Картина 5-8 глава

                5.


            Отец Флоримон оказался прав, если не совсем то большей частью; Шарль проснулся с гудящей головой не занятой мыслями о мести. Монах давал ему отвары из трав. Де Буаньи выпил, ему полегчало и в благодарность он предложил поехать с ним поискать, где бы купить борзых для охоты. Отец Флоримон посоветовал съездить в соседнее поместье Вокарбей.
            Месье Вокарбей был рад Шарлю де Буаньи и предложил ему трех самых лучших псов и одну суку, по выгодной цене, попутно вспоминая, как Ксавье де Буаньи когда-то уступил ему точно так же.
            Словно не было разговоров ночью о мести и не было самой Дафны, Шарль как ни в чем ни бывало объезжал свои поля и угодья, велев вычистить сусеки и амбары, подправить клети и загоны, а так же прочистить водостоки и камины. Словом привести все в порядок, а сам ездил везде, только не к барону де Варну.
            Видом деревни Шарль остался недоволен, развалившимися лачугами и лохмотьями виллан.
            -Но ведь так у всех сеньоров, - сказал священник понукая осла не желающего приноравливаться к шагу скакуна Шарля, - и у церкви есть свои вилланы.
            -Я это знаю, но они так обнищали, что с них брать стало нечего.
            -Может прячут.
            -Ты видел их ребра, можно пересчитать на виду, что же по твоему, они прячут от меня, и сами не едят?
            -Всякое может быть, твой отец любил поесть и забирал у них почти весь скот.
            -И теперь и разводить не из чего, - нахмурился де Буаньи, - придется какое-то время не брать у них ничего, пусть разведут все заново.
            -Да, теперь ты можешь себе это позволить, - поддакнул отец Флоримон не без ехидства.
            -Тебе не нравится мое решение?
            -Для бога все люди равны, вилланы тоже люди, но не верю я им... В деревни одни старики и дети, а где остальные, чем промышляют, чтобы выжить?
            -Сам видел, в поле, на мельнице работают.
            -Да, те славные работники, спору нет, но есть, те, кто охотится в твоем лесу...
            -Ты это знаешь верно!
            -Поедем, сам увидишь.
            -Мы уже были в лесу.
            -Браконьер не дурак, знает, что нельзя попадаться на глаза хозяину и если только неожиданно нагрянешь - можешь поймать, - Отец Флоримон повернул осла в сторону леса.
            -Будь по твоему, - согласился Шарль и погнал своего скакуна вперед.
            Предчувствия, что они встретят в лесу браконьера, оправдались. Как только де Буаньи въехал по полог леса ему попался на глаза человек убивший зайца. Нож и руки у него были в крови. Одет охотник был, как и все вилланы, в бесформенную мешковину подпоясанную веревкой. На шум разбойник обернулся и у де Буаньи вырвался вскрик удивления, потому что он узнал в нем Куллона. Шарль слез с коня и грозно пошел на разбойника, зажимая над головой поднятую руку в перчатке, для удара.
            -Мерзавец, вор, висельник, наконец ты встретился мне!
            Он помнил Куллона исполнительным слугой в доме дяди, а у этого Куллона появилась на лице такая воля, что сеньор помедлил. На голове, на не стриженных волосах бывшего слуги, собранных в пучок на затылке, была повязана кожаная лента, жидкая борода пепельного цвета не хотела расти и к низу секлась. В серых глазах сначала мелькнул страх, но потом, при узнавание накинувшегося на него сеньора - облегчение. Возле грязных босых ног Куллона лежали потроха зайца.
            -Вы живы, - спокойно сказал Куллон положив распотрошенную тушку на траву и вытирая нож о шкуру, - вас не убили при штурме.
            -А ты ждал, чтобы я умер? - хмуро разглядывал его Шарль.
            -Вы уже все знаете, - Куллон выпрямился и спрятал нож в кожаный мешочек висевший на веревке на поясе.
            -О твоих происках, мерзавец! - вскричал сеньор и схватил негодяя за горло, - ты принес весть о моей смерти и этим погубил одну девушку!!!
            -Я хотел выжить и спастись...
            -Теперь ничего не спасет тебя!
            -Ну, убейте меня и избавите от пытки думать, чем кормить семью. Да, я убивал ваших зайцев, чтобы накормить дочь, она умирает... Я ничего не привез из Святой земли, я украл вашу шкатулку, но ее использовали для другой цели, я понял, что ворованное не приносит пользы!..
            Шарль неожиданно отпустил его.
            -Ты местный?
            -Да, когда я ушел с вашим дядей на Святую землю, мои девочки были крошками, а теперь невесты, только одна умирает, как видите я наказан за отступление.
            Глядя на него не трудно было согласится с ним. Он прошел все круги бедности и нищеты и остановился на самом дне. Но он не молил о пощаде, и не отказывался от преступлений которые совершил. Куллон стоял ровно и ждал приговора. И Шарлю расхотелось его наказывать, в этот момент он узнал, какая эта натура, а такие натуры он очень ценил.
            -На колени! - нарочно грозно прорычал де Буаньи.
            Куллон помедлил.
            -Я конечно виноват, - помолвил он, - поэтому без ропота приму свою судьбу, - опустился на колени, обнажив шею, не пытаясь воспользоваться своим ножом.
            -Ты храбрый человек, Куллон, и я знаю как верно служил Жаку де Буаньи, свое преступление ты искупил мытарствами и голодом, встань, если хочешь служить мне!
            Куллон удивленно поднял голову.
            -Вы не шутите? Дайте посмотреть вам в лицо, оно всегда говорило правду. Вы не накажите меня и снова берете служить?
            -Да.
            -А если я не захочу?
            -Дело твое. Ты не глуп и поймешь. С наследством дяди я могу позволить дать вилланам отдых. А такие слуги как ты, Куллон, мне нужны.
            -Можете. Теперь вы все можете, - Куллон вспоминал, что лежало в подвале у Жака де Буаньи.
            -Но знай, что если ты еще раз попытаешься сбежать, я найду тебя и накажу со всем пристрастием.
            -Я понимаю... я не ожидал, хотя знал, что вы благороднее вашего отца и дяди. Я согласен служить вам в замке.
            В этот момент с шумом приблизился отец Флоримон на осле. Животное не слушалось монаха, не хотело идти в лес, замедляло шаги, упрямилось или взбрыкивало, задевая ветки, которые хлестали всаднику в спину. При виде него Шарль улыбнулся, понимая чего стоило брату удержаться на крупе животного.
            -Ты неплохо справляешься со строптивыми. У тебя дар, вот я дам тебе еще одного христианина, которого ты наставишь на путь истинный.
            Священник зажав пятками бока животного поднял взгляд на Куллона и слегка побледнел.
            -Ты хочешь, чтобы я наказал браконьера?
            -Нет.
            -Но это тот человек который принес в замок черную весть...
            -Он уже наказан.
            -Но...
            -Я все узнал.
            -Все? - с беспокойством спросил священник бросив на Куллона взгляд острый как ятаган, - что тебе сказал этот негодяй! - в его голосе появились истерические нотками, а на лице явное беспокойство.
            Но Куллон был непроницаем и спокоен, как после исповеди.
            -Он мне исповедовался.
            -Да, и что же?
            -Его толкнула к этому преступлению любовь к родной дочери.
            -Шарль, ты рыцарь, а не аббатиса.
            -А ты монах, требуешь наказания моего виллана, в то время как я хочу взять его в личную охрану?
            -Что?
            -Куллон служил моему дяди, будет служить мне, я так решил, а ты всерьез решил его наказать?
            -Какое я имею право наказывать твоих крестьян, я всего лишь капеллан.
            -Он будет капелланом у вас, сеньор? - вдруг спросил Куллон де Буаньи.
            -Да.
            -Но господин...
            -Молчи, я положу на тебя в наказание посты и молитвы, - сказал священник, - чтобы затянул потуже пояс.
            -Он так завязан у меня, что дальше некуда, - усмехнулся Куллон, - да и пояса у меня нет.
            -Не очень-то мори его постами, он мне нужен живым, - сказал де Буаньи вскакивая в седло, - едем в замок. А тебе пора к де Варну, больше я ждать не могу, - и Шарль хлестнул коня показывая нетерпение.
            Когда он отъехал, отец Флоримон все прощупывал Куллона взглядом.
            -С тобой я поговорю позже.
            -Буду ждать с нетерпение, - с усмешкой поклонился Куллон.
            -Ты много себе позволяешь.
            -Сеньор дал мне на это право, святой отец.
            -Еще нет.
            -Я не стою у вас на пути, за чем вы так со мной. Может кто-то другой и стоит на вашем пути, но не я. Не знаю до сих пор почему вы заставили меня выдумать эту историю со смертью молодого хозяина...
            -Замолчи негодяй. Сею минуту, или я уничтожу тебя и твоих дочерей! - разъярился монах.
            -Я ничего не скажу сеньору, потому что ничего не знаю, тем более, что вы мне заплатили, за то, чтобы я рассказал ту историю...
            -Твой язык твой враг, берегись.
            -Я все понял, мы будем часто видеться в замке, но теперь мне надо домой, - и Куллон поднял и положил тушку зайца в мешок.
            -Иди с миром, сын мой, но помни, кто посеет недоверие, тот пожнет гнев.
            -Я буду помнить, - Куллон шагнул за деревья.
            В замке куда уже вернулся Шарль, он с нетерпением ждал священника.
            -Наконец, вот это отвезешь ей, - де Буаньи подал братцу большую обитую бархатом коробочку.
            -Что там?
            -Серьги к тому обручу, что я подарил ей перед отъездом на Святую землю, - был ответ.
            -И что я буду должен сказать мадам де Варн? - покорно осведомился монах.
            -Скажи только от кого серьги.
            -Думаешь за них согласится стать твоей любовницей?
            -Согласится, - нехорошо усмехнулся Шарль.
            -А если нет?
            -Тогда я стану преследовать ее.
            -В замке барона?
            -Где угодно!
            -Опомнись, Шарль, я надеялся, ты оставишь безумную затею о мщении, она приведет тебя и Дафну к гибели.
            -Плохо же ты меня знаешь.
            -Я хорошо тебя знал когда-то, но за эти годы ты изменился.
            -Да. Но превратили мою душу в пустыню не те с кем я воевал, а близкие мне люди. Ты не любил, ты не знаешь, что бывает с тем, кого придают, особенно когда он надеется на награду за ожидании и нетерпение. Если бы я остался в Святой земле, я бы забыл Дафну, но находится с ней рядом и не думать о ней, невозможно, - Шарль шагал по комнате в безумном нетерпении.
            -Тебе надо, успокоится, сын мой, - сказал на это священник, - выпить чего нибудь из трав, я принесу...
            -Мне не нужен этот мнимый покой, неси ей это! - и снова Шарль протянул ему коробочку.
            -Я не могу, - покачал головой отец Флоримон, - я не хочу быть сводником!
            -И ты против меня, - простонал де Буаньи, - от тебя не ожидал, тогда... - он взял кинжал из дамасской стали, - коли сразу, - и протянул брату оружие рукояткой.
            Отец Флоримон в ужасе посмотрел на кинжал, взял его и ... уронил на пол.
            -Брат, я люблю тебя... даже больше, чем Бога, - с болью в голосе заговорил Эртело, - не заставляй меня мучится еще больше, что я тебе сделал? Встал на твоем пути в пропасть? Я старался сохранить для тебя Дафну, я много раз видел во сне грозившую тебя гибель и так переживал, что просыпался убитым, как наяву, приняв на себя удар! Я молился о спасении твоей души, когда узнал о твоей мнимой гибели... Бог знает о моих терзаниях и вот ты говоришь мне такое! - Он не ломал руки как женщина в своем горе, но от того, что оно было без слез и истерик, то казалось еще пронзительнее и сильнее.
            -Прости, - покаялся Шарль тогда, и встал на колени перед кающимся грешником в рясе, - Ты пережил не меньше меня в своей келье и я толкаю тебя в бездну, зная, что ты ради меня спустишься туда!
            -Бог всем прощает, а я что такое, чтобы держать зло, встань.
            -Не встану, если не простишь! - и такое раскаяние и горе читалось на лице Шарля, что Эртело с радостью простил его и поднял, чтобы прижать к груди.
            -Дафна, думаю, уже знает, о твоем воскрешении и будет рада, что ты не забыл о ней. Но примет тебя в своем замке как гостя-соседа, никаких подарков я ей не повезу. Не надо расстраивать ее. Она выздоравливает, а твоя настойчивость... может пагубно сказаться на ее здоровье.
            -Неужели Дафна так больна? - теперь де Буаньи был обеспокоен ее здоровье, как раньше, ее предательством.
            -Она чуть не умерла при родах, а потом ничего не ела и не разговаривала, желая умереть. Но моими молитвами и уговорами поправилась. Если не хочешь ее гибели, не тревожь и не ищи ссор с де Варном.
            Шарль угрюмо молчал.
            -Обещай мне это, я знаю, что любовь не позволит тебе быть с ней жестоким.
            -А если я сделаю подарок барону, то не огорчу этим Дафну? - насмешливо спросил Шарль.
            -А что ты хочешь ему подарить?
            -Не серьги конечно, у меня есть сабли с богатыми рукоятками принадлежавшие когда-то эмиру.
            -Добро, барон примет этот подарок, а мне пора, - и отец Флоримон поспешил в замок де Варна проверить хилого младенца которому от роду было одинадцать месяцев и под сомнением была жизнь.
            Шарль после его ухода подобрал с пола кинжал и пошел в оружейную, где оруженосец уже разместил оружие Востока. В этот день он принял Куллона на службу. Смотрел как очищают крыши, двор и поправляют плиты во дворе, сам кормил на псарне собак, здесь его и нашел отец Флоримон.
            -Ну! - нетерпеливо крикнул Шарль откидывая от себя борзую.
            Священник посмотрел на Куллона и на псаря.
            -Вон! - крикнул в нетерпении де Буаньи.
            Когда они вышли он бросился к монаху и потряс его как тряпичную куклу.
            -Она не хочет тебя видеть и надеется, что ты обретешь счастье без нее, а барон приглашает тебя в замок, в память твоего отца будет рад тебе и хочет услышать правдивые рассказы из Святой земли, - ответил посланец в рясе.
            -Значит не любит, - мрачно с каким-то страшным удовлетворением сказал де Буаньи, - так я и знал, но еще посмотрим, - и  велел седлать коня.


                ***   ***   ***

            Жоффрею де Варну было под пятьдесят, но он держался крепко, как в седле, так и на ногах. Коренастый, темноволосый, темноглазый. Вероятно в молодости был очень привлекательным, но то что украшает в молодости, портит к старости. Он прибавил в весе, кожа стала шершавой и желтой. На широкий лоб падали косматые пряди, а борода лопатой придавала ему мрачности. Нос с широкой переносицей с ноздрями раздувавшимися во время гнева, делал его вид еще неприятнее. На удивления ярко красные губы выглядывали из под усов. Шевелюра не поредела с годами и волос не убавилось, так же как и как жадности и желчи. Он как крепкий клинок, только покрылся ржавчиной и даже молодая жена не смогла смягчить и укротить его. Выдавая дочь за де Варна, мадам Мюрель думала о своем благополучии. Но умерла в полной нищете. Дафна и ее муж жили отшельниками. Замок де Варна выглядел крепким и мрачным. Строения во дворе были крепкими, а черепичная крыша виднелась издалека. Слуги носили скромные одежды, а не лохмотья. Все такие тихие, но среди них попадались и угрюмые лица. Решетка на воротах была новой, только смазанной.
            Де Варн встретил гостя сидя у камина с черным котом на коленях. Объявленный слугой Шарль вошел с залу и встретился с соперником. Они с минуту разглядывали друг друга, словно оценивая силы для поединка.
            -Значит Святая земля осталась не за нами, - начал барон первым, - а сколько крови нашей пролито за нее, как же это получилось?
            -Я солдат, а не политик, во многом мы виноваты сама, но как бы то ни было, я рад, что вернулся.
            -Говорят, там очень сладкая жизнь.
            -И дегтя хватало, но позвольте вам, барон, сделать подарок, - и Шарль кивнул вошедшему за ним Куллону.
            Тот вышел вперед и встал перед Варном держа что-то в завернутое в расшитое восточным орнаментом покрывало, которое само по себе привлекало внимание.
            -Моя жена будет рада такому подарку, - дрогнули яркие губы барона в усмешке,
            -Особенно когда она узнает от кого этот восточный ковер, - дерзко ответил Шарль, - но в нем завернуто кое-что и для вас.
            Барон нахмурился, но не перестал гладить черного кота.
            -Удивите меня, если сможете.
            Шарль сделал шаг к Куллону держащему подарок и отвернул в сторону концы ковра: на подушке лежали две сабли начищенные почище венецианского зеркала, легкие на вид, в ножнах из чистого серебра, усыпанные драгоценными камнями. О художестве узора барон не судил, для него было главным наличие оружия, чем его узоры, но все равно восхищение промелькнуло на этом суровом темном лике.
            -Когда-то эти сабли принадлежали одному эмиру, это военный трофей и его я дарю вам в знак дружбы и того, что вы в мое отсутствие навещали моего отца и были с ним в дружеских отношениях, - торжественно произнес де Буаньи.
            -Что же, я принимаю подарок, - с достоинством ответил барон и передал кота слуге, сам встал и подошел к саблям которые еще держал Куллон, отражаясь в их лезвиях, - Неплохие сабли, у меня в оружейной есть такие, эти присоединятся к ним, эй, слуга, отнеси их в оружейную и принеси нам вина.
            Слуга торопясь опустил кота на пол и взял у Куллона сабли, опять завернув их в покрывало и унес из залы.
            -Присаживайся, рыцарь, - указал барон на скамейку, - рассказывай.
            -Я думаю, баронесса тоже захочет послушать интересные истории, - опять дерзко сказал Шарль располагаясь на скамейке, - когда-то она сама хотела поехать туда со мной.
            Это был почти вызов, но де Варн сделал вид, что не заметил этого.
            -Да, женщины очень любопытны, - сказал вместо этого барон проглаживая бороду, - что делать, этот недостаток передался им от прародительницы Евы. Позови сюда баронессу, - приказал он слуге когда тот вернулся с кувшином вина.
            -Но госпожа больна, - попытался возразить холоп любившей свою госпожу. Но тут же сник под взглядом хозяина.
            -Она не настолько больна, чтобы не уважить гостя, скажи это мое желание, я приказываю придти!
            Сначала Шарль возрадовался, что в этом семействе все не так счастливо, как он представлял себе. Слуга ушел и по его поникшей спине было видно какое тяжелое бремя на него возложили.
            -А пока, расскажите о баядерках и танцовщицах, я уверен вам есть что рассказать, - хмыкнул барон.
            Де Буаньи стало противно, что старик так говорит и его может услышать Дафна.
            -Вы ошибаетесь, - холодно сказал он, - Я француз и дворянин, христианин и не стану заводить связи с сарацинками, - тут ему представилась Айша и та... из таверны...
            -Неужели не ходил по притонам, не поверю, что ты мой мальчик такой чистый...
            -Барон! - рука Шарля потянулась к мечу.
            -Ну, не сердись, мой молодой друг, я вижу, что ты настоящий сын своего отца, каждый хоронит свои тайны в семейном склепе...  Говорят, Жак де Буаньи оказался хорошим наставником и слепил тебя по своему подобию.
            -Кто говорит?                Де Варн развел руками, словно показывая ответ: "Все".
            -Мой дядя был настоящим крестоносцем, он ничего ни у кого не просил, брал сам, - гордо сказал Шарль, - и все что осталось после него принадлежит нашей семье!
            -Конечно, вы наследник, - согласился барон отпив вина, - и вашим наследникам повез ... если бы они у вас были.
            Де Буаньи почувствовал укол в грудь.
            -У меня была невеста и она... отбила у меня охоту женится, - криво усмехнулся он, - вот вам больше повезло, у вас есть жена, деньги и наследник.
            -Есть, - мягко согласился де Варн меняясь в лице и Шарль возненавидел его, поняв, что он счастлив.
            Чтобы отвлечься от своих мучений он стал рассказывать о стычках с сарацинами и жизни в гарнизоне, мельком упоминая о доме дяди. Барон слушал не перебивая с вниманием хорошего слушателя, вспоминая, что сам хотел поехать в Святую землю, да не поехал. А Шарль заново переживал былое.
            -Мы отбились и привели караван в крепость, - закончил Шарль, - тогда я заменил Жака де Буаньи, а он стал больше проводить времени дома. Он конечно выходил на стены и продолжал нести свою службу.
            -От чего он умер?
            В это время открылась дверь в смежную с залой комнату и вошла Дафна де Варн со служанкой.
            -Жак де Буаньи умер из-за женщины, - громко ответил Шарль не сводя взгляда с мадам.
            Баронесса не изменилась и по прежнему была стройной как ивовый прутик. Не зная кто гость барона, она была поражена увидев его.
            -Вижу, что вы узнали гостя и нет нужды представлять его вам, -  с удовольствие проговорил муж.
            -За чем вы меня позвали, - тихо сказала Дафна бледная и тонкая, не смотря в сторону Шарля, - чтобы я узнала его?
            -У меня не было сомнений, что это Буаньи и что вы не узнаете его, просто я думал вы будите ради увидеть друга детства.
            Тогда Дафна посмотрела на Шарля чистым взглядом в котором не было ни тени сомнений, что он нарушил ее покой.
            -Да, конечно я рада, что вы живы и благополучны и я скорблю о вашем дяде как и об отце.
            Эти ничего не значащие фразы вымели из души последние остатки надежды. Неужели придется оставить эту каминную статую.
            -И я благодарен вам, госпожа, за заботу об отце в мое отсутствие, - чинно ответил Шарль.
            Служанка госпожи усадила Дафну на стул около него и он обратил на ее внимание найдя эту блондинку хорошенькой.
            -И как же умер ваш дядя? - услышал де Буаньи барона.
            Ничего не скрывая, обличая женскую не верности и подлость Шарль рассказал как было. Его раздражало спокойствие Дафны и он захотел сделать ей больно. Равнодушие в синих глазах бесило и мучило, но зато он ловил на себе взгляды служанки.
            -Подобных девиц много, но умные мужи умеют обращаться с ними, - сказал барон на это.
            -Вы хотите сказать, что мой дядя не был умным человеком? - почти весело спросил де Буаньи улыбаясь служанке через госпожу.
            -Я не про вашего дядю, возможно из-за болезни он потерял бдительность.
            -Он любил, - неожиданно сказала Дафна, - Айша было его последним лучом на счастье.
            "-Что ты знаешь о любви, неверная дрянь! - хотелось крикнуть Шарлю, но он вместо этого сказал:
            -И дядя мне то же говорил, хотя я его предупреждал, что Айша с ним из-за того, что он богат.
            -И он не слушал? - спросил барон.
            -Дядя думал что любил и любим, он знал, что я не одобряя его связь не из-за корысти, но не оставил Айшу.
            -Эта девушка не любила его? -  спросила Дафна.
            -Нет, мадам, она связалась со стариком, чтобы ей достался дом и наследство после его смерти, и думала обокрасть хозяина, чтобы потом жить с молодым любовником.
            -Скверная история, плохая смерть для воина, - поддакнул барон.
            -Мне жаль Жака де Буаньи, он обманулся. и я надеюсь он на небесах обретет покой, - сказала мягко Дафна.
            -Все мы там встретится, - весело ответил Шарль как будто только сейчас вино ударило ему в голову.
            Не думая о расплате за похмелье и упиваясь ядом, вынашивая план мщения, он пригласил барона на охоту.
            -Вы ездили охотится с моим отцом, так не побрезгуйте моим обществом.
            -Ваш отец не любил охоты.
            -Только в последнее время, но и тогда утраивал ее для гостей, приезжайте ко мне, повеселимся на славу.
            -Я бы приехал, но ваш отец разорил псарню.
            -Не беспокойтесь, я позаботился о том, чтобы у меня были охотничьи собаки, и надеюсь вырастить хорошую замену моему Нарциссу, - при этом он опять посмотрел на Дафну.
            От такого чистого мрамора из-которого она казалась сделанной пришел бы в отчаяние и Пигмалион, после ее оживления.
            -Я приглашаю и баронессу, - хотел вызвать хоть что-то на ее лице де Буаньи, - отец Флоримон будет рад видеть ее.
            -Он и так приезжает к нам, когда я прошу его, - ответила Дафна.
            -Теперь отец Флоримон будет жить у меня в замке.
            -А ему разрешат?
            -Нет сомнений, что разрешат, - без колебаний ответил Шарль, - он будет очень рад встретится с баронессой и вспомнить старое время, когда они были детьми, еще я бы хотел потолковать с ней о цветнике который хочу разбить в саду, я помню, что она всегда хотела его. Так я вас жду назавтра, - и де Буаньи встал, откланялся и ушел, не оглядываясь.
            Он конечно не видел как ему смотрели во след, а смотрели по разному. Сам Шарль оказавшись во дворе вздохнул так, словно него перехватило дыхание.
            -Что скажешь о баронессе? - спросил он Куллона.
            -Она или очень верная жена или порядочная стерва, которая наловчилась так обманывать, что ни один мускул не дрогнет. Мне кажется она никого не любит, все в ней настроено на любование собой и гордостью.
            -Так и есть! - горячо воскликнул де Буаньи, - и меня она не любила, ей всегда нужен был титул, к ее красоте, и деньги для блеска. Избавившись от меня она вышла за старика, перед которым не нужно изображать влюбленность и стала сама собой, бесчувственной, бездушной, жестокой куклой. Лик Гаргоны покажется живее перед этим прекрасным, гладким, как фарфор лицом,  изображение которое я видел на Востоке!
            -Ну а если мы оба ошибаемся, - тихо сказал Куллон видя, что хозяин мучает сам себя этими словами, - если мадам так несчастна, но прячет свою боль за этой... фарфоровой маской?
            -Тогда я разобью его и на свет божий глянет ее настоящее лицо! - де Буаньи всклочил в седло своего скакуна и увидев, что ворота уже раскрыты, хлестнул коня. Куллон поспешил за ним.



                6.



            На следующий день в замок де Буаньи прибыл Жоффрей де Варн, но без баронессы. Опять заболел Кристиан де Варн, младенец - наследник и баронесса осталась у его кроватки. Что испытывал отец стоя у изголовья своего наследника, знали только жена и служанка, а на охоте барон вел себя как обычно, словно сын и не болел вовсе. И Шарлю осталось скрепя зубами разыгрывать из себя гостеприимного хозяина. Еще Флоримон узнав об ухудшении состояния сына Дафны, отправился к ней, оставив двух соперников наедине.
            На охоте у де Буаньи мелькнула мысль убить барона под видом несчастного случая. Но барон был на стороже, к тому же хороший охотник не давался в ловушки. Загоняя кабана, купленные борзые оправдали себя с лучшей стороны, правда один пес по кличке Верный чуть все не испортил. Он невзлюбил баронского Бретонца и каждый раз норовил затеять с ним драку. Куллону пришлось держать Верного на поводке. Но когда загоняли кабана и он окруженный стаей рыл землю клыками и топал ногами, Верный вырвался и кинулся на Бретонца, который подбирался к кабану с другой стороны. Какая тут заварилась свара: все собаки перемещались, словно каждый вспомнил о свои личных счетах с другим. Баронские собаки огрызались в ответ, слуги стали разнимать с криками и бранью. У кабана хватило ума воспользоваться неразберихой и сбежать в чащу. Только несколько собак бросилось за ним, да де Варн.
            -Куллон! - крикнул Шарль кипя негодованием, - наведи немедленно порядок!
             А сам бросился за бароном. Следы кабана было видно отчетливо как и следы от копыт баронского коня. В чащу уходил кабан. Где-то впереди слышался лай собак. Но между деревьями пришлось ехать не спеша. Скоро Шарль нашел одну собаку с распоротым брюхом, лая уже не было слышно и всадник поехал дальше. Кабан оказался матерым секачем и те несколько собак, что бросились за ним, могли стать его добычей в чаще, если конечно им бы не помог человек. Но тут Шарль увидел барона. Пеший и безоружный де Варн стоял в нескольких шагах от кабана. Коня барона не было видно, копье брошенное неудачно лежало за кабаном. И остался барон с одним охотничьим ножом перед секачем, который топтал ногами убитого им пса. Шарль мог отъехать в сторону и дать животному убить барона, но вместо этого рыцарь соскочил с коня с ножом в руке. Что им руководило? Или в нем сработала привычка спасать попавшего в ловушку еще с той поры, как он сражался бок о бок с товарищами против сарацин. Когда он спасал соперника он не думал о нем, и о Дафне. Бросился на животного, как Самсон на льва. Увернувшись от клыков де Буаньи всадил нож в шею кабана. Очень скоро барон пришел ему на помощь и схватив свое копье, вонзил его в истекающую кровью добычу. Де Буаньи стоял тяжело дыша с окровавленным ножом.
            -Я дарю его вам?
            -Вы дарите его мне? - не понял барон стоящий над кабаном, и верно не остывшей после азарта охоты, потому что с ненависть посмотрел на де Буаньи и его окровавленный нож, - Благодарю, но оставьте этот трофей себе.
            -У меня еще будут трофеи, - ответил мрачно Шарль.
            -И у меня, я еще на стар, как вам кажется!
            -Я настаиваю, - с угрозой подступил к нему Шарль, - если вы не так стары, как говорите, то шкура кабана будет напоминать вам об опасности которой вы подверглись в мое лесу и горячить кровь, если она застоится.
            -Ха-ха, - неожиданно засмеялся барон, - вы похожи на своего отца.
            -Ведь я его сын.
            -Вы мне больше нравитесь чем Ксавье, мы подружимся, тем более, что начали с того, что спасли мою жизнь и Дафна будет вам за это благодарна. Я принимаю подарок и приглашаю на свою охоту.
            Де Буаньи в ответ поклонился. Тут послышался шум приближающихся людей.
            -Сеньор, вы живы! - бросился к нему Куллон.
            К барону бросился его оруженосец, ведя его коня на поводу.
            -Да, жить буду, и ты сохранишь свое место, - усмехнулся Шарль на беспокойство бывшего браконьера, - но я по твоему виду вижу, что не все в порядке, говори!
            -Видите ли, сеньор, собаки так разошлись, дивлюсь, сговор у них что ли был с Верным, вообщем они покусали малость Бретонца.
            Слуга барона говорил по видимому то же своему хозяину и барон нетерпеливо поглаживал бороду, но поймав взгляд Шарля, улыбнулся. От такой снисходительности де Буаньи раздражался еще больше.
            -Если вы, сеньор, посчитаете, что вам нанесен ущерб, скажите, я сделаю, что вы попросите, - с любезностью благодушного хозяина сказал Шарль.
            -Посмотрим, вы и так щедры сегодня были, смотрите как бы вам не растратится, ведь больше нельзя будет поправить свои дела поездкой на Святую землю, - как будто не в обиду сказал де Варн, - Все мы тратимся на пиры и другие забавы, но сын Ксавье мне теперь как родной и я принимаю в нем участие.
            -И ваша жена такого же мнения?
            -О, да, вчера после вашего ухода она сказала мне: "-Этот бедный юноша столько пережил, его обманывали, предавали и рядом не было никого, кто бы утешил его и подбодрил, а материнской ласки он был лишен с детства. Я боюсь что какая нибудь девица погубит его, захотев стать его женой."
            -Мадам так заботится обо мне, - усмехнулся Шарль в душе желая узнать настоящую причину такой заботы.
            -Она добрая христианина, - барон тем временем велел взять слугам тушу кабана и нести в замок.
            -Вам повезло, барон, вы взяли самую чистую и благородную девушку в округе. Я принимаю ваше приглашение, а сейчас будет пир в вашу честь, и мы выпьем за здоровье мадам де Варн.
            Барон не мог не знать, что раньше его жена была невестой Шарля, но вел себя как будто не боялся, что эти двое опять сговорятся за его спиной. Держался с достоинством и не унижал себя такими подозрениями. Шарль еще ни чем не испортил их отношений и он поехал к нему на пир. Это была пирушка после охоты, какие всегда бывают между приятелями и знакомыми. Шарль мало ел и много пил, барон пил и ел всего вдоволь. Казалось в этого человека много еще полезет. Правду сказал Флоримон, де Варн был крепким мужчиной. Буаньи закалился в боях на Святой земле, де Варн родился и провел свои годы за крепкими стенами и бойницами. Старый лис не давал повода для ссоры, а Шарль не мог позволить себе нападать на гостя которого сам зазвал в замок. Барон не остался ночевать у де Буаньи, поехал домой увозя с собой кабана и раненого Бретонца, которому порвали ухо и сильно покусали в другие части тела. Верный чуя свою победу и бегство противника победно лаял на псарне. Шарль провожая барона снова и снова приглашая к себе. Странный, вежливый обмен любезностями происходил между мужчинами, не испытывающими друг к другу ни малейшей симпатии, даже таящими ненависть в душах.
            Дальнейшее было для Буаньи как кошмарный сон и он видел себя и двигался, как во сне. Отправляясь в замок де Варна, Шарль опять надеялся увидеть Дафну и поговорить с ней. Но она по видимому не желала этого и он проводил время в обществе барона. Тогда Шарль стал опять просить Флоримона помочь ему.
            -Я вижу ты вбил себе в голову погубить ее и ни какими молитвами тебя не остановить, - сказал печально священник, как если бы ему не удалось отговорить Иуду не придавать Христа.
            -Ты всегда был проницателен и мог читать в душах людей, - сказал Шарль сидя у себя в комнате, обложенный раскрытыми сундуками. Он искушал брата золотом. Но тот проявлял стойкость. Шарль уважал его за это, но и злился.
            -Что хочешь бери, и сделай так, чтобы Дафна пришла ко мне, - проговорил сухими губами де Буаньи и допил вино из золотого клубка.
            -Неужели тебе не жалко ни себя ни ее?
            -А тебе кого жалко?
            -Не разрывай мне сердце, иначе мне придется вернуться в монастырь.
            -Нет, ты не уйдешь! - Шарль отбросил кубок как ненужную вещь, вскочил, загреб из близ стоящего сундука золотые и протянул священнику, - возьми, возьми для своего монастыря и попроси у бога, что бы он отдал мне Дафну!
            -О, несчастный, ты сгоришь заживо! - отец Флоримон откинул руку с золотом и оно со звоном посыпалось на пол.
            -Я несчастный, но не бедный, я могу все купить, - как безумный Шарль загреб еще одну горсть.
            -Плохую услугу тебе сделал дядя, оставив своим наследником, - спокойнее и мягче сказал монах.
            -Его правда лучше ваших лживых проповедей!
            -Остались еще братья, которые презирают золото.
            -Уж не ты ли?
            -Я слишком ничтожен, чтобы возвышать себя.
            -Но ты возносишься отказываясь от богатства, - почти восхищено молвил де Буаньи опять искушая его, - ты смотришь на него и ничего не чувствуешь к нему, а я... презираю его чувствуя себя богатым, но бессильны... - он пренебрежительно собрал с пола золото и кинул его в сундук, - даже у богачей не может быть всего, что им хочется, в детстве я был счастливее....
            -Перестань, иначе я брошусь в бездну... Мне не надо золото, но мне нужна твоя душа!
            -Моя душа? - поразился де Буаньи.
            -Я хочу спасти твою душу.
            -Ты опять за свое.
            -Я хочу спасти тебя, - опять твердо сказал монах.
            -А если я отдам тебе свою душу, ты приведешь мне Дафну?
            На лице Флоримона сначала появилось удивление, потом ужас и снова глубокая печаль.
            -Твои слова, сын мой, прикасаются ко мне как раскаленное железо. Сколько раз я умолял забыть эту преступную страсть...
            -Если бы это была только страсть, я бы справился с ней легко, но тут не только страсть, здесь гнев и нежность, горе и радость, забота, они окружили меня и приказывают идти до конца...
            -Пожалей Дафну, если любишь ее и тебе станет легче.
            -Я должен увидеть ее!
            -Тогда поклянись мне, что не сделаешь ее несчастной, бедняжка и так уже растревожена тобой.
            -Значит она что-то чувствует ко мне! - победно воскликнул молодой человек.
            -Шарль, не уподобляйся сарацину, выкрадывающему женщину из ее дома, - умоляюще сказал монах.
            -Ты их не видел, не тебе говорить о этих воинах, святой отец!
            -Пока ты воевал с ними, я молился в своей келье, но мне приходится воевать каждодневно с людскими грехами, а это не легче, чем просто убивать противника в бою. Как воин, ты не ведаешь сострадания, но Дафна не враг тебе. Вижу слова бессильны, а когда доходит до дела, то все мы делаем не то, что говорим. Оставь бедную женщину в покое, ты же понял, что она не хочет тебя видеть... потому, что боится тебя.
            -Не понимаю, - зло проговорил Шарль поднимая золотой кубок с пола.
            -Потому, что она жена и мать, потому, что честь у нее в крови.
            -А любви в этой кукле нет, но я наиграюсь этой куклой когда она попадет ко мне в руки и отдам барону в относительной целости...
            -Твоя жестокость мне непонятная, ведь Дафна ничего тебе не сделала, это судьба...
            -Все это только слова лживые, ничего не значащие, а знаешь как обходились с лжецами на Святой земле? - с искаженным лицом подскочил Шарль к священнику.
            -Нет, - спокойно ответил монах.
            -Их заставляли говорить правду, сначала они кичились своим спокойствием, а потом кричали и признавались даже в том чего не знали!
            -В тебе сидит демон гнева.
            -Хочешь изгнать его, попробуй, - и де Буаньи схватил его на груди за рясу и стал стягивать под горлом.
            -Остановись, я не шарлатан, чтобы изгонять бесов, но есть то, что может помочь, - отец Флоримон стал рассуждать как бы сам с собой, - даже великих воителей укрощали этим, зверей в человеческом обличье, если верить легендам. Но мы сами живем в такое время когда потомки будут считать его за темные века и конечно не смогут отличить вымысла от правды. Но ты, Господи, видишь, я боролся за эту душу, но именно с теми кто нам дорог по настоящему, мы терпим поражение. Желая сделать добро, мы делаем еще хуже, даже губим. Накажи меня, Господи, но помилуй его! В несчастье человек ожесточается, но от того то он и дорог тебе, и если пройдет через все мучения, то сохранит душу.
            -Что ты там бормочешь, - Шарль видя, что на него не обращают внимания, отпустил рясу священника.
            -Гореть нам рядом, Шарль, я не могу свести тебя с мадам де Варн, но могу подсказать, где и когда она гуляет...
            -Где! - оживился де Буаньи.
            -На берегу Луары, долго сидит в гроте.
            -В каком гроте?
            -В естественном гроте, что находится ниже твоего замка под берегом.
            -Это совсем недалеко!
            -Да, Дафна не часто ездить туда, но долго остается одна, так близко...
            -Близко от чего?
            -От прежней жизни в которой была счастлива, она прячется в гроте, чтобы никто ее не видел и отдыхает там душой.
            -От чего отдыхает, от счастливой семейной жизни? - усмехнулся Шарль, - ведь они с бароном неплохо поладили.
            -От бремени настоящего, - не обратив внимания на усмешку ответил монах, - не кому не дано стряхнуть с себя наложенное судьбой. Было суждено тебе уехать, а ей выйти за барона.
            -А козни людей тоже были суждены?
            -В свое время негодяи ответят за это.
            -Какое мне дело до того, что с ними будет в аду, когда земная жизнь так скоротечна и мои враги будут торжествовать в ней. Лучше бы ты поехал со мной в Святую землю, закалился душой и телом и мне легче было бы там с тобой.
            -Меня не спрашивали когда отправляли в монастырь, как бедного родственника, обузу! - вырвалось у Флоримона Эртелло.
            Шарль внимательно посмотрел на него.
            -Я понимаю тебя, с тобой тоже несправедливо обошлись, так давай все исправим.
            -Уже невозможно, - опять одел маску рассудительности отец Флоримон, - если я и ропщу иногда, то это минутная слабость за которую я наложу на себя покаяние двойное, тройное.
            -Ну, а я намерен исправить кое-что, если... - Шарль не договорил направляясь к двери.
            -Ты куда? - попытался остановить его священник.
            -В грот.
            -Подумай еще раз, прежде, чем одержать эту победу, рыцарь, бывают такие горькие победы, о которых после хочется забыть, но не возможно!
            -Таких побед я не знаю, оставайся, кайся, все в твоих руках. Но кое в чем я тебя послушаюсь.
            -В чем?
            -Я спрячу золото.
            -В подвал?
            -Нет.
            -Куда же?
            -В надежное место.
            -Но надежнее подвала места нет.
            -Не беспокойся, святой отец, о моем золоте. Куллон нашел такое место.
            -Что, Куллон? Ты с ума сошел, нельзя верить этому негодяю, который уже раз обокрал тебя!..
            -Но ведь Куллон покаялся тебе и поклялся верно мне служить.
            -И ты поверил?
            -Не узнаю я тебя, то ты убеждаешь меня, что есть хорошие люди, то подозреваешь ближнего.
            -Это не тот ближний, вилланы низкие по природе, они воры и...
            -Когда есть нечего им приходится красть кусок хлеба, еще раз говорю, не беспокойся о моем золоте, оно в надежных руках.
            -Я предупредил, - сдался монах внутри кипя злостью.
            Де Буаньи кивнул, словно принял к сведению и вышел оставив его в комнате с сундуками, и на этот раз не заметив в нем ничего подозрительного. Но Куллон мог видеть все по долгу службы, когда вошел в комнату после ухода хозяина.
            -Ты чего сюда пришел? - накинулся на него отец Флоримон.
            -Хозяин ушел, а вы остались, чтобы проповедовать золоту?
            -Ты негодяй, втерся в доверие к хозяину, но я буду следить за тобой и узнаю правду.
            -За чем же следить, я ничего не скрываю.
            -Правда для тебя как золото, не по карману. Те, кто охраняет казну, всегда воруют. Если ты будешь воровать, тебя повесят.
            -Не пугайте меня, святой отец, - совсем не испугался Куллон глядя ему прямо в глаза.
            Виллан был одного с ним роста, но крупнее и выглядел почти массивным по сравнению с тщедушным священником. Но самое главное, Куллон служил у еретика Жака де Буаньи и после такой службы ему далекие угрозы небесные казались пустыми словами.
            -Вилланам всегда надо боятся, - настаивал отец Флоримон.
            -А я не боюсь, мне повезло, мой хозяин справедливый человек, только я не пойму, за чем вам, святой отец, понадобилось, чтобы я рассказал о его грехопадении его невесте и о смерти сына отцу.
            Лицо монаха позеленело, он хотел бросится на Куллона, но осторожность в этом теле руководила всем. Сурово, почти грозно священник пригрозил.
            -Смотри, Куллон, я знаю, что ты еретик, но если об этом узнают другие святые отцы...
            -Собака похожа на своего хозяина, тогда доносите и на молодого сеньора, раз он вам чем-то не угодил.
            -Молчи, холоп, после пыток и казни твое тело кинут собакам, а душа будет гореть в аду!
            -Простите меня, святой отец, - сразу сник Куллон, - я бесправный виллан и знаю свое место, но я не виноват, что хозяин больше доверяет мне, а не вам...
            -Куда он хочет спрятать золото, что за место ты нашел?
            -Надежное место, которое никто кроме меня и его не будет знать.
            -Ты опять играешь со мной, собака!
            -Что вы, вот оно, пока лежит перед вами, а где будет покоится потом... знаете он ведь может и передумать и оставит его там, где ему заблагорассудиться.
            Отец Флоримон смотрел на виллана дрожащего для вида, но чутьем понимал, что крестьянин не так прост, как видеться и решил подыграть ему.
            -Ты плут, простой плут, и не опасен мне, у тебя все на виду, но я глаз с тебя не спущу.
            -Как вам будет угодно, - пожал плечами виллан.
            Священнику ничего не осталось как удалится в капеллу и он удалялся с таким грозным видом, словно каждому встречному грозил судным днем на земле, и крестьяне разбегались от него в разные стороны.
            А Шарль спешил к гроту как к единственному месту, где мог укрыться от какой-то неясной пока ему опасности. Какое его ждало разочарование когда он в гроте никого не нашел, кроме лошадиных следов. Кто-то сюда приезжал, но Дафна ли? И Шарль остался ждать хоть до вечера и может сидел бы и ночью, но пришел Куллон с факелом и отвлек хозяина от мрачных фантазий навеянных гротом и шумом воды. Выйдя из грота Шарль пошел к воде раздвигая заросли на берегу, Куллон с факелом шел рядом, стараясь, чтобы высокая трава не затушила огонь своим прикосновением. Тени и заросли переплетались как Лакоон со змеями, коричневые головки каштана раскланивались на пути. Де Буаньи вышел к самой воде и нагнулся, чтобы зачерпнуть в горсть.
            -Сеньор, тут священник допытывался куда повезем золото, - сказал слуга с факелом.
            -А разве ему не все равно, главное, чтобы в надежное, - Шарль смочил лицо водой и Луары.
            -Вот и я так думал, а оказывается его волнует золото, не как он говорит.
            -Флоримона золото не интересует, я проверял.
            -Этот святоша любит власть и желает вас и замок прибрать к рукам...
            -Не смей так говорить о моем брате! - все еще стоя на коленях возмутился Шарль.
            -Он завидует вам, ведь у вас все есть, а у него ничего, кроме рясы и лживых слов, и все его заботы - эти слова, и убежище мадам де Варн он открыл вам с какой-то своей целью...
            -Я вынудил его рассказать, - Шарль встал, - он и так мучается по моей вине.
            -Священник не смотря на свои проповеди хочет толкнуть вас с госпожой де Варн в объятия друг друга и тогда...
            -Флоримон отговаривал меня от мести!
            -Для вида.
            -Ты, Куллон, много себе позволяешь, я ведь тебя слугой, а не советником сделал.
            -Я помню, сеньор, но слуги замечают больше, чем господа. Что вам кажется ненужным на что вы не обратите внимания, на самом деле от этого может зависеть ваша жизнь. Лучше бы не знать святому отцу, где лежит ваша казна, для блага всех нас.
            -Ты считаешь себя очень умным, чтобы давать подобные советы? - усмехнулся де Буаньи.
            -Если похвалите, вам не убудет, а наоборот, прибудет, и еще, если позволите, вам бы оставить в покое мадам де Варн...
            -И ты туда же, дьявол тебя побери, будешь мне давать советы, мерзавец! - вскричал де Буаньи на редкость до этого снисходительно выслушивая Куллона.
            Но Куллон уразумев, что хозяин больше презирает тех, кто пресмыкается и боится, вел себя смело, но не безрассудно.
            -Ударьте меня, если хотите плеткой, может вам легче станет, но не связывайтесь с бароном, я не ханжа и не лицемер, я простой человек и мне нет выгоды скрывать от вас правду. Мне ничего не достанется в случае вашей гибели, а отцу Флоримону...
            Де Буаньи ударил его кулаком наотмашь по лицу, так что голова Куллона дернулась и сам он покачнулся, но не выронил факела и продолжил:
            -Священнику нужно было, чтобы ваши родные считали вас погибшим, он и сам одно время так думал, но когда я пришел в замок со шкатулкой, он узнав правду, заставил меня показать им доказательство и особенно убедить в этом девушку...
            -Двадцать плетей! - рявкнул Буаньи.
            Тот в ответ покорно склонил голову.
            -Священник и сейчас подливает масла в ваш огонь. Накажите меня, пусть мне будет больно, чем потом Бог накажет вас и вы будите мучится до конца своей жизни!
            С удивлением Шарль заметил, что среди виллан есть такие натуры которые не уступят иным дворянам. Ничего не говоря де Буаньи, делая просеку в зарослях, поспешил к дороге. Куллон продолжал покорно следовать за ним. В следующие дни Шарль караулил Дафну в гроте, избегая в замке отца Флоримона. Но все же еще раз удивил священника, когда приказал рыть ход под землей к известному гроту.
            -Он сошел с ума, - только оставалось качать головой монаху, - неужели он не понимает, что там рыть опасно, может обвалится земля.
            -А вы покропите святой водичкой, авось не обвалится, - с легкой насмешкой сказал Куллон изведав наказание в двадцать плетей.
            Эртелло не скрывал ненависти к нему, еще больше злясь из-за того, что Шарль в эти дни избегал его. Де Буаньи забросил охоту и вместо нее взялся сам рыть ход и ремонтировать конюшню. Во время отдыха обливался холодной водой из колодца, смывая пот и грязь как крестьянин. Поверил ли он словам Куллона? Тогда не дорого стоили слова виллана, а братская любовь в Шарле была столь велика, что ничто не могло ее поколебать. Он просто хотел поддразнить брата, ему легче было видеть его негодование и укоризну, чем рассудительно-поучительную мину на лице. Все же Куллону удалось заронить в душу его подозрение. Но Шарль решил, что если и мостить дорогу себе в ад, то без посторонней помощи, особенно слуги. В геенне огненной дьявол удивится узнав, что дворянин делал крестьянскую работу. Иногда де Буаньи просил священника освятить топор или лопату за которую брался. Поняв, что над ним нарочно издеваются, монах захотел уйти, но его не пустили.
            -Я пленник! - вскричал он стоя перед воротами.
            -Не проклинайте нас, святой отец, - сказал Куллон кланяясь ему, - лично я бы отпустил вас на все четыре стороны, но сеньор не хочет этого, он так уважает ваш сан.
            -Я это заметил, - сказал с усмешкой отец Флоримон.
            -Да, шалит малость, наш Буаньи, но все из-за того, что хочет повеселится в последние вольные дни.
            -Что, почему последние?
            -Он хочет, чтобы вы обвенчали его с одной молодой особой, вот и не опускает вас по до поры до времени от себя.
            -Ну, это другое дело, давно пора ему остепенится, кто же она?
            -Ее нет пока в замке, но она появится, как только хозяин поймает ее.
            -Кого он взялся ловить?
            -Вы же сами знаете, расставил сети на берегу в гроте...
            -Это неслыханно, какая мерзость, похищать замужнюю даму и жить с ней в замке! Нет моего больше терпения!
            -Но Христос терпел и мы должны. Останьтесь, святой отец, я расскажу вам где будет место заветного клада.
            -Какого клада, что ты мелешь!
            -Ну, того места, куда мы будем сегодня свозить сундуки... я забыл, что вы ненавидите золото... тогда ради души сеньора, останьтесь, ведь будут говорить, что это вы погубили брата...
            -Что? Я погубил Шарля, ты понимаешь, о чем говоришь?!
            -Все понимаю, потому и говорю, останьтесь, осветите его светом вашей веры, а я буду светит вам своим простым факелом.
            -Это не возможно, - прошипел священник испепеляя его взором, - за чем ты уговариваешь меня остаться, тебе было бы лучше, если бы я уехал.
            -Сеньор слепо верит вам и хоть и шутит над вами, но держится за вас как за соломинку. Давайте объединим силы против Дафны де Варн, мы оба знаем, что она хочет и не отдадим ей нашего хозяина.
            -Ты предлагаешь мне заговор против твоего сеньора, - кончики губ священника изогнулись книзу.
            -Для его же блага.
            -Все так говорят, сын мой. Как себя вел твой хозяин когда приказал закрыть пере до мной ворота?
            -У него был очень огорченный вид и он хоть и не говорил мне, но любой ценой хотел не выпускать вас.
            -Чем же он заслужил такую преданность?
            -Вот этим, - Куллон приподнял рубаху на спине показывая красные полосы.
            -А моя плата?
            -Сами выберете.
            Отец Флоримон задумался.
            -Ну, ладно, я останусь, вижу, ты не дурак, вместе мы спасем последнего из рода де Буаньи, - и развернул осла от ворот, - пусть этот грешник придет ко мне покаяться, и я прощу.
            Куллон отметил, что монах свою обиду оценил выше своего долга священника.
            -Главное, чтобы он остался у меня на виду, а не плел свою паутину, как паук в углу, - сказал себе преданный слуга.
            Священник вернулся в капеллу, но не дождался там грешника, тот отправился к гроту. Оставленный у грота слуга сообщил, что мадам приехала. А когда монах и грешник увиделись в следующий раз, то грешник еще больше погряз во грехе и ему было не до покаяния.



                7.


            Ветер шевелил траву, вода Луары рябилась, у грота стояла две лошади. Одна под великолепно расшитыми попоной и седлом, белая как только выпавший снег, с тонкими ногами и лебединым изгибом шеи. Она потряхивала гривой и притоптывала при приближении всадника. Великолепный арабский скакун остановился в пяти шагах от нее и с седла слетел человек словно подхваченный ветром, и поспешил в грот.
            Женщины услышали его приближение и приготовили кинжалы для незваного гостя. Судя по их лицам они думали увидеть кого угодно, но не только не Шарля де Буаньи. Служанка стоявшая ко входу ближе быстро сменила страх на легкое кокетство, узнав в пришельце молодого красавца, недавно посетившего замок барона. А вот на мадам напало какое-то оцепенение, словно она увидела призрак, хотя в замке мужа она говорила с этим призраком и желала ему всяческого счастья.
            Де Буаньи с бьющимся сердцем хотел пройти мимо служанки, но она оказалась не из робкого десятка, вставая на пути рыцаря, держа свое оружие, и вместе с тем лукаво блестя глазками.
            -Кто вы, месье, и что вам здесь нужно?
            -Кто я? Ты еще спрашиваешь, - растерялся Шарль не привычный воевать с женщинами, в то время как его взгляд был прикован к Дафне.
            -Вроде вы не разбойник, - смело продолжила девушка, - но мне показалось, что у вас недобрые намерения, не угодно ли вам, господин, сначала представится нам.
            -Ты смеешься дерзкая девчонка, - он понял, что это посторонняя женщина нарочно встала щитом для Дафны от его страсти.
            -Как я смею, сударь, мы две беззащитные женщины в этом гроте оказались наедине с неизвестным мужчиной, хотя имя барона де Варна послужило бы нам надежной защитой от всякого и только тот кто не знает барона и ничего о нем не слышал, может навредить нам.
            -Безоружные, - усмехнулся Шарль делая движение к ней, но она оказалась резвее и рыцарь ощутил укол кинжала.
            -Фелисите! - раздался повелительный голос госпожи, - это сеньор де Буаньи, как могла ты не узнать, - и Дафна подошла ближе не поднимая взгляда на его лицо, все внимание сосредотачивая на его руке с капелькой рубиновой крови, куда кольнула служанка.
            Та метнула в госпожу взгляд наподобие кинжала, но смазала рану елеем, когда снова посмотрела на рыцаря. Фелисите оказалась развязной особой.
            -Ах, простите, господин де Буаньи, - присела она в поклоне, - это вы, я вас не узнала, в гроте мало света, и вы стоите к нему спиной. Я вынуждена была защищать свою честь и честь госпожи, в наше время все берутся за оружие, только грудные дети остаются без защиты. Я вас порезала, тысячу извинений... - и она свободной рукой схватила его раненую руку и неожиданно нагнувшись, слизнула кровь.
            -Что ты делаешь, мерзавка! - воскликнула госпожа опять недовольная служанкой, - Распутница!
            Та подняла голову не сводя глаз с де Буаньи. Он завороженно смотрел на ее губы.
            -Вы, рыцарь, проливали свою кровь на Святой земле, вот я и хочу почувствовать, коснутся вашей святости, поблагодарить вас.
            -За что? - все еще не мог придти в себя Шарль.
            -За то, что у нас есть еще такие защитники, верные своему слову, благородные, сильные, храбрые, не прячущиеся за стенами замка! Вы достойны всего самого лучшего и хоть Пенелопы у нас вывелись, зато остались преданные служанки, которые не продадут свое чувства за все титулы и золото.
            -Фелисите, замолчи сейчас же! - опять вскричала госпожа.
            Служанка обернулась к ней с невинным видом.
            -Чем я оскорбила мою госпожу?
            -Ты знаешь и скрывать от тебя бесполезно, я в твоих руках, но не мучь меня, ничего не изменится от твоих издевательств, видит Бог, я думала, что делаю плохо только себе, но хоть перед ним не кривляйся, как кукла в балагане. Мы встретили здесь этого сеньора случайно и сейчас нам пора возвращаться домой.
            Дафна вела себя твердо и добродетельно зная, чью честь оберегает. Фелисите бала младше, плотнее, и хоть казалась старше госпожи, но вела себя как расшалившейся ребенок. Живя в замке барона они изучили друг друга за несколько лет замужества Дафны, случайно попадая в теневые стороны друг друга. Было видно, что они не подруги. На Фелисите было одето платье служанки, но вела она себя не как служанка.
            -Я рада, что вы в добром здравии, сеньор де Буаньи, - вежливо обратилась к Шарлю госпожа де Варн, слегка подняв голову вверх.
            Он знал каждую черточку любимого лица, представляя его вместо образа божия на Святой земле, во время молитв, а сейчас она оказалось как чужое и каменное.
            -Я не вижу, что вы рады моему возвращению, мадам, для вас было бы лучше, если бы я остался там навеки и мои кости выбелились бы на солнце, тогда бы вы со спокойной душой предавались своей семейной жизни не кривя душой. А у вас есть душа, мадам? - зло бросил Шарль не стесняясь присутствию служанки которая видя его настоящее раздражение на этот раз не заступилась за госпожу.
            Она с интересом прислушивалась, пока оставаясь молчаливым зрителем возможной пикантной сцены.
            -Или только боязнь, что я могу вам отомстить, заставляла вас прятаться от меня? Но сейчас вы здесь одна, передо мной и бежать вам некуда, - он стал медленно приближаться к ней, глядя прямо в глаза, словно хотел заглянуть в душу. К чему он так стремился, из-за чего так страдал на Святой земле было сейчас рядом, стоило только протянуть руку... Мадам не звала на помощь, она отступала назад в глубину грота. Ее синие глаза стали огромными, словно начертанные на белом полотне, только они выражали ее эмоции и чувства.
            -Сеньор де Буаньи, не делайте того о чем будите жалеть всю жизнь и мучится угрызениями совести, как я, - вырвалось у Дафны, - я знаю, что вы преследуете меня, чтобы сделать еще больней, чем я себя чувствую, отец Флоримон мне все поведал, но я не хотела вас видеть не потомку, что боюсь вас, а потому, что боюсь себя...
            Масло попало в огонь. Шарль бросился на не нее и схватив в объятия, крепко сжал словно хотел раздавить.
            -Шарль, умоляю, не губите себя, - сдавлено вскрикнула мадам де Варн.
            -Себя? - он чуть отстранился, держа ее в вытянутых руках, - опять эти ханжеские слова.
            -Для нас все кончено, это правда!
            -Я докажу сейчас тебе обратное, - и он опять жадно приник к ней и стал целовать лицо.
            -Я вам не мешаю? - раздался голос Фелисите, - или мне караулить вас снаружи?
            От этих слов Дафну словно хлестнуло плеткой и она опять стала сопротивляться.
            -Да, можешь выйти, - усмехнулся Шарль, - ты ведь девушка умная и все понимаешь.
            -Да, я не глупа, - ответила она поигрывая кинжалом, - и поняла, что вы хотите наставить барону рога.
            -Я давно люблю эту даму и она принадлежит мне, - вынужден был признаться Шарль.
            -Знаю вашу историю, сеньор, но вы сами ее оставили и мой дядюшка облагодетельствовал эту бедняжку взяв ее в жены из нищеты, Элоиза Мюрель продала барону вашу невесту.
            -Ты племянница барона? - удивился де Буаньи.
            -Да, мое происхождение не ниже бывшей Мюрель, - с наглостью ответила Фелисите кивнув на Дафну.
            -Ты собираешься выдать свою тетку?
            -Отнюдь.
            -Ты не любишь ее?
            -Что вы, я обожаю ее, когда она в замке стала хозяйкой, где раньше я была таковой, то вздохнула с облегчением, - ядовито произнесла племянница барона, - ведь мне надоело быть его я нянькой. Правда когда у дяди родился сын, я стала нянькой младенца, но это лучше, чем ухаживать за самим бароном. К сожалению Кристиан очень слаб, непонятно как держится в нем душа, может потому, что мадам мало времени уделяет сыну, как известно, для ребенка важно внимание матери...
            -Я все время молюсь за сына! - как бы в оправдание воскликнула мадам де Варн.
            -Только и делаете, что молитесь, но в руки его редко берете, словно боитесь или испытываете чувство гадливости к нему, вот если бы это был сын этого господина, тогда все было бы по другому...
            -Молчи, молчи умоляю! - как в припадке безумия Дафна стала биться и трясти головой под покрывалом и оно слетело с кудрей, выскользнув из под обруча, - Я знаю что ты не племянница ему, а его дочь от крестьянки. Жоффрей сам мне сознался в ночь когда... его желание иметь законного наследника пересилило все! Но он мне не делал плохого, я сама во всем виновата... ему нужен только наследник, а не я! Поэтому после того как я родила, я закрываю двери спальни от него. Хоть ты и дочь его, у тебя нет прав осуждать меня, я предлагала тебе свою дружбу, но ты выжидаешь когда умрет Кристиан... Но если Бог возьмет к себе эту невинную душу, барон опять приблизит меня к себе...
             -Клянусь Святым Дени, этот старый дурак к тебе больше не прикоснется! - вскричал Шарль снова прижимая к себе возлюбленную.
             -Пусти меня, я проклята! - стала вырываться Дафна, - Клариса предупреждала меня о замке барона!
             Вместо мщения у Шарля появилась к ней жалость. А у Дафны холодная отстраненность сменилась отчаянием под бременем груза несчастий, выпавших на ее долю после его отъезда на Святую землю. Он видел раздавленную несчастьем Дафну и стал утешать, поглаживая по спине.                -Клариса сумасшедшая, как говорит отец Флоримон, мы сами виноваты... но сейчас когда мы любим друг друга и все позади, я заберу тебя с собой и...
             -Это не возможно, - она подняла к нему заплаканное лицо, - мой сын...
             Де Буаньи больно сжал ей руку, чтобы она замолчала.
             -Тогда я убью тебя! - с искаженным лицом решительно произнес Шарль.
             -Да, лучше убей, чем мучится так, барон позаботится о сыне, если он выживет, а я не буду больше чувствовать ни горя ни боли лежа в земле, - и она опустившись перед ним на колени, протянула ему свой кинжал.
             -Зачем же так, - Фелисите не желала такого исхода, - еще не все потеряно, вы снова обрели друг друга, за чем же умирать. Вы мадам, не думайте о сыне, барон отнял его у вас, вы же не крестьянка, чтобы самой кормить его, подумаете о себе, вы еще молодая. А барон так стар, что ему уже не до таких утех, он занят наследником, дайте себя волю, любите...
             -Ты толкаешь меня на грех.
             -Едем ко мне в замок, - стал умолять Шарль, - барон если узнает где вы находитесь, не доберется до вас.
             -Я ничего не скажу барону, а больше никто не узнает куда вы уехали, - сказала Фелисите, - если хотите, я даже могу подстроить вашу мнимую гибель для барона, а вы  пока в замке возлюбленного не попадайтесь на глаза священнику...
             -Откуда такое желание помочь? - удивилась Дафна вставая с кален при помощи Шарля.
             -Вы ведь не виновата пере до мной, я это понимаю и могу быть вам подругой на расстоянии.
             -Я рада, - улыбнулась мадам, - ты можешь мне помочь, но нужно все продумать прежде, чем браться за дело. Больше я не хочу ошибиться. Жизнь моя или смерть. Шарль, я больше буду думать о тебе о твоей чести, ведь мадам де Буаньи должна быть достойна такого имени, и я буду достойна, но надо подумать, мне нужно время.
             Шарль нахмурился.
             -Ты опять хочешь меня обмануть, наговорить что ты здесь наговорила, и уйди под видом раздумий, чтобы не вернутся!
             -Ты ошибаешься, я уже поймана в силки судьбы и возвращаюсь в замок барона, только для того, чтобы простится с сыном!
             -Какая материнская любовь, ты боишься слухов и того, чем грозит тебе Флоримон за "грех" любить.
             -Это боязнь, друг мой, по сравнения с тем, что я испытала узнав о твое гибели, ничто и ты жесток говоря так, я грешница, но с тобой я этого не чувствую, - задрожав она прижалась к нему всем телом.
             -Не бойся, - он счастливо опять зашептал ей утешения, - большую часть кар придумали сами люди для других.
             -Правда?
             -Я был в Святой земле и она оказалась такой как и везде, только там теплее и плоды растут другие и животные там диковинные, а вот люди везде одинаковые.
             -Но если не боятся кары, то можно такого наделать, - в ужасе прошептала Дафна.
             -Так многие и делают. Но ты другая.
             -И ты мой милый, ты само благородство и доблесть.
             -Но ты поверила про меня и Айшу, - усмехнулся он, - а она была любовницей дяди и убила его, а я убил ее!
             -Я верю тебе, тогда на меня нашло умопомрачение, мне стало все равно, ведь тебя не стало на свете...
             Он снова заключил ее в объятия.
             -Госпожа, - опять вернула их на землю Фелисите, - вам пора, скоро время давать питье вашему сыну, которое готовит отец Флоримон.
             -Прощай ненадолго, мой рыцарь, - оторвалась от него Дафна, - до скорой встречи в гроте и счастливой жизни в твоем замке.
             -Да, я твой рыцарь, а ты моя дама, - он поднял покрывало с пола грота и опустившись на колено протянул ей.
             Фелисите быстро приколола покрывало обратно.
             -Я прошу потерпеть еще немного, мой рыцарь и тогда мы будем вместе навсегда.
             -Как скажет моя дама, - покорно согласился молодой человек, но вид у него был счастливый.
             После всех мучений у него от ее признаний наступила эйфория и ему пока хватило того, что он любим и она обещала покинуть мужа. При виде ее слез он забыл о мести, любовь пересилила все.
             -Но сколько тебя надо время, чтобы собраться и попрощаться с сыном? - на прощанье в нетерпении спросил он, - Я буду ждать тебя в этом гроте, каждый день.
             -Неужели, месье, вы нанесете ущерб охоте своими любовными похождениями? - насмешливо спросила Фелисите.
             Шарль посмотрел на нее сначала с презрением, потом вспомнил о подкупе слуг, не замечая, что Дафна ждет его ответа.
             Фелисите была молодая и хорошенькая и хотела хорошо жить, если не в блеске, то в достатке. Скоротечность жизни тогда давлела над всеми. Миг от рождения до старости вмещал все жизнь, для женщин он был особенно дорог. Сколько она себя помнила, она жила в замке. Выйти замуж она не могла, потому что ни один сеньор не взял бы незаконнорожденную дочь барона и к тому же уйти из замка оставив в нем законного наследника, было еще мучительней. Помогая любовникам она рисковала в случае если отец узнает об этом, но все равно решила помочь Дафне бежать с любовником.
             Де Буаньи сторонился таких женщин насколько возможно, но всегда знал как получить их пособничество.
             -Ты смелая девушка, - сказал он Фелисите, - и знаешь, что охота для богатого человека очень важна, но любовь не менее ценна. Здесь как на охоте, нужно идти до конца, и помощников награждают в обоих случаях. Но если мне мешают, я не знаю пощады, я не пожалею ни женщины, ни ребенка, если он встанет у меня на пути.
             -Вы могли мне этого не говорить, - равнодушно ответила Фелисите, - хоть я и молода, но знаю, что значит разгневать благородного рыцаря, не беспокойтесь, я прослежу, чтобы мадам вернувшись в замок и не передумала бежать к вам.
             -Фелисите, я уже решилась, не надо меня подталкивать, - возмущенно сказала мадам де Варн.
             -Вы слабы духом и телом, мадам, и всегда с последний момент можете пойти на попятный.
             -Не смей так говорить!
             -За примером далеко ходить не надо, вы так струсили после рождения сына, что не хотели жить.
             -Это в прошлом, сейчас, когда я увиделась с Шарлем, я стала сильной и мне очень хочется жить.
             -Чтобы поддерживать эту уверенность в вас, нужно чтобы он всегда был около вас, но сейчас вам надо расстаться ненадолго и в это время я буду поддерживать в вас эту силу, - торжественно заверила Фелисите и обратилась к де Буаньи, - пока не передам мадам в ваши руки целой и невредимой.
             Шарль достал кошель с пояса и протянул ей.
             -Пока я могу дать тебе в награду только это, потом вознагражу с полна, если захочешь можешь жить в моем замке, рядом с госпожой, тебе ни в чем не будет отказа, к тебе будут относится не как к незаконнорожденной дочери барона, а как к девушке устроившей счастье Дафны.
             -Благодарю, сеньор, пока мне хватит монет, а потом видно будет, - присела в поклоне Фелитисе и убрала кошель и кинжал в мешочек у пояса.
             -Попрощайтесь, мадам, со своим рыцарем, я подожду вас у входа, - и она ушла из грота.
             -Как мало у нас времени, - Шарль опять обнял свою любимую, - я только увидел тебя и снова расстаюсь с тобой.
             -Я тоже горюю от разлуки этой, но мне пора в замок.
             -Ты боишься, - каким-то странным тоном сказал он ей, из-за которого она почувствовала себя несчастной.
             -Сбежав с тобой и живя в твоем замке, я буду всего лишь твоей любовницей...
             -Но ты не хочешь, чтобы я убил барона!
             -Ты не сможешь убить его и сам погибнешь.
             -Я сражался на Святой земле с сарацинами, а барон не сарацин.
             -Я не знаю кто такие сарацины, но думаю, что Варн не посрамил бы и там своего рода.
             -Ты... ты любишь этого старика и не хочешь бежать со мной! - с болью и ревностью воскликнул де Буаньи и это крик пролетел по всему гроту.
             -Нет, он был противен мне когда прикасался ко мне, а теперь он просто человек с которым я редко вижусь в замке, только у колыбели сына и за столом, когда надо встречать гостей.
             -Тогда что заставляет тебя защищать его? - он взял руками ее лицо и заглянул в синие глаза, как в глубины озера.
             -Честь человека который не делал мне ничего плохого и любит моего сына к которому, я к своему стыду, не испытываю материнской любви, потому что люблю тебя...
             Поцелуи обжигающие и вздохи последовали за таким ответом.
             -Мадам! - вбежала в грот, как всегда не кстати Фелисите, - гонец из замка ищет вас!
             -Что? - ослепшей и оглохшей от любви Дафне удалось оттолкнуть от себя Шарля, - гонец, что случилось?
             -Вашему сыну стало еще хуже...
             -Где отец Флоримон?
             -Он уже в замке по приказу барона и послали за вами.
             Смятение отразилось на лице молодой матери, удар которого она казалось не ожидала, просвистел в воздухе над ее головой.
             -Вот оно наказание, - прошептала она и побежала к выходу из грота.
             -Не думай так, - последовал за не Шарль.
             -Да, не думайте, мадам, что Бог хочет забрать вашего младенца к себе из-за вас, - подхватила Фелисите, - здоровье сеньора Кристиана всегда висело на волоске и вы ничего не можете теперь поделать, терпите, как говорят монахи, а вы сеньор, пока останьтесь в гроте, чтобы гонец не увидел вас, - и сея девица повела госпожу, словно она была главной.
             Шарль послушался и не вышел с ними. А когда голоса и стук копыт отдалились от пещеры, он почувствовал себя дураком поверившим женским совам, ничего не значащим. С уходом Дафны ушла и его вера в нее, как гостья пришедшая с визитом и наговорившая приятных вещей, которые ей ничего не стоили. В таком настроении де Буаньи вернулся в свой замок, чтобы еще больше разозлится на Куллона.
             -Как ты посмел выпустить его без моего разрешения! - зло закричал Шарль на слугу.
             -Кого, сеньор я выпустил? - спокойно спросил тот.
             -Священника, негодяй!
             -Но вы не делали его пленником открыто, сеньор, я думал что...
             -Ты должен исполнять, а не думать!
             -Но как же я мог не пустить святого отца, когда за ним прибыл гонец барона...
             -В своем замке я хозяин, а не барон, кто впустил гонца, где дисциплина, накажу!
             -Его и не впускали, просто передали послание которое он привез священнику и узнав, что сын барона нуждается в его помощи, священник поспешил на помощь, как полагается его сану...
             -Ты передавал послание?
             -Нет, Борден.
             -Наказать Бордена!
             -За что?
             -Еще одно слово и тебя привяжут к столбу рядом с ним!
             -Что бы вы не делали, вы не станете деспотом, у вас неудачный день, сеньор, не надо было ездить на берег...
             Древко хлыста уперлось в грудь Куллону, несколько минут сеньор сурово буравил его взглядом, но эта стена оказалась крепкой.
             -Ты и Борден спуститесь в подземелье и смените двоих копальщиков, - и круто развернувшись на каблуках сеньор пошел к себе в покои, где стал делить золото на две части, чтобы одну часть зарыть, где нибудь в не замка, а на другую устроить веселую жизнь Дафне. Еще было приказано убрать покои покойной мадам де Буаньи, матери Шарля в которых никто не жил после ее смерти. Потом сам спустился в подземный ход, проверить, как идут работы. При виде Куллона выносившего землю с напарником, он даже улыбнулся.
             -Теперь надеюсь это научит тебя держать язык за зубами и в сравнении с подземельем, ценить свет дня, и напомнит от чего зависит такое сравнение.
             -Я всегда это понимал, как простой человек, над судьбой которого властвует сеньор, увы, небо далеко и не услышит наши молитвы.
             -Ты опять.
             -Я только хотел сказать, что человек сам губит себя неосмотрительностью, ведь до Бога далеко и нечего пенять на него, если с тобой, что случится.
             -Так говорил мой дядя, - вспомнил Шарль, - ты знаешь, что сказать и когда, пройдоха, и я прощаю тебя, а сейчас пойдем со мной.
             -Куда, вы ведь, приказали мне копать.
             -Я меняю свой приказ.
             Буаньи пошел первым из подземелья. Факела вделанные с готовые стены чадно освещали проход и утоптанную под ногами землю до плотности камня. Плита в полу донжона была откинута. Наверху была уже темно, такие же факелы освещали двор. У ворот стояла покрытая грязными тряпками телега и оруженосец держал хозяйского коня. Вид телеги напоминал тележку старьевщика-бродяги, которого даже разбойники не трогали. На оруженосце было потертое мипарти, да и сам де Буаньи был в простом поддоспешнике.
             -Залезай в телегу, - сказал он Куллону и приказал открыть ворота.
             Догадываясь о цели ночной прогулки, только стряхнув с себя землю, Куллон залез в телегу, вместе с оруженосцем, попутно проверяя, что под тряпками. Оказалось, что сундуки и оружия, на случай нападения. Ночь не была слишком темная, месяц висел одной половинкой. Этот небесный тезка восточного полумесяца на куполах Востока, не вызывал алчность, своим светом, освещая дорогу по которой телега выехала из замка и поехала в сторону леса. Куллон правил телегой, оруженосец трясся сбоку, де Буаньи ехал на коне позади. Когда они въехали в лес Куллон направился к тому месту, где только недавно был пойман с тушкой зайца. Место было нехоженое, охотничьим хозяйским угодьем, которое оказалось, Куллон знает лучше хозяина. Сеньор мчался на коне по лесу за добычей, а крестьянин выслеживал не спеша, зная где можно укрыться, если что.
             Остановившись около большого дуба с прошлогодними желудями, Куллон слез с телеги. Оруженосец последовал его примеру, де Буаньи остался в седле посматривая с высоты своего седла. Куллон зашел под сень могучего великана и стал расшвыривать носком сапога слой земли и пласт прелой листвы с желудями. Найдя что искал он нагнулся и потянул медное кольцо на себя. Казалось почва поехала в сторону и открылось отверстие в земле. Оруженосец подошел к нему, слез с седла и де Буаньи, когда медная крышка полностью отошла обнаружив под собой темный ход.
             -Мне кажется, я зря послушал тебя, - промолвил де Буаньи созерцая земляные ступени уходившие в темноту, где угадывалось много сводного пространства, словно изрытого громадными кротами.
             -Нет, лучше разделить золото и хранить в разных местах, как вы и сделали, если в одном месте найдут, останется в другом.
             -Чем в замке не надежно, объясни ты мне?
             -Если в замке есть враги тайные, то лучше, чтобы они не знали, где лежит золото.
             -Ты с ума сошел, у меня в замке враг?
             -Все может быть, всегда опасно держать возле себя золото, ведь даже священники поддаются его блеску...
             -Я скорее тебя заподозрю в алчности, чем его.
             -Тогда убейте меня сразу, если не верите.
             -Перестань, ты играешь как в балагане на потеху бедной толпе, неси сундук.
             Куллон и оруженосец поспешили к телеге. Де Буаньи смотрел вниз, решая, надежное ли хранилище так похожее то ли на подвал, то ли на склеп. Слуги стащили с телеги сундук и подняли его за ручки. По ступенькам первым пошел Куллон. Шарль смотрел как они поставили сундук в земляную глубокую нишу и Куллон поднял с земли что-то белое и круглое и прижав его к боку стал подниматься наверх. Поднявшийся первым оруженосец крестился, а Куллон торжественно показал череп...
             -Вот страж, не знаю кто он и сколько лет здесь лежит, но у нас в деревне, когда я был маленький, я слышал легенду о колдуне который жил в этих местах до христиан. Верно это он и есть, - и Куллон на которого уставились глазищи черепа попытался передразнить его оскал.
             -Это проклятое место, - прошептал оруженосец.
             -А где как не в таком месте закапывать золото, проклятие надежней замков, - отвернулся от черепа Куллон.
             -Оставь его, не тревожь, - опять стал крестится мальчик.
             -Ну, колдун, если не убережешь золото господское, то не найти тебе успокоения до следующего Божьего суда, - стращая череп сказал Куллон.
             -Ай, ай, что ты делаешь, он будет являться к тебе и нам не даст покоя!
             -Чего ты трясешься как лист на ветру, не к тебе же будет являться колдун, - усмехнулся бывшей слуга Жака де Буаньи.
             -Но мы живет в одном замке, рядом, - упорствовал юноша.
             -Довольно! - прикрикнул Шарль, - закрывай вход и поехали отсюда, запоминающий дуб не нуждается в составлении карты.
             -Череп мне обратно положить?
             -Брось его.
             -Слушаюсь, - и Куллон отбросил череп, как ненужный камень.
             Сверкая своей белизной тот пролетел в воздухе и упал в заросли.
             -Прощай, друид, нынче нет тебе места на земле, святые отцы пришли тебе на замену, они бы сожгли тебя на костре, но я не священник, я отпускаю тебя на волю, лети вольным кречетом и не возвращайся, не пугай нашего мальчика.
             Де Буаньи резко повернул коня и взмахнув плащом полетел в замок. Куллон поспешил к телеге, оруженосец оглядывался на кусты, где лежал череп и крестился.
             -Ну вот, ты уже сделал ограду вокруг себя, - насмешливо сказал ему Куллон натягивая вожжи и отправляясь за сеньором.
             -Какую ограду? - удивлено гнянул на него юноша усаживаясь на тряпки под которыми ранее лежал сундук.
             -Из молитв и крещений, это верная дело, помогает от всякой живой нечисти, - серьезно ответил Куллон.
             -Правда? "Оно" не потревожит меня?
             -Да, потому что "оно" лежит, как камень, и ног у него нет, но если не веришь мне, попроси у священника святой воды вернись ночью туда и покропи на череп.
             Оруженосец посмотрел сбоку на Куллона, который свистом понукал лошадь, касаясь плечами веток и нагибая голову под низко растущими.
             -Ты смеешься на до мной.
             -Потому что ты всему веришь, дурачок.
             -Не смей так говорить со мной, я знатнее тебя!
             -На вот столько, - вытянул Куллон вожжи, - а потому разницы нет, ты такой же слуга, все мы одному служим господину.
             Телега подскочила на бугре. Тут раздался колокольный звон. Оглядываясь на темнеющие кругом заросли и тянущие к нему ветки деревья, оруженосец стал подползать в телеге к старшему товарищу и нечаянно толкнул его в спину.
             -Ты чего? - чуть не свалился из телеги Куллон, - чего толкаешься?
             -Слышишь звон?
             -Нет.
             -Прислушайся, - стал умолять юноша.
             -Зачем?
             -Тебе не кажется, что это призраки хотя заманить нас в ловушку.
             -Но это церковный звон, чего боишься.
             -Но ведь сейчас ночь.
             -А ведь и правда, видно где-то что-то случилось, - признался Куллон.
             -Не у нас ли?
             -Сначала надо выехать из леса, - Куллон хлестнул лошадь и телега еще больше задребезжала, словно хотела растерять своих пассажиров.
             -Скорее бы, - в предчувствии беды оруженосцу казалось, что колокольный звон раздается именно из часовни замка де Буаньи и голый череп встал у него перед глазами. На фоне темнеющего леса он плыл белым пятном и скалился звону навстречу.
             -Мы прокляты! - не сдержался юноша, но они уже выехали из леса, где колокольный звон накрывал темные луга и поля, заплутав в темноте печальным эхом, пытавшимся вознестись на светлеющее небо.
             -Кажется это не у вас звонят, - сказал Куллон увидев застывшего недалеко всадника в котором узнал де Буаньи.
             -Ты прав, это в замке де Варна, - глухо заговорил Шарль глядя туда, где за деревьями нельзя было увидеть замок барона, - неужели барон...
             -Это похоронный звон, сеньор, кто-то умер, но не думаю, что мадам, она молодая и полная сил.
             -Я еду к ней!
             -Остановитесь, сеньор, вы всем сделаете хуже!
             -Я должен узнать кто умер!
             -Барон вас убьет.
             -Если с ней что-то случилось, я отомщу барону!
             -Вы ведете себя как юнец, вы же знаете, что не попадете в замок без разрешения барона, а униженно просить пустить, не станете.
             -Никогда!
             -Тогда не ездите, потерпите, вернемся в замок, скоро отец Флоримон все расскажет.
             -Ты опять прав, - Шарль посмотрел на него, но из-за теней и сумрака Куллон не смог понять, что испытывает хозяин, - однако, мне это не нравится!
             С облегчением Куллон увидел, как сеньор поскакал в свой замок, преследуемый этим звоном, понимая, что тот испытывает,  бежав от безликого преследователя находящегося у него внутри, не в состоянии дать ему бой.
 


                8.


             Остаток ночи Шарль пил вино пытаясь заглушить грызущее его беспокойство. Вернувшийся в замок Куллон нашел его спящим с кубком в руках, а на покрывале, где он лежал, расплывшееся красное пятно. В тревоге вдыхая винные пары, верный слуга все же оглядел хозяина и не нашел у него никаких ран, только круги под глазами и изможденность после всего пережитого. Ставни на окне были закрыты, и от того в комнате сильно пахло пролитым вином. За Куллоном плелся оруженосец и шептал:
             -Что ты наделал, это из-за тебя случится беда.
             -Не случится, я сделаю все, чтобы этого не случилось, - и Куллон прошел к кровати сеньора, взял кубок из безвольных пальцев, не разбудив пьяного.
             -Разбуди его и расскажи ему новость какую принес отец Флоримон.
             -Пусть сначала выспится, идем, - и слуги вышли так же тихо как и зашли.
             Шарль спал и видел во сне как подъезжает к замку де Варна в раскрытые ворота не тревожась от того что в воротах никого не оказалось и на башне. Только он въехал во двор, как ему на встречу выбежал сам барон в мечом в руках. Шарль обрадовался, что убив этого дракона он освободит Дафну и увезет ее с собой. Он на ходу заслоняется от удара. На бароне черная кольчуга, он яростно наносит удары крутя руками как мельница, желая разрубить противника на мелкие куски. Шарль еле успевал отражать удары. Звон мечей был не похож на обычный звон метала, он напоминал звон колоколов который отбирал у Шарля силы, и вот, когда он уже не в состоянии поднять руку, барон останавливается встав перед ним с поднятым мечем.
             "-Ты не умрешь так просто, ты будешь жить еще долго и мучатся, я буду твоим палачом, слышишь, за то, что ты хотел украсть у меня жену, я буду поджаривать тебя на медленном огне..."
             "-Я не боюсь тебя, хочешь убей меня, но не трогай Дафну, она не виновата, это я соблазнил ее и хотел увезти!"
             "-Такая жена, которая бежит по первому зову к бывшему любовнику, мне не нужна."
             "-Берегись, если что нибудь с ней сделал!" - вскричал Шарль превозмогая силу тяжести и поднимая склоненный до земли меч.
             "-Нет, это сделал ты" - усмехнулся барон, указывая на башню, где словно невидимой рукой кто-то вывесил траурное покрывало с изображением Святой Катерины - "-Она сама вышивала его, как ты помнишь...
             Собрав все силы Шарль размахнулся и отсек барону голову. Она упала к его ногам, тело с мечем еще стояло, из шейных артерий хлестала кровь, но быстро безголовое тело свалилось, как мешок не землю, звеня кольчугой. Все так же изнывая от тяжести, не в силах сдвинутся с места, Шарль увидел как поднялась отрубленная голова барона в миг превратившись в белый череп и полетела, клацая челюстями:
             "-Поздно, поздно, не вернешь ее, встретитесь в аду."
             За ним побежал неизвестно откуда взявшейся Куллон, а Шарль поспешил к двери башни. Но дверь оказалась запертой. Тогда он стал стучать в нее, чувствуя как его неудержимо тянет к тому, что находится за дверью. И тут она неожиданно легко раскрылась и за ней встал отец Флоримон.
             "-Тебе нельзя туда, сын мой."
             "-Но я должен ее видеть! - рванулся Шарль в проход, но руки священника держали крепко, - "пусти, предатель!"
             "-Называй меня предателем, но я спасу тебя. Ты стоишь на краю пропасти..."
             "-Пусти!"
             Шарль почувствовал, что его никто уже не держит и что он падает... и упал на пол в своих покоях.
             Во сне и наяву священник стоял перед ним, прямой как палка, не предвещая, судя по лицу, ничего утешительного. Холодок пробежал по спине Шарля, он не заметил, что это ветер из открытого окна прошелся по комнате. Куллон хотел помочь ему встать, но де Буаньи отстранил его и встал сам, помятый, несчастный, как будто и правда только вылезший из бездны ада.
             -Говори, кто умер в замке барона? - резко потребовал он.
             -Ты пил много, - начал укоризненно монах, - тебе бы сейчас поесть....
             -Иди к дьяволу со своими заботами, он тебя лучше поймет! - выругался де Буаньи, - если не ответишь, я покажу сколько во мне осталось сил!
             -Ты видел плохой сон, это естественно после того, сколько ты выпил...
             -К дьяволу сон, если Дафна умерла!..
             -Нет, мадам жива.
              До Шарль все еще находившегося под впечатлением сна не сразу дошло сказанное.
             -Это я погубил ее и мне теперь ничего не остается, как искать смерть в битвах.
             -Ты не слышишь, меня, безумец, Дафна жива.
             -Ты лжешь!
             -Я никогда не лгу, ты знаешь.
             Тогда Шарль подскочил к нему и схватив объятия, приподнял над полом.
             -Что ты творишь, - недовольно сказал священник.
             -Ты совершил чудо, я снова верю в Бога! - громко ответил Шарль опустив брата, - не бойся, я в здравом уме, все мои нехорошие мысли скопившиеся по закоулкам памяти, осветил ты, своими словами, сатана отступил, уже день, я еду на охоту, погода ясная, никакой звон больше не смутит меня. Куллон, едем со мной, я хочу, чтобы ты охотился наравне со мной.
             -Премного благодарен такой чести, - поклонился Куллон.
             -А ты не хочешь узнать по ком звонил колокол? - надтреснутым голосом спросил отец Флоримон.
             -И правда, что же это я, - Шарль остановился у двери и его хмурое лицо посветлело, - уж не сам ли барон приказал долго жить?
             -Такими вещами не шутят, отлетела невинная душа.
             -Это у барона невинная душа?
             -Шарль, умер сын барона, невинный младенец, а его мать...
             -Что его мать? - опять нахмурился де Буаньи.
             -В сильном горе.
             -Она сама мне сказала, что ничего не испытывает к этому младенцу.
             -Ты жесток, мать есть мать, в ей природой заложено любить свое дитя, а Дафна добрая...
             -Я не дам ей из-за ее доброты опять губить себя! Теперь ее ничто не держит около барона!
             -С такими черными мыслями держись от нее подальше, пока она в трауре.
             -И долго мне ждать? - нехорошо усмехнулся Шарль.
             Священник посмотрел на него через свой прищур.
             -Может и не дождешься, когда отлетела душа сына, она покаялась мне во всем, рассказала о гроте и греховных мыслях преследующих ее.
             -Неужели, - процедил сквозь зубы Шарль, - не нужно было ее отпускать.
             -Если бы ты видел как она убивалась, молила о спасении души, она решила, что Бог гневается на нее из-за того, что она поддалась слабости с тобой и греху, и отнял ребенка...
             -Ты конечно подтвердил, что такая кара справедлива, - зло как никогда бросил Флоримону в лицо де Буаньи, - что это кара за то, что она захотела быть счастливой со мной! Священникам не нужны счастливые люди, они не нуждаются в утешении и не несут даров, как те которых несчастье заставляет снимать с себя последнюю рубашку!
             Лицо Куллона при этих словах выразило согласие с хозяином.
             -Но мои дары вам не достанутся, лучше пусть сгниют в земле, если у меня не будет наследников, все равно вы ничего не получите от меня, хоть переройте весь замок!
             -Как? Ты все вывез, куда? - спросил священник.
             -Пока не все, вот ключ, - Шарль вынул из кошеля кованный ключ, - хочешь увидеть, что осталось? Ах, я забыл, ты не позволишь себе касается перстами презренного метала. Ну, так вот, лучше я раздам эти "остатки" слугам.
             -Не делай этого!.. Этим ты развратишь несчастных.
             -А монахов этим совратить нельзя? - усмехнулся Шарль.
             -Они люди закаленные золотом, - вставил слово Куллон.
             -Значит ты решил лучше бросить золото на ветер, чем делать на него добрые дела? - не обратил внимание на слугу отец Флоримон.
             -Разве можно на золото делать добро? - опять сказал Куллон.
             -На золото строятся аббатства и монастыри, а меж тем плодится нищета, - сурово изрек де Буаньи, - Нет, раз тебе и мне оно не нужно, пусть хоть им сгодится, - Шарль кивнул на Куллона.
             -Сгодится, сеньор, - кивнул тот.
             -Да тебя поймают на первом базаре и повесят на площади как вора! - рявкнул священник виллану, но тут же склонил голову и вздохнул, - золото твое, Шарль, делай с ним, что хочешь, но давая золото черни, ты погубишь ее, они перебьют друг друга и перевернут замок в поисках большей добычи.
             -Так поступали дворяне, но как видишь не перебили друг друга до конца, - усмехнулся Шарль.
             -Ну, Бог с тобой, делай что хочешь. Сейчас главное для тебя уберечь Дафну.
             -От чего? - встревожился Шарль.
             -От самой себя, она в горе великом и может сделать что нибудь с собой, ревет, каяться, хочет голодом себя морить. Видеть тебя она сейчас не желает...
             -А ты можешь ее спасти, - с мольбой в голосе обратился к нему Шарль.
             -Я сделаю все, что смогу, она говорит, что ты смущаешь ее.
             -Но я же далеко!
             -Ты преследуешь ее по ночам...
             -Оставить ее выше моих сил!
             -Вы оба безумны, но я найду лекарство. В каком гроте вы встречались?
             -В том самом, где ты прятался, когда тебя заставляли зубрить латынь.
             -Его видно только с реки.
             -Скоро в него можно будет попасть из-замка.
             -Ах, да ты роешь ход, но после похорон видно будет кто куда спуститься... мне пора возвращаться к Дафне, я прибыл сюда ночью, после того как побывал в монастыре и говорил с отцом настоятелем.
             -Скажи ей, что я сделаю, все что она попросит, но не в моих силах оставить ее и забыть о ней.
             -Трубадур, - усмехнулся монах, и перекрестив его ушел.
             -Сеньор мы не едем на охоту? - отвлек Куллон де Буаньи от его мыслей.
             -Что? Едем, мне душно... надо отвлечься.
             Седлали коней и мчались по лесу подобно одной стихии, пугая лесных жителей. Собаки гнали оленя. Всадники догоняли собак. Первая стрела пролетела мимо животного, едва задев рога. Вторая вцепилась в загривок. Одна собака вцепилась оленю в ногу, потом другая... Звук рожка подбадривал охотников. Опять просвистела стрела, олень споткнулся и еще две собаки набросились на него. Когда всадники подъехали к жертве, Куллон соскочил с седла и с окриками стал оттаскивать собак от туши оленя. Верный с глоткой перемазанной кровью дольше всех не хотел уступать сою добычу. Куллон замахнулся на него плеткой.
             -Сеньор, это плохая собака, она не слушается и только всех путает, она уже не изменится.
             Шарль наложил на тетиву стрелу сидя в седле и пустил в Верного. Стрела пронзила горло и через несколько минут пес разжав челюсти в которых сжимал горло оленя свалился на его тушу. Куллон оттащил мертвого пса от его добычи на глазах его собратьев.
             -Ты не плохо стреляешь из лука, - похвалил его де Буаньи.
             -Благодарю, сеньор, - не уступая в благородстве ответил Куллон.
             -Для слуги, - уточнил сеньор, - но не для воина.
             -Но я и есть слуга, а не воин.
             -Так я тебя им сделаю, - неожиданно загорелся этой идеей Шарль.
             -За чем, я не достоит такой чести,
             -Мне нужен такой преданный, честный человек, как ты, которому можно доверять.
             -Как вам будет угодно.
             -С завтрашнего дня начнем тренировки.
             Но на следующий день в замок прибыл сосед с дочерью Лаурой и пришлось устроить пир и соколиную охоту. Словно отвлекая де Буаньи от мадам де Варн, судьба посылала ему в эти дни разные события. Общество всегда привлекает к себе внимания, человека который долго был один. А у Лауры Дюмон была отличная отвлекающая внешность со своими веснушками и рыжими волосами. Ее несколько толстоватый нос не портил внешности, а прелестное белое лицо озаряли зеленые глаза и полные яркие губы словно манили к себе. Когда-то она была невестой, но ее жених погиб и теперь она могла считаться не партией для рыцаря. Она беззаботно болтала обо всем с непосредственным видом, но какая была на самом деле, не показывала. Две косы лежали на груди, на висках пружинились рыжие завитки. Лаура заинтересовала Шарля, а от ее прикосновения во время танца его бросало в дрожь.
             -Мой отец держит меня взаперти, я никуда не выезжаю, после смерти Жирбоя, но я достаточно его оплакала и еще молода и не собираюсь уходить в монастырь, - говорила она когда они выехали на охоту.
             -Не поверю, что ваш отец так жесток, - усмехнулся Шарль любуясь свежей зеленью ее глаз на белоснежном лице, - неужели он запрещает вам и охоту?
             -Если бы он посмел... конечно я выезжаю на охоту, только это мне и осталось, но приличного общества нету. Но вот вы осчастливили нас своим вниманием и пригласили к себе, - Лаура взмахнула опахалами своих ресниц.
             В это время сокол господина Дюмона поймал добычу и получил вознаграждение. Его хозяин радовался вдвойне.
             -Лаура, посмотри какого зайца поймал Белое перо! -  кричал Дюмон посадив сокола на перчатку, - это не заяц, это волк!
             -Вечно ты преувеличиваешь, отец, - отмахнулась мадемуазель Дюмон и снова обратилась к своему спутнику, - его волнует каждая ничего не значащая мелочь.
             -Но для охотника добыча его сокола не ничего не значащая мелочь.
             -Конечно, для мужчин трофеи всегда много значат, я это понимаю, но в некоторых случаях дамам не обязательно знать как они получены... мы должны только вознаграждать победителей.
             От этих слов кровь быстрее побежала по его жилам.
             -В таком случае мой сокол больше всех добыл сегодня добычи, - вырвалось у Шарля.
             -И какую награду вы хотите? - кокетливо спросила Лаура.
             -Пойдемте... пойдемте прогуляемся по лесу.
             -Одной с вами это не прилично.
             -Но вы же били с...
             -Я была невестой, - холодно отрезала Лаура, - Мы встречались с присутствии дуэньи и я была тогда совсем дитя.
             -Простите меня, мадемуазель, теперь вы требуйте что хотите, за то что я вас так оскорбил - говоря так Шарль решил, что он не правильно ее понял и такое негодование на судьбу овладело им.
             Но оказалось, что дуэньи ушли в прошлое, Дюмон занимался своими мелочами предоставив делать дочери, что она хочет. Капризная, избалованная Лаура, почувствовала свою власть над рыцарем о котором говорили что он богат и привез свое богатство из Святой земли, которая казалась ей такой экзотичной, манящей издалека. Мало того ему приписывали наложницу привезенную оттуда которую он держит в цепях, и что она пыталась убить его...
             Шарль догадался, что за фасадом наивности и простоты сидит соблазнительница, довольно хорошо знающая, что ей надо. И до него доходили слухи о ней рисуя ее отнюдь не святой. С обоих сторон было любопытство и желание развлечься.
             -К вашим глазам подошли бы рубины, - обронил де Буаньи один раз, - рубиновое ожерелье прекрасно бы смотрелось на вашей шейке.
             Лаура невольно подняла руку, но тут же опустила ее.
             -У меня нет никакого ожерелья.
             -А вам хотелось бы его получить?
             -Вы вгоняете меня в краску стыда.
             -Томная бледность вам больше идет.
             -А если бы я была темной, как сарацинка, я бы понравилась вам тогда?
             -Вы понравились мне сразу.
             Лаура подняла лицо к солнцу.
             -Скоро станет жарко.
             -Я знаю, где можно укрыться от лучей.
             -Где же?
             -В гроте. Ручаюсь там солнце не опалит ваши щечки и там я покажу вам что-то интересное.
             -Вы интригуете.
             -А вы боитесь меня?
             -Нет, вы рыцарь и я могу вручить вам свою честь, не боясь.
             -А ваш отец?
             -Он уважает вас и тоже верит вам.
             -Едем, - Шарль подозвал Куллона и отдал ему приказания пока его не будет, а потом поехал к опушке леса. Лаура последовала за ним. Может быть Дюмон не видел как они уезжают или сделал вид, что не замечает, тем более, что Куллон всячески принялся развлекать его. А может старик и надеялся, что дочь увлечет де Буаньи и станет владелицей замка и богатой сеньорой.
             Всадники ехали молча, но женщины не способны долго молчать в присутствии мужчин.
             -Вы хотите показать мне Нептуна или сами желаете стать им? - заговорила первой мадемуазель Дюмон.
             -Только если вы будите моей нимфой.
             -Теперь понятно зачем вам понадобился грот.
             -А вы опять испугались меня, неужели бросите меня на пол пути, но я подарю вам ожерелье если вы поедите со мной.
             -Вы хотите меня купить?
             -Только если вы любите меня.
             -Вы пытаетесь оскорбить меня.
             -Чем, своей любовью? Я хочу сделать вам подарок, хочу вашей любви и ласки, ведь я несчастный человек несмотря на все свои богатства.
             -За чем же дело встала, женитесь.
             -Если только на вас.
             Ее молочно-белое лицо засветилось от удовольствия.
             -Прошу вашего участия, мадемуазель, пожалейте несчастного человека, живущего в своем холодном замке, я солдат, был на войне, и вся моя нерастраченная нежность будет вашей, если вы согласитесь быть моей.
             Его лицо выражала страсть и он потянулся к ней в седле, чтобы сорвать поцелуй, но как нарочно из-за ближайшего дерева, оказавшейся ранее незамеченным,выехал всадник. Его лицо было закрыто капюшоном. Нигде не было видно на нем ни меча ни другого оружия, но Шарль положив руку на рукоятку своего меча, выехал впереди Лауры.
             -Кто вы и что делаете в моем лесу, сударь? - громко спросил де Буаньи.
             -То что он ваш мне хорошо известно, и поэтому я здесь, - глухо ответил всадник под капюшоном, - Мне сказали, что вы на охоте, мне нужно, очень нужно передать вам важное послание, но теперь когда я кое-что увидел, я сомневаюсь стоит ли... я помешал вам кажется...
             -Да кто вы такой, что вам нужно от меня, говорите или убирайтесь к дьяволу? - закричал Шарль выведенный из терпения.
             -Я не обижусь на вас потому что понимаю, - и всадник откинул капюшон.
             -Фелисите! - воскликнул Шарль.
             -Дама в мужском платье, -  презрительно вздернула подбородок Лаура, - вы, милочка моя, ища приключения, рискуете наткнутся на ретивого монаха.
             -Тебя прислала она? - забыв обо всем устремил пытливый взор на дочь барона Шарль, - она хочет видеть меня?
             -Нет, сеньор, в таком состоянии она ни о чем не думает, как только о своем преступлении.
             -Она второй раз предала меня!
             -Сеньор, вас никто не предает, нужно время, такие женщины как Дафна долго раздумывают и боятся огласки и сплетен, они набожны и порядочны, им страшно не угодить мужу, они даже мужа боятся больше, чем Бога. Они свивают свое гнездышко, но не находят в нем счастья. Но Дафне я помогу выбраться из этого гнезда. Я обещала вам, помочь и мне удалось пробиться сквозь ее набожность и доказать ей, что оставаясь в замке она губит не только себя, а это посильней грех, чем быть с любимым. Сначала она не хотела слушать, но потом вспомнила, что любит и решилась ввериться тебе полностью, а вы в это время водите в ваш грот других женщин...
             -Как ты смеешь, чернить меня, судя по твоему виду, ты простолюдинка и сама легкого поведения! - загорелись гневом глаза Лауры.
             -Нет ничего, я и мадемуазель Дюмон выехали на охоту, - неожиданно стал оправдываться де Буаньи, - Луара длинная река и с ее берегов разные виды.
             Фелисите словно удовлетворенная таким ответом кивнула.
             -Мы вам верим на этот раз.
             -Не говори Дафне, что видела меня с другой женщиной, - почти прошептал Шарль.
             -Вы правы, иначе она опять возьмет в руки четки и будет молится, как одержимая, и останется с бароном и родит ему еще одного наследника, принеся себя в жертву.
             -Ты добрая и преданная девушка, - сказал де Буаньи вынимая из кошеля маленький изумруд, - я могу положится на тебя.
             -По моему я уже доказала это и продолжу доказывать, приведу ее завтра к вам в грот, после первой молитвы, - не стесняясь присутствия Лауры взяла изумруд незаконнорожденная дочь барона.
             -И я воздам тебе должное за твои труды, - почти торжественно ответил Шарль.
             -Иначе и быть не может, если вы такой благородный, - сказала Фелисите и развернув лошадь поехала обратно в замок барона.
             -А мне вы заплатите? - дерзко спросила Лаура портя такими словами хорошенькие губки.
             -За что? - обернулся к ней де Буаньи, когда Фелисите скрылась за деревьями.
             -За молчание. Я оказалась свидетельницей вашего плана по похищению баронессы.
             Но Шарль весело засмеялся на это.
             -Вы очаровательны, мадемуазель Дюмон, пытаясь показать ревность которой нет.
             -Вы правы, чтобы ревновать надо иметь, а у меня нет ничего от вас.
             -Может и будет, едемте.
             -В грот?
             -Мы найдем место по-живописнее.
             -Но я стою дороже, чем ваша сообщница в мужском платье.
             -Конечно, я понимаю, - де Буаньи направил коня к ней и когда их лошади сблизились повторил свою попытку взять эти бастионы с того места где их прервала Фелисите.


                ***    ***   ***

             На этом нынешний Шарль де Буаньи прервал чтение и полет фантазии вместе с ним, выждав когда-бы слушатели попросили его продолжить.
             -Что же дальше, - как более нетерпеливая подала голос Мари-Франс, - он изменил конечно, и поделом ей.
             -За что же такие немилости? - удивился Шарль увидев насмешку Жан-Пьера.
             -Мари-Франс завидует ей, - продолжил усмехаться тот, - Если он остался с Лаурой, то они с Дафной квиты, но это не измена.
             -А хоть бы и измена, эта Дафна просто дурочка, только примитивная женщина подчиняется мужу. Видите ли она не может жить одна, ей надо угождать и подчинятся, как будто без этого нельзя найти других целей в жизни, сделать карьеру, поменять свой имидж, пополнить статус, сделать рост над собой, расширить интеллект...
             -Постой, какая карьера могла быть у женщины в тринадцатом веке, только статус матери и жены в обществе, а крестьянка это вообще не человек.
             -Но были же знатные дамы о которых до нас дошла такая память и слава, - убежденно заявила Мари-Франс.
             -Кто-же назови на примере, - подтрунивал над подругой Жан-Пьер.
             -А ты не знаешь?
             -Забыл, напомни.
             -Ну... Жанна Д,Арк, Алиенора Аквитанская, Диана де Пуатье, Царица Савская....
             -Ты еще Еву вспомни или царицу Хатшепсут.
             -Я помню историю и о них слышала, просто мне претит такая покорность и бездействие, а когда начинают топтать...
             -Тебя?
             -Не меня, а женщину или девушку, какой нибудь примитив, это позор. Конечно если она сама этого хочет, бывают и такие. Но меня это злит и мне стыдно за таких.
             -Но ты не такая.
             -Нет, что ты имеешь в виду?
             -Ты хочешь сделать карьеру режиссера и ходишь на курсы, могу представить что ты снимешь, - все подшучивал Жан-Пьер, хотя сам недавно, чтобы помочь ей, снялся в ее курсовой работе.
             -Сам знаешь, о чем я снимаю, а в тебе есть что-то от священника, отец Фло... Флоримон кажется, так тебя называли когда-то, - поддела его Мари-Франс.
             -Да, - подтвердил Шарль слушая их болтовню, - его так звали, значит и ты находишь, что он похож?
             -Да я не говорю о внешности, картина нарисована так себе, а о внутреннем сходстве. Флоримон вроде хочет добра Шарлю, но в то же время подзадоривает его, подталкивает к опрометчивым поступкам.
             -Ты понимаешь это так?
             -А как же понимать, монах удерживает Шарля от Дафны и в то же время подталкивает к ней, отказывается от золота, а сам хочет знать где оно лежит.
             -Может он мазохист? - улыбнулся Жан-Пьер.
             -А ты? - парировал она.
             -Я нормальный парень, вот только тебя терпеть приходится, и если я не мазохист то выходит люблю тебя?
             -Да ну тебя, - отмахнулась Мари-Франс, - если выбирать, то я выберу Шарля.
             -Потому что у него такой предок, - и здесь продолжал шутить Жан-Пьер, - или в тебе говорит призрак Дафны?
             Бросив взгляд на картину девушка ответила, заставив призадуматься Шарля.
             -Шарль мягче тебя, он больше открыт, его доверие я ценю больше. Он не смеется на до мной, не поддразнивает, у него есть юмор, он отличный пловец в отличие от тебя и нравится мне больше тебя.
             -Ага, вам мадемуазель, нравятся сильные, мускулистые качки, а не проворные, умные, скромные юноши, не выделяющиеся своим видом, фи, какой примитивный вкус.
             -Шарль не такой... - она вдруг смущенно встретилась с ним взглядом, - но у меня есть парень с которым мы вместе учимся на курсах, - быстро сказала она.
             -Вот еще одно открытие, но зато мы с Шарлем будем грустить на пару, а мне эта Лаура нравится мне, смелая девушка.
             -Не надейся, - насмешливо тряхнула головой Мари-Франс, - она умерла пятьсот лет назад и может не понравится тебе, если ты встретить ее в виде костей и черепа.
             -Ну спасибо, а я так было размечтался представив себя в том веке, что потерял реальность.
             -Это рукопись моего предка, кто-то из его потомков писал позже, как роман, но исторические факты и личные события реальны. Он хотел не увековечивать для всех, а оставить себе, - сказал Шарль, - Конечно его победы над женщинами сейчас кажутся просто романом, хоть и средневековым, но это личное, а про Лауру Дюмон дальше ничего не написано, она как будто после того, как Шарль был с ней на охоте и встретил Фелисите, исчезла из истории де Буаньи.
             -Он с ней переспал, это очевидно, а потом подарил изумрудное ожерелье как будто посчитав, что расплатился, - заявила Мари-Франс.
             -Вы проницательны, мадемуазель, вам лучше знать свой пол, - язвительно сказал Жан-Пьер, - а по моему он убил ее и закопал, чтобы лишнего не болтала, а ее отца утопил в Луаре, когда тот потребовал отдать дочь.
             -Ты всегда был кровожадным, - снисходительно усмехнулась девушка.
             -Одно точно, де Буаньи похитил баронессу, мадемуазель Дюмон не помешала ему.
             -Тогда как объяснишь это, - Мари-Франс указала на картину, - Похищение не удалось, их поймали и посадили в темницу.
             -Теперь ты логична.
             -У меня всегда было с логикой в порядке.
             -Это будет видно когда твоя работа будет полностью готова, читай дальше Шарль, - обратился Жан-Пьер к другу, - я готов следовать за тобой дальше в прошлое.