Ангел

             У него были чёрные, как смоль, почти без зрачков, миндалевидные улыбающиеся глаза. Он был смугл и черноволос, но на азиата он похож не был. Это было европеоидное овальное лицо с высоким прямым лбом и безукоризненно правильными чертами лица. Он был высок и строен, с аристократической статной фигурой. Кто он? Ангел или демон? Злой ли дух, который вселился в меня, или же светлый ангел, который вошёл в моё сознание, чтобы слиться со мной в одно целое?
              В научно-исследовательском  институте, где я работала в одном из отделов библиотеки, закончилась познавательная лекция, посвящённая эзотерическим знаниям, на которой я оказалась совершенно случайно. Моя подруга задерживалась на кафедре, но мне необходимо было её дождаться, и я решила с пользой для себя скоротать время. Тема лекции была невероятно интересная и привлекательная и называлась она «Что скрывают фараоны?», но и сам лектор был не менее интересен и привлекателен. Он был смугл и черноволос, он был строен и статен, он был не поземному «божественно» красив, как будто ангел. Но разве ангелы бывают такими?
            Сколько длилась лекция, теперь сказать трудно. Мне было настолько интересно, что я потеряла счет времени. В память врезались и теперь проплывали перед глазами картинки слайдов – сфинксы, пирамиды, иероглифы, саркофаги и красивые образы Нефертити и Тутанхамона. Вспомнив о нашей встрече с подругой,  я поспешно, опережая всех, выскочила из душного помещения. Время было уже позднее. Я и не заметила, как оно пролетело! Кафедра была уже закрыта. И, убедившись, что моей приятельницы нигде нет, я направилась к выходу. Вдруг, чуть позади меня раздались шаги и голоса задержавшихся слушателей, вышедших из аудитории. Оглянувшись, я увидела, что и лектор шёл с ними. Они оживленно о чем-то беседовали, возможно, спорили. Они шли довольно быстро, и мне пришлось остановиться, чтобы пропустить их вперёд. Постояв так и выждав того момента, когда они свернут на лестницу, я двинулась за ними по длинному коридору к выходу.
           Когда я вышла в вестибюль, то к своему удивлению заметила, что в здании как-то быстро воцарилась тишина, и всё погрузилось в полумрак. А у выхода стоял охранник с ключами, поджидая последнего, немного запозднившегося слушателя, то есть, меня. Я невольно ускорила шаги. Но неожиданно, прямо напротив меня, я увидела сидящего человека, одетого во всё черное. Я вздрогнула. В этой полутьме, он был, почти не различим. Но я узнала его, это был он – ангел! Почему он не вышел со всеми? Почему он остался здесь? И кого он ждет? И по мере приближения к нему, из темноты, все четче обозначались его безукоризненно правильные и красивые черты лица. На его плечи было накинуто черное пальто, в руках у него ничего не было, и они свободно лежали на подлокотниках. И, чем ближе я подходила к нему, тем явственней вырисовывался его гипнотический пристальный взгляд, обращенный в мою сторону. Я смущенно опустила глаза. Но, невольно, повинуясь какой-то необъяснимой силе, я вновь посмотрела на него, и в этот момент наши взгляды встретились. На меня смотрели чёрные, как смоль, почти без зрачков, пронзающие насквозь своей космической энергией глаза. И в это самое мгновение между нами пробежала искра какого-то необъяснимого сверхъестественного тока! Если бы я оступилась на краю пропасти и сорвалась бы вниз, или, если бы вдруг в меня вонзилась стрела, - это было именно то, что я почувствовала в эту секунду. Я не знаю, как назвать то, что мне довелось испытать. Всё произошло очень быстро,  почти мгновенно, пока одни глаза смотрели в другие. По телу неуловимой волной пробежал электрический разряд, отозвавшейся сильным  жжением в груди. Что это было?! У меня закружилась голова, - стены, мебель, всё поплыло вокруг. И всё, вдруг, замедлилось в своём движении. И как бы я не старалась идти быстрей или даже бежать, мои ноги как будто снова и снова прилипали к полу и, казалось, что время уже не имеет ни начала, ни конца, оно остановилось.
          Мне очень хотелось как можно скорей добраться до выхода и по возможности быстрей прекратить эту пытку. И, преодолевая какие-то необъяснимые магнитные волны, я, что есть мочи, изо всех сил толкнула вперед эту тяжелую и неподатливую дверь. И, наконец, оказалась на улице.
        «Что со мной? Что это было?» - как маятник стучало у меня в голове. Всё потеряло свою реальность, и дома, и деревья, и набережная, - всё плыло в каком-то полусне. С трудом добежав до уходящего троллейбуса, я отчаянно стала махать руками, чтобы водитель меня увидел и притормозил. Я как-будто бежала от погони, меня будто кто-то преследовал! Троллейбус остановился и двери открылись. Я поднялась по ступенькам, и, когда  двери захлопнулись, облегченно опустилась на сиденье. Пассажиров было немного. Я подвинулась к окну и стала отчаянно смотреть в него, но ничего там не видела, - мысли путались, виски пульсировали. И, всякий раз, когда я закрывала глаза, в меня снова и снова вонзалась эта жгучая огненная молния, эта обжигающая невидимая раскаленная игла. «Что это было?» - я всё время спрашивала себя. Но каждый раз я видела перед собой его чёрные, почти без зрачков, пронзающие своим огнём миндалевидные улыбающиеся глаза.

             И вот он вошёл в моё сознание. Я это поняла и почувствовала сразу, потому что каждую минуту все последующие дни я стала постоянно о нём думать. Он завладел каждой клеточкой моего мозга, и сердце моё постоянно кровоточило и саднило. Он стал моим кумиром, он стал моим богом, и прекрасней его не было во всем белом свете! Я думала о нем, я мечтала о нём, я грезила наяву, и его образ ни на минуту не улетучивался из моей головы.  К нему рвалась моя душа, и стремилось моё сердце! И мне теперь всё-время хотелось быть рядом с ним, во мне постоянно росло непреодолимое желание стать для него чем-нибудь нужным и полезным в его важной деятельности, служить ему, отдать ему, в конце концов, себя в рабство, но, если не в рабство, то, хотя бы просто стать его тенью. И в тоже время я до безумия его боялась, я одновременно мечтала быть с ним и молила бога, чтобы он вдруг не заговорил со мной!
            Я всегда знала, что где-то рядом, в какой-то аудитории он всё также продолжает читать свои лекции. Но снова туда пойти для меня было чем-то невыносимым и абсолютно несбыточным. Это было выше моих сил!  Но, так как мы трудились в одном и том же учреждении, то наши пути иногда неминуемо пересекались. И, когда я с ним сталкивалась где-нибудь в институтском коридоре, я опускала глаза, а он всё так же пристально продолжал смотреть на меня, не предпринимая при этом никаких шагов для сближения. Но, если хотя бы на минуточку представить, что он бы ко мне подошел, я бы от страха и необъяснимого оцепенения, наверное, не смогла бы проронить ни слова или же просто лишилась чувств.  Да, он для меня стал богом! Или демоном? Который вселился в меня, завладев моим телом и, вытолкнув оттуда моё собственное «я». По чьей-то злой воле, я вдруг перестала думать о себе, как о человеке, как о личности. Я думала теперь о себе, как о пустой, ни кому не нужной «безделушки», неодушевленной кукле.  И я всё-время себя спрашивала: «Что это? Любовь?» И тут же отвечала: «Нет, это не любовь! Как можно любить человека, совершенно не зная его?». Нет, это было что-то другое. Но, что?
               Однажды, после работы, глубоким вечером, стояла я на остановке, поджидая по обыкновению своего троллейбуса, чтобы вернуться домой. Шёл мелкий тёплый дождь, затуманивая городские пейзажи и, искажая своей пеленой любую увиденную картинку. Ветра не было, но дышалось легко, воздух был ароматен и свеж. На набережной томились люди, вместе со мной ожидая троллейбуса, - кто-то,  молча, курил, а кто-то, негромко переговаривался друг с другом. А я стояла под зонтиком, думая о чём-то своём, не видя ничего вокруг и никого не замечая. Но, вдруг, в этой темной влажной эссенции проплыл  мимо меня такой знакомый и такой стройный силуэт, одетый во всё чёрное, почти сливаясь с фоном. Я посмотрела ему вслед и узнала в нём моего столь милого и желанного человека, и мне так сильно захотелось побежать за ним, остановить его и броситься ему на шею, и признаться в своей любви. Но я не сдвинулась с места, потому что страх и оцепенение парализовало моё тело, заставив так стоять и смотреть ему в след, пока я не перестала различать его среди движущихся фигур и машин.


                Где бы я ни была, - гуляя ли по улицам города, сидя ли в каком-нибудь кафе и, находясь ли дома или на работе, - я постоянно мысленно с ним разговаривала. Мне всё время хотелось, чтобы он каждую минуту, каждую секунду был здесь и сейчас, со мной, чтобы смотреть в его глаза, и слышать его голос. Как же так получилось, что я не знаю даже его имени? Или у ангелов не бывает имен? Его образ, его лицо, то проступали явственно, то растворялись в пустоте, и я опять его жадно искала в своем воображении, силясь вспомнить его черты. Вдруг мне очень захотелось, чтобы у меня была хотя бы его фотография. Но, где мне раздобыть её? Нет! Такой возможности у меня не было! Тогда я взяла белый лист бумаги, черный графитовый карандаш и начала рисовать его портрет. Я закрыла глаза и в то же мгновение отчётливо увидела его прекрасное мужественное лицо с правильными чертами лица. Рука непроизвольно стала выводить на бумаге сначала лоб, затем брови, нос, губы и, наконец, эти чёрные, как смоль глаза, улыбающиеся и пронзающие насквозь. Осталось нанести только тени и сделать темным фон, - тот полумрак коридора того незабываемого дня. И лицо постепенно стало оживать. И я вновь почувствовала этот потусторонний магнетизм в его черных, почти без зрачков, миндалевидных улыбающихся  глазах. Цель была достигнута! Ведь, я этого хотела, не правда ли? Теперь на меня смотрел именно тот человек, которым я грезила и, которого боготворила. Внизу я написала: «Angel». Мой ангел!  Невероятная радость овладела мной! Моя душа ликовала! Он теперь всегда будет рядом! Он теперь всегда будет со мной! И сорвав со стены какую-то нелепую картину, и, вынув её из рамы, я вставила туда портрет моего божества; и торжественно водрузила его на стену.
                Здесь, у себя дома  мне не было страшно смотреть в его глаза. Даже, наоборот, я так долго и пристально, почти не моргая, смотрела на его портрет, что иногда он, казалось, уже отслаивался от плоской бумаги и начинал ко мне медленно приближаться. Ещё одно мгновение, и он бы, наверное, «материализовался» и предстал бы передо мной во всем своем великолепии. Да, да! Я ведь так жадно хотела именно этого! Но я не обладала сверхъестественными способностями и заклинаниями черной магии, да и моих сил было бы недостаточно для таких экспериментов. Моя энергия начинала покидать меня, я устало в безволии закрывала глаза и, откинувшись на спинку кресла, проваливалась в какой-то необъяснимый гипнотический сон.
                Но, как же всё-таки преодолеть свой страх, как победить его? И, как сделать так, чтобы хотя бы найти в себе силы с ним заговорить? Моя любовь была безгранична, и я мучилась от того, что мне очень много надо было ему сказать, меня просто распирало от слов, потому что я была переполнена накопившимися эмоциями и чувствами. Но я никогда, никогда бы не осмелилась с ним заговорить, а, если бы он со мной заговорил, я бы упала, наверное, замертво. «Не дай бог! Не дай бог!» - твердила я сама себе. «А может быть написать ему письмо? Да, конечно, я напишу ему письмо!» - решила я. И, молниеносно схватив ручку и бумагу, я начала писать: 
               «Милый мой и любимый! Я не понимаю, что происходит. Я во власти какой-то чудовищной силы, которая окрыляет и уничтожает. Почему моё воображение заходит так далеко, свободно паря в «невозможном»? Как мне это запретить? Я не нахожу ответа.
                Что я по сравнению с тобой? Что я могу тебе дать? Я много думала об этом, определённо, ничего! Моя душа пуста, меня уже давно не существует, и, моя личность, которая могла бы быть тебе полезной, умерла. Я – никто! Ничто не озаряет мой ум и мою душу. Что я? Для тебя истинного и совершенного!
               Как билось моё сердце, когда мои глаза вдруг скользнули по твоему лицу из толпы! Но было бы смешно и нелепо, если бы в тот момент мне пришлось с тобой говорить: у меня дрожали даже руки, а сердце готово было выскочить наружу!
              И вот я говорю тебе: «Я тебя люблю!» А далее решай сам, что же делать со мной»

              На протяжении трёх дней я целеустремленно, под разными предлогами, чтобы не вызвать подозрений у сотрудников нашего отдела, бродила по этажам и коридорам института, надеясь на случайную встречу с ним, как это бывало раньше. Ещё, не зная как, я хотела передать ему письмо. Но все было безрезультатно. Я напрасно его искала. Его нигде не было. Он просто куда-то исчез! Тогда во мне созрело решение пойти на его лекцию, а заодно как-нибудь незаметно подкинуть ему своё письмо. Оно не было мной подписано, потому что я рассуждала так, что, если он что-то чувствует ко мне, он должен был сам догадаться кто автор сего творения. В определенное время, я уже стояла у кабинета, где по обыкновению он читает свои лекции. Но, когда я приоткрыла дверь аудитории, в помещении никого не оказалось. Его там не было. И, закрыв дверь, я вдруг увидела приколотую к ней невзрачную бумажку, на которой от руки было написано: «Уважаемые слушатели! Сегодня лекция проводиться не будет, в связи с отъездом лектора в неплановую срочную командировку». Прочитав объявление и, ещё немного постояв в нерешительности, я медленно достала из сумки письмо, - я хотела его порвать, но оно выскользнуло из рук и упало на пол. В этот момент внутри, будто что-то оборвалось, будто лопнула струна, и в душе вместо надежды, которая ещё только минуту назад так окрыляла, образовался вакуум. Я накинула пальто, подняла письмо и, бросив его в сумку, быстро спустилась по лестнице на первый этаж, и направилась к выходу. «Что ж, - подумала я, - «Все, что не делается – делается к лучшему!»
             На улице ещё было светло, но погода начинала портиться. Дул сильный ветер, поднимая с асфальта наверх колючий первый снег, который маленькими иголочками врезался в лицо. Хотелось поскорей забраться в теплый троллейбус и, потом также быстро добежать до метро и скрыться уже в теплой подземке. Через белые холодные вуали пробивались редкие случайные машины, оставляя за собой полупрозрачный туман выхлопного газа. Не хотелось ни о чем думать, хотелось поскорее обо всем забыть. Людей на остановке было много и, когда все втиснулись в подошедший троллейбус, водитель не смог закрыть двери. Троллейбус стоял и никуда не двигался. На меня давили со всех сторон. Тогда, не выдержав этого натиска, я попросила людей выпустить меня и, выскочив из переполненного троллейбуса, пошла пешком через мост, уже не сдерживая своих, именно сейчас, прорвавшихся слез. «Что ж, - чеканило у меня в голове, - «Все, что не делается – делается к лучшему!»

             
              Прошел месяц. Во мне еще теплилась слабым огоньком надежда, убаюкивая разум. Но, не через месяц, и не через три, он так и не появился. Он исчез, он испарился! И тогда я, отчаявшись и, в то же время, понемногу «трезвея» и «излечиваясь», сняла со стены его портрет. Надо было, наконец, взять себя в руки и постараться его забыть. А сохраненное письмо с моим искренним признанием в любви, я беспощадно скомкала и бросила в мусорное ведро. Ведь, кроме внутренней пустоты и безысходности, мне это чувство не принесло ни счастья, ни света, ни тепла. И, по сей день, мне было неизвестно, кем являлся этот человек? Плохой он или хороший? Ангел или демон? Злой ли дух, который вселился в меня, или же светлый ангел, который вошел в моё сознание?
              И вот, когда уже прошло почти полгода, когда весна уже практически уступила лету, отогрев лучами теплого солнышка мою «сирую» душу. Когда я почти перестала питаться собственными мыслями и упиваться своими горестными слезами. И, когда я, наконец-то, начала обретать такое ещё хрупкое душевное равновесие. Когда моя душа, после длительных скитаний неизвестно где, стала возвращаться к своим истокам, в свою собственную обитель, к своим берегам, - в отделе МБА - Межбиблиотечного абонемента, где я работала, раздался телефонный звонок. В эту минуту я находилась рядом с телефонным аппаратом и сняла трубку. На другом конце провода отчетливо и близко, я услышала низкий густой баритон, - мужчина, который звонил, просил позвать к телефону меня, назвав моё имя. Я ответила: «Да, я слушаю!». После чего он произнес:
- Здравствуйте! Это вы? Вы помните, мы с вами встречались!
         Эти слова вдруг вырвали меня из повседневной рутины, и я внезапно перестала ощущать и видеть окружающую обстановку. Я не понимала, что и как я должна сейчас ответить. И, растерявшись, не придумав, что сказать, я молчала, пытаясь что-то найти сообразное в уголках своей памяти. А ведь, именно, в последнее время я себя специально загрузила дополнительной работой, засиживаясь допоздна в институте, чтобы не думать ни о чем таком, что так больно ранит душу. Времени на личную жизнь у меня не оставалось. Других мужчин я не замечала, они мне были не интересны. Но в моём окружении, если и были знакомые мужчины, то это были сослуживцы, с которыми я уже много лет работала в институте, - да, и никто из них не обладал таким чудным низким тембром голоса. И облегчённо вздохнув, я ответила:
- Вы, наверное, ошиблись? У нас есть еще одна девушка с таким же именем. Она работает в отделе рукописей. Я вам сейчас продиктую номер, записывайте!
- Мы с вами встречались. Вы не помните? – не обращая внимания на мои слова, продолжал он.
- А когда, где и при каких обстоятельствах? – спросила я.
- На моей лекции.
- На вашей лекции?!
         При слове «лекция» у меня перехватило дыхание, и я потеряла способность говорить. Повисла пауза. Я была в замешательстве. Как же я могла забыть этот необыкновенный завораживающий голос, принадлежащий человеку, которым я бредила столько месяцев! Но он продолжил:
- Да… и вы сами мне дали номер телефона. Вы не помните?
       «Нет-нет! Этого не может быть!» - стучало у меня в висках. Я так и думала, я так и предполагала, что этот человек просто ошибся номером, и вся эта тирада была адресована не мне, а той какой-то другой и неведомой девушке с моим именем! Конечно же, я была бы безмерно счастлива, если бы такое было возможным, но я никогда  не давала ему своего рабочего номера телефона. Никогда! Мысли мои путались, и я чувствовала, что моя, только что появившаяся надежда, которая мне, видимо, пригрезилась наяву, растворяется и исчезает.
- Нет! Этого не может быть! – теперь вслух проговорила я, -  А как давно мы с вами встречались? – решила я уточнить.
- В мае.
- Да? – невнятно ответила я, и меня опять обдало жаром. Горячая волна пробежала от головы до самых пят. Да, да! Это было именно в мае. Я отчетливо помнила все события того дня, и могла восстановить все детали того вечера, до мельчайших подробностей. Но я молчала, не находя слов.
- Вы не помните? – опять спросил он и в его голосе уже начали проступать заметные нотки разочарования или отчаяния.
- Очень жаль! – немного тише сказал он. А потом вдруг неожиданно  произнес:
- Меня зовут Владимиром!
- Да? – вкрадчиво ответила я. И мне ничего не пришло другого в голову, кроме того, как сказать правду:
- Но мне это ни о чём не говорит.
- Да? Ну что ж, очень жаль! – сказал он. И после небольшой паузы совсем тихо повторил:
- Очень жаль, – и, выждав несколько секунд, повесил трубку.
          Я медленно опустилась на стул, по всей видимости, я хотела что-то ответить, и моя рука продолжала прижимать к уху телефонную трубку. Но в ней, будто из каких-то глубоких недр, из неведомых измерений, из других параллельных миров, громко и отчетливо раздавались монотонные короткие гудки. И это даже был не мир, не другое какое-то измерение, - это была сама безысходность. И я понимала, что уже никогда, никогда он больше мне не позвонит!
         Да, сознание моё путалось в этих дебрях и лабиринтах, но мои чувства меня не могли обманывать и они подсказывали мне, что всё это было правдой и, в то же самое время, мой разум неустанно твердил, что это правдой быть не могло. Я вновь и вновь прокручивала в голове наш диалог: «Меня зовут Владимиром!» - «Да? Но мне это ни о чем не говорит». И это было правдой! Я не помнила его имени! Я не знала, как его зовут! Ведь у ангелов не бывает имен! Я закрыла лицо руками. И вот передо мной смутно стала всплывать давняя далекая картинка тех событий, которые почему-то стерлись из моей памяти, примерно за два месяца до описанного мной случая. Да, конечно, это был он, он заходил в наш отдел, ему нужна была какая-то редкая книга. И вот я снова закрываю глаза и вижу, как он подает мне бланк заявки, и я в журнал записываю автора и название книги, его фамилию, имя и отчество. Да, конечно, я помню: Владимир…  Я пишу на листке номер телефона отдела, протягиваю ему, и говорю: «Позвоните, пожалуйста, через неделю»  И теперь в моей памяти постепенно, но все явственней начинает вырисовываться его лицо и весь его облик.
        Всё оставшееся время моего рабочего дня, меня бросало то в жар, то в холод, и одна только мысль назойливым метрономом стучала у меня в голове, что я, вот только что, собственными руками упустила свой единственный шанс. Мой шанс! Он был первым и последним, и никогда он больше уже не повторится. Такой великий и непознаваемый господин «Случай». В чем же судьба, в чем промысел божий? В том, что суждено нам быть вместе или в том, чтобы идти по жизни порознь? Ну почему же вселенная против нас? Ну, почему же вселенная против меня?!
               
           Моя любовь умерла. Огонь не может гореть вечно, если его ни чем не поддерживать и не подкидывать туда золу. Жалеть было не о чем, так как ничего не случилось, ничего не произошло, и не было в нашей жизни ни волнующих встреч, ни томных поцелуев. Но я, невзирая на это, упрямо еще долгое время прокручивала тот момент, когда я шла по коридору и мои глаза вдруг окунулись в эту кипящую лаву, - то мгновение, которое заставило и его, и меня, - нас заметить друг друга. А может быть, просто узнать? А вдруг, мы просто вспомнили себя из прошлой жизни? Перед глазами стали проплывать пирамиды, фараоны на тронах, сфинксы, иероглифы с тайным не разгаданным смыслом, все то, о чем мне посчастливилось услышать на той лекции. Возможно, мы жили в эту эпоху? Кем мы были тогда? Мне это было неведомо. И я стала спрашивать себя, а что же мог почувствовать он в тот миг, в ту минуту, когда эта молния так неожиданно пронзила меня? Я пыталась заглянуть в его душу и понять, как с его стороны могло  восприниматься это маленькое чудо? А не случилось ли с ним, то же самое, что и со мной? И не задавал ли он тех же вопросов себе, что и я? А значит и подойти ко мне, и заговорить со мной, он тоже не смог, как и я, испытывая аналогичную необъяснимую скованность и такое же оцепенение. Какая-то таинственная сила не дала нам соединиться, чтобы идти по жизни вместе, несмотря на то, что какой-то чудовищный энергетический разряд заставил так яростно биться наши сердца. Я хорошо запомнила его черты; они навечно врезались в мою память, и нет на земле ни единого человека, который бы смог их затмить. У него были чёрные, как смоль улыбающиеся глаза… Кто он? Ангел или демон? Злой ли дух или добрый? И зачем он вошёл в моё сознание? Чтобы уничтожить мою душу или возродить её к новой жизни?
           Размышляла я об этом на остановке, поджидая по своему обыкновению троллейбус, чтобы вернуться домой. После телефонного разговора прошло уже довольно много времени, которое, как известно, исцеляет. И я уже больше никого не искала по длинным коридорам института, в надежде на случайную встречу, и не ждала телефонного звонка. И, в общем, больше уже ни кем не болела. Но, только этот день был последним в моей жизни, когда я так стояла на этой остановке, потому что в институте с этой минуты я уже больше не работала.
          Как всегда, шёл мелкий тёплый дождь, покрывая всё вокруг влажным глянцем и на мокром асфальте, как в зеркале, отражались фары машин. Невесомые капли бесшумно опускались на зонтик, постепенно сливаясь в невидимые струйки. Троллейбуса долго не было и мне пришлось, в очередной раз, опять идти пешком через мост. Я уходила прочь, все дальше отдаляясь от этого места, плавно вписавшись в эту дивную игру искрящегося света и темноты, и постепенно тонула, сливаясь с ними. И, возможно, именно сейчас, в эту самую минуту, кто-нибудь, ни на что, уже не надеясь, смотрел мне долго-долго в след, пока моя фигура полностью не растворилась в этом непрекращающемся шторме огней и машин.


                Сон

           Я шла по очень узкой тропинке: с одной стороны поднималась вверх гора, а с другой – эта же гора убегала резко вниз. Дорога мне казалась знакомой. Я знала, что там впереди, где тропинка расширяется, будет маленький мостик с перилами, а дальше уже обрыва не будет, и до самого моря пойдёт довольно пологий спуск. Дойдя до мостика, я вдруг заметила, что за ним стоит какой-то человек, одетый во всё чёрное, как бы дожидаясь меня, чтобы пропустить меня. Но я испугалась незнакомца и остановилась в нерешительности. Вдруг он крикнул:
- Проходи! – и махнул рукой, как бы приглашая меня.
         Я стояла неподвижно, не решаясь сделать шаг. Что-то мне подсказывало, что к нему нельзя было поворачиваться спиной, нельзя отступать назад, а, значит, мне ничего не оставалось делать, как снова продолжать свой путь.
        Подойдя к мостику, я опять остановилась и попыталась лучше разглядеть этого человека. У него были чёрные, как смоль, без зрачков глаза и такие же чёрные, как ночь волосы, он был красив и статен, и он смотрел на меня, слегка прищурившись и, улыбаясь.
- Ты помнишь меня? – вдруг неожиданно спросил он.
- Да, помню, - ответила я. Он радостно заулыбался и протянул ко мне руки.
- Подойди ближе, не бойся. Я ждал тебя!
         От этих слов, я почувствовала невыразимое счастье, - великая радость охватила моё сердце. Я с осторожностью ступила на этот маленький мостик, - он раскачивался, и, посмотрев вниз, я увидела, что подо мной внизу шла расщелина, по которой струилась  бурным потоком вода. Я медленно двигалась, испытывая невыносимый страх, и хотелось вернуться назад, но меня уже, как магнитом стало притягивать к этому человеку и, чем больше я к нему приближалась, тем сильнее я чувствовала это притяжение. Он, не двигаясь, стоял на месте и ждал, всё так же загадочно улыбаясь. Я сделала ещё один шаг, но вдруг раздался треск и одна поперечная доска под моими ногами, переломившись, улетела в пропасть. Я повисла на перилах в воздухе, пытаясь изо всех сил выбраться на мостик. «Человек в чёрном» ринулся ко мне на помощь. Но, внезапно появившийся другой человек в белой одежде, преградил ему путь и, протянув ко мне руку, и, не касаясь меня, с необычайной лёгкостью, как пушинку, поднял меня и поставил на ноги. И у него невозможно было различить лица, потому что он весь светился ярким белым светом.
         Потом, неожиданно, они оба исчезли, - просто растворились в пространстве.
         Посмотрев вокруг, я поняла, что стою уже совершенно одна и могу беспрепятственно продолжать своё движение как вперёд, так и назад. На моём пути уже никого не было, но я никак не могла отделаться от того видения, которое отпечаталось в моём сознании и стояло сейчас перед глазами.
          И моё сердце щемила непреодолимая тоска, и я ощущала в себе невыносимую душевную боль и муку. Кто он? Ангел или демон? Злой ли дух, который вселился в меня или же светлый ангел, который вошёл в моё сознание? Как мне преодолеть это чувство? Как мне отказаться от него? Как мне его забыть?
        Я опять задавала себе эти вопросы. И, не найдя на них ответов, распростёрла я свои руки к небу и стояла так долго-долго, пока лучи солнца не коснулись их. И мне стало казаться, что мои руки превращаются в огромные белые крылья. И я первый раз в своей жизни попыталась оторваться от земли.

               
                Ленинград, 1980г