Рыжая бестия. Украинки в электропоездах

                «Носки, носки житомирские… мужские… женские… детские… недорого… берите носочки», – нараспев предлагает товар  в электричке женщина предпенсионного возраста. Хотя, кто разберёт их возраст в эту лихую годину, женщине столько лет – насколько она выглядит, как известно. Кого-то она мне напоминает… Да, точно – она! «Рыжая бестия», дали ей тогда кличку. Со дня провозглашения самостийности эта дама, в числе прочих, пошла по вагонам. С молодым задором взялась за  ремесло, все думали: вот теперь заживём, теперь мы сами с усами.

                Рыжая, стройная аристократка-коробейница, прежде – гордая, с одухотворённым лицом в образе креативной девушки, предлагала нам булавочки, ниточки, катушечки, шпулечки. Была уверена, что молниеносно разбогатеет и обвешает себя не атласными бантами, а золотыми украшениями. В перспективе – бриллиантами! Но, вероятно, даже обещанных кружевных трусиков не получила. Сегодня она худющщая цапля на тоненьких ножках с атласными бантами в волосах, на ноге чуть выше щиколотки и на каждом босоножке. Выгоревшая блузка, на плоскодонке-груди, – длинная связка бус с искусственными жемчугами. Неизменная мини-юбка. Только голова повисла вниз лилией и фигура – буквой «Г». По виду – «не все дома».

                Среди прочих невесёлых торгашей, часто беззубых, хотя и молодых, узнаю оптимистку. Блондинка. Вся в ослепительно белом. Улыбчивая до ушей, роскошно белозубая, попрежнему в ярко-красной помаде! На голове – накрахмаленный, вязанный крючком кокошник и маленький фартучек с кружевом. Ах, да! «Весёлая буфетчица» её кличка. Вся воздушная и к поцелуям зовущая, как прежде, но теперь сильно шепелявящая! «Пиво холодное. Водичка. Кто желает… Пивко холодненькое. А что, сегодня вы у подружки на даче, жена опять в больнице… понимаю, понимаю», – своих клиентов знает, как родных. Продвигается медленно. При ближайшем рассмотрении отмечаю: волосы осветлять не надо, поседели, во рту – расчерченная белая пластинка, имитирующая зубы.  На обеих ногах – синие вздувшиеся вены. На левом перекошенном плече – сумка с пивом в стеклотаре, правой рукой волочит по полу мешок с литровыми пластиковыми бутылками с водой. Тягловая лошадка, идущая по кругу своей жизни с завязанными глазами.
 
                Мимо проплывают сита, кастрюльки, ложки-поварёжки, моющие средства, "универсальные" пятновыводители, отгоняющие комаров и  уничтожающие колорадских жуков, к тому же. Из старых знакомых появилась еще одна бывшая «Просветительница». Прежде – тип учительницы. Опрятной, строгой, жизнеутверждающейся, с гладко приглаженными чёрными волосами в пучок на затылке и элегантных платьях. Продавала газеты и журналы, как-бы, по совместительству. Главное – просвещать пассажиров. Перессказывала им содержание интересных статеек, делилась текущими новостями Украины, международными событиями, полезными советами с садовниками-огородниками.

                Теперь, переименованная в «Черепаху Тортиллу», ползёт она еле-еле отрывая ступни от пола. Широкие штаны и куртка  цвета шинели, на голове – украинский платок, отёкшие ноги в мужских сандалиях размера  43 - 44. Согнувшаяся, несёт горб с печатными изданиями, руки висят до колен, как у обезьяны. Ей всё «по фиг», то ли чокнулась, то ли спит на ходу,  бредёт по вагону и монотонно, как-будто, сама с собою: «Украинская правда», «Украинский пенсионер», «Бульвар», «Огородник», «Мари Ванна», «Левый берег», «Факты»,  «Зеркало недели», «Днепровская правда». А, кстати, где тот весёлый парнишка, вприпрыжку бегавший по вагону с уценённой «Мечтой» за две копейки? Оказывается, забрали на войну. Убит бесславно. Теперь его младший братик продаёт здесь уценённые «сногсшибательные»  часы «Ролекс» по 50 гривен за штуку.По вагону пошли певчие люди. Играют и поют:

     Розпрягайтэ, хлопци конэй, та й лягайтэ спочивать.
     А я пиду в сад зэлэный, в сад крынычиньку копать.
     Маруся раз, два, тры, калына,
     Чорнявая дивчина в саду ягоды рвала. – Замечательное хоровое пение…

                А очередной украинский "слуга народа" летит в Америку, прихватив с собой пулю калибра 12,6. Полон амбиций и надежд на финансовую помощь. Готовлюсь к выходу, продвигаюсь в последний вагон мимо владельцев дач, дурно попахивающих застарелым потом; горячая вода в последнее время только в чайнике на плите, все до единого понурые и грустные-прегрустные. Сидят – угнувшиеся, со своими печальными думами наедине. Опять "сюрприз": входит женщина лет 50-ти в серой кофте-самовязке, платье чёрное в мелкий цветочек, изрядно поношенное. На ногах толстые шерстяные носки в пластиковых розовых шлёпках. "Люди добрые, – обращается лично к народу,  – поверьте, я не пьяница, не лентяйка, я денег не прошу, ДАЙТЕ МНЕ ПОЕСТЬ что-нибудь. Бабушка подала ей варёное яичко, пацан –  белый батон. Жаль, что у меня кроме собачьей еды, нечего ей было предложить.

На фото: акварель автора "Украинский пейзаж" 50х60см.