На пороге

      …стояли прямо напротив друг друга, только по разные стороны проезжей части. Светофора здесь не было, да что там светофора, не было даже обыкновенной, нарисованной на асфальте «зебры». Только дорога, которую надо было пересечь, разумеется, предварительно посмотрев сначала в одну сторону, затем в другую. Так ведь в детстве учили родители, а потом еще не один раз повторяли в школе, на внеклассных занятиях по ПДД, хотя…, давно это было…

      Движение там было не очень…, скорее редкое, только не в этот раз, потому что именно в тот момент ну, словно прорвало…, машины шли просто одна за другой. Почти как по центральному проспекту, то в одну сторону, то в другую, то в одну, то в другую, все время, не давая возможности перейти. Ну, не бежать же через дорогу, право…

      Варианты? Можно было просто стоять и ждать…, но вариант лучше, идти по тротуару, что вдоль дороги. Идти, смотреть…, наверняка поток машин иссяк бы в какой-то момент, или нашелся бы обозначенный переход. То есть, совсем не обязательно было стоять и ждать именно здесь, но та женщина стояла, а он не мог уйти без нее. Прежде всего, потому, что он и был здесь из-за нее, а во-вторых…, во-вторых, потому что это был сон. А со снами всегда столько проблем. Внезапно женщина шагнула вперед, прямо на дорогу…, в первый момент мужчина даже и не понял, что она сделала. Решил, что ее просто качнуло вперед…, так ведь бывает, когда стоишь слишком долго…, но уже через мгновение раздался визг, удар, крик, хруст, потом еще…

      Он сидел дома, на кровати, развороченной так, словно в ней взорвалась граната. Он сидел, а сердце его колотилось, явно намереваясь проломить грудную клетку. Во рту был привкус чего-то кислого, да еще и с изрядной долей горечи, а перед глазами плыли яркие, разноцветные кольца, словно он перед этим и не спал вовсе, а смотрел на все эти Сатурны-Нептуны-Юпитеры и кто там у нас еще окольцован. А еще у него жутко болела голова. Получалось даже хорошо, что ему никто не сказал – доброе утро. Прозвучало бы очень обидно, почти как насмешка. Впрочем, если бы такой человек существовал, ну тот, который желал доброе утро, добрый вечер или, скажем, спокойной ночи, тогда, возможно, ничего подобного и не происходило. Однако, мужчина жил один, а если быть точным…, он и был один…, просто один, по жизни.

      Давно или нет, то есть, сколько времени…, сразу и не скажешь, слишком уж относительные это понятия…, относительные и субъективные. Впрочем, в какой-то момент он перестал обращать на это внимание, смирился, можно даже и так сказать, как смирился еще со многим, что так и не произошло в его жизни. Как мирился с простоватой внешностью, непрестижной работой и с заработком, который мог бы быть и больше, мог бы, но не был, и не
собирался становиться таким в обозримом будущем. С другой стороны, это не мешало ему быть приличным человеком, добрым, внимательным, хотя и несколько своеобразным. Так говорили о нем коллеги, когда его не было рядом…

      А потом ему приснилась она, на той самой дороге…, было ли это в первый раз, мужчина уверен не был, иногда ему казалось, что он видел ее во снах и раньше…, но в тех снах ничего не происходило, поэтому к утру они просто забывались, не то, что этот. Или, другой, тот, где женщина тонула, запутавшись в обрывке старой рыбацкой сети…., тонула, а он стоял на берегу, смотрел и не мог ничего сделать…

      Периодами…. Бывало, что она снилась несколько ночей подряд, но бывало, что и пропадала из снов. Не появлялась по несколько дней, точнее, ночей, тогда, вместо того, чтобы просто спокойно отсыпаться, пока есть такая возможность, мужчина начинал ее искать, и стоит признаться, он так и не понял, какой именно из кошмаров причиняет ему большее беспокойство.

      Потому что найти ее, там, в снах, ему не удавалось, скорее уж, все получалось наоборот, чаще всего он сам терялся…, сходил с дороги, пропадал в пустыне…, по крайней мере, то место казалось ему пустыней, а потом еще лес, настоящая чаща, где только и жить Бабе Яге, лешим и прочей фольклорной нежити.

      Дыхание восстановилось, сердце успокоилось, даже головная боль и то, ушла, а у Михаила Аркадьевича, наконец-то появились силы, чтобы подняться с кровати и дойти до кухни, пить хотелось просто ужасно.

      В конце концов, она появилась и в его реальной жизни, всего лишь случайная встреча на улице…, женщина стояла напротив подземного перехода, тихо бормотала и копалась в дамской сумочке, которая, как известно, сродни той самой емкости с крышкой имени Пандоры.

- …только что. Держала его, только что, в руках, - женщина перестала переворачивать содержимое сумочки и осмотрелась, предполагая, что выронила искомое, но вокруг было пусто, то есть, обычный, уличный мусор, не более того, - ну что же я такая бестолковая, это ж надо, потерять в собственных руках.
- Простите, - это было больше чем обыкновенная любезность, намного больше, он просто не мог не шагнуть к ней.
- Я…, я…, - женщина сокрушенно посмотрела на незнакомца, - я всегда что-то теряю…, всегда, это проклятие какое-то.
- Простите, - повторил Михаил Аркадьевич, - а что вы ищите?
- Кошелек. Представляете, только что держала в руках, а потом раз и нет кошелька…, денег там немного, но там проездной, карточки, визитки…
- Вы по-прежнему держите его…, только локтем, - тихо произнес мужчина, и едва
поднял руку, чтобы указать на искомый предмет.

      Стоило ему поднять руку хоть немного выше, он бы смог ее коснуться…, он мог бы, но не решился.

- Ох, надо же, - женщина была одновременно и удивлена, и обрадована, и огорчена, - какая же я все-таки бестолковая. Спасибо вам!
- Не за что, - Михаил Аркадьевич отступил на четверть шага.
- Ну как же, - не согласилась она, - я бы так и могла стоять и искать то, что у меня прямо под носом.
- Так иногда случается…
- О, если бы иногда…, - рассмеялась женщина, - со мной это происходит постоянно. И вот, меня зовут Анна, а то я даже и не представилась.
- Михаил…, Михаил Аркадьевич.

      Любовь…, о, нет. Совсем даже нет, то есть, со стороны и правда может показаться, что Михаил Аркадьевич влюбился в Анну, но это не так…, хотя, в какой-то момент сам Михаил Аркадьевич подумал так же, особенно после того, как женщина согласилась на свидание. Но будь это любовь, свидание это, неудачное, а точнее, провальное, развело бы их навсегда, а вместо этого…

- Проклятые каблуки, - едва не всхлипывая пробормотала Анна, указывая себе под ноги, - даже и не знаю, зачем я их надела…, обычно я такие не ношу…, а тут захотелось стать выше.
- А давайте просто остановимся, - нашелся мужчина, вон там скамеечка, вы сможете присесть…, даже разуться, если захотите, а я пока поймаю такси…
- Спасибо Михаил, честное слово, я…
- Все в порядке…

      От той встречи у Михаила Аркадьевича кроме воспоминаний, остался ярко-красный, тонкий как паутинка, шарф. Он был куплен к тем неудачным туфлям, а поскольку обувь проверки не прошла, Анна хотела сгоряча выбросить и шарф, уже и руку занесла…

- Анна, право, ну что вы делаете?!
- Хочу от него избавиться…, - пожала плечами женщина, - у меня нет в гардеробе вещей такого тона, и вряд ли когда-нибудь будут…, так что, он мне ни к чему…
- Я думаю, не стоит выбрасывать хорошую вещь, а вдруг, когда-нибудь вы измените решение.
- Нет, - уверенно, даже решительно, качнула головой женщина, - это не мое. Но если он вам понравился, я вам его дарю…, забирайте…, вроде как на память о нашем свидании, которое закончилось еще хуже, чем даже началось…

      Романа не случилось, любовь не пришла…, зато Михаилу Аркадьевичу достался женский кроваво-красный шарф…


- Миша, а вы когда-нибудь были счастливым?
- В каком смысле, - оглянулся на Анну мужчина, которая в этот момент что-то высматривала на дне стакана.
- Простом и человеческом, для которого мы вроде как созданы, как созданы для полета те самые птички, - не прекращая своего занятия, переиначила классика на свой манер Анна.
- Возможно, - не очень уверенно отозвался Михаил Аркадьевич, - то есть, наверняка…, в детстве, например. А что?

      Вместо ответа женщина неудовлетворенно поморщилась и отставила стакан, правда, было не совсем понятно, что ее больше разочаровало, содержимое стакана или ответ собеседника.

- А вы разве не были?
- Не знаю…, мне бывает хорошо, бывает весело, интересно, иногда я испытываю оргазм, но…, я не знаю. Точнее сказать, я сомневаюсь, что это именно то самое счастье…
- А любовь, - не удержался мужчина.
- Миша, - это был явный упрек, - я сижу на диване, на мне только твой халат, а ты стоишь ко мне спиной…
- Я стою к тебе лицом, - зачем-то уточнил Михаил Аркадьевич.
- Это еще хуже…
- Но мы ведь пробовали, ничего не получилось…
- Да-да, я знаю…, к тому же, я сама это сказала. Вот только у меня так всегда и со всеми…, иногда, конечно, бывает невтерпеж, но…
- Вы не о любви говорите…
- О потребностях бабского организма и что? Разве любовь в число этих потребностей не входит…, хотя…, видимо, не входит…

      Молния, наконец, поддалась, теперь кофту и юбку можно было рассоединить и рассматривать как два раздельных предмета гардероба, а главное, обходиться без фигурной гимнастики в процессе одевания…

- Хорошие у вас руки Миша, спасибо, - женщина забрала вещи и осмотрела, - правда, хорошие, и ткань вся цела, а я уж хотела ножницы использовать…
- Не стоило торопиться, еще походите…, заставите мужчин оглядываться, а женщин завидовать, - улыбнулся Михаил Аркадьевич.
- Скорее всего, так и будет…


      Конечно, это была связь, мало того, периодически Михаил Аркадьевич видел Анну без одежды и даже прикасался к ее телу. Правда, как правило, в этот момент он делал уколы, как раз когда Анна болела, так что это вряд ли считается. Или, например, как сейчас, когда возникла необходимость разобраться с молнией. К слову говоря, это случалось чаще, чем предсказывает статистика, женщина не очень-то ладила с вещами…

      Михаил Аркадьевич еще какое-то время смотрел в окно, а потом направился к газовой плите, было время обеда, а он еще даже и не завтракал.

- Счастье, надо же, - пришел ему на память вопрос гостьи, - еще немного, и мы будем говорить о добре и зле, а может, и вовсе, о Боге или об НЛО. Почему она вообще задала этот вопрос!

      Мужская стряпня вещь незамысловатая, лишь бы не быть голодным, а для вкуса вполне подойдет и кетчуп, и соус, да хоть и майонез. Так что об этом можно было не задумываться, тем более, что вопрос почему-то застрял в голове мужчины. Вначале он просто вызывал неудобство, а потом и вовсе из времени настоящего ушел в прошлое. Тем более, что картошка была готова, сосиски отварены, а кетчуп налит на край большой тарелки…

      Счастье…, эта категория или понятие, оно давно перестало интересовать Михаила Аркадьевича. То есть, когда оно интересовало, а он смог вспомнить это время, и даже вспомнить обстоятельства, при которых…. Но это была лишь мечта, и весьма наивная, как детская мечта стать космонавтом или выиграть Олимпийское золото, или отправиться в кругосветное путешествие. По большому счету о чем-то подобном мечтаю все, точнее, каждый, но мечты остаются мечтами, а следовательно…, мужчина даже жевать перестал.

- Получается какая-то ерунда. Это что же, человеческое счастье зависит от того, исполнится или нет мечта…, но мечты потому и мечты, что им не положено исполняться…, правда, тогда…, тогда выходит, что невозможно и счастье. Черт!

      Размышление об этих весьма отвлеченных понятиях странным образом подействовало на Михаила Аркадьевича, он отставил тарелку, отложил вилку и направился к шкафчику, где у него имелась заветная бутылочка армянского коньяка, ну или…, половина бутылочки. Он достал чистую рюмку, налил, вернул бутылку на место, а сам вернулся за стол…, что и говорить, порой для подобных размышлений требуется стимул, горючее…

      …изменить мир. Точно так, ни больше, но и не меньше…, он действительно хотел изменить мир, и был уверен в том, что знает, как это сделать. Мало того, он был не один такой, у него были друзья, школьные, которые, как и он…

- Бог ты мой…, тридцать лет. Прошло почти тридцать лет…, а я не заметил этого времени. Это же странно…, то есть…, время, оно же шло, что-то происходило, какие-то события…, что-то должно было запомниться, а позади только пустота, словно в прошлом ничего не было…, словно этого прошлого вообще не было, а все началось совсем недавно. Жизнь началась недавно.

      Нет-нет, Михаил Аркадьевич горевал совсем не о том, что не сбылись мечты, об этом он и думать забыл. Вместо этого он сделал открытие, и оно, надо признаться, сильно его испугало. Так сильно, что потребовалась вторая рюмка, а потом и третья. Последнее, что он помнил, были школьные годы…, а самое яркое воспоминание – выпускной, да еще и с подробностями…. Они все были мокрыми из-за внезапно хлынувшего дождя, а все происходило на крыше многоэтажки, самой высокой в городе. Там, под дождем они ждали начала нового дня новой жизни. Было так волнительно, а сердце даже щемило, некоторые одноклассницы плакали…, да и одноклассники, тоже шмыгали носами. По большому счету, это был первый рассвет их взрослой жизни. Они тогда что-то говорили, что-то обещали, в чем-то даже клялись…, но после этого…

- Может, тогда…, - пробормотал Михаил, - тогда, там, на крыше я и был счастлив…, первый, но и последний раз в жизни…, тридцать лет. Боже ты мой…, на что ушли эти тридцать лет? На что…, потому что ничего стоящего я не могу вспомнить…, вообще ничего. Словно я уснул и проспал все это время…


      …даже не надо было назначать время и место, не надо было договариваться, они и так встречались практически ежедневно. В магазинах, в филиалах банков, в офисах газовых, электрических, коммунальных компаний…, их пути не просто пересекались, отнюдь, их пути были переплетены, делая их все ближе и ближе, но при этом без близости…

      …отдельный шкаф. То есть, сначала это была просто полка, затем потребовался ящик, а под конец и шкаф. Дело в том, что Анна была прямо-таки катастрофически рассеяна…, практически после каждой встречи Михаил Аркадьевич приносил домой что-то из ее вещей. Разумеется, он пытался их возвращать, как пытался вернуть шарф, но женщина наотрез отказывалась…

- Анна, послушайте, ну что вы делаете! В конце концов, это стоит денег, а вы ими так просто разбрасываетесь…
- И что?
- Они ваши! Нельзя же просто так разбрасывать вещи!
- Михаил, а я их не разбрасывала…,
- То есть?
- Вещи сами уходят от меня, зачем же я буду их удерживать…, к тому же, я чувствую, что мне без них лучше…, они словно сковывали меня…, или что-то в этом духе.
- Иногда вы ведете себя совсем не как взрослая женщина…, а как капризная девочка-подросток, - вздохнул мужчина.
- Отлично…, оказывается, и у тебя получаются оригинальные комплименты. Пока, Михаил…


      …другая жизнь, точнее, совсем другая жизнь, и она нравилась Михаилу Аркадьевичу. Возможно, он не все понимал, был с чем-то не согласен, но сама жизнь, самое ее течение ему действительно нравилось. Что же касается вопросов, постепенно, со временем появлялись и ответы…, надо было лишь слушать, смотреть…, быть внимательным и терпеливым.

- Анна! Вот не думал встретить тебя здесь…
- Знакомая…, я ей кое-что приносила, да и по хозяйству надо было помочь, - ответила Анна, направляясь Михаилу, - а ты что здесь делаешь?
- Да так, халтурка подвернулась, попросили пару ящиков отвезти…
- Понятно, - кивнула Анна, устраиваясь на переднем сиденье небольшого грузовичка, которым с некоторых пор управлял мужчина, - и как тебе эта новая работа, лучше, чем просиживать штаны в конторе?
- Намного лучше, - кивнул Михаил Аркадьевич, он аккуратно развернул автомобиль и двинулся вдоль по переулку, внимательно рассматривая дорогу в свете ближнего света фар. С асфальтом здесь были серьезные проблемы…


      Это произошло, где-то через пару месяцев после первой встречи с Анной. Случилось что-то вроде озарения…, одним словом, Михаил Аркадьевич понял, что больше не хочет заниматься тем, чем вынужден заниматься. Ну а дальше все просто – пишешь заявление, и, свободен.

- …а как знакомая, - поинтересовался мужчина.
- Лучше, - коротко ответила Анна, подалась вперед и включила музыку, а потом уже поинтересовалась, - не против?
- Конечно, ехать-то час, не меньше…
- Угу, - согласилась Анна и отвернулась, так было всегда, когда она не хотела разговаривать. Первый попавшийся музыкальный канал и взгляд, устремленный куда-то за пределы салона.


      Новая жизнь или все-таки, другая жизнь…, казалось бы, да какая разница, как ни назови, так и будет, но Михаил Аркадьевич видел разницу, видел и чувствовал, и поэтому хотел разобраться…, в конце концов, вначале, и правда, было слово. А если так, то новая жизнь подразумевала, что та, старая, закончилась и больше никогда не вернется. Но если это жизнь другая, то возможно и возвращение, и продолжение, тут уж как сложится…

- Миша, останови здесь, - окликнула мужчину Анна.
- А я думал вы домой…, может, я подожду?
- Не стоит, - отказалась женщина, - скорее всего, я задержусь…, а может, и вовсе заночую.
- Хорошо…

      …достаточно поздно, хотя, что значит для свободного человека время? Михаил Аркадьевич просто свернул направо, в сторону ближайшей автомойки, поездка в пригород превратил блестящий и симпатичный грузовичок в грязное чудище…

- Привет.
- Здорово, Мишаня…, где это тебя носило, по полям что ли, - ухмыльнулся знакомый, кивая на грузовичок.
- Типа того. Помоемся?
- Сверху или по полной?
- Давай по полной, надо же и вам зарабатывать, - усмехнулся в ответ мужчина.
- От, это разговор, - мойщик притянул к себе резиновые сапоги и начал переобуваться, - а ты пока кофейку выпей что ли, дело не быстрое, сам знаешь…
- Знаю, - кивнул мужчина, - только, кофе не буду, лучше я до магазина дойду, а то дома шаром покати.
- Дело барское…

      Михаил Аркадьевич загнал машину в помещение, забрал сумку с документами и деньгами, и уже хотел выбираться из салона, когда увидел очередную вещь, оставленную Анной, в этот раз это был пистолет…

- Упс…, - пробормотал Михаил Аркадьевич, он неторопливо оглянулся, отыскал взглядом мойщиков, которые настраивали оборудование, и только потом накрыл оружие ладонью и переложил его в сумку.
- Мишаня, мы готовы, освобождай пространство.
- Пять секунд, возьму тут кое-что…

      Пять секунд пошли на то, чтобы быстренько осмотреть салон грузовичка в поисках других неожиданных предметов, но ничего подозрительного на глаза не попалось…

- Ладно…, все нормально, - попробовал он успокоиться, выбираясь из салона авто.
- Все нормально?
- Да…, нормально. В общем, пошел я…, минут через сорок…
- Мишаня, да иди уже!

      Мелькнула мысль вовсе отказаться от мойки, или, по крайней мере, от комплексной мойки, но в последнюю минуту Михаил Аркадьевич передумал.

- Все-все, ушел…, вы это, коврики получше…, ну и пылесосом поответственней…
- Миша, ты же знаешь, все будет, как положено…

      Вот, не стой в спальне Михаила Аркадьевича шкаф с бывшими вещами Анны, он бы точно забеспокоился. Что впрочем, и понятно…, слишком уж неожиданный аксессуар для женщины, но шкаф был, и мало того, он был забит наполовину, а может и на две третьих…

- Все нормально, - пробормотал мужчина, выбираясь на тропинку, что вела к ближайшему супермаркету, - она его оставила. Просто очередная вещь, которая ей без надобности…, а значит, все в порядке…

      Он остановился, чтобы прикурить сигарету.

- Да, точно…, он больше не нужен…, правда, это означает, что когда-то ситуация была иной. Ети ж твою мать…

      Проходить мимо охраны со стволом в сумке Михаил не решился, просто сунул оружие в пакет и оставил в шкафчике, так ему было намного комфортней. Однако, несмотря на то, что Михаил Аркадьевич очень старался не спешить, продукты были закуплены, а время, отведенное
на мойку машины, подходило к концу…

- Не будь здесь камер, я бы так его и оставил, и постарался бы забыть о нем…, о, черт! Нет! Нельзя его оставлять, однозначно, нельзя…, ну я и идиот! Как мне такое вообще в голову могло, на нем же наверняка…


      Машина была на стоянке, продукты в холодильнике, чай с бутербродами на столе…, ужин получался поздний…, но с другой стороны, завтра он мог просто проспать целый день, ну, если вдруг, ему вздумается. Михаил Аркадьевич потянулся к пачке сигарет, но движения не закончил…, в центре стола лежало оружие, с ним следовало что-то сделать. Будь это шарф, босоножка…, даже лифчик, который не устроил Анну фасоном или замысловатой застежкой, его можно было просто отправить на полку…, но пистолет в шкаф просто так не спрячешь. Мужчина снова подался вперед, навис над пистолетом и втянул ноздрями воздух…, запах был своеобразным…, раньше ему не доводилось встречаться с подобным. Он кислил, а потом еще
была гарь, и нотки горячего металла…

- Она стреляла из него, - задумчиво пробормотал Михаил Аркадьевич, - вот уж не думал, что она способная на нечто подобное…

      На самом деле имелось достаточно много вариантов применения, да хоть стрельба по бутылкам, а почему бы и нет, вот только интуиция подсказывала, что ничего подобного и в помине не было. А значит, где-то вполне могла быть и жертва. И в данных обстоятельства совершенно не имело значения, кто был жертвой. Зато оружие было уликой и более, чем весомой. А значит, Анна правильно сделала, что избавилась от него. Скорее всего, ему следовало бы поступить так же…, очистить пистолет…, да хоть искупать его в растворителе или бензине, а потом разобрать и выбросить. И лучше, отдельными частями…

- Неплохая мысль, что-то можно и в мусорный бак, а что-то, например, в пруд, в парке…, вряд ли кому-то может повезти настолько, что он соберет все вместе. И правда, хорошая мысль…, вот только непонятно, правильная она или нет…

      Так и не придя ни к чему определенному, Михаил завернул пистолет в чистое полотенце, полотенце положил в пакет, после чего, отправил сверток на самое дно ящика с инструментами, просто ничего более оригинального ему в голову не пришло…

- Может, это и не мое дело, - произнес Михаил Аркадьевич, закуривая очередную сигарету.

      То есть, он был бы рад пойти спать, но…, в общем, он был уверен, что уснуть просто так не удастся, а кроме того, надо было решить что делать…, но единственное, до чего он смог додуматься, так это обраться за советом к Анне.

- Нет-нет, действительно…, похоже, этот как раз тот случай, когда надо спросить совета, а потом уже предпринимать что-то конкретное…


      Но как это случается сплошь и рядом в жизни, ни до вопросов, ни тем более до ответов дело не дошло. Обычно в планы вмешивается случай…, в этот раз случаем стал КАМАЗ и первый, практически невидимый ледок на дороге, зимы-то нынче какие. Сначала мороз до самого Нового года, и только потом снег, да и то если повезет. Понятно, что маленький корейский грузовичок отечественному КАМАЗу всего лишь игрушка. Последний снес его с
дороги и не заметил, хорошо хоть водитель КАМАЗа оказался человеком порядочным, и «неотложку» вызвал, и даже кровь сдал, когда оказалось, что у него с Михаилом Аркадьевичем одна группа крови. Выжил…, пострадал, конечно, но выжил, а в таких случаях, это вроде как перевешивает…

      Бинты, лангетки, а где и вовсе гипс, да и режим постельный…, но без обезболивающего, а значит, все не так уж и плохо, значит, имеется надежда. А еще имеется время…, много времени, словно больница, это то самое место, где время и распределяют…


- …а знаешь, тебе идет белый цвет, - Анна стояла у стены палаты, смотрела на Михаила Аркадьевича.
- Спасибо…
- За комплимент?
- За то, что пришла…, мы ведь вроде как…
- Не состоим ни в романтических отношениях, ни в интимной близости?

      Подбор слов необычный, интонации резкие, все как всегда, к тому же, он привык, ему это даже нравится…

- Вроде того.
- Эх, Миша-Михаил…
- Что не так? Что-то ведь не так…, я же чувствую.
- Что, правда, чувствуешь?
- Да, - Михаил Аркадьевич попытался подняться, но без посторонней помощи это не так просто, что-то мешало, да и больно было, особенно, справа, там, где бедро и еще если вверх…
- Что ж…, ты прав, не так, - Анна подошла к белому больничному табурету, чуть сдвинула его в направлении кровати и присела на краешек, достала из сумки сигарету с зажигалкой, а сумку просто бросила под ноги.
- А мне врач ничего не говорил…, то есть, наоборот, сказал, что все нормально…
- Врач, - женщина усмехнулась и даже головой качнула, то ли усмехнулась, то ли наклонилась, чтобы удобнее было прикуривать…

      Михаил Аркадьевич хотел было предупредить, что здесь курить нельзя, но не стал, по большому счету, женщина это и так знала. По крайней мере, должна была…

- Анна, твой пистолет, он…, - тихо, почти шепотом произнес мужчина и снова попытался подняться, впрочем, безрезультатно.
- Мой, что, - переспросила женщина.
- Не хотелось бы говорить слишком громко…, мы все-таки в больнице, ты можешь подойти ближе?
- Ладно, - Анна не стала двигать стул, а просто присела на край кровати и взялась за сигарету правой рукой, чтобы можно было держать ее на расстоянии, - я рядом, я слушаю…
- Понимаешь, все твои вещи я складываю в шкаф…
- Мои вещи?!
- Анна, ты же не возражала, что я оставляю их у себя…, к тому же, там есть совсем новые…, хотя, речь не о них. Так вот, в шкафу лежат обыкновенные, простые вещи, от которых ты отказалась…, но что касается оружия, я подумал, что не следует держать его в шкафу, поэтому я положил его в другое место, от греха подальше…

      Мужчина намеревался продолжить, во-первых, он сказал не все, а во-вторых, он хотел знать, что следует делать с…

- Михаил, остановись.
- Я хотел узнать…
- Михаил, пожалуйста, - Анна поднялась с кровати и отступила почти до самой двери, - остановись.
- Хорошо, наверняка ты уже все…
- Тише, просто помолчи…
- Да-да, конечно, - Михаил Аркадьевич смолк, вопросительно глядя на женщину.
- Почему ты здесь?
- Но…
- Михаил, просто отвечай на вопрос – почему ты здесь?
- Из-за аварии. Я ехал на грузовичке…, ты же знаешь, что я вожу грузовичок. Маленький такой Hyundai, ты еще всегда смеешься над ним и обзываешь по-всякому. Так вот, я ехал на своем грузовичке, а тут лед, а потом еще этот КАМАЗ из переулка…, - Михаил готов был пересказать все подробности аварии, но заметил, что Анна слушает невнимательно, да мало того, качает головой, словно не согласна.

      Михаил Аркадьевич смолк…

- Что?!
- Я спрашиваю тебя не о твоей аварии…
- Не о моей?! А о какой? Я больше не…
- Мне нужна настоящая причина, по которой ты оказался здесь…
- Анна, но я оказался в больнице именно потому, что столкнулся с КАМАЗом!
- КАМАЗ…, надо же…, а он откуда взялся?! Не было же никакого КАМАЗа!
- Так и я о том же говорю…, я ехал, машин, считай, не было, проезжаю мимо выезда из переулка, и тут он…
- Что ж, значит не сегодня, - Анна повернулась к двери палаты, но перед тем как выйти, пообещала, - я приду завтра.
- Ладно…, значит завтра.

      Стоит признать, что Михаил Аркадьевич был несколько разочарован…, то есть, он вроде бы и привык к тому, что не особенно интересует Анну, если, конечно, дело не касается ее вещей, или там, необходимости срочно куда-то добраться, кого-то встретить, что-то там отвезти. Вот к этому он и правда, привык. Но данная ситуация была иной…, он едва не погиб, а кроме того, был еще и пистолет, а женщина отнеслась к этому всему так, словно это вообще не имело никакого значения. Нет, разумеется, он не обиделся, но что-то все-таки кольнуло…, что-то холодное, под лопаткой. На мгновение даже дышать стало невозможно…, но потом все прошло. Оставалось только ждать завтрашнего дня…

- …нет, никто не умер в аварии! Никто не умер, слышишь Анна…, было всего два человека, два водителя…, и мы оба живы!
- Да не было никакой аварии, черт возьми! Не было! Твой грузовичок не сталкивался ни с каким КАМАЗом, а если говорить откровенно, то у тебя никогда не было никакого грузовичка…, у тебя-то и водительских прав нет. Тогда были, но это было когда-то…

      Анна была где-то между спинкой кровати и дверью…, точнее сказать было невозможно, она постоянно двигалась…, да так активно, что даже курить не успевала. Ее сигарета просто дымилась зажатая между пальцами, как раз между указательным и средним, а вот сама рука, она просто летала…

- Анна, что ты такое говоришь?!
- Замри, - женщина резко остановилась, а пальцы с сигаретой, как ствол пистолета направились прямо в лицо Михаила.
- Я…, я замер.
- Что случилось с тобой в аварии? Что ты повредил?
- Ну…, у меня ушиб, треснула пара ребер, потом вывих бедра, а потом еще рука и перелом…
- И что с тобой сделали врачи?
- Наложили гипс, потом еще лангетки, а потом еще бинты, эти, как их, эластичные.
- Я поняла. И поэтому ты не можешь подняться с кровати?
- Да…, все так…
- Посмотри внимательно, - распорядилась женщина, - нет, не на меня смотри, на себя…, где твой гипс и все остальное…, где?!

      Это было странно…, нет, даже более чем странно, однако Анна была права – никаких повязок, бинтов и уж тем более гипса не было…, Михаил просто лежал на кровати под простыней…

- Я не понимаю…
- Второй вопрос – почему ты не можешь подняться? Можешь, попробуешь еще раз…

      И снова она была права, поднять не давали ремни, которые фиксировали ноги, руки и тело в двух местах.

- Но зачем это? И где я?
- А как ты сам думаешь, - усмехнулась женщина, доставая очередную сигарету, и прикуривая от той, что все еще была у нее в руке.
- Так привязывают в психиатрических клиниках, кажется…, но причем здесь я?
- Дать тебе время, может, ты сам догадаешься…, а может, вспомнишь, - поинтересовалась Анна, но Михаил отказался, ему было слишком уж не по себе.
- Не надо никакого времени! Просто скажи…
- Тебе не понравится Миша, но знаешь, именно так и должно и быть…. Около двадцати лет назад, ты украл кейс с деньгами…, там было два миллиона долларов. Был ли это злой умысел или случайное стечение обстоятельств – значение не имеет, но для тебя это был слишком большой кусок, ты не смог его проглотить, а может, было другое время, это тоже не важно. Однако, ты отмечал это целую неделю…, и вот будучи пьяным ты сбил на пешеходном переходе женщину. Сбил, и не заметил, женщина умерла. А на следующий день ты узнал, что украл деньги не у своего собрата
бизнесмена, а у людей куда более серьезных, а главное, беспощадных. И единственное, что пришло тебе в голову, симулировать безумие. За солидную взятку ты спрятался здесь, в сумасшедшем доме. Наверное, надеялся переждать…, но вот в чем проблема сумасшедших домов – те, кто прячутся здесь слишком долго, действительно сходят с ума. Место такое, да и обстановка…
- Я не…, это неправда!
- Правда. И вот, будучи в безумном состоянии ты придумал себе совершенно другую жизнь, забыл о преступлении, забыл о деньгах, вообще все забыл и жил в этом забытьи почти двадцать лет…, но пришло время возвращения долгов.
- Но тогда…, тогда, кто ты?
- Я? Это меня ты убил на том переходе…, с того момента я – злой призрак. Что же касается тебя, ты скоро выздоровеешь, и вот тогда я поведу тебя через настоящий ад. Ждать осталось совсем немного…