О старости

Жаркое лето. Пот за моими ушами, пот на лбу сидящего напротив человека, стекающий по его вискам. Он утирает влагу платком и мне противно. Противно ощущать своей кожей его платок на его лице. Сухая ткань плотно скользит по лысине, лбу, виску, от небритой щеки к такой же небритой шее - вниз, к распахнутой рубашке, где на голой коже виднеются влажные завитки волос, припавшие к грязной коже. Я отворачиваюсь, мне мерзко и противно наблюдать за естественной потребностью человека. Еду, сглатывая слюну, с ужасом представляя свое бегство от этого мужчины среднего роста, весьма симпатичного, возможно, для какой-нибудь другой женщины. Его запах заставляет меня нервно и на показ дышать в сторону. Я никогда не понимала мужчин. "Как он красив!"- шептала мне моя подруга, не замечая его длинных рыжих волос на руках, ногах, шее, груди... "Какие у него глаза," - замирающим шепотом говорила она, не обращая внимания на мокрые впадины подмышек и грязные туфли под нестираными брюками... Потом эта подруга с раздражением в голосе рассказывала:"...его ужасные манеры... его мама... а ты знаешь, что он..." и в том же духе. Я слушала, с умным видом кивая, что могло обозначать: "я понимаю тебя". А на самом деле я не понимала. Зачем брать это существо и холить, и лелеять, и готовить, и убирать, и целовать в щеку и провожать на работу, потом вздыхая:" когда же ты сам-то, а ..." - и бежать самой на работу, опаздывая и скользя на льду/асфальте, с беспомощной улыбкой принимая знаки внимания от других мужчин... Ухоженных, приглаженных - чьих-то. "Да неужели и мой так? ..."- пару лет возмущенно думает она. А потом... Потом - ах, не все ли равно... И ждет, ждет, что он сам отвалится как-то. Нет, дорогая, не отвалится. Он будет с тобой на всю жизнь. Вначале такой сильный, такой властный, умеющий и понимающий - в конце своей силы и мощи он станет просить о милости и ... ты не сможешь отказать. Ты, сильная вдруг женщина, не сможешь бросить его, ставшего слабым. Не будешь любить, будешь брезгливо кривить губы, проходя мимо с мыслью: " Если бы лет несколько назад... Я бы была счастлива. И не с тобой". Но... все. Вот он сидит с синими прожилками на губах, с фразой в глазах ("Я отдал всю свою жизнь тебе, так пожалей же ты меня теперь"), и та жалость, что ты безжалостно уничтожала к другим, вернется к нему. Ты будешь жалеть его, его потраченную силу, молодость его будешь вспоминать, пальцами брезгливо касаясь жидкой проплешины на потном затылке... А он будет сидеть и милостиво принимать твою жалость, толстыми пальцами держа тебя за руку, за твою некогда изящную руку, любимую кем-то когда-то. Он переживет тебя. И ваши дети будут лицемерно кивать головами, соглашаясь со словами друзей и близких о счастливом браке и об осиротевшем муже, готовым последовать за... Однако... Как много в этой судьбе одинаковых судеб.
Я сидела у окна. За окном мелькали огоньки чьих-то квартир. Я любила и была любима. Против меня сидел старик - отвратительный, усохший, но человек. Он был изыскано одет. Почти труп в роскошных одеяниях. Он смотрел угасшим взором на мою соседку, в профиле которой застыл навеки вопрос:" А если бы я тогда? ..."