Тревога!

   Тревога! Тревога! Тревога!
   Бей в баобаб! Бей в баобаб! Бей в баобаб!
 - Попробуй поднять мои чувства - они весят тонну!, Да, я худА, - чернокожая Твигги перескакивала с одной струи Ниагары на другую, но ты ещё поплачешь!
   Под радужным потоком постаревший Плохиш с другими членами мирового правительства срочно переписывал манифест закабаления народов и его чувства не весили ни грамма.
   Тревога! Тревога! Тревога!
   Спеленатый Кибальчиш с железной койки зубами пытался дотянуться до барабанных палочек, он плакал горючими слезами, но поднести спичку было некому!
 - Тиму-ур! Тиму-у-р!, - прорывалось сквозь кляп.
 - Чего тебе надобно? Одулянсоньён?, - палатная сестрица Алёнушка не снимая наушников поглаживала электрошокером страдальца, - Козлёночек ты мой.
   Радуга раскинулась над полями, уже не столь чистыми как в песне.
 - Пр-роклятая!, - грозились мужики, - Всё из-за тебя!
 - Сколько МАХ-ов требуется, чтобы стереть гадину в порошок? Ответь, Александр!
 - От десяти до пятидесяти, смотря как махать? Ноги вместе, руки шире, и-и-и, начали!
   И тут бабка Гламурья съязвила: "А вдоль дороги эти... из Гос-Космоса стоять, хи-хи-хи".
 - Штрафу ей! Штрафу! Шоб мало не показалось!
   Отец Исчадий возопил так, что радугу смыло.
 - Затянем друзья. Шаго-о-м марш, - предательский комок подступил ему к горлу. "Вражина!" - сглотнул он комка.
  "Светит незнакомая звезда-а..."
 - Не забудьте пересчитать лучи. Если больше пяти - бегом сообщать куда следует.
   Тревога! Тревога! Тревога!
<...>
   Пафнутий закрыл ленту новостей.
 - Ничего интересного, ску-у-чища, - перебинтованная мышка с грохотом свалилась со стола и рассыпалась.
 - Ну и хрен с ней - завтра починять стану.