Сквозь снежную метель

  - Мамочка, пойдём быстрее, мне плохо. Далеко ещё до больницы?
  - Идём, Кисуленька, нет, уже рядом.
  - Ты знаешь, куда идти, мам?
  - Куда-то сюда...
  - Мама, я не могу идти по этому снегу, у меня ноги увязают, а сил их поднимать – нет.
  - Мужчина, вы не подскажете, как пройти к психиатрической больнице?
  - Перейдите трамвайные линии, и прямо по той дорожке, девочки.
Вот что-то вроде сада с домами и часовней впереди, огорожено красивым решётчатым забором. Настя прибавила шагу, её сердце радостно застучало. Её вылечат, вылечат в этой больнице, и она больше не будет видеть бесов, и не будет так мучительно тяжело на душе.
  - Пишите здесь имя, отчество, фамилию и дату, а здесь распишитесь, - грубо и холодно сказала молодая женщина в приёмном отделении.
 - А я смогу уйти из больницы, когда захочу? – спросила доверчиво Настя.
  - Да, сможете, - равнодушно ответила женщина.
  - Сколько вам лет? – спросила медсестра.
  - Восемнадцать.
  - Берите пакет с вещами и проходите в соседнюю комнату, - сказала медсестра, задав ещё несколько вопросов по списку.
Настя встала из-за стола и горячо обняла маму.
  - Пока, мамочка! Я тебя очень люблю! Прости меня за всё!
  - И ты меня, Кисуленька, прости, - сказала высокая худая блондинка, вытирая потёкшую по щекам тушь для ресниц.
  - Ты придёшь в понедельник?
  - Конечно! Обязательно! Что тебе принести?
  - Мне пирожные и шоколадку. Вот только денег где ты на это возьмёшь?
  - Ничего, я устроюсь на работу, меня уже ждёт хорошее место, - сказала Светлана, и подумала про себя: «Ничего не скажешь, хорошее место, придётся устроиться уборщицей в метро, иначе я не смогу приносить передачки моему Котёночку!»
Настя вошла в обложенную голубым кафелем крошечную комнату с ванной.
  - Раздевайся, сейчас мы тебя будем мыть, - сказала пожилая санитарка.
  - Не надо, я сама вымоюсь, - возмущённо сказала девушка.
  - Ну, хорошо, мойся сама, мне легче. Крест снимай.
  - Зачем?! Крест снимать нельзя!
  - Снимай, тебе говорят! У нас с крестом не пропускают. Сдашь его с вещами, будешь выходить – получишь.
Настя покорно и печально сняла нательный крестик. Она вымылась и вытерлась казённым полотенцем. Голую повезли её на машине по тёмному большому больничному двору. Она прикрывалась сумками с вещами и думала: «Значит, так надо, здесь так положено. Меня вылечат», - и успокаивалась от этой мысли.
В отделении девушку взвесили, измерили, и дали рубашку и халат. Потом втолкнули в коридор и заперли за ней дверь. В коридоре было светло, работали несколько телевизоров, и играла музыка.
Навстречу Насте вышли несколько женщин и одна симпатичная девушка. Все здесь ходили как пингвины, и у всех были открытые рты.
  - Здравствуй, я – Марина, будем дружить. Как тебя зовут? – спросила доброжелательно полненькая девушка.
  - Настя. А почему все так ходят?
  - Да закалывают нас. Передозировка лекарств. Я в Литинституте учусь, а ты где?
  - В художественном училище.
И тут Настя заплакала. Слёзы полились градом. Ей так жалко стало всех этих таких несчастных и таких хороших больных!
Настя забыла, в какой она живёт палате, и решила спросить у медсестры.
  - Сестра, можно у вас спросить?
Но медсестра, даже не обернувшись, быстро прошла мимо.
  - Простите, можно у вас спросить?..
Никто не оборачивался, никто её не замечал, будто она прозрачная, а её голос – шёпот падающего снега.
  - Выпустите меня! – закричала Настя, но её никто не выпустил, ни в этот, ни в последующие дни.
Вечером больных накормили гречкой, остывшим чаем, и все выстроились в очередь за лекарствами, с кружками чая в руках, чтоб запить им таблетки.
Насте сделали укол, и насыпали в руку горсть таблеток.
  - А можно я все не буду есть? – неуверенно попросила девушка.
  - Так! Ешь, а то ещё один укол влеплю, - ответила медсестра.
«Зачем же столько?» - подумала Настя, разжёвывая горькие лекарства.
  - Девочки, берите в шкафу швабры - раздался слащавый и одновременно властный голос.
Насте дали швабру, и велели мыть коридор. Она старалась, но швабра всё время выпадала из слабых рук. Каждое движение давалось с усилием и тяготой. Она не выдержала, поставила швабру к стенке и ушла в свою палату.
Ночью Настя встала и пошла в туалет. И тут она ощутила острую боль в сердце. Она упала в коридоре и провалилась в темноту. Когда она очнулась, было светло, приятно, а рядом сидела девушка во всём белом, с длинными светлыми волосами.
  - Анастасия, я твой лечащий врач, Наталья Григорьевна.
  - А… А я думала, что я в раю, а вы – Ангел. Мне вчера было плохо, я чуть не умерла.
  - Это из-за передозировки лекарств. Просто ты очень слабенькая. Я снижу тебе дозу. Как ты себя чувствуешь?
  - Хорошо.
  - Тогда я жду тебя после завтрака в фойе. Поговорим.
Она улыбнулась, встала и ушла.
Настя села на кровати и хотела поцеловать свой нательный крестик, но не нащупав его на груди, вспомнила, как сняла его вчера. Она заплакала, чувствуя своё предательство, свою вину. Наплакавшись, решила прочитать Утренние молитвы, но в сумке не нашла молитвослов. Там лежали только носочки, зубная паста, мыльница и расчёска. Расчёска… девушка отломила от неё два зубчика, сложила крестом, перевязала своими длинными волосинками, которые она выдернула из косы, и получился крест. Потом она вытащила из наволочки нитку, привязала к кресту, и повесила на шею. Из-под рубашки новый нательный крест не был виден. Настя возблагодарила Бога! Тут чей-то противно-ласковый голос закричал:
  - Девочки, на завтрак!
Дали овсянку, компот и яйцо.
«Мне пост батюшка отменил по болезни» - подумала Настя и разбила скорлупку.
После завтрака и таблеток, которых оказалось уже меньше, нервная медсестра с воспалённым взглядом отвела Анастасию в холл, и заперла за ней дверь. Вокруг широкого красного ковра стояли пустые столики с креслами, за одним из них сидела врач Наталья Григорьевна.
  - Настя, присаживайся.
Настя села.
  - Расскажи мне о своей болезни.
Девушка перекрестилась и начала:
  - Когда я ночью молюсь – вижу бесов. Они то – рябят перед глазами, как мелькание улицы в окне трамвая, то – садятся мне на шею и бьют ногами по моим плечам, то – облепляют как удав и пытаются в меня проникнуть через спину.
  - Но ты понимаешь, что это на самом деле не бесы, а болезнь?
  - Начинаю понимать.
  - А голоса ты слышишь? – Спросила доктор, записывая Настины слова в историю болезни.
  - Да, они мне всё время что-то подсказывают, и всё потом сбывается. А ещё, когда я сажусь за стол рисовать – кисти и баночки с красками начинают двигаться и подпрыгивать.
«Надо ей таблетки посильнее прописать», - подумала практикантка Наталья Григорьевна, сочувствуя девушку.
 - Я пропишу тебе ещё витамины, гимнастику и гипноз, и, если хочешь, пропишу ещё бассейн.
 - Нет, не надо гипноз, - закричала Настя, вскакивая.
 - Ну, хорошо, как хочешь. А что, хорошее средство. Ну, если хочешь, можешь сходить в церковь при нашей больнице, Надежда Евгеньевна, разводящая сестра, отведёт. Она христианка.
  - Православная? – С надеждой спросила Настя.
  - Да, баптистка.
  - Я, наверное, не пойду, - сказала девушка и заплакала, нервы её уже не выдерживали.
«Да, совсем она плоха, нужно серьёзное леченье», - решила молодая врач.
Когда Настя ушла, Наталья Григорьевна зашла в ординаторскую, открыла журнал назначений и внесла корректив.
После обеда Насте дали большую розовую таблетку, и на ужин тоже, девушка лежала после этих таблеток почти не вставая.
В понедельник пришла мама. Она сидела рядом с Настей на больничной кровати и читала ей вслух жития святых. Настя почувствовала такую любовь к маме, такое тепло, как в детстве! Мама купила еды на все свои деньги, и попросилась в больнице съесть тарелку каши.
Когда мамочка ушла, вокруг Насти столпились больные, среди которых были три алкоголички и две проститутки из соседних палат. Многих из них не навещали.
  - Дайте мне пакет, что лежит под кроватью, - слабым голосом сказала девушка.
  - Ага! – Радостно подхватила лысая алкашка Валя с синюшным лицом, подавая Насте пакет с едой.
  - Вот тебе, Валя, - яблочко. А тебе, Катя, - булочку, - сказала Настя накрашенной женщине в шортах.
  - А сигарет там нет? - спросила проститутка Катя, залезая в пакет.
Дальше пациентки разбирали пакет, не спрашивая.
Настя проснулась среди ночи с ужасным чувством голода. Радостно вспомнила о передачке, помолилась за мамочку… и нашарила под кроватью пустой пакет… Ей стало очень жалко мамочку, так, что она даже забыла о том, что проголодалась. Тут она услышала в голове мужской голос: «Раз ты отказалась от гипноза, теперь пеняй на себя!» Настя подумала: «Это не бесы! Я больна!», - и от страха закрылась с головой одеялом.
Голос не обманул. Вечером следующего дня, после ухода врачей, медсёстры открыли фойе, и устроили больным дискотеку. Пришли солдатики из второго отделения, они откашивали от армии в психушке. Гремела музыка, больные и некоторые медсёстры извивались под музыку в угаре танца. Маша с соседней кровати привела в палату солдатика, он раздел её до пояса и стал делать массаж… Настя встала, и, держась за стенку, дошла до конца коридора. Там она села на пол напротив уборной и закрыла глаза. Мимо неё пробежали к туалету проститутка Катя с другим солдатиком… Настя с трудом поднялась и пошла к фойе. Там она увидела, как старая медсестра отплясывает с высунутым языком. Настя громко зарыдала и пошла назад по коридору, еле волоча ноги. Тут чья-то рука схватила её и втянула в палату. Настя упала на кровать в темноте.
«Всё, сейчас меня изнасилуют!» - в ужасе подумала девушка, но тут же почувствовала, что её кто-то перекрестил. Зажегся над дверью ночник. Анастасия увидела крепкую старушку со светлым морщинистым лицом. Добрая улыбка её исцеляла Настенькину душу. Бабушка была явно праведной жизни.
  - Слушай меня внимательно, внученька, и ничего не бойся! Мы должны в этом мире постоять за Христа! То, что ты крестик сняла – не хорошо. Бог простит. Я свой крест не сняла, когда меня тридцать лет тому назад за веру сюда заключили, они сами с меня крест сорвали. И сделала себе крестик я тогда почти так же, как и ты.
Настя вздрогнула, а бабушка продолжила:
  - Зовут меня тоже Анастасия, как тебя. Издевались надо мной сначала, когда упекла меня сюда советская власть: били, насиловали, и давали такие таблетки, от которых я опухала и вся кожа на теле трескалась. Много лет так было, потом легче стало. Я жила тихо, о вере своей открывала только страждущим душам, как твоя. И сейчас живу тихо, молитву Иисусову творю. Святая молитва эта – оружие на супостата. Нету сильнее оружия!
Настя смотрела во все глаза и не верила своему счастью.
  - А что за молитва Иисусова такая? Это – читать: «Господи, Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй мя грешную»? – спросила Настя, глядя на бабушку доверчивыми детскими глазами.
  - Да, - ответила бабушка Анастасия.
  - Бабушка, они что же, вас здоровую столько лет здесь держат? – с искренней жалостью спросила девушка.
  - Да, внученька, мы с тобой здоровые. Тебя просто бесы мучают, лекарства тебе не помогут.
  - А что поможет? – перебивая бабушку, жадно спросила Настя.
  - Молитва Иисусова, пост, смирение и самоукорение. Это - главное для исцеления духовного твоего, - сказала бабушка, и крепко перекрестила девушку.
  - Бабушка, я буду за Вас молиться, и вы тоже, пожалуйста, молитесь за меня! Помолитесь, чтоб меня поскорее выпустили, я поняла, что я здорова, и мне здесь делать нечего!
Бабушка Анастасия помолилась на коленях, и сказала:
  - Не беспокойся, тебя выпишут через два дня!
Настя поверила, и робко спросила у Анастасии:
  - Бабушка, а почему ты не помолишься, чтоб тебя саму выпустили?
  - Я свой крест несу.
На следующий день Настю решили отпустить с мамой в домашний отпуск на недельку. Заведующая отделением, пожилая красивая женщина Альбина Александровна загадочно посмотрела на Настю и сказала:
  - Ну, что ж, состояние у тебя заметно улучшилось. Может, совсем я тебя выпишу?
  - Да, пожалуйста!!! – Воскликнула Настя.
  - Ну, хорошо, позвони маме, чтобы забирала тебя завтра около одиннадцати утра. Пусть куртку и сапоги тебе принесёт. Будем документы готовить.
На следующее утро пришла мама. Девушка кинулась ей на шею, потом переоделась во всё домашнее, сдала больничный халатик, постельное бельё и полотенце. Она пошла к маме, стоящей в конце коридора и улыбающейся ей, и тут услышала страшный голос в голове: «Ты мне за всё ответишь!» «Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй мя грешную», - шёпотом сказала Настя.
  - Доченька, ты полежала, подлечилась, скоро совсем поправишься… - говорила Настина мама, ласково глядя на дочь.
  - Ты, знаешь, мама, я поняла, что это – не болезнь. Это бесы на голову мою действуют. Это лечится только постом и молитвой. С Божией помощью! – Сказала искренне девушка.
Светлана вздохнула, надела на дочку старую курточку, обняла, и повела по больничному двору сквозь снежную метель.

                23.12.2018г.