Геном Ликвидация, Глава 2

Проснуться заставляет яркий луч белого света, бьющий в веки. Острый, даже болезненный. Глаза чуть припухли, слезятся. Повиновавшись неясному инстинкту, светловолосая девушка вскакивает на локтях, опираясь костями о холодный операционный стол. Легкие с силой хватают воздух и с той же настойчивостью выталкивают его, будто кислород вот-вот закончится. Голова чуть побаливает, и перед глазами легко плывут белые линии.
Девушка ничего не понимает и, устало нахмурившись, оглядывается. Осознание происходящего ещё запаздывает, оно где-то рядом, но не до конца здесь. Она только и может, что оглядываться, постепенно привыкая к миру вокруг.
Белые стены, белые шкафчики. Сосуды с самой разнообразной жидкостью расставлены по полкам за стеклянными дверцами. Рядом с операционным столом — столик с незнакомыми инструментами, колбочкой синей жидкости.
Возможно, это всё сон. Во сне человек с трудом соображает и не помнит ничего. Есть только та прекрасная или ужасная история, в которой он вдруг оказался.
Девушка медленно хлопает ресницами, стараясь прогнать нежелаемое видение, но оно становится только отчётливее. Секунды тянутся долго, размазываются в мозгу девушки кашей. Светлые волосы под лампами становятся совсем белыми.
Мир странный. Это место — странное. Но самое странное даже не в этом — в голове пустота.
Как будто прочитав эти мысли, прямо перед операционным столом, откуда-то слева выходит мужчина. На вид ему с натяжкой можно дать сорок, и, определённо, ровная борода добавляет ему пару-тройку лет. У него длинное лицо с острым подбородком и пронзительные серые глаза. Тонкие губы сжаты в линию, которая добродушно подрагивает. Человек высок, и девушке приходится чуть запрокинуть подбородок, хоть она и лежит на операционном столе. Она вовремя успевает накрыться простыней, пряча наготу, но затем понимает, что спешка была ни к чему — на теле её бежевая хлопковая рубашка и брюки свободного покроя. На ногах даже имеются ботинки с плоской подошвой того же цвета.
Мужчина заговаривает, и девушка сразу узнает в говорящем представителя Англии.
— Добро пожаловать. Меня зовут Марк Флинн.
Он останавливается, не двигаясь и ничего не говоря, вероятно, чего-то ожидая. Как раз тогда с губ девушки срывается тихое, уставшее, почти безжизненное:
— Кто я? Где я? Объясните… Я ничего не помню. Что случилось?
Она дергается всем телом, правой рукой сметая столик с инструментами. За этим неосторожным движением не следует никакой реакции. Мужчина молчит и только отходит на шаг назад, когда девушка подтягивается вперед и слезает со стола на пол. Ей кажется, что её сейчас вырвет. Тишина кабинета жужжит в ушах. Сердце норовит выбить грудную клетку, а в самой середине груди вдруг становится нестерпимо жарко, колет. Девушка даже не замечает, как на лбу у неё выступает блестящая испарина.
— Скажите мне, кто я. Я сплю? Что произошло? Помогите… — жалобно доносится от неё. Вроде бы хочется сорваться на крик, но страх душит, и его хватка сильнее. Как бы не задохнуться, как бы не упасть.
На вопросе «что произошло» в лице мужчины происходит перемена, и он сильнее сжимает губы.
— Ничего не произошло. Позволь мне всё объяснить.
На этих словах он достает из кармана таких же бежевых брюк, как и у девушки, пакетик. Выложив его содержимое — белую таблетку — на раскрытую ладонь, он протягивает её вперёд:
— Это позволит тебе успокоиться. Тогда ты не будешь так паниковать. Хотя я понимаю твою реакцию, Меган.
«Меган?»
К голове приливает кровь, шум в ушах становится ещё более явным. Но имя успокаивает девушку наверняка в разы быстрее, чем могла бы справиться с той же задачей таблетка. Узнав своё имя, Меган отрицательно качает головой в ответ на предлагаемое… успокоительное? Наркотик? Что бы это ни было.
Послушно кивнув, Марк убирает таблетку обратно в карман и, сцепив перед собой пальцы рук, продолжает:
— Меган Келли, девятнадцать лет. Меня зовут Марк Флинн, — ещё раз повторяет он, теперь уже слегка улыбнувшись. — Меня назначили твоей Тенью.
Брови Меган моментально взмывают вверх в немом вопросе. Попутно в мыслях проступает желание не верить говорящему. Он не выглядит пугающе, но с какой стати можно довериться ему? Марк с расстановкой говорит дальше:
— Иными словами, я буду помогать тебе.
Меган на это никак не реагирует. В голове идёт активный процесс раскладывания информации по полочкам. Внутри всё ещё скребется странное чувство нереальности происходящего. Меган не помнит, что было вчера, что случилось полгода назад, но прекрасно понимает, что в мире она существует не первый день. И как ни странно, в отличие от хронологии, пропавшей из головы, она точно знает, что любимый цвет её — синий, а ещё помнит, что волосы у неё короткие, а глаза карие.
В этот момент начинается удивительный приступ то ли паники, то ли общего страха смерти. Чудится, что ноги не держат Меган, и она не может расслышать ни одного слова, сказанного в её адрес. С губ только и может слететь что:
— Подождите. Я не могу разобрать, о чём вы говорите.
Неосторожно подавшись назад, Меган упирается правой рукой в операционный стол, и тот, не выдержав напора, отъезжает на фут или два к стене. Марк вовремя хватает Меган за плечо.
— Дыши, Меган. Это побочный эффект лекарства.
— Лекарства? — непонимающе и лениво переводит она взгляд на мужчину, но совету следует и с силой вбирает воздух в грудную клетку. Раз-два. Вдохнуть-выдохнуть. Глубоко, считая секунды.
— Да. Тебя подлечили.
— Понимаю. Я вроде понимаю, что вы говорите.
Действительно понимает. Страх постепенно исчезает, и мир уже не кажется сюрреалистичным. В нос бьёт аромат спирта, и это тоже помогает «проснуться».
Подняв глаза на своего «спасителя», на своего теперь верного соратника, как он примерно выразился, Меган не говорит, а почти выдыхает:
— Вы там что-то про Тень говорили. Что это значит? И скажите мне, где я нахожусь.
Марк только сейчас догадывается отпустить плечо Меган, которая уже тверже стоит на ногах. В глазах его лучится свет. «Вот это добрый дядюшка! Встретил меня в операционной, ещё и улыбаться может» — думает Меган Келли.
Заведя руки за спину, Марк начинает речь, теперь уже уверенный в том, что его не перебьют:
— Ты находишься в Балансе. Замечательное место, я тебе скажу. Здесь — лучшая жизнь. Прекрасный город, прекрасные люди. Но я твоя Тень, и это значит, что я помогу тебе адаптироваться. Пока я не пойму, что ты готова, я приставлен к тебе как страж. Не в полном смысле этого слова, конечно, — он смеется, — но я буду за тобой приглядывать. И ты всегда можешь меня вызвать, если понадобится помощь.
— Ка..?
— Вот так, — из другого кармана брюк он вынимает на свет чёрные часы. Меган сдвигает брови, не понимая, что за вещь Марк пытается ей продемонстрировать. Часы он довольно быстро закрепляет на левой руке девушки, перед этим попросив её вытянуть кисть вперёд.
— Это часы.
— Да, я помню… знаю, что это.
— Изумительно. Значит, ты знаешь, что с их помощью можно смотреть все социальные контакты. Например, погляди, — Меган не хватает времени на то, чтобы возразить «нет, часы ведь просто показывают время», так что она утыкается в циферблат взглядом. Перейдя в главном меню в строку «Контакты», Марк демонстрирует Меган самого себя. Точнее, его изображение и имя.
— А вот и я! Часы уловили моё общение с тобой. Хотя… — Марк задумчиво чешет подбородок. — Я с тем же успехом мог бы со стеной поговорить, а часы посчитали бы, что мой голос направлен на тебя, и об этом упущении жители не раз беседовали с Центром. Все в курсе, но! — мужчина поднимает вверх указательный палец, серьёзно смотря на Меган, — лучше, конечно, не напоминай никому лишний раз об их недостатках.
Меган в знак согласия кивает. Вновь возникает это чувство, что сон всё ещё не кончился и вряд ли когда-либо подойдёт к концу. Уже не проснуться. Меган вдруг осознаёт, что поддалась на слова незнакомца, толком ни в чём не разобравшись, но пустота прошлого не позволяет ей поступить иначе. Альтернатив нет. Наверное, она перенесла тяжёлую операцию, и амнезия стала самым жутким последствием. Или не самым. Сжав и разжав ладонь, будто всё ещё слушая  объяснения Марка о работе часов, Меган убеждается: она — жива, а значит, не всё ещё кончено.
Марк замолкает. Меган вопросительно приподнимает брови и сжимает губы. «Это всё?»
— Вижу, я утомил тебя своими рассказами о работе часов. Время у нас есть, — мужчина бодро подмигивает Меган, отчего той становится некомфортно. Она бы могла подумать, что с ней флиртуют, если бы Марк по внешнему виду не годился ей в отцы.
— Но мы закончили. Отлично! — Марк делает шаг назад, явно ставший счастливее от знакомства с не самой глупой подопечной. — Всё отлично, и объект у меня отличный, — резюмирует, повторяясь в словах.
Меган не шевелится и непрерывно наблюдает за Марком. Всё равно его улыбка должного доверия не вызывает, и девушка кое-как справляется с тем, чтобы не нахмуриться.
Часы сидят крепко, время тоже показывают. Не настолько они и странные.
Меган только сейчас замечает, что в комнате есть окно, но свет из него не доносится. Такие же бежевые жалюзи, как и одежда, закрывают обзор, не позволяя солнцу проникнуть в помещение. А его как раз и не хватает Меган — думает она. Даже не думает, а ощущает каждой клеточкой тела. Тело просится на свежий воздух, мечтает ощутить тепло. На улице ведь тепло, так?
Марк, наверное, имеет глаза не только на лице, но и на стенах, на жалюзи, на потолке. Стоит Меган увести взгляд в сторону, начать разглядывать окно, как он вновь заговаривает, отходя на пару шагов к шкафам. Приподняв подбородок, он словно изучает склянки, банки, лекарства. А сам то и дело оглядывается на девушку, точно боится, что она сбежит.
— Сейчас я продолжу экскурсию, а потом позволю тебе прогуляться. Можешь посмотреть город, зайти в магазины. Ах да! Взгляни на свои часы.
Меган подчиняется. На главном экране присутствует и строчка с денежными средствами.
— У тебя есть первоначальный баланс. Со временем мы с тобой подберём подходящую работу, и ты начнёшь зарабатывать. А пока тебе хватит того, что есть.
Меган убеждается: долларов у неё хватит не только на самое необходимое, но и на развлечения останется. Вопрос только в том: на какой срок эти деньги? День, два — вот это роскошь. Неделя — замечательно, не отказывай себе. Месяц — до свидания, деньги, и здравствуй, улица.
— Деньги за услуги и товары считывается автоматически. Ничего и никуда прикладывать не надо, — на всякий случай уточняет Марк и, подойдя к девушке, ненавязчиво разворачивает её и мягко кладёт свою руку ей за спину. Меган намеренно делает шажок вперёд, чтобы рука оторвалась от её лопаток. Подобное прикосновение мужчины только заставляет кожу в том месте, где с ней контактировали, зачесаться. Перед Меган в нескольких шагах предстаёт дверь. Спасение? Сейчас она всё узнает?
— Кстати! Забыл предупредить, — рассказывает Марк, пока отворяется дверь. Меган старается удерживать внимание и на словах и мужчины, и на картине перед собой одновременно. Выходит скверно. А всё потому, что удержаться от того, чтобы не раскрыть рот и удивлённо и в то же время как-то глупо похлопать глазами практически не получается.
Марк выводит девушку в достаточно просторный коридор. Потолок изогнут полукругом, через прозрачное стекло, запрокинув голову, Меган может наблюдать остальные этажи, по-видимому, огромного здания. А где-то там, в самом-самом верху ей даже чудится голубой кусок неба.
— … часы не позволяют нам слишком близко контактировать с людьми. Они вполне позволят тебе поговорить с собеседником о погоде, делах его насущных, работе и настроении, но часы не разрешает тебе говорить о чём-то личном. Не делись секретами, не рассказывай о том, что, может, и спрятано у тебя в глубине души и сильно тебя тревожит, — Марк прерывисто смеется и, наконец, замечает, что Меган стремится уйти от его руки. Он убирает ладонь себе за спину вместе с другой и вот уже идёт дальше как пешком, так и в словах. — Не буду нагромождать тебя ненужными последствиями твоей искренности и излишней честности, поэтому просто запомни, что я сказал тебе. Запомнишь? — повернув голову в сторону Меган, он внимательно следит за её взглядом. Тот переносится с потолка на стены, со стен на потолок, и обратно. Скользит по всему периметру и по всей площади. Навстречу идут люди. Странные — может охарактеризовать их Меган. Некоторые выглядят вполне адекватно, а у четверти проходящих можно подметить металлические руки, ноги, даже части лица. И кажется, не только металлические. Меган не берётся определять какого материала рука или нога следующего прохожего. И никто, абсолютно никто не обращает на них с Марком внимания. Все идут, глядя куда-то вперёд, ровно подняв голову. Глазами с Меган не встречаются, как она ни пыталась бы почувствовать чужие взгляды на себе. Может, кто-то из этих людей подскажет ей, чем же закончился прошлый вечер?
Но никому до неё нет дела.
Вместе с Марком они минуют коридор за коридором. В некоторых из них всё тот же прозрачный потолок, вверху — множество этажей, прозрачный пол. Видно как снуют туда-сюда люди. А где-то коридоры сужаются, становятся закрытыми со всех сторон, меняют цвет стен и потолка с белых и синих тонов на молочный. В таких особенно развита система вентиляции, и, всё так же задрав вверх голову, Меган разглядывает вентиляционные решётки, полосы света по бокам.
— …. просто слушайся главных и наслаждайся жизнью, — коротко усмехается Марк. Что это, ирония? Это, наконец, выводит Меган из состояния наблюдения, и она возвращается к разговору. Оглядывается на мужчину, лишь слегка опустив подбородок. Марк идёт уверенно, теперь уже почти не смотрит в сторону девушки и едва не утыкается лбом в дверь.
— И? — разводит он руками.
Словно услышав, дверь отъезжает в сторону, позволяя девушке и мужчине ступить в очередной коридор. У Меган голова идёт кругом. Будь она тут одна, давно бы затерялась в поворотах-разворотах и неистовым воплем предупредила бы окружающий мир о том, что с ориентацией в пространстве у неё проблемы.
Она топчется на месте, глядя на железную дорогу слева, находящуюся ниже основного уровня пола. Справа же поток людей продолжается. Тёмно-синий коридор тянется далеко, насколько хватает глаз, а на его стенах установлены белые двери. Здесь шумно, что-то постоянно гудит, а воздух холодный. Тело обдает ветерком. Освещение приглушенное. Будто ночь, окружённая лишь лунным светом.
Марк делает жест рукой, предлагая Меган пройти вперёд. Она старается придать своей осанке и походке решительности, поэтому дальше вышагивает гордо, стараясь больше не смотреть на проходящих людей. В какой-то момент Марк огибает её с левой стороны и продолжает вести за собой. Спустя десятки одинаковых дверей и похожих прохожих он делает шаг в сторону, и очередная дверь раскрывается перед ним.
«Ну, хотя бы белый цвет, а не бежевый» — про себя вздыхает Мег, оглядывая небольшое помещение. Дверь за ней закрывается автоматически, отчего девушка непроизвольно дёргается. Марк, уже прошедший внутрь, не может сдержать легкой улыбки.
Итак, что же мы имеем?
Небольшая комната. На входе, справа, — белый шкаф. Слева — его продолжение. А ещё есть кровать. Окно отсутствует.
— Пожалуй, я оставлю тебя. Осмотрись. Познакомься со своей комнатой, — с этими словами Марк, почесав бороду и ещё раз оглянувшись на Меган, всё-таки покидает помещение. Девушка ещё раз обводит глазами окружающую её действительность. Кровать кажется вполне себе удобной. Плюхнувшись на неё с размаху, девушка с некоторой радостью подмечает — не скрипит, не твёрдая и не совсем мягкая.
Не всё потеряно.
Теперь это… её уголок? С кроватью, со шкафами, с такой «умной» дверью, которая отъезжает в сторону, будто благодаря силе мысли. Обратив на неё внимание, Меган продолжает думать о том, что же могло произойти. Марк произвёл на неё хорошее впечатление, позволив ему довериться, но всё равно чего-то будто не хватает. Мысли совсем новые, всё, что существует вокруг — тоже. Даже эта прозрачная, как оказалось, дверь.
Меган не слышит, но видит происходящее за стеной. Люди не перестают куда-то идти и стремиться. А затем проезжает поезд. Меган открывается вид на первые вагоны. Все они тёмно-серые, будто даже грязные, но это лишь впечатление. Последние вагоны, которые как раз замедляют свой ход и останавливаются прямо напротив комнаты Меган такие же прозрачные, как потолок в оставшихся позади коридорах. Держась за поручни, стоят люди в серой форме. Головы закрывают шлемы, да и глаза под ними тоже увидеть невозможно.
Меган неосознанно приподнимается с кровати и делает два неуверенных шага к выходу из комнаты, но не спешит высовываться наружу. Где же их глаза? Ах, точно. Окуляры. Синие, красные, жёлтые. Как лампочки во тьме, особенно на фоне их форм. Вот только от этого солдаты не выглядят более дружелюбными, как гирлянды на ёлке. Что-то заставляет Меган захотеть держаться от них подальше.
И что это? Что же это…
Меган вглядывается. Сложно оторвать себя от рассматривания того, что находится в руках этих закрытых от всего мира людей. Пистолеты, дробовики, ещё что-то. Меган не сильна в названиях, но понимает, что оружие носится не для красоты.
Как раз в этот момент у неё пропадает всякое желание смотреть на этот застывший поезд. Но теперь уже сделать это практически невозможно. Ей мерещится, или один из солдат смотрит в её сторону? Даже не на дверь, а на неё. Окуляры блестят в свете белых ламп. Он не шевелится. Остальные переговариваются друг с другом — это видно по тому, как они жестикулируют. Но этот словно забыл о них. Повернув голову точно в её сторону, так и застывает. Ну, подумаешь? Но нет. Заметив её взгляд на себе, коротко кивает. Меган становится не по себе. Она представляет, как этот человек без глаз или с глазами, которые скрывают стекла, прожигает в ней дыру. Подступает тошнота, хотя эффект от лекарства должен был давно улетучиться.
Меган не двигается. Она тоже смотрит на солдата. Он её заметил? Но как? Снаружи ведь двери непрозрачные. Напряжение в мышцах нарастает. И Меган уже не отдаёт себе отчёта. Ей хочется проверить. И кровь так бешено бежит по сосудам ни с того, ни сего. Меган приближается к двери на необходимое расстояние, и та бесшумно отъезжает.
Девушке отчего-то хочется крикнуть. Скопившиеся эмоции? Непонимание, страх, чувство, что она во сне? Если это сон, то ведь ничего не будет? Она не понимает, как люди могут не смотреть на них с Марком, как могут притворяться, что их нет. Но в этот раз её заметили. Определенная часть её мыслей говорит — это может быть важно. Почему? У неё нет ответов. Или же это путь к мгновенному заключению, мгновенной смерти. Часы ещё не возымели силу. Может, и стоило слушать Марка.
Да, ей хочется крикнуть и, сделав шаг наружу, она шумно выпаливает:
— Эй!