Любити любовь

«В начале было Слово...» – слово определило имеющуюся ныне разумность человеков… «…И Слово было у Бога. И Слово было Бог» – словом Бог созидал и созидает наш мир, с этого начинается Бытие, этим продолжаются все Писания и… пока, слава Богу, не заканчиваются последним словом Откровения, более известного под прозванием Апокалипсис…

Именно поэтому ДЛЯ НАС предельно важно то, что вне слова мы не можем, не способны постигать ни мир, ни свою душу. Язык как система оперирования словом определяет сознание, и искажение смысла важных, определяющих человеческую сущность слов создаёт извращённый взгляд на сущностные вопросы жизни.

В результате мы не только не понимаем друг друга, но и не понимаем и самих себя. И это влечёт за собой множество как бы сначала неочевидных, но весьма деструктивных следствий и последствий, начиная с разложения культуры с моралью и заканчивая разрушением цивилизаций.

Предлагаю исследовать одно такое сущностное слово – как бы одно, но «одно» в смысле – единственно важное, определяющее всю жизнь и судьбу человеков, и даже цивилизации. Это слово – ЛЮБОВЬ.

В настоящее время под любовью понимают всё что угодно. Это называется «размывание понятия», НО когда речь идёт о любви, которая, по сути, есть основа всего Божьего творения, всего мироздания – вполне уместно говорить о разрушении, начиная с понятия и кончая… концом всего.

Чтобы всё запутать и дискредитировать (разложить), надо включить рассуждения и суждения ума – этот подход давно известен, начиная с образа безобразного «лукавого», именно начиная – это его «работа». Чуть ли не все наши беды – от такого лукавого подхода, вполне быстро приближающего тот самый «конец всего».

И вот сейчас, когда идёт речь о любви, почему-то всегда внимание уделяется не столько самому явлению, получившему соответствующее ему название, сколько уяснению различных точек зрения и мнений о том, что это такое. Так понимание становится непониманием, и так возникли такие разноплановые понятия, как «христианская любовь», «платоническая любовь», «плотская любовь», «любовь к природе», «любовь к стране» и всякая прочая «любовь», от кулинарной до типа космической…

Если попробовать прояснить у конкретного человека, что для него есть его любовь, о чём именно он говорит, когда некие свои переживания (и какие именно?) называет любовью – мы тут же, невольно даже, перейдём в исследование проблем жизни этого человека, а вовсе не исследованием «любви» как особого явления душевной жизни.

Но поскольку мы намерены вести речь именно о любви, то всё же необходимо определить, о чём именно говорим, – в противном случае все наши толкования и мнения будут вовсе не о любви, а о чём-то разном, но при этом будет подразумеваться, что говорим об одном и том же.
Такое называется симулякром – созиданием чучела того, чего на самом деле не существует, где «не существует» – не имеет сущности и смысла. Подобное складывается в условиях неуважения к слову – при убеждённости, что слово не сможет говорить само за себя.

Любовь и пытаются заменить таким вот симулякром. Духовные светочи образно это назвали «люциферическим ядом». Образно, но однозначно.

Именно поэтому не может быть никакой «христианской» любви, нехристианской и всякой прочей. Слово «любовь» цельно, а значит, неделимо и явление, которое оно обозначает. Поэтому, чтобы уйти от кривотолков, следует просто определиться:
есть ЛЮБОВЬ – и есть ЧТО-ТО ИНОЕ, к любви не относящееся.

Разумеется, существуют словарные определения любви, но что они дают? Они дают толкования понятия теми или иными философами, в той или иной культуре или эпохе, и снова всякий раз речь идёт о толковании, а не о сути… хотя бы философической.
И при этом часто в словарных источниках отмечается, что слову ЛЮБОВЬ «присуща обширная терминология».

Если разделить разные виды любви по их чувственному, эмоциональному воздействию или проявлению, как это сделали с помощью слов древние греки, то это вроде бы более понятно и более честно. Это – «называть вещи своими именами».
И весь нынешний философский базис, нужно признать – оттуда. Но и тут при желании можно всё запутать. Но при правильном желании можно устремиться к наивысшей Божественной любви – агапэ, восхититься и исправиться…

Многообразие русского языка не уступает грекам, поэтому очень странно, что у нас всё – любовь и ко всему типа любовь. Особенно в последнее время – «любовь» даже к стране, и не к своей, а чужой – как в песне «Гуд бай, Америка»…
НО! – может так вот лучше?! Ведь из полного мрака сразу видишь свет, и к нему можешь рвануть без всяких лишних слов и словоблудий…

И Христос пришёл не к праведникам, а к тем, кто был на дне мира, кому было нечего терять – они были готовы приобрести новую жизнь, даже ценой смерти…

Хотя и греки с мышлением, построенном на многоОБРАЗии языка, быстро восприняли христианство с Благой Вестью, и Новый Завет писался на греческом… НО это было после того, как приходил и проповедовал иудей апостол Павел.

Мы обычно по-простому, особо не кумекая, довольствуемся поверхностным знанием смысла слов и ориентируемся на расхожее понимание. И крайне редко пытаемся уточнить глубинное значение слов, имеющих отношение к чувствам, душевным или духовным состояниям – тут жешь надо в душу заглядывать, а где она?! Её существование даже не все признают.
То есть мы обычно разговариваем на мёртвом языке и не выражаем ничего существенного – ибо существенного мы вовсе не знаем. И потом получается, что постоянно обманываем себя пустыми словами и обманываемся…

Дать информацию относительно происхождения слова и связей слова с соответствующим явлением помогают этимологические исследования. Однако по слову «любовь» информация либо недостаточна, либо противоречива.
И всё же попробуем прояснить его значение – быть может, это поможет лучше понять, что есть любовь в нашей жизни и для чего она. Начнём с обращения к этимологическим словарям, точнее – кратко пройдёмся по тем смыслам, на которые они нам указывают.

А они преимущественно сообщают, что слово ЛЮБОВЬ происходит от древнего корня *leubh- «алкать», «прославлять». На основании того, что от того же корня английское love, немецкое liebe, санскритское lubhyati, латинское lubet.
Но в славянорусском языке родственное от того же корня слово любой имеет иное значение: «всякий, каждый».

Макс Фасмер даёт более развёрнутую этимологию, но выводит термины из «праславянского», «общеславянского» языка, не имея для этого историко-логического и лексического основания. Языков этих мы не знаем, славянские родоплеменные формирования были бесписьменными.

Посмотрим только русские слова, пусть в данном случае их считают как бы производными.

*Любо.  Корень: -люб-; значение: приятно, по душе; оценочная характеристика ситуации, чьих-либо действий как приятных, нравящихся кому-либо.

*Любовь. Корень тот же: -люб-; значение: высокая степень положительного чувства по отношению к кому-либо, чему-либо; чувство расположения, симпатии к кому-либо; чувство горячей сердечной склонности, влечение к другому человеку; любовные отношения и т.д.
 
Итак, если рассматривать только русское ЛЮБОВЬ, то оно происходит от праславянского *ljubъ, от которого в числе прочего произошли: древне-русское и старо-славянское любъ, русское – любо, любой, любый «дорогой».

Теперь попробуем этимологию связать с Библией, в основе которой терминология иврита. Используем русскую транскрипцию: ЛЮБО, ЛЮБОВЬ = ивр. ЛЕВ (сердце, чувство, разум); ЛИБА (сердце); ЛЕВАВ (сердечный, задушевный). Получаем значение: пришёлся по сердцу, вызвал восторженные, положительные эмоции.
И наиболее распространенный термин в Библии, звучащий 648 раз, ЛЮБОВЬ = ивр. ЛИБЕВ (пленять, очаровывать); ЛИБУВ (привлекательность, миловидность).

Отсюда утверждается, что русские термины «любо» и «любовь» являются транслитерацией (передача слов другим алфавитом) библейских терминов ЛИБЕВ и ЛИБА. Образы, фонетика и графика с учетом транслитерации совпадают, соответствуют религиозной традиции и исторической действительности в период возникновения слов-понятий.

Таким же образом от ЛИБА произошло латинское libido – желание, страсть, стремление, сексуальное желание, половой инстинкт – одно из основных понятий психоанализа Фрейда.

В Новом Завете, писавшемся на греческом, практически всюду используется агапэ, глагол – агапао, означающие возвышенную, духовную любовь, связанную с Божественными свойствами.

Во множестве словарей пишется, что слово ЛЮБОВЬ якобы образованное от ЛЮБО и означает жажду, желание, а желать – это хотеть, иметь стремление к чему-либо; печалиться, горевать о ком-либо, сожалеть, скорбеть.
В старославянском словаре, а также в словаре Срезневского: «жажа, жажда» – отсутствие влаги, безводье, сухость, желание; «желанник» – любленик. «Желанное» – одно из трёх свойств души – воля: душа от трёх частей есть, то есть это значит, имеет три силы: словесное, и яростное, и желанное.

Если «любовь» связывать со словом «желание», то совсем уж непонятно, как именно эти слова связаны, если у них нет общего корня. Оказывается, тут усматривают похожесть звучаний, но эта похожесть – с др.инд. lubhyati (lobhayati).
При этом в переводе с того же санскрита слово hayati означает «ненавидеть, идти, звучать». В связи с чем др.инд. lubhyati переводится как «страстное желание, жажда, похоть» - на основании второй части слова, которая и указывает на желание (стремление, движение). И слово «любовь» сомнительно объясняется словом «желание».

В.В. Ляшенко из др.-инд. слов lubhyati выделяет две части: lub и hyati, has, hayati. В lub он обратил внимание на такую первооснову, как lu. Есть множество сходных слов, и у всех имеется общее, связанное с такими значениями, как свет, сияние, соединение, распространение, счастье. Например, здесь же известные нам lux (лат. свет, сияние, день, блеск, ясность, слава, спасение); lustro (ит. блестящий, глянцевый), lustig (нем. весёлый, радостный), luck (англ. счастье, удача).
Во второй части – значения: hay, hayati – «звучать», «идти», has – «улыбаться, смеяться». В индоевропейских языках имеется множество слов с этим корнем, значение которых иное: хай (крик, опытность, иди, ступай, пусть), хайэ (юж.русс. «слава»), haju (карельск. «ум, разум»), heil (нем. «благо, счастье, спасение, слава»), holy (англ. «святой»), high (англ. «высокий, главный»).

Одним из значений слога «ha» в санскрите является возглас прославления солнца. Он означал копьё, убивающее быка, что символизировало переход от лунного культа (культа быка, коровы) к солнечному культу.

Обратившись к памятнику древнерусской письменности «Велесовой книге», читаем: «Только молясь богам, имея чистыми Душу и тело, будем жить с Праотцами нашими, в богах сливаясь в единую Правду». И узнаём, что нужда побуждает нас к действию установления связи, соединения, дабы мы, установив эту связь, насытили свою нестерпимую… жажду единения. Эта жажда есть та сила, которая не просто желает себя насытить и поэтому просит утоления, а это та исконная жажда, которая наполняет нас движением жизни, силой жизни. И это вполне соотносится с понятием любви.

Таким образом, слово «любовь» на поверхностном (бытовом) уровне уже давненько связано с тем, что желанно, что услаждает и радует, с надеждой и желанием. На глубинном же уровне его смысл связан с распространением света, спасением, соединением.

А вот с подачи Михаила Задорнова: слово ЛЮБОВЬ происходит от сочетания «ЛЮди БОга Въедают». Красивое толкование, возвышенное. И понятное к тому же. По мнению Задорнова, слово образовано из начальных слогов, из «оборванных» корней.
Однако в русском языке аббревиация как способ словообразования начала использоваться только с конца XIX века. В языке слог или звук сам по себе не выражает значения, если только не совпадает с какой-либо морфемой или словом.
К тому же форма именительного падежа «любовь» – относительно поздний вариант. Более ранний, пришедший из праславянского языка, звучал как ЛЮБЫ, с ударением на последнем слоге.

При всём описанном многообразии почему-то даже не рассматривается такое предположение. Хотя многие исследователи считают, что существительное любовь образовано от глагола любити.
Так вот, «добавление суффикса к основе глагола образует существительные со значением предмета, который подвергается действию, названному глаголом, от которого соответствующее имя существительное образовано» - это по правилам русского языка.
Значит, слово ЛЮБОВЬ образовано от глагола ЛЮБИТИ при помощи суффикса (привитого «корешка») -въ-, который придаёт дополнительный смысл «воздействие, вхождение, соединение».

И теперь попытаемся обратиться к «психологическому» уровню души (психе – это душа) понятию любви (упаси Боже, это не о «научной психологии»). Душа – это как бы «ёмкость» для исправленных желаний – исправленных с эгоистического стремления получить на стремление, на потребность в отдаче. Достигая свойства отдачи, душа становится оператором Духа.

Почему говорят, что Бог есть любовь?
Потому, что Он есть Творец и в творении соединяет несоединимое – соединяет в себе всё. В этом «разрезе» любовь есть такое духовное состояние, которое содержит в себе потенциал соединения, а значит, является путём из мучительного чувства отделённости одной души от духовной системы «общей души».
Говоря совсем уж обыденно и по-мирски, любовь – единственное «средство» преодоления одиночества отделённости.

«Человеческое существование … и героическое, и невозможное: человек, осуществляющий себя, одновременно пребывает в бесконечной боли одиночества и безграничном счастье единения».

Наше постоянное стремление к единению при невозможности его окончательного достижения наполняет нашу жизнь неким трагизмом, «одиночеством отделённости». Как бы мы ни старались, мы всегда остаёмся одиноки, ибо само одиночество является одним из условий ЦЕЛИ нашего человеческого существования – духовного развития, которое возможно только через движение соединения, а это по-простому и есть движение по преодолению одиночества. Такова программа…

«Рецепт» как успешного духовного развития, так и простого «психологического комфорта» даётся Иисусом Христом: «Господь Бог наш есть Господь единый;
и возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею, – вот первая заповедь! Вторая подобная ей: «возлюби ближнего твоего, как самого себя».

Если я воспринимаю другого как такого же человека, как и я, и не воспринимаю себя как свою эгоистическую исключительность, тогда мы с этим другим обретаем возможность увидеть друг друга, понять и почувствовать друг друга – ведь теперь есть чем видеть и чувствовать – всё соединяющей любовью.
Тогда я понимаю, что любовь представляет собой не желание что-то иметь, а является в основе всей жизни и условием моего наполнения, которое возможно только через единение себя с чем-то/кем-то, выходящим за мои пределы. В этом единении мы обретаем счастье, становясь частью чего-то большего. Общей души, Бога, для христиан – Тела Христова.
Тогда любовь – это не только чувство, и не совсем состояние, – это уже СИЛА, действующая в нас.

Безо всяких сомнений, даже такая любовь всё же будет пристрастна и избирательна. До тех пор, пока мы не вышли за наши мирские пределы. До тех пор, пока отделены и имеем свою определённость. Мы существуем в определённом мире, в наших действительных связях и переживаниях есть не «нечто и некто», а вполне определённые ЧТО и КТО.
Если мы действительно любим, то любим не абстрактно, а весьма конкретно, избранно, путём единения с вполне конкретными сущностями этого мира.
Поэтому, побуждаясь любовью, мы узнаём свои и чужие границы (а они обязательно есть, ибо всё, что явлено, так или иначе отграничено), своё и чужое отношение, выбирая то, что нам наиболее подходит (что может насытить нашу жажду к единению), несёт нам добро и благо, что наиболее полезно.

Таким образом, мы приходим к выводу, что нет никаких разных смыслов любви – смысл у неё один, и разница лишь в том, насколько мы вникаем в языковые смыслы, в свои желания, отношения, намерения и поступки – это на бытийном уровне. На духовном – насколько исправлены наши свойства с получения на отдачу.

Дело не в том, иметь или не иметь, получать – не получать. Дело в намерении отдачи – а оно реализуется в том, как мы будем относиться к другим – с любовью или без.

Нет более смысла распространяться о сложностях, превратностях и отвратностях эгоистической любви, которая, по сути, есть не отдача, а обмен, торг, а в худших проявлениях – паразитизм.

Да, слова – это лишь термины, обозначающие и отражающие то, что мы уже на своём уровне познали. Но даже если использовать нашу убогую терминологию – она у-БОГА-я. И своими возможностями тех, кто хочет понять, подвигает к пониманию. К пониманию того, что Бог – это начало и причина всего, Высший разум, свет, любовь. Это то, что есть, что всем управляет, но в материальном мире не существует.

Другими словами, Бог – это Источник, это действие, – то есть глагол, а не существительное, несмотря на традиционное деление частей речи. Для нас Бог определяется не в мозгу с его линейной логикой, а живым ощущением действия Его в нас и на нас, и никак иначе.

Точно так же – и любовь. И она для нас определяется только живым ощущением действия в нас и на нас. «Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нём». Те же самые ощущения, даже рука не поднимается написать «сходные» - такие же точно!

Примечание.
Не претендую даже на околонаучность сего повествования, это только взгляд околодуховного свойства.