Комментарий

Итак, трамвай остановился против небольшого трёхэтажного дома, зажатого между высоченными зданиями, на одном из которых уже зажглась вывеска "Электротовары", и из трамвая, среди прочих, вышел молодой человек с портфелем в руке, перешёл быстрыми шагами улицу и направился в сторону ответвлявшегося от проспекта тихого кривого переулка.
В переулке молодой человек несколько раз огляделся, будто ища нужный номер дома, потом зашёл в какой-то двор, остановился там и опять огляделся... Что-то задержало его внимание. Может, привлекли очертания домов на фоне темнеющего неба? А может, уютно светящиеся окна или эти вот нелепые дворовые закоулки да парадная с обшарпанной дверью?.. А может, он насторожился, испуганный каким-то незнакомым звуком?.. Как бы там ни было, молодой человек остановился, и на то была причина...

                ______

Начало интригующее, правда? Конечно, узнаются старые приёмы. Даже штампы. Любой детектив откройте – найдете    те    же    пассажи.   Настороженность, таинственность... Автору это даётся легко. Впрочем, куда от этого денешься? Закон жанра. Хотелось бы, конечно, чего-нибудь нетрафаретного, не совсем обычного. Но сделаем скидку на авторскую неопытность, как, впрочем, и на корявость стиля. А может, лучше поможем повествователю? Например. продолжим его рассуждения о городских дворах, об этих "темнеющих зевах в полумраке старых улиц"... Как видите, авторскому стилю подражать совсем не сложно.
Итак, дворы. О них столько написано, столько спето... А между тем, чего все-таки никогда не будет написано, так это истории городских дворов. А жаль. Сколько ещё любви и тоски вылилось бы в мир. Сколько тоски похоронено в этих полутемных сырых дворах, сколько болезненных воспоминаний, предчувствий... Почему-то особенно предчувствий,
Всякая история – это история любви – нынешней любви пишущего. "О положении смоленского крестьянства в ХVII веке" – взывает к вам книга на прилавке. Так не пройдите мимо; ведь и о смоленском крестьянстве не напишешь походя, с "холодным носом". И тут нужна тяга, нужен порыв или желание, нужен хотя бы профессиональный интерес, который, кажется, сродни любви...
Но пойдём дальше. И будем считать, что это были размышления нашего молодого человека. Уж очень не просто доискиваться тайных его дум, выяснять состояние его души и прочее. Да и рановато пока выяснять. Сейчас нужна динамика, нужно развитие сюжета. Опять – жанр диктует...
Итак, любовь... Размышления о любви, видимо, должны были бы произвести на молодого человека особенное действие. Скажем, он должен был внезапно выйти из оцепенения, встряхнуться, встрепенуться...

                _____

Словно выйдя из оцепенения, молодой человек вздрогнул и шагнул вперёд. Пора! Вот она, знакомая парадная, знакомая крутая лестница, которая окунала в полумрак, обдавала запахом прелой мочалы и кошек. Странно... Оттого, что этот запах был знак;м, он был даже приятен. Непроизвольно молодой человек затаил дыхание и прислушался. Тихо. Только на верхнем этаже гудела лампа дневного света.
Вдруг наверху звякнул дверной замок. Послышалось мягкое шуршание шлёпанцев.
– Кис-кис-кис-кис!..
Минутная тишина. Снова мягкое шуршание – дверь захлопнулась.
Молодой человек почувствовал, что покрылся испариной. Он вспомнил, что он – преступник, что под упоённостью тайной он лелеет сокровенное преступление... Но теперь уже ничего не поделаешь. В сердце остро ударила недавно испытанная боль, опять разлилась по телу тяжёлая истома, которую не было сил вынести... Нет, нет, уже ничего не поделаешь!

                ____

А вам никогда не было жаль своей любви? Не отвергнутой, нет. Отвергнутая любовь горда. Любви нежной, доверившейся... Может быть, и наш молодой человек, который сейчас вот, воровато озираясь, вытаскивает из портфеля тонкий шведский ножик (siс!), - никогда, ни за что не расскажет вам, какой мучительный стыд, какую обиду и злобу носит в груди...
Порассуждаем же о любви,
У всякой любви свои приливы и отливы, своя история. Есть период сильной влюбчивости – он обычно самый ранний и самый обманчивый. Ибо очень быстро начинает казаться, что ты увяз, и ты мечтаешь, чтобы тебя, наконец, бросили, что ли – самому нет сил, а тут над тобой воссияет ореол мученика. Этот период обычно затягивается неимоверно, и о том, что он давным-давно кончился, тебе даёт знать случайная ссора, случайное колебание почвы... И вот тогда-то ты понимаешь, что твоя влюблённость - а это уже не влюблённость, это любовь – что твоя любовь тебе дорога. И не просто дорога. Она становится твоим нравственным знаменем, твоей гордостью перед самим собой, она – твоя возвышающая над всеми бедами мира сила. И ты поклоняешься своей любви. У тебя есть бог. Вот когда ты любишь беззаветно и безответно, и веря, и умиляясь, и поклоняясь, и страшась разлуки. А разлука, если она придёт, – достанет ли у тебя сил её вынести?..
Но –  стоп! А то нас уведёт совсем не в ту сторону. Давайте ближе к сюжету. Тем более, ему пора набирать силу...

                _____

 ...На этот раз голоса послышались внизу, у входа в парадную. Молодой человек бросился наверх, прыгая через три ступеньки и думая на ходу о том, что вот – он бежит от своей любви и от своей обиды. Но нет, он знал, что не от обиды бежит, а приближает ту заветную минуту, когда сможет, наконец, рассчитаться с судьбой...

                ______

За что рассчитаться – об этом позже. Тем более, что это ещё надо выяснить.
Ох, лучше бы. ему открыто изменили! (Так должен был, видимо, думать молодой человек.) До чего красивы эти наши страдания в этих наших мечтах.. Почему же в жизни они так пошлы?
Есть люди, которые обожают чувствовать себя обиженными, оплакивать своё оскорблённое чувство, свою глупую натуру, свою доверчивость, свою оказавшуюся ненужной душевную чистоту; причём оплакивать заранее, задолго до того, как что-то их потревожит. Молодой человек был, кажется, из таких. Ещё пребывая в счастьи, ещё наслаждаясь счастьем – хотя, каким? куцым, конечно, – он измучил себя дурацкими мечтаньями (о них уже была речь), в которых украсил себя мученическим ореолом. Он звал размолвку, он ждал, когда его оттолкнут и обманут... Вот в чём странность. Чего не бывает!.. А ведь бывает/ Но каковы бы ни были причины этого, каковы бы ни были повороты в сюжете, главное не это. И мы идём к главному. Нравственная подоплёка действий героя – вот, пожалуй, главное. Её мы ищем – непроизвольно, потому что привыкли к этому. И она, в конце концов, проявится. Вот, кстати, появилось у меня чуть выше словечко  "пошлость". Откуда оно взялось? Может быть, "дама сердца" изволила поиздеваться над нашим героем, поиграть с невинным чувством юноши? А может, эти мысли о пошлости родились в тисках того ощущения "быта", которое мучает, томит, душит всех нас? Ведь мы не знаем, каким воздухом дышал молодой человек с детства, в какой семье рос, например. Тут мы невольно коснёмся социального аспекта.
Социальное – оно присутствует во всякой вещи, черт возьми. Мечта и действительность – это уже другая тема – но об этом только попутно. Будем беспристрастны, взглянем, наконец, на дело критически, раз уж мы критики. Попробуем нафантазировать биографию молодого человека – что породило этот комплекс страдания?.. Всего небольшой кусочек биографии – дайте его! Без него нет воздуха произведения, без него не прорисовывается "психологическая физиономия" героя, его характер остаётся неясным...
Считаете, что об этом лучше попозже? Сюжет позволяет. Согласен. Так, что же у нас дальше?..

                ______

Дальше был шестой этаж, последний. И дверь. Которая (опять "которая"! - что за стиль!)тревожила юное воображение уже вторую неделю. Молодой человек долго и тупо смотрел на коричневый дерматин с блестящими пуговками обивочных гвоздей – и ждал. Чего?..

Да, так бывает тоже. Вдруг в критический момент твоё желание засыпает, ты уже не можешь управлять собой. Ты начинаешь понимать, что тебе ничего не хочется, ты даже задумался о чём-то постороннем и, кажется, забыл, зачем пришёл. Но вдруг - рука сама напряглась, тело напружинилось, организм "вспомнил" всё разом - и разом ринулся на осуществление задуманного... Ох, эти томительные минуты ожидания и "прострации". Томительные потому, что подсознание твоё на самом деле прекрасно помнит всю ситуацию, контролирует ее, и ты понимаешь, что просто играешь с собой...

                _____

Итак, рука непроизвольно сжимает нож... Кстати, а какова всё-таки фабула в этом рассказе? Проще говоря, про что речь? В чём суть отношений молодого человека и той девушки, что живет за обитой коричневым дерматином дверью? Ведь об этом пока не сказано ни слова. Ведь есть же какая-то причина столь мрачной решимости героя! Я думаю, правда, ничего драматического в этой истории нет (по опыту сужу). Снова пофантазируем. Ну, немножко... Итак, любовь. Как обычно, разгораясь, она одолела обоих. Конечно, были неожиданности, приносящие влюблённым много неприятностей. Больше всех страдал от этого молодой человек. И девушка это понимала, видела это. Вот тут в этой тривиальной истории может появиться неожиданная пикантность. Да, девушка видела страдания своего Вертера и - вот натура женская! - это доставляло ей тонкое удовольствие. Она даже любила помучить молодого человека и сама создавала такие ситуации, когда и ей, и ему бывало и тяжело, и больно. Она блаженствовала, была просто счастлива, когда замечала боль в глазах своего наречённого - ведь это было верным знаком любви. Она даже стала подшучивать над ним. Напроказит, отошлёт от себя и ждёт, когда он явится "с повинной", побитый и влюблённый, раздосадованный и подавленный. Не думаю, чтобы от этого девушка больше любила молодого человека. Она всё больше и больше любила свою игру, свои маленький садизм. Думаю, что молодой человек это чувствовал. Уж во всяком случае ощущал же он хоть насмешку над собой? И, ещё так ничего не поняв, он, вполне возможно, однажды счёл себя оскорблённым. Может быть, однажды, в сотый раз получив "по носу", он вдруг задал себе один сакраментальный вопрос и, лишний раз разуверившись в женской любви, уверился в то же время в женском коварстве, и главное (что тоже возможно), вполне определённо решил, что его вовсе и не любили... Так, увлечение... Что над ним, видя его ранимость и разгоревшееся чувство, только смеялись, вот и всё. Можно представить, какое это оказало действие! Вот ситуация. Ну конечно, в силу свойств натуры, о которых сказано достаточно, всё это выросло для молодого человека во вселенскую драму, произвело в его сознании сдвиг  и стало почвой для его безумного решения, привело вот к это парадной и к этой двери. Такова, надо полагать, почва, на которой начал вырастать сюжет, но почва, так сказать, психологическая. Почвой же, так сказать, социальной было, видимо, нечто иное. И мы еще не выяснили, что...
Но, кажется, сейчас совсем не до этого – я имею в виду движение сюжета. Представьте лучше, что творится в душе этого человека. Как ранима должна быть его душа, если не вынесла... нет, не насмешки. Не в насмешке дело, поверьте мне, уже не молодому человеку. Она не вынесла того, что убедилась... в отсутствии любви. Была убита вера, вот что. И это было дико, страшно. И захотелось всё крушить. Вам не доводилось испытывать такое? когда убита вера?..
Но фантазируем (то бишь, читаем) дальше. Сюжет, сюжет! Ведь он заявлен...

                _______

Молодой человек по-прежнему недвижим. Он вспомнил вдруг, что когда-то вот так же стоял возле этой двери, покрывшись липким п;том. Тогда он впервые в жизни решил объясниться в любви. От сильного волнения у него ослаб кишечник, и всё время хотелось в уборную. Это раздражало, пугало, и несколько раз молодой человек порывался уйти совсем... Почему вспомнилось это сейчас, трудно сказать... Стало стыдно... Перед кем? Ведь про это знал он один. Но захотелось мстить кому-то нещадно за это. Плакать захотелось. И вместе с тем, в душе копилась злость...
Сейчас не было ни испарины, ни слабости... Была какая-то решительная пустота в душе, какое-то дикое спокойствие. Напряжение же, которое не отпускало внизу, у лестницы, здесь спало... Рука крепко сжимала нож...

                _____

Напрягшееся тело, бесцельно стоящее на лестничной площадке... Какой нравственный заряд наполняет его? Согласитесь, что заряд этот должен быть небывалой силы...
Парадоксальная    ситуация    -    обострённость нравственного чувства породила безнравственное намерение, привела к преступлению... Впрочем, разве это так уж ново?..
Что же? Будем ждать предрешённого? Кусочек биографии тоже ждёт нас впереди. Как и разговор о социальном аспекте - мы не собираемся уходить от этого. Сейчас надо развязаться с сюжетом, перейти к главному... Что же дальше?..А дальше...

                _______

Он нанёс себе восемь ножевых ранений. Смертельным был уже третий удар. Падая, молодой человек увидел мелькнувший в окне лестницы дворовый пейзаж - дом; на фоне темнеющего неба... окна, как светящиеся ящички картотеки... Это было то, что он  любил. Это было с ним. Всё остальное казалось далёким и глупым. "Зачем?.." — пробормотал молодой человек, цепляясь за перила. Это было его последнее слово...

                _____

Последнее слово?.. Хм... И можно ставить точку?.. Может быть, это хотят выдать за неожиданный поворот в сюжете? Увы, поворот этот вовсе не неожиданный. Как раз всё очень просто. Объяснюсь. Нравственность героя оказалась-таки достаточно высокой. Герой не смог переступить тот страшный порог, за которым... ну, в общем... Но в этом-то и тривиальность! в этом-то и банальность мысли! Стоило ли писать рассказ?  Ведь как подобный сюжет зажёг Достоевского!.. Но там был парадокс - здесь его нет. Без парадокса сами собой снимаются вопросы, исчезают проблемы...
Смешно, но... зачем нам теперь биография героя?.. Пожалуй, о социальности в сюжете ещё можно поговорить, но – снова тот же вопрос: зачем? Эту литературу, с явным признаком декаденства, хочется назвать "интеллигентской" (если есть такое слово, конечно). Психологизм не поднимает сам по себе серьёзных проблем. Если их нет, то их нет. Да и на одном психологизме не выплывешь. Вспомните, что психологизм погубил,   например,   западную  драму...   Потом,   много "психологизма" - это, поверьте, уже какое-то изуверство по отношению к читателю. А по сути – это движение к натурализму. Психологизм не может быть палочкой-выручалочкой. Что возможно в жизни, но не всегда годится для художественного произведения.
Антагонизм между художественным произведением и жизнью, к сожаленью, слишком разителен. Столь разителен, что хочется поговорить на эту тему. Вот, к примеру, вы читаете в газете: в стычках с полицией в Южной Африке убито столько-то человек, ранено столько-то. Но трогает ли вас это настолько, что вы не можете спать ночью? Коварный вопрос, а? А вот читая про то, как молодой человек плачет от страданий оскорблённой души, вы плачете вместе с ним. Да ваша боль в пояснице приносит вам больше мук, чем сообщения о волнениях в Южной Африке! Это явления одного порядка. Эта боль в вас, она – "близко". А та  – "далеко".
А знаете, можно, пожалуй, спасти сюжет. Надо только обратить взгляд на другие "углы" и другие "закоулки", как сказал бы Гоголь. Ведь сколько ещё возможностей!.. Ведь мы, собственно, не знаем совсем, что же произошло в рассказе. Всю его подоплёку мы нафантазировали. А нафантазировать можно и совсем-совсем другое, можно повернуть этот же сюжет и так, и этак.
Вот чужое лицо... Что таит выражение этих глаз? Какие мысли роятся в этой голове? Что сокрыто вот в этой душе? Чего можно ожидать вот от этого человека (вдруг – Наполеон?). Как узнать? Взглянем же на нашего молодого человека по-иному, не как на затаённого преступника, а как на страдальца. Что, если именно комплекс страдания и привёл его к этой затерянной в городском лабиринте, провонявшей кошками парадной? Что, если жажда самоочищения гнала его сюда? Или нет – колющий стыд любви – вот что гнало его к этой обшарпанной двери, за которой недавно было истерзано, измято, изранено его светлое чувство? А стремился он сюда для того, чтобы именно здесь занести руку с ножом над собственной грудью (нету сил жить!)
Или, может, ещё пофантазируем?.. Скажем, всё-таки кусочек биографии?.. Не надо? Ну, не надо...
И вот много, много вопросов зароилось в голове - и затеребило, и заскребло... Вдруг! Откуда что взялось? Неожиданных вопросов, больных, точных, не праздных, не частных... И – старый сюжет – где он? Нет его. (Извините, сбиваюсь на гоголевский стиль.) Вопросы, вопросы... Но они создают новую атмосферу, высвечивают совершенно новую идею. И какая в этом поэзия, какая совершенно новая жизнь!..

А знаете, я думаю, искусство критики, в конце концов, это и есть искусство задавать вопросы...