Тост

 Ты знаешь Ююкина? Да, Ююкина. Именно, две «ю»… Какой именно из Ююкиных? Во даешь, несколько знаешь? Ну, этого ты запомнил бы совершенно точно, интереснейшая персона. Большая вероятность, что ты мог встретить его на каком-нибудь застолье или, скажем, просто в какой-нибудь компании, скорее всего выпивающей. Нет, не припоминаешь? Не спешишь? Ну тогда слушай. Ох и Ююкин, в самом деле, что ни на есть легенда.

 Так вот, все мы рождаемся с какими-нибудь исключительностями. Вот товарищ у меня БорщОв, да именно через "О", БорщОв. Умеет пародировать всех ведущих центральных новостей, один в один. Говорю тебе, да так официально с растановочкой, ну дисциплинированно тренируется - целыми днями телевизор смотрит, сторож в доме отдыха. Кто-то хорошо рисует или плавает, спору нет, кому-то дан свыше красивый звонкий голос, как у Робертино Лоретти (пытается что-то напеть, явно, мягко сказать, неудачно). Не, это не про меня. Кто-то может есть и не толстеть-счастливчик, а кто-то пить и держаться так, что жена носа не подточит-мастер. Понял меня, да?

 А тот самый мифический Ююкин, обладает зверским талантом. Этот самородок исполняет тосты так, что все внутри начинает циркулировать, мурашкам на теле места не хватает, необъяснимое что-то начинает происходить с тобой. Как концовка "Шестого чувства" с Уилиссом, смотрел? Вот. Чувствуешь, что тело вжалось в стул и ноги не держат, даже рюмку уже ко рту подносить не охота. Не, это не Ююкин, это какой-то кит-убийца. А с виду то и не скажешь - скромный, не выпячивается. Носит жилетки темных расцветок поверх белой рубашки. На шее затягивает галстук, цветом потеплее, чтобы давал контраста и направлял взгляд на его главное оружие – речевой орган. Короче говоря, все по уму.
Но что в Ююкине особенно примечательно это его внутренняя самодостаточность, за столом он как лев посреди жаркой саваны. Он вальяжен и смертоносно уверен в себе. Во время его тоста лучше освободить рот от еды, дальше в горло может не пойти, проверено на себе.

 Как сейчас помню мою первую встречу с ним. Это случилось на именинах Кольки из шиномонтажки. Собралась хорошая компания. Были, что называется, все «свои», ну почти все, кроме Ююкина, его лично я видел впервые. Он сел почти в углу стола. Голубая рубашка, жилетка и галстук цвета плавленого сырка. Сидел спокойно, ровно, монотонно разгребая вилкой, сложную конструкцию салатов у себя на тарелке. Мы переглядывались с приятелями – мол, чей он будет? С кем пришел? Сидит, все молчит и молчит. Монолитный такой мужик. Глянешь на него - может жизнь у него тяжелая, а может просто стеснительный.

 Застолье стартовало в привычном темпе. Ну, как принято: пропустили первую, вторую, а тут и третья за любовь подоспела. Сидим. Неожиданно встает Ююкин с рюмкой, как гром средь неба. Он мало с кем знаком. Явно его инициатива привлекла всеобщее внимание. Он немного откашлялся – прочистил трубы, так сказать, и приступил непосредственно к тосту. Дальше было чудо – будто реки теплого киселя полились через его связки, минуя ротовую полость, прямо в разряженный воздух нашего завороженного внимания. Говорил он складно, интригующе, красиво невозможно. Томным голосом, с соблюдением всех знаков препинания. Где надо сыграл, на чувствах слушающих, аккуратно добавив драматизма. К середине тоста за столом послышались робкие женские всхлипывания. Вдруг, бац! Ююкин взял мхатовскую паузу, выдохнул. Колька-именинник от волнения громко сглотнул слюну. Ситуация накалилась и Ююкин резко сорвал тишину, будто со второй скорости, продолжив свой победоносный монолог. Контрольным выстрелом стало сравнение автомобиля и капиталистического общества. Наш оратор, тем самым сделал приятный реверанс в сторону именинника. Он заявил, что, мол, колеса главная составляющая машины. Они подобны рабочему классу – принимают на себя все ямы, лужи и несовершенства дорожного покрытия, изнашиваются, дабы сильные мира сего, в лице водителя, продолжали свое уверенное движение. Ююкин закончил. Занавес.

  Публика затихла. На противоположной части стола послышались неуверенные аплодисменты тонких женских рук. За ними, через несколько мест, последовало мужское оценивающее – «Как сказал!» и «О завернул». Прямо напротив, послышались оживленные шушуканья, судя по тональности, одобрительные. Колька на волне всеобщего изумления кратко, но с полной уверенностью в своем решении, пересохшим голосом вынес вердикт: «За такие слова, стоя, до дна!». Никто не сопротивлялся. Над столом эхом разлился гул звонких чоканий. В тот момент я, стоя с рюмкой в трясущихся от волнения руках, поймал себя на мысли, что про Кольку мы уже забыли и пьем, что странно, не за него, а за мастера застольного слова – Ююкина. Это был фурор. Победа в сухую.

 С тех пор он стал звездой местного разлива. На каждом новом застолье он подтверждал свою репутацию. Да что там, даже больше – он прогрессировал с каждым тостом, используя новые приемы. Он не был последовательным, его речь могла начаться после любой рюмки. В этом был некий умно-спланированный момент неожиданности. Он молча вставал над столом и, чуть приподняв глаза, начинал свой тост. А его взгляд… батюшки. Если ты тостуемый, он смотрит, прямо тебе в глаза, ага, вот так, как хищник из засады, но в тоже время как-то, не совсем в глаза, а сквозь них - не по себе становится. Ты для него как гитара: левой рукой зажимает аккорд и правой начинает ритмично дергать тебя за струны – выходит мелодия. Ох и Ююкин… Дошло до того, что на застолья с его участием стали ходить как на концерты, только без билетов. Ююкин каждый раз бил в цель без осечек, как элитный снайпер риторического фронта.

 Как-то был я с ним на юбилее у Ленки Клячиной, ну эта та, что из санэпидемнадзора. И опять он на высоте. Встал ближе к концу, все уже начали трезветь, он как дал свой тост, да так душевно – пришлось напиться по второму кругу. А закончил то опять как интересно – мол, Ленка и ее коллеги, самые богатые душою люди. Видите ли, их душевный фон никогда не отдыхает, потому что, осознавая, на практике весь ужас современной антисанитарии, нельзя оставаться скупым на сострадания человеком. Юбилярша пускает слезу, мы пьем до дна. Да, вот это был человек. Почему спрашиваешь, был? Да может и не был, а есть. Только след его простыл, давно я его не видел.

 В последнее наше общее застолье случилась с ним одна необычная ситуация. Все как всегда, по высшим стандартам людского застолья. Выпивка, закуска, картошечка, мяско поднесли. Сидим. Что отмечали? Эх, хоть убей, не помню, то ли Кондратюк родился 43й раз, то ли 37 было Наташке Беззубовой. В общем, опять все «свои», Ююкин в углу стола. Никогда не опаздывал, надо заметить. Заводские пришли, со снабжения тоже, наши дворовые были – Ломич, Буханкин. Вроде так. Ах точно, был еще один интересный товарищ, грузин Резо или Давид, понял про кого я? Не? То ли он со стороны Беззубовой по работе на рынке, то ли партнер Кондратюка по бильярду – уже не суть. Сидел, если от Ююкина прямую провести, вот точно, напротив. Высокий, статный с харизматичной щетиной – хорош как грузинское полусладкое. Так к тому же не из стеснительных оказался. Хохмил, отвешивал комплименты, в общем, стягивал на себя внимание. Все, мягко говоря, в восторге, подключились к нему и внимают всем его фразам. Я тоже, надо сказать, не заметил, как попал под его обаяние. Сижу, перекидываюсь с ним остротами. Думаю – а Ююкину как наш новый гость пришелся? Может тост по грузинской тематике приплетет? Может же зараза. Гляжу на него, а он угрюмей серой лужи, сидит – глаза нарочито в стену отвел, и нервно трескает картошку. Я подумал – не заболела ли часом наша звезда?

 А хватка грузина все не ослабевает. Дамы начали к нему подсаживаться, облепили как виноградную кисть. Он уже и про пятое-десятое, какой-то старинный стих рассказал и принялся исполнять известную в его краях песню. Да так звучно, глубоко – мурашки побежали. Закончил грузин - все душевно обогатились, а ему Нюта Кульга и говорит: «Красиво конечно, дорогой ты наш, но песня это что, вы лучше послушайте нашего товарища, он такие тосты говорит, просто произведение риторического искусства, я вас уверяю». По столу пробежало многократное «Да, да, да» и одинарное «Ююкин-виртуоз». Кульга, не глядя, повела рукой в сторону Ююкина. Весь стол в массовом порыве, в след ее жесту, повернул головами в направлении легендарного оратора. Но увидели мы не то, что ожидали. На месте где совсем недавно сидел Ююкин, остался только стул с лакированной спинкой и тарелка с истерзанным вилкой куском мяса. Все синхронно переглянулись и огляделись по сторонам. «Может, на балконе?» - предположил кто-то из гостей. «Да сейчас придет, не суетитесь, пошел, наверное, по нужде» - разобрался другой. Но в итоге Ююкина в этот день я больше не видел, впрочем, как и в последующие дни тоже.

 Пропал наш Ююкин. Все дни рождения и новоселья пропустил. Телефон не берет. Куда делся? Точных сведений нет. Может, женился или работает без выходных, уехал покорять своим талантом столицу, а может просто рассказывает свои душещипательные тосты другим людям на соседней улице в маленькой квартирке на, такой знаешь, промаслянной кухне. Ох, этот Ююкин… Поэт кочевник, блин. Корней не пускает. А ведь мы, было, хотели на рыбалку его с собой. На Истру конечно, по традиции. Эх, видно не судьба.