Очки

Рассказ «Очки» опубликован в книге Ильи Васильевича Маслова
 «Добрые и злые», изданной Верхне-Волжским книжным издательством.
г. Ярославль. 1964 г. Тираж  5.000 экз.

     *****

     ОЧКИ

     Приятно летом посидеть с удочкой на берегу реки или озера. Блаженные минуты! Над головой — синь неба, спину пригревает солнце, и рубаха накаляется так, что от нее начинает дымком попахивать. Поверхность реки будто выглажена утюгом — ни морщинки. В лиловой дымке тонут далекие зубчатые горы. Если идти к ним лугом, дня не хватит. А луг какой! Кажется, куски бархата зеленого разбросаны за рекой.

     Удочки давно размотаны, и крючки с живой насадкой погрузились в воду. Прищурив глаза, мы долго смотрим на поплавки и ждем, когда клюнет рыба. А она словно знает, что ее подстерегает смертельная опасность, и не подходит.
     Недалеко от меня сидит Павел Антонович в соломенной шляпе, с оголенными плечами. Одна штанина засучена до колена, другая колышется в воде и кажется живой. Павел Антонович закурил толстую папиросу, спичку бросил в воду, она плавает и кружится.

     Ниже нас, на песчаной полоске берега, возится Ромик, мальчик лет десяти, сын Павла Антоновича.
     Ромик подбежал к отцу, обнял его, хотел что-то сказать, но увидел, что задрожал поплавок:
     — Папа, тяни! Клюет!
     Павел Антонович не торопится с подсечкой. Он поправил роговые очки и, освобождаясь от объятий сына, тихо сказал:
     — Погоди, сынок. Не мешай!
     Загорелая вытянутая рука напряженно застыла в воздухе.
     — Папа, скорей, а то уйдет!

     Поплавок закружился и нырнул. Павел Антонович делает ловкое движение, и над нашими головами взлетает рыба с расправленными красными плавниками. Окунь шлепается в траву за нашими спинами, подпрыгивает. Ромик высоко поднимает его и торжествующе кричит:
     — Какой большущий! — Смотрит рыбе в рот. — Папа, он крючок съел...
     — Давай сюда окуня!
     Пока они возятся с ним, вытаскивая крючок, я подсекаю крупного чебака.
Клев идет хорошо. Наши садки под кустами тальника. Рыба плещется, старается выпрыгнуть, но мешают ветки, прикрывающие ведро.

     Окуня мы сажаем на кукан и опускаем в воду. Конец кукана привязываем за колышек.
     Ромик неутомим. Он бдительно следит за поплавками, видит каждую поклевку, волнуется, бегает по берегу, не дает нам подбирать выловленную рыбу.
     — Я сам, я сам! — кричит он и со всех ног бросается к добыче.
     На жерлицы мы не надеялись. Поставили их на всякий случай. К концу каждого удилища был прикреплен колокольчик-бубенчик: дернет рыба — он брякнет. Колокольчики молчали. И вдруг: звень-звень! Павел Антонович метнулся к жерлице. Присел у колышка, насторожился. Второго звонка не последовало. Вытащил — живец мертвый, чешуя облезла.
     — Вот разбойница!
     — Теперь она разгонит всю рыбу.

     И верно — клев прекратился.
     Павел Антонович взглянул на часы.
     — Не пора ли нам, друзья, перекусить?
     — Я, папа, еще не хочу, — отозвался Ромик.
     — Еще бы! — засмеялся отец. — Всухомятку съел две булочки.
     Удочки оставили в воде, сами взялись за приготовление ухи. Получилась она на славу: наваристая, запашистая — с лучком, лавровым листом, Павел Антонович ел и приговаривал:
     — Вкусна! Ох, извиняюсь, моя ложка узка, хватает по два куска.
     Когда наелись, снова пошутил:
     — Сыт, покуда съел рыбы полпуда, теперь можно полежать. А потом проведать, где пообедать.

     Место для отдыха выбрали под тенистыми осинами, на ветерке. Павел Антонович бросил на траву пиджак, лег и сразу захрапел.
     Ромик снял майку и бегал по лугу за бабочками.
     Я читал книгу. Потом меня разморило, и я тоже уснул.
     После короткого сна снова сели за удочки. Но было жарко, и рыба не ловилась.
     За рекой, над голубыми песками, волнами колыхался горячий воздух. От жары было одно спасение — купаться. Оставив удочки, мы направились к песчаной косе. Ромик, приплясывая, бежал впереди.

     Мы с ним плохо плавали, поэтому, раздевшись, вглубь не полезли, а барахтались на мелком месте. А Павел Антонович, оставив на одежде очки, поплыл на середину реки. Оттуда, поднимая над головой руки, кричал:
     — Смотрите, дно!
     Течение сносило его, он крутил головой, отфыркивался.
     После первого захода мы все долго лежали на песке. Теплота приятно разливалась по телу. Ромик зарывался в песок по самые плечи.
     — Ой, граждане, не вылезу, помогите! — стонал он.

     Поглаживая ноги, к которым налипло много песку, отец сказал:
     — Окунемся и — одеваться!
     — Давайте, — согласился Ромик.
     Он схватил папины очки, водрузил их на свой маленький нос и первым побежал к воде.
     — Вернись! — крикнул отец.

     Но было уже поздно. С разбегу Ромик плюхнулся в воду. Очки слетели и булькнули. Ромик тут же опустил руки и начал искать их. Однако поиски были тщетными.
     — Как теперь я буду без очков, голова садовая! — сердился отец.
     Я заступился за мальчика, успокоил Павла Антоновича. Мы все стали искать очки. Однако сколько ни шарили по дну — очков не было.
     Вниз по течению плыла лодка. На веслах сидел плечистый мужчина в сиреневой майке и, держа весла на весу, смотрел по сторонам.

     Павел Антонович прищурился.
     — Кажется, Семен, бакенщик?
     Двумя веслами Семен забурлил воду, и лодка остановилась рядом с нами.
     Стоя по грудь в воде, мы ухватились за борта. Хлюпала зеленоватая волна о просмоленные бока лодки. Мы заглянули в лодку: на досках горкой лежали покупки — палатка, желтый круг веревки, сапоги, цинковый таз.
     — В город ездил?
     — Да.
     — А мы очки обронили. Найти не можем. Вот тут.
     — А вы пониже пошарьте, — посоветовал бакенщик.
     — Искали!

     Семен разделся и пополнил нашу компанию. Теперь мы вчетвером искали очки. Течение здесь было быстрое. Вода бурлила и немного помутнела.
     Павел Антонович плюнул.
     — Не велика потеря!
     — Потеря, конечно, не велика, но куда они делись? — удивлялся бакенщик, ощупывая дно руками.

     По крутому яру, от Енисея, шла ватага мальчишек с удочками. Они спустились к нам. Узнав, что мы ищем очки, ребята разделись и стали нам помогать.
     — А вы сачком, — посоветовал кто-то из них.
     — И верно, — спохватился бакенщик.
     Через несколько минут Семен закричал:
     — Вот они! Держите!
     Павел Антонович бережно взял свои очки и заулыбался. Улыбались и мы, глядя на него.

     *****