Лесной порог- опушка

  Глубокий   полдень. Яркое  солнце  ласково  тешит речную  луговину,  речушку  Липенку,  лесной  порог- опушку 
   Видеть  весной  лесную опушку  всегда  отрадно, радостно.
Всё случайное, мелкое, лишние  сама  собой  отходит на  задний  план или  вовсе  улетучивается перед спокойными  ликами бронзовых  сосен, тонких, как  свечки  молодых  осинок,  белых  стволов   берёз. И    постепенно  становится  понятным  смысл  этой лесной  жизни.    
Над  опушкой  беспредельный  солнечный  разлив и  покой  майского   дня. Солнце  расплёскивает  свой  тёплый  свет. Лучится, поёт  солнце весёлую   весеннюю  песню. 
     Из  высокого  чистого  поднебесья слетела   пересыпанная  солнцем  трель.  Кто  певец?   Да  жаворонок: кто  ещё. Повис  над  солнечной  опушкой, и  поёт свою  удивительно  звонкую  песню, чарующую  трель.
С  тактом  великолепного мастера-солиста запела  малиновка в  кустах  ольховых. Где –то  рядом, с  невероятной  усладой, заливается  соловей, -да  так  запел!- будто  золотыми  нитками  прошил  лесную  опушку:» Чив –чив…. Чок-чок-чок»
Прилетел  на  опушке и  сел на ветку  ветвистой  берёзы  серый  рябчик, принялся  вертеть головкой, посвистывать тонко-тонко.
Слабо  запахли  распустившиеся  ландыши, их  перебивал  запашистый  запах  берёзовых  листьев, молодой  травы,  запах  можжевельника.  Пчела  золотисто  поблёскивала  на  ярком  солнце, продолжая  копаться  в  кружочке  жёлтом  одуванчика.    
Жёлтые  солнечные  пятна  пересыпали  края  опушки.
Дышалось  глубоко, отрадно. И  запах  разливался  духмяный   молодой  травы и  разогретой  хвои.
В  рослом  сосняке  рябчик-самец, перекликался со  своей  подругой, пел песенку  более  протяжную и  звучную, чем  его  подруга.   
С  ёлки  на  ёлку  легко, словно  солнечное  пятнышко –скакала  белка, вильнув  на  прощанье  хвостом.
Из  глубины  березняка  доносилось  кукованье  кукушки:» Ку-ку, ку-ку».
Пролетела ещё одна  бабочка, с  красно – малиновыми  крыльями  в  сторону  пруда  торфяного.
Догоняя  друг друга, то  сплетаясь, то  расплетаясь в полёте.
Заквакали  в  пруду  от  восторга  лягушки, чувствуя  тепло  мая. В  ветвях  береговых  берёз  кружились одинокие  майские  жуки.
Рядками  стояли  густые сосёнки и  пушистые  ёлочки,
как  на  подбор. И  такой  у  них  был  задорный и  юный  вид, что  душа  порадовалась. 
     Я  спросил у  них:- Пропустите без Пропуска?
-  Проходи, шевельнулись  ветки.   
Если  голубой  кусочек  речушки  Липенки  принять  за  тетеву, то  лесная  опушка  будет  её  дугой.
Опушку  охраняют  огромные  сосны  с  медной  корой. Сосны  удивительной  ковки: прямы, высоки, налиты силой. Хвоя  на  соснах лоснится  от  солнца, тёплый  свет  разливается  от  них  по всей  опушке, по тропинке.
Правую  сторону  опушки  обрамляют  плакучие  берёзы. На  эти  берёзы  зимой  любят  прилетать  тетерева. Лениво  пасутся, срывают почки, перелетая с ветки  на  ветку.   
На  берёзах сияет, светится  атласная  кора, а  мелкие, чёткого  выреза, листья  дружно  шумят   от  прилетевшего неведомо  откуда запашистого  ветерка. 
Ветерок  утренний  лёгкий, свежий, отрадный.  Как  он  легко, задорно, молодо, лихо, перекидывается  от  одной  берёзе к другой, не  пропуская ни  одну, открыто, весело  играя  с  ними.
Тропинка, словно  повторяет  изгибы  опушки.  Вот  уже  пошли  папоротники, заросли  цветущих  ландышей, каждый  цветок проливал свой особенный  аромат. Легко  дышалось и не хотелось уходить от  зелёных  ваз  папоротников, от  белого  росплеска  ландышей. 
Снова  чуть  колыхнулся, задышал  ветерок. Зажурчала  ручейком  молодая  листва  на  берёзах-сёстрах.
Вдруг  из  берегового    ольховника выступила
 лосиха. Красивая , сказочно   – красивая  лосиха, освещённая  спокойным  солнцем, как  бы  притягивала  к  себе, звала.
Лось  здоровый и  могучий, вышел  вслед  за нею  и  стоял  гордый  и  задумчивый, полный   торжества и силы.
  В  низине  опушки  зацвели  купальницы, топорщится золотая  стенка  лютиков. Скромная  невысокая  белая кашка  притаилась  возле  кустиков  зелёных  вереска.
Трава  зелёная-зелёная, изумрудная, нежная. И  веет  каким-то  особым ароматом  весеннего  разнотравья.
Двигаться не  хочется. Хочется полежать на  этой  мягкой  и  шелковистой  траве.
Над  опушкой, с южной  стороны, в  голубом  поднебесье  кружит  ястреб.  Всё  видя, всё  примечая. 
Всё  птичье царство  стихло, ни  звука, только  где-то в чащобе  глухо  простонал  филин. И  опять  предельная, настороженная  тишь.
Ястреб  улетел, и  вслед  за  этим  послышалось  кукованье  кукушки, и  это  было  сигналом  для  пернатых.  Разноголосое  пение послышалось, посыпалось  со  всех  сторон.   
Из  речного  ивняка  начал  раздаваться  тонкий  голосок  птички-овсянки.  Льётся  нежная  серебристая  мелодия. 
Интересно  было  наблюдать  за  поющим  щеглом  в  ветвях  плакучей  берёзы. Во  время  пенья  звонкой  радостной  песни, щегол  юрко  повёртывался  из  стороны  в   сторону, приседал  на  ветке и  вертел  хвостом.
Узкая  тропинка  тянулась, петляла  по  опушке.
Шагая  по  левому  краю  в  березняки, вдруг  приметил  чьё- то  гнездо.  Постоял, подумал, любопытство  взяло: нагнул  ветку, взглянул в  гнездо, а  там  пять  яичек,  тёмно- коричневых.  Чьё  гнездо?  Соловья.    
Ага, начато  великое  птичье  таинство.  Ходу, ходу, не  стоит  мешать.   
   У  ног в  густой  зелени  травы  молодой  рассыпались  крупные  горошины  росы: они  то  вспыхивали  синеватым  блеском, то  радужно  пламенели  на  солнце.
Утреннее  солнце  уже  припекало  спину. Суетились на  тропинке  муравьи,  тянули в  муравейник  всякий  лесной  мусор.
Внимательно  поглядывали  по  сторонам  длиннохвостые  сороки.  Тишину  майского  утра  нарушила  крикливая  сойка, которая  внезапно спланировала  на  крайнею  пушистую  ёлочку- подросток  и  замолчала.
Тропинка  петляла  по  берегу  речушки  Липенки, которая  протекала  рядом  с  опушкой. Крупная  кряковая  утка  свечой  поднялась  из  камышей. Просвистел  крыльями  чирковый  селезень, в  своём  брачном  наряде.
На  болоте  едва  послышалось  журавлиное:» Курлук-  курлук».  Это  журавли  перекликались  между  собой.   
  Тропинка  вновь  повела  по  опушке, но  с  другого  бока.  Вон  там  стоят  кустики  незабудок, изумлённые  тем, что  их  увидели.  Кусты  густо  зелены, синие-синие, приметные.
Я  то  подступал к кустам, соцветьям, то  отступал, любовался, пристально  разглядывал, радовался  новому  открытию, что  выражается  одним  словом-очарование.   Незабудки  мои…. Незабудки.
Боковиной  опушки,  выбредая  в  зелёный  сумрак елей, ольх, черёмух, орешника,  дикого  хмеля к студёному  ручью, внимательно слушаю его гулкий  ветами голосок. Ручей  воркует,  как  дикий  голубь-вяхирь.
   С  пронзительным  криком, кувыркаясь  в  голубом  поднебесье,  пролетел чибис с  хохолком  на  голове.
     Люблю  бродить  лесными  опушками!
Люди  ищут  бодрости, и, случается, как  раз  не  там, где  нужно  бы.  Всё  очарование  весенних  лесных  опушек: постоять  несколько  минут  под  берёзами, послушать  голоса, перекаты  певчих  птиц, полюбоваться  цветами и  травами- и  обретёшь  бодрость.   
Это  случается  незаметно, как  бы  сама  собой. И  тогда  откроется  тебе, что  лес- наш самый  древний и самый  добрый  друг.