Веселое сердце чистит голову

В октябре 2016 года я училась на курсах финского языка и попала на месячную практику в начальную школу Хаарлы. Практиковать финский язык мне выпало в утренне-вечернем кружке для детей 1-2 классов. Это было нескучное время: семьдесят полных энергии и любопытства человек постоянно двигались, спрашивали, играли и спорили. Мне все это напомнило аэропорт: кого-то надо было отправлять на автобус, кто-то приходил к определенному времени, за кем-то придут родители чуть позже.  Вместе с тремя другими руководителями кружка я помогала выполнять домашние задания, раздавала пищу за обедом и полдником, гуляла на прогулке и занималась с детьми рукоделием.

Последний день октября был веселым и шумным – пришел долгожданный маскарадный Halloween. С утра повсюду сновали скелеты и вампиры, чёртики и ведьмочки. Музыкальная комната превратилась в комнату страха: красные и синие фонари освещали углы с паутинами и скелетами, звучала пугающая музыка. Ко мне выстроилась очередь за рисунками: подставляя щечки, лоб или руку, заказывал народ изображения черепов, паутин и тыквочек.  Царило веселье, оживление, никто и не думал пугаться страшилок. А я вспомнила свое детство и бабушкино наставление: веселое сердце чистит голову.

Фонарей на нашем хуторе не было, а о фонарике я только мечтала. В лунные вечера бледный свет высвечивал тропинку, кусты вдоль нее и покосившиеся сараи.  Возвращаться из клуба мне всегда приходилось мимо одного мрачного дома, про который слышала зловещую историю. Я старалась на этот страшный дом не смотреть, да и что там разглядывать? Черный дверной проем  и открытый чердак, подсвеченный тусклым оранжевым светом так, что видны ребра крыши. Я всегда прибавляла шаг: казалось, что этот Мишка Ходор наблюдает из-за угла. Внутри все сжималось, и когда дом оставался позади, я не выдерживала и неслась что есть мочи через поле к дому, залетала в коридор и закрывала двери на засов! Сердце трепетало, и дыхание перехватывало….

Мишкой меня стали пугать уже не помню и когда. Обычно это бывало, когда мама с бабушкой уходили в кино, а я оставалась со старшими сестрами и братом. И вот тогда начинались  рассказы «загробным» голосом про красную руку, гроб на колесиках и прочую жуть. Я постепенно сползала от страха под одеяло, а это еще больше раззадоривало старших:
- Девочка, девочка, гроб на колесиках выехал с кладбища, ищет тебя. Прячься! – предупреждали они серьезно. Историй было много, одна страшнее другой и, конечно же, упоминался и Мишка:
- Мишка Ходор встает из могилы! Вот он уже идет через Тишкино поле. Вот уже подходит к нашему крыльцу! – и тут раздавались шаги в коридоре, и открывалась дверь! О, Боже! Я забивалась под одеяло и боялась даже дышать. Но раздавался мамин голос –  они с бабушкой вернулись из клуба.

В клуб ходить я любила: там собиралось всегда много народу, играли в чехарду, в прятки или пятнашки. Места хватало. Иногда мы рассказывали интересные истории или анекдоты про Чапаева и Петьку, про СССР и Америку, про евреев и Брежнева. Особенно много смешных анекдотов знала Аля.  Как загнет, просто в цирк ходить не надо, а мы умираем со смеху: «Вбегает в избу радостный Петька: Василий Иванович, я муху кочергой убил!
- А где ты, Петька, кочергу взял?
- Да у печки стояла.
- Значит так, Петька, ещё раз мои носки без спросу возьмёшь - я твои штаны на куски изломаю!»
А затем начинались репетиции. Проводила их Валентина Андреевна. Мы с ней разучивали песни и стихи к праздникам 7 ноября или к Новому году, ставили маленькие спектакли. Валентина Андреевна нам сначала читала какую-нибудь интересную сценку или смешную пьесу, распределяла роли, раздавала слова.  И начиналось! Репетировали и хохотали.
После репетиции выходили все вместе, смеялись и болтали. Первой по дороге отделялась Кируся Сергина: она жила недалеко, возле старой конюшни, на берегу Кохозера.  Как только проходили мостик через Сейдушку, уходили Ира Тапио и Света с Алей. Потом дом Марины Грирорьевой, а дальше Гали Холоевской. Следующие убегали Олевайти (двойняшки Оля с Валей). После них Таня Кочерина и Оля Тапио. У дома Кочериных фонари заканчивались, и я шла в темноту одна. Иногда пела для храбрости: «Орленок, орленок, лети выше солнца и степи с высот огляди!»
 
Однажды вечером у нас на кухне сидели за разговорами и вязанием бабушка и Шура с Парасей. Вот тут-то я и узнала историю этого соседнего жуткого дома:
 - Дело было так. Врачиха Таня пришла домой, а Мишка Ходор пьяный лежит. Напился с Петром Соткаярви. Она и рассердилася тут. Детей в комнату прогнала, сама кинула ему пальтишко детское на голову и топором к-а-а-к стукнет! Он только бормотал еле слышно: «Таня, не надо!»  А она била-била, пока совсем не убила. А потом давай кровь вытирать, стенки да полы мыть. Топор в пальтишко завернула и спрятала в болоте подо мхом.
- Да-да. А сказала на Петра, когда милиция пришла. Его тогда забрали. Милиция у детей все и разузнала. Суд в клубе проводили. Марьяна Архипова тогда еще свидетелем пошла за брата Петра. Слышала она, как врачиха топала, убиралась. Арестовали Таню и посадили.

Соседки ушли, я поделилась с бабушкой:
- Когда прохожу мимо дома Мишки Ходора, кажется, что он подкарауливает там. А потом за мной идет неслышно, вытянув руки.  От страха сердце готово выскочить из груди!
- Вой, Ие-е-е-сус, херра Ие-е-сус! Не бойся ничего! Мишка давно в могиле лежит и бегать не может! Он и от Тани не мог убегать, а теперь голова сломана – как побежит? – убеждала бабушка Марья. Она финка и говорит, смешивая финские и русские слова.
- Понятно, что мертвые не ходят. Днем-то я прохожу там спокойно. Все думаю, как там Виктор с Диной не боятся жить? Они иногда под вечер на крылечке сидят, он на гармошке играет.  Да и в школе нам говорят, что октябрята должны быть смелыми и отважными. А вот в темноте что-то чудится и страшно становится. 
-Ты помни, что тебя ангел бережёт. А на небе есть Юмала. Он заботится даже о маленьких птичках. Ты же больше птички, он тебя бережёт ещё сильней. Юмала велит говорить: «Страх, уходи от меня на дно озера. Там тебе место!»  А когда опять страшно будет, надо смеяться, страх убежит! Веселое сердце чистит голову, а унылый дух сушит кости!