День накануне

15  мая  1628  года  Конак  Анри  де   Мезенье,  дворянин  из  Сентонжа,  совершал  конную  прогулку.  Время  близилось  к  полудню,  солнце  пригревало,  птицы  распелись  вовсю.  С  дороги,  как  на  ладони,  открывался  вид  на  окрестные  пастбища  и  поля.   Он  простреливался   хозяйским  глазом  кавалера.  Но  народу  на  них  не  было – причина  в  том  что  воскресенье  не  позволяло  теперь  трудиться.
Кавалер  Конак  остановил  лошадь  и  спустился  на  землю.  Он  вынужден  был  это  сделать,  так  как  ощутил  потребность ,  какие  то  неясные  позывы  к  мочеиспусканию.  Сойдя  с дороги  он  остановился  под  стволом  одного  из  деревьев.  Так  он  и  стоял,  готовый  помочиться  и  в  то  же  время  не делая  этого,  побуждаемый  к  этому  своими  причинами.  Он  стоял,  погрузившись  в  определенные  свои  размышления.  Все  было  ведь  совсем  не  гладко. 
Завтра  утром  ему  предстояло  драться  на  дуэли. И  не  то  чтобы  он  слишком  тревожился  за  свою  жизнь.  Дуэли  сопровождали  жизнь  дворянина  буквально  на  каждом  шагу,  и  невзирая  на  запрет  кардинала  Ришелье,  были  неотьемлемым  модным  атрибутом   светской  жизни.  Но  кавалер  жил  в  провинции,  и  за  модой  не  гонялся.  Все  же,  отменить  дуэль  не  представлялось  ему  возможным – на  этот  раз  вызов  исходил  от  него.
Это  была  невероятная,  просто  чрезвычайно  глупая  история,  так,  словно  это  дети  какие  расшалились…
На  светском  балу  у  господина  губернатора,  выдававшего  замуж  свою  дочь,  кавалер  де  Конак  танцевал  с  одной  своей  знакомой  дамой.  Тут  же  танцевал  и  его  сосед  по  поместью – граф  де  Монревель,  со  своей.
Граф  порядком  выпил,  его  понесло,  и  он  толкнул  своей  задницей   де  Конака. 
Кавалер  де  Конак,  не  долго  думая,  также  оттолкнул  его  задницей.
И  уже  через  мгновение  ощутил  удар  сапогом  по своей  ноге.  Когда  он  повернулся,  сосед  уже  стоял  в  угрожающей  позе.  Конак  размахнулся   и  хотел  влепить  пощечину,  но  соперник  увернулся,  и  тут  же
плюнул  кавалеру  в  лицо.  «Люди  и  за  меньшее  переплывают  Стикс!»  провозгласил  де  Конак,  но  противник  только  рассмеялся.  Вызов  после  подобного  плевка  стал  неминуем,  и  поединок  назначили  на   завтра, 
это  должен  быть  следующий  день  после  этого  воскресенья. 
Что  ж,  завтра  так  завтра – а  воскресенье – это  же  господний  день.
Если  это  такой  промысел  его  судьбы  то  он  умрет  молодым – Конаку  шёл  23  год,  и  он  ещё  не  женился.  Но  он  должен  был  спасти  свою  честь.  Этому  всегда  учил   его  родитель,  как  наставник. 
Молодой  человек  проживал  в поместье  со своими  родителями. 
Но  что  же  за  столбняк   такой  нашел  на  кавалера – он  торчал  под  этим  глупым  стволом,  с  этим  непослушным  писюном,  словно  выставленный  тут  у  некоего  позорного  столба – он  все  никак  не  мог  помочиться. 
Что  то  такое  непонятное  мучило  его. 
И  вдруг  случилось  нечто   необыкновенное.  Кавалер  увидел  как  к  нему  приближается  незнакомая  дама.  Молодая,  чрезвычайно  привлекательная,  она  так  спешила  к  нему,  просто  бежала.  Видимо,  она  только 
что  вышла  из  своей  кареты – и  он  опять  отметил  что  она  и  молодая,  и  невероятно  красивая,  и  очень  хорошо  одета.
Она  остановилась  напротив  кавалера,  и,  лучезарно  улыбаясь,  принялась  наблюдать  за  попытками  юноши.  Ничего  не  говорила,  просто  смотрела.  Смотрела,  и  как  казалось  кавалеру,  про  себя  смеялась.
Анри  де  Мезенье   даже  представить  себе  не  мог,  что  эта  шалунья – это  же  Мари – Мадлен,  известная  как  графиня  де  Шеврез,  самая  лучшая,   ближайшая  подруга  самой  королевы…
Молодой  человек  ничего  не  знал  о  ней,  не  предполагал  о  тех  обстоятельствах,  благодаря  которым она оказалась  на  этой  дороге,  кружа  и  мелькая  среди  фигур,  находивщихся  в  оппозиции  к  грозному  кардиналу. 
Очаровательная  графиня  снова  ввязалась  в  новую  авантюру  и  направлялась  в  город  Сент  на  свидание  с  необходимым  человеком.
Где  бы  ни  появлялась  эта  молодая  дама,  ее  внешность  и  деятельная  натура  призводили  впечатление  и  привлекали  к  ней  мужские  сердца.  Её  красота  только  немногим  уступала  красоте  самой    Анны  Австрийской,  самой  прославленной  красавице  своего  времени.
Но  уж  в  одном  она  точно  опережала  всех  других – эта  женщина  была  самым  легкомысленным  созданием  на  свете.  Она  точно  также   озарила  свой  век,  как  век  империи – красавица  Полина  Боргезе, сестра  Наполеона. 
Такие  женщины  приводят  в  восхищение  своих   современников  и  озадачивают  своих  потомков.
Кавалер  только  только  во  все   глаза  таращился  на   неожиданную  гостью.
А  его  писюн  тут  же  отреагировал  по  своему – он  вытянулся  во  всю  свою  длину,  распух,  приподнялся  с  таким  боевым  задором.  Теперь  казалось,  он  такой  же  аристократ,  с  этими  манжетами  вен,  как  и  его  хозяин.
Мадам  наблюдала,  и  ее  насмешливая,  шаловливая  улыбка  говорила  сама  за  себя.  И  непонятно  было – откуда  это  теперь  пришло – но  кавалер  де  Конак  пустил  такую  вкусную,  бесшабашную  струю  и  направил  ее  в сторону  красавицы. 
Дамочка  закусила  губу,  чтобы  не  рассмеяться,  и  с  интересом   наблюдала  как  из  насоса – распухшего  писюна  с  таким  напором  бъет  и  падает  к  её  ногам  дерзкая  струя  мочи. Так,  наверное,  и  шаловливые  нимфы  любят  преклонение  ниспадающих  фонтанов…  А  пожелай   того  незнакомка  и  сделай  она  шаг  навстречу – пожелав  войти  под  струйку  мочи – и  эта  моча  заиграла  бы  всеми  цветами  радуги…      
Молодая  женщина  сделала  этот  шаг,  но   только  когда  кавалер  прекратил  писять.  Подобрав  свою  неимоверно  шикарную  юбку,  она   опустилась  на  колени  в  том  самом  месте,  куда  только  что  пописял  мужчина. 
Её  голова  с  таким  блаженством  слегка  откинулась  назад,  словно  растревоженный  бокал  с  вином…  Глаза  полузакрылись  в  томной  истоме,  а  полуоткрытые  лепестки  губ   сладострастно  приоткрылись,  словно  для  поцелуя…  Ее  рот  то  ли  требовал,  то  ли  просил…  Эта  женщина  была  неким  подобием  лучезарной  феи,  которая  явилась  к  этому  мужчине  потребовать  причитающуюся  дань…
Ее  действия   были  так  необыкновенны – и  интригующие  и  завораживающие… 
Сознание  самого  кавалера  плавало  в  некоем  сладостном  дурмане,  совсем  ошалело  от  нахлынувших  желаний.  Молодость  сразу  взяла  свое – и  вот  его  напряженный  ствол  проскользнул   между  призывных  лепестков
очаровательных  губ… 
Она  же  хотела  именно  этого!
Чем  далее  занималась  эта  парочка?  Единственный  свидетель  этого  случайного  совокупления – конюх  графини,  уже  немолодой  мужчина,  привыкший  к  подобным выходкам  своей  госпожи,  наблюдал  эти  действия,  и  знай,  только  посмеивался  себе  в  усы.
Далее  этот  библейный  Линцей,  добру  и  злу  внимающий   так  равнодушно,  видел, как  кавалер  склонился  у  ног  госпожи,  которая  теперь  поднялась,  и   приник  лицом  к  ее  платью.
А  затем   принялся  покрывать  поцелуями   женские  руки.  Забормотал,  заговорил!
Ну  что  же!  Всё  было  таким  простым  и  понятным – все  эти  мужчины  неизменно  признавались  его  очаровательной  хозяйке  в  любви  и  просили  хотя  бы  на  некоторое  время  остаться  и  разделить  с  ними  досуг.  Всё  как  всегда ...
«Мы  неизменно  увидимся,  мой  хороший!»   графиня  отворачивалась  от  поклонника  и  отправлялась   далее.
И  в  этот  раз   всё  было  именно  так.

На  следующее  утро  кавалер  де  Конак   был  сражен  графом  де  Монревель,  и  скончался  на  месте  дуэли.  Об  этом  факте  кратко  информирует  нас  господин  Теллеман  де  Рео.
Весь  предыдущий  день  он  находился  под  впечатлением  от  пережитого  любовного  приключения.  Шальная  мадам  подарила  ему  самый  лучший  день  в  его  жизни…  День  любви…  День  накануне.