СВЕТ И ТЬМА

   Эти мгновения, а, может быть, даже один короткий миг пробуждения, перехода от сна к яви подобен тайне рождения, перехода от небытия к проявлению, от тени к очертанию, от хаоса к форме почти неуловимы.  Сознание ещё не совсем очнулось, не осветилось полным ясным светом, но уже покинуло тёмную гавань безмыслия, по которой скользят сумеречные тени, те, что различал скиталец Улисс в подземном царстве Аида. Ночная тьма понемногу рассеивается, уступая место серому полусвету.
Понемногу светлеет. Воздух окрашивается лёгким розовым золотом. Элизиум теней пропадает за поворотом. Тени эти бывают разными: иногда приятными, часто пугающими, наводящими ужас, рождающими в душе тёмные предчувствия. Посланники ночи вещают на своём провидческом языке, рассказывают о событиях, ещё не совершившихся, но уже родившихся в тёмной утробе ночи. Они существуют, пока я, безвольный и бессильный  повержен на горизонтальной плоскости ложа. Но стоит мне изменить положение, занять место в вертикальном мире - и они исчезнут, рассеются в мире света. И чем ярче он сияет, тем слабее чары подземного царства, которое держит в плену мою душу и тело.
И вся земля вместе со светом встаёт с ложа, поднимается на ноги. Сознание и свет, бодрствование и вертикаль неразделимы. Уходя за горизонт, усталое солнце ложится почивать, пока небесная и земная ось вытягиваются, подобно распростёртому на плоскости человеку. С рассветом, восходом солнца земля встаёт на ноги, смывая с себя остатки сна, отряхивая  наваждения ночи.
Небо уже совсем светлое. На нём ни одного тёмного облачка, но в памяти ещё держатся отзвуки песен, наговоров, неясных пророчеств ночи. Свет утра прогнал пугающих чудовищ тьмы, но тени ещё держатся в углах памяти, в его тёмных подводных глубинах вздыхают и двигаются призраки иного, нездешнего мира.