Хроники Гнуммских Лет

Давным-давно жил на земле страшно свирепый, но очень добрый александровый краскозавр по кличке Гнумм. Все его очень боялись и обходили стороной. Поэтому он был нелюдим и все дни просиживал в своей берлоге у стены для рисования. Ростом он был чуть-чуть повыше хоббита, но коренастый и жилистый, с большими гоблинскими скулами и высоким эльфийским лбом. На лбу его красовалась тотемная татуировка в виде двух половинок луны с обратной стороны. Только роду Краскозавров удалось в древние Дотуманные времена увидеть ту сторону небесного светила.

С тех пор минуло много лет, и очень многое изменилось. Мир был совсем не тот, и Гнумм всё чаще размышлял над смыслом бытия, перечитывая мемуары, да выводил на стене для рисования новые, никому не ведомые знаки, которые ему диктовал внур. Внур – гордость каждого краскозавра, и у Гнумма внур был не самый плохой. Скорее даже наоборот, один из лучших. Многие краскозавры завидовали Гнумму, часто на него за это обижались и подолгу не разговаривали с ним. Этот печальный факт и послужил причиной отдаления и одиночества Гнумма.

В лесу, в далёкой пещере скрывался Гнумм от людских глаз и, только лишь, безлунными тёмными ночами выходил из своего убежища, чтобы поохотиться на сверчков и лягушек, или попугать заблудившихся собак.
Вот и в этот раз, выбравшись на волю, потянул он привычным движением ноздрей воздух и насторожился. Две половинки луны на лбу Гнумма потемнели и вспыхнули причудливым эбонитовым узором. Что-то было не так.
Последнее время Гнумм замечал, что всё больше суеты и паники возникало у местного лесного населения. Куда-то ушли всей деревней фурболги. Кочевые телеги лесных троллей перевозили какой-то хлам из одного конца леса в другой. Чаще слышались звуки боевых рожков и отдалённый гром армейских барабанов. Воинственные оркские камаюны на больших медведицах иногда пробегали мимо и больше не возвращались. Над лесом нависала тень чего-то непонятного, поэтому пугающего и мрачного.

Хрустнула ветка, и Гнумм насторожился. Из кустов показалась голова большого рослого шанга. Шанги были в общем-то безобидными существами, добродушными и немного стеснительными. Благодаря своим размерам, они могли не бояться в лесу никого, разве что крупного медведя или василиска. Разъярённого шанга так никто и не видел, но поговаривали, что зрелище это не для слабонервных.
Шанг улыбнулся и вышел на поляну. Он был в обычном шанговском уборе – кепче, за спиной – походный рюгт. Он не видел Гнумма, которого закрывала довольно крупная, поросшая мхом каменная глыба. Стянув тяжёлый рюгт, шанг присел на поваленный ветром ствол эвкалипта и занялся своим обычным делом – медитацией

- Привет, - сказал Гнумм, оторвавшись от рисования на камне.
Шанг вздрогнул, но ничего не ответил. «Общение с духами не терпит суеты» – так думали все шанги до единого. Он домедитировал до логического конца и только после этого протянул когтистую семипалую лапу.
- Сргунт, - представился он, - Из рода шангов.
- Я Гнумм, - сказал Гнумм, - Мы краскозавры.
- Ящерицы, что ли? – заинтересовался Сргунт, - Завр – это же ящерица.
- Сам ты ящерица, - сказал Гнумм. – Краскозавры происходят от Ельсей. Ельси же – родственники эльфов и людей. Правда, нормального елься сейчас не найти, повывелись. Но мы – александровые краскозавры – не меняемся уже несколько эпох. С самых Дотуманных веков.
- Ладно-ладно, - пробурчал Сргунт, - я знаю. Шанги не любили, когда их кто-то поучал. И даже если не знали чего-то, всегда спорили до последнего. – Что бы такое сделать? Может, в Посылань сходить?
- Сходи, если время есть. Можешь, запузырить несколько пузырей по дороге, если не трудно.
- Что за пузыри? – удивился Сргунт. – Не прозрачные, надеюсь?
- Один прозрачный, другой непрозрачный, - ответил Гнумм.
- А-а-а! Ну, ладно, давай.

Сргунт был добрый и часто всем помогал. Тем более, он всё равно шёл в Посылань, и ему было совсем нетрудно запузырить пару пузырей, прозрачных или непрозрачных. Тем более, ни для кого не было секретом то, что шанги лучше других умеют это делать. И Сргунт знал это.
- Пока, - сказал он, пряча пузыри в рюгт, - Скоро опять, может, зайду.
Он шагнул в заросли и скрылся из виду, оставив взгляду Гнумма, лишь, покачивающиеся кусты сухого карместа.

«Н-да, ну и дела», - подумал Гнумм, - «Надо же, - живой шанг. И какой здоровый. Вот бы Орленгу рассказать – не поверит».
Он давно уже не видел Орленга, который много путешествовал по Скалоземью, бывал на Синей земле и в Копландии. Он и сейчас, верно, бороздил какие-нибудь просторы какой-нибудь Бренландии. Откровенно говоря, Гнумму часто не хватало Орленга, с его добрыми интересными историями и искренней добротой, свойственной только денотсам. А Орленг был лучшим из всех денотсов, которых видел Гнумм, а видел их Гнумм немало. Да и вообще, Гнумму порядком поднадоело отшельничать. Он жаждал встретить хоть кого-то из своих старых знакомых.
«Да, хоть, Уткнара,» - подумал Гнумм. Этого глуповатого, но не злого антрагонда он воспринимал спокойно, иногда даже учил кое-каким премудростям, самым простейшим. Мозг антрагонда был устроен очень просто и при всём желании не мог впитывать больше информации, чем было отпущено ему судьбой. Но Гнумм был терпелив.
Словно на призыв Гнумма на поляну, как с неба, свалился сам антрагонд Уткнар, собственной персоной.

- Глюм-глюм, - сказал он, - Крш-хр-чпок.
- Ничегошеньки не понял, - отозвался Гнумм. – Опять по-своему талдычишь. Давай, по-грымски.
- Крыло, говорю, болит, - сказал Уткнар, - Вот и упал. Видел, какую петлю сделал?
- Не-а,- сказал Гнумм, - Некогда мне, дел много.
- Рисуешь настенную живопись? - поинтересовался Уткнар.
- Да, так пузыри выпузыриваю. Щас семь уже запузырил, и ещё два. И осталось ещё несколько.
- А-а, - понимающе крякнул Уткнар. – Есть хочешь?
- Да, - ответил Гнумм, - Только потом. Ночью.
- А щас что же?
- Ну, можно и сейчас.
- Ты Жангу не видел? – спросил Уткнар, - Может, она тоже пойдёт с нами на охоту?

- Я вообще-то здесь отшельничаю, а не за Жангами слежу и другими ермингами. – съехидничал Гнумм, - Не видел я её сто лет.
- Ну, пойдём же, пойдём, есть хочу я, – почти простонал Уткнар и взмыл над молодым кустарником мерзулла.
Гнумм вытащил из-за камня лёгкий охотничий кидак, сеть, верёвку, топор и пару бумерангов. Немного подумав, он положил сеть и топор обратно.
- Пошли, - крикнул Гнумм и, пригнувшись, рысью побежал в направлении неторопливого полёта антрагонда Уткнара.
– Видишь чего, нет? – Гнумм размашисто шагал меж древних стволов лопуса, пугая комаров и лягушек.
- Тс-с. Вижу пару колченогов. Там, за деревом, - Уткнар приспустился и порхал над самой землёй, - Готовь бумеранги.
Гнумм насторожился. Он достал бумеранги и расправил веревку. Уткнар присел на ветку старого дуба.
- Давай, только осторожно, - прорычал Гнумм и двинулся в сторону беззаботных и ни о чём не подозревающих колченогов.

Колченоги, как обычно, стояли на поляне и поедали грибы. Один из колченогов был, видимо, самец – повыше и с ярким окрасом в области шеи. Второй – самочка – был пониже ростом в холке и более хрупкий на вид.
Раздался свист бумеранга. Колченоги, как один, присели на задние лапы и бросились врассыпную. Но не тут-то было. Откуда ни возьмись выпорхнувший Уткнар с разинутым клювом и сучковатой дубиной в когтях, погнал их прямо на затаившегося Гнумма. Колченоги в панике неслись, куда ни попадя, бешено переглядываясь и выкрикивая разнообразные колченожские междометия. Гнумм, сосредоточенно замерев, размахнулся и накинул верёвку на шею колченогу-самцу. Колченог сделал ещё шагов шесть по инерции и рухнул наземь. Уткнар с Гнуммом напрыгнули на добычу и придавили её к земле.
- Ну, доставай кимфору, - пропыхтел Уткнар

-Не могу, - сказал Гнумм,- Брыкается, - и указал глазами на колченога.
Несколько ударов дубиной по голове привели колченога в чувство миролюбивого смирения, и он просто жалобно заржал.
- А-а, успокоился, - обрадовался Уткнар, - Где, там, наша кимфора?
Гнумм достал из рюгта небольшой бидончик и поднёс его к голове колченога. Уткнар надавил на выпуклости за ушами животного, и из прорези на лбу в кимфору потекла мутная оранжеватая жидкость. У колченогов не самки, а самцы являлись кормильцами в семье и давали что-то вроде молока из специальных желез на лбу.
Выдоив колченога, друзья отпустили его и принялись за трапезу. Они поровну разделили колченоговое молоко и, сорвав по большому грибу, начали свой ланч.

- Да, так и с голоду подохнуть можно, - захлёбываясь молоком и давясь грибом, промычал Уткнар.
Гнумм молча всасывал молоко и не намерен был отвечать. Он дожевал гриб и икнул.
- Слушай, Гнумм, расскажи, чем, хоть, занимаешься? – спросил наевшийся Уткнар.
- Да, чем, чем. Тем же самым, что и всегда. Рисую я на камнях. Да, пузыри иногда запузыриваю, - неохотно начал Гнумм.
- Ну, и как пузыри? – не унимался настырный Уткнар.
- Вы все такие, антрагонды, назойливые, или только ты? – возмутился Гнумм, - Пузыри, что ли не видел?
- Да нет, вроде, - не моргнув, проскрипел Уткнар.
- Ну, обычные пузыри, в которые ты погружаешь свои мысли и пересылаешь кому-нибудь, кому это надо. Они получают необходимую информацию и запузыривают что-нибудь тебе. Это для коммуникации, ясно, птица? – вкратце изъяснился Гнумм.
- Сам ты птица, - неожиданно обиделся Уткнар, - Слушай, научи меня запузыривать, а?
- Тебе-то зачем? – удивился краскозавр Гнумм, и даже его внур зачесался и задёргался, - Ты-то чего с этим делать будешь?
- Я жажду общения с обитателями нашей планеты, - глубокомысленно произрёк Уткнар и важно напыжился, - Мне есть уже, чего запузырить.
- Ну-ну, - сказал Гнумм. Он привстал и нежно взял пальцами зелёный лист молодого клёна. – Полшестого. Пора бы обратно.

Краскозавры легко определяли время по листьям деревьев. Для этого им был дан внур, который никогда не ошибался относительно абсолютных космических истин и универсальных законов Земли. Всё, что было нужно – это несорванный молодой лист дерева или кустарника. Деревья всегда хорошо чувствовали время. По траве тоже можно было определять время, но она могла быть примята или повреждена многочисленными путешественниками, и поэтому могла ошибаться на минуты и даже часы.
Они допили молоко, попрощались, и разошлись в разные стороны. Гнумм шёл, немного ссутулившись, уверенной походкой. Оглянувшись, он увидел взлетевшего антрагонда Уткнара, неторопливо удалявшегося в сторону далёкой линии Синих Гор на горизонте. Лёгкий покачивающийся полёт Уткнара притягивал взгляд. Но Гнумм повернулся и твёрдо зашагал дальше. Он шёл навстречу шелестящему лесу и весёлому ветерку. Солнце, смотрящее на всё происходящее сверху косыми лучами, просто ласково грело. Оно никуда не шло. Оно просто молча катилось по небу в направлении заката. Вечерело.