Порадуйся за меня, подруга!

     Здравствуй, подруга! Давно не писала тебе. Светка, пишу, а у самой слёзы на клавиатуру капают, но ты не радуйся, они не от тоски – от счастья. Я в очередной раз влюбилась. Две недели назад, в моё дежурство, привезли на скорой очередную жертву ночных прогулок. Черепно-мозговая. На затылке и челюсти – трещины, нос сломан, но это ничего – шрамы украшают. Я его как ребёнка выхаживаю. Какой мужчина! Положительный, интеллигентный, осветителем в театре работает. Близость у нас пока духовная. Я не форсирую, вот выпишется, и уж тогда… Ты бы видела какими глазами он на меня смотрит: синяки ещё не сошли, и белки красные, но сколько во взгляде нежности и восхищения! Сажусь к нему на кровать, измеряю давление, а рука его к моей ноге прикасается, не могу описать, что в этот момент со мной творится.
     Дома по вечерам я ему готовлю: щи серые, курочку в духовке, салатики, несмотря на трещину в челюсти он хорошо кушает. Стою у плиты и всё о нём думаю, и знаешь, подруга, ком к горлу подкатывает так его жалко, такой он беззащитный, такой… ну вот опять слёзы. А зовут его – Арсений. Помнишь, ещё в пору неопытной юности, мы с тобой одновременно влюбились в гитариста из соседнего дома? Его так же звали. До сих пор вспоминаю, как он выходил в подъезд с гитарой, и начинал петь Городницкого: «Тихо по веткам шуршит снегопад…». Помню, тебе он безумно нравился. А ему не нравились курящие девочки, а ты ведь в пятнадцать лет уже курила, и от тебя всегда табаком пахло. Я с ним полгода встречалась, а ты на меня обиделась страшно. Ну, что я тебе рассказываю, ты всё это и так помнишь. А бардов я до сих пор люблю и с удовольствием слушаю. И представляешь, Арсений говорит, что поёт свои стихи под гитару. Видать судьба! Ты мне диагноз поставила – депрессия, но вот выхаживаю я своего Арсения, и от депрессии следа не осталось. Ничто так не стимулирует к жизни, как новые отношения. Я вся в предвкушении. Ах, скорее бы, скорей! Так хочется близости. Как подумаю об этом, вроде и не зря живу. Тебе конечно на эту тему рассуждать трудно, у тебя всего-то в жизни три мужика было. Но, хоть порадуйся за меня, подруга!
     Р.S. А как наш Лёшка? Как всегда пьёт и шляется?

     Привет, Анюта! Очень за тебя рада. Ты я вижу, не скучаешь, и это правильно, стареть лучше без скуки. Пока Арсений твой в больнице, ты проверь его на ВИЧ, микоплазму, хламидии. Работа в театре – всегда риск. Театр, он ведь не только окультуривает.
      Анюта, я тебе не как врач врачу, как подруга подруге говорю: не увлекайся бардами, от их нытья одна только скука, слушай классику, лучше – Моцарта. Моцарт он всё лечит, душевные травмы в первую очередь. Держи крепче своего осветителя, ну, а если и в этот раз ничего не выйдет, не депрессуй, а то опять растолстеешь, как три года назад, когда Лёша тебя бросил. А с возрастом толстеть всё страшнее, диеты уже не помогают. И запомни: не копи обиды, душевные травмы трудней телесных лечатся, это я тебе уже как психиатр травматологу говорю.
     P.S. Не обижайся на то, что я тебе скажу, но послушай меня, заведи лучше собаку, оно и по прокорму выгоднее, и любовь у неё к тебе будет настоящая. А вообще очень рада за тебя, подруга!

    Прости, Светка – опять плачу. Я потому плачу, что перестала над собой смеяться. Что же мы как суки лаемся? Знаешь, когда Лёшка к тебе ушёл, мне одного хотелось – облить тебя медицинским спиртом и поджечь. Но права ты – нельзя копить обиды. Давай уже встретимся, напьёмся и поболтаем как раньше. Ведь кроме как с тобой, мне и поговорить по душам не с кем.
     А ведь ничего не вышло у меня с Арсением, из больницы выписался и в тот же день перестал на звонки отвечать. Нет, не катит у меня с бардами.
     Три дня назад на корпоративе познакомилась с одним Анестезиологом – это у него вместо имени. Бывший врач, а теперь – ночной волк, байкер, увлекается мотоциклами. Меня прокатил один раз. Как это здорово нестись быстрее ветра по дороге, прижимаясь к широкой мужской спине пахнущей кожей и металлом. Провели ночь вместе. Горячий мужчина! Но что толку – он мотоциклами увлекается, у него их три, а баб я думаю вообще без счёту. В такого не влюбишься, слишком брутален, а я – травматолог, я мужчин жалеть привыкла.
     Ещё раз прошу, прости меня, Светка. И я тебе всё прощаю, и даже Лёшу. С детского сады мы с тобой дружили, никого у меня ближе тебя не было.
    
     Привет, Анюта! Прости и ты меня. Самое страшное – лишиться рассудка, это я как психиатр говорю. Знаешь байку, как в психушке различить, кто есть кто? Надо плюнуть встречному в лицо. Если в ответ даст по лицу – санитар, заплачет – пациент, плюнет в ответ – врач. Прости меня, Анюта, что я на твой плевок плевком ответила. Я с детства тебе завидовала, ты всегда была удачливее меня. В детстве мальчики с тобой заигрывали, меня не замечая. В юности парни со мной общались, только потому, что я твоя подруга, да и то, будто из жалости. Что уж говорить о взрослой жизни… Я столько недополучила... Когда ты вышла замуж за Лёшу, зависть моя к тебе стала чёрной. Сильный, красивый, умный, талантливый. Я сразу в него влюбилась. И ты это видела, но только посмеивалась надо мной, да подшучивала. Ну, кто я такая чтобы ко мне ревновать – мышь серая. А я семь лет по ночам плакала, думала: ну почему всё ей, почему всё ей? Всю взрослую жизнь я покупала лотерейные билеты, но ни разу мне не удавалось выиграть. Только раз в жизни мне и повезло – с твоим Лёшей. Анюта, прошу, умоляю, прости меня за него!