Недурственно так

               
     - Что хевсуры ?
     Пронзительный голос, более напоминающий понимающим книгочеям тот  " сверхвизг " космического писателя Совдепии Павлова, сопровождавший мутационные изменения застигнутых врасплох космонавтов, наделяя их даром взлетать во время сна к потолку, в чем не было совершенно никакого смысла, оставлять чорные отпечатки ладоней на телеэкранах, в чем еще более не было смысла, и ужасающе глючиться кошмарными иллюзиями присутствия давно погибших товарищей, в чем смысл был, ибо герои былых времен, не оставившие никаких имен, сумели - таки пробиться сквозь серо - туманную полосу забвения из монолога Гендальфа, когда тот разжевывал Арагорну и Леголасу причины своего оживания, встренув тех на таежной тропе, целиком стыренной вздорным Толкиеном из песни Окуджавы  " Бублики, червончики, эстакады и Рамзес ", выскочил децибелами из радиоточки, стоило мне щелкнуть кнопочкой.
     - Да ни х...я, - оправдывался я перед картонным громкоговорителем, отчего - то представляя насупленную щетинистую рожу Шендеровича, трахающего в зад Познера и между фрикций вопрошающего меня о каких - то хевсурах. Ладно, они трахаются, имеют право, но я - то какого хера смотрю на это ?!
     - Ты не смотришь, - объяснял мне Шендерович, покряхтывая и царапая клыками пожухлую старческую спину гуру отеческой журналистики, - ты слушаешь, а картину придумал сам, на самом же деле, не я трахаю Познера, а меня е...т Шевченко.
     - Кобзарь ? - неосторожно поинтересовался я и разгневал шершавого еще пуще.
     - Футболист ! - заорал голос из радиоточки и я решил не терпеть более. - На, сука ! - херякнул я штангой по стене, снося в манду всех революций устройство спецсвязи с общественностью. Подобрал пластиковые останки на газетку, свернул фунтиком и выбросил к таким - то е...ням.
     - Вот только не надо дежа вю, - сказал я вслух самому себе, усаживаясь удобно в кресло и подмигивая неожиданно вписавшейся в косяк иконе, непривычно скромно ожидавшей чаепития, что и будет отныне в моем птичьем псевдоаккаунте, где я решил никого не френдить, дабы не огорчить любимых, а по уму и не в кипеш приглашать за столик моей Алисы, столь к месту одевшей платье блондинки Хичкока, а затем рыжий парик, что я так и замер, очарованно взирая на грудастую Богиню, по ходу дела скачивая винтажное порево с Трейси Лордс. - Будет стихоза.
     Я закурил, мысленно вознося хвалу неизвестным мне умельцам, и в почвенности ненастоящей сети ВКонтакте сумевших, в - натуре, повел рукой, приуготовляясь поразить блеском талантливости настоящую поэта, и завыл :
     - На полу лежали нервы,
     Мерседесных пацифистов,
     Торжествующей Минервы,
     Злоупорных коммунистов.
     Синусоидных разломов
     Гусли - мысли и абцуг ...
     - А еще те непонятные Шмуль и Шломо, зачем - то упомянутые Гоголем, - сбился я с рэперистого речитатива, расписывая себе красоты аллюзий, - Мерседес не машина ни х...я, а баба Эдмона Дантеса, ухойдакавшего Пушкина, которого казахи фонетицки именуют Пошкиным.
     Я закрыл глаза и ясно явно отчетливо осознал : почему мне чаще всего скучно в соцсетях. Вот именно поэтому, не облажавшаяся четверица, подарившая мне просто хорошее настроение, схожее с послевкусием после просто хорошего кино.