Повесть о небесном камне 4. Черный Человечек

   ЯВЛЕНИЕ ЧЕРНОГО ЧЕЛОВЕЧКА. НЕБЕСНЫЙ КАМЕНЬ В ДЕЙСТВИИ

   Зоя не зря мечтала о колокольчике Лебединого Рыцаря. Прошло время, Зоя училась уже в первом классе, и училась не блестяще. Нервы у Елки были в совершенно никудышном состоянии по непонятным Зое и Клаве причинам. Она то и дело срывалась на детей, выводила ее из себя больше младшая. Вот на днях Клавдея исполняла какой-то сложный пируэт и, изящно взмахнув ножкой и чувствуя себя пушинкой, разбила этой ножкой стекло книжного шкафа. Стекло, конечно, вдребезги, а Клавунчик цела и невредима, хотя, пожалуй, несколько огорчена осложнением тренировки.

   Прибежавшая мама обнаружила полную невредимость своего Клавунчика и тут же обрушила на нее весь свой, накопленный за целый день запас гнева, да еще для убедительности потрясла ее за плечи. Клавдея разразилась испуганным ревом, а потом в слезах прокричала: «Помнишь, когда меня еще не было, я пролетала мимо с Боженькой, и выбрала вас с па-а-а-а-пой. Ты меня любить должна, а ты только ругаешь!» Елка оторопела от этого заявления и просто не знала, что ей сказать. Тогда она просто принесла ведро для мусора и совок с веником, а Клавунчик стала вместе с ней собирать осколки.

   В общем, Клаве как с гуся вода все мамины упреки и крики. А вот Зое доставалось заодно, как старшей, да еще за собственную лень и повышенную тягу к игрушкам вместо уроков. 

   Однажды Зоя пришла из школы и не пошла как обычно к бабушке Гале, а осталась сама дома. В тот день в ее дневнике была запись Татьяны Тимофеевны о том, что Зоя не готова к уроку по математике, и стояла красная двойка. Ясно было, что мама за это по головке не погладит. Да и папа тоже. Тимка, порадовавшись хозяйке, снова лег в свой угол досматривать какие-то собачьи сны. Да и не мог Тимка ничем ей помочь сегодня. Вздохнув, Зоя бросила портфель в угол и присела в кукольном углу, где жили Барби с Кеном в своем идеальном супружестве. «Барби, ты будешь Иляна Косынзяна, а ты, Кен, Лебединым Рыцарем. У тебя, Иляна будет серебряный колокольчик», - и Зоя дала Иляне в ручку маленький колокольчик, который Татьяна Тимофеевна подарила ей на первый звонок. Не только ей, конечно, она всем ребятам из класса подарила по колокольчику, но это не имело значения.

   Иляна смотрела на волшебный серебряный колокольчик. Ее держала в заточении злая волшебница, которая очаровала доброго Короля, ее папу, и Иляна могла вызвать Лебединого Рыцаря, который бы спас ее из заточения. Она еще не была уверена, что волшебница полностью злая, и тут появился Черный Человечек. Он возник из тьмы под двухъярусной кроватью, и в первый момент Иляна решила, что это домовая Луша пришла к ней. Но это был совершенно незнакомый Черный Человечек. Он представился другом Иляны, хотя и трудно было поверить его зловеще горящим красным глазкам, но он напомнил ей все про то, как жестоко злая волшебница обращалась с ней, как даже доброго Короля она могла уговорить ругать ее. Тогда Иляна забыла про недобрые красные глаза и стала готовиться вызвать Лебединого Рыцаря. Она собрала в Зоин рюкзачок все необходимые на первое время вещи, ведь неизвестно, куда ее могут спасти. А потом позвонила в колокольчик. Но Рыцарь не появился почему-то, ни в лебедином оперении, ни в каком ином доспехе. Зато появилась Луша. И как только она появилась, глаза Черного Человечка злобно сверкнули, и сам он как-то съежился. Но не ушел, а стал ждать. Луша обратилась к Иляне:

- Здравствуй, моя принцесса. Кому же ты поверила? Посмотри хорошенько в его злобные глазки, он же всех ненавидит и тебя подговаривает стать такой же, как он сам. Та, кого ты считаешь злой волшебницей, это твоя родная мама. Она сама заколдована,  у нее облик той, которая навела на нее чары. А ты хочешь вызвать к себе на помощь Лебединого Рыцаря. Помощь нужна твоей маме.
- А как же ей помочь»? – растерялась Иляна.
- Ты можешь вызвать Лебединого Рыцаря и попросить его помочь твоей  маме.

   Так Иляна и сделала. Она позвонила в свой колокольчик, и от этого чистого звука Черный Человечек съежился, а потом растаял черным дымом. А вместо него появился рыцарь с плюмажем из лебединых перьев на шлеме, и светлый меч его блистал, и светился алый камень в рукояти меча. «О, храбрый рыцарь! – обратилась к нему Иляна, - я прошу вас помочь моей маме, заколдованной злой волшебницей». Тогда рыцарь безмолвно вознес перед ней свой светлый меч, и она в его лезвии, как в зеркале, увидела свою маму с двумя лицами: одно было добрым и любящим, а второе злым и свирепым. Злое лицо разворачивалось к ней, пугая ее, рот раскрывался в хищном оскале. Тогда Иляна заплакала, как маленькая: «Мамочка, повернись ко мне, пожалуйста, ведь я же так люблю тебя и папу!». На злом лице отразилось изумление, потом тревога и неуверенность, черты его смягчились, и вскоре на Иляну смотрело лицо ее родной мамы, смотрело с такой добротой и любовью, что Иляна хотела ее тут же обнять. Но рыцарь убрал меч в ножны, лезвие со свистом рассекло воздух, а Иляна осталась с протянутыми руками.

   Так мама и застала свою Зойку – с испуганным лицом и протянутыми к ней руками, когда зашла в детскую комнату. Елка бросилась к дочке и обняла ее, а Зоя плакала и радовалась тому, что мама пришла, настоящая, ее мама. И тут же со всхлипами призналась в том, что скрывал ее дневник, о двойке и красной записи, а мама совсем не сердилась  и только сказала, что двойки все иногда получают, и она получала, и не страшно, потому что можно исправить. И тогда Зоины глаза повеселели, и когда мама ушла на кухню, она разобрала свой рюкзачок с необходимыми на случай побега вещами и порадовалась, что Луша так вовремя появилась, ведь она уже совсем было поверила Черному Человечку.

   А тут и Клаву папа привел из садика, и тогда Зоя рассказала сестре о приключениях с колокольчиком и Лебединым Рыцарем. И Клава, конечно, ей поверила. Тут Зоя сообразила, что видела в рукояти рыцарского меча какой-то очень блестящий красный камень. «А вдруг это тот самый, из сказки?» – стала она раздумывать вслух. И Клава ее поддержала: «А то какой же еще?»

   КАК ПРИШЛИ БОЛЬШИЕ ПОТРЯСЕНИЯ

   До сих пор Елкин рассказ был плавным и легким, а теперь она стала запинаться и время от времени тяжело вздыхать – видимо, нелегко давались воспоминания этого периода.

   Сначала пропал Тимка, которому исполнилось всего-навсего девять месяцев. У родителей были гости, старые хорошие друзья, но, как это случается, взрослые были слегка навеселе и, когда папа пошел провожать гостей до троллейбуса, за ним увязался Тимка, а потом никто не заметил, как щенок впрыгнул в салон. Уже незадолго до своего выхода один из гостей заметил знакомого щенка, но тот от него шарахнулся и выскочил в новом микрорайоне недалеко от лесополосы. На следующий день Клаус искал Тимку на этой остановке и окрест нее. Потом искала Елка. Неделю искали и спрашивали всех, не видел ли кто-нибудь симпатичного лопоухого щенка с трехцветной шерстью и куцым хвостиком. Находились даже те, кто видел, и поиски продолжались, но недели через две стало ясно, что его не найти и, наверное, его кто-то взял себе, ведь он был такой хорошенький… Во всяком случае Елка и Клаус так говорили своим детям и делали вид, что сами верят в это. А тайком мама плакала так горько, как будто потеряла близкого друга. Собственно, так оно и было. И она знала, что у девочек глаза тоже на мокром месте. Тимка снился им, каждому из них.

   Елка пыталась спрашивать у Луши про Тимку, но та только вздыхала, что знает все про то, что делается в доме, а за его пределами она беспомощна.

   А затем была Перестройка и Война. Война была довольно далеко, за целых тридцать километров от их города, и горожане не слышали грохота пушек и разрывов снарядов в городах Тирасполе и Бендерах. Жизнь в городе продолжалась, и их семья продолжала жить своей обычной жизнью, но папино лицо осунулось и взгляд стал темнее, а мама места себе не находила от волнения, все думала, удастся ли крестной дочек и ее подруге, тете Юльке, вырваться из осажденных Бендер. Как плакала Елка, когда Юлька с семьей все-таки вырвались из Бендер в какой-то промежуток между обстрелами, только все имущество пришлось бросить, даже попугая, которому насыпали полную клетку корма и налили миску воды. Крестная с мужем и сыном Аликом жила у них недели три, пока война не кончилась и они смогли вернуться в свой дом. Дом, к счастью, не пострадал, и попугай оказался живым и вполне здоровым. Дети вскоре стали забывать это слово «война», но для взрослых она еще долго продолжалась.

   В то лето случилось землетрясение, центр которого пришелся на румынские Карпаты. Это было второе в жизни Клавы и Зои землетрясение. Первое они, правда, практически не почувствовали, потому что находились в это время в Херсоне, у бабушки, маминой мамы. Собственно, находились мама и Зойка. Клавочка родилась в ночь после землетрясения, и вряд ли ее воспоминания могут быть полезными. В Кишиневе был тогда только Клаус и, проснувшись ночью от сильного толчка, решил, что началась война. Первое, что он сделал, это нашел военный билет, а потом уже попытался выйти вниз. Это не сразу удалось, потому от толчка заклинило выходную дверь. Да, такое впечатление, что взрослым войны сильно не хватает, спят и во сне видят. Так думала, во всяком случае, домовая Луша, справедливо не причисляя себя к взрослым и вообще к людям.

   А на этот раз трясти начало среди бела дня. Елка мыла Клавочке руки, и тут дом колыхнуло. Зазвенели стеклянные подвески на люстре и рюмки в горке, попадали цветочные горшки с полок на стене. Елка, ухватив Клаву с намыленными ручками, выскочила из дома, не закрыв крана и не захлопнув двери. Благо, что жили на первом этаже. Земля волнами ходила под ногами и было страшно до дурноты, что самое надежное на свете, земля, сейчас так подводит. Зоя гуляла на улице с подружками и прибежала к маме и сестре, как только начались толчки. Это землетрясение не было разрушительным, пострадали разве что самые старые постройки и никто из людей. Но боялись потом долго, некоторые даже ночевали во дворе, на раскладушках и в палатках. Елке потом примерно месяц чудился звон стеклянных подвесок люстры. Причем, где угодно и очень явственно. В это время ее начинало плавно качать из стороны в сторону. Тогда нужно было посмотреть вверх и убедиться, что люстра неподвижна, но звон продолжал слышаться. Тогда Елка стискивала свои руки и сжимала зубы, чтобы не поддаться панике. Это помогало и вскоре все прошло.

   Все прошло и продолжало проходить. Однажды Зоя и Клава с бабушкой Галей пришли на родник возле моста и увидели, что он почти иссяк. Он издавал еле слышный лепет, и даже бабушка Галя едва разобрала, что он шептал. «Я ухожу… Ищите небесный камень, клад… ищите ключи к нему… Ключи…»

   Клава громко заплакала, и у Зои из глаз пролились щедрые слезы.
- Бабушка, он умирает? – плакала Клава.
- Нет, милая, он только уходит, в землю, а там родится снова куда-нибудь еще. Люди землю потревожили, кровь на ней пролили безвинную, вот земля и гневается. И вы уходите, уезжайте, куда судьба покажет. Ищите камень небесный, счастье свое. Здесь его теперь нет.

   Бабушка сильно одряхлела за последнее время, голова ее дрожала, а бледно-голубые глаза уже мало что видели, даже сквозь очки. Но видели далеко.

   Судьба объявилась звонком из далекой России. Папу Клауса звали работать в молодой волжский город, звал старый друг. Елка с Клаусом и полдня не просомневались, что им делать. А почему бы не пожить еще и в России? Конечно, трудно будет отвыкать, а потом снова привыкать… Они не знали, что дети уже оплакали расставание с родными местами. Ночью Елка все-таки посоветовалась с Лушей.

- Луша, мы решили переехать далеко отсюда. Ты с нами?
- Ну, ты даешь, подруга. Куда же я без вас? Я же не кошка, чтобы оставаться на пепелище. Мне важнее человек, - гордо добавила домовая.

   В АМАЗОНИЮ!

   Так семья вскоре очутилась в далекой Амазонии*, близ древних Девьих** гор, в городе Тольятти. Жизнь семьи здесь оказалась вполне суровой, под стать древнему названию этих мест, связанному с девами-богатырками, когда-то жившими в этих местах. Вдалеке от друзей долго привыкали к новым местам дети, а взрослые просто зарабатывали на жизнь, не гнушаясь продажей на вещевых рынках кое-чего из нажитого имущества.

   Впрочем, этот трудный период сравнительно быстро перешел во вполне благополучную и обеспеченную жизнь. Ни войн, ни землетрясений здесь как будто не предвиделось, вроде можно было вернуться в прежнюю счастливую жизнь. Но что прошло, то прошло, и даже дети не вспоминали еще долго о чудесном камне и Лебедином Рыцаре.

   Иные истории на время пришли в жизнь. И их тоже рассказала Елка, настаивая на том, что и они имеют самое прямое отношение ко всем предыдущим и тем более последующим событиям. Потому что небесный камень был в это время где-то далеко и глубоко, а, может, и под самым носом, но никто, даже маленькая Клава, его уже не встречали. Даже Луша появлялась все реже, или маме самой было не до нее. Такой жизнью могли бы быть довольны абсолютно все трезво мыслящие реалисты, которые радуются, что люди, наконец, опускаются с небес на землю. Да и кто стал бы отрицать, что земные радости тоже на свой лад очень недурны?

* Амазония – старинное название области Жигулевских гор, встречается на картах середины пятнадцатого столетия, считается, что связано с легендами о богатырках, живших тут возможно, сарматского происхождения.
** Это и есть нынешние Жигулевские горы, название в память об амазонках, богатырках, живших тут встарь.

   Продолжение следует. Всю повесть можно прослушать на моем подкасте https://anchor.fm/315 в моем же озвучивании.