Родня

    На табурете, разбрасывая солнечные зайчики, стояли калоши. Блестящие, черные, новые. Мать выполнила свою угрозу, и все-таки купила их. Ей надоело, что Семён приходил с улицы, вечно в мокрых ботинках. В сапогах было жарко, а в ботинках с калошами будет в самый раз. Сёма прошел к своему столу, делая вид, что он к ним отношения не имеет. Бросил портфель, сел и уставился на ненавистные калоши. Зачем первокласснику, здоровому мужику, девчачьи калоши. Он и так может ходить, не замочив ног. Степан, старший брат, поедая борщ, наблюдал за перемещениями младшего. Ему было пятнадцать, и калоши ему не покупали, хотя, по мнению Семёна, они ему тоже были нужны.  – Сёма, пойдёшь гулять только в калошах, и если я увижу потом мокрые ботинки, пеняй на себя.  За матерью хлопнула дверь. Степан отложил ложку, усмехнулся и сказал: - вот нафига они тебе, всё равно ведь мокрый придёшь.  Ладно, я ушел. Если мать спросит, я во дворе, с пацанами.
    Поделав уроки, Сёма собрался гулять. Ботинки с калошами оказались очень тяжелыми. Так, пожалуй, и ноги отвалятся к концу прогулки,  а если бегать, то вообще помрёшь.  Но главное не это. Никто во дворе калош не носил, и он боялся, что его задразнят. Чтобы не попадаться на глаза друзьям, он решил не вертеться во дворе, а походить по улице, там, где сухо. Придёт сухой, мать посмотрит, может завтра и не заставит их снова надевать. Походив часик по асфальту, Сема попривык немного к калошам, они ему даже стали нравиться. Да и прохожие взрослые поглядывали на него с одобрением. Надо идти во двор, - подумал он: - да и фиг с ними, пусть ржут. Кто из них стал бы спорить с матерью, особенно моей.
   Зайдя во двор, он увидел брата с двумя друзьями, сидевшими в центре двора на катушке от кабеля. Тот помахал ему рукой, и Сёма двинулся к ним. - Вот, смотрите, вот я о чем говорил, – сказал Степан, указывая на калоши: - видали какие. Если бы вот такие большие купить, то ботинки всегда были бы сухие и чистые. Они прям целиком ботинок закрывают, очень высокие. - Ой,  да ладно, закрывают они, - возразил Вовка, приятель брата: - лужу, небось, не перейти!  - Какую лужу,- встрепенулся Стёпан: - эту? Рядом с катушкой простиралась великолепная лужа, метра три в диаметре, залитая мутной жижей. – Ерунда, – бросил он.  Да перестань, потонешь, - парировал приятель. - Сёма, покажи этому болвану, как не перейти! – обратился Степан к брату: -это для нас раз плюнуть. Сёма, внимательно слушавший спор друзей, солидно кивнул головой и тихонько, с краю, зашел в лужу. Глубины не было пока, но что дальше?  Он шагнул ещё немного, ещё, и остановился. Вода доставала уже до краёв калош. - Ну и всё!- заорал Вовка: - всё, какая тут ходьба через лужи. Сёма посмотрел на брата и поймал его укоризненный взгляд. Подумал маленько, вздохнул, и смело шагнул вперёд. Грязная жижа жадно сомкнулась над калошами. Сёма почувствовал, как холодная вода потекла в ботинки. - Ну всё, промочил! А мать ведь просила не мочить, - сказал Степан, и уже друзьям: - ладно, пошли. И они ушли, хохоча и размахивая руками. А Сёма стоял в луже, в мокрых ботинках и чувствовал, как горькие слёзы наворачиваются  ему на глаза.
   - Сёма, это что такое, я же тебя просила. Ты что, специально, назло мне делаешь?  Мать зашла из прихожей, держа совершенно мокрый, жалкий ботинок. Сёма положил ручку, закрыл тетрадь и приготовился получать заслуженных трындюлей.  - Мам, не ругай его, это я, -  сказал Степан. – Что ты? – не поняла мать. – Это я его загнал в лужу.  - Зачем? – у матери округлились глаза. Стёпка пожал плечами, улыбнулся, и подойдя к брату, прижал его голову к себе. – Не ссы, брателло, прорвёмся, –  негромко сказал он.  Мать покачала головой, укоризненно посмотрела на братьев и ушла на кухню. - Конечно прорвёмся, - счастливо улыбаясь, подумал  Сёма: - мы с тобой хоть куда! Вскинул голову, посмотрев на Степана, прикинул: - Надо будет сказать ему, чтобы он уговорил маму, не давать мне больше эти девчачьи калоши.
                Екатеринбург. 20.03.2019