Рассказ бывалого геолога

Рассказ бывалого геолога

Сразу после войны, году в сорок седьмом, но может и раньше, точно уже не помню, меня направили в экспедицию на Горный Алтай. В те годы везде медную руду искали, а я уже успел поработать после окончания техникума на Урале по этому полезному ископаемому. Начальником у нас была баба, средних лет, но уже известная в геологии своими открытиями. Вот только запамятовал, как ее звали. Помню только, что по месторождению, которое мы открыли тогда, она вроде докторскую защитила. Строгая была и властная. Если что не по ее сделали, могла так отбрить по «матушке», не хуже любого портового грузчика. Меня назначили старшим техником и еще ответственным за провизию. Время было голодное, со склада мы получили только крупы, что-то похожее на муку и какие-то рыбные консервы в ржавых банках. Остальное, сказали в тайге добудете. А добывать то чем? На весь отряд выдали один карабин и десять патронов к нему. У кого-то из местных еще «берданка» была, а патроны с мелкой дробью, только воробьев пугать.
Полазили мы две недели по горам и долинам, и наша начальница поняла, что с такой кормежкой мы долго не протянем. Вызвала меня к себе, дала карабин и два патрона. И сказала, как хочешь, а без добычи не возвращайся. Я еще патронов попросил, мол карабин не пристреленный с двух выстрелов могу не попасть. Но она ни в какую, больше не дам. В помощники мне дали морячка-фронтовика. Его комиссовали по контузии, и он к нам завербовался. Мужик высокий, здоровый, косая сажень в плечах, но одно слово контуженый, с придурью. Три часа мы с ним бродили, но ничего стоящего из дичи нам так и не попалось. Назад возвращаться без мяса никак нельзя, все ждут, провожали нас и смотрели голодными глазами. Передохнули мы и решили еще по долине пройти вдоль хребта. И тут нам повезло, вижу с горы спускаются в долину два архара, видать подкормиться решили. Морячок их тоже увидел, и уже от радости хотел было заорать чего-то, но я ему показал, чтоб рот закрыл и не звука. У архара слух хороший и животное осторожное, если чего почует сразу уйдет. Прикинул  по какой тропинке они пойдут и мы метрах в трех повыше от нее залегли за камнями. Ждали долго, морячок мой ерзать уже начал от нетерпения, да я и сам засомневался правильно ли выбрал место. Но тут где-то метрах в двадцати от нашей лежки из-за скалы первый архар наконец-то показался и встал. Ну, думаю, почуял что-то и сейчас уйдет. Но он воздух понюхал, еще постоял немного и пошел на нас. А морячок давай меня в бок толкать, мол стреляй. Пришлось его слегка по башке врезать, чтоб успокоился. А сам прикидываю, если нас не учуял, то может близко подойти, вот тогда в упор и буду стрелять, чтоб наверняка. Архар начал, осторожно ступая по камням, приближаться, второй за ним. Морячок, видя это, стал издавать какие-то внутриутробные звуки и подрагивать ногами. И вот первый баран почти поравнялся с нами, я прицелился. Но тут вдруг этот контуженный схватил камень, поднялся во весь рост и с криком: «За Родину! За Сталина!» и что-то еще по матери, кинулся на архара. Баран сразу не понял, что происходит и замер на месте. Морячок в два прыжка оказался рядом с ним и занес камень над головой. Тут архар наконец вышел из ступора и отпрыгнул назад, слегка ударив морячка передними копытами. Морячок на ногах не удержался и кубарем покатился вниз по склону. Архары сделали несколько прыжков и скрылись за скалой. Стрелять я не мог, меня душил смех. Да и сейчас, как вспомню удивленного архара и морячка, с красным, перекошенным от натуги лицом и с камнем над головой, стоящих напротив друг друга, опять смех разбирает.
Архара я в тот раз все-таки подстрелил, хоть и полазить по горам пришлось. Потом нашел в долине морячка, сидит на пеньке с виноватой исцарапанной рожей. Извиняться начал, якобы патрон сэкономить хотел. За это он барана на спине до самого лагеря тащил.
Но морячок этот, хоть и фронтовик, оказался не из храброго десятка. В середине полевого сезона у нас появился горный отряд. Мужики копали шурфы и канавы. Я, как геолог, делал свою работу, отбирал образцы  пород и заносил в журнал их описание. Когда этого материала накопилось много, решили перенести эти камни в базовый лагерь. В помощники мне опять этого морячка подсуропили. Он сразу в горный отряд переметнулся, так как здесь денег больше платили и кормежка получше. К вечеру мы подошли к лагерю, уже начало смеркаться. В лагере никого, еще из маршрутов не вернулись. Смотрю и не пойму, из продуктовой палатки что-то торчит. Подошли поближе. Тут я, хоть и впотьмах, разглядел голову медведя и одну переднюю лапу. Морда у него была чем-то вымазана, похоже он нажрался чего-то и уснул. Я к этому времени, по случаю ружьишком разжился. Ружье так себе, одностволка, курковка, но лучше чем ничего. Но была у него одна неприятная особенность, иногда после выстрела гильзу заклинивало, и выбить ее из ствола можно было только шомполом. Оставлять медведя было нельзя, в любой момент могли вернуться люди и неизвестно как бы он себя повел. Решил попробовать пристрелить его или хотя бы отпугнуть. Если медведь один раз пришел, он может опять повадиться приходить. Я морячку объяснил, чтобы стоял рядом и держал наготове шомпол. После выстрела быстро передаю ему ружье, он выбивает гильзу и я сразу перезаряжаю. У меня было два патрона с пулей и несколько с картечью. Первым я зарядил с картечью, а патрон с пулей держал в руке наготове.  Мы подошли поближе к палатке. До медведя оставалось шагов двадцать, дальше идти я не рискнул. Морячок, как договаривались, рядом встал, в руках шомпол. Вскинул ружье, прицелился и выстрелил. Сразу, не глядя, ружье в сторону, а у меня его никто не берет. Поворачиваюсь, а морячка и след простыл, только треск стоит в лесу как он удирает. А мишка тем временем пробудился, морду поднял и начал подниматься. Я понял, что промазал или легонько задел его, что еще хуже. Убегать было нельзя, это только раззадорило бы зверя, и в два счета он бы меня настиг. Хорошо шомпол морячок с собой не унес, а на землю бросил. Я быстро выбил гильзу, зарядил ружье пулей и встал наизготовку. Медведь уже к этому времени вылез из палатки, встал у входа и смотрит в мою сторону. Стрелять я боялся, а вдруг опять промажу, тогда мне конец. Так мы с ним минуты две простояли как вкопанные. Я с нацеленным на него ружьем и он, изучая меня и нюхая воздух. Потом он зарычал и, повернувшись ко мне задом, медленно пошел в тайгу. У меня отлегло, я тогда посчитал, что как будто второй раз родился.
Морячок со страху блуканул и всю ночь пробродил в тайге. Только под утро пришел в лагерь. В горный отряд он не вернулся. До конца полевых работ ходил рабочим с геологами в маршруты. Когда в поселок вернулись, он взял расчет и уехал. Больше я его никогда не видел.