В трущобе...

«Все мы - потерянное поколение»
Э. Хемингуэй.

Потерянному поколению посвящается

Когда Шурик - молодой мужчина приходил к себе в цех, по цеху прокатывался нехороший гул все обменивались кривыми улыбками, и показывали на него глазами и Шурик пожимал плечами. Что тут такого, как будто это первый раз. Он давно работал в своём цехе слесарем, а на него все смотрели как-то странно, и не могли к нему привыкнуть. Если кто смотрел на Шурика, то видел, что это был симпатичный мужчина, среднего роста, с черными глазами, и черными, немного сросшимися на переносице бровями. Но он не внушал никакого уважения. Все его иначе, как Шурик, и не называли. Шурик, он и есть Шурик. Он и для родной дочери Шурик. Впрочем, его дочь Ирка очень любила. Когда он приходил домой, Ирка говорила своей компании:
-Ребята, выметайтесь, Шурик с работы пришёл, пусть поспит спокойно. А, компания у Ирки собиралась многочисленная. Пили, смеялись, пели всякие несуразные песни, рассказывали скверные анекдоты...
Щупик жил в центре города, в районе, застроенном старыми порой дореволюционными домами, в так называемом старом городе. Это было страшное, проклятое Богом и людьми место, в котором обитали те, кого по праву называли отбросами рода человеческого – пьяницы, наркоманы, воры, заключённые. Весь район состоял из одно- и двухэтажных полусгнивших домиков. Попадались и красивые, новые здания, но это были дома сомнительных бизнесменов, что ещё больше увеличивало дурные слухи про эту местность. Вот в таком районе и находился дом Шурика. Это был настоящий котёл порока, рассадник всякой гнили и нечисти. Представьте себе гнилой, трухлявый пень, насыщенный червями, короедами и прочей нечистью. Вот такое впечатление производила и эта трущоба. Если зайти внутрь этого дома и рассматривать его, он удивлял странностью обстановки: гнилые стены и красивые вазы на полках, грязь и икона на столе. Роскошь соседствовала с нищетой, порок со святостью.
В доме, кроме Шурика, Ирки, его жены Ольги, за стеной жила ещё одна семья - дальние родственники Шурика: Владимир, его жена Галя и их дочь Женя. Это была страшная семейка. Глава семьи Владимир или как его называли: Вовка постоянно сидел в тюрьме, наркоманил, продавал наркотики.
Такими же были его жена и дочь. Вот какими были обитатели этого старого дома.
Ирка просыпалась поздно - часов в 10. Она долго лежала в кровати, блаженно жмурилась от пробивающихся в окно лучей солнцам водила пальцами по простыни, чувствуя тёплую, мягкую ткань. Но, надо вставать. Она подходит к зеркалу, смотрится и недовольно размышляет про себя. Ирка похожа на грузинку со своими густыми бровями и длинными, черными волосами.
-С чего бы это? - думает она.
-А, это из-за Шурика, - недовольно считает она, -это он похож на грузина.

 
Шурика, как и матери, естественно, нет. Они на работе. Ирка себя не обременяет ни работой, ни учёбой. Зачем ей это. Вот скоро придут подруги и повеселимся. К ней на колени прыгнул её чёрный котёнок, которого она называла Будулайчик.
-Вот гульнём, Да Будулайчик!
Ирка блаженно зажмурилась от луча солнца, светившего ей в лицо, и крепко сжала рукой лапки Будулайчика. Но, пока делать было нечего, Ирка ходила по квартире и будто в первый раз рассматривала странную обстановку. Особенно привлекла её красная ваза. Эта ваза светилась в полумраке, как языческий жертвенник или некий маяк. Как будто внутрь наложили раскалённых углей, так она мерцала кровавым, полупрозрачным, призрачным светом. Было немного жутко смотреть на эту вазу. В ней было что-то страшное и демоническое. Все было темно, только ваза мерцала в темноте, как вампирический символ или демоническая жаровня. Хотя на дворе и стоял день и лучи солнца лились в комнату, но крошечные окошки пропускали их так мало, что в глубине комнаты царил полумрак и сюда очень вписывался подобный светильник. Он порождал в душе тревожные мысли. А, Ирку, несмотря на "весёлую" жизнь, временами охватывала беспричинная тревога и грусть. Случалось, эго чаще всего в пасмурный дождливый вечер. На душе у девочки становилось так больно, будто там скребли иголкой. Тогда она чувствовала себя бедной, заброшенной девушкой. Она начинала метаться по комнате, и кончалось это тем, что она брала котёнка, бросалась на диван, забивалась с головой под одеяло и прижимала Будулайчика к себе. Котёнок был хорошим другом. Вот и сейчас она ест, а Будулайчик ждёт внимания хозяйки. Ирка берет его на стол и насыпает супа в маленькую тарелочку. Будулайчик, постоянно находясь среди людей, уже достиг своего предельного очеловечивания и ведёт себя как человек. Он любит есть не на полу, а за столом, возле хозяйки. Ирка ест медленно, до вечера ещё далеко. Надо ещё накраситься. Ирка опять подошла к зеркалу, и посмотрела на себя. Было в ней что-то от барышни. Было что-то от уличной девчонки. И это причудливое сочетание проявлялось и в характере, и в поведении девушки. Вечерами, как уже было сказано, к Ирке приходили друзья и она наслаждалась своим убогим человеческим счастьем.
Одно и тоже каждый вечер. И это её радовало и устраивало. Она находила это весёлым и приятным. Почему люди находили в этом убогом счастье такую радость. В их застывших душах не шевелилось ничто. Ни одного помысла, только одно было: вот так посидеть вечер и повеселиться. Заражённая, травленная кровь этих людей давала о себе знать, вырываясь странными желаниями, дикими эмоциями. Люди собирались, чтобы вылить из себя то чёрное, злобное чувство, что накопилось в них годами в душе. Сами отравленные злобой, они и других травили и уходили удовлетворённые, что отравили и их... Этот район был похож на липкую, грязную паутину, засорённую трупиками насекомых. Он затягивал человека, чтобы высосать что можно, и оставить висеть в своих сетях.
Поев, Ирка вышла во двор и села на бревно. Казалось, земля в этом месте была прогнившей, заражённой всякой нечестью. На ней плохо росли растения. Она, казалось, источала из себя всю людскую мерзость... Ирка сидела на бревне, возле своего дома. Она низко опустила голову и вдруг с испугом отшатнулась: по жирной, влажной, земле ползли жирные, белые черви. Они были гораздо меньше и омерзительней, чем обычные дождевые черви. Тело их было разделено красноватыми полосочками на короткие сегменты. Временами черви поднимали свои черные головки, как-бы прислушиваясь к чему-то. Они ползли к гнилому бревну, на котором сидела девушка, чтобы укрыться от дневного света и свежего воздуха. Отвратительное было зрелище. Наконец ужасные существа доползли до бревна и стали один за другим скрываться под ним. Сначала исчезла голова, потом средняя часть, и хвостик. Ирка вздрогнула. Она неожиданно вспомнила слова одного средневекового философа, который говорил, что черви зарождаются сами собой, из нечистот. Девушка подумала: мы - такие же черви, в нечистотах цивилизации...
Её размышления прервал дядя Вова. Он выглядел на этот раз, как довольный и уставший человек. Вернее, дядя Вова был в умиротворённо-добродушном настроении. На лице его было выражение злобного блаженства, и он был похож на довольного насосавшегося вампира. Мужчина сел на бревно, и улыбка злобного наслаждения показалась на его лице.
-Ну, что, Ирка, как дела? - спросил он у девушки.
Они обменялись обычными в таких случаях, ничего не значащими фразами, и при этом с лица дяди Вовы не сходила неприятная улыбка удовлетворённого мазохиста. Это был один из тех пассивных, апатичных натур, которые, казалось бы, не приносят своей пассивностью никакого зла. Трудно понять, что это за люди. Он ничего не разрушит, но и не создаст, не убьёт животное, но и не протянет ему руку, не ударит женщину, но и не скажет ей ласковое слово. Но, это казалось только на первый взгляд. Хотя, все вышеперечисленные качества и относились к дяде Вове, зло он совершал. И это зло - наркотики.
Но, на этот раз дядя Вова был далёк от всего этого. Он дружески обнял Ирку, дотронулся рукой до ключицы, а потом рука скользнула на плечо девушки. Ему приятно было ощущать под пальцами тёплую, атласную кожу. От тепла его тело становилось все более тёплым и влажным, все больше согревалось, и ему стало ещё приятней. Этот молодой мужчина выглядел сейчас ласково-весёлым. Он смотрел на Ирку, любовался её добродушной красотой. Да и девушка выглядела такой лениво-расслабленной.
Эту идиллию прервала Иркина подруга Гала. В отличии от Ирки, её фигура на вид напоминала статуэтку, изящную, но отлитую из стали, или другого очень прочного металла и поэтому крепкую, несмотря на кажущуюся хрупкость. И вот эта твёрдая фигурка прочно утвердилась перед Иркой.
-О! Галка! - воскликнула девушка. - А я тебя не заметила.
-Да ты кроме Вовки, ничего не замечаешь, дружески съязвила Галка.
- Полегче с Вовкой- отозвался мужчина. Я тебе не Вовка, а Владимир Михайлович.
-Сколько Михайловичу лет - поинтересовалась Гала.
-35- ответил мужчина.
-Не трави моего друга. - заступилась Ирка. И долго бы они ещё перебрасывались ненужными словами, если бы Галина не объявила:
-Ирка, сегодня собираемся у меня.
- Чего!?
- Родителей нет. Удобней. У тебя родаки будут?
-Естественно.
-Ну, я и решила, что у меня будет лучше. Надо пользоваться моментом. Пошли.
И подруги убежали.
Когда Ольга, Иркина мать, вернулась домой, то с радостью обнаружила, что дочери нет дома. Она давно была в разводе со своим Шуриком, хотя он и жил за стенкой в соседней комнате. Ольга ждала в гости дружка и, хотя, личные дела матери и дочери не пересекались, лучше бы Ирки не было дома в этот момент.
Ну вот, к Ольге пришёл Гена. Можно приятно провести вечер. Но, на этот раз им немного помешали. Геннадий Петрович сидел и разговаривал с Ольгой, как в комнату влетела такая девушка, что он опешил. Появление её в этой грязной дыре было так же странно, как появление хрустальной вазы в трущобе, как если бы в самое нутро ада, наполненное чертями, червями и прочей нечистью, вдруг влетел ангел. Да и сравнения даже не было. Геннадий Петрович не спросил девушку, где она живёт, она не могла жить на этой материальной планете. Это Бог послал Ангела с неба, списывать все грехи. Иначе, как объяснить такое явление в этой норе. И, Геннадию Петровичу стало невыразимо стыдно за свой помятый вид, и за лысину, и даже за то, что он пил сегодня водку. Но, вдруг, он опомнился: - Черт знает, что такое. Девчонки испугался. Совсем рассудок потерял. Всякой соплячки бояться, так, что это будет. Это существо было, хоть и странным, но материальным. Внове оно было только Геннадию Петровичу. Ирка, Ольга, Шурик и дядя Вова давно о нем знали. Дядя Вова окрестил его Розовой девушкой, потому, что она чаще всего появлялась в розовом. Так, чаще всего её и будут звать в этом повествовании. Ольга пригласила её сесть. Розовая девушка сидела рядом с Геной. Она казалась фарфоровой куклой, слишком хрупкой, странно ненужной в этой жестокой жизни. Казалось, подойди к этой девушке, ударь её, и она рассыпится кучей розовых осколков.
Когда Ирка переступила порог своей полутёмной комнаты, то глаза её долго не могли привыкнуть к полумраку. А, когда привыкли, то первое, что они увидели, как блеснула розовая майка. Ирка пригляделась, и увидела, что за столом сидит весёлая компания и среди них - Розовая девушка, державшая в руке рюмку с вином.
Правда, она не пила, а держала так, за компанию. Ирка стала разглядывать остальных людей и увидела, свою мать и её дружка - Генку.
-А, Ирка! - взвизгнула Ольга, увидев дочь.
- И ты туда же - проворчала Ирка, кивнув на Розовую девушку.
-А, ещё чистенькую из себя строишь. Она села у стола. Дальше все плыло перед глазами, как в тумане. И этот туман, как лучи света, прорезал голос Розовой девушки: -Жалко мне вас. Что вы хорошего в жизни видели! Живете в трущобе.
-Да, туман - думала Ирка. - Накурено, так, что туман стоит, да и в голове у этих людей туманно. Не в силах что-нибудь соображать Ирка пошла спать. День был прожит. Что завтра преподнесёт ей новый день...
Трудно сказать, к какой категории людей относилась наша героиня. Что вышло бы из неё, если бы она жила в нормальных условиях, но жизнь не делиться на отсеки, в которых только хорошее или плохое, - так сказал один философ. И в нормальной жизни встречаются трудные моменты. А, что главней в Нормировании человеческой личности - среда или натура - над этим вопросом бились многие учёные, не один век.
Утром Ирка встала и решила пройтись по городу. Но, последнее время, она стала вести себя осторожно: её стали преследовать видения, и хоть они и были материальные, но, распалённое воображение девушки, превращало их в «недобрый знак». Вот, хотя бы «чёрная старуха».
Ирка часто видела эту старуху. В чёрном плаще, с черными, круглыми очками на лице, она походила на зловещую птицу. Это была даже не старуха, а какой-то чёрный сгусток: злая, страшная масса...
В следующий раз девушке попался на глаза чёрный пёс. Ирка оттолкнула его и подумала, что, он огрызнётся. Но, пёс не огрызнулся. Это был забитый, покорный пёс. Толчки он сносил как должное, подачки - как высшую милость от высшего существа. Он смотрел на Ирку своими добрыми, коричневыми глазами и вилял хвостом. Но, все равно, в душу девушки прокралась смутная тревога.
Чтобы развеять тревожные мысли Ирка стала смотреть по сторонам, не попадётся по дороге кто-то из знакомых. А знакомых у Ирки было много. Кстати, сказать, наша героиня хорошо относилась к людям, и была девушкой доброй и миролюбивой. Все знакомые её устраивали, не нравилась разве, что Розовая девушка. Ирку раздражала ханжеская учтивость Розовой девушки. Иска думала: Она обращается ко всем вежливо, не потому, что ей нравиться люди, а потому, что она не может вести себя иначе. Розовая девушка застыла в своей учтивости. Ей свойственна эта моральная стерильность. -А мне - подумала Ирка, - пусть грязь, только, чтобы жизнь была. Где стерильность, там нет жизни. Погруженная в такие мысли, девушка шла по улице, и, тут опять случилось нечто странное. Ирка боялась встретиться с недобрым знаком, но, чего она опасалась, случилось. Ирка шла по подземному переходу, в котором помещался коммерческий магазин и скользила глазами по витринам. Вдруг, она услышала позади себя шаркающие шаги. Ирка оглянулась и похолодела. То, что она увидела было одновременно и обыденным, и страшным: за ней шёл безобразный старик в грязно-жёлтом пальто, с таким же грязно-жёлтым лицом. Зубы его были оскалены, глаза страшно сверкали, и руками он делал какие-то дикие знаки. Страшный фантом двигался прямо на неё, лицо его все больше искажалось злобной гримасой. Ирка в ужасе отвернулась и ускорила шаги; Когда она повернулась снова, страшный старик исчез. Но, было ли это плодом болезненной фантазии, или реальностью, Ирка не знала. Она чувствовала только одно - жди беды.
Среди всех Иркиных знакомых, Розовая девушка стояла в стороне, особняком; Она была совершенно чужая этой семье, и Иркиным интересам. Но, Ирка по доброте душевной никому не отказывала в общении и, хотя была не в восторге от этой девушки, всегда принимала её в доме. Тем более она заметила, что этой девушке можно рассказывать то, что она не может рассказать своим друзьям. Нашей героине нравилось, когда Розовая девушка заставала её одну. И, даже, не то чтобы нравилось, было интересно пообщаться с этим странным существом и узнать отношение к жизни и мнение о некоторых других вещах, которые не знали Иркины друзья. Вот и сейчас, они сидят пьют чай, дома, кроме них никого нет и ничего не мешает их разговору. Как ни. странно, девушки стали говорить на тему религии. Ирку давно интересовала эта тема, и она решила узнать все, чего не узнала у Розовой девушки. Эта девушка, в отличии от Ирки часто читала книги и посещала церковь. Ирка не считала нужным забивать голову такими пустяками.
- Понимаешь- с жаром говорила Ирка, - Не может нормальный человек выполнить все 10 заповедей. Я, вот может, работать пойду, и мне жить надо, а на работе обязательно украдёшь или обманешь. Ирка, хоть и ходила по разгульным компаниям, но не была конченной блатаркой, в душе, у неё сохранилось что-то святое и подобные мысли хоть и не часто, а забредали в её голову.
-А в Библии - продолжала она, - Есть места, противоречащие людскому разуму и сознанию.
-Да, в Библии много противоречивых мест - произнесла Розовая девушка.
-Ты не думай, что я такая безбожница - говорила Ирка. - Я раньше в Бога верила, но, когда насмотрелась, на жизнь вера и пропала. Теперь мне что Бог, что Дед Мороз... Подожди, сейчас я сала врежу.
Ирка нарезала сала и приятное времяпровождение продолжалось, девицы пили чай с салом и богохульствовали. Потом от Бога они перешли к тяготам жизни.
-Ты думаешь, чего я в школу не ходила. Обижали меня часто. Район у нас убитый - вздохнула она, - Друзей нормальных нет.
Вот те, что за друзья. В школе училась - хотела девочку домой привести. Пришли - под порогом Шурик пьяный сидит. Та девка - тварь неблагодарная- рассказала все. Одноклассники презирать стали, смеяться. Розовая девушка внимательно все выслушав, стала рассказывать про свою жизнь. К удивлению Ирки, несмотря на всю интеллигентность и воспитанность, Розовая девушка росла в неблагополучной семье. Отец пил, с горечью повествовала она, - случалось и есть было нечего. Я так намаялась. Не жизнь, а смех - ядовито заключила она. И вдруг засмеялась странным, рыдающим смехом. Её стройное тело сотрясалось от неудержимого хохота, похожего на конвульсии умирающего. Казалось у неё прервётся дыхание, она упадёт замертво и посинеет. Её смех был похож на рыдания. И девушка в самом деле вдруг разрыдалась. Плакала она также неудержимо, как только что смеялась, из её похолодевшей руки выпала вилка и серебрено блеснув, тяжело упала на пол. От этого звука девушка пришла в себя.
-Успокойся - сказала Ирка. -Моя жизнь не лучше твоей, что будет, если у тебя начнутся такие истерики? К Ирке скоро должен был прийти дружок Коля. Она, если и оставалась одна, то ненадолго. Ирка сказала об этом Розовой девушке.
-Но ты сиди - успокоила она её. - Ты нам не помеха. Я сейчас буду краситься. А, ты, если хочешь, ложись вот на кровать, отдыхай от своих приступов.
Ирка знала, что у Розовой девушки вошло в обычай ложиться поперёк широкой Иркиной кровати. Бывая у неё в гостях особенно, если на было Ольги, эта девушка любила так делать. И, зная это, Ирка сейчас любезно предложила ей свою кровать. Пользуясь моментом, Розовая девушка тяжело опустилась поперёк кровати, бессильно вытянув руки. Ирка стала прихорашиваться, радуясь, что её никто не отвлекает. Когда Коля вошёл в комнату, то заметил лежащую поперёк кровати незнакомую ему девушку в розовой майке. Руки были бессильно закинуты за голову, глаза закрыты. Ирка сидела возле трюмо и причёсывалась.
Девушка на кровати никак не среагировала на присутствие незнакомого человека. Она только приподняла веки и сразу их закрыла.
Ирка схватила Колю за рукав и потянула на кухню. Коля с интересом взглянул на розовую фигурку, вытянувшуюся на кровати и последовал за Иркой: -Приход брезгливо кивнул в сторону комнаты. - Нет, нормальная девка, она устала просто, пусть спит, она нам не мешает. И они с Колей стали обсуждать свои дела.
Горе, которого так боялась Ирка, пришло в их дом. Правда, оно обрушилось не на Иркину семью, а на родственников за стенкой.
От передозировки умерла жена дяди Вовы, Галина. Когда прошли похороны, Ирка решила дождаться, когда придёт Розовая девушка.
Теперь она не имела ничего против этих посещений и даже рада была, когда она появлялась, как ангел в этой чёрной дыре. И когда девушка пришла к ним в гости, Ирка рассказала о горе, постигшем их семью. Розовая девушка, по своему обычаю, внимательно все выслушала, и сочувственно вздохнув резонно заметила:
-Жалко конечно, человека не вернуть. Но, нельзя не согласиться, что она сама виновата. Она наркоманка.
Ольга, бывшая на это раз дома, вступилась за память покойной и возразила: -Нельзя так говорить. Галка, как умирала, на неё страшно было смотреть. Вся её кожа была покрыта страшными ранами и язвами. Язвы так и гноились. Все вены наверху. А муж её в это время в тюрьме сидел, ничего не знал. Пришёл, а её уже похоронили. Я сама её досматривала. Последнее, что я запомнила - это её руки, высохшие до кости и чёрные, как уголь. - И Ольга с укором посмотрела на ручки Розовой девушки, обтянутые атласной кожей.
-Ну она же сама виновата, что принимала наркотики, - не унималась Розовая девушка. Ирка уставилась на неё. Злоба так и сочилась из её широко раскрытых глаз. Она чувствовала, что не может сказать ничего. Она только думала, что может мы строим из себя страдальцев, но и эта девушка строит из себя стерильное существо. Грязь во всей её мерзости, когда-нибудь коснётся и её... Ирка, как и большинство людей в летнее время, была занята заготовкой фруктов на зиму. Она мыла во дворе абрикосы. _Возле неё на бревне сидел дядя Вова. Он недавно возвратился из тюрьмы с подорванным здоровьем, озлобленный на весь свет человеческий. Дядя Вова сидел на лавочке полуголый, в одной майке и грелся на солнышке. Его обнажённые руки были странно худыми и обтянутыми неестественно белой, даже немного голубоватой кожей. Отчётливо виднелась впалая грудь и острые, костлявые плечи. На лице поблёскивали маниакальным светом беспокойные глаза. Ирка села рядом и близко, и ясно, будто в первый раз увидела тело, пропитанное грязью потом и пороком и глаза, из которых сочилась боль и уже светилось безумие. Что-то тягостно-невыносимое закралось в, душу девушки. Словно угадав её чувства, дядя Вова с улыбкой злобного удовольствия произнёс: -Что, Ирка, смотришь? Если есть ад, то он в тюрьме. Туберкулёз косит людей страшно. Там я прошёл 7 кругов Дантова Ада - как пишут учёные умники. Он посмотрел на Ирку томным взглядом сытого хищника.
-Иногда мне кажется - продолжал он, - что тюрьма, не та тюрьма, где я сидел, а вся наша грязная, греховная Земля - тюрьма. И только там - он устремил глаза в кристальную чистоту неба - там воля. И мы должны стремиться к чистоте, красоте, святости к Нему!
Молодой мужчина вздохнул, а потом долго молчал и все улыбался своей злобно-блаженной улыбкой...
Иркина мать Ольга, была самой обыкновенной женщиной, про которых говорят: таких тысячи. Работала она медсестрой в местной больнице. Детство её было тяжёлым: пил отец и мать, не выдержав его пьянства и грубых выходок, повесилась. Рана осталась на всю жизнь. Теперь отец жил отдельно и надо было создавать свою семью. Ольга вышла замуж за своего Шурика, и родила дочь Ирку. Но жизнь не задалась: терпя постоянное присутствие пьяного отца, как наказание, она должна была терпеть пьяного мужа. Так не могло долго продолжаться, и они развелись. Впрочем, развод был странным: Шурик остался жить в доме Ольги за стенкой. В семье было постоянное непонимание и разочарование: Ирка считала мать легкомысленной и блаженненькой, а отец раздражал тем, что его называют Шурик, а то и похлеще. В свою очередь, мать была недовольна своей гулящей Иркой. Никаких особых развлечений и удовольствий у Ольги не было, разве, что повеселиться в «Танке», - соседнем доме, прозванном так за то, что там собирались весёлые компании и любили попеть про танкистов, которые «выпили по триста». Иногда Ольга ездила к своим благодарным пациентам, которые приглашали её в гости за то, что она хорошо ухаживала за ними. Нельзя сказать, что такая жизнь устраивала Ольгу, но другого выбора не было. Иногда она заходила в местную церковь, которую стала посещать, после необыкновенного случая, произошедшего с ней. Ольга никогда не была особо верующей и даже страдала от того, что Бог дал ей безрадостную жизнь. После развода с Шуриком её душу охватило отчаяние. Для чего жить? Для этой ужасной грязи. Для Шурика, для Ирки, у неё нет никаких нитей, соединяющих её с жизнью. Все разорвано. И она решила последовать примеру своей матери и также повеситься... Ольга повернулась к двери, с твёрдым решением совершить задуманное. И вдруг, её словно что-то подтолкнуло к окну. Она обернулась, вздрогнула и отшатнулась в сторону. На неё строго и печально смотрели глаза Спасителя. Ольга оцепенела и смотрела на него, не в силах оторвать взгляда. Перед ней высилась белая фигура, из которой струился серебристый свет. Спаситель не шевелил губами, но голос исходил из самого существа его.
И этот голос нужно было слышать душой, а не ушами...
-Ты думаешь, что хочешь сделать что-то умное-звучал голос, -остановись, что ты хочешь доказать своим поступком. Ты думаешь, что по уходу из жизни тебе станет легче. Ты ошибаешься. Этим только обвалуешь своих врагов. Зло восторжествует от этого поступка. Подумай, что делаешь. Белая фигура исчезла как дымка, а Ольга, зарыдав, упала на колени и стала молиться...
В очередной визит Розовой девушки между нею и дядей Вовой состоялся такой разговор. Розовая девушка, по обыкновению стала сокрушаться, что они: дядя Вова, Ирка, Ольга, - живут в трущобе. На что молодой мужчина ей ответил: - А ты не живёшь в трущобе. Да, мы все живём в трущобе, пока находимся на этой греховной Земле. Ведь трущоба - это наш прогнивший мир. И не даром сказано, что в последний день все будет гореть. Земля требует этого. Есть такое понятие – ремонту не подлежит. Это касается и нашей Земли. Представь себе старое, гнилое, полуразрушенное здание. Его ремонтировать бесполезно. Не лучше ли его сжечь и построить новое. Розовая девушка слушала это с расширенными от удивления глазами. Она уже не видела ни дядю Вову, ни мрачную полутёмную комнату. Перед её внутренним взором предстало удивительное видение: На тёмном фоне Космоса жарко пылала Земля. -Так вот- продолжал дядя Вова, - так надо сжечь и наш погрязший в грехах мир. И, пока мы будем пребывать на этой Земле, мы будем жить в трущобе. Тёмная волна плеснула в глаза девушки, и сразу же отхлынула. С тех пор она стала часто приходить в гости к дяде Вове и Ирке. И эти посещения имели на неё странное действие: в непресыщенном, чистом мозгу этой забитой девственницы рождались бредовые идеи. Казалось, кто - то распахал адским плугом нетронутую почву и засеял её чудовищными цветами. Все её прежние воздержания обратись вспять превратились в неудержимые, необузданные потребности...
Ирка выросла на улице, и эта улица была её школой жизни. Наверное, поэтому, Розовая девушка с её претензионной аккуратностью и ратинированной вежливостью, была для неё чужой. Но, иногда ей в голову приходили странные мысли. У Ирки иногда было такое ощущение, как у больного, который долго и безнадёжно болел и даже уже потерял надежду на выздоровление. Мало того, он даже примирился с мыслями о смерти, а потом вдруг, выздоровел и не верит не радует его собственное выздоровление. Чувствовала она себя на положении заключённого, которого вели на смертную казнь, уже поставили на эшафот, и тут же, прямо на эшафоте внезапно помиловали. И уже не радует человека такое помилование. После того, как наша героиня увидела во двое червей, её с тех пор всегда стали преследовать черви. Они, как змеи шевелились внутри неё. Но, самое страшное, было то, когда они завелись у Ирки в мозгу. Это было ужасно длинные, белые твари шевелились и сплетались в отвратительные клубки. Но, это были даже не черви, в буквальном смысле этого слова, а некий символ. Ирка по-философски думала - зачем обижать червей. Да, это верно: вся наша жизнь-грязь. Мы, как черви и жабы копошимся в этой грязи, а жизнь не видим. И даже, не черви, а мы и того хуже. Обидно думать, что такие трудолюбивые полезные существа возведены в низменный символ. Они не виноваты, что живут в грязи. Они сами грязные и некрасивые и живут в такой же среде. Они может и рады жить в чистой и красивой обстановке, но им это не дано. Но, эти живые существа приносят пользу. И, может эта польза в том, что своей работой в грязной среде, эти существа создают красоту, возводят её и возвышают. Так все несправедливо устроено в природе. Почему бесполезные бабочки красивы и живут в красоте и чистоте, а полезные существа - в такой грязи. Какое существо - такая и среда обитания. А черви-это труженики земли. И они достойны гораздо лучшей жизни! А мы хуже червей, бесполезные твари.
С Ольгой случилась удивительная история, которая была описана в нашем повествовании. Но, странное дело: подобные случай произошёл и с Иркой. Тогда Ольге помешал осуществить страшный замысел Спаситель.
Он же явился во второй раз и к Ирке. Произошло это вот таким образом. Девушку в один вечер охватило крайнее отчаяние. Она нашла в ящике стола яд. Она давно держала его в столе, сама, толком не зная для чего. А, впрочем, зная, просто она не отдавала в этом себе отчёта.
Ирка медленно всыпала в стакан яд, налила воды и размешала. Яда было очень мало, и она всыпала его весь. Этот яд - голубой порошок - Ирка с трудом выпросила у знакомой, под предлогом того, что ей надо травить крыс. "Знала бы она, какие это крысы" - Ирка зло усмехнулась. Иногда, как молнии в ночном небе, носились мысли, - что же я делаю, но девушка старалась отогнать их от себя. Она поднесла стакан к губам... И вдруг, что-то словно подтолкнуло Ирку, и она взглянула на окно. За окном явственно виднелся серебряный столб... Стакан выпал из холодной руки, какая-то неведомая сила толкнула девушку вперёд. Ирка вскочила и кинулась к двери. Дверь затрещала и открылась, и она оказалась на улице. Постояла немного, огляделась. Никого. Когда девушка вернулась, в дом, то долго, стеклянными глазами с удивлением смотрела на валявшийся на полу стакан и разлитую жидкость. Потом подняла его и поставила на место.
Поздно вечером Ирка опять вышла на улицу и долго стояла па пороге, вглядываясь в ночное небо, звёзд на небе не было видно, зато светила луна, огромный, золотистый шар так и сиял. И. хотя все небо заволокло облаками, они не закрывали луны. Наоборот, вокруг луны образовалось пустое пространство, залитое синим светом. Она, казалось была окружена ореолом. Облака были странными: казалось, ночное небо кто-то распахал невидимым плугом и облака легли бороздами. Луна ярко освещала эти борозды. И вдруг, девушке показалось, что в серебряном свете она видит несбыточно- прекрасный образ. Она видела его и раньше, но где не могла вспомнить. Девушка не отвернулась, а наоборот, как заворожённая, не отрывая глаз, смотрела на него...
После этого случая Ирка решила даже на начать новую жизнь. Начать таковую, живя среди разгульных компаний, она не могла. Девушка решила хоть, как-то облагородить старую. У неё уже было несколько таких попыток,
Ирка каждый раз пыталась собраться и хоть как-то организовать себя.
Надо было начать выполнять ту домашнюю работу, которая свалилась на неё. Ей самой надоела и гора грязной посуды в раковине и непорядок в комнате. Надо было наладить режим, потому, что жила она последнее время в высшей степени безалаберно. Ирка ложилась спать часа в два ночи, спала часов до десяти-одиннадцати утра, а утром вставала с головой, затуманенной долгого и несвоевременного сна. Девушка открывала глаза и поднималась с героическим решением наладить режим и привести квартиру в Божеский вид. Но, когда обводила глазами комнату и видела полнейший хаос и разорение у неё сами собой опускались руки. Было утро, а она чувствовала себя уже вымотанной и уставшей и все переносила на завтра.
Она чувствовала, что ничего поделать не могла, хоть беспорядок с каждым днём накапливался все больший. Но, вот наконец, с этим кажется, покончено. Ирка встала и принялась за своё самое ненавистное занятие мытье посуды. Она мыла посуду, вдыхала запах моющего средства и чувствовала, что даже в этом противном деле, есть что-то привлекательное.
В кресле, вытянув ноги и безвольно опустив руки вдоль тела, си дела девушка. Она сидела совершенно неподвижно, только, иногда, словно по пуду на них было навешано, - поднимала ресницы и сразу же опускала их. Можно было подумать, что девушка отдыхает после тяжёлого рабочего или учебного дня. Но, это было не так. Девушка нигде не работала и не училась. Возле кресла стоял столик, на котором находился бокал вина. Девушка временами отпивала из этого бокала. Делала она это не совсем обычно и манерно: медленно протягивала руку, брала бокал, подносила к полным губам, несколько секунд держала, а потом только делала глоток. После этого девушка ставила бокал обратно, и впадала в неподвижное апатичное состояние. Это была приехавшая в гости к Ирке её подруга Сюзанна. В её жизни случилось страшное трагедия и она приехала поделиться своим горем с подругой девства. Сюзанне было только шестнадцать лет, а для её возраста это была болезненная рана. Совсем недавно, в автокатастрофе погибла мать Сюзанны. Эта женщина не отличалась серьёзными взглядами на жизнь. Она любила гулять и выпивать с весёлыми компаниями. После очередной гулянки она поздно вечером возвращалась домой. Когда она переходила дорогу, её сбил невесть откуда-то вылетевший «новый русский».
Он, или не заметил женщину, или для него не было ничего святого, но его новый «мерседес» оказался залитым свежей кровью. По этому поводу, возбудили уголовное дело, но хозяин «мерседеса», был из того чудовищного племени, коренным отличием которого от обычных людей были деньги. Он оценил бесценную человеческую жизнь, так бессмысленно им загубленную в крупную сумму долларов. Эту сумму он дал Сюзанне, чтоб молчала. То есть, все произошло, до банальности, просто. Говорят, что все гениальное - просто. Но, в этом случае, кто был тот злой гений, который все это подстроил. Сюзанна долго не могла отойти от шока. Легкомысленная мать не оставила ей никакого имущества, все пропила и прогуляла. И, только за счёт своей смерти, смогла дать что-то дочери. Сюзанна не хотела бы иметь такое «приданное». Хотя ей и хотелось иметь что-то за душой, но начинать жизнь, с деньгами, полученными за кровь матери... Устраивать своё материальное благо на таком кровавом «фундаменте». Сюзанна такого не хотела. И так соседки шепчут, что она хочет устроить счастье «на костях» своей матери. Пришлось на некоторое время уехать из родного дома, от этого кошмара и у Ирки выдыхать все пережитое. Побыв у Ирки два дня и рассказав свою трагическую историю, Сюзанна уехала. Проводив её, Ирка опять бесцельно вышла на улицу. Это была очередная ни к чему ни обязывающая прогулка. Ирка шла, рассматривала прохожих, и вдруг заметила старика - нищего. Это было отвратительное зрелище: он был пьяный, шёл покачиваясь, а на ужасном лице, носящем печать греха и порока, перебегала пьяная судорога, отчего оно кривилось в мерзкие гримасы. Ирка с отвращением, отшатнулась. И в то же время, она увидела другого человека, на этот раз чистого и светлого. Она уже где-то его видела, но где именно? Мешало светившее в глаза солнце, а девушке казалось, что это не солнце бьёт в глаза, а от этого человека исходит сияние и мешает ей рассмотреть его. Когда Ирка видела на улице симпатичного ей человека, ей хотелось с ним познакомиться. Но, как познакомиться прямо на улице? А, тут девушке решила прямо подойти. Она сделала шаг вперёд, сияние разлетелось, и она чуть не натолкнулась на Розовую девушку. - Ой, это ты! - удивилась Ирка. Послышались дружеские восклицания и после этого девушки отправились в гости к Ирке Там, хозяйка дома поведала печальную историю, случившуюся с Сюзанной. Чтобы отвлечь себя от тяжёлых мыслей, Ирка сказала: - Ты знаешь, как я расслабляюсь? Приму какую-нибудь лёгкую наркоту, чтобы не привыкать. Или травку покурю. После травки смеяться хочется, глюки такие.
Посидев немного, Розовая девушка ушла. После её ухода, Ирка, как бы в подтверждение своих слов, вытащила из ящика наркоту и проглотила. Потом, так же, как это недавно делала Розовая девушка, легла поперёк кровати и стала ждать приход. Он не замедлил явиться. Девушка почувствовала сладкое расслабление. Прошлого уже не было. Будущего не было. Настоящего, как ни странно, тоже не было. Ирку подхватили мягкие волны безвременья и понесли в небытие.
Против Иркиного дома находился магазин "Токио". Там работал охранником хороший знакомый Розовой девушки - Серёжа. Она часто приходила к Серёже прямо на работу. Побывать у Серёжи для Розовой девушки означало удобную возможность прокатиться в его машине, прогуляться и получить удовольствие. Часто они после работы отправлялись в гости к Серёже. Но, на этот раз Розовая девушка напрашивалась в гости с практической целью: в доме у неё давно не было горячей воды, и она просила разрешения искупаться. Серёжа согласился и когда, наконец стал свободен, они сели в машину и поехали. По пороге, мужчина рассказывал девушке много интересного и эти посещения были для неё своеобразным социальным ликбезом.
-Сейчас я тебе покажу одну мою знакомую - сказал Серёжа - это падшая женщина, она выходит на трассу.
- Вот моя знакомая - сказал Серёжа и указал рукой на обочину. По ней шла женщина - крашеная блондинка, только у корней темнели отросшие волосы. Она медленно шла против потока движущихся машин. А коричнево-жёлтой юбке, коричневой кофте с жёлтыми растрёпанными волосами, она напоминала раненую львицу. Что-то гадкое и безнадёжное было во всей её Фигуре. Она шла против движения машин и это "против", чувствовалось в каждом её жесте. Казалось, она делает что-то против самой себя, что её вот-вот снесёт течением машин, как щепку и выкинет из потока жизни...
Наконец, наша парочка приехала в гости к Серёже, и он разрешил ей искупаться. Розовая девушка вошла в ванную комнату, разделась и открыла душ. Вода так и хлынула серебряными струями, Девушка осторожно подошла и подставила под струи руку. Вода ударила в неё. Девушка взвизгнула, отскочила, и засмеялась. Она была в припадке молодой эйфории. Потом она вошла под этот маленький звенящий водопад, и струи воды покрыли её серебристым плащам. От тепла её тело все больше розовело, пузырьки воды осыпали его жемчугом. Это было красивое зрелище: свежее, розовое тело девушки, покрытое мелкими сверкающими капельками воды, облитое серебряными струями. Она была, как чайная роза, покрытая росой. Девушка уже ничего не видела вокруг себя, видела только осыпающей её струи и слышала их стеклянный шелест.
После ванны, Розовая девушка сидела с Серёжей на тахте и им было так хорошо и уютно. Они выключили верхний свет, и стоящая на столе лампа с зелёным абажуром освещала все тёплым мягким светом, Хотя Розовой Девушке нужно было ехать, она хотела дождаться темноты, чтобы выйти с Серёжей из подъезда незамеченной. Она говорила; Серёже, сидя с ним на тахте: - Возле подъездов, на лавочках всегда сидят старухи. У них всегда до всего есть дело. Они похожи не замороженные мумии. Сама смерть побрезговала ими и обходит их десятой дорогой. Наверное, из-за этого они так долго живут.
Наконец, Серёжа с девушкой вышли и сели в машину. И если в несладкой жизни девушки и было что-то хорошее, то это ночные поездки с Серёжей. Как было весело катиться по ночным уликам, и смотреть на мелькающее фонари...
В жизни Ирки не происходило ничего нового. И, теперь она, как обычно сидела с дядей Вовой на бревне возле дома. Они говорили про жизнь и неожиданно, собеседник девушки сказал: - Как я подорвал здоровье, у меня туберкулёз. И как обидно, что у меня нормальной жизни не было. И не было нормальных друзей, не то, что любви. Дай, я хотя бы тебя обниму как друга. Не бойся, туберкулёз не передастся. Это моё последнее желание. Исполни его. И смертникам, которых вели на эшафот, исполняли последние желания. А я - смертник. И эшафот- моя жизнь. Ирка почувствовала острую жалость к Владимиру и кивнула в знак согласия головой. Молодой мужчина расстегнул рубашку на груди и раскрыл её. Ирка в порыве припала головой к груди своего друга, А Владимир прижимал девушку к себе чувствуя, что это последнее, прощальное объятие. Девушка также чувствовала, что они прожаться навсегда. Она прикоснулась к холодным губам мужчины, чувствуя, что это не дружеский поцелуй, а поминальное целование...
В том дворе, где жила Розовая девушка, жил и её сосед - молодой мужчина, почти ровесник дяди Вовы, которого звали Игорь.
Его квартира была известна тем, что там любили, собираться весёлые компании. Приходили девицы сомнительного поведения, прибивались тёмные, подозрительные личности, иногда из квартиры поднимался невообразимый шум, иногда вспыхивали драки.
Соседи возмущались и говорили, что нужно принять меры и придушить эту социальную заразу. Несколько раз приходил милиционер и усмирял сборище, но все было напрасно и ничего не помогало. "Социальная зараза" продолжала жить и процветать пышным цветом. Иногда компания из квартиры перекочёвывала во двор на лавочку и тогда становилось ещё шумнее и беспокойнее. Там все продолжалось по полной программе, как и в квартире: распитие самогона и других сомнительных кустарных напитков. Иногда тратились и на магазинную воду. После выпивки, раздавалась не печатная лексика и визги девиц. В народе лавочку, где собирались оргии, так и окрестили «пьяной лавочкой» Кроме этой лавочки было ещё одно место - рассадник заразы. Это была старая беседка, стоящая посреди двора. Построили её лет двадцать назад, силами самих жильцов. Поначалу она ничего заразного не представляла. Собирались там жильцы домов и играли в шахматы и домино. Но, по мере того, как беседка старела и ветшала, всякие тёмные личности стали её использовать не по назначению. Вскоре беседку решили сломать и в один прекрасный день привели приговор в исполнение. Пришедшую в негодность беседку разобрали и когда вечером во двор явились определённые люди они с огорчением заметили на месте своего любимого «клуба», кучу гнилых щепок... Но, жители этой мерой не добились желанного покоя. Вместо этого начались ночные кошмары. Хулиганы вымещали свою злобу тем, что по ночам приходили орать, стучать и всячески нарушать тишину. Жильцы кинулись к Игорю с требованием усмирить «своих наркоманов». Но, Игорь возмущённо заявил, что эти люди не имеют никакого значения к его компании, и он не отец всякому хулиганью. Так оно и было. Эти хулиганы не имели ничего общего с компанией Игоря, но на этого мужчину привыкли смотреть, как на источник всякой грязи. Жильцы двора часто предавались ностальгии и любили говорить, каким красивым был их дворик десять лет назад. И, действительно, теперь этот двор был лишён не только эстетики, но и элементарных удобств и приличий. Кругом тянулись ряды гаражей посреди двора красовалась помойка рядом с ней - разрушенная агитплощадка. Лавочки почти везде сняли, чтобы негде было собираться хулиганам. Грязь, запущенность везде. Да ещё собираются наркоманы, оставляя шприцы. Приходят подростки нюхать клей. Кроме приходящей заразы - своя собственная. Уж эти компании Игоря! Нет на них никакой управы.
 Особенно накалились страсти, когда на следующий день после одной весёлой попойки, обнаружили лежащий посреди двора труп одного из участников вчерашней гулянки. На сером песке чётко виднелась вытянувшаяся человеческая Фигура. Сначала думали, что это просто пьяный, но потом выяснилось, что это мёртвый. Поднялся невероятный шум, жильцы грозили вызвать машину и забрать всех не разбирая, кто прав, кто виноват. На во время гулянки попритихли, но, потом возобновились с новой силой.
Среди частых завсегдатаев Игоревых сборищ была и Оля, девушка двадцати пяти лет. Жила она недалеко от Игоря и наведываться к Игорю ей было очень удобно. Оля была незамужней и жила в частном секторе с матерью и старшим бортом. Отец умер у них давно Брат её был человеком низких моральных норм: жил он с сожительницей, с которой они постоянно пили и ругались. Естественно, Оля стремилась лишний раз покинуть подобную семейку и часто оставалась ночевать у Игоря. Мать была не в восторге от доченькиных загулов. В один день у неё не выдержало сердце, и она умерла. Оля после этой трагедии стала гулять и заливать своё горе ещё больше
Тем более она дома лишилась покоя. Если мать раньше её защищала, то со смертью матери брат стал сживать со света. Оля, искала утешения в загуле и наркотическом забвении. Но беспорядочный образ жизни не привёл н ни к чему хорошему. Оля стала жертвой той болезни, которая, стала свирепствовать из-за понижения социального уровня населения. Но, особенно распространилась эта болезнь среди низших слоёв населения: бомжей и нищих. Эта болезнь - туберкулёз. Эта страшная болезнь подкосила нестойкий организм Оли. Она умерла в больнице, забыта всеми. Никто из прежних дружков не хотел её проведать. Мало того, узнав о её смерти, они цинично говорили: - Она сама к этому шла. Почтила память покойной разве что Розовая девушка. Узнав о смерти Оли, она пошла в местную церковь, поставила свечку за упокой. Она долго смотрела на трепетный огонёк, похожий на человеческую жизнь, и наблюдала как по тонкой свече стекают прозрачные капли воска похожие на слезы...
Первое, что выделялось в характере Вадима - это желание возвыситься над толпой. Это качество бросалось в глаза каждому, даже самому равнодушному и невнимательному человеку. Вадим всегда был выше толпы. И нельзя сказать, чтобы он откровенно презирал толпу. Вадим понимал, что сам из неё вышел и презирать толпу -это прежде всего презирать себя, а себя Вадим очень уважал.
Точнее сказать, толпа его раздражала. Вадим понимал, что желание возвыситься над толпой, скорее юношеское, а он уже мужчина не первой молодости, но, тем не менее, он сумел сохранить это качество от юности. Вадим имел склонность размышлять и философствовать. Любил он это делать с каким-нибудь собеседником, да и вообще, к людям своего круга он относился очень избирательно. Нет, он понимал, что, если слишком строго выбирать людей, рискуешь остаться вообще в одиночестве. Он вовсе не хотел иметь среди друзей, каких-нибудь избранных. Но, и с кем попало ему не позволяла общаться гордость. Поэтому он поступал так: заметив, что человек для общения более-менее подходящий, Вадим уволакивал его в укромное место, чтобы им никто не мешал и там развивал свои мысли. Нравилось ему общаться не только с глазу на глаз, но и в компании. При этом он знал, что не все люди понимают его умные речи, но не обижался, а продолжал беседу на том библейском основании, что «имеющий уши да слышит». Те люди, которым приходилось видеть Вадима удивлялись тому, что он до смешного похож на Солженицына. Сходство было полное: та же лысина, та же бородка, то же напряжённо-умное выражение лица. Одно время Вадим работал командиром подводной лодки и его знакомые за глаза прозвали Адмиралом. Называли его так и во дворе, где жили Игорь и Розовая девушка. Вадим не жил здесь, а приезжал к своей матери. Вот и сейчас он решил навестить мать и осчастливить двор своим визитом. Многих удивляло в Вадиме то, что, казалось бы, такой умный и грамотный мужчина довольно грубо относиться к своей матери. Вот и сейчас, найдя в этой пожилой женщине подходящего собеседника, он разговаривает так, что слышно не только в коридоре, но и во дворе. Голос у Вадима был удивительный - зычный, чёткий, слышно не только каждое слово, но и каждую букву. Многие, не видя этого мужчину, а только слыша его голос, думали, что включено радио или магнитофон. Вот и теперь, он сидел в своей квартире за дверью, а в подъезде гремел его голос, так что все желающие могли его послушать.
- Почему - горячился Вадим, те люди, что меня окружают, постоянно ноют и жалуются на жизнь. Они палеи о палеи не ударили, для улучшения этой жизни. Я сюда пять лет приезжаю и за эти пять лет никаких сдвигов. Я за свою жизнь пять вузов закончил, а они? Что они сделали? Взять, хотя-бы ваш двор, чтобы недалеко ходить. Как вы его разворотили, прямо, как Мамай войной прошёл. Никакой эстетики, одни гаражи да свалка. Дворника нет, мусор по всему двору валяется, целлофановые кульки летают. Вечером крысы в полметра у подъездов сигают. До чего мы докатились... Как уже было сказано, все желающие могли послушать его умные речи и среди этих желающих была и Розовая Девушка. Что привлекало её в этом человеке. Наверное, то что он был не совсем обычным, да и все окружающие поглядывали на него странно, а то и вообще не принимали, его. Как бы то не было А Розовая девушка очень хотела познакомиться поближе с этим человеком. И, даже не для дальнейшего общения, а только чтобы узнать образ его мышления и при коснуться к мудрости. Она ждала только удобного случая. К счастью удобный случай скоро представился. Розовая девушка в одно утро, увидев, что Вадим находиться в добром расположении духа сама подошла к нему. Вадим недовольно глянул на стоявшую перед ним фигурку. Что ей надо, этой пигалице? Вадима раздражало, когда на него смотрели, как на экзотического монстра из кунсткамеры, но и в некоторых моментах и льстило, что на него смотрят, как на выдающуюся личность. Вот и эта девушка заговорила с ним о том, что она давно увлекается Библией, а некоторые места ей непонятны иона обратилась к Вадиму Александровичу, как знающему человеку, растолковать Библию. Ну, если так, то Валим согласен. Благодарный слушатель сам шёл к нему. Но, одновременно, надо было держать марку неприступного мудреца. Поэтому Вадим сначала немного поломался, в потом пошёл домой, взял Библию... И жильцы двора были удивлены зрелищем того, как Розовая девушка с Вадимом Александровичем ходили по двору, и он ей что-то говорил. Девушка почти ничего не понимала из его рассказа. Наматывая, наверное, уже десятый круг вокруг двора, она рада тому, что такое светило обратило на неё внимание. Все равно, что солнце послало простому человеку свой лучезарный взгляд... Наконец Валим утомился, тяжело сел на лавочку и стал рассказывать о своей жизни. - Вот- говорил он, вытянув свои ноги в серебристо-белых вельветовых брюках, - если вы хотите узнать о моей жизни, то я расскажу вам о ней. Вы может уже слышали, что я окончил несколько вузов и был командиром подводной лодки. Но, я этим не ограничился, я продолжаю развивать свой мозг. У меня есть семья: два сына и дочь. Я стараюсь обеспечить им достойную жизнь. И не только материально достойную, «ибо не хлебом единым жив человек», но и духовно. В этот момент Вадим, такой величественный и достойный, казался живым памятником хорошему человеку. Он всегда старался быть примером, достойным подражанья. - Сам я, - продолжал он, - никогда не курил и не пил. А эта чернь, - он кивнул в сторону «пьяной лавочки», меня раздражает. Вадим долго бы ещё метал громы и молнии, но услышав, что его зовёт мать, поспешил на зов. Заметив Игоря, сидевшего на «пьяной лавочке», Розовая девушка подсела к нему. Игорь долго сидел погруженный в свой думы и молчал. Заметив, наконец сидящую рядом девушку, он только грустно проговорил:
- Ну, что, больше нет с нами нашей Оли. -Царство небесное, - только проговорила на это его собеседница. Розовая девушка вспомнила о том, когда она последний раз видела Олю. Тогда она гуляла по двору и увидела Олю, которая шла со своим дружком Генкой и держала в руках бутылку. Тогда старая беседка не была разрушена, и они направились туда. Увидев Розовую девушку, Оля небрежно пригласила: - Давай к нам. Чего зря околачиваться. Молодые люди, втроём зашли в беседку и стали делиться новостями и обсуждать проблемы. Особенно старался Генка. Он говорил о том, что его совсем заела жена. Дальше приступили к распитию. Пили только Генка с Олей. Розовая девушка сидела смотрела и слушала. Выпив, парочка повеселела. Велись разболтанные разговоры, лилось спиртное и закусывалось сомнительными угощениями. Наконец, парень сказал: - Ну, что давай по последней на прощение выпьем? И произнёс тост: - Дай Бог, чтобы не последний, а если последний, то не дай Бог! Знала ли Оля, что эти слова станут для неё пророческими...
Кроме «пьяной лавочки» у Розовой девушки было ещё одно маленькое дворовое развлечение. Во дворе, под крышами домов жили летучие мыши. С наступлением сумерек, они вылетали из своих укрытий, и начинали порхать, расправляя костистые крылышки, Розовой девушке нравилось вечером, стоя на крыльце наблюдать, как в вечернем небе летали костокрылые существа, разрывая прохладный воздух острыми крыльями. Иногда на «пьяную лавочку» приходил и Вадим, которого за глаза окрестили Адмиралом Солженицыным. Он, хотя и был не в восторге от такой компании, но старался подавлять в себе брезгливость. Что поделаешь, и Христос не брезговал обществом мытарей и блудниц. Тут он, по своему обыкновению проповедовал умные теории и нравственные идеи. Но, его здесь не принимали, а то и откровенно смеялись над ним. А вскоре Адмирал Солженицын уехал, и то время, что он гостил, вспоминали как некую легенду, всколыхнувшую застоялое болото старого двора.
Розовая девушка снова стала искать утешения от житейских неполадок у Ирки. Но, и у неё было не лучше. Сбылись предчувствия Ирки: умер дядя Вова. После его прощального разговора он пришёл домой, зарядил шприц, и долго смотрел на вену. Потом коснулся пальцами голубой твёрдой жилки и тотчас в неё впилась игла... Получив дозу Владимир лёг на диван и забылся. Но, доза оказалась роковой. Ирка, придя навестить своего друга нашла уже труп...
Дочь дяди Вовы, Женя лишившись родителей стала искать опоры в жизни. Вскоре, она вышла замуж и родила ребёнка, но, муж, оказался ненадёжным и вскоре загремел в тюрьму. А её ребёнок, мальчик которого она назвала Родион или сокращённо Радик, рос слабым, болезненным ребёнком. Мать уделяла ему мало внимания. О всех этих событиях последнего времени, грустно повествовала Ирка Розовой девушке. Она слушала, а возле неё на нетвёрдых ножках бегал Радик и кусал Розовую девушку за колени. Она не прогоняла ребёнка, а только беспомощно и болезненно вскрикивала, когда зубки впивались в её розовую кожу. Девушка слушала сбивчивый рассказ Ирки: - Ты знаешь - Вовке нашему- Царство небесное. -Как- ужаснулась Розовая девушка. - А вот так.
Я, когда зашла, то увидела- шприц возле него валяется, а в русле свежий укол. С дозой, видать, перехимичил. В русло шпигнул не то, что надо. - А, как Гала? - спросила Розовая девушка.
- А Галка тоже не особенно. Её парень в тюряге от туберкулёза умер.
А, с Женькой, вообще такое. Слушай, это долгая история: -Женькин муж Мишка, нашёл себе на стороне какую-то курву, гулял в её компании. Потом напились, захотелось ещё, а денег нет. Полезли на стоянку, детали воровать и загремели. Сидит Мишка в тюряге, а Женька ему передачи носит. Вот такие дела.
-У меня тоже не лучше. Смотри - Розовая девушка показала Ирке руку.
На нежной, розовой коже виднелись три длинных багрово-синих полоски. - Что это? - удивилась Ирка. -Это я иногда раздираю кожу. Тоска берет. Это от отчаяния.
Бывает - поняла Ирка. Меня тоже часто тоска берёт как посмотришь на то, что твориться сейчас.
Ночью Ирка долго не могла заснуть и ей казалось, что кто-то тоже не спит и разделяет её переживания. Да, люди тоже где- то не спят: Женька проклинает свою жизнь, Мишка ломает голову, как оказался в тюрьме, Розовая девушка от тоски разрывает свою розовую плоть, а где-то в братской могиле тлеет Оля, безмолвно взывая к Богу, за свою безвременно оборвавшуюся жизнь и изломанную молодость.
В ближайший выходной, Женька, как всегда собралась навестить своего мужа, сидящего в тюрьме. Она собрала все необходимое, что хотела взять с собой и двинулась в путь. Ехать довольно долго с пересадками.
 
Но, вот, наконец, перед ней выситься здание тюрьмы. Вот тянется забор, высятся казармы. Этот забор, неприступный, мрачный, кажется в нём, как в заколдованном замке нет ворот, нет никакого доступа к казармам. Но, это только кажется, ворота есть. Но, эти высокие, серые ворота открываются ненадолго, при въезде машин на зону. А, посетители входят через небольшой служебный вход и передают передачи заключённым. Но эти передачи не сразу доходят до страждущих рук заключённых, а подвергаются осмотру. Эти передачи, чаще всего большие мешки, весом 20-25 кг- это лимит. В этих мешках почти всегда находятся: крупы, сахар, мыло, сигареты зубная паста, щётка, печенье, сухари, хлеб белый и чёрный, тетради, ручки, одежда, обувь, семечки, сало, колбаса. То, есть, стандартный зековский набор с отклонениями в большую или меньшую сторону. Передачи эти принимают в окошке для этих целей. Дальше идёт процедура осмотра. Сначала взвешивают и осматривают, чтобы не было посторонних вещей: колюще-режущих предметов и наркотиков. Мыло протыкают специальным шилом, крупы просеивают, сахар также. Хлеб разрезают, тетради пролистывают, колбасу, сало разрезают. В одежде не должно быть шнурков и заклёпок. Потом передачи складывают в отдельный мешок, и ложат на полку. На мешок прикрепляют листок, кому адресована передача. Передачи принимаются раз в неделю. Только после осмотра передача доставляется в камеру. Каждый уважающий себя заключённый обязан поделиться с товарищами по несчастью. Если он не поделиться, то он лох. Тюрьма, где сидел Мишка называлась исправительная колония с минимальным уровнем безопасности. Так называемый тюремный городок представлял собой такой вид: Если выйти в ворота, то первое, что бросается в глаза - два красных трёхэтажных здания с белыми окнами, в которых располагалось начальство. За ним идут три здания, в которых расположены заключённые. Эти здания имеют вид огромной буквы "т". В здании зелёного цвета находятся помещения для заключённых, а также больница. Два других, старое и построенное недавно, серого цвета, и даже в самый солнечный день производят впечатление чего-то тяжёлого, мрачного, выгоревшего. На крышах находятся прогулочные дворики, на которые выводят заключённых.
Когда они ходят вечером по крыше, освещённые лучами догорающего заката, странным, монотонным хороводом, содеется гнетущее впечатление. Во дворик, на прогулку их выводят на 1 час. Остальное время они работают в мастерских. Попадают в эту тюрьму чаще всего не матерые преступники, а те, которые совершили мелкое воровство, разбой, хулиганство. Заключённые здесь обоих полов - мужчины, женщины. Женщины находятся на четвёртом и пятом этажах. Женщин меньше, чем мужчин. Первому, несведущему человеку становиться при взгляде на все это не по себе и даже жутко. Нападает тоска. Сотрудники там не задерживаются и через небольшое время уходят. Текучка страшная. Начальство, отчаявшись найти новых людей, на работу стало назначать самих зеков. В тюрьме широко практиковалось самообслуживание. Что касается еды, этой актуальной темы каждой тюрьмы, то кормили там 3 раза в день. В основном, давали вермишель, баланду со свёклой и разные каши. Вот этим ограничивался рацион зеков. На каждого заключённого тюрьма выделяла 150 гривен в месяц. Эта сумма включала еду, постель, лечение. Выглядел среднестатический зек в основном так: в телогрейке, ботинках и классическая «бритая башка». Отвечающие за хозобслугу носили чёрную робу с квадратной табличкой спереди. Надзиратели выглядели так: бледно-зелёная форма с шевронами. В любое время суток там царило замороженное, мёртвое царство. Заключённым не разрешалось громко разговаривать и кричать во дворе, а также в самой камере, за ними следили, чтобы они не сбегали, не покончили жизнь самоубийством. А, также, чтобы не относились по-хамски к надзирателям. Вот такое заведение представляла собой тюрьма в которой сидел Женькин муж Мишка. Женька прошла во вход передач и передала Мишке передачу. С ней стали проделывать необходимые формальности. Женька отошла в сторону и окинула прощальным взглядом серую, мрачную тюрьму, с разбросанными постройками, похожими на раскиданные непослушной рукой ребёнка кубики. Эта тюрьма не видела ничего хорошего, разве что вечернее солнце освещало тюрьму своими печальными, угасающими лучами. Это было то единственное хорошее, что видела тюрьма. И Женька, смотря издали на эту грустную картину, вспомнила афоризм, услышанный когда-то давно: «В тюрьме, не думают, там только грезят и отдаются на волю судьбы».
Когда Женька приехала после посещения тюрьмы домой, она устало легла в кровать, закурила, положила зажигалку на стоявший рядом столик, и, покурив, уснула. Маленький Радик подошёл к столу, взял зажигалку и стал ею щелкать. Потом подошёл к шторе, поднёс зажигалку, щёлкнул и увидел, как огонёк переполз на ткань и разгорелся. А, потом с любопытством стал наблюдать, как огонь поднимается по шторе все выше... Когда Женька проснулась от удушающего дыма, она своим полусонным сознанием не могла понять, что случилось. А, когда увидела прорывающиеся сквозь дым языки пламени, поняла наконец и рванула к спасительной двери. В голове мелькали тысячи вопросов: где ребёнок, жив ли он есть ли за стеной Ирка или Ольга, сможем ли мы все поту шить пожар или трущобе уже коней и наконец, за что их Бог так карает, почему на их дом обрушилась такая мера наказания: смерть матери, отца, а теперь этот пожар. Женя кинулась к Ольгиной двери. Ольга сразу открыла на отчаянный стук Женьки, тем более она чувствовала запах гари. Вдвоём, они кинулись в квартиру Женьки. Дальше Женя помнит все как суетливый кошмар: они заливали вёдрами воды огонь, нашли забившегося в уголок Радика, Ольга схватила его за руку и выволокла его на улицу, чтобы отдышался. На улице она столкнулась с пришедшей с гульки Иркой, которая ничего не могла поначалу понять. Ольга успела ей крикнуть: - Ирка, мы горим, заливай пожар! Дальше они метались втроём среди огня, как черти в аду. Когда пламя, наконец, было потушено, трущоба представляла собой страшное зрелище: из окон валил дым, она стояла чёрная, как уголь. К счастью, никто не пострадал. Ирка сидела на бревне и тяжело переваривала происходящее. Она, поначалу ничего не могла сообразить, на ум приходили только слова дяди Вовы, что должна загореться Земля. Ирка думала, что их трущоба - это предвестник нашего греховного мира...
После этого случая в ломе Ирки стало твориться нечто невообразимое. Проклятие окончательно свалилось на эту полуразрушенную семью. Судьба решила добить итак уже растерзанных людей. Ирка часто присматривалась к матери и видела, что она стала сдавать. Она была некрасивая. Одно, что худая до невозможности, руки и ноги как спички, грудь плоская плечи костлявые. А, про лицо нечего и говорить: глаза ввалившиеся, губы бесцветные и потрескавшиеся, а цвет лица какой-то грязно-жёлтый. Во всем сквозила обречённость, боль и та пресловутая «русская тоска», которая была выпажена много ваз, но, так и не понята до конца.
Ирка часто думала, что Бог посылает на Землю / людские души отбывать наказания за грехи. "Тюрьма - думалось ей - правильно говорил дядя Вова - тюрьма. Не живёшь, а срок мотаешь. Розовой девушке тоже передалось настроение этой семьи. Придя к Ирке в гости, она часто впадала в тоскливое состояние. Вот и теперь на неё напала тоска. Розовая девушка попросила напиться и немного успокоилась. Казалось выпитая вода наполнила её радостью и спокойствием. Но, это продолжалось недолго. Девушка опять заметалась, стала говорить, что ей душно, кружиться голова и нечем дышать. Она опять бессильно упала поперёк Иркиной кровати. Ирка смотрела на её тело, хоть и худое, но иссохшее от болезни, а не от пороков и разврата и по-доброму жалела её. Ирка потихоньку вышла на улицу и села на бревно. Она поняла, что эта девушка проста, как земля, что у Ирки под ногами. Грязная, жирная земля, заражённая людьми, но все-таки живущая земля. Когда-то она была здоровой и чистой, родила здоровые растения. Но, потом её изгадили люди своими нечистотами. И, все-таки она оставалась землёй. Она нашла бы силы очистить себя. Возле дома стоит усохшее дерево. Ирка вдруг вспомнила слова Спасителя: "Что делают с деревом, которое не родит. Его срубают и бросают в огонь." А мы как это дерево. Мы, одни из тысячи, люди которых не пустили в мир. Ирка глянула на свои наручные часы, чтобы узнать время. Но, часы стали, как остановившееся сердце. Вот приближаются сумерки. По небу движутся тёмные, какие-то былинные тучи. Да, именно былинное тёмное небо. -И, вдруг в местной церкви ударил колокол. Резкие, пронзительные звуки сотрясли воздух. Звон колокола напоминал ритмический стук сердца, но усиленный в тысячи раз. Тревожные, звонкие звуки раздавались в воздухе, отсылая людей в патриархальный мир, наполняя души тяжёлой духовностью. От них так и веяло ‘чем-то древнерусским, храмом Петровских времён. Этот звон как набат тревожил людей. Казалось, это был поминальный звон по ушедшим векам и по умирающему человечеству. Казалось, это само небо звучит, как набат. Ирка, глянула ещё раз на это потрясающе-прекрасное небо. Она, вдруг вспомнила, как ставила в храме свечу. Пламя свечи дрожало, как от ветра, было слабым, тихим, и прерывистым, как дыхание умирающего. Казалось, что это свеча за упокой. За упокой чего?
Ирка вдруг почувствовала себя плохо. Она упала прямо на бревно и страдальчески закинув голову, чувствуя, как тело стремительно по скрывается горячим липким потом... Ирка опять погрузилась в сладкое небытие. Прошлого уже не было. Будущего - тоже. Настоящего, как ни странно, тоже не было. Было какое- то небытие. Ирку вдруг подхватили мягкие, белые, тёплые волны, и понесли за особой. Она ощущала радость забвения, чувствовала полный покой. Потом она перестала вообще чувствовать и ощущать, осталось только забвение.
Иногда и забвение помогает если нет ничего более лучшего. Во всяком случае оно лучше, боли. Иногда хочется забыться и не знать ничего. Такое чувство было и у Ирки. Она не знала ничего, а знала только, что её уносило все дальше и дальше белыми волнами и она все глубже и глубже погружалась в море бесконечности...
В доме Розовой девушки происходила трагедия: умирала соседка Ольга Александровна. И, хотя умирала она на 85 году жизни, но ей и этого было мало, она ненасытно любила жизнь и очень огорчалась, что любимая жизнь так скоро кончилась. Ей казалось, что жизнь предала её. Она старалась обмануть старость, почти до 80 лет красила волосы и губы, делала маникюр. Она хваталась за жизнь своими холодеющими пальцами, как утопающий за соломинку. Но, жизнь выскользнула и обманула её. Молодость ушла, уходила и жизнь. А, взамен, надвигалось то холодное и неумолимое, чему и названия нет. Однажды она призналась Розовой девушке: - Вечером руки холодеют, чувствую я, что меня уже тянет туда.
Неделя агонии была особенно мучительна. Розовая девушка поднималась по лестнице и вдруг дверь Ольги Александровны открылась и из неё, как ведьма из пещеры выскочила хозяйка и схватив Розовую девушку своими холодными и твёрдыми будто костяными руками, втянула в квартиру. Понимаешь- сбивчиво, срывающимся голосом произнесла она - я умираю спаси меня, налей в стакан лекарства и дай мне, только скорее, я умираю. Последние слова она произнесла надрывно-угрожающе. Голос её жутко дрожал. Она вымаливала себе жизнь. Розовая девушка налила лекарства и чувствуя, как боль пронзает её сердце, хотела выйти. Но, старуха, вдруг вцепилась в неё своими черно-жёлтыми высохшими пальцами. Она, словно ведьма, хотела высосать из девушки молодость и жизнь, чтобы стать такой же как она. Ведь и сама Ольга Александровна была не хуже, а теперь она обижена, смертельно обижена, как эта пигалица может быть такой молодой, а её молодость ушла. И она отнимет у девушки молодость высосет жизнь. Быстро выпив лекарство, будто это был эликсир жизни, Ольга Александровна схватила Розовую девушку за руку, глаза хищно вспыхнули зубы оскалились. Пронзительно взвизгнув, девушка вырвалась и выбежав во двор, болезненно застонала. Она думала, что старуха выбежит за ней. Но, Ольга Александровна, расстроенная своей неудачей, неподвижно сидела, уставившись на стакан.
Через два дня робко вошла Розовая девушка вместе с остальными соседками к ней в комнату. В захламлённой квартире разливался полумрак и трудно было дышать от застоявшегося запаха. Все было тусклым, точно выцветшим. Здесь уже царила смерть, раскинув свои костлявые суставы. Увидев соседок, Ольга Александровна простонала что-то невнятное и повернулась на диване, на котором лежала и её костлявая, сморщенная и черно-жёлтая рука бессильно свалилась на пол...
Хоронили Ольгу Александровну всем двором, в гробу её профиль строго проглядывал из засыпавших гроб цветов. Всепобеждающая смерть одолела её. Розовая девушка осторожно подошла к гробу. Но, эта женщина уже не могла причинить обиду. Но, девушке казалось, что, строгая старуха укоризненно глядит на неё из своего последнего ложа, строго упрекая её за то, что не смогла спасти её от смерти...
Но вот взвыли трубы, сотрясая воздух похоронным маршем, полилась мелодия, похожая на рыдания и гроб заколыхался на плечах людей, несущих его к катафалку. Лицо Ольги Александровны упорно смотрело в небо, а потом крышку гроба закрыли, забрав последнюю возможность видеть свет и лицо, когда-то явившееся миру, закрылось и ушло от людей навсегда. Последовал неизбежный конец, и бурная, неугомонная личность, протестующая против смерти, нашла свой последний приют и последовала всеобщей закономерности. Таков конец всего живущего.
В жизни Ирки все немного утряслось и ей удалось даже отпраздновать свой день рождения. Но, проснувшись утром девушка заметила, что цветы, подаренные ей, поблекли в душном воздухе: сирень сникла, розы опустили свои тяжёлые головки, ландыши посыпались как разорванное жемчужное ожерелье. Ирка вышла на воздух. Там уже сидела весёлая компания Иркиных подруг. С ними был незнакомый Ирке парень с отвратительным, точно гнилым лицом, грязно-коричневого цвета и порытом ямками, точно оспой болел. Но, Ирка не хотела идти к ним. Она только прислушивалась к разговору. Но, и разговор был самый незначительный: какие-то пустые сплетни. Особенно громко звучал голос Тани. Это была ядовитая девочка, похожая на маленькое хищное насекомое. Сразу думалось: на какое насекомое. И приходило на ум: на осу или на стрекозу. Эта Таня над всеми смеялась, но создавалось впечатление, будто она смеётся над собой и ненавидит в первую очередь себя. Компания о чем-то оживлённо и сбивчиво говорила, то и дело слышались взрывы смеха. Ирка рада была, что они наконец убрались и к ней пришла Розовая девушка.
Они вышли во двор и сели на бревно. Это бревно, совсем почернело от времени или от грязи, или от того и другого. Здесь водятся черви- произнесла Ирка- Проклятые черви. Вымотали они мне душу до самого дна. Розовая девушка знала, что в этой земле водятся черви. Она вдруг вспомнила такую сиену. Покойный сосед Игорь, ещё задолго до смерти, открыл канализационный люк, вытащил кусок жирной земли, перепутанной корнями, разбил об асфальт и стал вытаскивать крупных розовых червей. Они ему были нужны для рыбалки. Вот, сказал он Розовой девушке- сначала я их тревожу, а потом они меня потревожат.
Разговоры о смерти неприятно удивляли и даже ужасали Розовую девушку. Больше всего удивляло, что люди говорили об этом спокойно и рассудительно: - Я умру- как будто, так и нужно. Смерть - это естественно, но так ужасно. А, может это только так кажется, что естественно, может это противоестественно...
А, Ирке хотелось рассказать, как изранилась у неё душа, как устала она от жизни как мать Ольга ушла к дружку, а Шурик исчез неведомо куда. Пора и ей уходить. Ирка знала, что в душе Розовой девушки было то чего не было в душе Ирки и ей казалось, что эта девушка знает ту неведомую тайну жизни, которая сделает всех людей счастливыми, что надо узнать эту тайну, но как? Да, много было в душе у этой девушки такого, о чем Ирка и не помышляла. Ирка вдруг вспомнила, как заходила в церковь и как по таинственным ликам скользил зайчик. И какими строгими и страдальческими были иконы в полумраке при трепетном свете лампады. Вся душа русского человека, все тяжёлое, потаённое, накопленное веками, отразилось в иконах: все русские жутковатые сказки и предания, вся русская душа и над всем этим - лик русского Христа.
Ирка долго размышляла как быть дальше. И поняла одно. Прочь от этого проклятого места. Может быть, в будущем здесь снесут трущобы и построят новые красивые дома, но, никто не снимет с этого места проклятия. Кто знает, само это место от природы было проклятым и гиблым или сделали его таким люди. Скорей всего и то и другое. Оно, как грязное болото порождало червей, лягушек и головастиков, о те в свои очередь засоряли его ещё больше...
Когда Ирка уходила из своей трущобы, полусгнившей, похожей на гнойную рану, в который раз воздух всколыхнули колокола. Этот набат по умирающему человеческому роду, раздавался словно из глубины тысячелетий и будет ещё долго сотрясать человеческие души. Звоните, разгоняйте тьму, застоявшееся болото человеческий душ, всколыхните задремавшее человечество. Что-то незнакомое, неизведанное, но чистое влилось в душу девушки и заполнило её до краёв. И Ирка, прислушиваясь к тяжёлым звукам и взглянув на небо, вздрогнула и может быть первый раз в своей жизни перекрестилась.