Письма нашей юности ч. 6

Здравствуй, Таня!
Привет тебе из летнего Заполярья!
Таня, получил я от тебя вчера письмо, а сегодня решил ответить. Благо сегодня воскресение и у меня есть свободное время.
Слушай, Таня, неужели ты всерьез думаешь, что я  в самом деле буду поднимать вопрос о преимуществе одной из половин рода человеческого?
Это я о том, что ты писала, мол, я склонен считать недостатки «слабой половины».
Нет, я далек от мысли считать и сравнивать достоинства и недостатки каждой из половин, а, тем более, начинать «дискуссию» о том, кто виноват в том, что это – редкая случайность: свадьба парня, пришедшего из армии или флота, с девушкой, которая все-таки дождалась его.
Ведь жизнь куда сложнее слащавеньких романов, в которых уже виден конец, приторно-слащавый уже в самом начале чтения.
Я, знаешь, Таня, больше поверю сказкам, которые кончаются свадьбой, да и то потому, что после свадьбы начинается уже скорее басня, чем сказка.
Ну ладно, хватит об этом.
Да, задается вопрос: читала ли ты 3 том Альфонса Додэ?
Если да, то ты читала первый роман, я, правда, не помню его названия. Точнее, не помню имен, входящих в название, то есть, он называется примерно так: «Имярек старший и Имярек младший». Вот в нем и показана одна из представительниц вашего пола «во всей красе». Нет, нет, я не считаю вас всех такими, иначе среди кого я бы стал искать свой идеал? Да и тебе я бы не стал доверять так много своих дум. Так что можешь гордиться: ты «реабилитируешь» свой пол!!!
Вот, кажется, я ответил на ваш вопрос, конечно, невысказанный. А теперь немного своей «военно-морской» жизни. Дела идут, как и срок службы, на убыль. Правда, их не стало меньше, зато они стали интересней. Почему? Да потому, что меня теперь меньше заставляют делать чужой работы, а больше стал делать своих дел, а эти почему-то всегда интересней. Да, теперь я отслужил уже 1,5 года, т.е. половину срока.
Мне осталось прослужить день, ночь, день и начало следующей ночи (конечно, полярных) и я поеду на гражданку «создавать материальные ценности».
Ну, а теперь:

Я Север не видел таким:
Удивительно прекрасен,
Он, оправившийся от зим,
Вероятно, очень счастлив.

Он дарит свет и тепло.
А солнце, забыв про сон,
Круглосуточно потекло,
Светя со всех сторон.

Сопки покрылись ковром –
Зеленых деревьев и трав.
Лишь вершин серебро
Украшает снегом ландшафт.

И море плещется тихо,
Уставшее после штормов,
И чаек, счастливых, шумиха
Встречает после дорог.

И снова
          гул
               дорог зовет
Туда,
        где
             море поет,
Где   
       на
           много
                миль
                вокруг
Остались
               лишь ты
                да друг.

Ну вот, пока и все. До свидания! Пиши! Жду!
Сашка!.
1971 год, 20 июня.


Здравствуй. Сашка!
Не знаю, какие приключения ты еще испытал, - думаю, не все были очень приятными (я почти уверена в том, например, что твоих денег на билет не хватило, как ты там выкручивался – об этом я еще надеюсь узнать), но так или иначе, ты теперь уже должен быть на месте, и все, что тебе пришлось испытать, для тебя уже становится воспоминаниями.
На большое письмо я не настроена сейчас. Но кое-что хочется тебе сказать. Во-первых, в последнем номере (№7) «Молодого коммуниста» есть очерк  «Зерно таланта». Я бы хотела, чтоб ты его прочитал.
Во-вторых, я все-таки хочу привести эту мысль Ван Гога, которую я тогда так и не смогла вспомнить дословно:
«Цель определится со временем, вырисуется постепенно… Ведь набросок становится эскизом, а эскиз картиной лишь по мере того, как начинаешь работать более серьезно, углубляя и уточняя свою смутную первоначальную мысль…».
Пожалуй, больше ничего путного я не смогу написать, хотя еще что-то нужно было сказать, - уже поздно, глаза слипаются.
В общем, жду твоего письма. Не тяни, ведь у нас мало времени.
Ну, пока. Всего тебе доброго,
Таня.    20.07.71.


Здравствуй, Таня!
Привет тебе из Заполярья!
Да, да, Таня, я наконец-то в Мурманске и даже в своей в/ч. Прибыл я сюда за 3 часа до окончания отпуска. Так что будь теперь твердо уверена, что в скором времени я в Саратов не попаду, отсюда так запросто не смоешься, да я, надеюсь, ты и не захочешь, чтобы я переступал порог закона. Ну, а по закону, впрочем, чем черт не шутит, может, по закону и попаду. Пока ничего даже и похожего не намекается, так что отсыпайся спокойно – я не смогу потревожить твой сон и поэтому буду охранять его. Это – коротенькое вступление. Ну, не совсем, правда, коротенькое, это, по-моему, уже мелочи.
Ну, а теперь о конце моего путешествия. Я чувствую, ты жаждешь узнать дальнейшие мои приключения (без них у меня никак не выходит, отчего бы это?). После того, как я зашел в самолет, я уселся у первого иллюминатора. Я отлично видел тебя и безуспешно пытался выдать свое присутствие. А потом нас потащили, уже с воздуха я бросил последний взгляд на Саратов и… проснулся уже в Москве, когда все выходили. Таким же манером я проспал и дорогу в аэровокзал. Я сел в Быково, а проснулся, когда уже был в центре Москвы у аэровокзала.
Выйдя из автобуса, зашел в аэровокзал, сдал чемодан и встал в очередь за билетом, после чего решил предусмотрительно узнать цену билета. Оказалось, что у меня не хватает на билет ровно 30 копеек (не считая, что билеты на автобус до Внуково и от аэропорта до Мурманска стоят по рублю). Только попрошу без паники…
Ведь в Москве живет мой дядя, и я ему позвонил. Рассказал ему, как дела дома, и вкратце намекнул на свое бедственное финансовое состояние. Он назначил мне место свидания, я ему – свои приметы. Мы не виделись уже 5 лет. Потом мы встретились. Поговорили, я взял деньги и побежал в аэровокзал.
И тут слышу, что на этот самолет, на который рассчитывал, я уже опоздал – хоть назад, в Саратов, лети. Но, тем не менее, я встал в очередь и взял билет… на последний самолет (он ушел через 2 часа после намеченного).
Ну, а все остальное – без приключений. В часть приехал на 3 часа раньше срока. А сейчас я на вахте, стою дневальным по КПП – ваши проходные, только вахтерами стоят моряки. А здесь сейчас холодно: +10°С и ветер. Зато светло, хотя уже 3 часа ночи, я пишу без дополнительного освещения.
Кончаю писать уже днем. Сейчас опять на вахту.


Здравствуй, Сашка! Получила вчера оба твоих послания. Пожалуй, весь вечер я вчера думала о твоих письмах,  о тебе, о себе. И мысленно было уже готово серьезное большое письмо. Но написать его не удалось, а сегодня…
Сегодня неожиданно изменилось мое местопребывание и, соответственно, изменился несколько и образ мыслей. Так что «большое серьезное»  письмо ты получишь  немного попозже. Ты ждешь подробностей? Итак, о местопребывании. Помнишь, как добросовестно я знакомила тебя с саратовскими медзаведениями? Так, видимо, я старалась не для тебя, а для себя. Корпус хирургической клиники (помнишь, на пути от парка к набережной?) сердечно принял меня в свои покои. Не пугайся, ради бога, - всего лишь аппендицит. Правда, ходят пачками, мнут меня, и я вижу, как им хочется найти у меня что-нибудь поинтересней (говорят, тут в последние дни, в основном,  аппендицитом занимаются, а им ведь тоже хочется разнообразия). Но меня аппендицит вполне устраивает, и радовать их я не собираюсь.
А как хорошо все начиналось… Рассвело, но солнце только собирается  взойти, а мы с одной девчонкой бежим по дороге в сторону пруда… Тишина, безлюдье, хорошо… Если б ты видел, как я корчилась на травке за переездом!  Тишина, безлюдно, машин еще нет…
Но это уже скучно. В общем, спортивное мероприятие закончилось в отделении острой хирургии. Может,  потому  что я здесь личность не очень определенная (в смысле диагноза), кормить меня не хотят, завтрак не дали, а скоро уже будут сутки, как я ела в последний раз. Теперь я с тайной надеждой жду обеда. Слава богу, я предусмотрительно захватила «Жана Кристофа», но хотя это вещь увлекательная, но как пища не ахти калорийная…
Саша,  мне очень грустно читать третье твое письмо. Любаша принесла мне его только что. Смогу ли я ответить на твои вопросы?!...
Хотелось бы еще с тобой поговорить, но нет бумаги. Завтра принесут девчонки, тогда я еще напишу.


Добрый день, а, быть может, вечер или утро, все зависит от того, когда ты начнешь читать письмо. Ведь может быть и такое, что ты не захочешь его читать сразу, а отложишь «на потом». А я пишу вечером (фу, какой вечер? уже 10 минут первого). Я пишу…
А о чем? Писать о погоде и природе не хочется. Нет-нет, ты не подумай, Таня, что они мне перестали нравиться. Просто я не «великосветский человек», чтобы все время скрываться за разговорами о погоде, ведь за ними так легко прятать мысли и чувства…
Нет, так не пойдет. Я чувствую, что пишется что-то не то. Совсем не то, получается какое-то бездумное письмо, в котором так и сквозит тоска и грусть. А ведь, по существу-то, мне и грустить не о чем. Ну, представь, о чем может грустить человек на службе?!? В данный момент я: «Сыт, одет, обут», жизнь идет плавно и размеренно, как раз с таким количеством небольших неожиданностей, которые не дают скучать, но и не вводят в подавленное состояние.
В общем, жизнь у меня идет запрограммированная на строго научной основе. Я бы сказал даже, что жизнь моя – оптимальный вариант для «Homo sapjens». Все в меру: и труда и развлечений, и забот, и отдыха. Даже о «гражданке» вспоминаешь как о чем-то далеком и уже не столь необходимом, я бы сказал, что очень-то туда и не тянет. Да и куда ехать? Разве что только к матери, чтобы еще и еще смотреть на это красивое лицо, лицо самого родного человека, который не забудет меня до конца, хотя, если честно признаться, я был непутевым сыном.
А ехать в Волгоград? Там меня уже никто не ждет, разве что кто из однокашников задаст при встрече стандартный вопрос: «Как жизнь, - прибавив для того, чтобы подчеркнуть старые отношения и не показаться банальным, - старик?». И даже не дослушав слова «нормально», умчится на автобус.
В Саратов – хватит… Ехать на край света за феей? Я уже не уверен, что хоть одна из фей мечтает встретить меня. А все остальное есть и тут. Кроме, пожалуй, книг, но «было бы желание, все остальное приложится».
Вот, видишь, я, кажется, внял твоим советам и веду жизнь «добропорядочного среднего моряка» без примесей эмоций и каких-то выдуманных фантазий. Что ж, я, быть может, такой и лучше (для других), ведь с такими «средними» спокойнее. Они не выкинут ничего, не взбудоражат прошлого и не заставят мечтать о будущем, то есть, с ними никаких хлопот. Ведь так оно спокойней, а спокойствие – великая вещь!!!!!!!!!!
А я не хочу быть спокойным, я хочу метаться и искать, пускай, иногда и терять, но ради того, чтобы находить, пусть даже новое, и снова и снова искать. Чего искать? А всего: фею, которой я предан (пусть она и не думает обо мне), родник, который вольет в меня новые силы для поисков, отдав часть силы Родины с ключевой водой; себя, наконец. И пусть эти поиски порой наивны и смешны, и порой, это поиски внутри себя, но искать, искать даже просто цель или беспокойства, лишь бы кровь кипела, а сердце бешенно рвалось из груди: вперед, еще немного, пока я смогу биться и пусть оно остановится где-то на пути к цели. Знаешь, Таня, если б я был рыцарем, то на своем гербе я приказал бы выбить такие слова: «Бороться и искать, найти и не сдаваться!» (Каверин «Два капитана»). Если ты внимательно смотрела мой дневник, то там, наверное, видела такое сочетание букв: БИИ, НИНС – это первые буквы девиза.
Так что степенного человека из меня не получается пока. Это, быть может, и есть «инфантильность». Если это так, то я за нее, лучше так жить, чем добропорядочным мещанином. И пусть говорят, что я идиот, что я не знаю, что мне надо. А я знаю, чего я хочу: жизни. Жизни, которая бурлит и клокочет, которая бьет и которую надо побеждать, жизни – которая, как сноровистый конь, пытается выбросить тебя из седла на обочину и которую надо приручить, чтоб она стала верным и горячим другом. Я хочу попасть в водоворот и бороться с ним, наслаждаясь самой борьбой, а не только целью. И самое страшное, чего я боюсь, это борьбы с призраком – есть у боксеров такое выражение: «бой с тенью», когда бой ведут с воображаемым противником, но все же лучше бороться так, чем никак. Я же не бревно в струях медленной реки и не послушный флюгер, а человек, пусть и не совсем разумный. Что ж, что можно исправить – исправим, но не дай бог успокоиться на достигнутом. Это – смерть, смерть меня, как человека настоящего и рождение нового человека, человека – мещанина и себялюбца, равнодушного и безразличного.
О-е-ей! Что это я все о себе да о себе, ведь не такая уж я и интересная персона, чтоб не наскучить тебе такими длиннющими письмами. Немного напишу в ответ на твое письмо. Таня. Так точно ты подобрала стихи Вертинского, что мне стало жутко.
Вообще стихи я люблю, хотя не всегда понимаю их сразу (что делать, я не всегда удовлетворяюсь внешней красивостью и пытаюсь вникнуть в междустрочие), но на этот раз это было слишком трудно…
Ну, об этом хватит.
Нет, наверное, это слишком. Я с этих пор, наверное, буду писать такие коротенькие письма, как и ты.
До свидания! (А когда оно будет?)
Жду ответ! Чем больше, тем лучше.
Сашка.
17 августа 1971 г.

P.S. Вчера был месяц, как я улетел от тебя.



продолжение http://www.proza.ru/2019/03/28/850