Полуночное дело

Около одиннадцати, как и договаривались, Макс позвонил мне. Я ждал звонка, немедля вышел из дому и, пройдя квартал, увидел на означенном месте – на парковке у отеля, серебристый BMW.

- Едем?

- Едем!

На удивление, городские улицы были почти пусты для двенадцатого часа свежей июньской ночи. Видимо, народ устал праздновать лето, или, быть может, взял вынужденную передышку до выходных.

- Значит, я захожу, и сразу – на кассу? Или поглазеть, для приличия, по сторонам?

- Да зачем – заходи, да бери сразу.

Брусчатка мостовых, к которой с таким ласкающим звуком липли шины, была чуть влажна, как и мой незримо запотевающий лоб.

- А если будут люди? Или вслед за мной кто-то войдет?

- Ну, наверное, кто-то и будет. Да, а тебе-то что?

- Не-ет - ничего… И чек обязательно надо будет взять, да?

На чеке время будет видно…

- Да, можно, в принципе и без чека, - покосился уже на меня Макс, - мне, главное, знать!..

Мы подъезжали.

- Ага, значит, сейчас захожу и…

- Слушай, - скрыл улыбку Макс, - мы с тобой как будто банк едем брать!

И то правда! Чего это я разошелся? Но не со страху – нет! Максим сделал так много для меня в жизни, что оказать в такой пустячной услуги в ответ было бы просто свинством! Хоть и не мой, конечно, это профиль, но как другу не помочь? Но, просто – уточняю некоторые моменты: все-таки – в первый раз такое щекотливое дело предстояло, и неловко, честно сказать, я себя в уготованной роли чувствовал.

Машина заехала за угол круглосуточного магазина.

- Так, ну я пока к себе зайду. Здесь буду…

Я же уверенно проследовал в двери павильона, что располагался прямо напротив.

А там было полно народа.

Ну, может и к лучшему…

Для конспирации, я купил палку колбасы, хлеба и уж к ним назвал то, зачем собственно и заявился:

- И водки, значит - «Шкиперской».

Хоть, какая мне была разница!..

Приветливая дородная продавщица средних лет, не заикнувшись ни словом, ни сном, ни духом не ведая об истинных целях шпионской моей миссии, с какой-то даже радостью отжалела мне все товары, только что чека от нее я все же не затребовал – исключительно, чтоб не посеять сомнений. Впрочем, что там был мой скромный джентельменский набор: сплошь мужики, что ломились в двери маленького магазинчика безостановочно, редко мелочились на одну бутылку, а уж пива – в бутылках и в баклажках – добавлял каждый.

В пустом, просторном магазине напротив Максим беседовал с двумя молодыми продавщицами, вряд ли ожидавшими такого позднего визита хозяина, а оттого несколько смущенных.

Сделал, попутно, Макс и еще дело – появился в ночи, проконтролировал походя – чтоб не расслаблялись.  Разумно, в общем.

- Продала, - негромко поведал я, лишь кивнув на пакет.

- Поехали, - грустно кивнул тот.

Дорогая машина покатила обратно.

- Значит, продают и после десяти, получается…

- В полный рост!  И народ идет – двери не закрываются.

- Вот-вот, а мои девчонки после двадцати двух продавать отказываются: «Мы не хотим штрафы такие платить».

Тут уж никто Максиму виноват не был – по себе персонал выбирал всегда тщательнейшим образом, где честность и порядочность – на первом месте неизменно. Сам для того в каждой понедельной ревизии участвовал. Никогда ничего на самотек не пускал: «Если я один день в своих магазинах не появился – решат, что я расслабился, и сразу ответная расслабуха везде начнется». Был щепетилен и трудолюбив до самых мелочей – потому-то мы по полуночи на наше «дело» и поехали: лично должен был удостовериться, что все именно так, как продавщицы его магазина говорили.

Не выгорело тогда наше дело. Никакой проверки-инспекции Максим на конкурентов насылать не стал – бесполезно все то заведомо. И своих продавщиц склонять к нарушению закона, конечно, не подумал даже: не жлоб дешевый, совсем другая царила здесь культура отношений трудовых. А пару лет спустя с другого бока открылись двери одного из многочисленных магазинов сети алкогольной продукции «Кувшин» - фирмы, что вознамерилась монополистом полным в городе стать, а потому всех малых конкурентов придушить напрочь. И потянулись тогда в магазин к Максиму бесчисленные комиссии, проверки, власти на которых никакой управы не было и нет.

Видел Максима недавно, осенью золотой: с проседью уж был он в волосах. Разговоры сплошь – об очередном местных властей наезде, да отжиме, беспределе, да бардаке. Полчаса послушал – и у самого голова из стороны в сторону сама собой мотыляться начала! И хотелось мне сказать приятелю: «Эх, Макс, Макс! Не грабим мы с тобой банков – те, по части большей, нас грабят, да и иже с ними, в превеликом множестве... Что же так повелось-то у нас – коль не ты, так тебя?.. И отчего честному-то – что работяге, что коммерсанту - жизни одинаково нет?».

Не сказал ничего, рассеянно глядя на желтый лист, что облетал с высокого клена в золотом солнечном свете полуденного умиротворения степенно и величественно.