Ополчение. Глава 5. Специфическая работа

                ОПОЛЧЕНИЕ.

                Глава 5.

                Специфическая работа.

  За время оформления произошло немало курьезных и мягко говоря странных случаев, которые никак не укладывались с общей картиной того, что я предполагал увидеть. Даже близко, хоть немного отдаленно. Все как обычно оказалось невероятно далеким от ожидаемого. О наиболее интересных и значимых событиях постараюсь поведать вам. Начну с того момента где мне довелось остановиться на съемной квартире у бойца с позывным "Черныш". С его дозволения поведаю то, что могу поведать. Итак, молодой парень, которому итак немало досталось от жизни в силу трудностей и привратностей судьбы. Оставшись без родителей он претерпел и перенес все тяготы, все трудности и удары жестокого мира в одиночку, помогая при этом больному деду. Что оставило на нем неизгладимый и весьма заметный след. И тем не менее он не потерял веру в себя и веру в людей в целом. Он даже не успел устроиться на нормальную гражданскую работу как началась война. Весь ужас и кошмар службы, когда мир делится на черное и белое он познал сполна. В разговоре с ним нетрудно было почувствовать ту веру и надежду на Великую и Могучую, которая еще оставалась у народа вплоть до весны 2018го, но смею заметить далеко не у всех. Вообще лето 14го и зиму 15го в Луганске встретило ничтожно малое количество жителей и еще меньше обороняющихся. Подавляющее большинство разъехалось кто куда, кто на Украину, кто в Россию, кто еще дальше в поисках тишины, мира и жизни в которой никому не приходится друг в друга целиться. Точно не мне их судить, пусть их высшим судом будет их совесть, тем же кто остался и сражался - честь и хвала. Жилье бойца было более чем скромным. Арендованная квартира на отшибе  среди заброшенных пятиэтажек и пустынных домов с раскинувшейся кустистой "зеленкой" под боком. Минимум мебели: кровать, тумбочка, холодильник, пару советских шкафов, старая электрическая плита и окна крест-накрест перетянутые скотчем на всякий случай. Так делалось для того, чтобы осколки на момент обстрела не причинили серьезного вреда тем, кто находился в помещении. Первая ночь проходила в веселом оживленном общении на кухне. "Черныш" был искренне рад увидеть представителя соседнего государства, прибывшего встать в строй вместе с ним. Я лишь думал о том, как бы не подвести его, не разочаровать, не ударить в грязь лицом, не предать его надежды на светлое будущее. Его простой, прямой не двусмысленный настрой внушал чувство гордости на пополам с чувством глубокой ответственности и братства. Слушая его не оставалось места для сомнения о том как несладко и нелегко пришлось ему и таким как он. Первые рассказы о том, что творилось в городе, какая царила обстановка я услышал от него. О том, как замкнулось кольцо блокады вокруг Луганска, о том как исчезли люди и машины с городских улиц. Подавляющее большинство банков, магазинов и рынков закрылось и настало время настоящей анархии. Не так страшны были обстрелы и налеты от которых все же можно было укрыться как группировки "контролировавшие" отдельные районы и областные города, а так же мародеры не гнушавшиеся ничем. Богатые обеспеченные люди пропадали без следа и следствия, их добро и имущество становилось собственностью сторонних лиц. Но были и те, кто всеми силами не только отбивались от "своей" армии идущей уничтожить неугодных и несогласных, но и старались не допустить полного беспредела на улицах. Порою самыми решительными и жесткими методами, как говориться по закону военного времени. Только так можно было сохранить подобие порядка в то переломное время. Слушая бойца я медленно приходил в ужас от того какими способами и методами велась "антитеррористическая операция". Напомню что в начале мая были сожжены заживо несогласные и проблемные с точки зрения режима в Одессе. Месяцем позднее второго июня по обладминистрации уже в самом Луганске был совершен авианалет. По мирному городу, фронтовой авиацией. Вспоминал он и о минометных и артиллерийских обстрелах площадок на которых люди набирали канистры, оставшись без электричества и питьевой воды. В очередях за живительной влагой гибли семидесяти и восьмидесятилетние "террористы" которым не на что было надеяться и не от куда ждать помощи. Влиятельные и серьезные люди, имеющие вес в обществе кто во что горазд стали организовывать отряды самообороны. Так появились батальоны "Заря", "Призрак", "Комрота", а так же другие подразделения которые можно было бы объединить простым но глубоким словом "Ополчение". Но, с тех пор по словам "Черныша" многое и многое изменилось. Активные и масштабные боевые действия закончились еще в феврале 2015го года вместе с чернухинско-дебальцевской операцией. Но, даже с подписанием тех самых мирных соглашений под названием "Минск-1" и "Минск-2" тишина и мир не вернулись на землю Луганщины и Донецка. Столкновения, взаимные обстрелы, партизанская война, подрывы на минных полях, гибель солдат и мирных жителей продолжается и по сей день. Благосостояние населения, экономика, все сферы жизнедеятельности неотвратимо угасали уже пятый год. Регион, который обеспечивал высококачественной продукцией весь Союз, а затем Украину и Зарубежье медленно умирал. Признаюсь, после услышанного уснуть было трудно. Реальность оказалась куда более жестокой и беспощадной нежели телевизионная картинка исчезнувшая как таковая после гибели русских телевизионщиков у поселка Металлист в начале лета 14го. Говоря по правде, там погибли не только журналисты, а еще и множество защитников, но вспоминают почему-то в основном только военкоров. О многом я не смогу поведать, так как подобное выходит далеко за пределы человеческого не только поведения, но и понимания. Так, проворочившись до рассвета я провалился в тяжелый глубокий кошмар.
  Проснувшись ближе к обеду я отправился по своим делам, продолжая изучать город. Вся необходимая инструкция о поведении в доме и за его пределами вместе с ключами были оставлены на кухне. Порадовавшись тому, что в мире еще остались настолько открытые и искренние люди я отправился в путь. С погодой повезло значительно больше и можно было рассмотреть улочки и переулки, скверы и парки в более комфортных и благоприятных условиях. Ощущение того, что мне вновь удалось попасть в семидесятые-восьмидесятые года прошлого века значительно усилилось. Те же детские сады, те же школы, хрущевки, аптеки, вывески на магазинах, высокие стеклянные витрины в торговых павильонах. Не хватало только сине-белых автоматов с содовой, но их с избытком компенсировали всевозможные сисочно-сарделечные, палатки с шавермой, чебуреками, чебупелями, хенкалями, люля-кебабами, и прочим труднопроизносимым продуктом. Различные кафе, рестораны и забегаловки так же манили запахом свежеприготовленной еды. Завернув в одно из подобных заведений удалось скромно, но вполне сытно и вкусно поесть и отправиться далее.
  Вообще процесс оформления и прохождения различных осмотров занял порядка трех недель. Все шло беспрепятственно до той поры пока не настало время проходить психо и наркодиспансеры. Не было проблем, чтобы сдать кровь, или то что там текло вместо нее на всевозможные анализы и пройти кажущиеся на первый взгляд абсолютно бредовыми тесты. Но как быть с тем, что на новобранца нет никаких записей и отметок, а для того, чтобы они появились как минимум были нужны как минимум прописка и регистрация, которых по понятным причинам тоже не было, да и быть в принципе не могло. В затянутой и неравной борьбе с бюрократической гидрой удалось одержать уверенную победу, но тоже далеко не сразу. Пока я занимался вопросом легализации и трудоустройства каждый вечер старался изучать информацию о частях, батальонах и подразделениях имеющихся в строю народной милиции. И здесь началось самое занятное - разобраться в правдивости и достоверности интернет ресурсов. Скажу так, это и в мирное время-то сделать далеко не просто, а в условиях смешанной, гибридной и в том числе информационной войны и вовсе проблематично. Как бы то ни было в данном противостоянии фронт проходил не только по линии соприкосновения, но и на просторах всемирной сети, где люди разделившись точно так же, как и в реальной действительности выглядывали на врага не из-за танковых люков, а из-за своих ноутбуков и мониторов. И так же как и на поле боя гибли при весьма и весьма загадочных обстоятельствах; то случайная авария, то подрыв или теракт в непосредственной близости, то "случайная" драка со смертельным исходом, то самоубийство с тремя огнестрельными ранениями в затылок, то внезапное психическое помешательство после которого требуется не один год реабилитации... Вообщем информационная война велась не менее жестокими и бескомпромисными методами, и как и на любой войне на ней так же были свои потери. Неугодные журналисты, редакторы, корреспонденты, блогеры, сетевые администраторы, а так же люди живущие и работающие в медиапространстве так же становились жертвами интернет-инквизиции и стоящей за ней силы. Так что поиск хоть сколько нибудь стоящих знаний на нужный предмет был задачей мягко говоря не из простых. Подавляющее большинство ссылок и сайтов - негативнейший вброс и беспросветная чернуха по поводу всего, что касалось двух мятежных регионов. Работы нет, промышленности нет, армия - сборище бандитов и наркоманов. Свет, тепло и вода временами, да и то если повезет. Не хватало только добавить "Населена роботами!". Во всем этом агрессивно-депрессивном бульоне выудить хоть что-то дельное стоило немалых усилий. Картина складывалась самая безрадостная и беспросветная. Создавалось ощущение, что служба по контракту это не почетное дело по защите рубежей русских от коварного, подготовленного и многочисленного врага, а нечто страшно-позорное вроде продажи христианских младенцев на тефтели. Решив, что это часть стратегии по идеологической борьбе я решил не рассматривать данную информацию всерьез и проверить все опытным путем. Отметив для себя тем не менее видение ситуации одной из сторон.
  Не сказать, что на каждом этапе трудоустройства мне сопутствовала удача и успех. Скорее наоборот, весьма часто она поворачивалась ко мне самой нелицеприятной и выдающейся частью. Но, что поделать, с фортуной у меня длительные, глубокие и более чем напряженные отношения. Множество спорных моментов было сопряжено с тем, что сложно было дать адекватную оценку состояния здоровья человеку на которого нет, да и не могло быть никаких записей. Скажем анализы на ВИЧ, на содержание всякой дряни в крови дело вполне понятное. Подобное проверяется на месте в течение нескольких дней, как и осмотры невропатологами, терапевтами, хирургами и прочими эскулапами. Но вот вопрос прохождения психо и наркодиспансеров стал прямо таки ребром. Дело-то серьезное доверить человеку превосходное средство уничтожения себе подобных. Как говориться а мало ли что. Не могу сказать, что я являюсь рьяным поклонником Освальда, Менсона и Брэйвика или к примеру беспросветно "торчал" на героине десять лет. Но и у меня случались периоды тяжкой хандры, сопровождавшихся раздражением, апатией и тихой ненависти к окружающим. К счастью опять же без фанатизма и крайностей. Как при получении водительских прав, так и во время открытия категории на рельсовый транспорт я вполне отдавал себе отсчет какую ответственность беру на себя и что из этого следует. В общем врачи без особых проблем пропустили меня на следующий круг документационных и бюрократических мытарств.
  Во время бумажной беготни мне не раз доводилось возвращаться на базу для отчетов, уточнений, и прочих неотложных и крайне важных дел. И с каждым новым днем могучая и мрачная цитадель обороны и справедливости теряла свой первоначальный суровый и замкнутый вид. Солдаты, офицеры и сержанты занимались своей непрекращающейся и бесконечной рутиной. Рядовой состав, работая ругал на чем свет стоит сержантов и офицеров, ссылаясь на непосильную работу трудновыполнимую даже для киборгов из недалекого будущего. Сержанты приходили в ступор от того, что командиры каждый день хотели то одного, то другого, то третьего, то вновь первого, спрашивая и требуя всего этого отборным трехэтажным матом. А обладатели звездочек на погонах тихо приходили в ужас от того, что младший офицерский состав как и сержанты в конец обнаглели и обленились и что на них можно и нужно было бы пахать землю от рассвета и до заката. И не суть важно что это скопление крайне везучих людей проходило не действительную срочную службу, а пришло добровольно либо из-за отсутствия хоть сколько-нибудь стоящей и приличной альтернативы.
  Несколько человек в мешковатой потертой форме, озадаченно перемещавшихся по территории, полушепотом говорили мне еще в первые дни тихо и почти зловеще: "Беги от сюда!" Но и это предостережение я пропустил мимо ушей, решив что ребята, как и положено, испытывают новичка на стойкость и верность своей цели. Один из трудяг, проносясь мимо меня с грохочущей тележкой вроде тех что используются в супермаркете, но только по неровному асфальту, жестоко улыбнувшись приветствовал меня, сообщив лишь одну короткую и совсем безрадостную фразу:
  - Добро пожаловать в Ад!
  Но и на это я остался почти равнодушен, хотя порядком призадумался. В конечном счете Ад Аду рознь и в этом хотя бы зелено, ярко, насыщенно и в отличие от предыдущего не так чуждо. Пройдя все необходимые круги медицинско-документационного чистилища я в итоге удостоился чести встать в ряды защитников. Работа предстояла мягко говоря специфичная и никак не укладывающейся в понятие легкой. Наше подразделение без преувеличения можно было назвать полком самого широкого профиля и назначения. Причем, просыпаясь каждое утро под пронизывающее до глубины души: "Рота подъем!" мы и сами порой не знали в какую из сторон сегодня будет перекос, чего ждать и к чему готовиться. По сему готовились ко всему и сразу.