пропорциях душицы, чабреца, немножко тархуна придавали необычный привкус и запах этим домашним винам.  Во время обеда обсуждался большой круг вопросов по самым, как говорится, трепешущим и не трепешущим делам. Обсуждались и политические вопросы, высказывались надежды на приход нового руководства в государстве. Конечно пальма первенства отдавалась Анатолию Вениаминовичу. Он больше говорил, мы слушали. Хотелось слышать правду жизни умудренного опытом жизни мужа. Он говорил масштабно, практически обо всем. Радужно отметил, что появились проблески в проведении и защите национальных интересов в международной политике, но в экономике страны царил хаос и разруха, население бедствовало, а кучка богатеев жировала на бедствии народа. Анатолий Вениаминович горько сокрушался развалом совхозов и колхозов, безработицей, обнищанием людей, увеличивающейся смертностью и многими другими проблемами, которых советская власть никогда б не допустила. Одно слово – капитализм, человек человеку волк. Поднятые громады целинных земель не сможет никогда обработать фермер. Только коллективные хозяйства способны обработать эту махину плодородной почвы. Сколько сейчас брошено полей. Да что полей, сколько деревень погибло после перестройки? Люди так быстро забыли моральный кодекс, стали жадными, злыми, завистливыми и равнодушными. А что-либо говорить о совести, просто язык не поворачивается в правильную сторону. Честь и совесть, справедливость и правда остались на брошенных полях той самой казачьей земле политой кровью и потом казаков и иногородних, которых запечатлел на страницах незабываемых романов «Поднятая целина» и «Тихого Дона». Все перечеркнули прихвостни капитализма, все погубили бандиты, воры, прохиндеи, потомки нэповцев и кулацкие элементы. У них сейчас власть и скоро ль разберется народ, что его так подло обманули еврейские капиталисты?  Потом Анатолий Вениаминович поднялся с кресла, вышел из-за стола, прошел в комнату и вернулся с рабочей тетрадью. Теперь послушайте замечательные слова немецкого писателя, лауреата Нобелевской премии по литературе Германа Гессе, это нормальный нобилянт, а не поганый негодяй, иуда Ветров и трус Солженицын, который просил на коленях американцев закидать русскую цивилизацию атомными бомбами. Вот слова Гессе: «Я нахожу коммунизм не только оправданным, я нахожу его само собой разумеющимся: он придет и победит, даже если бы мы все были против него.
  Кто сегодня стоит на стороне коммунизма, тот утверждает будущее.» Умные люди на Западе правду говорят, а наши либералы умом давно грешат. Затуманили мозги народу манной небесной, карманчики –то свои вонючим долларом набили, а кашка тухлая с прелой горчинкой оказалась. А народу шиш с маком. Надо ж такое выдумать, ни уму, ни сердцу, объявить всему свету гнусную ложь о тупике социализма. Все имеют по два высших образования, на вид-  умные, подчас шибко грамотные. Что ж вам не хватает ума силы, воли, чести и совести вернуть социализм, очистить его от накипевшей грязи и не допускать впредь ошибок при правлении. Никаких более репрессий, и будет снова праздник на наших улицах, вернется Красное знамя, опустится власовский флаг, Победа снова будет за нами. А если воевать придется, патриоты за олигархов жизни отдавать свои не будут.  Наемники, это не армия, это бутафория. Мы воевали за народную власть, за счастливую жизнь трудового народа, мы –советские люди, в нас кипела ярость благородная. И наука ненависти была, чтобы победить фашизм, а дожили до чего –фашизм возродился. Где? Рядом на Украине. Друзья –товарищи мои никогда б не поверили в это, если б им сказали об этом. Мы что напрасно воевали? Что скажут потомки, друзья мои? Такого гневного осуждения нынешней обстановки, я очень давно не слышал. Видно наболело, причем очень сильно и обида достала фронтовика до печёнок.  Анатолий Вениаминович встал и отнес тетрадь в кабинет. Потом он начал расспрашивать меня о Шолохове. Как всегда, не прошёл стороной вопрос о клеветниках на творчество М.А. Шолохова.  Я рассказал о том, как участвовал в эпопее К.И. Приймы по опровержению пасквиля Солженицына на Шолохова «Стремя «Тихого Дона» с интригующей и загадочной буквой «Д». Других любителей извергнуть очередную клевету. О Зильбертруд, который только что выдал новый пасквиль о плагиате Шолохова под названием «Раздвоение личности Шолохова», других известных и неизвестных злопыхателях и завистниках, которым нынешняя вседозволенность развязала руки. Защиты от грязной лжи никакой, каждый мало –мальски, едва вылупившийся желторотик- писарчук, иной раз уже известный завистник может быть в качестве пиара норовят ухватить гения за ус.. Анатолий Вениаминович по памяти прочитал четверостишье:
                Соловья, поющего над Доном, с буйною отвагой на опушке, заглушить хотят надсадным звоном, из болота дальнего лягушки. Так и надрываются от страсти, чуть не разрываются на части. Но, скажите, разве можно гения заглушить пустопорожним пением?
  Мы все поаплодировали и поблагодарили за такой ответ его клеветникам.
 Тут я рассказал ему о том, как Шолохов, проживая на обкомовской даче, беседовал с генералом Лукиным, которого немцы раненого взяли в плен, продержали в концлагере всю войну и пытались неоднократно склонить на борьбу с Советами, как и Власова, но получили жесткий топор. Лукин выжил и вернулся домой с честно поднятой головой. Сталин простил ему плен и вернул ему все награды. Материалы беседы с Лукиным Шолохов использовал для написания книги «Они сражались за Родину». В это время Хрущев возвращался после отдыха на Кавказе. Поезд в Ростове всегда стоял двадцать минут. Великий лжец и троцкист (так его всегда называл Михаил Александрович) решил пообщаться с Шолоховым и дал команду привезти его на вокзал, чтоб встретиться с ним. Взмыленный аппаратчик из обкома прибежал на дачу и сказал: «Михаил Александрович, срочно одевайтесь и со мной на вокзал, Вас там Хрущёв увидеть хочет.» «Дорогой, я ж не божьи образа или картина, чтоб на меня смотреть». Шолохов посмотрел на клерка и добавил: «Хрущевых, на белом свете много, дружок, хоть пруд пруди, а Шолохов –один, он работает, время на балагурство у него нет. Хочет он со мною встретиться, пусть приедет в Вёшки. До свидания.» После этого рассказа Анатолий Вениаминович смеялся заразительно долгим смехом и со словами: «Ну, ты меня и рассмешил. Если б я это узнал раньше, обязательно включил бы в свой опус. А теперь придется догонять. Такой факт из жизни любимого писателя, нельзя упустить из виду или оставить на обочине.»
        Тут как раз и Александра Юлиановна принесла на десерт к чаю порезанную на маленькие кусочки поджаренную в духовке айву в сахарной пудре. Честное слово, многие из вас это возможно не пробовали ни разу в жизни. Это было действительно райское угощение, творцом которого оказалась эта замечательная, сухонькая, шустрая и дотошная подруга всей его жизни-любимая жена и мать. Из всех присутствовавших на обеде, рецепт у Александры Юлиановны попросил только ваш покорный слуга. «Только потому что вы так рассмешили моего любимого человека, я открою вам секрет моего фирменного приготовления айвы.» Чуть, улыбаясь, она продиктовала мне рецепт, по которому мы теперь практикуем готовить это блюдо из айвы в нашей семье.
       А потом появилась в руках Анатолия Вениаминовича книга «А на рассвете грянул гром». Он взял шариковую ручку черного цвета и написал простые добрые слова: «Петру Васильевичу Чёбину, казаку Вёшенской от казака Каменской по – братски» А. Калинин. Май 2004год. Вот такая длинная история получилась с этим автографом.
  Обед несколько затянувшийся подошёл к концу. Пора и честь знать, надо дать отдохнуть хозяевам от гостей. Все вышли на улицу. Скоро день Великой Победы. У нас на Дону всегда к этому дню, еще не сбросили цвет вишни, а яблони уже во всю расцветают над милым сердцу Доном. В саду Калинина ожила природа. Природа звенела, сверкала и просто ликовала. Стоял тихий погожий день. В небе кружились птицы, а вокруг нас неугомонные труженицы-пчелы издавали тонкий звук своими крыльями, пытаясь показать свою неустанную работу. Сколько их необозримо много слетелось на цветущие деревья. Они пили ароматный нектар, нектар жизни, нектар любви, нектар бессмертия. Человек бессмертен в своих делах, радостях и любви. Да, так уж повелось на земле, если бы не было светлого чувства любви, не было бы жизни и самого человека. Связь времен не должна прекращаться, тем и будет жив человек.