Много вас тут таких бродит

«Много вас тут таких бродит»
- Катька смахнула слёзы с сухих глаз.

Привычно обогнув пыльную кучу каких-то ящиков и обломков мебели, брошенных неизвестно кем и зачем в длинном коридоре девятиэтажки-малосемейки, Рита стремительной походкой двинулась к лифту. Она устала после рабочего дня, и потому даже и мало-мальского внимания не обратила на группу подростков, стоявших у стены напротив подъёмника. Ну стоят и стоят, хихикают, болтают что попало. Кто в своё время не табунился по дворам и подъездам?

- Дашка, это твоя, что ли, костями гремит? - услышала Рита за спиной расслабленный, врастяжечку, девичий голосок.

- Аха, она, коза старая, - ответил другой, в котором прозвучали очень знакомые интонации.

Уже хорошо пожилая кабина, охая и скрипя, медленно спускалась, видимо, с самого верхнего этажа, и Рита против воли оглянулась, усмехнувшись на «козу старую». Пять пар глаз смотрели на неё с издевательским любопытством, а вот шестая, с острого личика невысокой худенькой девочки - с каким-то злым весельем. Дашка... Рита давно не видела её. Соседей из квартиры рядом-то и десятка раз за год не встретишь: утром проскочишь на работу, вечером - домой. Сколько ей сейчас? Ну лет четырнадцать, наверное. Она уже хотела было поприветствовать Дашку, как осеклась, остановленная почти шипением сквозь зубы:

- Ч-чё уставилась? Вали давай отсюда, пока не...

Что «не», узнать не удалось: захохотали во все свои юные глотки подружки Дашки и наконец-то расползлись с присвистом двери лифта. Рита не стала настаивать на продолжении разговора и уточнении прозвучавшей угрозы (хотя и было интересно, ну так, чисто по-человечески), шагнула в обшарпанную кабину, в последний момент переступив плевок на полу, повернулась и ещё раз поймала на себе ядовитый «выстрел» из тёмных стволов глаз этой девочки. Машинально читая давно осточертевшие идиотские надписи на стенках, старалась не выбиться из равновесия и всё-таки расстроилась от неожиданной и крайне неприятной встречи. Вот за что, спрашивается, ненавидит её Даша? А слово «коза» вспомнилось второй раз, когда Рита открывала дверь квартиры: именно его большими корявыми буквами её же, Ритиной, губной помадой Даша написала, уходя, чтобы больше не вернуться. Это потом, на следующее утро, стало сюрпризом: даже вне себя от ярости девчонка умудрилась прихватить «на память» со столика в прихожей Риты специальную сумочку с дорогой косметикой.

Ну вот, всё-таки «вышибло из седла». Хоть валерьянку пей. Ведь вроде всё уже подзабылось, но эта угроза... Господи, да что она может сделать ей, Рите, взрослой женщине под сорок? Впрочем, не в угрозе, конечно, дело. Скорее всего, очень больно царапнула неприкрытая, по-детски откровенная Дашкина злоба, которая осталась и не остыла, хотя прошло уже почти пять лет.

Тогда Рита возвращалась уже в сумерках, торопилась в домашнее тепло с промозглой улицы. Она и понятия не имела, что за хрупкая - прямо соломинка - девочка сидела в одиночестве на подоконнике в коридоре первого этажа. Но пробежать мимо не смогла, настолько потерянный и горестный вид был у этой девчушки. Повинуясь какому-то внутреннему порыву, Рита положила ладонь ей на голову и погладила по спутанным светло-русым мягким волосам:

- Ждёшь кого-нибудь?

- А... - девочка диковато высвободилась из-под руки, потуже закуталась в курточку и замерла.

- Тебя как зовут? - Рита была уже просто не в силах оставить её.

- Дашка.

- Дашка? - удивилась Рита. - Кто это тебя так называет?

- Мамка.

- Ясно. И долго ты будешь здесь сидеть?

- Может, долго. Мамка злая.

Рита растерялась, не зная, как поступить дальше.

- Даша, ты, может, есть хочешь? А то пойдём ко мне. Поужинаем вместе...

- Не, не пойду я, - девочка впервые подняла глаза. - Я вас не знаю. - Но сама уже сползала с подоконника.

Чуть позже в тесноватой кухоньке, поев картошки-пюре с котлетой и получив на десерт большое яблоко, Даша немного оттаяла и заговорила. Скоро в школу - был конец августа, в третий класс, всем подружкам уже купили новые тетрадки и альбомы, и пеналы, и ручки с карандашами, а у неё ничего нет.

- А мама у тебя кто? - осторожно спросила Рита.

- Мамка? Она пол моет в магазине, в отпуске сейчас. К ней каждый день гости приходят, вино пьют. Потом она меня выгоняет или я сама убегаю.

«Надо срочно поговорить с этой женщиной», - подумала Рита.

- Как зовут твою маму?

- Катька.

- Да что у вас там такое? - изумилась Рита. - Какое у Екатерины отчество?

- Все её Катькой называют, - упрямо повторила девочка. - Я пойду, а то она вдруг начнёт меня искать. Побьёт, если сразу не найдёт.

- В какой квартире вы живёте?

- А вам зачем? Вы к мамке тоже вино пить придёте? - остро глянула Даша.

- Нет, конечно, - засмеялась Рита. - Так, на всякий случай.

Даша сказала номер квартиры и ушла. Рита взволнованно заметалась по комнате: надо помочь ребёнку, но лезть в чужую семью страшновато. И всё-таки рискнула - позвонила в грязноватую ободранную дверь. Внутри кто-то завозился с замком, в приоткрытой створке показалось опухшее женское лицо, заплывшие глаза подозрительно уставились на Риту.

- Чего надо? Ты откуда? Опять из соц... как её там... Я ведь по-хорошему просила, чтобы ко мне...

- Я с шестого этажа, - чётко сказала Рита. - Хочу с вами поговорить о вашей дочери. Скоро в школу...

- А, ещё жалельщица нашлась! - почему-то возликовала «мамка». - Много вас тут таких бродит, а я одна, - она вроде даже всхлипнула и смахнула слёзы с сухих глаз. - В школу! Нету у меня денег. Если у тебя есть, так и купи ей чего надо.

- Ладно, - согласилась Рита. - А где Даша?

- А я знаю? Шлындает где-то. Чё ей дома торчать?

Вот с этого и началось. Рита взяла Дашу за руку, и они поехали на школьный базар. Купили даже красивый рюкзак и удобные туфли. Форму Даша принесла из дому, чтобы постирать и отгладить. И девочка стала жить словно в двух разных мирах, проводя вечера у Риты, а ночуя дома. Но, бывало, и возвращалась, если пирушка у Катьки затягивалась допоздна. Пришлось купить раскладушку.

Однажды вечером нагрянула Катька, не очень трезвая, но и не слишком пьяная.

- Хочу посмотреть, где моя оторва пригрелась.

Рита поморщилась на «оторву» и промолчала.

- Слышь, чего говорю? Своей нет, так ты на чужую позарилась? - в глазах Катьки светилось злорадное торжество.

Рита вспыхнула, но гостья не дала ей ответить:

- У тебя выпить не найдётся? А то ни рубля в кармане. Голова трещит!

- Может, таблетку?

- Ты больная, что ли? Денег дай! - и ушла, смяв в руке вожделенные купюры.

А через год грянул взрыв. Даша была уже совсем «своей», носила на колечке ключ от квартиры Риты. За что она тогда мягко, с желанием помочь, упрекнула девочку? Кажется, за сплошные тройки в дневнике. А Даша внезапно взвилась:

- Чё вы ко мне цепляетесь? Вы мне не мама! Я вас вообще ненавижу, понятно?

- За что?!

- А за это! Всё у вас есть, чистенько-красивенько. И вы вся прям такая... Ненавижу!

Она резко развернулась и убежала к себе. А на следующий день, вернувшись с работы, Рита увидела разгромленную квартиру. На диване валялось порезанное ножницами её выходное платье. Странно, но вместо досады и огорчения она почувствовала какое-то облегчение. С Дашей надо было расставаться, сбросить обязательства, которые Рита никому и не давала, а они почему-то существовали. И тут приоткрылась дверь, в прихожую влетел ключ и со звоном шмякнулся на пол. Дверь с треском вернулась на место, а за ней послышался смех явно не одного человека. Наверное, тогда-то и запунцовела на ней корявая «коза».

Рита всё-таки достала из аптечки пузырёк с валерьянкой, выкатила на ладонь три жёлтых шарика, подумала и добавила ещё столько же.