Жизнь без морали Фантастика Часть 4

Жизнь без морали
Фантастика

Часть 4

«Искусство любить – это искусство с большой буквы. Восточная философия приравнивает любовь к началу начал и ставит на первое место среди всех искусств именно искусство любить».
   Но как будет здесь, когда повстречались два сердца, ещё юных и толком не понявших жизнь... как сложится судьба, когда ещё нужно обойти все препятствия на пути? Первое – то, что случилась волна ядерного удара, поглощающая всё на пути, и ясно: всё живое идёт к уничтожению. Второе – что попадаю в клан староверов, где должна придерживаться их правил. С самого начала я показала, что образованна и думаю намного вперёд, была не оторвана от цивилизации, а наоборот, даже те стихи А. Пушкина, которые читал Володя, тоже знала, значит, никто не сможет согнуть меня как стебель невыросшего дерева к земле. И что же будет? – так я думала, пока мы с Владимиром не остановились около одной занавески и он позвал:
– Клавдия Константиновна, я к вам привёл девицу на подселение, до свадьбы будет жить с вами.
– Так пускай входит, а там разберёмся, – она сама отодвинула занавесь из льняного  полотна, и я вошла.
– Здравствуйте, меня зовут Любаша, Люба, Любовь! – я сказала в целом, потому что была удивлена тем, сколько там деревянных коек, поднимающихся друг над другом чуть ли не к самому верху пещеры, как будто бы она была специально сделана для них. Но как они успели всё это сделать за несколько дней, мне было непонятно. Я хлопала ресницами, так как света не было, горели лучины, и видно было, что здесь женщин или, можно так сказать, особ женского пола, было около ста человек, удивлению моему не было предела, ведь в селе я видела всего несколько хат. Мой осмотр обстановки прервала Клавдия Константиновна:
– Ну же, рассказывай, с чем пришла и что у тебя в багаже?
Я растерялась:
– У меня ничего нет, пришла в чём мать родила, и одежда уже рваная.
– Ох, деточка, да разве я тебя об этом спрашиваю... Я о том, что – ты в девках пока?
– Да, не было у меня парня, и не любила никого, – опустив голову, ответила я ей.
– Ну что же ты сразу пытать? – вдруг подошла ещё одна женщина. Потом оказалась, что здесь её называют тётя Варя и что она вырастила Владимира и помогает растить его братьев и сестёр после смерти Валентины, матери Владимира, она была сестра её. Потом она же добавила:
– Раз попала к нам, обратной дороги нет, будешь нам родня. А сейчас пойдём, я тебе покажу, где помыться, а потом накормим тебя.    Дальше сама разберёшься, кажись, не маленькая, – она взяла меня за руку, вывела опять за шторку и повела лабиринтом вглубь ущелья. Я заметила, что в середине его текла маленькая узкая речушка, пробиваясь среди камней. Мы дошли почти до угла, и я увидела, что прямо сверху льётся вода. Тётя Варя прихватила с собой кусок хозяйственного мыла, полотенце, чтобы вытереться, и пузырёк с уксусом. Она помогла мне обмыться первый раз, показывая, как это нужно делать: там был небольшой камень, а на нём таз, она набрала воды, хорошенько, до пены, натёрла мылом тряпку и, наклонив мою голову в таз, стала мыть и расчёсывать пластмассовым гребнем мои длинные волосы, приговаривая:
– Ох и добра копна волос у тебя! – потом взяла таз с водой и опрокинула на меня, я же стою, ничего не вижу, кулаками натираю глаза, которые горят от мыла... Потом она снова набрала чистой воды и налила в неё что-то пахучее; как потом я узнала, то был уксус – это чтобы волосы были мягкими. Затем ещё один таз – и начала натирать меня мыльной тряпкой по всему телу... а потом уж скомандовала:
– А сейчас под воду, только учти: вода холодная – привыкнешь...
Я шла, ничего не видя, следуя её командам, и оказалась под большим напором ледяной воды.
– Ну, Любаша, – сказала тётя Варя, – вот и всё, главное прошли, – и подала мне белую рубаху из полотна и платок, после того как сама же обтёрла мне голову белой тканью.
Конечно, я всё ещё могла бы отказаться от их гостеприимства, но не сделала этого: внутри у меня играло что-то нежное к Владимиру. «Поживём – увидим», – подумала... А сама уже так соскучилась по нему! Тётя Варя опять взяла меня за ручку и повела обратно. По дороге я спросила:
– А когда и где купаются мужчины?
– Они тоже здесь купаются, но только ночью, после работы, а днём это место лишь для женщин, ты можешь с девчатами ходить туда. Только не с Оксаной: она любит Владимира и всегда хотела выйти за него замуж, но тут такой оборот событий... Володя сказал, что любит тебя, а здесь решает мужчина, кого он хочет взять в жёны.
– А если она против?
– Здесь такого не бывает. Но об этом потом...
– Вова обещал мне рассказать о ваших обычаях, но его что-то долго нет...
– Не жди, днём он такой же мужчина, как и все. Они с тринадцати лет работают.
– Тётя Варя, у меня только один вопрос.
– Не тяни, мы уже скоро будем на месте.
– Там, среди леса, я видела лишь несколько хат, а здесь только за вашей занавесью я подсчитала около ста женщин, а есть и мужчины, и семьи, вот я и думаю: неужели вы все жили там в нескольких хатках?
– Нет, конечно, нет. Мы все живём здесь, а там несколько семей работали и доставляли нам пропитание. Мы часто менялись, и таких хуторов у нас много, но уже на этом склоне горы, – я думаю, там будет всё в порядке, волна угара-радиации не дойдёт до них. Но всё же нужно и им быть начеку, а то с другой стороны найдут и выселят.
– Может быть, выселят, вернее, переселят, – я уж не стала говорить, что могут и сжечь живьём, как я сама видела, когда поджигали хаты, не заглянув вовнутрь. – Тётя Варя, а вот мы и пришли – это наша шторка?
– Ты внимательна!.. Но это не наша, на нашей шторке сверху подковка привешена на верёвке.
   Мы ещё немного прошли и оказались в отведённой нам пещере. Там за деревянным столом кто стоял, кто сидел – некоторые прямо на полу, на камнях, – все они словно саранча окружили этот стол, а на нём – хлеб, совсем свежий, только что испечённый, миска с мясом, очищенный лук и печёная картошка. Меня позвали к столу: одна из девушек встала и предложила сесть. Я не возражала и не стеснялась, чувствуя себя уверенно, как будто бы сама выросла здесь...