История одного мифа. Ниеншанц

Вместо предисловия.

Мифы это - древнейшее сказание, являющееся неосознанно-художественным повествованием о важных, часто загадочных для древнего человека природных, физиологических и социальных явлениях, происхождении мира, загадке рождения человека и происхождении человечества, подвигах богов, царей и героев, об их сражениях и трагедиях.
Но это  уже обтесано-обсосанное  определение «окунающее» нас в потоки прошлого, когда как мифам не чужд и век нынешний.


Вон, и  знаменитый философ - А.Ф.Лосев целую книгу, написал «Диалектика мифа» (1930). В ней  он долго и вдумчиво пытается донести до нас, что есть миф. И в некотором роде это ему удаётся. Хотя по большому счету его понимание не отражает всей сути мифа, так как «уводит» данное определение в сторону идеологии.


На самом деле миф это форма отображения границы реального и вымыслов где каждое из состояний имеет свою логику, тем, что балансирует на грани невозможного. И самое главное здесь слово «невозможного». Миф никогда не бывает возможным явлением, хотя при этом всегда возникает вопрос: «А почему бы и нет?». Проще говоря «миф это не правильно понятая реальность».


Сегодня я хочу «поговорить» о том, как и почему на месте нынешнего Петербурга появился город.

Не у кого не вызывает сомнения та информация, которая повествует о том, что товарищ Петр под кодовым номером Раз протянув руку воскликнул «Здесь будет город заложон...», вроде того, что ему так понравились здешние места, что он вознамерился увековечить их своим именем.
Но претворяя свой долгий и нудный рассказ,  приведу несколько версий возникновения города на Неве.

Первая версия как уже сказано выше «Повелением Петра...»

Вторая версия, что сии земли принадлежали таким народам как весь чудь  и прочая... именуемые сборным якобы именем «фино -угры. ( могу отослать вас к официальной истории или к своей статье из сери «Крутится вертится шар голубой. Ингерманландия»).

Третья версия родилась в период правления Екатерины Два и выглядела она так будто русский люд пришел и силой отобрал у финского лесовика его вотчины.

Ну и наконец, четвёртая «свежая» версия. По правде говоря, появилась она не сегодня  и даже не вчера, но нынче уж очень знатно муссируется. Это шведская версия происхождения Питера на основе крепости Ниен (Ниеншанс).


I.         «Не то, что кажется...»


Что касаемо первой версии многие в общих чертах с ней знакомы, хотя мало кто вдавался в подробности относительно того, что всё же взбрело в ум Петру, что он решил сделать столицей места  «болотистые и мало хоженые».
И это как бы «благодаря» изысканиям Андерса Юхона Гиппинга мы имеем историческую «правду» о Петербурге.

И тут необходимо вполне детально рассмотреть данную фигуру и его «научные изыскания»:

В- третьих, он был членом-корреспондентом Петербургской Академии наук (1844);

В-четвертых, он был специалистом именно по истории Петербурга и в частности Ингерманландского (т.е. до петровского) периода;

В-пятых, он был финским католическим священником;

Ну а во-первых, он, как оказалось впоследствии,  являлся шпионом в России  в пользу шведской короны;

А во-вторых, он был «засланцем» Королевской ( ставшей в последствии Императорской) академии Або (Швеция .г. Трку).


Королевская академия Або была основана 26 марта 1640 г. И на всех землях, которыми владела шведская корона, она  была третьим по старшинству учебным заведением после Упсальского и Дерптского университетов.
Предшествовали данному факту  некоторые события, происходившие в отношениях Швеции и России и в мире.

1.Продолжалась тридцатилетняя война в Европе (1618-1648) в которой Швеция выступала в качестве протестантского государства  борющегося с «недопониманием» католического мира.

2.Характерным  состоянием данного периода является постоянное военное столкновение Речи Посполитой и Руси-России еще со времен Ливонской войны (1558-1583гг). Победу в Ливонской войне  одержала Швеция, на стороне которой было Великое княжество Литовское и Королевство Польское.  Именно в период  (период войны), а точнее в 1569 году появляется такое федеральное  государственное образование как Речь Посполитая (Люблинская Уния).

Целью создания данного союза являлось необходимость «замкнуть Россию  в её границах, не допуская к процессам, происходящим в Европе». На протяжении всего,  так называемого «Смутное время» Польша стремилась прибрать к рукам западные земли Руси, в которые входили немногие земли нынешней Украины (большая часть Украины уже принадлежала Польше) и восточные земли Белоруссии. Истощившись на участие в Ливонской войне и на неурожайных годах 1601-1603 Русь вступила в полосу ослабления. Этим попыталась воспользоваться Западная коалиция.

3. После смерти Годунова (апрель 1606) князь Василий  Шуйский, ставший  впоследствии во главе Семибоярщины (1610-1613),  попытался заручиться помощью Швеции в предстоящей войне с Польшей. Широко освещаемые в отечественной историографии события, с Лжедмитрием и польскими авантюристами,  всего лишь способ скрыть малоприятные факты. Ибо, положительно воспринимаемое в советской историографии, так называемое «крестьянское – народное восстание под предводительством И.И. Болотникова, было ни чем иным как, действие  «пятой колонны» на Руси. При непосредственной   поддержки католического запада, и прозападных  «спонсоров» оно ( восстание) являлось  «водой льющейся на мельницу врага».


Любопытна фигура и  самого Болотникова. Он оказывается (официальная версия) являясь Донским казаком, был «боевым холопом» князя Андрея Телятьевского, который в свою очередь «был пожалован в бояре» самим Годуновым.

А ничего, что «боярин» представитель высшего слоя феодального общества на Руси якобы  с 10 по 17 века. И будучи князем, он уже автоматически был боярином, так как данный термин означает просто таки «вельможа» если говорить коротко?


Прошу не приплетать сюда новодел в отношении данного термина, типа  термин  «боярин» произошел от славянского слова «бой», а боярин при этом «есть великий воин». Эта «славянская муть» (неспособность за деревьями увидеть леса) порою приводит к смешным казусам. Боярин мог быть «великим воином», т.е. воеводой, если он участвовал в битве, ибо уже по статусу и по родовому положению не мог занимать место смерда. Но это не обязательно, что он по определению воин.
 

Так вот, Телятьевский был именно воеводой, т.е. «пожалованный боярством»  и он уже вполне себе по праву занимал место воеводы. Ну а князь, так, по сути, назывался старейшина рода, отчего уже благодаря этому мог самостоятельно двигать в бой свежее набранные  «полки» (ополчение) состоящие из родовичей.
Но не на этом «заострю» я ваше внимание, а на определении Болотникова, как «боевого холопа».


Позвольте, господа, или ты донской казак, или «холоп». Тут уместным будет напомнить, что так называемая «вольница» состоящая из «беглых холопов, записавшихся в казачество» это изобретение «историков» конца 18, начала 19 века. И уже они рассматривали холопов наряду с челядью как рабов, при этом, мало понимая в социальной структуре Древней Руси, никто из них не старался  внимательнее отнестись к  применяемым терминам. Первым эту тему, пытаясь развести холопов и челядь, поднял И.Ф.Эверс, но не только не смог дать какого-либо определения терминам, но вообще  ничего существенного выявить не смог. Причина же в том, что ни Эверс ни следующие за ним Погодин М.П. и Полевой Н.А.  Чечерин Б.Н., Самоквасов Д.Я. и прочие, не могли выяснить этимологию слова «раб». Отсюда особо «не парясь» просто указали на то, что термины «холоп» и «челядь» есть   русское изобретение, являющееся синонимом европейскому термину «раб».


В этом русском разнообразии, относящемся к одному определению «раб» засомневался М.С. Грушевский, но более  чем задать сам вопрос, почему на Руси так много определений одному состоянию,  не осилил.


Хлебников Н.И. так вообще «договорился» до того, что рабов на Руси было больше, чем коренного населения, а Ключевской В.О. с полной убеждённостью утверждал, что  «экономическое благосостояние Киевской Руси XI и XII вв. держалось на рабовладении. К половине ХП в. рабовладение достиг¬ло там громадных размеров». И более того то,  что всё русское законодательство (см. Русскую Правду) создано для рабов и связанно постатейно (большая часть) с ними.


Я предполагаю,  возможную,  вашу усмешку, уважаемый читатель с соответствующей репликой «а разве нынче не так же?». Но должен вас огорчить, чтобы оказаться в собственной стране рабом, надо пройти очень длинный путь «развития» и не в десятки, а сотни лет. И этот путь еще не закончился.


Ну, а казаки не могли по определению «принять в свои ряды беглых, т.е. они могли позволять им крутиться в непосредственной близости, даже иной раз составляли ватаги из них для набегов, но назвать беглого холопа казаком, это уж увольте.


Холопом же  в старину называли «переселенного из других мест», преимущественно из-за границ непосредственного проживания коренного населения, но из мест влияния Руси. Когда же к власти пришли Романовы, по сути, холопы (представители хазарского рода), то данный термин низвели до уровня социального дна (ниже только раб). Холопство на Руси появилось при Владимире Крестителе сыне Святослава, окончательно разбившем Хазарию который, спасая тамошних иудеев почти в количестве пятнадцати тысяч семей «пристроил» их по дороге в Киев, в самом  Киеве (одна четвёртая часть города была отдана им) и вокруг него, вплоть до границ с Литовским княжеством.
Главный раввин этих иудеев «осел» (сидит и  поныне) в городе Любавич (Любавический Рави), но нынче его влияние распространенно на весь иудейский мир.


Термин «челядь» имеет иное значение и вполне себе ясно отражен в топонимических терминах, существующих на нашей необъятной Родине.

Звук «че»- означает колодец,  пустоту; «ля»- всем известный звук означающий любовь, хорошее отношение. Отчего маленького ребёнка на Руси называли «ляля». Но всё дело в звуке «дь»(ди)- селение, находящееся в горах, иной раз так определяли верх.  В др. иранском термин «dida»  означал «укрепленное, не достигаемое место» А если по звукам, это «защита женщин».

Отсюда « челядь» (ди) это «Не имея любви, упавшие сверху в колодец». А если просто - «потерявшие  статус вольного человека». Причины тому могут быть разные, но что  самое существенное, так это то, что представители челяди коренные жители (в отличие от холопов) страны и они потеряли некоторые привилегии, когда как холопы их терять не могли, так как по причине «пришлости» не таковых не  имели.


Одним словом главной «движущей силой» восстания Болотникова (1606-1608) как нас пытаются убедить были крестьяне (ну да ведь восстание крестьянское). Надо отметить, что крестьянин земледелец и крестьянин скотовод суть разные вещи. В нашем массовом сознании крестьянин это земледелец. А в рядах Болотников были преимущественно скотоводы, те хазары, которых еще Владимир «растерял» по дороге к Киеву, т.е. холопы (большая часть). Вторыми по количественному составу были дворяне, те кто к  тому времени как раз таки выбился из холопов простых холопов в «князья». Вроде Телятьевского, также бывшего хазарином и скотоводом о чём и говорит его фамилия, т.е. имя рода. А стало быть, скрытого иудея (не в обиду последним будет сказано, но бывшего иудея не бывает. Иудей, в отличие от многих прочих, всегда иудей. Неважно, каким миром он нынче мазан).


Третьей силой были казаки. Эти вообще были сами по себе. И предводитель  у них был свой. Ввиду уже сложившихся отношений казачества и Киевской Руси (последние её не принимали со времен Владимира), и  те шли туда, где можно было помахать саблей и что-либо взять на «кичку».


Сам Болотников Иван Исаич (не Исаевич) по рождению боярский сын, оказался на Руси через крымский невольничий рынок, Венецию и Священную римскую империю (Австрия), т.е. непосредственно из Неметчины где служил наёмником против своих «обидчиков» турок. Отчего он вообще ни сколько, ни сомневаясь, пригласил «топтать» и топить в крови русскую землю, наемников.


Так кто мне скажет, где в войске Болотникова (кроме названия) были крестьяне? Да и крепостное право, против которого якобы боролись сподвижники Ивана Исаича было узаконено только  в 1649 но именно это восстание  весьма   поспособствовало его появлению.

На самом деле все обстояло несколько  иначе. Движимый корыстными целями  (будущей выгоды), Болотников предложил свои услуги  в качестве «решалы» возврата Лжедмитрию I утраченной власти на Руси. Лжедмитрий, засевший к тому  времени в Польше, торговался с местной шляхтой относительно цены своего возвращения. А тут нате вам, на горизонте появляется весьма удачливый наёмник Болотников. Их встреча якобы состоялась в крепости Самбор (считают, что на встрече вместо самого   Дмитрия  присутствовал его приближенный Михаил Молчанов).


Ударили по рукам и, Болотников во главе 10-ти тысячного отряда наемников разных мастей в 1605 году отправился через Путивль (где  к нему и  примкнули казачьи ватаги) на Русь.


До поры до времени перевес в силе и удаче был на стороне Болотникова, но в конце концов он заперт в Туле и шлёт к своему патрону в Самбор гонцов с призывом о помощи, но те не находят Лжедмитрия в Самборе. Будучи «потоплен» чрез плотину в городе, Иван Исаич решает сдаться под обещание «всех пощадить». Всех пощадили, да вот только взяли под стражу, а тут « как назло» новый Дмитрий «нарисовался» пришлось  Болотникова ослепить  и утопить, чтобы другим неповадно было наниматься к кому-либо против русских.


Умер Ванька да дело его живёт! Как раз по этой причине в нашей стране так любят всевозможные сборища направление на шатание государственных устоев устраивать на площади имени этого самого Болотникова сына Исы.


II.                «Гладко было на бумаге...»


Пока Болотников направляемый Польской шляхтой собирал силы (а процесс это не быстрый), Шуйский запросил помощи у Шведов и те не отказали. Прямиком так  и послали... к нему на помощь своё войско. Но это войско, по дороге затормозило  и, осело на берегах Невы. Запросил то он помощи еще в 1606 году, как только вступил в «должность» так сразу и запросил, да вот только договор подписали лишь в 1609 году, когда «восстание Болотникова уже было подавленно. Выжидали «заморские партнёры»!


Им хоть и за предоставленный «воинский контингент» предполагалось платить по 100 тысяч рублей в месяц, но они  трезво посчитали, что денег от Шуйского не дождутся и типа «Мы не можем ждать милости о т природы, взять их у неё наша задача». И взяли...


На берегах Невы и прилегающих к ней территориях, они вели дело с размахом, основали и построили почти четыре крепости. Самой крупной, из коих, был Ниен. И даже еще не построив  ничего, быстренько нанесли её местоположение на карту. Мне приходилось видеть карту,  когда я писал реферат на тему «Смутного времени» еще в 1982 году и датировано её появление (а не создание)  была 1600 годом. И принадлежит она если мне не изменяет память Фра Мауро ( 15 век). Находилась она в развороте какой-то книги,  что мне выдали в Государственной Публичной библиотеке им. М. Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде. И тем не менее картой её назвать очень сложно так как выполнена она даже не в канонах Меркатора или Птолемея, а в виде рисунка безграмотного монаха.


В дальнейшем я прочитал про него, что он весьма известный изготовителем портуланов ( ситуативный рисунок изображающий очертания морей) и Mappa mundi (с лат.;—;«карта мира») Кстати это общее название географических карт Средневековья  в Европе и  они предназначались не для практического применения, а для наглядной иллюстрации христианской картины мироздания. А отсюда картами могут быть названы весьма условно лишь с учетом указания направления.


 Срисовывал и рисовал свои  «карты» Фра Мауро также на основании  слов «очевидцев» одними из которых были Андреа Бьянко и Николо Конти никогда ранее на Руси не бывавший, а также арабским источником. «ал-Китаб ар-Руджжари» (Книга Роджера). Полное название «Нузхат ал-муштак фи-хтирак ал-афак», что переводится как «отрада страстно желающего пересечь мир». Именно из этого источника с комментариями  ал Идриси почерпнул свои «знания» Мауро, оттуда же и его «знание» о Руси, ибо как подсчитал К. Миллер только Руси (ар-Русийа) посвящена целая глава, ибо Русь как  нынче, так и ранее была самой загадочной страной мира.


Интересно то, что на карте, что помещена в Книге Роджера, разделе описания Балтийского моря  есть упоминание маленького «захолустного городка в стране Astland  (Эстляндия), Колуван (Quoluwany) (первое упоминание о Таллине). И сразу возникает вопрос, кому нужно было данное упоминание, когда более значимые места и города  на карте не обозначены. И уже это настораживает.


Свои «карты» Фра срисовывал, как они и были изображены в Книге, до так называемых «Великих географических открытий», отчего у него все изображения «вверх ногами». А говоря о Руси, он не только применяет греческое название (Rossia), но и делит её на несколько русей  (Черная, Белая, Червонная и пр.)


Относительно изображения на  шведских картах крепости Ниен до фактического её появления можно было бы оправдать тем, что сделали шведы это  для того, чтобы шедшие за ними не заблудились, Так-таки нет,  они сделали это для того, чтобы легче было оспаривать своё владение оказавшимися в их власти землями. Используя для этого местонахождение прежней крепости и планы по её перестройке. Что в дальнейшем и подтверждается, когда на картах – планах, появляются проекты устраиваемых ими городов. Те проекты, которые в дальнейшем реализованные небыли. Но бумаги гуляют и будоражат воображение слабых на передок (в смысле лобную часть головы) обывателей.


На Руси всегда посредственно относились к бумажной волоките, игнорируя её себе во вред. А иностранцы хорошо запомнили свою же пословицу «Что написано пером, не вырубишь топором»! Уничтожил один документ, а вот тебе второй, третий... десятый. Уничтожай, пока руки не отвалятся.


Так шведы «прибрали  к казне» город Карелу (переименовав в Кексгольм,  финны называли Кякисальми) правда « по договору» (от 28.02.1606г) вроде того, что « вы ведь сами, добровольно...» и вместе со всеми жителями. А сей город    дальше, чем крепость Ниен. Но это по карте, а к границе он был ближе. Хоть бы это, что ли насторожило тех кто пытается доказать, что земли на которых раскинулся Петербург принадлежал «до Петра» шведам.


До того, кому и что  принадлежало, мы еще дойдём, а пока только о строительстве крепостей.
Русские города не желали мириться с этой «добровольной интервенцией» и, будучи на пути шведов восставали против их присутствия.  Лишь дипломатический  талант Скопина Шуйского спас Русь от перехода шведов от союзника во враги. Еще и по этой причине шведам нужны были форпосты в тылу, чтобы иметь возможность получать и помощь, и провиант,  привозимый к укрепленным территориям.


Ну и наконец, под Смоленском армия Скопина-Шуйского, не смотря на численный перевес, потерпела поражения (24 июня 1610) по той причине, что немцы, французы и англичане, будучи наемниками в Шведской армии,  просто перешли на сторону поляков. И всему виной жадность Дмитрия Шуйского и  Якоба Делагарди (зажали аванс, решив выплатить после битвы). Но больше по собственной беспечности.


Поигравшую сторону  гетман Жолкевский «наказал» по-разному, шведов и их предводителя Делагарди (уже во второй раз) отпустил, те и ушли в основанные ими на русской земле крепости. Сами же поляки, свергнув правление Шуйского  обосновались  с осени 1610 года (по осень 1612г) в Москве.


Низложение Василия Шуйского, заказчика «нашествия»  (по мнению некоторых исследователей) шведов на Русь «развязало» последним руки, так как заключенный с Шуйским договор терял силу.  И они решили «наверстать упущенное», в смысле вернуть себе «упущенную выгоду». В марте 1611 года Делагарди двинул на Новгород. Там он попытался манипулировать представителями ополчения посредством потерявшего силу договора по ДРСМД. Представители ополчения, возглавляемые Бутурлиным ответили, что менять условия договора не в их компетенции, но они могут замолвить слово, если шведы пришлют кандидата в русские цари.


Шведам предложение понравилось, но они, желая урвать кусок пожирнее, затребовали в качестве  приданного к  «поставляемой их государством, царской особе»  земли для Швеции. Те, что уже начали обустраивать, а ещё «денег дайте», чтобы крепости эти переросли в полноценные города.


Так и жили все до поры до времени - поляки в Москве, шведы под Новгородом. Скукотища! От этой самой скуки решили шведы городом овладеть. Но новгородцы им наваляли и тогда шведы нашли одного холопа (холоп он и есть холоп) и тот, ночью (16 июля 1611 года) провёл их в город.
Город взяли почти «без единого выстрела».


Шведский командующий Якоб Делагарди потребовал от населения  присяги Карлу Филиппу, младшему брату короля Швеции Густава Адольфа, сыну короля Карла IX (04.11 1550-30.10. 1611). Это и  был шведский кандидат на русский престол в противовес Владиславу, что из Польши. Иностранные державы и чужие короли делили между собой русские земли, как повздорившие из-за богатой добычи разбойники. Делагарди обязывался не чинить ущерба Новгороду и принимал на себя всю верховную власть над Новгородскими землями.


Долго ли, коротко ли, но русские сдавали одну за другой свои позиции. И вот уже шведы приступили к осаде Гдова, с которого начинался, по сути, главный путь на Русь (а, не как пишут  через Новгород) На операцию взятия города в августе 1614 прибыл сам Густав Адольф. И этот город  взяли. По плану впереди был штурм Пскова, но его король отложил на 1615 год.


А ведь если не напомнить уважаемому читателю, что в Польше в то самое время восседал король Сигизмунд III, дядя короля Швеции Густава Адольфа, который «спал и видел» себя и кролём Речи Посполитой и, королём Всея Швеция, то читатель и не поймёт многого из того, что  я написал. А родственники при этом не очень ладили. Воевать на два фронта: с  Речью Посполитой и Русским государством – Густаву Адольфу совершенно «не улыбалось». Рассчитывая взять Псков, он только желал  принудить Москву поскорей подписать с ним мир. Мало того, король был готов даже поступиться Новгородом, поскольку совершенно не питал иллюзий в отношении лояльности жителей к шведской короне.


И вообще Густав понимал, что закрепиться на русской земле ему не удастся. Отчего и старался «селить» своих подданных поближе к границе, чтобы в случае чего драпать было сподручнее. К тому же его сосед, Дания (король Христиан IV) развязала войну у него « в подбрюшье» (Кальмарская война). И по случившемуся затем мирному договору Густав должен был платить Дании «кругленькую сумму», а для этого надо было устроить против русских «маленькую победоносную войну» с последующей контрибуцией.


Выбор пал на Псков. Итак, в июне месяце 1615 года шведы возглавляемые Густавом II Адольфом Ваза приступили к осаде Пскова, но...
В 20 числах октября шведская армия, сняв осаду так и не покорившегося ей Пскова, начала отступление в сторону Нарвы. А крепости, «основанные» ранее ими, не только не бросили, но и стали их укреплять «чем черт не шутит».

Уже давно умер Василий Шуйский (1612 год в польском плену) и была распущенна Боярская дума  (семибоярщина) и поляки «ушли» из Москвы, а у власти  с 27 марта  1613 года находился первый из Романовых, Михаил Федорович.


И тот, продолжая сопротивляться польской интервенции попытался задобрить шведскую сторону, ради чего согласился на Столбовский мир (27 февраля 1616 год в г. Столбов) « подсунутый» голландскими торгашами, возглавляемыми английским купцом Джоном Уильямом Мериком. Густав Адольф был не против, тем  более, что шведская сторона прирастала почти всей нынешней Ленинградской областью,  в том числе исконно русскими городами  Ивангород, Капорье, Орешек, а также уже упомянутым городом Корела. Так Русь потеряла выход в Балтийское море, которое у них был с незапамятных времен. Именно этим путем из Забайкалья шли такие народы как саки (будущие саксы, основа Английского острова) и скоты, будущие шотландцы.


По этому же договору шведы за ненадобностью (очень уж далеко они находились от «караванных путей,  типа «из варяг - в греки») вернули Новгород, Старую Руссу, Ладогу и еще несколько городов преимущественно со славянским населением.


Идея ненадобности городов как Новгород и прочих,  принадлежала даже не шведам, а представителям Ганзенского союза.
Об этом союзе я уже писал в заметке «Крутится, вертится шар голубой. Ингерманландия», но думаю, будет уместным напомнить, что созданный  примерно в 1260 году (первый съезд в Любеке)  крупнейший в Европе (предтече ЕС) политико-экономический союз, объединил  в дальнейшем  почти 160 городов, из которых  большая часть были портовыми  и около 3000 малых населенных пунктов.

Упадок «настигший» Ганзу к концу 16 века вынуждал последнюю «приземлиться», т.е. определиться с географическим месторасположением. Взгляд упал на уже оккупированные Швецией русские земли. Но для того, чтобы вынудить Михаила Фёдоровича к «добровольному согласию» на подписание договора необходимо было создать условия. И эти условия были созданы (см. выше)


А еще Михаил Федорович выплачивал контрибуцию в размере 20 тысяч рублей серебром. И эти деньги «одолжили» предприимчивые англичане, передав их напрямую в Стокгольм.


Шведы быстренько развернули программу по удалению русских из края (дали всего две недели на то, чтобы те съехали). Наловили на задворках своего государства «болотных»,  и «песчаных людей» (см. ст. «Крутится, вертится шар голубой. Ингерманландия.) и быстренько переименовали все населенные и значимые в топонимическом смысле  русские названия, на свой лад.


Так исконно русские земли перешли под ректорат Швеции с грифом «навечно» и оставались в таком положении до того момента пока Дядя Петя не востребовал своё кровное в обратку.


Не  читали  шведские правители Бисмарка (так как он еще не родился). А тот предупреждал, что не надо у русских отторгать их земли, там, где они укоренились  их даже огнём не выжечь. И даже если случится им потерять эту землю, то они  рано или поздно вернут её себе в зад (лучше уж так, чем врагу).


Но самым интересным вопросом, является вопрос «замирения» со шведами, а не с поляками. Почему? По мнению многих исследователей Романов заключил союз со Швецией, а не с «братьями славянами»  якобы  сообразуясь с необходимостью «надёжности северной границы».


При этом упускается из виду, что населенных пунктов способных осуществлять эту «надежность»  было в разы меньше чем на западном направлении. Дело совсем не в «благонадёжности» шведов.
А сказать, что славяне никогда не были нам «братьями» это ничего не сказать. А ведь данной темы, как того я не очень желая, мне коснуться всё же придётся, но позже. А пока продолжу....


Замирив в результате уступок по  Столбовскому миру, северную границу Руси Михаил Федорович при непосредственном участи своего папан Филарета в 1618 году заключил перемирие  с Речью Посполитою (Деулинск).


«Вечный мир» как водится, уже был нарушен в правлении сына Михаила Фёдоровича, Алексея Михайловича. Но лишь внуку удалось вернуть отторгнутые земли в альма-матер.


III.           «куда не кинь всюду клин...»


И вновь я делаю петлю времени, т.е. по простому «отступление» и надеюсь оно того стоит.
В инетном пространстве довольно часто приводят всякого рода картинки (картами их назвать трудно) сообщающие  якобы о расположении пути «Из варяг в греки». Вроде как, шведов интересовал больше сей путь, чем «прикарманивание» русских земель.


И тут нам  в помощь книга Ю.Звягина «Путь из варяг  в греки тысячелетняя загадка».
Допустим, загадка  сия не более  двух столетий как появилась, ранее все прекрасно знали «что и почём». Но по порядку.


Еще отечественный специалист по Византии и византийскому периоду В. Г. Васильевским, обнаружил, что в Византии варанги (варяги) впервые упоминаются в императорском хрисовуле (документе, освобождающем от постоя воинских отрядов) в 1060 году (11 век). А все более ранние упоминания встречаются только в текстах, написанных значительно позже этого времени, даже если и относятся к рассказам о более ранних событиях.


На основании этого, уже  А.Л. Никитин предположил, что на Русь термин «варяги» проник с юга, а не как  ранее считали с севера. И именно южный  славянский летописец « приволок» его с собой. Это мы сегодня знаем, что варяги это не этническая группа, а всего лишь группа по интересам, т.е. военные наёмники.  Ибо данные термин применялся самими же скандинавами только по отношению к тем, кто служил в Византии или на Руси. И означал данный термин в скандинавском прочтении «вэринг»- « верный», т.е.  исполняющий договор. К прочему населению данное название не применялось. А кто был среди варягов одному богу известно, в том числе, кстати, в их составе было много и славян и русов.


Бесспорным остаётся только берег Балтийского моря, как начало данного «пути». Далее начинаются всякого рода подтасовки. Принимать в расчет «археологические находки» византийских и арабских монет и привязывать их к географии занятие не только пустое, но и до корня неэтичное.  Летопись же нам доносит, что, «Когда же поляне жили отдельно по горам этим тут был путь из Варяг в Греки и из Греков по Днепр, а в верховьях Днепра волок до Ловати, а по Ловати можно войти в Ильмень, озеро великое; из этого же озера вытекает Волхов и впадает в озеро великое Нево, и устье того озера впадает в море Варяжское».


А большая часть картинок указывает на движение по Неве в Ладожское озеро на берегу, которого располагается город Ладога, затем по Волхову в город Новгород. Далее минуя возможность попасть на Волгу, путь устремляется к городу Смоленску, далее  по Днепру в Любеч, Киев и по всё тому же Днепру в Черное море, а по нему уже прямиком в Константинополь. Весь путь занимавший  более шести месяцев, был сопряжен с огромными (не окупаемыми) трудностями. К сравнению, путь по Дунаю, со всеми возможными (и случайными остановками) занимал всего месяц.


Летописец (или хронист) как его там, сидя в тиши кельи и выдумывая всякого рода побасенки,  не знал многих вещей.


Но я не буду пересказывать все те сомнения, которые пришли мне в голову и ранее были описаны другими,  я просто повторю, то, что однажды имея «наглость» заметил, « так называемые летописи и хроники ничего общего с историческими  дневниками не имеют, так как являются, по сути, литературным творчеством. Насколько они близки к описываемым событиям, и по сей день этот вопрос остаётся открытым. А отсюда и всевозможные спекуляции на данные темы». Отчего не буду уподобляться «Моисею ищущему дорогу, там, где её по определению быть не могло».


И отвечу тем, кто считает, что Ниен «между прочим, это был довольно крупный по тем меркам город, с населением около 2 тысяч человек (в 1650-х годах, а потом выросло еще)».


Крепость Ниеншанц, имея площадь в окружности всего каких-то там 250 м,  по меркам Руси была «мизерной крепостёнкой». Да и до города, который был только на бумаге, Ниенштадт  и в лучшие времена не дотягивал, просто упорядоченная деревня, вроде Красного Села в Москве и Пушкина (Царское Село) в Питере.


Согласно Писцовой книги, Водской пятины, запись в которой сделана Дмитрием Васильевичем Китаевым и подъячим  Никитой Семёновым значатся на месте появившейся вдруг неоткуда крепости и «многолюдного города»  трёх деревень и даже сельцо «о 18-ти дворах». Данное сельцо и «подмяла под себя «народившаяся» крепость.


Те, кто хоть мало-мальски интересовался военными поселениями, и фортификационными сооружениями Руси, тот знает, что населенные пункты под названиям «селище» (большое), «село» (среднее) и «сельцо» (малое) являются военными поселениями, заключенными в Острог, т.е. деревянную крепость. А в них селились  военные и «вспомогательный» персонал. Какого рода вспомогательный? Да любого, «от ложки и  портянок, до койки». Единственно чего не имелось в крепости, так это земли отведенной под какие-либо посадки. Желаешь репку скушать ступай за огороду, там и сажай.


Были еще и монастырские сёла, но их назначение не менялось -они были призваны охранять монастырские земли.


Еще в период «противостояния» относительно строительства Охта-центра в предполагаемом месте (слияние Невы и Охты), чтобы не дать этому случиться  археологи принялись активно «рыть землю». Результатом были находки, которые подвинули крепостное строительство данного края почти на три столетия вглубь. Найденные под разрушенными стенами Ниеншанца деревянные конструкции благодаря новым методам исследований оказались частью крепости построенной примерно в начале 13 века. Сразу появилась версия, что сия крепость это дело рук Александра Невского. Но предполагаю, что, будучи одним из форпостов Владимирской  Руси данные берега имели фортификационные сооружения еще за долго  до появления Александра Ярославича на белый свет, как и Новгорода, как населённого пункта, названного первоначально Славен.


Есть и письменное тому свидетельство, которое фальсифицировать нет никакой необходимости (оно не ключевое), что в начале 13 века здесь находился сторожевой пост новгородской дружины «..М се пакы бе некто муж старейшина в земли Ижсрьскои, именемъ Пелгусии, поручена же бе ему стража морьская… Отоящу же ему при краи моря, стерегущу обои пути, и пребусть въсю нощъ въ бдении…».


Именно этот пост, под кодовым названием Сельцо («о 18-ти дворах») и возглавляемый старейшиной Пелгусием и попал  в дальнейшем под «основанную» (?) шведами крепость Ниен.

На основании упоминающихся в летописи, «стерегущу обои пути...» историки делают вывод, что речь идёт о пути из варяг в греки, и из варяг на Русь.


Но Русь это не только Волга и её берега, она распространялась до Урала и за Урал если вспомнить ареал расселения скифов (по русски, сколотов). А через Ладожское озеро в указанные края шло еще, по меньшей мере, три дороги. Так причём тут «две». А при том, что дороги делились на морскую - речную и сухопутную. И обе (по небу летать еще не научились) в этом месте пролегали  через указанный пункт - сторожевое Сельцо, населённое «не пахотными» людьми.


Но сенсацией для многих историков была другая находка, а именно то, что как раз на месте бывших русских поселений, которые превратили в Ниенштад, что на противоположном берегу от крепости  Охты, обнаружили орудия труда и наконечники стрел,  относимые ко второму тысячелетию до новой эры и характерные для жителей русского Севера. Это значит, с полной уверенностью утверждает начальник экспедиции Петр Сорокин, что еще в эпоху неолита на «спорном» месте была стоянка первобытного человека. А ведь многими особливо западными учеными муссируется как неоспоримый факт,  утверждение, что четыре тысячи лет назад в данном районе просто не было суши, а был вполне себе обширный, соединяющий Ладогу и Балтийское море пролив.


По понятным причинам крепости четыре тысяч лет назад не было, так как  не было еще тех, от кого нужно было защищаться.


Так что почти за 350 лет (еще в 1260-70гг) до «появления» Ниена на данном месте стояла русская крепость под кодовым названием «сельцо». Шведы только  и сделали, что изменили конфигурацию (у русских крепостные стены зачастую выполнены в виде круга - коло) защитных сооружений, что впрочем, диктовало наличие у последних хорошего пушечного вооружения. И пушки располагались в «лучах» (бастион), чтобы ненароком не «бабахнуть» по своим.


Русские всегда выбирали место для своих городов и крепостей на излучинах (петля) реки, хорошо зная, что данное место, при всех природных катаклизмах находясь намного выше уровня воды, не будет затоплено. Шведы подобными знаниями не обладали (растеряли по дороге к шведскому имени), а просто «шли по проторенному пути».


И всё же считается, что ими была « основана» еще одна крепость (Невское Устье) некогда построенная (1557) в устье реки Нева Иваном Выродковым и П. Петровым. Иногда историки путают её с Ниеншанцем, но данная крепость не находится  в устье Невы, когда как  в устье Охты, хотя и имеет свободный доступ по воде.


К сведению: крепостное сооружение, имевшее особый статус и особую функцию, не могло предоставлять «гражданскому населению» свою площадь, отчего город «рос» на правом берегу Охты на основе двух находящихся там русских деревень.


До прихода шведов в них уже жило почти по три тысячи человек. После изгнания русских, население города уменьшилось почти до 600- сот человек,  преимущественно ранее прожившие здесь финнов. А «вновь» образованному городу только в 1642 году  королевой Кристиной (1626-1689) был жалован городской статус и права.
«Так город Ниен (Невский) стал крупнейшим городом Нотеборгского лена превосходивший и административный город Нотеборг».


Данную фразу я привел из официально принятых источников, при этом человек,  не обремененный  специальным  образованием не проведет параллели между нынешним Шлиссельбургом  и древней русской крепостью Орешек.


Об этой крепости свидетельствуют и летописи мол «Ходиши новгородцы с князем Юрьем и поставиша город на устье Невы, на Ореховом острове. Ту же прiехавше послы великы от Свейского короля и докончаша мир вечный с съ княземъ и с Новым городом по старои пошлине». (Новгородская летопись по Синодальному харатейному списку. Спб., 1875. 347 с.).


Обратите внимание на слово «устье». Не у истока, где она и находится, а в «устье». Что это?  Непонимание, где устье, а где исток, не говорю уже о дельте.
В качестве справки:
1.Устье - географический объект, охватывающий район впадения реки в приёмный водоём (океан, море, озеро);
2. Исток- Исток обычно соответствует месту, с которого появляется русло постоянного водотока или место, с которого появляется постоянное течение воды в русле.
3.Дельта – это место (территория), где река впадает в море или озеро, разветвляясь на множество протоков. Когда-то древние греческие землемеры обратили внимание.


Получается, что дельта это  форма устья, делящегося на рукава. А однорукавное устье реки, расширяющееся в сторону моря принято называть эстуарий. Но бывает дельта и в середине реки, но это уже не наш случай.
Применительно к Неве так устье и дельта реки совмещены.
Крепость Ниен находится одновременно на излучине (а не в устье Невы), но на  устье (эстуарии) Охты. И эту разницу знали  во времена Петра перового, чего не скажешь о дальнейших периодах нашей истории.


Можно привести  карту Меркатера датированную 1607 годом из «Atlas Minor, Svecia Et Norwegia etc», где крепость Орешек находится именно в  Устье. Ореховый же остров, что указан ныне в Ладожском озере, пуст, никаких крепостей, да и населённых пунктов там нет.


На ранней карте  Жерара де Йоде (De Jode, атлас 1593 года Speculum Orbis Terrae) Орешек  расположен на острове Котлин (Кронштадт).


На карте Герберштейна Орешек обозначен на правом берегу Невы максимально близко к устью. При этом  Герберштейн вообще не сомневаясь,  называет финский залив-...ET RUTENICUS ,т.е. русский залив, прибавляя еще и то, что он является и ливонским. Относительно применения  термина «ливонский» особый разговор.


Термин «Финский залив» появился лишь в 18в., а еще  в 17-м. этот залив рассматривался и русскими, и шведами просто как часть Балтийского моря; русские называли его (10 в.) «Варяжское море» или просто «море», шведы — Oestersjoen (Балтийское море).


И вот три автора помещают крепость Орешек как сказано в летописи в устье, на правом берегу (вниз по течению) Невы, а точнее на острове Котлин, где она  (крепость) создаёт опорную базу для размещения вокруг себя многочисленных поселений, с которыми мог соперничать проектируемый Ниенштадт. Чего по определению не могло быть, если бы данная крепость  находилась на острове Ореховом. А может это всё же две разные крепости? Ведь вспомним, что одна якобы основанная шведами крепость называлась Усть-Нева.


А между тем по этому поводу А.Н. Кирпичников и В.М.Сивков в книге «Крепость Орешек» (2-е издание Лениздат 1979 г.) отмечают, что «Орешек около 1500 года предстает как город со значительным населением и как центр большой сельской округи. Ореховский уезд, существовавший, по-видимому, с XV века, соответствовал Шлиссельбургскому, Петербургскому и части Царскосельского уезда XIX века, вместе взятым. Он включал в себя 20 сел, 1274 деревни и 3030 дворов с преобладающим русским населением».


Но сейчас трудно провести какие-либо параллели, так как названия (не объекты) сменили своё фактическое место.  А  в приведённом отрывке из летописи речь идёт о Юрии ( Арие, Рюрике, Георгие, Егорие, Чингизе- всё это одно и тоже имя означающее- землепашец) Даниловиче, старшем брате Ярослава Даниловича Бати (Батые), того, кто позволил «осиротевшим» ( потерявшим отчину), ставших тевтонами , т.е. чужими (когда как свои назвались свеями) участникам Крестовых походов осесть на берегах Балтийского моря, основав Ливонский Орден ( хотя они и так уже были Ордой, т.е. регулярной армией). Отсюда и в названии залива есть термин «ливонский».


Попутно отмечу, что Ливонский Орден якобы основан в 1237 году (наличие Ливонии, а соответственно и племя ливов (?) на балтийских берегах – один из мифов, для того, чтобы скрыть, кто такие были на самом деле Ордынцы). Год «основания» Ордена удивительным (для историков) образом совпадает с появлением на Руси Батыя.


Кто-то припомнит мне «ледовое побоище», что, мол, если им дали возможность так почему они сунулись к своим благодетелям?
Господа хорошие, «Ледовое побоище» из серии « Куликовской битвы», т.е. форма завуалирования фактических событий.


Претерпев многие осады, деревянная крепость была разрушена и затем в 1352 году вновь выстроена новгородцами уже в камне. И  уже каменная крепость неоднократно переходила из рук  в руки вплоть до царствования Ивана Грозного.


Перестроенную уже московскими строителями крепость, защищала русские рубежи. Военные качества нового строения изумляли и гостей, и потенциальных врагов: когда шведы осматривали новые укрепления, они понимали, что крепость «нельзя ни обстрелять, ни взять штурмом из-за ее мощных укреплений и сильного течения реки». Однако в 1667 году  отданная (не завоёванная) по Столбовскому договору крепость  снова переходит к Швеции и переименовывается ими  Нотебург. В лоно Руси-России крепость вернулась только в конце 1702 года, получив название Шлиссельбург - «город-ключ».


Но кто из вас уважаемые читатели знает  (если только ваша профессия не гидролог), что ранее на Руси (в старых источниках) термин «устье» употребляется в значении «исток реки из озера» или «пролив, ведущий из бухты из залива в море», а также «отверстие колодца» так как на старорусском устьем обозначали «рот». Данный термин широко распространен в качестве формирующего названия рек и населенных мест по всей нашей стране, расположенных при слиянии двух рек (в этом случае за основу берётся гидроним притока, а не главной реки) или при впадении реки в море или озеро.


И это необходимо иметь в  виду читая «.... основан в  устье...» для того чтобы понимать о чём идет речь.


А в  нарождающемся городе  Ниенштадт почти не было шведов, кроме «заезжих купцов и представителей карательных органов, построивших себе отдельные усадьбы. Большая часть населения состояла из согнанных с разных мест финских племен, и немецкого, голладнского, французского и английского  купечества.


По указанной выше причине «достижения» в виде 2 тысяч человек населения  к середине 17 века» вместо почти  8 тысяч, это не достижение, а упадок. Упадок городского строительства. Но разве торговля смотрит на социальные факторы развития городов, считая, что где товары там и потребитель. А если «гора не идет к Магомеду – потребитель не идёт к товарам, то надо потребителя сгонять в города. Не бегать же за ним по «лесам и весям».
 Третьей крепостью якобы была крепость Ландскруна (венец земли) якобы основанная шведами  в 1300 году. Допустим!


При этом сама Швеция, не смотря на заселение её территории в пребореальный период голоцена, что означает время после таяния последнего ледникового периода 8 тыс. лет назад (в некоторых источниках данный период пытаются  удревнить  аж до 11 в до н.э. не взирая на то, что вся Европа лежала под километровым слоем льда, на самом деле это произошло позднее всего в Европе, когда как центральная Европа стала населяться только с 6 в до н.э.) образовалась из соединения двух племён: готов  (в шведской истории означены как гёты- в  тюрских языках это означает «засранцы». Отчего мне больше нравится готы-) и свеи. Оба эти племени пришли в Европу из... немного притормозим.
 

Как таковых в раннем Средневековье шведов, как впрочем, и датчан и, норвежцев не было. Можно тянуть сколь угодно одеяло на себя. Но сей предмет настолько короток, что натянув  его на голову, оголяешь пятки и, наоборот. Отчего само занятие приобретает игру в жмурки. Когда к группе с закрытыми глазами (слепым) подводят, и каждый щупает то, что щупает. Результат известен.


Можно конечно привести уйму разноречивой и порою противоречащей друг другу информации, но всё это будет сродни блудежу. Когда «левая, не знает, что чешет правое...». Так является полнейшей бессмыслицей в средневековые источники соваться с  современными не только терминами, но и топонимами и  географическими  названиями территорий.


Одним словом шведами, шведы стали лишь в «развитое средневековье». А когда «случились» данные средние века в Швеции. Вы не поверите, начались они в  10-11 веке и продлились вплоть до конца 16 века. И середина этого средневековья приходится аккурат на 13 век, так как уже 14 век это вроде как  начало позднего средневековья (хрень полнейшая).


Но и  в этой самой средневековой  истории есть период когда  Швеция в качестве самостоятельного  государственного образования  не значится, ибо в соответствии с Кальмарской унией 1398 года были объединены в одно Королевство просуществовавшее вплоть до 1523 года три государства - Норвегия, Дания и Швеция.


Так, что Швеция как самостоятельное государство появляется на арене истории только в середине  16 века. И только ранее упомянутый король Густав Адольф II Ваза сумел стать независимым шведским королём. Тогда-то и состоялась Швеция как самостийное государство. Более того оно даже попыталось сбросить с себя всеобщее христианское иго и ничего лучше не придумало как «напялить на шею» учение Мартина Лютера, т.е. протестантизм.


Началась Тридцатилетняя война (1618-1648), принесшая Швеции успех. Но война есть война и об освоении новых земель речи быть не могло – затратное это дело, своё бы не потерять. А вообще это был простой передел влияния, в который на стороне Швеции «затесалась» и Русь, как один из «держателей акций» прибалтийских прибрежных земель. Каждому из участников  коалиции, выступившей против Священной Римской империи, нужны были ресурсы Руси, а сама она как бы была лишь помехой.


Михаил же Федорович, возглавлявший русское царство стремился « по тихому» вернуть некогда «отхомяченные» Польшей земли, в том числе знаменитый  «ключ к русской земле» Смоленск. Снабдила и «отоварила» Русь Англия в надежде в скором времени вообще прибрать сии земли к рукам.


Как уже упоминалось ранее, это англичане « подстроили» Столбовский мир, обеспечивший союзнические отношения со Швецией, имея в перспективе свою  собственную выгоду.


Пред началом драки  Московское царство « помахало руками», предъявив требование полякам отказаться от русского престола. Но за поляками всегда стоял Ватикан и, отказаться от такого лакомого куска для него ни как нельзя было. Разве что с полным уничтожением Польши. Европейские католики не могли простить Руси самостоятельность в выборе религиозного пути, а более в постоянном противодействии замыслам Папства. Начиная с обозванного Папством Татаро-монгольского нашествия  под водительством Ярослава Всеволодовича Бати (Бату-хан) основавшего в самой середине Европы свою ставку Батухан (Ватuchан) позднее прибранную к рукам католицизмом.


Помахать помахали, а в бой вступить не решились, приняли выжидательную позицию. Англичане получили, то, что хотели: английские корабли теперь везли дешёвое зерно для армий протестантской коалиции. В то время как австрийский военачальник Альбрехт Валленштайн говорил «война кормит себя сама», его противников (протестантскую коалицию) кормила Московия.


Но как не ждала Москва выполнения обещанного в возврате Смоленска и земель русских так до ноября 1632 года. А затем и Северная война принесшая поражение.


В сражении под Люценом погиб Густав Адольф «Северный лев», а еще крымские татары терзали Русь набегами. После поражения армии Шеина русские были вынуждены подписать в июне 1634 года Поляновское перемирие условием, которого было возвращение одного единственного города Серпейска, ну и, конечно же, отказ от претендентства на русский престол, типа  «не очень и хотелось».


А затем  была Северная война (1700-1721) принесшая поражение Швеции и победу России. Но это уже другая история.


IV.               «Не так, так эдак...»


А теперь вновь обратимся к представляемым «любителями истории» картам.
Сформировалась река Нева в нынешнем виде всего не многим более 2 тысяч лет. Ранее были всего две Мга и Тосна. Нева «прорвалась» из Ладоги в Финский залив и «сие наблюдали очевидцы...»
 

На них указывает  официальная история, утверждая, что «В первом тысячелетии до нашей эры с Верхней Волги»,- (нынче  города Ржев, Зубцов, Селижарово, Старица, Кимры, Калязин, Канаково, Тверь Углич, Дубна, Тутаев, Ярославль, Волгореченск, Кострома, Плёс , Заволжск, Наволоки, Юрьевец, Кинешма, Пучеж,  Балахна, Пучеж, Гродец и Нижний Новгород, Бор и пр. одним словом с исконно русских земель), « сюда пришли предки прибалтийско-финских народов».  При этом  «При несомненности языкового генетического родства прибалтийско-финских народов, точное время их разделения на отдельные этносы в настоящее время точно не определен». Несомненным остается лишь территории, с которых они прибыли.


Очень интересная тема, но, к сожалению не сегодняшняя.
Петербург основан первоначально не на месте Ниена, а на Петроградской ныне стороне. И  Петропавловская крепость, выстроенная там, что твой брат-близнец Ниеншанца. Территорию Ниеншанца Петербург поглотил  уже через сто лет после смерти Петра.


Но почти на всех картах и до петровского и петровского времени на левом берегу Невы напротив устья Охты обозначены поселения. И не просто поселения, а вполне себе обустроенные,  что в них есть даже Собор и монастырская крепость, находящаяся аккурат, где нынче устроилась Лавра.


А ведь считается, что Алексанра -Невскую лавру основал Петр Первый в 1710 году. При этом любопытно её наличие почти на всех картах строящегося (да и планируемого Петербурга) начиная с 1702 года.


И о каких таких шведских землях идёт речь если  Василий остров (Васильевский)  известен еще по писцовой книге Вотской пятины 1500 г.  А в по шведским писцовым книгам Ижорской земли XVII в.,   нынешний Васильевский остров называется  Хирвисари—«Лосий остров» (хирви— лось, сари — остров)  инее по шведском сие название, а на ижорско-финском.


Обозначенный как усадьба Биркенхольм, всего лишь неверно воспроизведённое «Бьеркенхольм» являющееся  прямым переводом известного, по позднейшим источникам русского названия «Березовый остров» (bjoerken — береза, holm — остров). Как кстати и неверно воспроизведённое  Kuiuasarj — известный по писцовым книгам XVII в. ижорско-финского названия того же острова — Koivusari, имевшего то же значение «Березовый остров» (koivu — береза, sari — остров);  Это нынешний остров где расположена  Петроградская сторона.

Pattisari Holma — остров Паттисари — нынешний Петровский остров, тут возникает несколько вопросов 1. возможно, что название «Петровский» возникло в начале XVIII в. по созвучию с «Паттисари» или 2. Это прямая подмена уже во времена Екатерины II.

Когда как  шведами зафиксированное название Kiuisari Holma — видоизмененное Kivisari holma , что на  ижорско-финском означает Каменный остров ( kivi — камень).
 Ну и так далее...
 Так же дела обстоят и с населёнными пунктами.
Выстрою их в порядке : Название на карте- Русская транскрипция-Название по  шведской писцовой книге1640 г.
1. Lackta Korelschoi by- Деревня Лахта  Корельская- Lachte Korelshoija
2.  Kolsoja- Деревня Колсоя- Colssuja
3. Saebrina- Сябрино- Sebrioo
4. Wigoni by- Деревня Вигони- Wigora
5. Spaski Kyerkieby- Церковное село Спасское
6. Minkina- Минкина- Minkino
7. Sernetzskoi- Сернецкое (Сырнецкое?)- Semeshoija
8. Isakoua by- Исакова деревня- Jessekono (Jessekouo).
9. Wollkoffua by- Волкова деревня- Wolckoua
И так далее... так почти с пятью десятками названий населенных пунктов. Примечательно, что из большая часть из них носили названия, полностью произведенные из русских слов (Васильев остров, Первушина, Спасское, Новинка и др.), или же названия с нерусскими корнями, но получившие русское окончание и звучащие вполне по-русски (Курпино, Каллиево, Кягрино, Сернедкое и др.). Остальные названия, по всей видимости, имели местное, ижорское, происхождение.


И эти названия появились не с того момента как земли отошли Шведам, а задолго до появления самой Швеции. И уже по названиям можно разделить населенные пункты по этническому составу, которое преимущественно состояло из русских (русов), а часть из «пришлых» с Волги. Но ведь по всей Волге живут те же русские при этом делящиеся на разные роды, носящие, помимо общего имени, свои собственные названия (мордва, меря, марийцы, булгары (чуваши)  и пр.


Примечательна и еще одна деталь многочисленные рукава и притоки Невы, на которых нет населенных пунктов, названий не имеют. А это говорит о том, что человек селясь на данное место стремясь осесть навсегда, даёт названия местности. Шведы этого не сделали, стало быть, своею землёй данную территорию не считали. И правильно сделали - труднее было бы расставаться.
Ученым известна еще и более древняя запись 15 в., так называемое «старое письмо». Из этих документов видно, что наиболее заселенным являлся «Фомин остров на Неве у моря». Фоминым островом называлась в русских Писцовых книгах и других источниках 15–16 вв. будущая Петроградская сторона. Село на Фомином острове, входившее в Спасский погост, насчитывало 38 дворов. Всего в то время на территории, занимаемой современным городом, насчитывалось несколько десятков деревень. Здесь в 1082 дворах проживало 1516 душ мужского пол. И это только мужского пола детей и женщин было на два порядка больше.


К северу от устья Невы, в направление к реке Сестре тянулись земли Карбосельского погоста, а к югу — Дудоровского (позднее Дудергоф) погоста.
Они тоже принадлежали Ореховскому уезду. Это все была Ижорская земля. Ижора — древнее население края, говорившее на одном из финно-угорских языков. Народность эта сохранилась и до нашего времени.


И вот, что сообщается в исторических материалах, зафиксированных нашими историографами. «На Охте лежала деревня Усадище, на реке Чернавке, притоке реки Охты, деревня Минкино. На территории, занятой позднее Смольным, располагалось село Спасское, Спасский погост, где стояла православная церковь. У Литейного проспекта, там, где сейчас набережная Кутузова, располагались деревни Враловщина и Палениха. У ерика Безымянного, как тогда звалась Фонтанка, лежала деревня Кандуя. На Выборгской стороне значатся деревни Кошкино (Kiskone) и Орешек (Ariska)». Вероятнее всего именно это название деревни в конечном счете перекочевало на появившийся на острове в Ладоге крепость Орешек.


Далее следует:  «Где-то возле будущего Таврического сада лежали Сибирино и Осиновое, на реке Волковке — Гаврилово и Кухарево. На Неве, у места расположения современного Володарского моста, значатся Дубок Верхний и Дубок Нижний. Между Охтой и Большой Невкой были расположены Одинцово, Гринкино, Максимово. Там, где сейчас село Рыбацкое, располагалась деревня Сундерица. Уже тогда стояли деревни Волково, Купчино, Саблино, Лукьяновка. Деревушки в два-три дома располагались на берегу Карповки на Крестовском острове.
На Выборгской стороне лежали деревня Опока и усадьба Одинцова (Адицова — на шведских картах). Вблизи дельты Невы располагались русские поселения: Первушкино и Лигово, Колтуши, Тосно, Токсово, Лисий Нос, Стрельна, Паркола (Парголово), Кавгала (Кавголово), Дудорово (Дудергоф). Вверх по течению Невы лежали Путилово, Муцыкино, Васильево и др. В дельте Невы находились острова Васильевский, Лозовый (Гутуевский), Крестовый (Крестовский), Каменный, Хвойный (Аптекарский), Столбовой (Петровский), Березовый (Петроградская сторона) и др.


Во времена шведского владения прежнее население деревень бежали в Россию. И если поначалу шведы были инициаторами этого процесса, то в дальнейшем видя скорость опустошения земель стали этому препятствовать, понимая, что финско-чухонского населения не хватит для заселения всех опустевших деревень. Лишь после русско-шведской войны 1656–1661 гг. по Кардисскому миру шведское правительство вынуждено было официально разрешить крестьянам переселение в Россию. Поток переселенцев возрос.


Край запустел, но не окончательно. В устье Невы, в окрестностях ее, в старинных русских поселениях все еще оставалось коренное, хотя и поредевшее, население — русские, водь, ижора.


Есть и еще одна крепость которую часто обходят стороной считая, что «её  о уж точно основал Петр Первый». Надо  сказать, что сия крепость пережила и Новгородцев и шведов и Петра Первого вместе взятых. Это как кому не покажется странным Петропавловская крепость.


Под стенами существующей крепости археологи обнаружили останки деревянных строений, не вызывающих сомнение в их назначении. Находились они на месте Меншикова бастиона, с которого, в общем-то, и начался весь Петербург. Нынешняя каменная крепость почти повторяет контур древней, с небольшой эпюрой   в сторону Невы. И что стояла сия крепость уже как оборонительный объект в начале городского строительства.


А в череде археологических раскопок есть и такие которые датируются, как уже было сказано выше, несколькими тысячелетиями назад. Даже когда на месте нынешнего Петербурга «плескалось» Литориновое море (3 тыс. г. до н.э.), протянувшееся с севера на юг (часть проходит по линии Выборгского шоссе, далее по проспекту Тореза и подходит к парку Сосновка. На юге береговая линия идет от проспекта Стачек до Петергофа.


И как отметил археолог Петр Сорокин: «И все те объекты, которые здесь находятся, они связаны с нашей историей и являются такими значимыми страницами, что вырвать их путем снесения, как здесь предлагается, это просто преступление».


Знакомясь с данными материалами, начинаешь понимать одну простую истину, и даже не то, что хваленное Европейское управление территориями в лице шведов потерпело фиаско, а то, что прошли те времена, когда завоеватель мог спокойно распоряжаться землей притом, почти уничтожив всё местное население. Отчего любые всплески относительно того, что: «вот придут американцы...», всего лишь частные  внутренняя побудительные мотивы  к смене своего русского холопствующего положения на иное, но также холопствующего. Холоп это не социальная прослойка, а образ мысли и качественная характеристика психики.


А пришлые как придут, так и уйдут, даже если их встретят с флагами демокритинично-либерастинического цвета. Ни удержать, ни даже управлять они этими территориями не смогут. Результат один, сопьются – передерутся - разбегутся.


На этой территории можно жить только по общему негласному согласию с определенной видимостью властного управления. Отчего понимая это наши «управленцы» стремятся урвать по более, и где могут, чтобы временное пребывание у власти «провести с пользой»... для себя болезного, распространяя идею «равной возможности» и «доступности для каждого».
При этом из-за довольно вредной и заразной болезни- скудоумие, не понимая, что равными возможностями в наше земле считается право быть самим  собой. А доступность каждого определяется его стремлением улучшить окружающую землю,  а ни как собственный погост.


V.             « О чём он думал и мечтал...


Разобравшись с тем, что было «раньше на месте Петербурга», обратимся к причинам, побудившим Петра основать город там, где он ныне находится.


И начну я этот раздел с небезызвестного Мавро Орбини автора книги,  в русском переводе «Славянское царство»  вышедшей в Пезаро (Италия) в 1601 году. Сей монах, в будущем аббат бенедектинского ( старейший монашеский католический орден) монастыря  на острове Млет (Хорватия). Он, как  стремится убедить нас официальная история «пытался дать историю всех славянских народов». Термин «пытался» появился вследствие, отнесения к «славянам» таких народов как иллиров, вандалов, аланов, аваров, готов, гепидов и даже гетов и скифов. Но Орбини вполне резонно заметил, что от славян «произошли» номанны, бургунцы, бритонцы, финны даки и даже шведы.


Орбини в конце своего сочинения приводит довольно обширный (но изрядно подчищенный) список источников, среди которых нам вроде бы должен быть интересен «Московские анналы» некоего Ерёмы (Иеремея) Русского датированные 1227 годом.


Я не берусь разбирать, что в этой книге соответствует действительности, но сей труд весьма повлиял на  « пробуждение» ярого самосознания южных славян в первую очередь будущих украинцев.


Меня же, как кажется резонно, привлекло само название книги «Книга: Историография  початия (начала) имени славы и расширения народа славянского».


А тем временем, видя совсем другую реакцию, чем ожидалось, Ватекан патронировавший издание данной книги, переиначивает  её  значение и, вносит в  «индекс запретительных письмен».


Книга стала изыматься и уничтожаться, но  благодаря венецианскому негоцианту,  состоящему на дипломатической  службе у Царя Российского, серба из Рагузы (ныне  Дубровник),  графу  Савве  Лукичу  Рагузскому –Владиславичу, послу российскому  и в Китай, основателю города Троикоцавска (ныне Кяхта) и земляку Орбини ( тот тоже из Рагузы),  труд оказался перед взором Петра Первого. И для сохранения была переведена на русский язык и напечатана под названием «Царство славянское» 20 августа 1722 года в Санкт-Петербурге.


Среди авторов, указываемых в аннотации к книге Орбини, оказались два, также неприемлемых для Римской католической церкви,  историка – Иеремия Русин и Иван Великий Готский. А вот летописец Нестор с  его «Повестью... », весьма уважаемой  мэтрами отечественной  истории, у Орбини ни разу не упомянуты. И это не смотря на свою энциклопедичность. А может и упоминать то, нечего было?


Когда я читаю слова выше означенного автора ««…озлобляли своим оружием почти все народы во Вселенной: разорили Персию, владели Азией и Африкой, бились в Египте и с великим Александром, покорили себе Грецию, Македонию, Иллирическую землю, завладели Моравией, Шлёнской землёй и берегами Балтийского моря. Славяне прошли в Италию, где много времени воевали против римлян. Иногда славянский народ был побеждён, иногда, после потерь в сражении, мстил римлянам большим кровопролитием, а иногда в сражении был равным. Наконец, покорив себе Римское государство, завладел многими их провинциями, разорил Рим, сделав данниками римских императоров, чего не проделал ни один народ на свете. Владел Францией, Англией и организовал государство в Испании; овладел лучшими провинциями в Европе; и от этого всегда славного в прошлые времена народа произошли другие сильнейшие народы…»,  я никак не могу отделаться от мысли, что речь идёт не о народе, а о народах движимых не этническими (национальными) интересами, а  определенной идеологией. Так как в противниках у них зачастую (почти всегда) оказываются народы, стоящие на языческом мировосприятии. А проследив весь путь движения славян, и сравнив его с историческими событиями и хрониками, появившимися на основе их, убеждаешься в том, что недаром Орбини написал в заглавии «Пачатие имени слава...»


Не «слово» как пытаются интерпретировать славянисты, а именно «имени слава». Это имя непременный атрибут любой иконы Христа, и означено сие имя у него над головой, ибо он и есть именем Слава. Отчего славяне это христиане т.е. «идущие за Славой», Христом.


И мир завоевывает не какой-то там этнос, а именно христианство.
Впрочем и сам Мавро пишет о том, же  «…еще же и ныне, священники славян Либурнских, подлежащих Архидуке Норицкому, служат Литургию и прочие божественные правила на своем языке природном, не имея знания языка Латинского, наипаче и сами Принцепсы Норицкие употребляли буквы славянские в народных письмах, якоже зрится во Церкви Святаго Стефана в Вене…»
Так, что же не понравилось сначала историкам, а затем и католикам ?


Орбини писал о том, как христиане (идущие за Христом славой) крестили, где уговорами, где посулами, а где и насильно « просвещенную» (т.е. по официальной версии уже  имевшую святительство)  Европу. А в связи с тем, что  признанные этой самой «безграмотной» Европой историки - хронологисты: кальвинист Жозеф  Жюст  (Иосиф Юст) Скалигер (1540-1609) и иезуит, кардинал Деонисий  Петавиус (Дени Пето)  (1583- 1652) не особо утруждая себя в разбирательстве  исторических  хитросплетений, чтобы упростить общую задачу, в вопросе  «кто есть кто» стали писать о славянах как об особом этносе. Именно они придумали такой термин как «от Рождества Христова» и с этого момента европейское летоисчисление  приобретшее форму упорядоченной хронологии, стало вестись от этого самого  Рождества.


Отсюда  получилось,  так, будто это «неграмотные» в смысле  Святого Писания язычники оказались «учителями просветителями» и они, начиная с 10 века ставили всю Европу ра... в смысле в позу, приличествующую христианской молитвенной процедуре.
А на дворе по тому случаю стоял (лежал, бежал, полз и катился) 17  век.


Я же задаюсь вопросом « так ли уж были безответственны, вышеозначенные господа, позволившие себе означить славян как этнос?» Не думаю!

Более того, уверен, что многое,  из того что они писали, являлось на тот момент и общепринятым, и бесспорным. Но время не стоит на месте и сегодня мы вновь не особо сомневаясь, клеймим авторов прошлого. Но кто скажет, что мы правы на все 100% ?   Никто!


А если смотреть «глубже», то обозначив славян как этнос, сии господа подложили мину не только под данный термин, но и под само существование  Руси до второго тысячелетия новой эры.

 Какая связь спросите вы?

Да самая, что ни наесть существенная.
Во-первых, об обозначенном именем «славяне» народе  ни один автор исторических трудов до того времени ничего не знал. Отчего не мог поместить его в древние периоды существования Европейских народов;

во-вторых - это потребовало внесение более детальных корректив во все уже имеющиеся источники (а они сосредотачивались преимущественно в монастырях), что было сделано благодаря усилиям многотысячной толпы писчиков (более 80% монастыре Европы того времени трудились над данными «чистиками»). Для того, чтобы как раз и «поместить» славян в нужную для христианской церкви историческую эпоху. И что более существенно присовокупить к мифическим славянам вполне себе существующий русский народ (уже к тому времени сложившийся преимущественно из русов и проживающих в непосредственной близости прочих малых этносов, в том числе и так любимых славянами  в качестве «обзывалки» для русских финно-угров).

в – третьих, данное мероприятие (чистка) позволила на правах « просвещенной Европы», внедрить во все без исключения монархические государства (управляющиеся демократическим меньшинством государственные образования не имели привычки хранить бесполезную по их мнению историческую литературу, их привилегией было ведение  гроссбухов). Отчего во всех «научных» учреждениях большинства государств, особенно там, где они были связанны с историей, языком и созданием материальной культуры, в  том числе и в Китае, и в прочих странах Азии, засели « просвещенные европейцы».

В-четвёртых,  с проникновением в страны, а особенно на Русь иноземцев сначала в лице так называемых славян (почти все без исключения, в виду особого свойства русских-недоверия к пришлым, засланцами на нашу территорию были  священствующие особы, имевшие или корни, или отношение к ранее покинувшим землю руссам, проживавшим в Хазари или «гретчине» ныне прозванными по религиозной принадлежности «славянами», но никакого отношения к Руси и русскому народу не имевшими) занявшимися «устроительством « дел церковных». В эти дела входили внедрение церковно-славянской письменности с постепенным удалением из обихода (сначала церквей, а затем и светских учреждений) исконно русского (уже на тот момент вполне себе оформившегося и существовавшего как межэтнический языком более тысячи лет) языка.

И придуман для этого был весьма хитрый способ, через так называемое «татаро-монгольское иго», якобы некогда опоновавшее Русь, а  затем перешедшее, чуть ли не поголовно в мусульманство, а также созданием  сначала тюркской ветви индоевропейских языков с последующим выделением их в самостоятельную группу. Таким образом, создавая  у населения психологическую основу, для неприятия своего собственного языка, якобы «занесенного» завоевателями.


С изменением ориентации языковой принадлежности «благодаря» религиозному противостоянию исконно русский язык стал восприниматься как чужой.


И да простят меня фанаты староверов, главными опорными пунктами этих засланцев по выкорчевыванию русского языка, имевшему в основе древний язык русов, были как раз староверы, радетели  нового греческого христианского толка. А их предводители (об этом я уже как-то писал) занялись на Руси переписыванием (писались на ново) летописями. И засели они там, где могли влиять на  требуемые христианской идеологией  события, т.е. в типографиях. Читайте житие, и биографические документы всей старообрядческой верхушки. За ними пошли как раз холопы, т.е. те, кто не имел на данной земле родовых привилегий, но до исступления желали их иметь, отчего шли не только на подлоги, но и на прямые выступления против иерархов Православной церкви и законной  власти.


В дальнейшем, а именно при Алексее Михайловиче, довольно грамотном и понимающем суть грамотности человеке, пришлые свеи (свои) стали заменяться  иностранными «специалистами». Иностранные засланцы тратили свои силы не только на шельмование нашей истории, но и на обучение и воспитание нового поколения «ученых», которые уже неосознанно шли по  указанному пути. Тех, кто каким-либо образом пытался с него свернуть, быстренько удаляли из  «святительской когорты». И сие продолжалось почти до 1917 года.


Октябрьская революция изменила социальный строй в России, но не изменила ни методики, ни направленность деятельности «научных» исторических институтов. К тому времени они стали ложем для «посвященных» отчего любое изменение в типологии проявляло внутреннюю суть данного ложа, которое на поверку оказывалось  прокрустовым.


А тем временем, написав достаточно объемный труд о Тартарии – Империи  русов, Питавиус ни разу не упоминает, ни о каких славянах. И всё по той причине, что он знал христиан, как последователей Христа, а не славян как последователей Славы.


И не надо читать Чудинова и Фоменко с Носовским (я с уважением отношусь к ним)  чтобы понять, что Орбини написав следующие строки «… Славяне Российские от всех иноземцев прозываются Московитянами. Они остались в своих жилищах, в то время, как прочие их товарищи и сродники вышли и пошли, иные къ морю Германскому, а иные к Дунаю…»  писал о событиях уже христианского периода когда и Московия стала христианской страной. Но он не знал и знать не мог, что русы суть Московиты, не являлись до поры славянами, так как в Европе прозывались, скифами, исчезнувшими с «появлением» славян.


Не об этом ли пишет известный немецкий историк Е.Классен (1795-1862гг)

«Куда подевался это народ (Скифы), занимавший половину Европы? Мы должны заключить, что народа – Скифов не бывало. Сам Геродот говорит, что народ, прозванный Скифами, сам себя называл сколотами, следовательно, Скифы было только прозвище этого народа. Сколоты – слово русское. В великороссийском наречии сколоты, значит хлопоты, сколотин – хлопотун. Впрочем, есть речка Сколотка в Харьковской губернии, Школовка или Шкловка в Могилевской губернии, река Колоча в Смоленской, Колокша в Ярославской и Владимирской губерниях…».


Все  верно отметил Классен, лишь один термин им воспринят неверно, а именно «сколоть». А ведь значение звуков включенных в название достаточно точно передаёт смысл, так  звук  «Ск» означает «твердый, крутой, выдающийся»; «ко»- балка, расщелина, ось, долина,  иногда место наблюдения; «ло»-  шустрый, вёрткий, подвижный, вращающийся»; «ть»- близко.


Кстати термин «коло» в указанном значение звуков имеет определение,  как «вращение вокруг оси». Само же название сколоть означает « постоянное движение вокруг оси». А это можно понимать как «не покидающие (возвращающиеся) к своей территории». Чего не скажешь о славянах. Но по своей территории они рассеялись. Рассея  в значении распространяться,  Русь – руслить – «течь», «растекаться» и это на русском языке, но ни как не в  будущих славянских языках.


О том что скифы сильны своей территорией писал еще некто Помпей Трог древнеримский историк : «Начало их (скифов) истории было не менее славно, чем их владычество, и доблестями мужей они прославились не более, чем женщин; в самом деле, сами они были родоначальниками парфян и бактрийцев, а жены их основали царство амазонок, так что, если разобрать подвиги мужчин и женщин, то останется неизвестным, который пол был у них славнее… Владычества над Азией скифы добивались трижды; сами они постоянно оставались или не тронутыми, или непобежденными чуждым владычеством… Некогда два царя, осмелившиеся не покорить Скифию, а только войти в нее, именно Дарий и Филипп, с трудом нашли путь для бегства оттуда…»


А ведь и термин «скиф» (фа) означает почти тоже самое.  Если конечно учесть, что звук «фа» означает «пылающий, огненный, ярый».


А уже упоминаемый  Деонисий Петавиус  в 17 век, когда на Руси вовсю гуляло славянство (т.е. был принят в употреблении церковно-славянский язык) писал, что «Эти три страны (наверно нет необходимости их указывать), называемые Склавония, пользуются своим собственным славянским языком, который, как известно, используется всеми турецкими императорами, военачальниками и рядовыми воинами…»


А за Фотием, патриархом Константинопольским жившим в 820-896 года, еще не знавшем ничего о славянах, писавшем, что «Руссы бесчисленных народов себе покорили и, ради того возносясь, против Римской империи восстали»,  Фридрих II, король Пруссии (1712 – 1786 гг.) в своё время, акцентируя внимание на имени народа, призывал  «Избегайте столкновения с жестоким и непобедимым народом. Русские происходят от гепидов, разрушивших Римскую империю…»

Что же привлекло Петра первого в опусе Орбини и в информации полученной от прочих авторов?


Узнав из  произведения автора о распространении русов  и дружественных им племён по планете, ознаменовавших  не столько завоевания (это термин уже  авторов будущих столетий), сколько освоений он (Петр) пожелал себе такой же славы- славы покорителя Ойкумены. Но он не учел, что в его время указанные некогда как «славянские земли» уже давно заселены  разным прочим, потерявшим, по сути, связь с изначалием людом. Теми людьми, которые в своём самосознании не допускали возможности принадлежности ныне населяемых ими территорий кому-либо еще. А для этого нужно было искоренять всякую память о прошлом, исключая тем самым, возможные претензии, «изобретая» новые исторические коллизии» участниками которых являлись именно они, по факту, нынешние хозяева территорий.


Но Петр ранее думавший лишь о возврате «утраченных земель» и об укреплении своего положения на берегах Балтийского моря, как некогда последний чисто русский князь Святослав, перенесший свою ставку  на «острие» направленное в сторону возможной атаки сильного врага, в дальнейшем также поступил, избрав столицей Петербург являющийся острием протии возможного нападения  объединенных сил Северной Европы  (Дания, Швеция и Норвегия, и примкнувшими  к ним Речи Посполитой, Германии и Австрии).


Для того, чтобы узнать врага получше,  Пётр затеял историческое «Великое посольство» в указанные страны. И как написал в своей книге «Рождение новой России» В.В. Мовродин: «Когда одетый в полутатарский костюм Лефорт и долговязый «Преображенского полка урядник» Петр Михайлов пересекли границу, старушка-Европа, занятая своими внутренними делами и делившая «испанское наследство», нисколько не заинтересовалась посольством, не зная того, что оно перевернет страницу в великой книге истории народов мира и изменит карту и облик континента».


Как всегда в таких случаях перед данным вояжем ставились многоплановые цели. Первая как уже было сказано возвращение себе территорий прилегающих непосредственно к берегу моря. Вторая это видимая часть посольства создание антитурецкой коалиции. Данная цель не была реализована по причине, что в русско-турецком противостоянии была заинтересована не только Англия, Голландия и Швеция, а  и Речь Посполитая, выступающая на словах на стороне России, а и Ватикан, стремящийся русской кровью остановить продвижение мусульманства в Европу.


Результатом данной поездки стал не только изменение в подходах внутренней политики, благодаря которой Петр обратился к «импортозамещению», т.е. стал удалять из России, со словами «Да будет отныне в России все русское», ранее призванных сюда им же иностранцев,  и во внешней политике определяя для себя приоритеты. И означенным приоритетом стала борьба со Швецией за выход в Балтийское море (про окно придумали доброхоты, типа, что было ломиться в Северную Европу, когда все опросы решались в Южной Европе, типа в Австрии и Риме), а не борьба с Турцией за выход в Черное море. Петр понял, что Турция, как некогда бывшая территория русов воюет с Россией лишь по науськиванию Северных европейцев, самостоятельного желания на войну со своим Восточным соседом, у Турции не было. Вопросы связанные с Крымом и вообще с Черным морем  решались в «текущем порядке» каждый делал там, что мог пожелать, не вмешиваясь в дела другого.


И вот перестроенная по европейскому образцу, но имевшая свою  собственную тактику русская армия могла продолжать успешное наступление. В 1703 г. русские взяли Ям и Копорье. Петр писал: «Итак, при помощи божией, Ингрия в руках», «дай, боже, доброе окончание». Древняя Ижорская земля (Ингрия) и Водская пятина Новгорода снова стали русскими землями.


13 июля 1704 г. был взят и Дерпт, один из древнейших русских городов. «И так, с божией помощью, сим нечаемым случаем, сей славный отечественный град, паки получен», — писал Петр.


9 августа после ожесточенного штурма была взята Нарва. Разъяренные упорным сопротивлением шведов, русские солдаты никому не давали пощады, и только вмешательство Петра остановило кровопролитие. Петр писал о взятии Нарвы: «Где перед четырьмя лета господь оскорбил, тут ныне веселыми победителями учинил, ибо сию преславную крепость через лестницы шпагою в три четверти часа получили!».
16 августа русские войска взяли Иван - город.


Создавая на берегах столицу, Пётр думал о том, чтобы не просто создать приемлемый для проживания и успешной торговли город, а и о том, чтобы сей город не был возможен для взятия врагом. Отчего и поместил её в поймах многих речушек в самом устье Невы, тем самым использовал географический ландшафт в помощь защите городу.


Ныне толстозадые воздыхатели, сидящие мягким местом на мягких диванах, в тёплых квартирах гнусяво гундят о том, что, мол, стоило подумать о том, чтобы в этом городе жилось хорошо. Ни как, не понимая, что « хорошо живется» там, где эта  жизнь возможна, т.е. там, где безопасно. Всё прочее это от жидкости мозгов и дряблости телесной.


Отсюда эта самая безопасность требовала дальнейшего продвижения на север и отвоевания захваченных шведами земель русских и карел на Карельском перешейке, чтобы к городу не было подступа и с востока Скандинавии.


Вот как эти события описываются в официальных источниках «В 1706 г. войска Петра предприняли осаду Выборга. На помощь Выборгу пришел из Бьерке сильный шведский флот. Русский отряд под начальством сержанта Преображенского полка Шепотьева, бомбардира Дубасова и флотских унтер-офицеров Сенявина и Скворцова темной ночью 12 октября на пяти лодках пробрался в Выборгский залив и захватил 4-пушечный бот «Эспери». Эта смелая вылазка русских храбрецов сильно напугала шведов. Только превосходство врага в численности войска и во флоте заставило русских снять осаду Выборга».


А Петр говорил: «Шведы могут еще раз-другой разбить нас, но у них же мы научимся побеждать».


К концу прибалтийской кампании 1702–1705 гг. Россия не только вышла к морю, но и был выполнен стратегический замысел Петра: шведские войска в Финляндии были отрезаны и от войск, занимавших Эстляндию, и от армии самого Карла, действовавшей против польского короля Августа II.


К. Маркс весьма прозорливо отметил, ту невидимую подоплёку  с которой «Петр воздвиг новую столицу на первом, завоеванном им куске Балтийского побережья, почти на расстоянии одного пушечного выстрела от границы, умышленно дав своим владениям эксцентрический центр. Перенести царский трон из Москвы в Петербург — значило поместить его в такие условия, в которых он не мог быть обеспечен от нападения до тех пор, пока все побережье от Либавы и до Торнео не будет покорено».


В скором времени Петр, не смотря на «некоторые разногласия» смог помочь своему  союзнику — Августу, все время терпевшему поражения от Карла XII. 12-тысячное войско под командованием Шереметева и Огильви двинулось вглубь Польши на помощь польскому королю. Русские заняли Полоцк, куда прибыл и Петр. Вскоре русские очистили от шведов всю Курляндию и заняли ее столицу — Митаву. В который уж раз Польше была оставлена самостоятельность.

И недаром поэт Павел Витезович еще в 1710 г. называл Петра «столпом славян».


 Здесь же приведу отрывок из книги Мавродина В.В. :

«Поход Карла на Россию был авантюрой. «Шведский палладии» думал легко, играючи, одним молниеносным ударом поставить Россию на колени.
Русская армия, набираемая из рекрутов, отличалась высоким боевым духом. Ее солдаты не дезертировали и не скрывались в укромных местах во время боя, как это делали навербованные солдаты западноевропейских армий.

 Со временем на своём же опыте Петр начинал понимать  преимущество «русского боя» При столкновении на закрытой местности русская армия получила крупное преимущество. Петр, убедившись в этом на опыте боя при Лесной, в дальнейшем советовал своим подчиненным стремиться давать бой не «на чистом поле, но при лесах, в чем превеликая есть польза, как я сам испытал на сей баталии». Применением этой новой тактики Петр намного опередил современных ему полководцев.


Попытки Карла выйти на дорогу в Москву не увенчались успехом: напрасно Карл осенью пытался прорваться к Калуге, а зимой — через Красный Кут к Белгороду, чтобы выйти здесь на «Муравский шлях», который вел в Тулу.

Шедшее параллельно шведскому русское войско, не давая генеральной битвы, постоянными мелкими боями отбрасывало шведов в сторону от желательного для них пути. В холодную суровую зиму 1708/709 г. Карл со своими войсками бродил по Украине в районе Полтавы, Ромен, Гадяча и Веприка, терпя поражения от русских войск и умело действовавших украинских партизан из казаков, крестьян и мещан.

Казаки вставали под знамена Петра и нещадно карали изменников. Весной 1709 г. отряд Яковлева и Галагана разгромил перешедших на сторону Мазепы запорожцев. Остатки запорожцев-мазепинцев ушли в Турцию.
Современник так рассказывает о народной войне украинцев со шведами: «Малороссияне везде на квартирах и по дороге тайно и явно шведов били, а иных живых к государю привозили, разными способами бьючи и ловлячи блудящих… А хотя от войска какие шведы удалялись, то тут же и следу не зискал, блудили, и так их люди ловили, или, подкравшись, ласкосердием будто, убивали, то и чинили шведам и за фуражем издячим, и от того много войска шведского уменьшилося».

Чтобы запугать украинский народ, шведы жгли села и деревни, истребляли население, не щадя детей, стариков и женщин. Но жестокость врага вызывала в народе не страх, а ненависть. Народная «малая война» разгоралась, весной 1709 г. она достигла апогея.

Весной 1709 г. Поход флота  из Азова в Троицкое под началом  Петра, заставил обеспокоенных турок прислать послов, с желанием турок «принудить Россию к миру».  Тогда же, весной 1709 г., Петр попытался миром закончить затянувшуюся войну со Швецией. Пленный швед из Троицкого, был отправлен к Карлу с предложением мира. Петр соглашался отдать шведам все завоеванное в Прибалтике, за исключением Шлиссельбурга и Петербурга. Но заносчивый Карл отказался обсуждать условия мирного договора, заявив, что он будет подписывать мир только как победитель и только в Москве.
«Ладно», - сказал Петр, «будет вам и белка будет и свисток!»

«Карл был на десять лет моложе Петра. Самолюбивый и самоуверенный, он не слушал ничьих советов, полагая, что «бог внушает ему непосредственно, что надо делать». Война была его стихией. Карл любил щеголять своей храбростью и был уверен в том, что его присутствие на поле сражения — залог победы. Он был мастером «марш-маневра», молниеносного удара, прекрасным военачальником в походе и в бою. Но он был только командиром, и не больше. «Король-солдат», как называли Карла, действительно был только хорошим солдатом.

Совершенно иным человеком и деятелем был Петр. Он был храбр, но никогда не рисовался своей храбростью. Он всегда был готов послушаться дельного совета, учился и научался. Петр часто брал на себя самые незначительные роли (бомбардира, капитана), но на деле в его руках сходились все нити руководства боем, кампанией, войсками, страной. Петр не гнушался черной работы, — больше того, он брал ее на себя с охотой, раз она была необходима и обеспечивала ему успех. Лавры могли достаться любому из его военачальников, но подготовка победы лежала на Петре.

Победа не кружила Петру голову, а при поражении он не терялся. Наоборот, поражения и неудачи делали его еще более настойчивым и деятельным. Когда окружающие падали духом, Петр умел поддержать их. «Не извольте о бывшем несчастии печальным быть, понеже всегдашняя удача многих людей ввела в пагубу, но извольте забывать и паче людей ободрять», — писал Петр Шереметеву, когда первый русский фельдмаршал приуныл после поражения у Гемауертгофа в Лифляндии в 1705 г.

Карл был по сравнению с Петром заурядным полководцем, хотя и не лишенным достоинств. Петр был выдающимся тактиком и стратегом. Карл был военачальником, Петр — государственным деятелем. Карл выигрывал сражения, Петр — войны. Петр не сразу завоевывал успех, но завоевывал его прочно».( В,В. Мавродин «Рождение новой России»)

Потери шведов под Полтавой и Переволочной составили 9 тысяч 334 человека убитыми и около 22 тысяч пленными. Русские потеряли только 1 тысячу 345 убитыми и 3 тысячи 290 ранеными. По словам Петра, победа досталась «легким трудом и малой кровью»»

Укрепившись на Балтике, Россия стала сильнейшей державой. К голосу Петербурга вынуждены были прислушиваться и  Лондон, и Париж, и Мадрид. В это же время неминуемо укреплялись торговые и дипломатические связи с Китаем".


Как всё повторяется в этом мире, но, к сожалению, без надлежащего учета исторических уроков.
К концу царствования Петра I международное значение России выросло неизмеримо. «…В Европе оставались лишь три державы, с которыми приходилось считаться: Австрия, Франция, Англия… И вот, лицом к лицу… с этими тремя великими державами, раздираемыми вечными ссорами в силу своих традиций, экономических условий, политических или династических интересов или завоевательных устремлений, постоянно стремившимися друг друга перехитрить, — стояла единая, однородная, молодая, быстро возвышающаяся Россия, почти неуязвимая и совершенно недоступная для завоеваний…»

 
Но по понятным причинам всякого рода холопствующие не оставляли своего стремления занять по их мнению достойного места среди равных, ибо на Руси каждый был равен другому, а все эти  уровневые градации, являющиеся делом рук «вечно утопающих»  есть суть неспособности понять внутреннее содержание той страны в которой они живут и которая не отторгает живущих в ней, а лишь определяет им их предназначение.


Петр готов был отдать всего себя государству. «О Петре ведайте, что ему жизнь недорога, только бы жила Россия в блаженстве и славе для благосостояния нашего», — говорил Петр, и говорил правду. «За мое отечество и люди живота своего не жалел и не жалею», — писал он, и писал правду. И верно выразился  В. Г. Белинский, когда написал, что : «Из ничтожного духом народа и не мог бы выйти такой исполин, как Петр: только в таком народе мог явиться такой царь, и только такой царь мог преобразовать такой народ… Петр Великий есть величайшее явление не только нашей истории, но и истории всего человечества».


Ну а как возвысить собственно себя, что бы быть в ладу с собственным тщеславием? Для этого надо с уничижением относиться к заслугам другого, того, кто был и способен повлиять на судьбу страны и многих её жителей. Удел шакалов выть о несправедливости и всё же подбирать чужие объедки.


«Дворянская аристократия в лице Дашковой и Щербатова не только обвиняла Петра в том, что дела его вызвали «повреждение нравов» и потрясали устои дворянского быта, но, стремясь к расцвету «прав и вольностей дворянских», предъявляла такие требования к самодержавной власти, которые не вязались с обычными и особенно укоренившимся при Петре представлением о дворянстве как о «служилом состоянии». Те, кто в скором времени провозгласят своим девизом: «Дворянином нельзя стать, дворянином можно родиться», не могли простить Петру «засорения» дворянства выходцами из «черни»». (Мавродин В.В.)


Повторяя известную фразу о значении личности в истории я   при этом непременно  добавиляю, что той личности, за которой пойдёт народ. И не народ пришлый иноземный, который  по каким-то причинам поднимают на щит даже отечественные историографы, а народ русский, народ, населяющий бескрайнюю Русь по воле божьей рассеянный на этой земле отныне и навечно!

*

Вот так «копнув» информацию о крепости Ниеншанц мы  «напоролись» на вещи вроде как на первый взгляд к самой крепости отношения не имеющие. Но это только на первый взгляд, ибо всё наше окружение имеет не только причинно-следственные связи, но и глубоко идущие взаимоотношения, уводящие нас в  процессе исканий, в такие «дебри» из которых  не в раз и  выберешься. Отчего я не устану повторять «прежде чем лупить  в барабан, заделай в нём дыру, может и не будет он тогда дребезжать, как  консервная банка, создавая не ритм, а диссонанс».
.